Пророчество души - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Крис Брэдфорд (ч. 2)

В дверь постучали, женщина заглянула.

— ФБР тут. Они хотят увидеть девочку.

Глаза офицера округлились в удивлении.

— Да? Быстро. Я еще не обработал ее, — он взглянул на меня, потом на амулет, задумался. — Скажи агентам, что я приду через минуту. Мне нужно закончить с ее документами.

Женщина ушла, он повернулся ко мне с мрачным видом.

— Мисс Адамс, похоже, вас встречают.

Все во мне сжалось, я вспотела. Я окинула комнату взглядом, искала путь для побега, но была лишь одна дверь, ее перекрывал офицер размером с медведя.

Заметив мою панику, он опустил большую ладонь на мое плечо, пытаясь успокоить.

— Ладно, не очень приятная встреча, — сказал он, улыбка появилась на строгом лице. Я заметила в карих глазах голубое сияние. Он отвернулся от камеры в комнате, снова посмотрел на амулет и прошептал мне. — У меня странное чувство, что мы уже встречались… да?

Я глубоко смотрела в его глаза, увидела…

…бронзовый клинок-серп, шипение змеи, лысый мужчина в белом одеянии, мой синий амулет на его шее, а в его руке — скипетр с египетским символом анкхом. Его лицо цвета песка было напряжено от смеси ужаса и надежды…

Видение быстро прошло.

— Возможно, — ответила я.

Офицер склонился, говоря тихо:

— Я не знаю, почему, Дженна, но я будто в долгу перед тобой. Слушай внимательно. Тебе нужно действовать быстро. Если повернешь из комнаты налево и дойдешь до запертой двери в зону багажа, оттуда можно дойти до выхода из терминала. Код — 3582, - он сделал голос нормальной громкости. — Нужно обсудить ваше дело с ФБР, мисс Адамс. Я ненадолго. Думаю, они очень хотят вас увидеть.

Он подмигнул, глаза искрились голубым. Он вышел из комнаты… не закрыл дверь до конца.

Я глядела ему вслед, ошеломленная. Без колебаний я схватила сумку, сунула паспорт, деньги и вещи в нее, побежала к открытой двери. Я выглянула из-за угла, офицер с амулетом в руке говорил с двумя людьми в темных костюмах и солнцезащитных очках. Один был спортивного вида стильной женщиной с прямыми черными волосами и острыми скулами. Ее руки были скрещены, нога стучала нетерпеливо. Другой был крепким мужчиной, будто вырезанным из гранита, с квадратной челюстью, мышцами и каменным выражением лица. Он стоял перед офицером, грозный и неподвижный. Ни один агент не выглядел дружелюбно, и с ними я не хотела встречаться.

— Я вижу, что у вас есть ордер на арест девочки, агент Лин, но я — пограничник, — говорил офицер женщине. Он поднял руку, когда мужчина-гора шагнул вперед. — Агент Хейз, если дадите мне пять минут, чтобы закончить…

Офицер отвлекал двух агентов ФБР, я выскользнула из комнаты и побежала по коридору слева. Я бежала, пока не увидела дверь с панелью кнопок. Я ввела код, вышла в людный зал багажа, пошла к выходу из терминала. Куда ни глянь, всюду была охрана аэропорта.

Я шагала быстро и уверенно, стараясь слиться с другими путешественниками, миновать без проверки таможню и попасть в зал прибытия, где мне стало немного легче. Я заметила пару костюмов и солнцезащитных очков у кофейни, и все внутри сжалось снова. Больше агентов ФБР. Я еще не была свободна. Я опустила кепку на лицо, случайно врезалась в девушку с кольцом в носу и короткими торчащими волосами. Я буркнула извинение и поспешила за указателями к такси.

Огибая поток пассажиров, я рискнула оглянуться, чтобы проверить, не шли ли за мной агенты ФБР. Тогда я заметила девушку с кольцом в носу во второй раз. Она была в зеленой шапке, свободной рубашке в клетку и рваных джинсах. Ее глаза скрывали зеркальные очки, но мне показалось, что она ждала в зале прибытия, поглядывая в мою сторону.

Дозорная? Охотница? Или у меня паранойя?

Я напомнила себе, что не все были угрозой, и поспешила. Но у стеклянных дверей я заметила зеленую шапку и зеркальные очки в отражении, и пульс участился. Девушка следовала за мной.

Вне терминала с кондиционерами воздух был жарким и полным выхлопных газов. Я заметила длинную очередь на такси и не стала там ждать, когда ФБР искали меня, а за мной шла странная девушка. Дальше остановился автобус, и я направилась к нему без пауз. Но мужчина в желтом жилете преградил путь.

— Эй, подвезти, юная леди? — спросил он чересчур дружелюбно.

— Нет, спасибо, — ответила я, пытаясь обойти его.

Он усмехнулся, показывая золотой зуб.

— Лучшие цены такси в городе, — настаивал он, черные глаза разглядывали меня, он мешал пройти. — Лучшие такси. Куда вам? Диснейленд? Венецианский пляж? Юниверсал Студио?

За его костлявым плечом я видела, как последние пассажиры загружались в автобус.

— Спасибо, но я на автобусе…

Вдруг загудел двигатель. Девушка с кольцом в носу промчалась мимо, толкнув меня. Я вскрикнула и вылетела под колеса едущему такси. Желтое такси вильнуло и попало на обочину, ударило девушку вместо меня. Она перелетела через капот, врезалась в лобовое стекло, отлетела на асфальт. Я не ждала, чтобы узнать, в порядке ли она. Я была убеждена, что она — Охотница. Она была опасна — зачем было толкать меня под машину? Я вскочила и побежала мимо мужчины в жилете, устремилась к автобусу, запрыгнув, пока двери закрывались.

Я вяло глядела на волны сияющего Тихого Океана, белая пена идеально изгибалась, пока они приближались к берегу. Вдоль широкой полосы золотого песка лежали золотые загорающие, нежились в последних лучах солнца. За мной поток туристов шел по бульвару, где под тяжелый бит танцевали брейк-данс, пели в колонках или звали прохожих посмотреть на их трюки. Один артист заставил толпу скандировать: «Хуба! Хуба!», а потом прыгнул босиком на битое стекло. Там даже каталась на скейте собака.

Я сидела одиноко на песке, растерянная. Автобус привез меня на Венецианский пляж, последнюю остановку, и я была рада оказаться тут. Шок из-за того, что меня чуть не переехали, угас, и остались вопросы: кем была та девушка — Охотницей? Почему она пыталась меня убить? ФБР тоже были моими врагами?

Я не могла попадаться. Если меня задержат власти, меня вернут в Англию… прямо в руки инспектора Шоу. От нее я попаду к Дамиену и его банде. Тогда мой драматичный побег был напрасным.

Щурясь от солнца, я пыталась заметить Феникса среди загорелых серфингистов, ловящих волны или отдыхающих на берегу. Мой Защитник сказал, что мог быть на пляже в ЛА. Я не знала, где лучшие места для серфинга тут, но этот пляж был известным, и он был хорошим местом для начала поисков.

Но после часа без результата моя надежда стала таять, а солнце садилось. Мой смелый план вел в Лос-Анжелес, я не думала, как отыщу Феникса. Я сказала Мэй, что найду его, но та уверенность уже звучала пусто, и я боялась, что выбрала непосильную задачу. Феникс говорил, что нас свела комбинация удачи, случая и судьбы. Чем ближе мы были, тем сильнее нас влекло. Но, если так, почему я не ощущала притяжение?

Сейчас я была растеряна, без опоры. Компас без ориентира.

«Мне просто ждать, пока он меня найдет? — но Феникс думал, что угроза для меня в этой жизни прошла. — Зачем ему меня искать?».

Я смотрела, как серфингист двигался на волне, поняла, что не могла полагаться на то, что меня найдет Феникс: мне нужно было его искать. Но где начать? Я могла заночевать на пляже, надеясь, что однажды мы пересечемся. А если он не на Венецианском пляже? А если он плавает в другой точке на побережье? И, пока я ждала и искала, ФБР искали меня. Как и Охотники Танаса.

Время было на исходе.

Я стала отчаиваться от невозможного задания. Казалось хорошей идеей убежать в руки Феникса. Быть снова защищенной. Но теперь меня била тяжелая реальность. Я убежала в страну, которую не знала, где никого не знала, где не было друзей, и шансов на встречу с Защитником было мало. Я вдруг вспомнила о визитке, которую Роуз дала мне в самолете. Я коснулась кармана, проверяя, была ли визитка там. Да, у меня был один друг. Может, я могла позвонить Роуз, ненадолго остановиться у нее, пока продумывала план.

Я вытащила телефон, включила его и ждала сигнала. А потом набрала номер с визитки. После трех гудков она ответила:

— Алло, это Роуз, — сказал знакомый добрый голос.

— Привет… это Дженна, — робко сказала я. — Девушка, которая сидела рядом с вами в самолете?

— О, привет, милая! — ответила Роуз. Ее тон смягчился. — Ты в порядке?

— Эм… не совсем, — призналась я. — Сорвалось место, где я хотела остановиться. Вы предлагали помочь, если мне нужно будет где-то остановиться…

— Конечно! Буду рада, — сказала Роуз, уловив отчаяние в моем голосе. — Я заберу тебя. Где ты?

Я назвала Роуз свое местоположение, и она пообещала вскоре прибыть. Я поблагодарила ее и завершила звонок. А потом поняла свою глупость. Пока я была в бегах, Феникс предупреждал, что телефон можно было отследить, и я не должна была связываться ни с кем, меня могли прослушивать. На телефоне пищали сообщения от Мэй и Приши, но я тут же выключила его, хоть ощущала вину за то, что игнорировала подруг. Я убрала телефон в сумку.

Я нервно озиралась, в паранойе. Пляж почти опустел, и только несколько серфингистов остались в воде, а бульвар стал тише, чем час назад. Венецианский пляж в оранжевом сиянии будто взял передышку перед вечерней толпой. Я повернулась к океану и нервно ждала Роуз.

Я думала о родителях с болью одиночества в сердце. Слеза покатилась по щеке, пока я думала, где мы были бы сейчас втроем. На Барбадосе, с Папаей и остальной семьей, пили бы свежий кокосовый сок, глядя, как садится солнце за Карибским морем вместе. Я еще никогда не ощущала себя такой потерянной и далекой от дома.

Калифорнийское солнце медленно опускалось за волны, кроваво-красный глаз на темнеющем горизонте. Выглядело красиво, но, когда я огляделась, я увидела, что несколько людей на пляже не смотрели на закат. Они смотрели на меня. На фоне огненного неба они не двигались, глядя зловеще в мою сторону. Несмотря на тепло вечера, мою кожу покрыли мурашки, волоски на шее встали дыбом. Куда бы я ни смотрела, их становилось все больше. Каждый новый Дозорный будто вызывал тьму в следующей душе.

Я вдруг ощутила себя опасно открытой. Схватив рюкзак, я стряхнула с него песок и поспешила к бульвару.

Дозорные повернулись и пошли за мной, не спеша, напоминая спокойствием зомби.

Сердце колотилось в моей груди, я дошла до площадки и ускорилась. Собака на скейте пропала, но мужчина со стеклом еще был там.

От моего приближения он хрипло завопил:

— Хуба! Хуба! Хуба! Вот и Свет! — его карие глаза стали черными дырами, он толок голыми ступнями битое стекло. Я слышала, как хрустели осколки, видела, как кровь текла из его рассеченной кожи. Меня мутило, я поспешила дальше. Но и он последовал, оставляя за собой красный след.

Я пошла быстрее, потом побежала. Все больше Дозорных появлялось, они оживали среди гуляющих на бульваре людей, их глаза стекленели и темнели. Некоторые просто указывали на меня, другие поворачивались и шли или кричали на странном диалекте. Когда некоторые попытались схватить меня, я безумно отбилась и побежала через дорогу.

Я миновала середину, когда черный джип остановился передо мной, и оттуда вышел мужчина в темном костюме и очках. Его грозные размеры пугали не меньше Дозорных. Я узнала агента Хейза, крупного агента ФБР с квадратной челюстью из аэропорта. За рулем сидела его напарница, холодно глядела на меня.

— Ни с места! — приказал агент Хейз, шагая ко мне, вытянув руку.

Я отчаянно озиралась. Со всех сторон шагали Дозорные, не давая убежать. Я побежала по дороге, агент погнался. Я шумно дышала, сердце колотилось, и я поняла, что не могла убежать от него. Пытаясь оторваться от него и Дозорных, я резко повернула в переулок… и столкнулась с девушкой с кольцом в носу, которая пыталась толкнуть меня под такси в аэропорте. Угасающее солнце отражалось в ее очках. Она криво улыбнулась, это меня не успокоило. Серебряная машина стояла за ней, преграждая выход из переулка. Я повернулась в другую сторону, но агент ФБР уже догонял меня.

Я была в ловушке!

— Пора перестать бежать, Дженна, — сказал агент Хейз, входя в переулок и приближаясь.

Я пятилась, помня, что Ханс сказал мне не переставать бежать.

Агент потянулся за пистолетом, и я повернулась к другому концу. Блондинка вытащила тазер, прицелилась и выстрелила. Снаряд тазера пронесся мимо, чуть не задев меня, попал в грудь агента ФБР. Он содрогнулся и рухнул на землю, обездвиженный от удара током.

— Скорее! Залезай! — приказала девушка, открыв дверцу серебряной машины. — Он очнётся через полминуты.

Я медлила, ошеломленная. Я доверяла ей? Она пыталась менять убить, а теперь спасла.

— Т-тебя послала Роуз? — пролепетала я.

— Какая Роуз? — нетерпеливо сказала она. Я не успела ответить, Дозорные стали толпиться у входа в переулок. — Идем! — звала девушка.

Агент ФБР уже приходил в себя, и я знала, что выбора не было. Может, вариант не был лучше, но я запрыгнула в машину странной девушки. Она села за руль, и я удивлённо посмотрела на нее.

— Ты умеешь водить? — спросила я, подозревая, что она была не старше меня.

— Не нужно, — ответила она, нажала кнопку зажигания. Машина завелась, экран загорелся, и электрический двигатель, тихий, как шепот, направил нас задним ходом из переулка, девушка больше ничего не делала.

Но автопилот не был идеальным. Машина загудела, заскрипели тормоза, мы чуть не столкнулись с другой машиной. В лобовое стекло я заметила Роуз в розовом Кадиллаке 1960-х, ее потрясенное лицо было почти таким же белым, как волосы. Мы глядели миг друг на друга, узнав лица, а потом моя машина поехала прочь.

В то же время агент ФБР выскочил из переулка, бросился к моей дверце. Я отпрянула в страхе, он яростно стучал в окно, но когда он дернул ручку, он взревел от боли, отпустил ее, словно машина была в огне.

— Прибор против воров, — объяснила девушка с ухмылкой. — Дверные ручки с электрошоком.

Машина сама помчалась прочь, оставив оглушенного агента позади. Она двигалась по улицам, ловко огибая машины, и я тихо глядела с потрясением на спасительницу. Она села ровнее, закинула ноги на панель управления и перезаряжала спокойно тазер.

Девушка бросила на меня взгляд.

— И? Ты будешь меня благодарить?

— За что? — ответила я, изумленная и злая. — Что ты толкнула меня под машину в аэропорте? Или похитила с улицы?

— Эй! Я могу выбросить тебя сейчас же за такое отношение! — едко ответила она. — Но ты не протянешь и ночь.

— Я чуть не погибла днем из-за тебя, — отметила я. — Зачем ты пыталась меня убить?

Девушка фыркнула.

— Убить тебя? Если бы я хотела, я бы оставила тебя там.

— О чем ты? — спросила она.

Она потрясенно покачала головой. Потом медленно и размеренно, словно говоря с дурой, она объяснила:

— Тот парень с золотым зубом отвлекал тебя, чтобы Охотник подбежал и поймал, — кривясь, она потерла ногу. — Я даже жалею, что не дала ему это сделать. Мне было бы не так больно!

Я села прямее.

— Ты знаешь об Охотниках за душами? Кто ты? — осведомилась я.

— Джуд, — ответила она, опустила зеркальные очки, показывая синие, как у Феникса, сияющие глаза.

— О! Ты — Защитник души? — охнула я.

Джуд покачала головой.

— Не совсем… Я — Духовный Воин.

Я нахмурилась.

— В чем разница?

— Духовный Воин — бывший Защитник, который уже не сторожит Первого Предка, — она сдержанно улыбнулась мне. — Мы как ронины — блуждающие самураи без лорда, которого защищаем.

— Так есть и женщины среди Защитников… — отметила я, иначе глядя на свою спасительницу.

Джуд смерила меня взглядом.

— Ты застряла в восемнадцатом веке? Защитники-женщины чаще всего лучше для выживания Первого Предка. Нам легче слиться, чем Защитникам-мужчинам.

— Если так, — сказала я, машина выехала на шоссе Санта-Моника, слилась легко с потоком автомобилей, — могу я узнать, что случилось с твоим Первым Предком?

Джуд глядела на дорогу, хотя не вела машину.

— Тебе-то что? Это в прошлом, — буркнула она. — И я же спасла тебя?

— Наверное, — сказала я, ее уклончивый ответ встревожил меня. — Я — Дженна, кстати, — и я спросила. — Что ты делала в аэропорте и откуда знала, что я на Венецианском пляже?

— У автобуса всего пять главных остановок. Было просто выбрать нужную, — объяснила Джуд. — И в систему загружено полицейское радио с частотой ФБР, — она постучала по экрану машины и открыла приложение, похожее на старое радио. — Они уловили твой сигнал… — она посмотрела на меня из-за очков. — Скажи, что ты бросила телефон, прошу.

Я робко вытащила мобильник из сумки.

Джуд хмуро посмотрела на меня.

— Как ты столько прожила одна? — она выхватила у меня телефон, открыла окно и выбросила его.

— Но мне нужно позвонить Роуз, — возразила я, глядя, как телефон падает на дорогу. — Дать ей знать, что я в порядке… — я утихла, машина переехала мобильник, разрушая его. Я словно теряла контроль над своей судьбой. У меня был план, хоть и слабый, и теперь он вылетел в окно.

Моя судьба снова была в чужих руках.

Голос женщины зазвучал из колонок машины:

— Внимание, ищем серебряную Tesla XR, едет на восток с Венецианского пляжа. Номер 8TRR943.

— Нам лучше не медлить, — мрачно сказала Джуд, нажала на иконку на экране, повышая скорость машины. Автомобиль помчался быстрее.

— Ты мне не объяснила, что делала в аэропорте, — сказала я, чуть крепче сжимая сидение, пока мы неслись через бреши в потоке машин на головокружительной скорости.

— Порой, как Воин, ты ощущаешь, что где-то нужен, — ответила она, отклонилась на сидении, сцепила пальцы за головой, расслабившись, пока Тесла дико ехала. — Пока я не столкнулась с тобой, я не поняла, почему.

Я взглянула на нее, радуясь, что наши пути пересеклись не случайно. Но я и ощутила разочарование. Если Джуд тянуло в аэропорт, почему там не было Феникса?

— Будучи Воином, — сказала я, — ты знаешь моего Защитника, Феникса?

Она загадочно улыбнулась на миг.

— Может, знала в прошлых жизнях.

Я склонилась вперед, спросив с надеждой:

— Ты знаешь, где он сейчас?

— Я не его нянька! — едко ответила она. Увидев, что я подавлена, она добавила. — Но Калеб должен знать.

— Кто такой Калеб?

— Духовный Пророк.

Я тут же напряглась.

— Нет, спасибо, — сказала я. — Мой последний опыт с Пророком был почти фатальным.

Джуд с вопросом приподняла бровь, и я описала смертельную встречу с Танасом, когда он изобразил жреца Габриэла.

— Не переживай, — сказала Джуд. — Калеб настоящий. Он связан с Верхними мирами и прошлыми жизнями других больше всех Пророков, каких я встречала. Он даст тебе защиту и совет. Хотя я пока рекомендовала бы отдохнуть.

Джуд закрыла глаза, устроилась удобнее, пока машина неслась по шоссе на восток.

Поняв, что придется довериться этому Воину, я глядела в лобовое стекло на горы в тумане вдали.

— Куда мы едем? — спросила я.

— За город, — ответила она. — Ты видела, сколько тут Дозорных. ЛА практически кишит последователями Танаса.

Смеркалось, и усталость от пути догнала меня. Было сложно держать глаза открытыми. Джуд уже задремала, тазер лежал на ее коленях, босые ноги лежали на панели приборов. Суета Лос-Анжелеса осталась позади, мы ехали на восток на автопилоте, минуя горную гряду Сан-Гейбриел. Гул колес на шоссе убаюкивал, мысли путались…

— Феникс, у тебя гости, — сообщила медсестра, отпирая дверь и входя.

Я сонно перевел взгляд от экрана ТВ, мерцающего в углу комнатки-камеры, вошли две фигуры в костюмах и темных очках. Я испугался на миг, что это были Охотники. Но я знал, что это было невозможно. Танас был мертв в этой жизни. Я пусто глядел на них, пытаясь сосредоточиться на лицах. Но я их не узнал, и мне было все равно.

— Я — агент Лин, — представилась худая темноволосая женщина, показывая значок. ФБР. Это объясняло очки. — А это — агент Хейз, — крупный мужчина с каменным лицом кивнул.

Я был вялым, не ответил. Быстро потеряв интерес, я перевел взгляд на ТВ. Повтор «Симпсонов». Только это я мог вынести.

Я услышал, как медсестра извинялась тихим шепотом:

— Бедняжка испытывает яркие галлюцинации, — объяснила она. — Он верит, что у него было много прошлых жизней, что он защищает какую-то девушку. Он много раз пытался сбежать. Для его блага мы его подавили.

— Угу, это понятно, — ответила агент Лин. — Можно нам минутку с ним?

Юная медсестра помедлила.

— Эм… я не должна оставлять вас одних с пациентом, — ответила она.

— Не переживайте, — сказал агент Хейз, тепло улыбаясь и ведя ее к двери. — Мы — обученные профессионалы, как вы. Лучше вам не мешать нашей работе. Уверен, вы понимаете.

— Конечно… — сказала медсестра, неохотно уходя из комнаты. — Но для блага пациента мне нужно ограничить ваш визит десятью минутами.

— Нам должно хватить, — сказал агент Хейз. Он закрыл дверь, прислонился крупным телом к раме, улыбка пропала с его лица. Даже в подавленном состоянии я ощущал, что что-то было не так. Я пытался заставить себя двигаться, но конечности не слушались, и я мог только лежать вяло на узкой кровати.

Агент Лин выключила телевизор, придвинула пластиковый стул от деревянного столика и посмотрела на меня из-за темных очков.

— Феникс Риверс? — она щелкнула пальцами перед моими стеклянными глазами.

Я едва мог реагировать.

Она понизила голос:

— Ты знаешь, что Дженна Адамс в США?

«Дженна!» — ее имя пронзило туман лекарств, как нож. Я взглянул на лицо агента, резко насторожившись.

— Я знала, что это тебя привлечет, — отметила агент Лин с ухмылкой.

— Она в порядке? — невнятно сказал я, язык казался слишком большим для рта.

— Угу. Пока что, — ответила агент, отклоняясь на стуле и скрещивая руки. — Но она в большой беде.

Я сел прямее на кровати, подавляя седативное. Мозгу приходилось усиленно работать, чтобы составить предложение.

— Я знал… я ощущал ее ближе… Что за беда?

— Ее родителей убили, — сказала агент, — и Дженна — главный подозреваемый.

— Что? — адреналин поднял туман, мой разум вдруг очистился. — Глупости! Дженна — не убийца.

— Это мы хотим доказать, — сказала бодро агент. — Но мы не можем помочь ей без разговора. К сожалению, Дженна в бегах.

Боясь за ее безопасность, я перевел взгляд с агента Лин на крупного агента у двери.

— Вам нужно выпустить меня отсюда! — попросил я. — Мне нужно помочь ей.

— Конечно, — агент улыбнулась. — Но сначала нам нужно знать, вступал ли ты в контакт с ней.

Я вяло покачал головой.

— Ни разу с тех пор, как покинул Англию…

— Ты пытался связаться? — спросила агент Лин.

— Как вы думаете? — яростно ответил я, злясь на их вопросы. — Я был заперт с тех пор, как меня выслали в Штаты. У меня не было шанса позвонить!

— Жаль это слышать, — ответила агент Лин без искренности. — Но, думаю, скоро у тебя будет визит.

Я ошеломлённо глядел на нее.

— Почему вы думаете, что Дженна придет сюда?

— Зачем еще ей лететь в Америку? — спросила агент. — Ее оставшиеся родственники на Барбадосе. У нее даже был билет туда, но она прибыла в ЛА. Мы считаем, что она ищет тебя…

Я резко проснулась. Голова болела от того, что была прижатой к окну.

— Ты в порядке? — спросила Джуд, с вопросом глядя на меня.

— Да, просто был странный сон, — я скованно подвинулась, убрала с лица спутанные каштановые волосы, потерла глаза. Странный сон. Точно не Проблеск. Это было сейчас, и агент ФБР звала меня… Фениксом.

Все это ощущалось странно. Мне будто дали лекарства, и это была галлюцинация. Я ощущала панику моего Защитника из-за новости, что я была в Америке, но он не знал, где. Я ощущала его эмоции как свои. Растерянная и встревоженная, я глядела в окно на бесконечную пустошь. Перед нами солнце поднималось на горизонте, небо было голубым, ясным.

«Может, — подумала я, — сон был отражением моего желания найти Феникса?».

Я отогнала эти мысли и спросила:

— Где мы?

— Пустыня Мохаве, — Джуд зевнула, убрала ноги с панели приборов и потянулась.

— Далеко еще?

Она взглянула на навигатор.

— Мы почти там.

— Где? — раздраженно спросила я. Навигатор показывал путь, но не место назначения.

— Хейвен, — буркнула Джуд.

Я смотрела на нее и ждала. Объяснений не последовало, и я сказала:

— Расскажешь мне больше?

— Скоро увидишь, — уклончиво ответила она.

Без предупреждения машина выехала с шоссе на дорогу без таблички. Впереди неподалеку была горная гряда, и мы ехали будто посреди глуши. После пары миль асфальт резко кончился, и мы попали в город-призрак с дюжиной заброшенных зданий, рушащихся от жара пустыни.

— Мило! — сказала я с сарказмом. — Стоило пути!

— Это была процветающая шахта, пока ее не закрыли в конце прошлого века, — объяснила Джуд. Она обулась и сжала руль. — Дальше вести самой, — сказала она.

Я приподняла бровь.

— Я думала, ты не могла водить.

— Я сказала, что не было нужно, — ответила она и погнала по земляной дороге, облако пыли поднялось за нами. — Мы попали в мертвую зону, — она кивнула на экран машины, красная иконка мигала, не было связи. — Тут много железной руды в камне, и это блокирует сигнал. Тут не ловит мобильный, Wi-Fi или даже спутник.

Мы ехали глубже в пустыню, склоны горной гряды поднимались выше вокруг нас, дорога становилась грубее, было все больше ям. Мы въехали в узкий овраг, стало видно вход в старую шахту. Вход был запечатан металлическим барьером с красными большими табличками «ОПАСНО» и «НЕ ВХОДИТЬ». Но, взглянув в зеркало заднего вида, Джуд направилась к закрытому входу.

— Что ты делаешь? — воскликнула я, сжимая сидение в панике.

Я думала, что мы врежемся, но металлический барьер поднялся, и мы проникли в шахту. Сердце билось в горле, я оглянулась, барьер закрылся за нами, за ним осталось солнце… и выход.

— Заброшенная шахта — идеальное прикрытие Хейвена, — объяснила она, грубо вырезанные стены туннеля сверкали в свете фар. — Чтобы не лезли любопытные.

— Это под землей? — спросила я, Джуд ехала по темным туннелям. Но, едва я спросила, я получила ответ. В тупике камень разделился, и мы выехали на яркое солнце. Прикрывая глаза от света, я притихла в потрясении от поразительного вида. В скрытой долине устроился восхитительный комплекс белых мраморных зданий, мерцающих в утренней жаре. Вокруг комплекса, вдоль края долины, шесть больших колонн из красного камня, вырезанные временем, стояли полукругом. В сердце, сияя, как кристалл, на солнце, блестела большая стеклянная пирамида.

— Добро пожаловать в Хейвен! — сказала Джуд с гордой улыбкой.

Я глазела, пока мы ехали туда. Хейвен выглядел как храм из будущего: древнегреческий белый мрамор и пирамида в египетском стиле соединились с современным стеклом и солнечными батареями. Прошлое, настоящее и будущее слились без проблем. Высокая круглая стена окружала главный комплекс, напоминая затерянный укрепленный город.

— Почему ты не сказала? — выдохнула я. — Это невероятно!

— Ты еще внутри не была, — сказала Джуд. Она проехала автоматические врата, попала в большой двор с гравием и римскими статуями. Мы остановились у арки каменных ступеней, ведущих к входу с колоннами.

Я вышла из машины, ощутила спокойствие, как в храме. Ветерок ласкал колокольчики, и они тихо звякали, птицы щебетали неподалеку в ветках оливкового дерева. В его тени я заметила рыжего кота, спящего на земле. Утреннее солнце обжигало кожу, но я ощутила тепло внутри… я была тут спокойнее, но и энергичнее, чем за долгое время. Тревоги будто улетучились, и улыбка сама возникла на губах.

Джуд посмотрела на меня.

— Хейвен и на меня так влияет, — сказала она.

Мы поднялись по ступеням к колоннам, где она открыла большие двойные двери, и мы вошли в прохладу зала. Пол был отполированным белым мрамором, потолок был выкрашен в нежно-голубой, как безоблачное небо. Бежевые кожаные диваны и кресла делали комнату стильной, из окон во всю стену было видно японский водный сад. Но меня потрясло количество котов тут. Одни лежали на диванах, другие грелись на солнце или глядели в окно на птиц, летающих в саду или пьющих из пруда. Пара котят играла на ковре у камина, их мать ласкала еще двоих в лежанке.

— Калеб любит котов, — объяснила Джуд, заметив мое любопытство. — Он их боготворит, — она указала на большую эбонитовую статую кота, украшенную камнями и золотыми египетскими символами.

Я разглядывала статую, и гибкая кошка цвета песка с широкими ушами и мордочкой кугуара запрыгнула на ближайший столик и дружелюбно мяукнула мне. Я сняла рюкзак и протянула к ней руку. Она потёрлась, громко урча.

— Ах, ты уже встретила Нефертити, — сказал низкий звучный голос со смехом. — И она явно тебя помнит!

Я повернулась, увидела пожилого мужчину в бело-бежевом костюме с галстуком. Он заметно хромал, опирался на деревянную трость с ручкой в виде головы льва. И его волосы были зачесаны назад, как грива льва. Его овальное лицо было добрым, мудрым и в морщинах, словно время вырезало каждый год на его загорелой коже в пятнах. Но, хоть он был старым, его глаза не имели возраста — ярко-синие, почти ослепляющие. Он тепло мне улыбнулся.

Я инстинктивно улыбнулась в ответ, потом растерянно нахмурилась.

— Кот меня помнит?

Он кивнул.

— Присмотрись, и можешь ее вспомнить, — предложил он, подмигнув.

Кошка с любовью терлась об мою ладонь, и я посмотрела в ее сияющие изумрудные глаза.

Радостно урча, Нефертити свернулась на моих коленях, пока я сидела, скрестив ноги, и ела сладкие финики в тени платана. Отсюда в саду замка я видела прогресс пирамиды отца, поднимающейся над землей, сияющие белые блоки отполированного известняка пронзали теперь безоблачное синее небо, как он. Он говорил, что, когда он умрет, его похоронят в этой гробнице, и строение поможет ему — великому фараону Хепухотепу — отправиться к богам выше и достичь загробной жизни.

Я опустила взгляд с огромного количества рабочих под горячим солнцем, строящих пирамиду, заметила муравьев на косточке финика у моих ног. Я поняла, что выглядела как божество для этих муравьев… как мы казались муравьями для божеств. Если что угодно могло привлечь внимание Осириса, Короля мертвых, то это величавая пирамида моего отца.

— Принцесса Тиаа, тысяча извинений, что помешал, — сказал лысый жрец, низко кланяясь и приближаясь.

— Я рада тебе, Анкху, — я улыбнулась. Я заметила, как мой страж, Ранеб, чуть подвинулся в углу сада. Отчасти скрытый за кустом, он был так неподвижен, что я почти забыла, что он был там. Любой, кто шел по саду, мог принять его за статую.

Держа голову опущенной, Анкху отложил скипетр жреца и сел на колени.

— Знаю, вы любите финики, — он протянул ко мне корзинку с крышкой. — Мой брат — торговец, он добыл лучшие фрукты из-за реки Иордан. Прошу, примите этот скромный дар как знак моей верности вам и вашему отцу.

— Благодарю, — ответила я, радуясь и немного удивляясь. Анкху был в свите моего отца, сколько я помнила, но он впервые подарил что-то мне. Может, он нуждался в благосклонности, хотел, чтобы я что-то передала отцу? Визирь отца, Кафра, предупреждал, что ко мне могут с таким подойти из-за того, что я была единственным ребенком фараона, наследницей престола, а еще — Первым Предком.

Жрец осторожно опустил корзинку у моих ног. Я заметила, что его белое одеяние было влажным, липло к спине, а лысина цвета песка была в каплях пота.

— Посидите со мной в тени, — предложила я. — Разделим ваш добрый дар.

Он благодарно поклонился и взял скипетр с анкхом сверху.

— Ваша щедрость восхищает, моя принцесса, но, к сожалению, мне нужно идти по делам, — ответил он, уже отступая к дорожке. — Наслаждайтесь финиками.

Я смотрела, как он покидал сад, странно спеша. Но все советники моего отца были под сильным давлением, нужно было завершить пирамиду до следующего урожая. Я была рада, что дар Анкху был свободным, и он не ожидал услуги взамен. Я могла ему доверять. Глядя на корзинку, я гадала, стоило ли ждать, пока моя служанка, Ситрэ, вернется с лимонной водой, прежде чем пробовать угощение. Но меня искушали слова о редких финиках. Я решила попробовать один. Я придвинула корзинку ближе, Нефертити напряглась на моих коленях, насторожила уши, зеленые глаза были огромными.

— Нефе, что такое? — спросила я. Я окинула сад взглядом, но не увидела ничего странного. Погладив кошку, чтобы успокоить ее, я подняла крышку корзинки, хотела сунуть туда руку, но Нефе спрыгнула с моих колен, выгнула спину, подняв хвост. Я отдернулась, а из корзинки поднялась черная кобра, раскрыв капюшон.

Я застыла, змея высунула раздвоенный язык, покачиваясь передо мной, темные немигающие глаза пугали злобой. Нефе зашипела громче, шерсть встала дыбом на ее спине. Но она не успела прыгнуть, змея ударила, ядовитые клыки летели к моей золотистой коже!

Бронзовый клинок запел в воздухе. Край в форме серпа рассек шею кобры, и я закричала, отрубленная голова упала на мои колени.

Моя служанка вбежала в сад, кувшин выпал из ее рук на землю.

— Что случилось? — завопила она.

Ранеб стоял надо мной, в руке был окровавленный хопеш, синие глаза пылали. Он указал на сердце режущим движением. Ситрэ охнула.

— Убийца!

— В-в-вы про Анкху? — пролепетала я. Ранеб кивнул.

— Я только прошла мимо жреца, — сказала Ситрэ и убежала из сада.

Дрожащей ладонью я потянулась, чтобы столкнуть голову кобры с колен, но Ранеб хмыкнул, знаками попросил не трогать ее. К моему ужасу, черные глаза змеи двигались в глазниках, раздвоенный язык высунулся. Чудище было еще живо! Она щелкнула зубами, маленькая Нефе смело отбила голову лапой, не дав ей укусить меня. Блестящее тело змеи извивалось в корзинке. Ранеб пнул корзинку в кусты, прижал кончик хопеша к щелкающей зубами голове змеи. Пронзенная голова перестала кусаться.

Мое тело тряслось от шока, сердце колотилось в груди. Громко урча, Нефе потерлась об мою руку, пытаясь успокоить меня.

Через миг Ситрэ вернулась с Анкху.

— Я смогла остановить его у ворот, — сказала она, ставя жреца на колени. Кровь текла струйкой изо рта мужчины, он был отчасти оглушен. Моя служанка была сильной, умелой. Я часто гадала, почему папа выбрал ее для заботы обо мне, а еще немого Ранеба. Но теперь я понимала — они были моими щитом и мечом. — Нужно казнить еще одну змею! — прорычала она, Ранеб поднял хопеш, чтобы обезглавить жреца.

В последний миг Анкху посмотрел на меня, умоляя, его глаза были смесью черного и синего.

— НЕТ! — приказала я, подняв руку.

Его хопеш замер в воздухе, дрожа, Ранеб глядел на меня в потрясении. Но он послушался и опустил клинок.

Я поймала испуганный взгляд жреца.

— Ты, Анкху, был верным слугой моего отца, фараона, много лет, — сказала я. — Почему ты решил убить меня сейчас?

Жрец стал всхлипывать, все его тело дрожало.

— Я н-н-не хотел… но он сказал сделать это… Он меня заставил!

— Кто? — спросила я. — Кто заставил?

— Апеп, Пожиратель Душ, — крикнул он, глаза были большими, не видели, словно ослепленные ужасом.

Ситрэ фыркнула:

— Танас, иначе говоря.

Нефе зашипела от имени лидера Воплощенных, прижалась ко мне.

Анкху нервно кивнул.

— Он пришел ко мне в облике змея. Вторгся в мои сны. В мои мысли. Поверьте, моя принцесса, я боролся… но он сказал, что поглотит мою душу, если я не послушаюсь!

— Он все равно поглотил бы твою душу, — кисло сказала Ситрэ.

— Я не понимаю, — сказала я, — как мое убийство змеей могло исполнить цель Танаса.

— В-вы не умерли бы… — лепетал жрец. — Не сразу. Вы крепко уснули бы… и Апеп успел бы исполнить ритуал жертвы…

— Хватит! Мы убьем предателя сейчас! — прорычала Ситрэ.

— И что тогда? — спросила я. — Он вернется в другой жизни, его душа станет темнее, он будет слушаться Танаса.

Ситрэ пожала плечами.

— Он — потерянный случай. Лучше убрать его и защитить вас в этой жизни.

Я покачала головой.

— Отец говорит, где есть жизнь, есть надежда.

— Не для него! — возразила Ситрэ. Она кивнула Ранебу, тот хотел снова использовать хопеш.

Жрец бросился мне под ноги.

— Прошу, простите, моя принцесса…

— Ранеб, НЕТ! — приказала я, когда он взмахнул клинком. Хмурясь, Ранеб снова не убил мужчину. — Надежда — видеть свет среди тьмы, — объяснила я.

Подняв подбородок жреца, чтобы видеть его глаза, я тихо сказала:

— Анкху, я верю, что в тебе еще есть добро. Я вижу это. Ты можешь идти по Пути Света, если захочешь, — я заглянула в его глаза глубже и дала ему немного своего Света.

Как дыхание моей души, белое мерцание пробежало между нами. Оно опустилось на его зрачки пленкой, и бушующая тьма сменилась тусклым, но ровным сиянием звезд. Поврежденная душа была уведена от края. Лицо жреца озарила благодарность, словно он видел рассвет впервые за год бесконечной ночи. Он поклонился мне, целуя мои босые ступни снова и снова.

— Моя принцесса, я навеки в долгу перед вами, — поклялся он. Взяв с шеи круглый синий амулет с золотыми прожилками, он протянул его мне. — Я благословляю этот Сторожевой Камень своей душой, чтобы он защищал вас от Тьмы.

Нефертити моргнула, и Проблеск закончился. Я покачнулась от его силы. В отличие ото сна, видение осталось ярким в моем разуме.

— Нефе, ты спасла мою жизнь! — охнула я, вспомнив, как она предупредила меня о кобре, а потом отбила кусающуюся голову.

Теперь я понимала и другое: почему пограничник думал, что он видел амулет раньше, и почему он был в долгу передо мной, и откуда была защитная сила Сторожевого Камня. Я обняла кошку с любовью. Она терпела это минуту, а потом вырвалась и спрыгнула в поисках теплого места на солнце, чтобы привести себя в порядок.

— Я рад, что вы снова встретились, — сказал старик, его трость стучала по мраморному полу, пока он шел ко мне. — Прошу, позволь представиться. Я — Калеб, и для меня честь снова быть в твоем присутствии, принцесса Тиаа, если можно так тебя называть, — он склонил голову с уважением.

— Эм… лучше Дженна, — ответила я, а потом. — Мы тоже уже встречались? — я нахмурилась.

Добрая улыбка играла на его губах, глаза блестели.

— Много раз.

Я окинула Пророка взглядом, не понимая.

— Простите, — призналась я, — но я не помню вас из Проблесков. Уверена, жрец — пограничник, который помог мне ранее, и он отплатил долг, а Ранеб — это Феникс. Тогда вы — Ситрэ?

Джуд фыркнула со смешком.

Я повернулась к ней.

— Что смешного?

Она сидела в кресле, серебристо-серый кот запрыгнул на ее колени.

— Твоя служанка Ситрэ, или Феникс, как ты зовешь его сейчас, была твоей Защитницей в той жизни.

— Откуда ты знаешь? — спросила я.

Она посмотрела на меня поверх зеркальных очков.

— Я была Ранебом.

Я опешила.

— Что? — воскликнула я. — Почему ты не сказала, что наши души уже пересекались?

Джуд пожала плечами, гладя кота.

— Тебе лучше вспомнить самой.

Глядя в ее голубые глаза, я стала узнавать ее душу, не только в Ранебе, но и из другого Проблеска.

— Ты была девушкой в каноэ, которая помогла Некалли спасти меня от племени тлетл?

Джуд кивнула.

— И я была с тобой во Второй мировой. Лучший друг Гарри.

Я вспомнила худого темноволосого солдата на койке в укрытии во время Блица; он держался за сломанную руку, пока я перевязывала сломанную ногу Гарри.

— Джордж… Купер? — осторожно сказала я.

Джуд подмигнула мне, когда-то это было знакомо.

— Он самый, милая! — ответила она с идеальным лондонским акцентом.

Я всплеснула руками.

— Почему я ощущаю себя как чужак на своем воссоединении?

Смеясь, Калеб взял меня за руку и привел к окнам с видом на сад.

— Как говорит Шекспир: «Весь мир — сцена, а люди в нем актеры, у них есть свои выходы и входы, и один человек играет много ролей». Это для таких, как ты, Дженна, Первый Предок. У тебя своя пьеса, и ты играешь много ролей в разных жизнях, от королевы до поварихи, от короля до нищего. Одна нить соединяет каждую часть — твоя душа. Но ролей так много, что ты не можешь помнить всех актёров.

— Так кем вы были тогда? — спросила я.

— Я был Кафрой, визирем твоего отца-фараона, — сказал он с грустной улыбкой. — Хепухотеп был одним из величайших Первых Предков, хотя он щеголял своим Светом. Его пирамида была примером!

— У вас есть пирамида, — отметила я, глядя на стеклянное строение, возвышающееся над садом.

Калеб рассмеялся.

— Да, но моя хотя бы скрыта в защищенной долине, а не на виду у всего мира!

— Но почему у меня вдруг так много Проблесков? За последний день я вспомнила четыре прошлые жизни. И последнее видение было сильным.

— Это понятно. У тебя был стресс, — сказал Калеб. Он опустил ладонь на мое плечо, успокаивая. — Проблеск — как открытие двери в разуме. Как только откроешь одну, появляется больше.

Я подумала о странном сне с Фениксом. Это был результат стресса? Или еще дверь открылась в моем разуме?

Калеб вывел меня в водный сад на яркое солнце.

— Дженна, из-за концентрации Света тут у тебя может быть даже больше видений в Хейвене.

— Калеб, — позвала Джуд с кресла, — ты был прав, кстати. Насчет ЛА. В городе их полно.

Пророк стоял на солнце, но на его лицо будто падала тень. Морщины на лбу углубились в каньоны.

— Я боялся этого. Мы поговорим позже.

Кивнув, Джуд мягко столкнула кота с колен и покинула комнату. Я смотрела, как она ушла в коридоре с моей сумкой.

Подозревая, что Калеб уже знал о возвращении Танаса, я сказала:

— Все в порядке?

Калеб бодро улыбнулся и ответил:

— Ты тут защищена, да.

— А Феникс? — спросила я. — Вы знаете, где мой Защитник? Джуд сказала, что вы можете…

— Тише. Постепенно, — сказал Калеб. — Давай сначала устроим тебя в Хейвене, — он отвернулся, пошел по саду. — Идем, Дженна, — бросил он через плечо. — Думаю, тебе тут понравится. Ты скоро не будешь ощущать себя как чужая.

Хоть я хотела ответы, я пошла за ним. Солнце пустыни пылало ярко, но ручей и пруд остужали воздух вокруг нас. Кот у края воды внимательно смотрел, как карп кои плыл в дюймах от его носа.

Калеб болтал, пока мы шли по тропе из гравия, его трость постукивала с каждым шагом.

— Этот сад — копия сада, за которым я ухаживал в доме Даймё Такеды в провинции Кай, — сказал он. — У меня даже есть вишня из того региона Японии, — он махнул тростью на бело-розовое дерево дальше по тропе.

— Красиво, — сказала я, тут же ощущая себя как дома в таком окружении. Мой Проблеск как самурая Миоко вернулся ко мне, и я помнила, как сидела в таком саду, медитируя, пятьсот лет назад… Мои ладони лежали на коленях, глаза были закрыты, сладкий запах вишни проникал в ноздри, я слушала журчание воды и звяканье музыки ветра, сосредоточилась на дыхании, очистила разум от отвлечений, катана всегда была под рукой…

Калеб вышел на тропу, и я поймала его за руку; Проблеск пропал, как и манящее напоминание о моих навыках самурая.

— Вы в порядке, Калеб?

Он кивнул, на лице проступила улыбка, полная боли.

— Старая боевая рана, — объяснил он.

— Из какой войны? — спросила я без иронии.

— Первой Мировой, — сказал он. — Меня подстрелили в колено. Травма передалась в эту жизнь, как порой бывает. Но это меньшее из бед. Из-за моего Зрения я чувствителен к электричеству. Любое магнитное поле, Wi-Fi или сигнал радио тревожат мою ауру. Конечно, это не было проблемой в прошлом, но в этом современном мире у меня болит голова, меня тошнит, тело немеет, если я долго в том окружении.

— Потому вы построили тут Хейвен? В мертвой зоне? — я вспомнила слова Джуд.

— Отчасти, — ответил он. — Но есть причина важнее для выбора этого места, — он указал на шесть огромных колонн из красного камня, занимающих большую часть долины. — Это сильное и древнее духовное место. Естественный каменный круг с огромной космической энергией. Местный народ благословил строительство Хейвена в его защите. Мы на священной земле, — он посмотрел на меня. — Ты это ощутила, когда вошла?

От его слов я снова ощутила теплое покалывание в теле.

— Да, этот как… странно, но как жидкое солнце внутри.

Калеб улыбнулся.

— Каменный круг питает твой Свет, — объяснил он. — И это ощущение будет расти, чем дольше ты тут.

— Но что за Свет? Почему я несу его, и что с ним делать? — спросила я. — Мой Защитник, Феникс, говорил, что я — Первый Предок, но я не понимаю, что это означает. Я — богиня?

Калеб рассмеялся.

— Так много вопросов, — сказал он, ведя меня по тропе к стеклянной пирамиде. — Может, проще показать тебе.

Я на миг почти ослепла. Потом мои глаза привыкли, и я будто оказалась в большой призме. Стеклянные панели пирамиды отражали золотой свет солнца, бросая множество радуг над моей головой, как калейдоскоп. Голова кружилась, меня пьянил вид, кожу покалывало, нервы гудели, словно электричество бежало по мне.

— Это Солнечная Комната, — гордо сказал Калеб. Он заметил мои огромные глаза. — Не переживай, что чувства усилились. Это естественные последствия купания в Свете.

— Почему ощущение такое сильное? — спросила я, потирая покалывающие ладони.

— Стеклянная пирамида сосредотачивает и усиливает энергию солнца, — объяснил он. — Вместе с силой каменного круга ты впитываешь Свет сильнее обычного. Но ты все еще не испытала всего!

Калеб вел меня по белому мраморному полу пирамиды, отполированному до блеска, напоминая зеркало. Я будто шла по воздуху. Я заметила, что Калеб уже не хромал, он оставил трость у входа, Свет, похоже, временно усилил его колено. Я помнила, как билась с Дамиеном в каменном круге, и мои мышцы ощущались странно усиленными, и эффекты круга восстановили Феникса. Мои раны от вчерашнего побега от Дамиена и его банды пропали — боль чудом растаяла, и синяки рассеялись у меня на глазах.

Калеб замер у белого мраморного пьедестала в центре комнаты. Алтарь высотой до груди и восьмиугольной формы был единственным твердым предметом во всей пирамиде. Бока были вырезаны загадочными символами и иероглифами. С недавним египетским Проблеском я тут же узнала защищающий Глаз Гора и анкх, необычную тройную спираль, какую я не видела раньше. На пьедестале лежал большой прозрачный кристалл в форме верхнего камня пирамиды. Я заметила свое отражение в мерцающей поверхности, опешила из-за синего света в своих глазах. Я еще не видела их такими яркими!

— Дженна, я покажу тебе глубокое прошлое, — сказал Калеб благоговейно, его глаза сияли сильнее моих. — Смотри и учись, пока я веду тебя. Предупрежу: опыт может быть сильным. Это будет скорее Вспышка, чем Проблеск.

Он провел пальцами по краю алтаря, словно по планшету, и солнечные панели стеклянной пирамиды повернулись, направляя лучи солнца. Калейдоскоп радуги стал белым лучом, который попал по кончику кристалла. Он ожил, миниатюрное солнце загорелось внутри. Огонь ослеплял, и я поражалась, что могла смотреть на него, не теряя зрения.

— Готова? Опусти ладони на кристалл, — сказал Калеб, стоя напротив меня, прижимая ладони с одной стороны.

Я осторожно протянула руки, ожидая, что поверхность будет обжигающей, но, к моему удивлению, она была прохладной. Волоски на моих руках встали дыбом, и через миг энергия затопила мое тело. Сердце колотилось, кровь ревела, янтарная кожа засияла изнутри. Солнце внутри кристалла росло, поглотило все золотым светом…

Все… Свет.

Чудесный и бесконечно мирный…

Свет поет, кружится, парит. Свободно и вечно течет…

— Что такое Свет? — мой голос разносился эхом во времени. Мой дух ощущался как перо, летающее на теплом нежном ветерке.

— Любовь в чистой форме, — ответил Калеб издалека. — Исток и сущность Вселенной.

Вдруг брешь появилась в Свете. Мерцающий занавес был порван взрывом Тьмы. Частички Света летели вдаль в растущей пустоте — триллионы искр уплывали в бесконечное черное море…

Вдруг печаль охватила мое сердце.

— Что произошло?

— Рождение Танаса, — ответил скорбно Калеб.

Свет медленно умирал вокруг, искры угасали по одной.

Прошли времена, Тьма росла, Вселенная становилась холоднее.

А потом искры Света стали возвращаться, сияли ярко и смело во Тьме, и мы родились…

— Первые Предки — не боги. Они — носители Света, — объяснил Калеб. — Твоя душа — сущность Первого Света. И эта сущность перерождается из жизни в жизнь, из тела в тело, как свеча, которой зажигают другую, пока она не погасла.

— Но я… человек? — с трепетом спросила я.

Калеб кивнул.

— Ты — человек, как все на планете. Но ты и духовное существо. Ты видишь больше, знаешь и ощущаешь больше. Твое присутствие, как и других Первых Предков, несет такие необходимые надежду, любовь и Свет Человечества.

Я стою на холме, смотрю на восток на Великую Рифтовую долину. Ночь была долгой и холодной, но обещание нового рассвета мерцает на горизонте. Мягкое оранжевое сияние медленно отгоняет черный покров ночи. Я беру мать за руку, потом мою сестру-близнеца, та берет за руку моего отца, и мы поднимаем руки к небу. Наше племя на холме делает так же. Мы поднимаем руки вместе, встречая восходящее солнце…

— У меня есть сестра? — потрясенно прошептала я. Я подумала о своих словах, что Мэй была мне как сестра, впервые поняла, что в сердце желала такую родственницу.

— У тебя была семья Первых Предков, — тепло сказал Калеб, — и вместе вы управляли Светом…

Мы тихо поем, хор птиц сопровождает нашу церемонию. Низкие ритмичные ноты удодов смешиваются с высоким пением кукушек и зимородков у широких берегов реки, где фыркают бегемоты и тихо собираются газели, чтобы попить воды. Симфония звука прогоняет ночь. Наконец, большой красный диск солнца поднимается над горизонтом, золотые лучи проливаются на саванну. Слоны, зебры и антилопы гну бродят свободно. Стадо антилоп вздрагивает, когда лев шагает в высокой траве. Взлетает стая птиц. Нас на холме озаряет Свет, и Земля оживает…

Древнее видение прошло, и голос Калеба снова звучит в моей голове:

— Держась Света, вы помогаете защищать людей и всю жизнь на планете от Танаса и его Тьмы.

Грудь сдавило, я едва могла дышать.

— Так судьба мира в моих руках?

— Ты не одна в этом, — заверил меня Калеб. — Все Предки разделяют этот долг.

— Но это ответственность, — сказала я, мысль давила так сильно, что тело дрожало от мысли о борьбе с Танасом. — Как нам придерживаться Света?

— Передавая огонь своей души следующему воплощению, сохраняя Свет… и отгоняя Тьму.

Я уже сталкивалась с Танасом в этой жизни, знала, что задание тяжелое. Мой Свет гасили больше раз, чем я помнила.

— Каждая душа несет Свет? — спросила я, надеясь, что бремя было не только на мне.

— Нет, только те, что родились от Первого Света.

— Но другие души перерождаются, как мы?

— Некоторые, — ответил Калеб. — Зависит от их пути, на какой стадии они, и что им еще нужно выучить. Некоторые души очень древние, другие — новые. Им нужна защита больше всего, их нужно вести. У тех, кто пошел за Первым Светом, есть искры, которые загораются огнем, чтобы помочь нашему делу — как Духовные Братья и Сестры — но души можно погасить.

— Что значит «погасить»?

— Почерневшие души из-за влияния Танаса становятся Воплощенными, — мрачно объяснял Калеб. — Танас прячется в ночи, забирает души потерянных. Он кормится их отчаянием, заманивает их ложными обещаниями, и их легко соблазняет Тьма. Чем больше зла совершается в мире, тем он сильнее. И, пока его армия Дозорных и Охотников растет, искры умирают, наш Свет слабеет…

Буря грохочет в небе. Трещит молния, дождь льется потоками. Из тьмы армия воинов с черными глазами марширует по долине к нашему поселению. Мы не готовы, не защищены. Даже первые среди Первых в нашем племени не предсказали, что Танас воплотится на Земле и соберет столько последователей.

Сильный, как горилла, Танас сидит на огромном слоне. На его бритой голове череп льва, на спине — шкура леопарда. Его кожа в татуировках блестит от дождя под вспышками молний, его ладонь сжимает длинное копье, опасный наконечник вырезан из берцовой кости человека.

Крики мужчин, женщин и детей Предков наполняют воздух, мы пытаемся бежать т его армии Воплощенных. Но они разрушают наше поселение, убивая всех на пути. Танас ведет атаку, целится в самых ярких Предков, пронзая их жутким оружием и жестоко хохоча, пока они умирают…

— Э-это была первая атака Танаса? — спросила я сбивчиво, ледяной страх того момента был свежим и сильным, как я ощущала его много лет назад.

— Да. Первая из многих.

Я сглотнула, пытаясь подавить желание убежать, напоминая, что это был только Проблеск.

— Но как мы выжили?

— Терпение, Дженна, и ты увидишь…

Я стою среди резни, ужас приковывает меня к месту, пока мои друзья из Предков гибнут на моих глазах. Родители кричат мне бежать, а потом и их охватывает резня. Как кровожадные львы, охотящиеся на газелей, Воплощенные бросаются на добычу и рвут конечности моих родителей. Я ощущаю их жестокие смерти как кол в сердце, Свет мира тускнеет, когда они гибнут.

Потом я вижу свою сестру, Лакейшу, сжимающуюся в нашей хижине, пытаясь скрыться от бойни. Танас направляет слона кончиком копья. Разъяренный зверь сбивает хижину, и обломки придавливают мою сестру. Мне нужно увести ее, пока ее не растоптали. Я тут же оказываюсь рядом с ней.

Ее звездные глаза большие от боли.

— Тишала, я не могу шевелить ногами! — охает моя сестра.

Убрав обломки, я обнаруживаю, что она придавлена деревянной балкой. Я хватаюсь за нее… но она слишком тяжелая.

— Тебе тоже нужно поднять, — говорю я ей.

Лакейша кивает и толкает руками. Скрипя зубами, я тяну изо всех сил, а Танас мчится к нам. Слон все ближе, и я кричу от страха и гнева. В последний миг балка сдвигается, и моя сестра выбирается.

— Лакейша, беги! — кричу я.

Большой слон почти на нас. Лакейша ковыляет прочь, я бегу в другую сторону, машу руками, чтобы отвлечь Танаса. Отвлечение работает, но огромный слон обманчиво быстрый, и его бивень познает мой бок, бросает меня в воздух, и я падаю в грязь, разбитая и в крови.

Танас спрыгивает со слона, шагает, чтобы добить меня. Я пытаюсь отползти, но скольжу в размякшей от дождя красной земле. Он нависает надо мной, костяное копье поднято высоко над головой. Вспышка молнии озаряет его темное демоническое лицо, две бездонные ямы глаз. Крик поднимается в моем горле от его пустого бездушного взгляда. Я знаю, надежда пропала. Вокруг меня Свет гасят огонек за огоньком, душа за душой, и я следующая…

— Я думала, ты сказал, что мы выжили! — охнула я, тело дрожало от первобытного гнева. Бок болел, словно его снова пронзили, и кожу покрыли мурашки, было холодно, как в ту жуткую ночь. Даже в яркости Солнечной Комнаты я ощущала на себе тень Танаса.

— Терпение, Дженна. Эта Вспышка еще не завершена, — сказал Калеб. — Бой вот-вот переменится…

Я лежу беззащитно у ног Танаса, замечаю горящие факелы, движущиеся с востока. Звучит боевой клич, и воины с топорами выбегают из ночи. Воплощенные удивлены, отступают, сражаясь с новыми бойцами.

Танас собирается пронзить мне сердце, когда клинок топора рассекает его оружие пополам, и воин с голой грудью и косой черных волос сбивает его. Танас вскакивает на ноги, ревет в ярости и наступает. Воин взмахивает топором, чтобы обезглавить его. В последний миг Танас пригибается и бьет куском копья по руке противника, выбивая топор из его хватки. Воин отвечает ударами и лишает Танаса обломка копья. Они бьются врукопашную — удары жестокие, бой похож на схватку двух львов — но сила Танаса одолевает храброго воина. Танас пинает его на землю, топчет его так сильно, что ребра трещат.

Бросив мужчину стонать и извиваться от боли, Танас хватает топор с земли и поворачивается ко мне. Без оружия, вдвое меньше него, раненая бивнем слона, я не надеюсь отбиться. Но потом замечаю блеск белой кости в грязи — отломанный наконечник копья! Я ползу к нему, но Танас хватает меня за лодыжку и оттягивает. Он отбрасывает меня в останки каменной стены, выбивая воздух из моих легких, а потом опускает меня на нее, как козу на жертвоприношении.

— Ты можешь потерять голову раньше сердца! — рычит он, поднимая топор.

Вдруг черные глаза расширяются, он кряхтит от боли. Танас падает лицом в грязь, белая кость блестит, торча из его спины — наконечник его копья — и над его мертвым телом стоит воин с заплетенной косой. Дождь стекает по его окровавленному лицу, он прижимает руку к ране на груди, но воин протягивает мне руку. Я сжимаю ладонь, он поднимает меня на ноги. В тот миг наши взгляды пересекаются, и искра Света проходит между нами. Его карие глаза загораются синим сиянием, и я знаю, что мы будем связаны навеки…

Дыхание застряло в горле, пульс участился от воспоминания.

— Так я встретила своего Защитника? — сказала я.

— Да… Племя воинов хакала с гор пришло на помощь, — объяснил Калеб. — В ту судьбоносную ночь каждый воин, который спас Первого Предка, стал Защитником Души, и между их душами возникла вечная связь.

— Но мы многих потеряли, — сказала я, слезы выступили на глазах от древнего горя, я вспоминала погибших — моих Первых родителей среди них. Их смерти давили сильнее, чем смерти родителей в этой жизни, и я на миг устыдилась, что горе различало их, а потом поняла, что мои Первые родители были частью меня, как не могли быть родители в этой жизни.

— В той жизни многие были потеряны, — сказал печально Калеб. Я ощутила улыбку на его губах. — Но Танас недооценил силу Света. Свет — энергия, и по закону природы энергию нельзя уничтожить. Она меняет форму. Те, кто умерли в ту ночь, вернулись в другой жизни и установили связь с оставшимися воинами.

— Так Танас провалился? — сказала я, надежда расцвела от мысли, что души моих Первых родителей выжили.

— О, если бы! — с горечью ответил Калеб. — Нет, Танас учился! Он пытался много жизней, вернулся и обнаружил способ нарушить тот закон…

Кровожадный крик из замка послал дрожь по рядам рабов во дворе. До этого ритмичные крики «Ра-Ка! Ра-Ка! Ра-Ка!» уже были жуткими, но мертвая тишина после последнего крика жертвы беспокоила сильнее.

Я стояла с другими рабами, сжимая крепко руку сестры-близнеца, гадая, как нам сбежать. У каждого выхода были стражи в кожаной броне, и торговец рабами следил за нами, теребя короткий кнут с узлами на поясе, протирая лоб от жары в городе Урук.

Высокий худой мужчина в белом одеянии, расшитом золотом, появился на ступенях. Черные густые кудри выглядывали из-под золотой короны на его голове, длинная борода скрывала выпирающий подбородок и землистый цвет кожи. Он величаво спустился во двор. Он приблизился, стало видно брызги крови на безупречном одеянии.

— Т-т-тот раб тоже не подошел? — пролепетал в панике торговец.

— О, он подошел, — ответил масляным голосом Сарагон. Лугал города Урук медленно шел вдоль ряда рабов, разглядывая каждого по очереди.

Торговец шаркал за ним.

— У-у-уверяю вас, Великий Лугал, те рабы выбраны мною, они лучшего качества. Они могут служить долго, а не… кхм… выполнять короткую службу, — его свисающие щеки и пухлые губы исказила заискивающая, но испуганная улыбка.

Сарагон пронзил торговца резким взглядом.

— Не твое дело, что я делаю со своей собственностью!

— Н-нет, конечно, — ответил торговец рабами, низко кланяясь, Лугал разглядывал зубы мускулистого раба, его круглое лицо, а потом отмахнулся. — Я хочу, чтобы вас радовали рабы, которых я вам доставил.

— Не переживай, Римуш, ты хорошо поработал, собирая эти образцы, но я выбираю для особых нужд…

Он замер перед моей сестрой и мной. Он длинным костлявым пальцем поднял деликатный подбородок сестры. Его узкие глаза, твердые и блестящие, как черные опалы, глядели на нее, зловещая улыбка изогнула его тонкие губы, когда он увидел их голубой блеск.

— Возьму эту, — заявил он.

Моя сестра побелела, она отпрянула от руки мужчины. Я сжала ее ладонь крепче, готовясь броситься к свободе и погибнуть. Мы могли убежать через замок, но там будет как в логове льва. Я с мольбой посмотрела на торговца. Он немного проявлял доброту по пути в пустыне, выделяя нас среди других пленников, зная, что мы будем дороже всех на рынке.

Римуш нервно кашлянул.

— Тысяча извинений, но я не продаю ее для таких целей, — сообщил он твердо.

Сарагон приподнял густую бровь.

— Ах, торговец рабами с моралью? Не смеши, Римуш, — он фыркнул. — Я хорошо тебе плачу, да?

— Да, вдвое больше обычного, но это не…

— Тогда зачем тебе знать о моих «целях»? — он оскалился. — Я хочу ее, я заберу ее.

Римуш сглотнул и сцепил ладони.

— Но они идут в паре, — вяло сказал он.

Сарагон посмотрел на мои звездные глаза и усмехнулся.

— Ах, да. Конечно.

— С такими глазами они очень дорогие! — лепетал торговец. — Я не могу заинтересовать вас другой покупкой? Той, что подойдет, но по лучшей цене?

— НЕТ! — рявкнул Сарагон. — Я заберу сначала эту, — продолжил он, указывая на мою сестру. — Следи за другой, — он схватил мою сестру за запястье и потащил ее прочь.

— Ая! — завопила я, отчаянно держась за нее. Меня ударили по голове палкой. Я оглушено упала на колени, могла лишь смотреть, как сестру ведут по ступеням в замок…

Мои ноги подкосились, и я обмякла на полу. Даже голова звенела, будто меня ударили. Боль, гнев, печаль и отчаяние смешались с другими эмоциями, переполняя.

— Думаю, на сегодня хватит, — быстро сказал Калеб, убрал руки с кристалла, разрывая связь. Он обошел и помог мне встать. — Тише. Я предупреждал, что это сильный опыт.

Хоть я ощущала до этого энергию, теперь тело ощущалось опустошенным. Я прильнула к алтарю для поддержки, слезы лились по щекам, сердце горело от горя. Я посмотрела на морщинистое лицо Калеба.

— Что случилось с моей сестрой? — отчаянно прохрипела я.

— Прости, Дженна. Я не всегда управляю происходящим, — объяснил Калеб, его лицо было напряжённым. — Некоторые Проблески возникают сами. Может, мы увидим его в другой раз.

— Но я хочу знать, — начала я, но голова закружилась, ноги снова подкосились.

Калеб сжимал мое запястье.

— В первую Вспышку так много видеть нельзя, — мягко сказал он. — Ты выгоришь, а это никому не поможет. Идем, отдохнем и наберемся сил.

Он провел меня через вход пирамиды в сад. Усадив меня на скамью под вишней, он вернулся в пирамиду за тростью, снова хромал. Я слушала журчание ручья, пытаясь совладать с эмоциями, потоком мыслей в голове: радостью и бременем Света, шоком от первой атаки Танаса, радости от связи с Защитником, неуверенности из-за судьбы сестры — и то, что у меня была сестра…

Нефертити вышла из кустов, потерлась об мои ноги. Я взяла ее и усадила на колени. Пока я гладила ее мягкую шерсть, буря в разуме утихала, как всегда рядом с ней.

Услышав стук трости по тропе, я повернулась к Калебу и спросила:

— Почему Первые Предки не помнят это, когда рождаются? Это ведь помогло бы им подготовиться к Танасу?

— Возможно, — признал он, сел рядом со мной, — но твои знания привлекли бы к тебе Охотников, когда ты уязвима. Учитывая эмоции, которые ты испытываешь сейчас, хорошо, что ты не помнишь сразу свои прошлые воплощения. Разве жизнь не стала бы невыносимой под весом такого количества воспоминаний? Это бремя Пророка, как я, — он утомленно улыбнулся и похлопал меня по колену. — Думаю, мы ответили на твои вопросы, Дженна, хотя бы пока что. Хочешь встретить других Первых Предков?

Со смесью восторга и страха я прошла за Калебом через деревянную арку в большой прямоугольный двор. Со всех сторон мраморные колонны обрамляли его в стиле римской виллы. Внутри были луг и небольшой ухоженный фруктовый сад. Апельсины, лимоны и яблоки висели на ветках, насыщая воздух ароматами, терракотовые горшки с цветами украшали густую зеленую траву. В центре райского сада журчал фонтан. Я пригляделась, заметила дюжину бирюзовых дверей в песочного цвета стенах двора, в открытой двери было видно небольшую квартиру, и за двором над крышами с красной черепицей поднимался большой купол с круглыми окнами с витражами.

В саду с двумя котами собрались люди, греясь на солнце. Беловолосая старушка в кресле-качалке читала девочке на ее коленях. Неподалеку мать с черными волосами в косе отдыхала на траве, держа в руках ребенка. Семья из четырех сидела за деревянным столом и ела завтрак возле своей квартиры. Двое мужчин — один с бородой, другой в инвалидной коляске — играли в шахматы, юноша с каштановыми растрепанными волосами ухаживал за апельсиновым деревом. Они повернулись, когда зашли мы с Калебом, и при виде меня их лица озарили улыбки, как лучи солнца. Девочка спрыгнула с колен старушки, подбежала и обняла меня. Я на радостный миг подумала, что это была моя сестра… но она посмотрела на меня сияющими голубыми глазами, и я поняла, что это была не она.

— Меня зовут Таша, — сказала девочка, улыбаясь мне. Ее русые волосы, бледная кожа и акцент намекали, что она была русской.

— Привет, Таша, я — Дженна, — ответила я, язык давался легко, словно я еще была акробаткой Еленой.

— Знаю. Мы тебя ждали, — ответила она на русском.

Таша взяла меня за руку и повела в центр сада. Меня тут же окружили люди с синими глазами, приветствовали меня по очереди. Я познакомилась с Вивианой, крепкой бабушкой из Италии. Табиса и ее малыш Кагисо недавно прибыли из Южной Африки. Мистер и миссис Джонг, их сын Нам и дочь Сун из Южной Кореи теперь жили в США. В шахматы играли бородатый Сантьяго с Кубы и бодрый Мик из Новой Зеландии. Наконец, длинноволосый Фабиан из Нидерландов подарил мне апельсин в честь знакомства. Как старые друзья, мы обнимались при встрече, целовались и плакали от радости. Каждые объятия согревали мое сердце.

Хоть я только встретила этих людей, я ощущала себя легко, словно была в семье. Я огляделась, гадая, где были мои Первые родители и сестра, смогли ли они пережить множество поколений геноцида Танаса… а потом горе пронзило меня, я вспомнила о мертвых родителях из этой жизни. Они не были Первыми Предками, но все еще были важны для меня в этой жизни. Видение о них на полу кухни в крови заставило меня всхлипнуть, горькие слезы обожгли глаза.

— Stai bene, mia cara? — спросила Вивиана, обвив меня рукой.

— Да, я в порядке, — ответила я, быстро вытерла слезу ладонью. — Просто… переполнена.

Она тепло улыбнулась.

— Ах, certamente!

Я оглядела двор, отмечая двери. Квартир было больше, чем людей. Я с надеждой повернулась к Калебу.

— Придут еще? — спросила я, вспомнив, каким большим и процветающим племенем мы были.

Он кивнул и улыбнулся, но улыбка была печальной.

— Да… в мире больше Предков. Мы ждем днем еще пару, — ответил он. Печальная улыбка пропала с его губ, он показался старше. — Но Свет угасает сильнее…

Без предупреждения Калеб вскрикнул от боли и рухнул.

— Калеб! Тебе плохо? — я потянулась к его руке. — Это твое ко…

Меня ударила боль, сжимая все внутри, я упала на землю рядом с ним. Было сложно дышать, огонь обжигал живот, словно меня подстрелили в упор. Зажмурив глаза от боли, я видела…

…фигура в капюшоне парит передо мной… я не могу различить лицо, но ощущаю, что это Танас… а потом замечаю потолок в трубах, каталку госпиталя, клинок скальпеля в крови… Дикие вопли «Ра-Ка! Ра-Ка! Ра-Ка!» звенят в ушах, ритуал жертвы знакомый и пугающий… Дозорные — белые плащи-призраки вокруг меня… Горечь во рту, запах семян аниса в воздухе вызывает тошноту…

— Скажи, где Хейвен, и я избавлю тебя от боли, — обещает искаженный голос. — Иначе будешь страдать от вечного изгнания, как твой Защитник…

— Ни за что! — лепечу я.

— Так тому и быть! — шипит голос. Вспышка стали и боли, скальпель режет тело и душу, жуткое ощущение отделения, разрывания на части…

Я отпустила руку Калеба, и сильное видение пропало. Мир вокруг меня потускнел, я ощущала пустоту в сердце, будто часть меня пропала навеки.

— Ты в порядке? — Фабиан помог мне встать.

— Думаю, да, — ответила я вяло. Я тряхнула гудящей головой, потерла ноющий живот, пытаясь убедить себя, что видела воспоминание из гробницы. Но это было не так. И на каталке была не я. Страшнее всего в Проблеске было то, что он не был прошлым.

Как сон с Фениксом, это происходило сейчас.

Калеб, сжимаясь на земле рядом со мной, похоже, еще видел этот Проблеск из настоящего. Он стонал, словно молился о конце боли. Держа его за руку, я как-то связалась с тем, что он видел и ощущал — но это не объясняло сон о Фениксе. Я как-то связалась со своим Защитником?

Стоны утихли, и Калеб поднял взгляд. Пот блестел на его лбу, глаза были заметно тусклее.

— Мы потеряли Саула… — охнул он, — и его Защитника, Мэдди…

— НЕТ! — взвыла Табиса, прижимая ребенка к груди.

Сантьяго пошел утешать ее объятиями.

— Это невозможно! — рявкнул он. — Калеб, ты говорил, что Танаса уже нет.

— Да, — ответил утомленный Пророк, Фабиан дал ему трость и помог встать. — Как ты, я ощутил, как Тьма поднялась, полгода назад.

— Как тогда мог быть утерян Свет Саула? — спросил гневно Цзинтао Джонг. Он сжимал руку жены, обвил рукой детей, защищая.

Калеб сжал львиную голову своей трости, костяшки побелели, пока он пытался держаться и выглядеть сильным для всех.

— Боюсь, его Дозорные вернулись, — признал он. — За последние несколько недель мои видения стали мрачнее и зловещее. Я не хотел придавать этому значения, но этим утром Джуд подтвердила, что видела орду Дозорных в ЛА. Значит, и Охотники Танаса вернулись.

— Как? — спросил резко Мик. — Без Танаса нет Дозорных и Охотников, как нет и ритуала.

— Танас вернулся, — сухо сказала я, удивляясь, что Калеб лишь недавно заподозрил это. Все притихли, и радостная атмосфера сада стала суровой, как на похоронах. — Я видела его Охотников своими глазами, — продолжила я. — Билась с ними своими руками.

Худое тело Таши задрожало, она прижалась к Вивиане, уткнулась бледным лицом в цветочное платье старушки. Фабиан опустил голову, маленький сын Табисы заплакал. Калеб вдруг показался очень уставшим и старым. С помощью трости он дошел до каменной скамьи и тяжело сел.

— Мои кошмары — правда, — вздохнул он.

— Не понимаю, как он вернулся, — сказала я. — Мой Защитник, Феникс, убил его в этой жизни — убил обсидиановым клинком. Он сказал, что это отгонит Танаса на жизнь или две.

Калеб опустил подбородок на трость.

— Может, Танас не так уязвим к обсидиану, как мы думали. Даже так его возвращение неожиданно, а его Охотники поднялись слишком быстро.

— Он не мог просто переродиться? — предположил Фабиан.

— Конечно, мог, — сказал Калеб. — Но даже если он переродился сразу после смерти, он был бы слишком юн, чтобы влиять или вызвать Охотников.

— Вряд ли Танас переродился, — сказала я. — Один из его Охотников, Дамиен, хвалился, то его мастер воплотился в другом теле.

Калеб пронзил меня взглядом.

— Что ты говоришь, Дженна? Что Танас вернулся в уже живущее тело?

Я кивнула.

— Это неожиданно! Скажи, как именно Танас умер?

Первые Предки слушали, пока я описывала попытку Танаса уничтожить мою душу, и как Феникс спас меня. Когда я закончила, Калеб рассеянно стучал тростью по земле, размышляя.

— Говоришь, Танас умер в церкви, — сказал он. — Церковь была необычной?

— Да. Танас осквернил ее темной магией, — объяснила я. — Черные свечи… чары… древние руны… перевернутые кресты … Он даже нарисовал пентаграмму на полу.

Калеб выпрямился и внимательно разглядывал меня.

— И Танас умер внутри пентаграммы?

Я кивнула.

Пророк стукнул тростью по земле.

— Ах! Вот и ответ, — заявил он, встал на ноги и пошел по лугу с новой силой. — Сила пентаграммы могла сохранить связь между его душой и физическим миром. Мост, по которому он вернулся. Возможно, Танас воплотился в другом теле на грани смерти, где еще были открыты врата души. В теории он мог захватить ту душу, поглотить ее и занять тело, — он покачал изумленно головой. — Но это большой риск. Если тело умирало, пока он переходил в него, его душа могла затеряться между физическим и духовным миром навеки.

— Жаль, что он не умер! — рявкнул Сантьяго.

— Il male non muore mai, — буркнула Вивиана, нежно гладя светлые волосы Таши, пытаясь утешить девочку.

— Что? — я не поняла ее итальянский.

Мрачно посмотрев на каждого Первого Предка по очереди, Вивиана повторила на английском с акцентом:

— Зло никогда не умирает.

— Мне нужно найти Феникса, — сказала я Калебу, пока Первые Предки расходились. Каждому нужно было смириться со смертью Саула и неожиданным возвращением Танаса.

— Не переживай, Дженна. Ты тут в безопасности, — заверил Калеб, взяв меня за руку и поведя по лугу.

— Я ощущаю безопасность рядом с Фениксом, — сказала я. — Он может защитить меня от Танаса, как он сделал в этой жизни и моих прошлых жизнях.

Калеб кивнул в сочувствии.

— Я ценю твое желание быть с твоим Защитником, но лучше оставаться в Хейвене и не искать его. Ты сама видела, сколько там Дозорных. Поверь, Феникс тебя найдет. И у тебя тут есть Джуд. Она способная как Воин.

— Не спорю, — я вспомнила, как Джуд действовала как немой страж Ранеб. — А Феникс? Где он? Он знает, что Танас вернулся?

Калеб нежно похлопал меня по руке.

— Не нервничай. Феникс может о себе позаботиться, а ты и твой Свет тут защищены. Это важно.

Я нахмурилась, растерявшись из-за отношения Пророка к опасности.

— Но что помешает Танасу или его Охотникам найти это место? — настаивала я. — Я тоже видела смерть Саула. Мы знаем, что Танас ищет Хейвен.

— И он никогда не найдет его, — ответил Калеб удивительно уверенно. — Я старался скрыть это убежище. И мы на священной земле. Ни один Охотник не может войти сюда, не подвергнув угрозе свою душу.

— Но Танас смог войти в церковь, где убил Пророка Габриэля и принес в жертву его душу, — мрачно напомнила я.

Плечи и голова Калеба опустились.

— Да, я ощутил смерть друга как нож в сердце. День был темный, — он мрачно посмотрел мне в глаза. — Потому я был осторожен. Хейвена нет на карте. Вход скрыт в заброшенной шахте. Сверху установлен голографический щит. И мертвая зона не дает засечь его с земли или неба. В этой долине, Дженна, мы скрыты от мира.

— Но разве этого хватит? — спросила я. — То, что нас нет на карте, не означает, что Танас не может нас найти.

— Дженна, нужно, чтобы в Хейвен привел тот, кто тут уже бывал, — раскрыл он. — Это ключ к входу в долину. Наш общий Свет скрывает наше присутствие тут. Как туман в море скрывает корабль, Хейвен невидим для Воплощенных.

Он остановился у бирюзовой двери в юго-западном углу двора.

— Ах, вот. Это твоя квартира, — бодро сообщил он. — Оставлю тебя, мы сможем поговорить позже. Пока отдыхай и набирайся сил. У тебя был долгий и тяжелый путь, — он попрощался и ушел, хромая, к другим.

Надеясь, что он не зря верил в надежность Хейвена, я вошла в маленькую, но аккуратную квартиру. Мой рюкзак уже был на кровати, как и чистая одежда. Бутылка холодной воды стояла на тумбочке. Нефе свернулась у подушки. Я погладила ее, и ее урчание было знакомым, успокаивало после тревог и неуверенности последних дней. Выпив воды, я вытащила вещи из рюкзака, приняла такой нужный душ и надела джинсовые шорты, черные кеды и бежевую футболку. Когда я снова вышла, моргая от яркого света, завтрак лежал на круглом столике — свежие фрукты, йогурт, гранола, хлеб и апельсиновый сок. Я голодно взялась за него.

Прошедшие сорок восемь часов были кошмаром. Я хотела обсудить все с Мэй и Пришей, но не могла рисковать, связываясь с ними, и выдавать местоположение Хейвена. И у меня не было телефона, тут не было сигнала. О чем думали подруги? Я убежала с места убийства родителей, меня разыскивали, но не только полиция в Англии, но ФБР в Америке. И я сказала Мэй, что Воплощенные вернулись. Она подумает, что я снова сорвалась, что жестокая смерть моих родителей вызвала еще один срыв…

На миг я задумалась, не было ли срыва. Это все было в моей голове? Но я посмотрела на двор, Вивиана утешала Ташу в кресле-качалке, Табиса кормила кроху Кагисо, Цзинтао и его семья завтракали; и Сантьяго с Миком сидели в тени оливкового дерева, болтали. Я поняла, что это ощущалось реальнее, чем все в моей жизни. Между нами была невысказанная связь, яркость усиливалась от нашего общего присутствия, а еще я ощущала… будто вернулась домой.

Хоть меня месяцами убеждали в ином, я знала, что это была моя реальность.

Я — Первый Предок, и всегда была такой.

Травма после первой атаки Дамиена и попытки Танаса принести меня в жертву теперь выглядела иначе. Те жестокие события все еще пугали, но я уже не сомневалась в них, не ощущала себя беспомощной жертвой. Цель моей души укрепляла меня, и общий опыт с Первыми Предками дарил решимость. Я была не одна в страданиях или пути. Меня окружали люди, которые понимали меня и то, что я прошла.

Доктор Ларссон был прав в одном. Я из жертвы стала выжившей, и я надеялась, что стану сильной.

Но я гадала, что будет дальше. Не успев толком погоревать из-за потери родителей в этой жизни, я получила настоящую семью? Хейвен будет моим постоянным домом? Он был красивым и мирным, но мог быстро стать позолоченной клеткой. Я буду тут заперта на всю жизнь, прячась от Танаса и его Охотников? И как это служило Свету, кроме того, что моя душа была защищена от ритуала жертвоприношения? У меня было много вопросов к Калебу. И, что бы он ни говорил о безопасности Хейвена, с Фениксом я была бы спокойнее.

Фабиан подошел ко мне, пока я пила сок.

— Апельсины были собраны утром в саду, — сказал он.

— Конечно, он такой вкусный, — ответила я, улыбаясь и приглашая его за стол. — Скажи, как долго ты был тут?

— В Хейвене? Наверное, уже год.

Я посмотрела на него поверх края стакана.

— И ты бывал за стенами за это время?

Фабиан покачал головой.

— Нет, слишком опасно. Я с трудом добрался сюда живым!

Он налил себе сока, и я заметила, что его ладони дрожали.

— Что случилось?

Он сделал глоток и объяснил:

— Я путешествовал по Европе, когда Танас и его Охотники догнали меня в Париже. Они увели меня в катакомбы для ритуала. Это ужасное место — коридоры в черепах и костях тех несчастных, кто погиб во время Эпохи террора во Французской революции. Я думал, что присоединюсь к ним!

Холодок пробежал по моей спине, я вспомнила Проблеск о том времени: стук гильотины, голова Марии Антуанетты упала в корзину, и меня потащили на помост для той же жуткой судьбы. Я мрачно гадала, были ли кости прошлой меня в тех катакомбах.

— Как ты сбежал? — выдохнула я.

Фабиан нервно сделал глоток и продолжил:

— У меня есть Защитник, Матео, к счастью. Он спас меня из того лабиринта смерти, а потом отвел к Хейвену.

— Матео тоже тут? — с надеждой спросила я.

Фабиан сглотнул, в мерцающих глазах стояли слезы.

— Нет, он не добрался. Он пожертвовал собой ради меня.

Я сжала ладонь Фабиана.

— Мне так жаль. Ты явно раздавлен.

— Не стоит, — ответил Фабиан, выдавливая улыбку на узком лице. — Душа Матео живет. Я увижу его в другой жизни, если я туда доберусь… — его улыбка сменилась страхом. — Танас явно становится сильнее, если может перейти в живое тело.

Мрачно кивнув, я оглядела двор, других Предков, все еще горевали по Саулу и Мэдди. Я гадала, какими были их истории. А потом меня пронзила тревожная мысль.

— Раз Танас вернулся, нам не опасно быть всем в одном месте?

Фабиан покачал головой.

— Калеб говорит, что Свет ярче и сильнее, когда мы вместе, и наша общая сила создает щит против Воплощенных. Он убежден, что в Хейвене для нас безопаснее, чем если бы мы были рассредоточены по миру. После того, что я прошел, я ему верю.

— Надеюсь, он прав, — сказала я, не разделяя эти убеждения. Допив апельсиновый сок, я решительно встала. — Ты знаешь, где можно найти Джуд?

Фабиан указал на здание с куполом, на двор.

— Я ее знаю, она в Мерцающем Куполе.

Хейвен оказался больше, чем я думала. Покинув двор, я пересекла мощеную площадку и вошла в стеклянный атриум в другом здании. Хоть вид был как у современного офиса, атриум ощущался спокойно, как храм. Воздух был прохладным, мягко пах пряностями благовония. Там были высокие стебли бамбука, зеленые на фоне белых стен, и искусственный водопад с прудом, нежное журчание разносилось эхом в открытом пространстве.

Вокруг никого не было, и я пошла по коридору, надеясь, в сторону Мерцающего Купола. Я прошла зону отдыха, столовую, небольшой лекционный зал, хорошо оборудованный спортзал, где женщина с пропорциями амазонки поднимала штангу. В смежной зоне шел уро боевых искусств: лысый темнокожий мужчина с мышцами быка учил, как брутально сбить врага, четверых — юную брюнетку, двух мужчин (близнецов, судя по их одинаковым соломенным волосам, носам с кольцами и каменным челюстям) и женщину со шрамом на бледной правой щеке. Но Джуд среди них не было. Посреди приема инструктор посмотрел на меня через окошко в двери. Его взгляд был грозным, и я быстро прошла дальше.

Я обнаружила дальше блок общежития с окнами с видом на тренировочную площадку. Я замерла и смотрела, как небольшая группа людей в форме для боя отрабатывает атаки, но среди них не было торчащих волос или зеленой шапки Джуд. Я дошла до развилки в конце коридора, задумалась, куда повернуть. А потом я заметила юношу с кустистыми бровями и кудрявыми волосами в соседней комнате. В синей поло и широких штанах он сидел за компьютером, глядел через квадратные очки на экран, пока возился с проводами тонкой зеркальной трубки. Я постучала в дверь, и он оторвал взгляд от работы.

— Эй, ты, наверное, Дженна! — сказал он, приветствуя меня улыбкой с отсутствующим зубом. — Джуд сказала, что спасла Первого Предка, — он встал из-за стола, прижал ладонь к сердцу и склонил голову. — As-salaam ’alaykum. Меня зовут Тарек.

— Wa ’alaykum as-salaam, — ответила я, удивив себя тем, как естественно звучал мой арабский, а потом вспомнила о Проблеске из Сахары, где я была Сурой. — Ты… Защитник? — спросила я, заметив звездный блеск в его карих глазах.

Он с сожалением посмотрел на меня.

— Уже нет. Я потерял Предка в американской гражданской войне из-за Танаса. Не повезло. Меня ударило минометом в битве под Геттисбергом, я потерял ногу и не смог погнаться и защитить. Но, поверь, я пытался!

— Уверена в этом, — тепло сказала я. — Похоже, мы потеряли много Первых Предков… как и их Защитников.

Тарек серьезно кивнул.

— Слишком многих. С тех пор я был Воином, хотя, если честно, — он взглянул на ноутбук, — я больше воин клавиатуры в этой жизни.

— Я думала, мы в мертвой зоне, — я заметила, что он был онлайн. — Разве Калеб не чувствителен к компьютерам и прочему?

— Да, но эта комната изолирована, клетка Фарадея, — объяснил Тарек, махнул на металлическую сетку на стенах и окнах. — Сетка не дает электромагнитным волнам выходить и влиять на него. Нам нужно оставаться на связи с миром снаружи, даже хотя тут нет Wi-Fi, и интернет оптоволоконный и защищен от хакеров.

Я кивнула на зеркальную капсулу на его столе.

— А что это?

— О, мой маленький проект, — сказал он смущенно, поправив очки на носу. — Световая граната.

Я посмотрела на него с вопросом.

— Это как стандартная граната групп спецназа, — объяснил он, взяв капсулу, — но я пытаюсь использовать энергию из Солнечной комнаты, чтобы напитать большую вспышку Света. Надеюсь, Свет в этом приборе оглушит Охотников, а то и временно ослепит, не задевая Предков или Защитников.

— Звучит круто! — сказала я. — Это работает?

— Не знаю, — признался он и вздохнул. — Я его еще не проверял. Так ты просто гуляешь? Или кого-то ищешь?

— Джуд, если она рядом, — ответила я. — Мне сказали, что она может быть в Мерцающем Куполе.

Тарек усмехнулся.

— Она тут живет! — он закрыл ноутбук и убрал гранату в карман. — Идем, я покажу путь.

Я пошла за Тареком за угол и по другому коридору. Я услышала приглушенный выстрел и невольно напряглась.

— Что это было? — сказала я, готовясь бежать.

— Не переживай, — ответил он, когда зазвучали еще выстрелы. — Это просто тир, — он указал на дверь с красной лампочкой над ней и табличкой: ОСТОРОЖНО — СТРЕЛЬБА В ПРОЦЕССЕ. В окошко я увидела девушку с рыжими волосами, которая стреляла в мишень, каждый раз попадая в цель. — Как Воины и Защитники, мы многому учимся, — объяснил Тарек. — Огнестрельное оружие, вождение, боевые искусства — все, что может помочь сейчас или в будущей жизни. Я сосредоточился на кибервойне и техниках взлома, — говорил он, пока мы шли по коридору. — Будущее будет все более цифровым, и нам нужно разбираться, если мы хотим быть на шаг впереди Воплощенных.

— Сколько Защитников и Воинов тут? — спросила я.

— В Хейвене сейчас девять Защитников и пятнадцать Воинов, — гордо ответил Тарек.

— Это все? — я почти застыла. Увидев своими глазами растущую армию Дозорных и Охотников Танаса, я гадала, как небольшая группа нас могла отбиться от Воплощенных.

— В мире есть еще, я знаю о дюжине, — сказал Тарек. Он заметил мою тревогу. — Не расстраивайся, Дженна. Да, нас куда меньше, но мы все еще опасная сила, — заверил он меня.

Я подумала о Фениксе и его доблести в бою. Если другие Защитники и Воины обладали хоть половиной его навыков и храбрости, то Тарек не зря верил, что мы могли противостоять Танасу. Но бой все еще казался неравным.

Выйдя через заднюю дверь, я заметила ангар, где в брешь в дверях было видно белый самолет.

— Эй, это частный самолёт? — потрясенно спросила я.

Тарек кивнул.

— Новейший, гибридно-электрический. Круто, да? У нас есть много всего.

Я уставилась на Тарека.

— Но все это стоит состояние! Откуда деньги?

— Есть выгода в прошлом, — объяснил он с кривой улыбкой. — Калеб всегда использовал знания и логику для мудрых вложений, в этой и в прошлых жизнях. Он создал трастовый фонд для Предков. Так он стал миллиардером и смог построить Хейвен.

Мы остановились у основания здания с куполом, которое я видела из двора.

— Мы на месте, — сообщил Тарек, указывая мне идти первой. — Мерцающий Купол!

Мы вошли в темный короткий коридор, ведущий к паре тяжелых деревянных дверей. Открыв их, я прошла внутрь, охнула. Я ожидала не такое.

Огромный круглый зал был чем-то между музеем и додзе боевых искусств. В приглушенном свете я различила пять уровней с широкими площадками вокруг открытого пространства в центре. В центре была квадратная деревянная платформа, покрытая татами. На каждом уровне были артефакты разных эпох и цивилизаций тысяч лет назад — каменные таблички из древнего Египта, деревянные копья и луки амазонок, ряд мечей от прямых рапир до изогнутых ятаганов, огнестрельное оружие от мушкетов до пулемётов, книги в кожаных переплётах, африканские глиняные горшки, картины в рамах, мраморные статуи, украшения из золота и серебра, одежда разных времён, поразительная коллекция брони… Казалось, все самые редкие и необычные, а еще опасные сокровища были собраны из главных музеев мира и помещены тут.

В центре комнаты на платформе одиноко стояла Джуд. Ее глаза были закрыты, ладони сжимали старый дубовый посох. Ее озаряли красные, голубые и зеленые лучи света, проникающие в окошки-витражи в куполе крыши, высоко над нашими головами.

— Что она делает? — шепнула я Тареку.

— Мерцает, — ответил он.

Я растерянно взглянула на него, веки Джуд задрожали, ее тело затряслось, и ее хватка на дубовом посохе стала крепче. Через миг ее глаза открылись, их звездный блеск был ярким. Она закрутила посох в руке, умело исполняя удары и выпады. Посох рассекал воздух со свистом, она прыгала, кружилась и скользила по мату, сражаясь с воображаемым врагом. Когда она заметила Тарека и меня на пороге, она замерла посреди удара, посох дрожал. Ее лоб блестел от пота, и она тяжело дышала.

— Все хорошо, Дженна? — крикнула она, опираясь на посох. — Уже скучаешь?

— Это было поразительно, — сказала я. — Как долго ты тренировалась?

Джуд поджала губы.

— Как шаолиньский монах? Может, двадцать лет, — ответила она. — В этой жизни… может, две минуты.

— Так это Проводник? — спросила я, указав на посох, поняв, что она черпала навыки из прошлой жизни.

Джуд рассмеялась.

— Все тут — потенциальный Проводник.

Я восхищенно окинула взглядом множество предметов, представляя, сколько прошлых жизней можно было увидеть через них, сколько навыков можно было добыть.

— Калеб собирал артефакты всю жизнь, — объяснил Тарек. — Эти предметы должны помогать нам подготовиться защищать тебя и других Первых Предков от Танаса и его Охотников.

— Конечно, вы такие умелые, — сказала я. А потом я поняла, что и у меня были тысячи лет знаний. Я прошла к шкафу и посмотрела на коллекцию ножей внутри. Каждый был с ярлыком. Там блестел меч викингов… ржавый кинжал Бронзового века… немецкий нож из Первой Мировой войны… итальянский стилет шестнадцатого века… и красивая джамбия с рукоятью из слоновой кости из Йемена. Я с предвкушением открыла шкаф и выбрала джамбию.

— Эм… это технически запрещено, — отметил Тарек, а я сжала рукоять и…

Ничего не произошло.

Недовольно хмурясь, я принесла оружие на платформу и встала рядом с Джуд. Я вытащила клинок и держала его над головой в позе воина.

Все еще ничего.

Я раздраженно убрала клинок в ножны и повернулась к Джуд.

— Ты сказала, что это был Проводник, — возмутилась я.

— Потенциальный Проводник, — ответила она, крутя беспечно посох, а потом вернула его в ряд. — Не все в Куполе вызовет Проблеск, а то, что вызовет, может содержать важный навык или фрагмент знаний, который пригодится в бою с Воплощенными.

Я вернула нож в шкаф и с новой решимостью стала искать Проводник, который вызовет Проблеск.

— Это точно хорошая идея? — услышала я шепот Тарека, пока я поднималась на первый уровень по витой лестнице. — Может, остановить ее?

— Не переживайте, — сказала я им, пробуя шлем рыцаря из пятнадцатого века. — Я уже это делала.

Железная броня была тяжелой, вызывала клаустрофобию. В прорезь я видела, как Тарек и Джуд пылко говорили. Их разговор приглушал шлем, но я различила слова Джуд:

— Один Проблеск не навредит, — я не знала, что она имела в виду, но я ничего не испытывала, так что сняла шлем.

Они смотрели, как я трогала предметы, а потом Джуд предложила:

— Почему бы не дать судьбе найти его для тебя?

Но я продолжила трогать артефакты, к недовольству Тарека, прошла мимо древних карманных часов, потрепанного бронзового щита и блестящего серебряного кубка, пока меня не привлекла плоская заколка для волос.

— Шпилька, медь, династия Минь, 14 век, — прочла я. Металл был тусклым, украшение в виде цветов — простым, но хотелось ее взять…

Представитель властей с круглым лицом скалился, глядя на меня из-за железной решетки, его тонкие усы обрамляли довольную ухмылку.

— Мы все-таки схватили неуловимую Лихуа!

Я глядела на него и молчала, подбородок еще жгло, где он оторвал фальшивую бороду. К сожалению, мой мужской облик не обманул внимательного стража порядка в Пиньгуао. За ним стояли два мускулистых стража, которые привели меня от северных врат к темнице, их дубинки с железными шипами грозно свисали с кожаных поясов.

— Дни воровства сочтены, — заявил страж порядка с насмешкой. А потом он склонился ближе к решетке и понизил голос. — Как и твоего Света!

Я охнула в шоке, его узкие глаза стали как у Дозорного. Я надеялась, что мой арест был из-за моих ночных преступлений, а не моей сущности как Первого Предка.

— О, да, Лихуа. Я знаю, кто ты, — прошептал он едва слышно, чтобы стражи не уловили. — И я отправил сообщение в Запретный город, чтобы Он знал, что я тебя поймал, — его усмешка стала шире. — Как меня наградят! — он пошел прочь, его стражи шли следом, оставив меня запертой в темной вонючей камере.

Я выругалась и пнула каменную стену камеры. Я знала, что рисковала, воруя у наглого собирателя налогов в городе, но семьи нуждались в деньгах, и я была уверена, что крыла следы. Шень разозлится, что я так рискнула. Мой Защитник уже не одобрял мою работу.

Но были преимущества… что бы ни думал страж порядка, я не собиралась сидеть тут, пока не придут Танас и его Охотники. Я сняла черную скругленную шапочку ванцзинь, вытащила шпильку из пучка волос, и длинные черные пряди упали на плечи, тут же превратив меня в женщину. Я потянулась сквозь прутья и стала работать над замком. Я умело вставила тонкий кончик заколки в скважину и осторожно поднимала каждый штифт по очереди. Раздался приятный щелчок, и замок открылся, дверь камеры распахнулась…

— Получилось? — крикнула Джуд снизу.

— Да! — ответила я, разглядывая медную заколку в руке с долей тревоги. — Я узнала, что была воровкой в Китае династии Минь.

Джуд рассмеялась.

— Эй, я была как-то рабом на корабле, так что тебе еще повезло!

— Так вы учитесь как Защитники и Воины? — спросила я, спускаясь по лестнице. — Выбираете предметы наугад, пока не получите полезный навык?

— Как-то так, — ответила Джуд. — Это быстрый и эффективный способ развить умения. В этом Куполе жизни опыта. Чем больше учишься, тем меньше шанс повторить ошибки прошлого, — я заметила, что она стиснула зубы, ощутила, что в этих словах было больше, чем она раскрыла, хотя я догадывалась, о какой «ошибке» она говорила, учитывая, что она была Воином, а не Защитницей.

— Мерцание может забирать много сил, — предупредил Тарек серьезно, — и есть предел, сколько можно впитать. Да, Джуд? — он пронзил ее взглядом.

— Я знаю свои пределы, — едко ответила Джуд.

— Потому Купол только для Защитников и Воинов, — продолжил Тарек, глядя на меня.

Я нахмурилась.

— И почему не Первые Предки? Нам не нужно оттачивать навыки?

Тарек неловко переминался под моим взглядом.

— Это нарушит давнюю традицию, — объяснил он.

— Да? И что это за традиция?

— Что Защитники защищают Первых Предков, — прогудел голос за мной. — Как мы делали с первого боя.

Я вздрогнула, повернулась и увидела крупного мужчину, проходящего в Купол. Я тут же узнала инструктора по боевым искусствам, которого уже видела. Он был в штанах и футболке цвета хаки, натянутой на его груди, и казалось, что его выковали в войне.

— А вот и Гоггинс, — шепнула Джуд. — Главный Защитник.

Гоггинс поднялся на платформу и резко остановился передо мной.

— Как воины-самураи для их императора, мы бьемся, чтобы вам, Предки, не нужно было.

Я подумала о бое на стройке с Дамиеном и его бандой.

— Это не всегда так работает, — сказала я с нервным смехом.

Гоггинс не смеялся. Он выглядел как тот, кто никогда не смеялся.

Стараясь не дрожать под его взглядом, я сказала:

— Я не хочу звучать неблагодарно, но как традиция работает для нас? Нас осталось мало, разве не было бы мудро, если бы мы, Первые Предки, тоже тренировались? Разве это не увеличило бы наши шансы на выживание?

— Калеб верит, что Первым Предкам нужно сохранять их Свет как можно чище и без пятен жестокости, — сказал Гоггинс. — И я согласна.

— Но я думала, что важнее сохранить Свет горящим, — отметила я, — даже если огонь станет яростным.

Главный Защитник окинул меня взглядом.

— Ты точно Первый Предок? — спросил он. — У тебя нутро Воина. Кто твой Защитник?

— Феникс, — ответила я.

Он приподнял бровь.

— Ах, ты про Асани.

Это первое упоминание оригинального имени Феникса, его духовного имени из времени, когда мы создали связь, задело глубокое воспоминание о юном воине с заплетенными в косу волосами…

— Нет, Тишала, взмахни топором так, — указывал Асани, стоя за мной и направляя мою руку.

Топор был тяжелым в моей хватке, движение — неестественным. Я еще оправлялась от раны, нанесенной слоном Танаса, но Асани хотел, чтобы я училась бороться на случай новой атаки.

Я взмахнула снова, попала по стволу баобаба изо всех сил. Отлетели куски коры.

— Отлично! — похвалил Асани, широко улыбаясь. Я с топором в руках ощутила прилив радости, власти над своей судьбой, чего я еще не испытывала.

— ЧТО вы делаете? — рявкнул Зубери, глава Асани, вдруг выйдя из-за кустов и зашагав к нам.

Асани упал на колено, а я попыталась спрятать топор за спиной, но без толку. Мы оба знали, что Предкам запретили учиться жестокости, это могло осквернить наши души — убийство делало Свет тусклее. Но мой Защитник считал иначе, верил, что я должна уметь защитить свой Свет.

— Я учил Тишалу, как рубить дерево, — ответил Асани.

Зубери посмотрел на широкий ствол баобаба. Он не поверил Асани.

— Дерево поменьше не подошло бы для этого урока?

Асани посмотрел на главу.

— Но вы учили меня, как воин, что нужно быть готовым к противнику любого размера, — невинно сказал он.

Зубери нахмурился.

— И я учил тебя, что, чем они больше, тем сложнее их повалить, — он посмотрел на меня каменными глазами. — Осторожнее, Тишала, чтобы в пылу учения на тебя не упали деревья…

Короткий Проблеск прошел, и я увидела ухмылку Гоггинса.

— Я должен был знать! — сказал он. — Асани — один из самых находчивых и мятежных Защитников у меня.

— ВЫПУСТИТЕ! — мои кулаки болели от ударов по запертой двери. Комната была маленькой, темной и тесной. Я все стучал.

Большое лицо с тяжелыми желваками и щетиной на подбородке появилось в окошке за решеткой.

— Тише, — предупредил страж, его тихий тон был угрожающим.

— Пос-с-слушайте! Вам нужно выпус-с-тить меня! — просил я. Мой голос был невнятным, язык был как вата от седативного. — Дженна в беде!

Страж остался бесстрастным.

— Я помогаю ФБР с ее делом, — настаивал я.

— Конечно, Феникс, — сказал страж, его губы изогнулись в насмешке. — Теперь тише, или мне придется принять меры, — его лицо скрылось во мраке.

Я раздраженно пнул дверь.

— КТО-НИБУДЬ. ВЫПУСТИТ. МЕНЯ?

После минуты ударов хмурое лицо стража вернулось.

— Я тебя предупреждал! — прорычал он.

Как я и надеялся, я услышал щелчок, электронный замок открылся. Дверь распахнулась, я оттолкнул стража плечом и выбежал в коридор. Но он схватил меня за воротник и втянул внутрь. Зря я думал, что легко уйду. Я держался за дверную раму, в это время набивая замок влажной салфеткой, которую прятал в руке. Через миг появилась тучная медсестра с кислым лицом, ударила блокнотом по моим костяшкам.

— Ну-ну, Феникс, — сказала медсестра, изображая разочарование. — Мы говорили уже о твоих проделках.

Скрипя зубами от боли, я боролся со стражем. В бою я сорвал его бейджик, порвал рубашку.

— Зараза! — рявкнул страж. Он подавил меня весом, прижал к кровати, а медсестра сковала мои запястья и лодыжки лентами, закрепила одну на моей груди. Но я получил то, что мне было нужно, и поддался оковам.

— Мне дать тебе еще лекарства, Феникс? — спросила медсестра, ее ледяной тон был угрозой, а не вопросом.

Я покачал головой, играя поражение. Мой разум почти онемел, как и язык, и я не мог рисковать еще сильнее из-за лекарств.

— Хорошо, — сказала медсестра с тонкой улыбкой. — Тогда увидимся утром.

Дверь закрылась, и я остался один во тьме комнаты-камеры. Когда я убедился, что медсестра и страж ушли, я открыл ладонь, посмотрел на бейджик стража. Логотип желто-зеленой пальмы был едва заметен в полумраке. Открыв булавку, я стал работать с оковами. Меня связывали много раз в жизнях, и я мог сбежать из таких пут. Я быстро освободился, прошел к двери и выглянул в окошко. Коридор казался пустым. Я робко потянул за дверь. К моей радости, она открылась, салфетка выпала из замка на пол. План сработал! Я вышел…

Но моя кровь похолодела, тень встала передо мной. Я отпрянул в шоке. Нет… не может быть…

Я проснулась в поту, сердце колотилось. Это был кошмар? Проблеск? Казалось, я видела все глазами своего Защитника. Я ощущала его гнев, его раздражение, его желание сбежать, его шок и ужас от вида… Я пыталась вспомнить зловещую тень в коридоре, но картинка угасла в голове. Я словно хваталась за дым, чем сильнее старалась, тем больше он отступал.

Я села на кровати и протерла глаза. Утреннее солнце проникало из-за деревянных ставен в маленькой квартире. Нефе спала калачиком у моих ступней. Она пошевелилась, потянулась и зевнула, а я отбросила одеяло и пошла в душ. Хоть холодная вода прояснила разум, я не могла отогнать ощущение, что Феникс был в опасности. Это было второе видение глазами Защитника, и это происходило сейчас. Я испытала не просто сон. Мне нужно было поговорить с Калебом.

Одевшись и заплетя волосы, я вышла во двор. Все выглядело нормально и спокойно. Вивиана была в кресле-качалке, потягивала эспрессо. Голодные вопли Кагисо вскоре утихли, его мать утешила его в их квартире в углу. Я прошла по лугу, помахала Сун, раскладывающей завтрак для семьи на столе. Другие еще не вышли.

— Где я могу найти Калеба? — спросила я у Вивианы.

Она задумчиво поджала губы и ответила:

— В это время утра он, наверное, медитирует в Чайной комнате.

Я поблагодарила ее, покинула двор и пошла по японскому саду в прихожую Хейвена, где я увидела, что обычно спящие коты были настороже. Я подумала, что напугала их, а потом услышала повышенные голоса из Чайной комнаты дальше по коридору.

— Калеб, нужно подготовиться к бою!

— Нет. Лучший шанс на выживание — оставаться скрытыми.

— Мы не можем прятаться вечно, — Гоггинс, я узнала его гулкий голос. — Если слова Джуд точные, то вскоре Дозорные Танаса найдут нас.

— Уверяю, Хейвен защищен…

Спор продолжался, я тихо подобралась к двери и замерла вне поля зрения в коридоре. Калеб в японской накидке из белого шелка сидел, скрестив ноги, у низкого деревянного столика. Маленький глиняный чайник, бамбуковый венчик, ложечка и керамические пиалы стояли перед ним. Пиала Гоггинса была нетронутой. Он стоял перед Калебом, скрестив руки, мышцы напряглись под футболкой цвета хаки, лицо было каменным.

— Если его Дозорных так много, — сказал Гоггинс, — Танас точно наймет больше Охотников из их рядов. Нам нужно одолеть его, пока его армия не стала слишком сильной.

— Она уже слишком сильная, — ответил Калеб. — Забыл, что случилось, когда мы в прошлый раз выступили против Танаса?

— Помню, — фыркнул Гоггинс, — и мы оба знаем, кого в этом винить! Но защита не дает нам быть на шаг впереди.

— А атака подвергает Первых Предков ненужному риску.

— Они всегда в опасности! — рявкнул Гоггинс.

— Да, и ты должен их защищать, — спокойно ответил Калеб. — Не бросай их ради тщетного боя.

— Бой не тщетен, если… — Гоггинс вдруг замолк и резко повернулся к двери.

Я отпрянула, прижалась к стене и затаила дыхание. Урчание зазвучало у моих ног, и я ощутила, как о мои ноги настойчиво терлись. Нефе обвила телом мои ноги, голодная.

— Вот и ты, Нефе! — громко сказала я, подняла ее и появилась на пороге. — О, доброе утро! — крикнула я, словно удивилась, увидев Калеба и Гоггинса в комнате.

Главный Защитник прищурился в подозрении, но Калеб бодро улыбнулся.

— Доброе утро, Дженна! Как спалось?

— Не очень, если честно, — ответила я, опустила Нефе и вошла в комнату. Пол был устелен татами, на одной бежевой стене висел свиток с цаплей, изображенной черными чернилами. В нише я заметила желтые цветы. Напротив меня большое круглое окно было с видом на уединенный сад с камнями. — Меня разбудил Проблеск, — объяснила я. — Думаю, это был он, но он был очень странным.

Калеб указал мне присоединиться к нему за столиком.

— Расскажи нам, — сказал он.

Я села, скрестив ноги, и он налил мне чашку горячего сенча. Я сделала глоток, испытала дежавю, горький вкус напоминал такой же момент, когда я была самураем Миоко пятьсот лет назад в чайном домике в Киото. Я насладилась еще глотком, меня усилил дух Миоко, как-то передавшийся через чай. Я осмелела, описала два видения о Фениксе и его неудавшейся попытке побега. При этом Гоггинс стоял у окна, но Калеб внимательно слушал. Когда я закончила, Калеб сделал размеренный глоток сенча и сказал:

— Похоже, у тебя духовная связь с Фениксом.

— Духовная связь? — прошептала я. Конечно, я всегда ощущала близость со своим Защитником.

Калеб склонился, разглядывал меня, смотрел в мои сияющие глаза, словно что-то искал.

— Обычно только Пророки могут смотреть на опыт других… — морщинки на его лице углубились, а потом его глаза расширились, словно он нашел то, чего искал, но еще не верил в это. — Это необычно…

— Если это связь, то Феникс в беде, — тревожно сказала я. — Нам нужно ему помочь.

Калеб помрачнел, отвел пристальный взгляд.

— Это не обсуждается, — твердо сказал он. — Танас вернулся, покидать Хейвен слишком опасно.

— Но он — мой Защитник, — возразила я.

— Дженна, ты не можешь рисковать своим Светом ни для кого, даже своего Защитника, — решительно заявил Калеб.

— Тогда отправьте кого-то еще, — настаивала я, повернулась к Гоггинсу. — Феникса стоит спасти, Защитников осталось так мало.

Гоггинс глядел в окно на маленькие врата тории в каменном саду бесстрастно, как камни там. Наконец, он ответил:

— Но как много Воинов я потеряю ради одного Защитника? Сколько Предков мне нужно бросить без защиты, пока мы ищем его? — он бросил на меня взгляд. — Ты не знаешь, где он, а Дозорные Танаса, по словам Калеба, всюду.

— Но…

Он поднял руку, прерывая меня.

— Тут я на стороне Калеба. Риск слишком велик для миссии спасения. После недавних смертей Саула и Мэдди мы не можем позволить потери.

Я сжала пиалу с чаем, фарфор мог разбиться.

— Я думала, вы хотели биться с Танасом, а не защищаться.

Гоггинс хмуро глядел на меня.

— Аха! Так ты слушала.

— Да, — призналась я, глядя в его яростные глаза. — Слушала. А если бы там была я, а не Феникс?

— Это другое, — ответил Калеб. — Ты несешь Свет.

Я чуть не выронила чай, пораженная холодом Пророка в разграничении между Предком и Защитником.

— И что? Мы просто его бросим? — охнула я.

— Феникс справится сам, — парировал Гоггинс. — Дженна, ты останешься в Хейвене. Калеб, мы поговорим позже, — он кивнул и покинул комнату, резко заканчивая наш разговор о судьбе Феникса.

Я поняла, что их не убедить. Моя безопасность и защита Света были для них важнее благополучия Феникса.

— Хочешь еще чаю? — спросил Калеб.

— Нет, спасибо, — сухо сказала я, встав на ноги. — Я уже выпила больше, чем нужно.

Я покинула Чайную комнату, Калеб остался медитировать. Но я не вернулась во двор к Первым Предкам на завтрак, а вышла за главные двери, спустилась по ступеням. Я злилась на Калеба и Гоггинса и не могла общаться. Они считали меня и мой Свет слишком ценными, чтобы пытаться спасти Феникса, это меня не устраивало. Как по мне, если у меня была связь с Защитником, он был частью меня больше, чем я понимала, так что тоже был ценным. Я не могла его бросить.

Я огляделась. Никто не остановил бы меня у ворот, но мне нужен был транспорт, чтобы быстро покинуть это место. Теслы Джуд не было у входа, но следы шин были заметны на гравии, и я пошла за ними к гаражам сзади. Заметив машину среди других электромобилей, я прошла туда и открыла дверцу водителя. Едва я сделала это, меня ударил с болью ток. Я вскрикнула и стряхнула ощущение иголок в ладони.

— Ana’āsif! — извинился голос. Я вздрогнула, повернулась и увидела Тарека за рабочим столом, ноутбук был открыт перед ним, с одной стороны стояла чашка кофе. Он широко зевнул и провел рукой по кудрявым волосам. Казалось, он не спал всю ночь или встал рано утром. — Я еще не выключил защиту от кражи, — объяснил он, поправил очки и посмотрел на монитор ноутбука, — чтобы машины были настроены идеально. Мне всегда нужно их проверять после поездок, — тихий звук донесся от ноутбука, и он улыбнулся под нос. — Ах, так лучше.

— У тебя есть ключ к этому? — я кивнула на Теслу.

— Да, — Тарек указал на ключ с брелоком на столе. Он резко поднял взгляд и нахмурился. — А что?

— Мне нужно найти Феникса, — ответила я. — Мой Защитник в опасности, мне нужно его спасти.

Тарек удивленно моргнул за очками.

— Это другое! Я не слышал, чтобы Первый Предок спасал Защитника.