Пророчество души - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Крис Брэдфорд (ч. 3)

Я ошеломленно глядела на него.

— Почему я не могу?

Его рот приоткрылся, на миг он не мог найти ответ.

— Ну… — сказал он. — Просто это мы обычно спасаем, не вы.

— Может, пора это изменить, — ответила я, схватив ключ со стола. — Мы все боремся, да?

Я повернулась к дверце машины, но Джуд прислонялась к ней, скрестив руки. Она была в джинсовом комбинезоне, ее торчащие светлые волосы выглядывали из-под кепки, надетой козырьком назад, круглые очки были сверху.

— Это похвально, Дженна, но ты хоть знаешь, где Феникс?

— Нет… но есть чувство, — ответила я, прижав ладонь к сердцу. В груди ввернулось странное и ясное притяжение. Похоже, недавняя связь укрепила нить между мной и Фениксом. — Я знаю, что он в больнице.

— Это сужает круг поисков, — с сарказмом сказала Джуд. — С какого штата начать? Техас? Монтана?

Я недовольно сжала кулаки.

— Почему все против того, чтобы я помогла своему Защитнику?

— Потому что Свет важнее, — ответила спокойно Джуд.

— Ага, а без моего Защитника мой Свет в опасности в этой жизни и следующих, — возразила я. — Спасая Феникса, мы защищаем Свет.

Она глядела на меня, опешив, но не отодвинулась от дверцы водителя.

— Джуд, ты сказала, что, как Воин, ты порой ощущаешь, что нужна где-то. Это чувство привело тебя ко мне, — напомнила я. — Теперь чувство ведет меня к Фениксу.

Она задумалась, а Тарек вмешался:

— Прости, Дженна, никому нельзя покидать Хейвен без разрешения Калеба или Гоггинса.

— Знаю, — едко ответила я. — Но я уйду. Калеб и Гоггинс не хотят рисковать ради Феникса, но Феникс рискнул бы всем ради моего спасения. И я сделаю так для него. Можете пойти со мной и защитить меня… или я пойду одна.

Джуд распрямила руки и посмотрела мне в глаза.

— Уверена, что сможешь его найти?

Я кивнула.

— Тогда я за рулем, — она взяла у меня ключи и открыла дверцу.

Ошеломленная, я оббежала машину. Мы сели в нее, и Тарек быстро схватил ноутбук.

— Погодите, я с вами, — сказал он.

— Уверен? — спросила Джуд, оглянувшись на нег. — Гоггинсу это не понравится.

Тарек пожал плечами, запрыгнул на заднее сидение.

— Два Воина лучше одного, особенно, когда это безрассудная миссия спасения. Ии я не могу всю жизнь быть воином клавиатуры, да?

Покинув Хейвен, мы пересекли границу штата Аризона, и я направляла Джуд по шоссе и дорогам, меня вел инстинкт. Но, хоть я была уверена сначала, я быстро поняла, что Феникс был прав, когда сказал, что встреча была комбинацией удачи, догадки и судьбы. Во мне был компас, но, хоть я знала направление, чувство вело не в те повороты, мы попадали в тупики. С каждой ошибкой Джуд все сильнее злилась, а Тарек — переживал, что Дозорный заметит меня и сообщит Охотникам Танаса.

— Вы не думали, что это может быть ловушка? — буркнул Тарек, тревожно глядя из окна на поток прохожих.

— Как? — спросила я, разглядывая улицы в поисках таблички больницы. Мы ехали почти весь день, но мой компас привел нас к столице штата, Фениксу. Я уловила иронию, что искала Защитника в городе, названном как он, и такое совпадение заставило меня усомниться в том, знала ли я, что делала, или действовала наугад.

— Если Танас вовлечен, ловушка всегда возможна, — ответил Тарек, кусая губу, теребя тревожно Световую гранату.

Я нахмурилась.

— Но он не знает, что я связана с Фениксом, — сказала я. — Они не знали, что мы едем. И, может, нам нужно переживать из-за ФБР. Они хотят меня адресовать и отослать в Англию! Нам нужно тут повернуть направо, Джуд.

— Что за тень ты — то есть, Феникс — видела? — спросила она, повернув направо, как я сказала.

Я покачала головой.

— Я не знаю, кто это был. Это могла быть медсестра или страж, а то и галлюцинация. Феникс подавлен седативными. Я удивлена, что он вообще двигался! Он хотел сбежать, но его остановили. И тот, кто это сделал, напугал его.

— Звучит как Воплощенный, — сказал Таек.

— Если это так, то ему тем более нужна наша помощь, — заявила я, направляя Джуд налево на следующей развилке.

Мы попали на парковку у торгового центра. Он был закрыт и пуст — еще один тупик. Джуд вздохнула и описала круг, искала выход.

— Если не найдешь Феникса вскоре, мы поедем в Хейвен, — заявила она.

— Нет! Нужно искать, — настаивала я, она вернулась к дороге. — Феникс близко. Я это чувствую.

— Ты так весь день говорила, — утомленно ответила Джуд. — Мы не можем кататься так и дальше. Я с Тареком, это может быть ловушка. Ты тут уязвима.

Мы снова подъехали к светофору, и я заметила дорожный знак с зелено-желтой пальмой. Вдруг я вспомнила связь с Фениксом, такой логотип был на бейджике стража в его руке…

— Туда! — крикнула я Джуд.

Ей пришлось резко повернуть руль для поворота. Мы ехали по дороге еще полмили, мое нетерпение росло, пока мы не добрались до большого комплекса зданий, ограждённого от улицы.

— Вот! — взволнованно сказала я, Джуд медленно проехала в больницу. Я тут же узнала логотип пальмы на табличке со словами: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЦЕНТР БЕЗОПАСНОГО ПОВЕДЕНИЯ ДОЛИНЫ СПРИНГС АРИЗОНЫ».

— Уверена? — спросила Джуд, останавливая у обочины.

— Абсолютно, — ответила я, притяжение в груди было еще сильнее. Я почти ощущала биение сердца Феникса рядом со своим, хотя это могло быть мое волнение из-за близости к Защитнику.

— Это не больница, — отметил Тарек. — Это учреждение психического здоровья, еще и закрытое.

Мы посмотрели на высокую металлическую ограду вокруг комплекса.

— Похоже на тюрьму, — сказала Джуд.

Тарек кивнул на закрытые врата.

— Часы посещений, похоже, прошли.

— Мы тут не для визита, — решительно сказала я. — Мы тут за Фениксом.

Мы решили выждать до заката, чтобы парковка персонала опустела, для попытки спасения. Тарек в это время взломал компьютерную систему центра. К моей радости, Феникс был зарегистрирован там как пациент. Слабо улыбнувшись, я представила радость от нашей встречи. Я почти могла представить его удивление и радость, когда Феникс увидит меня. После многих месяцев разлуки и безумного побега в Америке мысль, что я буду с Защитником, не только радовала, но и придавала смелости и решимости для исполнения нашего смелого плана.

— Судя по их файлам, он в крыле стабилизации на восточной стороне, — сказал Таек, повернул ноутбук и показал нам карту здания. — Он должен быть в комнате B12. Ночью охрана патрулирует коридоры, на конце каждого крыла станция медсестры.

— Как нам лучше войти? — спросила Джуд.

— Если не хотите сцену со стражем в приемной, я предлагаю служебный вход на юго-восточной стороне, — сказал Тарек. — Я отключил сигнализацию.

— Ладно, идем, — приказала Джуд, вылезла и прошла к багажнику машины. Она открыла его, вытащила маленький рюкзак и заряженный тазер оттуда. Убрав оружие в карман, добавив пластиковые стяжки, она поймала мой взгляд. — Всегда нужно быть готовой, — сказала она в ответ на вопрос в моих глазах, дала мне черную толстовку с капюшоном, перчатки и маску для лица. — Надень это. Нельзя, чтобы нас опознали.

Я надела их, поняла, что нас арестуют, если мы провалимся этой ночью. Но я уже была в бегах, подозревалась в убийстве родителей, так что обвинения в проникновении не сильно пугали. Но сердце колотилось чуть сильнее из-за перспективы вытащить Феникса из учреждения психического здоровья.

Тарек стал искать в багажнике свою куртку, но Джуд опустила ладонь на его плечо и покачала головой.

— Тарек, ты остаешься тут.

Он помрачнел.

— Но…

— Нужно, чтобы ты следил за камерами, — объяснила она, — и был готов для нашего быстрого побега.

Он вздохнул, Джуд дала ему ключи.

— Я хотя бы поведу машину, — буркнул он. Он вытащил ключи и открыл в багажнике чемоданчик, где были наушники. Он передал скрытные наушники нам. — Так мы будем на связи.

Мы с Джуд поместили мелкие приборы в уши, Тарек надел наушники и сел на переднее сидение машины с ноутбуком.

— Я буду следить за вашим прогрессом по камерам, временно блокируя их для стражей, чтобы они вас не заметили, — объяснил он, голос ясно звучал в приборе в моем ухе. — Удачи!

Мы подняли большие пальцы и оставили его, пересекли дорогу и добрались до юго-восточной стороны комплекса. Ночь была ясной, полумесяц висел в небе, и воздух был теплым и душным. Я громко дышала за маской. Мы держались теней, обходя границу. Забор был выше вблизи, и я не знала, как мы пройдем. В голову пришла мысль, что это не выше трапеции. Я хотела скорее освободить Феникса, забралась по ограде с ловкостью Елены, свесила ноги и спрыгнула на другой стороне.

— Хороший ход! — шепнула Джуд в темноте и заговорила в прибор связи. — Эй, Тарек, откроешь задние врата?

Через миг маленькие врата в ограде загудели, и Джуд прошла, ухмыляясь.

— Хороший ход, — сухо повторила я, ощущая себя немного глупо. — Если бы я знала, что тут были врата…

Мы пригнулись и побежали к главному зданию, огибая охранника в патруле. Мы нашли легко служебную дверь.

— Тарек, откроешь и эту? — тихо спросила Джуд в микрофон.

— Я пытался, — ответил он. — Похоже, она заперта обычно.

Мы проверили дверь, увидели скважину под ручкой.

— Что теперь? У меня нет ключа, — буркнула Джуд, я заметила фонарик охранника вдали. — Есть ещё входы?

— Минутку, — сказал Тарек, и мы услышали стук клавиатуры.

Мы ждали его ответа, я разглядывала замок. Обычный. Я инстинктивно, словно была воровкой Лихуа, вытащила из волос пару шпилек, согнула одну как Г, а другую выпрямила, стала работать над замком.

— Что бы ты ни делала, скорее! — просила Джуд. — Охранник идет сюда.

Я надавила на штифт шпилькой в форме Г, пока двигала другой шпилькой. Я услышала тихий щелчок, первая шпилька оказалась свободна, и я улыбнулась от старого навыка. Но я слышала приближающиеся шаги охранника. Мои пальцы дрожали, пока я убирала штифты шпильками… Через пару секунд раздался новый щелчок, дверь открылась.

Фонарик охранника озарил стену, стал двигаться к нам.

— Кто там? — крикнул грубый голос.

За миг до фонарика мы прошли в здание и быстро закрыли служебную дверь за собой. Сердце билось в горле, я прильнула к двери и выдохнула с облегчением. В этот раз я ухмылялась.

— Похоже, я еще не забыла, как взламывать дверь! — прошептала я, благодарная теперь за Проблеск с Лихуа.

Голос Тарека зазвучал в наушниках:

— Я нашел другой вариант…

— Не переживай, — перебила Джуд. — Мы уже внутри.

Мы огляделись в мрачном коридоре, в воздухе пахло дезинфицирующим средством. Тишина была тяжелой и жуткой, ее нарушали приглушенные вопли и стоны пациентов за закрытыми дверями. Я чуть не выскочила из кожи, когда заметила жуткое лицо за окошком с решеткой — бледная девушка глядела на нас огромными глазами и без слов. Я прижала палец к губам, прося ее молчать. Она повторила за мной, нервно захихикала из-за стекла. Ее глаза были темными, хотя дело могло быть в полумраке. К нашей радости, она не подняла тревогу.

— Вижу на камере, — сказал Тарек. — Я слежу за движениями.

Мы пошли по его указаниям. Станция медсестры, к счастью, была пустой.

— Следующий коридор тоже чистый, — сообщил Тарек. — В конце поверните налево, комната Феникса — пятая дверь справа.

Мы шли по восточному крылу, охранник вдруг вышел из служебного туалета. Он застегивал пояс, когда поднял взгляд.

— Эй! Что за…

Но он не закончил. Джуд вытащила тазер и выстрелила. Охранник содрогнулся и упал на пол кучей. Он не успел оправиться, Джуд вытащила пару пластиковых стяжек из кармана, и мы закрепили его запястья за спиной, сковали лодыжки. Джуд вытащила платок из кармана стража, сунула в его рот.

— Помоги оттащить его в туалет, — сказала она, кряхтя, пытаясь его поднять.

Я сжала руки мужчины, узнала тяжелые желваки и щетину на подбородке. Он поймал Феникса. Внутри я бросила его на плитку пола резко, и он застонал за кляпом. Мы вышли в коридор, закрыли дверь, хотя охранник стонал от боли.

— Лучше поспешить, — сказала Джуд. — Вскоре его пропажу заметят.

Мои нервы были на грани, мы побежали к комнате B12. Дверь Феникса была заперта.

— Тарек, ты можешь открыть? — тревожно спросила я. Ответа не было. — Тарек? Ты меня слышишь?

Джуд попробовала и не получила ответа, только шипение.

— Блин. Потеряли связь, — пробормотала она.

Я разглядывала замок, но мои навыки тут не помогали. Дверь открывалась карточкой.

— Джуд, что нам делать? — в моем голосе появилось отчаяние от последней помехи.

Она щелкнула пальцами.

— Охранник — сказала она и побежала в туалет. Через мгновения она вернулась с его ключ-картой.

— Молодец! — шепнула я, она провела картой по слоту. Замок загудел, засов сдвинулся. Я робко открыла дверь и прошла в комнату-камеру. В полутьме я различила силуэт мальчика на кровати. Мое сердце запело при виде него. — Феникс? — прошипела я, снимая маску. — Это Дженна!

Он сел, лунный свет из окна с решеткой упал на его бледное худое лицо. Он оскалился в улыбке.

— Рад тебя снова видеть, Дженна, — сказал Дамиен.

Мои ноги почти подкосились, я отпрянула к стене.

— Ты! Но как ты п-попал сюда?

Дамиен выглядел изумленно.

— Британские авиалинии. Бизнес-класс.

— Я не об этом, и ты знаешь это! — яростно ответила я. — Что ты сделал с Фениксом?

— Ничего… — сказал он, разглядывая ноготь. — Пока что.

Я в гневе сжала кулаки, бросилась на него. Нападая яростью, а не навыком, я дико взмахнула рукой. Он уклонился, ткнул меня кулаком в живот, придавил к стене. Его предплечье давило на мое горло, и я пыталась дышать. Дамиен склонился ближе, черные глаза вглядывались в мои. На миг я заметила слабое голубое сияние в их глубинах, как блеск монеты на дне колодца. Мой Свет отражался в его Тьме. Меня тянуло глубже, я стала ощущать странную связь, переплетение душ, как две лозы объединились… А потом Дамиен отвел взгляд, нарушая связь.

— Меня восхищает твой дух, Дженна, но у нас нет на это времени, — прорычал он. — Все тебя ждут.

Я пыталась понять, что произошло между нами, а он направил мой взгляд к двери, где трое Охотников собрались в коридоре. Крупный Охотник с перевязанным носом после последней встречи сдерживал Джуд, она извивалась, он зажал рукой ее рот. Паучиха забрала тазер Джуд, оружие было перезаряжено и направлено на меня. Рядом с ней дулась Охотница с кастетами, ее темные глаза сузились злобно. Дамиен толкнул меня к двери и в ее хватку. Ее ногти впились в мою кожу, она завела мои руки за спину, закрепила пластиковую стяжку на моих запястьях.

— Вижу, ты не одна, — Дамиен презрительно окинул Джуд взглядом. — Так называемый Воин Души. Толку от ее защиты, Дженна? Она же не справилась как Защитник.

Джуд хмуро глядела на него с презрением, ее пылающие глаза были полны слез. Она сказала что-то в ответ, но ее слова приглушила большая ладонь крупного Охотника.

— Я хочу увидеть Феникса! — гневно потребовала я.

— Конечно, — Дамиен ехидно изогнул бледные губы. — Ты же прошла долгий путь.

Он поманил Охотников, и нас повели по коридору к двойным дверям. Проведя картой по замку, Дамиен повел нас вниз по лестнице в недра здания, и я гадала, как он и его Охотники так легко ходили по учреждению. Дамиен остановился у тяжёлой деревянной двери с табличкой «ТОЛЬКО ПЕРСОНАЛ». Он провел картой, и мы прошли в подвал. Воздух был влажным и холодным, воняло мокрыми тряпками и мышиным пометом. Швабры, ведра и дезинфектор лежали у двери. Сверху на высоком потолке тянулись трубы, уходя во мрак. Только лампа у входа работала, мерцала и гудела, как комар.

Куда страшнее тут было собрание, проходящее в дальней части подвала. Они были в белых халатах больницы, голова были опущены, толпа пациентов стояла полукругом у дальней стены. Каждый держал черную свечу, огонь мерцал полукругом, горячий воск стекал с пальцев на голый бетон пола. Они в унисон жутко шептали:

— Ра-Ка, Ра-Ка, Ра-Ка…

Мы приближались, голоса утихли, и нас пропустили. Темные глаза следили за нами с голодом и пылом, от этого кожу покалывало. Среди них я заметила бледную девушку, которую уже видела. Она прижала палец к губам и захихикала. Ужас ударил меня с полной силой — это было не учреждение психического здоровья. Это было логово Танаса!

Мы дошли до центра их собрания, и мой мир развалился.

— Феникс! — охнула я. Мой Защитник лежал на каталке, его руки и ноги были привязаны. Большая металлическая каталка стояла у стены, стала алтарем с хирургическими инструментами вокруг пары высоких черных свеч и грубо вырезанной деревянной статуи с кошачьими глазами и острыми клыками. Я видела этого идола раньше, и я задрожала, вспомнив жуткую голову — мрачную реконструкцию древнего божества, которому поклонялось племя тлетл пять тысяч лет назад. На полу под каталкой Феникса был еще один до ужаса знакомый символ: перевернутая пентаграмма, изображенная черными чернилами. В линиях были темные пятна высохшей крови, на жуткий миг я подумала, что мы опоздали…

Феникс пошевелился. Хотя он был накачан седативными, он выглядел целым. Но потом я поняла, чья кровь была на полу. Я узнала трубы на потолке из связи с Калебом. Тут убили Саула и Мэдди, ритуально принес в жертву сам Танас.

— Дженна? — застонал Феникс, вяло подняв голову, чтобы видеть лучше. Его тусклые глаза расширились в тревоге. — НЕТ! Охотники поймали тебя!

Дамиен холодно рассмеялся.

— Не совсем, Феникс. Она пришла сюда сама… чтобы спасти тебя, представь!

— Чо-о-о? — невнятно сказал он.

— Как видишь, она и этот якобы Воин думали, что смогут забрать тебя отсюда, — объяснил Дамиен, обходя каталку, — но они пришли в ловушку!

Феникс переводил рассеянный взгляд с меня на Джуд. Узнавание мелькнуло в глазах.

— Джуд, дура! — закричал он, его гнев пробил туман. — Чем ты думала?

— Не вини Джуд, — сказал Дамиен. — Твоя связь с Дженной привела ее сюда.

Феникс умолк, вес слов Охотника медленно впитался. Он повернул голову и посмотрел на меня.

— Ты не должна была приходить за мной, — пробормотал он, голубые глаза наполнили горе и вина.

— Но я связана с тобой душой, — ответила я, слезы текли по щекам. — Я должна была…

Радуясь нашим страданиям, Дамиен хлопнул в ладоши и потер руки.

— Что ж, мы радостно воссоединились, пора начинать, — сказал он. — Охотники, готовьтесь к нашей первой жертве!

— Разве мы не должны дождаться…

Дамиен перебил Паучиху, хмурясь:

— Слушайтесь.

Игнорируя неуверенные взгляды банды, Дамиен поднял капюшон, повернулся к алтарю и поднял ладони к голове божества.

— Хвалите Ра-Ка!

Воплощенные продолжили скандировать, шатаясь, как в трансе, их пустые взгляды пугали. Охотница с Кастетами подняла меня на алтарь, заставила повернуться к Фениксу на каталке.

— Хочу лучший вид для тебя, — прошипела она мне на ухо. — Я хочу, чтобы ты видела, как его душу вырвут из него и сотрут навеки.

Меня мутило, я была в ярости, попыталась вырваться из ее хватки, но она вонзила ногти глубже и сжала мои волосы, повернув мою голову.

— Смотри, — прорычала она.

Крупный Охотник притащил Джуд к другому концу каталки, чтобы и она видела ритуал.

— Ты будешь следующей, — насмехался он, его голос был гнусавым из-за перевязанного носа. Джуд хмуро смотрела на него как дикая кошка, подавленная тазером, направленным на нее Паучихой.

Дамиен взял с «алтаря» скальпель, острый клинок мерцал в свете свеч. Он повернулся к каталке, прижал острый кончик к горлу Феникса. Подавленный и связанный Феникс мог лишь лежать и принять судьбу.

— Нет… не надо, — умоляла я, отчаяние поднялось во мне. — Дамиен, прошу, не надо.

Мстительно взглянув на меня, Дамиен стал резать грудь Феникса. Я зажмурилась, не могла смотреть. Но я не слышала крика боли Феникса. Седативные не давали ему ничего чувствовать? Робко открыв глаза, я всхлипнула с облегчением. Дамиен только разрезал футболку Феникса, оголяя грудь.

Дамиен ухмыльнулся мне.

— Мне нужен чистый удар нефритовым ножом, — злорадно объяснил он.

Он повернулся к алтарю, поднял левую ладонь над металлической миской, куда горячий черный воск капал с клыков головы божества. Он махнул скальпелем, порезал ладонь, его кровь попала в смесь.

— Ruq haq maar farad ur rouhk ta obesesh! — бормотал он, повторяя древние слова его мастера, запечатывающие заклинание. Он отложил скальпель, взял миску и прошел к обездвиженному Фениксу. Дамиен придерживал его голову, заставил выпить гадкое зелье. Я скривилась, ощущая тошноту, помня горячий и горький вкус смеси в своем горле, как я стала уязвимой после него для сил Танаса. Феникс закричал и выгнулся, едкая смесь проникла в его вены. Он извивался в агонии в оковах, обмяк и потел на каталке. — Rura, rkumaa, raar ard ruhrd… — говорил Дамиен.

Пока он проводил древний ритуал, который отделит душу Феникса от тела и отправит ее в забвение, собравшиеся стали тушить свечи по одной. Подвал погрузился во тьму, и я зарыдала. Я знала, что после завершения церемонии возврата не было. Мои руки были связаны за руками, Охотница крепко меня держала. Я не могла спасти своего Защитника.

Голубой блеск его глаз угасал, темнел с каждым мигом.

— Твоя жизнь с моей, как всегда, — завопила я, пытаясь поймать рассеянный и пустой взгляд Феникса.

— Да, как вс-с-сегда, — выдавил он с печальной и кривой улыбкой. Но мы знали, что это было последнее прощание.

— Как мило, — злорадно буркнул Дамиен. — Мы попрощались, давайте заканчивать!

Взяв нефритовый нож, украденный из дома Мэй, он подошел к каталке и поднял клинок над голой грудью Феникса. Пациенты все громче скандировали «Ра-Ка! Ра-Ка! Ра-Ка!», будто билось сердце.

Осталось задуть пару свеч, и тьма станет кромешной. Воплощенные стали топать босыми ногами по полу, ритуал дошел до кульминации, Дамиен проревел:

— Uur ra uhrdar bourkad, РА-КА!

Вдруг дверь подвала распахнулась, и поток света пролился в комнату.

— ПРЕКРАТИТЕ НЕМЕДЛЕННО!

— Опустите нож! — приказал агент Хейз, направляя пистолет на Дамиена. Он наступал, агент Лин прикрывала его сзади, пациенты в страхе отошли, пропуская их.

Дамиен с неохотой опустил нефритовый нож на каталку. Моя радость при виде двух агентов была подавлена радостью, что Феникса спасли в последний миг. Я не должна была бояться ФБР, их вмешательство спасло Феникса, Джуд и меня.

— Хорошо, что вы пришли! — выдохнула я. — Они…

— Молчи! — рявкнул агент Хейз, глядя на меня из-за зеркальных очков.

Я тут же сжалась, его грубость заткнула меня. Но он имел право злиться. Я убежала в нашу последнюю встречу — и Джуд даже выстрелила в него тазером — так что он не зря злился. Важно было, что два агента ФБР теперь арестуют Дамиена и его банду, заберут нас отсюда…

Моя радость стала ужасом, когда толпа вокруг меня опустилась на пол, кланяясь двум агентам. Даже Охотники Дамиена опустились на колено, когда они подошли.

— Ты же не пытался провести ритуал сам, Дамиен? — прорычал агент Хейз.

— Это просто Защитник, — ответил Дамиен. — Как самый верный слуга, я могу получить такую привилегию?

Агент Хейз ударил Дамиена по челюсти.

— Как ты смеешь пытаться забрать Тьму!

Мой разум кипел, меня мутило от потрясения. Через полминуты я поняла ужасную правду: агент Хейз был Воплощенным! И, судя по реакции толпы, он был их лидером.

Это был Танас!

Земля подо мной будто пропала. Дамиен не врал, сказав, что Танас воплотился в новом теле, и он был сильнее, чем Габриэл, старый священник, с которым я столкнулась в оскверненной церкви полгода назад. Он был огромным теперь, и я сомневалась в наших шансах — наш враг был опаснее, чем когда-либо!

— Даю слово, я не был самонадеянным, — заверял его Дамиен, послушно опуская голову, кровь капала с рассеченной губы. — Я просто хочу ускорить дело, быстрее разобраться с теми, кто мешает разрушить Свет.

— Это не повод начинать ритуал без нас! — упрекнул Танас. — За нетерпение будут последствия.

Дамиен смотрел с мольбой, черные глаза пылали не гневом, а страхом.

— Но я поймал Первого Предка, Защитника и Воина. Это заслуживает…

— Заслуживает? Ты не решаешь, чего ты заслуживаешь.

Танас ругал Дамиена за непослушание, Охотница с кастетами стояла на колене, опустив голову, скрываясь от гнева Танаса. Надеясь, что она не поднимет взгляда, я слепо потянулась за собой к алтарю. Вот! Мои пальцы задели холодную сталь рукояти скальпеля. Я скрытно повернула клинок и стала резать пластик на своих запястьях.

Я взглянула на Джуд, она смотрела на тазер в руке Паучихи. Феникс пусто глядел в потолок. Подавленный седативным и зельем, он не замечал, что происходило. Шансов, что мы втроем сбежим из подвала живыми, почти не было.

Я ощутила, как пластик треснул, мои ладони оказались свободными. Крепко сжимая скальпель в потной ладони, я взглянула на Джуд, скрытно показала ей клинок. Она едва заметно кивнула. Мы обе знали, что нужно было сделать, чтобы покончить с этим.

Я готовилась к отчаянной атаке, в которой могла умереть.

Джуд кивнула, и я бросилась вперед, она вырвалась из хватки Охотника, ударив его локтём в лицо. Ее не успели остановить, Джуд выхватила тазер из рук Паучихи, выстрелила в Танаса. Я в то же время собрала гнев и горе и вонзила скальпель в его тёмное сердце.

Но Охотница реагировала быстро. Она схватила меня за волосы и оттянула, не дав нанести смертельный удар. Я рухнула на каталку, билась с сильной Охотницей за контроль над клинком. Она повернула мое запястье, заставляя меня отпустить. Танас оправился от тазера и поднял пистолет в сторону Джуд. Но Джуд ударила Паучиху ногой, смогла снова выстрелить из тазера. В этот раз, несмотря на размер и силу, Танас поддался удару пятью тысячами вольт. Содрогаясь, он выронил пистолет, рухнул лицом на каталку, где лежал Феникс.

Я заметила, что Дамиен не спешил помочь мастеру. Радуясь, что его Охотники подавят нас, он наблюдал отрешенно и почти изумленно, как Охотница повернула мою руку почти до перелома. Скрипя зубами от боли, я пыталась сопротивляться…

— Ааруш, бамбук, который гнется, сильнее дуба, который сопротивляется, — советовала гуру, поймав меня в петлю из рук. Ее сила снова не вязалась с ее возрастом, и, как бы я ни боролся, я не мог вырваться из ее хватки.

Мое лицо было прижато к земле зала, я жалобно пролепетал:

— Но вы связали меня в узел!

— И? Для чего растяжки и прыжки? — ругала она, давя сильнее. — Стань гибким, как тростник, плавным, как вода, беги как волна…

Слушаясь совета гуру, данного века назад, я вызвала навыки Ааруша и выбралась из хватки, сделала сальто и отпрянула от рук Охотницы. Я ударила по точке марма у основания ее горла. Она охнула, и я ударила ее ногой, отталкивая к толпе пациентов с черными глазами, жаждущих нашей крови.

Я поняла, что лучшим шансом на выживание было убить Танаса и убрать так его хвату на последователях. Я отчаянно искала оброненный скальпель, который явно был где-то там во тьме, оглушенный Танас вдруг съехал с каталки на пол. Все в комнате застыло. Черные глаза лидера Воплощенных были пустыми, не моргали… кровь расцвела на его рубашке… зеленая рукоять нефритового ножа торчала из смертельной раны в груди.

Феникс вяло улыбнулся мне. Его рука была освобождена, лента была разрезна.

— Я убил его? — слабо спросил он.

Я кивнула, онемев от потрясения, что мой Защитник мог держать нож в своем подавленном состоянии.

Дозорные и Охотники застыли, смотрели, как их лидер истекал кровью до смерти на их глазах.

Жизнь Танаса утекала, а я не ощущала раскаяния, радости, было лишь облегчение, что эта злая душа будет изгнана снова из этой жизни. Это было наказание за убийство моих родителей. Он выдохнул в последний раз, я повернулась к Джуд с надеждой. Мы снова одолели Танаса…

Но Джуд не праздновала. Она настороженно озиралась, разглядывала пациентов. Только тогда я заметила, что они не стали собой. Глаза остались черными и бездонными. Дамиен и его Охотники тоже не изменились.

Шагнув вперед, агент Лин вытащила нефритовый нож из груди агента Хейза.

— Смелая попытка, Дженна. Но вы убрали не того мужчину, ведь нужна… женщина.

Я окинула агента Лин взглядом, отмечая ее синий костюм, прямые черные волосы и острые челюсть со скулами. Она выглядела как опытный и законопослушный офицер.

— Ты — Танас? — пролепетала я, она опустила нефритовый нож на алтарь.

С тонкой улыбкой агент Лин сняла очки, стало видно два пруда кружащейся тьмы на месте глаз. Я отпрянула в ужасе.

— Ты удивлена, — сказала она, смеясь от моего шока. — В прошлом я предпочитал быть мужчиной из-за преимущества в силе. Но, как доказал бедный агент Хейз, мужчина — очевидная мишень. И, — Танас опустил взгляд, восхищаясь своим спортивным телом, — я не мог и мечтать о более способном теле. Кроме пулевого ранения, чуть не убившего ее, агент Лин в хорошей форме. И, как у агента ФБР, у меня преимущества. У меня есть доступ к разным людям, местам и источникам, каких не было у священника. Похоже, ты и твой Защитник оказали мне услугу, убив меня в первый раз.

— Тогда я окажу тебе еще услугу! — сказала Джуд, схватив оброненный пистолет агента Хейз.

Она не успела нажать на спусковой крючок, Дамиен сжал ее руку, уводя пистолет от мишени. Оглушительный залп раздался в подвале, пуля отлетела от стены. Я пригнулась, куски кирпича летели во все стороны. Джуд попыталась выстрелить во второй раз, но Дамиен с военной точностью обезоружил ее и направил дуло на нее.

— Хорошая попытка, Ежик, — оскалился он. — Забыла, что меня учли боевым искусствам крав мага в прошлой жизни?

Джуд под дулом с неохотой сдалась, и крупный Охотник грубо схватил ее. Она скривилась, когда он сдавил ее руками. Охотница с кастетами схватила меня, чтобы я тоже не пробовала больше неожиданные атаки.

Танас стряхнула с плеча пыль от кирпича.

— Ты загладил вину, Дамиен, — сказала она, холодно улыбаясь ему, это выглядело как угроза, а не благодарность. — Твой голод к Тьме понятен, но не переходи черту. Мне не нужно напоминать тебе о твоем договоре на душу.

— Как я могу забыть? — ответил Дамиен, склонив голову. — Вы — мой повелитель.

Танас прищурилась.

— Я рад, что ты знаешь свое место. Раз агент Хейз уже не с нами, ты можешь занять его место рядом со мной.

Дамиен резко поднял взгляд с улыбкой на губах.

— Это честь. О, Великий, — прошептал он. Убрав пистолет за пояс, он перешагнул труп агента и присоединился к Танасу у алтаря.

— Смерть Хейза печальна, но это мелкая помеха, — продолжил Танас, махнул двум пациентам унести тело. — Мы перекроем его потерю, потушив Свет Дженны. Но сначала закончим то, что ты начал.

Танас подошел к каталке, я отчаянно переглянулась с Джуд. В ее глазах отражалось то же смирение, бремя поражения, но еще и сверкал гнев на меня. Я не винила ее за презрение ко мне из-за провала миссии. Я была виновата. Я привела ее сюда, не послушала Калеба и Гоггинса. Я слишком поздно, конечно, поняла, что они были правы. Я рискнула, чтобы спасти Защитника, но поплатилась за это. Душу Феникса сотрут навеки, но и Джуд, меня и мой Свет уничтожат.

Сморгнув слезы стыда и сожалений, я смотрела на беспомощного Феникса на каталке, проклиная свою самоуверенность. Я не была Защитницей! Я не должна была притворяться ею. Но, несмотря ни на что, я знала, что если бы делала выбор снова, я бы приняла то же решение. Феникс был моим Защитником. Он спасал меня снова и снова. Я должна была спасти его.

Но теперь это было не важно. Танас готовилась завершить ритуал жертвоприношения, и я знала, что мы с Фениксом дошли до конца пути наших душ вместе. Мысль о разлуке навеки наполняла меня страхом, почти таким же ужасом, как перед тем, что лежало впереди для моей души, когда она будет разрушена Тьмой.

Танас склонилась над каталкой, провела ладонью по каштановым волосам Феникса, лаская его, как мать — больного сына.

— Ах, Феникс. Ты думал, что мог уничтожить меня обсидиановым клинком, — сказала она зловеще успокаивающим тоном. — Как ты ошибался!

Она сжала его волосы, отклонила голову Феникса, и его глаза раскрылись от боли. Свободная рука Феникса взлетела к Танас, но Дамиен быстро подвил его.

— Ты мешал мне слишком много жизней, — процедила Танас, уродливо скалясь. — Но уверяю тебя, Феникс, это твоя последняя жизнь.

По ее приказу Воплощенные встали и продолжили тихо скандировать «Ра-Ка! Ра-Ка! Ра-Ка!».

Отпустив голову Феникса, Танас взяла нефритовый нож, еще мокрый от крови агента Хейза, и стала произносить слова ритуала:

— Rura, rkumaa, raar ard ruhrd…

С каждой строкой надежды в моем сердце оставалось все меньше. А потом я вдруг вспомнила про Тарека. В смятении и бое я забыла, что он следил за нами. Он же увидел, что случилось, через камеры, услышал наши крики в наушниках?

— Тарек? — шепнула я. Ответа не было. Только шум. В подвале не было сигнала, как и в коридоре наверху. Но я пыталась связаться, хотя не знала, что один Воин мог сделать против толпы Воплощенных. Даже если Тарек сообщил в Хейвен, поддержка будет часами добираться сюда. Но у него могли быть шансы…

Дверь подвала снова открылась, и я подняла взгляд, надеясь на спасение в последний миг. Танас замолкла посреди заклинания, хмуро посмотрела на прибывших, но ее гнев вскоре рассеялся, Охотник-блондин грубо втолкнул в комнату Тарека.

— Ах! Опоздавший, — ухмыльнулась Танас, насмехаясь над еще одной добычей.

При виде Тарека в синяках и крови Джуд перестала бороться в руках Охотника. Мои надежды разбились, я обмякла, побежденная, в когтях Охотницы. Моя миссия по спасению Феникса провалилась трагично, и виновата была только я.

— Прости, Тарек, — пробормотала я, пока его тащили ближе ко мне. Его очки были в трещинах, футболка — порвана. Правая щека опухла, кровь текла из разбитой губы.

— Не извиняйся, — ответил Тарек, кривясь от ран. — Он напал на меня в машине. Я отвлекся на ноутбук и не заметил его.

— Я виновата, — было стыдно смотреть на него. — Я должна была тебя послушать. Ты был прав, это была ловушка.

— Да, и ты попалась! — радовалась Танас со смехом. Она облизнула губы, язык двигался как у змеи. — Два Воина, Защитник и Предок. Будет долгая и темная ночь жертв.

Тарек взглянул на нее хитро.

— Уверена?

Танас нахмурилась, потом ее темные глаза расширились в тревоге, Тарек вытащил металлическую капсулу из кармана. Я тут же узнала прибор. Световая граната упала на пол, прокатилась к ногам Танас. Она бросилась за алтарь, как и Дамиен, пациенты сжались в ужасе. Охотники схватили Тарека, Джуд и меня как щиты.

Прошло несколько напряжённых секунд… и ничего не произошло.

Тарек выругался.

— Блин! Не сработало…

Дамиен засмеялся, встал на ноги. Танас тоже вышла, ее лицо было бурей.

— Никто не заставит меня выглядеть глу…

Раздался оглушительный грохот, граната взорвалась, сверкнув ярко, как солнце. Воплощенные взвыли в ужасе и агонии, Свет обжигал их глаза. Озаренный сиянием, подвал из ночи стал днём за миг. Но яркий свет не вредил моим глазам — я видела яснее, чем когда-либо.

— Быстро! — сказал Тарек. — Граната не будет работать долго.

Воплощенные шатались от вспышки, и я бросилась к каталке и сорвала ленты. Феникс взбодрился от вспышки концентрированного Света и сел.

— Ты можешь идти? — спросила я, закидывая его руку на свои плечи.

— Я буду ползти, если нужно, — ответил он, граната стала шипеть, как фейерверк.

— Ведите его отсюда! Я разберусь с Танас! — приказала Джуд. На полу сверкал скальпель, и она схватила его.

— Защищайте госпожу! — крикнул Дамиен дрожащей толпе, жмурясь от Света.

Все еще ослепленные, Охотники махали руками, пытаясь ударить. Воплощённые бросились вперед, как слепые крысы, закрывая тело Танас собой. Джуд сбили в хаосе, она выронила скальпель и бросила попытку убить Танас. Она присоединилась ко мне и Тареку, мы пытались удержать Феникса на ногах. Вместе мы пробивали путь через толпу пациентов, их пальцы царапали нас, они щелкали зубами. Джуд била руками и ногами, создавая путь к двери.

— ИДИТЕ! — приказала Джуд на лестнице. — Я задержу их.

Ослеплённые Воплощенные шли за нами. Джуд схватила швабру, отломала конец. Крутя палку, как посох, она отбивала волну пациентов. Ее навыки шаолиньского монаха пригодились, выпады и удары попадали по наступающим Воплощенным.

Мы с Тареком несли вес Феникса, помогая ему подниматься по лестнице. Но на первом этаже мы столкнулись с запертым пожарным ходом.

— Как выйти? — завопил Тарек, дергая тщетно ручку.

— Идем наверх, — сказала я.

— Но там крыша, и мы будем в лову…

Мы вздрогнули от выстрела, разнёсшегося эхом по лестнице, за ним раздался крик боли.

— Джуд? — со страхом позвала я.

Снизу топот стал громче. Джуд появилась с кровью, текущей из поверхностной раны на руке.

— Дамиен стреляет наугад! — крикнула она. — Нельзя медлить.

Она провела карточкой охранника по замку, открыла ногой дверь, и мы побежали по коридору к приемной. За нами Дамиен и его Охотники, полуослепшие и растерянные, вышли на лестницу. Джуд провела картой для выхода, Дамиен дико выстрелил снова. Пуля попала по дверной раме, щепки полетели в стороны. Даже подавленный, Феникс пытался прикрыть меня.

— Я спасаю тебя в этот раз, помнишь? — сказала я, пока вела его в дверь за другими.

Игнорируя испуганного охранника за столом, мы вышли на парковку и поспешили к вратам. Джуд вставила кару снова, врата стали медленно открываться. Слишком медленно. Мы не успели выбраться, Дамиен и его Охотники вырвались из здания как боевые псы. Они погнались за нами, мы протиснулись в брешь и побежали к ждущей Тесле. Двери открылись сами, и Джуд запрыгнула за руль, пока я помогала Фениксу сесть сзади. Тарек сел на пассажирское место рядом с Джуд, Дамиен вырвался из ворот с пистолетом в руке. Он выстрелил несколько раз, попал по машине. Джуд нажала на газ. Заднее окно разбилось, но мы уже уносились в ночь.

Мы ехали по пустому шоссе под звездами, когда Феникс высунул голову в окно и сунул два пальца в горло. Его стошнило черной желчью, он убирал ритуальное зелье из организма.

Я нежно коснулась его спины, пока его тошнило.

— Ты в порядке? — тихо спросила я.

— Лучше избавиться от яда, — вздохнул он, вернув голову в машину. — Как ты?

— В порядке, — ответила я, протягивая ему вводу.

Он осушил бутылку. Световая граната и избавление от яда придали ему сил, и блеск в глазах медленно возвращался. Я радостно улыбнулась Защитнику.

— Я рада, что мы нашли тебя вовремя, — сказала я и попыталась обнять его.

Но Феникс держал меня на расстоянии руки.

— Что ты творишь, Дженна? — упрекнул он, глядя мне в глаза, будто я была безумна.

— Я п-п-пришла спасти тебя, — пролепетала я, пораженная его реакцией.

— Это было глупо! — сказал он, встряхнув меня, едва сдерживая ярость. — Тебя могли убить!

Я вздрогнула, резкие слова обжигали меня. Он стал проверять мое тело на раны.

— Эй! Я сказала, что я в порядке! — рявкнула я, отталкивая его. Я хмуро посмотрела на него. — Не верится, что я прошла такой путь, рисковала собой, чтобы меня ругали как ребенка!

— Ты ведешь себя как ребенок, — едко ответил он. — Я думал, после того, что мы прошли в этой жизни, ты будешь умнее, не пойдешь прямо в ловушку! — я не успела ответить, Феникс обратил гнев на Джуд. — И чем ты думала, рискуя так душой Дженны?

— Она хотела тебя найти, — сухо ответила Джуд, Тарек стал перевязывать рану на ее руке, пока она вела машину. — Выбора не было…

— Конечно, был! — презрительно ответил Феникс. — Ты знаешь правила!

Джуд хмуро посмотрела на него через зеркало заднего мира.

— Да? Тебе ли говорить о правилах?

— Ладно, но хотя бы мой Предок еще жив! — парировал он.

Джуд сжала губы и глядела на дорогу стеклянными глазами. Феникс уже жалел о последних словах, и пару долгих мину никто не говорил. Только ветер пустыни свистел в разбитом заднем окне.

— Что нам было делать? — сказал Тарек, завязывая бинт Джуд и кисло оглядываясь на Феникса. — Отпустить Дженну одну? Запереть ее в Хейвене?

— Да! Я бы это выбрал, — процедил Феникс. — Не верю, что Калеб и Гоггинс позволил вам уехать.

— Не позволили, — сказала я, потрясённая реакцией Защитника. — Джуд и Тарек не виноваты. Я хотела тебя спасти любой ценой.

Феникс в отчаянии посмотрел на меня.

— Дженна, ты не можешь так рисковать своей душой! Калеб не объяснил? Ты не понимаешь, как ты важна?

— Объяснил. Но ты важен для меня, — ответила я, голос дрожал от эмоций. — Ты — мой Защитник. Ты мне нужен…

— В Хейвене я тебе не был нужен. Ты была защищена, — перебил Феникс. — Важен твой Свет.

Мое сердце сжалось от его слов, и мне пришлось смаргивать слезы, подступившие к глазам.

— Тебе важен только Свет… не я.

Тяжело вздохнув, Феникс провел руками по волосам и утомленно покачал головой.

— Ты не понимаешь, Дженна, — сказал он. Он поднял взгляд, лицо смягчилось. — Твоя душа и Свет — одно и то же. Ты — Свет. Потому тебя нужно защищать в первую очередь.

— А ты? — спросила я. — Как мой Защитник, ты не важен?

— Нет, — прямо сказал Феникс. — Я поклялся защищать твою душу. Это мой долг и, если нужно, жертва.

— Я думаю иначе, — ответила я, скрестив руки и бросая ему вызов. — Твоя жизнь с моей, как всегда. Мы же так говорили? Можно и немного благодарности. Если бы Танас принесла тебя в жертву, наши души не воссоединились бы. Ни в этой жизни, ни в будущих. Я была бы одна. Моя душа была бы без защиты. И что стало бы тогда с моим драгоценным Светом?

— Воин вмешался бы, — ответил Феникс. — Джуд. Она защищала тебя раньше, хорошо справлялась, — он взглянул на Джуд за рулем, но она упрямо не ловила его взгляд. Феникс повернулся ко мне. — Дженна, тебе нужно понять, что Танас не хотела приносить меня жертву. Не поймав тебя, по крайней мере. Я был наживкой, и ты клюнула.

— И буду делать это каждый раз, — упрямо сказала я.

Феникс покачал головой.

— Нельзя давать Танасу — или Дамиену — так тобой управлять! Теперь они знают, что могут достать до тебя через меня. Это слабость. У нас не может такого быть.

— И я не могу потерять тебя, — заявила я. Я отвернулась от него и глядела в окно, решив не показывать Защитнику, как он был важен для меня. Пустыня проносилась мимо, выцветшая табличка Шоссе 95 на миг показалась в свете фар, потом пропала во мраке.

После мига тишины Феникс нежно и робко взял меня за руку.

— Дженна, прости, — сказал он, гнев в голосе пропал. — Я понимаю твои причины, по этим же причинам ты так важна для меня. И потому я так расстроен, что ты рисковала собой. Я тоже не могу тебя потерять.

Я хотела бороться, но сердце таяло от его слов. И все же я глядела в окно, видела его отражение в стекле, верность на его лице.

— Я благодарен тебе, Джуд и Тареку за спасение, — продолжил он. — Но ты не помнишь, что случилось в последний раз? Как опасно тебе ставить меня выше своего выживания?

Я без слов покачала головой.

— Ты помнишь Проблеск, где мы были шайеннами? — он сжал мою ладонь. — Когда мы ехали по Великим долинам, и Охотник Танаса выстрелом сбил меня с лошади?

Моя память о той жизни дрогнула, я смотрела на песок ржавого цвета, проносящийся мимо, горы поднимались вдали, как тени спящих великанов на горизонте…

Копыта лошадей стучали по сухой красной земле, приближаясь, я подняла Хиамови на ноги. Пулевая рана в его боку истекала кровью, моя лошадь скулила в агонии от выстрела в бок.

— Я сказал… уезжай, Вайнока, — простонал Хиамови, скаля зубы от боли.

— Знаю, — буркнула я, шатаясь под его весом, двигаясь к холмам. — Но я поклялась, что мы связаны в жизни и смерти.

— Но не… в смерти… Танас не даст, — выдавил Хиамови, хромая рядом со мной.

Мы шли по долине, маршал в белой шляпе и его прихвостни окружали нас. Один из черноглазых охотников поймал лассо меня и Хиамови, затянул верёвку на наших грудях, сбил нас с ног. Вопя, охотники потащили нас за своими лошадьми, грубая земля царапала нашу голую кожу. После пары сотен жестоких ярдов мы остановились под кривым деревом.

— Да, сэр, пора наказать! — сказал темноглазый маршал, сплюнув на землю комок табака. — Пусть черви извиваются, пока мы гасим их Свет!

Закрепив лассо на наших шеях, закинув концы на прочную ветку, они подняли нас в воздух. Маршал вытащил черную книжку в кожаной обложке из кармана и стал произносить странные слова. Я безумно била ногами, пытаясь дышать, веревка душила меня. Хиамови слабо тянул за петлю, струи крови текли по его коже из раны и ободранной крови на ржавую землю…

Я охнула, ладонь потянулась к горлу. Я еще ощущала давление на трахее. Я повернулась к Фениксу и спросила:

— Если Танас и Охотники поймали нас, почему мы теперь тут?

— Наше племя пришло нас спасти, — объяснил Феникс. — Но едва успели. Иначе нас принесли бы в жертву в тот день. Потому ты не можешь ставить меня выше себя. Если бы мы не были связаны, ты бы послушалась меня и уехала, когда меня подстрелили.

Я покачала головой.

— Вместе мы или нет, я все равно спасла тебя.

— И это брешь в нашей броне, — настаивал Феникс. — Это уязвимость, которую Танас всегда будет использовать. Как он сделал в этой жизни.

Я сглотнула, ком в горле пропал.

— Но, если бы я не вернулась, тебя не было бы тут сегодня… как и меня.

Феникс смягчился от моих слов.

— Тогда мы нужны друг другу, — сказал он, открыв для меня объятия. — Пообещай больше так не рисковать ради меня.

— Не могу, — ответила я, погружаясь в его объятия. — Но обещаю, что в следующий раз я буду лучше вооружена!

Феникс рассмеялся и покачал головой от моего упрямства.

— Простите, не хочу разрушать счастливое воссоединение, — сказала едко Джуд, — но у нас проблема.

— Что? — спросил Феникс, тут же напрягшись.

Высокий писк звучал от панели приборов, Джуд кивнула на красный сверкающий свет на экране. Через секунды экран погас, тревога утихла, и фары машины уже не горели.

Мы ехали в тишине во тьме.

— Батарея разрядилась! — буркнула Джуд. Борясь с рулем, она криво остановила машину на краю.

Тарек открыл ноутбук, попробовал включить систему машины, но без толку.

— Пуля явно повредила один из топливных элементов, — сказал он.

— Что теперь? — спросила я, тревожно взглянула на разбитое заднее стекло, пустую дорогу за нами.

— Пойдем пешком, — сказал Феникс. — Мы сбежали далеко, но Танас будет идти за нами. У нее под рукой все ресурсы. Нам нужно в Хейвен… пока она не добралась до нас.

После прохлады внутри машины воздух пустыни ощущался теплым и неподвижным. Ночное небо было океаном звезд, луна — серебряным диском. Мы собрали вещи: маленький рюкзак Джуд, аптечку, пару фонариков и бутылку воды. Кровь уже пропитала спешно созданную повязку на руке Джуд, и я настояла сменить бинт, мои навыки военной медсестры снова пригодились, я добавила давление и остановила кровотечение.

Тарек впечатлено отметил мою технику.

— Жаль, тебя не было рядом, когда мою ногу оторвало в гражданской войне! — пошутил он.

Я закончила перевязывать Джуд, и мы были готовы идти. Феникс пошел в пустыню.

— Проще идти по дороге, — отметила Джуд. Она кивнула на шоссе, чуть кривясь, надев на плечи рюкзак.

— Но опаснее, — возразил Феникс, замер и оглянулся. — Дозорный Танас легко нас заметит. Мы должны пересечь пустыню.

— Это дольше, — парировала Джуд. — У нас нет времени. И мы можем заблудиться.

— Я вырос в Аризоне, — напомнил ей раздражённо Феникс. — Я знаю, где мы, и как дойти до Хейвена.

Джуд тяжко вздохнула.

— Тогда ты знаешь, что мы не экипированы для похода по пустыне.

— Это не Сахара! — фыркнул Феникс.

— Но и не пляж с круглосуточным баром! — сказала Джуд. — У нас одна бутылка воды на всех, если ты забыл. Мы можем умереть там от жажды!

Они спорили, Тарек закатил глаза, словно споры Джуд и Феникса были знакомым делом.

— Слушайте, — перебила я, — чем дольше вы спорите, тем ближе Танас, — я тревожно глядела во тьму, откуда могли приехать машины. — Тарек, что нам делать?

Тарек встал на носочки, поправил сломанные очки.

— Эм… вы оба правы. Для скорости лучше дорога, — Джуд ухмыльнулась Фениксу, — но там негде спрятаться, мы будем на виду, — теперь Феникс выглядел довольно.

— Тогда пустыня, — я решила за всех, веря Фениксу, а не Джуд в этом.

— Ладно, — сказала Джуд, — но не вините меня, если это не сработает.

Бросив машину на обочине, мы пошли в ночь, хрустя сухой землей. Феникс был впереди, вел среди колючих кустов и кактусов, Тарек и недовольная Джуд плелись следом.

— Что у тебя с Джуд? — спросила я тихо у Феникса, мы двигались под звездным небом. — У вас будто есть история.

Феникс фыркнул, издав пустой смешок.

— Да, долгая история.

Он прошел пару шагов в тишине, отвернув от меня лицо, глядя на дорогу впереди.

— Видимо, вы были в одном племени воинов, хакала? — сказала я. — В том, что спасло меня и других Первых Предков?

Феникс замер, и я поравнялась с ним. Он приподнял бровь.

— Ты помнишь так далеко?

Я кивнула.

— Калеб показал мне. Во Вспышке в Солнечной комнате.

Он нахмурился, словно всплыло глубокое воспоминание.

— Была темная ночь. Такой бури никто еще не видел. Но каждый воин хакала ощутил зов. Чувство, что, если мы не вмешаемся в бой, солнце больше не поднимется, — его голубые глаза посмотрели на меня, сияли ярко, как звезды сверху. — Мы не понимали, что спасали Свет. Потом, когда наши души связались с вашими, мы осознали размер нашего поступка. Что мы будем навеки связаны душами.

Я нашла его ладонь во тьме.

— Ну, я рада, что это ты, Асани, спас меня в ту ночь.

Феникс удивлённо моргнул, услышав свое духовное имя, и улыбнулся, понимающая мудрая улыбка, которую он пронес через века. На краткий миг его лицо словно стало лицом воина с косой — широкие щеки, сильная челюсть и гладкая кожа, словно черты были вырезаны из эбонитового дерева.

— Судьба сделала меня твоим Защитником, Тишала, — он использовал мое имя и сжал мою ладонь. — И судьба свела нас снова. Смотри! — он указал на что-то далеко впереди…

— Видишь ту звезду, Тишала? — шепнул Асани, мы сидели бок о бок на холме, теплый ветер окутал нас, как одеяло, и тихий стрекот сверчков свел нас в объятиях.

Я глядела на ночное небо, мерцающее, как океан над долиной.

— Какую? — выдохнула я.

— Ту яркую, на севере, — он притянул меня ближе и указал. — Где бы ты ни была, в каком бы воплощении ни была, смотри на ту звезду и знай, что я с тобой. Твоя жизнь с моей, как всегда…

— Наша звезда! — охнула я. Пульс участился, а связь углубилась. Постоянная звезда в небесах соединяла первую жизнь как Тишалы и Асани с жизнью Дженны и Феникса. Наши души далеко ушли во времени, но я поняла, что мы были, как всегда, вместе.

Я смотрела в лицо Феникса, утомлённые, но решительные черты смягчил свет луны.

— Твоя жизнь с моей…

— Как всегда, — ответил он, завершив фразу, подтвердив нашу вечную связь.

Мы какое-то время шли в тишине, умиротворённые, шаги хрустели, Джуд и Тарек шептались сзади. Потом Феникс сказал:

— Я слышал о твоих родителях. Мне жаль.

Звезды в небе вдруг стали размытыми, я смаргивала слезы. Неожиданное напоминание о потере грозило разбить мое сердце.

— Спасибо… — ответила я, горло сжалось, голос дрогнул. — Я т-т-так с-с-скучаю по ним.

Он нежно сжал мое плечо, я всхлипнула.

— Не отчаивайся, — тихо сказал он. — Однажды вы встретитесь, я уверен.

Я вытерла слезы ладонью.

— Думаешь? Но они не были Первыми Предками.

— И это могло их спасти. Охотники, убившие их, не провели ритуал, — объяснил он. — Их душам не помешали переродиться. Да, они уже не будут твоими родителями в следующей жизни, будут выглядеть иначе, но ты узнаешь их. И они проявят к тебе доброту, хоть не будут помнить тебя как дочь.

Вес горя на сердце стал легче от его слов.

— Спасибо. Так немного легче, — ответила я с горькой улыбкой. Потеря родителей все еще оставляла боль и пустоту во мне, но было приятно знать, что я увижу их в будущей жизни.

Мы поднялись на дюну, Феникс вдруг повернул налево.

— Ты точно знаешь, куда идешь? — спросила я. Пустыня казалось пустошью со всех сторон.

— Более-менее, — ответил он, глядя на небо. — Хейвен на западе. Идем за Минтакой, — он указал на дальнюю звезду справа в поясе Ориона. Уверенность Феникса в навигации в пустыне напомнила мне Амастан и время, когда он учил меня искать путь по Сахаре. Я подняла взгляд, стала искать путь. Я нашла Венеру, потом Сириус — самую яркую звезду на небе. Я различила созвездие Кассиопеи, указывающее на Полярную звезду на севере. Я вспомнила важность запахов в пустыне, особенно, далеких костров, и как свет луны был лучше факела в поиске пути во тьме.

Мы шли в ночи, Феникс хотел уйти подальше от разбитой машины, пока не рассвело, и покров тьмы пропал. Но горизонт становился ярче, и рассвет прогнал звезды. Без тени или укрытия пустыня быстро нагревалась, и мы вспотели, устали и хотели пить. Мы делились водой из бутылки, но на четверых этого было мало.

— Видите? Я говорила, что нужно было идти по дороге, — раздраженно буркнула Джуд, Тарек допил последние капли. — Мы могли хотя бы добыть припасы в первом городе.

— Мы дойдем до Хейвена раньше, чем умрем от жажды, — спокойно ответил Феникс.

Вытерев пот со лба, Джуд нахмурилась.

— По моей оценке, нас ждет день пути.

— Значит, найдем воду по пути, — сказал Феникс.

— Шутишь? Где? — спросила Джуд, махнув рукой вокруг. Вокруг нас был лишь песок, сухостой и дюны. Жар мерцал вдали, и я вспомнила с болью свое время как Суры в Сахаре. Ее жажда в соляной шахте Тагазы была не тем опытом, который я хотела повторить. Горло болело от мысли об этом.

— Не переживай. Я был когда-то туарегом, — напомнил Феникс. — Я знаю, где в пустыне источник воды. Пока помести это в рот, — он взял с земли круглый гладкий камешек.

Джуд недоверчиво посмотрела на него.

— Это не уберет жажду, — сказала она.

— Нет, — ответил Феникс. — Но ты замолчишь, не будешь терять влагу на болтовню…

— Тише! Слышите? — Тарек перебил их разгорающийся спор.

— Что? — спросил Феникс, повернувшись к нему.

— Гул. Как комар…

Хмурясь, Феникс прислушался. Я и другие тоже. Пустыня была зловеще тихой, только порой шумели насекомые. Я начала думать, что Тареку показалось, но уловила вдали гул, который становился громче. Щурясь от солнца, мы посмотрели на ясное небо, искали источник звука.

— Дрон! — завопил Тарек, указывая на черную точку высоко над пустыней.

— Думаешь, это Танас? — я ощущала себя опасно открытой на этом участке земли.

— Наверное, — ответила Джуд. — Дроном проще всего нас найти.

— Вперед! — Феникс побежал. — Нужно найти укрытие.

Мы бежали по грубой местности, ноги поднимали пыль. Гул преследовал нас.

— Там! — сказал Феникс, указывая на щель в каменистом холме.

Мы упали на четвереньки, забрались в узкую брешь. Тяжело дыша, я замерла, слушая приближающийся дрон. Сердце колотилось в груди, дыхание стало неровным. Гул дрона был все громче, все ближе… Я с тревогой переглянулась с Фениксом. Пару долгих секунд дрон парил над нашим укрытием. Потом мы услышали, как он улетел, пропал вдали, пустыня снова стала тихой.

— Думаешь, он заметил нас? — прошептала я.

— Без понятия, — Тарек с опаской глядел на опустевшее небо. — Мне не понравилось, как он висел над нами. Хорошая камера могла заметить наши следы.

— Нужно двигаться, пока мы можем, — сказал Феникс.

Мы по одному выбрались из укрытия под солнце. Я выползала последней, нога задела камень. Я услышала грохот. Я оглянулась в щель и застыла. Гремучая змея песочного цвета выбралась из-под камня. Ее хвост дрожал с угрозой, раздвоенный язык трепетал, пробуя сухой воздух.

Глубокий страх из далекого прошлого парализовал меня, я вспомнила сад в Египте и кобру, поднимающуюся из корзинки. Она пыталась вонзить в меня клыки. Тогда меня предупредила Нефе, и Ранеб отрубил змее голову.

Но в этот раз мне повезло меньше. Я не успела очнуться и отползти, змея бросилась.

Боль опалила сразу, яд побежал по венам как огонь. Змея поднялась для еще одной атаки, Феникс вытащил меня, Джуд и Тарек кричали и бросали камни в змею. Она испугалась и уползла во тьму пещеры.

Я лежала, тяжело дыша, страдая от боли, на горячей каменистой земле.

Феникс быстро осмотрел меня.

— Она тебя укусила?

Кивнув, я подняла штанину. Две мелкие раны были на голени, из дырочек текла кровь. Кожа уже опухла и покраснела.

Феникс повернулся к Джуд и Тареку, стоявшим надо мной с тревогой на лицах.

— Вы успели рассмотреть змею?

— Да, — Тарек вытащил из рюкзака Джуд аптечку. — Песочно-желтая и коричневая, с бриллиантами на спине.

Феникс выругался под нос.

— Гремучая змея Мохаве.

— Это плохо? — спросила я, жжение поднималось по ноге.

Джуд закатила глаза.

— Да. Это одна из самых ядовитых змей в мире! — буркнула она.

— Что? — завопила я, сердце колотилось.

— Спасибо, Джуд, — с сарказмом сказал Феникс. — Это очень помогло. Доведи пациента до паники, давай, — он опустил ладонь на мое плечо и посмотрел мне в глазах. — Дженна, сохраняй спокойствие. Или яд быстрее распространится по организму.

Я кивнула и попыталась дышать медленнее. Но боль усиливалась с каждым мигом.

Тарек сел на колени рядом со мной и осмотрел рану.

— Клыки вошли глубоко, — отметил он.

— Что есть в аптечке? — спросил Феникс.

— Все обычное, — ответил он, роясь в сумочке. — Салфетки с антисептиком, пластыри, солевой раствор, бинты…

— Обмотай ее ногу, — сказал Феникс.

— Нельзя использовать жгут на змеином укусе, — твердо сказала Джуд.

— Знаю. Научился на своей шкуре в джунглях Амазонки в прошлой жизни, — ответил Феникс, держа мою ногу прямо. — Но нужно давление, чтобы остановись поток яда.

Я скрипнула зубами, Тарек перевязал плотно мою голень и бедро, закрепил бинт.

— Без противоядия я больше ничего не могу, — объяснил он с виноватой улыбкой.

— Нужно скорее доставить Дженну в больницу, — сказал Феникс.

— Без проблем, — Джуд указала на пустыню. — Она как раз за углом.

— Твой сарказм не помогает, — рявкнул Феникс, хмуро глядя на нее. — Но ты можешь помочь мне нести Дженну. Мы доберемся до дороги и остановим машину.

Тарек помог им поднять меня в воздух. Меня несли под синим небом, моя голова сала гудеть, пот собирался на лбу. Но дело было не в жаре пустыни. Я горела изнутри.

— Пить, — выдохнула я, но они ничего не могли поделать. Воды не было.

Они шли втроем, шатаясь. Но жар солнца, нехватка вводы и мой вес быстро утомили их. Уставшие, они опустили меня на землю. Мое сердце колотилось, дыхание было прерывистым. Я попыталась сесть, голова закружилась, меня мутило. Кожа странно онемела. Я понимала, что, несмотря на давление бинтов, яд бежал по венам, бил по нервной системе. Я рухнула на песок.

Тарек прижал ладонь к моему лбу, проверил мой пульс.

— У нее лихорадка, — подтвердил он, — и сердцебиение учащенное.

— Нужно… идти, — настаивал Феникс, тяжело дыша.

— Нет! — перебила его Джуд. — Мы ухудшим все для Дженны, двигая ее.

— Тогда одному из нас нужно побежать и найти помощь, — сказал Феникс.

— Я пойду, — вызвался Тарек без колебаний, уже встал и развернулся. Он побежал вдаль, двигаясь на запад.

Как только он оказался далеко, Джуд повернулась к Фениксу.

— Это твоя вина, Феникс! — рявкнула она, указывая на него.

— Почему это? — парировал он, пока я извивалась в агонии на сухой земле. — Ты выпустила Дженну из Хейвена!

— Если бы мы пошли моим путем, это не произошло бы!

— Змеи всюду в этой пустыне — это просто неудача!

Они спорили, а мое зрение расплывалось, фигуры Феникса и Джуд искажались…

— Глупое решение, — парировала Джуд. — Когда я потеряла Первого Предка, все винили меня, но для тебя это просто неудача?

— Ты потеряла Предка из-за Танаса… — их высокие голоса стали далекими и приглушенными для моих ушей. — Я не потеряю Дженну… ни сейчас, ни потом.

Их слова кружились в моей голове…

— Феникс… она умирает… укус змеи… мы знаем, как ядовит… для ее души… для Света… словно кровь Танас в ее венах…

Мысли путались, разум был растерян. Я уже не хотела понимать их слова. Небо надо мной темнело, земля пошла рябью, и из жара появился зловещий силуэт. Он был сперва маленьким, но постепенно рос. Я знала, что должна была предупредить других, они еще спорили, но лицо онемело, язык был тяжелым, и я не могла говорить. Черная тень становилась все ближе, нависла надо мной и закрыла солнце…

Мир погружается во Тьму. Сверху небо бушует, как океан. В тучах сверкает молния. Воздух густой от дыма, режущего глаза, давящего на горло. Я стою, холодная, одинокая и дрожащая, на пустом склоне холма. Рядом со мной мертвое дерево, его кривой ствол белый, как кость. На краю ветки без листьев сидит большая черная ворона, глаза блестят и смотрят на меня. Выжженная земля тянется вокруг холма, окутана постоянной тенью, солнце уже не встает, его лучи, дающие жизнь, изгнаны за горизонт. В долине далеко внизу я вижу легионы людей, трудящихся на пустой испорченной земле…

Я отплевалась и кашляла, горячую горькую жидкость лили в мое горло. За едким дымом жуткое лицо с впавшими глазами и крючковатым клювом вместо носа, черными и красными перьями на лбу появлялось и пропадало. Фигура бормотала загадочные слова, я закричала, боль пронзила ногу, а потом пришло онемение…

Ворона громко каркает, взмахивает темными блестящими крыльями и взлетает с ветки. Она описывает круг сверху три раза, потом опускается в долину. Я дрожу от хриплого карканья, она зовет меня. Я ощущаю странное желание идти следом за птицей вниз по холму и по полю рабов. Она ведет меня к огромной площади, где тысячи подданных на коленях, кланяются и молятся огромной статуе жуткого бога с рычащим ртом и глазами змеи, черными, как ямы.

Зловещая ворона все ведет меня через скандирующую толпу к крепости из вулканического камня, ее зубчатые башни поднимаются как неровные горы по бокам от меня. У основания длинного лестничного пролета стражи в уродливых масках ягуара стоят на посту, напряженные и прямые, как копья в их руках. С тревогой проходя мимо них, я поднимаюсь по лестнице и вхожу в крепость…

Жар был почти невыносимым. Я была в поту, ощущала себя как в печи. Пар окружал меня, обжигая. За облаками тумана снова появилась фигура с клювом, говорила на странном языке. Я услышала грохот, отпрянула, боясь атаки змеи…

Летя по темному коридору, ворона ведет меня в просторную комнату с отполированным каменным полом, высокими мраморными колоннами и сводчатым потолком. С пронзительным воплем птица опускается на спинку трона в форме головы огромной черной кобры. Под клыками отдыхает неестественно длинноногий и похожий на труп Танас, обрамленный черноглазыми Охотниками. От моего приближения жестокая улыбка, похожая на косу, изгибает его тонкие бледные губы.

— Последний Свет, — скалится он, гладя змею на коленях. — Он тусклый и слабый.

— Ты не победишь, — упрямо говорю я. — Я защищена.

— О, но я уже победил, — говорит он, его холодный смех разносится пустым эхом по большому тронному залу. — Ты не видела мое королевство? А защиты у тебя уже нет… — он щелкает пальцами, и два стража в масках ягуаров тащат сломанное тело.

— Феникс! — кричу я, они бросают его бесцеремонно на пол. Он лежит там, не двигаясь, тело покрыто синяками и глубокими порезами.

— Его страдания были радостью, — сообщает довольный Танас. — Я кормился ими много ночей.

— Феникс! — вою я, падая на колени рядом с безжизненным Защитником.

Танас щурит черные глаза и смотрит на меня.

— И теперь я уничтожу тебя… и последний Свет Человечества навеки!

По его приказу Охотники поднимаются и идут ко мне. Я вскакиваю и бегу из крепости, тяжёлый стук барабанов грохочет из бойниц…

Стук в голове стал громче, мои глаза открылись в ужасе, высокая фигура в перьях и шкурах на чернильной коже танцевала вокруг моего ноющего тела. Она кричала, била по бубну, и стук пронзал меня до мозга костей. Все во мне звенело от энергии, а потом стук вдруг остановился, фигура застыла надо мной, глаза блестели…

Я стою на коленях на холме, рыдая от боли и страданий порабощенных людей. Горюя по смерти человечества. По потере своего Защитника и Света. С моей смертью победа Танаса будет полной. Мир и все за его пределами будет только его. Он правит железным кулаком, его власть и радость идут из агонии и мучений его подданных. Надежды нет. Всюду Тьма.

Охотники окружают холм, шепчут заклинание, тихо двигаясь ко мне. Я озираюсь, но не могу сбежать. А потом я замечаю, как что-то сияет в земле. Мои пальцы роются в черной земле, и я достаю два кусочка камня — один гладкий и твердый, как кремень, а другой грубый и мерцающий, как золото. Под ними горстка сухого трута. Немного… этого мало для костра.

Слыша зловещее хлопанье крыльев, я поворачиваюсь и вижу, что жуткая ворона вернулась на кривую ветку мертвого дерева. Я спешу туда, отламываю край сухой ветки и дрожащими руками ломаю хворост на куски. Отчаянно ударяя камнем о камень, я пытаюсь высечь искру. Я снова и снова бью камнями, пальцы кровоточат, ногти чернеют от синяков.

Я почти сдаюсь, когда искра слетает на трут. Нежным дыханием я усиливаю ее красное сияние… превращая в огонек. Охотники замирают, хворост разгорается… Огонек становится костром, поднимается все выше.

С ревом ярости Танас вырывается из крепости и направляет ледяной ветер, чтобы затушить Свет… Но рождается больше искр. Они летят в ночном небе, как крохотные звезды, отгоняя Тьму…

Луч мягкого солнечного света проникал в узкую брешь в ткани на входе. Снаружи на рассвете щебетали птицы, а внутри звуки были приглушены, словно мир был окутан ватой. Дым поднимался от пепла маленького костра в центре жилища в форме купола, где я оказалась. Убежище было из крепких веток, связанных вместе и накрытых шкурой зверя, я узнала жилище по прошлой жизни шайеннов как вигвам. Гладкие скругленные камни были собраны у костра, деревянный барабан и трещотка с кожаной ручкой лежали у входа. В воздухе витал аромат трав и дыма. В тумане маска с жутким клювом и красными и черными перьями будто глядела на меня.

Я осторожно осмотрела себя, поняла, что лежала на шерстяном ковре с узором бриллиантов, под ним была земля. Моя левая нога ниже колена была обмотана бледно-зелеными листьями, но я уже не ощущала боль. Голова не гудела, лихорадка пропала, яд из вен убрали. Легкие были чистыми, и я свободно дышала, словно горным воздухом. Казалось, все тело очистили.

Я села и чуть не выскочил из кожи, заметив мужчину с голой грудью, сидящего в тени, скрестив ноги. Его загорелая и обветренная кожа была в широких линиях синих чернил, вокруг морщинистого лица черные волосы ниспадали за широкие плечи. Его карие глаза глядели, не видя, вдаль. Я гадала миг, не был ли он из дерева, а потом его пустой взгляд стал сосредоточенным, он посмотрел на меня.

— Ты исцелена, — заявил он тихо и хрипло.

Я отпрянула от него.

— К-кто вы? — пролепетала я.

Он приподнял пышную бровь.

— Вопрос: кто ты?

— Дженна, — ответила я.

Он покачал головой.

— Я не про имя, это меняется, — сказал он. — Только в этой жизни меня знали под множеством имен: Хобелия, Кайрук, Черный Ворон… Можешь звать меня Джон, если хочешь, но я предпочитаю свое нынешнее имя в Мохаве, Эмпоте. Нет, Дженна, я спросил у тебя, кто ты.

Его карие глаза смотрели в мои, он словно разглядывал мою душу. Я смотрела на него и заметила, как синее сияние пульсировало в его радужках, словно волны чистого океана. Кем бы ни был этот мужчина, он казался редким Духовным Братом.

— Я — Первый Предок, — ответила я, доверяя инстинктам быть открытой с ним. — Рождённая из Света и Носитель Света в душе.

— Верно, — Эмпоте кивнул. — Но ты и куда больше. Я скромно верю, что о тебе говорится в Пророчестве Души.

— В чем? — я растерялась.

— В Пророчестве Души, — повторил он. — Было много версий на множестве языков, но история одна… — он благоговейно заговорил, словно произносил древнюю правду:

Каждая Душа, рожденная из Света, несет бремя ярко.

Но день идет за ночью, а ночь — за днем.

Тьма, что когда-то была, будет снова,

Ведь Свет отбрасывает тень, а Тень выделяет Свет.

С каждой погасшей Душой, поглощенной Тьмой,

Воплощенный Лорд все ближе к исполнению жестокого желания.

Но одна Душа сияет ярче и смелее других,

И она должна зажечь искру, переча Тьме.

— Что это? О чем вы говорите? — ошеломленно спросила я.

Эмпоте оторвал от меня пристальный взгляд, взял тонкую трубку с воронкой, набил ее нарезанными коричневыми листьями и поджёг. Он выдохнул облако насыщенного табачного дыма.

— Твое видение, — ответил он.

Я вздрогнула в шоке.

— Вы видели то, что я видела? Вы — Пророк?

Он мягко покачал головой.

— Нет, у меня нет взора. Я, лучше не назвать, Целитель Души.

Я взглянула на свою ногу.

— Вы исцелили… укус змеи?

Посасывая трубку, он кивнул:

— Честно скажу, было близко. Когда я дошел до тебя и твоих друзей, ты была на границе этой жизни и следующей. Яд дошел до того, что стал ослаблять и загрязнять вою душу. Но я ощутил, что ты можешь дать в этой жизни больше, и оттащил тебя.

Я робко убрала листья с ноги, увидела, что покраснение и отек пропали. Даже раны чудом зажили.

— Настой из листьев подорожника убрал отек и послужил противоядием, — объяснил спокойно Эмпоте. Он указал на круглые камни у костра. — С потом из тебя вышел яд змеи, — он направил мой взгляд к высохшим травам, висящим над его головой. — Сожжение дикого шалфея и ингаляция его дымом очистили твое тело и душу. Стук и мои напевы прогнали злобных духов, которые липли к тебе. Последнее и самое важное — горький чай, который ты выпила, содержал черный кохош. Эта священная трава убирает яд и вызывает видения и транс.

— Так я видела… Проблеск? — робко спросила я, дрожь сотрясла меня от кошмарного воспоминания.

— Нет, — серьезно ответил он. — Проблески — прошлое. Ты испытала то, что мы тут зовем su’mach, сон.

Я выдохнула с облегчением.

— Так это не было настоящим? Как хорошо!

— Я этого не говорил, — исправил он меня. — Su’mach считаются у мохаве очень важными источниками великой мудрости. Пока спящий может ходить в прошлое, он может и получить помощь духов, ответы, даже увидеть будущее. Тот, кто испытал такое видение, считается su’mach a’hot — одаренным.

Я заерзала на шерстяном ковре.

— Так мне снилось будущее?

Эмпоте затянулся из трубки.

— Такие видения часто символичны, — ответил он в тумане дыма, срывающегося с его губ. — Твой su’mach — одно из возможных будущих. Там тебе показали царство Танаса, если он одолеет Свет. Тьма душила землю. Ночное небо без звезд подавляло. Люди были в рабстве.

Моя кровь похолодела от перспективы.

— Откуда вы это знаете? — спросила я. — Если вы не Пророк, как увидели мое видение?

Он склонился ко мне, голос был тихим:

— Чтобы исцелять, я вхожу в транс. Моя душа может превращаться в моего духа-стража и входить в твой su’mach.

Я разглядывала его морщинистое лицо, пытаясь заметить обман, гадая, было ли такое возможно. А потом я увидела маску с клювом у входа и поняла правду.

— Вы были вороной!

Он загадочно улыбнулся.

— А ты из Пророчества. Та, чей Свет сияет ярче, чем у других, и которая будет биться с Тьмой, когда никто не сможет, чтобы сохранить искру. Даже в самый темный миг своего сна ты смогла создать огонь. Поэтому я верю, что ты и только ты можешь победить Танаса и изгнать его темную душу навеки.

Пораженная го словами, я замотала головой.

— При всем уважении, Эмпоте, вы ошибаетесь. Я не могу быть таким спасителем.

Он приподнял брови от моего протеста.

— Почему нет?

— Я — не Защитник, как Феникс, не Воин, как Джуд, — возразила я. — Я могу быть Первым Предком, но, как я поняла от Калеба, моя цель — поддерживать Свет горящим, а не бороться с тьмой.

Эмпоте опустил трубку и пристально посмотрел на меня.

— Тьму можно отогнать только Светом!

Нервничая из-за его предсказания, я встала, вдруг желая покинуть вигвам.

— Я благодарна за спасение моей жизни, Эмпоте, но тут какая-то ошибка, — я пятилась от него к выходу. — Я хочу к друзьям, пожалуйста. Вы можете сказать мне, где они?

Эмпоте мудро кивнул, указал кривым пальцем на вход, и вошел Феникс.

— Ты жива! — он обнял меня так сильно, что я ощущала биение его сердца. Он отодвинулся и заглянул в мои глаза, в его глазах были тревога и вина. — Я так переживал. Ты была без сознания день и ночь. Мы думали, ты не выдержишь… — он умолк и повернулся к целителю. — Спасибо, Эмпоте. Ты совершил чудо!

Эмпоте отмахнулся от похвалы и ответил:

— Нет. Чудо в твоих руках.

Феникс склонил голову и посмотрел на меня.

— Что это значит?

Я не успела ответить, ворвалась Джуд.

— Нужно сейчас же уходить! — сказала она с тревожным видом. — Тарек заметил еще два дрона в небе. Танас нашел нас.

Феникс выглянул осторожно из вигвама и выругался.

— Мы не убежим пешком. Дроны догонят нас.

Эмпоте кашлянул.

— Я могу помочь, — сказал он.

— У вас есть лошади? — с надеждой спросил Феникс.

Эмпоте усмехнулся.

— Не лошади. Кое-что лучше. Пикап!

— Мы не можем ехать быстрее? — спросила Джуд, тревожно глядя на безоблачное синее небо в поисках дронов.

— Только если со склона, — ответил Эмпоте с кривой улыбкой. — И лучше держаться средней скорости и не привлекать к нам лишнего внимания.

Мы впятером набились в ржавеющий и скрипящий пикап. Пахло теплой кожей, горячим топливом и табаком, и машина была такой старой, что там был кассетный проигрыватель. Эмпоте вел одной рукой, другая свисала из окна. Теплый ветер пустыни трепал его черные волосы, пока он щурился, глядя на шоссе в песке впереди нас.

Феникс поглядывал время от времени в заднее окно, проверял, не ехали ли за нами машины, а Тарек и Джуд следили за небом. Тарек наткнулся на целителя в пустыне и рассказал о нашей беде. Шансов пересечься в этой пустоши было почти ноль, и я подозревала, что Эмпоте уже шел ко мне на помощь, интуиция вела его, как Феникса и Джуд тянуло ко мне раньше.

— Вижу один! — завопил Тарек, указывая на север. Я сидела, напряженная и тихая, между Эмпоте и Фениксом, Джуд выглянула из окна, следила за полётом дрона. Я заметила, что ее раненая рука уже не была перевязана, ее тоже явно исцелил Эмпоте.

— Нет, это был самолет, судя по звуку, — сказала Джуд, мы сели ровно. — Думаю, пока мы от них оторвались, — добавила она.

— Если так, можно ехать в Хейвен, — сказал Феникс. Эмпоте сверкнул с шоссе на тропу, вдали появились знакомые зубчатые горы. — Но мы не можем расслабляться, — напомнил Феникс, оглядываясь на шоссе. — Танас так просто не сдается.

Другие разглядывали небо, а я повернулась к Эмпоте.

— Вы знаете, куда едете, верно? — сказала я.

— Конечно, — ответил он, ловко огибая кочки и ямы на дороге. — Я — мохаве. Это наша земля. Я убедил старейшин позволить Калебу построить Хейвен в одном из наших священных мест. Они понимали, что это даст защиту, важность защиты Света.

Эмпоте резко повернул руль, поехал на север по асфальту с выбоинами. После мили на горизонте появился одинокий городок.

— Вы всегда были Целителем Души? — спросила я.

Эмпоте кивнул.

— В какой бы жизни я ни рождался, я был целителем, так или иначе. В одни века это было благословлением, в другие — проклятием, — он с сожалением покачал головой. — Люди часто боятся о том, чего они не понимают. Среди мохаве меня уважают как целителя, но во время испанской инквизиции меня сожгли заживо как ведьму.

Моя кожа вдруг стала горячей, запах топлива в кабине стал едким запахом горящих волос и дерева. В открытое окно залетали крики страдающих, и я подумала на миг, не было ли это радио. А потом я заметила в лобовом стекле отражение огня, седовласая женщина была привязана к колу, окруженная горящим деревом.

— Я помню! — охнула я в ужасе.

Эмпоте мрачно и с сочувствием взглянул на меня.

— Тогда это твой Проблеск того темного периода, — серьезно сказал он, мы приближались к заброшенному городу шахтеров. — Наши души встречались только в этой жизни.

— Может, я опоздала вас спасти, — сказала я, отгоняя жуткое видение.

— Может, нам было суждено встретиться только сейчас, — Эмпоте мудро улыбнулся. — Мало быть в нужном месте в верное время. Нужно быть верной личностью в том месте и времени. Наверное, ты не была готова, а, может, — он понизил голос почти до шепота, — я не был готов узнать тебя как ту, кем я тебя считаю.

— О чем вы говорите? — Феникс отвернулся от заднего окна.

— Пророчество Души, — ответил Эмпоте.

Джуд вернула голову в машину, ее волосы растрепал ветер.

— Ты веришь в эту сказку, старик? — она ухмыльнулась.

Эмпоте многозначительно посмотрел на меня.

— Полностью.

Джуд с жалостью покачала головой.

— Тогда ты не такой мудрый, как я думала. Пророчество — выдуманная история, чтобы дать нам надежду в безнадежной битве.

Рот Феникса раскрылся.

— Джуд! Так ты думаешь? Что наш бой безнадежен?

— Но мы же не побеждаем? — ответила Джуд.

— Может, пока нет, но такое отношение делу не поможет, — яростно спорил Феникс.

Джуд хмуро глядела на него.

— Как и вера в ложные пророчества!

Стало тихо, кроме шума ветра и шелеста шин на грубом асфальте. Я сидела между Эмпоте и другими, ощущая себя неловко, как неприглашенный гость на частной вечеринке.

«Только я не знала о Пророчестве? — думала я. — Почему Калеб или Феникс не упоминали его раньше?».

Мы ехали по городу-призраку, выгоревшие на солнце здания были неприятными.

— Надежда — единственное, что сильнее страха, — заявил Эмпоте. — Важно хранить надежду в сердце. Пророчество — не миф, а правда.

— Нам уже давали ложные обещания, — сказал Тарек, — и с трагичными последствиями. Почему ты уверен, что это правда?

Я посмотрела на Эмпоте, удивляясь тому, что уже были заявления, и что пошло не так в прошлом. Я стала сильнее сомневаться в суждениях мохаве.

Эмпоте повернулся для ответа.

— Потому что… — начал он.

Вдруг предмет упал с неба, рухнул перед пикапом. Эмпоте ударил по тормозам, и мы резко остановились.

— Что это было? — заорал Феникс.

Мы посмотрели на небольшой кратер в дороге.

— Какой-то снаряд? — со страхом спросила я.

— Оно по нам не попало, — отметила Джуд.

Тарек вышел из пикапа и осторожно осмотрел дорогу. Он вернулся мрачным, держал в руке крохотную разбитую камеру.

— Это дрон, — сообщил он. — Видимо, у него отключился навигатор, когда он влетел в мертвую зону.

Страх охватил меня, разбитая линза камеры, казалось, глядела на меня и насмехалась.

— Блин! Танас на хвосте, — сказала Джуд, ударив по панели приборов от злости.

— Тогда нам нужно скорее в Хейвен! — приказал Феникс.

— ВЫ ОСЛУШАЛИСЬ ПРЯМОГО ПРИКАЗА! — ревел Гоггинс, лицо было бурей, как и голос. Коты в прихожей Хейвена испугались и убежали в укрытие или из комнаты. — Вы рисковали собой! Хейвеном! И рисковали САМИМ СВЕТОМ!

Я стояла, потрясенная и пристыженная, в буре ярости главного Защитника. Феникс, Джуд и Тарек тоже были ошеломлены таким пылом. Гоггинс хмуро глядел на нас, его тихий гнев был опаснее криков.

— П-простите, — сказала я. — Это не их вина. Я…

— ПРОСТИТЕ? — рявкнул Гоггинс, вены выступили на его мускулистой шее. — Вы говорите, что вас преследовал дрон, а потом извиняетесь? Конечно, это их вина! Они должны были знать лучше. Для чего их обучение в этой жизни и прошлых, если они принимают такие безрассудные решения и совершают глупые ошибки?

— Гоггинс, что сделано, то сделано, — спокойно сказал Калеб. — Дженна в безопасности, Джуд и Тарек целы, Феникса спасли, — его он был мягким, но я заметила, что Калеб крепко сжимал костлявыми пальцами набалдашник трости, мог отломать его. Он переживал не меньше Гоггинса.

— Но какой ценой? — процедил Гоггинс. Он хмуро посмотрел на Феникса. — И для чего? Скажите?

— И я рад тебя видеть, отец, — ответил Феникс со сдавленной улыбкой.

Я опешила. Отец? Я знала из отчета полиции, который мне как-то показывала Шоу, что мать Феникса была из Мексики и умерла в аварии, а его отец был «Неизвестен». Но было сложно увидеть сходство между мужчиной-горой Гоггинсом и моим худым Защитником.

— Не в этой жизни, — объяснил Феникс, заметив вопрос в моем взгляде. — Гоггинс — мой первый отец, Духовный Отец. Ты можешь помнить его как Зубери, главу племени хакала.

Я вспомнила древний Проблеск, где Асани учил меня владеть топором, и Зубери хмурился. Выражение лица главы не поменялось за тысячи лет.

— И потому я так разочарован, — прорычал Гоггинс. — Как мой Духовный Сын, ты не должен был совершать такие беспечные ошибки и позволять дронам следовать за вами, и теперь Хейвен и все Первые Предки тут в опасности!

Масштаб глупости нашей миссии спасения стал понятен. Я опустила в раскаянии голову.

— Я не хотела подвергать опасности Первых Предков, — сказала я с мольбой. — Только спасти своего Защитника.

— Понимаю, — прорычал Гоггинс. — Но в итоге общая безопасность нарушена!

Эмпоте, который стоял в стороне, кашлянул.

— Я понимаю, ущерб был нанесен, но это не катастрофа. Я скрою следы, поеду по пустыне и уведу Охотников. Дрон довел Танас и ее Охотников только до города шахтеров.

— Спасибо, Эмпоте, — сказал Калеб, проковылял и обнял Целителя. — Твоя помощь так нужна. Ты вернул Дженну целой, это важно.

Они обнялись, я заметила, что Эмпоте что-то шепнул на ухо Калебу. Голубые глаза Калеба чуть расширились, взглянули в мою сторону. Последовал короткий напряжённый разговор, и я легко поняла, что они говорили о Пророчестве. Калеб едва заметно тряхнул головой, Эмпоте кивнул и улыбнулся. Но Калеб не ответил тем же, он был обеспокоен сильнее, чем раньше. Пожав руку, Калеб попрощался с Эмпоте.

— Береги себя, старый друг. Держи голову на плечах, — сказал он громко.

— И ты, — ответил целитель и добавил, пристально глядя. — Верь в себя. Время иное.

Выйдя наружу, Феникс, Джуд, Тарек и я попрощались быстро с Эмпоте. Я еще раз поблагодарила его за исцеление, ощущая с ним связь внучки. Он сжал мои плечи, его большие ладони держали меня так, словно я была юным деревцем, которое он собирался посадить.

— Будь Светом, который помогает другим видеть, — шепнул он мне. — Загляни в себя, чтобы зажечь искру! — он забрался в потрепанный пикап и уехал, врата Хейвена быстро закрылись за ним.

— Феникс, Джуд, Тарек, идите со мной! — яростно приказал Гоггинс, уже шагая в сторону Мерцающего Купола. — Нужно оценить ущерб.

— Ты в порядке? — спросил у меня Феникс, заметив мой далекий взгляд.

Я кивнула.

— Просто переживаю за Эмпоте, — сказала я часть правды. Конечно, я переживала за Эмпоте. Он рисковал из-за нас, но меня больше тревожило бремя веры целителя, что я из Пророчества.

Феникс разглядывал мои глаза, ощущая, что это был не весь ответ.

— Не переживай. Он будет в порядке. И не кори себя из-за слов Гоггинса. Твои намерения были хорошими. Я бы так и сделал на твоем ме…

— ФЕНИКС! — рявкнул Гоггинс, нетерпеливо маша ему идти.

Феникс тепло улыбнулся мне.

— Увидимся позже, — пообещал он, сжал мою ладонь. Феникс поспешил за другими, Тарек помахал мне, Джуд смотрела холодно, взгляд не удавалось прочесть. Я помахала в ответ, прошла в прихожую Хейвена и устремилась к водному саду.

Я нашла Калеба, глядящего на кои в пруду, напоминая своих котов. Он не поднял взгляд, когда я подошла.

— Ты знала, что если поместить карпа кои в аквариум, он вырастет всего до трех дюймов? — рассеянно сказал он. — Но в большом пруду или озере, где он свободно движется, тот же кои вырастает в полный размер, около двадцати дюймов?

— Я этого не знала, — ответила я, изумленная его словами. — Послушайте, Калеб, мне жаль…

— Просто интересно, каким бы был их размер в океане, — он будто не слышал меня. — Конечно, морская вода убила бы их, ведь это пресноводная рыба…

Он утих и глядел на пруд, его взгляд следил за большим золотым карпом.

— Калеб, я подвергла Хейвен опасности? — спросила я, вина давила на меня.

Не глядя на меня, он ответил:

— Как я и говорил, нужно привести сюда, а дрон, к счастью, вырубился в мертвой зоне, — он высыпал в пруд немного еды для рыб, смотрел, как карп жадно ел. — Если повезет, Хейвен останется скрытым от Воплощенных. Жаль, что твое маленькое приключение увеличило риск раскрытия.

Разочарование в его голосе было больнее воплей Гоггинса. Я подвела Калеба и всех в Хейвене. Напряженная тишина окутала нас, мы стояли у пруда, глядели на голодные рты карпов, пока они ели.

Через минуту я робко спросила:

— Эм… Эмпоте говорил вам что-то… обо мне?

Калеб поднял взгляд, словно его испугали.

— Прости, Дженна? Я немного отвлёкся, — он напряженно улыбнулся. — Прости, мне нужно помедитировать из-за нашей ситуации, — он бросил остатки еды в воду, пошел прочь, хромая, трость стучала по тропе, пока он не пропал за углом, двигаясь к стеклянной пирамиде.

Я осталась у пруда, не зная, как понять реакцию Калеба. Он еще злился на меня? Или пытался не говорить о Пророчестве? Как бы там ни было, он был странно взволнован и даже напуган.

Отчаянно нуждаясь в душе и отдыхе, я пошла по саду во двор, а оттуда к своей квартире. Сантьяго, Мик и Цзинтао сидели за столом, говорили. Они умолкли и повернулись, когда я вошла. Я робко помахала, но Сантьяго нахмурился, Мик что-то буркнул ему, а Цзинтао холодно смотрел. Печалясь из-за холодного ответа, я пошла по дорожке к своей квартире. У двери я услышала мяуканье, меня встретила Нефертити, потерлась об мою ногу, громко урча.

— Привет, Нефе. Хоть ты меня тепло встретила, — я подняла ее и нежно погладила.

— О, не переживай из-за них, mia cara, — сказал мягкий голос с акцентом. — И из-за Гоггинса.

Я оглянулась, Вивиана сидела в кресле-качалке под оливой у своей квартиры. Мои щеки пылали, я пробормотала:

— Вы его слышали? Отсюда?

Вивиана приподняла подведенную бровь.

— С Гоггинсом сложно не слышать. Он всегда кричит, — сказала она, отмахнувшись. — Не думаю, что он рад, если его голос не повышен до хотя бы сотни децибелов, — она вздохнула, хмурясь, из-за чего морщины на лбу стали глубже. — Но мы должны помнить, что главный Защитник несет на плечах тяжелое бремя, — она похлопала по стулу рядом с собой. — Подойди, mia cara, посиди со мной в тени.

Я села рядом с ней. Нефертити без колебаний устроилась на моих коленях.

— Мы очень переживали за тебя, — призналась Вивиана.

— Да? — спросила я, взглянув на Сантьяго и других, их лица не просияли. — Другие злятся, я не радуются.

— О, мужчины! — она фыркнула. — Да, некоторые из нас не рады, что ты рисковала своим Светом, но теперь мы рады, что ты цела. Это правда, — она улыбнулась мне с любовью и заботой бабушки.

— Я не хотела всех тревожить, — настаивала я, вина сдавила желудок. — Но я должна была спасти своего Защитника. Только Феникс может уберечь мою душу.

— Да, да. Понимаю, mia cara, — сказала она, нежно похлопала меня по колену. — Ты поступила похвально… но немного глупо. Если бы мой Гоггинс был в беде, я хотела бы его спасти. Но что может сделать старушка восьмидесяти лет с артритом? — она пожала плечами.

Я удивленно моргнула.

— Гоггинс — ваш Защитник? — было сложно представить пару хуже.

— Да, за мои грехи! — она рассмеялась. — Я жила мирно в маленьком шале высоко в Итальянских Альпах, пока он не пришел! — она надула раздраженно щеки. — Но я не знала, что стая Охотников медленно приближалась. Одним утром я проснулась, и моя villetta была окружена. Я думала, мне конец, — Вивиана покачала головой, вспоминая, потом уголки ее рта приподнялись в улыбке. — Но, как бык в магазине фарфора, появился Гоггинс, и если моя старая villetta не была разрушена раньше, потом она уже была разбита!

Она горько рассмеялась.

— Что? Он разрушил ваш дом? — поразилась я.

— Гоггинс не действует аккуратно. Он — молот, а не скальпель! — она утомленно закатила глаза. — Но, хоть я жалуюсь, я бы не желала другого Защитника для своей души. Он много раз спасал меня, жертвовал за наши жизни так много раз, что я могу простить его грубость. Я напоминала себе, что он хотел как лучше. Он действует для нашего блага.

Поняв, что у меня схожие чувства к Фениксу, я хотела согласиться с Вивианой, когда русые волосы появились у моего стула.

— Дженна, ты вернулась! — закричала Таша. Она крепко обняла мои колени, сбивая Нефертити, которая спрыгнула с недовольным мяу.

— Да, я вернулась, Таша, — я обняла девочку в ответ, радуясь, что не только моя кошка тепло меня встретила.

— Я слышала, тебя укусила змея! — выдохнула она, ее голубые глаза были огромными от ужаса и восторга. — Что случилось? Как ты выжила?

— Не переживай, я теперь в порядке, — заверила я ее и описала встречу с Эмпоте и его исцеляющие силы. Но я не упоминала видение и то, что оно раскрыло обо мне и Пророчестве.

Когда Таша стала сыпать вопросами о спасении Феникса, Вивиана нежно перебила:

— Таша, mia bambina, Дженна очень устала и явно голодна. Будь хорошей девочкой, попроси Фабиана приготовить ей поесть.

Послушно кивнув, Таша убежала по заданию. Но успела мне шепнуть на ухо:

— Что бы они ни говорили, ты очень смелая!

Я смотрела, как русоволосый комок энергии несется по саду, и сказала Вивиане:

— Она — яркая душа.

— Точно… — сказала Вивиана, ее морщинистое лицо источало тепло к девочке. — Поразительно, ведь у не было тяжелое начало жизни.

Я повернулась к Вивиане.

— О чем вы?

Покачиваясь в кресле, Вивиана сцепила пальцы и приготовилась объяснять.

— Бедняжка Пробудилась рано, — сказала она, — и была в опасности из-за Воплощенных раньше, чем была готова.

— Разве хоть кто-то из нас готов? — я подумала о своем Пробуждении на выставке родителей Мэй в музее и первой жуткой встрече с Дамиеном.

— Пожалуй, нет! — согласилась Вивиана, невесело смеясь. — Но Таше едва исполнилось восемь, когда черноглазый агент ФСБ пришел к ее семье без предупреждения.

Мой рот раскрылся шоке. Я не могла представить, как справилась бы в таком возрасте.

— Бедная Таша! Как она выжила? — спросила я.

— Чудом, — признала Вивиана. — Она мало мне поведала, но ей пришлось убежать из дома на холодные улицы Москвы. Она нашла убежище у Братвы, русской мафии, на время. Но они оказались не менее опасными, чем Воплощённые, и потом она была в бегах от Охотника из ФСБ и Братвы.

— Она делала это одна? — поразилась я. — Ей было восемь! Где был ее Защитник?

— Отчаянно искал ее, — Вивиана прищурилась. — Как и Охотник из ФСБ — и он нашел Ташу первой.

— Как Таша выжила? — спросила я.

Вивиана тряхнула головой, словно сама не знала.

— Она как-то смогла сбежать к замерзшей Москва-реке. Но лед треснул под ее ногами, и она провалилась в ледяную воду. Это могло бы стать концом для крошки Таши, но Охотник вытащил ее…

— Он спас ее?

Вивиана помрачнела.

— Да, но только для гадкого ритуала Танаса, — а потом уголок рта Вивианы приподнялся. — Но Защитник Таши был близко, догнал их у реки. Бой был ужасным. Защитник Таши был сильно ранен, но смог сбить Охотника из ФСБ в воду, где он утонул!

— Это было спасением в последний миг, — отметила я. — Как хорошо. Кто Защитник Таши?

— Клара, — сказала Вивиана. — Ты могла ее видеть. У нее шрам на щеке — остался от той встречи.

Я кивнула, вспомнив женщину на тренировке, которую я видела, прибыв в Хейвен.

— Что ж, хоть Пробуждение Таши было грубым, у нее крепкая Защитница!

— Нам всем повезло с Защитниками, — согласилась Вивиана, — и у нас свои истории, — она кивнула в сторону Сантьяго и других. — Сантьяго — блюститель традиций, — она криво улыбнулась. — Он все еще не смирился с тем, что его от Воплощенного спасла пятнадцатилетняя девочка с Глок-17!

Я вспомнила тир и спросила:

— У нее рыжие волосы?

Вивиана кивнула.

— Да. Лена, из Польши.

— А Мик?

— Он трагично потерял Защитника из-за Танаса в прошлой жизни. Теперь он полагается на Воина. Так и у Табисы с ее сыном Кагисо. Тарек — Воин Табисы. Но связь между Предком и Воином не так сильна, как с Защитником. Потому я понимаю, почему тебе нужно было спасти Феникса.

— Спасибо, — ответила я, смутившись. Таша прибежала по газону и протянула мне миску свежей пасты. — Спасибо, — сказала я ей на русском, язык давался легко. Я взялась за еду, а другие Первые Предки пришли проверить меня. Фабиан прибыл с кухни, Сун-Хи и ее дети принесли свежий лимонад в кувшине, Табиса и ее сын подарили букет цветов из сада, даже Сантьяго и другие вскоре подошли. Мое поведение простили, ведь я вернулась целой.

Мы болтали и смеялись, и я снова ощутила единство, уверенность. Тут было ощущение семьи, но в этот миг я ощутила тоску по родителям и дому в Клэпхеме, и я задумалась, как Мэй и Приша справлялись с моим исчезновением. Я скучала по подругам и возможности открыто говорить с ними о том, что я переживала. Я знала Вивиану и других Первых Предков в прошлых жизнях, и мы делили близкую связь через Свет, который несли, но не было ничего лучше близкого друга, с которым можно было все обсудить. Может, потому я так хотела спасти Феникса. Он был не только моим Защитником, но и верным другом и спутником в этой и прошлых жизнях.

Когда я доела, усталость наполнила меня, и я решила уйти к себе, но сначала повернулась к Вивиане.

— Вы слышали о Пророчестве Души? — тихо спросила я у нее.

Она с интересом посмотрела на меня.

— Конечно. А что?

— Эмпоте упоминал это, — ответила я, стараясь звучать ровно, — но я не слышала о нем раньше… не в этой жизни точно.

— Ах, ясно, — сказала Вивиана, раскачиваясь в кресле. — Лучше говорить с Калебом о Пророчестве.

— Я пыталась, но он не хотел мне ничего раскрывать, — объяснила я.

— Это понятно, — буркнула Вивиана, сжимая подлокотники костлявыми ладонями.

Я нахмурилась, заинтригованная ее реакцией.

— Вы верите в Пророчество, Вивиана?

Она замерла, ее глаза стали стеклянными.

— Раньше верила.

— Раньше? — спросила я. — Почему не теперь?

— Я… — она сглотнула, — потеряла свою Духовную Дочь из-за него… — слеза покатилась по ее морщинистой щеке, она смахнула ее дрожащей ладонью. — Прости, об этом еще больно говорить, — Вивиана встала с кресла-качалки, проковыляла по двору. Таша побежала за ней и нежно взяла ее за руку.

Они ушли в тень фруктовых деревьев, и я стала понимать их глубокую связь. Таша потеряла семью в этой жизни, а Вивиана — в другой, и это свело их, они закрывали дыры в сердцах друг друга.

Печаль заполнила мое сердце, пока я думала о смерти своих родителей в этой жизни, и я снова задумалась, где была моя Духовная семья…

Ворона громко каркает, предупреждая о приближении Охотников. Лес вокруг меня черный, мертвые деревья кривые. За ветками без листьев небо в черных тучах, пульсирует молния. Раскаты грома рокочут сверху, холодный дождь стал лить на землю в листьях.

Я на коленях на маленькой поляне, одна, дрожащая. В кулаке коробок спичек. Горстка хвороста лежит передо мной. Я слышу из леса треск мертвых веток, хруст засохших листьев, тихие шаги приближаются.

Дрожащей ладонь я вытаскиваю спичку и пытаюсь ее зажечь. Головка отламывается. Я беру еще вспышку, роняю ее на мокрую землю. Третья спичка не загорается. Так и следующая… и следующая…

Я в панике высыпаю спички на ладонь, и кривая молния бьет по дереву и озаряет лес. Испуганный вопль срывается с моих губ… круг Охотников в капюшонах подступает ко мне, их жестокие лица скрыты тенью, их черные глаза блестят. За ними на ветру покачиваются Первые Предки, каждый висит за шею с кривой ветки. Таша среди них, ее голова опущена, голубые глаза открыты, но не видят.

Подавленная горем, я отрываю взгляд от них и гляжу на то, что осталось в моей ладони… одна спичка.

Ворона каркает предупреждение и улетает в черное кипящее небо. Ветер свистит в деревьях, несет резкий голос Танас к моему уху:

— Я иду за твоей душой…

Я проснулась, сердце колотилось, пот был на лбу. Вне спальни птицы на оливковом дереве шумели в тревоге. Они с хлопаньем крыльев улетели в безоблачное небо, оставив Нефе на стволе дерева, она была не рада, что лишилась полдника.

Я потерла глаза, пытаясь убрать жуткую картинку Таши, висящей в петле. Может, это был еще один su’mach. Я надеялась, что это был просто кошмар.

Я стала собираться с мыслями, поняла, что вопрос о Пророчестве остался без ответа. Слова Вивианы, что ее Духовная Дочь умерла из-за него, только углубили тайну и усилили желание узнать правду. Я надела чистые джинсы и футболку из рюкзака, решила отыскать Калеба и разобраться. Одно дело — узнать, что я — Первый Предок, несущий Свет Человечества, другое — считаться той, кто может одолеть Танас, особенно, когда другая душа уже это пробовала… и провалилась.

Оставив Нефе миску сухого корма (она отвернула нос), я пересекла газон и пошла к стеклянной пирамиде. Я не знала, как долго спала, но солнце было высоко в небе. Я надеялась, что Калеб все еще медитировал там. Я тихо и с уважением прошла в комнату-призму. Солнце тянулось радугами над моей головой, лучи отражались от отполированного мраморного пола-зеркала. Знакомое покалывание Света бежало по моему телу, и, хоть я радовалась бодрящим ощущением, мои страхи и тревоги убегали, их сменял гул теплой энергии.

— Калеб? — голос отражался от солнечных панелей и угасал.

Белый мраморный пьедестал стоял в центре, никого рядом не было. Я огляделась, шагая к нему, пирамида казалась пустой. Кристальная верхушка на пьедестале сияла в ярком свете солнца, и я робко коснулась поверхности, гадая, смогу ли я получить ответы. Я была разочарована, когда ничего не произошло.

Убрав руку, я случайно задела край пьедестала. В ответ круглый значок солнца с золотым глазом в центре мягко загорелся. Я нажала. С тихим гулом солнечные панели соединились, и ослепительно белый свет ударил по кончику верхушки. Кристалл вспыхнул, как крохотная сверхновая, и я….

…упала на колени и могла лишь смотреть, как мою сестру-близняшку тащат в замок.

— Ая! — застонала я, держась за ноющую голову. Моя ладонь оказалась в крови из-за удара стража дубинкой по моей голове. Я попыталась встать, колени ослабели, зрение расплывалось. Страж замахнулся снова.

— Хватит! Больше не вреди ей! — рявкнул Римуш. — Твой Лугал не будет рад.

Страж неохотно отступил, работорговец взял меня за руку и помог встать. Я быстро пришла в себя, стряхнула его потную ладонь и забрала с его кожаного пояса короткий хлыст с узлами.

— Арвия, стой! — охнул Римуш, его глазки расширились в тревоге. — Не ухудшай все для себя.

Боясь за жизнь своей сестры больше, чем за свою, я не послушалась и, взмахнув хлыстом, ударила стража по лицу. Он взвыл от боли, прижал ладони к ослепленным глазам, выронил дубинку. Я схватила оружие и повернулась к Римушу, подняла его, чтобы ударить. Торговец сжался, дрожащая ладонь прикрыла лысую голову.

— Нет, сжалься! — взмолился он, стал трусом за миг.

— Тц, на тебя жаль даже тратить силы, — я плюнула в него.

Увидев мой поступок, другие рабы осмелели и, как один, встали, чтобы бороться за свободу. Стражи во дворе быстро были подавлены, и я смогла пройти в замок. С хлыстом и дубинкой, я побежала вверх по лестнице, миновала большие деревянные двери с металлическими шипами, попала в пустую прихожую. Я бежала по коридору, озаренному масляными лампами, слышала крики сестры. По ним я добралась до огромной комнаты.

Тут в мерцающем свете масляных ламп стояла толпа в черных плащах и монотонно скандировала «Ра-Ка! Ра-Ка! Ра-Ка!», кланяясь в унисон высокой статуе Нергала, жуткого шумерского бога войны и мучений с головой льва. У основания статуи стоял Сарагон, лидер Воплощенных, высокий и гордый, в окровавленном белом одеянии, его золотой головной убор блестел в свете ламп. Ая лежала перед ним на широком мраморном алтаре, ее конечности прижимали четыре послушника в золотых масках. Она боролась, но тщетно, Сарагон влил горячую жидкость в ее горло. А потом стал произносить странные слова:

— Rura, rkumaa, raar ard ruhrd…

Я еще не видела такой ритуал, ни в этой, ни в прошлых жизнях, но слова Сарагона наполняли меня страхом. Он поднял обеими руками золотой кинжал, и я разделяла панику сестры, ощущала ее ужас, боль от горячего зелья в ее животе, и как ее постепенно охватывал паралич от зелья, я ощущала паралич в своём теле.

Борясь с онемением, я ворвалась в комнату, желая ее спасти, но в спешке врезалась в стража, стоящего у двери, длинное копье с медным наконечником было в его руках. Он повернулся ко мне, и я ударила его дубинкой по голове. Он рухнул кучей, и я бросила хлыст и дубинку, схватила его копье, не дав ему упасть на мраморный пол. Я смело пошла вперед, метнула изо всех сил оружие в Сарагона. Копье летело по воздуху, свистя, над головами собрания в черных капюшонах.

Лугал поднял взгляд, удивленно хмурясь, когда копье полетело к нему. Но в последний миг он уклонился от опасного острия и поймал древко в воздухе. Я в ужасе глядела.

Его насмешливый холодный хохот разнесся по тихой комнате. Он сломал копе пополам об колено.

— Стражи, схватите ее!

Я попыталась бежать, но мускулистый часовой схватил меня сзади.

Сарагон поднял блестящий кинжал над Аей еще раз, посмотрел на меня.

— Что ж, — насмехался он, — теперь ты увидишь, как я вырежу сердце твоей близняшки и уничтожу ее душу навеки!

— Н-навеки? — воскликнула я, глядя в отчаянные сонные глаза сестры.

— Да! Свет Человечества погаснет душа за душой, — улыбка, похожая на серп, изогнула губы Сарагона. — Приведите девчонку ближе, чтобы она видела мою темную силу.

Но страж не слушался. Он потянул меня к коридору.

— Я сказал: ПРИВЕДИ ЕЕ КО МНЕ! — прогремел Сарагон.

Страж отступал, тащил меня за собой. Я смогла оглянуться на того, кто меня поймал. Его глаза сверкали, как звезды.

— Асани? — охнула я, узнав его душу.

— Башаа в этой жизни, — ответил мой Защитник, собрание в черных плащах повернулось к нам. Нас могли окружить, и Башаа ударил копьем по большой глиняной вазе у стены, разбил ее. Масло полилось на мраморный пол, сделав его скользким. Но это была лишь половина его плана. Он сбил горящую лампу, огонь поджег масло, превратив пол в пожар. Огонь отогнал Воплощенных, но и отделил меня от сестры.

— НЕТ! — закричала я, Башаа уводил меня. — А как же Ая?

— Я — твой Защитник, в первую очередь, — ответил он, крепко держа меня, пока я пыталась вырваться. — Я не могу спасти обеих.

Я поймала взгляд сестры поверх огня, наша связь была вечной, не могла умереть… так я думала. Сарагон еще раз крикнул «Ра-Ка!» и вонзил золотой кинжал в грудь моей сестры. Она завизжала, и я тоже, наши крики звенели в комнате, как циклон. Тело Аи и душа были разорваны, и я ощутила боль от дыры глубоко во мне, словно и мое сердце вырезали из груди. Невообразимая боль сотрясла меня. Я отчаянно тянулась к сестре.

Она прокричала мое духовное имя:

— ТИШАЛА! — блеск в ее глазах вспыхнул на миг, а потом быстро угас. Заклинание Сарагона, как ледяной клинок, рассекло связь наших душ. Это задело меня, мой Свет, и мир вокруг меня потемнел…

— Дженна! Поговори со мной! Ты в порядке?

Я открыла глаза и увидела Калеба на коленях рядом со мной на полу Солнечной Комнаты, его грива белых волос была чуть растрепана, трость валялась рядом, словно была брошена в спешке. Я лежала у мраморного пьедестала, его кристальная верхушка приглушенно сияла, но уже не обжигала ярким светом. Несмотря на теплое присутствие Света в стеклянной пирамиде, мне было холодно, сердце опустело, словно моя душа как-то съежилась.

— Танас… убил… мою сестру, — пробормотала я, грудь сдавило, и было сложно произнести слова. — Уничтожил… ее душу…

Калеб печально вздохнул и опустил голову.

— Да.

Я села, слезы мешали видеть.

— Почему от ее смерти было так больно? — спросила я, держась за еще ноющее сердце. — Я словно сама умирала.

— В чем-то так и было, — ответил Калеб. — Ая была не просто твоей сестрой в той жизни или жизнях до этого. Она была твоим Духовным Близнецом.

Я сморгнула слезы.

— Духовный Близнец?

Калеб кивнул и помог мне встать.

— Когда ты родилась как Тишала, носитель Света, у тебя была сестра-копия, Лакейша.

Он сказал это, и я вспомнила ее ясно, словно она стояла передо мной. Овальное темнокожее лицо, гладкое, как камешек из реки. Ее черные волосы были короткими, украшенными яркими бусинами. Ее сапфирово-синие глаза сияли, милые и невинные. Ее улыбка была широкой и радостной, а смех был как журчание ручья. Мое сердце согрелось от яркого воспоминания о ней, наши жизни были переплетены. Не только как Лакейша… но и как бледная Ая… и вдруг я поняла, что она была и девушкой с длинными волосами и белым мерцающим одеянием в Проблеске в каменном круге с Фениксом у Эндовера. Воспоминания приходили быстро… Мы играли у ручья, пытались поймать лягушку… собирали мед в джунглях Амазонки, за это нас ужалили… охотились на газель в саванне, а потом за нами гнался голодный лев… прятались в пещере Гималаев, пока Охотники проходили близко… Но теперь я знала, что эти воспоминания о ней были древними, до ее смерти от руки Танаса.

— Вы были из одной искры Света, — объяснил Калеб, провел пальцем по краю пьедестала, и сияние в кристалле стало крохотной частицей. Она парила в центре камня на верхушке, яркая, как звезда. — Вы разделяли душу друг друга.

Он коснулся пальцем, искра разделилась на две.

— Она ощущала то, что ощущала ты. Ты испытывала то же, что и она.

Две искры крутились, и я стала понимать свою глубокую связь с сестрой — общий Свет связывал нас, как притяжение.

— Нарушив уникальную связь душ, Танас вызвал мучительную боль у тебя и твоей сестры, — сказал мрачно Калеб. Он взглянул на меня, уголки рта слабо приподнялись. — Но, как в рассечении атома, он выпустил огромную вспышку энергии. Ты, Дженна, несешь больше Света, чем другие Первые Предки. Твою сестру убил Танас, ее душа уничтожена навеки, но в смерти она передала тебе часть своего Света.

Я посмотрела на Калеба с вопросом.

— Так я отличаюсь от других?

Калеб кивнул.

— Да. Ты сияешь ярче.

Думая об этом, я вспомнила слова Эмпоте: «Но одна Душа сияет ярче и смелее других». Мое сердце забилось быстрее, я заставила себя вдохнуть, а потом сказала:

— Эмпоте думает, что Пророчество Души обо мне.

— Знаю, — ответил бесстрастно Калеб.

— И… что вы думаете? — робко спросила я, боясь его ответа.

Он снова заглянул в мои глаза, словно искал что-то. Борьба была на его старом лице, а потом он сказал:

— Не могу сказать.

— Что это значит? — я растерялась от его ответа. — Вы не скажете мне или не знаете? Есть разница.

Калеб опустил взгляд на две искры, кружащие друг с другом в камне, и притих.

— Вы — Пророк! — возмутилась я. — Вы-то должны знать!

— Я много раз ошибался, — с горечью признался он.

Я попыталась поймать его взгляд.

— Как?

Но Пророк глядел на камень, стиснув зубы и хмурясь.

— Это не важно! — процедил он. — Это в прошлом. Я даже не знаю, верю ли я все еще в Пророчество!

— Ладно, — мягко ответила я, опешив из-за его непривычного гнева. — Пророчество или нет, Танас нужно убрать. Только так можно спасти Свет Человечества.

— Нет, — Калеб покачал головой. — Мы можем прятаться и так защитить Свет.

— Но как долго? — возразила я, думая, как мало нас стало за века.

— Сколько нужно! — резко ответил он. — Что бы ни случилось, я не буду больше рисковать твоей душой или твоим Светом — как и душами оставшихся Первых Предков!

Калеб взял трость и решительно вышел из пирамиды.

Его шаги разносились эхом, а я стояла наедине с мыслями, буря эмоций бушевала во мне. К гневу на Танаса за убийство моей сестры Лакейши, ее угасший Свет добавилось недовольство — где был ее Защитник? Горе из-за убийства родителей в этой жизни было еще свежим, и я переживала о судьбе свих Духовных родителей. А еще был шок от признания Калеба, что он ошибся в понимании Пророчества в прошлом… и раздражение, становящееся яростью из-за бессилия перед лицом Воплощенных.

Я страдала от этих мыслей, сжала кулаки и хотела кричать так, чтобы стекло в пирамиде разбилось.

Постепенно буря утихла. Я понимала осторожность Калеба, почему он так всех защищал. Хейвен был его способом уберечь выживших Первых Предков и их души.

Но он избегал грядущего боя Тьмы и Света.

Но теперь я вспомнила сестру, и как она умерла, и я не позволю Танасу и его Охотникам убрать нас по одному, пока Свет не погаснет. Пророчество или нет, я буду бороться. Чтобы остановить Танаса и его правление ужаса раз и навсегда.