Пророчество Синей Звезды. Книга 2. Выбор

Глава XXIII

— Синегривка, не хочешь выйти с охотничьим патрулем? — очень мягко спросил Змеезуб. Синегривка молча уставилась на него, пытаясь понять, что он говорит.

Прошел целый месяц с той ночи, когда она отдала своих котят Желудю. Стены детской были заново укреплены ежевикой. В мороз двое воинов каждую ночь сторожили детскую, чтобы ни один голодный лесной хищник больше не посмел приблизиться к котятам. Грозовое племя поверило в ложь Синегривки — в то, что она проснулась и обнаружила пустое гнездышко. Все решили, что котят украла лиса или барсук, которые, подгоняемые голодом, впервые осмелились прийти в лагерь и проделать дыру в стене палатки.

Несколько дней подряд Грозовые коты обшаривали лес, но они не знали, где искать, а все запахи были занесены снегом. Синегривка рыскала по лесу вместе со всеми, оцепенев от чувства вины, стыда и раскаяния. Ей приходилось снова и снова напоминать себе, что она сделала все это ради Грозового племени. Некоторое время среди воителей царили страх и отчаяние. Коты тесно жались друг к другу, говорили тихо и смотрели на Синегривку с такой жалостью, что у нее сердце разрывалось от стыда и горечи. Каждый такой взгляд острым шипом пронзал ей сердце. Она устала от лжи. В эти дни она почти не замечала того, как опустела куча добычи. Она была слишком несчастна, чтобы есть, и хотела только одного — спать. Забыться во сне. Ей казалось, будто сердце пронзил осколок льда, который никогда не растает.

«Им будет хорошо с Желудем».

Но даже эта мысль не могла утешить ее.

Где сейчас ее Мошка? Смотрит ли он на нее с небес? Ненавидит ли за то, что она отняла у него жизнь? Сумела ли Белогривка объяснить ему, что его маленькая жизнь была принесена в жертву Грозовому племени?

— Синегривка?

Змеезуб дотронулся хвостом до ее плеча и повторил свой вопрос:

— Не хочешь сходить на охоту?

— Я пойду с тобой, если хочешь, — бросился к ней Дроздовик. В его глазах стояла грусть. Он горевал о котятах, как настоящий отец. Он больше всех котов трудился над укреплением детской, и его лапы до сих пор были расцарапаны ежевикой, которую он туго вплетал в ветки куста. Синегривке не раз хотелось успокоить его, сказав, что двое котят выжили и сейчас, веселые и счастливые, бегают по лагерю Речного племени. Но она не могла.

— Я буду охотиться одна, — буркнула Синегривка, сбросив хвост Змеезуба.

— Как хочешь, — покладисто кивнул он.

Дроздовик отвернулся, в глазах его была боль.

— Синегривка! — Розохвостка догнала ее возле выхода, крепко прижалась и пошла рядом. — Тебе лучше?

«Нет! Мне никогда не будет лучше!»

Больше всего Синегривке хотелось свернуться клубочком возле теплого бока подруги и проспать целый месяц.

— Со мной все будет хорошо, — выдавила она, чувствуя гулкую пустоту внутри.

Она поднялась по склону и устремилась в лес. Перед Совиным деревом дорогу ей перебежала белка. Синегривка застыла, обжигая лапы о мерзлую лесную землю. Держа в пасти орех, белка деловито сновала среди корней дуба. Синегривка припала к земле, высоко задрала хвост и подобрала живот.

«Камушек. Помнит ли он охотничью стойку Грозовых котов?»

Отбросив эту мысль, она оттолкнулась задними лапами и прыгнула на дичь, прикончив ее одним укусом в шею.

— Добрая охота.

Скрипучий голос Гусохвоста заставил Синегривку обернуться. Убитая белка болталась у нее в пасти.

Она бросила белку на землю.

— Что ты здесь делаешь?

— Старейшины редко поднимались на вершину склона.

— Как видишь, лапы меня еще носят! — огрызнулся старик. — Где хочу, там и хожу.

Впервые за долгое время кто-то заговорил с ней без сочувствия. Это было непривычно. Синегривка выпрямилась и посмотрела в глаза старому коту.

— Чего тебе надо?

Хочет рассказать ей еще об одном дурацком пророчестве, которое разрушит ее жизнь?

— Ты все правильно сделала, так что можешь не убиваться.

Синегривка ощетинилась.

— Для кого правильно?

— Для своего племени, для кого же еще? — сощурился Гусохвост. — В пророчестве ничего не говорилось про котят. Они были лишние. Ты должна просиять одна во главе своего племени.

— Думаешь, мне от этого легче? — прошипела Синегривка. Она ненавидела это пророчество и Гусохвоста, который рассказал ей о нем.

— А тебе и не должно быть легко, — невозмутимо ответил старик. — Тебе не предназначено легкой и счастливой жизни. Ты должна просиять огнем и спасти свое племя.

— Так и будет, — буркнула Синегривка. Каждое ее слово было тяжелым и твердым, как камень. — Но я до конца своих дней буду сожалеть о том, что сделала.

— Сама виновата, — огрызнулся Гусохвост. — Кто тебя просил заводить котят? Сама решила! Звездное племя ничего про котят не говорило!

— Звездное племя отняло у меня всех, кого я любила, — глухо проговорила Синегривка. Горечь обожгла ее горло. — Оно заставило меня пожертвовать всем, что мне дорого. Моими котятами…

— Подумаешь, жертва! — перебил ее Гусохвост. — Они ведь живы, верно?

— Мошка умер.

— Звездное племя приютит его. Оно скорбит о его утрате.

— А как насчет моей утраты?

— Она ничтожна по сравнению с судьбой твоего племени!

Синегривка затрясла головой, пытаясь собраться с мыслями. Неужели Гусохвост прав, и она просто эгоистка? Что значит ее разбитое сердце по сравнению с безопасностью племени? Где ее преданность? Она склонила голову и прошептала:

— Я буду служить своему племени.

— Вот и хорошо, — кивнул Гусохвост. — Солнцезвезд как раз хотел с тобой потолковать.

Возвращаясь в лагерь, Синегривка столкнулась с предводителем, поднимавшимся на холм.

— Синегривка! — окликнул ее Солнцезвезд. — Я хотел поговорить с тобой наедине.

Он кивнул ей и направился в сторону леса.

— Давай немного прогуляемся.

Синегривка пошла за своим бывшим наставником. Ей вдруг вспомнилось, как он говорил с ней после смерти Лунницы и позже, когда она оплакивала Белогривку.

Это что, очередная нотация на тему «жизнь продолжается»? — буркнула она. Солнцезвезд покачал головой.

— Похоже, тебе судьбой предназначено страдать, — вздохнул он. Синегривка посмотрела ему в глаза и увидела, как постарел их предводитель за последние месяцы. Он сдержал свое слово сделать Грозовое племя самым сильным и уважаемым во всем лесу, однако это стоило ему слишком дорого. Солнцезвезд потерял в боях три жизни, болезни отняли у него еще две. Гусохвост требует, чтобы Синегривка заняла его место, но разве ей так хотелось бы провести остаток своих дней? В вечных тревогах, сражениях, страхах и опасностях, изнемогая под тяжестью ответственности?

«У меня нет выбора, — напомнила себе Синегривка. — Звездное племя избрало для меня этот путь».

Предводитель нырнул под склоненные листья папоротников.

— Я могу сказать тебе все то, что уже говорил раньше. Ты права — жизнь продолжается.

Они прошли мимо куста, на котором маленькие зеленые почки уже проклюнулись из своих бурых чешуек, окутывая ветви легкой зеленоватой дымкой.

— За Голыми деревьями наступают Юные листья, которые сменяются Зелеными листьями. Лес не вечно будет скован стужей и занесен снегами. Ты должна взять себя в лапы и пережить утрату. Я знаю, ты справишься — и станешь еще сильнее, чем прежде.

Пожалел бы он ее, если бы узнал, что двое котят остались живы и теперь находятся в Речном племени? При этой мысли у Синегривки шерсть на спине встала дыбом.

— Замерзла? — спросил Солнцезвезд.

— Немного.

Они углубились в лес. Синегривка чувствовала, что Солнцезвезд хочет поделиться с ней чем-то важным, но молчала, ожидая, пока он сам не заговорит. Они перепрыгнули узкий ручеек, бурлящий талой водой, и пробрались через заросли ежевики, где на колючках все еще держался слабый кроличий залах.

Солнцезвезд забрался в самую гущу куста и приподнял хвостом ветку перед Синегривкой.

— Ты готова взять на себя обязанности глашатай? — спросил он.

Синегривка, как вкопанная, замерла под веткой. Вот оно! Тот момент, которого она так долго ждала. Награда за все страдания.

— Пятнистый не выздоравливает, — продолжал Солнцезвезд. — Сегодня он попросил у меня разрешения перебраться в палатку к старейшинам. Мне срочно нужен новый глашатай.

Он посмотрел в глаза Синегривке.

— Ты хочешь ею стать?

Синегривка моргнула.

— А как же Остролап?

Она должна была выяснить, почему предводитель выбрал ее, а не свирепого косматого воителя. Может быть, он тоже знает о пророчестве?

Солнцезвезд задумчиво посмотрел в чашу леса.

— Что ж, этот выбор встретил бы одобрение всего племени, — признал он. — Никто не усомнится в храбрости Остролапа, в его боевом искусстве, преданности и гордости за свое племя. Но я не хочу, чтобы мое племя было втянуто в бесконечные битвы. Наши границы сильны и надежны и без того, чтобы помечать их кровью. Грозовое племя заслужило мирную жизнь, и я верю, что ты сможешь ее обеспечить.

Синегривка заколебалась. Перед ее глазами замелькала вереница картин: ее котята, озаренный луной Желудь и Остролап, залитый блестящей на солнце кровью.

— Ты готова, Синегривка? — повторил Солнцезвезд.

— Готова, — кивнула она.

Последние подтаявшие сугробы сверкали в лучах вечернего солнца, и поляна нежилась в розовом сиянии опускающихся сумерек. Солнцезвезд стоял у подножия скалы между Пятнистым и Синегривкой. Плечи глашатая были сгорблены, задние лапы болезненно скрючены. Из-под всклокоченной шерсти выступали ребра.

Солнцезвезд почтительно склонил голову.

— Пятнистый, Грозовое племя благодарит тебя за преданность и отвагу. Ты честно служил своему племени, и мы желаем тебе долгих спокойных дней в палатке старейшин. Твой опыт и мудрость еще не раз понадобятся нашему племени, и мы будем и дальше учиться у тебя.

Когда Грозовые коты принялись громко выкрикивать имя глашатая, тот с усилием взмахнул хвостом, и Синегривка заметила, как в его глазах мелькнула боль.

— Пятнистый! Пятнистый! — громче всех кричала Розохвостка, его бывшая ученица. Остролап поднял голову и гулко выкрикивал имя глашатая. Синегривка отвела глаза. Ей не хотелось думать о том, как Остролап отнесся к ее избранию.

— Синегривка, — сказал Солнцезвезд, дотрагиваясь кончиком хвоста до ее плеча. — Отныне ты будешь глашатой Грозового племени. Пусть Звездное племя дарует тебе мужество, чтобы ты могла поддержать свое племя во всех грядущих испытаниях. А когда тебе придет время занять мое место, я надеюсь, ты сможешь озарить путь Грозовым котам!

— Синегривка! Синегривка!

Она почувствовала слабое солнечное тепло на своей шерсти и глубоко вдохнула запахи леса — своего родного дома. Это была ее территория — и теперь еще больше, чем когда-либо.

Буран радостно приветствовал ее, в его крике звенела гордость. Но Остролап перекричал его, он орал так, словно хотел докричаться до самого Звездного племени. Синегривка неуверенно переступила с лапы на лапу. Глаза косматого воина полыхали гневом, и его громкие приветствия были лишь хитрой уловкой, при помощи которой он хотел обмануть своих соплеменников, показывая, что полностью поддерживает новую глашатаю.

Если бы только они могли увидеть его таким, каким видела она — рвущего горло Желудю, подзадоривавшего Когтя терзать беззащитного котенка, обходящего границы со свирепой жаждой крови и мщения!

Эти воспоминания придали Синегривке силы. Она единственная, кто может остановить Остролапа, и сделает это. Только она знает, на что он способен!

После долгих голодных месяцев в племени впервые было вдоволь еды. В этом году Юные листья пришли раньше срока, и долгожданное тепло выманило мышей из нор и птиц из гнезд. Когда Грозовые коты разобрали добычу, Солнцезвезд позвал Синегривку в свою палатку.

— Я знаю, что сделал правильный выбор, — объявил он, пройдя через лишайники и усевшись на пол пещеры. — Тебе предстоит еще многому научиться, но я готов вновь стать твоим наставником.

Синегривка склонила голову.

— А я снова готова учиться, не покладая лап.

Предводитель кивнул и продолжал:

— Если мы хотим хорошо руководить племенем, то должны действовать сообща. Никогда не бойся поделиться со мной своими тревогами. Я доверяю твоему мнению, Синегривка, и всегда прислушаюсь к твоим словам.

— В таком случае, я хочу сказать, что меня тревожит Остролап, — выпалила Синегривка, быстро посмотрев на предводителя.

— Поверь мне, я разделаю твои опасения, — кивнул Солнцезвезд. — Но я уверен, что при всех своих недостатках Остролап преданный воин, которым мы должны гордиться.

Предводитель долго молчал, опустив глаза.

— Чтобы быть до конца откровенным, я должен сказать тебе еще кое-что. Открыть секрет, о котором до сих пор знали только я и Пышноус.

Синегривка сощурила глаза. Выходит, она не единственная Грозовая кошка, у которой есть секреты от племени!

— У меня осталось всего три жизни, а не четыре, — признался Солнцезвезд.

— Когда же ты потерял еще одну? — изумилась Синегривка.

«И почему это секрет?»

— Я ее не терял. У меня ее никогда не было. Когда Острозвезд ушел, у него оставалась еще одна из девяти жизней, дарованных Звездным племенем. Звездное племя просто вычло эту жизнь из моих, поэтому мне досталось всего восемь.

И тут Синегривка все поняла.

— И ты не мог рассказать об этом племени, потому что иначе Грозовые коты могли подумать, будто ты лишен полного благословения предков! — воскликнула она, но тут же задумчиво склонила голову набок. — Но ведь теперь ты можешь открыть им всю правду! Тебе давно не нужно ничего доказывать, все племя гордится тобой, и все соседи знают тебя, как великого предводителя! Кто может усомниться в тебе?

— Скажем, какой-нибудь честолюбивый кот, мечтающий о власти.

«Он говорит об Остролапе!» — догадалась Синегривка.

Она твердо посмотрела в глаза Солнцезвезду и спросила:

— А как же я? Я тоже честолюбива.

— Ты видишь честь в служении своему племени, — просто ответил Солнцзвезд. — Вот поэтому я и выбрал тебя. Ты много страдала и много потеряла, но, несмотря на все удары судьбы, продолжала служить своему племени! Ты забывала о себе, заботясь о своих соплеменниках, ты готова пожертвовать всем ради Грозового племени.

«Если бы ты только знал!»

— Отныне у меня нет ничего, кроме племени, — сказала Синегривка. — Я буду служить ему до последнего дыхания.

Горькая тоска сдавила грудь Синегривки. Сожаление терзало ее.

«Но ведь я — огонь. И должна идти по предначертанному пути», — сказала она себе.