Пророчица

ГЛАВА 20

Феликс Ломакс проснулся от звуков, напоминавших телефонную трель, которыми его корабельный компьютер сообщал, что с ним пытаются установить связь через субпространство. Он выпрямился в кресле и принялся тереть глаза, пытаясь прийти в себя, затем приказал экрану включиться.

Тут же появилось голографическое изображение Мило Корбеккиана, сидящего за столом в своем офисе. За его спиной, сквозь окно, отчетливо просматривались горы Олимпа.

— Доброе утро, Танцующий на Могиле, — сказал он. — Мне потребовалось немало времени, чтобы разыскать тебя.

Ломакс пожал плечами.

— Айсберг все время перелетает с места на место. Я летал за ним на Родниковую Воду, потом на Конфуций IV. — Ломакс помолчал. — Он не слишком-то пытается запутать следы, так что рано или поздно я его настигну.

— Лучше рано, — сказал Корбеккиан. — Мне только что донесли, что он вернулся на Последний Шанс.

— Ты уверен?

— Мои источники утверждают, что его там видели.

— Я так понимаю, твои «источники» не захотели с ним сразиться, — съязвил Ломакс.

— Помазанный поручил это тебе. Никто другой из нашей организации не посмеет попытаться убить его до тех пор, пока ты не потерпишь неудачу.

— У меня не бывает неудач, — заметил Ломакс. — Ваше дело подготовить вторую часть денег к переводу на мой счет к тому времени, как вы услышите обо мне в следующий раз.

— Мы заключили сделку и не изменим своему слову.

— Надеюсь, что так.

Ломакс отключился и дал указание своему навигационному компьютеру проложить курс на Последний Шанс, затерявшийся на дальних окраинах Внутренней Границы, после чего отстегнул ремни, встал из кресла и направился по узкому коридору в ванную. Там он побрился и принял душ, который несколько взбодрил его. После этого выбрал на камбузе из имевшихся запасов несколько гибридных фруктов, приказал компьютеру сварить кофе, затем сел и принялся поглощать апельсины и сладкие лимоны без кожи.

С тех пор как он встретился с Помазанным, прошла пара скучных недель. Он не собирался найти Айсберга там, где кто-нибудь из приверженцев его нового хозяина мог бы увидеть их, поэтому был вынужден специально идти по безнадежному следу и нисколько не сомневался, что к тому времени, как он окажется на Родниковой Воде или Конфуции, его жертвы уже там не будет. Он не рисковал вызывать Айсберга по субпространственному радио, так как оператор ретранслирующей станции мог оказаться приверженцем Помазанного. Поэтому Ломакс просто решил ждать удобного случая.

За это время он успел гораздо больше узнать о масштабах империи Помазанного. И того, что ему удалось разузнать, было достаточно, чтобы прийти к выводу, что Моисей Мухаммед Христос действительно представляет серьезную угрозу планетам, расположенным на окраине Республики, а также скорее всего и для всей Внутренней Границы. Он мог собрать легионы под знамена религии, которую исповедовал, но при всем этом, Ломакс был уверен, Помазанный был обычным фанатиком. Его организация была устроена на армейский манер и функционировала с точностью хорошего хронометра. Каждый человек знал свое место и знал, кому должен подчиняться, знал, каких действий от него ждали. Источники его финансирования были достаточно хитроумными: Помазанный получал средства в свою казну за счет игры на разнице курсов пяти главных валют, вызывая искусственные колебания курсов и успевая за время стандартного галактического дня несколько раз перевести деньги из одного банка в другой.

Он также был хорошо подготовлен ко всяким неожиданностям. Взять хотя бы эти бомбардировки — или что там случилось с их храмами. Уже на следующее утро Помазанный получил список всех разрушенных зданий и людских потерь, а также все полицейские рапорты, касавшиеся случившегося и того, кто мог быть за это ответственен. Деньги были пущены в ход, задействованы вспомогательные силы, организация Помазанного продолжала функционировать как часы.

Что касается самого Помазанного, то у Ломакса было ощущение, что тот был чуточку циничнее и недоверчивее, чем большинство людей. У него, по-видимому, были идеальные данные, чтобы быть бандитом. За это время Ломакс дважды встречался с Помазанным, но так и не смог определить, имел ли он дело с религиозным фанатиком, опытным политиком, превосходным тактиком или и тем, и другим, и третьим одновременно.

Ломакс доел фрукты, выпил кофе и отправился обратно в рубку. Это был самый неудобный отсек корабля, но почему-то он предпочитал находиться именно там. Не потому, что не мог управлять кораблем и даже бортовым оружием при помощи голоса со своей койки или отдать распоряжение компьютеру создать голографическое изображение обзорного экрана в любом корабельном отсеке… но все же он предпочитал читать, дремать и выпивать именно в кресле пилота. Здесь он чувствовал себя ближе к месту событий, даже если знал, что в этом нет нужды и что никаких событий не ожидается.

Он коротал бесконечно тянущиеся часы полета, сидя в кресле, бездельничая, читая, дремля или размышляя, пока спустя два дня компьютер не объявил, что они приближаются к намеченной цели и только что вышли на орбиту вокруг Последнего Шанса. Он запросил разрешение на посадку, получил необходимые координаты и спустя двадцать минут посадил корабль.

Ломакс прошел по пыльной дороге милю, отделявшую космопорт от «В Конце Пути», вошел внутрь и огляделся в поисках Айсберга. Тот сидел в одиночестве за столиком возле двери со стаканом в руке.

Ломакс приблизился к нему, стараясь держать руки на виду, на случай если Малыш не передал его сообщения или, что более вероятно, Айсберг не поверил тому.

— День добрый, Танцующий на Могиле, — с улыбкой сказал Айсберг.

— Добрый день, — ответил Ломакс. — Можно присесть?

— Конечно. Принести тебе чего-нибудь прохладительного?

— Пивка бы неплохо.

Айсберг дал знак одному из барменов, который немедленно принес большую кружку пива.

— Спасибо, — сказал Ломакс, делая большой глоток. — Знаете, все-таки вы должны бы замостить улицы.

— И потерять всех своих посетителей, испытывающих жажду на пыльной дороге? — хмыкнул Айсберг. — Не говори ерунды. — Улыбка исчезла с его лица, и он добавил: — И не вздумай опускать руки под стол, пока мы не окончим разговор.

— Разве Малыш не нашел вас?

— Нашел.

— Значит, вы получили мое послание.

— Получил. Вопрос в том, поверил ли я ему?

— Понятно. Ну и что, вы поверили?

— Возможно. Но все равно давай поговорим.

— Я согласен, — сказал Ломакс. — А где Малыш? Вы отправили его восвояси?

— Не совсем. Он выполняет небольшое поручение, которое я ему дал. — Айсберг помолчал. — Расскажи мне о Помазанном. Кто он такой и почему хочет моей смерти?

— Он религиозный фанатик. Его организация пустила корни более чем на двух сотнях планет, и ему удалось завлечь под свои знамена миллионов двести человек, которые являются его оголтелыми сторонниками и свято верят, что у него есть линия прямой связи с самим Господом Богом. Они даже готовы выступить против Республики, отдай он им такой приказ.

— А какое это имеет отношение ко мне?

— Некоторое время назад он обнаружил или нажил врага, который, как он считает, сильнее Республики или по крайней мере представляет для него большую угрозу. Она известна под именем Пророчицы. — Ломакс помолчал. — Она что-то вроде убийцы и орудует здесь, на Границе. Кроме того, как я понял, вы раньше сталкивались с ней. Более того, вы выжили после этой встречи, и это заставляет его думать, что теперь вы с ней заодно.

— Логичное предположение, — согласился Айсберг. — Неверное, однако логичное. — Немного помолчав, он сказал: — Ладно, теперь можешь опустить руки.

— Логичное? — переспросил Ломакс, нахмурившись. — Надо ли понимать это так, что Пророчица настолько могущественна, что раз вы выжили, то на это должны быть иные причины, чем ваше собственное умение?

— У него могут быть основания так считать.

— Почему она таится? — спросил Ломакс. — Черт, лично я слышал упоминания о ней от силы раза три за последние пять лет.

— Ты слышал о ней и раньше, — ответил Айсберг, и по лицу его скользнула улыбка. — Но в прошлом у нее были другие имена.

— Например?

— Прорицательница и Пифия.

— Вы хотите сказать, что Пифия и Пророчица — одно и то же лицо?

— Именно так.

— А какую опасность она представляет для вас? — спросил Ломакс.

— Возможно, не большую, чем для тебя. Но это вовсе не значит, что мне не угрожает опасность. Она угрожает нам всем.

— Не уверен, что понимаю вас.

— Видишь ли, я хочу сказать, что сильно сомневаюсь в том, что она выделила конкретно меня для уничтожения. Это означало бы, что ей не чужды человеческие эмоции и человеческие реакции, которыми, как я предполагаю, она больше не обладает, если вообще когда-либо обладала. — Он помолчал. — Но это не означает, что вся наша раса находится вне опасности. Эта женщина способна уничтожать целые планеты. Не знаю уж, какие у нее конечные цели, но не думаю, что они направлены на благо человечества.

— Она действительно способна уничтожать целые планеты? — недоверчиво спросил Ломакс.

— Вне всяких сомнений. Я сам видел результат.

— Тогда старина Моисей, возможно, и прав, утверждая, что за всеми пожарами стоит она.

— Кто такой Моисей и о каких пожарах ты говоришь?

— Моисей — это Моисей Мухаммед Христос, так он называет себя, когда не слишком занят ролью Помазанного.

— А пожары?

— Практически в одно и то же время сгорели две сотни его храмов, разбросанных по всей Галактике. Полиция ни на одной из планет не может найти ключа к разгадке, но они уверены, что это не серия поджогов, и военные эксперты с этим согласны. Что же касается Моисея, то у него нет ни малейших сомнений, что это происки Пророчицы. — Ломакс поглядел на сидевшего напротив Айсберга. — До сих пор я считал его ненормальным.

— Вне всяких сомнений, это ее рук дело, — сказал Айсберг. — Она единственная во всем мире способна сделать такое.

Ломакс допил пиво и показал знаком, что просит повторить, что тут же было сделано.

— Правильно ли я понял, что «небольшое поручение», которое вы дали Малышу, связано с Пророчицей?

Айсберг кивнул.

— Я послал его на ту планету, где она сейчас живет.

— Тогда вполне возможно, что он уже мертв.

— Сомневаюсь, — сказал Айсберг. — Во-первых, я приказал ему только собирать информацию, и если она не сможет увидеть будущего, в котором он убивает ее, то, вполне возможно, решит, что убивать Малыша нет необходимости. Кроме того, — с улыбкой добавил Айсберг, — этого молодого человека видно насквозь. Утром он еще за тебя, а в обед уже переметнулся на службу к ней.

— Какая ей польза от Малыша? — спросил Ломакс.

— Он связующая ниточка, ведущая к тебе и ко мне, а она, возможно, не против видеть нас обоих мертвыми: меня в первую очередь, а тебя потому, что ты работаешь на ее врага.

— Кто-то тут говорил, будто слишком незначителен, чтобы она стала специально возиться, — сухо заметил Ломакс.

— Я слишком незначителен, чтобы она тратила свое время, охотясь за мной по всей Галактике, — ответил Айсберг. — Но если Малыш сумеет доставить ей мой скальп… тогда это другое дело.

— Не кажется ли вам, — предложил Ломакс, — что сейчас самым разумным для нас было бы отправиться на отдых на Делурос VIII или какую-нибудь другую планету в центре Республики и проводить время, наслаждаясь жизнью, пока Помазанный и Пророчица будут охотиться друг за другом?

— Он ей не ровня..

— Не ровня? — повторил Ломакс. — Я же говорил вам: у него почти двести миллионов последователей.

— Две сотни, двести миллионов, два миллиарда — не имеет значения. Если он решится выступить против нее, то заведомо обречен на провал.

— Что же за чудодейственной силой она обладает?

— Она предвидит.

— В таком случае она будет знать, как скрыться, чтобы он не смог найти ее, — сказал Ломакс. — Но едва ли это можно назвать победой.

— Ты не понял. Она способна видеть каждый возможный вариант, каждое постижимое будущее, и когда среди их множества она находит то, которое ее устраивает, то выясняет, как сделать так, чтобы это выбранное ею будущее стало настоящим. — Он замолчал и, наконец-то вспомнив о своем стакане, отпил из него. — Устроить все эти пожары в одну ночь. Ты ведь не думаешь, что у нее на каждой из этих двух сотен планет есть агенты?

— Признаков поджога не было, — признал Ломакс.

— Естественно, их не было.

— Тогда как же она это сделала?

— Она села и заглянула в будущее, в сотни, а возможно, даже в миллионы его различных реализаций, и среди них отыскала одно, в котором кто-то роняет горящую сигарету, на другой планете метеорит уничтожает храм, еще где-то небрежный уборщик оставил промасленные тряпки в кладовке, ну и так далее.

— Хорошо, она увидела все это. Но как она устроила так, чтобы ее видения воплотились в реальность?

— Не знаю. Меня там не было. Но я видел, как она делала это раньше. Она наклонялась, меняла позу, или переходила на другое место, или…

— Каким образом это может оказать влияние на события, происходящие за тысячи световых лет от нее? — прервал Ломакс.

— Не знаю, — повторил Айсберг. — Проклятие, я сомневаюсь, что она сама понимает, как это происходит. Но она знает, что это срабатывает.

— А что, если она не сумеет своими манипуляциями успешно выбраться из переделки?

— Тогда она выждет момент, когда сможет это сделать, — ответил Айсберг. — Она несколько раз попадала в плен, но всегда умудрялась сбежать. И, — мрачно добавил он, — для тех, кто ее захватывал, это всегда кончалось плачевно.

— Отлично. Если она одна и у нее нет никаких оборонительных укреплений, то непонятно, что в таком случае мешает Помазанному окружить ее планету военными кораблями и превратить в пустыню?

— Не знаю, — сказал Айсберг. — Возможно, их уничтожит метеорный поток, а может быть, членов экипажа поразит вирус, а может быть, оружие даст осечку. Или бомбы все-таки взорвутся и все живущие на планете погибнут… кроме нее.

— Тогда как же вы сможете победить такого человека?

— Я много размышлял над этим за последнюю неделю, — ответил Айсберг.

— И?

— Мне кажется, есть один способ, но я не уверен.

— Однако с такой, как она, хотелось бы знать наверняка.

Айсберг мрачно покачал головой.

— С такой, как она, ты никогда не можешь чувствовать себя уверенным. Тебе остается лишь надеяться.

Неожиданно из казино донесся радостный вопль: один из горняков только что выиграл в рулетку. Он исполнил джигу, обменял фишки на деньги и выразил желание угостить каждого находящегося в зале выпивкой — не слишком разорительное предложение, так как в казино сидело лишь шесть человек да еще четверо были в баре.

— Так о чем бишь я? — спросил Айсберг, когда суматоха улеглась.

— Вы сказали, что полагаете, будто нашли способ победить ее, — ответил Ломакс.

— Да, во всяком случае, шанс есть, — сказал Айсберг.

— Надеюсь, вы поделитесь со мной?

— Я собираюсь сделать даже больше, — ответил Айсберг. — Я собираюсь попросить тебя об услуге.

— Да? И в чем она будет заключаться?

— Ты прибыл сюда выполнить работу, так?

— Я прибыл сюда, чтобы рассказать вам о том, что мне удалось узнать, — возразил Ломакс.

— Ты прибыл сюда, чтобы убить меня по заданию Помазанного, — поправил его Айсберг.

— Ну по крайней мере он так считает.

— Для реализации моего плана мне понадобится его помощь, — продолжал Айсберг. — Он, конечно, не собирается мне ее оказывать, но есть вероятность, что он пойдет навстречу.

— Почему, черт возьми, он будет это делать? — воскликнул Ломакс. — Я собираюсь послать ему сообщение, что к тому времени, как я появился на Последнем Шансе, вас уже здесь не было. — Он помолчал и холодно улыбнулся. — Даже если он проглотит это, то вряд ли захочет иметь со мной дело в дальнейшем. — Ломакс обдумал возможные перспективы. — Возможно, я просто буду держаться от него подальше и жить на задаток, который получил за ваше убийство.

— Нет, — сказал Айсберг. — Ты не станешь говорить ему очевидную ложь, что не нашел меня, и ты не будешь скрываться. Я же сказал тебе: мне нужна его помощь.

— Что я должен сделать? — спросил Ломакс.

— Ты должен заслужить его доверие и, возможно, даже подняться на пару ступеней в его организации — в этом случае ты сможешь лучше помочь мне.

— И как, по-вашему, я войду к нему в доверие? — поинтересовался Ломакс.

Айсберг улыбнулся.

— Ну конечно же, ты должен меня убить.

ГЛАВА 21

Они расположились в кабинете Айсберга. Ломакс устроился в углу, под почетными знаками и другими наградами, полученными Карлосом Мендосой за те пятнадцать лет, которые он посвятил государственной службе, и был занят сравнением различных образцов ручного оружия. Наконец он выбрал.

— Полагаю, лучше всего для этого подойдет обычный пистолет, — сказал он. — Нам остается лишь зарядить его холостыми. Они производят жуткий шум, а вы могли бы спрятать под одеждой баллончик с чем-нибудь похожим на кровь. Надо будет всего лишь схватиться за грудь, когда услышите звук выстрела, и открыть баллончик.

— Разумно, — сказал Айсберг. — Но ты обычно не пользуешься огнестрельным оружием. Твой фирменный знак — лазерный пистолет.

— Думаю, будет трудно подделать лазерный ожог, — ответил Ломакс. — Я могу настроить пистолет на конкретное расстояние, но если вы будете в футе дальше от нужного места, то все увидят, что выстрел неэффективен, а если вы окажетесь на три дюйма ближе, то отправитесь на тот свет.

— А как насчет акустического оружия? — спросил Айсберг.

Ломакс покачал головой.

— Если уж лазер отпадает, то мне лучше всего остановиться на обыкновенном кольте.

Айсберг обдумал его слова и вздохнул.

— Ладно. Полагаю, наш план удастся. Ломакс встал, подошел к бару напротив стола

Айсберга и налил себе рюмку из личных запасов Мендосы.

— Вы действительно считаете, что ее удастся одурачить таким образом? — спросил он, выпил залпом и налил себе еще.

— У меня никогда не было намерения одурачить ее, — ответил Айсберг, поворачиваясь в своем кресле к Ломаксу. — Стоит ей просмотреть достаточное количество вариантов будущего, и она без труда обнаружит меня где-нибудь живым и здоровым.

— Тогда зачем?..

— Чтобы одурачить Помазанного, — ответил Айсберг.

— Но зачем?

— Есть две причины. Первая — я не хочу, чтобы Помазанный продолжал тратить время и силы на охоту за мной, — сказал Айсберг. — И во-вторых, нужно, чтобы прекрасное эффектное убийство помогло тебе завоевать его доверие. — Он помолчал. — Точнее, два убийства.

— Два? — переспросил Ломакс.

— Если я не ошибаюсь в своих предположениях, наш друг Нэйл Кайман сравнил Пенелопу Бейли с нами и пришел к выводу, что проживет гораздо дольше, коли переметнется на ее сторону.

— Вполне возможно, — признал Ломакс.

— И так как единственное, в чем она не нуждается, это личный охранник, то вполне вероятно, что она пошлет его убить или меня, или Помазанного. Малыш, конечно, не гений, но он и не самоубийца. Если она пошлет его против меня, он дезертирует, поскольку знает, что на Последнем Шансе со мной не справиться. Но если она пошлет его против Помазанного, то, разделавшись с ним, ты, возможно, наберешь у своего босса даже больше очков.

— Смогу ли я его убить? — спросил Ломакс. — Вы упоминали, что он вживил себе еще импланты.

— Ты же профессионал. Он всего лишь мальчишка с быстрой реакцией и манией величия. Я верю, что ты найдешь выход.

Ломакс состроил гримасу.

— На словах все просто.

— Ну мне-то придется сразиться с самой Пенелопой Бейли, — сказал Айсберг с едва уловимой улыбкой. — Ты уж прости, если мое сердце не истекает кровью от тревоги за профессионального киллера, когда тому приходится угробить сопляка, которым управляют гормоны, а не мозги.

— Очко в вашу пользу, — сказал Ломакс, улыбаясь. Но улыбка исчезла с его лица столь же быстро, как и появилась. — Вы уже решили, как с ней справиться?

Айсберг откинулся в кресле.

— Я работаю над этим, — ответил он.

— Понятно. Вы уже дважды вступали с ней в схватку. Наверное, вам удалось чему-то научиться при этом.

— Не многому. В первый раз я просто пытался предотвратить убийство того, кого любил. Во второй раз я помешал ей сбежать из заключения на Аде. По сути, я ни разу не пытался причинить вреда лично ей.

— А это было можно сделать?

— Не знаю, — откровенно признал Айсберг. — Я думаю, мне удалось бы это, когда ей было восемь лет. Но теперь? — Он пожал плечами. — Во всяком случае, попытаюсь.

— Позвольте задать вам вопрос?

— Слушаю.

— Что вы имеете против нее? — спросил Ломакс. — Я понимаю — Помазанный, в его лице мы имеем настоящего фанатика, поклявшегося ниспровергнуть Республику и имеющего двести миллионов последователей, готовых сокрушить все, на что он им укажет. Но Пророчица — она ведь лично никогда никому не причиняла вреда, да и армии у нее нет. Так почему бы не оставить ее в покое?

— Ей не нужна армия, — сказал Айсберг, закуривая маленькую тонкую сигару с Антареса. — Она одна гораздо могущественней Помазанного со всей его армией. — Он некоторое время молча дымил сигарой. — Похоже, ты так до сих пор и не понял, что она собой представляет: мотивация ее поступков нечеловеческая, логика тоже нечеловеческая, у нее, конечно же, нечеловеческое могущество, да и цели тоже нечеловеческие.

— А какие у нее цели?

— Какими бы они ни были, они противоположны нашим.

— Как вы можете знать это наверняка?

— Когда-нибудь, если ты переживешь все это, слетай в систему Альфы Крепелло, — сказал Айсберг.

— И?

— И попытайся найти там третью планету.

— Вы утверждаете, что она уничтожила целую планету? — спросил Ломакс, допивая вторую рюмку и возвращаясь к своему креслу.

— Именно так.

— Но почему?

— Она в течение шестнадцати лет находилась там в заключении.

— Тогда у нее был повод, не так ли?

— Уничтожить население целой планеты?! — воскликнул Айсберг. — А что произойдет, если в следующем году ей не понравится сумма налога? На Делуросе VIII живет одиннадцать миллиардов человек; поверь мне: она способна уничтожить его так же легко, как уничтожила Ад.

— Ад?

— Альфу Крепелло III.

— Но разве у вас есть доказательства, что она когда-либо пыталась убить человека, который не пытался убить ее? — настаивал Ломакс.

Айсберг задумался. Перед его взором всплыла картина: тогда еще вечно юный воин, лежащий мертвым посреди улицы, и маленькая жилистая женщина с выражением боли и недоумения на лице, разглядывающая кровавое пятно, расплывающееся по ее блузке.

— Формально говоря, нет, — ответил Айсберг. — Я же говорю — да.

— В чем же разница?

— В том, что когда у тебя есть возможность спасти человека, а ты позволяешь ему умереть, то, по-моему, это тоже убийство.

— Ну по этому поводу можно поспорить.

— Поэтому я и сказал, что формально со мной можно не согласиться. — Айсберг помолчал. — Как бы то ни было, это чисто теоретические дебаты. Либо ты со мной, либо нет. И если ты не со мной, тогда ты с ней независимо от того, хочешь ты этого или нет.

— Платите ведь вы, — лаконично ответил Ломакс. — Кроме того, кто знает? Может, в качестве премии мне удастся убрать Помазанного.

Айсберг энергично покачал головой.

— Ни в коем случае! Он нам нужен.

— Нужен? Для чего?

— Всему свое время, — сказал Айсберг.

— Можете мне довериться.

— Знаю. Я ведь не могу осуществить то, что задумал, без твоей помощи. Просто пока я еще не уверен во всех деталях.

— Когда я стартую, будет поздно давать инструкции. Что мне следует делать?

— Дай мне шифрованный код твоей рации, — сказал Айсберг. Он выбросил недокуренную сигару, вытащил следующую из нагрудного кармана, однако передумал и убрал ее обратно. — Как только буду готов действовать, я сразу же свяжусь с тобой и передам все необходимые инструкции.

— Такой вариант мне кажется не совсем удачным. Помазанный все время перелетает с места на место. Мы можем оказаться на любой из пяти десятков планет, когда вы надумаете связаться со мной. Кроме того, всегда существует возможность, что я буду вне пределов досягаемости. — Он помолчал. — Может быть, лучше я сам свяжусь с вами.

Айсберг пожал плечами.

— Как пожелаешь.

— Вы будете в «В Конце Пути»?

— Во всяком случае, я буду на Последнем Шансе, — ответил Айсберг. Он написал номер на клочке бумаги. — Это мой шифр. Введи в свой корабельный компьютер, когда будешь улетать.

— Спасибо. Еще один вопрос.

— Ну давай.

— Что, если Помазанный будет настолько потрясен тем, что мне удалось убить вас, что решит послать меня против Пророчицы?

— Не пошлет.

— Откуда вы знаете? Вы ведь никогда не встречались с ним.

— Его положения невозможно достичь, не имея мозгов и не умея ими пользоваться, — ответил Айсберг. — Если ты настолько проворен, что смог убить меня, то ты слишком ценен, чтобы растрачивать тебя на Пенелопу Бейли. Ему покажется более разумным использовать тебя в качестве личного телохранителя.

— Быть может, он не знает, что она способна заглядывать в будущее, — настаивал Ломакс. — А вдруг он считает, что ее можно убить, как любого другого?

— Тогда постарайся отвертеться.

— От него нелегко отвертеться.

Айсберг какое-то время молча смотрел на него.

— Ладно, в таком случае единственное, что нам остается, — это позаботиться, чтобы в течение нескольких недель ты просто физически был не в состоянии выступить против Пенелопы Бейли.

— По правде говоря, эта идея мне не по душе, — заметил Ломакс.

— Понимаю, что ты не в восторге, но это единственная возможность гарантировать, что он не пошлет тебя за ее скальпом.

Теперь Ломакс, в свою очередь, уставился на Айсберга.

— Ну-ка, выкладывайте.

— Полагаю, сегодня вечером в баре мне следует тебя слегка покалечить. Это даст тебе лишний повод убить меня.

— Что значит слегка? — подозрительно поинтересовался Ломакс.

— Самую малость. Может быть, раню тебя в руку или ногу, только чтобы уберечь от того, чтобы быть посланным против Пенелопы.

— А что, если через три дня появится Кремниевый Малыш?

— Проклятие! — пробормотал Айсберг. — Он совсем выскочил у меня из головы.

Мендоса вздохнул.

— Конечно, ты справишься с ним, если будешь в хорошей форме, но имея ранение? Думаю, придется это разыграть.

— Не слишком ли много игры для двух человек, которые к тому же отнюдь не профессиональные актеры? — заметил Ломакс.

— Пройдет, — успокоил его Айсберг. — Пока окружающие разберутся, в чем дело, и обратят на нас внимание, все уже будет кончено. Ты тут же скроешься, я дам своим людям указание позволить тебе уйти, а парочка их будет ожидать тебя снаружи, чтобы быстро доставить на корабль, на случай, если кто-нибудь захочет отомстить за меня или, что более вероятно, добавить к своей репутации убийство человека, который убил меня. Меня в это время успеют отнести в кабинет — до того, как кто-либо сможет обследовать меня. Слухи поползут уже завтра утром. Администрация Последнего Шанса выпустит формальное опровержение, но через несколько дней признает, что я был убит Танцующим на Могиле. — Он усмехнулся. — Как только я удостоверюсь, что ты с Помазанным и находишься в безопасности, за твою голову будет даже назначено вознаграждение, чтобы придать больше достоверности всей истории.

— Вы уверены, что весь этот цирк необходим? — кисло спросил Ломакс. — Я имею в виду, что вы просто можете скрыться на некоторое время, а я объявлю, что убил вас.

Айсберг покачал головой.

— Нет, мы сделаем все именно так, как я сказал. Кто-то донес твоему боссу, что я нахожусь на Последнем Шансе. Это значит, что кто-то видел меня здесь. Может быть, этот человек по-прежнему находится на планете, а если так, то, конечно же, будет в баре или в казино сегодня вечером; черт, здесь же просто больше некуда пойти. Кто бы он ни был, он увидит, как ты убил меня, и подтвердит твой рассказ. В противном случае существует вероятность, что Помазанный не поверит.

— Ладно, — согласился Ломакс, вновь усевшись в свое кресло и улыбнувшись. — Полагаю, что смогу пережить славу человека, убившего Айсберга. — Он помолчал и добавил: — А интересно, сколько было кретинов, претендовавших на этот титул?

— Гораздо больше, чем ты думаешь, — мрачно ответил Айсберг.

ГЛАВА 22

В таверне «В Конце Пути» было не протолкнуться.

Ломакс появился, предварительно приняв сухой душ и пообедав в своей комнате. Он оказался в окружении шахтеров, торговцев, разведчиков, искателей приключений, авантюристов, проституток и просто неудачников. Некоторые были одеты в ярко переливающиеся шелка и атлас, другие в превратившееся в лохмотья обмундирование. Здесь же были и представители других рас: несколько канфоритов, несколько лодинитов и робелианцев, огромные торкуальцы и даже парочка миниатюрных, похожих на гномов андриканцев — Ломакс впервые видел представителей этого вида.

Айсберга пока не было видно, поэтому Ломакс прогуливался вдоль игорных столов. Он прошел мимо рулетки и стола для игры в блэкджек, постоял некоторое время возле стола для игры в джабоб, довольно быстро проиграв семьдесят кредиток. Андриканец, обыгравший его, по-детски радовался, важно вышагивая и со смехом размахивая этими деньгами. Его смех был похож на тоненький перезвон колокольчиков и позабавил Ломакса. Наконец он вернулся в пивной бар.

Большинство столиков было занято. Те же, что оставались свободными, находились далеко от двери, и, покидая бар, ему пришлось бы миновать как минимум полдюжины вооруженных охотников за удачей, любой из которых тотчас сообразил бы, что за убийцу Айсберга наверняка будет объявлена награда. Поэтому Ломакс решил подождать, пока освободиться один из столиков возле выхода.

Он уселся, заказал бутылку коньяка с Лебедя, наполнил рюмку и вновь внимательно осмотрел помещение. Путь к двери был свободен. Огромное зеркало, расположенное позади стойки бара и пропускающее свет в одну сторону, находилось в его прямой видимости. Наверняка за этим зеркалом Айсберг уже поставил людей, охраняющих его. Освещение было приглушенным, поэтому, если он не дернет своей «раненой» рукой слишком уж неправдоподобно, никто ничего не заметит. Самые опытные из наемных убийц, по крайней мере по репутации, находились не ближе шестидесяти футов от него, возле игорных столов, и, когда он кинется в дверь, они вряд ли станут стрелять, рискуя попасть при этом в кого-нибудь из посетителей.

Он осторожно ощупал левую руку правой. Плоская бутылка с кровью была на месте, как раз поверх бицепса, где нож Айсберга проткнет ее. После этого он еще раз проверил оружие. На правом бедре, так, чтобы его легко можно было выхватить «здоровой» рукой, висел кольт, заряженный холостыми, а на левом — болтался лазерный пистолет на тот случай, если подстраховка, которую обещал Айсберг, окажется не слишком надежной.

Ломакс заставил себя расслабиться, довольный тем, что сделал все возможное, чтобы их уловка удалась. Теперь оставалось лишь ждать появления Айсберга, который, судя по всему, не торопился, чтобы быть наверняка уверенным, что информатор Помазанного находится здесь.

Одна из проституток подсела к нему, и они поболтали несколько минут. Когда она поняла, что у него нет никакого желания иметь с ней дело, то пересела к более подходящей, на ее взгляд, добыче, успев по пути к столику, за которым сидела новая жертва, сообщить на языке тела, понятном только ее товаркам, что этот парень в черном сегодня не в настроении.

Наконец после почти целого часа ожидания появился Айсберг. Он прошел мимо столика Ломакса, никак не выказав, что узнал его, провел несколько минут, переходя от одного посетителя к другому, поговорил с крупье, выясняя, как идут дела в казино, после чего прошел к бару выпить пива, быстро прикончил кружку, вновь наполнил и направился к столику Ломакса.

— Ты готов? — вполголоса поинтересовался он. Ломакс кивнул.

— Настолько, насколько это возможно.

— Хорошо. Давай подождем еще несколько минут на случай, если наш парень любитель поспать.

— Даже если и так, у вас добрая сотня других очевидцев, — заметил Ломакс.

— Верно, — признал Айсберг. — Но мне кажется, что Помазанный скорее поверит, если получит доклад от «своего» очевидца. Я не прав?

— Вы босс, — сказал Ломакс, подняв свою рюмку и делая маленький глоток коньяка.

Они помолчали несколько минут, пока наконец Айсберг не заговорил вновь.

— Пожалуй, пора. Мне так не хочется, чтобы ты покидал Последний Шанс, — добавил он с лукавой улыбкой. — Гляжу, ты пристрастился к дорогим напиткам — какую выгоду я упускаю!

— Ну как же! — улыбнулся Ломакс. — Коньяк будет включен в счет, только платить по нему я не собираюсь.

— Как это ты не собираешься за него платить?! — громко воскликнул Айсберг. — В моем заведении ты ничем не отличаешься от всех остальных!

— Угомонись, старикашка, не то я покажу тебе, насколько отличаюсь, — ответил Ломакс так, чтобы каждый присутствующий услышал его.

— Ну твоя кровь ничем не отличается! — завопил Айсберг, выхватывая нож и нанося удар в левую руку Ломакса, чуть ниже локтя.

Ломакс почувствовал, как все его тело содрогнулось от боли, и кровь — настоящая кровь — выступила на рукаве рубашки.

— Осел, ты что, забыл, что должен метить выше? — прохрипел он, когда Айсберг навалился на него своим грузным телом.

— Я решил перестраховаться, — шепнул Айсберг. — Живей стреляй в меня, пока нас не растащили!

Ломакс нащупал кобуру кольта, и мгновение спустя четыре громких выстрела эхом разнеслись по таверне. Айсберг схватился за грудь, распорол ножом баллончик с искусственной кровью, спрятанный у него на груди, повернулся, чтобы всем было видно, что его грудь и живот залиты кровью, и шумно повалился на пол.

Пока всеобщее внимание было приковано к Айсбергу, Ломакс сунул кольт в кобуру, морщась от боли, вытащил лазерный пистолет и перехватил его здоровой рукой. Он стал осторожно пятиться к выходу из таверны, следя, не попытается ли кто-нибудь остановить его. Все прошло удачно, и секундой позже он уже был на улице.

— Давай! — услышал он шепот, и его тут же окружили трое мужчин.

— Одну секунду, — сказал он, его язык заплетался. — Я только сориентируюсь.

— Чего тут ориентироваться? — удивился один из них. — Ты стоишь прямо перед «В Конце Пути».

— Должно быть, идет дождь, — пробормотал Ломакс. — Я весь мокрый.

— Что стряслось? — спросил другой голос. — Ты что, перебрал сегодня вечером?

— Да нет, — ответил Ломакс. — Что со мной? Голова кружится.

— Пошли же! — прошептал первый голос. — Пока никто не бросился вслед за тобой!

— Правильно, — согласился Ломакс. Внезапно он рухнул на колени и пробормотал: — Не могу встать.

— Проклятие! — прошипел третий голос. — Посмотрите на его руку! Похоже, Айсберг попал в артерию. Он потерял уйму крови!

— Тогда надо наложить жгут, но сперва уберемся отсюда!

— Поддержите его. Он весь в крови.

— Очень хороший коньяк, — пробормотал Ломакс и потерял сознание.

ГЛАВА 23

Следующие четыре часа Ломакс провел в беспамятстве. Очевидно, его перевязали, запихнули в корабль и настроили навигационный компьютер, чтобы корабль доставил его за несколько сотен световых лет от Последнего Шанса и лег в дрейф где-то между звездными системами.

Терзаемый болью, он подумал, что посадившие его в корабль могли бы сделать ему болеутоляющий укол. Он пытался не обращать на нее внимания, но боль простреливала его тело всякий раз, едва он пытался пошевелить левой рукой. Они сняли с него рубашку и перетянули руку несколькими полосами ткани, которая тоже пропиталась кровью, кровь запеклась, и он испытал жуткую боль, когда отрывал материю. В его аптечке была масса разнообразных дезинфицирующих средств, но ничего, чем можно было бы зашить или прижечь рану, поэтому он дал кораблю команду сесть на ближайшей планете, населенной людьми.

«Да, ничего не попишешь, с этим недостатком Айсберга приходиться мириться, — думал он, пытаясь сдержать ярость. — Никогда не знаешь, что у этого толстого старика на уме».

Очевидно, все это он задумал с самого начала, и вся чепуха с ложным ранением, с чем Ломакс провозился весь день, была лишь отвлекающим маневром. Старая лиса Мендоса с самого начала знал, что делал, рана была глубокой и болезненной, и Ломакс был очень слаб от потери крови, так что Помазанный вынужден будет дать ему время на восстановление сил, прежде чем послать против Пророчицы… И тем не менее умудренный жизнью Айсберг нанес такой ловкий удар, что не задел ни одного из жизненно важных нервов и сухожилий, лишь повредив артерию. Рана выглядела ужасно и сильно болела, но позволяла, если придется, уже через несколько дней сразиться с Малышом. Переливание крови, специальные обезболивающие, и к моменту появления Малыша он будет как новый.

Однако Ломакс сможет разыгрывать слабость, чтобы оттянуть выступление против Пророчицы, которая, по правде сказать, представлялась Ломак-су непобедимой; а слухи, что он едва избежал смерти и сейчас очень слаб, будут весьма кстати, если ему придется сразиться с Малышом.

Этот чертов Айсберг все предусмотрел, и хотя, вне всяких сомнений, он был абсолютно прав, Ломакс никак не мог успокоиться.

Весь следующий день он провел в полузабытьи. Наконец очнувшись, он услышал сообщение компьютера, что получено разрешение совершить посадку на Поллуксе IV. Ломакс послал радиограмму, что нуждается в медицинской помощи, и сразу после посадки был доставлен в ближайший медицинский центр. Спустя два дня со свежеперебинтованной рукой и восстановленным содержанием крови Ломакс продолжил полет.

У него не было ни малейшего понятия, где в данный момент находится Помазанный, поэтому он связался с находившимся на Олимпе Корбеккианом по секретному каналу и выяснил, что его босс в настоящий момент скрывался в крепости, расположенной на одной из пустынных планет Бета Стромберга, которую обитатели прозвали Новая Гоби. Он ввел координаты в компьютер, съел легкий завтрак и проспал почти всю дорогу. Уже на орбите он воспользовался секретной частотой, полученной от Корбеккиана, чтобы сообщить о своем появлении, и через несколько секунд получил координаты крохотной посадочной площадки недалеко от экватора.

Выбравшись из корабля, Ломакс сразу же попал под неистово палящие лучи солнца и, пока дотащил сумку к крохотной таможенной будке, где ему тут же дали флягу с водой и соляные таблетки, ощутил легкое головокружение.

— Необходимо принять это, — объяснил один из охранников.

— Готов биться об заклад, что даже в аду не так жарко, — заметил Ломакс, проглотив пару таблеток и запив водой.

Охранник в ответ загоготал.

— Не рискну спорить с вами.

Ломакс огляделся, прикрывая глаза здоровой рукой от ослепительно светившего солнца.

— И что теперь? — спросил он.

— Следуйте за мной, — сказал охранник, направляясь к вездеходу. — Он ждет вас.

— Он ждет?

— Танцующий на Могиле, вы герой! — воскликнул охранник. — Он посылал против Айсберга многих — справились лишь вы.

— Об этом уже известно?

— В мире не происходит ничего важного, что тут же не стало бы известно Помазанному, — ответил охранник, когда они забрались внутрь машины. Он приказал зажиганию включиться, и, к своему облегчению, Ломакс почувствовал живительные струи прохладного воздуха, обдувающие его со всех сторон.

— Так лучше? — спросил охранник.

— Намного. Никогда бы отсюда не уходил.

Охранник вновь захохотал, и вездеход понесся по узкой дороге, которая отличалась от окружающей их пустыни, пожалуй, лишь тем, что на ней были следы шин. Они проехали примерно десять миль, обогнули огромную песчаную дюну, и внезапно перед ними появилась внушительных размеров крепость, способная вместить по крайней мере три сотни человек.

— Ваши парни вряд ли могли возвести ее в одно мгновение, — заметил Ломакс, изучая сооружение: огромную угловатую конструкцию с непроницаемым молекулярным покрытием, которое делало относительно тонкие стены абсолютно неприступными для атакующих.

— Да уж, — заметил охранник. — Она стояла здесь пустая, когда мы несколько лет назад впервые прилетели на эту планету. Похоже, раньше здесь жили аборигены, которым было не по душе вторжение людей. По всей планете разбросано не меньше двух дюжин таких фортов.

— А аборигены?

— Вымерли.

— Чем же эта Новая Гоби так привлекательна, что ради обладания ею даже истребили целую расу? — полюбопытствовал Ломакс.

— Убей меня, не знаю, — ответил охранник. — Возможно, тем, что находится в нужном месте.

Ломакс кивнул.

— Наверно, так оно и было.

— Прибыли, — сказал его провожатый. — Пойдемте внутрь.

— Неплохо, чтоб в этой чертовой громаде оказалась система микроклимата, — заметил Ломакс, неохотно выбираясь из прохладной кабины вездехода.

— Помазанный скорее всего даже не обратил бы внимание на отсутствие кондиционеров, — заметил охранник. — Он выше мирских забот о комфорте. Но Он понимает, что всем остальным свойственны человеческие слабости и недостатки, поэтому он позаботился о своих последователях.

— Значит, там все-таки попрохладней, чем снаружи? — спросил Ломакс, ощущая, как нестерпимо палящее солнце жжет его голову и шею.

— Верно.

— Тогда поспешим, — сказал Ломакс, ускоряя шаг.

Они добрались до хорошо охраняемого входа и без каких-либо проблем вошли внутрь. Спутник перепоручил Ломакса двум охранникам в военной форме, а сам направился обратно в космопорт. Двое сопровождающих повели Ломакса вдоль коридора с высоким потолком и наконец достигли разукрашенных двойных дверей.

— Он там, — сказал один из мужчин. — Вы войдете один.

— Благодарю.

— Вы знаете, как себя вести?

— Настолько хорошо, что могу сдавать экзамен.

Охранники уставились на него, но ничего не сказали. Створки двери распахнулись перед Ломаксом и тут же бесшумно закрылись за его спиной.

Моисей Мухаммед Христос сидел на своем троне, на нем была белая мантия и золотая цепь, что, по-видимому, являлось его обычным одеянием. Плотоядная зверюга, как обычно, лежала у его ног.

— С возвращением, мистер Ломакс, — сказал он. Приветственная улыбка промелькнула на его аскетическом лице. — Ты молодец.

— Благодарю, Мой Господин, — ответил Ломакс, остановившись футах в пятнадцати от Помазанного и заметив, как напряглись мускулы хищника.

— Вижу, тебе досталось в схватке, — продолжил Помазанный.

— Не слишком, — ответил Ломакс. Он указал на левую руку, которая висела на повязке. — Медики уверяют, что через три-четыре недели я буду как новенький.

— Приятная новость. Мне было бы жаль, если бы я не смог больше пользоваться услугами человека, убившего самого Карлоса Мендосу. — Он помолчал. — Вторая часть гонорара уже переведена на твой счет, как мы и договаривались.

— Я ни секунды не сомневался, что так и будет сделано. Все знают, Мой Господин, что вы человек слова.

Помазанный подался вперед.

— Расскажи мне о своих приключениях.

— Да особо-то и рассказывать нечего, Мой Господин. Я оскорбил его, он вышел из себя, я убил его. Всего-то работы на день.

— Ну ты излишне скромничаешь. Перед тобой на Последнем Шансе уже побывало четверо моих людей. Почему же тебе удалось, а им нет?

— Мой Господин, я уже отвечал на этот ваш вопрос во время первой встречи, — сказал Ломакс. — Я лучше их всех.

— А как тебе удалось скрыться? Наверняка у Айсберга были телохранители, люди, расставленные вокруг его резиденции.

Ах ты, сукин сын, да ты проницательный парень, не так л и? — усмехнулся про себя Ломакс. — Слышал всю эту историю из уст как минимум одного из своих приспешников и все равно чуешь недоброе.

Вслух же он сказал:

— Отчасти благодаря элементу неожиданности, Мой Господин. Я и Айсберг старые знакомцы, и его люди, возможно, расслабились, ничего не подозревая. Кроме того, я выбрал позицию прямо возле входной двери, так что смог быстро ретироваться.

— Уверен, они сразу же опомнились, а пуля летит быстрее, чем человек выбегает в дверь, — настаивал Помазанный.

— Я знал, что его люди находятся в казино и за полупрозрачным зеркалом, вделанным в стену за стойкой бара, — ответил Ломакс. — Я выждал, пока их патрон перекроет им обзор, прежде чем спровоцировать его на атаку. — Он помолчал. — Я очень долго об этом рассказываю, хотя в реальности все заняло пару секунд.

— А как ты с таким тяжелым ранением сумел добраться до корабля?

— Снаружи меня ждала машина, — солгал Ломакс.

— Это было поистине замечательное исчезновение, — отметил Помазанный.

— Возможно, — раздраженно заметил Ломакс, — если вы не верите мне, можете узнать на Последнем Шансе; они подтвердят, что Айсберг мертв. Можете также справиться в госпитале на Поллуксе IV, именно там меня заштопали.

— Я уже сделал это.

Ломакс посмотрел на него.

— Ну и?

— Я люблю слушать рассказы непосредственно из уст храбрецов, — улыбнувшись, ответил Помазанный.

— До тех пор, пока вы будете платить за них, я готов снабжать вас новыми, — ответил Ломакс.

Правильно ли я все говорю? Не тороплюсь ли? Должен ли я был так оправдываться? Черт возьми, Айсберг, как я хочу, чтобы ты оказался здесь! Проклятие, ты гораздо искуснее меня в умении лгать и вести двойную игру… а этот шельмец Помазанный — жуткий ловкач. Почти такой же, как ты.

— У тебя будет достаточно возможностей для этого, — сказал Помазанный. — Я уже выбрал для тебя следующую жертву.

Да уж готов поспорить на что угодно, что так.

— Но до тех пор, пока ты полностью не исцелишься, ты будешь оставаться здесь, в Новой Гоби, вместе со мной. — Он помолчал. — Мне очень необходим человек с твоими способностями, мистер Ломакс. Я думаю, нас ждет долгое и плодотворное сотрудничество.

— Я тоже на это надеюсь, Мой Господин.

— Если ты будешь предан мне и выполнишь задания, которые я тебе дам, то станешь одним из самых влиятельных людей Галактики.

— Это мне по зубам, Мой Господин, — ответил Ломакс, выдавив из себя улыбку.

— Уверен, что по зубам. — Помазанный замолчал и принялся сверлить Ломакса своим пристальным взглядом. — Но если ты попытаешься предать меня, обещаю, ты умрешь, подобно другим, имевшим глупость сделать это.

Ломакс выдержал его взгляд.

Надеюсь, он не собирался произвести на меня впечатление таким заявлением. Если бы он мог запугать меня, я был бы не тем человеком, который ему нужен.

— Приберегите свои угрозы для других, Мой Господин, — невозмутимо ответил он. — Я деловой человек и пришел к выводу, что самое выгодное для меня — служить вам. Если когда-либо я решу, что сделал неверный выбор, то вы будете не в состоянии убить меня.

Помазанный улыбнулся.

— Мистер Ломакс, твои прямота и решительность импонируют мне. Ты готов убивать и хочешь стать богатым — для приведения в исполнение приговоров мне нужен человек, поступки которого были бы разумны и предсказуемы. Предвижу, что мы сможем работать в согласии долгие годы.

— Не вижу причин, мешающих этому, Мой Господин.

— Хорошо. Теперь отправляйся к себе, распаковывай вещи и отдыхай. Встретимся за ужином сегодня вечером.

— Где?

— Я пришлю кого-нибудь проводить тебя, пока ты не освоился. Крепость действительно велика.

— Благодарю вас, Мой Господин, — сказал Ломакс, кланяясь и пятясь к двери, которая раскрылась прежде, чем он достиг ее.

Ожидавший у двери охранник проводил Ломакса в его комнату, которая оказалась достаточно большой, с окном, выходящим в цветущий внутренний дворик. Он принял болеутоляющую таблетку и послал за своими пожитками, которые охранник из космопорта оставил у входа. Потом принял сухой душ, стараясь предохранять раненую руку от попадания на нее распыляемых химикалий, и побрился. Подумал: не принять ли еще соляных таблеток, но внутри крепости царила приятная прохлада, а у него совсем не было желания выходить наружу, поэтому он выпил ледяной воды из стоящего тут же кувшина и завалился на кровать. Наконец-то после стольких дней, которые Ломакс провел, дремля в кресле в кабине своего корабля, он смог растянуться на удобном матрасе, обдуваемый легким прохладным ветерком. Очень скоро Ломакс заснул.

Проснулся он от какого-то постороннего звука и не сразу сообразил, что кто-то звонит в колокольчик по ту сторону двери. Ломакс, пошатываясь, поднялся с кровати, поморщился от того, что пришлось опереться на больную руку, и приказал двери открыться.

— Время ужина, сэр, — объявил охранник.

— Пять минут, — проворчал Ломакс.

— Помазанный не любит, когда его заставляют ждать, — ответил охранник.

— Хорошо, но если Помазанный не желает, чтобы я свалился прямо за столом, то он может подождать, пока я приму свои таблетки, — раздраженно заметил Ломакс.

Он прошел в ванную, ополоснул лицо холодной водой, провел расческой по волосам и принял еще одну таблетку болеутоляющего. Ломакс заметил, что в некоторых местах на повязке проступили пятна крови, но подумал, что это придаст дополнительное правдоподобие его истории, и поэтому решил не менять бинты до возвращения с ужина.

Наконец он вышел к нетерпеливо переминающемуся у двери охраннику и кивнул. Охранник, заметно торопясь, направился вперед, и Ломакс вынужден был поспевать за ним по этой путанице прохладных, отделанных кафелем коридоров, пока они не оказались в большом зале. Помазанный в одиночестве сидел за длинным полированным столом из какого-то ценного инопланетного дерева. Его любимца не было видно, и Ломакс решил, что, возможно, даже Помазанный не мог управляться с ним, если поблизости была пища.

— Опаздываете, мистер Ломакс, — отметил он безо всяких эмоций.

— Прошу меня простить, Мой Господин, — ответил Ломакс. — Но моя рука все еще требует ухода.

— Понятно, — сказал Помазанный. Он секунду помолчал, после чего едва заметно кивнул головой. — Ты прощен.

— Благодарю вас, Мой Господин.

— Пока ты нуждаешься в лечении, я буду присылать за тобой на несколько минут раньше.

— Очень мудрое решение, Мой Господин. Мужчина и женщина — оба одетые в строгие

бежевые мантии вошли в зал, держа в руке чаши с салатами.

— Мистер Ломакс, мы не используем стимуляторы, — сказал Помазанный, в то время как двое слуг поставили чаши перед ним. — Надеюсь, это не вызовет у вас затруднений.

— Ни малейших, — ответил Ломакс. В это время еще одна женщина принесла сосуд с водой и два больших стакана. Она до краев наполнила их и поставила перед каждым из сидящих.

— Ну и отлично. Главным блюдом сегодня у нас будет жареная черная овца.

— Мой Господин, я не ослышался: вы сказали черная овца?

— Гибридная порода овец с Бэлока XIV, — пояснил Помазанный.

— Бэлока XIV, Мой Господин? — опять переспросил Ломакс, нахмурившись. — Судя по номеру, это должен быть газовый гигант.

Помазанный улыбнулся.

— Вокруг Бэлока вращается тридцать одна планета, и среди них всего одна обитаемая — Бэлок XIV, сельскохозяйственная колония, они там проводят генетические эксперименты с овцами и козами. — Он помолчал. — Вес взрослых особей черной овцы достигает восьмисот фунтов, и говорят, что это самое сочное мясо на всей Внутренней Границе.

— Правда?

— Удивительно, что ты не пробовал его раньше.

— Мой Господин, обычно я практически не ем мяса, — ответил Ломакс.

— Похвально. Мне нравятся люди, следящие за своей диетой.

— А также за кровяным давлением и уровнем холестерина, — добавил Ломакс, криво усмехнувшись.

— Ах! — с улыбкой воскликнул Помазанный. — В таком случае ты не сверхчеловек.

— Боюсь, что нет, Мой Господин. — Ломакс помолчал, раздумывая, стоит ли ему перевести разговор на Пенелопу Бейли или подождать, пока это сделает Помазанный. Все-таки он решил воспользоваться преимуществом открывшего тему. — По-моему, единственным сверхчеловеком является Пророчица.

— Замечательно! Я надеялся, что этим вечером нам удастся поговорить о ней. — Он помолчал. — Мендоса рассказывал тебе о ней?

— Немного, — ответил Ломакс.

— Он ничего не говорил о ее могуществе?

Ломакс покачал головой.

— Нет, Мой Господин. Я надеялся, что, может быть, вы расскажете мне о ней.

Помазанный внимательно посмотрел на него.

— Если тебе ничего не известно о ее могуществе, почему же ты утверждаешь, что она сверхчеловек?

Давай, давай, Ломакс, не упускай возможности!

— Так считал Айсберг, — осторожно ответил Ломакс. — Что касается меня, не могу поверить, что он стал бы работать на кого-то ординарного. — Пожав плечами, Ломакс добавил: — Айсберг намекал на ее способность предсказывать будущее, но эти рассказы не вызывают у меня большого доверия.

— Да? Почему же?

— Возможно, она и умеет угадывать карты по рубашкам и развлекать фокусами на вечеринках, но она вряд ли действительно способна предвидеть будущее. Иначе почему же она не предупредила Айсберга, что я прилетел на Последний шанс, чтобы убить его?

— Возможно, она решила, что он ей больше не нужен.

— Возможно, — согласился Ломакс, стараясь, однако, всем своим видом показать, что по-прежнему сомневается. — Но предсказание будущего? Такое сразу не переваришь.

— Что же, в таком случае, на твой взгляд, делает ее сверхчеловеком? А, мистер Ломакс? — упорствовал Помазанный.

Ломакс, тебе бы лучше уйти от этой темы, пока не ляпнул еще что-нибудь, во что он вцепится мертвой хваткой.

— У меня есть на то основания, Мой Господин, но боюсь, вы обидитесь, если я их выскажу вслух.

— Давай. Даю тебе разрешение говорить откровенно.

— Хорошо, — сказал Ломакс, изображая смущение. — Полагаю, вы боитесь ее, Мой Господин, и, если человек, который не боится бросить вызов Республике, боится одной-единственной женщины с Границы, она должна быть своего рода сверхчеловеком.

— Я никого не боюсь! — закричал Помазанный.

— В таком случае приношу свои извинения, Мой Господин.

— Никого, ты слышал?!

— Я слышал, Мой Господин. И так как я заблуждался в этом, то, значит, точно так же я заблуждался и относительно Пророчицы. — Он, не моргая, смотрел в угольно-черные глаза Помазанного. — Когда моя рука окончательно заживет, надеюсь, вы поручите мне убить ее… и поскольку я обидел вас, то надеюсь убедить вас в моей лояльности и желании оставаться у вас на службе тем, что выполню это поручения безо всякой платы.

Очевидно, это был правильный ответ. Помазанный расслабился и откинулся на спинку кресла.

— В этом нет необходимости, мистер Ломакс, — сказал он, уже полностью владея своим голосом. — Я всегда плачу за выполненную работу.

— Если вы настаиваете, Мой Господин. Но мое предложение остается в силе.

Помазанный продолжал сверлить Ломакса пристальным взглядом.

— Вы очень необычный человек, мистер Ломакс.

— Позвольте принять это как комплимент, Мой Господин.

— Если хочешь. Но это всего лишь наблюдение. Они продолжили обед молча, и наконец слуги

унесли их пустые салатницы и принесли черную овцу.

Малыш, поторопись — думал Ломакс, отрезая себе маленький кусочек мяса и задумчиво его пережевывая. — Этот человек чертовски проницателен. Возможно, Айсберг и смог бы с ним справиться, но я, черт возьми, похоже, долго не протяну. Если ты в ближайшее время не поспешишь, я начну делать одну ошибку за другой.

ГЛАВА 24

Прошло два дня, два дня, в которые Ломакс старался побольше оставаться в одиночестве или по крайней мере держаться подальше от Помазанного.

Он объяснял это тем, что по-прежнему нетвердо стоит на ногах после ранения, и целыми часами валялся на кровати, притворяясь спящим на случай, если в его комнате установлена скрытая система наблюдения. Он настоял на том, чтобы охрана Помазанного была приведена в состояние повышенной боевой готовности, и каждый день обходил обожженные солнцем окрестности крепости, пытаясь обнаружить возможные лазейки для предполагаемого убийцы и ломая голову над тем, как бы он сам проник в крепость, если бы был злоумышленником. Каждый день он не меньше часа посвящал чистке и смазке своего оружия и еще примерно полчаса практиковался в стрельбе по мишени.

И все же ему приходилось бывать в компании Помазанного гораздо чаще, чем хотелось бы. Они вместе обедали и ужинали, и его также попросили присутствовать на вечерних приемах (просьба, в которой бы никто не мог отказать). Странно, но Помазанный не делал попыток обратить его в Истинную Веру, вероятно, заметив, что Ломакс не проявляет интереса ни к одной из религий, а смесь христианства, иудаизма и ислама, которую проповедовал Помазанный, может заинтересовать его, пожалуй, даже меньше, чем другие религии.

Встав утром третьего дня, он позволил себе роскошь настоящего водного душа, после чего побрился, оделся и приказал двери открыться. Ему больше не нужен был сопровождающий, чтобы добраться в ту или иную часть крепости. Этим утром, пока он шел по коридору, ему ни разу никто не встретился. Он вошел в огромную кухню, где обычно успевал выпить стакан сока и чашку кофе до того, как Помазанный присылал кого-нибудь с приглашением на завтрак.

На кухне тоже почему-то никого не было, и кофе еще не был приготовлен. В недоумении пожав плечами, он подошел к огромному холодильнику и достал сосуд с соком, сделал большой глоток и поставил сосуд на место.

Уже выходя из кухни, Ломакс мимоходом глянул в окно, выходившее в тот же сад, что и окно его спальни, но под другим углом, и кое-что привлекло его внимание. В утреннем солнце все растения стояли не шелохнувшись, но все же было что-то необычное. Он несколько минут разглядывал заинтересовавшую его часть сада, потом протер глаза и вновь внимательно посмотрел. Внезапно он понял, что его насторожило: из кустов торчала нога мертвеца — личного шеф-повара Помазанного.

Ломакс вытащил лазерный пистолет и осторожно направился к выходу из кухни. Он приоткрыл дверь зала, служившего Помазанному столовой, но и здесь царило полное безлюдье. Танцующий на Могиле прошел через зал и опять попал в коридор с высокими потолками.

Здесь он обнаружил еще два трупа со следами акустического оружия. Он не мог припомнить, владел ли Кремниевый Малыш акустическим пистолетом. Ломакс вообще не мог себе представить Малыша с оружием в руках, но сомнений быть не могло — это было дело рук Малыша. Что ж, Айсберг предсказывал это, и Ломакс был вынужден признать, что чертов старик умел предвидеть будущее не хуже Пророчицы.

Он перешагнул через два тела и выглянул во внутренний дворик. Тут не было мертвых тел, но, с другой стороны, не было и ни единого охранника, хотя обычно здесь даже в полуденный зной дежурили два человека.

Малыш делал свое дело замечательно, Ломакс не мог этого не признать. Он убил по крайней мере троих, хотя, возможно, и больше, и сделал это быстро и бесшумно, так, что его присутствия никто не обнаружил. Ломакс не мог понять, как такое могло произойти: поблизости, в крепости и вокруг нее находилось не меньше сотни вооруженных людей, и в любой момент Ломакс мог услышать грохот выстрелов, щелканье лазеров, хлопки акустических ружей.

Вместо этого мертвая тишина.

Дойдя до поворота недалеко от главного входа, Ломакс решил выглянуть наружу через небольшое круглое окошко. У входа в башню находилось не меньше тридцати человек: часть занимала позицию у входа, другие просто стояли группками неподалеку и о чем-то болтали, еще четверо были заняты уборкой территории. Некоторое время Ломакс раздумывал, не предупредить ли их о присутствии Малыша, но решил, что будет разумнее этого не делать: если он хочет добиться полного доверия Помазанного, то должен сразиться с Малышом один на один, как говорил ему Айсберг. Сбор армии, возможно, спасет положение сейчас, но не решит исхода битвы.

По-прежнему держа оружие в здоровой руке — его левая рука все еще была на повязке — Ломакс крадущейся походкой направился в тронный зал; именно там по утрам Помазанный занимался делами. Два последних поворота — и он перед массивными двойными дверьми, возле которых лежали четыре трупа.

Он бесшумно переступил через них и легонько толкнул одну из створок двери. Дверь не поддавалась.

— Откройся, — прошептал он.

Дверь приоткрылась так, что он только-только сумел протиснуться в образовавшуюся щель, после чего закрылась.

Малыш стоял спиной к двери, держа под прицелом Помазанного и трех его ближайших советников. В каждой руке у него было по акустическому пистолету. Трое советников стояли, подняв руки вверх, а принадлежавшее Помазанному хищное чудовище, похожее на кошку, валялось на полу мертвое, однако сам Моисей Мухаммед Христос неподвижно сидел на своем троне, пристально глядя на Малыша так, как будто в любой момент мог вернуть себе инициативу.

— Это было совсем несложно, — говорил Малыш. — Она сказала, что добраться до тебя будет легко, и все именно так и произошло.

— А она случаем не рассказала тебе, как потом выбраться отсюда? — спросил Ломакс.

Малыш резко развернулся в его сторону.

— Она предостерегала меня и относительно тебя, Танцующий на Могиле, — сказал он. — Сказала, что с тобой я должен быть всегда начеку. — Он усмехнулся: — Хотя не могу понять почему.

— Возможно, потому, что я собираюсь тебя убить, — бесстрастно ответил Ломакс.

— Сегодня я здесь единственный, кто будет убивать, — сказал Малыш. — Но так как когда-то мы были друзьями, даю тебе пять секунд, чтобы убраться отсюда.

— Я никуда не уйду, — ответил Ломакс. — А сейчас опусти свои пушки, тогда тебе хватит времени, чтобы исчезнуть из этого зала.

Малыш рассмеялся.

— Ты нацелил свой пистолет на меня, я на тебя — пару своих. У нас равновесие.

— Нет, — возразил Ломакс. — Я готов умереть за Помазанного. А у тебя, Малыш, вся жизнь еще впереди. Ты готов пожертвовать ею ради женщины, у которой кишка тонка самой сделать свою грязную работу?

Черт побери, единственный шанс для меня втереться в доверие — это заставить тебя сейчас внимательно вслушиваться в каждое мое слово. Конечно, гораздо легче было бы просто сразу же пристрелить Малыша, но Айсберг сказал, что я обязательно должен выглядеть в твоих глазах героем.

— Никто из нас не должен умирать, — сказал Малыш, и неожиданно Ломакс заметил то, на что надеялся, — первые слабые проблески неуверенности.

— Ну?

— Ты можешь уйти со мной.

— А какой мне интерес?

— В этом случае ты окажешься на стороне победителя, — сказал Малыш.

— Сколько она заплатит?

— Поверь мне, ее щедрости нет границ, — воодушевленно воскликнул Малыш. Он несколько расслабился. — Что скажешь, Танцующий на Могиле?

— Вот что я тебе скажу, — ответил Ломакс, нажимая на курок своего пистолета и тут же бросаясь на пол и перекатываясь в сторону.

Малыш издал сдавленный хрип и открыл огонь по тому месту, где только что находился Ломакс, но прицелиться точнее не успел, рухнув на пол.

— Этого не может быть, — прохрипел Малыш. Изо рта его потекла струйка крови. — Я не могу проиграть!

Ломакс подошел к нему и отбросил ногой его оружие в сторону.

— Малыш, говорил же я тебе: оставайся лучше на Сером Облаке, — сказал он.

Малыш попытался что-то ответить, но не смог.

— Ты мог бы стать фермером или заняться изготовлением чипов, мог выбрать себе любую другую из доброй полусотни профессий. — Ломакс помолчал, глядя на лежащего у его ног Малыша. — А теперь ты всего лишь еще один глупец, отправившийся на Внутреннюю Границу и попавший в безымянную могилу.

На мгновение Малыш сосредоточил на Ломаксе свой взгляд. Потом его лицо исказила гримаса ужаса, он все пытался сказать что-то еще, но закашлялся и испустил дух.

— С вами все в порядке, Мой Господин? — спросил Ломакс, поворачиваясь к Помазанному.

— Выражаю тебе свою благодарность, — ответил Помазанный.

— Я рад, что вовремя подоспел.

— Ты знал этого человека?

— Да, Мой Господин, — ответил Ломакс. — Он называл себя Кремниевый Малыш. Его настоящее имя было Нэйл Кайман.

Он помолчал.

Небольшое искажение правды вряд ли повредит.

— Я приютил его, накормил, дал денег. Он использовал их, чтобы имплантировать себе несколько биочипов, которые сделали из него киллера с феноменальными рефлексами. — Ломакс посмотрел на Помазанного. — После чего он предал меня и подался на службу к Пророчице.

— Он предлагал тебе жизнь, — сказал Помазанный.

— Да.

— Зная, что эти чипы сделали его сильным противником, зная, что до сих пор не оправился от своих ран, почему ты не принял его предложение?

Первым побуждением Ломакса было посмотреть ему в глаза и сказать: «Потому, что вы мой вождь, мой господин, и я предан только вам». Но он вовремя спохватился.

Когда ты кончишь смеяться над этим, то, наверное, просто решишь отрубить мне голову.

Он немного помолчал, после чего ответил:

— Нам нужно было выяснить это между собой, Мой Господин.

— Между собой?

Ломакс кивнул.

— Если бы я согласился присоединиться к нему, то это стало бы признанием моей неспособности победить его, и, какое бы высокое положение я ни занимал в организации Пророчицы, я всегда получал бы приказы от него. — Он помолчал и улыбнулся Помазанному самодовольной улыбкой. — Но, победив его, я одновременно доказал свое превосходство над ним и свою преданность вам. Я не прошу особенного вознаграждения за свои действия, я полагаюсь на вашу мудрость и великодушие.

Помазанный кивнул.

— Ты простодушный человек, мистер Ломакс, но самый честный и самый храбрый. — Он улыбнулся. — Ты получишь свое вознаграждение.

— Благодарю вас, Мой Господин.

Помазанный глубоко вздохнул.

— Хотел бы я так же легко читать мысли Пророчицы.

— Может быть, когда вы встретитесь с ней, то обнаружите, что можете, — ответил Ломакс.

— Возможно, — ответил Помазанный. Он повернулся к трем своим советникам, которые по-прежнему стояли, не шелохнувшись и не издав за все время ни единого звука. — Созвать моих военачальников.

Советники бегом покинули зал и вернулись через несколько минут с шестью людьми в военной форме.

— Мой Господин, — начал старший по званию. — Не могу понять. Я…

— Молчать! — приказал Помазанный.

Говоривший склонился, изображая полное внимание.

— В то время как ты и твои подчиненные были заняты бог весть чем, этот человек, — он указал на Ломакса, — бок о бок со мной победил знаменитого убийцу, известного как Кремниевый Малыш, того самого убийцу, которому удалось проникнуть в крепость настолько легко, что можно подумать, будто здесь вообще нет охраны!

«Ладно, спасибо за признание, что я помог тебе», — усмехнулся про себя Ломакс.

— Этот человек, — повторил Помазанный, вновь указывая на Ломакса, — да, лишь он один был готов защитить меня, пусть даже ценой жизни.

— Это не так, Мой Господин! Мы все…

— Молчать! — оборвал его Помазанный. — По всем вопросам безопасности он, Танцующий на Могиле, будет распоряжаться от моего имени, и вы должны подчиняться ему так, как вы подчиняетесь мне. Понятно?

Все шестеро военачальников угрюмо смотрели на Ломакса, молчаливо соглашаясь.

Отлично. Еще шесть человек, ждущие лишь удобного момента, чтобы вонзить мне нож в спину. Как раз то, что мне нужно.

— Я хочу, чтобы вы немедленно провели расследование и выяснили, как этот убийца сумел просочиться через ваши ряды. Как он сумел прокрасться в крепость мимо сотни вооруженных людей, единственная обязанность которых — защищать меня от подобных попыток. — Помазанный улыбнулся, но по его улыбке нельзя было сказать, что ему весело. — Когда отчет будет у меня в руках, а я полагаю, это произойдет не позже сегодняшнего вечера, мы свершим правосудие.

Выражение лиц присутствующих свидетельствовало об определенном беспокойстве по поводу того, как Помазанный понимает правосудие.

— Мистер Ломакс, твоя рука вновь кровоточит, — сказал Помазанный, повернувшись к Ломаксу. — Позаботься о ней, после чего присоединяйся ко мне в столовой. Мы должны о многом поговорить.

— Мы, Мой Господин?

Помазанный кивнул.

— Она не смогла защитить его. В конце концов, возможно, она и не сверхчеловек. — Его глаза гневно вспыхнули. — Возможно, скоро твое пожелание исполнится, мистер Ломакс.

— Мое пожелание?

— Ты ведь хотел убить ее, не так ли?

— Да, Мой Господин, — ответил Ломакс, только сейчас осознав, в какой переплет он попал.

— Думаю, как только твоя рука заживет, я предоставлю тебе такую возможность.

— Благодарю вас, Мой Господин, — сказал Ломакс, склонившись и пятясь к выходу.

Ну что, Айсберг, как прикажешь из этого выпутываться?

ГЛАВА 25

Вернувшись в свою комнату, Ломакс заметил, что его рука действительно кровоточит. Он прошел в ванную, чтобы сменить повязку и взять упаковку с болеутоляющими пилюлями, и остановился, пораженный мыслью, которая пришла ему в голову.

Он закрыл за собой дверь и принялся основательно, дюйм за дюймом, обследовать ванную комнату. Наконец, не обнаружив ни в стенах, ни на потолке скрытых телекамер, он взял таблетку, а упаковку с оставшимися сунул в кобуру под лазерный пистолет.

После этого вышел из ванной, подошел к входной двери и приказал ей открыться. На этот раз снаружи стояло сразу четверо охранников, как он полагал, скорее для его безопасности, чем по причине недоверия со стороны Помазанного.

— Мне необходимо попасть на корабль, — заявил он.

— Сэр, что-то случилось? — спросил один из охранников.

— Там находятся запасы моих лекарств, — ответил Ломакс. — Противовоспалительные и обезболивающие.

— Я могу послать кого-нибудь, чтобы он доставил их сюда, сэр, — предложил охранник.

Ломакс покачал головой.

— Мой корабль оборудован очень сложной системой безопасности. Ваши люди могут запросто подорваться вместе с кораблем, как только откроют люк. — Он помолчал. — Вы можете довезти меня туда? Сомневаюсь, что смогу найти это место самостоятельно.

Это должно рассеять твои опасения.

— Конечно, сэр, — ответил охранник. — Позвольте лишь я доложу Помазанному и объясню, почему вы задержитесь.

— Конечно.

Охранник отошел на несколько шагов в сторону, связался с Помазанным по своему переговорному устройству, что-то прошептал, несколько секунд выслушивал ответ, после чего повернулся к Ломаксу.

— Все в порядке, сэр, — объявил он. — У главного входа нас ждет автомобиль. Помазанный надеется, что вы вернетесь к ленчу, чтобы присоединиться к нему.

— Спасибо, — ответил Ломакс и направился к выходу.

Скоро он уже мчался по твердой, иссушенной солнцем пустыне, раздумывая над тем, что за раса могла жить в таком месте. Космопорт стал виден сразу же, как только они обогнули огромную дюну, защищавшую крепость, но свет и искажение перспективы сыграли с ним шутку, он сильно ошибся в оценке расстояния. Машине, чтобы достигнуть его корабля, потребовалось времени на пять минут больше, чем он рассчитывал.

— Я подожду вас здесь, сэр, — сказал водитель.

— В этом нет необходимости, — ответил Ломакс. — Мне потребуется некоторое время.

— Чтобы взять пачку с пилюлями, сэр?

— Я хочу перезарядить мой лазерный пистолет.

— У нас достаточно зарядов в форте, сэр.

— Я предпочитаю собственные, — ответил Ломакс.

Водитель пожал плечами.

— Как скажете, сэр.

— Это займет полчаса или около того, и я не хочу, чтобы ты или машина перегрелись. Почему бы тебе не отправиться к таможенникам и не выпить стаканчик чего-нибудь прохладительного? Поглядывай время от времени на корабль и, когда увидишь, что я выбираюсь из люка, подъедешь и заберешь меня.

— Как скажете, сэр, — повторил водитель, уже чувствуя себя не очень комфортно из-за горячего воздуха, проникающего в кабину через открытую Ломаксом дверь. Он направил машину к будке, а Ломакс открыл люк корабля, забрался внутрь и запер его за собой.

Внутри корабля стояла мучительная духота. Он сразу же включил систему кондиционирования, и довольно быстро температура упала до нормального уровня. Ломакс поставил обойму пистолета заряжаться, чтобы его случайно не поймали за его зарядкой вечером в крепости, уселся в кресло пилота и включил радиостанцию, постаравшись при этом насколько можно замаскировать ее сигнал, после чего, воспользовавшись шифрокодом, полученным от Айсберга, попробовал связаться с ним через субпространство.

Через несколько секунд он услышал голос, прерываемый потрескиванием.

— Айсберг на связи.

— Говорит Ломакс.

— Что-нибудь случилось?

— Малыш мертв, Помазанный обожает меня, и я собираюсь проткнуть вам руку при следующей встрече.

Айсберг захихикал.

— Я должен был сделать это для правдоподобия. Надеюсь, что не нанес тебе каких-нибудь неизлечимых повреждений.

— Мне удалось выжить, — ответил Ломакс. — По крайней мере рану нанесла рука друга. Но рука Помазанного вполне способна положить конец моей жизни, если я буду давать слишком много неправильных ответов.

— У тебя там есть проблемы?

— Пока нет, но в любой момент могут возникнуть. Я здесь вынужден действовать вслепую. Я не знаю о ваших планах и знаю достаточно о Пророчице, чтобы он подумал, будто мне известно гораздо больше.

— Понятно, — ответил Айсберг. Связь на короткое время прервалась. — Ладно. Полагаю, нам пора отправляться в путь.

— Отправляться куда?

— Ну это образное выражение, — ответил Айсберг. — В путь отправлюсь я. Ты останешься там, где находишься.

— Что вы хотите, чтобы я делал?

— Чтобы ты как-то убедил Помазанного атаковать планету Моцарт, причем атаковать всеми силами, которые у него имеются.

— Моцарт? — переспросил Ломакс, нахмурившись. — Никогда о такой не слышал.

— Это третья планета в системе Симфония. Альфа Монтана III на твоих картах.

— И что особенного в этой планете?

— Там находится Пенелопа Бейли.

— На самом деле или мы хотим, чтобы он так считал?

— Она действительно там.

— И вы хотите, чтобы он атаковал всеми имеющимися у него в наличии силами?

— Правильно.

— Включая ядерное и химическое оружие?

— Все, что есть. Даже антиматерию, если таковая у него найдется.

— Сомневаюсь, — ответил Ломакс. — Но и в этом случае от Моцарта мало что останется после его нападения.

— Не тешь себя такими надеждами. Он не сумеет и волоса уронить с ее головы.

Ломакс вновь нахмурился.

— Тогда зачем все это?

— Мне необходимо попасть на планету.

— Вы собираетесь воспользоваться армией в двести миллионов человек в качестве отвлекающей силы? — недоверчиво воскликнул Ломакс.

— В некотором смысле, да. Они должны отвлечь ее внимание настолько, чтобы я смог приземлиться.

— Минуточку. Если она такова, как вы описывали, то она узнает, что вы собираетесь приземлиться. Я имею в виду, что она способна видеть будущее, которое наступит после сражения, не так ли?

— Конечно, способна. Но она будет настолько озабочена непосредственной угрозой, что решит заняться мной потом.

— И что произойдет, когда она начнет разбираться с вами?

— Это уже мое дело, — ответил Айсберг. — Тебе надо лишь проследить за тем, чтобы Помазанный атаковал. Ты убил Малыша, и он считает, что ты убил меня. Придумай для него подходящий предлог для атаки, он должен доверять тебе в достаточной степени, чтобы сделать так, как ты скажешь.

— Вряд ли его можно назвать доверчивой душой, — с сомнением заметил Ломакс.

— Тогда придумай такую причину, чтобы он был вынужден поверить тебе, и постарайся сделать это половчее.

— Сделаю все, что в моих силах.

— До сих пор ты делал все как надо, — сказал Айсберг. Он опять помолчал. — Да, мне необходимо знать еще одну вещь.

— Что такое?

— Его военные корабли имеют какие-нибудь специальные знаки отличия? Я не хочу, чтобы они превратили меня в пыль еще до того, как я достигну планеты.

— Насколько мне известно, нет, — ответил Ломакс. Он немного подумал. — Нет, уверен, что нет. Когда Республика думает, что вы собираетесь на нее напасть, вы не станете объявлять о своем присутствии, малюя на всех своих кораблях отличительные знаки.

— Лучше бы ты оказался прав, — заметил Айсберг.

— Если мне удастся что-нибудь узнать на этот счет, то я постараюсь сообщить вам, — пообещал ему Ломакс. — Ваша корабельная радиостанция настроена на тот же шифрокод?

— Да.

— Хорошо. Я дам вам знать, если выяснится, что я ошибался относительно знаков различия.

— Как скоро, на твой взгляд, тебе удастся заставить его атаковать? — спросил Айсберг. — Ты гораздо ближе к Моцарту, чем я. Хочу быть уверен, что не попаду к месту события слишком поздно.

— Его силы распылены по всей Республике и Внутренней Границе, — сказал Ломакс. — Если он отдаст приказ прямо сейчас, то потребуется, наверное, пара месяцев, чтобы собрать все эти силы воедино. Вряд ли он захочет столько ждать.

Он задумчиво помолчал, затем продолжил:

— Полагаю, реально можно рассчитывать на то, что ему удастся собрать в ближайших окрестностях, скажем, кораблей пятьсот или около того, плюс три — пять миллионов человек, чтобы атаковать в течение недели.

— Ну что ж, я стартую через пару дней и буду ожидать в одной из ближайших систем, пока мои локаторы не зафиксируют появление вашего флота.

— Можете так не торопиться, — заметил Ломакс. — Учтите, что я еще должен убедить его предпринять атаку. Это не так просто, как вам, возможно, кажется. — Он помолчал. — Я не столь проворен, как вы, Айсберг. Каждый раз, как я начинаю хоть чуточку отклоняться от правды, он становится очень подозрительным.

— Так не говори ему об этом, — посоветовал Айсберг.

— Что вы имеете в виду?

— Позволь ему самому додуматься, — объяснил Айсберг. — Додуматься до того, во что мы хотим, чтобы он поверил, понятно?

Ломакс смотрел на пустой обзорный экран над панелью компьютера, обдумывая слова Айсберга.

— Алло? Алло? Ломакс, ты меня слышишь?

— Да, слышу.

— Ты молчал почти две минуты. Я уже подумал, что ты отключился.

— У меня появилась одна идея.

— Ну?

— Думаю, мне удастся продать ее Помазанному, но для этого понадобится ваша помощь.

— Готов помочь всем, чем смогу, — ответил Айсберг. — Однако не забывай, Помазанный считает меня мертвым.

— Помню. Вы записываете эти переговоры?

— Да.

— Отлично. — Он отбарабанил девятизначный код. — Получили это?

— Да. А что это?

— Это номер, позволяющий разыскать на Олимпе человека, которого зовут Мило Корбеккиан.

— Понятно, и что я должен с ним делать? — спросил Айсберг.

— Надо послать ему сообщение, но только так, чтобы он не смог определить, что оно пришло с Последнего Шанса или с вашего корабля.

— Проще простого. Что за сообщение?

— Передайте ему, — сказал Ломакс, с трудом сдерживая смех, — что военная машина Пророчицы в течение месяца или двух будет не готова к войне, что она относительно беззащитна на Моцарте и что задача Корбеккиана организовать несколько заказных убийств, в том числе и мое, чтобы отвлечь внимание Помазанного от ее уязвимости.

— Полагаешь, это сработает? — спросил Айсберг.

— Думаю, да, — ответил Ломакс. — Он везде видит заговоры, почему бы не подкинуть ему еще один? Корбеккиан всего лишь посредник — нет причин считать, что он не захочет работать и на тех, и на других, подсылая за соответствующее вознаграждение убийц в оба лагеря. — Ломакс помолчал. — Да, чем больше я об этом думаю, тем больше уверен, что Помазанный купится на это. Если он заглотит эту наживку, то решит, что Пророчица сейчас беззащитна. А тогда уже будет не так сложно убедить его напасть на Моцарт, пока она слаба.

— Насколько хорошо он осведомлен о ней?

— Не очень хорошо.

— Считает ли он, что ей неоткуда ждать подкрепления или что она просто в нем не нуждается?

— Последнее должно представляться ему неестественным, — ответил Ломакс. — Проклятие, я знаю о ней все, и мне понадобилось немало времени, чтобы поверить в это.

— Ну хорошо, — согласился Айсберг. — Сегодня у вас там выдался горячий денек, и мы не станем сразу обременять Помазанного столькими проблемами. Я пошлю сообщение ровно через два стандартных дня, считая от настоящего момента.

— Договорились.

— И еще один совет, — сказал Айсберг.

— Какой?

— Кто-то всегда остается в живых, чтобы поведать о случившемся. Если хочешь, чтобы это был ты, позаботься, чтобы тебя не оказалось в рядах атакующих.

Айсберг прервал связь.

ГЛАВА 26

Когда Ломакс вернулся из космопорта, Помазанный ждал его.

Войдя в столовую, Ломакс обнаружил, что тарелка с фруктами для него уже приготовлена, и уселся на место, которое обычно занимал за столом. Он отпил большой глоток из своего стакана с водой, после чего принялся за уже очищенные и разложенные дольками цитрусовые.

— Похоже, убийство поднимает твой аппетит, — сухо заметил Помазанный.

Ломакс улыбнулся и покачал головой.

— Нет, Мой Господин. Но, побывав в этом пекле, я хочу пополнить свои запасы влаги.

— Ты не забыл о соляных таблетках?

— Надо же! — удивленно ответил Ломакс. — Я напрочь про них забыл.

— До тех пор, пока ты остаешься на Новой Гоби, ты всегда должен держать их при себе, — сказал Помазанный. — Ты один из самых ценных моих людей. И мне совсем не хочется потерять тебя из-за теплового удара.

— В равной степени и мне не хотелось бы этого, Мой Господин, — ответил Ломакс. — Теперь я никуда не выйду без таблеток.

— Ты нашел свои лекарства на корабле? — продолжил расспросы Помазанный.

Ломакс кивнул.

— И я перезарядил обойму.

— Не думал, что во время утреннего инцидента твое оружие сильно разрядилось.

— Верно, Мой Господин, — ответил Ломакс. — Но когда жизнь зависит от твоего оружия, начинаешь заботиться о нем, как мать заботится о своем ребенке. — Он выдавил из себя улыбку. — Я могу выжить, забыв соляные таблетки… но если мое оружие хоть раз подведет меня, то скорее всего второго шанса у меня не будет.

— Довольно разумно, — согласился Помазанный. — Я одобряю это.

Ломакс не знал, о чем говорить дальше, поэтому решил сделать вид, что всецело поглощен едой.

— Скажи мне, мистер Ломакс, — возобновил разговор Помазанный, — как, на твой взгляд, этому Кремниевому Малышу удалось проникнуть внутрь крепости?

— Должно быть, здесь внутри у него были сообщники, — быстро солгал Ломакс.

— Я тоже так считаю. У тебя есть предположения, кто бы это мог быть?

Ломакс покачал головой.

— Я здесь совсем недолго: — Он помолчал. — Но уверен, в организации таких размеров всегда найдутся предатели и двойные агенты.

— Один-два, согласен, — проговорил Помазанный. — Но чтобы много? Я так не считаю, мистер Ломакс.

— Не хотелось бы спорить, Мой Господин, но, когда один человек сосредоточивает в своих руках такие огромные богатства и могущество, как вы, это создает соблазн, скажем так, вероломства.

— Я — Помазанный. Мои люди следуют за мной из религиозных побуждений. Мирские награды для них не столь важны.

— Мой Господин, они важны для ваших последователей не меньше, чем для меня, — возразил Ломакс. — Единственная разница, что я не скрываю этого. — Он посмотрел в аскетичное лицо одетого в белую мантию человека, сидящего напротив. — Возьмем, например, вашего человека на Олимпе.

— Мило Корбеккиан преданно прослужил мне семь лет, — ответил Помазанный.

— Мило Корбеккиан служит вам семь лет, — внес уточнение Ломакс.

— Ты сомневаешься в его преданности?! — воскликнул Помазанный.

— Скажем так, я пытаюсь установить границы его преданности, — ответил Ломакс. — Вне всяких сомнений, он предан Мило Корбеккиану и миссис Корбеккиан, если таковая имеется. И капиталистическим принципам. Но я знаю также, что Корбеккиан берет заказы на организацию убийств не только от вас, но и от других заказчиков, о которых вам ничего не известно. — Он пожал плечами. — Это никак не влияет на его преданность, Мой Господин. По всей вероятности, его другие дела не создают никаких помех вашим планам.

— Откуда тебе известно, что он берет заказы на стороне?

— Знать, где и что происходит, — моя работа, — сказал Ломакс. — Я принадлежу к тем людям, которых он нанимает.

— Я не верю тебе.

— Это ваше право, Мой Господин, — безразлично заметил Ломакс.

Помазанный смерил его долгим тяжелым взглядом через разделявший их стол и наконец потребовал:

— Докажи.

— Как? — спросил Ломакс. — Я говорю одно, он скажет обратное. — Он помолчал, как бы раздумывая, и добавил: — Полагаю, вы могли бы установить систему контроля за сообщениями, которые он получает и отправляет, если все же хотите это проверить.

— Не хочу, — сказал Помазанный. — И все, точка. Тема закрыта.

Но Ломакс видел, что тень сомнения промелькнула на лице Помазанного, и он не сомневался, что вопрос вовсе не закрыт. Удовлетворенный, он доел фрукты с тарелки и провел остаток времени за столом, высказывая предположения относительно того, кому из охраны было заплачено, чтобы закрыть глаза на появление Малыша этим утром. Потом разговор перешел на другую тему: о тех несчастных из обслуживающего персонала, которых Малыш убил, и Помазанный, внезапно придя в ярость, встал и вышел посмотреть на трупы и допросить охрану. Ломакс же вернулся в свою комнату и провел остаток дня, притворяясь спящим на случай, если за ним следили чьи-либо нескромные глаза.

В следующие два дня практически ничего не произошло. Ломакс старался как можно больше времени проводить у себя в комнате, а за столом говорить как можно меньше, занимался укреплением охраны крепости, украдкой пробовал разрабатывать больную руку, на людях же всячески старался подчеркнуть то, что до выздоровления еще далеко, и обнаружил в себе вкус к мясу черной овцы.

Поздно вечером на второй день после разговора с Айсбергом Ломакс был неожиданно вызван в тронный зал, где застал Моисея Мухаммеда Христоса, сидящего в одиночестве на своем троне. Его длинное аскетичное лицо светилось торжеством.

— Ты был прав, мистер Ломакс, — сказал Помазанный, — прав, как всегда.

— Мой Господин? — воскликнул Ломакс, стараясь при этом изобразить смущение.

— Мило Корбеккиан.

— Что с ним?

— Он выполнял заказы Пророчицы, как ты сам не далее чем позавчера предположил.

— Я догадывался, что он работает не только на вас, Мой Господин, — ответил Ломакс. — Но чтобы работать на Пророчицу… — Он оборвал фразу, потом продолжил: — Полагаю, вы хотите, чтобы я убрал его.

— Об этом уже позаботились, — ответил Помазанный.

— Жаль. Я бы постарался вытрясти из него информацию о том, что понадобилось от него Пророчице.

— Я обладаю всей необходимой информацией.

— Ну и?..

Помазанный в возбуждении подался вперед, его угольно-черные глаза сияли торжеством.

— Она скрывается на планете Моцарт в системе Альфа Монтана и практически беззащитна.

— Вы уверены в этом?

— Не может быть никаких сомнений! — воскликнул Помазанный. — Кремниевый Малыш был послан сюда, чтобы отвлечь мое внимание от нее до тех пор, пока она сумеет выстроить оборону. И из информации, имеющейся у меня на данный момент, абсолютно ясно, что Корбеккиан много раз вербовал для нее людей, чтобы сеять ужас и смущение в наших рядах, заставить нас искать предателей и заговорщиков в своих рядах вместо того, чтобы обратить свой взгляд к Моцарту.

— Если ваша информация верна, — осторожно заметил Ломакс, — и если она действительно беззащитна в данный момент, тогда логично, чтобы мы…

— … напали! — воскликнул Помазанный, закончив за него фразу. — Я должен собрать свои силы здесь и отдать приказы моим командирам: мы атакуем Моцарт в трехдневный срок!

— Мой Господин, сумеете ли вы провести мобилизацию так быстро? — спросил Ломакс, вновь поражаясь точности предвидения Айсберга.

— Не все мои последователи воины, и не всех тех, кто является воинами, можно собрать быстро, — ответил Помазанный. — Но все же мы бросим в атаку немалые силы: почти четыре миллиона мужчин и женщин на примерно восьми тысячах кораблей, полностью снаряженных для ведения боевых действий.

— Мой Господин, могу я внести предложение?

— Конечно.

— Думаю, никто из нас не знает истинной силы, которой обладает Пророчица, если она вообще таковой обладает, — сказал Ломакс. — Но если мы собираемся подвергнуть такое количество наших людей потенциальной угрозе, то думаю, мы должны применить против Моцарта всю мощь вооружений, которыми обладаем. Мы должны дотла сжечь его, превратить в пыль и рассеять ее по Галактике.

— Я тоже так считаю, — сказал Помазанный, согласно кивнув головой. — Мы за ценой не постоим, снаряды и ракеты экономить не будем и не будем знать чувства сострадания.

— Отлично, — сказал Ломакс. — Полагаю, Мой Господин, вы приняли мудрое решение. — Улыбнувшись, он добавил: — Сегодня — Пророчица, завтра — Республика.

— Да будет так, — изрек Помазанный. — А ты, мистер Ломакс, будешь рядом со мной, чтобы принять участие в дележе добычи.

— Не уверен, что на Моцарте уцелеет что-нибудь, что можно будет делить, — ответил Ломакс.

— Там будет торжество победы над моим врагом, победы, в которую ты внес большой вклад.

— Я всего лишь исполняю работу, за которую вы мне платите, Мой Господин. И ничего более.

— Не скромничай. Без тебя Кремниевый Малыш мог бы убить меня. И не вырази ты свои сомнения относительно Корбеккиана, я, возможно, так и не узнал бы о местонахождении Пророчицы до того, как она подготовилась бы к сражению. Тебя по праву можно назвать одним из творцов нашей близящейся победы.

— Я польщен вашими словами, Мой Господин.

— По правде сказать, — великодушно заявил Помазанный, — будет несправедливо не позволить тебе принять участие в Священной войне. Я решил назначить тебя командиром одного из моих кораблей.

— Командовать кораблем? — вздрогнув, переспросил Ломакс.

Помазанный улыбнулся.

— Должен сознаться, первоначально у меня были сомнения на твой счет. Но ты их полностью рассеял. Таким образом я хочу искупить несправедливость, проявленную в отношении тебя.

— Вы уверены, что это разумно, Мой Господин? Я хочу сказать, что на своем веку убил множество людей, но мне никогда не приходилось командовать кораблем или вести людей в атаку.

— Думаю, ты сделаешь это в первый и далеко не в последний раз, мистер Ломакс, — сказал Помазанный, продолжая улыбаться. — Для такого человека, как ты, это не представит никаких трудностей. — Он поднялся и добавил: — Наш разговор окончен.

Ломакс в унынии вернулся в свою комнату. Ему не давал покоя один вопрос: что означала улыбка Помазанного?