Прощание с прошлым

8

— Я думала, вы заснули, — услышал он голос Беатрис, в котором сохранилась та проникновенность, с какой она читала сыну книгу.

Сразу возникло нелепое желание, чтобы она села рядом с ним и почитала что-нибудь ему. Неважно что, главное — слушать ее голос. Вряд ли он заснет под звучание ее голоса, как заснул Пол. Скорее, возбудится.

— Не хотите чего-нибудь выпить? Кофе или пиво? — предложила она.

Пиво в этом доме, наверное, держат для Роберта, решил Уилфрид.

— Только не пиво, — ответил он. — Лучше кофе. Если можно, я приготовлю сам. — Не дожидаясь ее ответа, он встал с дивана. — Покажите мне, где у вас что лежит.

В чистенькой кухне царил тот же идеальный порядок, что и в гостиной.

— Лично я предпочитаю растворимый кофе, — сообщила Беатрис.

— Хорошо, я тоже буду растворимый. Когда живешь один и много работаешь, привыкаешь потреблять те продукты, которые легко и быстро приготовить. Моя матушка презирает растворимый кофе. Для нее приготовление кофе целый ритуал. Она покупает отборные зерна, перемалывает их в ручной кофемолке и заваривает кофе по особому рецепту. Нашему повару она редко доверяет этот сложный процесс. Чай она тоже предпочитает заваривать сама, по старинке. Ополаскивает заварочный чайник кипятком, высушивает его и только после этого насыпает определенное количество ложек. И ей не надоедает проделывать это каждый день!

Беатрис тихо засмеялась. Ей доставляло тайное удовольствие смотреть, как Уилфрид ставит на огонь чайник, насыпает в кружки порошок, потом заливает его кипятком. Сцена была такой домашней, что у нее заболело сердце. Уилфрид сел за кухонный стол с торца и посмотрел на Беатрис. Загадочная полуулыбка приподняла вверх уголки ее нежных губ, не тронутых помадой. Сейчас Она показалась ему моложе, чем обычно.

— Надеюсь, я не доставляю вам дополнительные хлопоты? — спросил он негромко и улыбнулся.

Беатрис избегала смотреть ему в глаза.

— Пока нет, — пробормотала она, поднося ко рту кружку с кофе.

— Пока? Это до тех пор, пока я хожу по струнке? Вы это хотели сказать?

Она молча кивнула.

— Не могу обещать, что это продлится долго, Бетси. Вы знаете мои чувства к вам. Если бы вы были откровенны со мной, то признались бы, что и я вам небезразличен.

Беатрис опустила глаза.

— В этом-то и проблема, — тихо произнесла она.

Уилфрид сдержал улыбку. Кажется, ему повезло — оборона Беатрис дала трещину!

— Я больше не напоминаю вам отца Пола? Или вы по-прежнему боитесь, что я поступлю с вами, как он, если вы дадите свободу своему чувству ко мне?

Беатрис молча поставила кружку на стол и вышла из кухни в сад. Там она села на деревянную скамейку, он мог видеть ее через окно. Уилфрид разозлился на себя. Черт его дернул снова заговорить об этом! Испортить все в один миг! Он взял кружки с кофе и тоже вышел в сад. Молча подсел к Беатрис и протянул ей ее кружку. Неподалеку стояли детские качели и низкий турник для Пола. Вокруг лужайки росли кусты жасмина, его аромат присутствовал в воздухе. Они сидели рядом и молчали. Уилфрид не мог себе простить, что затронул больное место и спугнул ее. Ему хотелось обнять ее за плечи, привлечь к себе, чтобы она положила ему голову на грудь. Чтобы чем-нибудь занять руки, он взял кружку и стал допивать кофе.

— Давно вы здесь живете? — наконец спросил он. Почему он задал этот вопрос? Какая ему разница, сколько она здесь живет? Ведь он хотел спросить ее совсем о другом. Интересно, что бы она ответила, если бы он сейчас попросил разрешения поцеловать ее?

— Я родилась в этом доме, — спокойно ответила Беатрис. — Потом уехала в Нью-Йорк, там у меня была квартира. И снова вернулась сюда уже вместе с Полом.

Впервые она рассказывала ему о себе. Уилфрид был взволнован, надеясь узнать еще какие-нибудь подробности ее жизни. Но тут в сад вышла Памела, она уходила и пришла попрощаться. От нее так разило ужасными духами, что Уилфрид перестал дышать.

— Я пошла, Бетси. Пол крепко спит, я проверила. До завтра. До свидания, Уилфрид. Желаю хорошо провести вечер.

— Почему вы разрешаете Полу и Памеле обращаться к вам так фамильярно, по имени? И что означает пожелание Памелы? Вы о чем-то говорили с ней до моего возвращения с работы?

— О чем мы могли с ней говорить в присутствии Пола? — ответил Уилфрид, но по выражению глаз Беатрис понял, что она ему не поверила. — Что касается фамильярности, то я сам предложил Полу и Памеле звать меня по имени. Не вижу в этом ничего особенного. Не люблю чопорных людей.

Он отвел прядь волос Беатрис, которую ветер сбросил ей на щеку. Пальцы его задержались, приятно было ощутить нежность ее кожи. Беатрис не шелохнулась, волнение выдавало только ее учащенное дыхание. Пальцы Уилфрида скользнули по щеке к подбородку. Он мягко повернул ее лицо к себе. На него смотрели два огромных темных глаза, в которых застыла тревога. Он провел пальцем по ее дрожащим губам и ощутил на ладони ее теплое дыхание.

— Вы самая красивая из всех женщин, которых я знал, — сказал Уилфрид.

— И много их было? — спросила Беатрис слегка охрипшим голосом и отклонилась назад. Господи, ну какое мне дело, сколько у него было женщин?! Или я уже ревную?

— Знал я многих, но мало к кому относился серьезно.

— Поэтому до сих пор не женились?

— Наверное, не везло с девушками. Не нашлось подходящей на роль жены.

— Увлекаетесь играми в легкие отношения?

— Я не играю в отношения, — резко ответил Уилфрид. — Почему у вас сложилось такое впечатление обо мне? — возмутился он.

— И вы никогда не имели близких отношений с девушкой, убедив ее в серьезности своих намерений, а потом бросили ее беременной?

— Господи! Конечно нет! Я никогда бы так не поступил!

— Я в этом не уверена, — тихо произнесла Беатрис.

Праведный гнев взыграл в нем.

— Не понимаю, почему вам постоянно хочется делать из меня подлеца? До сих пор меня еще никто так не оскорблял!

Если продолжать разговор в таком тоне, то он заведет нас в тупик, подумал Уилфрид. Отбросив предосторожности, он взял ее лицо в ладони и поцеловал. Беатрис попыталась сопротивляться, но он не выпустил ее из рук. Нельзя допустить, чтобы она снова отгородилась от него непробиваемой стеной. Прижимая к себе Беатрис, он пытался растопить остатки холода, которым она защищалась от него, жаром своего тела. Постепенно ему это удалось. Он мгновенно почувствовал перемену, когда ее тело стало податливым. Потом оно стало наполняться сладкой тяжестью, и вот уже она сама целует его, потеряв над собою контроль. Он упивался вкусом ее губ, ловил ее дыхание, ощущал, как наливаются ее груди и твердеют соски. Он не смог сдержать стона, изнемогая от желания. Не отрывая своих губ от ее рта, он подхватил Беатрис на руки и посадил к себе на колени. И она не сопротивлялась. Закрыв глаза, она тихо постанывала.

— Что ты со мной делаешь, Бетси! — бормотал он между поцелуями.

Когда же Бетси нетерпеливо стала расстегивать на нем рубашку, Уилфрид предпочел унести ее в кухню. Здесь уже ничто не сдерживало их. Сняв с нее майку и кружевной лифчик, он целовал ее прекрасные груди с нежными розовыми сосками. Беатрис вскрикивала от наслаждения, выгибалась, обхватив его за шею. Их разгоревшаяся страсть требовала все большей близости. Уилфрид снова подхватил Беатрис на руки и понес вверх по лестнице. Голова его кружилась, как у пьяного. Поднявшись на верхнюю площадку, он быстро сообразил, что спальня Беатрис расположена напротив детской комнаты. Пришлось поставить Беатрис на ноги, чтобы открыть дверь. Она почти лежала на нем, продолжая страстно целовать его в шею. Они поспешно принялись раздевать друг друга. Уилфрид едва мог поверить, что перед ним та же Беатрис, которая так долго мучила его. Мелькнула предательская мысль, что, наверное, точно так же она вела себя с отцом Пола. Счастливый человек, почему он так плохо обошелся с ней?

Уилфрид снял с Беатрис все до последней тряпочки, полюбовался сияющей белизной ее тела и уложил на постель. Оставалось только расшнуровать ботинки на себе и снять брюки, которые успела расстегнуть на нем Беатрис. Он присел на край постели, и в этот момент его взгляд упал на фотографию, которая стояла в рамке на тумбочке рядом с кроватью. Свет настольной лампы падал на нее. Уилфрид выпрямился так резко, словно ему врезали по челюсти хуком снизу. Сердце оборвалось. Что за черт?! На фотографии была запечатлена...

— Труди! — вырвалось у него.

В ту же секунду Беатрис вскрикнула и натянула на себя покрывало. Наваждение кончилось. В угаре страсти она совсем забыла, что на тумбочке стоит фотография сестры. Прижав к груди колени, она дрожала под покрывалом от пережитого потрясения. Уилфрид не сводил глаз с фотографии ее сестры. Забыв о себе, она смотрела на его искаженное глубоким волнением лицо и ничего не понимала. Возможно, его мучило воспоминание о том, как подло он поступил когда-то, бросив женщину, которая ждала от него ребенка?

— Как я понимаю, ты узнал ее, — сурово в ночной тишине прозвучал голос Беатрис.

— Как оказалась здесь эта фотография? — спросил Уилфрид, медленно произнося слова, и растерянно оглянулся на Беатрис.

— Ты признаешься, что знал ее? — задала она вопрос тоном прокурора.

— Да, я встречался ней, — с трагическим надломом в голосе ответил Уилфрид, не замечая странного тона Беатрис. — На этой фотографии рядом был я. — Он снова перевел взгляд на фотографию. — Кто-то отрезал мое изображение. Вот смотри, на ее плече видна моя рука. — Он страдальчески улыбнулся.

— Неужели? Что же произошло между вами?

— Просто разошлись. — Он пожал плечами. — Когда-то мне казалось, что это невозможно.

Не хочет признаться в том, что бросил беременную Гертруду, поняла Беатрис.

— Но ты не ответила на мой вопрос, Бетси. Как оказалась эта фотография у тебя? И почему она стоит здесь, рядом с твоей постелью?

— Гертруда, или, как звали ее родные и друзья, Труди, была моей сестрой.

— Сестрой?! Но почему в прошедшем времени? — Он озабоченно свел брови.

Беатрис прикусила губу, боясь расплакаться. Наступила гнетущая тишина.

— Она умерла, — выдохнула наконец она.

— Не может быть! — почти простонал Уилфрид. — Я давно не видел ее, но мне и в голову не приходило, что она могла умереть. — Он схватился за голову. — Расскажи как? Когда?

— Я не могу сейчас говорить о ней. Тебе лучше уйти.

Уилфрид механически оделся.

— Я не понимаю. Ты должна мне рассказать, Бетси. Я не могу сейчас уйти, не узнав...

— Только не сейчас! — воскликнула Беатрис, сдерживая рыдания. — У меня нет сил, оставь меня в покое!

— Хорошо, тогда завтра. Я приду к тебе в кабинет завтра.

Беатрис понимала, что обязана объясниться с Уилфридом. Возможно, завтра ей будет легче разговаривать с ним. Сегодня ее сжигало чувство стыда и вины перед сестрой, и она с трудом владела собой. К завтрашнему дню она возьмет себя в руки.

Не прощаясь, Уилфрид вышел из спальни. Беатрис не шевельнулась, пока не услышала, как завелась и отъехала его машина. Только после этого она встала с постели и надела халат.

В определенном смысле она даже испытывала облегчение, что он наконец узнал ее тайну. Только не всю. Говорить ему о Поле она еще не была готова. Если даже известие о смерти Труди заставило его страдать, то этого еще недостаточно. Да и чего ему страдать, если он не любил Гертруду? Расстроился, может быть, ведь они были близки какое-то время.

Ночью Беатрис почти не спала и утром почувствовала, что не горит желанием разговаривать с Уилфридом. Когда Памела вошла в дом, она сразу заметила несчастное лицо хозяйки.

— Что-то случилось? — спросила она. — Вы не поладили с Уилфридом?

— Что значит не поладили? — разозлилась Беатрис. — Ты что-то говорила Уилфриду в мое отсутствие?

— Ничего я ему не говорила. Просто я видела, как он смотрит на вас. Он не стал бы появляться в доме, если бы не хотел встреч с вами. Бетси, по-моему, он по уши влюбился в вас.

— Ты несешь чепуху. Он привык крутить романы, а на серьезное чувство он не способен. Кроме этого, у меня есть Роберт. Он сделал мне предложение.

— Правда? Вы мне этого не говорили. И вы дали согласие? Потрясающая новость! Не замечала я, чтобы вы питали к нему особенные чувства. Я и Уилфриду так сказала...

Памела осеклась и посмотрела испуганными глазами на хозяйку.

— Что ты сказала Уилфриду? — вкрадчиво спросила Беатрис, убедившись, что оказалась права в своем подозрении.

— Я просто высказала свое мнение, что Роберт вам не подходит, вот и все.

— Кто тебе дал право высказывать постороннему человеку свое мнение о моем друге? Ты о нем ничего не знаешь! Роб самый порядочный, самый добрый мужчина на свете!

— Тогда почему же он так долго собирался сделать вам предложение? — язвительно спросила Памела, переходя в контратаку.

— Потому что Роб не такой, как некоторые двуногие самцы, готовые спариваться с кем попало и где попало!

Памела покачала головой.

— А может, потому, что рядом с вами появился другой мужчина? Он решился сделать предложение только после того, как столкнулся здесь с Уилфридом! Тут-то он и понял, что дружбе вашей конец, если только он не женится на вас.

— Ничего подобного! — Беатрис упрямо продолжала защищать Роберта. — И не смей больше обсуждать мою личную жизнь за моей спиной!

Памела покраснела, но сохранила независимый вид.

— Что вы ответили Роберту? Что вы согласны?

— Обещала подумать, — недовольно буркнула Беатрис.

— Значит, я права, вы его не любите! Иначе вы не стали бы думать, прежде чем согласиться.

— Полу нужен отец.

— И вы хотите решить эту проблему, выйдя замуж за Роба? Не делайте этого, Бетси, пожалеете потом, но будет поздно.

— Если ты полагаешь, что я выйду за Уилфрида, то ошибаешься. Даже если он сделает мне предложение. Впрочем, этого он никогда не сделает. Все, закрыли тему. Пора будить Пола, а то вы в школу опоздаете, а я на работу.

С тяжелым сердцем ехала Беатрис в особняк. Она даже хотела остаться дома, но испугалась, что тогда Уилфрид сам приедет к ней. И тогда труднее будет избавиться от него.

Она успела поработать час, когда в кабинете появился Уилфрид с подносом.

— Доброе утро, Бетси. Я принес нам кофе и печенье, — сказал он.

Беатрис подавила тяжелый вздох. Всю ночь она готовилась к предстоящему разговору, а сейчас снова чувствовала себя неуверенно.

— Я могу обойтись и без кофе, — сухо сказала она.

— А я не могу, — доброжелательно признался Уилфрид. — Почти не спал сегодня ночью. А ты как себя чувствуешь? Выспалась?

— Не очень, — вынуждена была признаться Беатрис. Она видела себя утром в зеркале: глаза красные, припухшие, под глазами темные круги.

— Моя вина. Я разворошил твое прошлое, напомнил тебе о сестре. — Он помолчал. — Для меня было большим потрясением узнать, что Труди твоя родная сестра. Известием о ее смерти ты меня добила. До сих пор не могу поверить.

— Мне тоже было трудно в это поверить. — Беатрис отвернулась к окну. Невыносимо тяжело было смотреть на Уилфрида.

— Бетси, ты не должна носить все в себе. Иногда лучше поговорить, излить душу.

— Ты что, совсем ничего не понимаешь? — Она резко обернулась к нему, глаза ее вспыхнули от сдерживаемого гнева. — Я давно пережила смерть сестры. — Ей хотелось сказать, что причина ее нынешнего горя совсем в другом. Но как можно разговаривать с человеком, если он упорно делает вид, что и не подозревает о своей причастности к гибели Гертруды.

— А я все никак не могу привыкнуть к мысли, что ее больше нет, — грустно сказал Уилфрид. — Труди очень любила жизнь! Я помню, какие грандиозные планы она строила на будущее. Скажи мне, как это произошло? Когда? Прости, что снова пристаю к тебе с этими вопросами. Всю ночь об этом думал.

Беатрис не поверила ни одному его слову. Если он и думал о чем-нибудь, то исключительно о том, что попавшаяся на глаза фотография помешала ему соблазнить ее прошлой ночью.

— Полагаешь, мне было легче? — спросила она многозначительно.

— Я понимаю, как тебе тяжело, — ответил Уилфрид.

— Если понимаешь, то сделай милость — оставь меня в покое.

— Но я хочу знать, что случилось с Труди.

Беатрис помолчала.

— Это случилось шесть лет назад, — еле слышно произнесла она. Так тихо, что Уилфриду пришлось пересесть ближе к ней, чтобы услышать.

— Так давно? — удивился он и нахмурился.

Беатрис кивнула.

— Медицина оказалась бессильной спасти ее.

— Рак?

— Нет.

— Автомобильная катастрофа?

— Нет, самая обычная операция. Женские дела. К несчастью, возникли осложнения.

Беатрис специально сказала про женские дела, чтобы остановить дальнейшие расспросы. Уилфрид сокрушенно покачал головой, потом воскликнул:

— Невозможно в это поверить!

— Так и я восклицала тогда, шесть лет назад.

— У тебя есть кто-нибудь еще из родных? Труди ведь ничего не рассказывала о своей семье. Знаю только, что у нее было неудачное замужество.

— У меня никого не осталось, — ответила Беатрис.

— А родители?

— Давно умерли.

— Значит, ты одна-одинешенька на всем белом свете?

— У меня есть Пол. Он моя семья.

— Я бы тоже хотел стать частью твоей семьи, — негромко произнес Уилфрид.

Сердце Беатрис встрепенулось, но волевым усилием она заставила его замолчать и сделала вид, что не расслышала. Уилфрид налил ей кофе из серебряного кофейника, добавил немного сахара и поставил перед ней тарелку с печеньем. Утром из-за разговора с Памелой она не успела позавтракать и не смогла отказаться. Печенье было явно домашнего приготовления, ароматное и вкусное. Беатрис не заметила, как опустошила всю тарелку. Уилфрид с удовольствием наблюдал, как исчезает печенье, но помалкивал.

— Мне надо работать, — тяжело вздохнув, сказала Беатрис отрешенным голосом и поднялась с кресла.

— Мы можем встретиться сегодня вечером? — спросил Уилфрид и тоже встал.

— Я жду вечером Роба.

— А завтра?

— Тебе, думаю, пора вернуться в город и приступить к работе, — сказала она раздраженным тоном.

— Я работаю каждый день. Для этого мне необязательно сидеть в своем кабинете на двадцатом этаже. Здесь у меня дела поважнее.

— До свадьбы Виолы еще далеко, — напомнила ему Беатрис.

— Я не имею в виду дела своих домашних.

— Если ты пропадаешь здесь из-за меня, то напрасно теряешь время.

Голос ее звучал как-то безжизненно. Беатрис пугала Уилфрида непривычным спокойствием.

— Потому что у тебя есть Роберт? Я не считаю его своим соперником, поскольку сильно сомневаюсь, что ты выйдешь за него.

— Ты плохо меня знаешь, — тихо возразила Беатрис.

Она думала о том, что теперь у нее нет другого выхода, кроме как согласиться на предложение Роберта. Завтра она появится здесь с обручальным кольцом на пальце. Посмотрим, что тогда скажет Уилфрид.

Словно прочитав ее мысли, Уилфрид прищурился и, глядя ей в глаза, сказал:

— Нельзя выходить замуж назло своей любви. Ты не только себя сделаешь несчастной, но и Роберта. Думаю, Пол тоже будет страдать. Подумай хотя бы о нем, Бетси, — добавил он и пошел к выходу. Открыв дверь, он обернулся. — Я пришлю сейчас Дениз, она все здесь уберет. — С этими словами он покинул кабинет.

Беатрис опустилась в кресло и закрыла лицо руками.