Прощай, Виктория

Шепот в городе: прощай, Виктория

Май 2001 год. За пять дней до исчезновения Вики.

Яркий солнечный свет пробивался сквозь молодую и сочную зелень деревьев. Он дерзко заглядывал в окна старенького, построенного ещё в прошлом веке здания, в котором сейчас была расположена школа. Ученики одиннадцатого «А» вальяжно сидели за своими партами, щурясь от колючих лучей весеннего солнца. Им совершенно не хотелось усваивать знания, которые с излишним усердием пыталась донести до них Ираида Ивановна, учительница русского языка и литературы. Эти последние дни учёбы давались старшеклассникам особенно нелегко. Мысленно они уже рвались в большую, взрослую жизнь, наполненную чем-то неведомым, запретным пока для их полудетского сознания, и поэтому до дрожи желанным.

Две закадычные подружки, Лиля Рожкова и Маша Котова, как всегда, перешёптывались и тихонько хихикали, обсуждая свежие сплетни. Периодически они бросали красноречивые взгляды на Руслана Ибрагимова, который не обращал на это никакого внимания, поскольку был занят своими мыслями.

– До экзаменов остаются считанные дни, – тоном рассерженной императрицы повторяла Ираида Ивановна, – прошу отнестись к этому как можно серьёзнее, ведь, насколько я знаю, у большинства из вас серьёзные планы, связанные с поступлением в ВУЗы.

Миша Савкин, сидящий за последней партой в среднем ряду, плохо слушал слова классной дамы, целиком сосредоточившись на золотистых кудрях и точёном профиле своей одноклассницы, Вики Князевой. Лучик солнца безнаказанно блуждал в её волосах, спускаясь через мгновение по нежной шее к вырезу на белоснежной блузке. Первая красавица школы уже давно и всецело завладела его мальчишеским сердцем, не оставляя, однако, ни малейшей надежды на взаимность. Дело в том, что у Миши был более счастливый соперник, Стас Левченко, красавец и любимчик девочек, являющийся по совместительству сыном высокопоставленных и обеспеченных родителей. Хотя Мишин папа тоже был не последним человеком в городе, конкурировать с таким соперником скромному парнишке было сложно. Но только сердцу не прикажешь, и влюблённый Миша издали взирал на предмет своего обожания, только в мечтах надеясь на неожиданное сближение. Алёна Пашкова, лучшая подруга Вики, сидящая с Мишей за одной партой, покачала головой, заметив его любовные страдания. О его чувствах к Князевой она прекрасно знала и искренне сочувствовала парню. Сама же Вика в данный момент делала вид, что внимательно слушает Ираиду Ивановну, но на самом деле мысли её были очень далеко от этого скучного места. Иногда по её лицу пробегала лёгкая тень, словно девушка думала о чём-то неприятном. Она на секунду повернула голову, и благосклонно улыбнулась сидящему рядом Стасу. Тот шепнул ей что-то на ухо, и они вместе беззвучно засмеялись, как заговорщики, понимающие друг друга с полуслова. Сидящая за соседней партой Ира Самойлова презрительно усмехнулась, помотав головой, и подняла глаза к потолку, красноречиво продемонстрировав своё отношение к этой парочке. Надо заметить, что Ира втайне всегда завидовала более удачливой Вике, хотя признаться себе в этом она не могла. К тому, ей нравился Стас Левченко, поэтому её антипатия к сопернице была вполне объяснима. Самойлова была обладательницей модельной внешности, которая, однако, не приносила ей большого успеха у противоположного пола. Объяснялось это просто. Несмотря на внешнюю привлекательность, от Иры веяло холодом, сочетающимся с постоянным желанием кого-то обидеть или унизить. Поэтому мальчишки сторонились красивой, но злой и высокомерной Самойловой, предпочитая держаться от неё подальше.

– Давайте ещё раз поговорим о том, как правильно составить план сочинения. Помните о том, что это очень важный экзамен, который демонстрирует вашу общую грамотность, и способность излагать свои мысли, – монотонно продолжала Ираида Ивановна.

Но разве могут призывы к серьёзности вразумить юных восемнадцатилетних созданий, взбудораженных яркими лучами весеннего солнца? Все мысли собравшихся школьников были о том, что скоро у них состоится последний звонок, на котором мелкая девчонка из первого класса, с огромными бантами, размером с её собственную голову, неумело прозвенит в металлический колокольчик, сидя на плечах их самого рослого одноклассника, Толи Егорова. Почему-то считалось, что это действие ознаменует для вчерашних школьников начало большого, светлого пути. После официальной части, на которой планируется много торжественных речей и напутствий из уст учителей и директора школы, у них намечена своя, независимая от педагогов и родителей, культурная программа. Они всем классом собираются выехать на берег реки, подальше от зорких глаз, и там, в узком кругу отметить начало своей взрослой жизни. Пока же одиннадцатый «А» лениво отсиживал последние уроки, изо всех оставшихся сил изображая интерес к завершающейся стадии учебного процесса.

Наши дни.

Строительство нового торгового центра на выезде из города шло полным ходом. Все документы были наконец-то согласованы, и на месте городского пустыря скоро должно было появиться современное здание из стекла и бетона. В этом месте располагался один из самых престижных микрорайонов, состоящий из современных многоэтажек, и красивых частных коттеджей, который вырос здесь за последние несколько лет. Местные жители с большим воодушевлением отнеслись к перспективе строительства торгового центра, ведь это избавит их от необходимости постоянно мотаться в другой конец города за покупками. Так что вынужденные неудобства, связанные с раскинувшейся недалеко от их домов стройкой, все согласились мужественно потерпеть. Строители уже начали копать котлован, и всеобщий боевой настрой, выражающий готовность к быстрой и продуктивной работе, витал в воздухе. Новенький экскаватор в очередной раз загребал своим уродливым ковшом изрядную горсть земли, когда снизу послышался громкий оклик, сопровождающийся свистом и призывами остановиться. Водитель экскаватора нецензурно выругался, но остановил свою работу. Он выглянул из кабины с недовольным видом и вопрошающе уставился на стоящих вокруг рабочих.

– Чего там? – задал он вопрос, обращаясь к окружающим мужикам, взгляды которых были прикованы к недавно извлечённым из ямы комьям земли, лежащим тёмной кучей неподалёку.

– Сам погляди, – произнёс один из них, кивнув в сторону образовавшейся земляной горы.

Водитель посмотрел в том же направлении, куда и все собравшиеся представители рабочих профессий. Там, среди грязных комьев земли, которые только что извлёк на поверхность ковш экскаватора, были видны кости человеческого скелета. Окружающие пребывали в немом ступоре, потрясённые жуткой находкой. Через минуту толпа снова загалдела, кто-то начал звонить в полицию, остальные громко заговорили, выдвигая собственные версии, в основном связанные с криминалом. Прибывшая в скором времени полиция начала следственные действия, и раскопку котлована пришлось отложить. Увидев оживление около новоявленной стройки и полицейских, снимающих показания с рабочих, местные тоже проявили любопытство, и теперь стояли в сторонке, переговариваясь между собой.

– Ну, всё, поползут теперь слухи, – сказал один полицейский другому, хмуря брови на своём усталом и давно небритом лице.

– Ничего не поделаешь, в маленьком городке живём, – отмахнулся тот, и продолжил сосредоточенно заниматься своим делом.

Через некоторое время полицейские и эксперты начали разъезжаться. Собравшиеся люди ещё некоторое время посудачили, и тоже отправились каждый по своим делам, которыми, как обычно, было насыщено утро понедельника.

Сегодня вечером после работы я заехала к родителям. Об этом меня попросила позвонившая днём мама. По её голосу я поняла, что она чем-то взволнована. Сейчас, заходя в дом, я слышала её разговор с папой, и некоторые слова заставили меня насторожиться.

– Экспертизу провели по костным останкам, – донеслись до меня слова отца, профессионального хирурга, работающего заведующим отделением в городской больнице. Имя моего папы, Леонида Шёпота, хорошо известно в нашем городе. Жители с большим уважением относились к доктору, всю свою жизнь спасающему человеческие жизни.

– Боже, какой кошмар! – воскликнула мама, ведущая актриса городского драматического театра, Елена Суворова, известная всем местным поклонникам театрального искусства, – Кажется, ещё были найдены лоскуты от её платья. Бедная Наташа, она сама лично опознала в них полуистлевшие куски платья дочери. Столько лет быть в неведении и, в конце концов, получить такие ужасные новости!

Я вошла в гостиную, поприветствовав родителей. Судя по обрывку разговора, который я случайно подслушала, речь шла о чём-то крайне неприятном. Мои предположения подтвердило трагическое выражение лица моей мамы. Несмотря на весь её актёрский талант, сейчас тревога и смятение были вовсе не наиграны.

– Что-то случилось? – спросила я, решив не ходить вокруг да около.

– Да, – ответила мама, тяжко вздохнув, – Помнишь, недавно ты снимала сюжет о том, что при раскопке котлована были найдены человеческие останки?

Конечно, я помнила. В своей авторской программе «Шёпот в городе» я часто рассказываю о криминальных происшествиях.

По долгу службы я постоянно сталкиваюсь с трагическими событиями, но тот страшный случай обнаружения истлевших человеческих останков, мне запомнился особенно хорошо.

– Оказалось, что эта жуткая находка имеет прямое отношение к моей гримёрше, Наташе. Ты ведь знаешь её?

Я кивнула. Конечно, Наталью Петровну я знала уже довольно давно. Столько же, сколько она работала в театре с моей мамой, которая много лет доверяла Наталье своё лицо перед тем, как поражать воображение зрителей на сцене.

– Кажется, я рассказывала тебе, что много лет назад у Наташи бесследно пропала дочь? – спросила меня мама взволнованным голосом.

Я кивнула. Действительно, когда-то она упоминала о трагедии, произошедшей в жизни её гримёра, и к тому же приятельницы.

– Так вот, останки, найденные на стройке, принадлежат, её дочери, – мама всплеснула руками, – бедная Наташа! Все эти годы она надеялась, что Вика просто куда-то уехала, решив оставить свою прошлую жизнь. Конечно, все окружающие понимали, что, скорее всего, её уже нет в живых. Но сердце матери не могло жить без надежды.

– Действительно, ужасно, – согласилась я с мамой. – А что тогда произошло? – Этот вопрос был вполне естественным, ведь никаких подробностей я не знала. Помню только, что девушка пропала, и вся дальнейшая жизнь Натальи Петровны превратилась в настоящую трагедию.

– Вика заканчивала школу. Они всем классом отмечали последний звонок, решив выехать на природу. Девочка пропала как раз во время праздника. Никто толком не знает, что там произошло, только после этого события Вику никто не видел. Ни живой, ни мёртвой. Несчастная мать почти двадцать лет жила в неизвестности.

Я искренне посочувствовала Наталье Петровне. Столько лет теряться в догадках, что произошло с твоим ребёнком, и в довершении всего узнать, что её уже давно нет в живых. Такое страшное испытание не пожелаешь и врагу.

– Может быть, это всё-таки не она. Вообще, это возможно достоверно установить через столько лет? – задала я вопрос, глядя на родителей.

– Я узнавал у коллег, проводящих экспертизу. То, что найденные останки принадлежат Виктории Князевой, считается установленным фактом. У меня нет ни малейшего повода сомневаться в их профессионализме.

– Тут вот какое дело, – снова заговорила мама, внимательно глядя в мои глаза, – Я проговорилась Наташе, что твой приятель служит в полиции. Она очень боится, что они поскорее закроют дело, и вовсе не станут выяснять, что же тогда произошло с Викой. Ты не могла бы попросить Сашу, чтобы он узнал подробности, собирается ли вообще полиция проводить расследование, или постараются побыстрее свернуть дело, не особо вдаваясь в подробности. Ведь вполне вероятно, что она была убита.

Договорив, мама ещё раз с надеждой взглянула на меня.

– Да, перелом основания черепа, похоже, прижизненный. Это действительно даёт основание подозревать, что речь идёт об убийстве, – высказал своё мнение папа.

Я на секунду задумалась. Говоря о приятеле, мама имеет в виду моего бывшего одноклассника, Сашу Петрова. Вместе с ним мы уже проводили расследования жутких происшествий в нашем городе. Скорее всего, он мне не откажет в помощи, ведь после всего пережитого мы довольно крепко сдружились. Хотя, сейчас Саша довольно занят, у него намечаются важные изменения в его личной жизни. Он собирается жениться на прекрасной девушке Ане, которую не так давно помог спасти из плена, куда она угодила по своей наивности. Сейчас уже злодеи наказаны, а молодые люди обрели своё заслуженное счастье.

– Хорошо. Я поговорю с Сашей. Во всяком случае, он сможет узнать, как продвигается дело. И есть ли шанс установить картину происшествия. Ведь прошло столько лет. Даже по горячим следам убийство раскрывается далеко не всегда.

– Конечно, мы это понимаем, – согласилась мама, – только бедной женщине не на кого надеяться, так что, если можешь, постарайся помочь.

– Хорошо. Оставь мне номер её телефона. Я поговорю и Сашей и потом сообщу Наталье Петровне о результатах нашего разговора.

Выйдя на улицу, я глубоко вдохнула тёплый летний воздух, наполненный запахом цветущих кустарников. Начиналось лето, которого я ждала с большим нетерпением. Ведь скоро мне предстояла поездка за океан, в далёкий штат Калифорния, где в настоящий момент трудился мой жених, Денис, молодой, но уже довольно популярный художник. Я уже подала документы на визу, и теперь с большим нетерпением ждала своего отпуска. С Денисом мы не виделись с новогодних праздников, и я мечтала поскорее пересечь океан, чтобы оказаться в объятиях любимого мужчины. На личном счастье я решила сфокусироваться чуть позже, а сейчас предстояло помочь убитой горем женщине, много лет пребывающей в неведении, что именно случилось с её дочерью. Было ещё не поздно, и я решила прямо сейчас позвонить Саше.

– Привет. Извини, что отвлекаю от семейной жизни, – шутливо сказала я, услышав его радостный голос.

– Извиняю. Говори, что случилось, – ответил он, после чего внимательно выслушал мою просьбу.

– Конечно, я слышал об этом деле, – задумчиво сказал он, – Там действительно большие сложности. Слишком много времени прошло, установить, что же именно случилось, практически невозможно.

– Но ведь есть же свидетели, которые были на той вечеринке? Возможно, они что-то расскажут. Конечно, все они сейчас взрослые люди, у каждого полно своих проблем. Но ведь какие-то подробности того вечера они помнят. Не могла же девушка бесследно исчезнуть с того праздника просто так, безо всяких причин?

– Ну, хорошо, я поговорю с ребятами, которые занимаются этим делом, и выясню все возможные подробности.

– Спасибо тебе большое! Я знала, что могу на тебя рассчитывать. Передавай привет Ане.

После этого разговора я с чувством выполненного долга направилась домой. Но на душе всё равно было неспокойно. Страшно представить, что творилось в душе несчастной матери, которая не имела даже надежды выяснить, каким образом много лет назад погибла её дочь.

Апрель 2001 года. За месяц до исчезновения Вики.

На улице стояла по-настоящему весенняя погода. Снег на газонах окончательно растаял, уступая место робко пробивающейся травке. Прохожие на улице наконец-то сняли шапки, подставляя яркому весеннему солнцу свои растрепавшиеся от тёплого ветра причёски. Вика только что вышла из своего подъезда, тихо напевая себе под нос популярную песню. У девушки было отличное настроение, и она радостно шагала, перепрыгивая лужи, в сторону набережной. Подойдя ближе к реке, она на минуту остановилась, чтобы застегнуть свою модную розовую куртку, поскольку от воды веяло холодом, и дул достаточно сильный ветер.

Она прошла ещё несколько метров и остановилась около лавочки, приветливо помахав рукой. Из соседнего переулка Вике навстречу шёл её одноклассник, Стас Левченко. Парень жил в этом районе, который ещё с советских времён считался самым престижным в городе. Они радостно поприветствовали друг друга. Стас нежно чмокнул её в подставленную ему розовую щёчку.

– Какие у нас на сегодня планы? – задал он вопрос, не сводя с Вики влюблённых глаз.

– Давай просто погуляем, – предложила она, – Совершенно не хочется сидеть где-то в духоте.

– Хорошо, – легко согласился Стас, – Только потом зайдём перекусить. Вон там, на углу открыли новое кафе. «Манхэттен» называется. Ещё не была?

– Нет, – ответила Вика, помотав для убедительности головой, – Давай только попозже, когда похолодает. А сейчас смотри, какое солнышко, красота, – она засмеялась, широко расставляя руки навстречу весеннему ветру.

Стас тоже рассмеялся, сам не зная почему. Просто ему было легко и радостно рядом с Викой, такой лёгкой и задорной, как сама окружающая их природа. В этой девчонке было что-то такое, что превращало даже самый простой и скучный день в настоящий праздник. Она так жадно и восторженно любила жизнь, что заставляла всех окружающих её чувствовать то же самое. Они вышли на тротуар, и пошли вдоль красивых серых домов с большими окнами и роскошными фасадами. Вскоре перед ними затормозила дорогая немецкая машина, из которой вышел молодой мужчина в шикарном светлом пальто. Он открыл заднюю дверцу автомобиля, и помог оттуда выбраться женщине с ребёнком на руках. Малыш только что проснулся и сладко потягивался, лёжа на маминых руках. Мужчина улыбнулся, глядя на ребёнка, но вдруг он перевёл свой взгляд на проходившую мимо Вику, беззаботно болтавшую со Стасом. Мужчина на секунду застыл, в его глазах читалось смятение, переходящее в испуг. Казалось, что встреча с Викой стала для него неприятным сюрпризом. Вика тоже прекратила смеяться, и внимательно посмотрела в лицо молодому отцу семейства. Тот едва заметно кивнул головой в знак приветствия. Она повторила его движение, дерзко приподняв голову.

– Ты его знаешь? – спросил Стас, оглядываясь на незнакомца.

– Да так. Бывший сосед, – ответила Вика, спешно переключая разговор на другую тему. Однако, после неожиданной встречи, смеяться ей расхотелось. Она стала задумчивой, рассеянно отвечая Стасу, и неохотно поддерживая беседу.

«Что-то не так с этим мужиком», – мелькнуло в голове у Стаса. Однако, особо задумываться над этим ему не хотелось, и он потащил Вику в новомодное кафе, желая поразить её воображение. Через какое-то время ребята беззаботно пили латте из высоких стаканов и снова весело смеялись, вспоминая забавные случаи из школьной жизни. Стас проводил Вику до самого дома, и она даже позволила ему прикоснуться губами к своим губам. Парень прижал Вику к себе, и их поцелуй получился чуть крепче, чем это было позволительно прямо на улице, на глазах у любопытных соседей. Вика смущённо засмеялась, после чего упорхнула в подъезд, помахав на прощание рукой. Парень счастливо улыбнулся, и, насвистывая что-то себе под нос, отправился в сторону дома.

Наши дни.

Сегодня утром позвонил Денис. Вернее, в Калифорнии был ещё вечер, поскольку нас с ним разделял не только океан, но и гигантская разница во времени. Мы поговорили о моём предстоящем отпуске. Он не мог дождаться, когда же я, наконец, приеду к нему в Лос-Анджелес. Ему ещё несколько месяцев предстояло работать там, и вынести такую большую разлуку мы оказались не в силах.

Я уже мысленно представляла себя в объятиях любимого, когда другой телефонный звонок вернул меня с небес на землю.

– Привет, – услышала я в трубке бодрый голос Саши, – Я по поводу той твоей просьбы относительно найденных останков. Поднял всю информацию по этому делу. В том числе и почти двадцатилетней давности.

– Спасибо. Ты настоящий друг, – ответила я Саше, нисколько не покривив душой.

– Пересечёмся сегодня, когда будет удобно, и я всё тебе подробно объясню.

– Хорошо. Давай ближе к обеду созвонимся и уточним место встречи, – предложила я. На этом мы распрощались, и я отправилась в телецентр, чтобы заняться повседневной работой.

Ближе к обеду, когда я со своей съёмочной группой уже вдоволь набегалась по городу, снимая сюжет для своей программы, мы созвонились с Сашей.

– Давай встретимся в кафе возле моего Управления, – предложил он.

– Отлично. Буду минут через пятнадцать, – согласилась я.

Сашу в кафе я заметила сразу. Он сидел за отдалённым столиком, и с аппетитом поедал винегрет из глубокой стеклянной тарелки.

Я присоединилась к нему, заказав греческий салат и куриную отбивную. Нужно было подкрепиться, предстоял ещё большой и насыщенный день.

– Значит так, – начал разговор на интересующую меня тему Саша, – Дело это какое-то мутное. Я поднял материалы. Тогда, девятнадцать лет назад группа подростков, все выпускники одного класса, поехали за город, чтобы вдалеке от взрослых отметить свой последний звонок. Были танцы, спиртное, короче, все атрибуты, с которым выпускники обычно стремятся вступить во взрослую жизнь. Ребята уехали на рейсовом автобусе, остановка которого была недалеко от того места, где они решили повеселиться. Обратно подростки планировали уехать на последнем рейсе этого же автобуса, поскольку тогда ещё сотовых во всеобщем доступе не было, и вызов такси был проблематичным. Время, как ты понимаешь, было совсем другое. Не было ни социальных сетей, ни камер наблюдения, поэтому восстановить события того злосчастного вечера можно было только со слов свидетелей. Единственная вещь из разряда технических новинок была у одного из члена их компании, сына главы администрации центрального района, Стаса Левченко. Это новенький цифровой фотоаппарат, который фиксировал время, в которое был произведён снимок.

– Левченко? – переспросила я, перестав жевать салатные листья.

– Да. Того самого Левченко Станислава Андреевича, который теперь у нас заместитель мэра. Как ты понимаешь, он тоже когда-то был подростком. Кстати, тогда, в одиннадцатом классе, они встречались с Викой, похоже, что парень был в неё сильно влюблён. Правда, через несколько лет после Викиного исчезновения он женился на другой их однокласснице, Ирине Савченко. Надо заметить, что класс вообще был непростой. Многие из ребят были детьми высокопоставленных родителей. Погибшая Вика, дочь обычного театрального гримёра и водителя, была в этом классе скорее исключением. Все остальные ученики могли похвастаться достаточно высоким социальным положением своих семей. Хронологию событий того вечера оперативникам тогда, девятнадцать лет назад, удалось составить со слов всё тех же подростков. А они, как ты понимаешь, были навеселе. Но, как ни странно, по их словам удалось составить достаточно подробную картину происшествия. В районе шести часов вечера подростки приехали на место, где состоялась вечеринка, это подтвердили и они сами, плюс автобус прибыл по расписанию в указанное время. Они сразу отправились к берегу реки, где с удобством разместились, поскольку заранее приметили там самодельный деревянный стол и скамейки. Короче, оборудованное место для отдыха компанией. Молодые люди расставили на столе выпивку и нехитрую закуску, включили музыку на захваченном с собою магнитофоне, и предались веселью. По показаниям свидетелей, то есть, этих же ребят, Вика веселилась вместе со всеми, пила шампанское и вино из коробки, отчего изрядно захмелела. Несколько раз она отходила от всей компании, чтобы побыть одной. Один раз к ней присоединился Стас Левченко, с которым у неё намечались романтические отношения. Ещё раз они отходили вместе с Алёной Пашковой, ученицей того же класса. После этого Вику видели в компании живой и здоровой, пребывающей в отличном настроении. Это подтверждает и время на групповых снимках, сделанных на фотоаппарате Стаса. На улице уже стемнело, было около десяти, и ребята не сразу заметили, что Вика исчезла. Подумали, что она отошла в туалет, но через некоторое время забеспокоились, и начали её искать. Поиски не привели к результатам. Подростки сами оббежали всю округу, потом нашли телефон в доме у местной жительницы, позвонили Вике домой, решив, что она могла уехать на попутке. Узнав, что дома она так и не появлялась, подростки вызвали милицию. К тому моменту начался сильный дождь, приехавшие по вызову милиционеры не сумели обнаружить Вику, из-за прошедшего ливня собаки не смогли взять след. На этом всё. С того самого вечера никто больше не видел Вику ни живой, ни мёртвой, и, до недавнего времени, никакой информации, куда она подевалась, не было.

– Действительно, странная история, – согласилась я, – Получается, Вика отошла куда-то во время всеобщего веселья и исчезла навсегда. Можно было бы предположить, что она просто уехала с места вечеринки, но через девятнадцать лет её останки находят на пустыре, недалеко от места, где подростки отмечали последний звонок.

– Да, получается, что она погибла недалеко от места проведения вечеринки. Только кто и, главное, когда сумел избавиться от её тела, закопав его на пустыре?

– А на той вечеринке у Вики не было каких-либо конфликтов с кем-то из одноклассников?

– Все единодушно показали, что нет. Всё, как обычно. Спиртное, танцы, шутки. Вика считалась весьма популярной девочкой в школе.

У неё был авторитет в своём классе, она ни с кем не ссорилась. Всё это, как ты понимаешь, установили со слов самих детей и их педагогов.

Никто не смог выдвинуть предположение, куда могла пойти Вика во время той вечеринки. Если она отошла, а на неё напал кто-то не из их компании, а случайный прохожий, то почему не было обнаружено тело?

– Ну, да. На то, чтобы выкопать яму и зарыть тело, требовалось довольно много времени, – согласилась я, – Преступник не стал бы так рисковать, зная, что девушку могут спохватиться в любой момент.

– Значит, тело спрятали в земле позже, когда милиция уже закончила свои поиски, – предположила я.

– Если это так, то где оно находилось всё это время? Ведь милиция прочёсывала округу, но ни мёртвой, ни живой Вики не нашли, – спросил Саша, зная, что у меня нет ответов на эти вопросы, – Короче, много непонятного в этом деле. А теперь, когда тело нашли, картина выглядит ещё более странно. Очень мало шансов, что, спустя столько лет, удастся выяснить, что же произошло в тот роковой вечер.

– Мне нужно будет что-то сказать Викиной маме. Она ждёт от меня помощи. Получается, лишить её надежды, что убийца её дочери когда-то будет найден? – задала я вопрос, внимательно глядя на Сашу.

– Давать ей ложные обещания – тоже не самая лучшая идея, – заметил он.

– Спасибо тебе, что помог, – поблагодарила я приятеля. – Как твои дела? Как подготовка к свадьбе?

– Да, всё идёт своим чередом. Готовимся. Не забудь, что ты в числе приглашённых, – напомнил он мне.

– Конечно, я буду, как раз вернусь уже из отпуска, – пообещала я Саше, и отправилась по своим делам.

Апрель 2001 г. За месяц до исчезновения Вики.

Сегодня у Миши было много важных дел. Нужно было заехать на примерку в ателье, где мама через своих знакомых заказала ему роскошный, тёмно-синий костюм, в котором он должен был отправиться на выпускной вечер. Костюм ему очень понравился. Глядя на себя в зеркало, пока портниха подгоняла кое-какие детали под его стройную мальчишескую фигуру, он представлял, как войдёт в здание школы таким элегантным красавцем, похожим на американского гангстера из голливудского фильма. Возможно, даже Вика посмотрит на него другими глазами. В мечтах он представлял, как она, стоя в школьном коридоре и беззаботно болтая с другими девчонками, повернёт голову, и просто остолбенеет, увидев его. На ней, конечно, тоже будет надето что-то очень красивое, какое-нибудь струящееся платье. Но, если честно, Вика в любом наряде казалась ему самой привлекательной. После примерки нужно было отправляться к репетитору. Отец просто помешался на идее о поступлении сына в МГУ, и строго контролировал его дополнительные занятия с преподавателями. Топать Мише было довольно далеко, поскольку Мария Семёновна, пожилая учительница, подрабатывающая на пенсии частными уроками, жила недалеко от набережной, в старом, ещё довоенной постройки, доме. Миша беззаботно шёл по улице, перепрыгивая попадающиеся под ногами лужи.

Глупые мечты наполняли его мальчишескую голову. Скоро закончится школа, и начнётся весёлая, самостоятельная жизнь. В Москве, если всё-таки поступление в МГУ состоится, он будет жить в общежитии, где не придётся за каждый свой шаг отчитываться перед родителями. Эта перспектива казалась Мише почему-то очень радужной, ведь его предки слишком усердствовали с заботой о нём, не позволяя парню самостоятельно принимать практически никаких решений. Почему-то им казалось, что так они выражают свою родительскую любовь. На самом же деле, чрезмерная опека лишала Мишу возможности повзрослеть, и сформировать твёрдый мужской характер. Именно поэтому, на фоне своих сверстников, он выглядел робким малолеткой, который не был особо привлекателен для своих сверстниц, желающих видеть рядом с собой уже сформировавшихся мужчин. В его мечтах Вика тоже непременно поступит в этот же ВУЗ, и будет жить в том же общежитии, в соседней комнате, прямо напротив него, и они будут ежедневно встречаться, и даже заглядывать в гости друг к другу. Короче, он шёл по улице, а голова его была забита глупыми мечтами, когда вдалеке он заметил знакомые силуэты. Он узнал Вику сразу, по её красивой, ярко-розовой курточке и золотистым, развивающимся на ветру волосам. Миша прекрасно знал, что она живёт недалеко отсюда, в обычной, обветшавшей пятиэтажке, в подъезде с исписанной и покосившейся дверью. Рядом с Викой шагал его одноклассник Стас Левченко, который смело держал её за руку и весело рассказывал что-то, заглядывая в смеющееся Викино лицо. Вот они подошли к подъезду, и вдруг произошло то, что острой болью садануло по самому Мишиному сердцу. Стас, этот наглый выскочка, наклонился и поцеловал Вику прямо в губы. Самое ужасное, что она вовсе не была против этого, а наоборот, чуть приподнялась на носочках, откинув голову для поцелуя. У Миши просто в глазах потемнело от горечи и обиды. Конечно, он догадывался, что Вика и Стас встречаются, но увидеть это вот так, своими глазами показалось ему просто ужасным. Это полностью разрушало его собственный иллюзорный мир, где Миша представлял, что Вика его оценит, и он сможет ей понравиться, когда они окажутся вдвоём далеко от этого города. От обиды парень сжал кулаки, прислонился к рядом стоящему дереву, и несколько секунд неотрывно смотрел на счастливых влюблённых из своего укрытия.

В эти мгновения что-то надломилось в Мишиной душе, и он был уверен, что его жизнь больше никогда не будет прежней.

Наши дни.

Сегодня я позвонила Наталье Петровне, маме погибшей Вики и договорилась о встрече. Было необходимо составить разговор так, чтобы объяснить ей реальное положение вещей, и несчастная женщина не питала напрасных иллюзий. Вместе с тем, сделать это надо было в деликатной форме, чтобы не усугубить её и без того тяжёлое душевное состояние. Встречу Наталья Петровна назначила мне прямо в театре, где в небольшом служебном помещении мы удобно расположились, заварив по чашке крепкого чая. Казалось, что за несколько прошедших дней она резко постарела, уголки губ опустились вниз, навсегда придавая её красивому лицу выражение скорби. Я знала, что женщина потеряла ещё и мужа. Он умер через несколько лет после исчезновения дочери, поскольку его пристрастие к алкоголю приобрело катастрофический характер

– Я разговаривала со своим приятелем из полиции, – начала я нелёгкий разговор, – Он объяснил мне, что, к сожалению, шансов на то, что преступника удастся найти, не слишком много. Прошло уже очень много времени, вы же понимаете.

– Да, конечно, – казалось, что мои слова её совсем не удивили. – Я и ожидала чего-то подобного. Не переживайте,– она на секунду задумалась, глядя в пустоту, – До сих пор не могу осознать, что её больше нет, все эти годы во мне ещё теплилась надежда, что она жива. Просто сбежала. Она, знаете ли, всегда мечтала жить в большом городе. У неё были грандиозные планы, Вика мечтала сделать карьеру. Но разве при нашей нищей жизни мы могли себе позволить, чтобы дочка училась в Москве?

– Ей хотелось учиться в столице? – задала я вопрос Наталье Петровне, скорее для поддержания разговора.

– Да. Многие её одноклассники планировали продолжить образование там. Вике тоже хотелось, тем более, что училась она очень хорошо. Только нам с её отцом такая роскошь была не по карману. Лишних денег не было совсем, даже на билет смогли бы наскрести в большим трудом.

– Насколько я знаю, в Викином классе учились дети из обеспеченных семей? – задала я вопрос, видя, что моей собеседнице хочется поговорить об умершей дочери. Быть может, воспоминания снимут невыносимую тяжесть с её души.

– Да, Викины одноклассники были, в основном, дети богатеньких родителей. Она попала в этот класс случайно, просто потому что школа находилась в том районе, где мы живём. Дети сами по себе были совсем неплохие, к Вике относились хорошо. Бывало, правда, что обидно ей становилось, что у всех есть какие-то вещи, тряпки дорогие. Но я для неё старалась, как могла, чтобы она не хуже своих сверстниц была.

Работа в гримёрном цехе, опять же, давала свои преимущества. В костюмерной девочки шили прекрасно, я часто у них что-то для Вики заказывала. Короче, крутилась, всё для дочки делала. Вика ведь у меня красавицей была, – на секунду её лицо озарило бледное подобие улыбки, – Мальчишкам она очень нравилась. В одиннадцатом классе она начала со Стасом Левченко встречаться. Хороший был парень, с Викой очень трепетно обращался, и со мною уважительно. Он сейчас вон каких высот достиг. Кто знает, может быть, сложилось бы у них всё, и была бы моя Вика с ним счастлива, – она тяжело вздохнула, с грустью глядя в окно, – Мальчики вообще к ней очень хорошо относились. Вот с некоторыми девочками отношения не слишком складывались. Например, Ира Савченко у них училась, так казалось, что она Вике завидовала. Но открытого конфликта между ними не было. По-моему, ей Стас тоже нравился, или просто Вике насолить хотела, поэтому глазки ему строила.

– Вы не знаете? – удивлённо посмотрела я на Наталью Петровну, – Ирина теперь носит фамилию Левченко. Через несколько лет после Викиного исчезновения она вышла за Стаса замуж.

– Да? – удивилась Наталья Петровна, – впрочем, какое это теперь имеет значение?

«Ну, не скажите. Возможно, что и имеет» – подумала я про себя, – «Ведь это может значить, что Ира не просто недолюбливала Вику. Возможно, она её ненавидела и ревновала к парню, которого любила настолько, что в дальнейшем вышла за него замуж».

– Полиция подняла показания Викиных одноклассников, – сказала я вслух, – получается, что она во время той злосчастной вечеринки у неё не было никаких конфликтов с ребятами, – сказала я.

– Да я на них и не думаю. Нет у меня для этого никаких оснований. Она со всеми нормально общалась. Больше всего, конечно, со Стасом и с Алёной Пашковой, они подружками с нею были. Кто-то чужой, возможно, Вику убил, – я увидела, как в её глазах блеснула слеза, – Бедная моя девочка! Она ведь до последнего мечтала в Москву поехать, образование хорошее получить. Стала говорить, что скоро всё измениться, и хватит денег и на учёбу в столице, и нам помочь. Я всё спрашивала её, что она имеет в виду, но она только отшучивалась.

– Странно всё-таки, – задумчиво произнесла я, – А каких-нибудь новых знакомств у неё не появилось? Не могли её впутать в какое-нибудь опасное дело, за которое обещали хорошо заплатить?

– Ой, ну, что вы! Вика никогда бы не согласилась заниматься ничем противозаконным. Это было совсем на неё не похоже. Все её знакомства были связаны со школьной жизнью, как и у большинства подростков в её возрасте, – Торопливо ответила Наталья Петровна.

Я попрощалась с нею, пообещав, что буду держать руку на пульсе, и обязательно сообщу ей, если по делу выяснятся новые факты. Выйдя на улицу, я глубоко задумалась. То, что Вика надеялась вскоре получить довольно крупную сумму денег, не давало мне покоя. Откуда? Возможно, влюблённый в неё Стас решил разжиться у родителей деньгами, чтобы его девушка могла вместе с ним отправиться на учёбу в Москву? Всё-таки это выглядит довольно подозрительным в свете того, что Вику в скором времени убивают при невыясненных обстоятельствах, а её труп закапывают на городском пустыре так надёжно, что её останки смогли обнаружить только спустя много лет. Кто её убил, и как ему удалось спрятать тело? Эти вопросы не давали мне покоя.

Что, если взяться за журналистское расследование? Опросить всех свидетелей этого дела? Возможно, что тогда, почти двадцать лет назад, они были не вполне искренними, поскольку скрывали информацию, которая сейчас уже перестала быть актуальной и нести в себе потенциальную угрозу для них? Надеюсь, Саша поможет мне, если будет необходимо прояснить кое-какие вопросы, в которых нельзя разобраться без помощи полиции.

Своё новое расследование я решила начать, побеседовав с Алёной Пашковой. Всё-таки они с Викой были подругами, и та вполне могла поделиться с нею какими-то секретами, о которых не знала Наталья Петровна. Перед разговором с нею я заручилась поддержкой Саши.

– Ну, что же, если считаешь это необходимым – попытайся. Ребята работой итак по горло завалены, повторно опросить свидетелей не успевают, – ответил он, имея в виду большую профессиональную загруженность своих коллег.

К тому же они явно будут откровеннее с известной журналисткой, чем с полицией.

Солнечным субботним утром я подъехала к новому зданию в центре города, снабжённому красивой вывеской «Студия красоты Элис», хозяйкой которого являлась Алёна Пашкова, в настоящее время Истомина. Женщина встретила меня с радостью, сопровождая приветствие роскошной белозубой улыбкой.

– Очень рада видеть вас. Проходите, располагайтесь, – сказала она, приглашая меня в свой стильно оформленный кабинет, – Леночка, принеси нам кофе, – обратилась она к молодой девушке, видимо, администратору.

Я села в предложенное мне удобное кресло и внимательно посмотрела на Алёну. Исходя из сведений, которые мне удалось получить от Саши, эта Викина одноклассница была дочкой известных в то время в городе коммерсантов, держащих продуктовые магазины. Видно, дочь пошла по стопам родителей, тоже открыв собственное дело. В целом Алёна производила благоприятное впечатление. Стройная, ухоженная блондинка, которой едва ли дашь полных тридцать лет. Держалась она уверенно, но излишнего высокомерия, так раздражающего в женщинах-руководителях, я в ней не заметила.

– Я внимательно вас слушаю, – сказала она, обращаясь ко мне, – кажется, вы хотели поговорить со мною о Вике Князевой?

– Да. Вы же слышали, что её останки обнаружили при раскопке котлована на пустыре?

– Конечно, – по холёному лицу Алёны пробежала лёгкая тень, – Я впервые услышала об этом в вашей передаче. Но потом ещё много от кого слышала подробности, людям свойственно судачить, – философски заметила она.

– Я решила провести своё журналистское расследование по поводу гибели Вики, – честно сказала я Алёне, внимательно глядя ей в лицо. Она среагировала вполне адекватно.

– Конечно, я понимаю. Столько лет прошло, а мы до сих пор не знаем, что именно произошло с Викой. Я представляю, насколько тяжело всё это для её родных. Я тоже все эти дни сама не своя, ведь Вика была моей лучшей подругой. Знаете, – задумчиво произнесла она, – У меня ведь с тех пор не было таких близких подруг. Приятельницы есть, конечно, но такого человека, чтобы можно было безоговорочно доверять, делиться самым сокровенным, после Викиного исчезновения у меня так и не появилось.

– Вика тоже делилась с вами своими секретами? – задала я вопрос. – Каким вообще она была человеком?

– Конечно, девчонки постоянно рассказывают друг другу всякие глупые тайны. Что-нибудь о понравившемся мальчишке или желании приобрести новый наряд. Ничего особенного мы не обсуждали. Вика была очень хорошим, порядочным человеком с обострённым чувством справедливости, – говоря это, Алёна начала крутить колечко с внушительным бриллиантом на своём безымянном пальце.

– В чём это выражалось? Она конфликтовала с кем-то из одноклассников?

– Нет, просто, если видела, что обижают того, кто слабее, то всегда становилась на сторону слабого. Одно время, ещё в младших классах, мальчишки взялись дразнить нашего одноклассника, Мишу Савкина. Он был таким, знаете ли, очень нежным парнишкой, маменькиным сынком. В определённом возрасте дети очень жестоки, и начинают таких просто заклёвывать. Так вот, во время очередных издевательств, когда одноклассники начали Мишу грубо оскорблять, Вика вступилась за него, и жёстко отчитала обидчиков. Она сумела подобрать такие слова, что ребята сразу отстали от Миши, и потом уже избегали лезть со своими насмешками. Миша, по-моему, с тех самых пор беззаветно влюбился в Вику. Конечно, прямо выказывать свои чувства он не решался, но то, что парень был к ней неравнодушен, замечали все вокруг.

– Да, показательная история. А ведь Вика встречалась тогда с другим вашим одноклассником. Стасом Левченко, если я не ошибаюсь.

– Да, не ошибаетесь. Со Стасом у них была настоящая первая любовь. Очень нежные чувства, без всякой пошлости, – говоря это, Алёна слегка улыбнулась, – кто знает, возможно, если бы не это ужасное происшествие, они были бы до сих пор счастливы вместе.

– Как одноклассники относились к их роману? – спросила я.

– Да нормально. Хотя, конечно, Миша, вечно влюблённый в Вику, очень переживал, это было видно невооружённым глазом. Да и на внимание Стаса претендовала ещё одна наша одноклассница, Ира Савченко. После исчезновения Вики она от Стаса просто не отходила. В итоге, они так сблизились, что даже поженились через несколько лет. Мне вообще-то всегда казалось, что Ира просто завидует Вике. Я

одно время даже думала, что и Стас-то ей нужен только, чтобы насолить более удачливой сопернице. Но, выходит, не совсем так, если Ирина даже жизнь с ним связала.

– Расскажите, пожалуйста, о подробностях того вечера, когда Вика исчезла? – попросила я.

– До самого Викиного исчезновения не было ничего особенного. Веселились, выпивали, как все дорвавшиеся до свободного времяпрепровождения подростки. Вика выпивала со всеми девчонками. В одно время мне показалось, что она слишком пьяна, потому что она стала вести себя как-то вызывающе. Обычно она была очень сдержанным человеком, а тут резко ответила на очередную колкую шуточку в свой адрес со стороны Ирины. Стас попытался её успокоить, но она на него обиделась, хотя ничего такого он себе не позволил. Так вот, после этого Вика сказала, что хочет немного побыть одна, и отошла от шумной толпы. Стас через некоторое время пошёл за ней. Думаю, что они быстро помирились, поскольку после возвращения у Вики было вполне хорошее настроение, она веселилась и танцевала вместе со всеми.

Алёна снова задумалась.

– Вы же понимаете, столько лет прошло, но почему-то отдельные эпизоды этого вечера очень хорошо врезались в память. Возможно потому, что нас после этого допрашивала милиция, и переходилось снова переживать эти моменты.

Помню, что мы с Викой тоже отходили в тот вечер, она была хорошо навеселе, говорила какие-то странные вещи, что скоро всё изменится в её жизни, что будет восстановлена справедливость, или что-то в этом роде. Может быть, она задумывалась о том, что они со Стасом поженятся, и она сможет, как и мечтала, учиться в Москве. Этого я полиции тогда не рассказывала. Сейчас почему-то вспомнилось. А тогда я и значения особого этим словам не предала. Ведь она могла иметь в виду все, что угодно.

– Как вы заметили, что Вика исчезла? – задала я важный для меня вопрос.

– Мы даже не сразу обратили на это внимание. Она была всё время на виду. Правда, несколько раз отходила к реке. Кажется, Стас первый спохватился. Он и спросил меня, не видела ли я Вику. Тогда и я заметила, что её уже некоторое время нет среди нас. Сначала повода для паники мы не увидели. Ну, отошла в сторону, мало ли зачем. Потом уже, когда прошло ещё какое-то время, мы разбились на группы, и начали искать её по нескольким направлениям. Испугались даже, что она решила искупаться и утонула, хотя эту мысль быстро отмели, ведь было ещё достаточно холодно для купания. Хотя, когда к поискам подключилась полиция, водолазы прочёсывали реку, но так ничего и не нашли.

– Ну, что же. Большое спасибо вам, Алёна, – сказала я, поднимаясь с удобного кресла.

– Рада была помочь, – вежливо ответила она, озаряя дежурной улыбкой. Вдруг лицо её стало серьёзным, – Вы сообщите мне, пожалуйста, если узнаете, кто это все-таки сотворил с Викой – сказала она, заглядывая мне прямо в глаза.

Я пообещала, после чего оставила Алёну, сославшись на работу. После общения с ней у меня осталось лёгкое ощущение недосказанности. «Что-то вы не договариваете, уважаемая Алёна», – возникла в моей голове навязчивая мысль.

Первые утренние лучи солнца пытались пробраться в комнату сквозь давно немытые стёкла. Будильник тревожно возвестил о необходимости подниматься со старого скрипучего дивана, и собираться на работу. В последние годы с трудоустройством у него были большие проблемы. Даже эту далеко не самую престижную работу, он получил благодаря Толе Егорову, своему бывшему однокласснику, с который они дружили ещё в школе. Сейчас Толя руководил огромным магазином, вот и помог ему по старой памяти. Конечно, трудиться охранником в супермаркете не было пределом его мечтаний, но здесь была хоть и крошечная, но стабильная зарплата, которой ему хватало на еду и выпивку. Поднимая с подушки тяжёлую голову, он негромко выругался, и пошёл на кухню, где достал щербатую чашку, и жадно попил воды прямо из-под крана. В ванной комнате из зеркала на него недовольно посмотрело опухшее и небритое лицо с явными признаками тяжёлого похмельного синдрома. Он тщательно умылся, морщась от прикосновения ледяной воды, и почистил зубы, желая заглушить тяжёлый запах перегара. Затем собрал всю волю в кулак, включил душ, и подставил дрожащее тело под прохладные струи. Это принесло ему некоторое облегчение, и через несколько минут он вышел на кухню взбодрившимся и почти свежим. Он заварил кофе, сделал большой глоток, и уставился в окно на унылый двор, ощущая, как горячая жидкость возвращает его к жизни. После этого отправился одеваться. У зеркала перед шкафом он на секунду остановился, глядя на своё отражение в полный рост. «И как ты докатился до такой жизни, Мишка Савкин?» – спросил мужчина сам себя, натягивая на свой торс старую майку. Уже в коридоре, когда он зашнуровывал кроссовки, его мобильный издал призывный звук.

– Да, – ответил Миша слегка осипшим от частого пьянства голосом.

– Привет, это я. Нам надо встретиться и поговорить, – сказала звонившая. Миша не сразу узнал голос своей бывшей одноклассницы Алёны Пашковой.

«Интересно, откуда у неё мой номер телефона?» – подумал он. Но тут же вспомнил, что сам оставил его ей, когда она заезжала в супермаркет в его рабочую смену. Так, на всякий случай. Она смотрела на него странно, но номер всё-таки записала, хотя в глазах читалось лёгкое изумление. Ещё бы! Все их одноклассники достигли успеха в жизни, да и сам Миша проучился пару лет в МГУ. Только после той аварии, в которой погибли Мишины родители, его жизнь резко изменилась. Парню пришлось снова вернуться в свой город. Оставшийся родительский бизнес, сеть аптек, Миша освоить так и не смог. Вступив в права наследства, он за короткое время развалил всё дело. У него, непонятно откуда, образовались большие долги, так что и доставшуюся по наследству родительскую квартиру ему пришлось продать, чтобы с ними рассчитаться. Короче, привыкший к родительской опеке Миша, не сумел справиться с грузом навалившихся проблем. Об учёбе в МГУ ему пришлось забыть. Да и без родительского надзора учёба перестала его интересовать. На оставшиеся после выплаты долгов средства он приобрёл однокомнатную квартиру в старой пятиэтажке на окраине, и начал перебиваться случайными заработками, пока не остановился на непыльной работе охранника, которую предложил ему Толя Егоров, тоже бывший одноклассник. Алёна тогда, при встрече в супермаркете, спросила, как он здесь оказался, удивлённо хлопая глазами. И телефон взяла просто так, явно не собираясь звонить. А вот и пригодился номерок, оказывается. «Интересно, о чём она хочет побеседовать?» – подумал он. Затем захлопнул входную дверь, вышел из подъезда, и направился в сторону автобусной остановки.

Я возвращалась в родной город из областного центра в приподнятом настроении. Сегодня, наконец-то, я получила американскую визу, и теперь для моей поездки к Денису не оставалось формальных препятствий. Приближался долгожданный отпуск, и у меня уже было чемоданное настроение. Однако, было необходимо закончить моё журналистское расследование, поскольку я не привыкла бросать на полпути начатое дело. Я собиралась выяснить всю возможную информацию, связанную с исчезновением Вики. Если, побеседовав со всеми, кто мог рассказать что-то об этом деле, выяснить, что именно произошло, мне так и не удастся, я хотя бы буду чувствовать, что сделала всё от меня зависящее.

Мне снова пришлось прибегнуть к Сашиной помощи. Только что по моей просьбе он сбросил мне в сообщении адрес и номер телефона классной руководительницы одиннадцатого «А», в котором училась Вика. Оказывается, женщина жила в нашем районе, её дом находился буквально в паре шагов от моего собственного. Я позвонила Ираиде Ивановне, вежливо представилась, и попросила о встрече, объяснив, на какую тему я хочу с нею побеседовать. Пожилая учительница с радостью согласилась пообщаться. Видимо, воспоминания о прошлом, как и у многих стариков, было одно из немногих доступных ей развлечений. Я оставила машину в своем дворе, купила коробку конфет в ближайшем магазине, и направилась к дому Ираиды Ивановны. Старушка встретила меня тепло, проводив в небольшую, но уютную гостиную. Жила она совершенно одна, компанию ей составляли только парочка толстых и ленивых котов, довольно урчащих на стареньком диване.

– Проходите к столу, сейчас я принесу чаю, – бодрым голосом сказала Ираида Ивановна.

Через несколько минут мы уже разговаривали на интересующую меня тему.

– Да, Вика была очень яркой, неординарной девочкой, – говорила учительница, помешивая в чашке свежезаваренный чай, – Мало того, что она хорошо училась, была очень привлекательной внешне, так у неё ещё явно были лидерские задатки. Она была заводилой в классе, часто организовывала какие-нибудь школьные мероприятия. Помню, они с ребятами сделали шикарное поздравление для учителей на восьмое марта. Они тогда сочинили песню и исполнили всем классом, вручив женщинам-педагогам букеты цветов, – Ираида Ивановна на секунду мечтательно задумалась, предавшись воспоминаниям. – К тому же Вика была красавицей. В классе в неё были влюблены почти все мальчики. Ну, несколько человек, во всяком случае.

– А девчонки? Как они относились к Викиной популярности у мужского пола?

– В основном, нормально относились. Есть такая категория женщин, которая адекватно воспринимает реальность и не претендует на лидирующие позиции по части красоты. Ведь обязательно найдётся человек, который оценит тебя за твои внутренние качества. Хотя, – при этих словах Ираида Ивановна, вздохнув, махнула рукой, и я почему-то подумала, что в её случае такого человека не нашлось, – Вот только Ира Самойлова Вику недолюбливала. Эта девочка сама могла смело претендовать на звание первой красавицы, но почему-то мальчикам она особо не нравилась. Зато ей, кажется, нравился Стас, который, как раз, отдал предпочтение Вике.

– А что Стас был за человек? Я имею в виду тогда, в подростковом возрасте?

Ираида Ивановна на минуту задумалась.

– Стас был настоящим сыном крупного чиновника. Я имею в виду, что он умел всему давать чёткую и взвешенную оценку, умело маневрировал в общении с людьми, и добивался того, что было ему выгодно.

«Похоже, что Станислав Андреевич ни капли не изменился», – подумала я про себя.

– То есть, иными словами, он был слишком прагматичен для того, чтобы, допустим, приревновать Вику и совершить преступление на почве страсти? – задала я не совсем корректный вопрос, учитывая нынешнее высокое положение Левченко.

– Стас? – удивлённо подняла брови Ираида Ивановна, – Нет, не думаю. Но вот скрыть какие-то факты, если ему это было выгодно, он вполне мог. Помню, классе в седьмом он стал свидетелем, как обижали мальчика из младших классов. Обидчиком был сын высокопоставленных родителей, так вот, когда эту ситуацию стали разбирать на педсовете, Стас отказался подтвердить, что видел, кто обижал малыша. Я думаю, чтобы избежать неприятностей. Вика была просто не в курсе этой ситуации, иначе, я думаю, это навсегда отвернуло бы её от Левченко.

– Вика была единственной из не слишком обеспеченной семьи в этом классе?

– Да, пожалуй. Мама работала гримёром, изо всех сил старалась тянуть семью. Отец Вики сильно пил, и вскоре после её исчезновения запил вообще беспробудно, и вскоре умер. Викина мама осталась совсем одна.

Я поблагодарила Ираиду Ивановну за увлекательную беседу, и вышла на улицу, вдохнув свежий аромат цветущих кустарников. Двигаясь по улице в сторону своего дома, я думала, что действительно, все мы родом из детства. Именно те качества, которые заложили в нас в юном возрасте, мы проносим через всю свою жизнь. Попробую побеседовать с другими одноклассниками Вики исходя из этого постулата.

Неожиданно мне улыбнулась удача. Буквально на следующий день Василий Васильевич Скворцов, мой шеф, больше известный всем как Вась-вась, поручил мне осветить в своей программе благотворительный вечер, организатором которого была Ирина Левченко, до замужества Самойлова. Сам Станислав Андреевич тоже должен был присутствовать на этом событии, но в мои планы входило побеседовать хотя бы с его супругой.

Мы со съёмочной группой подъехали к зданию, которое в нашем городе носило гордое название Дворец культуры, незадолго до начала мероприятия. Первые гости уже начали собираться в просторном холле. Ирина Левченко. Председатель благотворительного фонда «Цветы жизни», занимающегося, как следовало из названия, проблемами детей, и по совместительству супруга заместителя мэра, встречала всех прибывающих прямо у входа, сопровождая дружеские рукопожатия лучезарной улыбкой. Нашу съёмочную группу она тоже поприветствовала вполне тепло.

– Мне бы хотелось взять у вас небольшое интервью в неформальной обстановке, – сказала я, поприветствовав хозяйку мероприятия.

– Да, конечно. Здесь есть небольшая гостевая комната. Давайте в ней, – легко предложила она.

Ирина Николаевна была высокой и стройной брюнеткой с ясным орлиным взглядом. Ассоциация с этой птицей пришла мне не случайно. Было во всём её облике что-то хищное, какая-то готовность к нападению. И это несмотря на благовидные дела, которые свершались в возглавляемой ею организации.

Я задала несколько дежурных вопросов о деятельности фонда, получив столь же стандартные ответы. Короче говоря, интервью прошло в обычном режиме. По окончании я поблагодарила Ирину, и перешла к сути интересующего меня дела.

– Вы не согласитесь ответить мне на несколько вопросов, не касающихся деятельности вашего фонда? – задала я вопрос.

– Да, конечно. О чём вы хотели спросить? – благожелательно ответила женщина, но в её взгляде читалась лёгкая настороженность.

– Дело касается моего журналистского расследования. Речь пойдёт о вашей однокласснице Вике Князевой.

Настороженность в лице моей собеседницы усугубилась, но дежурная улыбка по-прежнему не сходила с её лица.

– Ах, да. Я слышала об этой ужасной истории с обнаружением её останков, – она грустно покачала головой. – Никто уже и не рассчитывал узнать что-то новое об этом деле многолетней давности. Ведь тогда Вика просто исчезла с нашего празднования последнего звонка. Просто так, безо всякого следа.

– Вы хорошо помните события той вечеринки? – задала я вопрос слегка обеспокоенной дамочке.

– Ну, точно сказать не могу, вы же понимаете, столько воды утекло. Какие-то подробности могли забытья. Память не может дать никаких гарантий, – ответила она, сверля меня взглядом.

«Отличная отмазка на случай, если выгодно забыть что-то не слишком благопристойное», – подумала я, глядя на её лицо, застывшее в напряжённой улыбке.

– Скажите, что за конфликт произошёл между вами и Викой во время празднования того события? – задала я ей прямой вопрос, глядя в глаза. Конечно, я не рассчитывала услышать правдивый ответ. Важнее мне было посмотреть на её реакцию, а она как раз была очень яркой, хотя, казалось бы, ни один мускул не дрогнул на её ухоженном лице. Ирина Николаевна просто пошла пятнами, которые не смог скрыть даже плотный слой дорогой косметики.

– Кто наговорил вам такую чушь? – еле сдерживая себя, спросила госпожа Левченко, и улыбка сползла с её лица, как размазавшаяся губная помада. – У меня не было никаких конфликтов с этой выскочкой. Это просто ниже моего достоинства, – поняв, что сказала лишнее, Ирина Николаевна тут же постаралась взять себя в руки, – Я имею в виду, что мы не дружили, конечно, но и врагами тоже не были, – она окончательно собралась, и даже снова попыталась изобразить подобие улыбки, – кругом так много глупых, завистливых людей, вот и болтают глупости.

– Но ведь ваш супруг, если не ошибаюсь, тогда встречался с Викой Князевой? – решила я сделать ещё один заход, но моя собеседница уже полностью контролировала свои эмоции.

– Да. После её исчезновения мы и сблизились. Я поддерживала Стаса, как могла, и неожиданно между нами вспыхнули самые настоящие чувства. Вскоре мы поняли, что не можем жить друг без друга, и через какое-то время поженились. Надеюсь, это не противозаконно? – спросила она, глядя на меня с тщательно скрываемой неприязнью.

Я попыталась, как могла, сгладить ситуацию, мило попрощавшись с Ириной, и заверив, что её интервью, относительно работы фонда выйдет в ближайшее время. Проходя через наполненный собравшимися гостями холл, я нашла взглядом Станислава Левченко. Он беседовал с депутатом городской Думы, щедро источая природное обаяние и напускное дружелюбие. Глядя на его выверенные жесты и фальшивую улыбку, я подумала, что этот человек не скажет мне ни слова правды, что бы ни случилось в тот злополучный вечер девятнадцать лет назад.

Апрель 2001 года. За полтора месяца до исчезновения Вики.

Сегодня с утра у неё было не самое хорошее настроение. Отец вчера опять напился, и у них с мамой состоялся очередной глупый и отвратительный по своей сути скандал. Речь, как всегда, шла о деньгах. Отца недавно уволили, устав терпеть его алкогольные срывы, а крошечной материной зарплаты не хватало на жизнь и на погашение кредита, который глава семейства, не подумав, взял для приобретения нового телевизора. Маму было жалко.

– Гони ты его в шею, – иногда, когда его пьяные выходки окончательно допекали, говорила Вика матери. Юношеский максимализм бушевал в её молодой крови, не позволяя понять, зачем мама терпит возле себя этого пьющего неудачника.

– Ну что ты, Вика, – испуганно говорила мать, – Куда же он пойдёт? Ну, не везёт человеку, что поделаешь? Время сейчас такое, одни проныры устраиваются. А твой отец человек мягкий, его любой вокруг пальца обведёт.

– Конечно же, мягкий, – горячо парировала Вика, – Чуть не ударил тебя вчера. Ну, сколько терпеть такое можно?

– Да он же не со зла. Протрезвеет, прощения просить начнёт, – гнула свою линию мама. Вике уже надоело вести эти бессмысленные разговоры. Каждый раз повторялось одно и тоже, но привыкнуть к этому было выше Викиных сил.

«Надо уезжать отсюда» – в очередной раз подумала она, глядя в зеркало на своё миловидное отражение, – «Все наши поступать в Москве собираются, а я так и просижу здесь всю жизнь, глядя на пьяную физиономию папаши».

Она собрала свою школьную сумку, и вышла во двор, где её поджидала Алёна. Подружки направились в сторону школы, болтая о всяких пустяках. Проходя мимо здания ресторана, недавно открывшегося на углу улицы, они заметили двоих мужчин, только что вышедших из такси, и подходящих к дверям заведения, бодро переговариваясь.

– Смотри, – сказала Вика, дергая Алёну за руку, и указывая на них едва заметным кивком, – Гуляют, хоть бы что им.

– Забудь, – испуганно махнула рукой Алёна, попытавшись утащить Вику от этого места, – Ничего мы не сможем сделать, себе дороже выйдет.

– Нет, ты только подумай, какие твари, – не могла угомониться Вика, освобождая руку от цепкой ладони подруги, – Считают, что им всё позволено. Всё с рук сойдёт.

– Да просто так оно и будет. Неужели непонятно? – заметила Алёна, которая, несмотря на юный возраст, научилась принимать жизнь такой, как она есть.

– Нет уж. Я этого так не оставлю. Они за всё у меня заплатят.

Вика гневалась ещё несколько минут, ровно столько, сколько длилась их дорога до школы. Потом пришлось сосредоточиться на уроках, однако, Алёна видела, что Вика постоянно думала о чём-то своём.

«Надо её как-то успокоить, а то наломает дров», – подумала Алёна, глядя на сосредоточенное лицо подруги.

Наши дни.

Летний дождь внёс свои коррективы в мои сегодняшние планы, и съёмку детского праздника в городском парке, как, собственно, и сам праздник, пришлось перенести на более позднее время.

– Ну что? – обратилась я к своему помощнику, Славке Бурцеву, – Делаем перерыв?

Славка согласился, поскольку, это было единственное разумное решение. Часть съемочной группы остались в парке, решив провести время в местном кафе под большим шатром. Я же отправилась к своей машине. Точно сформировавшихся планов, как провести время, у меня не было, поэтому решение заглянуть в «Золотую башню», самый крупный торговый центр в городе, стало спонтанным. Я неторопливо прогуливалась от одного отдела к другому, присматривая наряды для предстоящего отпуска, когда услышала, что меня окликнули.

– Марина!

Я оглянулась, и увидела Сашу и Аню, радостно машущих мне руками. Жених и невеста имели очень счастливый вид, и я в очередной раз от всего сердца порадовалась за них. Мы тепло поприветствовали друг друга, и решили вместе перекусить и выпить кофе в местном кафе.

– Как продвигается твоё расследование? – поинтересовался Саша. Я рассказала ему о своих скромных результатах.

– Знаешь, недавно я встретил свою соседку во дворе, и она поинтересовалась, занимаемся ли мы расследованием гибели Вики. Как ты понимаешь, в нашем маленьком городке это событие наделало много шума. Оказалось, что соседка работает вместе с бывшей одноклассницей Вики, Марией Котовой. Так вот, госпожа Котова, вскоре после того, как стало известно о страшной находке на пустыре, во время корпоративных посиделок за бутылочкой, разогретая алкогольными парами, обнародовала кое-какую информацию. В разговоре с коллегами по работе она заявила, что тогда, много лет назад, участники той вечеринки скрыли или исказили кое-какие факты. Все дружно сказали, что у пропавшей Вики не было во время праздника никаких конфликтов с одноклассниками. Однако, у Вики была достаточно серьёзная стычка с Ириной Самойловой. Та постоянно цепляла Вику, назвала её женщиной лёгкого поведения, конечно, применив другие слова и выражения. Дело дошло даже до потасовки, и парням даже пришлось разнимать разбушевавшихся девчонок.

Причём, знаешь, кто предложил скрыть этот факт от милиции?

– Кто? – задала я вопрос.

– Стас Левченко. Он мотивировал это тем, что потом их затаскают по допросам.

– Почему-то я не удивлена. Похоже, что Станислав Андреевич большой любитель уходить от проблем.

– Если предположить, что ссора девушек продолжилась, то даже хрупкой Ирине ничего не стоило ударить чем-то тяжёлым Вике по голове. Вот только, что могло бы быть дальше? Как она могла спрятать тело, а позже ещё и закопать его на пустыре?

– Да, здесь возникает много вопросов. Но, в целом, Ирина произвела на меня впечатление очень волевого человека. Такая может пойти на многое для достижения своей цели.

– А целью надо понимать, являлся Стас Левченко? – внимательно посмотрев на меня, спросил Саша, – Давайте представим всё это чисто гипотетически. Обычная ситуация, которая могла произойти практически в любом классе. Симпатичный мальчик и две девочки, обе привлекательные и претендующие на лидерские позиции. Одна из них оказывается более удачливой в борьбе за сердце красавчика, а вторая затаила обиду. Конечно, она вовсе не собиралась убивать соперницу, но не рассчитала силы. И вот теперь она стоит перед убитой, и не знает, что с этим делать. Она в шоке, рядом веселятся ни о чём не подозревающие одноклассники. Как она поступит?

– Не представляю. Возможно, просто сбежит, – предположила я, – Или возьмёт себя в руки, и вернётся в компанию, сделав вид, что ничего не произошло.

– А где же она тогда спрятала тело? Ведь, как я понимаю, ребята через какое-то время бросились на поиски Вики, – сказала Аня, долго слушавшая наш диалог.

– Вот в этом и весь вопрос, который разрушает данную версию. Хрупкая девочка вряд ли смогла утащить тело, и закопать на пустыре. Тем более, где она могла взять лопату?

– Допустим, украла у кого-то из местных жителей. Шикарных коттеджей в то время ещё не настроили, хотя местные богатеи уже начали скупать там земельные участки. Но там стояли несколько стареньких домишек, – выдвинула я предположение, сама особо в него не веря.

– Да, дома там были. Жили в них в основном старики. В одном из них находился телефон, с которого ребята позже вызывали милицию. Но только представь, даже если Ирина обладала большой физической силой, и могла это всё проделать, сколько времени заняли бы у неё все эти действия? Такое долгое отсутствие не могло пройти незаметно для всей компании. Так что в материалах дела это было бы отображено, – сказал Саша.

– Или же вся компания дружно решила покрывать убийцу, – продолжила я Сашину мысль, – Но такое кажется совсем уж невероятным. Одно дело скрыть конфликт девчонок, из-за которого могут возникнуть беспочвенные подозрения, а совсем другое замалчивать убийство.

– Существовал ещё безответно влюблённый в Вику Миша Савкин, тоже их одноклассник, – напомнила я. – тихий, спокойный парень тоже мог слететь с катушек от ревности.

– Дело в том, что по показаниям этих же ребят, которые есть в материалах дела, Миша был практически всю вечеринку на виду. Он сидел на скамейке, почти не пил и в танцах не участвовал. Но никуда и не отходил. Хотя, возможно, дети и в этом случае солгали, – высказал своё мнение Саша, – Кстати, в настоящее время дела у Миши идут далеко неблестяще. Буквально через пару лет после окончания школы он потерял родителей в автокатастрофе. После этого, правда, он получил приличное наследство, но распорядиться им не сумел, поэтому всего лишился. Я сделал запрос, сейчас Миша Савкин трудится простым охранником в супермаркете, – добавил он, – Директором же магазина является его же одноклассник, Анатолий Егоров. Кстати, супермаркет расположен внизу вот этого здания, в котором мы сейчас находимся.

– Довольно интересно, – покачала головой я, – Видите ли, в своём журналистском расследовании я пытаюсь исходить из того, что подростки могли соврать только потому, что скрывали какие-то свои глупые детские секреты. Спустя столько лет обстоятельства изменились, и те тайны, которые были важны девятнадцать лет назад, теперь не имеют значения, – объяснила я свою позицию.

– Только не забывай, что сейчас у этих людей появились новые секреты, и, возможно, ворошить прошлое вовсе не в их интересах, – охладил мой пыл Саша.

– Я это понимаю. Тем более, что многие из них сейчас занимают высокую социальную ступеньку. Но я надеюсь, что смогу узнать что-то полезное. Кое-какая информация всё-таки соберётся, – ответила я.

– Знаешь что, а ты попытайся побеседовать с Иваном Николаевичем Волковым, который тогда, девятнадцать лет назад, вёл это дело. Всё-таки протоколы и другие бумажки – это одно дело, а впечатление от общения с живыми людьми – совсем другое.

– Отличная идея, – моментально согласилась я, – Как мне связаться с ним? Он ещё работает?

– Конечно, нет, он уже находится в заслуженном возрасте, но память имеет отличную, во всяком случае, много рассказывал о своей работе, когда мы с ребятами навещали Волкова в последний его День рождения. Я предупрежу его о твоём визите. Думаю, старик с удовольствием с тобой поболтает, – сказал Саша.

Я воодушевилась мыслью о предстоящей встрече и, записав номер телефона и адрес пока ещё неведомого мне Ивана Николаевича, распрощалась с ребятами. Перед тем, как пообщаться с бывшим следователем, я решила спуститься в супермаркет и побеседовать с его директором, тоже выпускником Викиного класса. Анатолий Иванович Егоров встретил меня приветливо, хотя лёгкую настороженность, как и у любого руководящего работника торговли при общении с журналистами, я в нём чувствовала. Это был рослый молодой мужчина с довольно глубокими залысинами и крупным носом, на который крепились круглые очки, придававшие его взгляду какую-то детскость.

– Нет, ничего необычного я не помню, – ответил он на мой вопрос относительно той самой вечеринки.

– Возможно, у кого-то была причина ревновать Вику. Говорят, в неё был безответно влюблён Михаил Савкин. Возможно, у него случился приступ ревности? Ведь Вика встречалась со Стасом Левченко.

– Мишка? – казалось, Анатолий был искренне удивлён. – Да что вы! Он и мухи не обидит. Жизнь обошлась с ним несправедливо, он потерял состояние родителей. Сейчас работает у меня в магазине охранником. Знаете, хоть и скромная должность, но всё-таки кусок хлеба.

– А сейчас он на рабочем месте?

– Нет, его смена завтра, – ответил Егоров.

– Кстати, а как вы сами относились к Вике? Говорят, почти все мальчики были в неё влюблены. Вы не входили в их число?

– Я? – глаза Анатолия Ивановича округлились, сравнявшись по форме с очками, – Нет, что вы! Я с самой школы был влюблён в Лилечку. Ну, в Лилю Рожкову, нашу одноклассницу, – заметив моё удивление, пояснил он. – Она сейчас моя жена, – с гордостью добавил он, – И к тому же мой заместитель.

– Спасибо, что согласились побеседовать, – пожала я его огромную ладонь, и направилась к выходу.

Апрель 2001 года. За полтора месяца до исчезновения Вики.

Лиля шла в школу, слушая в наушниках бодрую мелодию, ставшую очень популярной за несколько последних недель. Песню исполняла её любимая группа, и Лиля задорно пританцовывала в такт музыке, щурясь от ярких лучей весеннего солнца. Настроение у девушки было вполне весенним, испортить его могли только неприятные мысли, которые изредка возникали в её голове и не давали покоя. Если честно, Лиля Рожкова, хорошая ученица, которую учителя часто ставили в пример за успешную учёбу и примерное поведение, очень боялась. По своей собственной вине, она попала в нелепую ситуацию, из которой выпутаться до конца, как ей казалось, так и не удалось. Получилось, что Лиля совершила не слишком благовидный поступок. Она сама до конца не могла понять, зачем это сделала. Глупость, да и только. Дело в том, что Лиля со страшной силой хотела приобрести для себя красивый золотой кулон известной фирмы. У неё просто голова шла кругом, когда она представляла, как круто он будет смотреться на её тонкой девичей шее. Но мама была непреклонна.

– Зачем тебе эта побрякушка? – удивлённо спрашивала женщина, – Она же сумасшедших денег стоит. Мала ты ещё такие цацки выпрашивать, – она укоризненно покачала головой, – Мы с отцом итак тебе ни в чём не отказываем. Лучшие плееры, наушники, кроссовки, всё у тебя есть. Далеко не все твои сверстники могут похвастаться такими вещами. А теперь ещё и украшения. Нет, милая моя, это тебе не по возрасту и не по статусу.

Конечно, мама была права. Но заветный кулон всё ещё являлся в Лилиных мечтах, завораживающе сверкая крошечными бриллиантами, хотя постепенно желание приобрести его стала отходить на второй план. Но вот однажды, после выходных, связанных с празднованием Восьмого марта, Ира Самойлова, ученица её же класса, явилась в школу, сверкая на шее тем самым кулоном из Лилиных мечтаний. Ира расстегнула верхние пуговицы на блузке, будто бы специально дразня Лилю заветным украшением. Девушке стало почему-то до слёз обидно. Получается, что Ирины родители купили ей на Восьмое марта такой шикарный подарок, не считая, что это для неё слишком дорого. Тогда как Лиля могла только пускать слюнки при виде кулона, о котором долго мечтала. Несколько дней у девушки просто портилось настроение, когда она видела Иру, гордо выпячивающую обновку. Но потом случилось неожиданное происшествие, неприятным образом перевернувшее ситуацию. В середине марта, сразу после урока физики, ребята шумно собирались на перемену. Лиля поднялась со своего места, дожидаясь, когда к ней присоединиться её подруга, Маша Котова, которая задержалась, собирая в сумку учебники.

Лиля стояла в узком проходе, лениво наблюдая за суетящимися одноклассниками. Она перевела свой взгляд на Иру Самойлову, которая весело смеялась, разговаривая о чём-то со Стасом Левченко. Через секунду Лиля перевела взгляд, и увидела, как на полу, около Ириной парты, что-то блеснуло. Лиля сделала шаг вперёд и разглядела лежащий на полу предмет. Это был вожделенный кулон, который одиноко лежал на полу, готовый в любую минуту быть раздавленным чьим-то каблуком. Лиля сама не могла толком объяснить, что ею двигало, когда она быстро наклонилась, делая вид, что поправляет шнурки на кроссовках, а сама молниеносно схватила желанное украшение, крепко зажав в потный кулачок. Она сделала несколько шагов в сторону, повернулась, и через минуту встретилась взглядом с Викой Князевой. Девушка несколько секунд смотрела на Лилю укоризненно, но вслух ничего не сказала. «Ерунда, ничего она не заметила», – успокаивала себя Лиля. Но ошиблась. Когда она вышла из женского туалета, где, уединившись в кабинке, имела возможность рассмотреть свою добычу, поняв, что причиной падения кулона стала порвавшаяся цепочка, она лицом к лицу столкнулась с Викой.

– Верни то, что взяла, – тихим, но строгим голосом произнесла одноклассница.

– О чём ты? Я ничего не брала, – глупо попыталась выкрутиться Лиля, но Вика только усмехнулась.

– Ты не понимаешь, что это воровство? – спросила она, глядя на Лилю жёстким взглядом. – Ты же нормальная девчонка, не крыса какая-то. Верни вещь хозяйке, и забудем об этом инциденте, – твёрдо произнесла Вика.

– Ну как же я её сейчас верну? – тихим голосом спросила Лиля, поняв, что выкручиваться бесполезно, – Ты что, Ирку не знаешь? Она же сразу меня в воровки запишет, милицию вызовет, до родителей дойдёт, – на секунду она замолчала, пытаясь до конца проанализировать ситуацию, – Какой кошмар, что же я наделала, – произнесла Лиля, уже со слезами на глазах, оценив весь ужас нежелательных последствий своего поступка.

– Не реви, мы что-нибудь придумаем, – сказала Вика, незаметно пожав Лилину руку, – Давай сюда, – она забрала у Лили кулон, который из предмета вожделения превратился для неё в вещь, несущую угрозу.

Они вернулись в класс в тот самый момент, когда Ирина хватилась своей пропажи, и старательно искала кулон в карманах жакета и под тетрадками на парте. К поиску подключились другие ученики, которые тоже оглядывались вокруг, высматривая драгоценность. Вика прошла мимо, наклонив голову, и как-бы всматриваясь, не лежит ли кулон где-то на полу. Видимо, в этот момент она ловко разжала руку, сделав так, что цепочка с украшением остались висеть прямо сбоку, на Ириной сумке. Лиля даже не поняла, когда Вика успела проделать эти манипуляции, но через секунду она обратилась к Ире.

– Смотри, вон болтается у тебя на сумке что-то, не оно?

– Оно! – радостно воскликнула Ира, схватив свою находку. Девушка была очень довольна, ведь она уже мысленно попрощалась с дорогой вещью.

Казалось бы, инцидент был исчерпан. Вика больше ни разу не напомнила Лиле о том, что произошло в тот день. Но с тех самых пор, вот уже почти месяц, у Лили портилось настроение, когда она вспоминала об этом случае. Каждый раз, когда Вика проходила мимо неё, или просто о чём-то шепталась с одноклассниками, Лиле казалось, что она сейчас выдаёт её секрет. Поначалу она была очень благодарна Вике за её поступок, но со временем её начало угнетать ни на чём не основанное ощущение зависимости. Ей казалось, что Вика в любой момент может всем рассказать о её страшной тайне, тем самым опозорив Лилю на всю оставшуюся жизнь. Она сама не заметила, как чувство благодарности трансформировалось в её душе в настоящую ненависть и страх, который просто парализовал её неокрепшее сознание. Вика начала казаться ей непрерывным источником угрозы, который мог разрушить всю её дальнейшую жизнь.

Наши дни.

Иван Николаевич Волков жил в небольшом частном доме на окраине города. О встрече с ним мы договорились накануне. Саша предупредил Волкова о моём звонке, поэтому в телефонном разговоре он был со мною очень доброжелателен, и быстро согласился побеседовать со мною лично. Встретил меня Иван Николаевич очень приветливо.

– Проходите, милая барышня, – сказал он, открыв мне дверь. Это был невысокий и крепкий мужчина лет шестидесяти пяти с низким, звучным голосом. Он проводил меня в свой холостяцкий, но чисто убранный дом. Мы уселись на небольшой кухне, где хозяин разлил нам в чашки крепкий, только что сваренный кофе.

– Ну, что же, спрашивайте, – сказал он, внимательно глядя на меня. Чувствовалось, что он рад предстоящему разговору, который должен был вернуть его в годы службы в органах.

– Как вы уже знаете, я хотела бы поговорить с вами о деле почти двадцатилетней давности.

– Да, Саша сказал мне, о чём пойдёт речь. Надо же, обнаружили всё-таки останки несчастной девушки! – задумчиво произнёс мужчина, – И как такое могло случиться, ума не приложу. Ведь мы тогда с группой прочёсывали местность, но тело обнаружить нам так и не удалось. На реке работали водолазы, и тоже безрезультатно. Я хорошо помню тот случай, дело было достаточно громким. О пропавшей девочке тогда часто говорили в новостях, да и много слухов ходило тогда по городу. Местные сплетницы болтали, что, может быть, сбежала она просто из города с каким-нибудь заезжим кавалером. Только глупости всё это, не соотносился такой поступок с психологическим портретом пропавшей. Она была серьёзной девочкой, хорошо училась. Предстояли выпускные экзамены, куда бы она побежала в такой период? Мне с самого начала было ясно, что с нею случилось плохое. Да и все, кажется, так думали. Помню её несчастную мать, на ней лица от горя не было.

– Вы опрашивали ребят, присутствовавших на той вечеринке. Как вам показалось, их показания были достаточно правдивы?

Иван Николаевич на секунду задумался, как-бы мысленно возвращаясь в то время.

– Знаешь ведь, класс тот был особенный. Ребятишки сплошь важных людей учились.

Только одна эта девочка пропавшая, Вика, выбивалась из общей массы. Она была из простой семьи, ну, это ты знаешь. И ещё один паренёк, кавказец по происхождению. Сейчас точно и не вспомню его фамилию. У него отец киоск фруктовый на рынке держал, то есть тоже не из богатеев. Так вот, детки эти все, в основном, непростые были. Помню, что при общении с ними у меня оставалось ощущение, что все они что-то недоговаривают. А поймать их на лжи было невозможно, поскольку все они давали схожие показания, не противоречащие друг другу. Все, как по писаному, объясняли, что вечеринка их была мирной, никаких конфликтов у Вики с её участниками не было. Пила, танцевала вместе со всеми. Несколько раз отходила от компании, пару раз не одна. И, главное, ведь выпивали, шум, гам. Один одно мог не увидеть, другой другое. А у этих так слаженно всё получалось.

– Думаете, что ребята сговорились давать одинаковые показания? – спросила я напрямую.

– Да, у меня в тот момент сложилось такое мнение. Но доказать этого я не мог. Просто ощущение опытного сыщика, что всё неестественно идеально и слажено у них выходило. А когда так идеально, тут и ищи подвох.

– Но ведь подростки, наверное, были потрясены этим событием? Не каждый же день у них случались такие ЧП? – спросила я.

– Конечно, дети есть дети, кем бы ни были их родители, всё равно им было страшно, они переживали. Кто-то мог лучше спрятать свои эмоции, кто-то хуже. Подруга была у неё близкая в классе, Алёна, кажется, так она слёз сдержать не могла, так сильно горевала. И парнишка тоже сокрушался не меньше.

– Стас Левченко? Она же с ним встречалась.

– Нет, другой. Мишей его звали, как сына моего, поэтому и запомнил. Он прямо как маленький расплакался, когда я его допрашивал. Всхлипывал горько так, и слёзы по щекам растирал. Он вообще казался как-то младше своих ровесников.

– Одноклассники говорят, что Миша Савкин был давно влюблён в Вику.

– Ну, понятно тогда, – кивнул Волков, – А Стас как раз держался молодцом, на все вопросы отвечал чётко. Хотя, тоже переживал, конечно, – Иван Николаевич ненадолго задумался, – Но больше все меня удивил этот нерусский парнишка, фамилию которого я не могу вспомнить. Он такой дёрганый был, все время губы кусал чуть ли не до крови. Я даже сначала заподозрил, что он как-то причастен к исчезновению Вики. Но потом подумал, что просто он такой эмоциональный парень, горячая кровь играет, и все чувства на лице написаны. Похоже, он тоже неравнодушен к пропавшей был. И не удивительно, девочка очень симпатичная была, я фото видел. Хотя, может быть, он что-то и знал, совесть мучила, вот и страдал парень. Кто его знает, теперь, через столько лет, так и вовсе не разберёшься. Родителей девочки, конечно, очень жалко. Столько лет не знать, что же случилось с твоим ребёнком. А теперь ещё и тело нашли, а выяснить, что же произошло, практически невозможно, – на этих словах он тяжело вздохнул. Поблагодарив Ивана Николаевича за беседу, я отправилась по своим делам.

Февраль 2001 года.

Сегодня Руслана задержала учительница по биологии. Она попросила физически крепкого ученика помочь ей перенести кое-какой реквизит из одного кабинета в другой, поэтому в раздевалку спортивного зала, в котором следующим уроком у одиннадцатого «А» была физкультура, он вошёл последним. Торопливо натягивая на себя шорты и футболку, Руслан услышал голоса в находящейся через тонкую перегородку женской раздевалке.

– Вика, ты скоро? Опоздаем, – узнал он голос одноклассницы, Алёны Пашковой.

– Сейчас, – немного раздражённо ответила Вика, – Не видишь, бретелька порвалась. В сумке у меня булавка есть, заколоть придётся.

После этих слов он услышал, как хлопнула входная дверь. Скорее всего, Пашкова пошла в зал, а Вика осталась в раздевалке совсем одна, пытаясь прицепить неведомую ему бретельку. Воображение молодого горячего парня разыгралось настолько, что кровь застучала у него в висках. Вика давно очень сильно нравилась Руслану. Гордость не позволяла ему плясать перед нею, как этот недоумок, Мишка Савкин, готовый на всё, чтобы лишний раз оказаться рядом с предметом своего обожания. Но сейчас, сидя в непосредственной близости от полуобнажённой Вики, зная, что их отделяет только тонкая перегородка раздевалки, он просто потерял голову. Между двумя раздевалками, под самым потолком, было сделано небольшое окошко, соединяющее два помещения. Руслан поднялся, оттолкнувшись от шкафчиков для одежды, стоящих у самой стены, и схватился за край заветного окошка. Он легко подтянулся, и заглянул через стекло в соседнее помещение. Увиденное произвело на него сильное впечатление. Вика, сидя на лавочке у стены, пыталась пристегнуть на место бретельку от бюстгальтера. Она старательно втыкала булавку в бретельку, при этом её левая грудь была полностью обнажена и предоставлена для обзора подглядывающему за ней Руслану. Это зрелище настолько потрясло пылкое воображение парня, что он не удержался, и рухнул на пол, зацепив ногою скамейку. Получился достаточно сильный грохот, и Руслан довольно сильно ударился локтем об пол. Он тихо выругался, поморщившись от боли, но она показалась ему ерундой по сравнению со стыдом, который ему пришлось испытать через пару минут. Он быстро встал, поставил скамейку на место, и отправился в зал, где уже начинался урок физкультуры. Возле выхода его ждала Вика, на ней была надета плотно застёгнутая спортивная кофта, а глаза девушки сверкали праведным гневом.

– Кажется, ты любишь подглядывать? – спросила она тоном, от которого у Руслана мурашки побежали по спине, – Тебе самому не понятно, что это низко? Я не ожидала от тебя такого. Фу, это просто отвратительно, – она была похожа на разъярённую фурию, – Не подходи больше ко мне близко. Мне даже разговаривать с тобою теперь противно, – С этими словами она развернулась, и убежала в зал, оставив Руслана стоять в узком коридоре между раздевалками с пылающими огнём щеками и отчаянно сжатыми кулаками.

Наши дни.

Фамилию нерусского парня из Викиного класса, которого упоминал в нашем разговоре Иван Николаевич, я узнала через Сашу. От него же я выяснила, что в данный момент Ибрагимов Руслан Аббасович трудится в качестве директора нашего городского Центрального рынка. Недавно это торговое место обзавелось новыми современными торговыми рядами, в чём была большая заслуга его директора. Я подумала, и решила, что совсем нелишним будет снять хвалебный сюжет о переоборудовании рынка, а заодно поговорить с Ибрагимовым о том вечере, когда пропала Вика. Нужно признать, директор рынка проделал большую работу. Торговцам больше не приходилось зимою приплясывать на морозе, а летом прятаться от дождя под зонтами и полиэтиленовой плёнкой, поскольку были выстроены крытые торговые ряды, снабженные всем необходимым. Согласовав съёмку, мы с ребятами выехали на Центральный рынок. Отсняв все воздвигнутые

новшества, и побеседовав с продавцами о преимуществах торговли в новом здании, я поспешила взять интервью у директора рынка, который уже дожидался нас в своём кабинете.

Руслан Аббасович радостно встретил нас в лучших традициях кавказского гостеприимства. Стол в его кабинете, больше похожем на гостиную в большом доме, был накрыт для дружеского чаепития, большие вазы с фруктами наглядно демонстрировали весь ассортимент товара на его торговых прилавках. Это был высокий, крепкий мужчина, с чёрными, зачёсанными назад волосами, облаченный в синий костюм и белоснежную сорочку. Руки мне и всем участникам моей съёмочной группы он жал так, словно мы были его близкими родственниками. Мы начали съёмку, и я задала ему несколько традиционных вопросов о строительстве современных торговых рядов, и о тех преимуществах, которые получат от этого и торговцы, и посетители рынка. Когда материал был отснят, я снова обратилась к Ибрагимову.

– Разрешите задать вам ещё несколько вопросов по теме моего журналистского расследования? Это не для съёмок, просто хочу побеседовать на интересующую меня тему.

– Конечно, Мариночка, – лучезарно улыбнулся мне Руслан Аббасович, – Я весь в вашем распоряжении.

– Я хочу поговорить с вами о вашей пропавшей девятнадцать лет назад однокласснице, Вике Князевой. Вы ведь в курсе, что её останки были недавно обнаружены на городском пустыре?

Лёгкая тень пробежала по лицу Ибрагимова, он перестал улыбаться, моментально сделавшись серьёзным.

– Да, конечно, я слышал об этом. Только не знаю, чем могу помочь такой очаровательной девушке?

– Что вы помните о том вечере, когда пропала Вика?

Руслан Аббасович на минуту задумался, глядя куда-то в сторону.

– Обычная вечеринка выпускников. Танцы, алкоголь. В кавказских семьях не приветствуется такое времяпрепровождение молодёжи, поэтому я чувствовал себя не в своей тарелке. В основном наблюдал за весельем со стороны.

– Вика была вам симпатична, как девушка? – задала я прямой вопрос, ожидая получить правдивую реакцию.

Чёрные глаза господина Ибрагимова на долю секунды вспыхнули каким-то внутренним светом, но он быстро постарался взять себя в руки.

– Не стану отрицать, Вика была очень красива, и не могла не вызывать восхищения у мужского пола. Наши мальчики рано взрослеют, и ни одна красавица не может быть не замечена ими. Так было и со мною. Вика нравилась мне, но ровно настолько, чтобы издали наблюдать за её красотой, – Руслан Аббасович провёл рукой по лицу, как будто смахивая неприятные воспоминания.

– На той злосчастной вечеринке как вы заметили, что Вика исчезла?

– Кажется, первым забил тревогу Стас Левченко. Он ведь был Викиным парнем, – в последней фразе мне послышалась лёгкая обида. Нет, я бы даже сказала, что интонация выдавала явную неприязнь, – Он начал её искать, спрашивал всех, кто видел её в последний раз. Хотя, я считаю, если девушка твоя, так и смотри за ней. Не надо было отпускать её куда-то одну.

– Ну, возможно, что он просто не заметил, что она отошла? Он же не следил за каждым её шагом? – я поняла, что взяла нужную тактику, стараясь вывести собеседника на откровенную реакцию.

– Или он просто смотрел куда-то не туда, – зло сказал Ибрагимов.

– Вы, возможно, хотите сказать, что его внимание в этот момент занимала другая девушка? Ирина Самойлова? – спросила я, и поняла, что попала в точку. Руслан Аббасович криво усмехнулся.

– Странный парень этот Стас, – сказал он, – Сам не знал, чего хочет. Рядом с ним такая королева, что не было никакого смысла размениваться, а он и с этой стервой ухитрялся флиртовать. Хотя, когда Вика была рядом, делал вид, что ему плевать на Самойлову.

– Ну, симпатия между Ириной и Стасом действительно была. Ведь позже они стали мужем и женой, – заметила я.

– Такая женщина, как Самойлова, всегда своего добивается, любой ценой. Просто мужик в юбке, вот что можно про неё сказать, – горячо ответил Ибрагимов, – Нет, Стасу не позавидуешь.

– А тогда, когда его выбрала Вика? Тогда можно было позавидовать?

Было заметно, что на лице Руслана Аббасовича заходили желваки.

– Такая девушка, как Вика никогда не стала бы встречаться с кавказцем. Ведь они уверены, что такие отношения не могут быть серьёзными. Кавказец просто погуляет с ними, и бросит. Так им ещё мамы их с детства объясняют, – с обидой в голосе заметил он, – Ну, это уже неважно, – взял себя в руки мужчина, – После того, как Стас поднял тревогу, мы начали все искать Вику. Прочесали всю территорию, потом нашли телефон, кажется, звонили ей домой, подумав, что она уехала на попутке. Потом, когда и дома её не оказалось, в милицию. Да вы уже, наверное, знаете об этом?

– Да, но полезно было послушать всех очевидцев. Благодарю вас за помощь. Кстати, наше интервью выйдет в вечернем эфире.

Я вежливо распрощалась с Ибрагимовым, и вместе со съёмочной группой покинула территорию рынка. Из нашей беседы я сделала определённые выводы. Во-первых, отношение Ибрагимова к Вике не носило такого поверхностного характера, как это пытался представить он. Скорее всего, Вика ему нравилась действительно сильно. Возможно, он был даже влюблён в неё по-настоящему. Ведь иначе я не получила бы такую пылкую реакцию на свои вопросы. Тем более, спустя столько лет. Это скорее походило на обиду отвергнутого мужчины. А ведь все знают, что душевные раны, полученные в подростковом возрасте, являются самыми жгучими. Я думаю, что Вика отвергла его вовсе не потому, что он кавказец. Просто ей нравился Стас. Но юный Руслан нашёл себе объяснение, которое его устроило, чтобы было легче пережить болезненный для него отказ. Во-вторых, напрашивался ещё один вывод. Стас, похоже, вёл двойную игру, поощряя внимание к себе со стороны Иры Самойловой. Если Вика это заметила, между молодыми людьми вполне могла вспыхнуть ссора, которая привела к печальным последствиям. Что, если Вика погибла при выяснении отношений со Стасом? Вероятность такого развития событий тоже нельзя исключать.

Моя подготовка к отпуску шла полным ходом. Я уже успела накупить кое-каких вещей, в которых была намерена гулять по Лос-Анджелесу. Настроение моё было вполне радужным. Слегка омрачали его только мысли о незавершённом расследовании. Меня не покидало чувство невыполненного долга, перед глазами часто всплывало несчастное лица Наталья Петровны, хотя, казалось бы, я делала всё, что могла, пытаясь собрать сведения обо всём Викином окружении. Как выяснилось, к моменту выпуска в одиннадцатом «А» учился двадцать один человек. Из протокола допроса девятнадцатилетней давности следовало, что на той вечеринке присутствовали семнадцать. Было затруднительно сейчас опрашивать их всех, поэтому я остановилась на тех, с кем Вика общалась более-менее тесно. Из собранных мною по крупицам сведений складывалась общая картина. Похоже, что в одиннадцатом «А» кипели нешуточные страсти. В Вику были влюблены минимум три парня. Сама она отдала предпочтение Стасу Левченко, который, если верить словам Ибрагимова, вёл нечестную игру, параллельно оказывая знаки внимания Ире Самойловой. В свете того, что в последствие Ирина стала женой Стаса, это выглядит вполне правдоподобно. Остаётся возможным предположение, что Вика приревновала Стаса, и между ними произошла ссора, которая привела к гибели девушки. Допустим, Стас толкнул Вику в процессе выяснения отношений, и она стукнулась головой о камень, ведь их было полно на месте проведения праздника. К тому же Руслан, отвергнутый Викой, похоже, был оскорблён её отказом до глубины души, поскольку даже спустя столько лет давал такую эмоциональную реакцию при разговоре о ней. Оставался ещё Миша Савкин, робко обожающий Вику. Мысль о том, что нерешительный парень был способен на вспышку ярости, в результате которой он мог убить девушку, сразу казалась неправдоподобной. Хотя, были известны случаи, когда именно тихони могли совершить что-то совершенно непредсказуемое. Но, думаю, это не тот случай, ведь одноклассники показали, что Миша был постоянно на виду. Нет, видимо, придётся исключить Мишу из числа подозреваемых. Но, главное, любая версия разбивалась вдребезги, как только я пыталась ответить на вопросы, куда преступник мог спрятать тело. И когда он успел закопать его на пустыре?

Вечером я решила навестить родителей, которые очень обрадовались моему визиту. Мы сели выпить чаю в гостиной и поговорить о текущих делах. Я рассказала им о своей предстоящей поездке в Калифорнию. Родители были счастливы за меня, ведь Дениса они давно уже определили, как своего будущего зятя. Мама взахлёб рассказывала о новом главном режиссёре, после недавних трагических событий появившемся в их театре. Как я и предполагала, она по-прежнему оставалась ведущей актрисой, В репертуаре театра, возникшем вместе с новым руководителем, у неё снова были главные роли.

Я слушала мамин рассказ, не особо вникая в его суть, ведь мысленно я всё ещё пыталась проанализировать результаты своего журналистского расследования.

– Так вот, бедный Баринов! При новом главреже ему снова кажется, что он остался не у дел. Кирилл настолько уверен в своём таланте, что постоянно претендует только на главные роли, – долетел до меня смысл её повествования. Вдруг что-то в её рассказе меня насторожило.

– Мама, а Кирилл не учился, случайно, в том же классе, что и Вика Князева? – вдруг вспомнила я материалы дела, которые показывал мне Саша.

– Да, конечно. Он ещё школьником обращался к Вике, чтобы она через Наталью познакомила его с актёрами. С теми, кто работал в приёмной комиссии в Областном театральном училище. Кирилл был молодой, да ранний. Хотел через Вику получить нужные ему связи. Так что я его помню ещё с тех самых пор.

Я откинулась в кресле, пытаясь переварить полученную информацию. Вот откуда тогда мне показалась знакомой эта фамилия! Я совсем не сопоставила факты, и даже не подумала, что Баринов – это и есть вечно недовольный и слишком амбициозный актёр из маминого театра.

– Получается, что Вика пошла ему навстречу? – спросила я у мамы.

– Во всяком случае, она приводила его пару раз за кулисы, когда сама заглядывала к маме на работу. А потом, похоже, он сам, без его участия начал крутиться возле нужных ему актёров. Не знаю, смог ли он добиться своей цели, только слышала, как работающие в приёмной комиссии актёры обсуждали довольно нахальное поведение Кирилла. Кажется, что Наталья даже извинялась перед ними за некорректное поведение одноклассника дочери. Да, точно, был такой эпизод. Я была молодой актрисой, и у меня не было ещё такого авторитета в труппе. А там заправляли настоящие мэтры. Вот Кирилл и решил действовать через них. Наташа была очень расстроена. Вот уж точно, не делай добра, не получишь зла.

Из дома родителей я вышла в состоянии задумчивости. Получается, что Вика, согласившаяся помочь своему однокласснику, мечтавшему об актёрской карьере, получила в ответ неблагодарность с его стороны. Видимо, Кирилл решил как-то некрасиво воспользоваться полученными знакомствами, что тоже могло послужить поводом для их с Викой конфликта. Но можно ли это считать достаточным основанием, чтобы включить Кирилла Баринова в круг подозреваемых? Судя по протоколу допроса, он тоже был на той вечеринке.

Между разгорячёнными алкоголем подростками мог вспыхнуть конфликт, приведший к печальным последствиям. Думаю, что побеседовать с Бариновым имеет смысл.

Март 2001 года. За два месяца до исчезновения Вики.

Вика шла по улице, кутаясь в куртку от холодного мартовского ветра, со стороны театра, где работала гримёром её мама. Внутри неё всё просто клокотало от праведного гнева. Только что, зайдя к маме в гримёрку, Вика застала её очень расстроенной. У Натальи Петровны даже слёзы выступили на глазах. Вика бросилась к ней с расспросами, и с ужасом узнала, что косвенной причиной этих слёз стала она сама, со своей глупой непосредственностью и желанием всем помочь. Дело в том, что Викин одноклассник, Кирилл Баринов, уже несколько лет мечтал стать актёром. Он был участником школьного театрального кружка, где имел большой авторитет среди ребят, увлечённых сценой. Мальчик с ранних лет участвовал во всех школьных постановках, примеряя на себя роль театральной звезды. Вика хорошо знала об этом желании Кирилла, считая, что у того действительно есть большие способности в этой области. Не так давно они разговорились, дожидаясь в коридоре одного из учителей, и Кирилл обратился к ней с просьбой. Если бы Вика знала, к каким неприятным последствиям приведёт её желание помочь парню, то ни за что не согласилась бы. Но тогда мечта Кирилла побывать за театральными кулисами, и самому увидеть жизнь актёров, так сказать, с изнанки, показалось ей совершенно невинной.

– Понимаешь ведь, я хочу увидеть настоящую театральную жизнь, почувствовать, чем живут актёры, когда готовятся к очередному выходу на сцену, – горячо объяснял он Вике.

Девушке казалось, что она прекрасно понимает одноклассника, которому приходилось видеть закулисную жизнь только во время репетиций школьных праздников. Она согласилась взять его с собой в театр, когда пойдёт на работу к своей маме, много лет работавшей театральным гримёром. Из её рассказов Вика прекрасно знала, что актёрская жизнь лишена той романтики, которая виделась их поклонникам и молодым людям, мечтающим об этой профессии. За кулисами царят вечные интриги, сплетни, актёры нередко злоупотребляют алкоголем, топя на дне бокала свои нереализованные амбиции, и крутят романы на стороне, оправдывая себя необходимостью ощущать вдохновение. Но она дала своё согласие, и Кирилл, благодаря ей, получил доступ к театральным гримёркам. Там они встретились с актёрами, и Наталья Петровна представила Кирилла, как Викиного одноклассника и талантливого парня, мечтающего о сцене. Баринов был в совершенном восторге от такого знакомства, стараясь произвести на актёров благоприятное впечатление. Скоро он начал посещать театр сам, уже без Вики, с радостью откликаясь на любую просьбу в чем-нибудь помочь работающим там служителям Мельпомены. Но, спустя некоторое время, Кирилл явно начал злоупотреблять своими новыми знакомствами. Как узнала Вика от расстроенной мамы, к ней сегодня подошёл Аристарх Степанович Ляхин, один из ведущих актёров театра, имеющий многолетний опыт на театральной сцене. Помимо городского театра, он работал в Областном театральном училище, а именно, был одним из членов приёмной комиссии данного учебного заведения. Он довольно резко высказал Наталье Петровне претензию «по поводу вашего протеже». Именно так выразился Аристарх Степанович, имея в виду Кирилла Баринова. Вид при этом у пожилого актёра был предельно раздражённый. Оказывается, Кирилл имел наглость обратиться к нему напрямую с просьбой, чтобы Аристарх Степанович посодействовал ему при поступлении в театральное училище. Актёр был разгневан, и сказал в лицо молодому наглецу, что для этого нужны вовсе не связи, а талант.

– Наташа, голубушка! Что же это такое? Просто откровенная наглость. С какого такого перепугу я должен содействовать этому юному выскочке? – актёр даже раскраснелся, эмоционально высказывая всё это в лицо Наталье Петровне. Она, как могла, постаралась успокоить Аристарха Степановича, заверяя, что поговорит с Кириллом, о том, что нельзя так себя везти. Ей пришлось многократно извиниться за поведение молодого человека. Теперь она сидела в гримёрке одна, совершенно расстроенная и разбитая. Слёзы невольно накатывались ей на глаза. Именно в таком состоянии её и застала Вика. Маме пришлось рассказать ей о причине своего испорченного настроения.

– Я устрою этому гадёнышу! – эмоционально прошептала она, выходя из театра.

Она направилась снова в школу, поскольку знала, что в это самое время проходят занятия театрального кружка, который вела молодая учительница английского языка, не имеющая специального образования в этой области, но горячо увлечённая театром. Вика прекрасно знала, что Кирилл был тайно влюблён в юную Екатерину Владимировну, поэтому изо всех сил старался произвести на неё впечатление на сцене. Сегодня Баринов был расстроен своим неудачным разговором с Ляхиным, но перед

Кэт, как за глаза называли учительницу ребята, держался молодцом. Когда Вика вошла в зал, где проходило занятие театрального кружка, они как раз разбирали очередную сцену спектакля, который планировали поставить ближе к майским праздникам. Кирилл участвовал в обсуждении, с умным видом высказывая своё мнение о том, как должны вести себя действующие персонажи. Здесь он пользовался уважением, другие участники кружка слушали его с большим вниманием.

– Прошу прощения, что прерываю, – громко произнесла Вика, подходя к собравшимся, – Только мне не совсем ясно, почему вы так внимательно выслушиваете мнение человека, который попрошайничает в гримёрках, чтобы его протащили на экзаменах в театральное?

Участники кружка, во главе с руководительницей, с недоумением посмотрели на Вику, а лицо Кирилла моментально налилось багровой краской.

– Что же ты, Кирилл! Расскажи ребятам, как ты сегодня выпрашивал у Ляхина, чтобы он помог тебе при поступлении. Пожилой актёр был настолько возмущён, что долго высказывал моей маме, что не собирается помогать такому наглому попрошайке. Тебе ведь даже не стыдно, что ты подставил и мою маму, и меня! Ищешь дорогу в искусство с чёрного входа? Значит, собственных способностей явно не хватает, – Вика высказала всё это просто на одном дыхании, так сильно переполняло её возмущение. Слушая её, ребята и Кэт замерли в изумлённой позе. Можно было предположить, что после этого выступления у Кирилла больше никогда не будет прежнего авторитета среди них.

Вика вышла на улицу без шапки, чтобы остудить разгорячённую голову. Она понимала, что самолюбивый Баринов не простит ей этой выходки, и теперь между нею и Кириллом объявлена война.

Наши дни.

Я всё-таки решила лично побеседовать с Бариновым. Спасибо маме за то, что у меня была такая возможность. Я приехала с нею в театр перед репетицией, и, пользуясь своим непререкаемым авторитетом, мама подошла к Кириллу и попросила его ответить на несколько моих вопросов. Мы с ним сели за столик в театральном буфете, и я начала разговор на интересующую меня тему. Выяснилось, что он, конечно же, слышал о том, что Викины останки были найдены, что, по его словам, вызвало у него настоящий шок. Но во всём его холёном облике, также как и в его, словно заученных, словах было слишком много театральщины. Хотя от меня, как от дочери театральной актрисы, это звучит достаточно странно. Но Кирилл Баринов был типичным провинциальным актёром, убеждённым в том, что его талант недооценили. Во всём его облике, в его словах и манере говорить всего было чересчур много, что постоянно наводило на мысль об отсутствии искренности.

– Безусловно, я помню эту историю. Мы все тогда ужасно переживали, – говорил он, практически закатывая глаза, – А теперь, бедная Наталья Петровна, не находит себе места от горя.

– Как складывались ваши отношения с Викой?

Кирилл на минуту задумался, и вдруг сказал нормальным человеческим голосом:

– Конечно, после того случая с Ляхиным, когда она меня откровенно опозорила, я затаил на неё сильную обиду. Наверняка ты слышала от мамы про эту неприятную историю.

«Конечно же, мы же с мамой только про тебя и говорим», – подумала я с раздражением. Уж слишком неприятным казался мне этот Аполлон местного разлива. Но вслух я призналась:

– Да, слышала. У вас, кажется, нашла коса на камень.

– Да, глупость, по существу. Я, после того как остыл, проанализировал, и решил, что тоже был не прав. Воспользовался её связями и, по сути, подставил. Но и она в долгу не осталась. Взяла и вывалила всю эту историю прямо перед всем театральным кружком. Мне просто сквозь землю тогда провалиться хотелось. Но потом я всё переосмыслил. Так что, к моменту исчезновения Вики, я уже зла на неё не держал.

– Понятно. А не подскажете, кто из ребят мог держать на неё зуб? Быть обиженным достаточно сильно? – задала я вопрос.

– Да хоть кто. Вика была очень прямолинейным человеком. Могла любому высказать в глаза всё, что думает. Это, знаете ли, людям не очень нравится.

– Значит, в классе у неё были конфликты? – удивилась я.

– Не знаю. Я говорю чисто гипотетически. Она любого могла зацепить своими откровенными высказываниями. Таким уж она была человеком, – на секунду он поджал губы, словно предаваясь неприятным воспоминаниям.

«Не очень-то похоже, что ты не помнишь старые обиды», – подумала я, оценивая, что о Вике Баринов говорит с завуалированной неприязнью.

В одном Кирилл был, похоже, прав. У Вики действительно был прямолинейный характер, в ней была нетерпимость к несправедливости. Значит, конфликты с одноклассниками были вполне возможны. А там, где есть конфликт, может последовать любое развитие событий, вплоть до убийства или несчастного случая. Кстати, самого Баринова я бы не стала исключать из списка подозреваемых.

Сегодня с самого утра я носилась по городу, как угорелая. До моей поездки в Калифорнию оставалось всего три дня, и мне предстояло уладить кое-какие дела. Перспектива скорого путешествия будоражила мне кровь, как это всегда бывает перед поездкой, на которую ты возлагаешь большие ожидания. Правда, я сильно мучилась оттого, что мне не удалось выяснить каких-либо весомых фактов, чтобы установить, кто же убил Вику Князеву. То есть фактов было достаточно много, но сделать из них однозначные выводы было нельзя. Набегавшись по городу, я решила передохнуть, присев в небольшом уютном кафе в самом центре, чтобы перекусить и выпить кофе. «Манхэттен», как я уже упоминала, – одно из моих любимых заведений в родном городе. Мне здесь нравилось всё, начиная от интерьера, и заканчивая кухней. Я заказала салат, присев у окна на удобный диванчик с высокой спинкой. В ожидании заказа я пила минеральную воду и, от нечего делать, смотрела в окно. Неожиданно для себя в окно я увидела Алёну Пашкову, выходящую из припаркованной недалеко машины. Вид у женщины был несколько обеспокоенный. Она сделала несколько шагов, и поздоровалась с невысоким мужчиной в форме охранника, видимо, ожидающим её на тротуаре возле кафе. Я очень удивилась, когда парочка вместе вошла в «Манхэттен». Благодаря высокой спинке дивана, Алёна не заметила моего присутствия, а сама я не спешила его обнародовать. К моему счастью, Алёна со спутником сели за соседний столик в этом же ряду так, что спинки наших диванов стояла вплотную друг к другу. Благодаря этому обстоятельству я могла прекрасно слышать их разговор.

– Я даже не знаю, что делать, – донёсся до меня знакомый голос, – Ведь ты в курсе, что тело Вики нашли на пустыре? – спросила Алёна у своего неведомого спутника.

Я напряглась и вся превратилась в слух.

– Да, – ответил незнакомый мужской голос, – Весь город уже знает, даже по телеку показывали.

– Вот об этом и речь. Журналистка эта, Марина Шёпот, уже со мною беседовала. Задавала вопросы о той вечеринке, на которой Вика пропала, и вообще о тех временах расспрашивала. К тебе, кстати, не приходила? По идее, должна прийти, Миша. Похоже, она всех наших расспросить хочет. Говорит, что ведёт журналистское расследование.

«Миша», – повторила я про себя. «Да, конечно. Видимо, это и есть Михаил Савкин. Саша ведь говорил, что сейчас он работает охранником».

– Нет, не приходила. Правда, следователь, который сейчас дело ведёт, заглядывал в торговый центр. Задал пару дежурных вопросов. Ну, я не сказал ему ничего нового, – ответил мужчина.

– Я хочу с тобой про тот случай поговорить, – сказала Алёна, – Ты ведь помнишь, что мы видели тогда, почти двадцать лет назад, вместе с Викой в её подъезде?

– Помню, – немного удивлённо ответил Миша, – Только какое это теперь уже имеет значение? Если бы даже кого и могли привлечь к ответственности, так уже все сроки давности по тому делу прошли, наверное. Они тогда выкрутились, а сейчас уж и говорить не о чем.

– Не скажи. Такое пятно может всю жизнь сломать человеку, – возразила Алёна, – Так что кое-кому вовсе не нужно, чтобы эта история выплыла наружу. Я за эти девятнадцать лет часто думала, а не связано ли то самое событие с Викиным исчезновением?

– Да, ну, перестань, – махнул рукой Михаил, – Каким образом? Ведь это случилось на вечеринке, за городом. Тех людей там не было и в помине.