Прости за любовь…

8

Это был ужасный уик-энд. В нем не нашлось бы ни одной минуты, которую Сэнди захотелось бы пережить снова. Днем она с мукой наблюдала, как ее сын, избрав себе героя, поклоняется ему. А ночью мучилась от близости мужчины, который явно не намерен был делить с ней ничего, кроме постели.

Играя новую для себя роль отца, Уго старался узнать о своем сыне все до мелочей. Они оккупировали кабинет Эдварда, где Джимми забрасывал его миллионами вопросов, на каждый из которых отец отвечал с обстоятельностью и серьезностью, от которых у Сэнди ныла душа. Уго был безупречен. Сэнди старалась не обижаться на ту готовность, с которой Джимми потянулся к отцу всем своим существом. Она пыталась убедить себя, что именно на это надеялась и к этому стремилась.

Но ей больно было оставаться только свидетелем их растущей близости. Отведенная ей роль предполагала улыбки, кивки и доставку еды, если требовалось. Играя маленькую улыбчивую женщину на втором плане, Сэнди в конце дня чувствовала себя настолько измученной, что, едва уложив Джимми, сама плелась в постель, оставляя Уго наедине с документами, которые ему привезли вместе с чемоданом. Потом он приходил, проскальзывал к ней в кровать, обнимал Сэнди рукой, легонько вздыхал — и засыпал!

Сын был в восторге от всего этого семейного спектакля. Вбегать утром в ее спальню и видеть обнявшихся родителей — большего счастья он и представить себе не мог.

Но душу Сэнди переполняли обиды, а тело ныло от неудовлетворенности. Неужели она превратилась в алкоголика после двух маленьких глотков?

Наконец пришло утро понедельника. Она помахала рукой Уго, уходящему на работу в безупречном деловом костюме, только потому, что рядом с ним шел ее сын. Уго вызвался отвезти его в школу.

Мне дали отставку, жалобно думала она, закрывая парадную дверь. Папа — новая восходящая звезда на небосклоне, а я — заходящая. Гаснущая, поправила себя Сэнди, пытаясь расправить плечи, поникшие под тяжестью бессонных ночей и груза неимоверного напряжения. Стоя во внезапной тишине, воцарившейся в холле, она даже мгновение подумывала о том, чтобы вернуться под одеяло и проспать остаток дня, пока нет Уго, отравляющего ей это удовольствие.

Но его присутствие, тем не менее, весьма ощутимо в спальне, вспомнила она. Его одежда висит рядом с ее одеждой в гардеробе, ванная пропахла его мылом.

Я этого хотела, сказала себе Сэнди. Я инициировала всю эту безумную затею и должна радоваться хотя бы тому, что знакомство Джимми с отцом прошло успешно, а не стоять здесь, как забытая до следующей уборки швабра.

Легкий стук в заднюю дверь отвлек ее от грустных мыслей. Выпрямившись, она направилась в кухню и вошла туда одновременно с Шейлой.

— Привет, — пробормотала подруга, и выражение ее лица не сулило ничего хорошего. В руках она держала газету, которую положила на кухонный стол. — Дыши глубже, Сэнди, — посоветовала она, — потому что это тебе вряд ли понравится…

Уго сидел за столом в своем восхитительно теплом кабинете и умирал от желания закрыть глаза и выспаться за те бессонные ночи, что в страданиях провел рядом с Сэнди.

В страданиях — лучше не скажешь. Нужно быть сумасшедшим, чтобы изображать холодность в такой ситуации, вынужден был признать Уго. Ведь мне стоило только прикоснуться к ней — и она была бы моей.

Но он избегал близости, пытаясь что-то доказать и себе, и ей. Некоторые фразы Сэнди задели его. В ее изображении он представал эгоистичным и ненадежным. Она дала понять, что не верит ему. Она полагала, что ему надоест изображать отца, и он сбежит, когда перед ним замаячит что-то новое.

Сэнди также заявила, что он считает ее дешевкой, поскольку ему без труда удалось затащить ее в постель. Да, он так поступил. Но даже на мгновение ему не приходило в голову считать ее дешевкой! Напротив, это стоило ему очень дорого: его так ошеломила сила их чувства, что он хочет делать это снова, и снова, и снова.

Сэнди решила, что восемь лет назад он, добившись своего, стал презирать ее, и теперь ждет от него того же самого. Так что секс исключен до тех пор, пока он не наденет обручальное кольцо на ее палец. Если и это не докажет ей, насколько дороги ему их отношения, то он просто не знает, где еще искать доказательств.

Так, и что мы имеем на данный момент? — нетерпеливо нахмурившись, решил подвести итог Уго. Для гражданской церемонии бракосочетания все готово. После этого он намерен получить все — сына, жену, настоящую страсть… лучше, конечно, в спальне, где он не будет, раздеваясь, дрожать от холода.

И он знает подходящее для этого место. Известен ему и день, когда это случится. Теперь осталось только позвонить Лео.

— Где ты пропадал? — набросился на него сводный брат, как только их соединили. — Я весь уикэнд пытался связаться с тобой.

— Должно быть, не было особой срочности, иначе Анджело нашел бы меня.

— Интересно, почему он так старательно скрывал твое местопребывание?

— Я был занят, — сказал Уго и словно наяву увидел гримасу брата, означавшую «оставь этот тон». — Как отец?

Он задал привычный вопрос и получил ответ, на который рассчитывал.

— Он чувствует себя хорошо и всем доволен.

— А Юнис?

— То же самое… В чем дело, Уго? — резко оборвал себя Лео. — Твой голос звучит как-то… странно.

Странно? Уго поморщился. Это слово и отдаленно не передавало сути перемен, наступавших в его жизни.

— Как думаешь, ты сможешь оставить их на пару дней?

— Да, если понадобится. — Лео казался озадаченным. — Что-то случилось в компании?

— Нет, это личное дело, — сдержанно ответил Уго. — Мне нужно, чтобы ты оказал мне большую услугу. Если сможешь приехать в Нью-Йорк в пятницу, я буду тебе очень признателен.

— Уго нуждается в твоей услуге? — повторила Юнис, лежа на боку, в то время как Лео массировал ей спину. — Ну, тогда это, должно быть, впервые.

— Не совсем так, — пробормотал Лео. — Но для него действительно необычно просить о чем-то.

Юнис задумчиво нахмурила брови.

— Не думаешь ли ты, что история с Натали Форэ расстроила его больше, чем мы полагали?

— Возможно. — Лео приостановил свои манипуляции, чтобы повернуть жену к себе лицом и поцелуем разгладить морщинки между ее бровями. — Он ведет себя очень странно после объявления о ее свадьбе. — Пришел его черед хмуриться. — Мне сообщили, что он почти не показывается в офисе, с тех пор как была опубликована статья, и его невозможно найти. Джина мнется, когда я задаю вопросы, то же и с Анджело. Так что мне придется поехать в Нью-Йорк хотя бы для того, чтобы выяснить, что все это означает.

— Конечно, — согласилась Юнис. — Но, надеюсь, ты и о нем немного беспокоишься?

— Разумеется, — кивнул Лео. — Хочешь, я принесу тебе соку?

— Нет, спасибо, — отвергла она его предложение. — Мне вполне достаточно того, что ты делаешь сейчас.

— Ведьма. — Он рассмеялся и склонился над ней, неотрывно глядя бархатными карими глазами в зеленые глаза Юнис. Предзакатный солнечный свет, льющийся сквозь окна, позолотил все, что находилось в спальне. Волосы Юнис, рассыпавшиеся по подушке, пылали огнем, кожа светилась, словно тонкий фарфор. Она была само совершенство. — Почему никто не предупредил меня о том, что беременные женщины обладают такой невообразимой сексуальной притягательностью? — пробормотал Лео.

— Это естественное секретное оружие, призванное отвращать мужей от более призрачных удовольствий.

Юнис ласково коснулась пальцем его переносицы, у которой сошлись черные брови. Лео поднял взгляд, улыбнулся, затем вздохнул и снова откинулся на подушки.

— Однажды Уго уже пришлось перенести удар, нанесенный женщиной… около восьми лет назад, — поведал он жене. — Это было очаровательное белокурое создание с золотистыми глазами и губами, которые и святого превратили бы в грешника. Должен заметить, что Уго отнюдь не был святым. Но он по уши влюбился в нее, а потом обнаружил, что она его дурачила.

— Имя? — с любопытством спросила Юнис.

— Не помню. Но она была американкой, как и ты, и молодой — поразительной молодой для расчетливости, которую проявила. Кажется, она была фермерской дочкой и рассматривала Уго как билет с каторги. Он предложил ей выйти за него замуж, а потом обнаружил, что она спит с приемным сыном своей тетки. Уго разорвал с ней отношения, и на этом, казалось, все должно было бы кончиться.

— Но не кончилось?

— Нет. — Лео покачал головой. — Много месяцев спустя она попыталась связаться с ним. И это был еще один раз, когда он попросил меня оказать ему услугу. Она позвонила мне в нью-йоркский офис, поскольку я был там, пока Уго дома зализывал раны. Она хотела увидеться с ним. Когда я передал ему ее просьбу, он попросил меня пойти на эту встречу и узнать, все ли у нее в порядке.

— Уго все еще был неравнодушен к ней?

— Он был без ума от нее. — Лео тяжело вздохнул. — Ни до того, ни после я не видел, чтобы он так относился к женщине.

— И что ты сделал?

— Я все разузнал о ней, прежде чем что-то предпринять. Выяснилось, что она живет с мужчиной, годящимся ей в деды, и, что еще интереснее, находится на последнем месяце беременности… как ты сейчас, моя милая. — Лео поймал руку жены и поцеловал. — Я договорился о встрече. Она пришла, предполагая увидеть Уго. Она утверждала, что Уго — отец ребенка. А я рассказал ей о том, что предпринял бы Уго, если бы ей удалось убедить его в этом. Она больше не поднимала этот вопрос, — с мрачным удовлетворением заявил он. — Видимо, грязная склока в суде, называемая установлением отцовства, не входила в ее планы. Она исчезла с горизонта, и больше я о ней ничего не слышал.

— А что, если это действительно ребенок Уго?

— Нет, — с глубокой уверенностью заявил Лео. — Тебе ведь известно его происхождение. Если бы существовала хоть малейшая возможность того, что эта женщина забеременела от него, он бы не отступился, пока не убедился бы в том или ином.

— А как он отреагировал на известие о ее беременности?

— Я ему не сказал, — ответил Лео. — Я сообщил, что наша встреча не состоялась, потому что я ее не нашел, но я слышал, будто она живет с каким-то мужчиной.

— Иногда ты мне совсем не нравишься, — заявила мужу Юнис. — Твоя безжалостность не знает границ, и это бросает меня в дрожь.

— Эта особа была слишком напористой и целеустремленной, Юнис, — насмешливо произнес Лео. — Людям вроде нас сплошь и рядом приходится сталкиваться с такими. Их интересуют лишь наши деньги.

— И все же…

— Уго застал ее с любовником, так сказать, на месте преступления.

— Какая сука, — пробормотала Юнис, восприняв как личное оскорбление то, что какая-то женщина посмела использовать ее обожаемого деверя.

Уго только что положил телефонную трубку, когда Анджело постучал в дверь, а затем тихо вошел в кабинет. У него был вид человека, поднимающегося на плаху. Уго настороженно выпрямился, но оказался не готовым к последовавшему удару.

— Мои извинения, синьор, но я подумал, что вам нужно это увидеть… — Анджело осторожно положил на стол перед Уго газету. С обычной услужливостью его помощник развернул нью-йоркский таблоид на нужной странице, и Уго хватило одного взгляда, дабы понять, что именно хотел показать ему Анджело.

Опять Натали, улыбающаяся Джеффри Уайту. Та же проклятая статья, переведенная на английский, с добавлением пикантных подробностей. Уго не верил собственным глазам. Он вскочил на ноги.

— Что за черт? — пробормотал он.

— Мисс Форэ прибыла в Нью-Йорк, синьор, — объяснил Анджело. — В среду состоится американская премьера на Бродвее. Эта статья призвана пробудить интерес к предстоящему событию. Я думаю…

Он обращался к пустому пространству, потому что Уго уже шагал к выходу с газетой, зажатой в кулаке.

— К-как она к тебе попала? — спросила Сэнди у Шейлы.

— Мои друзья в Филадельфии, выходцы из Франции, тоскуют по своей родине и получают почти все парижские газеты, — объяснила Шейла.

Сэнди кивнула с несчастным видом.

— И о чем там говорится?

— Не будешь же ты заставлять меня читать ее снова, Сэнди? — сердито пробормотала она. — Важно то, что эта газета датирована прошлым вторником, тем же днем, когда ты встречалась с Уго…

— И что это означает? — Она едва шевелила застывшими губами, все ее лицо, казалось, покрылось ледяной коркой.

— Это означает, что в тот день, когда ты вошла в его кабинет, парня публично высекли. Он жаждал крови еще до того, как увидел тебя. Думаю, тебе следует задать себе вопрос: не продиктованы ли все его действия именно этим?

— Попытка спасти лицо?

— Да. — Шейла вздохнула. — Вытащенные, как из шляпы фокусника, жена и сын меняют ситуацию в его пользу. Все будет выглядеть так, словно это мисс Форэ выходит замуж в отместку за то, что он разорвал их отношения, длившиеся больше года.

Больше года… Сэнди взглянула на две фотографии, помещенные рядом на странице. На одной была прелестная Натали Форэ, улыбающаяся своему бесцветному мужу. На другой рядом с Натали в гондоле сидел Уго. Сердце у Сэнди сжалось от боли: именно эту фотографию описывал Джимми. Уго в карнавальном костюме и шляпе и женщина в синем платье с оборочками. Эдвард показал этот снимок Джимми и не показал ей. Кроме нее, казалось, все — включая ее сына — знали о длительной связи Уго с прекрасной француженкой!

Любил ли Уго эту женщину? Может быть, эта пикантная платиновая блондинка — то, чего он всегда желал? А теперь, когда он не может ее заполучить, согласен на любую?

Нет, не любую, мрачно поправила себя Сэнди. На женщину, которая — так уж случилось — свалилась ему на голову с его ребенком.

Она вспомнила телефонный разговор в его кабинете, в течение которого Уго не проронил ни слова. Она вспомнила выражение его глаз, когда он слушал собеседника, и последовавший за тем поцелуй, после которого он холодно вышвырнул ее вон.

Потом она вспомнила, как, узнав о существовании Джимми, Уго вынужден был переосмыслить ситуацию. А через пару дней на нее обрушился взрыв безумной страсти, за которым до сих пор не последовало ничего. Ничего. Сэнди подавила приступ тошноты.

Совершенно очевидно, что он пытался выжечь из своего сердца мисс Форэ и потерпел неудачу. Я была не более чем заменой, с болью подумала Сэнди, к тому же неудачной заменой. Так и должно было случиться… Взгляни на нее: миндалевидные синие глаза, блестящие пепельные локоны, ярко-красные полные губы! К тому же мисс Форэ обладает фигурой, напоминающей песочные часы, о какой мечтает любая женщина. А я… я просто утешительный приз!

Сэнди услышала, как в замке поворачивается ключ. Только у одного человека, кроме нее, есть ключ от этого дома. Внутри у нее все тоскливо сжалось, когда раздался голос Уго, окликнувшего ее по имени. Шейла выпрямилась в кресле, широко распахнув потемневшие от любопытства глаза. Шаги простучали по деревянному полу, и через мгновение на пороге кухни возник Уго, заполнив собой весь дверной проем. Несмотря на испытываемую горечь, у Сэнди привычно закружилась голова.

Взгляд Уго переместился с лица Сэнди на лицо Шейлы и задержался на нем. Сэнди тоже посмотрела на Шейлу, и ее вдруг поразило сходство подруги с Натали Форэ. Она снова почувствовала тошноту — Уго, казалось, не мог оторвать от нее глаз.

Уго не ожидал, что застанет у Сэнди гостью. Он на мгновение остолбенел, решив, что это Натали собственной персоной, явившаяся, чтобы усугубить его неприятности. Затем он понял, что ошибся, и снова взглянул на Сэнди, уставившуюся в стол. Он заметил лежащую на нем газету, почувствовал, как его пальцы стиснули собственный экземпляр, и догадался, что скажет ему Сэнди, прежде чем она успела подать голос.

— У тебя есть любовница.

— У меня была любовница, — поправил Уго, проходя дальше в кухню.

Шейла поднялась со стула.

— Пожалуй, мне лучше оставить вас вдвоем, — пробормотала она и потянулась за газетой.

Этот жест не прошел мимо внимания Уго.

— Если это ваша газета, то, полагаю, вам нравится играть роль адвоката дьявола, — холодно протянул он.

Шейла приняла вызов, прозвучавший в его голосе.

— Мне не нравится то, что вы пытаетесь здесь сделать… что бы это ни было, — сухо заявила она.

Посыпались искры.

— Думаете, меня волнует, что вам нравится, а что нет?

Красавица дернула подбородком, отчего платиновые волосы взметнулись и рассыпались по плечам.

— Я думаю, что вас вообще не волнуют чьи-либо чувства, когда вы стремитесь к намеченной цели.

— Ну здесь-то я не стремлюсь ни к какой цели. — Уго постучал длинным пальцем по проклятой газете.

В этот момент Сэнди вскочила и со сдавленным вскриком выбежала из кухни. Любопытство, вызываемое этой женщиной, пересилило желание остановить Сэнди. Уго прищурился.

— Откуда у вас это взялось? — спросил он.

Шейла пожала плечами.

— От друзей из Филадельфии. Они выписывают парижские газеты.

— Просвещенные друзья.

— Очень.

— Вы преследуете какую-то цель, пытаясь причинить боль Сэнди?

— Это вы опасно играете на ее чувствах, — возразила Шейла. — Мне все это не нравилось с самого начала. — Она бросила взгляд на газету. — А статья объяснила мне, почему именно не нравилось.

И ты мне не нравишься, подумал Уго, глядя в ее лицо и снова видя в нем другое.

— Вы озабочены сохранением собственной репутации, — посмела обвинить его женщина.

— Как вас зовут? — спросил Уго.

— Шейла Перкинс, — назвалась она, и Уго прищурился сильнее, он уже слышал это имя. — Я живу за следующей дверью по коридору после ада, мистер Ферри, — сообщила она со сдержанной иронией, подтвердившей впечатление о ней, как об умной и жесткой женщине, сложившееся у него по рассказам Джимми. — Советую вам подумать хорошенько, прежде чем навязывать Сэнди то, чего она не желает. Я убеждена, что вы ни в грош не ставите ее чувства, а Сэнди и Джимми и без того достаточно хлебнули горя, чтобы их использовали как вспомогательное средство Для заглаживания неловкости с…

Во время этой тирады Уго подошел к задней двери и открыл ее.

— Полагаю, вы приходите и уходите этой дорогой?

— Откуда вы знаете?

От своего сына, который ему все уши прожужжал рассказами о тете Шейле, стоящей для него на втором месте после Эдварда Медфорда.

— Беда редко ходит прямыми дорогами, мисс Перкинс, — ответил Уго, зная, что она быстро вычислит источник его информации. Сейчас у ощетинившейся Шейлы просто не было на это времени. — Всего хорошего, мисс Перкинс, — добавил он.

У этой женщины есть чутье, признал Уго, видя, как начинает таять ее самоуверенность. Не зная, чего от него ожидать, она избрала самый верный путь: с гордым видом переступила через порог.

Уго закрыл за ней дверь и на мгновение стиснул зубы. Затем, выйдя из кухни, отправился искать Сэнди. Он нашел ее в спальне, у окна, за которым серел еще один хмурый холодный день. В комнате было не теплее, а эта женщина вообще казалась изваянной из льда. В нем вскипела злость. Безумная злость на Натали, на прессу, на мисс Перкинс и любого другого, кто считает позволительным вмешиваться в его жизнь!

— Твоя циничная подруга украла у меня сенсацию, — угрюмо заявил он.

— Не пытайся убедить меня, что пришел каяться в грехах.

— Для одинокого мужчины не считается грехом иметь любовницу, — возразил Уго. — К тому же в качестве доказательства добрых намерений у меня есть… это.

Он положил «это» на полку этажерки. Это была газета, идентичная принесенной Шейлой, с той только разницей, что заголовки кричали по-английски, а под названием значилось сегодняшнее число.

— Теперь ты можешь самостоятельно прочесть статью, — произнес Уго. — Здесь больше подробностей, чем во французском варианте. Пожалуйста… — он сделал рукой приглашающий жест, — наслаждайся, если тебе нравится подобное чтиво.

— Я не читаю газет.

Да, Уго уже заметил их отсутствие в доме.

— Что ж, прочитай хотя бы эту, — посоветовал он и зашагал к двери.

— Куда ты идешь?

— У меня есть дела.

— Ты даже не хочешь ничего объяснить?

— А что объяснять? — возразил он. — Мы с Натали Форэ были любовниками до недавнего времени. Но это, равно как и тот факт, что она решила публично объявить о прекращении наших отношений, не имеет ничего общего с тобой, поверь мне.

— Имеет, если она объявила об этом в тот же день, когда я пришла к тебе.

— Ты находишь подобное совпадение примечательным?

Сэнди сложила руки на груди.

— Ты совершенно переменился, — сказала она, — когда ответил на тот телефонный звонок. Это ведь Натали звонила тебе, не так ли? Тот звонок подсказал тебе, как можно использовать меня, чтобы сохранить свое лицо.

— Это приходило мне в голову, — признался Уго. — Но если помнишь, Сэнди, я все равно выпроводил тебя. — Она вздрогнула при этом напоминании, и он кивнул, давая понять, что верно истолковал ее реакцию. — И если ты считаешь, что все сделанное мной с тех пор было предпринято с целью сохранения лица, то мне действительно больше нечего сказать. — С этими словами Уго снова повернулся к двери.

— Тогда зачем ты пришел сейчас?

— Порядочность, — ледяным тоном ответил он. — Я решил, что порядочность требует, чтобы я объяснил, почему эта статья появилась в газете сегодня. Но поскольку ты и твоя… подруга досконально изучили версию недельной давности, я вижу, что только теряю время.

— Ты потерял почти целую неделю своего времени, — с горечью произнесла Сэнди.

Он немного помолчал, прежде чем спросить:

— И что ты этим хочешь сказать?

— Я не выйду за тебя замуж.

— Почему?

Сэнди опустила глаза.

— Ты любишь ее. Она именно то, что тебе нужно.

Уго хрипло рассмеялся.

— Если бы я хотел жениться на Натали, я сделал бы это в любой день того года, который мы провели вместе, — заявил он. — Но самое интересное во всем этом то, что ты, похоже, считаешь любовь одним из непременных условий брака.

— Я так не считаю… — Она осеклась, потом продолжила: — Просто не хочу выходить замуж за человека, который цепляется за кого-то другого.

— Цепляется? — удивленно повторил Уго.

— Это очевидно. — Сэнди пожала плечами, а затем совершила большую ошибку, бросив взгляд на кровать.

Уго проследил за ее взглядом. В комнате повисло неловкое молчание, которое начинало уже становиться привычным для них. Сэнди вспыхнула и снова быстро отвернулась к окну.

Господи, неужели я никогда не научусь ничего скрывать? — рассердилась она на себя. Неужели этот человек всегда будет заставлять меня чувствовать себя влюбленной дурочкой?

Сексуально озабоченной дурочкой, поправилась Сэнди.

— Уходи, если уходишь! — выпалила она, не оборачиваясь. — Побыстрее! И не возвращайся!

— Я передумал.

— Чего нельзя сказать обо мне. — Сэнди старалась вновь нащупать выбитую из-под ног почву.

Но ей следовало бы уже понять, что если этот человек чего-то достиг, то не отступится. Она услышала шорох, почувствовала опасность, быстро обернулась и увидела, как его пиджак падает на пол.

— Только подойди ближе — и я закричу! — предупредила Сэнди.

Уго двинулся к ней, на ходу небрежно развязывая галстук. Отступив, Сэнди прижалась спиной к окну.

— Кричи, — предложил он. — Кто придет? Твоя циничная подружка из соседнего дома? — Протянув руку за ее плечо, Уго дернул шнур, и тяжелые шторы упали. Комната сразу же погрузилась в полутьму. В его глазах сверкнул опасный огонек. — Представь, какой выйдет конфуз, Сэнди, когда мисс Перкинс, оказавшись настолько глупой, чтобы прибежать на твои крики, застанет тебя стонущей в моих объятиях.

— Я ни за что не буду стонать! — Она сердито толкнула его.

Уго рассмеялся.

— Один поцелуй — и ты уже не сможешь остановиться, — язвительно сказал он. — Думаешь, я не чувствовал, что ты не спишь по ночам, из-за того что нестерпимо хочешь меня?

— Это ложь!

Уго поцеловал ее. Это не было ложью. Сэнди сдалась, она пала, она едва… едва не застонала. Дыхание ее участилось, все чувства обострились. Он удерживал ее, но в этом не было нужды — она сама льнула к нему.

— Я ненавижу тебя за это.

— Зато, как видишь, я не цепляюсь за мою бывшую возлюбленную, — пробормотал Уго и снова завладел ее губами.

Их захлестнула безрассудная страсть. Они неотрывно целовались, где-то по пути оба расстались с одеждой, почти не заметив этого. Каким-то образом им удалось добраться до кровати, и Уго одним движением сдернул одеяло. Они тут же рухнули на матрас… и на восхитительно, головокружительно долгое время выпали из этого мира…

Когда Сэнди подняла отяжелевшие веки, она увидела, что сверкающие черные глаза смотрят на нее, а на чувственном смуглом лице отражается триумф.

— Тебе не следовало этого делать, — прошептала она.

Рука, которая убрала влажную прядь волос с ее лица, дрожала.

— Почему?

— Потому что… — выдохнула Сэнди. Потому что до сих пор они не были равны. Потому что это он вел ее, безмолвную и послушную, по дорогам страсти. И что он в итоге доказал? Что он эксперт, а она — ничто, никто… кто угодно?

Не продолжив фразы, Сэнди толчком перевернула его на спину, склонилась над ним и, призвав на помощь дремавшие прежде инстинкты, повела Уго туда, откуда только что вернулась сама. Он позволял ей делать все, что угодно. Она целовала его плечи, грудь, ласкала тело, исторгая из него хриплые стоны. Его пальцы зарывались в ее волосы. Наконец он притянул ее голову к своим губам, и они вместе содрогнулись в экстазе…

Расслабленная и почти бесчувственная, Сэнди не находила в себе ни сил, ни желания даже подумать о том, что в который раз отдала ему больше, чем хотела. Она принадлежит ему. Это так просто — и так печально.

— Мы поженимся как можно скорее, — внезапно заявил Уго. А затем, прежде чем она успела хотя бы протестующе вздохнуть, Уго снова оказался на ней…