Просто любовь

ГЛАВА 9

После лекции к Лукасу опять пристала какая-то девчонка. Какого черта? Неужели всем девицам, которые ходят на экономику, так уж необходимо с ним что-нибудь обсудить? К девушке подошел молодой человек и обнял ее за плечо. Кажется, я поняла, что со мной сейчас было: я ревновала. К парню, которого едва знаю и с которым мы больше слюнями обменивались, чем словами.

Когда я выходила, Лукас сдержанно мне улыбнулся, немного приподняв подбородок, и тут же снова переключился на девушку и молодого человека, с которыми разговаривал. Я не знала, какое чувство во мне сейчас сильнее: облегчение или разочарование.

За ланчем я спросила у Эрин, что она обо всем этом думает. Потягивая свой «Джамба-джус» (это и был весь ее ланч), подруга принялась анализировать возможные причины сдержанности Лукаса:

— Прячет карты, как будто чего-то боится. Похоже, он пытается противостоять притяжению, которое испытывает к тебе. Понимаешь, многие парни держатся высокомерно… но обычно уже после того, как получат все, чего хотели. — Она пристально на меня посмотрела. — Ты точно все мне рассказала, что произошло у вас в пятницу?

Я вздохнула и хлопнула себя ладонью по лбу:

— Ой, да! Я же совсем забыла одну деталь: всю ночь у нас был дикий секс.

Эрин закатила глаза, а потом ее осенила новая догадка:

— Слушай, а что, если у него есть девушка?

Я нахмурилась: действительно, я об этом не подумала.

— Не исключено.

В этот момент мне пришла в голову еще одна мысль, которую я не могла высказать: вдруг в ту ночь, когда мы встретились, я выглядела так же жалко и глупо, как себя чувствовала, и Лукас до сих пор не может этого забыть? Сама-то я слишком часто вспоминаю те жуткие минуты, а после того, как столкнулась с Баком несколько дней назад, мне стало еще страшнее. Подозреваю, что это была не последняя наша встреча. Он член того же общества, что и Кеннеди. Дружит с Чезом и Эрин и со всеми моими бывшими приятелями. Я его еще много раз увижу, и с этим ничего не поделаешь.

А Эрин продолжала свое:

— Девушка нам, конечно, очень помешает…

Ни с того ни с сего я подумала о том, есть ли девушка у Лэндона Максфилда. Он мне о ней не рассказывал — ну а с какой стати ему говорить со мной о таких вещах? Ведь странно было бы, если б в одно из своих писем он бы взял да и ввернул: «Привет! А знаешь, у меня есть девушка!» Но можно найти какой-нибудь предлог, чтобы об этом спросить. Лэндон кажется таким честным, прямым: наверняка ответит.

Мои размышления прервал голос Эрин:

— Джей?

— А? Извини.

Она изогнула брови, с шумом всасывая остатки смузи:

— О чем задумалась? Ты что-то замыслила — по лицу вижу. Ну-ка, выкладывай: я, как твоя боевая подруга, должна все знать.

Я принялась выковыривать из сэндвича помидоры и складывать их на край подноса. Рассказать Эрин о Баке я не могла. Зато решила признаться, что запала на Лэндона:

— Помнишь, я тебе говорила про ассистента преподавателя экономики?

Она озадаченно кивнула, и я вдруг поняла, что за всю историю человечества никому не удалось совершить большей глупости, чем сделала я, влюбившись по электронной переписке. Это притом, что я живу в кампусе, где полным-полно свободных парней!

— Ну вот. У нас с ним что-то вроде флирта. По крайней мере, мне иногда так кажется. Как-то раз он даже написал, что Кеннеди идиот.

— Он знает Кеннеди? — удивилась Эрин.

— Нет, он сказал: «Твой бывший — идиот». Не думаю, что они действительно знакомы. Скорее это был просто… комплимент мне.

Я куснула свой сэндвич с индейкой, беконом и гуакамоле.

— Хм… — Эрин подалась вперед, опершись локтями о столик. — Таким сексуальным, как Лукас, он, конечно, быть не может, это ясно. С другой стороны, он ассистент преподавателя — значит, умный. В принципе это то, что тебе и нужно. А он хоть симпатичный?

— Э-э-э… — протянула я, дожевывая кусок сэндвича.

Эрин прищурилась:

— О боже! Ты его что, никогда не видела?

Я закрыла глаза и вздохнула:

— Не совсем.

— Как это «не совсем»?

— Ну ладно, не видела. Понятия не имею, как он выглядит. Так тебя устроит? Зато он умный и веселый. И очень здорово мне помог! Я ведь почти все наверстала, осталось только проект сдать…

— Жаклин, как ты могла втюриться в парня, которого ни разу не видела! А вдруг он страшный! Представь себе, что он выглядит… — Изучив кафе, Эрин выбрала неаппетитного молодого человека, в спортивных штанах и грязной футболке, который размашисто протопал мимо нашего столика. — Как вот этот.

Обидевшись за Лэндона, я сделала протестующий жест и сказала:

— «Вот этот» похож на бродягу. Лэндон не деклассированный элемент, он не может так выглядеть.

Эрин прикрыла рукой глаза и покачала головой:

— Хорошо. Лэндон — это будет наш план Б. — Она прищурила глаза и сжала губы, как делала всегда, если замышляла какую-нибудь хитроумную комбинацию. — Тебе о нем что-то известно?

Я засмеялась:

— Уж побольше, чем о Лукасе!

— Про Лукаса ты хотя бы знаешь, какой он на вид и на вкус! — Эрин многозначительно пошевелила бровями.

— Тьфу! Как ты примитивно мыслишь!

Моя «боевая подруга» шаловливо улыбнулась:

— А по-моему, я мыслю практически.

В «Старбакс» мы не пошли — это было частью плана, который придумала Эрин. Потом, когда мы давились дрянным кофе в кафетерии, она охала, что идет ради меня на огромные жертвы. Дав мне строгое указание ни одному из парней не писать, подруга быстро приобняла меня и исчезла в толпе «сестер» по женскому студенческому обществу, которые как раз хлопотали над организацией послеполуденной распродажи выпечки. Со мной эти «сестры» вели себя так, будто мы в лучшем случае едва знакомы. Еще месяц назад я была для них «чертовски независимой» девушкой Кеннеди, а теперь лишилась этого статуса. Отныне я была просто соседкой Эрин, бедной студенткой, не состоящей ни в каком обществе.

Прачечные в общаге были на каждом этаже. Все девчонки с моего этажа почему-то затеяли стирку одновременно, и ни единой свободной машины не осталось. В надежде на то, что наши соседи снизу не столь одержимы стремлением к чистоте (хотя бы сегодня), я запихала скопившееся белье в мешок, выволокла его на лестничную клетку и стащила по бетонным ступенькам.

Через десять минут я уже возвращалась в свою комнату. Почувствовав вибрацию телефона, я остановилась, чтобы ответить на эсэмэску: Мэгги просила прислать ссылку, которая была ей нужна для нашего общего задания по испанскому. Очень хотелось написать Лукасу или Лэндону, но я запихнула телефон обратно в карман. Я ведь обещала Эрин, что буду держаться. Она-то знает, как у пацанов работают мозги. А вот я после трех лет, проведенных с Кеннеди, оказалась абсолютно неподготовленной к сложным маневрам на любовном фронте. Честно говоря, в этой науке я была ни в зуб ногой: что закадрить парня для кратковременной связи, что построить серьезные отношения — все это казалось мне одинаково трудноосуществимым.

Поворачивая за угол, я услышала, как позади меня открылась и захлопнулась дверь, раздались шаги: кто-то поднимался по ступенькам. В общаге жили сотни студентов; чтобы войти в здание или выйти из него, мы все пользовались лифтом и главной лестницей, но с этажа на этаж чаще всего ходили через этот тесный, вечно сырой колодец. Мне всегда было здесь жутковато, и я еле удерживалась, чтобы не припустить отсюда бегом.

Я, вздрогнув, остановилась: мой бельевой мешок где-то застрял. Подумав, что он, наверное, зацепился за перила, я обернулась и оказалась лицом к лицу с Баком. Это он держал мешок.

Я судорожно глотнула воздуху. Сердце у меня замерло, и все стало видеться как при замедленной съемке, а через несколько секунд мне, наоборот, показалось, будто в груди стучит отбойный молоток. Стоя на ступеньку ниже, Бак все равно нависал надо мной.

— Привет, Джеки! — ухмыльнулся он. Звук его голоса вызвал у меня прилив желчи, я сглотнула. — Ой, прости! Тебя ведь теперь зовут Жаклин! Так, кажется, ты сказала? Что ж, «роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет…».[10]

Когда он наклонился еще ближе, я попятилась, оступилась, упала, но все-таки дотянулась до двери. Бак схватил меня обеими руками за плечи.

— Не трогай меня! — прохрипела я.

Он улыбнулся так, будто поймал маленького зверька и теперь гипнотизировал свою добычу, играл с ней.

— Брось, Жаклин, не ломайся! Ты всегда была со мной любезна — теперь я хочу, чтобы ты стала еще чуточку любезнее, только и всего!

В этот раз Бак говорил четко. Он был трезв, смотрел решительно и зловеще. Видно, я должна была заплатить за то, чем кончился для него тот вечер. За то, что сделал Лукас.

Я замотала головой:

— Нет! Я говорю тебе — нет, Бак. Как и в прошлый раз.

Его глаза превратились в две узкие щелки, и он прошипел ругательство, которого я не слышала, потому что кровь стучала мне в уши: «Беги! Беги! Беги!» Но меня как будто парализовало. Я отпустила мешок, и он упал.

— Знаю, ты не виновата в том, что тогда случилось. — Он пожал плечами. — Ты симпатичная девчонка, и у того парня наверняка были на тебя те же виды, что и у меня. А справился он со мной только потому, что я в тот вечер здорово выпил. — Теперь в его разгоряченном дыхании не чувствовалось алкогольных паров, и, если бы я вывернулась и побежала, он бы наверняка меня догнал. — Ну так как? Он тебя прямо в твоем грузовике трахнул или до комнаты проводил? Эрин ведь была в ту ночь с Чезом. И сегодня она будет у него.

От этих гадких слов меня передернуло. Я еще не получала сообщения от подруги, но было вполне возможно, что она не придет домой ночевать. И Бак запросто мог узнать о ее планах раньше меня.

Его рука поползла по мне как змея и больно сжала бедро. Но еще хуже боли было унижение: меня лапали против моей воли.

— На этой вонючей лестнице нам будет не очень удобно. Я, конечно, справлюсь, но, может, лучше пойдем в твою комнату? Тебе понравится, детка!

Бак открыто мне угрожал. Если бы я сказала «нет», он изнасиловал бы меня, не сходя с места.

— С-сюда могут в любой момент войти.

Он хохотнул:

— Верно. Зря ты сегодня не надела ту маленькую юбочку, которая была на тебе тогда. Я бы поставил тебя к стенке и отымел за две минуты. Не пришлось бы даже ничего снимать. — (Все вокруг стало расплываться. Я сделала усилие, чтобы пошевелиться, хотя бы чуть-чуть, но ничего не вышло.) — Меня уже не раз заставали у стенки с моими маленькими горячими фанатками, мне бояться нечего. А ты получишь прекрасный шанс отомстить Кеннеди за то, что он тебя кинул. Парень с ума сойдет, когда узнает эту новость: его бывшая девчонка занимается чем угодно, где угодно и с кем угодно. Ты ведь уже переспала с тем куском дерьма и хрен знает, с кем еще? Так что если хочешь прямо здесь, то давай.

— Нет, — сказала я, и его глаза вспыхнули, — пошли в комнату.

Я тяжело, прерывисто дышала. К счастью, куриные мозги Бака посчитали это признаком сексуального возбуждения. Он улыбнулся, а меня чуть не вырвало. Я еще никогда не чувствовала такой жуткой тошноты, но мое тело инстинктивно с ней боролось.

Подобрав с полу мешок, Бак схватил меня за талию и повернул к двери. Я спрашивала себя, что же мне делать дальше. Если в коридоре я начну кричать, пинаться и царапаться, я при всех себя унижу, зато тогда это животное, скорее всего, не сможет попасть ко мне в комнату. Если же он все-таки туда проникнет — это будет конец. В нашей общаге, разумеется, не слишком толстые стены, но ее обитатели привыкли к самым разнообразным звукам, доносящимся из соседних комнат. Допустим, кто-нибудь и расслышит мои крики сквозь шум собственного плеера, телевизора или приставки. Даже в этом случае на них вряд ли обратят внимание.

Мы вошли в коридор. Я оглядела тех, кто там был и от кого сейчас многое зависело. Моя дверь была шестой от лестничной клетки. В противоположном конце два пацана отрабатывали прыжки на скейтборде. Посреди холла стояла Оливия и болтала с Джо, парнем с четвертого этажа. При виде нас она разинула рот, а Джо оглянулся на Бака, приподняв подбородок, и, снова повернувшись к Оливии, издал негромкий смешок. Дело было плохо.

Кимбер (она жила через две комнаты от меня) зашла в коридор с бельем в руках. Я остановилась: сейчас или никогда. Бак сделал шаг вперед и, поняв, что я стою на месте, обернулся и вкрадчиво сказал:

— Ты чего, Джей? Идем!

— Нет, Бак, я не пущу тебя к себе. Уходи сейчас же.

На его лице отобразился шок. Кимбер, Оливия и Джо застыли на месте, приготовившись наблюдать за тем, что же будет дальше.

Бак схватил меня за локоть:

— А пару минут назад ты совсем не то говорила, детка. Пойдем-ка, поболтаем наедине.

Он хотел потянуть меня за собой, но я вырвала руку из его мясистой лапы.

— Сейчас же уходи! — повторила я, глядя ему в лицо; от страха у меня поднималась и опускалась грудь.

Физиономия Бака стала не такой решительной: на нас все-таки смотрело пять человек. Он приподнял руки, выставив наружу ладони:

— Только не начинай, ладно! Я же говорил тебе, что на лестнице будет холодно и жестко. А теперь я виноват, что ты не могла пять минут потерпеть? — Он закинул мне на плечо мешок. — Позвони, когда остынешь, красавица.

Они с Джо поздоровались, соприкоснувшись костяшками кулаков, и Бак вальяжно направился к лестнице. Только когда он исчез, я отмерла.

Все лицо у меня горело. Пока я открывала дверь, Оливия шептала за моей спиной, не слишком-то смущаясь из-за того, что я все слышу:

— Ничего себе! Они только что занимались этим на лестнице? А в пятницу у нее был другой парень! Если она и раньше путалась со всеми подряд, тогда понятно, почему Кеннеди…

Я захлопнула дверь и, прислонившись к ней, сползла на пол. Меня трясло, слезы катились градом, а от судорожного дыхания было больно в груди. Мне хотелось убежать. Вернуться домой. Наплевать на то, что меня бросили, на то, что не сбудутся мои мечты, на то, что из-за глупости и неопытности я не в состоянии справиться с собственной жизнью.

На этот раз я перехитрила Бака. Опять он не получил того, чего хотел, и теперь наверняка бесился. Он был симпатичный и пользовался популярностью: девчонки бегали за ним табуном — выбирай любую. Судя по тому, что я видела и слышала, Бак вовсю пользовался этим своим преимуществом. Я не была симпатичнее Оливии или других девчонок, которые на него вешались. Непонятно, почему его так заклинило на мне.

Может, дело в том, что он в свое время из-за чего-то бодался с Кеннеди. Из-за чего — не помню: это было давно, когда они еще только собирались вступать в свой клуб. Неужели Бак и дальше будет меня преследовать, потому что у него зуб на моего бывшего? Не исключено. Видимо, он думает, будто Кеннеди можно этим пронять.

Теперь я наконец-то решила рассказать все Эрин. Она, само собой, рассердится на меня за то, что я так долго молчала. Но как бы я ни боялась ее реакции, выбора у меня не было. Теперь уж точно.

— Это правда, что вчера вечером ты занималась сексом с Баком? — прошипела Эрин, едва за ней захлопнулась дверь нашей комнаты.

Мне показалось, будто кровь отхлынула у меня от лица.

— Кто тебе такое сказал?

— Пфф! Спроси лучше, кто мне еще об этом не говорил! Почему сегодня на астрономии ты сама мне ничего не сказала? И почему именно Бак, а не кто-нибудь другой? Он, конечно, сексуальный и все такое, я не спорю, но…

— Нет, — я с трудом сглотнула; глаза у меня были на мокром месте, — это неправда, Эрин.

Увидев, что со мной творится, она удивленно заморгала, в три шага пересекла комнату и схватила меня за руки:

— Что такое, Джей? Что случилось?

Я плюхнулась на кровать, а Эрин села рядом и уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

— Мне… мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Давай… Я тебя слушаю.

С чего начать? С того, что было вчера? Или две недели назад?

— Пару недель назад, когда был Хеллоуин, я рано ушла с вечеринки, помнишь? Так вот Бак пошел за мной. — Я откусила от губы маленький лоскуток кожи и, почувствовав вкус крови, еще острее вспомнила ту ночь; мое лицо вспыхнуло. — Он был пьяный. Он втолкнул меня в мой грузовик.

Я сидела неподвижно, с трудом выдавливая из себя слова, а подруга слушала открыв рот:

— Он что? — Эрин сильнее сжала мне руку.

— Он хотел меня и-изнасиловать…

— Чего он хотел?

Я закрыла глаза и слизнула кровь с губы:

— Откуда-то появился Лукас и остановил его.

— О боже мой…

Несколько секунд мы просидели молча. Потом я открыла глаза. Эрин, все еще держа меня за руку, пялилась на вытертый ковер у нас под ногами.

— Ты мне веришь?

У меня не получалось сдерживать слезы, но я чувствовала, что скоро они кончатся сами. До прошлого месяца, до разрыва с Кеннеди, я в последний раз плакала больше года назад, когда сломала бедро, катаясь на сноуборде. А еще раньше — когда умерла наша старая собака Сисси.

— Жаклин, как ты можешь? Конечно я тебе верю! Что за вопрос! — Она обиженно на меня посмотрела. — Только вот какого черта ты до сих пор об этом молчала? Потому что думала, я тебе не поверю?

У Эрин задрожала губа. Теперь моя подруга выглядела не столько негодующей, сколько огорченной.

— Чез и Бак — большие друзья, и я надеялась, что мне удастся просто… не пересекаться с ним…

— Жаклин, женщины должны обязательно рассказывать друг другу о таких вещах! И насрать, пьяный он был или нет…

— Это еще не все. — (Соседка молча уставилась на меня.) — Вчера вечером он пристал ко мне на лестнице. — Тут глаза у Эрин округлились, а я замотала головой. — Ничего не случилось: я выманила его на этаж — пообещала пустить в комнату, а там при всех сказала, чтобы он уходил. — Я закрыла лицо руками и на выдохе договорила: — Он обставил все так, будто мы уже сделали это на лестнице. Оливия его слышала…

— Да уж, я себе представляю! — Эрин снова схватила меня за руки. — Эта языкастая шлюха ни о ком не имеет права распространять слухи! Но на нее мне плевать. Скажи правду: он точно ничего тебе не сделал?

Я покачала головой:

— Только очень напугал.

Она вздохнула и, наморщив лоб, задумалась, а потом вдруг резко выпрямилась и сказала:

— Погоди. То есть этот лживый подонок на самом деле наткнулся не на каких-то там бродяг в темном переулке, а на кулаки Лукаса, да еще и не один раз?

— Да.

По глазам было видно, как Эрин обиделась.

— Ну почему ты мне не сказала?

Мои плечи еле заметно дернулись вверх-вниз.

— Не знаю. Прости.

Вместо ответа, она меня обняла:

— А Лукас? Раньше, до этой истории, ты его знала?

Я прижалась к подруге, уткнувшись головой ей в шею:

— Нет. До того вечера я его не видела. На экономику ходит столько народу, а я не особенно-то смотрела по сторонам. У меня ведь был Кеннеди. — Я горестно взмахнула руками. — Или мне казалось, что он у меня был.

Мы с Эрин обнялись еще крепче, и она сказала:

— Конечно он у тебя был.