Просто сказка

1 Без единой ошибки

Ровно в полночь Джессике предстояло решить непростую задачку: чем заменить по причине отсутствия партнера обязательный, еженощный, пусть и не столь эффективный, половой акт, который почти неизбежно превращался в новую привычку.

Мысленно представлять, закрыв глаза, Томаса, ее Томаса, в идиотской фланелевой рубашке до пят оставленной супруге не очень-то хотелось.

Тем более что монотонность и однообразие действий пожилого джентльмена никак не вдохновляли ее.

И Джессика вспомнила про оккультный рецепт.

Не бывает замков без призраков — это почти доказанный, научный факт.

Джессика деловито потерла ладошку о ладошку.

Но вот показываются эти заложники вечности не каждому.

Джессика сцепила пальцы в крепкий захват — это всегда помогало ей сосредоточиться.

А только избранным.

Джессика взметнула соединенные руки над головой.

Если рецепт сумасшедшей баронессы — не шутка, то, значит, есть шанс познакомиться с бестелесным обитателем замка.

Джессика развела руки по сторонам, изображая тоскующего призрака.

А почему бы не поэкспериментировать с трельяжем в спальне?

Джессика отыскала в косметичке помаду цвета свежей крови.

Может, нет никакой разницы, на каком из этих многочисленных зеркал начертать сердце, пронзенное стрелой?

Джессика направилась на кухню, где приметила целую батарею из разнокалиберных бутылок шотландского виски.

Молодая особа решила компенсировать отсутствие пожилого джентльмена вызовом призрака.

Джессика погрузила в карман халата плоскую бутылку с винтовой пробкой.

Халат немного перекосило.

По крайней мере, призрак хоть умеет целоваться, и довольно нежно.

Джессика захватила мерный стакан, чтобы не ошибиться с требуемой дозой.

Стакан оттопырил второй карман халата, оттопырил гораздо сильней, чем солидная бутылка виски.

Да и губы у призрака не были ни бесплотными, ни холодными.

Джессика направилась за оккультным рецептом.

Может, страсть дает призракам способность на мгновение возвращаться в прежний облик?

Но в коридоре, возле панно с героически погибающим львом, отчаянная хозяйка вспомнила, что забыла взять серебряный колокольчик.

— Возвращаться — плохая примета, — сообщила Джессика охотникам, терзающим гривастую добычу длинными мечами. — Очень плохая. Но без колокольчика ничего толкового не получится.

Лев и его мучители были поглощены своим азартным занятием и не ответили ни вдохом, ни выдохом.

Джессика вернулась на кухню, опробовала колокольчик.

Войдя в библиотеку и включив свет, Джессика насторожилась.

Молодая особа точно помнила, что оставляла рецепт между чернильницей и бокалом с гусиными перьями.

Джессика оглядела пустую библиотеку и приблизилась к секретеру.

А сейчас лист формата А4 лежал ближе к тройному шандалу с лампочками, стилизованными под свечи.

Молодая особа, вспомнившая, как вчера сам по себе из шкафа вывалился фолиант, не касаясь рецепта, тоже подвергнувшегося действию то ли сквозняка, то ли полтергейста, взглянула на знакомый текст.

Мозг еще не осознал увиденное, а сердце успело ударить в тревожный набат.

Джессика восстановила дыхание и снова вгляделась в рецепт.

Несомненно, кто-то добавил внизу страницы еще одно предложение: о том, где найти зеркало, указанное в рецепте.

И это точно сделал не Томас, ее Томас.

Но самое поразительное заключалось в том, что зеркало находилось не где-нибудь, а за той запертой таинственной дверью, замаскированной панно с издыхающим львом.

Джессика подхватила лист и взглянула на обратную сторону, но там не оказалось никакого продолжения.

Похоже, это призрак так развлекается.

И довольно грамотный призрак: в тексте не допущено ни одной грамматической или синтаксической ошибки.

Джессика отыскала в пустых недрах секретера нож для разрезания страниц.

Кто знает, может, все призраки являются полиглотами, и им без разницы, на каком языке писать записки.

Джессика попробовала пальцем острие стального лезвия. Может, с помощью этого инструмента удастся открыть таинственную дверь?

Джессика, вооруженная помадой и ножом…

Джессика, отяжеленная бутылкой виски и мерным стаканом…

Джессика, готовая к любому мистическому повороту ближайших событий, поспешила к охотничьему панно.

На перекрестках фосфоресцирующие рыцари светились интенсивней, чем обычно.

Джессика, прежде чем спуститься к двери, внимательно присмотрелась к вытканной сцене, которая каждый раз, в зависимости от освещения, выглядела немного по-другому.

Израненный лев утратил былую мощь и умерил гнев.

Всадники же, наоборот, усилили натиск.

Джессика задрала грубый полог и спустилась по крутым ступеням.

Нажав на стылость витой ручки, отчаянная хозяйка поняла, что нож вряд ли понадобится. В этот раз таинственная дверь легко и бесшумно поддалась…

2 Пробный вызов

За секретной дверью не оказалось ни темницы с прикованным скелетом, ни винного погреба с бочками, ни даже чулана с рухлядью и вещами, не вписывающимися в новую эпоху.

Джессика, миновав узкий тамбур, оказалась среди реторт из гнутого стекла, пустых колб, чугунных штативов и прочих алхимических штуковин.

С потолка бил яркий свет кварцевых ламп, убивающих микробов прошлого и современные бактерии.

Молодая особа догадалась, что именно здесь сумасшедшая баронесса Ульрика фон Кнаппе проводила ночные часы за изысканиями эликсира если не бессмертия, то долгой-предолгой жизни.

Джессика внимательно осмотрела тайную лабораторию.

На удивление, приборы не имели даже признаков столетней пыли, как будто ими пользовались совсем недавно.

В отнюдь не спертом воздухе замкнутого пространства ощущался резковатый запах озона.

Джессика наступила на собственную, совсем короткую и почти незаметную тень.

И зачем в помещении, которым никто не пользуется, установлено кварцевание?

Впрочем, новая владелица замка и всех его призраков была готова ко всему.

Дополнение в оккультный рецепт показало, что в этих мрачных апартаментах, несущих явный отпечаток прошлых веков, наверняка возможна любая мистическая ахинея.

Джессика остановилась напротив того самого зеркала, посредством которого ей предстояло провести спиритический сеанс.

До срока, указанного в рецепте, оставалось ровно пятнадцать минут.

Джессика поставила колокольчик рядом с отсвечивающей колбой.

Надо успеть.

Джессика вынула из кармана мерный стакан и пристроила среди чудных приборов.

А то жди потом еще сутки.

Бутылка с виски тоже нашла свое достойное место в алхимической иерархии.

Джессика, прежде чем снять с помады колпачок, еще раз перечитала рецепт и приступила к ответственному ритуалу.

Помада оставила жирную и четкую линию на зеркальной глади.

А почему должен явиться именно несчастный Ральф, утонувший в стоячей воде крепостного рва?

Джессика отступила на шаг.

Сердце цвета свежей крови получилось немного косоватым.

А вдруг оккультному департаменту по призрачным делам вздумается изменить программу?

Джессика пронзила помадное сердце тонкой стрелой с ершистым оперением.

Кто же придет?

Зажмурившись, Джессика зазвонила в серебряный колокольчик.

Если, конечно, рецепт не обманет.

Джессика вслушивалась в окружающее пространство, стараясь уловить первые характерные признаки, сообщающие о приходе из того мира.

Кто?

Джессика, не дождавшись ни единого подозрительного звука, вперилась в собственное отражение.

Покойная матушка?

Сумасшедшая баронесса?

Или одна из жен Томаса, ее Томаса?

А вдруг припрутся все трое одновременно?

Одна будет вымаливать шапочку.

Вторая потребует перчатку.

А третья — новый купальник…

Или Ральф?

Ральф.

За зеркалом наконец послышался вкрадчивый инфернальный шорох.

— Ральф, это ты? — спросила Джессика. — Ральф?

— Да, это я, мэм.

Раздавшийся голос звучал сугубо по-американски.

Джессика улыбнулась своему пьяненькому отражению.

— Похоже, с шотландским виски — перебор…

Призрак, таившийся в зеркальной бесконечности, не только заговорил по-английски на американский манер, но в потустороннем голосе явно слышались интонации могильного ковбоя, носившего, кстати, такое же имя — Ральф.

Джессика не успела подумать, что это — чистейшая мистика из мистик, как вступила в диалог с несчастным юношей.

— Хеллоу, мэм! — глухо повторил американизированный призрак. — И спасибо, большое спасибо.

— За что?

Джессика едва удержалась от слова «дорогой».

— За что спасибо?

— Меня так давно никто не приглашал на свидание.

— Но вы же иногда являетесь без всякого приглашения. — Джессика уперла руки в бедра. — Например, в зимний сад.

— Да, было дело.

— Скажите, сэр, а это не вы поцеловали меня?

— Где?

— У фонтана, когда я спала.

— В гамаке?

— Да.

— Под пледом?

— Ага — значит, это все-таки ваши проделки?

— Мои, мои, — грустно признался призрак. — Но, надеюсь, этот поцелуй вас не напугал.

— Нисколько.

Джессика улыбнулась своему отражению и невидимому призраку, находящемуся где-то рядом.

— Только разве привидения могут целовать?

— Когда сильно захотят.

— В каком смысле?

— Ну… это запутанный инфернальный вопрос. Влюбляясь, призрак способен на какое-то мгновение преобразовывать свою бестелесную аморфность во что-то, похожее на материальность.

— Значит, вы намекаете, что влюбились в меня?

— С первого взгляда.

Призрак пошловато хихикнул.

— И заметьте, мэм, без всякой предварительной слежки.

— Так вам и про частного детектива известно?

— Видите ли, мэм, с тем сыщиком случилось весьма неприятное происшествие с летальным исходом.

— Бедняжка.

— Детектив, честно зарабатывающий себе на пропитание сыском, увы, угодил в автомобильную катастрофу.

— Когда?

— На следующий день после вашего авантюрного бракосочетания.

— И вы что, встретились с ним на том свете?

— Не совсем на том.

Призрак многозначительно хмыкнул.

— Пока детектив маялся сорок дней между этим светом и тем, он многое успел рассказать.

— И о чем же, если не секрет?

— Я не смею. — Призрак начал выкаблучиваться. — Вдруг вы, мэм, не так поймете?

— Продолжай, коли начал.

— Но вы можете, мэм, испытать нежелательный стресс.

Джессика, разгоряченная шотландским виски и оккультной беседой, проявила изрядную настойчивость.

— Пусть. Подумаешь, стресс… — Молодая особа заглянула в пустой мерный стакан. — По крайней мере, будет не так скучно и одиноко.

— В общем, детектив рассказал, как вы, мэм, грезили о телевизоре с диагональю 50 дюймов, о стиралке, о посудомоечной машине, чайно-кофейном агрегате…

Призрак снова хихикнул.

— Кажется, я ничего не забыл?

— Микроволновая печь на 120 режимов.

Джессика, теперь обладающая всем этим встроенным набором счастливой хозяйки, сменила тему.

— Но при чем здесь стресс?

— Детектив еще уточнил, что вам грозит…

Призрак умолк, нагнетая психологическое напряжение.

— Ральф, дружище, кончай эти свои мелодраматические штучки. — Джессика плеснула в стакан виски. — Говори все, как есть. — Джессика чокнулась с зеркалом. — Я уже достаточно взрослая девочка.

— Вам, мэм, грозит очень большая опасность.

Призрак многозначительно понизил голос до глуховатого шепота.

— Очень большая.

От такого заявления наглого призрака молодая особа позабыла все правила общения с инфернальными явлениями.

— Кто ты?

— Тот, кого ты вызвала.

— А можно конкретней?

— Можно.

Джессика глотнула виски, чтобы облегчить спиритическое общение.

— Тогда скажи, ты враг или друг?

— Я твой друг и защитник.

— Чем ты это докажешь?

— Еще не пришло время. — Призрак снова заговорил в полный голос: — Но я помогу тебе выпутаться из любой беды.

— Хоть на этом спасибо.

Джессика без раздумий добавила еще алкоголю.

Коктейль из шотландского виски и оккультной беседы оказался слишком крепким.

— А вот скажи-ка, с точки зрения призрака, кто красивей?

Молодая особа распахнула халат, предъявив зеркалу алые розочки на голубом фоне и полупрозрачный лифчик с четко угадываемыми ядреными сосками.

— Я или старая грымза-баронесса?

— Без комментариев.

— Нет, я требую однозначного ответа!

— Я не могу быть объективным.

— Это почему же?

— Потому что я влюбился с первого взгляда.

— В кого?

— Ну не в сумасшедшую же баронессу.

— Значит, я красивей?

— И намного.

— Что и требовалось доказать.

Молодая особа привела себя в надлежащий вид.

— А ты бы пожертвовал собой ради меня?

— Думаю, пожертвовал бы.

— А ты не думай.

Джессика погладила осмелевшими пальцами холодную и скользкую поверхность зеркала, так не похожую на человеческую плоть.

— В таких случаях думать вредно.

— Мэм, вы бы поосторожней.

— С тобой?

— Нет, с виски.

— Да… Я в жизни так не напивалась… — Молодая особа вновь приласкала зеркало. — Какой ты все-таки фригидный…

Призрак никак не отреагировал на провокационный диагноз.

Джессика вдруг ощутила нарастающую тревогу.

То ли от избытка спиртного, то ли от затянувшегося спиритического сеанса.

— Ральф, ты говорил о какой-то беде…

— Я же сказал: об этом — позже.

— Когда?

— Наверное, скоро.

— Значит, я должна буду повторить вызов?

— Несомненно.

— Опять тратить помаду и виски?

— А что, я не стою этих усилий?

— Пока не знаю.

Джессика отвернулась от зеркала.

— До завтра! — глухо сказал призрак. — О, прекрасная замковладелица!

Джессика снова уставилось на свое мутное отражение.

— А зачем ты в библиотеке изображал эхо?

Но призрак больше не произнес ни слова…

3 Повторное рандеву

Оставшаяся ночь далась молодой особе легко: пьяный сон обошелся без кошмаров, ужасов и порнографии.

Утро прошло под знаком похмельного синдрома.

День превратился в сплошное отлеживание.

Видел бы отсутствующий супруг, до чего доводят организм спиритические сеансы…

Джессика, к вечеру оклемавшись, с трудом дотерпела до назначенного часа.

С одной стороны, молодую особу волновали туманно высказанные призраком тревожные намеки на что-то, весьма нехорошее.

Но, с другой стороны, хозяйка замка начала ощущать какое-то странное чувство, похожее то ли на привязанность, то ли на дружбу к привидению по имени Ральф.

А что, неплохо побеседовали.

Ровно за полчаса до времени инфернального призыва Джессика с полным набором спирита-любителя отправилась к заветному зеркалу.

На этот раз помады на окровавленное сердце, пронзенное стрелой, ушло намного меньше.

И колокольчик прозвонил не так лихорадочно и порывисто.

И с виски Джессика не переборщила.

Но вызванный дух снова заговорил по-американски, снова подражая своему тезке, вкалывающему на кладбище:

— Хэллоу, мэм. — Призрак откровенно хихикнул. — Похоже, вам замечательно спалось.

— С чего ты это взял?

— Ну… вы же не появились в зимнем саду.

— Опять бы полез с поцелуями?

— Непременно.

Призрак наглел все больше и больше.

Молодая особа решила вернуть диалог в более конструктивное русло.

— Ральф, ты хоть и не человек, но тебе должно быть очень стыдно.

— За что, мэм?

— А разве хорошо издеваться над женщиной, которая тебе полностью доверилась?

— Издеваться?

— А как же еще назвать то, что ты морочишь мне голову своими грязными намеками!

— Грязными?

— Извини, я неточно выразилась. — Джессика на мгновение призадумалась. — Ага, лучше скажем: путающими намеками.

— Я просто хотел предупредить.

— О чем?

— Ну, чтобы кое-какие странные моменты не стали для вас неожиданностью.

— Мне что-то угрожает в замке?

— Да.

— Что?

— Об этом узнаешь в свой час.

— А ты меня не обманываешь?

— Клянусь духом матери…

— Кстати, а нельзя ли вызвать сюда мою покойную маменьку?

— Нет, призрак можно вызвать только в том ареале, где носитель души встретил смерть.

— Я не знала, что на фантомов распространяются пространственные ограничения.

Наступила тишина.

Призрак явно безмятежно витал где-то в эфирах и не собирался помочь скверной хозяйке собраться с мыслями.

— Ральф, ну будь не призраком, человеком, скажи, чего мне опасаться, чего бояться?

— Но я не могу в данный момент открыть полную истину.

— Почему?

— Это лишь навредит нашим отношениям.

— Значит, ты хочешь, чтобы я каждую ночь общалась с тобой?

— Да, мэм. — Призрак шумно вздохнул. — И как можно дольше.

— Учту на будущее. — Джессика машинально поправила прическу. — Я тебе нравлюсь?

— Еще бы.

— А ты не врешь?

— Призраки не могут обманывать.

— С какой стати?

— У них другая конституция.

— В каком смысле?

— Они способны только на вещие предсказания.

— Ага, ну вот, Ральф, ты и попался.

Джессика показала зеркалу язык.

— Давай-ка быстренько сообщи: что ждет меня в самое ближайшее время?

— Безмятежный сон.

— Еще скажи, что я в постели буду совершенно одна.

— И совершенно обнаженная.

— Значит, ты все-таки подглядываешь за мной в спальне?

— Немного.

— А в душевой кабине?

— Тоже.

— А когда я, извиняюсь, сажусь на унитаз? Призрак, застыдившись, не ответил и исчез, даже не попрощавшись.

— Ладно, смотри, парень, сколько душе влезет.

Джессика подзаправилась шотландским виски и строевым шагом гвардейца — носителя волынки отправилась в кухню, чтобы там без призрака и без мужа плотно и вкусно закусить…

4 Решительное объяснение

Вопреки острому приступу ночной булимии хозяйка, увлекшаяся спиритическим общением, снова крепко спала без кошмаров и ужасов, которые остались в мутном Зазеркалье вместе с вещим призраком.

Похмельный синдром тоже снялся гораздо легче вчерашнего.

Чтобы скоротать день, посвежевшая Джессика отправилась в зимний сад.

Но лежание в гамаке окончилось безрезультатно.

Призрак так и не явился, чтобы поцеловать свою земную любовь.

Когда до назначенного часа вызова осталось минут пятнадцать, молодая особа, подсевшая на спиритическую хрень, поспешила к зеркалу.

Помада цвета крови пущена в ход.

А вдруг на этот раз призрак не появится?

Начертанное сердце пронзает амурная стрела с густым оперением и острым-преострым наконечником.

Но ведь обитатель иного мира так и не раскрыл, в чем же состоит надвигающаяся опасность.

Виски с торопливым бульканьем наполняет мерный стакан.

Только бы вновь сработал рецепт Ульрики фон Кнаппе.

Алкоголь уже привычно бьет по извилинам и стремительно рассасывается по всему организму.

Только бы сработал.

Молодая особа энергично зазвонила в серебряный колокольчик, призывая инфернального друга.

И Ральф не заставил себя ждать.

— Ты, наверное, обиделась?

— На что?

— Что я не посмел тебя поцеловать в зимнем саду.

— Да, кстати, почему не посмел?

— Но ты ведь не спала по-настоящему, а притворялась.

— Похоже, вас, призраков, трудно обманывать.

— Оккультный факт.

— Ну хватит лирики. — Джессика проявила настырность. — Давай лучше обсудим вопрос о грядущей угрозе.

— Можно.

Сегодня призрак был настроен гораздо решительней.

— Так. Расскажи откровенно и прямо о том, что может со мной случиться.

— Могло бы случиться непоправимое.

— Почему «могло»?

— Потому что я — здесь.

— Ты продолжаешь говорить сплошными загадками.

— Я скажу правду. Только обещай мне реагировать спокойно.

— Спокойно — вряд ли.

Призрак в ответ промолчал, анализируя сказанное.

Джессика продолжила внезапную исповедь:

— Ральф.

— Да?

— Ральф, ты хочешь знать причину моей неуверенности?

— Да.

— Только поклянись, что не исчезнешь.

— Клянусь всем загробным миром.

— Обещай, что ответишь той же правдой, какую скажу тебе я.

— Обещаю.

— Хорошо.

Джессика вперила упрямый и пытливый взор в собственное напряженное отражение.

— Скажи, Ральф, можно в призрака влюбиться по-настоящему, как в мужчину?

— Не знаю, как в призрака, а вот в меня — можно.

Отражение Джессики начало колебаться в зеркале, которое вдруг само заколебалось и отъехало в сторону.

В лицо молодой особе ударил затхлый сквозняк.

Хозяйка замкового привидения, возжелавшего материализоваться благодаря взаимной любви, на всякий случай закрыла глаза.

Инфернальный флирт развивался по какому-то совсем фантастическому сценарию.

— Ладно, хватит заниматься спиритизмом.

— Так ты не призрак?

— Я Ральф.

Джессика почувствовала, как ее крепко и в то же время бережно обнимают сильные руки.

— Не призрак?

— Да человек я.

Джессика в подтверждение слов получила легкий поцелуй в щеку.

— Человек.

Молодая особа, дождавшись повторного, более смелого поцелуя, открыла глаза.

Перед ней стоял Ральф, могильный ковбой, атлет в джинсах, который на кладбище предупреждал ее об опасности брака с Томасом Джоном Крейгом-младшим.

Джессика нахмурилась, как настоящая хозяйка, которой не понравилось вторжение на частную территорию, да к тому же серьезно охраняемую.

— Парень, а ты как попал в замок?

— Служебное задание, крошка. — Ральф — не призрак, человек — застыл по стойке «смирно». — Можно, я буду называть тебя «Крошка»?

— Уже назвал.

— Так вот: мое задание напрямую связано с обеспечением безопасности некоей особы, именуемой в оперативных сводках как «четвертая жена», то есть Джессика, в девичестве Марлоу.

— Но признайся, как ты все-таки проник внутрь, минуя сигнализацию?

— Крошка, это сугубо технический вопрос.

— Задолбал ты меня, парень, задолбал.

— В каком, извини, смысле?

— В виде призрака ты мне больше нравился.

— Ну ясно, скрытность способствует раскованности.

— Хорошо, что не распущенности.

Джессика одернула халат.

— Кстати, надеюсь, ты за мной не подглядывал, когда я нежилась в джакузи?

— Нет, Крошка.

— А зря.

Джессика плеснула в мерный стакан виски и отхлебнула — для полного и окончательного прояснения оккультной ситуации, вышедшей на реалистический уровень.

— Так ты, Ральф, все-таки призрак или человек?

— Человек во плоти.

Могильный ковбой продемонстрировал одурманенной алкоголем хозяйке развитую мускулатуру рук и ног.

— А документ у тебя имеется?

— Конечно.

— Покажи.

— Сию минуту.

Ральф — не призрак, человек — вытащил из кармана джинсов удостоверение с гербом весьма солидной организации.

— Ты что, обыкновенный шпион?

— Нет.

— Ловец привидений?

— Увы, всего лишь агент Интерпола.

Джессика еще раз просмотрела солидное удостоверение с голограммой и антропометрическими данными.

— И что понадобилось Интерполу в моем замке? — Джессика хитро прищурилась и повторила с удовольствием: — В моем замке!

5 Коварный замысел

— Крошка, я прибыл в замок, опередив тебя на двенадцать часов…

— Вот почему ты не присутствовал на нашем бракосочетании?

— А в каждом приличном замке, кроме фирменного привидения, должен иметься и потайной подземный ход.

— Логично.

— Ну вот, и предварительное ознакомление с компьютерной системой наблюдения показало, что, возможно, имеются камеры слежения в твоей спальне, кухне и прочих жилых апартаментах.

— Поэтому ты и прятался за зеркалами?

— Не хотел рисковать.

Ральф — не призрак, человек — снова обнял чужую жену.

— Только вот не выдержал в зимнем саду, материализовался и поцеловал.

— А здесь за нами никто не следит?

Джессика возвела очи к потолку секретной лаборатории.

— Не бойся: тут чисто.

Джессика, отступив на пару шагов и задев локтем пустую реторту, внимательно оглядела своего потенциального ангела-хранителя.

— А теперь, парень, отвечай: что все-таки мне грозит в моем замке?

— Крошка, неужели ты не догадываешься?

— Ты намекаешь, что опасность исходит от Томаса? — Джессика как можно ближе подошла к пришедшему ее защитить. — Моего Томаса?

— Ну не от призрака же юноши, утонувшего во рву, и не от тени безумной Ульрики фон Кнаппе.

— Но зачем Томасу Джону Крейгу-младшему избавляться от меня?

Джессика прильнула к груди могильного ковбоя.

— Я же его полностью устраиваю как жена.

— Увы, Крошка, твой брак оказался элементарной ловушкой.

— Требую доказательств.

— Скажи, зачем твоему супругу понадобились твои не совсем чистые трусики?

— У каждого своя слабость…

— Крошка, фетишизм придуман для отвода глаз. А на самом деле все намного проще и трагичней.

Джессика отпрянула от глаголющего пугающую истину:

— Так как, ты сказал, я именуюсь в оперативных сводках?

— «Четвертая жена».

— Выходит, все предыдущие жены Томаса Джона Крейга-младшего были заранее обречены?

Джессика снова прижалась к возможному спасителю.

— Обречены на верную гибель?

— Да, старый хрыч все планировал задолго до первого приглашения намеченной жертвы на роковой ланч.

— Как это подло!

— После брака счастливая новобрачная увозилась в какое-нибудь тихое, изолированное от внешнего мира местечко.

— В этот замок?

— Нет, мерзкий жених для каждой обреченной невесты выбирал другую страну, чтобы не вызвать подозрения.

— Как это низко!

— И больше никто никогда ее не видел — ни первую жену, ни вторую, ни третью.

— Значит, я пошла давно проторенной дорожкой?

— Но, будем надеяться, без печального финала.

— Хорошо бы.

Джессика дотянулась до початой бутылки с шотландским виски.

— Первую жену растерзали акулы.

Джессика взяла мерный стакан.

— Вторую накрыла снежная лавина.

Джессика свинтила пробку.

— Третью утащил крокодил.

Джессика взболтнула спасительный алкоголь.

— А что уготовано мне?

— Авиационная катастрофа над океаном.

— Парень, ты шутишь?

— Нисколечко.

— И я сама же во время перелета из Штатов в Европу подала ему идею крушения?

— Не огорчайся, Крошка.

Ральф — не призрак, человек — поцеловал обманутую супругу в щеку.

— Томас Джон Крейг-потрошитель наверняка придумал бы что-нибудь подобное и сам.

— Как ты его назвал?

— «Потрошитель» — другого он не заслуживает.

— А все же каким образом я должна очутиться в обреченном самолете?

— Никаким.

— Это уже интересно.

— Просто, Крошка, почти доказаны факты, что первая жена не тонула в океане, вторая не попадала под лавину, а третья — в зубы крокодилу.

— Парень, я совсем запуталась. У меня в голове все перемешалось, как салат. Не хватает лишь майонеза.

— Сейчас, Крошка, ты все поймешь.

— Надеюсь.

— Все предыдущие случаи были только имитацией.

— Не ожидала от Томаса ничего подобного.

— Катастрофа произойдет без тебя.

— Вот и славненько.

— И останутся на месте авиационной катастрофы лишь голубые трусики с алыми розочками, потемневшими от вагинальных, извините, выделений.

— А почему именно трусики?

— О, здесь старый злодей продумал все досконально. Во-первых, экспертиза ДНК установит принадлежность интимного белья Джессике, в девичестве Марлоу. А во-вторых, обнаружение трусиков с… извини… определенными следами будет свидетельствовать о том, что незадолго до крушения развратная девица занималась сексом с инструктором, что и повлекло за собой катастрофу.

— Но это уже слишком! — Джессика плеснула в мерный стакан остаток виски. — Обвинить меня еще и в авиакатастрофе!

— Изящный ход, весьма характерный для пожилого джентльмена.

Ральф — не призрак, человек — отобрал стакан с алкоголем у почти обреченной чужой жены.

— Вспомни предыдущие истории.

— Дай хотя бы глоточек.

— Попозже.

— Уговорил.

Ральф — не призрак, человек — сам отхлебнул приличную бодрящую порцию.

— Из-под лавины извлекли только шапочку.

— Да.

— Из океана выловили обрывки купальника.

— Да.

— А после нападения аллигатора осталась лишь перчатка.

— Но это же глупо — использовать снова и снова один и тот же прием!

Джессика снова дотянулась до бутылки.

— Глупо. Зато эффективно.

— Мне нужен глоточек, а то сойду с ума.

— Только один.

— Уговорил.

Джессика подбодрила организм крепким алкоголем.

— Значит, от меня должны будут остаться лишь мои любимые голубые трусики с алыми розочками?

— Да, Крошка.

— Ну а где же я сама буду пребывать?

— В какой-нибудь безымянной могиле в качестве второго, нигде не зарегистрированного покойника.

При слове «покойник» Джессика машинально повторила глоток.

Ральф — не призрак, человек — позволив будущей жертве лишнюю успокоительную дозу, вернул и стакан, и бутылку себе.

— Я тебе не верю.

— Ладно, тогда поверишь своим глазам.

Ральф — не призрак, человек — осушил и стакан, и бутылку.

— Только без обмороков.

— Постараюсь.

— Я рядом.

— А может нам — того? — Джессика ухватила проводника за рубаху. — Может, нам позвать на помощь?

— Кого?

— Ральфа.

— Так я же здесь.

— Не тебя. Который призрак…

— Бесполезно.

— Ты уверен?

— Вполне.

— Почему?

— Видишь ли, этот инфернальный Ральф — весьма заинтересованное лицо.

— В чем заинтересованное?

— В твоей скорейшей и мучительной кончине.

— С какой стати?

— А чтобы у него появился, так сказать, партнер.

— Может, ты и прав.

Джессика отпустила рубаху проводника, знающего даже мотивы поведения замкового призрака.

— Это же так скучно и тоскливо — слоняться одному век за веком…

— Славная получится, так сказать, парочка.

— Завидуешь?

— Нисколечко.

— Нет, завидуешь.

— Крошка, не спорь: я не допущу, чтобы вы с моим тезкой соединились в призрачный дуэт.

— Надеюсь.

— А вот Томасу Джону Крейгу-потрошителю давно пора на тот свет.

— Но зачем ему все это надо?

— Сейчас узнаешь.

Ральф — не призрак, человек — нажал какой-то незаметный рычаг на лабораторном столе, и торцовая стена, утыканная алхимическими пробирками, бесшумно раздвинулась.

— Лучше все увидеть собственными глазами, Крошка!

— Так испоганить медовый месяц!

— Смелей.

— Но ведь если ты сказал правду, я этого не переживу. — Джессика рывком догнала проводника, знающего истину. — Не переживу…

6 Жуткая экспозиция

Ральф — не призрак, человек — первым вошел в хирургический отсек в подвале замка и включил полный верхний свет.

— Смотри.

Джессика подчинилась голосу, в котором все еще звучала досада.

— Смотри: здесь все готово для убийства.

— Кого?

— Тебя, Крошка, тебя.

— Так он что — хирург-садист?

— Нет, всего лишь пожилой джентльмен, старающийся продлить свою жизнь посредством трансплантации молодых органов.

— Так вот почему этот гад трахался в ночной рубашке! — Джессика, превратившаяся из жены Томаса Джона Крейга-младшего в потенциальную жертву Томаса Джона Крейга-потрошителя, вошла в операционную. — Чтобы не показывать шрамы от предыдущих пересадок!

— Минуточку… — Ральф — не призрак, человек — для большей убедительности врубил операционный рефлектор, состоящий из дюжины ярких светильников. — Любуйся.

Сдвоенное хирургическое ложе, накрытое широкой синей простыней, напоминало супружескую кровать, готовую к первой брачной ночи.

— Вот место для донора.

— Где?

— Справа.

— Значит, для меня?

— Разумеется.

— Ужас!

— Ну а слева — для реципиента.

— Моего То…

Молодая особа так и не смогла произнести имя коварного пожилого джентльмена, придумавшего весьма оригинальный способ использования собственных жен в качестве источника запасных частей.

Джессика никогда не была в операционной ни в качестве пациента, ни, тем более, в качестве обслуживающего этот жуткий, кровавый и смертельно опасный процесс.

Джессика даже фильмы не смотрела про то, как вскрывают, кромсают, зашивают.

И стоило в читаемом романе появиться хотя бы намеку на возможное хирургическое вмешательство, как злополучная книга отправлялась прямиком в мусорный контейнер.

Но зато покойная мамочка знала назубок название каждого инструмента, предназначенного для кровавого действа.

И с раннего детства пугала Джессику мудреными и жуткими названиями.

Молодая впечатлительная особа вдруг четко и весьма осязаемо представила, как ее беспомощное, распластанное под ярким рефлектором тело подвергается хирургическому вмешательству.

Набрасывается стая гибких змееподобных кусачих проводов!

Впивается орда шприцев!

Зонды проникают в естественные отверстия — в нос, в рот…

А потом — ланцет!

Следом — холодный скальпель.

Пила занимается ребрами.

Цанги разбирают сосуды.

Экстракторы зачищают вены…

Джессика закрыла глаза, чтобы не видеть этой блицующей и сияющей армады.

Искусственное сердце, не умеющее любить.

Искусственные легкие, не знающие учащенного ритма страсти.

Искусственные почки, равнодушные ко всему.

Искусственная печень, не подсаженная алкоголем.

Искусственный мозг, избавленный от страха смерти.

Джессика начала медленно и ватно опускаться на кафельный пол.

Но Ральф — не призрак, человек — успел подхватить тело, приготовленное для выемки такого здорового, такого великолепного, такого добротного сердца…

7 Акты без антракта

Джессика крепко зажмурилась от невыносимо яркого хирургического света.

— Как в театре, — сказала Джессика тихо.

— Где, где?

— В театре, на сцене.

— В принципе — похоже.

— Еще бы… Как в трагедии… Этого, ну…

— Софокла?

— Сам ты свекла!

— Эсхила?

— Пила и буду пить.

— На здоровье.

— Виски, ты понял?

— Еще бы не понять.

— Не разбавленное.

— Ого!

— И даже безо льда.

— А не рискованно будет?

— Зато не страшно.

— Ну, алкоголь не самое лучшее средство против мерзостей и ужасов.

— Возможно.

— Есть патентованные средства релаксации.

— Нет, я таблетки презираю.

— Я тоже.

— А, по-моему, виски может заменить только одно…

— Я весь внимание.

— Дружба.

— Между очаровательной женщиной и…

— И агентом Интерпола!

Первым улыбнулся Ральф — не призрак, человек.

Джессика ответила не менее многозначащим движением чересчур пухлых губ.

Обоюдный смех наполнил операционную.

Конечно, здесь более уместны стоны, мольбы и стенания.

Конечно, хирургическое ложе предназначено для вскриков сожаления и последних слов.

А несвоевременная веселость еще больше подчеркивала жуть, исходящую от места, где старые органы отправляются в утиль, а молодые насильно пересаживаются в чужое нутро.

Джессика издала протестующий нечленораздельный звук:

— Бррр!

Молодая особа еще крепче обвила шею гида по местам возможной смерти.

— Не бойся. — Агент, знающий толк в захватах и болевых приемах, мгновенно посерьезнел. — Я с тобой.

Джессика вглядывалась в лицо мужчины, так нежно и так крепко держащего на руках ее ослабевшее от набежавших страхов тело, молящее о защите.

Джессика пыталась разглядеть в образцово-правильных чертах признаки настоящего чувства.

Джессика выискивала в глубине темно-синих глаз мерцание, указывающее на истинную любовь.

Джессика вслушивалась в ровное и надежное дыхание спасителя, отыскивая приметы зарождающейся страсти.

Еще никто и никогда не держал ее на руках так бережно и осторожно.

Еще никто и никогда не одаривал ее такими долгими взглядами.

Еще никто и никогда не целовал ее в макушку так ласково, забавно и неловко.

Но молодая особа, преодолевая хмельную бесшабашность и отрезвляющий, но противный страх, с каждой секундой убеждалась, что находится в данный момент в надежных руках.

Ральф — не призрак, человек — скупился на слова, хотя и мог бы необязательными признаниями заработать кучу очков.

А Джессике почему-то хотелось болтать о чем угодно, лишь бы не молчать.

О чем угодно…

— Парень, ты любил кого-нибудь?

— Нет.

— Правда?

— Да.

— Но почему?

— Сначала учеба, потом стажировка, потом работа…

— Ты трудоголик?

— Нет, но просто — чтобы добиться успеха хоть в чем-то, надо ограничивать себя.

— В любви тоже?

Ральф — не призрак, человек — положил разговорившуюся жертву старого маньяка на операционный стол.

— Ага, вспомнила!

— Автора трагедии?

— Нет, комедии. Там еще ради смеха афро-американец в костюме венецианского дожа в финале изящно душит собственную жену, причем совершенно невинную, то есть не виноватую.

— Зал, наверное, валялся от смеха.

— Ага, умирал от хохота.

— И долго он ее душил?

— Достаточно… Э, парень! Ты что делаешь?

— Как что? Раздеваю.

— Кого?

— Тебя, Крошка, тебя.

— Ну, если тебе нравится, пожалуйста.

— Спасибо.

Ральф — не призрак, человек — действовал умело и споро.

Халат незадачливой владелицы замка плавно спланировал на монитор, фиксирующий наполнение пульса.

Джессика, позволяя оголять себя, продолжала странные речи:

— Да, это явно не кладбище.

— Почти.

— И не могила.

— Лучше скажи: подиум смерти.

— А я так мечтала о могиле.

— Крошка, ты шутишь? — Ральф — не призрак, человек — продолжал свое истинно мужское дело. — Шутишь?

Лифчик, совершая затяжной кульбит, улетел к анестезионным приборам и застыл на латунном вентиле без всякого наркоза — и общего, и местного.

— Нисколечко.

— Да, мы все там будем, но зачем о могиле-то мечтать, пусть и самой роскошной? — Ральф — не призрак, человек — весьма деликатно принялся за алые розочки на голубом фоне. — Это же не машина, не квартира!

Трусики, оказывая достойное сопротивление, нехотя сползли до колен.

— И даже не бунгало на тропическом острове.

Джессика откровенно хохотнула, не боясь обидеть интерполовского агента.

— Нет, ты хоть и мойщик надгробий, но в могилах совсем не разбираешься.

— Я приводил в порядок гранит всего две недели, пока дожидался…

Трусики скатались на голенях в тугой валик.

— Меня?

— Нет, контакта похитителя органов с будущей жертвой.

— Ты можешь действовать поэнергичней?

— Могу.

— Тебе же не пятьсот лет.

— Всего тридцать один.

— И ты еще не научился раздевать женщин.

— Я привык, что они делают это сами.

— Лентяй.

Джессика взбрыкнула ногами, чтобы помочь неопытному агенту получить в качестве главного приза алые розочки, разумеется, обильно увлажненные.

— Просто я представляла себе, парень, как ты любишь меня прямо там, где мы встретились, потому что очень сильно меня хочешь и не можешь ждать… Чтобы любил по-настоящему, а не как…

Джессика снова не смогла произнести отвратное и подлое имя.

— Томас Джон Крейг-потрошитель.

— Вот именно.

Ральф — не призрак, человек — наконец-то швырнул неподдающиеся трусики на контейнер для хранения запасов донорской крови.

— Но я не он.

— Надеюсь.

— А операционный стол ничем не хуже могилы.

— Ты уверен?

Но Джессике не хватало элементарной романтики, которую так подробно и живо подают в любовных штампованных опусах.

— Ну ты, парень, хоть поцеловал бы меня для приличия.

Ральф — не призрак, человек — отыскал губы приготовленной к закланию донорши.

Джессика, не раздумывая, пустила в ход язык.

Теперь ясно, почему жены заводят любовников.

Ральф — не призрак, человек — прервал глубокий поцелуй только после того, как их языки основательно познакомились.

Джессика томным стоном потребовала немедленного повторения.

Все-таки гигантская разница между осторожной слюнявостью задыхающегося старика и энергичным напором раззадоренной молодости.

Джессика призывно облизывала собственные губы.

Но Ральф — не призрак, человек — азартно переключился на груди аппетитной жертвы.

Освободившиеся соски подверглись стремительной атаке.

Джессика замлела от нарастающего возбуждения.

Ральф — не призрак, человек — оказался вне конкуренции.

Джессика вскрикнула от переизбытка любовной химии в крови.

Так еще никто не ласкал ее, никто.

Ни квелый муж.

Ни автослесарь.

Ни рекламный деятель.

А Ральф — не призрак, человек — наращивал и наращивал темп.

Пара секунд на левый сосок.

Пара — на правый.

И снова левый.

И снова правый.

Джессика, испытывая неизъяснимое желание незамедлительно соединиться, перевела любовника, слишком увлекшегося разогревом, на ручное управление.

Ральф — не призрак, человек — подчинился.

Еще не спасенная жертва начала помогать агенту Интерпола, чтобы тот не промазал.

И агент не подвел.

Джессика кое-как выдернула ладони, зажатые между животами, упругими, крепкими, здоровыми животами, без малейших старческих морщин и безобразных складок, без шрамов, свидетельствующих о пересадках.

— Ну, погнали?

Джессика, не ответив на глупый вопрос, принялась задавать совершенно дикий ритм.

Ральф — не призрак, человек — старался поддержать честь Интерпола.

Вот…

Вот…

И вдруг партнеры, использующие операционный стол не по назначению, синхронно заголосили от совпавшего до секундочки ни в чем не поддельного оргазма.

Вот…

К разочарованию нечаянной любовницы, блистательный, великолепный, премьерный акт слишком быстро закончился.

Ральф — не призрак, человек — взял передышку.

Джессика, восстановив нормальное дыхание, вернулась к прерванному диалогу.

— Знаешь, я вспомнила…

— Нашу первую встречу?

— Нет, имя того, кто рассмешил зал единственным убийством в целом акте.

— Крошка, ты можешь меня не отвлекать?

— А в чем дело?

— Ну тебе вряд ли понравится затянувшийся пролог.

— Да, кстати, ты можешь три раза подряд и без антрактов?

— Не пробовал.

— А придется!

8 Плачевная участь

Операционный стол, превратившийся из ложа скорби в ложе страстной и продолжительной любви, перестал ощущать сексуальную вибрацию.

Наступил тот момент, когда похоть и страсть превращаются во что-то чистое и непостижимо прекрасное.

Когда телесное непременно уступает место духовному.

Когда физический оргазм сменяется невиданным катарсисом.

Изможденные любовники, миновав горние высоты, провалились в обоюдный сон, которому не мешали даже по-прежнему сияющие рефлекторы.

Но кара за нарушение устава Интерпола грянула незамедлительно.

Джессика очнулась от истошного вопля.

Своего вопля.

Ей приснилось, что ее трепыхающееся сердце бьется — отчаянно и беспомощно — в хищных руках продажного хирурга, забывшего все медицинские заповеди.

Но действительность оказалась не менее страшной.

Ральф — не призрак, человек — лежал на кафельном полу совершенно голый, и его мускулистые руки, заведенные на спину, были скованы никелированными стерильными браслетами.

А рядом с обезвреженным агентом Интерпола стояла хирургическая бригада в полном составе.

Появился откуда-то сбоку по-вампирски ухмыляющийся пожилой джентльмен в ночной рубашке.

Злодеи-медики расступились.

Томас Джон Крейг-потрошитель, выплюнув мятную жвачку, склонился над скованным агентом.

— Выходит, друзья, нам крупно повезло.

Главный хирург и ассистенты ответили заказчику отвратным хохотом.

— Можно будет за одну операцию использовать двух доноров.

Хохот повторился.

В унисон задребезжали все инструменты, готовые пластать и резать, пластать и резать, пластать и резать.

— Думаю, мы у этого красавца отрежем самое дорогое.

— Вполне кондиционный пенис, — удовлетворенно произнес главный хирург. — Вполне.

— И пришьем эту штуковинку мне.

— Давно пора, — согласился главный хирург. — Давно пора.

— И сделаем это красавцу без наркоза.

— Люблю, когда голосят клиенты, — с энтузиазмом сказал главный хирург. — А последний вопль вообще ни с чем не сравним.

Но тут внезапно заговорил обреченный агент Интерпола.

— Вы знаете, господа, что убийство с целью трансплантации уголовно наказуемо.

— Ой, испугал!

Главный хирург выбрал самый острый скальпель.

— Да ты знаешь, голубчик, сколько на моем счету изуродованных трупов?

— Вам грозит пожизненное заключение.

— Хватит засорять мне мозги юридическими угрозами. — Главный хирург поиграл скальпелем. — А может, начнем с вашей милой супруги?

Томас Джон Крейг-потрошитель уставился на Джессику, посмевшую заниматься сексом перед столь ответственной и сложной операцией.

— Хорошая идея. Пусть красавчик наслаждается, глядя, как его партнершу разбирают на запасные части. Орган за органом. Орган за органом.

— Нет, пожалуйста, начните с меня! — В голосе Ральфа — не призрака, человека — появились умоляющие нотки. — Начните с меня!

Но бригада извергов, не обращая внимания на лепет бывшего агента, разжалованного в доноры, переместилась к владелице жуткого замка.

— Дайте этой развратной особе наркоз! — приказал заказчик.

Над неверной женой нависли двое.

— Сопротивляться бесполезно.

— А то закопаем без гроба.

Прозрачная маска накрыла лицо Джессики, не желавшей добровольно расставаться со своими внутренними органами.

Томас Джон Крейг-потрошитель стянул через голову ночную рубашку.

— А ты, красавчик, не отворачивайся, не отворачивайся!

Джессика, мотая головой, пыталась освободить лицо от маски с наркозом.

Не хочу!..

Но сладковатый приторный газ действовал быстро.

Джессика беспомощно напрягла прикованные руки.

Не хочу!..

Джессика беспомощно подергала зафиксированными ногами.

Спасите!..

Джессика со страха описалась.

Так тебе и надо, авантюристке.

Джессика покорно затихла в ожидании неизбежного вскрытия ее тела, не прожившего даже половины отмеренного природой срока.

Сейчас острый скальпель рассечет ткань в области груди.

Джессика больше не делала попыток освободиться от пут.

И сердце, только что полюбившее сердце, успешно перенесется в чужую плоть.

Мерзкую плоть.

Томаса Джона Крейга-потрошителя.

Джессика остаточным сознанием, еще не порабощенным наркозом, цеплялась за жалкие крохи рухнувшей и разбитой надежды.

Но утешением молодой особе, когда-то согласившейся на брачную авантюру с пожилым джентльменом, служила лишь одна почти угасшая мысль.

В замке теперь будет три призрака:

Два Ральфа.

И глупая, доверчивая, непутевая Джессика…

9 Верность долгу

Каким-то невероятным образом ей удалось остаться в собственном, так и не вскрытом опытными хирургами теле.

Джессика неимоверным усилием воли освободилась от морока сновидения.

Кажется, все органы на месте…

Джессика на всякий случай провела вспотевшими ладонями по груди, животу…

Вроде все.

Джессика расслабилась на операционном столе.

— Значит, это был только сон, — сказала она, все еще жмурясь от яркого света рефлекторов. — Жуткий, страшный, пророческий сон!

— Да, Крошка.

Ральф — не призрак, человек — подтвердил, что сиюминутная реальность гораздо терпимее некорректных сновидений.

— Ты так нехорошо кричала!

— Тут, пожалуй, закричишь…

— Что-то приснилось гадкое?

— Ага.

Джессика уселась в позе индийской богини.

— Тебе отрезали пенис, а у меня вынули сердце.

Ральф — не призрак, человек — понял, что о плохом сне лучше не расспрашивать.

— Крошка, по-моему, тебе не хватает еще двух пар рук.

— Лучше выруби эти чертовы светильники.

— Будет исполнено.

Ральф — не призрак, человек — погрузил операционную в полумрак.

— Знаешь, парень, я совсем не хочу делиться ни сердцем, ни печенью, ни даже мочевым пузырем с этим извергом, погубившим трех жен.

Джессика слезла с жесткого настила, на котором приняли смерть многие обреченные, и закинула руки за голову, привычно разминая затекшие мышцы.

— Не беспокойся, я не допущу этого.

Ральф — не призрак, человек — поцеловал кандидатку в доноры.

— Не допущу.

Джессика резко отвела поцелованные губы в сторону.

— Парень, ты, кажется, получил все, что хотел.

— Даже больше.

— Ну так давай шевелись, делай что-нибудь!

— А именно?

— Ну… что там надо делать, чтобы проклятый сон ненароком не превратился в непоправимую действительность.

— Крошка, прошу, выслушай меня внимательно.

Но Джессика, все еще не отошедшая от кошмарного видения, продолжала искать веские аргументы:

— Я не хочу, чтобы меня выпотрошили, как бройлера.

Ральф — не призрак, человек — крепко обнял встревоженную подопечную.

— Прошу, выслушай меня.

— Только не говори, парень, что твой подземный ход засыпало.

— Нет, ход в полном порядке — я проверил его, пока ты спала.

За ценную информацию грядущий спаситель был награжден серией порывистых, но совсем не эротических поцелуев.

Череду благодарных ласк оборвало новое сообщение:

— Но этот ход предназначен не для нас.

— Думаешь, я не пролезу в него со своей комплекцией?

— Крошка, дело в том, что мы все равно не могли бы им воспользоваться.

— Начинается!..

— Если мы покинем замок, то сорвется вся операция по захвату.

— Речь не мальчика, но агента Интерпола.

Джессика огляделась в поиске разбросанного нижнего белья.

— Ему какой-то захват дороже человеческой жизни.

— Понимаешь…

Ральф — не призрак, человек — протянул будущей потерпевшей любовно расправленные голубые трусики с алыми розочками.

— Понимаешь, Крошка, нам нужно взять их банду с поличным.

Джессика самостоятельно нашла лифчик.

— Продолжай, продолжай.

— И заказчика, и, разумеется, исполнителей трансплантации.

— Значит, я просто «наживка»?

— Нет, мы вместе выполняем, может быть, самое трудное и самое ответственное задание.

— Хочешь выслужиться?

— Нет — исполнить свой долг.

— Ох! Давай лучше убежим, Ральф, пока не поздно!

— И зло останется ненаказанным.

— Но я боюсь умереть!

— Мы этого не допустим.

— Надеюсь…

— Мы их возьмем, как только они начнут делать надрез.

— Я не выношу вида крови.

— Крошка, ты все равно будешь под наркозом.

— Так еще хлеще. — Джессика нервно облачилась в халат. — А вдруг ваша группа захвата застрянет в подземном ходе?

— Но я-то здесь.

— И ты справишься со всей бандой?

— Подумаешь — хирург и три ассистента!

— А главная сволочь?

— Он тоже будет под наркозом.

— А ты, парень, не промахнешься?

— Я сделаю все, что будет в моих силах.

— А вдруг не все?

— Тогда я поставлю крест на своей карьере.

— Подумаешь.

— Тогда я собственноручно приговорю Томаса Джона Крейга-потрошителя к незамедлительной высшей мере наказания.

— Но мне-то не будет от этого легче. — Джессика нарочно громко всхлипнула. — Я же присоединюсь к своей покойной мамочке…

— С тобой, Крошка, не успеют сделать ничего фатального.

Ральф — не призрак, человек — пытался для большей убедительности подкреплять слова энергичными жестами.

— Ничего!

— Но я буду должна молчать, улыбаться и терпеть, когда ко мне подойдут с маской для наркоза!

— А ты верь в меня, Крошка, верь.

— Но это же будет невыносимо страшно.

— В нашей операции все продумано…

Но Джессике не удалось узнать более подробные детали будущего захвата с поличным коварного супруга и алчной хирургической бригады, нарушающей не только медицинскую этику, но и уголовный кодекс.

Где-то за дверью операционной застенал мобильный телефон.

Джессика узнала мелодию забытого шлягера давних времен.

Мамочка, ее покойная мамочка обожала этот хит про любовь, которую нельзя купить.

Ральф — не призрак, человек — рванул на звук мобильника, но на мгновение задержался в проеме.

— Минуточку, Крошка, экстренный вызов…

10 Чрезвычайное предложение

Джессика, загнанная в ловушку коварным супругом и чересчур исполнительным любовником…

Первый жаждал получить орган.

Второй наверняка рассчитывал на очередное звание и медаль.

Джессика обреченно снова разоблачилась до полной наготы.

Нет, за такую операцию непременно должны дать орден.

Джессика послушно улеглась на операционный стол.

Орден дадут Ральфу за заслуги перед обществом… а ей, «живцу», — за проявленную отвагу — посмертно.

Джессика, утомленная тремя почти непрерывными вдохновенными актами…

Джессика, напуганная перспективой выступить в роли живца, по уши накачанного наркозом…

Джессика, отчаянно влюбленная в этого слишком исполнительного и дисциплинированного агента Интерпола…

Джессика, не понимающая, что делать в сложившейся запутанной ситуации, беспомощно лежала на операционном столе — еще не распоротая, но уже почти уничтоженная безвыходностью положения.

Начнешь бороться за жизнь — потеряешь любовь.

Попытаешься сохранить любовь — получишь летальный исход.

Но тут вернулся Ральф — не призрак, человек — и опустился на колени перед распластавшимся объектом негласного наблюдения.

— Крошка, ты не спишь?

— Ага, тут уснешь… — Джессика приподнялась, опершись на локоть. — Один хочет пустить на запасные части… — Джессика грустно улыбнулась и немножко всплакнула. — Другой готов трахаться, но не желает ради любимой женщины нарушить устав. — Джессика шмыгнула носом. — А может, про любовь я нафантазировала?

— Нет, Крошка, нет.

— Ты уверен?

— Да — и поэтому предлагаю тебе и руку, и сердце.

— Как донор?

Ральф — не призрак, человек — даже не улыбнулся.

— Как вполне подходящий жених.

— Но ты, парень, наверное, забыл, что официально я все-таки замужем, пусть и за Томасом Джоном Крейгом-потрошителем.

— Нет, крошка, нет.

— Что нет?

— Ты на данный момент свободна.

— Это как?

Джессика перестала гнать скупую, но трогательную слезу.

— Ты по своим каналам успел оформить развод?

— Поздравляю, Крошка, ты — вдова.

— Вдова?

— Мне только что сообщили об отмене операции.

— Почему?

— В пяти километрах от замка хирургическая бригада, сопровождавшая твоего кровожадного супруга, попала в автокатастрофу. — Голос Ральфа — не призрака, человека — звучал отстраненно и холодно, словно зачитывал официальное сообщение. — Адская бригада отправилась туда, куда им и следовало! — На последних словах голос вещателя сорвался в неуправляемую яростную радость, как тот кувыркающийся в пропасть автомобиль, направленный опытным драматургом, эффектно завершившим последний акт хирургической трагедии. — Без шансов на спасение!

— Значит, судьба позаботилась о нас?

— Не судьба — шофер.

— С какой стати?

— Твой бывший в качестве жен-доноров выбирал круглых сироток…

— Хитрющая сволочь!

— Но все-таки на третьей жертве просчитался.

— Эта та, которую якобы сожрал голодный крокодил?

— Да. У бедняжки, оказывается, имелся незаконный отец, находившийся в Австралии.

— Затерялся среди кенгуру?

— Вроде того.

Ральф — не призрак, человек — обнял несостоявшуюся приманку.

— В общем, узнав о гибели третьей подряд супруги Томаса Джона Крейга-младшего, он провел собственное расследование, а потом устроился шофером к хирургической бригаде, виноватой в смерти его дочери.

— Молодчина.

— И в подходящий момент направил машину на бешеной скорости в пропасть.

— А сам тоже погиб?

— К сожалению.

Ральф — не призрак, человек — поцеловал суженую в шею.

— Так ты согласна?

— На продолжение операции? — Джессика юморила и юморила. — Операции под кодовым названием «Любовь»…

— Кстати… — Ральф — не призрак, человек и почти жених, аккуратно уложил свою почти невесту на операционный стол. — У нас есть еще пятнадцать минут до прибытия начальства… Как раз успеем провести вышеупомянутую операцию…