Пробуждение Левиафана

Глава 7. Холден

При половине g можно было выпить кофе. По-настоящему посидеть, держа кружку под носом и вдыхая аромат. Прихлебывать маленькими глоточками, не обжигая язык. При микрогравитации кофе доставлял мало радости, но при половинной g он отлично удавался.

Поэтому Холден сидел в тесном камбузе «Рыцаря» и очень старался думать о кофе и гравитации. Даже разговорчивый Алекс молчал. Амос положил перед собой большой пистолет и рассматривал его с пугающей сосредоточенностью. Шед спал. Наоми сидела напротив, пила чай и краем глаза приглядывала за приборной панелью на стене. Она переключила на нее командную рубку. Отвлекаясь на мысли о кофе, Холден мог не думать о том, как Ада последний раз испуганно вздохнула и превратилась в светящийся пар.

Алекс покончил с этим, заговорив:

– Рано или поздно придется решать, куда двигаться.

Холден кивнул, глотнул кофе и закрыл глаза. Мускулы у него вибрировали как натянутые струны, на периферии зрения плясали цветные пятнышки. Начиналась первая стадия отходняка от «сока», и дальше должно было стать хуже. Ему хотелось насладиться последними минутами без боли.

– Он прав, Джим, – сказала Наоми, – нельзя же вечно мотаться по большому кругу на половинном g.

Холден не открыл глаз. Темнота под веками светилась, колебалась и нагоняла легкую тошноту.

– Вечность еще не прошла, – сказал он. – Мы пятьдесят минут ждем, пока отзовется станция Сатурн и скажет, что мне делать с их кораблем. «Рыцарь» все еще принадлежит компании «Чисто-Прозрачно». И мы остаемся их сотрудниками. Вы хотели, чтобы я вызвал помощь, – я вызвал. Теперь подождем, посмотрим, какова она окажется.

– Может, нам тогда начать двигаться к станции Сатурн, босс? – спросил Амос, адресовав вопрос Наоми.

Алекс фыркнул.

– С движком «Рыцаря»? Даже если бы у нас хватило горючего на такой рейс – а его не хватит, – я не желаю сидеть в этой жестянке три месяца кряду. Если куда идти, то либо к Поясу, либо к Юпитеру. Мы как раз на полдороге между ними.

– Я голосую за Цереру, – сказала Наоми. – У ЧП там есть филиал. В комплексе Юпитера мы никого не знаем.

Холден, не поднимая век, покачал головой.

– Нет, подождем, пока они отзовутся.

Наоми укоризненно вздохнула. Забавно, подумал он, как можно различать голоса по самому слабому звуку. По кашлю или дыханию. Или короткому предсмертному вздоху.

Холден сел прямо и открыл глаза. Осторожно поставил кружку на стол непослушными уже руками.

– Я не хочу лететь к Церере, потому что в ту сторону ушел торпедировавший нас корабль, а ты, Наоми, успешно доказала, что гнаться за ним не стоит. Я не хочу лететь к Юпитеру, потом у что горюч его у нас только на один рейс, и, двинувшись в какую-то сторон у, повернуть мы уже не сможем. Мы сидим здесь и пьем кофеек, потому что мне надо принять решение, а компания-наниматель вправе сказать свое слово. Так что дождемся их ответа, а потом я решу.

Холден медленно, осторожно встал и двинулся к трапу.

– Я придавлю подушку минут несколько, пока дрожь немного уляжется. Если вызовет «Чисто-Прозрачно», дайте мне знать.

Он заглотил седативные таблетки – крошечные горькие пилюли, оставившие во рту вкус хлебной плесени, – но не заснул. Снова и снова Макдауэлл клал руку ему на плечо и называл его Джимом. Бекка смеялась и ругалась как матрос. Кэмерон хвастался, как ловко управляется со льдинами.

Вздыхала Ада.

Холден девять раз ходил на «Кентербери» рейсом Церера – Сатурн. Два рейса туда-обратно в год, почти пять лет. И большая часть команды при нем не сменялась. Да, летать на «Кенте» означало опуститься на самое дно, но, следовательно, и податься с него было некуда. Люди оставались, корабль становился их домом. После непрестанных переводов с места на место на флоте Холден ценил постоянство. Он тоже почувствовал себя дома. Что-то неразборчиво проговорил Макдауэлл. «Кент» застонал, словно шел на огромном ускорении.

Ада улыбнулась и подмигнула ему.

Самая жуткая судорога в истории свела сразу все тело. Холден вцепился зубами в резиновую капу, завопил. Боль приносила забвение, была почти облегчением. Мысли отключились, вытесненные страданием тела. К счастью или нет, таблетки начинали действовать. Мышцы расслабились. Нервы примолкли, и сознание вернулось, нехотя, как ленивый школьник. Челюсти ныли – он вытащил капу. На резине остались следы зубов.

В освещенной слабым голубым светом каюте он думал о человеке, который исполнил приказ: уничтожить гражданский корабль.

Если бы ему пришлось сделать такое на флоте, он не спал бы много ночей. Ему случалось исполнять приказы, вызывавшие в нем яростный протест. Но взять на прицел гражданский корабль, пятьдесят человек, и нажать кнопку, выпускающую шесть атомных торпед? Он бы отказался. Если бы его командир настаивал, он объявил бы приказ преступным и потребовал, чтобы старший помощник принял командование и арестовал капитана. И чтобы убрать Холдена с орудийного поста, его пришлось бы пристрелить.

Однако он знавал людей, способных выполнить такой приказ. Он говорил себе, что это социопаты, животные, не лучше пиратов, что берут на абордаж твой корабль, оставляют тебя без двигателя и без воздуха. Что они не люди.

Но даже лелея ненависть, в навеянной лекарствами утешительной дымке полузабытья, он не мог убедить себя, что это было сделано сдуру. В голове бились вопросы: «Зачем? Кому выгодно расстрелять ледовозную баржу? Кто за это заплатит? А платят всегда. Я вас найду. Я вас найду и прикончу. Но прежде я заставлю вас объяснить».

Вторая волна лекарственной химии выплеснулась в вены. Он обмяк, обливаясь жаром, по жилам растекался сироп. Он уже вырубался, когда Ада улыбнулась и подмигнула. И рассыпалась прахом.

Коммутатор бибикнул, и голос Наоми сказал:

– Джим, ЧП наконец ответила. Переслать тебе?

Холден с трудом понял, о чем она говорит. Моргнул. Что-то было не так с койкой. С кораблем. Он медленно вспоминал.

– Джим?

– Нет, – сказал он, – посмотрю с тобой из рубки. Надолго я вырубился?

– На три часа, – сказала она.

– Господи. Не торопились же они с ответом, а?

Холден выкатился из койки и стер слипшуюся корку на ресницах. Он плакал во сне. Он сказал себе, что это отходняк от «сока».

А боль в глубине груди – от перегрузки.

«Чем вы занимались столько времени, прежде чем нам ответить?» – мысленно спросил он.

Наоми ждала его в кабине связи, перед ней на экране застыло на полуслове мужское лицо. Оно показалось знакомым.

– Это не диспетчер.

– Нет. Это юрисконсульт ЧП на станции Сатурн, – напомнила Наоми. – Тот, что выступал с речью, когда вскрылось мошенничество в системе снабжения. Помнишь? «Обворовывая нас, вы крадете у себя».

– Законник, – поморщился Холден. – Значит, жди плохих новостей.

Наоми запустила запись с начала. Лицо адвоката пришло в движение.

«Джеймс Холден, это Уоллес Фитц со станции Сатурн. Мы приняли вашу просьбу о помощи и доклад о происшествии. Приняли и вашу передачу, в которой вы обвинили Марс в гибели „Кентербери“ Это было, мягко говоря, неблагоразумно. Представитель Марса на станции Сатурн о казался в моем офисе через пять минут после вашей передачи. МРК весьма взволнована вашим необоснованным, с их точки зрения, обвинением их правительства в пиратстве.

Для дальнейшего расследования этого дела и помощи в розыске истинных преступников, если такие существуют, Флот МРК посылает за вами от Юпитера один из своих кораблей, „Доннаджер“. ЧП приказывает вам следующее: вы со всей возможной скоростью летите к системе Юпитера. Выполняете все инструкции, полученные от „Доннаджера“ или от любого офицера Флота Марсианской Республики Конгресса. Всемерно содействуете ФМРК в расследовании гибели „Кентербери“. И впредь воздерживаетесь от любых передач, кроме обращенных к нам или к „Доннаджеру“.

Если вы нарушите эти указания компании и распоряжения марсианского правительства, ЧП разорвет контракт с вами и будет считать, что вы незаконно вступили во владение судном, принадлежащим компании. В этом случае мы станем преследовать вас всей мощью закона.

Уоллес Фитц, конец связи».

Холден хмуро посмотрел на экран и покачал головой.

– Я вовсе не говорил, что это сделал Марс.

– В некотором роде сказал, – ответила Наоми.

– Я не сообщил ничего, кроме фактов, подтвержденных представленными мной данными, и не занимался истолкованием этих фактов.

– Так, – сказала Наоми, – что будем делать?

– Ни за что, – сказал Амос. – Ни за что.

Им пятерым было тесно на крошечном камбузе. На серых ламинатных стенах виднелись светлые потертости в местах, где когда-то завелась плесень и ее вычистили микроволнами или отскоблили железными щетками. Шед сидел спиной к стене, Наоми за столом напротив. Алекс стоял в дверях. Амос принялся расхаживать взад-вперед: два коротких шага и поворот, – едва адвокат договорил первую фразу.

– Мне это тоже не нравится. Но это распоряжение нашей компании, – отозвался Холден, указывая на экран на стене кубрика. – Не думал втягивать вас в неприятности, ребята.

– Ничего, Холден. Я и сейчас считаю, что ты правильно поступил, – ответил Шед, расчесывая свои мягкие светлые волосы пятерней. – Так что, по-вашему, марсиане с нами сделают?

– Думаю, будут выламывать нам пальцы, пока Холден снова не выйдет в эфир с заявлением, что это не они, – ответил Амос. – Что за чертова дрянь! Они на нас напали, и мы же должны им содействовать? Они убили капитана!

– Амос, – остановил его Холден.

– Прости, Холден. Капитан, – сказал Амос. – Но, слезы Христовы, мы тут вляпались, и довольно паршиво. Мы же не собираемся исполнять, а?

– Мне не хочется навсегда исчезнуть в каком-нибудь тюремном корабле марсиан, – признал Холден. – Насколько я понимаю, у нас две возможности. Или мы выполняем приказ, а значит, практически сдаемся им на милость. Или бежим, пытаемся добраться до Пояса и спрятаться.

– Я за Пояс, – высказалась Наоми, скрестив руки. Амос тут же повторил ее жест. Шед поднял руку чуть медленнее.

Алекс покачал головой.

– Я знаю «Доннаджер», – сказал он. – Это не какой-нибудь прыгун для полетов между астероидами. Это флагман Марсианского флота на Юпитере. Боевой корабль. Четверть миллиона тонн неприятностей. Не служил на чем-нибудь такого размера?

– Нет. Самое большее – на истребителе, – признался Холден.

– Я служил на «Бэндоне», в малом флоте. От такого корабля нам было нигде не спрятаться. У него четыре главных двигателя, каждый больше, чем весь наш кораблик. Рассчитан на длительные высокие ускорения, всю команду по уши накачивают «соком». Нам не сбежать, сэр, а если мы попытаемся, их сенсорный пакет сумеет высмотреть теннисный мячик за полсистемы и воткнуть в него торпеду.

– Ну и хрен с ними, сэр! – Амос встал. – Этим марсианские чудилы на букву «м» взорвали «Кент». Я говорю – бежим. По крайней мере заставим за собой погоняться.

Наоми положила ладонь ему на локоть, и здоровяк-механик осекся, помотал головой и сел. В камбузе стало тихо. Холден гадал, случалось ли Макдауэллу оказываться перед таким выбором и как поступил бы сейчас старик.

– Джим, решать тебе, – заговорила Наоми, и взгляд ее был жестким. «Нет. Ты обязан обеспечить безопасность четырех оставшихся членов команды. И все».

Холден кивнул и постучал себя пальцами по губам.

– ЧП нас поддерживать не собирается. И уйти нам, вероятно, не удастся, но пропасть без вести я не желаю, – сказал он и добавил: – Думаю, мы повинуемся, но только не молча. Что мешает нам нарушить если не букву, так дух приказа?

Наоми закончила работу на панели коммутатора. Волосы ее при нулевом g парили вокруг головы темным облаком.

– Ну вот, Джим. Я перевела все мощности на передатчик. Нас будет отлично слышно до самой Титании, – сказала она.

Холден одной рукой разворошил свои слипшиеся от пота волосы. При нулевой силе тяжести они от этого встали торчком во все стороны. Он застегнул молнию костюма и нажал кнопку записи.

– Говорит Джеймс Холден с «Кентербери», теперь с челн ока «Рыцарь». Мы содействуем расследованию гибели «Кентербери» и, в порядке этого содействия, согласны перейти на борт вашего корабля, «Доннаджер», ФМРК. Мы надеемся, что сотрудничество означает, что мы не станем пленниками и не пострадаем. Иной образ действий только подтвердит версию, что «Кентербери» был уничтожен марсианским судном. Джеймс Холден, конец связи.

Он откинулся назад.

– Наоми, отправь это в эфир.

– Хитрый трюк, босс, – заметил Алекс. – Теперь нас будет не так легко потерять.

– Я верю в идеалы прозрачного общества, мистер Камал, – ответил Холден.

Алекс ухмыльнулся, оттолкнулся и полетел к трапу. Наоми щелкала переключателями и тихо довольно хмыкала.

– Наоми, – окликнул Холден. Она обернулась, волосы лениво вспыли вверх, словно у утопленницы. – Если дела пойдут плохо, я хочу, чтобы ты… чтобы ты…

– Бросила тебя волкам, – подсказала она. – Свалила все на тебя и благополучно доставила остальных на станцию Сатурн.

– Да, – сказал Холден. – Не разыгрывай героиню.

Она оставила его слова висеть в воздухе, пока ирония не вытекла из них до последней капли.

– И в мыслях не было, сэр, – сказала она.

– «Рыцарь», с вами говорит капитан Тереза Яо с «Доннаджера», ФМРК, – произнесла суровая на вид женщина с экрана связи. – Сообщение принято. Прошу в дальнейшем воздержаться от передач в открытый эфир. Мой штурман вскоре пришлет вам расчет курса. Следуйте ему точно. Яо, конец связи.

Алекс смеялся.

– Похоже, ты ее взбесил, – сказал он. – Курс принят. Они подберут нас через тринадцать суток. Она успеет хорошенько раскипятиться.

– Тринадцать суток до дня, когда меня закуют в кандалы и загонят иголки под ногти, – вздохнул Холден, откидываясь на спинку кресла. – Ладно, отправляемся – навстречу плену и пыткам. Вводи принятый курс, мистер Камал.

– Роджер, кэп… Эй!.. – Проблемы, Алекс?

– Ну, «Рыцарь» вышел на разворот к объекту стыковки, – сказал тот, – и я вижу шесть объектов на пересекающемся курсе.

– С Пояса?

– Приближаются быстро, без позывных, – ответил Алекс. – Корабли, но летят без огней. Они могут перехватить нас на пару дней раньше «Доннаджера».

Холден включил свой экран. Шесть маленьких меток, желтовато-оранжевых с переходом к красному. Двигатели на полную мощность.

– Ну, – спросил Холден, обращаясь к экрану, – а вы кто такие, черт вас возьми?