Противостояние. Борьба советской контрразведки против финских спецслужб (1939-1945)

1.1. Подготовка НКВД КАССР и Управления Пограничных войск НКВД Карельского округа к советско-финляндской войне

Поздней осенью 1939 г. безрезультатно закончились советско-финляндские переговоры по пограничным вопросам. Именно поэтому, начиная с середины ноября 1939 г., Советское правительство приступило к решению территориальных вопросов военным путем. Подготовка к военным действиям коснулась не только Красной Армии, но и правоохранительных органов, в том числе НКВД КАССР.

1939 г. был сложным годом для НКВД КАССР и прежде всего в кадровом вопросе. Пошли на спад широкомасштабные репрессии 1937–1938 гг., в ходе которых пострадали не только ни в чем не повинные жители республики, но и сотрудники НКВД республики. Около ста из них были арестованы, затем одни из них были расстреляны «как враги народа», другие осуждены на различные сроки заключения. Некоторые работники были уволены со стандартной для того времени формулировкой «по недоверию», особенно это касалось национальных кадров (финнов и карел). Одновременно с этим ряд сотрудников НКВД КАССР, участвовавших в репрессиях, были уволены и осуждены за фальсификацию уголовных дел против ни в чем не повинных людей. Некоторым же из тех, кто осуществлял фальсификацию и участвовал в репрессиях, удалось отделаться выговорами и предупреждениями.

Все это поставило задачу срочного набора новых кадров в НКВД, который осуществлялся в конце 1939 г., прежде всего по партийным и комсомольским спискам. На работу в спецслужбы и правоохранительные органы приходили неопытные кадры, которым требовалось время для овладения всеми тонкостями профессии сотрудника органов внутренних дел.

До сих пор в государственных и ведомственных архивах Карелии не удалось найти конкретных документов, указывающих на подготовку НКВД КАССР к советско-финляндской войне. Вполне возможно, что эти документы до сих пор находятся под грифом «Секретно». Вместе с тем ряд приказов руководства НКВД КАССР косвенно свидетельствует о том, что такая работа проводилась с конца лета — начала осени 1939 г.

26 сентября 1939 г. нарком внутренних дел КАССР М. И. Баскаков издает приказ «О введении обязательной производственно-чекистской учебы и огневой подготовки оперативного состава Управления государственной безопасности (далее — УГБ) НКВД КАССР», которым, в частности, обязал весь оперативный состав УГБ с 1 октября 1939 г. приступить к обязательной учебе по огневой подготовке. Занятия необходимо было проводить один раз в декаду по два часа с 9 до 11 часов утра. Кроме того, с 1 октября 1939 г. оперативному составу 3-го (контрразведывательного) отдела и следственной части было приказано приступить к обязательному изучению финского языка по утвержденной наркомом программе и расписанию. Занятия должны были проводиться один раз в шестидневку с 9 до 11 часов утра. Преподавателем финского языка был назначен Т. Г. Нуутонен. К учебе было привлечено 43 сотрудника УГБ НКВД КАССР[41].

Предположительно в октябре 1939 г. нарком НКВД КАССР М. И. Баскаков утвердил «Список оперативной бригады НКВД КАССР», которая состояла из штаба и 10 оперативных групп. Оперативную бригаду возглавил начальник карельской контрразведки А. А. Дубинин. В штаб бригады вошли опытные руководители, например начальник следственной части старший лейтенант госбезопасности А. М. Кузнецов — высококвалифицированный и опытный сотрудник, будущий нарком госбезопасности КФССР, при этом в штабе и в каждой оперативной группе были переводчики финского и карельского языков. При подборе кадров приоритет отдавали сотрудникам 3-го (контрразведывательного) отдела, которые обязательно присутствовали в каждой оперативной группе в количестве трех человек.

В состав опербригады стремились ввести наиболее опытных сотрудников, но и здесь столкнулись с кадровой проблемой: опыт работы 28 сотрудников ограничивался 1–2 годами службы в органах безопасности, из них четыре руководителя опергрупп (40 %) имели стаж работы 1–2 года. Именно этим можно объяснить то, что одну из опергрупп (9-ю) возглавил опытный оперативник, начальник отдела уголовного розыска лейтенант милиции К. Ф. Виссарионов, который с 1927 г. работал в органах милиции[42].

Сразу естественно возникают вопросы: для каких целей с 1 октября 1939 г. в УГБ НКВД КАССР ввели обязательную учебу по огневой подготовке, изучение финского языка для сотрудников контрразведки и следственной части, а также для чего была создана оперативная бригада НКВД КАССР? В архивах пока не удалось найти ответы на эти вопросы. Обращает на себя внимание секретность создания оперативной бригады: не указаны ее задачи, места дислокации каждой группы, не распределены функциональные обязанности между сотрудниками и нет подписей об ознакомлении вхождения сотрудников в бригаду. Переводчиками в бригаду были назначены карелы и финны по национальности.

Косвенные признаки указывают на то, что оперативная бригада была создана в период подготовки СССР к советско-финляндской войне. Других объяснений создания бригады найти сложно.

Вероятно, оперативную бригаду НКВД КАССР планировалось использовать для работы с финскими военнопленными на приемных пунктах, расположенных в карельских городах Петрозаводске, Сегеже, Кеми, Медвежьегорске, а также, возможно, в г. Кандалакше Мурманской области. Есть основания полагать, что перед членами бригады могли быть поставлены задачи разведывательного и контрразведывательного характера, а именно: в ходе фильтрации и допросов финских военнопленных осуществлять первичный сбор информации военного, экономического и политического характера по Финляндии, по месту прохождения военной службы; выявлять кадровый состав, агентуру финской военной разведки и контрразведки; подбирать агентуру из числа военнопленных с целью направления в Финляндию на оседание; оказывать помощь партийным органам и Народному правительству Финляндии О. В. Куусинена в подборе кадров среди военнопленных, готовых участвовать в пропагандистских мероприятиях.

Таким образом, подготовка органов НКВД КФССР к военным действиям против Финляндии началась осенью 1939 г. Осуществлялась она одновременно с другими мероприятиями советского руководства и органов власти в Карелии: формированием Народного правительства Финляндии во главе с О. В. Куусиненом и создаваемой в помощь ему Финской народной армии.

К возможной войне с Финляндией готовилось и Управление Пограничных войск НКВД Карельского округа (УПВ НКВД КО). Накануне советско-финляндской войны Управлению, которое дислоцировалось в Петрозаводске, были подчинены: 1-й Калевальский пограничный отряд (пос. Ухта), 3-й Петрозаводский пограничный отряд (г. Петрозаводск), 72-й пограничный отряд (пос. Олонга), 73-й Ребольский пограничный отряд (с. Реболы) и 80-й пограничный отряд (пос. Совдозеро).

С 20 сентября 1939 г. был установлен типовой штат пограничных отрядов. Он был рассчитан на охрану участков государственной границы: для отряда — 128 км, на комендатуру — 32 км, на пограничную заставу — 8 км[43]. Впоследствии этот важный момент стал одним из факторов, повлиявших на должное выполнение погранвойсками поставленных перед ними задач.

Перед пограничными войсками, охранявшими советско-финляндскую границу, стояли следующие задачи:

а) усиленная охрана государственной границы в период подготовки армии к боевым действиям;

б) ведение разведки против противника в период подготовки боевых действий и в их ходе;

в) прикрытие промежутков по линии границы между операционными направлениями;

г) обеспечение флангов наступающих войск, переходящих границу;

д) ликвидация погранполицейских кордонов противника в полосах наступления частей и соединений армии;

е) охрана тыла (коммуникаций) наступающих войск;

ж) борьба с диверсионными группами и отрядами противника[44].

К началу военных действий все пограничные отряды, комендатуры и заставы находились в полной боевой готовности. Для осуществления задач, стоявших перед Управлением ПВ НКВД Карельского округа, были сформированы оперативные и разведывательные спецгруппы для ликвидации финских пограничных кордонов, ведения войсковой разведки, обеспечения беспрепятственного продвижения войск РККА через государственную границу вглубь Финляндии. Кроме того, были сформированы спецгруппы для борьбы с разведывательно-диверсионными группами противника.

Утром 30 ноября 1939 г. Советский Союз начал военные действия против Финляндии. В войне против северного соседа наряду с частями Красной Армии приняли участие НКВД КАССР и Управление Пограничных войск НКВД Карельского округа.

1.2. НКВД КАССР в период советско-финляндской войны

Архивные материалы свидетельствуют, что в начавшейся советско-финляндской войне на НКВД КАССР были возложены следующие задачи: выявление финской агентуры из числа жителей республики и интернированных в Карелию финских граждан; вербовка из их числа агентуры для дальнейшего вывода в Финляндию; сбор разведывательной информации в ходе фильтрации военнопленных; контроль за настроением населения в Карелии; взаимодействие и оказание помощи особым отделам НКВД (отделам военной контрразведки) 8-й и 9-й армий РККА.

В то же время борьба с финской разведкой и шпионажем на финской территории и разведывательными группами противника в тылу действующей РККА в прифронтовой полосе была возложена на армию, особые отделы (военную контрразведку), Пограничные войска НКВД и Управление по охране войскового тыла. Например, в конце января 1940 г. на территории Петровского района Карелии был задержан финн в красноармейской форме, проникший сюда с целью осуществления разведки. Следствие по нему вел Особый отдел НКВД 8-й армии[45], территориальные органы НКВД КАССР в его деятельность не вмешивались. И только в отдельных случаях, когда агентура противника проникала в глубокий тыл, в борьбу с ней вступал НКВД КАССР. Однако таких случаев было крайне мало и они были не характерны для этого периода.

Одним из важных направлений деятельности НКВД КАССР в годы советско-финляндской войны 1939–1940 гг. стала работа с финскими военнопленными. К моменту войны с Финляндией СССР уже имел определенный опыт содержания военнопленных армий противника (поляков, японцев и др.). Их содержание регулировалось изданными «Положениями о военнопленных». В период Зимней войны действовало два «Положения о военнопленных»: первое — утвержденное Положением ЦИК и СНК СССР № 46 от 19 марта 1931 г., почти полностью совпадавшее с текстом Женевской конвенции о содержании военнопленных от 27 июля 1929 г.; второе — утвержденное Экономическим советом СНК СССР от 20 сентября 1939 г. и определившее режим содержания всех категорий военнопленных, находящихся в СССР. Данные нормативные акты исходили из двух основных принципов: во-первых, военнопленные сохраняли свое гражданство; во-вторых, они находились под защитой как международного права о защите жертв войны, так и внутригосударственного права державшей их в плену страны.

В целом по сравнению с условиями содержания советских военнопленных в Финляндии[46] правовое положение финских военнопленных в основном соблюдалось. Анализ архивных данных показывает, что это даже вызывало недоумение у некоторых финских военнопленных, не рассчитывавших на такое отношение и содержание их в советском плену.

С началом войны в полосе действий 7, 8, 9 и 14-й армий советских войск были созданы специальные пункты приема для финских военнопленных: Мурманский (на 500 чел.), Кандалакшский (на 500 чел.), Кемский (на 500 чел.), Сегежский (на 1000 чел.), Медвежьегорский (на 800 чел.), Петрозаводский (на 1000 чел.), Лодейнопольский (на 500 чел.) и Сестрорецкий (на 600 чел.). Предполагалось, что война станет для СССР победоносной, финская армия будет разгромлена, а все оставшиеся в живых военнослужащие взяты в плен. С этой целью надо было подготовиться к приему пленных. Эта задача была возложена на созданное 19 сентября 1939 г. Управление НКВД СССР по делам военнопленных (далее — УПВ НКВД СССР).

Кроме того, для финских военнопленных были предназначены следующие тыловые лагеря: Южский (Ивановская область) — на 5 тыс. человек; Потьма (Мордовская АССР) — на 6 тыс. человек; Грязовец (Вологодская область) — на 2,5 тыс. человек; Путивль (Сумская область) — на 4 тыс. человек.

В конце декабря 1939 г. начальник УПВ НКВД СССР майор госбезопасности П. К. Сопруненко рапортовал в Наркомат внутренних дел о готовности шести лагерей к приему финских военнопленных общим лимитом на 27 тыс. человек. Все эти лагеря уже «использовались» для приема военнослужащих польской армии, интернированных осенью 1939 г. в СССР в результате военных действий Красной Армии по присоединению к Советскому Союзу территорий Западной Белоруссии и Западной Украины[47]. В качестве резерва держали еще три лагеря — Карагандинский (Спасо-Заводской) (Казахская ССР) — на 5 тыс. человек, Тайшетский (Иркутская обл.) — на 8 тыс. человек, Велико-Устюженский (Вологодская обл.) — на 2 тыс. человек.

Однако говорить о полной готовности было трудно. УПВ НКВД СССР не справлялось с поступавшей массой интернированных военнослужащих польской армии, к приему и размещению которой НКВД СССР с его отлаженным механизмом ГУЛАГа оказался практически не готов. Так, начальник Особого отдела НКВД, проведя инспекцию одного из лагерей, предназначенного для пленных финнов, — Южского, отмечал в докладной записке на имя начальника УПВ П. К. Сопруненко, что лагерь не подготовлен для нормального содержания военнопленных[48].

В решении этого вопроса советским властям «помогли» сами финны. Количество пленных было небольшим, на что явно не рассчитывало советское руководство. Так, по нашим подсче- там, за декабрь 1939 — март 1940 г. Петрозаводский приемный пункт военнопленных, один из самых крупных среди других действующих пунктов, принял от 8-й и 9-й армий только около 260 человек[49]. В итоге единственным лагерем для пленных финнов стал Грязовецкий лагерь Вологодской области (расположен в 7 км от г. Грязовец).

В книге учета этого лагеря значатся имена 697 военнопленных (691 финн и шесть шведов), но надо учесть, что в нем не указаны те, кто умер в советском плену. Кроме того, не всех пленных финнов отправляли в Грязовецкий лагерь. Проведенный анализ архивных документов, содержащихся в Архиве МВД РФ по РК (протоколы допросов военнопленных, состав этапных списков из Петрозаводского приемного пункта в Грязовецкий лагерь и др.), показывает, что раненых, тяжелобольных, обмороженных военнослужащих оставляли в госпиталях Петрозаводска[50], а часть военнопленных финнов вообще не отправлялась в этот лагерь, а использовалась советскими органами для проведения пропагандистской и разведывательной деятельности.

Советское руководство надеялось на поддержку Финского народного правительства во главе с О. В. Куусиненом со стороны финского населения. Определенная роль при этом отводилась и военнопленным. В карельских архивах изучены более 260 протоколов допросов финских военнопленных, которые проводились на приемных пунктах военнопленных. Наряду с обычными вопросами, которые задавали следователи на пунктах приема военнопленных (К какой части принадлежите? Какое имеется вооружение, снаряжение и обмундирование? Каково настроение солдат? и др.), были и политические (Что вы знаете о Народном правительстве Куусинена и его программе? Знаете ли вы, что войну против СССР начала кровожадная финская буржуазия? Хотели бы вы остаться в СССР? и др.).

С самого начала военных действий большой интерес к финским военнопленным стали проявлять советские разведорганы. Уже в ходе первых допросов финнов на приемных пунктах военнопленных их сотрудники особое внимание уделяли «классово близким элементам — рабочим и крестьянам», никогда не состоявшим в шюцкоре, Карельском академическом обществе (КАО) и других, как считали в СССР, антисоветских организациях. У таких лиц выявляли мотивы вступления в финскую армию, настроение, с которым они воевали, имеют ли данные люди родственников в СССР (прежде всего в Карелии) и т. п.

Особым вниманием и доверием спецслужб пользовались те финны, которые добровольно сдались в плен Красной Армии. Как правило, они давали подробную информацию о составе и командовании своих частей, рассказывали, кто среди их сослуживцев состоял в шюцкоре и других военизированных формированиях и другую полезную для советских органов информацию. Именно среди таких людей велась вербовка агентов.

Судя по архивным документам, лишь небольшое число финских пленных дало свое согласие на сотрудничество с советскими разведорганами. По социальному составу, в основном, это были рабочие и крестьяне, многие из них являлись представителями социал-демократической партии. Так, среди военнопленных Сестрорецкого приемного пункта, которые добровольно сдались в плен и выразили желание к сотрудничеству с советскими властями, были: Карл Холстикко, социал-демократ с 1938 г.; Орво Пейтсамо, 1905 г. р., социал-демократ; Матвей Луома, добровольно сдался в плен и заявил, что верит в Декларацию правительства Куусинена; А. Виртанен, перешел на сторону Красной Армии и согласился написать листовки на фронт; Ю. Пусила, пожелал написать обращение к финским солдатам, и др.

В числе военнопленных, которые прошли в декабре 1939 — январе 1940 г. через Петрозаводский приемный пункт пленных, также были те, кто добровольно сдались в плен и начали сотрудничать со следователями: Арви Лимантус, Анти Валтонен, Отто Лейкас, Ялмари Мустонен, Юхо Хуттунен, Отто Суутари, Арво Яко, Арне Кархонен и др.

Так, Арне Кархонен, крестьянин-батрак из дер. Селкоскюля прихода Суомуссалми, подписал подготовленное письмо, в котором призвал финских солдат с оружием в руках переходить на сторону Народного правительства Финляндии. В письме отмечалось, что Красная Армия идет в Финляндию с целью освободить финский народ от гнета капиталистов и помещиков.

С помощью таких военнопленных, как Кархонен, готовились письма и обращения к солдатам финской армии. Часть этих писем в виде небольших по формату антивоенных листовок с портретами военнопленных забрасывалась в тыл противника[51], другая часть в качестве пропагандистских материалов публиковалась в органах печати Народного правительства Финляндии.

Приведем как пример одну из листовок:

Финские солдаты приветствуют Народное правительство.

Мы, солдаты финской армии, 12-й отдельной строительной роты, находясь в плену у Красной Армии, узнали о том, что в Финляндии, в г. Терийоки создано новое правительство, которое является действительным представителем и выразителем воли трудящихся. Это правительство даст мир финляндскому народу, установит контроль над крупными фабриками и заводами, уничтожит безработицу, голод и нищету трудового народа. Поэтому, мы, как и каждый рабочий, крестьянин, солдат Финляндии, приветствуем новое Народное правительство и опубликованную им Декларацию. Мы будем всеми силами помогать ему в осуществлении поставленных им задач.

Урье Торикиака, Калле Лахти[52].

Именно среди тех финских пленных, которые дали свое согласие на сотрудничество с советскими разведорганами, велась вербовка агентов. В последние годы автору монографии удалось познакомиться с некоторыми прежде секретными архивными документами периода Зимней войны. В карельских архивах удалось обнаружить списки финских военнопленных, которые были завербованы органами НКВД, прошли соответствующую разведподготовку в СССР и затем в качестве агентов в 1940–1941 гг. заброшены на территорию Финляндии.

Однако анализ этих архивных материалов показывает, что эффективность вербовки и работы этих агентов на родине была низкой. Большинство из них либо было арестовано спецорганами Финляндии, либо сами они после переброски в Финляндию добровольно обращались в эти органы, заявляя, что были завербованы НКВД. Многие «агенты» не только давали подробную информацию об их подготовке в разведшколах на территории СССР, раскрывали свои «задания», но и обещали сообщать в соответствующие органы, если на них выйдут «русские шпионы».

Так, Илмари Фагерстрем попал в плен в 1939 г., был завербован советскими спецслужбами и в 1940 г. заброшен в Финляндию. Сдался финским властям и обещал помощь в разоблачении русских разведчиков. Суло Ярвинен, будучи в плену в период Зимней войны, дал согласие на сотрудничество с советской разведкой. Однако после возвращения в Финляндию в 1940 г. сдался финской полиции, дал сведения о своей вербовке в СССР и обещал помощь в разоблачении «советских шпионов», если они выйдут на него. Тойво Муукка попал в плен в 1939 г. и дал согласие на сотрудничество с советскими спецслужбами. Прошел соответствующую подготовку в спецшколе НКВД и в 1940 г. с общей массой финских военнопленных был возвращен в Финляндию. Но сразу признался финским следователям о том, что является «русским шпионом», рассказал о процессе вербовки и подготовке в спецшколе и обещал содействовать в раскрытии других советских разведчиков, если они будут искать контакты с ним[53].

На основе имеющегося сейчас материала можно отметить, что попытка советских политических и разведорганов использовать в своих целях финских военнопленных в период советско-финляндской войны 1939–1940 гг. не принесла ожидаемых результатов. Впрочем, не исключается и тот факт, что некоторые бывшие военнопленные могли не признаться финским властям об их вербовке советскими спецорганами и продолжить свою работу на них уже в период войны между СССР и Финляндией в 1941–1944 гг. Вполне понятно, что данный материал до сих пор остается секретным.

Недолгим было время пребывания финнов в советском тылу. Уже в мае — июне 1940 г. большинство финских военнопленных (806 человек) были возвращены на родину[54], среди них были и те, кто был завербован советскими спецслужбами.

Первые недели советско-финляндской войны 1939–1940 гг. хотя и не дали запланированных темпов продвижения, все же позволили Красной Армии к концу декабря 1939 г. продвинуться на отдельных участках советско-финляндской границы вглубь финской территории на 25–140 км. Финское население в основном уходило вместе с отступающей армией. Однако на оккупированной Красной Армией территории осталось более 2 тыс. финских граждан, не успевших или не захотевших по различным причинам эвакуироваться[55].

В начальный период войны Советское правительство попыталось использовать финских граждан в своих идеологических целях. Из них стали создаваться комитеты трудового народного фронта для поддержки правительства О. В. Куусинена. Однако эта идея не нашла поддержки в финском обществе. События на фронте разворачивались совсем не так, как на это рассчитывало советское руководство. К концу декабря 1939 г. наступление Красной Армии приостановилось.

После небольшого затишья на фронте в начале 1940 г. советские войска начали готовиться ко второму этапу наступления, и встал вопрос: что делать с местным финским населением? 30 января 1940 г. Ставка Главного военного совета РККА подготовила Директиву «О мерах по борьбе со шпионажем» (№ 01447), которая была направлена командующим 8, 9 и 14-й армиями и народному комиссару внутренних дел СССР. В Директиве говорилось: «В последнее время возрастает осведомленность белофиннов о расположении, передвижении и состоянии наших войск. Целый ряд факторов подтверждает наличие в тылу действующих советских армий безнаказанно работающей широкой сети шпионской агентуры противника. Как на занятой РККА финской территории, так и на территории СССР, в тылу армий фиксируется работа шпионских радиостанций, расположенных иногда в непосредственной близости от крупных штабов Красной Армии и предупреждающих противника о передвижении советских войск, о вылетах авиации и т. п. В целях борьбы со шпионажем Ставка Главного военного совета приказывает: "Выселить все гражданское население с занятой нами территории и с территории СССР в 20–40-километровой полосе от госграницы"»[56]. Именно с этой категорией финских граждан, выселенных со своих мест проживания на советскую территорию, и предстояло работать территориальным органам НКВД КФССР.

Во исполнение указанной директивы народный комиссар внутренних дел СССР Л. П. Берия 2 февраля 1940 г. подписал Директиву № 41 об усилении борьбы со шпионажем. В ней указывалось, что на всех финнов, переселяемых с территории противника в тыловые районы Карельской АССР, командованием соответствующих погранотрядов во время пропуска через границу составляется именной список, который немедленно передается райотделению НКВД.

Начальник райотделения НКВД, на которого было возложено обеспечение расселения людей, охрана и установление соответствующего режима, обязан был всех прибывающих людей в указанное им место принять строго по списку. Отделения НКВД должны были обеспечить прием людей, вести строжайший учет всех переселенных финнов и установить за ними агентурное наблюдение.

Указанные директивы и послужили основанием для выселения оставшегося финского населения с оккупированных территорий в тыл Карелии. Интернирование финского населения с территории Финляндии, занятой частями РККА, на территорию Карелии прошло с 5 по 11 февраля 1940 г.[57] Реализация решения о переселении финских граждан возлагалась как на особые отделы УГБ НКВД находившихся здесь частей Красной Армии, так и на Народное правительство Финляндии. В этот же период, с 6 по 11 февраля, было проведено переселение более 30 тыс. жителей Карелии (в основной массе это были карелы) из 40-километровой зоны государственной границы во внутренние районы республики.

Всего во второй половине февраля 1940 г. с территории Финляндии, занятой частями 15, 8 и 9-й армий, на приграничную территорию Карелии было произведено выселение оставшегося финского населения в количестве 2080 человек. В целях недопущения «вражеской и шпионской работы» со стороны вышеуказанного переселенного контингента на основании указаний НКВД СССР всех переселенных финнов разместили в трех населенных пунктах: Интерпоселок Пряжинского района, Кавгора-Гоймае Кондопожского района, Кинтезьма Калевальского района. В Интерпоселок было интернировано 1329 человек, в местечко Кавгора-Гоймае — 481 человек. В эти два спецпоселка было интернировано население из Суоярвского и Салминского приходов Финляндии. В пос. Кинтезьма Калевальского района было выселено 270 человек из 13 деревень и хуторов Суомуссалминского прихода. В указанных поселках устанавливался режим и охрана применительно к кулацким трудпоселкам[58].

В период пребывания финских граждан на советской территории — с 11 февраля по 3 июня 1940 г. — деятельность НКВД КАССР среди интернированных финнов базировалась на двух основополагающих приказах НКВД СССР: приказ № 41 от 2 февраля 1940 г. «Об усилении борьбы со шпионажем» и приказ № 1799 от 8 мая 1940 г. «Об эвакуации финподанных в Финляндию и вербовке загранагентуры»[59].

Впервые в своей истории НКВД Карелии пришлось так «открыто работать» по большому количеству иностранцев, находившихся в зависимом от НКВД положении. Сотрудники НКВД не упустили этого шанса для активного поиска шпионов, антисоветчиков и для вербовки агентуры из числа интернированных финнов. «Работу» по финским гражданам НКВД КАССР начал вести с первого дня войны, используя возможности Управления Пограничных войск НКВД Карельского округа и особые отделы УГБ НКВД воюющих армий.

Особые отделы УГБ НКВД 8-й и 9-й армий информировали НКВД КАССР о переселяемых на территорию СССР интернированных финских гражданах, на которых имелась ранее полученная негативная информация: финские шпионы, шюцкоровцы, карельские беженцы, антисоветски настроенные лица и т. д. Так, 16 февраля 1940 г. Особый отдел УГБ НКВД 8-й армии направил в 3-й (контрразведывательный) отдел УГБ НКВД КАССР список на 44 финских гражданина, интернированных в Интерпоселок Пряжинского района, на которых имелись компрометирующие материалы[60]. Эти списки являлись прямыми указаниями к действию местным органам безопасности по изучению, а при необходимости и к аресту указанных финских граждан.

Контроль за интернированными финскими гражданами на территории Карелии возлагался на райотделения НКВД по местам расположения поселков, куда были переселены финны. За финское население в Интерпоселке отвечало Пряжинское райотделение НКВД (начальник П. М. Смирнов), в Кавгора-Гоймае — Кондопожское райотделение (начальник М. В. Медведев), в Кинтезьме — Калевальское райотделение (начальник С. А. Хитров).

В рамках Карелии всей работой по интернированным финнам руководил 3-й (контрразведывательный) отдел УГБ НКВД КАССР (начальник А. А. Дубинин) через районные отделения в Калевале, Кондопоге и Пряже. Так, уже 16 февраля 1940 г. А. А. Дубинин потребовал от начальников Пряжинского и Кондопожского райотделений НКВД срочно направить в Петрозаводск списки на финское население, переселенное с территории Финляндии в данные районы[61].

В работе по интернированным финнам перед НКВД стояли три основные задачи: выявление агентуры финской разведки и охранки, определение антисоветски настроенных лиц (которых считали потенциальными врагами советской власти), а также вербовка финских граждан.

Собственно работа НКВД КАССР по иностранцам ничем не отличалась от его деятельности по советским гражданам в данный период времени: жесткость, недоверие к людям, подозрительность и основополагающий принцип — «человек всегда виноват»

В поиске шпионов среди интернированных финнов НКВД Карелии проявил завидное усердие. Так, только Калевальским РО НКВД проверялось 25 финских граждан (21 мужчина и 4 женщины), из которых 15 человек подозревались в проведении «антисоветской агитации» и 10 человек — в «шпионаже». На всех них были заведены учетные дела[62].

Многие из финских граждан были арестованы. Если учесть, что на начало марта 1940 г. в спецпоселоке Кинтезьма содержалось 263 человека, из них взрослого населения, старше 16 лет, — 182 человека[63], то становится ясно, что каждый седьмой финн проверялся органами НКВД (13 %), над интернированными висел «дамоклов меч», их могли в любой момент арестовать и осудить.

Изучали, проверяли и арестовывали финских граждан и пограничные войска. Так, в середине марта 1940 г., уже после окончания советско-финляндской войны, Управление Пограничных войск НКВД Карельского округа (далее — УПВ НКВД КО) разрабатывало интернированных финнов, проживающих в Интерпоселке, по агентурному делу «Дезертиры»[64]. Суть фабрикующегося дела состояла в том, что была выявлена «эмиграционная группировка» среди интернированных финнов, которая вынашивала «эмиграционные настроения» — т. е. призывала к выезду домой. По существу, финнов обвиняли в том, что они посмели высказать желание вернуться на родину.

Все обвинения в отношении интернированных финнов как в данном конкретном случае, так и в других тоже были надуманы. Однако именно они легли в основу докладной записки наркома внутренних дел Карелии М. И. Баскакова от 30 апреля 1940 г. «О положении финского населения в спецпоселках на территории Карело-Финской ССР», направленной в адрес руководства НКВД СССР, в которой он предлагал всех прибывших в Советскую Карелию с территории Финляндии финнов переселить в Сибирь, чтобы ликвидировать «базу для подрывной деятельности против СССР»[65]. Следует отметить, что это было уже второе обращение Баскакова в Москву. Еще в феврале 1940 г. он обращался с рапортом лично к наркому НКВД СССР Л. П. Берии, в котором впервые сформулировал предложение о переселении в Сибирь всех интернированных финнов[66].

Полтора месяца прошло, как отгремели залпы Зимней войны, в Москве проходили сложные переговоры об обмене финских и советских граждан, а на местах продолжалась прежняя линия «на выявление шпионов и диверсантов среди интернированных и изоляции их от населения Карелии». В карельских архивах пока не найден ответ Москвы на предложение М. И. Баскакова, но можно с уверенностью констатировать, что оно не нашло поддержки в центре. 4 мая 1940 г. вышло постановление СНК СССР № 640–212 «О выезде из СССР жителей территорий, отошедших к Советскому Союзу на основании мирного договора между СССР и Финляндской Республикой, заключенного 12 марта 1940 г.». И большинство финнов этой возможностью воспользовалось, чтобы вернуться на родину.

Органы НКВД Карелии в работе с иностранцами изначально исходили из оценки их по классовому принципу и социальному положению. У сотрудников НКВД прежде всего вызывали недоверие зажиточные крестьяне, имевшие «крупные кулацкие хозяйства». Их считали агентами иностранных специальных служб. В документах НКВД отмечалось, что «часть из них была несомненно оставлена финской разведкой в тылу со специальными заданиями по шпионажу и диверсиям, для проведения антисоветской работы, создавая тем самым базу для различного рода контрреволюционных формирований и подрывной деятельности»[67].

Кроме поиска шпионов, антисоветчиков и прочих врагов советской власти, у советской контрразведки была еще одна важная задача — вербовка агентуры среди интернированных финнов с целью их дальнейшего направления в Финляндию. Однако первоначально агентуры было мало. Так, 28 февраля 1940 г., критикуя положение с интернированными финнами в Калевальском районе с точки зрения организации агентурной работы, нарком внутренних дел КАССР М. И. Баскаков приказал «начальнику РО НКВД тов. Хитрову немедленно приступить к развертыванию агентурной работы в поселке Кинтезьма»[68].

Здесь следует отметить определенные противоречия между Калевальским районным отделением НКВД и Ухтинским (Калевальским) пограничным отрядом. Дело в том, что разведывательный отдел Калевальского погранотряда к этому времени имел 16 агентов среди финских граждан, которых не передал на связь территориальному органу НКВД, а оставил себе и работал с ними вплоть до их выезда на родину[69].

Однако сотрудник Калевальского РО НКВД сержант госбезопасности Канноев быстро исправил положение. Уже к 6 марта 1940 г. он завербовал первого агента среди интернированных, а к 8 апреля 1940 г. Калевальское райотделение НКВД привлекло к сотрудничеству по крайней мере восемь агентов из числа интернированных финнов, их оперативные псевдонимы: Киви, Корхонен, Хакка, Сеппянен, Вилхо, Хела, Юнтунен и Окунь[70].

Вербовали и другие районные отделения НКВД КФССР. Результаты этой работы, вероятно, не устраивали руководство НКВД Карелии. Именно поэтому 8 мая 1940 г. на состоявшемся в НКВД КФССР совещании об эвакуации финских граждан на родину одновременно с другими вопросами обсуждался вопрос о вербовке заграничной агентуры из числа финских граждан, выезжающих в Финляндию. В совещании приняли участие заместитель народного комиссара внутренних дел КФССР Нефедов, начальник 2-го (секретно-политического) отдела Солоимский, начальник 3-го (контрразведывательного) отдела Дубинин и его помощник Богданчиков, начальник секретариата Столяров, начальники Кондопожского и Пряжинского райотделений НКВД КФССР Медведев и Смирнов. В совещании также приняли участие представители Управления Пограничных войск НКВД Карело-Финского пограничного округа: начальник 5-го (разведывательного) отдела Баранников и его помощники Мандель и Артемьев, начальник 1-го отдела штаба Пограничных войск Цветков[71]. Столь высокое представительство говорит о серьезности намерений НКВД КФССР. Сколько было завербовано интернированных финнов, вероятно, навсегда останется тайной, ни одна спецслужба мира не раскрывает своих агентов. Но то, что такие агенты были, не подлежит сомнению.

Несмотря на тяжелое положение, в которое попали финские переселенцы на территории Карелии, они с нетерпением ждали окончания войны, надеясь вернуться на Родину. О заключении 12 марта 1940 г. в Москве мирного договора между СССР и Финляндией интернированные финны узнали раньше, чем об этом им сообщили официально. Информацию они получили от местных жителей, обслуживающих спецпоселки.

Во всех населенных пунктах интернированные активно обсуждали заключение мирного договора. Так, 17 марта 1940 г. в Кинтезьме Калевальского района этому событию был посвящен митинг. Большинство финских граждан было удовлетворено окончанием войны между Финляндией и СССР и тем, что осталось старое правительство. Среди них стали усиленно циркулировать слухи о том, что в скором будущем всех эвакуированных отправят на родину, по месту прежнего жительства. При этом многие готовы были нелегально уйти в Финляндию[72].

Органы НКВД Карелии пытались пресечь подобные настроения, выявить организаторов среди финского населения. Так, в Интерпоселке в качестве организатора ими был определен Матти Николаевич Паюнен (1880 г. р., учитель по профессии), который стал проводить среди финнов активную агитацию за немедленное возвращение в Финляндию. С этой целью он написал заявление на имя Ю. Паасикиви в Финскую миссию в Москве, где просил ускорить решение вопроса о выезде всех переселенных финнов из СССР в Финляндию. С данным заявлением М. Н. Паюнен обходил всех переселенцев и собирал под ним подписи[73].

Однако финны и представить себе не могли, какая угроза нависла над ними после окончания советско-финляндской войны. В докладной записке наркома внутренних дел Карело-Финской ССР М. И. Баскакова «О положении финского населения в спецпоселках на территории КФССР» от 30 апреля 1940 г., направленной им руководству НКВД СССР, был не только анализ ситуации, связанный с пребыванием финских граждан на территории СССР, но и содержалось ходатайство «о переселении всех прибывших с территории Финляндии финнов в Сибирь». Мотивировка этой позиции была стандартной для НКВД данного периода: «Иностранные разведки в дальнейшем будут использовать это финское население как базу для подрывной деятельности против СССР»[74].

Окончательный итог работы по возвращению финнов на родину подвел председатель государственной комиссии по эвакуации комбриг Котомин. 1 июня 1940 г. он отправил отчет в НКВД СССР о результатах деятельности комиссии. В нем говорилось: «Всего было учтено финских граждан, подлежащих эвакуации, — 2500 человек, из них по Карело-Финской ССР — 2121; по Мурманской области — 312; по Ленинградской области — 107. На 31 мая 1940 г. передано Финляндии 2134 человека, изъявили желание остаться в СССР — 155 человек»[75].

3–4 июня 1940 г. последние захотевшие выехать из СССР финские граждане были переданы Финляндии. Представляет интерес тот факт, что при передаче финских граждан из СССР в Финляндию присутствовали участники упомянутого выше совещания в НКВД КФССР от 8 мая 1940 г., на котором обсуждался вопрос о вербовке заграничной агентуры из числа финских граждан, выезжающих в Финляндию.

Так, передачу финских граждан, возвращаемых из пос. Кинтезьма (Калевальский район) в Финляндию через временный контрольно-пропускной пункт (КПП) Лонка 3–4 июня 1940 г. производили в том числе сотрудник 5-го (разведывательного) отдела УПВО КО ст. лейтенант Мандель, в качестве переводчика был использован ст. оперуполномоченный 3-го (контрразведывательного) отдела УГБ НКВД КФССР И. Н. Александров[76]. Вероятно, они выезжали на передачу финских граждан с основной целью: убедиться, что завербованные агенты успешно прошли границу и вернулись в Финляндию для выполнения поставленных перед ними задач.

НКВД Карелии в период советско-финляндской войны столкнулся с еще одной сложной проблемой. В прифронтовой полосе оказались не только финские граждане, но и советские жители, преимущественно карелы по национальности. На основании указанной выше директивы Ставки Главного военного совета РККА «О мерах по борьбе со шпионажем» (№ 01447) от 30 января 1940 г. и директив НКВД СССР Карельский обком ВКП(б) и СНК Карельской АССР 3 февраля 1940 г. приняли постановление «О переселении населения, проживающего в 40-километровой зоне от государственной границы, в тыловые районы республики».

Так, только на участке 1, 72 и 73-го пограничных отрядов из 40-километровой зоны было выселено 5346 человек из 54 населенных пунктов[77]. Переселение местного карельского населения из 40-километровой зоны в тыловые районы Карелии с первых дней вызвало недовольство и различные слухи среди советских граждан, многие жители резко отрицательно отнеслось к переселению, о чем местные районные отделения НКВД КАССР и пограничные отделы докладывали руководству НКВД КАССР[78].

Недовольство и отрицательное отношение местного населения к переселению, что было вызвано объективными обстоятельствами (короткие сроки переселения, сложные погодные условия, нехватка транспорта и др.), оценивались руководством НКВД КАССР как проявление среди местного населения пораженческих слухов и настроений. Позже распространителей этих слухов назовут антисоветскими элементами с вытекающими из данной ситуации последствиями. Так, 26 февраля 1940 г. нарком НКВД КАССР М. И. Баскаков, докладывая председателю СНК КАССР П. В. Солякову о процессе переселения жителей из прифронтовой полосы, в частности, писал: «…со стороны антисоветских элементов наблюдаются случаи распространения провокационных слухов о предстоящем поражении Красной Армии в боях с белофиннами»[79]. Эти люди ставились на контроль в НКВД КАССР и, фактически, считались пособниками противника, т. е. Финляндии.

Таким образом, анализ ситуации с положением населения в прифронтовой полосе периода советско-финляндской войны 1939–1940 гг. показывает, что формы и методы работы НКВД Карелии среди иностранных граждан ничем не отличались от форм и методов работы с советским населением.

Спецслужбы Финляндии были серьезно обеспокоены тем обстоятельством, что финские граждане, возвратившиеся в Финляндию, длительное время — во время Зимней войны и несколько месяцев после ее окончания — находились на советской территории, где могли быть завербованы НКВД для работы против своей страны. По прибытии на родину всех финнов направляли в карантинные лагеря. Здесь врачи выясняли состояние здоровья вернувшихся из СССР, их лечили, одновременно они проходили санитарный контроль. Кроме того, государственная полиция допрашивала всех прибывших взрослых и выявляла лиц, сотрудничавших в ходе Зимней войны с советскими органами: служили ли они в Финской народной армии, работали ли в комитетах народного трудового фронта, а главное — были ли завербованы советской разведкой для ведения шпионской деятельности. И таких «шпионов» находили.

Так, всех финнов из коммуны Суомуссалми, которые возвратились на родину из спецпоселка Кинтезьма Калевальского района Карелии, направили в карантинный лагерь в Миеслахти. По результатам допросов за совершение государственной измены было задержано и осуждено 27 жителей коммуны: 13 человек — за вступление в Финскую народную армию, 10 человек — за вступление в народную армии и другие формы государственной измены, 4 человека — за участие в работе созданного советскими властями исполнительного комитета Рухтинансалми, т. е. комитета трудового народного фронта Народного правительства Куусинена. Их осудили на сроки от двух до 12 лет лишения свободы и лишили гражданских прав[80].

Всего же в ходе и после окончания Зимней войны финляндские власти привлекли к судебной ответственности за сотрудничество с советскими властями 45 жителей коммуны Суомуссалми (каждый шестой взрослый из вернувшихся), из них шесть человек, обвиненных в шпионаже, были приговорены в январе 1940 г. к высшей мере наказания, это: Эдви Киннунен, Август Веняляйнен, Эйно Кюлленен, Юхо Кюлленен, Кале Кюлленен и Суло Киннунен. На следующий день после вынесения приговора они были расстреляны. Остальных приговорили к лишению свободы от пяти до 12 лет[81].

Анализ материалов и документов по интернированным финнам периода Зимней войны позволяет сравнить формы и методы работы спецслужб СССР и Финляндии по отношению к этой категории населения и сделать интересный вывод о том, что в их работе было много общего. Из документов ясно просматривается тщательный контроль органов госбезопасности обеих стран за обстановкой среди финнов. Сотрудники НКВД Карелии вели активный поиск «агентов иностранных разведок и членов контрреволюционных организаций», в каждом интернированном видели потенциального «шпиона», стремились свести к минимуму контакты финских граждан с местным населением, что свидетельствовало о недоверии их не только к иностранцам, но и к советским людям. Сотрудники государственной полиции Финляндии тоже с большим подозрением относились, прежде всего, к взрослым гражданам, активно осуществляя среди интернированных поиск «агентов НКВД».

1.3. Деятельность Управления Пограничных войск НКВД Карельского округа в период войны

В советско-финляндской (Зимней) войне 1939–1940 гг. большая нагрузка легла на Управление Пограничных войск НКВД Карельского округа. Всю свою деятельность оно согласовывало с Главным управлением Пограничных войск НКВД СССР, НКВД КАССР и Разведуправлением РККА. Особая роль отводилась 5-му (разведывательному) отделу и 5-м отделениям пограничных отрядов округа, решавшим две основные задачи: ведение разведки в сопредельной Финляндии (агентурная разведка) и осуществление контрразведывательной деятельности по выявлению шпионов, направленных в СССР из-за рубежа, и среди местного населения, проживающего в пределах пограничной зоны Карелии. В предвоенный период заграничная агентура пограничной разведки округа информировала о действиях финского командования, «которые явным образом свидетельствовали о подготовке к военным действиям Финляндии против Советского Союза». В то же время, по признанию очевидцев, «разведывательная информация округа правильно отображала общую группировку сил противника в предвоенный период, но не была глубокой и исчерпывающей… пограничная полоса Финляндии была разведана, изучена и отработана явно неудовлетворительно; отсутствовали данные о пунктах вероятного формирования диверсионных групп и банд на случай военных действий»[82].

С началом войны против Финляндии войскам Ленинградского, Карельского и Мурманского пограничных округов было приказано ликвидировать финские кордоны и обеспечить продвижение Красной Армии через линии государственной границы. После захвата кордонов пограничные отряды приступили к выполнению новых боевых задач. Они бдительно охраняли тылы действующей армии, вели разведку, боролись с разведывательно-диверсионными группами противника[83].

Известный специалист по истории спецслужб России и Финляндии Э. П. Лайдинен отмечает, что с началом военных действий «…главнейшей задачей разведки округа явилось обеспечение нерушимости государственной границы всей совокупностью агентурно-оперативных мероприятий, как по отношению бандитско-диверсионных групп, так и подразделений регулярных войск противника», т. е. путем разведки во многом решали контрразведывательные задачи[84].

Советские пограничники выявили важную особенность оперативной обстановки, а именно попытки перехода через границу, особенно на участке 73-го (Ребольского) пограничного отряда, мелких групп противника, имевших структуру войсковой организации: отделение, взводы, роты и даже батальоны, что было неожиданностью для пограничников. Пограничная разведка объясняла это тем, что пограничники не приняли своевременных мер по созданию специальной агентуры за кордоном, т. е. в Финляндии. В результате выявленных недостатков по внезапному переходу финских подразделений через границу были сформированы специальные пограничные полки НКВД для охраны коммуникаций и борьбы с бандитизмом. Для обеспечения более успешной боевой деятельности этих частей и подразделений в их штат были введены полковые, батальонные и ротные начальники разведки.

На укомплектование полков разведчиками были взяты все начальники пятых отделений погранотрядов и часть их помощников, а также часть командиров разведки округа. Это, по мнению руководства пограничного округа, отрицательно сказалось на планомерной агентурной разведке в отрядах и фактически указывало на то, что финская сторона уже в советско-финляндскую войну начала направлять в советский тыл разведывательно-диверсионные группы (в данном случае — разведывательно-диверсионные группы майора Марттина), что также оказалось полной неожиданностью для советской стороны.

Вместе с Красной Армией на оккупированную территорию Финляндии вступили и разведчики Управления Пограничных войск Карельского округа. Их главной задачей была вербовка агентуры из числа неэвакуировавшихся местных жителей, что успешно выполнялось на практике. В частности, «эта агентура с первых же дней начала давать исключительно ценные материалы, направленность и содержание которых отвечали интересам охраны границы. Уже в декабре 1939 г. агентура информировала о местах спрятанного оружия, которое сразу же изымалось; о связях финских граждан с финскими разведчиками, действующими в тылу Красной Армии и т. д.»[85]. Эти результаты были получены в том числе и с помощью 38 закордонных агентов из числа финнов, которых пограничники завербовали во время войны.

Именно через закордонную агентуру пограничники выявили среди финского населения карела Шнероева, которого финская разведка до войны использовала в качестве маршрутного агента, а также выявили его явку на территории Карелии в дер. Пески Пряжинского района. Материалы агентурной разработки были реализованы арестом Шнероева. Всего при помощи закордонной агентуры было ликвидировано семь агентурных дел и первичных разработок[86].

Информацию о Шнероеве дают в своих публикациях российский специалист Э. П. Лайдинен и финский историк М. Косонен. Макар Федорович Шнероев родился в 1895 г. и проживал в Сямозерском районе Карелии. Начальник Суоярвского разведывательного пункта Сортавальского разведывательного отдела финской разведки Матти Поймела (он же Матвей Федорович Булдоев) привлек Шнероева к шпионской работе для сбора разведывательной информации по Карелии. В конце сентября 1929 г. М. Ф. Шнероев был арестован ГПУ Карелии и 18 января 1930 г. был осужден по ст. 58-6 УК РСФСР (шпионаж) к 10 годам лишения свободы. 19 июня 1930 г. Шнероев в числе трех заключенных бежал из лагеря и в конце июня 1930 г. нелегально перешел из СССР в Финляндию. После задержания и допроса в Финляндии был освобожден и поселился в дер. Сувилахти, рассказывал массу баек о своем аресте и пребывании в советской тюрьме. В Финляндии он поменял фамилию на Сноро и стал добропорядочным гражданином[87]. Но, следует заметить, что связь с опытным разведчиком М. Поймела Шнероев не прерывал и периодически наведывался за разведывательными сведениями в Советскую Карелию.

Э. П. Лайдинен отмечает, что в период советско-финляндской войны 1939–1940 гг. деятельность «старой» (довоенной) пограничной агентуры с началом военных действий оказалась малоэффективной. Имелся только один случай, когда через линию фронта на советскую сторону перебежал агент Ронгонен, который сообщил ряд ценных сведений военного характера и даже был лично принят заместителем наркома обороны СССР командармом 1-го ранга Г. И. Куликом, находившимся на фронте в полосе действий 8-й армии. Второй положительный момент пограничной закордонной агентуры связан с благородным поступком агента под псевдонимом Нурис, спасшего жизнь командиру-летчику РККА Соколову, который произвел вынужденную посадку на территории противника. После аварии летчик Соколов блуждал в лесу, случайно набрел на дом агента, был им принят, накормлен, укрыт и переведен через линию фронта. Командующий 9-й армии отметил эту заслугу агента денежной наградой[88].

Военные действия внесли изменения и в расстановку пограничной закордонной агентуры. Из всей закордонной агентуры только двум агентам удалось остаться на занятой советскими войсками территории, с которыми была восстановлена связь и продолжена работа. С другой стороны, часть закордонной агентуры ушла в финскую армию и сражалась на стороне противника, другая часть была эвакуирована в тыл страны с гражданским населением[89].

Более успешным направлением деятельности Управления Пограничных войск НКВД Карельского округа в период Зимней войны стала борьба по ликвидации финских кордонов, которую осуществляли более 50 оперативных групп общей численностью около 1,5 тыс. человек. Два десятка групп действовали непосредственно с частями и соединениями РККА, выполняя разведывательные задания[90].

Особенностью боевых действий во время Зимней войны являлось ведение боевых действий в различных направлениях, которые были крайне удалены друг от друга. Нередко промежутки между направлениями боевых действий составляли 100 км и более, как это было на территории Карельского пограничного округа. Как известно, на участке данного округа боевые действия велись по трем основным направлениям: Петрозаводское, Ребольское и Ухтинское, расстояния между которыми были достаточно велики (разрывы в 100–200 км), поэтому возникла необходимость так называемого обхода границы с целью прикрытия промежутков между направлениями. Для достижения этих целей в погранотрядах создавались диверсионные разведывательные группы в составе 5–10 человек, которые регулярно осуществляли разведку по обнаружению противника и его последующему устранению, а также разведку по сбору данных о местах дислокации групп войск противника, частей и укреплений противника. Разведка велась как в интересах охраны границы, так и в общих интересах РККА[91].

В деле получения разведывательных данных большую роль отводили деятельности разведывательных отрядов, высылаемых от частей и подразделений Пограничных войск (ПВ), которые ходили в так называемую дальнюю разведку (от 40 км и более). Эти отряды не только вели разведку оборонительных позиций противника, движения войск, но и выполняли задачи по уничтожению диверсионно-разведывательных групп и отрядов противника, ликвидации его стратегически важных строений, особенно на тех участках, где войска РККА не вели непрерывных боевых действий.

На Ухтинском направлении охрану государственной границы и выполнение других задач, возложенных на ПВ НКВД, осуществлял 1-й Калевальский пограничный отряд НКВД КАССР. Наряду с подавлением финских пограничных кордонов диверсионными группами 1-го Калевальского погранотряда в первые дни войны, обеспечением охраны границы и тылов войск РККА, в том числе и борьбы с диверсионными группами противника, пограничники Калевальского отряда выполняли задачи в прифронтовой полосе на территории Финляндии. Кроме того, на границе в зоне ответственности Калевальского погранотряда действовало «окно», через которое производилась заброска в Финляндию (в направлении коммуны Суомуссалми) спецагентуры НКВД КФССР[92].

Среди диверсионных групп и пограничных нарядов, действовавших на этом направлении, особое мужество и героизм проявила группа командира 1-й погранзаставы Карельского пограничного округа, ст. лейтенанта ПВ НКВД Михаила Трофимовича Шмагрина в составе пяти человек (М. Т. Шмагрин, командир отделения Константин Иглин, рядовые Иван Бирюков, Василий Пчелкин, Попков). 27 декабря 1939 г. погранотряд Шмагрина узнал о прорыве финской группы, действовавшей с разведывательной и диверсионной целью, численностью несколько десятков человек. Шмаргин вместе с помощником разрабатывает план действий и с отрядом пограничников идет в разведку. Они преследуют финнов и на льду озера Топозеро попадают в засаду. Шмагрин принимает бой и задерживает продвижение диверсантов до прибытия резерва. В неравном бою пограничники понесли тяжелые потери, но достигли поставленной задачи[93].

Весь личный состав пограничного наряда Шмагрина награжден государственными наградами СССР, а ст. лейтенант М. Т. Шмагрин Указом Президиума Верховного Совета СССР награжден орденом Красного Знамени (посмертно). Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 сентября 1940 г. пограничной заставе присвоено имя М. Т. Шмагрина.

По рассказам бывших сотрудников 72-го пограничного отряда, диверсионная группа 1-го Калевальского пограничного отряда во главе с опытным старшим группы Виноградовым обнаружила следы прорвавшейся через государственную границу в сторону дер. Войница финской разведгруппы в составе 20 человек. 12 часов на лыжах шло преследование противника, которого пограничники захватили врасплох на отдыхе в сарае. Разведгруппа была уничтожена. За отвагу и умелые действия Виноградов был награжден орденом Красного Знамени, а пограничники Осмоловский, Галушкин, Куклин, Овчинников и Полевой — медалями «За отвагу»[94].

Наряду с проявлением мужества и профессионализма пограничников Управления Пограничных войск НКВД Карельского округа в период Зимней войны следует отметить и недостаточную эффективность некоторых проводимых ими мероприятий, что было связано как с объективными причинами (сложные погодные условия Севера, малонаселенность территории), так и субъективными факторами (недостаточно доверительные отношения пограничников с местным населением, обусловленные в первую очередь предшествовавшими репрессиями).

После советско-финляндской войны в мае — июне 1940 г. 5-й отдел Управления ПВ НКВД Карело-Финского округа подготовил «Обзор материалов по разведывательной деятельности 5-го отдела округа и пятых отделений частей в предвоенный и военный периоды 1939–1940 гг. на советско-финляндской границе»[95]. Следует отметить, что документ составлен в духе 1940 г., когда Финляндия считалась агрессором, и его целью было обобщить опыт разведдеятельности карельских пограничников в советско-финляндской войне и выявить ее недостатки. По своей направленности «Обзор материалов…» напоминает стенограмму «Совещания при ЦК ВКП(б) начальствующего состава по сбору опыта боевых действий против Финляндии 14–17 апреля 1940 г.», проходившего под руководством И. В. Сталина[96].

Э. П. Лайдинен отмечает, что особую ценность в этом документе представляет описание недостатков работы разведывательного отдела Управления ПВ Карело-Финского округа, для 1940 г. это были смелые высказывания. Остановимся на некоторых из этих недостатков:

• мобилизационная готовность 5-го (разведывательного) отдела округа и пятых (разведывательных) отделений частей находилась на низком уровне, поэтому организационные и оперативно-разведывательные мероприятия не были планомерными;

• работа всех органов пограничной разведки округа во время войны проходила без должного взаимодействия с разведывательными органами, особыми отделами НКВД и специальными формированиями НКВД;

• удельный вес пограничной работы по изучению деятельности противника в условиях боевой обстановки был весьма низок;

• работа финской разведки и роль пограничной стражи во время войны были очень слабо освещены;

• не было достигнуто должного взаимодействия с пограничными полками НКВД, а также обмена информацией с разведорганами и особыми отделами НКВД[97].

Авторы «Обзора материалов…» предлагали учесть указанные недостатки для заблаговременного их устранения. В то же время, зная определенные противоречия между пограничной разведкой, разведкой НКВД, особыми отделами НКВД и Разведуправлением РККА, можно предположить, что частично это повторилось и в войне 1941–1945 гг., но эта тема отдельного исследования[98].

Подводя итоги оперативной деятельности Управления ПВ НКВД Карельского округа в ходе советско-финляндской войны, следует отметить, что деятельность пограничных войск была аналогична деятельности РККА накануне и в ходе советско-финляндской войны и имела те же недостатки. Была слишком большая уверенность в своих силах, надежда на финский пролетариат и недооценка противника, которого пограничная разведка знала недостаточно.

12 марта 1940 г. в Москве был заключен советско-финляндский мирный договор и со следующего дня — с 13 марта военные действия между странами прекратились. Но для карельских пограничников только начиналась «тайная война» с финской разведкой теперь уже на новых пограничных рубежах.

1.4. Финская военная разведка накануне и в период Зимней войны

В Финляндии накануне Зимней войны 1939–1940 гг. военной агентурной разведкой занималось разведывательное бюро, или бюро статистики — U2, Генерального штаба (ГШ) Оборонительных сил (ОС) Финляндии. Его деятельность была направлена, прежде всего, против СССР. Считалось, что опасность для страны исходит лишь со стороны восточного соседа. К лету 1939 г. бюро состояло из четырех подразделений: Выборгского (начальник Тойво Салокорпи, фенрик резерва (соответствует званию прапорщика)); Сортавальского (начальник капитан Пекка Янхия); Каянского (начальник лейтенант Паули Марттина) и Петсамского (начальник Харри Паатсало, фенрик резерва). Перед ними стояли задачи по опросу перебежчиков, а также заброски через границу своих агентов[99]. Финская агентурная разведка работала в тесной связи с радиоразведкой и воздушной разведкой.

Выборгское разведотделение (Выборг) осуществляло разведку на Карельском перешейке от Финского залива до Ладожского озера, т. е. на Ленинградском направлении. По протяженности это был самый маленький (около 200 км), но самый важный по значимости участок, что обуславливалось близостью к границе Ленинграда и концентрацией на Карельском перешейке советских войск. Разведотделению подчинялись Раутский (Рауту) и Кивеннапский (Кивеннапа) разведпункты. Первый осуществлял разведку севернее Ленинграда, на территории северной Ингерманландии, второй — в направлении Ленинграда, каждый из них имел «окно» на своем направлении[100].

Сортавальское разведотделение осуществляло разведку в Северном Приладожье от Ладожского озера до Поросозера, а также в Олонецком, Пряжинском и Петровском районах Карелии, т. е. на Петрозаводском направлении и в районе Лодейного Поля Ленинградской области. Протяженность границ разведдеятельности составляла свыше 700 км. Разведотделение располагало тремя разведпунктами: Салминским (Салми), Суоярвским (Суоярви) и Нурмесским (Нурмесс). «Салминский разведпункт вел разведку на Петрозаводск и Лодейное Поле, Суоярвский — севернее Петрозаводска и до Поросозера, Нурмесский — севернее Поросозера»[101].

Руководитель Сортавальского отделения Пекка Янхия (Петр Богданович Травников) родился в 1895 г. в семье скульптора Александра Травникова и Марии Котолуома. Знание русского языка и русского менталитета очень помогали ему в службе. В июне 1939 г. в Сортавальское разведотделение на службу прибыл лейтенант, позже майор, уроженец Сибири Инто Энсио Куйсманен. После окончания советско-финляндской войны 1939–1940 гг. он возглавит Сортавальское отделение, которое в марте 1940 г. переехало в Йоэнсуу. Куйсманен проявит себя талантливым разведчиком и руководителем разведки в войне СССР и Финляндии в 1941–1944 гг., возглавляя 2-ю роту 4-го особого разведывательно-диверсионного батальона финской военной разведки.

Каянское разведотделение (Каяни) осуществляло разведку в направлении Беломорской Карелии на обширном участке протяженностью около 800 км от пос. Лендеры до Ухты (Калевала). Отделение располагало тремя разведпунктами: Суомуссалмским (Суомуссалми), Кухмониемским (Кухмо) и Лиекским (Лиекса).

Выбор дислокации этих разведпунктов был не случаен. В Каяни, Кухмо, Лиекса и Суомуссалми проживало большое количество беженцев из Ребольского, Ругозерского, Паданского, Ухтинского районов и Поросозера. Многие принимали активное участие в так называемой карельской авантюре 1921–1922 гг., выступали за присоединение Восточной Карелии к Финляндии. Практически у всех разведчиков сохранились связи в родных краях. Поэтому было естественным, что агентура в основном была родом из северных районов Карелии. Лиекский разведпункт вел разведку в секторе Лендеры — Реболы; Кухмониемский — в секторе Реболы — Костомукса; Суомуссалминский — в секторе Костомукса — Ухта[102].

Рованиемское разведотделение (Рованиеми) осуществляло разведку на самом протяженом участке территории СССР — от Кестеньги Лоухского района Карелии до Мурманска. Отделение располагало тремя разведпунктами: Куусамским (Куусамо), Салльским (Салла) и Петсамским (Петсамо). Агентуру отделения составляли, в основном, выходцы из северных районов Карелии и района Кандалакши Мурманской области, которые отправлялись в разведку в места прежнего проживания[103].

Успешность работы бюро статистики и его подразделений во многом зависела от кадров. В разведывательное бюро требовались опытные сотрудники, прошедшие соответствующую подготовку и имеющие опыт разведработы. Финские исследователи отмечают, что интерес в разведдеятельности был направлен на работу c населением Восточной Карелии и Ингерманландии, так как знание именно этих территорий считалось особенно важным. Поэтому серьезным преимуществом сотрудников являлось знание русского языка. Офицерам, находившимся на постоянной службе, начали давать специальное образование, которое имело непосредственное отношение к разведке. До начала Зимней войны такое образование получили 150 офицеров. В 1935 г. начали проводить переподготовку офицеров, находившихся в запасе. Курс их обучения длился около месяца. В 1935 г. открыли первый курс, а в следующем — второй. Численный состав обоих курсов равнялся приблизительно 40 офицерам. Третий курс организовали осенью 1939 г., однако он вскоре был прерван начавшейся войной[104].

Руководителем курсов и старшим преподавателем на них был майор Юрье Пеюхенен, русский язык преподавал майор Матти Роппонен, радиоразведку и дешифровку — капитан Рейно Халламаа, разведку и контрразведку — майор Кустаа Раутсуо, артиллерийскую разведку — капитан Б. Тенроос, другими преподавателями были капитаны Эркки Халлакорпи и О. Хуухтала. На полевых занятиях много внимания уделялось обучению допросов перебежчиков. Большое значение придавали изучению русского языка[105]. Реймо Хейсканен отмечает, что для резервистов курсов — членов Карельского академического общества, которых было порядка 45 человек, по вечерам проводили дополнительные занятия. Во время Зимней войны (1939–1940) и войны-продолжения (1941–1944) они служили в разведке или в Военном управлении Восточной Карелии (ВУВК), а иногда и там и там[106].

В качестве разведчиков подразделения использовали завербованных агентов, являвшихся беженцами-соплеменниками, проживавших поблизости с границей; на начальном этапе использовали контрабандистов, которые вели свою деятельность на Карельском перешейке, а также молодых финнов, желавших приключений. Зона действия операций простиралась на 50–60 км от границы. Наибольшую активность проявляло подразделение, базировавшееся в Рованиеми. Так, с 10 июня по 17 ноября 1939 г. разведчикам этого подразделения удалось выйти за пределы советско-финляндской границы 18 раз и провести на территории Советского Союза в общей сложности 128 дней[107].

За пределами советско-финляндской границы разведработу на пограничной территории СССР, кроме разведывательного бюро (статистики — U2) ГШ ОС Финляндии, проводили и другие организации: различные общества соплеменников, шюцкор приграничных областей и эмигрантские организации. С помощью разведки особенно хорошо удавалось следить за расположением воинских подразделений Советского Союза на ближайших территориях на расстоянии приблизительно 50 км вглубь от границы. Однако на более дальних расстояниях разведка не действовала. Это позволило Ю. М. Килину сделать правомерный вывод о том, что финский ГШ фактически проморгал сосредоточение РККА накануне Зимней войны (http://sthb.petrsu.ru/journal/article.php?id=2922).

Помимо информации, получаемой от агентуры, изучали также советские путеводители, уставы, справочники, которые переводили с русского на финский язык. На основе полученных сведений бюро статистики — U2 составляло, например, общий обзор о находящихся на российской территории постоянных советских войсках, пограничных отрядах, проводившихся военных учениях, укреплениях, взлетных полях, казармах, коммуникациях и населении. Восемь-десять раз в год составлялись обзоры под названием «Информация о Советском Союзе», которые содержали сведения об актуальных военных событиях. Помимо этого составлялись аналитические доклады, исследования, резюме о какой-нибудь особой области СССР. На основе таких докладов и исследований заполняли карты, которые показывали бы территории, находившиеся за пределами финляндской границы и перспективные для разведработы.

К осени 1939 г. произошло резкое обострение советско-финляндских отношений. В этих условиях, как отмечают Э. Эльфвенгрен, М. Косонен и Э. Лайдинен, авторы монографии «В тылу врага. Финская разведка в Восточной Карелии в 1939–1944 гг.», командование вооруженных сил Финляндии почувствовало необходимость работать на полную силу в тылу врага и начало поиск средств для достижения поставленной задачи. Бюро сухопутных сил оперативного отдела Генерального штаба призывало в своих записях от 9 ноября 1939 г. бюро разведки к организации диверсионной деятельности в Восточной Карелии в случае, если бы была развязана война.

В качестве главных задач деятельности финской агентурной разведки ставились следующие: создание препятствий или эффективных помех для ввоза оборудования и пополнения войск противника, уничтожение продовольствия и других запасов, собранного у Мурманской железной дороги, чтобы тем самым усложнить снабжение врага, приведение в негодность промышленных предприятий и электростанций, имевших военное значение (особенно таких объектов, как лыжные заводы, пекарни и электростанции), а также населенных пунктов, предназначенных для размещения солдат, выведения из строя коммуникаций. Фактически речь шла о выполнении в тылу противника партизанской и диверсионной деятельности. Однако эту разумную мысль высказали слишком поздно, поэтому никакой предварительной подготовки проведено не было[108].

Э. Эльфвенгрен, М. Косонен и Э. Лайдинен также отмечают, что разведывательная деятельность осуществлялась недалеко от государственной границы на расстоянии 50–60 км, а дальнего патрулирования (в финской историографии под патрулированием понимается разведывательная деятельность. — С. В.) как средства сбора информации в годы Зимней войны не существовало. Его значение не было оценено в полной мере, к нему не были готовы. Поэтому в плане получения информации большое значение имели допросы военнопленных. Значение допросов военнопленных подчеркивалось особенно тогда, когда другие виды разведки по каким-либо причинам не могли быть использованы на эффективном уровне[109].

Несколько иную позицию по этому вопросу занимает Реймо Хейсканен. Соглашаясь, что дальняя разведка не получила большого распространения накануне и в период Зимней войны, он вместе с тем отмечает: «С началом Зимней войны агентурная разведка практически прекратилась. Но в начале 1940 г. создали отделение V, которое стало заниматься агентурной разведкой. Выборгский разведпункт имел два окна (этапа) на границе: Рауту и Терийоки, через которые направлял агентуру через границу. Сортавальский разведпункт перед Зимней войной также направлял за границу разведгруппы. Последняя группа, преследуемая советскими пограничниками, вернулась на финскую территорию 28 ноября 1939 г. Каянский разведпукт направлял агентов за границу, от которых было получено много военной информации по территории Беломорья. Рованиемский разведпункт также направлял за границу своих агентов. Начальник этого разведпункта в мемуарах вспоминал, что в период Зимней войны направил 18 разведгрупп на территорию Мурманской области в направлении Ковдора, а также в районы Салла, Кестеньги и по реке Софьянга»[110].

Более того, по мнению Хейсканена, важность дальней разведки осознали только к началу Зимней войны: «Начальник подразделения в Каяни лейтенант Паули Марттина предложил 25 ноября 1939 г. сформировать из беженцев Восточной Карелии батальон, подчиненный Генеральному штабу, который бы вел партизанскую и разведывательную деятельность. Вербовку сил, предусмотренную для осуществления такого рода деятельности, стали проводить главным образом в Рованиеми и Каяни. Руководители этих подразделений пришли к правильному решению и начали по собственной инициативе активную работу. Каянский разведпункт сформировал соответственно 1-й и 3-й лыжные отряды, которые уже в конце 1939 г. занимались разведкой и прикрытием флангов. Сортавальский разведпункт также создал подразделение Куйсма, которому поставили задачу прикрытия флангов на фронте Коллаа. Аналогичное подразделение для прикрытия флангов и ведения разведки создали в Рованиеми на направлении Салла»[111].

Финляндские исследователи истории спецслужб Реймо Хейсканен, Матти Косонен и другие в своих работах приводят несколько примеров успешной работы финских агентов на территории СССР. Так, Реймо Хейсканен пишет: «Достоверно известно, что наш агент в период с 5 января по 6 февраля 1940 г. находился в Мурманской области. Согласно его информации, новые дороги были построены между Титовкой и Юлялуостори, Туломой и Ристикенття (населенный пункт располагался на северном берегу оз. Нотозеро в 81 км от г. Колы. — С. В.). В данном случае речь, вероятно, идет о двойном агенте. Кроме того, в Кандалакше, Петрозаводске и Мурманске в период между началом сентября и до конца октября 1939 г. работали шпионы, засланные подразделением в Петсамо»[112].

Однако, в целом, результаты агентурной деятельности финских агентов накануне и в период Зимней войны на территории СССР были слабыми. Авторы книги «В тылу врага. Финская разведка в Восточной Карелии в 1939–1944 гг.» подчеркивают: «В то время (имеется в виду 1939–1940 гг. — С. В.) важной информации о планах противника получали крайне мало. Штатный состав разведки по своему образованию был, так скажем, слабоват, что проявилось по результатам допросов военнопленных. Необходимые для финских войск, находившихся на линии фронта, сведения оставались неполученными, так как хороших переводчиков и знавших язык офицеров не хватало. Были допущены ошибки и в планах разведдеятельности»[113].