Прованс навсегда

Бой

Жена заметила собаку по пути в Менерб. Она шествовала рядом с мужчиной, аккуратный вид и чистая одежда которого бросались в глаза рядом с ее неухоженностью и запущенностью. Выглядел пес так, как будто на сухой обглоданный скелет кто-то набросил грязный половик. И все же, несмотря на свой в высшей степени непрезентабельный облик, он интриговал своей необычностью для Франции. Редкая здесь порода жесткошерстного пойнтера, известного под официальным именем грифон Кортальса. Chien de race, таким образом. Породистая собака.

Одна из наших собак тоже кортал, и, поскольку таких в Провансе не часто увидишь, жена моя остановила машину, чтобы поговорить с владельцем. Она подивилась совпадению редких в этой местности пород, однако реакция мужчины оказалась для нее неожиданной.

– Мадам, эта псина увязалась за мной, но я не имею представления, откуда она и кто ее хозяин. – И он отскочил на шаг, чтобы уберечь брюки от облака пыли, взмывшего в воздух от принявшейся валяться на дороге собаки.

Жена вернулась из деревни и поведала мне о встрече. Конечно, рассказ вызвал у меня определенное беспокойство. Собаки для моей жены все равно что для другой норковые шубы. С нами уже проживали две, и я полагал, что этого вполне достаточно. Жена соглашалась, хотя и не слишком уверенно, и в течение следующих дней я заметил, что взгляд ее то и дело блуждал по окрестностям, ожидая появления помянутого ею чудесного явления на четырех лапах.

Возможно, история не имела бы продолжения, не сообщи ей кто-то, что собака, похожая на одну из наших, дежурила днем возле épicerie[27], привороженная запахом копченостей и паштетов. Вечером она исчезала, утром появлялась снова. О хозяине ничего не было известно. Вероятно, пес потерялся.

У жены развилась сrise de chien[28]. Она узнала, что потерявшиеся и выкинутые на улицу собаки содержатся в загонах французского общества защиты животных менее недели, затем от них избавляются. Как можно подобное допустить в отношении любой собаки, не говоря уж о таком прекрасном животном благородных кровей!

Я позвонил в общество защиты животных. У них пса не оказалось. Жена начала пропадать в деревне по полдня, уезжая на полчаса, чтобы купить батон. Однако собака исчезла. Когда я осмелился предположить, что она, вероятно, нагулялась и вернулась домой, супруга глянула на меня так, будто я предложил зажарить на ужин младенца. Я снова позвонил в изолятор найденных собак.

Прошло около двух недель. Жена переживала, в обществе защиты животных устали от моих звонков, но тут из épicerie просочилась свежая новость. Пес жил в лесочке рядом с домом одной из покупательниц. Женщина подкармливала его и позволяла ночевать на террасе.

Такой молниеносной реакции я давно не видывал. В течение получаса жена уже вернулась с улыбкой, заметной за полсотни ярдов. Рядом с ней на пассажирском сиденье что-то беспокойно ерзало. Сияющая жена вышла из машины.

– Он с голоду умирал, бедняжка. Посмотри, съел весь ремень безопасности. Ах, какое чудо!

Пса выманили из машины, он стоял рядом с нею, колотя хвостом по дверце. Выглядел кошмарно. Какой-то ком шерсти размером с немецкую овчарку со множеством торчавших во все стороны щепок и веточек, запутавшихся и прилипших листьев и каких-то крошек. Пес задрал ногу возле машины, лягнул пару раз ногами по гравию и улегся на живот, высунув шесть дюймов розового языка с налипшими на него обрывками ремня безопасности.

– Прелесть, правда? – продолжала умиляться жена.

Я протянул ему руку. Он поднялся, сжал мое запястье зубами и потянул к себе. Зубы у него оказались весьма крепкими.

– Видишь? Ты ему понравился.

Я попросил ее предложить псу для еды что-нибудь вместо моей руки. Он в три приема опустошил большую миску собачьего концентрата, налакался воды из ведра и принялся кататься по траве. Обе наши суки не знали, что с ним делать. Я тоже. Жена лучше ориентировалась в обстановке.

– Бедняжка. Нужно его отвести к ветеринару. И обязательно постричь.

В каждом супружестве есть моменты, когда лучше не спорить. Я договорился с мадам Элен, toilettage de chiens[29], на тот же вечер, ибо никакой уважающий себя ветеринар с ним в таком виде дела иметь не стал бы. Мадам Элен, как я надеялся, более привычна к проблемам с внешностью сельских собак.

Мадам Элен действительно быстро справилась с шоком первого впечатления. Еще один ее клиент, миниатюрный пуделек абрикосового цвета, заскулил и сиганул подальше от греха за этажерку с журналами.

– Пожалуй, сперва возьмусь за вашего, – решила она. – Душист, душист, n’est-ce pas?[30] Где вы его откопали?

– Кажется, в лесу.

– Мм… – Мадам Элен сморщила нос и потянулась за резиновыми перчатками. – Часок можете погулять.

Я купил ошейник от блох и присел за пивом в кафе Робиона, пытаясь привыкнуть к мысли о трех собаках в хозяйстве. Конечно, можно было надеяться, что найдется прежний хозяин, тогда останутся лишь две собаки и скорбящая об утрате жена. В любом случае выбор не за мной. Решение предстояло принять собачьему ангелу-хранителю, если таковой существовал. Я надеялся, что он заметит ситуацию.

Пса я нашел привязанным к стволу дерева в саду. Увидев меня, он выразил живейшее удовлетворение. Обкарнала его мадам Элен до короткого ежика. Голова теперь казалась еще больше, кости торчали, как у собаки, нарисованной малолеткой, но, по крайней мере, теперь он избавился от вонючести, стал чистым. Художественные наклонности мадам Элен проявились в оформлении обрубка хвоста, превращенного в помпон.

Пес охотно проследовал за мной в машину и устроился на пассажирском сиденье, глядя вперед, лишь иногда поворачиваясь ко мне и проявляя интерес к моему запястью. Производимые им звуки я истолковал как проявление удовлетворения, но, как оказалось, ошибся.

На самом деле он урчал от голода, что я осознал по аппетиту, с которым он умял содержимое подставленной ему женой миски. Придерживая миску лапой, он вылизал эмаль. Жена глядела на него с выражением, свойственным большинству женщин, когда они созерцают своих в высшей степени одаренных чад. Я скользнул в сторонку, проронив, что неплохо бы все же поискать его хозяина.

Обсуждение продолжилось за столом, под храп пса, заснувшего на полу, в ногах у моей жены. Мы договорились, что спать он будет в сарае. Дверь оставим открытой, чтобы он мог при желании выйти. А то и уйти. Если утром он еще будет на месте, мы свяжемся с еще одним хозяином корталов в округе, спросим его совета.

Жена выскочила из постели ни свет ни заря, и скоро меня разбудила ткнувшаяся мне в физиономию усатая морда. Пес никуда не делся. Вскоре стало ясно, что он вознамерился остаться с нами и намеревался убедить нас, что без него жизнь вообще невозможна. Он оказался бесстыжим льстецом. Один лишь взгляд на него – и это костлявое чучело выражало полнейшее блаженство. Похлопаешь его по загривку – и он впадет в экстаз. Два-три дня – и мы пропали. Со смешанными чувствами я позвонил месье Грегуару, жившему в Апте хозяину корталов.

На следующий день он заехал к нам с женой, чтобы освидетельствовать нашу находку. Месье Грегуар первым делом заглянул в уши, чтобы проверить, не вытатуирован ли там идентификационный номер на случай потери. Так поступают все серьезные владельцы, сказал месье Грегуар. Номера хранятся в базе данных в Париже, и если кто-то обнаружит собаку с клеймом, центральный офис в полчаса свяжет его с владельцем.

Месье Грегуар с сожалением покачал головой. Увы, татуировки в ухе не оказалось. И кормили пса неправильно. Скорее всего, рождественский подарок оказался неуместным в доме и от него избавились традиционным способом – вышвырнули вон. Месье Грегуар посоветовал нам оставить пса в нашем семействе. Пес против этого не возражал.

Мадам Грегуар выразила восхищение красотой нашего найденыша и почти сразу выступила с предложением, принятие которого, возможно, привело бы к удвоению поголовья собак в нашем хозяйстве. Она спросила, как мы отнесемся к браку между нашим красавцем и их молодой сукой.

Как относится один из нас, я точно знал, но обе дамы уже пустились в обсуждение деталей возвышенной собачьей любви.

– Вы должны нас навестить, – предложила мадам Грегуар. – Мы разопьем бутылку шампанского, в то время как эти двое… – она слегка замялась, подыскивая более деликатное выражение, – уединятся.

К счастью, муж ее оказался не лишен практической жилки.

– Прежде всего нужно проверить, понравятся ли они друг другу. А тогда уж… – И он смерил нашу находку взглядом будущего тестя. Пес положил ему на колено свою увесистую лапу. Мадам умиленно засюсюкала. Я понял, что все решено.

Наумилявшись, мадам Грегуар вспомнила еще одну существенную деталь.

– Вот что мы еще забыли. Звать-то его как? Надо что-либо героическое придумать. С такой головой! – Она погладила пса по голове, и тот от удовольствия закатил глаза. – Скажем, Виктó-ор… Или… Ахилл.

Пес, дурень дурнем, опрокинулся на спину, воздев лапы к небу. Героического в нем ничего не обнаруживалось, зато мужеские признаки сразу бросились в глаза. Этими признаками и определилось его имя.

– Давайте назовем его Бой. Çа veut dire «garçon» en Anglais[31].

– Бой? Oui, c’est genial[32], – восхитилась мадам Грегуар.

И пес стал Боем.

Встречу Боя с невестой, как ее назвала мадам Грегуар, мы запланировали недели через две-три. Тем временем следовало Боя откормить, сделать ему прививки, поставить учетное клеймо. В общем, сделать из него приличного жениха. Он навещал ветеринара и обжирался, приобретал лоск, обживался в хозяйстве. Каждое утро поджидал нас во дворе, повизгивая от предвкушения предстоящего дня и хватая зубами первое попавшееся запястье. Через неделю он переместился с подстилки в сарае в корзину во дворе, через десять дней перешел спать в дом, под обеденный стол. Суки наши его уважали. Жена покупала для него теннисные мячики, которые он тут же разгрызал. Бой гонял ящериц и обожал сидеть на ступеньках, ведущих в бассейн. Он пребывал на седьмом небе собачьего рая.

Наступил день, предназначенный мадам Грегуар для rendez-vous d’amour[33]. Мы прибыли в живописные холмы над Сеньоном, где месье Грегуар перестроил длинный каменный конюшенный блок в одноэтажный дом с видом на долину и, в отдалении, на деревню Сен-Мартен-де-Кастильон.

Бой набрал вес, густая шерсть его отросла, но манеры все еще оставляли желать лучшего. Выскочив из машины, он тут же задрал ногу у недавно высаженного деревца и взрыл газон когтями задних лап. Мадам нашла его очаровательным. Месье, как мне казалось, отнесся к псу менее доброжелательно, я уловил его несколько скептические взгляды. Невеста жениха игнорировала, сосредоточившись на наших суках. Бой прыгнул на пригорок возле дома, с него вспрыгнул на крышу. Мы вошли в дом, наслаждаться чаем с вишнями, настоянными на eau-de-vie[34].

– Неплохо, неплохо он выглядит, ваш Бой, – похвалил месье Грегуар.

– Великолепно выглядит, – присоединилась к нему мадам.

– Oui, mais…[35]

Наконец выяснилась причина сомнений месье Грегуара. Он встал, взял журнал, раскрыл его. Последний выпуск «Club Korthal de France». Множество фотоснимков: собаки в стойке, собаки с дичью в зубах, собаки плывущие, сидящие у ног хозяев…

– Vous voyez, – продолжил месье Грегуар, – все эти собаки обладают классическим покровом, poil dur[36]. Характеристика породы.

Я посмотрел на фото.

Все изображенные собаки жесткошерстные. Я перевел взгляд на Боя, как раз прижавшего большую бурую мочку носа к стеклу. Шерсть его отросла после стрижки и живописно завивалась колечками. Нам они казались красивыми. Но месье Грегуар придерживался иного мнения.

– К сожалению, он напоминает… mouton. От шеи к макушке он кортал. От шеи к хвосту он овца. Очень жаль, но такой брак стал бы мезальянсом.

Моя жена чуть не подавилась вишнями. Мадам Грегуар сильно расстроилась. Месье Грегуар глядел на нас с сожалением. Лишь я внутренне ликовал. Две собаки и овца в доме – вполне достаточно.

Бой, насколько нам известно, все еще холостяк.