Прятки

Глава 5

На стол начальника уголовного розыска Шведова лег белый конверт.

– Что это?

– Это то, из-за чего весь сыр-бор. Деньги, – Воронов, выдвинув стул, уселся напротив начальника без приглашения.

– Карточка? – заинтригованно поднял брови майор.

– Она самая.

Шведов расплылся в довольной улыбке. Ай да Воронов! Ай да молодец! Быстро управился. И девку нашел, и про деньги все узнал. Пару раз еще покажет себя надежным, расторопным сотрудником, не задающим лишних вопросов, и можно будет выдвигать его на неофициальную «руководящую» должность.

– Ну, все, жди свою долю, – мужчина смахнул конверт в выдвижной ящик стола. – Девица где?

– Сбежала, – после секундной заминки с неохотой признался молодой опер.

Веселые искорки удивления в глазах начальника неприятно ударили по самолюбию. Ну да, он облажался. Понял это отчетливо только сейчас, словно взглянул на свои действия со стороны. Ему дали задание, а он его провалил. Теперь девчонка-тезка может сболтнуть лишнего, да еще и приплести, что менты за ней охотятся совместно с бандитами, что отчасти являлось правдой. А хуже всего то, что она могла элементарно пропасть, погибнуть, нарваться на отморозков в подворотне, блуждая в поисках укрытия по ночной Москве. Хотя, еще неизвестно, что лучше – так, или попасть в лапы сегодняшних «быков» на джипе. Да и вообще, ему-то какая разница? Сколько таких, попавших в беду, бродит прямо сейчас за стенами ОВД. Всем все равно не поможешь. Но внутренний голос тихо шепнул: – Всем – нет, а ей – да.

– Да ну! – высказал вслух удивление Шведов и, прикинув что-то в уме, махнул рукой. – Ладно, главное – деньги нашлись. А девчонка, я так понимаю, так и так в розыске будет в связи с насильственной смертью сестры.

– Угу, – невесело согласился с ним Саша и поднялся из-за стола. Не хотелось больше обсуждать эту тему. – Пойду работать.

– Давай-давай, – спровадил его начальник, и сам берясь за бумаги на столе, давая понять, что аудиенция окончена, но уже через какие-то полчаса снова вызвал к себе в кабинет. – Придется тебе снова за ней побегать, Саш, – усмехнулся он беззлобно в ответ на вопросительный взгляд Воронова. – Понимаешь ли, деньги на карточке – это, конечно, хорошо, но карточка превращается в бесполезный пластик, если к ней нет ключика.

– Пин-кода? – догадался опер сходу. И сразу же нахмурился, пытаясь вспомнить, был ли код вообще в рассказе девчонки.

– Верно мыслишь. Пароль от карты нужен.

– Не было его, – он был уверен на сто процентов. – Либо она его не знает.

– В любом случае без нее никак, – «отмазать» тезку не получилось. – Если карта без пинкода, то она никуда не годится, и ее нужно перевыпускать.

– Это может сделать только владелец карты, – до последнего стоял на своем опер. – Сестра убитой им не помощник.

Майор как-то косо, с подозрением глянул на подчиненного, но не счел нужным объяснять причины продолжения розысков.

– В общем, так, – подытожил уже серьезнее, – не занимаешься больше ничем, кроме поисков этой… – вспоминая имя девушки, мужчина запнулся, щелкнул в воздухе пальцами.

– Самойловой, – подсказал Саша, на что Шведов согласно кивнул:

– Вот-вот, – и мотнув головой в сторону двери, скомандовал: – Давай вперед.

Не сказав больше ни слова, подавив разгоравшийся где-то глубоко внутри гнев, Воронов покинул кабинет начальства. Едва сдержался, чтобы не приложить со всей дури дверь о косяк. Нахрена она им нужна?!

Пришлось заново начинать поиски, пускаться по тому же самому кругу, что он уже сделал. Логически исключив вероятность появления девушки по домашнему адресу, Воронов решил с утра еще раз наведаться в ее учебное заведение. Он сильно сомневался, что та рискнет появиться на занятиях, но начинать с чего-то следовало бы, а именно с выяснения круга ее ближайших друзей и знакомых.

Не скрывая обеспокоенности судьбой своей не самой плохой студентки, но внемля просьбе оперативника не поднимать раньше времени шум, завуч медколледжа поведала ему о самой близкой подруге Самойловой – Ольге Григорьевой. Согласилась пригласить ту в кабинет и лично присутствовала при беседе, ожидаемо оказавшейся пустой. Григорьева на все вопросы давала одинаковые ответы: «Ничего не знаю», «Сашку не видела». Чувствуя за спиной поддержку, девушка отвечала уверенно и бойко, но Воронова ее заезженные реплики не впечатлили. Если и беседовать с ней, то только наедине.

– Я, правда, ничего не знаю, – стараясь говорить убедительно, пыталась избавиться от назойливого внимания опера Ольга. – Не видела ее уже несколько дней, по телефону не разговаривала, где может быть, не знаю, – смотря Воронову прямо в глаза, чтобы у него не возникло подозрений, что она лжет, и сразу же предупреждая всевозможные вопросы, отчеканила быстро и развернулась, чтобы уйти. – Вы извините, мне пора.

– Телефон мой запиши, – остановил ее Саша. – На всякий случай. Вдруг она появится. И передай ей, что я хочу помочь. Пусть позвонит, – когда Ольга, вытащив телефон, послушно вбила диктуемые цифры, Воронов неожиданно велел: – Теперь меня набери, – тем самым заполучив себе номер девушки. Мало ли, вдруг пригодится.

Подозрительным ему показалось и поведение девушки после того, как он ее отпустил. Уходя, она несколько раз коротко оглянулась, словно пыталась удостовериться, что он ее не преследует. Как будто чувствовала, что он ей не поверил. И стоило ей скрыться за поворотом коридора, ведущего к учебным аудиториям, как Воронов быстрым шагом направился следом за ней.

Ему повезло. Он успел заметить, как яркая кофточка Григорьевой скрылась за одной из дверей где-то в середине рекреации. Чуть ли не бегом кинувшись вслед за ней, опер у самой двери остановился – Ольга скрылась в женском туалете. Поколебавшись пару секунд, Саша легонько толкнул дверь от себя и осторожно ступил внутрь.

Висевшее на покрытой кафелем стене у самого входа зеркало во весь рост позволило Воронову, не особо выдавая своего присутствия, окинуть довольно обширную туалетную комнату молниеносным взглядом. На его счастье, кроме него в видимой части туалета, где находились раковины, не было ни души. Интересуемая же его девушка скрылась за стеной, там, где находились непосредственно сами кабинки. Оттуда доносился неясный шорох.

Не испытывая ни малейших угрызений совести, и не боясь быть застуканным в женском туалете, опер, стараясь не шуметь, подошел к самому входу во вторую, внутреннюю часть дамской комнаты и тут же услышал приглушенный, но взволнованный голос Ольги.

– Сашуль! Тут какой-то мент ошивается, про тебя все выспрашивал, но я ему ничего не сказала, – выслушав на том конце телефона подругу, заговорщически согласилась: – Хорошо, поняла. Все, пока, – и зашуршала одеждой.

Воронов затаился. Наконец заработал слив, проскрипела дверь кабинки, и уверенный перестук каблучков направился в его сторону.

– Не знаешь, значит? – с недоброй ухмылкой парень вырос перед ней, преграждая дорогу.

Громко вскрикнув, всплеснув руками, Ольга резко отшатнулась. От испуга душа ее ушла в пятки, мысли в голове забились в лихорадочном припадке. И как давно он здесь стоит? В туалете? Подслушивая!

– Вы совсем с ума сошли! – возмущенно воскликнула девушка. – Другого места не нашлось?! Или вы – маньяк?! – несмотря на то, что первая волна паники улеглась, она продолжила разыгрывать перед ним сильнейший испуг, давая себе время собраться с мыслями и решить, как действовать и что говорить дальше. Неизвестно еще, слышал ли он ее разговор с Сашкой. Она усердно затрясла, замахала ладонями перед собой, словно веером обдувая себе лицо. Закрыв глаза, чуть приоткрыла рот, намеренно глубоко задышала. – Так же до смерти напугать можно! – и вдруг, не глядя на парня, неожиданно рванула в сторону двери.

Но Воронов оказался проворнее. До того, как ее рука схватилась за ручку двери, он успел захлопнуть дверь перед самым ее носом. Оля оказалась зажата в угол.

– Ну, что, где она? – не реагируя на ее попытки открыть дверь, навис опер над ней. – У тебя дома прячется?

– Нет! – девушка перестала дергать несчастную ручку (все равно ничего не получалось) и прислонилась спиной к холодной стене. – Я не знаю, где она, – сдула с лица упавшую прядь волос, смело посмотрела в глаза менту.

– Че ты мне гонишь?!

Он подошел ближе, склонился ниже. Впился немигающим взглядом, от чего у нее невольно поползли мурашки по телу. От насмешки на его лице не осталось и следа. Оля хотела бы увернуться от его пронизывающих глаз, да не вышло. Темные, сощуренные, злые, они были повсюду, куда бы она ни отвернулась. Стало страшно, жутко.

– Ты же ей сейчас звонила, – даже не спросил, а с уверенностью заявил опер. – Подруге своей.

– Она сама мне позвонила. И я не знаю, где она, – нагло соврала Григорьева. Не зря же говорят, наглость – второе счастье. Однако парень оказался наглее.

– Телефон давай, – Воронов протянул ладонь опешившей девушке и уже через секунду резким движением сорвал с ее плеча сумку. Бесцеремонно отстранив ее в сторону, пресекая все попытки отобрать свою вещь, внаглую вжикнул молнией. – Ты ей звонила. На домашний, – сообщил, просмотрев журнал исходящих вызовов. Закинув телефон обратно в сумку, приказал: – Адрес говори!

Видя, что девушка упрямо молчит и только смотрит на него колючим взглядом, внезапно беззлобно рассмеялся:

– Я же в личном деле твоем посмотрю. У завуча спрошу. По базе пробью. Все равно узнаю. Лучше сама скажи. Время мне сэкономь, – после паузы добавил со вздохом: – Я же помочь хочу твоей подруге. Помочь, – последнее слово произнес с нажимом.

Во время этого слабого подобия вежливого разговора Воронов не забывал подпирать рукой дверь, чтобы у девчонки не возникло соблазна сбежать. Хорошо еще, что никому в туалет по нужде не приспичило, но беседу нужно было сворачивать.

– Так, поехали, – он подхватил упертую, но, положа руку на сердце, хорошую подругу своей тезки, под предплечье и вывел ее в коридор. – Если ты мне сейчас не скажешь адрес, я тебя закрою за укрывательство преступника, – прошипел ей на ухо с самым серьезным видом.

И Ольга сдалась. Продиктовала свой домашний адрес, послушно села к нему в машину, в машине вела себя тихо. Недалеко от обозначенного адреса, вдруг всполошилась.

– Слушай, мне в аптеку надо. Срочно, – указала рукой на аптечный киоск с торца дома, мимо которого они проезжали, и где работала знакомая матери. – Останови, а? Я быстро.

– Ага, конечно, – Воронов даже не думал останавливаться. – Потом сбегаешь.

– Мне прокладки нужны, – заявила Ольга категорично, прямотой вгоняя парня в легкий ступор. – У меня месячные, – и с облегчением заметила, что опер начал притормаживать. Теперь, главное, чтобы он за ней не поперся проверять, действительно ли она будет покупать средства женской гигиены, а уж она как-нибудь сумеет предупредить подружку. Судя по тому, что та рассказала ей об этом менте, держаться от него следовало подальше и ни в коем случае не верить его обманчивым обещаниям.

К счастью, удостоверившись, что помещение аптеки свободно просматривается сквозь прозрачные стены, опер остался ждать девушку на крыльце, предварительно, с гаденькой ухмылочкой забрав у нее сотовый.

Оля прошла внутрь, заняла очередь и, делая вид, что внимательно изучает содержимое витрин, пошла вдоль стеллажей, изредка поглядывая на курившего около урны и не спускавшего с нее глаз парня. Как планировала изначально, позвонить лично со служебного телефона не получится. Хоть бы уж ему позвонил кто, что ли, чтобы отвлечь его внимание. Но, увы, он стоял неподвижно прямо напротив входа, и только его рука двигалась вверх-вниз, периодически поднося ко рту сигарету. Вся надежда у нее осталась на тетю Катю, чей голос громко разлетался по помещению.

– Можно вас попросить? – когда подошла ее очередь, после приветственных слов горячо зашептала девушка. – Позвоните к нам домой, там подруга моя, Саша. Она от мужа своего, полицейского, ушла, у меня прячется. Скажите ей, что он вместе со мной идет к нам домой за ней. Нет, лучше скажите, что я с полицейским иду домой, и ей надо уходить. Она поймет. Пусть ждет меня в кафе, где мы мой день рождения отмечали, – и, купив то, за чем пришла, вышла, в душе благодаря сообразительность тети Кати и ее умение не задавать лишних вопросов. Лишь бы и Сашка оказалась такой же быстродумающей.