Психология

Глава 39. ЧЕЛОВЕК В ЭКОНОМИКЕ

Вопрос о том, как мы отражаем экономическую составляющую нашей жизни, кажется на первый взгляд банальным, а механизм внутренней регуляции экономического поведения представляется удивительно естественным и имплицитным. С раннего детства мы вступаем в отношения обмена и постоянно осуществляем выбор. Жизнь учит покупать, тратить, накапливать, запасаться, обменивать рабочую силу на материальное и нематериальное вознаграждение, выбирать более полезное, выгодное, нужное. Взвешиваются альтернативы и «просчитываются» польза и потери от нашего выбора, соотносятся вклады (усилия, время, способности, деньги) и отдачи (заработная плата, доходы, прибыль), а также степень удовлетворенности своих потребностей соотносится с затратами. Несмотря на свою кажущуюся простоту эти процессы сложны, скрыты и требуют последовательного научного изучения.

Экономика – наука об отношениях людей по поводу хозяйствования, но поскольку она описывает эти отношения прагматично, рационально-упрощенно, на языке вещей и цифр, возникла необходимость в ее содружестве с психологией. Как результат интеграции научного знания на стыке политической экономии и частных экономических наук, с одной стороны, и социальной психологии, с другой стороны, возникла новая дисциплина – экономическая психология.

Предметом экономической психологии является отражение хозяйственных отношений в сознании и поведении человека. В рамках этой дисциплины изучаются эффекты и феномены экономического поведения, механизмы и закономерности экономической деятельности, алгоритмы и модели, описывающие экономические предпочтения, выбор, решения и факторы, влияющие на опыт хозяйствования.

Таким образом, экономическая психология – это психология хозяйствующего субъекта. Им может быть один человек, семья, организация, государство или нация, т. е. объект исследования экономической психологии может быть представлен на разных уровнях – микро, мезо и макроэкономическом.

Экономическая психология почти не имеет своих специфических методов. Ею используются как методы других отраслей психологии, так и принятые в экономике метод логико-теоретического анализа или метод моделирования. Наибольшее распространение получили принятые в социальной психологии опросные методики, реже используется эксперимент.

Что касается истории экономической психологии, то ее истоки можно найти прежде всего в трудах знаменитых экономистов: Адама Смита (1723–1790), признанного основателем экономики как самостоятельной науки, Альфреда Маршалла (1842–1924) – создателя микроэкономической теории, Джона Кейнса (1883–1946) – автора теории макроэкономики. В трудах этих авторов оформилась теория рационального «экономического человека», цель деятельности которого состоит в получении выгоды, дохода. Определяющей чертой концепции является «экономический эгоизм», т. е. стремление субъекта к максимизации собственной выгоды. Идея «экономического человека» длительное время доминировала в экономической психологии, принимая все новые формы. Рамки этой концепции не стесняли исследователей до тех пор, пока ими были экономисты.

Как самостоятельная отрасль психологического знания экономическая психология начала формироваться в начале XX в. Развитие ветви экономической психологии производства связывают с именем Г. Мюнстерберга, а получившая преимущественное развитие в западной психологии маркетинговая ветвь была заложена Г. Тардом. Она охватывает психологические проблемы обмена, распределения и потребления. Одним из самых ярких представителей маркетинговой ветви экономической психологии стал американский психолог Дж. Катона.

Основы отечественной экономической психологии заложили в 80-е годы работы А. И. Китова, В. П. Попова, А. В. Филиппова. Но интерес ученых в основном был сконцентрирован на психологии производителя, человеческом факторе в производстве, проблемах управления. Специфика же экономической психологии в отличие от психологии труда, промышленной психологии и других отраслей психологического знания, исследующих производителя, состоит в том, что она изучает производителя и потребителя в единстве. Объективными звеньями, опосредующими связь двух неотъемлемых сфер хозяйственной жизни производства и потребления, являются заработная плата и цена, налоги и прибыли и другие чисто экономические категории, которые тем не менее имеют психологический смысл, психологическую составляющую.

Обращаясь к структуре экономической психологии, следует заметить, что проблематика этой синтетической междисциплинарной науки очень богата и разнообразна. В западноевропейской и американской науке она включает в себя три крупных раздела, рожденных тремя типами экономической реальности, а именно:

рынок (это прежде всего психология потребителя и психология ведения домашнего хозяйства);

бизнес (поведение и психологические особенности предпринимателя, психологические аспекты заключения сделок, ведения коммерческих переговоров, конкуренции, сохранения коммерческой тайны и пр.);

отношения «общество – гражданин» (налоговое поведение, психологические проблемы занятости и безработицы, воздействие на население мероприятий экономической политики).

Как видим, проблематика охватывает микро-, мезо– и макроэкономический уровни. Однако в настоящее время экономической психологии присуще отсутствие концептуального единства – разрозненность тем, эффектов и их интерпретаций, споры о статусе науки. Разработка обобщенной теории экономической психологии возможна с применением системного подхода к исследованию психологии хозяйствующего субъекта

Специфика современной экономической психологии состоит в изучении взаимосвязи феноменов и механизмов всех уровней отражения экономической реальности, а именно микро, мезо и макроэкономического уровней, а также в поиске общих, а не только особенных для каждого уровня, закономерностей. Психология хозяйствующего субъекта как личности встроена в психологию хозяйствующей организации, и, наконец, в контекст хозяйствования конкретного региона, страны или нации. В настоящее время в психологии находит отражение еще и мегауровень хозяйствования – глобальные рынки и транснациональные корпорации. Глобальные процессы влияют на экономическое поведение конкретных людей и групп и в той или иной степени осознаются широкими массами.

В этих условиях к ученым предъявляются новые требования, усиливается потребность в междисциплинарных исследованиях и едином языке представителей разных дисциплин. Изучение сложных многоуровневых конструкций требует системного подхода, позволяющего переходить с уровня на уровень с учетом общего, особенного и специфического. В рамках системного подхода возможны попытки отойти от фрагментарности в экономической психологии в сторону целостной теории, интегрируя ее вертикальные (многоуровневость) и горизонтальные (полидисциплинарность) связи.

Существуют расхождения в определении своего предмета молодой отечественной экономической психологией и достаточно зрелой и практически ориентированной западноевропейской и американской. Представители последней, как правило, остаются на необихе-виористической позиции и ставят во главу угла экономическое поведение. Предостерегая от потери собственного специфического предмета и превращения экономической психологии в психологическую экономику, А. В. Филиппов и С. В. Ковалев подчеркивают, что предметом дисциплины должно быть экономическое сознание.

Сталкиваясь здесь с расхождением на теоретико-методологическом уровне, мы не видим резкого расхождения на эмпирическом уровне, ибо западноевропейские и американские исследования обычно охватывают когнитивные и аффективные, а не только действенно-динамические компоненты экономического поведения, ими накоплен к настоящему времени богатый эмпирический материал, представлены ценные наблюдения и обобщения о восприятии и понимании экономических явлений (economical mind) и отношениях к ним. Следует ожидать, что будущее экономической психологии будет связано с преодолением ограничений, накладываемых бихевиористическим подходом, и применением системного подхода, который позволит рассматривать в единстве и взаимосвязи экономическое поведение и экономическое сознание.

Экономическое сознание (ЭС) – системная составляющая сознания, высший уровень психического отражения экономических отношений общественно развитым человеком. Экономическое поведение – поведение, вызванное экономическими стимулами, или внешняя сторона экономической деятельности.

Как подструктура общественного сознания ЭС недооценивалось психологами и социологами и часто даже не упоминалось при анализе структуры сознания в дореформенный период. Необходимо восполнить этот теоретический дефицит по следующим причинам. Во-первых, изменение интенсивности и характера хозяйственной деятельности в историческом процессе повлекло за собой формирование новой психологии (нового сознания), в которой экономический аспект сознания занимает относительно самостоятельное место. Во-вторых, будучи подструктурой общественного сознания, ЭС оказывает влияние на другие его подструктуры. Очевидно взаимовлияние и взаимопроникновение его в нравственное, историческое, политическое, правовое, религиозное и даже эстетическое сознание. В-третьих, именно в сфере экономического сознания часто скрыты истоки экономического поведения населения, отдельных его групп и представителей. Как раз на примере обратного влияния экономического сознания на такую часть бытия, как хозяйственная жизнь общества, наиболее наглядно подтверждается правомерность утверждения о возможности обратной детерминации бытия сознанием.

Так М. Вебер в книге «Протестантская этика и дух капитализма» показал, что протестантские и католические ценности по-разному выражаются в специфике и темпах экономического развития стран, часто находящихся по соседству друг с другом. Суть различий выражена в пословице: «Протестанты хорошо едят, а католики хорошо спят». Поощрение индивидуальных усилий человека, его активности находит место в мировоззрении и мировосприятии первых. Как следствие – более быстрое развитие производства и потребления. Взращиваемое в таких условиях ЭС мотивировано на активность и творчество, инновацию и риск, что обеспечивает более высокий жизненный тонус гражданина и общества. Католики же привыкли уповать на волю господа и в экономических отношениях, что способствует притормаживанию темпов экономического развития. Пример влияния сознания на экономическое поведение В. П. Зинченко берет из ближайшей истории нашего Отечества. Определенные экономические успехи в самом начале перестройки в СССР были детерминированы именно изменениями в экономическом сознании, а не бытии. Минимальные изменения в сложившейся экономической системе осуществлялись на первых порах в сопровождении эффектных лозунгов об ускорении социально-экономического развития и были приняты с восторгом. Это повлекло за собой оживление экономической жизни. Лозунги оказались эффективными, потому что выразили давно созревшее стремление народа к переменам, и даже являясь объективно не отражающими реальные потребности экономики, оказали более сильное влияние, чем осуществленные на тот момент реформы.

Специфика генезиса ЭС состоит в том, что оно формируется позже других видов сознания, а именно тогда, когда субъект включен во все стадии воспроизводства, причем экономическое самосознание формируется прежде, чем экономическое сознание.

Рассмотрим некоторые компоненты структуры ЭС.

Экономические эмоции и чувства. В классификации эмоций и чувств, по Б. И. Додонову, можно выделить экономические эмоции, а именно; акизитивные (окрашивающие процесс приобретения, коллекционирования, заготовок и т. д.), тесно связанные со сферами потребления и накопления; а также эмоции праксические (удовлетворение от результатов и процесса труда), гностические, глорические (желание признания и почета) и пугнические (желание преодолеть опасность, испытать азарт, риск), окрашивающие сферу деятельности; альтруистические или эгоистические, связанные со сферами обмена и распределения.

Перцептивная сфера экономического поведения. Примерами изучения «экономической» перцепции могут быть исследования восприятия денег (монет, банкнот, ценных бумаг), сенсорно-перцептивные компоненты отношения к вещам, различным товарам и услугам, неосознаваемые перцептивные установки, которые играют огромную роль в психологии потребления.

Над образно-эффективными компонентами экономического сознания исследователи работают в основном в рамках маркетинговой ветви экономической психологии (психология потребителя, психология рекламы, методы продаж).

Экономические представления и экономическое мышление. Экономические представления – это представления о том, как функционирует экономика (Е. В. Щедрина). Комплексно организованная система представлений, являющаяся субъективным отражением объективной экономической реальности, создает так называемый экономический образ (определение разработано с опорой на введенное К. Болдуином в 1956 г. понятие «образ»). Экономическим мышлением называется способность человека как социального субъекта или социальной группы отражать, осмысливать экономические явления, познавать их сущность, усваивать и соотносить экономические понятия, категории, теории с требованиями экономических законов, с реальностью и на основе этого строить свою экономическую деятельность (В. Д. Попов).

Больше всего внимания в экономической психологии уделяли проблемам принятия решения и выбора. Длительное время доминирующая в экономических концепциях позиция рационального выбора с опорой на принцип максимизации выгоды человеком или организацией оказалась несостоятельной в современной психологии. Представители институциональной экономики (Г. Саймон, X. Лейбенстайн, Дж. Стиглиц и др.) и психологи (А. Тверски, Д. Канеман и др.) показали, что чаще экономическое поведение подчиняется не принципу максимальности, а принципу оптимальности, который предполагает соотнесение затрат и выгод результата. Рациональное решение – это только один из вариантов принятия решения.

Побудительную и регулятивную функции экономического поведения выполняют, прежде всего, экономические мотивы, интересы, нормы и ценности.

Экономические мотивы представляют собой особую категорию мотивов. Обычно выделяют один чисто экономический мотив – мотив жадности или мотив экономии. Но в группу экономических правомерно включать все мотивы, имеющие экономическую направленность, а именно относящиеся к накоплению богатства, конкуренции, эгоизму и альтруизму, погоне за прибылями, склонности к риску и сделкам.

С учетом стадий воспроизводства целесообразно классифицировать мотивы на мотивы трудовой деятельности, мотивы потребления и накопления, мотивы инвестирования. Особый интерес представляют также такие этико-экономические мотивационные феномены, как зависть, альтруизм, эгоизм. Они должны помогать в объяснении экономического поведения как сравнительно автономной и целостной сферы поведения.

Волевые компоненты экономического сознания – это экономические нормы, экономический интерес, экономический поступок, деятельность. Экономические нормы не выделялись до недавнего времени в самостоятельный вид социальных норм. Однако в этом возникла необходимость, так как механизм использования этих норм в регуляции экономического поведения может в зависимости от их содержания и личностного к ним отношения иметь как стимулирующее, так и тормозящее воздействие. Одна из особенностей экономических норм заключается в том, что они, как правило, закрепляются юридически, приобретая статус правовых, и наделяются соответствующими средствами контроля (санкциями) за их соблюдением (Е. М. Пеньков).

Экономический интерес развивается на основе мотива, но под регуляторным воздействием норм. Если рассматривать собственность через призму властно-волевых отношений лица к частной стороне ценности, которой обладают экономические блага, то экономический интерес – это «форма действия власти собственности на волю субъекта хозяйствования и источник хозяйственной активности» (С. И. Мельников). Поскольку изменения в экономике на макроуровне происходят посредством политической воли, ее изучение представляет важнейшую проблему на стыке с политической психологией.

В период реформирования происходят преобразования в ЭС. Они противоречивы: с постоянным ростом экономической грамотности часто сочетаются неадекватные варианты экономического поведения, спровоцированные инертностью, доверчивостью, ориентацией на быстрый и неподкрепленный усилиями успех, на риск без расчета; с важными сдвигами в мотивационно-волевом блоке в сторону активности сочетается избыточная автономность от нравственного сознания. Однако несмотря на подобные издержки кризисного переходного периода эволюционирующее экономическое сознание значительной части россиян приобрело новые позитивные качества, в частности предприимчивость.

Наиболее характерная черта рыночных отношений – предпринимательство. В соответствии с законодательством оно определяется как инициативная самостоятельная деятельность граждан, осуществляемая от своего имени, на свой риск, под свою имущественную ответственность и направленная на получение прибыли или личного дохода. Основными предпосылками развития предпринимательства являются:

политика государства в отношении частного бизнеса;

культура, или система ценностей общества, которая психологически поощряет и поддерживает дух индивидуальной инициативы;

склонности и способности людей к предпринимательству.

Перечисленные условия развития предпринимательства трансформируются в три научно-прикладные психологические проблемы предпринимательства: политико-психологическую проблему взаимоотношений предпринимательства с государством, проблему образа предпринимателя в массовом сознании и, наконец, проблему изучения психологического портрета предпринимателя.

Вопрос об отношениях государства и предпринимательства можно рассматривать с позиций системного подхода. Действуя в условиях неопределенности, отсутствия гарантий, создавая новые, часто рискованные комбинации, позволяющие удовлетворить общественные потребности, предприниматель берет на себя функцию риска и прогресса в экономике. Функция контроля с тем, чтобы сохранить надежность и стабильность экономики, возлагается на государство. Именно так распределяются функции между этими необходимыми взаимодополняющими друг друга элементами хозяйственного организма. Нарушение оптимального соотношения и функционирования компонентов единой системы приводит к экономическим кризисам. От государства ожидается такая форма регулирования, которая, с одной стороны, давала бы достаточные возможности для проявления экономической инициативы и творчества, с другой – устанавливала бы в интересах общества и потребителя барьеры против произвола.

В отличие от населения США и Японии, которое видит в предпринимателе человека, обслуживающего его нужды и создающего источники дохода для множества рук, в Европе образ предпринимателя в целом не позитивен. Это связано и с некоторой загадочностью его деятельности, скрытой от глаз общественности; и с определенными стереотипами восприятия предпринимателя как спекулянта, дельца, эксплуататора (особенно в наших условиях идеологизированной длительное время экономики, а в настоящее время переживающей переходную фазу развития общества); и с некоторой категоричностью поведения и общения предпринимателей в интересах дела и в силу экономической необходимости; а также с завистью по поводу его доходов и прибылей.

В исследованиях образа предпринимателя получила известность «дистанцированная гипотеза» Шмельдерса, в которой проводится различие между образом предпринимателя «на расстоянии» и «вблизи». В первом случае речь идет о более или менее неосознанном массово-психологическом стереотипе предпринимателя, во втором – имеется в виду индивидуализированный образ, построенный с опорой на собственный опыт. «Дистанцированная гипотеза» Шмельдерса означает, что мнение «вблизи» дифференцированнее и позитивнее, чем стереотипизированный образ предпринимателя «на расстоянии».

Если образ предпринимателя в зеркале социологического анализа скорее негативен, то «автопортрет», или образ предпринимателя в собственных глазах, получился со знаком плюс. Это свидетельствует о ярко выраженной профессиональной удовлетворенности предпринимателей. Существуют два подхода к проблеме поиска субъективных психологических предпосылок успешной предпринимательской деятельности: первый относит предпринимателей к особой категории людей, наделенных определенными психологическими качествами, согласно другому – предпринимательской активностью обладают все, но в разной степени. Поскольку круг состоявшихся предпринимателей невелик, то господствует первый подход.

К важным для психологического портрета предпринимателя качествам относят следующие: в интеллектуальном блоке – компетентность, комбинационный дар, развитое воображение, реальную фантазию, развитую интуицию, креативность, перспективное мышление; в коммуникативном блоке – талант координатора усилий сотрудников, способность и готовность к социально лояльному общению с другими людьми и в то же время способность идти против течения; в мотивационно-волевом блоке – склонность к риску, внутренний локус контроля, стремление бороться и побеждать, потребность в самоактуализации и общественном признании, преобладание мотива достижения над мотивом избегания неудачи. Учитывая, что предприниматель, образно говоря, еще и самоэксплуататор, ему необходимы хорошее здоровье, неиссякаемая энергия и оптимизм.

Полный перечень приведенных характеристик относится к портрету идеального, а не типичного предпринимателя. Какие необходимые сочетания качеств должны обязательно присутствовать в портрете типичного предпринимателя для обеспечения его успешной деятельности? Литературные данные и выполненные нами исследования доказывают лишь обязательное наличие компонентов, приведенных в мотивационно-волевом блоке, ибо предприниматель прежде всего – фигура действующая, активная, ищущая. Компоненты мотивационно-волевого блока остаются необходимыми в психологическом портрете предпринимателя независимо от формы предпринимательства (производственное, коммерческое, финансовое), его уровня (крупный, средний, малый бизнес) или других специфических черт.

На базе качеств мотивационно-волевого блока построена и одна из моделей, безусловно заслуживающая внимания и представляющая иной, более демократичный подход к портрету предпринимателя. Так, по мнению К. Варнерида, нет двух четко разграниченных групп людей: предпринимателей и непредпринимателей. Различия между людьми заключаются в том, как много предпринимательской активности они проявляют, и в том уровне предприимчивости, которая заключена в этой активности. Тогда правомерно говорить и о пара-предпринимательстве как форме деятельности, которая осуществляется параллельно с бюджетной, либо на ее базе. В настоящее время это явление достаточно распространено в нашей стране. С этой позиции объяснима и фигура интрапренера – человека, работающего в организации, но обладающего наклонностями и способностями предпринимателя.

Согласно двумерной модели К. Ронена осями-качествами, на которые проецируется предприимчивость, являются целеустремленность деятельности и поиск новизны. К ним автор добавил параметр «принятие риска». С помощью этой модели по ведущим психологическим качествам легко обозначить основные различия между предпринимателем и менеджером. При высокой целеустремленности у тех и других менеджеры в большей степени опасаются новизны и риска, потому что их основная цель – сохранить организацию, коллектив, которым они управляют, и та деятельностная активность, которую они, несомненно, проявляют, во множестве ситуаций направлена на выживание компании. Предприниматель, напротив, стремится к переменам, развитию, риску. На протяжении жизненного цикла фирмы нуждаются и в той и в другой предпринимательской активности.

Есть ли специфические особенности в портрете российского предпринимателя?

Определение предпринимательства, приведенное в начале темы, акцентирует внимание на самостоятельности деятельности, предполагающей выбор, риск, ответственность. Выполненные нами исследования представителей малого и среднего бизнеса показали, что у российских предпринимателей симптомокомплекс самостоятельности и автономности выражен особенно ярко. Кросс-культурные исследования показали, что российские предприниматели малого и среднего бизнеса в большей степени отчуждены от общества и психологически защищены от социального неодобрения, чем немецкие. Это связано с тем, что российское предпринимательство развивается в условиях несбалансированного рынка при отсутствии реальной и последовательной поддержки со стороны государства и в социокультурной среде неодобрения, демонстрируя открытое противопоставление бизнеса государству и крайнее проявление индивидуализма.

Рост предпринимательской активности характеризует пробуждение экономики и в особенности ее главного творческого начала – хозяйствующего субъекта. Способствовать пониманию и оценке важности предпринимательства в народнохозяйственном и общественно-политическом контексте – одна из актуальных задач экономической психологии.

Особый интерес для специалистов в области экономической психологии представляет знание о том, как влияют на сознание и поведение людей деньги – необходимый повседневный атрибут их экономической жизни. Разносторонность денег как фактора детерминации абстрактных межличностных процессов экономического обмена делает их инструментально-символическим средством социального взаимодействия и достаточно психологизированным явлением.

Психологию денег можно назвать «эксклюзивной» темой экономической психологии в отличие от других, представляющих общую территорию исследований с другими психологическими дисциплинами. В то же время западноевропейские исследователи признают, что психология денег – пока малоразработанная тема. Имеется ряд различных и не связанных между собой исследований восприятия монет и банкнот, отношения людей к деньгам, а также несколько теорий о происхождении убеждений и поведения, касающихся денег. Единой логически последовательной теории или исследования по психологии денег пока нет.

Можно говорить о макро– и микроэкономическом подходах к проблемам психологии денег. В отличие от экономистов, скорее заинтересованых в обобщении данных на макроуровне, психологи в большей степени интересуются индивидуальными различиями и различиями малых групп. Тем не менее известны примеры выполненных психологами макроэкономических исследований. Так, Р. Лин-ном (R. Lynn) было обнаружено (на примере сорока трех стран), что степень ценности денег для людей положительно коррелирует с показателями экономического роста страны, но когда денег в достатке, люди начинают воспринимать их как меньшую ценность.

В другом исследовании, выполненном Дж. Хичкоком и двумя Р. Манро (J. Hitchcock, R. Munroe amp; R.Munroe), сравнивался средний доход на душу населения в 84 странах и средний размер денежных знаков в стране. Статистически значимые связи показали, что в странах с наименьшим доходом купюры и монеты были большего размера, в чем, видимо, проявлялся компенсаторный механизм.

Предпосылки развития психологии денег на уровне личности можно найти в классических школах психологии: в психоанализе, бихевиористической теории научения, в теории развития Пиаже, в работах когнитивистской ориентации. Психоанализ рассматривал деньги как следствие подсознательных процессов накопления, начинающихся еще в раннем детстве, когда ребенок задерживает дефекацию, воспринимая фекалии как свое первое богатство. Эти аспекты анального поведения со временем трансформируются путем сублимации в финансовое поведение.

Бихевиористские теории касались того, как деньги становятся условным подкреплением. Прежде всего, это исследования на животных и эксперименты на людях в клинике. Сходство в поведении животных и человека, работающего за деньги, позволило Скиннеру утверждать, что деньги – это лишь обобщенное условное подкрепление, связанное со множеством товаров и услуг, которые могут служить в качестве безусловного подкрепления.

В рамках двух других упомянутых подходов предпринимались попытки поиска более частных закономерностей и механизмов отражения денег: так, когнитивисты пытались выявить мыслительные механизмы денежного поведения, а девелопменталисты делали акцент на стадиях развития восприятия денег и отношения к ним.

Попытки типологизировать отношение к деньгам и денежное поведение предпринимались в рамках клинического подхода. Опираясь на метод наблюдения и анализ историй болезни, Гольдберг и Левис (Н. Goldberg amp; R. Lewis) выделили следующие главные символические факторы, связанные с деньгами: безопасность (у людей, стремящихся к деньгам ради безопасности, страх быть оскорбленным или отвергнутым перерастает в параноидальный страх быть ограбленным); сила (для людей, ориентированных на силу, деньги есть сила, которой они не имели в детстве, следствие преодоления барьера между собой и угрожающим миром); любовь (для тех, у кого деньги – символ любви, нарушены процессы социального обмена в сторону утрирования возможности и необходимости покупать или продавать любовь и дружбу, использования денег и подарков как знаков любви); свобода (деньги могут выступать как источник свободы от других и власти над другими).

В другом исследовании Форман (N. Forman) разработал классификацию денежных комплексов и выделил денежные типы личности (скряга, транжир, денежный мешок, торгаш, игрок), а также рассмотрел некоторые виды неврозов, связанных с такими формами поведения, как оплата налогов, составление завещания, накопление, использование кредитных карт.

В экспериментальной психологии денег пока не так много конкретных прикладных исследований. Изучая отношение к деньгам методом семантического дифференциала, Вернимонт и Фицпатрик (P. Wernimont amp; S. Fitzpatrik) выявили следующие факторы – компоненты: деньги как мерило удачливости и благополучия; деньги как социально приемлемый атрибут бытия; деньги как объект презрения; деньги – моральное зло; деньги как способ обеспечения комфорта и, наконец, деньги – консервативная коммерческая ценность.

Относительно систематические и представительные экспериментальные исследования, позволяющие судить о содержательных и структурных характеристиках отношения к деньгам, а также влияющих на него факторах, были стимулированы созданием Яманчи и Темплером (К. Yamauchi amp; D. Templer) психометрической шкалы отношения к деньгам (Money Attitude Scale), а затем ее популяризацией выполненными в Великобритании исследованиями Фенема (Ad. Furnham). Подтвердилась многозначность понятия денег, были выделены факторы отношения к деньгам, или денежных аттитюдов (МА).

К факторам, влияющим на МА и денежное поведение, относят пол, социальное окружение, экономический статус, личностные особенности и др. Половые различия были обнаружены в работах разных авторов. У мужчин выявлена тенденция придавать деньгам повышенную ценность. Они оказались более компетентными в обращении с деньгами и более склонными к риску в целях их приобретения. Женщины же выражают более сильную фрустрацию по поводу отсутствия денег и больше завидуют тем, кто их имеет.

С возрастом коррелируют способность планировать бюджет и соотношение мотивов потребления и накопления (увеличивается накопление). Результаты наших исследований показали, что женщины в большей степени, чем мужчины, а молодежь, нежели зрелые и пожилые, используют деньги, траты, покупки как аутотерапевтический фактор.

Мало изучено влияние на МА личностных особенностей. Рим (Y. Rim) исследовал связь темпераменталогических особенностей личности и МА с помощью опросника Айзенка. Устойчивые экстраверты относятся к деньгам более открыто, комфортно, беззаботно, чем устойчивые интроверты.

Хэнли и Вильгельм (A. Hanly amp; М. Wilhelm) использовали шкалу Фенэма для исследования связей между уверенностью в себе и МА. Было показано, что моты и транжиры менее уверены в себе, имеют более низкую самооценку, чем типичные потребители. Согласно результатам исследования другого автора, Белк (R. Belk), люди, придерживающиеся в денежной этике вещизма и накопительства, менее удовлетворены жизнью, чем те, у кого превалируют духовные и социальные ценности.

Следует упомянуть о двух исследованиях с социально-психологическим акцентом. Так, Лафт (J. Luft) выявил, что величина недельного дохода влияет на восприятие человека человеком. Богатых людей воспринимают как относительно здоровых, счастливых и хорошо приспособленных, бедных – как неприспособленных и несчастных. Следовательно, материальное положение, экономический статус влияет на образ человека в глазах других. Деньги, доход – закрытая тема. По данным исследования Рубинштейна (С. Rubinstein), выполненного для журнала «Psychology Today» и охватившего более 20 000 респондентов, 57 % опрошенных считают благоразумным скрывать свой доход от семьи и друзей. Что касается разглашения своего дохода, то 97 % были готовы разгласить сумму своему супругу; 52 % – родителям; 44 % – друзьям; 29 % – сотрудникам, 18 % – братьям и сестрам. Процент респондентов, скрывающих свое финансовое положение, увеличивается с увеличением дохода. Чем больше источников дохода в семье, тем больше разногласий по поводу трат и вкладов.

Если в западноевропейской и американской науке психология денег считается малоисследованной областью, то в отечественной психологической науке она вообще специально не разрабатывалась. До перестройки тему денег затрагивали лишь в разделах промышленной и социальной психологии, посвященных материальному стимулированию. Начиная с 1993 г. нами регулярно проводятся исследования МА на различных социальных группах.

Кросс-культурное исследование МА у представителей вузовской бюджетной интеллигенции показало, что фактор классовой принадлежности перекрывает фактор культурно-территориальной принадлежности: отношения к деньгам российской и канадской интеллигенции практически одинаково, в обеих выборках деньги – это периферический фактор жизни, ее инструментальная сторона.

В другом исследовании мы сравнили степень влияния на МА фактора принадлежности к классу (или слою) с таким фактором, как уровень дохода, соотнося МА представителей бюджетной интеллигенции, высокооплачиваемых служащих частных банков и предпринимателей малого бизнеса (челночники, владельцы маленьких магазинов и посреднических фирм). МА у банковских служащих и представителей бюджетной интеллигенции оказались схожими, и те и другие – наемные работники интеллектуального труда, но с разным доходом. А вот в жизни предпринимателей малого бизнеса деньги оказались значительно более важной реальностью, одной из главных детерминант поведения. Для предпринимателей это не просто фактор труда, как у банкиров, это цель предпринимательской активности и ее стимул: больше прибыль, больше оборот капитала. Кроме того, это фактор безопасности и надежности дела, фирмы. Жесткие условия неразвитого рынка, незащищенность со стороны закона требуют от мелкого предпринимателя автономии, самостоятельности и самосохранения, для обеспечения которых важны деньги.

Предприниматели в большей степени, чем представители других групп, осознают деньги как фактор влияния на людей, как форму власти. При этом, как показали данные, они испытывают большую зависимость от денег. Предприниматели осуществляют постоянный контроль за своими деньгами, знают свой кошелек и сбережения, отдавая приоритет наличности. Реже используют деньги как терапию, редко транжирят, бросают деньги на ветер. Деньги рассматриваются предпринимателями и как социальная ценность, как предмет гордости.

Отношение к деньгам является важным компонентом экономического сознания групп и конкретных людей. Они могут выступать как цель, средство, самодостаточная ценность. Все зависит от того, какое место они занимают в структуре представлений и стереотипов социального поведения, как они соотносятся и регулируются ценностями и нормами.

Экономическое поведение пронизано действием социальных нормативных регуляторов, проявляющихся, в том числе, и в долговых отношениях. В условиях, когда деньги в жизни людей становятся все более значимой экономической реальностью, денежные долговые отношения могут рассматриваться как зеркало, отражающее нравы современного общества.

Культурно-национальная норма экономического поведения, связанного с долгами, несет в себе осуждение должника, ибо долги ставят его в зависимое от заимодавца положение («Без долгу жить – прямое панство, а в долг войдешь – войдешь в подданство»), подрывают его благосостояние («Должище – что печища: сколько не клади дров – все мало», «Займом богат не будешь, а и последнее избудешь»), причиняют ему беспокойство («Долг есть тягостное бремя, отнимает сон и время») и содержат, таким образом, как материальные, так и психологические издержки.

Результаты нашего исследования показали отрицательное отношение россиян к внешним и внутренним долгам на макросоциальном уровне (долгам страны, государства) и несколько более терпимое отношение к заему на микросоциальном уровне во всех группах испытуемых (студенческая молодежь, представители рабочего класса и бюджетной интеллигенции). При этом на макроуровне больше выражен когнитивный компонент отношения к долгу, а на личностном уровне – эмоциональный компонент.

В выполненном нами исследовании экспериментально подтверждено влияние следующих факторов на переживание долговых отношений и долговое поведение. Фактор временной перспективы проявляется в том, что психологически легче брать в долг на короткий срок, но ради долговременных целей, так как финансовая зависимость менее обременительна и более оправданна. Также очевидно влияние размера долга на должника; чем меньше долг, тем меньше зависимость и тревога. Безусловно, влияет масштаб и уровень долговых обязательств: долги, связанные с бюджетом, народным достоянием, единодушно осуждаются. Представлена и качественная характеристика долговых переживаний: чем благороднее цели, связанные с использованием долга, тем он менее обременителен.

На уровне личного долга представлены значимые различия в отношении к долговым обязательствам у представителей разных поколений. Так, у представителей старшего поколения (наемных работников) значительно более осторожное, связанное с опасениями и тревогой, т. е. более традиционное отношение к денежным долгам. Долги невротизируют зрелых испытуемых, поэтому они стараются их избегать. У молодежи более терпимое отношение к долгам. В их представлении денежный долг – вполне допустимая форма экономического поведения, но с поправкой оценочно-дифференцированного характера, а именно: четко различаются долги «хорошие» и долги «плохие». Действительно, с этической точки зрения, с позиций внутриличностного нормативного контроля совершенно иначе отражается возможность брать деньги в долг на развлечения и слабости или на оплату образования, восстановление здоровья, основание собственного дела, покупку крупной вещи. Средство, таким образом, оправдано целями экономического поступка.

Ценностно-нормативные изменения в экономическом сознании, разрушение традиционно осуждающего и предостерегающего отношения к денежным долгам имеют объективные предпосылки. На фоне исключительно динамичной, нестабильной экономической ситуации психологически оправданы долговые обязательства ради вложений в более надежные и перспективные мероприятия, в те покупки товаров и услуг, которые в дальнейшем станут приносить «дивиденды» или, по крайней мере, не будут подвергаться «девальвации».

Большую готовность к долговому поведению продемонстрировали представители бизнес-образования в отличие от студентов гуманитарного профиля. При этом первым свойственна и большая компетентность, осторожность и рациональность долгового поведения.

Что касается личностных различий, то ориентированные на достижение успеха испытуемые продемонстрировали большую готовность дать в долг, чем личности, ориентированные на избегание неудач и тяготеющие к осторожному поведению. Интерналы в меньшей степени настроены вступать в долговые денежные отношения, чем экстераналы, и свои взгляды на долги переносят на макроуровень.

С точки зрения Э. Фромма, для функционирования конкретного общества безусловно важно, чтобы личностные качества человека формировались соответственно его (общества) требованиям. Фромм подчеркивал, что задача родителей и других институтов обучения и воспитания – сделать так, чтобы ребенок хотел действовать в соответствии с тем, как это необходимо для сохранения данной экономической, политической и социальной системы. Например, на определенном этапе развития капиталистической системы должно воспитываться стремление к экономии, так как капитал необходим и выгоден для развития экономики. Развивающее кредитную систему общество предполагает внутреннее стремление людей платить по счетам.

Поскольку денежные долговые отношения становятся нормой, необходима ориентация на повышение общей экономической культуры граждан и создание у них установки на адекватное экономическое поведение в рамках долговых обязательств.

Экономико-психологическая адаптация является частью социальной адаптации, представляет собой адаптацию субъекта хозяйствования к изменяющимся экономическим условиям и проявляется в бедности или материальном благополучии, т. е. в экономическом статусе и качестве жизни человека, в его ожиданиях и отношениях к экономическим реформам, рынку, деньгам, она связана с системой ценностей, экономическими мотивами, экономическими нормами и интересами.

Компоненты и структура экономико-психологической адаптации были мало изучены в отечественной психологии до недавнего времени, хотя определенные ориентиры для этого были намечены, например, Б. Т. Ананьевым, который рассматривал экономический статус как важный элемент структуры личности.

В контексте экономико-психологической адаптации ключевой является концепция «качества жизни». В западной психологии это понятие часто отождествляется с понятием счастья и является показателем эффективной адаптации. Экономическое благополучие – основная подструктура качества жизни. Определяя возможные основания экономического благополучия или благосостояния, Т. Пойез и Дж. Грумбков (Poiesz Т. В. С., von Grumbcow J.) предлагают описание его структурно-компонентного состава, где общее удовлетворение своей экономической ситуацией включает в себя три аспекта: удовлетворение трудом, потреблением и гражданское удовлетворение. Индивидуальные эффекты регуляции на рынке труда, потребительском рынке и регуляции отношений между правительством и гражданами могут быть двух типов: затраты и результаты. Удовлетворение может относиться либо к одному из них, либо к их комбинации.

Итогом взаимодействия всех компонентов благосостояния согласно авторам является экономико-финансовая свобода выбора. Из-за дефицитов в некоторых звеньях структуры (задолженности государства по зарплате) или дисбалансов, например в звене вклад – отдача, труд – доход (нет зависимости оплаты от квалификации, усилий, способностей), свобода выбора становится нереализуемой.

Очень тесно примыкает к проблеме качества жизни и материального благополучия проблема бедности. В экономической психологии Запада она рассматривается как самостоятельная проблема. Существуют различные теоретические подходы к бедности. При анализе отношения к бедности выделяют три группы детерминант бедности: индивидуалистические (ответственность за бедность возлагается на поведение и черты личности бедных), структуральные (ответственность возлагается на экстремистское общество и экономические силы) и фаталистические (причина бедности – удача и судьба).

Именно исследование личности бедных людей, по мнению Гарпера (D. Harper), является одним из главных вкладов психологи в смягчение остроты проблемы бедности. Личностные теории бедности предоставляют разноречивый материал, однако авторы отдельных публикаций и обзоров выделяют все же некоторые константы психологического портрета людей, которые демонстрируют объективно или субъективно переживаемую бедность. Упорядочим их с опорой на базисные характеристики.

Временная константа: у бедных выражена текущая ориентация и кратковременные виды на будущее, т. е. временная ориентация не представлена как способность личности откладывать удовлетворение своих желаний (отложить текущие менее ценные цели во имя достижения более поздних, но более важных). Пространственная константа: с бедностью чаще сочетается внешний локус контроля, т. е. человек считает, что события его жизни управляются случаем, удачей, более сильными личностями или силами, не подвластными его пониманию, а не обусловлено собственным поведением. Энергетическая константа: слабо выражено стремление к успеху, нет преобладания мотива достижения над мотивом избегания неудачи. И, наконец, информационная: низкая самооценка (также чувство собственного достоинства, уверенность). Базисная установка человека с «рыночной» психологией – готовность отвечать за конкретный результат своей работы – складывается именно у людей с высокой самооценкой и уровнем притязаний.

Одну из психологических причин бедности в нашей стране и странах бывшего социалистического лагеря зарубежные коллеги видят, например, в завышенном уровне потребительских притязаний нашего населения после открытия железного занавеса. Другие связывают этот феномен с тем, что у большинства не развит финансовый самоконтроль, т. е. как раз нарушена временная перспектива экономического поведения. Эти гипотезы требуют проверки. Наши отечественные бедные, т. е. экономически депремированные люди, – в большинстве случаев не люмпен, а жертвы резкой стратификации и издержек экономической политики переходного периода. Но объективные причины бедности не умаляют роли субъективных причин, поэтому немаловажная социально-политическая задача – способствовать благоприятному реформированию снизу вверх, воздействуя на личностные переменные людей.

Значительно меньше внимания учеными уделялось проблемам психологии богатства. Обозначим некоторые из них. Помимо исследований отношения к богатым и этики богатства предпринимались попытки выявить личностные проблемы, связанные с богатством. Так, внезапные изменения благосостояния (выигрыши, наследование) часто связаны с деструктивными последствиями в отношении социальной идентификации, с проблемами перехода к другим ценностям, интересам, нормам и моделям поведения. Адаптация к богатству нередко сопровождается обострением личностных проблем в связи с изменением образа жизни (финансовая безопасность, увеличение времени досуга). Объясняя причину того, почему богатство не коррелирует с переживанием счастья, Лэйн (Lane) подчеркивает, что прирост денег сдвигает ось беспокойства к интерперсональным параметрам. Благосостояние, освобождая человека от финансово-экономических проблем, усиливает его переживания в области внутриличностных, характерологических проблем, которые хуже решаются с помощью денег.

Очевидно, что психология бедности более актуальна, чем психология богатства. Становится все больше людей, испытывающих экономическую депривацию (лишения) в различных формах. В зависимости от жизненных ресурсов (здоровье, возраст, пол, образование, и др.) и индивидуально-психологических особенностей одни люди оказываются более приспособленными к переменам и требованиям нового экономического уклада, а другие – менее приспособленными.

Чтобы выявить индивидуально-психологические компоненты и детерминанты экономико-психологической адаптированности, мы обратились, во-первых, к исследованию тех качеств, которые характерны для представителей различных социальных групп, находящихся по разную сторону шкалы адаптированность/дезадаптированность к рыночным условиям (предприниматели, брокеры и диллеры, банковские служащие, менеджеры частных компаний, с одной стороны, и безработные – с другой; полюса шкалы, а именно сверхбогатые и нищие, нами не исследовались). Во-вторых, нами осуществлялся поиск личностных коррелятов субъективной адаптированности к рынку.

Были выявлены следующие приоритетные качества, способствующие адаптированности личности: в темпераментологическом блоке – энергетическая одаренность, стрессоустойчивость и такие формально-динамические подструктуры, как обучаемость, саморегуляция и активность; в блоке «характер» – дробность, гибкость характера (в разных сферах своей жизни человек проявляет разные черты характера и установки), что свойственно «рыночной ориентации характера» по Э. Фромму, но главное – выраженность волевых качеств; в блоке «интеллект и способности» – высокий удельный вес прикладного интеллекта, гибкость, но поверхностность мышления, высокий уровень развития сквозных компонентов, а именно памяти и внимания; в блоке направленности – выраженность мотива достижения, преобладание направленности на дело над направленностью на общение и на себя.

Универсальными для всех экономически успешных людей (активных субъектов хозяйствования, удовлетворенных своим доходом) оказались энергетические (активность) и мотивационно-волевые качества (целеустремленность, настойчивость, самостоятельность и т. п.), являющиеся в условиях рыночной экономики ядром адаптации, а также гибкость и мобильность. Безусловно важен ансамбль, сочетание качеств, а не только выраженность, поскольку они сложны и взаимосвязаны и могут даже противоречить друг другу (например, гибкость и очень сильная воля).

Результаты психологических исследований свидетельствуют о необходимости разработки новых программ профориентации молодежи, переориентации и переподготовки взрослых, в которых учитывались бы требования, предъявляемые к психике новыми условиями, приоритетные качества, благоприятно влияющие на адаптацию к рынку.