ПСС. Том 72. Письма, 1899-1900

1. Эдуарду Сине (Edouard Sinet).

1899 г. Января 2/14. Я. П.

Cher frère,

Le travail manuel auquel se vouera un chrétien et les peines qui peuvent lui être imposées à la suite de son refus au service militaire ne sont pas des solutions à la question de la vie qui se pose devant chaque homme sérieux et sincère de notre siècle. Ce ne sont que des résultats accidentels de sa foi, autrement dit de sa conception de la vie. Les résultats plus ou moins favorables à ses idées ne pourront jamais avoir aucune influence sur ses décisions. Moïse n’est pas entré dans la terre promise, et la leçon la plus élevée et la plus riche en conséquences de la vie de Jésus est celle de sa mort. Abandonné de touts ses amis, seul au milieu de ses ennemis il douta lui-même un moment de l’utilité de son sacrifice; 100 ans après sa mort sa doctrine et son sacrifice étaient plus inconnues au monde civilisé de son temps que ne le sont àprésent les souffrances du dernier soldat Russe, Allemand, Suédois qui remplit son terme en prison à cause de refus au service, et voilà que cette doctrine oubliée ressucite et travaille le monde entier et le change de fond en comble.

Le seul moyen d’être bien sûr que l’action qu’on commet est la vraie et la bonne est de la commettre non pas en vue des résultats qu’elle peut produire, mais seulement par obéissance à la volonté de Celui qui nous a envoyé dans ce monde. Je puis toujours connaître indubitablement ce que cette volonté exige de moi, sans connaître les résultats auxquels aboutiront mes actions.

Votre ami et frère

Léon Tolstoy.

2/14 Janvier 1899.

Дорогой брат,

Физический труд, которому посвятит себя христианин, и наказания, которым его могут подвергнуть, вследствие его отказа от военной службы, не являются разрешением того вопроса жизни, который возникает перед каждым серьезным и искренним человеком нашего века. Это только случайные результаты его веры, иначе говоря, его жизнепонимания. Эти результаты, более или менее благоприятные для его идей, никогда не могли бы иметь какого-либо влияния на его решения. Моисей не вошел в обетованную землю, а наиболее возвышенный и богатый последствиями пример в жизни Иисуса, это его смерть. Покинутый всеми друзьями, один среди врагов, он сам одну минуту усомнился в пользе своей жертвы. 100 лет спустя после его смерти учение и жертва его были менее известны цивилизованному миру того времени, чем страдания последнего русского, немецкого, шведского солдата, который отбывает свой срок в тюрьме за отказ от службы. И вот теперь это забытое учение воскресает, перерождает весь мир и изменяет его в корне.

Единственное средство быть уверенным, что поступок, совершаемый нами, есть истинный и благой, это совершать его не в виду тех последствий, которые он может вызвать, но только из покорности воле того, кто послал нас в этот мир.

Я всегда могу несомненно знать то, чего эта воля требует от меня, не зная последствий, к которым приведут мои поступки.

Ваш друг и брат

Лев Толстой.

2/14 Января 1899.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в A.Ч. Местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано во французском журнале «La plume» 1902, перепечатано в переводе на русский язык в газете «Бакинские известия» 1902, № 45 от 18 сентября.

Эдуард Сине (Edouard Sinet) — молодой француз, художник, отказавшийся от военной службы по религиозным убеждениям. Осужденный в дисциплинарный батальон, был отправлен в Алжир, откуда через несколько лет бежал. В феврале 1899 г. приехал к Толстому. Вскоре из России уехал в Канаду с четвертой партией духоборов. Прожил в Канаде около двух лет и, получив амнистию, вернулся во Францию. Толстой записал в Дневнике 21 февраля 1899 г.: «Живет интересный и живой француз Sinet, первый религиозный француз». Об Алжирском дисциплинарном батальоне есть упоминание в письме к В. Г. Черткову от 2 ноября 1897 г. О пребывании Сине в Канаде см. письма №№ 243 и 320.

Ответ на письмо Сине из Парижа от 25 декабря н. ст. 1898 г. (перевод с французского): «Великий Человек [Grand Ноmmе], ваше время драгоценно, но я смею сказать, что оно не будет потеряно за чтением этого письма, имеющего целью интерес всего человечества. В России просьба во имя Христа о неотложной помощи всегда исполняется; и вот во имя Христа я обращаюсь к вам в тот час, когда многие празднуют годовщину его рождения. Брошенный с детства в жизнь, полную приключений, я жадно искал истины, когда, наконец, один искренний человек указал мне на вас. С тех пор я твердо уверен, что вышел из темного и бесконечного лабиринта заблуждений. Итак, я хочу немедленно направить свою жизнь, и мне необходимо выбрать тот или иной путь. У моей матери есть кое-какие средства, которыми она делится со мной; я один имею на нее некоторое влияние, но взгляды ее расходятся с моими. Она человек пожилой, и переубедить ее трудно. Если завтра я уеду, сказав ей, что собираюсь сам зарабатывать себе кусок хлеба, это может убить ее, так как, оторванная от меня, своего последнего сына, в течение пятнадцати лет, она встретилась со мной уже только в военной тюрьме, и с тех пор восемь лет она со мной неразлучна. По выходе моем из военного рабства, она дала мне возможность изучить мое любимое искусство — живопись — и счастлива, следя за моими успехами, считая, что я на верном пути. Если я ее брошу, она сочтет, что родила еще одного неблагодарного сына, и никакие увещевания не подействуют на нее. Если же, паче чаяния, она останется жива, то, судя по ее обывательским привычкам, она в несколько лет растратит всё свое состояние из мести к своему мужу, который развелся с ней и вновь женился, а также и к своим разбежавшимся детям, для того чтобы оно никому не досталось. Не лучше ли было бы попытаться постепенно привести ее к тому, чтобы она купила дом и кусок земли, которые впоследствии дали бы возможность прокормиться нескольким людям? Встает еще вопрос военной службы: должен ли я, относясь к этому в глубине своей совести отрицательно, вновь надеть через несколько недель ненавистный мундир? Позволяю себе задать вам этот второй вопрос, который отнюдь не мешает выполнению первого, т. е. останусь ли я или нет с моей матерью (тактично умалчивая перед ней или напрямик высказав ей всю правду), потому что моя мать не любит военщины и охотно осталась бы в Швейцарии или в Италии из-зa своего ненадежного здоровья. Согласно одному документу, который я видел собственными глазами, я числюсь на поруках и состою под надзором по обвинению в том, что был главой заговора и несколько раз пытался бежать. Если я просто заявлю: «Я отказываюсь убивать своих братьев», — голос мой останется без ответа, и будет придумано другое объяснение моему отказу, которое в корне уничтожит принесение в жертву моей свободы. О, конечно, если бы я мог себя принести в жертву с пользой, то я не колебался бы, но для этого нужен был бы поступок, обращающий на себя всеобщее внимание, что необходимо особенно для молодежи, еще не подвергавшейся рабству дисциплины, и также для широкой огласки примера, резко выступающего из темноты подобных замалчиваемых повседневных фактов. Ради общественного блага, даже если бы это сразило мою мать, я думаю, что мой долг был бы принести себя в жертву. Да, я хотел бы показать всем собравшимся студентам Латинского квартала (в котором я живу) судьбу христианина, отдающегося в руки ненавидящих; многие из них смеялись бы, но некоторые, читавшие ваши последние произведения (хотя они здесь дороги по сравнению с вашими прежними романами), может быть, прониклись бы моим примером [...] Пусть заговорит в вас опыт милосердия, Отец мой, направьте меня на верный путь! Я готов покинуть всё, чтобы помочь моим братьям в физическом труде, к которому я привык, или чтобы принести себя в жертву. Ответьте, великий человек, маленькому, склонившемуся перед вами. Повторяю, я от всего сердца хочу стать вашим горячим последователем и всецело предан вам [...] Так как некоторые письма из переписки с матерью были в свое время перехвачены, то из предосторожности я не даю своего домашнего адреса, в виду крайней важности для меня вашего ответа; по получении его я рассчитываю принять решение в двадцать четыре часа и напишу вам до этого и если возможно и после. Я принадлежу к призыву 1889 года, отправляющемуся на военные упражнения в 1899 году по способу персонального призыва и могу быть отправлен через пять дней или через месяц, так как для этого призыва точные сроки не установлены».

* 2. С. Л. Толстому.

1899 г. Января 4? Я. П.

Сейчасъ получилъ твое письмо, Сережа, отъ 25 изъ подъ Константинополя. И жалко тебя стало, и страшно за тебя стало, и радостно стало за твое отношеніе ко мнѣ. Я слабъ на слезы и заплакалъ. Твои страхи и сомнѣнья я понимаю и раздѣляю, но не относительно Канады. Я нынче же получилъ письмо отъ Хилкова и вѣрю тому, что и мѣста выбраны хорошія и первое устройство ихъ обдумано такъ, что они не пострадаютъ. Онъ пишетъ о томъ, что Махортовъ недоволенъ устройством комитета и тѣмъ, что обзаведеніе должно быть не раздѣльное, а общее.¹ Такъ думаютъ и всѣ тѣ Духоборы, съ к[оторыми] я говорилъ, и Веригинъ.² Надѣюсь, что Мах[ортовъ] составляетъ исключеніе и что самъ измѣнитъ свое мнѣніе объ этомъ. Хилковъ пишетъ тоже — если ты его увидишь прежде меня, скажи ему, что получилъ оба его письма и благодарю; онъ пишетъ тоже, что надо бы выхлопотать освобожденіе Веригина съ тѣмъ, чтобы онъ могъ пріѣхать въ Канаду.³ Я очень раздѣляю эту мысль, но не знаю еще къ кому и какъ объ этомъ обратиться. Я и такъ хотѣлъ ѣхать въ Петерб[ургъ] по своимъ дѣламъ — посмотрѣть то, чтò я описываю,⁴ а теперь постараюсь непремѣнно поѣхать, чтобы sonder le terrain⁵ объ этомъ и хлопотать.⁶

Теперь о тебѣ. Напрасно ты такъ мрачно и уныло смотришь на свою жизнь.⁷ Во 1-хъ, вѣрь, что твое положеніе не исключительное, т. е. что не ты одинъ страдаешь отъ женитьбы [[24]].

Во 2-хъ, и не женившись, можно прожить. И такая жизнь имѣетъ свои большiя преимущества, а въ 3-хъ, проживъ жизнь, я убѣдился, что это большое и вредное заблужденіе думать, что жизнь можетъ сложиться такъ, чтобы идти безъ затруднений; вся жизнь всякаго человѣка есть постоянное развязываніе, распутываніе узловъ. И не надо сердиться на эти узлы, думая, что это исключительная непріятность, а внимательно и осторожно распутывать ихъ, и что въ этомъ задача жизни. Знаю, что безъ жены въ твою пору человѣку приходится жить или очень грязно или очень напряженно и опасно; но что же дѣлать, этотъ трудъ выкупается другими выгодами. Когда мнѣ бываеть трудно, я всегда вспоминаю слова, приписываемыя Христу тремя евангелистами синоптиками⁸ во время молитвы въ Гевсиман[скомъ] саду. По одному онъ сказалъ: не моя да будетъ воля, но твоя,⁹ — по другому: не то, чтò я хочу, да будетъ, но то, чтò ты хочешь.¹⁰ — по третьему: не такъ, какъ я хочу, а такъ, какъ ты хочешь.¹¹ Я для себя соединяю всѣ три. И это успокаиваетъ меня. Главное: не такъ, какъ мы хотимъ. Иногда жизнь идетъ гораздо лучше, чѣмъ мы хотимъ, а мы недовольны, п[отому] ч[то] не такъ, какъ мы хотимъ. Я думаю, что такъ и у тебя. Дай Богъ, чтобы такъ было у тебя. Но ты скажешь: чтò же я совѣтую въ твоемъ положеніи? Совѣтую: на всѣ предъявляемыя тебѣ жизнью требованія отвѣчать по высшимъ указаніямъ совѣсти. Пожалуйста, пиши по чаще. Ты упрекаешь себя за то, что ты поѣхалъ отчасти для того, чтобы сдѣлать это для меня. А мнѣ это то и дорого и это то до слезъ трогаетъ меня.

На конверте: Америка, Канада. Заказное. Толстому. America, Canada, Halifax, Serge Tolstoy. Poste restante, Registered.

Печатается по автографу, находящемуся у адресата. Датируется по почтовому штемпелю: «Тула, 5 января 1899». Публикуется впервые.

Сергей Львович Толстой (р. 1863 г.), старший сын Толстого, сопровождал в Канаду второй пароход с духоборами, «Lake Superior», вышедший из Батума 23 декабря 1898 года. 25 декабря пароход стоял на Константинопольском рейде, 15/27 февраля 1899 г. прибыл в Канаду. Письма С. Л. Толстого о подготовительных работах в Батуме напечатаны в «Листках свободного слова» 1899, 3, приложение, стр. XXX—XXXI. О С. Л. Толстом см. письма 1898 г., т. 71.

Ответ на письмо С. Л. Толстого от 25 декабря 1898 г.: «...Мне очень страшно за будущее. Только когда видишь, чтò такое две тысячи человек на пароходе, где тесно, грязно; когда видишь, что из двух тысяч человек, как это и должно быть, есть многие больные, некоторые — калеки, некоторые — старые и т. д., то чувствуешь всю серьезность положения и ответственность. А я единственный переводчик и посредник между народом и командой, от которой собственно всё зависит. На мое имя теперь написан контракт с пароходовладельцами. Правда, нельзя найти более безропотного и разумного народа. Жаль, что нет еще кого-нибудь с нами. Потом на меня находит сомнение, хорошо ли я сделал. Разве можно сказать, что духоборам следовало переселяться, и что им надо было в этом помогать? Ведь помощь им в этом деле обоюдоострое оружіе. Помощь есть сочувствие и поощрение, хотя бы для следующей партии. Я начинаю думать, что лучше было бы, если бы они не переселялись. Тогда некоторые пошли бы в Якутск — надолго ли, неизвестно; зато остальные остались бы в своих прекрасных солнечных горах; их влияние в России, конечно, было бы сильнее, нужнее и естественнее, чем оно будет где-нибудь в Канаде. А Канада? На пшеницу там надежда плоха, яблони не растут, пожалуй, не много лучше Якутска, а риск и жертва переселения, может быть, будет стоить дороже, чем якутские жертвы. Теперь, уезжая надолго, я хочу тебе написать кое-что о себе. Я боюсь, что, поехав с духоборами, я поступил так не потому, что прежде всего хотел им помочь; это была, конечно, одна из причин, но, боюсь, не главная [...] Может быть, я поехал потому, что я несчастлив в семейной жизни, или потому, что я хотел, чтобы ты был хорошего мнения обо мне. Ведь в сущности мне твое мнение дороже всякого другого. Я больше всего боюсь, что я тебя никогда больше не увижу» (печатается по черновику, сохранившемуся у С. Л. Толстого).

¹ См. письмо № 8.

² Руководитель духоборов П. В. Веригин писал: «Ко всем духоборцам большой партии» 6 января 1809 г.: «Жизнь за границей надо устраивать на общинных началах, т. е. что потребуется необходимое, как-то: скот, плуги и другие сельско-хозяйственные орудия, а также потом и амбары для ссыпки хлеба, мельницы и маслобойни для выжимки растительных семян, или, например, кузнечные и столярные мастерские, на первых порах хоть маленькие, но должны быть устроены общими силами».

³ См. прим. 7 к письму № 8.

⁴ В романе «Воскресение».

⁵ нащупать почву

⁶ Поездка Толстого в Петербург не состоялась.

⁷ В письме от 25 декабря 1898 г. C. Л. Толстой спрашивал у отца совета относительно своих семейных дел. В то время его первая жена, Мария Константиновна, рожд. Рачинская (1866—1900), больная туберкулезом, ЖИЛА вместе с двухлетним сыном Сергеем отдельно от мужа.

⁸ Матфей, Марк, Лука.

⁹ «Евангелие» Луки, XXII, 42.

¹⁰ «Евангелие» Марка, XIV, 36.

¹¹ «Евангелие» Матфея, XXVI, 39.

Сомнения С. Л. Толстого в целесообразности переселения духоборов в Канаду возникли под впечатлением тяжелых условий переезда и сообщений кн. Д. А. Хилкова о суровом климате на отведенных участках. Впоследствии С. Л. Толстой вполне убедился в целесообразности переселения. Об отношении духоборцев к С. Л. Толстому писал из Канады Савелий Федорович Худяков в письме к Толстому от 20 февраля 1899 г.: «Во первых строках присылаем мы Вам нашу благодарность за любовь Вашу и сострадания о нас; спаси Вас господи, что посоветовали своему сыну Сергею Львовичу проводить нас. Он оказал нам такую услугу, за которую мы не в силах отблагодарить; пошли ему боже всего лучшего. Во время нашего путешествия по морям он по целым ночам не спал, всё старался везде досмотреть, особенно во время сильной качки, потому наши люди очень мало опытны, и от неосторожности многие могли бы потерпеть всяких мучений».

См. письмо № 43.

* 3. Группе шведской интеллигенции.

1899 г. Января 7—9? Я. П.

Милостивые Государи,

Мысль, высказанная въ письмѣ вашемъ, можетъ имѣть очень важныя послѣдствія, и я постараюсь по вашему желанію обратить на нее вниманіе царя и общества. Боюсь, однако, того, чтобы капризная и робкая русская цензура не запретила печатанія какъ вашего прекраснаго письма, такъ и самый отвѣтъ на него. Всетаки напишу, чтò думаю, и пришлю написанное вмѣстѣ съ вашимъ письмомъ сначала въ русскія, а потомъ въ иностранныя газеты. Мысль ваша о томъ, что всеобщее разоруженіе можетъ быть достигнуто самымъ легкимъ и вѣрнымъ путемъ посредствомъ отказа отдѣльныхъ лицъ отъ участія въ военной службѣ, совершенно справедлива. Я даже думаю, что это единственный путь избавленія людей отъ все усиливающихся и усиливающихся ужаснѣйшихъ бѣдствій военщины (милитаризма). Мысль же ваша о томъ, что вопросъ о томъ, какимъ образомъ и чѣмъ должна быть замѣнена воинская повинность для лицъ, не согласныхъ убивать своего ближняго, долженъ быть предложенъ и можетъ быть разсматриваемъ на имѣющей собраться въ Петербургѣ¹ конференцiи, мнѣ кажется совершенно ошибочнымъ. Конференція, намъ говорятъ, будетъ имѣть цѣлью если не разоруженіе, то прекращеніе увеличенія вооруженій. Предполагается, что на этой конференціи сами правительства или ихъ представители условятся о томъ, чтобы не увеличивать больше вооруженій своихъ, но для того, чтобы не увеличивать болѣе вооруженій, необходимо прежде уравнять вооруженія респективныхъ² государствъ, потому что тѣ правительства, которыя во время сбора конференціи случайно будутъ слабѣе, чѣмъ ихъ сосѣди, не могутъ согласиться на то, чтобы и въ будущемъ оставаться въ такомъ положеніи, не увеличивая своихъ военныхъ силъ. Если же дело конференціи будетъ состоять въ томъ, чтобы уравнять военныя силы государствъ и на этомъ остановиться, то невольно возникаетъ вопросъ, почему правительства должны остановиться на такомъ вооруженіи, которое существуетъ теперь, а не на болѣе низкомъ, почему, если выражать силу вооруженія количествомъ полковъ, нужно, чтобы у Германіи и Россіи было то большое количество полковъ, которое теперь существуетъ, а не меньшее количество. Почему нужно и русскимъ и нѣмцамъ имѣть 810, 800 полковъ, а не по 499, не по 400, не по 300, не по одному, и, наконецъ, почему бы не выставлять вмѣсто всѣхъ этихъ войскъ — борцовъ, Давида и Голіафа, и рѣшать международныя дѣла, смотря по тому, кто поборетъ.

Я помню, въ Севастополѣ я пришелъ къ пріятелямъ адъютантамъ Сакена,³ начальника гарнизона, и въ это время пришелъ князь С. С. Урусовъ,⁴ офицеръ, извѣстный своей храбростью и одинъ изъ лучшихъ шахматныхъ игроковъ того времени и вмѣстѣ съ тѣмъ очень наивный человѣкъ. Онъ сказалъ, что у него есть важное дѣло до Генерала, и его провели въ дверь комнаты. Черезъ 1/4 часа онъ вышелъ, а присутствовавшiе при аудіенціи адъютанты, смѣясь, разсказали намъ, въ чемъ было дѣло Урусова до Сакена. Урусовъ предлагалъ Сакену для того, чтобы рѣшить, за кѣмъ останется передовая траншея передъ 5 бастіономъ, нѣсколько разъ переходившая изъ рукъ въ руки и стоившая нѣсколько сотъ жизней, вызвать отъ непріятеля лучшаго шахматнаго игрока и сыграть партію на эту траншею: кто выиграетъ, за тѣмъ она и останется.

Предложеніе было очень логично, но Сакенъ не согласился, п[отому] ч[то] не могъ ручаться за то, что бы Макъ-Магонъ,⁵ несмотря на проигрышъ своего чампіона, не прислалъ бы баталіонъ со штыками занять траншею. Точно также не могутъ согласиться и державы на то, чтобы уменьшить войска, потому что онѣ никогда не могутъ быть увѣрены въ томъ, что не явится вновь Наполеонъ⁶ или новый Бисмаркъ,⁷ который, наплевавъ на всѣ условія, увеличитъ свои войска и побьетъ тѣхъ, которые будутъ такъ глупы, что будутъ держаться условія уменьшать ихъ. Пока есть войска, то они нужны для того, чтобы побѣждать. A побѣждаютъ les gros bataillons,⁸ и поэтому если правительство имѣетъ войско, то оно должно стараться, чтобы его было какъ можно больше. Въ этомъ состоитъ обязанность всякаго правительства. Оно поставлено затѣмъ, чтобы соблюдать могущество своей страны. Въ этомъ главное оправданіе существованія правительства. И потому, если правительство не дѣлаетъ того, къ чему оно приставлено, его и не нужно. Оно не исполняетъ своей обязанности и не нужно. Правительство можетъ дѣлать очень многое во внутреннемъ управленіи, можетъ освобождать, просвѣщать, обогащать народъ, строить дороги, каналы, колонизировать пустыни, устраивать общественныя работы, но одного не можетъ дѣлать, именно того, для чего собирается конференцiя, т. е. уменьшать свои военныя силы.

Поэтому-то мнѣ кажется, что предложеніе на разсмотрѣніе конференціи, какъ вы это предлагаете, вопроса о замѣнѣ воинской повинности полезнымъ трудомъ для людей, не согласныхъ убивать своего ближняго, совершенно неумѣстно. Такое предложенiе можетъ имѣть только одно благое послѣдствіе, именно то, что оно явно обличитъ пустоту, праздностъ и лицемѣріе конференціи. Конференція не можетъ иначе отнестись какъ отрицательно къ такимъ предложеніямъ и никогда не допуститъ того, чтобы люди могли безнаказанно отказываться отъ исполненія воинской повинности, п[отому] ч[то] такой отказъ подрываетъ въ ея основаніи власть правительства и даже смыслъ его существованія.

Запутавшіеся въ своемъ многословіи либералы, соціалисты и другіе, такъ называемые, передовые дѣятели могутъ, какъ они и дѣлаютъ это, воображать, что ихъ рѣчи въ палатѣ, въ собраніяхъ, ихъ брошюры и книги имѣютъ очень важное для прогресса человѣчества значеніе, но что отказы отдѣльныхъ лицъ по своимъ религіознымъ убѣжденіямъ отъ воинской службы суть неважныя и даже ничтожныя явленія; но правительства знаютъ очень хорошо, что всѣ трескучія рѣчи въ рейхстагахъ и всѣ стачки рабочихъ и революціонныя рѣчи, демонстраціи нетолько не страшны, но суть очень полезныя отвлекающія средства отъ настоящаго опаснаго для правительства дѣла, состоящаго въ пробужденіи человѣческаго достоинства и вытекающаго изъ этого сознанія отказа отъ военной службы и податей, назначаемыхъ на военное дѣло, и потому никакое правительство никогда нетолько не приметъ разсмотрѣнія вопроса объ этихъ отказывающихся, а всегда болѣе или менѣе грубо поступитъ, такъ, какъ поступило русское правительство, которое въ то самое время, когда съ трескомъ публиковало на весь міръ свои будто бы миролюбивыя намѣренія, самымъ жестокимъ образомъ преслѣдовало и продолжаетъ преслѣдовать и мучать самыхъ лучшихъ и миролюбивыхъ людей Россіи — Духоборовъ,⁹ выгоняя ихъ за границу или мучая въ пустыняхъ Сибири. И всякое правительство болѣе или менѣе грубо вынуждено поступать и будетъ поступать такъ. До тѣхъ поръ, пока правительства будутъ управлять своими подданными силою, они будутъ разрѣшать свои международныя недоразумѣнія тоже силою, и для этого войска правительствъ будутъ постоянно увеличиваться. Покуда будутъ правительства, будутъ и все увеличивающіяся войска, а покуда будутъ войска, будутъ и правительства. А потому уменьшиться войска не могутъ по волѣ, а могутъ уменьшиться и уничтожиться только противъ воли правительствъ. Уничтожиться же они могутъ противъ воли правительствъ только однимъ способомъ — сознаніемъ людей своего человѣческаго достоинства, не позволяющаго имъ быть добровольными рабами-убійцами. Уничтожатся войска только тогда, когда между народами будетъ распространено истинное просвѣщеніе, не позволяющее дѣлаться безправнымъ рабомъ другихъ людей, подчиняясь той животной дрессировкѣ, которая называется дисциплиной.

Не то просвѣщеніе, при которомъ человѣкъ, знающій всѣ науки и пользующійся всѣми послѣдними изобрѣтеніями, считаетъ для себя возможнымъ отдаваться на время въ рабство другихъ людей, допускаетъ возможность и необходимость убiйства и признаетъ однихъ людей стоящихъ неизмѣримо высоко надъ другими и имѣющихъ право на безграничное уваженіе, а то просвѣщеніе, при которомъ человѣкъ признаетъ священнымъ только одинъ законъ дѣланія другимъ того, чтò себѣ хочешь,¹⁰ не считаетъ никого изъ людей ни выше, ни ниже себя, a всѣхъ безразлично считаетъ своими братьями и ни при какихъ условіяхъ, ни ради чего не отдастъ въ руки другихъ людей свою свободу, составляющую основу его человѣческаго достоинства. Только тогда, когда будетъ распространено это истинное просвѣщеніе, уменьшатся, уничтожатся войска.

На-дняхъ было извѣстіе, что американскій полкъ отказался итти въ Ило-Ило.¹¹ Извѣстіе это передается какъ нѣчто необыкновенное. А между тѣмъ удивляться можно только тому, что люди-солдаты въ наше время могутъ подчиняться начальству и итти Американцы на Кубу,¹² Испанцы на Американцевъ,¹³ Нѣмцы на Французовъ¹⁴ и тому подобное. Вѣдь всѣ эти люди читаютъ книги, теперь читаютъ газеты, имѣютъ знакомыхъ. Всѣ американцы, идущіе на Манилію,¹⁵ знаютъ, чтò говорилъ Браіанъ¹⁶ о завоевательной маніи американскаго правительства. Они слышали, что онъ сказалъ, что это скверный, безнравственный поступокъ. Да и каждый разумный человѣкъ не можетъ не знать, что дурно нравственно подавлять свободу народовъ. Мало того, всякій знаетъ, что дурно разорять, убивать, такъ что удивляться надо, какъ идутъ люди воевать, а не тому, какъ отказываются. Идутъ воевать и поступаютъ на службу только потому, что не распространено и скрывается тѣми, кому это выгодно — правительствомъ, истинное просвѣщеніе. И потому для того, чтобы уничтожить войска и зло, происходящее отъ нихъ, нужны не конференцiи правительствъ, a конференціи гражданъ, обманутыхъ и обманываемыхъ правительствами, обманываемыхъ самымъ коварнымъ образомъ именно такими конференціями. Для того, чтобы уничтожить войска, нужно, чтобы общественное мнѣніе приписывало важность не собранію наряженныхъ въ смѣшные костюмы представителей державъ, которые послѣ баловъ и обѣдовъ будутъ засѣдать въ роскошныхъ залахъ и съ важностью говорить безсодержательныя французскія фразы, а напротивъ клеймило бы презрѣніемъ и насмѣшкой такого рода собранія, имѣющія цѣлью только закрѣпить рабство людей, и приписывало бы важность и значеніе только поступкамъ тѣхъ людей, которые и словомъ и дѣломъ, не боясь страданій и смерти, заявляютъ сознаніе своего человѣческаго достоинства, отказываются отъ участія въ безчеловѣчной организаціи убійствъ. Уничтожатся войска тогда, когда такіе люди будутъ признаны тѣмъ, чтò они есть — первыми, передовыми борцами за свободу и прогрессъ человѣчества, и когда такихъ людей будутъ тысячи и милліоны, только тогда уничтожатся войска, а не тогда, когда будутъ собираться конференціи.

И вотъ почему я думаю, что отказъ отъ воинской повинности и конференція правительствъ — два явленія несовмѣстимыя.

Печатается по подлиннику, хранящемуся в ГТМ. Написано рукой переписчика с собственноручными исправлениями, сделанными дважды: карандашом и чернилами. При исправлении карандашом Толстой подписал письмо и проставил дату: «9 Я[нваря] 99. Л. Т.». Эта редакция является одной из самых первых редакций (в Государственном толстовском музее их имеется четыре). Исправления Толстого, внесенные в эту рукопись, не воспроизводятся, и письмо печатается в первоначальном виде, в той редакции, которую можно рассматривать как первоначальный набросок ответа на письмо группы представителей шведской интеллигенции. Дальнейшая обработка является уже обработкой письма-статьи. Одна из следующих редакций, напечатанная в иностранных газетах, и редакция последняя, опубликованная в «Листках свободного слова», Purleigh, 1899, 6, стр. 1—6, в этом томе не печатаются. Они помещены в серии «Произведения», т. 31. Основание датировки: в письме говорится об эпизоде Ило-Ило, известие о котором было «на-днях». В газетах сообщение было напечатано 3 января 1899 г. Исправленная редакция письма датирована Толстым 9 января. Поэтому датируется предположительно 7—9 января 1899 г. В этой редакции письмо публикуется впервые.

Письмо адресовано группе представителей шведской интеллигенции в ответ на обращение к Толстому по поводу Гаагской мирной конференции. Конференция была созвана по инициативе русского императора Николая II. 12 августа 1898 г. министр иностранных дел обратился к представителям держав с предложением собраться для обсуждения вопросов о прекращении непрерывных вооружений и предупреждении будущих войн. «Духовные и физические силы народов, труд, капитал отвлечены в большей своей части от естественного своего назначения и расточаются непроизводительно. Сотни миллионов расходуются (непроизводительно) на приобретение страшных средств истребления [...] Просвещение народа и развитие его благосостояния и богатства пресекаются или направляются на ложные пути», — говорилось в циркуляре министра. Державы ответили принципиальным согласием, но, разумеется, никакого практического значения конференция не имела. Идея разоружения вызвала повсеместно усиление вооружения с тем, чтобы возможное постановление комиссии о сокращении вооружения привело бы к прежнему состоянию. Новый циркуляр русского правительства от 30 декабря 1898 г. наметил восемь пунктов программы будущей конференции, из которых четыре касались ограничения вооружения, три следующих — права войны и последний пункт ставил вопрос о мирных средствах разрешения международных конфликтов. Конференция состоялась в мае 1899 г. с представителями двадцати шести государств. Когда стало ясным, что основные вопросы — ограничение вооружения и международный третейский суд — не будут разрешены, конференция занялась второстепенными пунктами программы. Предложение о созыве Гаагской конференции вызвало волнение во всем мире. Многих удивляла и оптимистически настраивала мотивировка этого предложения. Но беспочвенность затеи, ее лицемерность постепенно становились очевидными для тех, кто возлагал на нее надежды, О Гаагской конференции см. официальное издание: «Conférence internationale de la paix», второе издание, Гаага, 1907; Ф. Мартенс, «Гаагская конференция» — «Вестник Европы» 1900, III; Гр. Комаровский, «Вопрос о посредничестве и международном третейском суде на Гаагской конференции» — «Русская мысль» 1900, I; его же, «Предложение России об ограничении вооружений» — «Русская мысль» 1900, V.

Подлинник письма шведов в архиве не обнаружен. Печатается в русском переводе, опубликованном в журнале «Свободная мысль» 1899, I, стр. 2—4: «Многоуважаемый Лев Николаевич! Зная ваше сочувствие к тем, которые, превосходя окружающих людей нравственным своим уровнем, терпят по недоразумению от них гонения, мы, нижеподписавшиеся рассчитываем на вашу доброжелательную помощь. За последнее десятилетие более тридцати беспорочных молодых людей осуждены в тюрьму и на штрафные работы, иные до трех лет и четырех месяцев за отказ от исполнения воинской повинности по своим убеждениям. В последнее время много голосов стало раздаваться против таких мер, и после того, как запрос об этом был сделан в рейхстаге в 1898 г., и Нижняя палата решилась с своей стороны обратиться с письменной просьбой к его королевскому величеству, правительство на этих днях передало на обсуждение особого комитета вопрос о том, в какой степени подлежащий воинской повинности, совести которого противно употребление оружия, может быть освобожден от нее в мирное время, и насколько можно заменить ее другой подходящей работой. В таком положении находится вопрос этот у нас. Но вопрос этот имеет значение не для одной нашей страны и потому должен, как вопрос общечеловеческий, быть рассмотрен и в других странах. Существующая система воинской повинности создала мучеников в Норвегии, Дании, Германии, Австрии, России, — вообще во всем христианском мире. Везде подвергались той же участи юноши, желавшие лишь поступать по совести, везде они были причислены к преступникам и с ними вместе осуждены. Никто лучше вас этого не знает, граф, и никто лучше вас не умел бороться со злом. Но нам неизвестно, думали ли вы об этом, и в какой степени возможно предложить этот вопрос на рассмотрение правительства именно теперь, когда приготовляются к великой конференции общего разоружения, и потому мы просим вас обдумать его. Нам кажется, что возбуждение этого вопроса не может быть более своевременным, чем теперь, когда правительственные представители великих культурных стран должны собраться, чтобы изыскивать средства для уменьшения бедствий войны. Имея в виду не только сокращение сумм, тратимых на воинское вооружение, но, как мы надеемся, желая противодействовать войнам или по крайней мере уменьшить возможность их возникновения или даже хоть их ужасы, — собравшиеся правительственные уполномоченные должны будут выслушать наше заявление, так как самая цель конгресса не позволит отнестись без внимания к такому важному, в интересах гуманности, заявлению. Отнесясь невнимательно к нашему заявлению, члены конгресса показали бы перед целым светом, что они лишены и тех искренних человеколюбивых намерений, которые необходимы людям, желающим осуществить благородные и гуманные идеи миролюбивого царя. В какой мере осуществятся эти идеи, предвидеть невозможно. Судя по запутанному положению, грозившему в последнее время зажечь весь мир, нельзя ждать серьезных результатов конференции. Но если бы могли согласиться, по примеру Швеции, предложить на обсуждение правительств, до которых это касается, вопрос об отказе от воинской повинности по религиозным убеждениям, то конференция наверно не осталась бы без значения. Конечно этим путем не будет достигнуто полное разоружение, но только уменьшится число войск на несколько сот человек, которые будут освобождены от участия в вооружении, но этим зато был бы сделан первый шаг по истинному направлению, связав органически осуществление стремлений к разоружению с живыми людьми, могущими их выполнить в жизни. Но скажут: если будет всякому дана свобода не пойти в военную службу по требованию совести, то из этого произойдет общая военная стачка. На это достаточно возразить то, что речь идет не об освобождении от гражданских обязанностей, а о превращении воинской повинности в такую повинность, которая не противоречила бы требованиям совести, как например, служба лесничих, работы по осушению болот, сооружение путей железных дорог и т. п. Если же таких людей окажется слишком много, ну что же, мы будем иметь культурное войско, могущее делать производительные и полезные работы. Так постепенно превратились бы войска в общественную армию спасения, осушающую болота, устраивающую жилища, обращающую пустыни в плодородные нивы, где бедные находили бы свое пропитание. Этим вопрос о разоружении получил бы свое естественное разрешение, которого никакими законодательными мерами, как бы они благонамеренны ни были, достигнуть невозможно. Могут сказать еще, что неразумно обременять царскую программу мирной конференции побочными вопросами, но мы того мнения, что данный вопрос не побочный, а самый центральный, и потому имеет право на первое место в ряду вопросов, имеющих быть возбужденными в программе. Впрочем, никто, многоуважаемый граф, не может понимать этого глубже вас, судя по вашим сочинениям, а потому мы почтительнейше просим вас обратить на это внимание царя или его министров, а также и публики. Выражая вам глубочайшее уважение, мы имеем честь почтительнейше подписаться. [Четыре члена рейхстага, один журналист, один секретарь редакции, два профессора, пять пасторов, один военный врач, один директор миссии, один учитель и другие.]»

¹ Ошибка. Заседания Конференции происходили в Гааге.

² соответственных

³ Гр. Дмитрий Ерофеевич Остен-Сакен (1790—1881) — участник походов против Наполеона и других войн. Во время Крымской кампании был начальником Севастопольского гарнизона и временно командовал войсками. Автор ряда статей, в том числе «Военный совет при обороне Севастополя» — «Русская старина», 1874. Толстой, будучи в Севастополе, был лично с ним знаком.

⁴ Кн. Сергей Семенович Урусов (1827—1897) — участник Крымской кампании, математик и выдающийся шахматист, автор статей: «Об интегрирующем множителе разностных дифференциальных уравнений», доклад, прочитанный 16 марта 1865 г. — «Сборник математических наук», I. М. 1865; «Дифференциальные и разностные уравнения», М. 1864; «О решении проблемы коня (Problème du cavalier. Rösselsprung»), доклад, прочитанный 16 октября 1865 г. — «Сборник математических наук», II. М. 1867. Кн. Урусов был близко знаком с Толстым. См. письма 1870 г., т. 62.

⁵ Гр. Мари-Эдм-Патрис-Морис Мак-Магон (Mac-Mahon) (1808—1893) — французский маршал и политический деятель. В 1855 г., командуя дивизией в Крыму, взял Малахов курган.

⁶ Наполеон I (1769—1821) — император Франции.

⁷ Кн. Отто-Эдуард-Леопольд Бисмарк (1815—1898) — канцлер, государственный деятель и дипломат Германии.

⁸ большие войска,

⁹ О духоборах см. письма 1898 г., т. 71 и письма №№ 8 и 42.

¹⁰ «Евангелие» Матфея, VII, 12: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними».

¹¹ Во время восстания на Филиппинских островах, согласно официальному телеграфному извещению, «американские войска, назначенные в Ило-Ило, подняли бунт и отказались отправиться туда. Генералу Миллеру предписано уйти из Ило-Ило и возвратиться в Манилью. Все американские войска получили приказание сосредоточиться в Манилье. Положение весьма серьезное» («Новое время» 1899, № 8208 от 3 января). Вскоре наступление возобновилось, и месяц спустя, «после бомбардировки с моря, американцы взяли Ило-Ило» («Новое время» 1899, № 8239 от 3 февраля).

¹² Остров Куба (Антильские острова) с 1881 г. — испанская провинция. На почве освободительного движения на Кубе часто повторялись восстания. Северо-американские промышленники, вложившие крупные капиталы в предприятия на о Кубе, не могли спокойно смотреть на разорение острова, и назревший конфликт между САСШ и Испанией привел к войне. Остров был занят американцами. По Парижскому договору (декабрь 1898 г.) остров остался в военном управлении САСШ до 1901 г., когда был созван всеобщий учредительный конгресс.

¹³ Война между САСШ и Испанией началась 25 апреля 1898 г. Мир в Париже был заключен 10 декабря того же года. В результате войны Испания потеряла свои колонии (Антильские и Филиппинские острова). По поводу Испано-американской войны Толстой написал статью «Две войны». Датирована 15 августа 1898 г. Опубликована в «Листках свободного слова», Purleigh, 1898, I, стр. 2—6. См. т. 31.

¹⁴ После Франко-прусской войны 1870—1871 гг., закончившейся присоединением к Германии Эльзас-Лотарингии, отношения между этими государствами остались напряженными. Франция готовилась к реваншу, что вызвало увеличение вооружений.

¹⁵ Главные военные действия во время Испано-американской войны происходили близ о. Манильи (Филиппинские острова), где 1 мая 1898 г. была уничтожена испанская эскадра. Манилья до конца войны противустояла всем натискам американцев. По Парижскому договору за Манилью Америка уплатила Испании двадцать миллионов долларов.

¹⁶ Вильям-Дженнингс Брайан (Bryan) (1860—1925) — северо-американский политический деятель, глава демократической партии. По окончании Испано-американской войны в своем выступлении за ратификацию мирного договора решительно высказался против присоединения Филиппинских островов. См. о нем письма 1904 г., т. 75.

* 4. М. З. Гулевой.

1899 г. Января 12. Москва.

Марья Захаровна,

Деньги 50 р. отъ васъ для нуждающихся получилъ и направлю ихъ въ Самарскую губернію Бузулукскій уѣздъ, куда собирается ѣхать мой сынъ.¹ Если же онъ не поѣдетъ, то пошлю ихъ Алексѣю Алексѣевичу Бибикову² въ Самару, моему хорошему знакомому, занятому устройствомъ столовыхъ для дѣтей въ пострадавшихъ отъ неурожая мѣстностяхъ. По этому адресу можно и еще посылать пожертвованія.

Съ совершеннымъ уваженіемъ остаюсь готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

12 Янв. 99.

Печатается по копировальной книге № 2, лл. 46—47, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые,

Письмо Марии Захаровны Гулевой в архиве не обнаружено. Это одно из первых пожертвований, направленных Толстым в Самарскую губернию в пользу пострадавших от неурожая. Опубликованное в «Русских ведомостях» обращение Толстого от 28 февраля 1899 г. вызвало значительный приток пожертвований (в этом обращении есть упоминание о М. З. Гулевой). По делу помощи голодающим Толстой вел переписку с А. С. Пругавиным. См. письмо № 49.

¹ В 1899 г. на голоде в Самарской губернии работал Лев Львович Толстой. Приехал он туда в начале марта. См. его книгу «В голодные годы», М. 1901.

² Алексей Алексеевич Бибиков (1838-40?—1914) — помещик Тульской и Самарской губ., каракозовец, самарский земский деятель. Знаком с Толстым с конца 1870-х гг., несколько лет был управляющим Самарским имением Толстых. С Львом Николаевичем поддерживал дружеские отношения. См. письма 1881 г., т. 63.

5. К. П. Злинченко.

1899 г. Января 12. Москва.

Добрый Кириллъ Павловичъ,

Я очень помню васъ и люблю и былъ радъ получить отъ васъ письмо. Письмо ваше тотчасъ же отложилъ въ разрядъ тѣхъ писемъ, на кот[орыя] намѣреваюсь отвѣтить, но то нездоровье, то другія дѣла (чѣмъ старше дѣлаешься, тѣмъ ихъ становится больше), то просто забвеніе сдѣлали то, что до сихъ поръ не отвѣчалъ вамъ. Радъ былъ узнать, что вы все въ томъ же хорошемъ, настоящемъ, по моему, единственно возможномъ душевномъ состоянiи, въ к[оторомъ] я васъ зналъ, но желанія вашего исполнить не могу, п[отому] ч[то] у меня нѣтъ этихъ книгъ, да и не хочу, боясь ухудшить ваше положеніе.

Вы можете идти дальше въ своемъ развитіи и безъ книгъ, а заботиться о распространенiи всегда считалъ и теперь считаю не нужнымъ.

Пишите мнѣ.

Любящій васъ Л. Толстой.

Передайте привѣтъ мой вашему пріятелю А. К.¹

Печатается по копировальной книге № 2, лл. 56—57, хранящейся в ГТМ. Автограф уничтожен семьей адресата перед обыском, до революции. Основание датировки: в копировальной книге письмо находится среди писем от 12 января 1899 г. Впервые опубликовано под датой «август 1899» в газете «Елисаветградские новости» 1903, № 35 от 21 декабря.

Кирилл Павлович Злинченко (р. 1870 г.) был знаком с Толстым с 1895 г.; с 1903 г. член РСДРП (большевиков); с 1906 г. до 1917 г. жил за границей, в настоящее время советский служащий, писатель. Автор ряда статей и воспоминаний о Толстом в русских, французских, немецких, итальянских периодических изданиях. См. письма 1896 г., т. 69.

Ответ на письмо Злинченко от 10 ноября 1898 г.: «Я думаю, что вы совсем еще не забыли меня, никогда не забывавшего вас, любящего вас, и, может быть, захотите обрадовать меня ответом и сделаете то, о чем я прошу в конце этого письма. Пишу из Астрахани — места своей ссылки, куда я сослан «по высочайшему повелению» на два года, как будто нет еще более высочайшего повеления никого не ссылать, не запирать в тюрьмы, не казнить не только за попытку исповедания религии Христа, но и за действительные «государственные преступления» — совершения насилия и убийства. Сослан я за сношения с гр. Толстым, за отречение от православной лжи и «за распространение изготовленных механическим путем сочинений Толстого и [Е. И.] Попова, имеющих целью разрушение существующего порядка в России», как сказано в статье 252 человеческих законов, под которую подогнали мою виновность и на основании которой подвергли моих друзей и меня тюремному заключению и ссылке. Руководствуясь им понятными мотивами, они вывели то очевидно нелепое заключение, что цель этих сочинений есть «разрушение существующего порядка в России», т. е. преступление государственное, а не истинная цель их — уяснение истин христианства, «разрушающего» не какие бы то ни было порядки, русские или французские или немецкие, для замены их другими порядками — английскими, американскими, турецкими, такими же насильническими, как и русские, или еще какими-нибудь иными, а разрушающего старое, отжившее языческое понимание жизни, оправдывавшее насилие, на котором основаны не христианские государственные формы жизни всех людей [...] Они же так боятся разрушения этих «порядков», обеспечивающих посредством насилия их материальное благополучие, что кроткий свет солнца истины принимают за зарево революции, или же сознательно, совершенно сознательно восстают против воли того, во власти которого и их глупое материальное благополучие, и их жизнь, и смерть [...] Старый и добрый человек, астраханский губернатор, не выслал меня в уездный город Царев, куда я был назначен, узнав, за чтò я сослан, и хотел даже справляться у Вас, вместо жандармского управления, о том, правду ли я сказал, за что сослан. Но я ему сказал, что вы относительно моей ссылки ничего не знаете. Месяца три я не имел никаких занятий (мои знания массажа оказались совершенно непригодными), но в конце этого времени один из чиновников губернатора предложил мне занять место писца при губернской больнице. Я поступил, но служить не мог, потому что обязанности писца при этой больнице оказались самыми не христианскими: отправлять выздоровевших больных, душевно-больных в полицию для взыскания с них «недоимок» за лечение, вызывать конвой для отправления больных арестантов в тюрьму, соглашаться писанием бумаги на заключение в сумасшедший дом «для испытания» совершенно душевно-здоровых сектантов и т. п., — я не мог [...] Лев Николаевич, не оставьте меня своим ответом [...] Спросите меня обо всем, о чем только Вам может быть нужно спросить меня [...] И еще, Лев Николаевич, не откажите прислать мне всё, что только можете, из своих писаний [...] Очень бы я был рад, если бы Вы прислали мне маленький кусочек Вашей рукописи. Если бы Вы знали, какая для меня была бы радость всё это получить от Вас. Всё это нужно хорошо зашить в ящик и обшить холстом и прислать по почте ценной посылкой на имя моего доброго друга по следующему адресу: Астрахань, контора Клюшкина, Али Касимову. Не на мое имя потому, что посылка может пропасть, а это было бы большим горем. Не то горе, что меня «по высочайшему повелению» могли бы запереть в тюрьму, а то горе, что я лишился бы совершенной радости всё это прочесть и хранить. Это было бы моим единственным дорогим сокровищем. Если бы Вы знали, как я был рад достать Ваш последний портрет. Я всегда его ставлю перед собой, и сейчас, и он мешает мне делаться хуже. Когда я делаюсь хуже, Вы всегда на меня из портрета, как мне кажется, грозно-укоряюще смотрите [...] Может быть, Вы меня совсем забыли: я два раза приезжал к Вам из Киева, один — в Москву, другой — в Поляну. Мы с Вами сделали извлечение несомненных мест из евангелия, и Вы написали предисловие «Как читать евангелие, и в чем его сущность». Я Вам массировал руку. Вспомнили?». — Упоминаемый в письме чиновник — чиновник особых поручений при губернаторе, бывший ссыльный Стрижев. Эпизод со службой К. П. Злинченко в больнице описан им в статье «Сумасшедший» — «Отклики Кавказа» 1912, № 94.

¹ Али Касимов — перс, знакомый Злинченко, разделявший его взгляды. В письме Злинченко приписка Касимова: «Лев Николаевич, я очень рад, что познакомился с Кириллом Павловичем Злинченко, который дал мне возможность ближе знать христианское учение и полюбить Вас». Касимов ездил по поручению Злинченко к Толстому и привез от него большое количество книг, которые были распространены в Астрахани.

* 6. Семье П. И. Левицкого.

1899 г. Января 12. Москва.

Сердечно благодарю милыхъ обитателей Алексѣевскаго за поздравленiе, желаю отъ души, чтобы у нихъ все оставалось по старому и еще совершенствовалось бы.

Съ благодарностью и любовью вспоминающій свое пребываніе въ Алексѣевскомъ

Левъ Толстой.

12 Янв. 1899.

Печатается по копировальной книге № 2, л. 48, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Письмо адресовано семье Павла Ивановича Левицкого, давнишнего знакомого Толстых. В его имении, в с. Алексеевском Чернского у. Тульской губ., Лев Николаевич был в июне 1898 г. по дороге из именья сына Ильи в Ясную поляну. В Алексеевском он заболел и пролежал десять дней. О П. И. Левицком см. письма 1898 г., т. 71 и письмо № 190.

Ответ на приветствие от 1 января 1899 г.: «Глубокоуважаемый Лев Николаевич, мы, нижеподписавшиеся, вспоминая с самым теплым чувством о Вашем пребывании в Алексеевском, шлем Вам свои поздравления с наступающим Новым годом при пожелании всего лучшего, а главное встреч еще многих, многих новых лет. Остаемся почитателями в Вас великих талантов, а прежде всего человека в лучшем смысле этого слова. Просим передать также наши поздравления Вашему семейству». Подписали приветствие: Левицкие: Павел Иванович, его жена, Варвара Александровна (рожд. Свечина), их дети: Иван, Федор, Александр, Сергей и Лидия; Ильинские: Софья Александровна (рожд. Свечина) и ее дети: Игорь Владимирович, Мария, Екатерина и Нина Владимировны; Свечины: Мария и Александра Федоровны; Гофштеттер, Екатерина Андреевна (воспитательница детей Левицких).

* 7. Неизвестному.

1899 г. Января 12. Москва.

Очень радъ бы былъ исполнить ваше желаніе, но считаю невозможнымъ принимать какое бы то ни было участіе въ одномъ изъ самыхъ жестокихъ и грубыхъ обмановъ, к[оторые] совершаются надъ людьми и к[оторое] называется крещеніемъ младенцевъ. Ребенка безъ его вѣдома зачислятъ въ вѣру (церковную), кот[орая] по всѣмъ вѣроятіямъ будетъ имъ въ душѣ откинута, когда онъ выростетъ (п[отому] ч[то] вѣра эта есть собраніе суевѣрій и обмановъ), а между тѣмъ переходъ его изъ этой вѣры въ другую считается уголовнымъ преступленіемъ. Желая добра вашему ребенку, могу желать только того, чтобы его не крестили. За доброе же ваше чувство ко мнѣ сердечно благодарю.

Левъ Толстой.

12 Ян. 99.

Печатается по копировальной книге № 2, л. 60, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Кому адресовано письмо, редакцией не установлено.

* 8. Кн. Д. А. Хилкову.

1899 г. Января 12. Москва.

12 Ян. 99. Москва.

Дорогой Дмитрій Александровичъ,

Получилъ всѣ ваши письма. Сейчасъ перечелъ три изъ нихъ.¹ Отвѣчаю на послѣднее, то, въ кот[оромъ] вы пишете о томъ, чтобы деньги, имѣющіяся въ виду, употребить на обзаведеніе, а не на перевозъ Кипрскихъ.² По всему, чтò я знаю о Кипрскихъ и объ ихъ настроеніи, вызванномъ преждевремен[ными] смертями, мнѣ кажется, было бы жестоко не сдѣлать всего, чтò мы можемъ, для ихъ перевоза. Буду стараться добыть побольше денегъ, т[акъ] чтобы можно было сдѣлать и то и другое. (Чтò сборъ пожертвованій въ Америкѣ?).³ Если же нужно выбирать одно изъ двухъ, то я отказываюсь отъ какого нибудь голоса въ этомъ дѣлѣ, п[отому] ч[то] недостаточно знаю положеніе дѣлъ, да и если бы зналъ, не могу рѣшать. Будемъ и стараться и надѣяться, чтобы не нужно было дѣлать этого выбора.

Ваше мнѣніе о томъ, что имъ надо работать и жить сообща, разумѣется, справедливо,⁴ и будемъ надѣяться, какъ я это слышалъ отъ Карскихъ,⁵ что они сами — большинство — этого хотятъ и такъ и поведут свою жизнь, и что взглядъ на дѣло Махортова⁶ есть печальное исключенiе.

Присутствiе П. Вер[игина],⁷ разумѣется, очень бы нужно, да и его и всѣхъ сосланныхъ жалко. Недѣли черезъ двѣ думаю поѣхать въ Петерб[ургъ] и тамъ sonder le terrain⁸ и хлопотать, если есть какая нибудь надежда на успѣхъ, объ освобожденіи этихъ людей.⁹ Прощайте пока, помогай вамъ Богъ въ вашемъ важномъ и добромъ дѣлѣ. Я нынѣшнюю зиму все хвораю и чувствую новую слабость. Но духовно живу очень радостно.

Сергѣю сыну¹⁰ поклонитесь.

Левъ Толстой.

Печатается по копировальной книге № 2, лл. 51—52, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Кн. Дмитрий Александрович Хилков (1857—1914) — помещик, офицер, по убеждениям своим оставивший военную службу и отдавший землю крестьянам; пользовался среди них большим влиянием и популярностью. По взглядам во многом сходился в то время с Толстым, по намечались уже расхождения. Перенес большие гонения, был сослан, дети у него были отняты (см. письма 1887 г., т. 64). Принял участие в переселении духоборов, вместе с представителями духоборов ездил в Канаду выбирать землю для переселенцев и встретил в Канаде первый пароход с духоборами.

¹ Толстым было получено от Хилкова из Канады несколько писем с подробным описанием подготовительных работ по приему первой партии духоборов. Последние три письма от 23, 29 и 31 декабря н. ст. 1898 г. К письму от 29 декабря приложен план предполагавшегося расселения.

² Вопрос касается перевоза в Канаду духоборов, переселившихся в августе 1898 г. на о. Кипр. К тому времени достаточных средств на переселение духоборов в Канаду еще не было, и первая партия в 1126 человек по предложению квакеров была направлена на Кипр. Еще до переезда для многих были очевидны все отрицательные стороны этой местности, но другого выбора не было. Жаркий климат, лихорадка были непереносимы для духоборов, привыкших к суровому климату. Земля на острове была дорога, и отведенные участки разбросаны, что лишало духоборов возможности жить единой общиной. В первые же дни начались болезни со смертельным исходом. Душевное состояние духоборов было подавленным. Вопрос о новом месте, о Канаде, стоял на очереди. По этому поводу Хилков сообщил Толстому 31 декабря н. ст. 1898 г.: «Дорогой Лев Николаевич, я писал Вам на-днях. Вчера получил письмо от Павла Ивановича [Бирюкова, бывшего на Кипре] и вот пишу Вам опять по поводу этого письма. Павел Иванович пишет, что квакеры отказались перевезти в Канаду кипрских духоборов, а потому деньги Шараповых (20 тысяч рублей) — пока единственные, но что он надеется, что Вы за свою повесть получите несколько десятков тысяч, и можно будет кипрских духоборов доставить в Канаду. Я хочу Вам сообщить некоторые мысли об этом деле, т. е. о трате денег Шараповых и денег за Вашу повесть на перевозку сюда киприотов. Первый пароход с 2073 духоборами ожидаем к 12 января. Второй с 2000 — к 1 февраля. На прокорм их нужно будет на 100 чел. на месяц: муки 8000, картофеля 3500, крупы 350, луку 500, масла коровьего 150, масла подсолнечного 300, чаю 10, сахару или патоки 150 фунтов, всего на сумму от двухсот до двухсот пятидесяти долларов. Из этого расчета видно, что bonus’a хватит приблизительно до 1 мая. Из bonus’а придется купить лошадей и сани на перевозку провианта на участки. Есть надежда, что из первых 4000 душ 1000 душ могут работать. Если 600 душ пойдут на заработки (400 душ будут работать дома), то можно надеяться, что они будут зарабатывать, кроме своей пищи, по одному доллару в день каждый, а 600 душ в один месяц — 15 000 долларов. Если 8 тысяч будут итти на прокормление 3400 [духоборов], то 7 тысяч долларов будут оставаться и за лето составят 45 тысяч долларов, которые пойдут на зимний прокорм. Из этого видно, что собственно прокормление более или менее обеспечено. Но другой, по моему, более важный вопрос, это домашняя работа, возможность работать на своих участках. Для этого нужен инвентарь, на который нужны деньги. Чем больше их, тем лучше (но 30 тысяч долларов нужны без коров и 60 тысяч долларов нужно, если купить коров, чтò самое выгодное). И вот рождается вопрос, что лучше: употребить ли деньги Шараповых и за Вашу повесть на перевозку сюда весной киприотов или на покупку инвентаря для доставления возможности тем, которые уже здесь, наивозможно быстрей стать на ноги? Я лично безусловно за второе. Пусть киприоты подождут до осени. Может быть, деньги Шараповых и Ваши, употребленные на инвентарь теперь (т. е. весной), дадут возможность самим здешним духоборам помочь осенью киприотам. Чем большее число из здешних будут иметь возможность работать на участках, тем лучше и выгодней для всей общины. Прошу Вас обратить внимание на эту мою мысль, и если Вы найдете ее дельной, то поддержите ее. Мне очень жалко киприотов, и я всё сделал в свое время от меня зависящее, чтобы они ехали сюда, а не на Кипр, но теперь приходится думать о всей общине, ибо только, сделав для всей общины наилучшее, можно надеяться, что и частям будет хорошо».

«Бонус» — «bonus money» — вознаграждение, выдававшееся канадским правительством пароходным компаниям, привлекшим эмигрантов, по десяти рублей за каждого взрослого эмигранта. Вознаграждение за духоборов, 70 тысяч рублей, получил Общественный комитет помощи духоборам. Кипрские духоборы в сопровождении Л. А. Сулержицкого и фельдшерицы А. А. Сац были отправлены на пароходе «Lake Superior» 15 апреля 1899 г. и прибыли в Канаду 10 мая 1899 г.

³ «Моод, уезжая из Канады, объехал Северо-Американские соединенные штаты, где ему удалось привлечь внимание общества к духоборческому движению. В Соединенных штатах тогда же возникли два комитета для оказания помощи духоборцам: один — квакерский, а другой — состоявший из почитателей Л. Н. Толстого. Тот и другой комитеты своей агитацией, а также и довольно значительными пожертвованиями принесли много пользы духоборцам» (В. Д. Бонч-Бруевич, «Духоборцы в Канадских прериях», П. 1918, стр. 10).

⁴ Вопрос о духоборческой общине волновал Хилкова. Он писал Толстому 23 декабря 1898 г.: «Я думаю, что если они будут иметь «всё общее», то превозмогут трудности. Если же всякий за себя, то ничего хорошего не предвижу». 31 декабря ему же: «Прошу Вас написать духоборам через Сергея Львовича о том, что, только живя на самом деле общиной, кладя заработок в кучу, можно надеяться, что они станут на ноги. Если же они этого не сделают, то выйдет то, что некоторые семьи должны будут занять деньги под залог своих участков на очень тяжелых условиях. Это поселит недоброжелательство и вражду, и всё пойдет вкривь и вкось. Я не говорю, что такая общинная работа будет нужна всегда, и не думаю, что они на нее способны на продолжительное время. Я их прошу для ихней же материальной пользы понять, что первый год или два такая работа необходима для ихнего же материального блага». Полного общинного строя канадские духоборы не осуществили. См. письмо № 246.

⁵ Духоборы Карской области, приехавшие в Канаду со вторым и четвертым пароходами. Они менее других были готовы к проведению в жизнь идеи христианского коммунизма. См. письмо № 246.

⁶ Петр Васильевич Махортов — представитель духоборов, ездивший в Канаду вместе с Хилковым и Моодом на поиски земли для поселенцев. Другим ходоком был духобор Иван Васильевич Ивин. Они ожидали прихода первого парохода. Отношения Махортова с Хилковым были недружные. Первые недоразумения возникли в связи с вопросом об использовании «бонус’а». Хилков писал Толстому 29 декабря 1898 г.: «Один из духоборов, который здесь — Махортов — совершенно не согласен с моим планом устройства духоборов и очень сердится за назначение комитета. Если приезжающие поднимут вопрос о дележе денег на души, то я уеду в Европу, ибо если они это сделают, или будут желать это сделать, то ничего путного во всех отношениях из их поселения не выйдет».

⁷ Руководитель духоборов Петр Васильевич Веригин (1862—1924), находившийся в ссылке в с. Обдорске Тобольской губернии. Хилков писал Толстому 23 декабря 1898 г.: «Что слышно о П. В. Веригине, приедет ли он сюда? Его присутствие было бы очень полезно. Можно даже сказать, что оно необходимо, ибо в таком деле нужен человек, которому бы доверяли и которого бы слушались. Пожалуйста, сделайте, что можете, чтобы он сюда приехал. Я писал ему несколько раз, но ответа не получил и не знаю, дошли ли мои письма». Веригин вернулся из ссылки в 1902 г. О его приезде в Канаду и о встрече с духоборами см. письма 1902 г., т. 73, а также в книге П. И. Бирюкова «Духоборцы», М. 1908, стр. 194 и сл. и в книге Л. А. Сулержицкого «В Америку с духоборами», М. 1905, последние главы. О нем см. письма 1895 г., т. 68 и в книге «Письма духоборческого руководителя Петра Васильевича Веригина», под редакцией Влад. Бонч-Бруевича и с предисловием В. и А. Чертковых, изд. «Свободное слово», Christchurch, 1901.

⁸ нащупать почву

⁹ Поездка Толстого в Петербург не состоялась.

¹⁰ С. Л. Толстой сопровождал второй пароход с духоборами, «Lake Superior». См. письма №№ 2 и 43.

* 9. Самюелю Джонсу (Samuel Jones).

1899 г. Января 12/24. Москва.

Dear friend,

I beg you to pardon me for not answering your letter, which gave me great pleasure, for such a long time. Please to receive my warmest thanks for it and for the pamphlets.¹ It is a great joy for me to know that such ideas as those that are expressed in your address are approved by a great majority. I am not so hopeful as you are on the results of the Czar’s note,² and have explained my reason for it that I will have the pleasure to send to you when it will be translated.

Thanking you for your sympathy to my activity and hoping that a part of what you say about it would be true, I am, dear friend,

Yours truly,

Leo Tolstoy.

24 January 1899.

Дорогой друг,

Извините, что так долго не отвечал на ваше письмо, которое доставило мне большое удовольствие. Пожалуйста, примите самую горячую благодарность за него и за брошюры.¹ Для меня большая радость узнать, что мысли, подобные выраженным в вашей речи, одобряются значительным большинством. Я не возлагаю таких надежд, как вы, на последствия от ноты царя² и высказал свои соображения по этому поводу, которые буду рад послать вам, когда они будут переведены.

Благодаря вас за сочувствие к моей деятельности и надеясь, что часть того, что вы о ней говорите — правда, остаюсь, дорогой друг,

уважающий вас

Лев Толстой.

24 Января 1899.

Печатается по копировальной книге № 2, лл. 58—59, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Дата Толстого нового стиля. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Самюель Джонс (Samuel Jones) — городской голова г. Толедо, САСШ, близкий знакомый Эрнеста Кросби. В Яснополянской библиотеке имеется книга Джонса «Letters of Love and Labour» [«Письма о любви и труде»], Toledo, Ohio, 1900, с надписью автора: «То Lyof Tolstoi. With all love and good nice greetings from one whom you have helped to hate War and to love Love. Faithfully yours Samuel W. Jones. Toledo O. January 1901». [Со всей любовью и лучшими пожеланиями от того, кому Вы помогли возненавидеть войну и полюбить Любовь. Преданный вам Самюель Джонс. Толедо. Январь 1901]. О Самюеле Джонсе писал Толстому Кросби (перевод с английского): «Несколько лет тому назад он стал во главе одной фабричной фирмы г. Толедо, вел дело на основах так называемого «Золотого правила» [«Golden Rule»] и всем известен под именем «Джонс — Золотое правило». Население Толедо избрало Джонса помимо его желания городским головой, хотя «порядочная» публика считает его «чудаком» или дураком [...] Он один из лучших людей, пользуется большой известностью и постоянно упоминается как кандидат в президенты» (письмо от 19 марта н. ст. 1898 г.). «Джонс был вновь избран городским головой Толедо [...] Как вы знаете, он вполне наших взглядов, но он считает, что немного оппортунизма необходимо. Республиканская партия отказалась вновь выставить его кандидатуру, он выступил независимо от нее, и никто не предполагал, чтоб он мог быть переизбран. Джонс обвинял трамвайные и другие общества в эксплуатации и хищничестве и утверждал, что сделает всё от себя зависящее, чтоб город имел свои собственные трамвайные линии, газовые заводы и т. п. Рабочие восторженно поддержали кандидатуру Джонса, и он получил шестнадцать тысяч голосов, тогда как оба его противника вместе всего лишь семь тысяч. Это большое политическое событие в интересах социализма. Уже поговаривают о том, чтоб сделать Джонса губернатором штата Огайо» (письмо от 6 апреля н. ст. 1898 г.).

Ответ на письмо Самюеля Джонса от 8 сентября н. ст. 1898 г. (перевод с английского): «Дорогой друг, беру на себя смелость послать вам несколько брошюр, в том числе мою речь на съезде служащих и городских голов от ста семидесяти городов. Я уверен, что вы будете рады услышать, что речь была сочувственно принята собранием народных представителей, и думаю, что вам будет также приятно узнать, что мое выступление встретило сочувствие со стороны городских деятелей нашей страны, считающейся наиболее политически развращенной. Рад случаю сказать вам, дорогой друг, что ваши книги и учение вот уже несколько лет служат мне большой помощью, и что с тех пор, как я принял на себя общественные обязанности городского головы нашего города, я старался в борьбе со злом придерживаться принципа добра (единственного научно обоснованного мировоззрения). Конечно, я встретил большое противодействие и, главным образом, со стороны тех, кто должен был бы проповедывать это самое учение любви, т. е. со стороны церкви и тех, кто называет себя христианами, но кто по смыслу учения Христа не имеет никакого права на это имя [...] Я хотел бы когда-нибудь навестить вас, но здесь так много дела, что вряд ли я смогу исполнить свое желание; во всяком случае не скоро [...] Мы можем многому радоваться. Несчастная война с Испанией закончилась, а недавно обнародованная нота царя о всеобщем мире или разоружении может считаться одним из самых обнадеживающих явлений нашего столетия. Я считаю, что ваши писания, ваше учение оказали в данном случае свое влияние. Это прекрасный документ, и, как бы ни отнеслись к нему державы, он неминуемо принесет добрые плоды. Подобные выступления вызывают восторженный отклик в тех слоях населения, которые несут все тяготы войны и поставляют пушечное мясо».

¹ Эти брошюры Самюеля Джонса в Яснополянской библиотеке не сохранились.

² Нота русского правительства о созыве мирной конференции. См. письмо № 3.

10. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude).

1899 г. Января 12, Москва

Москва.

Любезный другъ,

Получилъ всѣ три письма ваши.¹ О вашемъ отказѣ участвовать въ дѣлѣ печатанія перевода «Воск[ресенія]» очень жалѣю, хотя и понимаю мотивы вашего отказа.² Во всемъ этомъ дѣлѣ есть что то неопредѣленное, неясное и какъ будто несогласное съ исповѣдуемыми нами принципами. Иногда — въ дурныя минуты — это на меня также дѣйствуетъ, и мнѣ хочется какъ можно скорѣе get rid of it,³ но когда я въ хорошемъ, серьезн[омъ] настроеніи, я даже радуюсь всей той непріятности, которая] связана съ этимъ дѣломъ. Я знаю, что мотивы мои были если не добрые, то самые невинные, и потому если въ глазахъ людей я покажусь за это непослѣдовательнымъ или еще чѣмъ нибудь хуже, то это только полезно мнѣ, пріучая меня дѣйствовать совершенно независимо отъ людскихъ сужденій, только соотвѣтственно требованіямъ совѣсти. Случаями этими надо дорожить. Они рѣдки и очень полезны.

Archer⁴ въ послѣднемъ письмѣ пишетъ, что онъ разрѣшилъ изданіе in bookform⁵ за двѣ недѣли до выхода русскаго. Не можетъ ли это повлечь за собой непріятности и неудовольствія франц[узскаго] или русск[аго] издателя? Если вы знаете, сообщите мнѣ. А если не знаете, то и не узнавайте и не пишите. Я и такъ васъ много утруждалъ.

Всѣ ваши выписки изъ W[hat] i[s] A[rt]?⁶ всѣ совершенно вѣрны; но не помню заглавія пьесы, гдѣ слѣпые на берегу моря повторяютъ одно и тоже. Я думаю, это и не нужно, но спрошу и напишу, если Т[аня]⁷ знаетъ. Переводъ Воскр[есенія] меня очень радуетъ, что дѣлаетъ ваша милая жена.⁸ Я теперь высылаю еще 17 гл[авъ]. Остается 5 главъ, кото[рыя] пришлю на дняхъ въ рукоп[исныхъ] копіяхъ. Коректуры же, исправл[енныя] окончательно, начну высылать, когда исправлю послѣднія 5 главъ. Дѣло идетъ тише, чѣмъ я ожидалъ, п[отому] ч[то] я всю зиму нынѣшнюю хвораю. Болитъ спина, и общая слабость.

Прощайте, привѣтъ вашей женѣ и друзьямъ.

Любящій васъ Л. Толстой.

12 Янв. 99.

Печатается по фотокопии с автографа, находящегося у адресата. Отрывок, датированный новым стилем, 24 января, впервые опубликован в переводе на английский язык в книге Моода «Tolstoy and His Problems», London, 1901, перепечатан в обратном на русский язык переводе в статье В. П. Батуринского «Эйльнер Моод о Л. Н. Толстом» — «Минувшие годы» 1908, IX, стр. 125. Опубликовано полностью в «Письмах Л. Н. Толстого», собранных и редактированных П. А. Сергеенко, изд. «Книга», М. 1910, № 202.

Алексей (Эйльмер) Францевич Моод (Aylmer Maude) (p. 1858 г.) был лично знаком с Толстым с 1887 г., одно время разделял некоторые его взгляды, но впоследствии отошел от этого мировоззрения. Английский биограф и переводчик Толстого, автор двухтомной биографии: «The Life of Tolstoy» (I — «First Fifty Years», London, 1908, sixth edition 1911. II — «Later Years», London, 1910, third edition 1911); книги о духоборах «A Peculiar People, the Doukhobors», New York, Funk and Wagnalis C°, 1904 и других сочинений. В 1898 г. Моод ездил в Канаду для содействия сношениям духоборов с властями при их водворении там, помогал духоборам материально из литературных заработков. См. письма 1898 г., т. 71, указанную статью В. П. Батуринского и статью Н, С. Русанова «Английский биограф Толстого» — «Русское богатство» 1910, XII, стр. 92—124.

¹ Толстой получил письма Моода от 9, 13 и 14 января н. ст. 1899 г.

² Толстой по просьбе В. Г. Черткова просил Моода взять на себя сношения с переводчиками «Воскресения», в виду отъезда в Канаду заведывавшего этим делом Герберта Арчера и нежелания В. Г. Черткова лично продолжать это дело. См. письмо к Мооду от 12 декабря 1898 г., т. 71. Причины отказа Моода изложены в его письмах; одной из этих причин было несогласие Моода с Чертковым в вопросе об авторском праве. Моод писал 13 января (перевод с английского): «Перечтя ваше письмо [от 12 декабря 1898 г.], я вижу, что вы просите меня заняться делами духоборов (перевод романа «Воскресение» является лишь частью этих дел). Когда я отвечал вам, то имел в виду лишь ваши писания и не ответил непосредственно о духоборах, но вы, вероятно, поняли из моего письма, что я не нахожу возможным предпринять лишнее дело. Помимо недостатка времени и сил, существует другая причина, из-за которой мне придется отказаться от этого дела. Я уже объяснил Владимиру Григорьевичу [Черткову], когда он в Кройдоне весной 1898 г. собирал деньги для духоборов, что я лично чувствую сильное желание отойти от той деятельности, которая связана с деньгами (собирание или добывание денег). Такая деятельность, по-моему, поглощает слишком много времени и сил, чтò и было в моей жизни. Я теперь жажду отдать свое время, насколько это допустит личный и семейный эгоизм, на дело, менее связанное с денежными вопросами, каким было и до сих пор остается духоборческое дело. Личный опыт только укрепил этот взгляд, в особенности после того, чтò я видел и слышал о духоборческих делах. Я поехал в Америку с условием, что по окончании своей миссии я не буду втянут в их дело. Надеюсь, вы не обидитесь на меня за то, что я не считаю себя в силах взяться за него, не чувствуя к нему никакой склонности [...] Пожалуйста, поймите меня. Я знаю, как возникло дело, и знаю, что вы думали только о помощи духоборам. Я не критикую никого, тем менее хочу осуждать вас. Я только стараюсь объяснить вам, почему при настоящем положении дела я предпочитаю не брать на себя больше того, что я обещал, т. е. закрепить договоры Арчера и не принимать никакого участия в продаже этой книги [...] Поймите, что я не поступаю необдуманно, что я всегда рад работать с вами за одно, как например, в деле переводов, и что мне жалко, что не могу быть более полезным вам в ваших планах [...] Чертков тоже считает, что я покидаю дело, которое должен был взять на себя. Но и ему, и Арчеру, и вам я всё время старался объяснить, что не могу делать больше предпринятого мною». На другой день он писал (перевод с английского): „Я послал вам вчера длинное письмо, чтоб вполне ясно объяснить мой взгляд на дело. Продумав вопрос до конца, должен сказать, что я не только не понимаю, но и не одобряю принятого Чертковым отношения к авторскому праву [copyright]. Думаю, что лучше мне не вмешиваться в переговоры об издании, которые велись в духе, им указанном. Пусть все знают, что я не принимаю никакого участия в издании «Воскресения»". — Об отношении Моода к отмене авторского права см. в его книге «The Life of Tolstoy. Later Years», London, 1911, гл. XIV.

³ избавиться от этого,

⁴ Герберт Арчер (Herbert Archer) — молодой англичанин, сотрудник Черткова по издательству, заведывавший делом издания переводов «Воскресения», в начале 1899 г. уехал в Канаду к духоборам, где прожил несколько лет. Письмо Арчера Толстой переслал Марксу. Текст его напечатан в «Сборнике Пушкинского дома на 1923 год», П. 1922, стр. 301—302. В ответном письме от 2 февраля н. ст. Моод писал (перевод с английского): «У меня нет специальных знаний, чтобы ответить на ваш вопрос. Я не вижу, каким образом появление английского перевода «Воскресения» в Америке, в виде книги, за две недели до окончания его напечатания в периодических изданиях в России или Франции, могло бы нанести какой-нибудь реальный ущерб русскому или французскому издателю. Но, конечно, это может дать им законное основание для заявления претензий (если это не было оговорено в соглашении с ними) [...] Положение Арчера было очень трудно: пытаться получить деньги за издание переводов, не обеспечивая права собственности на них, похоже на то, как если бы делать кирпичи без соломы».

⁵ отдельной книгой

⁶ «Что такое искусство?». Моод писал Толстому 9 января н. ст. (перевод с английского): «Глава X «Что такое искусство?», английское издание, стр. 96—97: Архитектор, лезущий на крышу и сваливающийся оттуда и т. д. — Ибсена «Архитектор» (Masterbuilder)? Непонятная старуха, уничтожающая крыс — Метерлинка, чтò именно? Слепые, повторяющие одно и то же — чье? чтò? Колокол, слетающий в воду и звонящий — Гауптмана «Колокол»? Пожалуйста, скажите, верно ли это всё и заполните недостающие имена». — Это относится к следующему абзацу X главы «Что такое искусство?»: «То же происходит в драме. Представляется архитектор, который почему-то не исполнил своих прежних высоких замыслов и вследствие этого лезет на крышу построенного им дома и оттуда летит торчмя головой вниз; или какая-то непонятная старуха, выводящая крыс, по непонятным причинам уводит поэтического ребенка в море и там топит его; или какие-то слепые, которые, сидя на берегу моря, для чего-то повторяют всё одно и то же; или какой-то колокол, который слетает в озеро и там звенит». — Моод перевел «Что такое искусство?» на английский язык. Его перевод напечатан в нескольких изданиях. Сведения, вероятно, были нужны для предпринятой Моодом работы об искусстве, изданной под заглавием: «Essays on Art. I An Introduction to «What is Art?», II Tolstoy’s View of Art», London, Grant Richard, 1902.

⁷ Татьяна Львовна Толстая.

⁸ Луиза Яковлевна Моод (Louise Maude), рожденная Шанкс — дочь владельца английской фирмы в Москве (J. Shanks), переводчица произведений Толстого на английский язык. Она вела трудовой образ жизни, обходясь без прислуги и сама воспитывая детей. Эйльмер Моод писал Толстому 31 декабря н. ст. 1898 г. (перевод с английского); «Начатый перевод «Воскресения» был так неудовлетворителен, что Луиза решила взяться за него, хотя она очень занята целые дни: готовит на кухне, стирает, работает на нашу семью, колонистов и посетителей и ни шагу не делает из дому. Перевод возьмет у нас много времени, более, чем нам это желательно или чем это полезно для дела». Перевод «Воскресения» Луизы Моод был издан в Англии и Америке: «Resurrection». A Novel. Translated by Mrs Louise Maude. With Illustrations by Pasternak. New York, Dodd, Mead and C°, 1900; «Resurrection». A Novel. Translation by Louise Maude. With thirty three Illustrations by Pasternak. London, Francis Riddel Henderson, 1900.

* 11. Ионасу Стадлингу (Jonas Stadling).

1899 г. Января 12. Москва.

Dear Mr Stadling,

Обращаюсь къ вамъ по англійски, а пишу по русски, чтобы удобнѣе сказать то, чтò желаю. Во 1-хъ, благодарю васъ очень за ваши хлопоты по переводу. Я просилъ обратиться объ этомъ дѣлѣ къ Черткову и теперь повторяю то же.¹ Во 2-хъ, о коллективномъ прекрасномъ письмѣ, полученномъ мною изъ Стокгольма. Передайте, пожалуйста, мою благодарность всѣмъ тѣмъ лицамъ, кот[орыя] сдѣлали мнѣ честь такого обращенія ко мнѣ. Письмо это очень важно и вызываетъ многія очень интересныя соображенія, которыя я изложилъ въ довольно длинномъ отвѣтѣ, кот[орый] желалъ бы прислать вамъ и напечатать сначала въ шведскихъ, а потомъ въ иностранныхъ газетахъ. Можно ли прислать вамъ этотъ отвѣтъ съ тѣмъ, чтобы, если найдете его того заслуживающимъ, перевести его и напечатать?²

³ Yours truly,⁴

Leo Tolstoy.

12 Янв. 1899.

Печатается по копировальной книге № 2, лл. 53—54, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Ионас Стадлинг (Jonas Stadling) (p. 1847 г.) — шведский писатель, неоднократно бывавший в России. Написал на шведском языке ряд книг о России: «Религиозное движение в России» (1891), «Из голодающей России» (1893) и др. Приезжал к Толстому во время его работы на голоде в 1892 г. См. письма 1895 г., т. 68.

¹ Перевод «Воскресения» на шведский язык. В тот же день, 12 января, Толстой писал В. Г. Черткову: «В Стокгольме ничего не продано. Напротив, нынче же пишу, чтобы обратились к вам».

² См. письмо № 3. Стадлинг писал Толстому 31 января н. ст. 1899 г. (перевод с английского): «Дорогой граф Толстой, примите мою благодарность за ваше любезное письмо от 12 января, полученное мною сегодня. Я тотчас же снесусь с теми лицами, которые подписали посланное вам коллективное письмо и передaт вашю благодарность [написано по-русски, курсив редактора]. Буду рад получить и перевести ваш ответ на шведский и английский языки и тотчас же напечатаю его в газетах здесь и за границей. Если бы возможно было без особого затруднения переписать вашу рукопись на пишущей машинке, то это, конечно, много облегчило бы мне ее перевод. Если же нельзя, то я всё же надеюсь, что разберу содержание рукописи и переведу ее правильно. Я очень рад, что вы подняли этот чрезвычайной важности вопрос в то время, когда во всех общественных кругах по всему свету обсуждаются вопросы мира и войны». 14 марта н. ст. Стадлинг писал (перевод с английского): «Сердечно благодарю вас за то, что вы были так добры прислать такой мощный ответ на коллективное письмо из Стокгольма. Я перевел ваше письмо и напечатал его по шведски («Aftonbladt»), по-английски («The Daily Chronicle») и по-немецки («Lokal Anzeiger»)».

³ Зачеркнуто: съ у[важениемъ?]

⁴ Уважающий вас

* 12. О. С. Волкенштейн.

1899 г. Января 12? Москва.

Ольга Степановна,

Алекс[андръ] Алекс[андровичъ] по всему тому, чтò онъ говорилъ мнѣ,¹ поѣхалъ на Сах[алинъ] только съ намѣреніемъ устроить и облегчить сколько возможно участь Люд[милы] Алекс[андровны]. Про васъ и сына своего² онъ говорилъ съ любовью, и потому полагаю, что онъ поѣхалъ съ намѣреніемъ вернуться къ вамъ. Времени пребыванія своего на Сахалинѣ онъ не опредѣлялъ, какъ это и невозможно сдѣлать въ его положеніи. Я ничего не знаю про него. Если вы знаете, сообщите мнѣ.

Желаю вамъ душевнаго спокойствія, которое всегда возможно, если только мы любимъ всѣхъ людей и не имѣемъ ни къ кому недобраго чувства. И чѣмъ больше въ васъ будетъ этого спокойствія и любви ко всѣмъ людямъ, тѣмъ вѣрнѣе вы удержите и усилите къ себѣ и любовь вашего мужа.

Левъ Толстой.

Печатается по копировальной книге № 2, лл. 44—45, хранящейся в ГТМ. Автограф утрачен. Датируется по письму Волкенштейн от 4 января 1899 г. и по тем соображениям, что в копировальной книге письмо находится перед письмом, датированным 12 января. Публикуется впервые.

Ольга Степановна Волкенштейн (р. 6 июля 1857 г.), рожденная Засядко, по первому мужу Самойленко-Спаториева, познакомилась с доктором Александром Александровичем Волкенштейном в 1879 г. Первая его жена, известная революционерка Людмила Александровна Волкенштейн, была арестована в 1883 г. В 1884 г. осуждена по процессу В. Н. Фигнер и др. и перед отправкой из Петропавловской в Шлиссельбургскую крепость прислала мужу спрятанное в папиросный мундштук письмо, которым давала ему свободу и просила воспитать их сына Сергея. После бракоразводного процесса с своим первым мужем Ольга Степановна в 1890 г. была обвенчана с А. А. Волкенштейном. К этому времени относится увлечение А. А. Волкенштейна мировоззрением Толстого, но его «опрощение» встречало резкий отпор со стороны жены. В семейной жизни Волкенштейнов были временами несогласия. В ноябре 1896 г. Людмила Александровна, после тринадцатилетнего заключения в Шлиссельбургской крепости, получила право переселиться на о. Сахалин. Тогда же А. А. Волкенштейну была доставлена записка, написанная почерком, которого он не видал тринадцать лет: «Я переведена из Шлиссельбурга в Петропавловскую крепость; переписка разрешена; если Александр Александрович жив, то прошу известить и написать, чтò известно о моей матери и сестрах». Письмо было от Людмилы Александровны. Волкенштейн хотел ехать на свидание с ней в Петербург, но, как «поднадзорный», разрешения не получил и встретился с Людмилой Александровной в 1897 г. в Одессе, где она ожидала отправки на Дальний восток. После первой же встречи, возвращаясь из загородной тюрьмы, Волкенштейн решил, что поедет за первой женой на Сахалин, как «добровольно следующий». 14 сентября 1897 г. пароход вышел из Одессы. «Долго шел по берегу залива Волкенштейн, глядя на уходившую плавучую тюрьму, пока не скрылся из виду белый платок, которым махала ему жена, высунув руку в люк парохода» (из неопубликованной автобиографической заметки А. А. Волкенштейна). Потребовался год на ликвидацию дел, и в начале октября 1898 г. Волкенштейн отправился на Дальний восток через Америку. Перед отъездом он посетил Толстого. Ольга Степановна очень тяжело переживала уход мужа к его первой жене. Но присутствие ее сына Александра дало импульс к жизни, она осталась в Полтаве, поступив на службу в Статистическое бюро губернского земства; дополнительные средства на содержание семьи высылал ей Александр Александрович. Они встретились в 1903 году. Ольга Степановна по просьбе Александра Александровича ездила с сыном к нему во Владивосток и прогостила там три месяца. На это время Людмила Александровна уезжала на Сахалин. "За двое суток [пути] до Владивостока их неожиданно встретил Александр Александрович. Он разрыдался как малое дитя, смеялся и безумно рыдал и всё повторял: «Простила, простила, я много виноват, много напутал»" (из письма О. С. Волкенштейн к В. А. Жданову от 2 января 1929 г.). О Людмиле Александровне и Александре Александровиче Волкенштейн см. письма 1898 г., т. 71 и письмо № 413.

Ответ на письмо О. С. Волкенштейн от 4 января 1899 г.: «Простите, глубокоуважаемый и дорогой Лев Николаевич, что позволяю себе писать Вам по вопросу, который может казаться вам незаслуживающим внимания, для меня же и моего ребенка это вопрос жизни. От Александра Александровича знаю, что его поездка к Вам дала ему много успокоения и рассеяния того тумана, который он ощущал до свидания с Вами. Так он мне писал, но не написал подробного разговора, который для меня крайне важен. Сказал ли он Вам, что едет и оставляет нас навсегда, или только на время, т. е. с целью устроить Людмилу Александровну. Если это Вас не затруднит, будьте столь добры и скажите мне вкратце решение и настроение, с которым он уехал от Вас, а также Ваш совет и мнение относительно его поездки и его дальнейших намерений, если он их Вам высказывал. С своей стороны считаю не лишним сказать Вам, что я далека от мысли проявления какого-либо насилия над его волей и его желаниями. Уезжая, он выказал столько страданий и горя, расставаясь со мною и Шуриком, а определенного ясного плана своего поступка не выяснил; ясно было только одно, что он любит нас, и ему тяжело нас оставить. Это было ясно всем окружающим нас в последние дни, вот почему Борис Николаевич, который был неразлучно с нами, и написал Вам несколько строк, чтобы облегчить душевное состояние Александра Александровича и помочь ему Вам высказать ту неясность, которая была у него на душе. Простите же, дорогой Лев Николаевич, что позволяю себе отвлекать Вас своими личными делами, но мне слишком тяжело и одиноко теперь, прожив с Александром Александровичем восемнадцать лет, остаться одной с семилетним мальчиком и не знать, чтò решил человек, которого любила всю жизнь, конечно, как умела только любить. Не осудите, Вы добрый, и еще раз простите».

Борис Николаевич — Б. Н. Леонтьев, близкий друг семьи Волкенштейн.

¹ А. А. Волкенштейн приезжал к Толстому перед отъездом на Сахалин в конце сентября или начале октября 1898 г. См. письма этого года, т. 71

² Александр Александрович Волкенштейн (р. 1891 г.), сын А. А. и О. С. Волкенштейн, ныне врач в Каире, где живет вместе с матерью.

13. В. Г. Черткову от 12 января.

14. А. Ф. Марксу.

1899 г. Января 16. Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Я былъ нездоровъ и теперь еще не поправился и потому не успѣлъ окончить послѣднія главы и просмотрѣть присланныя коректуры съ помарками. Я все надѣялся успѣть сдѣлать это и вмѣстѣ съ высылкой подписанныхъ коректуръ прислать и конецъ; но нездоровье помѣшало. Отъ этого и не извѣстилъ васъ о полученіи коректуръ, за что прошу извинить меня.

Съ завтрашняго дня начну просмотръ коректуръ сначала и надѣюсь черезъ день¹ или два выслать вамъ ихъ подписанными къ печати. Нѣкоторыя мѣста помарокъ, кот[орыя] кажутся мнѣ слишкомъ осторожны, я отмѣчу краснымъ карандашемъ: отъ васъ будетъ зависѣть отстоять эти мѣста или нѣтъ.

Послѣднія главы будутъ не такъ нецензурны, какъ главы, о которыхъ вы говорите. Во всякомъ случаѣ же въ нихъ найдется то, чтò можетъ быть оставлено и можетъ быть достаточнымъ заключеніемъ романа.

Съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

16 Ян. 1899.

Печатается по автографу, хранящехмуся в ИЛ. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в «Сборнике Пушкинского дома на 1923 год», П. 1922, стр. 303. В дальнейшем эта книга будет указываться сокращенно: СПД.

Адольф Федорович Маркс (1838—1904) — издатель популярного еженедельного журнала «Нива», основатель издательской фирмы «А. Ф. Маркс». См. письма 1898 г., т. 71.

12 октября 1898 г. было заключено соглашение на первую публикацию в «Ниве» романа «Воскресение». С целью увеличения фонда, предназначенного для переезда духоборов в Канаду, Толстой принял как от Маркса, так и от заграничных издателей, авторский гонорар, который полностью был употреблен в пользу духоборов (см. письма 1898 г., т. 71). Первые главы «Воскресения» появились в «Ниве» 13 марта 1899 г. в № 11 журнала. В конце декабря 1898 г. Маркс прислал Толстому корректуры с большими цензурными поправками. 21 декабря он писал: «Посылаю Вам оттиск, на котором синим карандашом сделаны те изменения, которые оказалось необходимо внести в виду требований цензуры. Как увидите теперь сами, изменения эти в посылаемых Вам пока семидесяти главах, благодаря нашим стараниям, оказались не очень многочисленными. В этом измененном виде текст первых семидесяти глав уже разрешен цензурою. Остается только добиться того же по отношению к последней части романа. Ваши корректурные пометки Вы, вероятно, найдете удобнее сделать на посылаемом теперь оттиске». 12 января 1899 г. Толстой писал В. Г. Черткову: «Работа моя почти кончена. Остались не поправлены и не отосланы в набор пять глав, которые как скоро просмотрю, возьмусь за корректуры. Вымарок цензурных очень много». Толстой пытался некоторые цензурные искажения восстановить, отметив их по синему красным карандашом. Маркс уведомил Толстого, что «редакция сочтет долгом сделать новые шаги и всё от нее зависящее к тому, чтобы по возможности отстоять эти места» (письмо от 19 января 1899 г.). Но цензура сохранить их отказалась, и в русском издании они были выпущены. Приводим отмеченные Толстым вымарки, печатая их курсивом.

VII гл. (14 гранка), в абзаце: «Зала суда была большая...», после слов: «позади стола стояли три кресла с очень высокими дубовыми, резными спинками, а за креслами висел в золотой раме яркий портрет во весь рост (генерала) государя в мундире и ленте, отставившего ногу и держащегося га саблю». — IX гл. (18 гр.), в абзаце:— «Ваше имя? — обратился женолюбивый председатель как-то особенно приветливо к третьей подсудимой». — XIII гл. (29 гр.), в абзаце: «Точно также, когда Нехлюдов, достигнув совершеннолетия...», в фразе: «Когда же Нехлюдов, поступив в гвардию, с своими высокопоставленными товарищами»; — XVIII гл. (39 гр.), в абзаце: «Он думал еще и о том, что хотя и жалко уезжать», в фразе: «Думал он еще о том...] всегда делают и его считали бы нечестным человеком, если бы он, воспользовавшись ею, не заплатил за это. Он и дал ей». — XXI гл. (45 гр.), в первом абзаце: «Но товарищ прокурора не пожалел ни себя, ни их. Товарищ прокурора был от природы очень глуп, но сверх того имел несчастие окончить курс в гимназии с золотой медалью и в университете получить награду за свое сочинение о сервитутах, по римскому праву, и потому был в высшей степени самоуверен, доволен собой (чему еще способствовал его успех у дам) и вследствие этого был глуп чрезвычайно». — В следующей фразе «...свою грациозную фигуру в шитом мундире». — Весь второй абзац XXII гл. (48 гр.), начинающийся: «Прежде изложения дела он очень долго объяснял...». — В XXII гл. (49 гр.), в абзаце: «Казалось, всё было сказано. Но председатель никак не мог расстаться со своим правом говорить — так ему приятно было слушать внушительные интонации своего голоса и...». — XXVIII гл. (63 гр.), в абзаце: «И вдруг в его воображении...», в фразе: «Вспомнил он последнее свидание с ней, ту животную страсть...». — В следующем абзаце, в первой фразе: «...различие между Катюшей в церкви и той проституткой, пьянствовавшей с купцом...» цензура отчеркнутое заменила словом: «девушкой». — XXVIII гл. (65 гр.), в абзаце: «Он молился, просил бога помочь ему, вселиться в него и очистить его, а между тем то, о чем он просил, уже совершилось. Бог, живший в нем, проснулся в его сознании. Он почувствовал себя им и потому...».

В издании А. Ф. Маркса было допущено по всему тому 497 всякого рода искажений, пропусков, перифраз, заключающих в себе 16 250 слов. В первой части 196 искажений, во второй части 165 и в третьей 136. См. об этом в статье Влад. Бонч-Бруевича «По поводу русского издания «Воскресения» Л. Н. Толстого» — «Минувшие годы» 1908, II, стр. 316—317. Статистические данные взяты нами из этой статьи. Полный текст «Воскресения» впервые напечатан в России в изд. «Народная мысль», М. 1918, под редакцией Б. С. Боднарского Значительные цензурные искажения отмечены в этом издании курсивом.

¹ В подлиннике: дней

* 15. М. П. Шалагинову.

1899 г. Января начало — середина. Москва.

Мих. Петр. Шалагинову,

Каменскій заводъ, Пермской губ.

Михаилъ Петровичъ,

Ваше разсужденіе о томъ, что война и христіанство не могутъ соединяться, совершенно вѣрно. Правительству нужно для своихъ цѣлей считаться христіанскимъ и вмѣстѣ съ тѣмъ владѣть войскомъ для подавленія и угнетенія рабочаго народа. Защита отъ внѣшнихъ враговъ — только отговорка: нѣмецк[ое] правительство пугаетъ свой народъ русскими, русское прав[ительство] пугаетъ нѣмцами, а ни нѣмцы, ни русскіе, также франц[узы] и ита[льянцы] нетолько не желаютъ войны съ сосѣдями и др[угими] народа[ми], но живутъ съ ними въ мирѣ и пуще всего на свѣтѣ боятся ея и желаютъ только мира. Правительства же и высшіе праздные классы для того, чтобы имѣть отговорку въ своемъ властвованіи надъ рабочимъ народомъ, раздразнятъ другое правительство и свой народъ и потомъ, какъ цыганъ, кот[орый] нахлещетъ за угломъ лошадь, а потомъ дѣлаетъ видъ, что не можетъ удержать ее, затѣваютъ войны, кот[орыя], какъ вы знаете, выгодны нетолько генераламъ и офицерамъ, но и чиновникамъ и купцамъ. Дѣло это преступное, но хуже всего въ немъ то, что правительства, желая для соблюденія своего превосходства считаться христіанскими и даже столпами и защитниками христіанства, правительства извратили христіанство, скрыли и скрываютъ истинный смыслъ его отъ народа и тѣмъ лишаютъ людей того блага, кот[орое] принесъ имъ Христосъ. Извращеніе христіанства сдѣлано при причисленномъ къ лику святыхъ разбойникѣ злодѣѣ Царѣ Константинѣ.¹ Всѣ послѣдующія же правительства стараются всѣми силами (особенно наше) удержать это² церковное идолопоклонство, скрывшее христіанство, и не дать народу прозрѣть и увидать, что правительство съ своими солдатами убійцами, острогами, висѣлицами есть самое противное и несовмѣстимое съ христіанствомъ учрежденіе. Но, несмотря на всѣ усилія правительствъ, благодаря распространенію просвѣщенія, люди понемногу очунаются и понимаютъ, что они обмануты и сами себя мучатъ. Къ сожалѣнію, большинство людей, даже и очнувшись и понявъ обманъ правительствъ, ищутъ освобожденія на ложномъ пути: ищутъ освобожденія посредствомъ соціалистическихъ союзовъ, стачекъ и, хуже всего, посредствомъ революціи, т. е. употребленія того самаго насилія, отъ кот[ораго] хотятъ освободиться. Средство освобожденія вѣрное и дѣйствительное есть одно: признаніе каждымъ человѣкомъ своей сыновности Богу и потому братства всѣхъ людей и независимо отъ всякихъ людскихъ требованій исполненіе требованія отъ насъ Отца, состоящее въ недѣланіи другому того, чего не хочешь, чтобы тебѣ дѣлали, и въ дѣланіи другому того, что хочешь, чтобы тебѣ дѣлали.³ Въ этомъ состоитъ весь законъ, какъ сказалъ Христосъ. И этимъ только способомъ человѣкъ становится свободенъ и освобождаетъ другихъ. «Познаете истину, и истина освободитъ васъ», тоже сказано въ евангеліи.⁴

Освобожденіе наступить не тогда, когда свергнется то или другое правительство или вмѣсто монархіи станетъ республика и т. п., а тогда, когда отдѣльные частные люди станутъ въ своей жизни исполнять ученіе Христа, будутъ признавать безразлично всѣхъ людей своими братьями, не будутъ участвовать въ войскахъ, въ судахъ, въ полиціи, во всякомъ насиліи и не будутъ подчиняться тѣмъ церковнымъ обманамъ, которыми правительства поддерживаютъ свою власть, а будутъ примѣромъ и словомъ разрушать этотъ обманъ и въ особенности спасать отъ него безжалостно обманываемыхъ дѣтей.

Это послѣднее важнѣе всего, и въ этомъ послѣднемъ ключъ къ освобожденію. Народъ задавленъ, ограбленъ, нищъ, невѣжественъ, вымираетъ. Отчего? Отъ того, что земля въ рукахъ богачей, народъ закабаленъ на фабрикахъ, заводахъ, въ заработкахъ и не можетъ выкрутиться, п[отому] ч[то] съ него дерутъ подати и сбиваютъ цѣну съ его работы и набиваютъ цѣну на то, чтò ему нужно. Какъ избавиться отъ этого? Отнять землю у богачей? Придутъ солдаты, перебьютъ бунтовщиковъ и посадятъ въ тюрьмы. Отнять фабрики, заводы? Будетъ тоже. Выдержать стачку? Набить цѣну на работу? Стачка — преступление, и войска всегда будутъ на сторонѣ капиталистовъ. Пока войска будутъ во власти правящихъ классовъ, измѣнить этого нельзя. Но кто же такое войска? Кто тѣ солдаты, кот[орые] будутъ стрѣлять по контрабандистамъ, провозящимъ⁵ товары безъ подати, кот[орые] будутъ сажать въ остроги и держать тамъ тѣхъ, кот[орые] не платятъ податей, и кот[орые] будутъ стрѣлять по крестьянамъ, завладѣвшимъ землей, и по стачечникамъ, если они не расходятся? Солдаты — это тѣ самые плательщики податей, крестьяне, стачечники. Зачѣмъ же они сами по себѣ стрѣляютъ и сами себя мучатъ? A затѣмъ, что разъ попавши въ солдаты, они такъ вымуштрованы, что не могутъ не повиноваться. А какже они попали въ солдаты? Зачѣмъ они пошли въ солдаты, зная, что солдату можетъ придтись стрѣлять въ отца роднаго, какъ это прямо сказалъ безстыжій и глупый нѣмецкій императоръ? Зачѣмъ же они идутъ? А идутъ они затѣмъ, что у нихъ съ дѣтства повывихнуты мозги, что всѣмъ имъ съ дѣтства внушено, что Богъ виситъ въ углу, что ихъ много, что молитва въ томъ, чтобы махать рукой и кланяться, что самое важное и святое на свѣтѣ, это та мурцовка, кот[орую] дѣлаетъ попъ по воскресеньямъ за перегородкой, что дѣло огромной важности проглотить или не проглотить передъ смертью кусочекъ этой мурцовки, а что то, чтобы участвовать въ убійствѣ людей, это нетолько не важно, но очень похвально, и т. п., и т. п. И когда они такъ вывихнуть мозги, тогда ихъ зовутъ на службу, и, несмотря на то, что служба эта есть мученье, есть развращеніе, несмотря на то, что они всѣ знаютъ, что на службѣ приходится повиноваться всякому негодяю и дѣлать самыя скверныя дѣла, несмотря на то, что они видятъ, что на этой службѣ они сами себя мучаютъ, несмотря на то, что они не могутъ не видѣть, что эта служба противна всему тому ученью Христа, о кот[оромъ] они имѣютъ хотя смутное понятіе, они идут на эту ужасную службу. Идутъ п[отому], ч[то] мозги у нихъ вывихнуты. Съ человѣкомъ, кот[орый] вѣритъ, что Богъ сидитъ въ кусочкѣ мурцовки, к[оторую] ему попъ даетъ на ложечкѣ, и что этотъ кусочекъ есть тѣло самаго Бога, съ такимъ человѣкомъ можно чтò хочешь сдѣлать, можно всячески обмануть его. И потому ни за чѣмъ правительство не слѣдитъ съ такимъ страхомъ и вниманіемъ, какъ за тѣмъ, чтобы это извращеніе мозговъ людей совершалось бы непрестанно, и чтобы ни одинъ человѣкъ, ни одинъ ребенокъ не миновали этаго духовнаго и нравственнаго изуродованія. Правительство знаетъ, что въ этомъ корень его силы, и потому оно все можетъ простить и прощаетъ, и пьянство и развратъ (и даже не то что прощаетъ, но поощряетъ пьянство и развратъ), это помогаетъ одуренію, но не можетъ простить и допустить того, чтобы люди, освободившіеся отъ обмана, освобождали и другихъ, въ особенности народъ и дѣтей. За всякую такую попытку людей казнятъ, запираютъ, ссылаютъ. Правительство знаетъ, въ чемъ его сила. И потому тѣ, кто хочетъ освободиться и освободить другихъ, должны на это самое и употребить всѣ свои усилія: разрушать обманъ, въ особенности при воспитаніи дѣтей, стараясь замѣнить его простымъ, здравымъ, христіанскимъ воззрѣніемъ на жизнь. Христіанское воззрѣніе это очень просто, ясно и всѣмъ доступно. Вся священная исторія и библія и въ особенности катихизисъ есть собраніе дикихъ суевѣрій еврейскаго народа, неимѣющихъ въ наше время никакого смысла. То, что Богъ какъ то недавно вздумалъ сотворять міръ и сотворялъ его такъ, какъ это почему то узналъ Моисей, и всѣ сказки библіи, потомъ вся исторія сына этаго Бога, родившагося отъ дѣвы, и всѣ таинства, все это грубое смѣшеніе суевѣрій съ обманами. Про все это мы ничего не знаемъ, и знать намъ не нужно. Знаемъ мы вѣрно то, что живемъ въ мірѣ, и посмотримъ, назадъ конца, и впередъ конца нѣтъ, и кругомъ конца нѣтъ, и потому рѣшаемъ, что разсуждать намъ о томъ, какъ мы произошли, и какъ все кончится, и чтò вокругъ насъ, не дано намъ. Дано же намъ знать то, что намъ надо жить наилучшимъ образомъ, т. е. такъ, какъ хотѣлъ этого тотъ, кто послалъ насъ въ этотъ міръ: Богъ, Отецъ, какъ называетъ Бога Христосъ. Жить же наилучшимъ образомъ учитъ насъ и нашъ разумъ, и наша совѣсть, и опытъ жизни, и всѣ мудрецы, и учителя жизни, изъ кот[орыхъ] выше Христа мы никого не знали. Жить же по этому ученію наилучшимъ образомъ надо такъ, чтобы поступать съ другими, какъ хочешь, чтобы поступали съ тобою, жить любя людей. Въ этомъ весь законъ.

И повѣрка справедливости этого закона въ томъ, что разсужденіе говоритъ намъ, что если бы всѣ люди жили такъ, то всѣмъ бы было очень хорошо, во вторыхъ, въ томъ, что всѣ мудрецы міра всегда говорили это самое, и, въ третьихъ, то, что если бы даже никто этого не дѣлалъ, a всѣ жили бы для себя, а я бы одинъ жилъ такъ, любя другихъ, то и тогда бы мнѣ было хорошо, п[отому] ч[то] совѣсть моя была бы покойна, т. е. я имѣлъ бы сознаніе того, что я дѣлаю то, чтò хочетъ отъ меня Тотъ, отъ Кого я пришелъ и къ Кот[орому] иду, выходя изъ жизни. И это сознаніе давало бы мнѣ больше успокоенія и радости даже при плотскихъ страданіяхъ, чѣмъ плотскія удовольствія при сознаніи того, что я поступаю противно закону Того, по волѣ Кот[орого] я пришелъ въ міръ и къ Кому я приду, выходя изъ міра.

Левъ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. После того, как письмо было скопировано, Толстой внес в него ряд изменений, явившихся первой обработкой письма для печати. Письмо было скопировано в нескольких экземплярах, причем несколько страниц, вероятно, плохо отпечатавшихся с подлинника, заменены переписанными рукой переписчика и также скопированными на копировальные листы; они полностью совпадают с подлинником (сверено по экземплярам, хранящимся в AЧ). Возможно допустить, что адресату был отправлен экземпляр копировальных листов, а подлинник подвергнут переработке. Печатается первая редакция, та, которая, очевидно, была отправлена адресату. Позднейшие исправления, сделанные в автографе, не воспроизводятся. После дальнейшей обработки письмо, получившее значение статьи, было отправлено В. Г. Черткову в Англию и опубликовано под названием «Письмо к фельдфебелю» в «Листках свободного слова», Purleigh, 1899, 5, стр. 1—5. Эта, последняя, редакция печатается в серии «Произведения» («Письмо к фельдфебелю»), т. 31. Первая редакция публикуется впервые. Основание датировки. — В записи дневника от 2 января 1899 г. после полуторамесячного перерыва, указаны все работы, которые вел Толстой за это время, но письмо к фельдфебелю не названо. 28 января того же года Толстой прислал В. Г. Черткову письмо в «окончательной форме», т. е. в последней редакции, предназначенной для печати. Таким образом, декабрь 1898 г. отпадает, и следует датировать предположительно началом — серединой января 1899 г.

Ответ на письмо Михаила Петровича Шалагинова от 18 декабря 1898 г.: «Уважаемый граф Лев Николаевич. Хотя я не имею права беспокоить вас, но слыхал, что вы человек снисходительный, не похожий на других наших русских бар, и авось будете так же добры и ко мне — поможете разрешить мне мучащие меня вопросы. Я исповедания православного, отставной фельдфебель и мечтатель, люблю задаваться философскими вопросами. (Вероятно, смешно вам будет, что малограмотный человек пущается в философию и задается такими вопросами. Простите меня, но мне кажется, могут быть философы не только неученые, но и неграмотные совсем; не знаю, допущается ли это по вашему?) В Русско-турецкую войну служил в кавказской армии. Во время прохождения военной службы мне в голову гвоздем запала мысль: зачем же нас, солдат, учат, что мы будто не грешим против шестой заповеди, убивая на поле брани врагов наших (разумеется, мнимых), или иначе, — заповедь эта не запрещает нам это, а повелевает. (Не имея того учебника, теперь, по прошествии девятнадцати лет, передать буквально примечание к шестой заповеди не могу и передаю лишь смысл его.) Это должен был вызубрить каждый солдат, а особенно приготовляющийся в унтер-офицеры. (Вы же, быв офицером, сами знаете, можно ли было ответить не по учебнику, а по убеждению.) В евангелии сказано: «любите врагов ваших», из 10-й главы Луки видно, что нет различия в вере или подданстве, а всякий человек — наш ближний. А если это так, то зачем же я иду во время войны по неволе убивать другого такого же невольника, и этот другой — меня, не сделав один другому в жизни никакого зла и не зная один другого? Теперь, по прошествии девятнадцати лет, мне думается, что собственно дерутся паны (не верю я в патриотизм их; патриот отечества все согласится перенести и не допустить войны, ибо знает, что и от удачной войны не барыш отечеству) и еще те, которые в кабинетах заседают, а у нас, хлопцев, чубы трещат, и от драки этой большие господа наживают нередко большие деньги, солдаты же — неизлечимые болезни; а сколько от этого бывает горя, слез и нищих, господи, ты веси!!! И теперь помню, как наши офицеры по окончании Русско-турецкой войны жалели, что война кончается скоро, они желали ее продолжения, но солдаты молились богу за окончание. Знаете ли, г. граф, почему это? — Потому что нас морили голодом, морозили и т. п., а офицеры жили при усиленном содержании, как сыр в масле катались, воевали или пировали, а слава чины, ордена и т. п. награды, всё это доставалось скоро и дешево, только реляцию покрасивей написать. Потом, в церкви, я посейчас слышу, «христолюбивое воинство» поминают, — с чего это, и не абсурд ли? Учение Христа есть любовь, во всем евангелии не видал я слова о войне (и войнах), а однако кто-то и тут приплел Христа-спасителя. Если можно, граф, помогите мне разрешить эти вопросы: кем или кому в угоду это установлено, есть ли на это указание в св. писании, или это простое умозаключение наших старых богословов? Слыхал я, что вопрос этот вами будто бы уже выяснен хорошо, но будто бы русская цензура наложила на него свою лапу, — насколько это верно, не знаю. Если это ваше сочинение действительно издано и существует, то не найдете ли возможным приказать выслать мне наложенным платежом, а также и другие недорогие, в которых заключаются ваши важные философские мысли. Человек я хотя и малограмотный, самоучка, но люблю понятную философию. Вас же я понимаю, кажется, сносно. Вашу «Крейцерову сонату» читал и нахожу, что это вами написано с людей вашего круга, а в нашем кругу, слава богу, этого нет, или если есть, то редко, и у тех, которые, как обезьяны, подражают большим господам [...] Ах, как было бы хорошо, если бы осуществилась идея всеобщего мира, тогда не было бы конца благодарности нашему государю не только от его подданных, но и других народов. Ярмо войны и содержание армии тяжело всем. Простите, граф, меня, простого деревенского самоучку, за смелость беспокоить вашу особу этим письмом. Бывший вятский крестьянин, нынче камышловский мещанин Михаил Петрович Шалагинов. Из ваших сочинений читал: «Войну и мир», «Анну Каренину», «Смерть Ивана Ильича» и «Власть тьмы», первые два романа читал со страстью и, кажется, нередко со слезами. Еще раз благодарю Вас за доставленные мне минуты глубокого удовольствия»

¹ Константин (247—337) — римский император, в своей политике успешно пользовавшийся привлечением христианства на службу государству и тем подготовивший слияние церкви с государством. На знаменах, шлемах и щитах армии он поместил изображение креста. Православная церковь чтит Константина как святого и равноапостольного.

² Зачеркнуто: извращенн[ое]

³ «Евангелие» Матфея, VII, 12.

⁴ «Евангелие» Иоанна, VIII, 32.

⁵ В подлиннике: провозящихъ

* 16. Д. Н. Жбанкову.

1899 г. Января 23. Москва.

Очень сожалѣю, что не могу исполнить вашего желанія.¹ Я такъ занятъ нынѣшній годъ, что никакъ не могу начинать что нибудь новое.

Присланныя вами деньги 40 р. 55 к.² съ благодарностью получилъ и постараюсь употребить ихъ какъ можно производительнѣе.

Уважающій васъ

Левъ Толстой.

23 Янв. 99.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Автограф сожжен адресатом перед обыском, до революции. Публикуется впервые.

Дмитрий Николаевич Жбанков (р. 1853 г., ум. 20 мая 1932 г.) — врач-общественник, живший в то время в Смоленске. Образование получил в медико-хирургической академии, из которой вышел в 1879 г. с званием лекаря. Служил земским врачом в разных губерниях, написал ряд работ по земской санитарии, принимал деятельное участие в Пироговских съездах врачей и в Пироговском обществе врачей, в частности в борьбе съездов с институтом телесных наказаний и в борьбе Общества с народным бедствием в голодные годы. Вместе с доктором В. И. Яковенко издал труд «Телесные наказания в России в настоящее время», М. 1899 и самостоятельно брошюру «Когда прекратятся телесные наказания в России», Спб. 1907. Последняя была конфискована.

¹ Жбанков в письме от 4 сентября 1898 г. просил Толстого написать небольшую статью для сборника о телесных наказаниях. Сборник предполагало издать «Общество взаимного вспомоществования учащим и учившим в начальных, низших и средних учебных заведениях Смоленской губернии». В письме от 12 января 1901 г. Жбанков писал Толстому по этому поводу: «Позволяю себе напомнить о Вашем обещании помочь нашему Обществу присылкой Вашей статьи для предположенного Сборника. Мы знаем, что Ваше время слишком дорого, и мы не просим Вас написать что-либо новое; для нас будет вполне достаточно небольшого отрывка, очерка из прежде написанных и еще не напечатанных; наверно, у Вас найдется таковой, хотя бы и не отделанный. Очень прошу Вас о Вашей помощи: помещение только одного Вашего очерка обеспечит сбыт сборника и хороший сбор, так необходимый для постройки дома для общежития учительских детей».

² В письме от 15 января 1899 г. Жбанков уведомил Толстого, что эта сумма составилась из случайных пожертвований: «при встрече нового года 10 р. 55 к., среди сельских учителей 4 р. и на съезде витебских врачей 26 р.» См. письмо № 52.

* 17. Н. Н. Ге (сыну).

1899 г. Января 23. Москва.

Получилъ и другое ваше письмо, милый, дорогой другъ Количка.¹ Я писалъ вамъ — получили ли вы?² Я благодаренъ очень за разсказъ К. Я хочу его весь помѣстить. Рѣдко что производило на меня такое страшное впечатлѣніе.³ Спасибо вамъ, что пишете мнѣ о себѣ. Я съ любовью слѣжу зa вашей жизнью и страдаю за васъ, за тяжесть тѣхъ условій, въ кот[орыхъ] вы находитесь и кот[орыя] никакой мудрецъ въ жизни не развяжетъ, а кот[орыя] сами развяжутся жизнью и такъ, какъ мы не ожидаемъ, и навѣрно развяжутся хорошо и даже такъ, что будутъ радостью для насъ, если мы только не будемъ сами развязывать, рвать, а будемъ только соблюдать то простое правило, чтобы прощать и все всѣмъ прощать и заботиться только о томъ, чтобы быть въ любви со всѣми.⁴ Для себя, милый другъ, каждый день подтверждаю это правило et je m’en trouve très bien⁵ и потому не могу не говорить того же другимъ. Главное то, чтобы всегда помнить, что всѣ мірскія соображенія, какъ бы онѣ не казались важны, ничто въ сравненіи съ тѣмъ, чтобы не нарушить любви. И я именно говорю: не нарушить, не говорю: любить. Этого нельзя нарочно. А не нарушить, не попрекнуть, промолчать, сказать простое, не злое слово, показывающее, что ты не сердишься, это всегда можно. И это такъ легко и такъ ужасно важно, важнѣе всего въ мірѣ. Только теперь начинаю ясно понимать это. Мы въ Москвѣ, я все занятъ Воскр[есеніемъ] и стараюсь помнить, что это пустяки в сравненіи съ тѣмъ. Здоровье стало хуже — спина болитъ. Прощайте, голубчикъ, цѣлую васъ, привѣтъ Гапкѣ⁶ и Парасѣ.⁷ Зоѣ⁸ напишите, что я получилъ письмо, благодарю и прошу простить, что не отвѣчаю.

Л. Толстой.

23 Янв. 1899.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Николай Николаевич Ге (р. 1857 г.) — сын художника Н. Н. Ге, близкий знакомый семьи Толстых. См. письма 1885 г., т. 63.

¹ Письма Ге к Толстому того времени в архиве не обнаружены.

² Первого письма Толстого в распоряжении редакции не имеется.

³ Никаких сведений об этом рассказе редакция не имеет.

⁴ Эта часть письма касается тяжелых и сложных условий семейной жизни Ге. По поводу своего душевного состояния Ге писал Толстому в феврале 1898 г.: «Как бы я хотел хоть на несколько часов видеть Вас, поговорить с Вами [...] Опустилась моя жизнь. Я чувствую, что жизнь моя, все желания, похоти, порывы, внимание мое как-то ниже моей совести; я и понимаю и всё-таки хочу дурного. Темна, тускла, дурна моя жизнь. Прежде, всегда она была дурна по делам моим, а теперь она дурна и по нутру своему. Верю я так же, как верил, но этого мало. Плох я стал».

⁵ и мне от этого очень хорошо

⁶ Агафья Игнатьевна Ге (1856—1903) — первая жена Н. Н. Ге.

⁷ Прасковья Николаевна Ге (р. 1878 г.) — дочь Ге, фельдшерица.

⁸ Зоя Григорьевна Рубан-Щуровская (Ге). См. письмо № 46.

18. И. М. Левиту.

1899 г. Января 23. Москва.

Очень радъ буду знать, что книга моя «Объ искусствѣ» будетъ переведена на древне-еврейск[ій] языкъ.

Задачи еврейства въ будущемъ, какъ и всякаго народа, есть освобожденіе себя отъ обособленности и пристрастія къ своей народности и религіи и все бòльшее и бòльшее уясненіе общечеловѣческихъ идеаловъ и посильное осуществленіе ихъ въ жизни. Для людей, держащих[ся] такого мірововзрѣнія, нѣтъ рабства, нѣтъ обидчиковъ и угнетателей, п[отому] ч[то] идеалы эти достижимы при всѣхъ возможныхъ условіяхъ. И Еврейскій народъ стоить для этаго въ очень выгодныхъ условіяхъ, но, къ сожалѣнію, ищетъ совершенно обратнаго тому, чтò ему нужно.

Левъ Толстой.

23 Янв. 1899.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано в газете «Хроника восхода» 1899, № 35 от 22 августа.

Иезекиил Маркусович Левит писал впервые Толстому 19 апреля 1896 г., прося разрешить перевод его произведений на древне-еврейский язык. Левит просил также дать рекомендацию в Варшаву, куда он предполагал ехать из Толочина Могилевской губернии держать на аттестат зрелости и поступить в высшее учебное заведение, чтобы потом получить «возможность развернуться, работать, отдать жизни следуемую ей дань и принести свою лепту на алтарь общества [...] Мой аттестат и потом диплом, — писал он, — будут Вам, граф, лучшей наградой». Письмо Левита осталось без ответа. 11 января 1899 г. он писал из Кишинева: «Обожаемый граф! Прочитав Ваше произведение «Об искусстве», изобилующее новыми, трезвыми, свежими и правдивыми взглядами на искусство, я желаю переводить его на древне-еврейский язык, на язык священного писания и бессмертных пророков. Пусть еврейская читающая публика, среди которой Вы имеете тьму тём почитателей и поклонников, читает Ваше произведение, дающее богатую и столь свежую пищу уму, на своем родном языке. Надеюсь, граф, получить от Вас скорое согласие на перевод Вашего вышеозначенного произведения на древне-еврейский язык, после чего я начну переводить. Я был бы, глубокоуважаемый граф, весьма благодарен, если Вы ответили бы мне на следующие вопросы: 1) Как Вы смотрите на современное еврейство? Какие у него должны быть задачи в будущем? Чего оно должно ждать и к чему должно стремиться? 2) Можно ли надеяться, что цепи рабства, которые с каждым днем всё глубже и глубже впиваются в изможденное тело Агасфера, рано или поздно падут, как пало в мире рабство, или, напротив, всегда будут слабые и сильные, обидчики и обиженные, угнетатели и угнетенные, овцы и волки? 3) Если цепи рабства падут, есть ли надежда, что вместе с ними падет и право силы, уступая место силе права?».

В письме от 2 марта 1900 г. Левит уведомил Толстого, что им переведено «Об искусстве» на древне-еврейский язык. Он просил разрешение на перевод «шедевра русской литературы» «Воскресения». Был ли ответ на это письмо, редакции неизвестно.

* 19. Неизвестному.

1899 г. Января 23. Москва.

Молитва есть такое душевное состояніе, въ кот[оромъ] человѣкъ сознаетъ свое отношеніе къ Богу, къ той Волѣ, по которой] онъ пришелъ въ этотъ міръ, и всѣ свои желанія подчиняетъ этой волѣ. И молитвы есть два рода: одна, когда человѣкъ, не дѣйствуя, сознаетъ это свое отношеніе къ Богу, свою зависимость отъ Него, и другое, когда человѣкъ во время жизни и дѣятельности вспоминаетъ это свое отношеніе и этимъ сознаніемъ руководится въ поступкахъ. Чѣмъ искреннѣе и чаще повторяется молитва перваго рода, тѣмъ возможнѣе молитва второго рода — ежечасная, кот[орая] въ особенности нужна тогда, когда трудно ее вспомнить и возбудить въ себѣ въ минуты волненія. Въ Xрист[іанскомъ] ученіи¹ я это изложилъ, какъ умѣлъ, пишу же теперь, какъ пишется.

Желаю вамъ всего хорошаго.

Левъ Толстой.

23 Янв. 1899.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Кому адресовано письмо, редакцией не установлено.

¹ См. т. 31.

* 20. Неизвестному (С. П.).

1899 г. Января 23. Москва.

Милостивый Государь С. П.,

Я не люблю стиховъ и считаю стихотворство пустымъ занятіемъ.

Если человѣку есть чтò сказать, то онъ постарается сказать это какъ можно явственнѣе и проще, а если нечего сказать, то лучше молчать. И потому не присылайте мнѣ стиховъ и, пожалуйста, не сѣтуйте на меня, что я прямо высказываю свое мнѣніе.

Во всемъ другомъ съ удовольствіемъ готовъ служить вамъ.

Левъ Толстой.

23 Янв. 99.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Кому адресовано письмо, редакцией не установлено.

21. В. Г. Черткову от 23 января.

22. А. Ф. Марксу.

1899 г. Января 23? Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю вамъ окончательно поправленныя корект[уры] 30 главъ. Будьте такъ добры прислать мнѣ одинъ исправленный по цензурнымъ и моимъ измѣненіямъ оттискъ и два исправленныхъ по моимъ поправкамъ, но безъ цензурныхъ исключеній.¹ Еще увѣдомьте меня, пожалуйста, на сколько №-овъ будутъ распредѣлены эти 30 главъ, и къ какому числу вамъ понадобятся слѣд[ующія] главы.² Послѣднія 5 главъ я не успѣлъ окончить, занявшись поправками первыхъ.³

Съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услугамъ

Л. Толстой.

30 главъ готовы, но я откладываю отсылку ихъ на одинъ день. Теперь посылаю 13.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по почтовому штемпелю: «Москва, 23 января 1899». Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 304.

¹ См. письмо № 14. Оттиски корректур «Воскресения» без цензурных вымарок отправлялись Толстым в Англию В. Г. Черткову, заведывавшему заграничными изданиями и переводами романа.

² Ответное письмо А. Ф. Маркса в архиве не обнаружено. Первые тридцать глав помещены в восьми номерах «Нивы». В № 11 (I—IV), 12 (V—IX), 13 (X—XII), 14 (XIII—XVII), 15 (XVIII—XXI), 16 (XXII—XXV), 17 (XXVI—XXVIII) и 18 (XXIX—XXXII).

³ См. письмо № 14.

23. Л. Е. Оболенскому.

1899 г. Января 23. Москва.

Очень сожалѣю, дорогой Леонидъ Егоровичъ, что не могу исполнить вашего желанія. Я нынѣшнюю зиму такъ заваленъ дѣломъ, к[оторое] не успѣваю сдѣлать, что не позволяю себѣ ничѣмъ отвлекаться отъ него.

Желаю вамъ всего хорошаго.

Левъ Толстой.

Печатается по автографу, находящемуся у Юлии Леонидовны Оболенской. Окрытка. Датируется по почтовому штемпелю: «Москва, 24 января 1899». В копировальной книге скопировано на одном листе с письмом к Жбанкову от 23 января. Впервые опубликовано П. И. Межеричером по автографу в журнале «Огонек» 1908, 33 от 17 августа.

Леонид Егорович Оболенский (1845—1906) — поэт, беллетрист, философ (псевдоним: М. Красов), редактор-издатель журналов «Свет» (1878—1880), «Мысль» (1881—1882), «Русское богатство» (1883—1891), сотрудник многих газет, редактор переводов сочинений по философии. См. письма 1885 г., т. 63.

Ответ на письмо от 19 января 1899 г., в котором Л. Е. Оболенский просил Толстого предоставить художественный отрывок для прочтения на литературном вечере в пользу голодающих. Вечер предполагала устроить в Петербурге группа писателей по просьбе А. А. Бибикова (см. письмо № 4). Участниками были намечены: А. С. Суворин, В. С. Соловьев, А. Ф. Кони и другие. Оболенский писал: «Особенно было бы хорошо, если бы в отрывке дело шло о крестьянских детях [...] Я помню, когда был у Вас как-то летом в Москве, Вы рассказывали мне в саду (был еще и какой-то художник), как Вы с детьми собирали фиалки, и мимо прошел крестьянский мальчик с сумой, а затем отвернулся, и сума была полна хлебом. Если бы только это записать, вот уж и было бы то, чтò нужно [...] Но, конечно, если у Вас нет ничего о детях, то пришлите всё, что угодно, лишь бы цензурно было».

* 24. П. И. Бирюкову.

1899 г. Января 24? Москва.

Получилъ всѣ три письма ваши, милый другъ. Простите, что не отвѣтилъ еще, особенно на то, въ кот[оромъ] вы пишете о своемъ рѣшеніи.¹ Я всей душой сочувствую вамъ и знаю, что вы оба ищете не человѣческаго, а божескаго, и потому увѣренъ, что все, чтò вы сдѣлаете въ этомъ исканіи, будетъ хорошо, а если ошибетесь, то не назовете дурнаго хорошимъ и не перестанете искать исполненія божескаго, п[отому] ч[то] только въ этомъ жизнь. Цѣлую васъ обоихъ. Присылайте свою статью.² Хочется помочь Кипрскимъ³ уѣхать, но до сихъ поръ не вижу возможности.

Л. Т.

На обороте: Швейцарія. Suisse, Genève, Rue St. Victor, 2. Paul Birukoff.

Печатается по автографу, хранящемуся в БЛ. Открытка. Датируется по почтовому штемпелю: «Москва, 25 января 1899». Публикуется впервые.

Павел Иванович Бирюков (1860—1931) — близкий друг и единомышленник Толстого, автор первой обширной биографии его. В 1897 г. зa участие в деле духоборов был выслан в Прибалтийский край и оттуда за границу. Жил сначала в Англии близ В. Г. Черткова, а потом около Женевы, где издавал журнал «Свободная мысль». См. письма 1885 г., т. 63.

¹ В письме от 20 января н. ст. 1899 г. П. И. Бирюков сообщил, что он и Павла Николаевна Шарапова (р. 1867 г.) «согласились называться мужем и женой. Это проще и справедливее. Вы знаете мои воззрения на брак, они нисколько не изменились, — писал Бирюков в том письме. — Это не должно повлиять и на наши взаимные отношения, которые зависят только от нас самих и будут становиться лучше и чище, насколько мы сами будем подвигаться вперед». П. Н. Шарапову Толстой лично знал с конца 1880-х гг., когда она жила в деревне Ясная поляна.

² Об этой статье сведений не имеется.

³ Духоборы, переселившиеся в 1898 г. на о. Кипр. См. письмо № 8.

25. А. Ф. Марксу.

1899 г. Января 25. Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ.

Посылаю вамъ главы до¹ 29-й и прошу, если можно, прислать мнѣ эти послѣднія главы еще разъ для просмотра. Если это неудобно, то можно печатать и такъ.² Я просилъ жену послать вамъ 4 стиха изъ еванг[елія], которые очень прошу васъ напечатать эпиграфомъ ко всей повѣсти.³ За присланныя книги очень благодарю.⁴

Съ совершеннымъ уваженіемъ

Левъ Толстой.

25 Янв.

На конверте: Петербургъ. Редакція Нивы. Адольфу Федоровичу Марксу.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 304.

¹ Зачеркнуто: начала

² В конце января Толстой писал В. Г. Черткову: «Теперь у меня готовы первые 30 гл., и я посылаю их завтра окончательно Марксу и вам [...] Задерживают меня в работе Воскресения фактические неточности, из-за которых много надо переделывать».

³ Эпиграфом к «Воскресению» поставлено из «Евангелия» Матфея, XVIII, 21: «Тогда Петр приступил к нему и сказал: господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? 22: Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз». Матф. VII, 3: «И что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?». Иоанн, VIII, 7: «...кто из вас без греха, первый брось на нее камень». Лука, VI, 40: «Ученик не бывает выше своего учителя; но, и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его».

⁴ А. Ф. Маркс прислал Толстому свои издания: П. Н. Полевой, «Непокупное» и В. М. Михеев, «Отрок-мученик».

* 26. Н. Г. Чепелкину.

1899 г. Января конец. Москва.

Собранныя вами деньги 62 р. 50 к. я получилъ и постараюсь употребить ихъ какъ можно производительнѣе. За ваше доброе слово ко мнѣ сердечно благодарю. Такія слова лучшая радость моей жизни.

Левъ Толстой.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Автограф утрачен. Датируется по письму Чепелкина от 19 января 1899 г. Публикуется впервые.

Николай Галактионович Чепелкин (р. 10 декабря 1862 г., ум. 22 декабря 1921 г.) — сельский врач местечка Усвяты Велижского у. Витебской губ. (1888—1900), ординатор витебской губернской земской больницы (1900—1909), откуда ушел после отказа от присутствия при совершении смертной казни; ординатор петербургской городской колонии для душевнобольных на Ново-знаменской даче (1909—1919). Лично с Толстым знаком не был.

Ответ на письмо Чепелкина из Усвят от 19 января 1899 г.: «Собранные среди знакомых на голодающих 62 р. 50 коп. просим Вас направить по Вашему усмотрению. Если Вам позволит время, то прошу, уведомьте о получении от меня этих денег на голодающих. Нет у меня слов для выражения силы той любви и веры в Вас (и только через Вас в людей), которую Вы навсегда зажгли у меня». Об использовании этих денег см. письмо № 52.

* 27. Неизвестному.

1899 г. Января конец. Москва.

Рукопись я вашу получилъ и очень обрадовался, начавъ читать ее. Начало очень хорошо, но потомъ не отдѣлано и потому ненатурально. Я всетаки попытаюсь помѣстить ее. Во всякомъ случаѣ попытаюсь, если вы позволите, выручить и вернуть в Россію. Спасибо вамъ, что написали мнѣ про себя. Простите меня, но не могу не сказать: въ васъ есть раздраженіе на людей, съ к[оторымъ] надо вамъ бороться. Вѣдь совсѣмъ не такъ трудно всѣмъ прощать и всѣхъ любить, а какъ это облегчаетъ жизнь и себѣ и другимъ, и какъ угодно Богу. Цѣлую васъ и вашу жену и дѣтей.

Л. Т.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Основание датировки: скопировано на одном листе с письмом к Чепелкину. Публикуется впервые.

Кому адресовано письмо, редакцией не установлено. По содержанию можно допустить, что адресовано оно Д. А. Литошенко. См. письмо № 36.

28. В. Г. Черткову от конца января.

* 29. А. М. Бодянскому.

1899 г. Февраля начало. Москва.

Дорогой А[лександръ] М[ихайловичъ]. Первый параходъ выйдетъ изъ Батума въ концѣ Марта и зайдетъ за Кипрскими;¹ второй выйдетъ въ концѣ Апрѣля и повезетъ Карскихъ.² Я думаю, что вамъ надо будетъ³ сѣсть на параходъ въ Константинополѣ.⁴ Параходы еще не наняты, но таковы предположенія комитета, к[оторыя] мнѣ сообщилъ Чертковъ. Я сообщу вамъ, чтò узнаю, а то сами обратитесь къ Ч[ерткову]: Purleigh, Essex, England, V. Tchertkoff.

Л. Т.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Датируется по письму Бодянского от 21 января 1899 г. Публикуется впервые.

Александр Михайлович Бодянский (1845?—1916) — харьковский помещик, друг кн. Д. А. Хилкова, под влиянием которого в начале 1890-х гг. отказался от земельной собственности. С 1892 г. за проповедь свободно-религиозных идей находился в ссылке (Кутаис, Лемзаль), в 1899 г. выехал из России в Англию, в 1900 г. переселился в Канаду, где жил с духоборами, в 1901 г. переехал в Женеву. (См. письма 1893 г., т. 66 и статью В. Д. Бонч-Бруевича «Экономическое положение духоборов в Канаде» — «Народное хозяйство» 1901, V, стр. 99—101.) Автор двух выпусков книги «Духоборцы». Сборник рассказов, писем, документов и статей по религиозным вопросам. I — Харьков, 1907; II — Харьков, 1908. За эту книгу Бодянский был приговорен к трем месяцам тюремного заключения, которое отбывал в 1908 г. По его делу Толстой писал П. А. Столыпину 18 октября 1907 г. См. юбилейный сборник «Лев Николаевич Толстой», Гиз. М.-Л. 1928 [1929], стр. 91 и письма 1907 г., т. 77.

Ответ на письмо Бодянского от 21 января 1899 г., в котором Бодянский спрашивал о возможности его переезда в Канаду вместе с духоборами.

¹ Не первый, а третий пароход. Предполагалось, что он начнет свой рейс из России, захватив из Батума небольшую партию духоборов, и по дороге заедет за кипрскими духоборами. Планы изменились. Пароход «Lake Superior», доставивший в январе вторую партию духоборов, был зафрактован в Ливерпуле на рейс Кипр-Канада без захода в Батум. С Кипра пароход отбыл 15 апреля 1899 г.

² Не второй, а четвертый пароход. В обоих случаях Толстой имел в виду те пароходы, которым предстояло еще перевозить духоборов, не принимая в расчет двух первых, доставивших переселенцев в Канаду в январе 1899 г. Исправляем по установившейся терминологии. Четвертый пароход «Lake Huron», первым рейсом перевозивший первую партию канадских духоборов, вышел из Батума с последней партией в 2318 духоборов Карской области в конце апреля 1899 г., в пути был двадцать семь дней и в Квебеке в карантине (оспа) двадцать семь дней. Руководил пароходом В. Д. Бонч-Бруевич. Медицинская часть была организована В. М. Величкиной, при фельдшерице Е. Д. Хирьяковой. На этом же пароходе прямо из Англии ехал сын Бодянского, Александр; в Батуме сели С. П. Прокопенко и А. Н. Коншин.

³ Зачеркнуто: присоединиться къ

⁴ А. М. Бодянскому, сосланному в Лемзаль Лифляндской губ., нельзя было без особого разрешения ехать в Батум. Он имел право выехать за границу только через ближайший от Лемзаля пограничный пункт. Бодянский с духоборами в пути не встретился. Он отправился в Англию со своим шестнадцатилетним сыном Александром и оттуда caмocтoятeльнo перебрался в Канаду. Сын его ехал из Англии с четвертым пароходом.

30. В. Г. Черткову от 5 февраля.

31. А. Ф. Марксу.

1899 г. Февраля 5? Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Хотѣлъ прислать вамъ конецъ съ Г. Сергѣенко,¹ но не могъ этого сдѣлать. Я все нездоровъ и не нахожусь въ томъ душевномъ состояніи, въ которомъ могъ бы исправить конецъ.² Въ неисправленномъ же видѣ безполезно посылать, такъ какъ придется все измѣнять, и все равно цензурное рѣшеніе не будетъ окончательное.³

Пускай цензура выкидываетъ все, чтò находитъ нужнымъ выкинуть, а вы печатайте все, чтò невыкинуто.

М. А. Стаховичъ⁴ проситъ меня дать ему первыя главы для прочтенія ихъ Е. М. Ольденбургской.⁵

Если вы не имѣете ничего противъ, то исполните его желаніе.

Съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

P.S. Обдумавъ, посылаю всетаки съ П[етромъ] А[лексѣевичемъ]⁶ нѣсколько главъ.

На конверте: Адольфу Федоровичу Марксу.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по отметке адресата о времени получения: «6 февраля 99». Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 305—306.

¹ Петр Алексеевич Сергеенко — литератор, автор ряда книг и статей о Толстом. См. о нем письмо № 330.

² Толстой писал В. Г. Черткову 20 февраля: «Здоровье мое лучше, и я опять взялся за «Воскресение», боясь пропустить этот хороший период, не окончив».

³ А. Ф. Маркс писал 14 января: «Я хотел бы просить Вас, многоуважаемый Лев Николаевич, о возможно скорой присылке конца романа. Дело в том, что в главах 71—76 встречается много мест, неудобных в цензурном отношении, и я не решаюсь представить их в цензуру до получения последних глав романа, надеясь, что окончание смягчит то впечатление, которое могут произвести на цензуру главы 71—76».

⁴ Михаил Александрович Стахович — орловский губернский предводитель дворянства, близкий знакомый семьи Толстых. Чтение М. А. Стаховичем главы «Воскресения» вызвало в конце того же февраля обращение к Толстому редактора «Нивы», Р. И. Сементковского, писавшего 25 февраля: «Простите, что отнимаю у Вас золотое время, но считаю своим долгом обратить Ваше внимание на одно обстоятельство, может быть, упущенное Вами из виду. Как мне стало известно, г. Стахович читает высокопоставленным лицам роман «Воскресение» в том виде, как он был Вами написан, т. е. без цензурных помарок. Если даже допустить, что данные высокопоставленные особы — люди вполне надежные, тем не менее весьма легко может случиться, что нецензурные места станут известны и людям менее надежным и даже прямо враждебным Вам или свободе слова. Возмущенные с своей точки зрения этими местами, они, пожалуй, возбудят вопрос, как могла цензура вообще пропустить роман с такими-де вредными тенденциями. Врагов у Вас не мало, глубокоуважаемый Лев Николаевич, и они могут добиться приостановки печатания романа. Подобные примеры встречались уже нередко в нашей цензурной практике. Напомню Вам судьбу одного из романов Золя, который печатался во многих русских изданиях, но затем, по распоряжению цензуры, был приостановлен, кажется, на XXX главе. Было бы очень обидно, если бы и с Вашим романом случилось нечто подобное, и поэтому мне представляется более благоразумным не знакомить до поры, до времени никого с выкинутыми местами [...] Вы поймете, глубокоуважаемый Лев Николаевич, что мое письмо вызвано как интересами «Нивы», редактором которой я состою, так и желанием доставить Вашему превосходному роману наиболее широкое распространение».

⁵ Принцесса Евгения Максимилиановна Ольденбургская, рожд. герцогиня Лейхтенбергская (1845—1925), дочь вел. кн. Марии Николаевны (дочери Николая I), воспитанница двоюродной тетки Толстого, гр. А. А. Толстой. См. «Переписку Л. Н. Толстого с гр. А. А. Толстой», изд. Общества толстовского музея, Спб. 1911, по указателю.

⁶ П. А. Сергеенко.

* 32. Неизвестному.

1899 г. Февраля 12?/24. Москва.

Dear sir,

Be so kind to send the sum subscribed for the Douchobory, to Canada, Winnipeg, Immigration Office, Mr. Mс Creary.

Yours truly,

Leo Tolstoy.

24 Febr. 1899.

Милостивый государь,

Будьте добры направить собранные по подписке деньги для Духоборов в Канаду, г. Виннипег, Иммиграционное бюро, г-ну Мак-Крири.

Уважающий вас

Лев Толстой.

24 Февр. 1899.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Дата Толстого предположительно переводится на старый стиль. Письмо обнаружено в архиве среди черновых и неотправленных писем. Неизвестно, было ли оно послано адресату и в этой ли редакции. Фамилия адресата не установлена. Публикуется впервые.

Толстой ответил на запрос своего корреспондента о направлении пожертвования в пользу переселившихся в Канаду духоборов.

Мак-Крири (Mac Creary) — правительственный агент по иммиграции в Канаде. См. письмо № 199.

33. С. А. Толстой от 10 февраля.

* 34. Сектантам с. Павловки.

1899 г. Февраля 13. Москва.

Дорогіе братья,

Получилъ ваше письмо. Сдѣлаю, чтò могу.

Посылаю вамъ о вашемъ дѣлѣ письмо Черткова. Помогай вамъ Богъ пуще всего въ исполненіи Его воли и въ любви къ братьямъ.

Братъ вашъ Левъ Толстой.

13 Февр. 1899.

Когда узнаю изъ Петербурга, тогда напишу.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Письмо адресовано сектантам с. Павловки Сумского у. Харьковской губ. В этом селе проживал до своей ссылки кн. Д. А. Хилков, и под его влиянием местные крестьяне восприняли религиозно-анархические идеи. Будучи причислены к категории «штундистов», отнесенных к разряду «особо вредных» сект, они терпели большие притеснения со стороны местных властей. «Павловским штундистам воспрещена всякая отлучка из места жительства, воспрещено принимать к себе кого бы то ни было и посещать других, не штундистов. Воспрещено учить детей в школах. Воспрещены всякие собрания. За каждое собрание полиция взыскивает штраф в двадцать рублей». Были случаи избиения крестьян. Эмиграция духоборов воодушевила павловцев, и тридцать восемь семейств, двести шестнадцать человек, решили покинуть Россию, переехав к духоборам в Канаду, о чем известили кн. Д. А. Хилкова (см. письмо № 40) и 16 января 1899 г. подали на имя харьковского губернатора прошение следующего содержания: «Исповедуя религию, которая по законам Российской империи признается вредной, и терпя гонения и притеснения в служении богу по нашему разумению, просим ваше превосходительство ходатайствовать за нас перед министром внутренних дел о разрешении выехать за границу» (обе цитаты из журнала «Свободная мысль» 1899, 2, стр. 15). По совету кн. Хилкова представители села В. Ф. Павленко и В. Я. Прядко были у Толстого и просили его оказать им содействие. Толстой обратился по этому делу к В. Г. Черткову и ответ Черткова переслал павловцам. (О переписке с Чертковым см. письмо № 40. Письма павловских крестьян к Толстому в архиве не обнаружены.) Разрешение вопроса затянулось, возникли новые соображения, и из России уехало лишь несколько семейств. По этому вопросу Толстой писал им 7 января 1900 г. (см. письмо № 232). Ему пришлось вторично принять участие в судьбе другой группы павловцев в 1901—1902 гг. в связи с так называемым «Павловским бунтом». См. письма того периода, т. 73. О «Павловцах» см. в «Материалах к истории и изучению русского сектантства и раскола, под редакцией Владимира Бонч-Бруевича», I. Спб. 1908, стр. 186—205 и в книге С. П. Мельгунова «Из истории религиозно-общественных движений в России XIX в.», М. 1919, стр. 110 и сл.

* 35. Сектантам с. Павловки [?]

1899 г. февраля 13? Москва.

Получилъ ваше письмо. Буду дѣлать, что могу. Когда чтò узнаю, сообщу вамъ.

Братъ вашъ Л. Толстой.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Датируется по письму к сектантам с. Павловки от 13 февраля 1899 г. Публикуется впервые.

Лист копировальной книги с этим письмом приклеен к копировальному листу с письмом к сектантам с. Павловки от 13 февраля 1899 г. Кому адресовано письмо, не указано. Возможно допустить, что оно адресовано тем же сектантам и отправлено одновременно с первым письмом на другое имя. Вероятно, были опасения, что одно из них могло по назначению не дойти. Подробности о переписке с крестьянами с. Павловки см. в предыдущем письме к ним, № 34.

* 36. Д. А. Литошенко.

1899 г. Февраля 7 (или 14). Москва.

Дорогой Дмитрій Абрамовичъ,

Получилъ ваше письмо. Не сѣтуйте, что не скоро отвѣтилъ. Разсказъ вашъ — я не помню, писалъ я вамъ о немъ или нѣтъ — я отдалъ на просмотръ. Не получилъ еще отвѣта. Разрѣшите ли вы сдѣлать въ немъ измѣненія — урѣзки, подъ моей редакціей?¹

Все, чтò занимаетъ васъ, занимаетъ и меня, не переставая, и потому я васъ вполнѣ понимаю. Нынче утромъ — воскресенье — я вышелъ погулять: идутъ одни къ обѣдни, другіе въ трактиръ, третьи толкуютъ о прошедшей и будущей работѣ, дворники, городовые, извощики при исполненіи своихъ обязанностей. Такъ ясно, что всѣ они поглощены своими дѣлами, такъ всѣ скипѣли въ одинъ сложно переплетенный узелъ, что нетолько измѣнить имъ свою жизнь, но подумать о томъ, чѣмъ должна быть жизнь человѣческая, имъ некогда, почти невозможно. Для того, чтобы имъ одуматься, нужно разорвать имъ тѣ сцѣпленія, кот[орыя] ихъ стянули въ одинъ узелъ. A сцѣпленіе это — эгоизмъ, вѣра въ эгоизмъ. Такъ что нужно одно главное — замѣнить эту вѣру въ личное благо вѣрой въ служеніе Богу. И безъ этого не можетъ быть никакого движенія. А для этаго нужно воспитать это жизнепониманіе съ дѣтства. А сердиться на слѣпыхъ, что они тычатся объ стѣны и столбы и насъ сталкиваютъ съ дороги — нечего.² Я радъ былъ тѣмъ добрымъ чувствамъ, к[оторыя] вы выражаете въ письмѣ. Не слѣпымъ нельзя толкаться. Вѣдь если правда, и мы вѣримъ въ то, что жизнь въ любви, то какже мы можемъ допускать, чтобы наше личное чувство мѣшало любви. Я всегда живу преимущественно то одной, то другой стороной евангельской истины. Въ послѣднее время мнѣ особенно ясна и важна сторона смиренія и прощенія другихъ: не 7 разъ, а 7 × 70. Всегда, все, всѣмъ прощать. И даже не прощать, а себя знать виноватымъ, и тогда прощеніе, т. е. не обвиненіе, не осужденіе другихъ придетъ само собой.

Какъ здоровье вашей жены?³ Родился ли ребенокъ? Здоровы ли тѣ?⁴ Ѣдете ли вы въ Россію и когда? Почему бы вамъ не попытаться поселиться на землѣ — если бы можно на югѣ? Гоненій бояться нечего. Они вездѣ могутъ быть и вездѣ могутъ не быть. И будетъ время подумать о нихъ, когда онѣ наступятъ. И тогда духъ Божій наставитъ васъ.

Прощайте. Любящій васъ и вашу жену

Левъ Толстой.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Основание датировки: Толстой ответил на письмо Литошенко, полученное в Москве в субботу, 23 января 1899 г. (почт. шт.); Толстой писал в воскресенье, вероятно, 7 или 14 февраля 1899 г. Публикуется впервые.

Дмитрий Абрамович Литошенко во многом разделял мировоззрение Толстого. Недоразумения с родственниками, опасения возможных репрессий за его свободно-религиозные взгляды и желание поставить детей в наиболее выгодные условия для религиозного воспитания побудили Литошенко в 1898 г. уехать с семьей за границу, сначала в Англию, потом во Францию. Вскоре он вернулся в Россию и поселился в Новочеркасске. Письмо Толстого адресовано во Францию. См. письма 1898 г., т. 71.

¹ Литошенко прислал Толстому свой рассказ («Странствующий дворянин») об «одном примерном, вернее, беспримерном несчастливце, нигде не находящем себе пристанища». В середине 1880-х гг. рассказ был принят редакцией журнала «Северный вестник», но отрицательный отзыв Н. К. Михайловского помешал его опубликованию. Рассказ не был напечатан и в «Наблюдателе», несмотря на предварительное согласие редакции. Толстой отправил рукопись издателю А. Ф. Марксу. См. письмо № 53.

² Эти мысли Толстого вызваны описанием тех мытарств и того презрения к Литошенко городских мещан, которые пришлось ему претерпеть в Англии из-за своей бедности и своего скромного внешнего вида.

³ Ольга Андреевна Литошенко.

⁴ Литошенко ожидали рождения четвертого ребенка.

В ответном письме 3 марта н. ст. 1899 г. Литошенко писал: «Что касается рассказа, поступите с ним, как хотите, урежьте, сократите, измените; мне бы дорого было получить за него денег, самолюбие же в этом вопросе не существует. Жена моя, однако, огорчена несколько тем, что вы ни словом не отозвались о нем. Впрочем, умолчание ваше, может быть, говорит яснее слова».

37. С. А. Толстой от 14 февраля.

* 38. П. А. Буланже.

1899 г. Февраля 12—15? Москва.

Дорогой другъ П[авелъ] А[лександровичъ],

Давно не писалъ вамъ и не отвѣчалъ на 2 ваши письма — простите.¹ Думаю о васъ часто, люблю васъ, не переставая. Порадовался вашему письму, гдѣ вы пишете, что устроились кореспондент[омъ] въ газеты, и это даетъ вамъ заработокъ, и что вамъ предлагаютъ кореспондировать въ консерв[ативную] газету, и вы колеблетесь; это очень бы порадовало меня, еслибы я не сомнѣвался въ томъ, что вы описываете свое матерьяльное положеніе лучше, чѣмъ оно есть, по своей добротѣ, только для того, чтобы успокоить меня. Напишите объ этомъ, т. е. о своемъ заработкѣ подробнѣе и обстоятельнѣе и не отказывайтесь отъ заработка только п[отому], ч[то] газета консерв[ативная]. Я часто думаю, что если бы мнѣ надо было печатать и можно выбирать, я печаталъ бы в Моск[овскихъ] Вѣд[омостяхъ]² и Моск[овскомъ] Листкѣ.³ Вносить хоть немного свѣта въ мракъ читателей этихъ органовъ — доброе дѣло. А еще дайте мнѣ послужить вамъ въ этомъ дѣлѣ — пришлите мнѣ кореспонден ціи, и я продамъ ихъ и выговорю и на будущее наивыгоднѣйшія условія. Я могу помѣстить въ Курьерѣ,⁴ въ Рус[скихъ] Вѣд[омостяхъ],⁵ въ Нивѣ,⁶ въ Недѣлѣ.⁷ Пожалуйста, пожалуйста, воспользуйтесь мною, пока я въ городѣ. A мнѣ не то что трудъ, но только истинное удовольствіе. И мнѣ кажется, что ваши коресп[онденціи] могутъ быть очень хороши и полезны. Не думайте, чтобы я ожидалъ отъ васъ высказываніе въ этихъ коресп[онденціяхъ] тѣхъ основъ, к[оторыми] мы живемъ, я жду отъ нихъ только описанія современныхъ англійск[ихъ] событій въ эконом[ической], полит[ической], соціальной, научн[ой], художеств[енной] областяхъ, переданныхъ⁸ христіани н[омъ]⁹ и потому освѣщенныхъ христ[іанскимъ] свѣтомъ. Пожалуйста, сдѣлайте это, т. е. пишите и пользуйтесь мной, а я теперь же приготовлю издателей.¹⁰

О внѣшней жизни моей вы, вѣроятно, знаете отъ Рус[анова].¹¹ Чувствую себя очень ослабѣвшимъ въ нынѣшнемъ году — болитъ спина, и нѣтъ сна и бодрости мысли, и потому плохо работается. Правда, что городская жизнь страшно утомительна съ тѣмъ огромнымъ количествомъ отношеній, к[оторыя] образовались у меня. Хочется попытаться уѣхать куда нибудь — къ Олсуф[ьевымъ],¹² вѣроятно. Исправленіе Воскре[сенія] совсѣмъ не двигается. Отвѣтъ Шведамъ напечатанъ въ очень нехорошей версіи, я потомъ исправилъ его и послалъ Ч[ерткову].¹³ Если онъ не напечатанъ во Фр[анціи], то хорошо бы перевести его съ этой лучшей версіи. Жены нѣтъ теперь въ Москвѣ, она въ Кіевѣ у Т. А. Кузм[инской], к[оторая] опасно больна — воспаленіе легкихъ.¹⁴ Я съ Таней, Мишей и Сашей. ¹⁵ Мой привѣтъ М[арьѣ] В[икторовнѣ]¹⁶ и вашимъ дѣтямъ. Чтò они? Вчера вернулся изъ Канады Бакунинъ¹⁷ весь подъ вліяніемъ Духоб[оровъ], необыкновенныхъ людей 25 столѣтія.¹⁸ Отъ Сережи письма еще толь[ко] изъ карантина.¹⁹ Видѣлъ Христіановича,²⁰ к[оторый], какъ и слѣдуетъ, очень любитъ васъ. Такъ не сердитесь, что не писалъ, и пишите мнѣ почаще и про свою душу, к[оторую] я очень люблю.

Л. Т.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Основания датировки: в письме к С. Л. Толстому, датируемомъ 15 февраля, сказано, что Бакунин вернулся на-днях; в письме к П. А. Буланже: «Вчера вернулся из Канады Бакунин»; в листе копировальной книги имеется, возможно, позднейшая пометка: «15 февраля 1899». Публикуется впервые.

Павел Александрович Буланже (1865—1925) — знакомый и в то время единомышленник Толстого, автор ряда статей и воспоминаний о нем. За участие в деле духоборов был выслан из России. Жил в Англии, работал сначала у Черткова в качестве наборщика, стереотипщика, корректора и заведующего типографией. См. письма 1886 г., т. 63.

¹ Письма эти в архиве не обнаружены.

² Газета «Московские ведомости» (1756—1917) — официоз реакционного характера; в последние годы газета была негласным органом «Союза русского народа». Во время работы Толстого на голоде в 1892 г. «Московские ведомости» допустили по отношению к нему выпад. См. об этом в «Биографии» П. И. Бирюкова, III, гл. VIII и в книге В. А. Жданова: «Любовь в жизни Льва Толстого», 2, М. 1928, гл. VII.

³ Газета «Московский листок» (1881—1911) — характерный представитель «мелкой прессы».

⁴ «Курьер» — московская газета, издававшаяся с 1898 г. в течение нескольких лет.

⁵ «Русские ведомости» (1863—1918) — либеральная газета, издававшаяся в Москве. Об отношении Толстого см. в статье В. А. Розенберга "Л. Н. Толстой и «Русские ведомости»" в сборнике „«Русские ведомости» 1863—1913“, М. 1913, стр. 178—186.

⁶ «Нива» (1869—1917) — популярный еженедельный иллюстрированный журнал, изд. А. Ф. Маркса. В 1899 г. в «Ниве» печатался роман «Воскресение».

⁷ «Неделя» (1866—1901) — еженедельная газета, издававшаяся в Петербурге. Газета давала подписчикам ежемесячные литературные приложения — «Книжки недели». Толстой был лично знаком с влиятельным сотрудником газеты М. О. Меньшиковым.

⁸ Зачеркнуто: и пот

⁹ В подлиннике: христіанинами

¹⁰ Одна корреспонденция П. А. Буланже была напечатана в «Ниве». (См. письмо № 61). Печатались корреспонденции в газете «Южный край».

¹¹ Гавриил Андреевич Русанов, горячий единомышленник и друг Толстого и Буланже. Буланже был с ним в постоянной переписке. О Русанове см. письмо № 335.

¹² Толстой предполагал поехать в имение гр. А. В. Олсуфьева (1833—1901) Никольское-Горушки (Обольяново) Дмитровского у. Московской губ., близ ст. Подсолнечное Николаевской ж. д. Поездка не состоялась. В «Моей жизни» С. А. Толстой записано: «19 февраля [1899 г.] я вернулась в Москву страшно утомленная и думала спокойно пожить дома, а главное, не расставаться с Львом Николаевичем. Но только что я вернулась, он мне сказал: «Ну, теперь я поеду к Олсуфьевым». Я заплакала. Он смутился и на время отложил свою поездку» (рукопись. БЛ).

¹³ См. письмо к группе шведской интеллигенции, № 3. Толстой исправил его, переслал для опубликования В. Г. Черткову, и в окончательной редакции оно было напечатано в «Листках свободного слова», Purleigh, 1899, 6, стр. 1—6.

¹⁴ Татьяна Андреевна Кузминская (1846—1925), сестра С. А. Толстой, была опасно больна ползучим воспалением легких. Толстой писал С. А. Толстой: «С замиранием сердца ждем известий о милой, дорогой Тане». — «Очень жутко писать тебе, милая Соня; пишешь, не знаешь куда, в какое положение [...] Все наши новости так бледны в сравнении с тем, чтò происходит у вас» (письма от 12 и 14 февраля 1899 г.). Болезнь кончилась благополучно.

¹⁵ Дети Толстых, жившие с Львом Николаевичем в Москве.

¹⁶ Мария Викторовна Буланже, первая жена П. А. Буланже.

¹⁷ Доктор Алексей Ильич Бакунин (р. 1875г.) — племянник анархиста, член второй государственной думы, впоследствии владелец частной хирургической лечебницы в Москве. В настоящее время живет за границей, Бакунин сопровождал в Канаду первый пароход с духоборами.

¹⁸ Образное выражение: духоборы своей жизнью, по мнению Толстого, опередили человечество на пять столетий.

¹⁹ С. Л. Толстой сопровождал второй пароход с духоборами, прибывший в Канаду 15/27 января 1899 г. и задержанный в карантине на двадцать два дня. Толстой писал С. А. Толстой 14 февраля: «От Сережи нет новых сведений [...] Знаю только по вырезке из английских газет, присланной Чертковым, что они выехали из карантина и поехали в Виннипег».

²⁰ Петр Иванович Христианович (1851—1912) — начальник службы тяги Московско-курской железной дороги. Толстой пользовался его услугами по устройству разных лиц на службу и несколько раз ездил в его служебном вагоне.

В ответном письме от 9 марта П. А. Буланже писал: «Дорогой Лев Николаевич, очень, очень и очень был я счастлив, получив Ваше письмо. Так давно я не имел от вас весточки, что мне начинало приходить в голову самое больное для меня. А теперь очень счастлив. Вы меня подбодрили, и мне опять легче смотрится вперед. Вы мне предложили похлопотать за меня в разных редакциях, и семья моя в восторге. А мне страшно. Мне кажется это таким низменным делом, и вдруг Вы будете продавать то, что я буду писать. Да и пишу я вообще нехорошо, я это знаю. А теперь, под давлением всяких обстоятельств и в особенности необходимости, сознание того, что это, быть может, единственный источник существовать, портит и без того слабое писание мое. Но я всё-таки решился просить Вас похлопотать обо мне, если Вы найдете посылаемое хотя сколько-нибудь пригодным для того, чтобы хлопотать».

* 39. И. К. Дитерихсу.

1899 г. Февраля 12—15? Москва.

Чувствую, что нехорошо поступаю, отвѣчая на ваше хорошее письмо коротенькой запиской, но я заваленъ дѣломъ и всю зиму нездоровъ, слабъ, болитъ спина и общая вялость. 4000 Д[ухоборовъ] въ Канадѣ,¹ вчера вернулся врачъ Бакунинъ,² ѣздившій съ ними, какъ и всѣ входившіе съ ними въ сношені[е], въ восторгѣ отъ нихъ. Кипрск[іе]³ хотя и меньше болѣютъ, но много слабыхъ. Ихъ повезутъ въ концѣ Марта,⁴ остальные Карск[іе] поѣдутъ въ концѣ Апрѣля.⁵ О молодыхъ⁶ знаю, что живутъ хорошо, но не видалъ со сватьбы. Друзья въ Англіи живутъ въ мирѣ и согласіи.⁷ Спасибо, что написали. Я сердечно люблю васъ.

Левъ Толстой.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Автограф погиб при пожаре в Таптыкове Тульской губ. в 190. г. Датируется по тем же основаниям, как и письмо к П. А. Буланже от того же числа. Публикуется впервые.

Иосиф Константинович Дитерихс (1868—1931) — брат Анны Константиновны Чертковой и Ольги Константиновны Толстой, автор «Воспоминаний о Л. Н. Толстом» («Толстой и о Толстом», 2, изд. Толстовского музея, М. 1925, стр. 113—123) и автор открытого письма к К. П. Победоносцеву по поводу отлучения Толстого от церкви. Был знаком с Толстым с 1896 г. См. письма 1898 г., т. 71 и письма 1901 г., т. 73. В 1897—1899 гг. жил в Персии, в селении Руббар, где служил на постройке Энзели-тегеранской шоссейной дороги, исполняя различные обязанности. В 1899 г. вернулся в Россию и виделся с Толстым в Москве.

Ответ на письмо Дитерихса от 21 января 1899 г., с подробным описанием жизни в Персии, тяжелых условий труда чернорабочих и других сторон местной жизни. Дитерихс коснулся и личных настроений. Он писал: «Стосковался я по Вас крепко, и хочется душу отвести хоть на бумаге [...] Когда-то еще свижусь с Вами и смогу на словах передать всё то, чтò на душе прошло за эти месяцы жизни вдали от всех близких [...] Я был бы в высшей степени счастлив, если бы мог получить от Вас хоть строчку письма, но боюсь настаивать на этой просьбе, зная, как Вы заняты [...] Если будете писать, то напишите и о себе, о всех ваших, о наших молодоженах, и какое они на вас впечатление производят! Мне это всё знать очень, очень важно. Скажите Андрюше, что [...] очень его по прежнему люблю. Пошли ему боже всего лучшего в его новой жизни, а Вам радость на них глядя, а я не знаю, чем и как только готов бы радовать Вас, дорогой наш дедушка, Лев Николаевич!».

¹ Духоборы, переехавшие в Канаду с первым и вторым пароходами.

² Об А. И. Бакунине см. письмо № 38.

³ Духоборы, переселившиеся в 1898 г. на о. Кипр. См. письмо № 42.

⁴ Пароход с кипрскими духоборами вышел с о. Кипр 15 апреля 1899 г. См. письмо № 42.

⁵ См. письмо № 29.

⁶ Андрей Львович Толстой и его жена, Ольга Константиновна, сестра И. К. Дитерихс. См. письмо № 43.

⁷ Чертковы, живя в Англии, служили центром, около которого группировались и другие единомышленники Толстого.

* 40. Кн. Д. А. Хилкову.

1899 г. Февраля 12—15? Москва.

Дорогой Дмитр[ій] Алекс[андровичъ],

Давно не получалъ отъ васъ писемъ, а между тѣмъ очень хотелось бы знать, въ какомъ положенiи дѣло.¹ Послѣднее, чтò я знаю, это то, что мнѣ разсказалъ Бакунинъ.² Они поѣхали по желѣзн[ой] дор[огѣ].³ На ваши письма я, какъ помнится, отвѣчалъ.⁴ Несчастный fund Duch[obors]⁵ 700 дол[ларовъ] или около я просилъ по вашему указанію переслать Mc Creary.⁶ Въ вопросѣ о томъ, чтобы употребить деньги на инвентарь для переѣхавшихъ, я совершенно согласенъ, но если выборы перевезти Кипрскихъ или инвентарь, то, мнѣ кажется, необходимо перевести Кипрскихъ.⁷ Будемъ надѣяться, что можно будетъ соединить и то и другое. Я продолжаю собирать деньги и, хотя собралъ немного, не отчаиваюсь собрать все, что нужно.

То, чтò вы писали объ Ивинѣ и Махортовѣ, о пререканіяхъ ихъ, не огорчило меня.⁸ Всѣ описанія духоб[оровъ] (такое же Бакунина) такъ идеальны, что становятся невѣроятны, и потому такіе случаи только даютъ реальность картинѣ. Не можетъ не быть людей, подпадающихъ соблазнамъ въ этомъ больш[омъ] количествѣ. Я думаю, что оцѣнка ихъ поступковъ людьми нашего міра полезна для нихъ.

Два Василья изъ Павловокъ⁹ были у меня. Я буду хлопотать въ Петерб[ургѣ], чтобъ ихъ выпустили, Чертковъ же будетъ устраивать ихъ переѣздъ, но по тому, чтò я знаю, ихъ едва ли выпустятъ до конца Апрѣля, срока отхода 2-го парахода, по свѣдѣніямъ отъ Ч[ерткова].¹⁰ Были у меня тоже люди изъ Лужикъ¹¹ и Рѣчекъ.¹² Въ одномъ 28, въ друг[омъ] 10 душъ. Тоже Бодянск[iй] еще съ 10 душами.¹³ Буду исполнять какія и какъ могу желанія этихъ людей, а чтò изъ этаго выйдетъ, дѣло Божіе. Попытался я хлопотать о выпускѣ Веригина.¹⁴ До сихъ поръ надежды мало, но хочу попробовать другой путь. Прощайте, дорогой братъ. Какъ вы сошлись съ Сережей?¹⁵

Любящій васъ Л. Толстой.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Датируется по содержанию письма (ссылки на Бакунина и др.) в соответствии с письмами к П. А. Буланже и С. Л. Толстому. Публикуется впервые.

¹ Толстой писал в Канаду, где кн. Д. А. Хилков подготовлял переезд духоборов и встретил первый пароход с духоборами. Хилков подробно знакомил Толстого с положением дела. Письмо его, отправленное в день прибытия первой партии, 20 января н. ст. 1899 г., в архиве не обнаружено. Возможно, что часть письма Толстого является ответом на недошедшее до нас письмо Хилкова. О кн. Д. А. Хилкове см. письмо № 8.

² Алексей Ильич Бакунин, врач, сопровождавший в Канаду первый пароход. Бакунин скоро вернулся в Россию, и его сообщения были для Толстого первыми рассказами очевидца. См. письмо № 38.

³ Первая партия, прибывшая из России в Канаду на пароходе «Lake Huron», была доставлена в порт Син-Джон, где она пересела на пять поездов, отправлявшихся один за другим через час, для следования в Виннипег. До Виннипега ехали около пяти суток со скоростью курьерского поезда. В иммиграционном доме в Виннипеге и в соседних городах духоборы должны были жить до весны. Таким же способом была доставлена в Виннипег и вторая партия.

⁴ См. письмо № 8.

⁵ Фонд духоборов, состоявший из пожертвований отдельных лиц и организаций.

⁶ Мак-Крири, правительственный агент по иммиграции в Канаде. См. письма №№ 32 и 199.

⁷ Хилков несколько раз ставил перед Толстым вопрос о наиболее целесообразном использовании средств, предназначенных в пользу духоборов. Он предлагал употребить их на покупку живого и мертвого инвентаря для прибывших в Канаду духоборов, отложив переезд духоборов с о. Кипр, хотя эта партия и находилась в крайне тяжелых условиях. См. письмо № 8.

⁸ Ходоки от духоборов И. В. Ивин и П. В. Махортов, принимавшие участие в выборе земли для переселенцев, разошлись с Хилковым в вопросе об образе жизни духоборов в Канаде. Махортов допускал личные выпады против Хилкова (см. письмо № 8). Об этих духоборах Хилков, очевидно, сообщал Толстому в недошедшем до нас письме от 20 января. В письме к П. А. Буланже от 15 января 1899 г. (приложенном в копии к письму Хилкова к Толстому от 10 марта того же года) Хилков писал из Галифакса, куда он приехал для встречи первого парохода: «Я здесь с Ивиным. Махортов хотел ехать, но я увидал, что он может сильно напортить, смутив толпу своей ерундой, и потому взял Ивина. Ивин слишком для ходока привязан к своему семейству и, когда оно затрагивается, делается слеп и глух, но вообще гораздо умней и способней Махортова».

⁹ Ходоки с. Павловки Сумского у. Харьковской губ., Василий Яковлевич Прядко (р. 1870 г.) и Василий Федорович Павленко (р. 1870 г.), посетившие Толстого по совету кн. Д. А. Хилкова. Крестьяне этого села под влиянием Хилкова, там ранее проживавшего, восприняли религиозно-анархическое мировоззрение, за что терпели большие притеснения со стороны местного начальства. Павловцы задумали, по примеру духоборов, переехать в Канаду. Об этом они известили Хилкова, который сообщил Толстому в письме от 15 января н. ст. 1899 г. свои соображения: «Они пишут, что желают поселиться тридцать восемь семей, всего 226 душ. Денег у них всего пятнадцать тысяч, так что и на проезд на обыкновенном эмигрантском пароходе не хватает. Я подумал о том, что, может быть, они могли бы ехать на третьем духоборческом пароходе [...] Если они поедут с духоборами, то расчет такой: своих денег у них 15 300 рублей, правительственный bonus — 2260 рублей; итого — 17 560 рублей. Дорога до места около 10 000 рублей; остается около 7500 рублей, что хотя и мало, но всё же на тридцать восемь семей при братском житье может хватить на первое обзаведение. Я писал павловцам побывать у Вас. Прошу Вас сообщить им, чтò Вы думаете об их переселении».

¹⁰ По делу павловцев Толстой писал В. Г. Черткову 23 января 1899 г.: «Павловские крестьяне в числе 216 душ желают переселиться в Канаду. Они подали об этом прошение в Петербург, а от вас надо сведения: могут ли они в апреле переехать с карскими духоборцами, или если нельзя, то как им быть, нельзя ли каким-нибудь переселенческим путем переправиться, так как ехать простыми пассажирами им дорого. Имущества у них наберется около 14-ти тысяч р. [...] Крестьяне эти, два присланные от общества, у меня сейчас в Москве. Они приехали, чтобы посоветоваться. Хилков советует им ехать двоим ходоками в Канаду. Я не советую им этого. Рад бы рассоветовать им и переселение в Канаду, но они подали прошение и твердо решились. Им действительно очень трудно от притеснений. Как вы думаете, как им ехать? При найме парохода карским имейте это в виду. Если им нельзя будет уехать нынешней весной, чтò будет очень им жалко, то надо им это знать весной, чтобы сеять в свое время, в первых числах марта. Люди это очень хорошие, сколько могу видеть, сильные духом и рабочие и все мастеровые, такие же, как Духоборы». В. Г. Чертков ответил, что ехать павловцам с духоборами за недостатком места нельзя, и что он надеется выхлопотать для них дешевый тариф. Это решение не удовлетворило Хилкова. В письме от 10 марта 1899 г. он представил Толстому свои возражения: 1) на пароходе мест 4000, а духоборов только 3500; 2) на удешевленный проезд надежды нет; 3) приезжая пассажирами, павловцы теряют право на «bonus», который получит пароходная компания. Таким образом, приехав в Канаду, павловцы, по мнению Хилкова, будут разорены и в долгу. Вскоре Хилков пришел к убеждению, что переселение павловцев в этом году нецелесообразно, в чем он просил Толстого убедить их. Павловские крестьяне из России не выехали. Год — два спустя ходоки были в Канаде, но переселение и тогда не осуществилось; эмигрировало лишь несколько семей. О проекте переселения павловцев в Канаду см. письмо № 34 и письмо А. М. Бодянского к П. И. Бирюкову, напечатанное в «Свободной мысли» 1899, 2, стр. 14—16.

¹¹ Приезжал представитель крестьян с. Лужни Суджанского у. Курской губ., где до своей ссылки в Закавказье (за неисполнение православного обряда погребения сына) проживал Федор Терентьевич Кудиненко (ум. 1896 г.). Некоторые односельчане подпали под влияние его свободно-религиозных идей и были за то гонимы властью. Крестьяне — «штундисты» — хлопотали о переселении в Канаду. Есть упоминание об этих ходоках в письме к В. Г. Черткову от 15 февраля 1899 г. (см. т. 88). О Кудиненко см. в брошюре курского епархиального миссионера В. Шевалеевского «Курское сектантство», Курск, 1905.

¹² Из с. Речек Сумского у. Харьковской губ. хлопотали о выезде жен и детей нескольких «штундистов», высланных в Польшу и затем переправившихся в Канаду. Разрешение на выезд было получено в конце 1899 г. В «Свободной мысли» 1900, 4, стр. 63—64 опубликовано письмо в редакцию Мефодия Матвеенко, Якова Суржика, Антона Твердохлебова, Иосифа Турчина, Игната Ольховика с просьбой о пожертвованиях на переезд их семейств из России в Канаду. О посещении Толстого представителями с. Речки есть упоминание в письме к В. Г. Черткову от 15 февраля 1899 г. (см. т. 88).

¹³ Александр Михайлович Бодянский, друг кн. Д. А. Хилкова. В письме к В. Г. Черткову от 15 февраля 1899 г. Толстой сообщил, что с Бодянским предполагают ехать «6 семейств (всего человек около 20)». О поездке Бодянского см. письмо № 29.

¹⁴ Все хлопоты о возвращении из ссылки руководителя духоборов П. В. Веригина были безрезультатны. Он был освобожден лишь в 1902 г.

¹⁵ Сын Толстого, С. Л. Толстой, прибывший в Канаду со второй партией духоборов. См. письмо № 43.

* 41. Артуру Син-Джону (Arthur. St. John).

1899 г. Февраля 15. Москва.

Moscow.

A. St. John.

I thank you very much for your letter,¹ dear friend. I heard of your illness and am very glad to know that you are rid of it. Nathalie G.² and Mascha Shanks³ have been here yesterday and we spoke with them very much about you.

It is strange to say it, but I was glad to know of the faults of the D[uchobors].⁴ There are no shadows in the pictures that they draw of them, and they seem not to be real.

I think that it is very good for them to have such friends as you and others of our friends. You are the consciousness of their principles, and with your help they feel more vividly their faults. I think that illness has lowered their spirit. Say them, please that I will do what I can to take them from Cyprus, and I hope that I will be succesful. If I could⁵ write Russian, my letter would be very long because I wish to say many things to you, but as I cannot do it, I must finish my letter.

With true brotherly love,

Leo Tolstoy.

Please forward my letter to Potapoff and Веригинъ.⁶

Москва.

А. Син-Джону.

Очень благодарю вас за ваше письмо,¹ дорогой друг. Я слышал о вашей болезни и очень рад узнать, что вы поправились. Наталия И[енкен]² и Маша Шанкс³ были у нас вчера, и мы очень много говорили с ними о вас.

Странно сказать, но я был рад узнать о недостатках Д[ухоборов].⁴ В картине, которую с них рисуют, нет теней, поэтому они кажутся не живыми.

Я думаю, что им очень полезно иметь таких друзей, как вы и другие наши друзья. Вы служите им совестью, напоминающей им о их принципах, и с вашей помощью они живее чувствуют свои ошибки. Я думаю, что они ослабели духом вследствие болезни. Скажите им, пожалуйста, что я сделаю, чтò могу, чтобы вывезти их с Кипра, и надеюсь, что мне это удастся. Если бы я мог писать вам по-русски, то письмо мое было бы очень длинным, потому что мне хочется очень многое вам сказать, но так как это невозможно, то я принужден кончить.

С искренней братского любовью

Лев Толстой.

Передайте, пожалуйста, мое письмо Потапову и Веригину.⁶

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в A4. Местонахождение автографа неизвестно. Датируется в соответствии с другими письмами от того же числа. Публикуется впервые.

Артур Карлович Син-Джон (Arthur St. John) — англичанин, бывший офицер индийской службы. Под влиянием взглядов Толстого он вышел в отставку и поселился в земледельческой колонии в Перлей, Эссекс, Англия. В 1897 г. Син-Джон по поручению В. Г. Черткова ездил на Кавказ для передачи духоборам пожертвования и вместе с И. П. Накашидзе принимал близкое участие в духоборческих делах. Распоряжением главноначальствующего на Кавказе был выслан оттуда, а затем и из России за сношение с сектантами и вредное влияние (см. «Свободная мысль» 1899, 2, стр. 11). После переезда духоборов на Кипр поселился вместе с ними на острове, самоотверженно помогая духоборам и едва не погибнув от малярии. Переехал вместе с этой партией в мае 1899 г. в Канаду и жил в Канаде более года. Пользовался большим авторитетом и любовью духоборов. См. письма 1895 г., т. 68.

¹ Ответ на письмо Син-Джона от 7 февраля н. ст. 1899 г. с о. Кипра. Син-Джон был болен холериной.

² Наталия Александровна Иенкен (Jenken) (р. 7сентября 1863 г., ум. 14 апреля 1927 г.), родом из Голландии, русская подданная, молодая художница, подруга М. Я. Шанкс по Школе живописи и ваяния. Под влиянием взглядов Толстого изменила образ жизни в направлении к «опрощению». Вместе с Шанкс она взяла на воспитание пятилетнюю деревенскую девочку и, встретив препятствия к ее усыновлению, переехала с девочкой в Англию, где вела самый скромный образ жизни, работая на своем огороде. Толстой неправильно написал начальную букву ее фамилии.

³ Мария Яковлевна Шанкс (р. 27 октября 1866 г.) — дочь владельца английской торговой фирмы в Москве (J. Shanks), после знакомства по Школе живописи и ваяния с Т. Л. Толстой ставшая единомышленницей Толстого; проводила в жизнь принцип «опрощения». Ее сестра, Луиза Яковлевна, вышла замуж за Эйльмера Моода, впоследствии переводчика и английского биографа Толстого; познакомилась с Толстым через Моода (об Эйльмере Мооде см. письмо № 10). Син-Джон встречался с Н. А. Иен кен и М. Я. Шанкс в Москве и в Англии.

⁴ Под влиянием исключительно неблагоприятных условий настроение кипрских духоборов было подавленным. Особенно удручающе действовали участившиеся случаи смертельных исходов болезней, главным образом, тропической лихорадки, которой страдали духоборы; в первые месяцы умерло более шестидесяти человек. Всё это порождало ненормальную атмосферу и деморализовало духоборов. О некоторых случаях сообщил Толстому Син-Джон в письме от 7 февраля н. ст. 1899 г. (перевод с английского): «Человек пять духоборов стали пить и некоторые из них упорствовали в этом, несмотря на то, что их убеждали бросить. Это сильно огорчает братьев [духоборов], но меня не очень. Меня больше беспокоит другое, например, такой случай: на одной из дальних мельниц была украдена часть нашего зерна и муки, и, когда виновный не пожелал вернуть похищенного, один из братьев сообщил полиции и даже пошел туда по вызову. Но теперь я надеюсь, что он больше не пойдет, хотя бы его и вызывали еще раз». В тот же день, 15 февраля, Толстой известил В. Г. Черткова: «[St. John] пишет про некоторые слабости их. Несколько человек пьют и об украденном обратились в полицию. Я думаю, болезнь ослабляет и тело и дух». См. письмо № 42.

⁵ Зачеркнуто: righ

⁶ См. письмо № 42.

В ответном письме от 14 марта н. ст. 1899 г. Син-Джон писал (перевод с английского): «Очень благодарю вас, что взяли на себя труд написать мне. Но, если позволите, я просил бы вас писать по-русски, если вы тогда действительно выскажете всё то, чтò имеете сказать, и если у вас на то найдется время».

* 42. Н. Потапову и И. Веригину.

1899 г. Февраля 15. Москва.

Дорогіе братья Николай Потаповъ и Иванъ Веригинъ. Получилъ ваше письмо отъ 7 Февраля.¹ Будемъ стараться всѣми силами перевезти васъ до весны изъ Кипра въ Канаду. Чертковъ пишетъ мнѣ, что параходъ, кот[орый] повезетъ васъ, отойдетъ въ концѣ Марта, но когда именно, не пишетъ. Мнѣ кажется, что задержки не можетъ быть, и что всѣ согласны въ томъ, чтобы прежде всего перевезти васъ въ Канаду до весны, и что это важнѣе всего потому, что отъ этаго зависятъ жизни людскія.² Помогай вамъ Богъ съ покорностью Его волѣ и съ смиреніемъ и твердостью, не подпадая соблазнамъ міра, перенести посланное вамъ испытаніе.

Въ тяжелыя минуты жизни меня болѣе всего всегда поддерживала мысль о томъ, что это испытаніе, посланное Богомъ мнѣ за то, что Онъ счелъ меня достойнымъ его, и что мнѣ надо не огорчаться, не отчаиваться и пуще всего не ослабѣвать, а собрать всѣ свои силы, имѣя въ виду то, что именно теперь, въ этомъ случаѣ мнѣ и нужно примѣнить всѣ свои силы. Не на этотъ часъ ли я и пришелъ, сказалъ Христосъ.³ Эти мысли всегда поддерживали меня въ трудныя минуты жизни. Высказываю ихъ и вамъ. Можетъ быть, онѣ и вамъ пригодятся, такъ какъ вы переживаете трудное время.

Главное то, поступайте такъ, чтобы не сказать себѣ потомъ: «Ахъ, немножко бы мнѣ потерпѣть и покрѣпиться, и все бы было хорошо, а я ослабѣлъ и испортиль дѣло». — Если что не такъ сказалъ, братски простите меня.⁴

Началъ я хлопотать о томъ, чтобы выпустили изъ ссылки П[етра] В[асильевича]⁵ и другихъ братьевъ, но до сихъ поръ еще хорошаго обнадеживающаго отвѣта не получилъ. Но не отчаиваюсь и буду стараться. Братски привѣтствую васъ и всѣхь братьевъ. Пишите мнѣ чаще и опишите состояніе здоровья и чтò случается особенн[ое].

Братъ вашъ Левъ Толстой.

15 Февр.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в A4. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Письмо адресовано представителям духоборов, выселившихся в августе 1898 г. из России на о. Кипр. Это первая партия эмигрантов, которой, за отсутствием достаточных средств для переезда в Канаду, пришлось принять предложение квакеров о поселении на о. Кипре. Из Батума они выехали 6 августа, приехали на Кипр 14/26 августа 1898 г. и расселились в Аталассе, Пергамосе и Куклии. Условия жизни, условия работы были крайне неблагоприятны. Жаркий климат был непереносим для духоборов, привыкших к суровому климату кавказских гор, тропическая малярия подрывала и так изнуренные организмы. Начались болезни, было много смертельных случаев. От местных жителей духоборы узнали, что до них было уже несколько безуспешных попыток поселения иностранцев на Кипре. Все это самым угнетающим образом действовало на духоборов, и они мечтали о соединении с теми, которые через несколько месяцев, в декабре 1898 г., отправились в Канаду. О жизни духоборов на о. Кипре см. сборник «Свободное слово» 2, Purleigh, 1899, стр. 22—55 (статья П. И. Бирюкова «Духоборы на Кипре»); «Листки свободного слова» 2, Purleigh, 1899, стр. 16—20, 25—27, № 3, Purleigh, 1899, стр. VIII—XIV; «Свободная мысль» 1899, I, стр. 9; книгу П. И. Бирюкова «Духоборцы», изд. «Посредник», М. 1908 и письма 1898 г., т. 71.

¹ В письме от 7 февраля н. ст. 1899 г. Н. Потапов и И. Веригин писали: «Дорогой дедушка Лев Николаевич, сегодня мы получили письмо от Дмитрия Александровича Хилкова. Он советует нам остаться на Кипре до осени, просит подумать и написать вам. Письмо это нас очень опечалило. Совет совсем неподходимый. Он не получал наших писем с Кипра, значит, и не знает, как мы здесь жили и как болели во время жаров. Но мы захватили жары только с половины августа и то заболели почти все. Теперь, как наступила холодная погода, стали понемногу оправляться, но народ всё-таки слабый, уж не тот, что был раньше. Если опять доживем до жаркого времени, то страшно и подумать, что станется с нами и с детьми нашими. Деньги, какие пойдут на наш переезд, он советует употребить на покупку орудий для наших братий, уже переселившихся в Канаду. Мы бы согласились перенести много тяжелого, но невозможно нам решиться здесь остаться, когда мы потеряли более ста человек наших братий и детей, и знаем, если останемся, потеряем еще более. Господь даст, заработаем, чтобы прокормиться на первое время; никаких недостатков мы не боимся, а боимся мы болезни, потому что никакой ценой не оценишь жизни одного человека, а если мы останемся, потеряем, быть может, многих. Еще пишет брат наш Дмитрий Александрович, что к осени переселившиеся построят себе дома; там мы можем оставить наши семьи и итти строить себе дома. Но ведь это ни к чему не нужно: где мы будем находиться, там будут и семьи наши, потому что и хозяйки и дети будут помогать нам в работе. Очень мы вас просим, дедушка, сделайте всё, что можете, чтобы нам скорее уехать с Кипра и основаться на постоянном жительстве вместе с нашими остальными братьями. Шлем вам с любовью поклон. Пусть сохранит вас господь». Об этом письме тогда же, 15 февраля, Толстой писал В, Г. Черткову: «Вчера я от них получил умоляющее письмо».

² Кипрские духоборы в числе 1010 человек были привезены в Канаду под руководством Л. А. Сулержицкого на пароходе «Lake Superior» после того, как этот пароход доставил из Батума в Канаду вторую партию канадских духоборов. С Кипра «Lake Superior» вышел 15 апреля 1899 г., был в пути двадцать шесть дней и прибыл в Квебек 10 мая 1899 г, В пути умер один, родился один. Как и в остальных случаях, пароход был нанят в полное распоряжение руководителя, без обозначения рода груза. Таким образом, формальное право на «bonus» имел арендатор, который передал его Общественному комитету помощи духоборам (о «бонусе» см. письмо № 8). По поводу переезда кипрских духоборов противоположная точка зрения, по которой спешное переселение с Кипра признавалось нецелесообразным, выражена в письмах кн. Д. А. Хилкова к Толстому. См. письмо № 8.

³ «Евангелие» Иоанна, XII, 27.

⁴ Мысли этого письма вызваны полученными Толстым сведениями о начавшейся деморализации кипрских духоборов. Известил Толстого об этом Артур Син-Джон. См. письмо № 41.

⁵ П. В. Веригин. См. письмо № 40.

И. Веригин и Н. Потапов ответили 2/14 марта 1899 г.: «Дорогой дедушка Лев Николаевич, поимели мы великое счастие получить ваше письмо, из которого узнали, что вы находитесь в полном здоровье, и из которого мы увидели ваш великий труд и заботу о наших братьях, находящихся в ссылке. Дай господи, чтобы старание ваше было успешно, чтобы дело это совершилось. Несмотря на все испытания, за себя мы надеемся, что, быть может, в Канаде оснуемся на новую хорошую жизнь. Братья же наши остаются в ссылке. Это большое для нас горе. Не знаем даже как и благодарить вас будем за то, что вы стараетесь облегчить их участь. Еще получили мы письмо от братьев наших, копию с которого посылаем вам [скопирована часть письма духоборов из России, арестованных за отказ от военной службы]. О своем здоровье мы скажем вам, что в настоящее время болезнь уменьшилась, умирать стали меньше. У нас в Аталассе за последние четыре недели никто не умер. Почти нет таких больных, которые бы лежали в постели. В этом мы благодарим господа бога. Погода всё время стояла прохладная; но последние дни были теплые, как у нас в России летом, только солнце нагревает как-то особенно сильнее, у нас так не нагревает. Слышали мы из английских газет, будто вы виделись с государем, с ним разговаривали. Не знаем, правда ли это, только очень бы нам хотелось знать об этом. Простите, дорогой дедушка, что мы вас беспокоим в этом, нам еще это потому интересно, что государь напечатал манифест о мире. Мы же надеемся, что это когда-нибудь и совершится. Приветствуем вас мы и все наши братья и сестры» Аталасские». О свидании Толстого с царем см. письмо № 43. О «манифесте о мире» см. письмо № 3.

* 43. С. Л. Толстому.

1899 г. Февраля 15, Москва.

Получилъ, милый Сережа, твои письма Левѣ, потом мама, но обѣщанныхъ намъ съ Таней писемъ еще нѣту. Если ты не писалъ, то не бѣда, а если ихъ перехватили,¹ то досадно. На дняхъ вернулся Бакунинъ² и хорошо разсказывалъ. Он слишкомъ ужъ все видитъ en rose.³ Я радъ, напротивъ, когда вижу тѣни, а то не достаточно реально. Вчера было письмо отъ Кипрскихъ и St. John’а.⁴ Тамъ онъ описываетъ тѣни: человѣка три выпиваютъ и о кражѣ у нихъ муки обратились къ полиціи. St. John, разумѣется, это осуждаетъ. Я думаю, что присоединеніе къ нимъ нашего брата можетъ быть и полезно (вредно то очень. мож[етъ] б[ыть]) тѣмъ, что ихъ же принципы становятся болѣе сознательны. Кипрск[іе] умоляютъ, чтобъ ихъ свезти до весны, и надѣюсь, что это будетъ. У меня собрано только 8.000, но я не отчаиваюсь найти еще, съ тѣмъ, чтобы достало и на переѣздъ и на обзаведеніе, какъ того хочетъ Хилковъ.⁵ Какъ ты сошелся съ нимъ? Мамà сейчасъ нѣтъ въ Москвѣ. Она съ недѣлю какъ уѣхала въ Кіевъ къ т[етѣ] Танѣ, у кот[орой] ползучее крупозное воспаленіе легкихъ, и она при смерти. Надежда, какъ 1:10.⁶ Я хвораю — спина болитъ и слабость. Надѣюсь, что ты бодръ, и очень желаю тебѣ этого, чтобы ты могъ воспользоваться всѣмъ тѣмъ, что увидишь. Въ New York’ѣ непремѣнно пойди къ Crosby,⁷ я ему и писалъ о тебѣ. Онъ очень милый и серьезный человѣкъ и откроетъ тебѣ двери въ литера[турное] New York[‘ское] общество. Я бы на твоемъ мѣстѣ съѣздилъ къ Шекерамъ въ New Lebanon. Это недалеко отъ New York, и они меня знаютъ и любятъ, также какъ и я ихъ, чтò и скажи имъ.⁸

Таня⁹ не весела и не бодра, много мѣшаетъ ей ея фистула въ зубу. Маша переѣхала въ Пирогово и поправляется и счастлива.¹⁰ Миша плохо учится — все веселится.¹¹ Андрюша сидитъ въ деревнѣ у тебя и пишетъ, что они вполнѣ счастливы.¹² Лева все пишетъ не переставая.¹³ Я получилъ отвращеніе къ Воскресенію¹⁴ и сдалъ главъ 30 до Мая; не могу взяться за продолженіе исправленій.

Душевно живу хорошо. Все болѣе и болѣе спoкойнo, твердо и радостно вижу, все большее движеніе въ томъ направлхении, въ стремлении, на кот[орое] положилъ жизнь. Свиданіе съ Царемъ, разумѣется, неправда.¹⁵ Напротивъ, мнѣ пришлось написать (и оно напечатано) письмо къ Шведамъ,¹⁶ обратившимся ко мнѣ съ вопросами объ отказахъ отъ воинск[ой] повинности и о конференціи, к[оторое] должно очень не понравиться въ¹⁷ сферахъ приближе[нныхъ] царю. Цѣлую тебя.

Л. Т.

Печатается во автографу, хранящемуся у адресата. Датируется по времени получения письма Син-Джона: 14 февраля 1899 г. (почт. шт.). Публикуется впервые.

Сергей Львович Толстой, сопровождавший второй пароход с духоборами, прибыл в Канаду 15/27 февраля 1899 г. В Галифаксе пароход пробыл в карантине (оспа) двадцать четыре дня. На обратном пути C. Л. Толстой ехал через Нью-Йорк и Лондон. См. письмо № 2.

¹ Многие письма, адресованные Толстому, перлюстрировались, и некоторые из них по назначению не доходили.

² Об А. И. Бакунине см. письмо № 38.

³ в розовом свете.

⁴ См. письма №№ 41 и 42.

⁵ См. письмо № 8.

⁶ О болезни Т. А. Кузминской см. письмо № 38.

⁷ Эрнест Кросби (Ernest Howard Crosby) (1856—1907) — американец, писатель, поэт, общественный деятель, автор ряда статей о Толстом. См. письма 1894 г., т. 67. С. Л. Толстой был в Нью-Йорке два дня и виделся с Кросби, о чем Кросби уведомил Толстого в письме от 6 апреля н. ст. 1899 г. Письма Толстого к Кросби в распоряжении редакции не имеется. Толстой писал жене 14 февраля: «Приехал Бакунин из Канады. Он не видал Сережу. Знаю только по вырезке из английских газет, присланной Чертковым, что они выехали из карантина и поехали в Виннипег. Сережа велел писать себе в Нью-Йорк, куда я нынче писал ему и Crosby, который, надеюсь, там примет его хорошо». На подлиннике письма к С. Л. Толстому вписано рукой М. Л. Оболенской: «Адрес Crosby: New York. Liberty st., № 19».

⁸ Шекеры — секта, возникшая в 1747 г. в Манчестере и переселившаяся в Северную Америку. Основные положения секты: безбрачие, отказ от военной службы и присяги, общность имущества. Толстой особенно интересовался этой сектой в 1889 г., когда писал «Крейцерову сонату»; был в переписке с шекерами. См. Дневник и письма 1889 г., тт. 50 и 64. Учение шекеров изложено в книгах: Nordhoff, «The Communistic Societies of the United States», London, 1875; Evans, «Shaker’s Compendium of the Origin, History, Principles etc.», New-York, 1856.

⁹ Татьяна Львовна Толстая.

¹⁰ Мария Львовна и ее муж, Н. Л. Оболенский, купили часть земли сестры Льва Николаевича, гр. М. Н. Толстой, в Пирогове, в полутора верстах от имения гр. С. Н. Толстого, где и поселились.

¹¹ См. письмо к С. А. Толстой от 14 февраля 1899 г., т. 84.

¹² Андрей Львович Толстой 8 января 1899 г. женился на Ольге Константиновне Дитерихс, сестре А. К. Чертковой. Жил в то время в имении С. Л. Толстого Никольское-Вяземское Чернского у. Тульской губ.

¹³ Лев Львович Толстой занимался литературной работой. Лев Николаевич относился к ней отрицательно. См. письмо № 228.

¹⁴ 14 февраля Толстой сообщил Софье Андреевне: «Я ничего не пишу. Имею отвращение к своей работе».

¹⁵ В иностранных газетах появилось сообщение, что Николай II по дороге из Крыма в Петербург дал в Туле аудиенцию Толстому.

¹⁶ См. письмо № 3.

¹⁷ Зачеркнуто: высшихъ

44. С. А. Толстой от 15 февраля.

45. В. Г. Черткову от 15 февраля.

* 46. З. Г. Рубан-Щуровской (Гe).

1899 г. Февраля 15—16? Москва.

Получилъ вашу записку, дорогая Зоя Григорьевна, и очень благодаренъ вамъ. Она прекрасно написана, въ особенности по своей правдивости и простотѣ.¹ О Н[иколаѣ] Н[иколаевичѣ] послѣднее время ничего не знаю. Жду его. Кажется, что здѣсь находится для него работа такая, к[оторая] не обяжетъ его жить въ извѣстн[омъ] мѣстѣ. Работа переводовъ.² Дружески привѣтствую васъ.

Любящій васъ Л. Т.

На обороте: Крымъ, Алушта. Зоѣ Григорьевнѣ Ге.

Печатается по автографу, находящемуся у адресата. Открытка. Датируется по почтовому штемпелю: «Москва, 16 февраля 1899». Публикуется впервые.

Зоя Григорьевна Рубан-Щуровская (р. 1861 г.), рожд. Ге, дочь Григория Николаевича Ге, брата художника Н. Н. Ге. Училась во Франции, Швейцарии (1875—1879) и в Петербурге на Бестужевских женских курсах и курсах лекарских помощников (1880—1882). Образования не закончила: была арестована. В 1883—1884 гг. находилась в заключении по делу военно-политической организации. Весной 1884 г. была отпущена на поруки Н. Н. Ге, под залог его имения. Приговором суда (1885 г.) была прикреплена на жительство на хуторе Н. Н. Ге в Черниговской губернии, сроком на три года, но вскоре получила разрешение на выезд. В 1884—1894 гг. занималась сельским хозяйством. В 1910 г. окончила курс скорой помощи в Женеве, где работала в амбулатории в течение двух лет. В 1912—1915 гг. была заведующей вегетарианской столовой Московского вегетарианского общества (учр. в 1909 г.), 1925—1928 гг. служила в московской артели «Вегетарианское питание». В настоящее время живет в Москве. С Толстым познакомилась в начале лета 1884 г. у Петра Николаевича Ге (сына художника), виделась с Толстым в сентябре того же года на хуторе Н. Н. Ге в Черниговской губернии и в феврале 1901 г. в Москве, в Хамовническом доме Толстых. Разделяет мировоззрение Толстого. С 1884 г. была замужем за Григорием Семеновичем Рубан-Щуровским (ум. 1921 г.), фельдшером, с которым разошлась. Имеет трех детей: Андрея (р. 1885 г.), Надежду (р. 1887 г.) и Севастьяна (р. 1889 г.). Двойной фамилией никогда не пользовалась, подписывалась: Рубан. Часто употребляла девичью фамилию. О З. Г. Рубан см. в переписке Толстого с Н. Н. Ге (отцом), опубликованной в книге «Письма Толстого и к Толстому», Гиз. М.-Л. 1928, по указателю.

¹ Еще при первой встрече, в 1884 г., вскоре после выхода Рубан из тюрьмы, Толстой советовал ей написать воспоминания о проведенных в заключении месяцах (Рубан была арестована в Николаеве, переведена в Одессу и затем по этапу отправлена сначала в Киев, потом в Тулу, Орел, Москву и, наконец, в Петербург, где некоторое время просидела в Петропавловской крепости). При свидании у Н. Н. Ге, осенью того же года, Толстой напомнил об этом. Пять лет спустя, в 1889 г. Толстой еще раз обратился к Рубан с просьбой написать воспоминания (письмо не сохранилось). Воспоминания эти были интересны ему в связи с работой над «Воскресением». Рубан желание Толстого удовлетворила и в течение двух недель, занимаясь днем и ночью, написала воспоминания, немедленно их отправив в распоряжение Толстого. Воспоминания Рубан остались неопубликованными и сохранились в рукописных материалах, оставшихся в московском кабинете Толстого (в нынешнем доме Льва Толстого в Москве, являющемся отделением Толстовского музея).

² Николай Николаевич Ге (сын). Предположение об его работе в Москве над переводами не осуществилось.

* 47. З. Г. Рубан-Щуровской (Ге).

1899 г. Февраля 19—20? Москва

Я, кажется, писалъ уже вамъ въ открытомъ письмѣ, но боюсь, что оно не послано и у меня затерялось.¹ Пишу вамъ, чтобы очень благодарить васъ за ваши воспоминанія.² Они такъ правдивы, просты и потому производятъ очень сильное впечатлѣніе. Очень благодарю васъ за нихъ. Мож[етъ] б[ыть], ихъ можно будетъ и заграницей напечатать. Отъ Колички³ милаго я не имѣю давно извѣстій. Жду его сюда. Здѣсь, кажется, устроится ему то, чего онъ хотѣлъ: работа переводовъ, кот[орая] не потребуетъ отъ него жизни въ опредѣл[енномъ] мѣстѣ и дастъ заработокъ. Дружески жму вамъ руку. Передайте мой привѣтъ Е[вгенію] И[вановичу]⁴ и Вульф[амъ]⁵, если видите[сь].

Левъ Толстой.

На обороте: Южный берегъ Крыма, Алушта. Зоѣ Григорьевнѣ Рубанъ.

Печатается по автографу, находящемуся у адресата. Секретка. Датируется по почтовому штемпелю: «Москва, 20 февраля 1899». Публикуется впервые.

¹ Письмо от 15—16? февраля 1899 г. было отправлено и адресатом получено.

² См. письмо № 46.

³ Николай Николаевич Ге (сын). См. письмо № 46.

⁴ Евгений Иванович Попов.

⁵ Семья Екатерины Николаевны Вульф, жившая в то время недалеко от З. Г. Рубан в Алуште. См. письмо № 421.

48. В. Г. Черткову от 20 февраля.

* 49. А. С. Пругавину.

1899 г. Февраля 23. Москва.

Можно ли напечатать ваше письмо?

Толстой.

Адрес: Самара. Пругавинъ. Отвѣтъ уплоченъ.

Печатается по телеграфному бланку, хранящемуся в ИЛ. Телеграмма. Подана 23 февраля 1899 г. в 4 ч. 50 м. дня. На бланке написан адресатом текст его ответа: «Отвечал утром 24 февраля: Москва. Долгохамовнический переулок, графу Льву Николаевичу Толстому. Ничего не имею против напечатания моего письма. Предоставляю его ваше полное распоряжение. Пругавин». Публикуется впервые.

Александр Степанович Пругавин (1850—1920) — общественный деятель, литератор, автор ряда книг по истории русского сектантства, в 1899 г. секретарь Самарской губернской земской управы. Принимал непосредственное участие в помощи голодающим в 1898—1899 гг. Неурожай 1898 г., охвативший всё среднее Поволжье, волновал местных общественных деятелей, и среди интеллигенции возник частный кружок, поставивший своей целью оказание помощи крестьянским детям в местностях, наиболее пострадавших от неурожая. Администрация, всячески скрывавшая истинные размеры бедствия и потому официально признававшая лишь легкий недород, препятствовала работе общественной организации, которая была лишена возможности публиковать свои воззвания о пожертвованиях и корреспонденции, а также беспрепятственно организовывать помощь по деревням. Войдя в этот кружок, Пругавин через столичную прессу знакомил общество с тем, чтò творилось в Самарской губернии. Средствами кружок обладал очень скромными, и деятельность его не могла дать значительных результатов, В начале 1899 г. самарские молокане были у Толстого, познакомили его с положением дела, и Толстой выразил желание притти на помощь теми средствами, которые находились в его распоряжении. Узнав об этом, Пругавин написал Толстому пространное письмо от 19 февраля. Толстой 23 февраля телеграфно спросил у Пругавина разрешение опубликовать это письмо и, получив согласие, напечатал его вместе со своим письмом в «Русских ведомостях» 4 марта 1899 г. См. письмо № 52. Об А. С. Пругавине см. письма 1888 г., т. 64.

50. М. Л. Оболенской.

1899 г. Февраля 26? Москва.

Да, мнѣ безъ тебя скучно, Маша. Ты мнѣ недостаешь и часто мнѣ бываетъ грустно. Я храбрюсь, а иногда, какъ теперь, она беретъ верхъ, и мнѣ завидно, что я не нервная дама и не могу сидѣть или лежать и плакать. Но храбрюсь и принимаю тѣ духовныя лѣкарства, кот[орыя] заготовлены въ моей аптекѣ. И иногда очень хорошо дѣйствуетъ. Хотѣлось бы спокойствія и тихой атмосферы любви, а наваливаются дѣла, хлопоты, безпокойства: какъ бы чего не вышло, и нужда въ деньгахъ, 40000, необходимыхъ для отправки Кипрскихъ,¹ а ихъ нѣтъ, a всѣ заграничные дѣятели хоть не ссорятся, а не дружны.² И ни въ близи, ни въ дали нѣтъ любви, а есть недоброта. Ближе мнѣ всѣхъ Чертк[овъ] и Поша.³ Они и дружны, слава Богу, и съ ними отношенія радостны. A хотѣлось бы имѣть отношенія только съ Богомъ. Впрочемъ, это не уйдетъ, а скоро придетъ. Варя Толстая не хотѣла понять, чтò я говорю, что невыгода брака съ такимъ неровней та, что ему слишкомъ огромно выгодно, и потому онъ самъ не можетъ знать, какую долю въ его чувствѣ играетъ желаніе огромнаго улучшенія быта и какое любовь. А ей бы надо понимать, что она не мож[етъ] вызвать любовь и потому никогда не вызвала ее въ ровнѣ по положенію.⁴

Цѣлую Колю⁵ съ большими шагами. Прощай.

Вмѣсто того, чтобы тебя утѣшать, подкрѣплять, я ищу въ тебѣ утѣшенье. Это отъ того, что я тебя очень люблю.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив Н. Л. Оболенского). Датируется по письму М. Л. Оболенской от 28 февраля 1899 г. Впервые опубликовано по копии в «Современных записках», Париж, 1926, XXVII, стр. 259, где ошибочно датировано январем 1901 г.

¹ Деньги были нужны для отправки духоборов с о. Кипр в Канаду. См. письма №№ 42 и 56.

² Значительные расхождения между некоторыми близкими Толстому лицами, работавшими в интересах духоборов, сказались в вопросе о сроке перевоза кипрских духоборов в Канаду. См. письмо № 8.

³ Павел Иванович Бирюков.

⁴ Варвара Сергеевна Толстая (1871—1920), племянница Льва Николаевича, вступила в гражданский брак с пироговским крестьянином Владимиром Никитичем Васильевым, служившим в имении ее отца. Она предполагала оформить отношения официальным браком. Это положение крайне удручающе действовало на ее отца и семейных. См. письмо № 173.

⁵ Николай Леонидович Оболенский, муж Марии Львовны Оболенской.

М. Л. Оболенская ответила отцу 28 февраля: «Дорогой пaпà, сегодня получила твое письмо, и оно очень меня тронуло. Спасибо тебе за него: ты не можешь себе представить, как мне дорого то, чтò ты мне пишешь, и какую радость доставляет мне твоя ласка и любовь. Я тоже постоянно о тебе думаю и часто жалею и за себя и за тебя, что ты не здесь и не живешь с нами той тихой жизнью, какой мы теперь живем. Коля скучает по работе для тебя, и мне тоже очень не достает хотя бы заботы о ней. Твое письмо нынче даже подняло у нас с Колей целый разговор о том, чтобы ехать в Москву пожить около тебя и пописать для тебя и собрать «Воскресение» в полном виде. Но, вероятно, мы того не сделаем, хотя это, может быть, было бы очень хорошо [...] В Пирогово даже жутко ехать на все тамошние истории. Ужасно мне жаль Варю, она упорно идет на то, что мне, кажется, и ей самой представляется несчастием, и не отступает из самолюбия и упрямства. И стариков жаль. Меня ужасно огорчают Толстые, и как-то их теперешнее состояние пошатнуло мою веру в возможность радостного безбрачия (несмотря на то, что я замужем, я верила в нее). Прощай пока, милый папаша, целую тебя крепко, как люблю, и очень, очень благодарю тебя за всё. Не завидуй, что не можешь стать истерической дамой, — это хуже, духовная аптека как-то делается менее действительна по мере увеличения материальной аптеки, и труднее заставить себя спеть шведский «all is right» [«все хорошо»]. Папаша, милый, как мне хочется, чтобы тебе было хорошо и не грустно. Твоя Маша». Опубликовано полностью в переводе на немецкий язык в книге «Vater und Tochter. Tolstois Briefwechsel mit seiner Tochter Marie», Rotapfel-Verlag, Zürich und Leipzig, 1927, стр. 115—117. В дальнейшем книга будет называться «Vater und Tochter».

* 51. П. А. Буланже.

1899 г. Февраля 28. Москва.

Дорогой другъ,

Хочется написать вамъ два слова. Спасибо за письмо. Пишите о себѣ. Если пригодится работа въ Р[усскихъ] В[ѣдомостяхъ], буду радъ. Пользуйтесь мною въ литерат[урномъ] мірѣ.

Цѣлую васъ и вашихъ.

Л. Т.

Печатается по автографу, хранящемуся в БЛ. Приписка к письму 7 М. А. Маклаковой. Датируется по почтовому штемпелю: «Москва, 28 февраля 1899». Публикуется впервые.

Письмо П. А. Буланже в архиве не обнаружено. Живя в Англии, Буланже испытывал большие материальные затруднения и находился в подавленном душевном состоянии. Будучи непосредственно расположенным к нему, Толстой старался обеспечить ему материальный заработок в журналах и газетах, в частности в «Русских ведомостях», и своим участием ободрял его (см. письмо № 38). В письмах к Толстому Буланже делился своими переживаниями и жизненными неудачами. 15 мая 1899 г. он писал: «Всё сводится к тому, чтобы добыть средства на жизнь. И так как это надо сделать серьезно, то на это и уходят все силы, вся энергия, и опять попадаешь в то же рабское состояние, в котором был. Часто, когда приходишь к ясному сознанию этого, просто страшно делается. А когда видишь, что все так живут, то еще страшнее [...] Я стал так чуток к этому, что мне страшно становится знакомиться с людьми [...] Некоторые, видя, что я нуждаюсь, и зная, что они могут помочь, принимают такой тон в своих отношениях со мной, что мне больно. Например, одна газета, с заправилой которой я был в России довольно хорошо знаком, и которая, зная меня тогда, приглашала писать, теперь, помещая изредка посылаемые мною статьи, считает нужным сообщить мне, что печатает посылаемое только, чтобы помочь мне, и [1 неразобр.] я думал над этим и понял, что писания мои негодны, но что сердце их доброе, и они всё-таки печатают, и я решил больше не посылать туда своих корреспонденций. Я никак не могу привыкнуть к мысли, что печатать можно не вследствие достоинства написанного, а по разным другим соображениям. Теперь я понял, какую я во всех смыслах бестактность совершил, посылая Вам свои корреспонденции и прося похлопотать о помещении их. Благодаря тому, чтобы сделать Вам одолжение, могли печатать негодное, и это ужасно нехорошо, а потом причинял Вам хлопоты, а у Вас их и без того много. Больше не буду[...] Вот мои злосчастные литературные дела. На все лады они показывают мне, что я для них непригоден, и я сам чувствую это. Теперь ломаю голову над тем, чтò дальше предпринять, и у меня из головы не выходит мысль попытаться поехать в Китай и поступить там на постройку железной дороги. Так как мне в Китае не запрещено жить, то это может быть было бы самым подходящим для меня».

Буланже вернулся в Россию в конце ноября 1899 г., дав правительству обещание не быть посредником между сектантами, эмигрантами и Толстым. Толстой писал В. Г. Черткову 17 декабря: «Очень радостно было видеть Буланже. Он очень возмужал духовно, и радостно было чувствовать его любовь к вам».

52. В редакцию газеты «Русские ведомости».

1899 г. Февраля 28. Москва.

Послѣ моего отчета 1898 года¹ получены мною пожертвованія для пострадавшихъ отъ неурожая по 15-е февраля с. г. отъ разныхъ лицъ, всего 1.164 р. 55 к., въ томъ числѣ:

Отъ Н. Г. Чепелкина 62 р. 50 к., Серпуховской городской земской больницы 8 р. 10 к., редакціи «Восточнаго Обозрѣнія» 25 р. 50 к., М. В. Полянской 100 р., конторы газеты «Рижскій Вѣстникъ» 44 p. 45 к., акц[іонернаго] Общ[ества] Сѣверн[ой] ткацк[ой] мануф[актуры] 39 р., Яндинскаго волостного правленія 10 р., О. Е. Лбовой 100 р., Д. Н. Жбанкова 40 р. 55 к., служащихъ Курской психіатрической больницы 19 р. 50 к., Бахир. богадѣльни 10 р., неизвѣстнаго 100 р., Муромцева 50 р., М. З. Гулевой 50 р., настоятеля Луковской церкви 10 р., Мебіусъ 50 р., М. Свищевской 100 р., отъ дѣтей Т. 35 р.

Кромѣ того, изъ Англіи на имя моей жены отъ г. Фредерика Гринъ² для пострадавшихъ отъ неурожая 936 р. 60 к.

Итого 2.101 р. 15 к.

Оставалось отъ прошлаго года 3.379 р., итого 5.480 р. 15 к. В продолженіе 1898 и 1899 гг. употреблено мною соотвѣтственно желанію жертвователей для помощи нуждающихся 1.476 р. Изъ остальныхъ 4.004 р. посылаю 3.101 р. самарскому кружку для помощи нуждающимся на имя Ал. Ст. Пругавина. Остающiеся 903 р., так же какъ и нѣкоторыя не полученныя еще съ почты и не выписанныя пожертвованія, направлю или въ Казанскую губернію, изъ которой ожидаю свѣдѣній отъ поѣхавшаго туда знакомаго,³ или опять же въ самарскій кружокъ. Не имѣя возможности самому ѣхать на мѣста, я прошу жертвователей обращаться прямо къ людямъ, занятымъ распредѣленіемъ помощи: кн. С. И. Шаховскому⁴ или А. С. Пругавину, письмо котораго ко мнѣ прилагаю. Письмо это унничтожаетъ всякую возможность сомнѣнія о существованіи нужды въ той мѣстности, которая описывается. Нужда должна быть очень тяжелая.

Левъ Толстой.

Перепечатывается из газеты «Русские ведомости» 1899, № 62 от 4 марта. Местонахождение подлинника неизвестно. Датируется по той же газете.

Денежный отчет вызван письмом к Толстому А. С. Пругавина от 19 февраля 1899 г., сообщавшего о бедственном положении населения Самарской губернии. Узнав от молокан, посетивших Толстого, что он желает оказать материальную помощь работникам на голоде, Пругавин писал 19 февраля: «Глубокоуважаемый Лев Николаевич! Вчера приходил ко мне Василий Константинович, молоканин из села Патровки, и сообщил, что вы готовы прислать к нам в кружок деньги, находящиеся в вашем распоряжении, для помощи голодающим крестьянам Самарской губернии. Вместе с тем он передавал, что вы желали бы иметь сведения о степени и размерах нужды, а также о нашей деятельности; не знаю, так ли я его понял? В виду этого спешу сообщить вам, что нужда среди крестьянского населения большей части Самарской губернии в настоящее время достигла до крайних пределов. Вам, быть может, уже известно, что наиболее пострадали Бугульминский и Ставропольский уезды (в последнем, например, из тридцати двух волостей в тридцати волостях полнейший неурожай, — по сведениям земства и администрации), затем весьма сильно пострадали, хотя и не сплошь, а местами, Бугурусланский и Самарский уезды, менее Новоузенский и Николаевский и, наконец, всего менее пострадал Бузулукский уезд, в большей части которого был весьма хороший урожай. К неурожаю хлебов присоединился полнейший неурожай кормов для рабочего и домашнего скота. Следует заметить, что и в прошлом, т. е. в 1897 году, почти те же самые уезды весьма сильно пострадали от недорода. Благодаря этому голодовка нынешнего года отозвалась особенно тяжело на населении, так как запасы от прошлых лет были уже истощены. Потребовалась земская ссуда, которая и была разрешена правительством, хотя и с большими урезками. Как вам известно, земская ссуда выдается с очень большими ограничениями (работники и дети до одного года не получают ссуды) и притом в крайне недостаточном размере — по тридцати пяти фунтов на человека. Затем необходимо иметь в виду, что из этого количества восемь фунтов уходит на покрытие расходов по перевозке хлеба и по размолу. Таким образом остается лишь двадцать семь фунтов, т. е. менее одного фунта в день. И это почти при полном отсутствии всяких запасов, всяких круп, овощей и т. п.; капуста, картофель, лук также не родились в нынешнем году. В силу необходимости население вынуждено прибегать к суррогатам. Хлеб из лебеды и лепешки из молотых жолудей, с самой незначительной примесью муки, можно встретить везде, где только уродилась лебеда, и где крестьяне имеют возможность пользоваться жолудями. Мякина и отруби также идут на хлеб. Наверное вам не раз случалось видеть хлеб, приготовленный из подобных суррогатов. Образцы его мы рассылали многим профессорам-медикам, в редакции газет и т. д. Без отвращения невозможно видеть этот хлеб. Это прямо нечто ужасное, потрясающее нервы [...] Заработков на местах пока нет никаких, на сторону же могут отправиться только люди среднего достатка, у которых есть полушубок, чепан, обувь и проч.; между тем у очень многих крестьян, особенно в татарских деревнях, ничего этого нет; здесь вы то и дело встречаете мужиков, одетых в какие-то рубища, чрез которые сквозит голое тело. О детях и говорить ничего. В очень многих семьях дети имеют только по одной рубахе; поэтому когда мать стирает и затем сушит белье, то дети совершенно голые сидят на печке или жмутся на шестке. У многих же детей совсем нет никакого белья, так что и в школу ученики зачастую приходят в одном верхнем платье, одетом прямо на голое тело, и которое поэтому они уже не снимают во все время пребывания в школе. В татарских селах можно зачастую видеть, как дети совсем босые бегут в столовые по снегу и морозу. Другие же кое-как обертывают ноги в разные тряпки, прикрываются разными лохмотьями, а иногда даже, просто завернувшись в какую-нибудь грязную рогожку, бегут в столовую. Там, где нет столовых, дети, как и взрослые, едят только впроголодь, поэтому в школе они скоро утомляются, становятся вялыми и как бы сонными. Затем население страшно страдает от недостатка топлива. Дров нет, солома баснословно вздорожала: пуд стоит теперь пятьдесят копеек! Это нечто неслыханное и небывалое, так как в обыкновенное время воз соломы стоит пятнадцать копеек. Кизяка тоже нет, потому что лошади и коровы больше чем на половину распроданы на сторону или прирезаны [...] Несмотря на всё это, местная администрация упорно продолжает стоять на том, что голода нет, а есть лишь «недород». При открытии губернского земского собрания г. Кондоиди сказал речь, в которой развязно утверждал, что печать раздувает голод, что нужда замечается лишь в очень немногих местностях губернии и т. д. Речь эта произвела тяжелое впечатление на всех, кто знаком с положением дела в уездах, но «Московские ведомости» пришли в восторг от этой речи и наговорили много комплиментов по адресу г-на Кондоиди. Однако земское собрание не успело еще закрыться (1 февраля), как из уездов начали получаться телеграммы о появлении цынги, тифа и других «неизбежных спутников голода». И теперь уездные управы, земские начальники, врачи, предводители дворянства, уездные попечительства Красного креста, все шлют телеграммы о появлении цынги или тифа то в том, то в другом селе или деревне. С особенной силой болезни эти появились в наиболее пострадавших уездах: в Ставропольском, Бугульминском, Бугурусланском, Самарском и Новоузенском [...] Как видите, положение очень серьезное. Необходимы огромные средства, чтобы спасти народ от голодания, от болезней, от полного разорения. Зная ваше глубоко-сердечное отношение к народу, мы не сомневаемся, что вы сделаете всё возможное для того, чтобы оказать ему посильную помощь. Кроме средств, крайне необходимы люди, которые бы могли приехать сюда и заняться устройством столовых, общих пекарен, кухонь и т. п. Затем необходимы врачи, фельдшера, сестры милосердия. Особенно в татарских и инородческих селах ощущается полное отсутствие людей, которые могли бы принять на себя дело организации помощи голодающему и болеющему населению. Наш кружок открыл столовые и кухни в ста селениях и кормит более десяти тысяч детей. Если вы действительно имеете в виду прислать нам деньги, то можете направить их на мое имя (адрес известен почтамту) или же на имя казначея нашего кружка А. С. Медведева». По получении этого сообщения, Толстой немедленно, 23 февраля, телеграфно запросил у Пругавина разрешение опубликовать письмо. Пругавин ответил согласием, и его письмо с некоторыми сокращениями было напечатано вместе с ответом Толстого 4 марта в «Русских ведомостях». В ответ на призыв Толстого приток пожертвований в Самарскую губернию усилился и деятельность общественных организаций была значительно расширена. См. письма №№ 49 и 57 и книги А. С. Пругавина: «Голодающее крестьянство», М. 1906, стр. 168—177; «О Льве Толстом и о толстовцах», М. 1911, стр. 109—119.

¹ См. письма 1898 г., т. 71.

² В сопроводительном письме от 24 февраля н. ст. 1899 г. Фредерик Грин (Frederick Green) писал С. А. Толстой (перевод с английского): «Прилагаю при сем чек на 936 р. 60 к. в пользу голодающих крестьян пострадавших местностей России. Деньги эти собраны английским «Обществом друзей русской свободы», почетным секретарем которого я состою [...] Пожалуйста, постарайтесь напечатать в России сообщение о получении денег, а также навестите меня о том, что они благополучно дошли до Вас».

³ В Казанскую губернию ездил для обследования П. А. Сергеенко. Работу в первые месяцы вел Константин Александрович Юшков (1832—1904), дальний родственник Владимира Ивановича Юшкова, мужа тетки Толстого, казанский помещик и земский деятель.

⁴ Кн. Сергей Иванович Шаховской (1865—1908) — земский деятель Московской губернии. В 1899 г. приезжал в Поволжье для организации помощи голодающим.

* 53. Д. А. Литошенко.

1899 г. Февраля конец. Москва.

Дорогой Дмитрій Абрамовичъ,

Посылаю вамъ полученное мною нынче условіе на напечатаніе вашего разсказа и 190 р. гонорара за него.¹ Условіе пришлите ему. На вопросъ вашъ не могу рѣшиться отвѣтить.² Въ вопросахъ нравственныхъ можно находить несомнѣнныя рѣшенія, но не въ вопросахъ практическихъ. Кажется мнѣ, что менѣе риска вамъ — главное, вашей семьѣ — возвратиться въ Россію и поселиться гдѣ нибудь на югѣ. Предложеніе Юшко³ очень хорошо. Опасности же отъ правительства русскаго, я думаю, еще нѣтъ.⁴ А если будетъ, то перенести какъ можно лучше, а не избѣгать ее, когда наступитъ.

Надѣюсь, что ваша болѣзнь пройдетъ, пройдетъ и тотъ тревожный духъ, который, вѣроятно, отъ болѣзни обладает вами,⁵ и будете жить хорошо съ вашей прекрасной женой⁶ и дѣтьми и будете радоваться на все большее и большее проявленіе Царства Божія на землѣ и будете по мѣрѣ силъ участвовать въ проявленіи его.

Деньги, которыя присылалъ вамъ Чертковъ, дѣйствительно были присланы дочерью. Простите ее. Она слышала отъ меня безпокойство за то, какъ вы практически справляетесь въ Кале⁷ съ семьей, а у нея были деньги за Чертковымъ по ихъ разсчетамъ, и она, не сказавши мнѣ, распорядилась послать ихъ вамъ.⁸

Я нынѣшнюю зиму заваленъ дѣломъ, а силъ все меньше, но духомъ бодръ и часто радостенъ и всегда спокоенъ, чего отъ всей души вамъ желаю.

Цѣлую васъ и вашу семью.

Любящій васъ Л. Т.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Датируется по письму Д. А. Литошенко от 5 марта н. ст. 1899 г., на которое письмо Толстого является ответом; получено в Москве 25 февраля 1899 г. (почт. шт.). Публикуется впервые.

О Дмитрии Абрамовиче Литошенко см. письмо № 36.

¹ Литошенко прислал рукопись своего рассказа «Странствующий дворянин» с просьбой рекомендовать его какому-нибудь издательству. Толстой переслал Литошенко деньги и условия от издателя А. Ф. Маркса. Рассказ напечатан не был. См. письмо № 36.

² Переехав с семьей за границу, Литошенко очутился там в крайне тяжелых материальных условиях. Он спрашивал совета, не вернуться ли ему в Россию.

³ А. В. Юшко, лично с Литошенко незнакомый, рекомендовал ему поселиться на Кавказе, на Черноморском побережье. Об А. В. Юшко см. письмо № 403.

⁴ Литошенко опасался репрессий со стороны русского правительства за свои свободно-религиозные взгляды.

⁵ О своей болезни и душевной неуравновешенности Литошенко писал 5 марта н. ст. (почт. шт.): «Мое здоровье плохо и, быть может, именно в зависимости от душевного моего состояния. Последнее невыразимо тягостно, да и с чего бы ему быть иным? Я не могу повелевать самим собой и делаю поминутно тысячи вещей, которых не желаю делать. Мелочи, разумеется, и вздор, но они, все вместе взятые, серьёзно отравляют жизнь и душу. Нервы мои мне совсем не повинуются. Мы живем почти безвыходно в довольно тесной комнате пять человек, а в этих случаях люди невольно задевают друг друга локтями или наступают один другому на мозоль».

⁶ Ольга Андреевна Литошенко.

⁷ Кале, город во Франции, где жил Литошенко.

⁸ Татьяна Львовна Толстая переслала Литошенко через В. Г. Черткова пятьдесят рублей. Литошенко не пожелал принять этой помощи, выказав крайнюю щепетильность, и добивался узнать, от кого деньги были присланы.

В ответном письме от 20 марта н. ст. 1899 г. Литошенко писал: «Получил ваше письмо и деньги. Спасибо за все ваши добрые чувства по отношению к нам. Мучаюсь мыслью, что я их мало заслужил. Простите, что допустил себе так много утруждать вас. Ошибка тут в невольном эгоизме людей, совершенно разорванных с миром. Но верьте мне, что после каждого необдуманно брошенного вам впопыхах запроса я тяжело страдал, как только одумывался и вспоминал о многосложности ваших отношений с людьми [...] Принятие моей рукописи очень обрадовало мою жену (и меня тоже). Условия господина Маркса я, подписавши, посылаю ему тотчас же. Но нам не без труда верится и невольно смешно от мысли, что «Странствующий дворянин» обрел, наконец, мирное пристанище, когда мы уже решили, что и весь остаток нашей жизни он промытарит вместе с нами в нашей походной корзине». См. письма 1901 г., т. 73.

54—55. В. Г. Черткову от конца февраля и от началамарта.

* 56. А. Ф. Марксу.

1899 г. Марта 2. Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Будьте такъ добры переслать двѣ тысячи рублей въ Англію по слѣдующему адресу: Vladimir Tchertkoff, Purleigh, Maldon, Essex, England. Двѣ тысячи рублей эти я буду считать полученными мною за предоставленное вамъ право перваго печатанія въ Нивѣ моего отрывка: Исторія Матери. Пусть это письмо служить доказательствомъ этого переданнаго мною вамъ права. Очень можетъ быть, что ко времени печатанія я распространю продолженіемъ этотъ отрывокъ; во всякомъ же случаѣ право перваго печатанія этаго отрывка въ томъ видѣ, въ которомъ онъ теперь, принадлежитъ вамъ.

Исполнивъ мою просьбу, вы очень обяжете меня.

Съ совершеннымъ уваженіемъ остаюсь готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

2 Марта 1899.

Печатается по автографу, хранящемуся в AЧ. Публикуется впервые.

Намерение Толстого передать А. Ф. Марксу право на первую публикацию нового художественного произведения и просьба о высылке денег были вызваны его желанием ускорить переезд кипрских духоборов в Канаду (см. письмо № 42). В конце февраля он писал В. Г. Черткову: «Мне кажется жестоким задерживать Кипрских, если есть хотя маленькая возможность перевезти их. Мне кажется, что это для нас нравственно обязательно. Но как сделать? Что дадут переводы [«Воскресения»], что собрано в Америке, я не знаю. Я с своей стороны постараюсь сделать, чтò могу. Но мало надеюсь. Т. е. не скажу, что не надеюсь, напротив, надеюсь, но не хочу ни вас, ни себя обнадеживать. Всё это в руках Бога». См. также письмо к В. Г. Черткову от начала марта 1899 г., т. 88. Публикация «Истории матери» в издательстве Маркса не состоялась (см. письмо № 215). 19 декабря 1898 г. повесть была прочитана на литературно-музыкальном вечере Вл. И. Немировичем-Данченко в Москве, а содержание ее, по стенограмме, было напечатано затем в некоторых газетах (см. «Биржевые ведомости» 1898, № 349 от 22 декабря).

57. A. C. Пругавину.

1899 г. Марта 2. Москва.

Дорогой Александръ Степановичъ,

Письмо ваше напечатаю и посылаю на дѣло вашего кружка 3101 р. изъ находившихся въ моемъ распоряжении пожертвованій.

Помогай Богъ вамъ и вашимъ сотоварищамъ.

Уважающій и любящій васъ

Левъ Толстой.

2 Марта 1899.

На конверте: Самара. Александру Степановичу Пругавину.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. На письме пометка адресата: «№ 1. Получено 6 марта 1899 г.». Впервые опубликовано в статье А. С. Пругавина «Письма и записочки Л. Н. Толстого» — «Вестник Европы» 1911, 2, стр. 277.

Письмо А. С. Пругавина от 19 февраля 1899 г. о бедственном положении населения в Поволжье Толстой опубликовал вместе со своим письмом в «Русских ведомостях» 4 марта 1899 г. (см. письмо № 52). Участие Толстого значительно увеличило помощь голодающим. «Со времени этого призыва приток пожертвований как в Самарский частный кружок, так и лично ко мне, — писал Пругавин, — чрезвычайно усилился. Благодаря этому мы получили возможность значительно расширить свою деятельность и прежде всего открыть много новых столовых для голодающих в местностях, наиболее пострадавших от неурожая. Затем откликнулась масса людей, предлагавших свои личные услуги по оказанию помощи голодающим» (А. С. Пругавин, «Голодающее крестьянство», стр. 176). В дальнейшем предложения личного труда и пожертвования Толстой направлял преимущественно в Самару, в распоряжение А. С. Пругавина. Лично Толстой на этот раз непосредственного участия в помощи голодающим не принимал. Он отметил в Дневнике 26 июня 1899 г.: «Все посылают деньги голодающим, а я ничего не могу, как только передавать их по почте».

В ответном письме от 6 марта Пругавин писал: «Глубокоуважаемый Лев Николаевич, сейчас получил Ваше письмо, перевод на 3101 р. и номер «Русских ведомостей», в котором напечатан Ваш призыв. Всё это тронуло и обрадовало меня до глубины души. Немногие строчки Вашего письма с добрыми ласковыми словами умилили меня и растрогали до последней степени. С восторгом читаю я и перечитываю эти дорогие строчки. И слезы невольно выступают у меня на глазах. Ваше сочувствие, Ваше доверие, Ваше уважение... да ведь в моих глазах нет и не может быть более высокой, более лучшей награды и оценки. Вы сделали меня счастливым, и я испытываю такое чувство нравственного удовлетворения, какого я не испытывал давно, давно. Быть достойным Вашего расположения, оправдать Вашу симпатию — вот цель, которую отныне я ставлю себе и для достижения которой я употреблю все свои духовные силы, весь запас своей энергии».

Об участии Толстого в помощи голодающим в Самарской губ. в 1899 г. см. в книгах А. С. Пругавина: «Голодающее крестьянство», М. 1906, стр. 168—177; «О Льве Толстом и о толстовцах», М. 1911, стр. 109—119.

58. А. Ф. Марксу.

1899 г. Марта 3. Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Получивъ ваше письмо, тотчасъ же написалъ Черткову, прося его сдѣлать чтò нужно для отрицанія неправильнаго объявленія нѣмецкаго издателя.

Съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услутамъ

Левъ Толстой.

3 Марта.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 306.

Ответ на письмо А. Ф. Маркса от 2 марта 1899 г.: «Милостивый государь граф Лев Николаевич, позвольте мне обратить Ваше внимание на появившееся в «Berliner Literarisches Echo» письмо В. Г. Черткова, прилагаемое при сем. В нем г. Чертков заявляет, что роман «Воскресение» будет напечатан в «Ниве» в значительно сокращенном виде и с существенными изменениями в тексте, что целые отделы будут совсем выпущены и пр. Прежде всего, меня удивляет, откуда г. Чертков почерпнул эти сведения, которые, как вы знаете, не соответствуют действительности. На самом деле выпущено весьма немногое, притом, главным образом, те места, которые были бы неудобны в журнале, предназначенном для семейного чтения. Чтобы убедить в том, достаточно указать на следующие цыфры. Первые двадцать восемь глав заключают в себе 4531 строку, из них на пропуски приходится всего 210 строк, т. е. менее 1/200 части, или менее 1/2 %. Между тем на основании письма г. Черткова и, повидимому, со слов последнего («Wie man an massgebender Stelle annimmt» [«что служит основанием»]) издатель г. F. Fontane [Ф. Фонтан] в прилагаемом при сем объявлении своем уже утверждает, что вследствие препятствий со стороны цензуры в «Ниве» будет напечатана едва одна четвертая часть романа. Эти неверные и ни на чем не основанные заявления не замедлят, конечно, стать известными и у нас, в России, и послужат основанием для всевозможных догадок и слухов. В некоторых кружках Петербурга уже поговаривают о том, что в «Ниве» роман «Воскресение» будет напечатан в совершенно изуродованном цензурой виде, причем — что меня особенно удивило — мне передавали, будто Л. О. Пастернак, в бытность свою в Петербурге, подтвердил справедливость этих слухов. Вы согласитесь, многоуважаемый Лев Николаевич, что для редакции «Нивы» эти слухи не могут быть приятны и удобны. С другой стороны, вряд ли можно признать желательным возникновение легенды о варварстве цензуры, которая в данном случае проявила, напротив, большую предупредительность. Было бы также весьма досадно утверждение, именно в виду его неосновательности, будто Ваш роман появится за границей в более совершенном виде, чем у нас, в России. Я ограничился здесь только фактами, считая излишним входить в обсуждение тех мотивов, которые побудили г. Черткова опубликовать свое письмо. С своей стороны я послал подробно мотивированное опровержение в «Berliner Literarisches Echo» и в «Börsenblatt für den Deutschen Buchhandel», где были напечатаны письмо г. Черткова и объявление г. F. Fontane. Но этого, конечно, еще не достаточно, и мне казалось бы необходимым, чтобы и г. Чертков, в качестве Вашего уполномоченного, обратился в ту же редакцию с разъяснением и опровержением сделанных им в первом письме, без достаточных оснований, заявлений. Если и Вы, многоуважаемый Лев Николаевич, признаете нежелательность указанных мною слухов и утверждений, то я уверен, что вы найдете наиболее удобные и действительные средства для их устранения».

На подлинном письме Маркса Толстой написал В. Г. Черткову 5 марта: «Сейчас получил это письмо. Если можно, сделайте, милый друг, такое объявленье, распоряжение, письмо, которое удовлетворило бы Маркса. Целую вас». 6 марта Толстой телеграфировал ему же: «Marks avec raison déplore publication allemande sans coupures, retractez annonce» [«Маркс основательно жалуется издание немецкое без урезок, возьмите назад заявление»].

Заявление В. Г. Черткова в немецкие газеты было вызвано тем обстоятельством, что А. Ф. Маркс, вопреки договору, по корыстным соображениям, стал пересылать немецкому издателю для перевода и публикации корректуры «Воскресения», в то время как право первого издания романа в Германии было передано В. Г. Чертковым издателю Фонтану. Из-за вмешательства в это дело Маркса первые главы «Воскресения» появились в одном немецком журнале ранее обусловленного с Фонтаном срока (4 марта). Издатель предупредил Черткова, что он в праве нарушить контракт, и таким образом духоборческий фонд терял большие средства. Чтобы удовлетворить издателя, Чертков опубликовал заявление, в котором констатировал факт, что в России роман появляется с цензурными пропусками, и что текст, в Германии перепечатываемый из «Нивы», также неполный («Berliner Literarisches Echo» 1899, от 27 февраля). Заявление издателя Фонтана опубликовано в газете «Börsenblatt für den Deutschen Buchhandel» 1899, № 55. Ответ Маркса на это заявление напечатан в № 62 с теми же доводами, что и в письме к Толстому. Вторичный ответ Фонтана появился в № 69, а в одном из следующих номеров газеты опубликовано пространное заявление Маркса, доказывающее, что в переводе издательства Фонтана сделаны большие сокращения, нежели в «Ниве». В этом заявлении Маркс допустил резкие выпады против В. Г. Черткова и Фонтана. Заявления Маркса не соответствовали действительности. В изданном «Нивой» «Воскресении» было сделано более четырехсот мелких и крупных цензурных искажений; в том числе из первой части выпущены две главы о богослужении (гл. гл. XXXIX и XL), а также почти полностью глава шестая третьей части (о смертной казни). Толстому все эти осложнения были крайне неприятны, и он старался по возможности избегать их. 10 марта Толстой писал В. Г. Черткову: «Не сердитесь на меня, пожалуйста, за телеграмму [...] Очень мне и трудно, и скучно, и одиноко. И боюсь я неприятности, т. е. того, чтобы люди на меня сердились. А люди сердятся. Все деньги [...] И жду еще больше с Марксом, с его запрещением перепечатывать до окончания всего. Всё это не доказывает того, что деньги на что-нибудь, как на дурное, нужны, а только то, что я дурно живу». См. письма №№ 61 и 75. Об отношении В. Г. Черткова к этому инциденту см. письмо № 82. См. также письмо № 14 и статью Влад. Бонч-Бруевича «По поводу русского издания «Воскресения» Л. Н. Толстого» — «Минувшие годы» 1908, II, стр. 316—317.

59—60. В. Г. Черткову от 5 марта.

61. А. Ф. Марксу.

1899 г. Марта 7? Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Письмо это вамъ передастъ мой уважаемый знакомый Константинъ Аполинаріевичъ Бутеньевъ.¹ Я просилъ его передать вамъ статью Буланже² и переговорить о ней, равно и объ объявленіи въ нѣмецкой газетѣ.³

Я сейчасъ получилъ⁴ телеграмму и очень радъ случаю отвѣтить на нее.

Отвѣчаю я такъ: Différence dans l’étendue entre la version de mon roman paraissant dans la Niva et celle paraissant à l’étranger — Deutsche Verlaganstalt — sera⁵ insignifiante.⁶

Благодарю за исполненіе моей просьбы.

Съ совершеннымъ уваженіемъ

Левъ Толстой.

Павелъ Александровичъ Буланже.⁷ Адресъ въ Англіи: Sparrow Wick House. Mundon, Essex, England. Paul Boulanger.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по отметке адресата о времени получения письма: «8 марта 99». Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 306—307.

¹ Константин Аполлинариевич Бутенев, сын видного дипломата Аполлинария Петровича Бутенева (1787—1866) и его жены, Марии Иринеевны, рожд. гр. Хрептович. В 1899 г. получил титул и наименование: гр. Хрептович-Бутенев.

² Павел Александрович Буланже прислал через Толстого для опубликования свою корреспонденцию «Библиотека британского музея». Напечатана в «Ниве» 1899, 22, стр. 407—411, с подписью «Б-е». На письме Толстого адресатом сделана пометка: «Гонорар Буланже послан 11 марта 99». Буланже писал Толстому 28 марта н. ст. 1899 г.: «Только что, совершенно неожиданно для себя, получил гонорар от «Нивы» за статью, которую Вы переслали им. Я был очень, очень обрадован. Собственно, это первый заработок мой здесь за подобного рода работу [...] Спасибо, спасибо, спасибо Вам, дорогой, милый Лев Николаевич. Вчера мне было так тяжело, так трудно, что всё потемнело. Был ужасный разговор о дружбе, о том, что все хорошие отношения — пустяки, что всё это только до тех пор, пока необходим [...] А я верю в доброе начало, верю, что только им живы люди, а то ведь без этого — умирай. И вот сегодня просыпаюсь, и вот счастье! Ведь я же Вам не нужен, я хорошо это знаю, и если Вы похлопотали, так только потому, что это доброе начало работало в Вас и вырвалось таким образом [...] От редакции «Курьера» я, между прочим, не получал ничего до сих пор. И понять не могу, в чем дело. Может быть, они написали мне, да письмо пропало, а может быть, они раздумали потом и не хотят моих корреспонденций».

³ См. письмо № 58.

⁴ Зачеркнуто: прилагаемую

⁵ Зачеркнуто: très petite [очень маленькая]

⁶ Разница в объеме версии моего романа, появляющейся в «Ниве», и той, которая появится за границей — в издательстве «Deutsche Verlagsanstalt»— будет незначительна.

⁷ Далее рукой не Толстого.

От кого получена Толстым телеграмма, и кому он ответил, редакции неизвестно.

На это письмо Толстого Маркс опирался в своем последнем заявлении в немецкую газету «Börsenblatt für den Deutschen Buchhandel». См. письмо № 58.

* 62. Неизвестному.

1899 г. Марта 7? Москва.

Différence dans l’étendue entre la version de mon roman paraissant dans la Niva et celle paraissant à l’étranger — Deutsche Verlaganstalt — sera insignifiante.

Разница в объеме версии моего романа, появляющейся в «Ниве», и той, которая появится за границей — в издательстве «Deutsche Verlagsanstalt» — будет незначительна.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Телеграмма. Текст приведен в письме к А. Ф. Марксу от 7? марта 1899 г. Датируется по тому же письму.

Кому адресована телеграмма, редакцией не установлено. Очевидно, телеграмма была подписана, но точный текст подписи неизвестен. Комментарий см. в письме № 61.

63. А. С. Пругавину.

1899 г. Марта 10. Москва.

Дорогой Александръ Степановичъ,

Письмо это вамъ передастъ Юлія Михайловна Комарова. Эта молодая дѣвушка желаетъ работать въ дѣлѣ помощи народу. Я знаю по опыту, какъ бываетъ хорошъ, самоотверженъ и полезенъ трудъ такихъ особъ, и потому надѣюсь, что она будетъ нужна въ томъ дѣлѣ, на которое вы ее направите.

Вашъ Левъ Толстой.

10 Марта.

На конверте: Александру Степановичу Пругавину. Самара.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано в статье А. С. Пругавина «Письма и записочки Л. Н. Толстого» — «Вестник Европы» 1911, 2, стр. 279. Дата дополняется по этой статье.

Призыв Толстого о помощи пострадавшим от неурожая в Поволжье, напечатанный 4 марта 1899 г. в «Русских ведомостях», вызвал большой приток пожертвований, а также предложений личных услуг. Ю. М. Комарова была принята Пругавиным и работала на голоде в Самарской губернии. Пругавин писал: «Я должен сказать, что если вообще молодежь обоего пола, являвшаяся к нам на голод, работала прекрасно, то деятельность людей, которых направлял к нам Толстой, прямо поражала своей полной самоотверженностью и той сердечной, беззаветной любовью, которую эти люди вкладывали в дело помощи обнищавшему и голодавшему населению сел и деревень» («О Льве Толстом и о толстовцах», стр. 118—119). О личности и судьбе Ю. М. Комаровой редакция сведений не имеет.

64. В. Г. Черткову от 10 марта.

* 65. Н. А. Рустицкому.

1899 г. Марта 11. Москва.

Милостивый Государь

Николай Александровичъ,

Деньги 177 р. 22 к., собранныя и присланныя вами, я получилъ и отправилъ нынче въ Казанскую губ., гдѣ по свѣдѣніямъ, полученнымъ мною, нужда очень велика. Ваше пожертвованіе, также какъ и другія, въ количествѣ 1100 р., я переслалъ К. А. Юшкову, лицу извѣстному, уважаемому и близко стоящему къ дѣлу.¹

Принося вамъ благодарность отъ лица нуждающихся, остаюсь съ совершеннымъ уваженіемъ, готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

11 Марта 1899.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Николай Александрович Рустицкий, земский начальник второго участка Духовщинского у. Смоленской губ., посылая на голодающих 177 р. 22 коп., просил Толстого уведомить о получении пожертвования, «для сообщения знакомым, которые приняли в этом деле участие. Мне хочется передать им копии с Вашего ответа, а потому прошу не поставить в вину мне, что утруждаю Вас просьбой об ответе», — писал Рустицкий Толстому 28 февраля 1899 г.

¹ Об отправке этих денег в Казань, на имя К. А. Юшкова, есть упоминание в отчете о пожертвованиях в пользу голодающих, напечатанном в «Русских ведомостях» 1899, № 78 от 20 марта. О К. А. Юшкове см. письмо № 52.

* 66. А. Н. Гончарову.

1899 г. Марта 12? Москва.

Очень вамъ благодаренъ, любезный Александръ Николаевичъ, за присылку писемъ. Я только началъ ихъ читать — думаю, что они очень интересны и содержательны. Съ удовольствіемъ исполню всѣ выраженныя вами желанія. Я съ большимъ интересомъ прочелъ ваше письмо и вашъ разсказъ «По дорогѣ». Очень жалко, если онъ испорченъ. Если будете въ Москвѣ, очень радъ буду возобновить знакомство.

Съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

На конверте: Калуга, Вѣнская ул., Александру Николаевичу Гончарову, свой домъ.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (поступил от М. Ф. Суперанского). Датируется по почтовому штемпелю: «Москва, 13 марта 1899». Отрывок опубликован в «Каталоге выставки в память И. А. Гончарова в Симбирске», Симбирск, 1912, стр. 25.

Александр Николаевич Гончаров (1843—1907) — сын Николая Александровича (1808—1872), племянник писателя Ивана Александровича Гончарова (1812—1891). Кончил Дерптский университет, геолог, обогативший европейские музеи рядом ценных геологических находок. Занимал разные должности и закончил службу членом-оценщиком Калужского отделения крестьянского банка. В 1895—1899 гг. поместил в «Книжках недели» несколько очерков, в 1906 г. написал воспоминания об И. А. Гончарове, опубликованные в «Вестнике Европы» 1908, II. См. «Каталог выставки в память И. А. Гончарова в Симбирске», Симбирск, 1912, стр. 9 и статью М. Ф. Суперанского «Ив. Ал. Гончаров и новые материалы для его биографии» — «Вестник Европы» 1907, 2 и 1908, 11—12.

Ответ на письмо А. Н. Гончарова от 27 февраля 1899 г.: «Глубокоуважаемый Лев Николаевич. Посылаю Вам копии с писем г-жи Акимовой из Петропавловской крепости к сестре, которую поселили здесь, под надзор полиции за то, что она сестра анархистки. Пробыла она в одиночном заключении четыре года, а теперь ее ссылают в Верхоянск на десять лет. Меня поразили эти письма: в них видно как восемнадцатилетняя девчонка вырастает, мыслит и превращается в сильную, мужественную женщину, сознательно относящуюся ко всему окружающему. Она сошлась с анархистом Распутиным, от которого у нее родилась дочь, ребенка у нее отняли и переслали его сюда сестре. Распутин, вследствие болезни, не мог выдержать всего срока заключения и через год написал на имя государя прошение, в котором просил о немедленной его ссылке в Якутскую область. Его послали в Средне-Колымск, а Акимова не могла ему простить этого поступка и написала ему, что она не может быть его женой. В письмах встречается часто имя Ваня, Иван Спиридонович, Спиридоныч — это Распутин. В крепости Акимова выучилась английскому, французскому, немецкому языкам, а также прихватила и якутский. Сколько она сохранила любви к ближним, какая любовь к детям, удивительная жизнерадостность и вера в свою силу. Это та же самая женщина, которая в восемнадцать лет шла за Распутиным, приготовляла нитроглицерин и готова была на ряд убийств, проповедуя, что для общего блага, для счастия народа, можно пожертвовать несколькими сотнями голов! Одно время она сходила с ума; но взяла себя в руки, «подтянулась» и выплыла, как она выражается. Мне бы очень хотелось знать Ваше мнение, и какое произвели на Вас впечатление эти письма? Не знаю, вспомните ли Вы, а я помню до мельчайших подробностей проведенные у Вас несколько часов в Самарской губернии в Вашем участке. Это было в июне 1873 года. Я приехал к Вам, дома были Вы и графиня, дети ушли с гувернером куда-то в степь, на охоту, кажется. У Вас был в гостях башкир Мухамеджан, которого я знал уже давно, жил я у него на кумысе в 1865 году, а потом провел у него на кочевке несколько дней с англичанином Макензи Уоллес, автором книги «Russia». Вы в продолжение двух часов играли в шашки с Мухамеджаном, и он, оканчивая партию, прибавлял: «сыди, граф, в нужник», или: «теперь гуляй в нужник». «Так не говорят, —поправляли Вы его, — а нужно сказать: в Седан». Тогда это слово было в большом ходу: французы были побиты. Вот скоро будет пятнадцать лет, как я живу в Калуге, где служу в дворянском банке и разъезжаю и оцениваю дворянские гнезда, леса, луга и бывшие бобровые гоны. Пробовал заниматься литературой, но когда увидишь свое детище в печати, то, принимая во внимание, что я «мужчина седой наружности», как выражался Горбунов, делается стыдно. Пишу я в «Книжках недели»; а г-н Гайдебуров с нами, мелкими писаками, совсем не церемонится: вычеркивает, выпускает, корректура самая плохая, поэтому выходит бессмыслица. В февральской книжке «Недели» помещен мой рассказ «По дороге», который я тоже не узнал. Раньше, за август 1898 года, у меня был помещен рассказ «Последние могикане». Здешние ребята его прочли и ругали меня за то, что я не понял культурной задачи дворянства, что из прошлого я взял лишь дурное, а крепостное право имело много хороших, добрых патриархальных сторон [...] Калужане ничем не интересуются, исключая службы владыки, соборных певчих и петербургских производств. Переселение духоборов в Канаду в здешнем «обществе» не вызвало даже порицания власть имеющих, а находят, что правительство поступает очень мудро, освободив Россию от зловредного элемента. Моя жена по этому поводу ужасно кипятится, негодует и возмущается; а я давно на всё махнул рукой, сознавая ясно, что у нас всё это легко продолжится лет двести, если не больше. Правительство еще милостиво у нас поступает, терпя разных штундистов, молокан и прыгунов, а легко бы могло приказать устроить костры сжигать их, топить; мы всё перенесем и всё выстрадаем! Даже впоследствии запишем себе в истории на приход, что вот какие мы хорошие — всё испробовали и всегда молчали, не роптали, как другие. Моя дочь — большая Ваша поклонница; в прошлом году она и приемная дочь предприняли путешествие пешком в Шамардин монастырь, чтобы взглянуть на Вашу сестру, гр. Толстую. В нашем имении, при селе Покровском Перемышльского уезда, есть церковь, и молва идет, что Вы тут отдыхали. Девочки мои по этому поводу делали разыскания, но верного ничего не узнали, а только говорят, что Вы пешком ходили в Оптину пустынь и будто бы останавливались в Покровском. Прошу Вас, Лев Николаевич, по прочтении присланных писем возвратить мне их, если возможно, с Иваном Ивановичем или прислать их посылкой, а не под бандеролью. Позвольте попросить Вас прислать Вашу карточку, если возможно, с Вашей подписью; это доставит большое удовольствие всем нам, а в особенности молодому поколению. Прошу извинить за мое длинное письмо и лишние слова».

Таисия Михайловна Акимова, в замужестве Вольфсон, была членом террористического кружка И. С. Распутина, подготовлявшего покушение на царя, приуроченное к коронации 1896 г. Арестована в 1895 г., приговорена к пяти годам заключения в крепости и десяти годам ссылки в Якутскую область. Вернулась из ссылки в 1905 году. В 1910—1911 гг. кончила университет и работала врачем. См. воспоминания И. Рябкова «Как я попал на работу при нашем подпольном правительстве и что именно выполнял» — «Пролетарская революция» 1922, 3, стр. 223—224.

Иван Спиридонович Распутин еще студентом вел среди молодежи пропаганду террора, организовав боевой кружок. По обвинению в подготовке покушения на царя был арестован в 1895 г. и присужден к пяти годам заключения в крепости и десяти годам ссылки в Якутскую область. В Средне-Колымске стоял вне колонии политических ссыльных, как «подаванец». Вернулся из ссылки в 1902 г. См. книгу Г. В. Цыперовича «За полярным кругом. Десять лет ссылки в Колымске», Л. 1925.

В своем имении Бузулукского уезда Самарской губернии, в 1873 г. Толстой пробыл июнь, июль и половину августа; вернулся в Ясную поляну 22 августа. Толстой любил повторять выражение башкирца Мухамеджана: «думить надо, большой думить надо». О пребывании Толстого в Самарской губернии см. в книге H. Н. Гусева «Толстой в расцвете художественного гения», М. [1927], стр. 170—172, и в книге В. А. Жданова «Любовь в жизни Льва Толстого», I. М. 1928, стр. 181—183.

Седан — французская крепость, павшая 2 сентября 1870 г. Армия и император Наполеон III были взяты немцами в плен. Этим поражением был положен конец второй французской империи.

Иван Федорович Горбунов (1831—1895) — популярный писатель, рассказчик.

Жена А. Н. Гончарова — Елизавета Александровна Гончарова в 1920-х гг. погибла во Франции при крушении поезда. Дочь — Елизавета Александровна, в замужестве Симон, живет во Франции.

О посещении Толстым Оптиной пустыни см. в воспоминаниях С. А. Толстой «Четыре посещения гр. Льва Николаевича Толстого монастыря Оптина пустынь» — «Толстовский ежегодник 1913 года», Спб. 1914.

Иван Иванович — вероятно, И. И. Горбунов-Посадов, живший в то время в Калуге.

* 66а. Т. Л. Толстой.

1899 г. Марта 14. Москва.

Мама все очень слаба, и потому, если ты пріѣдешь, то, вѣроятно, останешься дольше, чѣмъ два дня. Пишу это для твоего соображенія.

Л. Т.

На обороте: Козловка-Засѣка, Moсковско-Курск, ж. д. Татьянѣ Львовнѣ Толстой.

Печатается по автографу, находящемуся в архиве адресата. Открытка. Датируется по почтовому штемпелю: «Москва, 14 марта 1899». Публикуется впервые.

С. А. Толстая 28 февраля захворала инфлуэнцей, осложнившейся воспалением левого легкого. Пролежала в постели восемь дней. Здоровье восстанавливалось медленно, был сильный упадок сердечной деятельности. 11 марта на симфоническом концерте С. А. Толстая упала в обморок; пробыла в постели до 8 апреля.

* 67. А. Ф. Марксу.

1899 г. Марта 15. Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю вамъ главы съ 36 по 50 и очень прошу поскорѣе прислать мнѣ ихъ исправленными въ 3-хъ экземпл[ярахъ]. Это мнѣ очень и спѣшно нужно для заграничныхъ переводовъ. Также будьте добры сообщить мнѣ распредѣленіе этихъ главъ по N-амъ Нивы.¹ Если бы вы это распредѣленіе прямо послали Черткову (Purleigh, Maldon. Essex, England, V. Tchertkoff), то вы этимъ бы очень обязали меня. Если бы вы также прямо послали Черткову одинъ изъ трехъ исправленныхъ экз[емпляровъ] тоже прямо, то это было бы очень хорошо, потому что ускорило бы дѣло. На ваши вопросы въ послѣднемъ письмѣ о причитающихся мнѣ сверхъ полученныхъ деньгахъ, равно и о новомъ сочиненіи моемъ я ничего пока опредѣленнаго вамъ отвѣтить не могу кромѣ того, что радъ буду исполнить ваше желаніе.²

Съ совершеннымъ уваженіемъ остаюсь готовый къ услугамъ

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно (в копии подпись не восстановлена). Датируется по той же копии. Публикуется впервые.

¹ Эти главы «Воскресения» помещены в следующих «Нивы»: 19 (XXXIII—XXXVII), 20 (XXXVIII—XL), 21 (XLI—XLIII), 22 (XLIV—XLIX) и 23 (L—LV).

² Письмо А. Ф. Маркса в архиве не обнаружено. Вопрос касается печатания в «Ниве» неоконченного произведения Толстого «История матери». См. письмо 56.

68. В. Г. Черткову от 15 марта.

* 69. Т. Н. Ветвиновой.

1899 г. Марта 16? Москва.

Посылаю вамъ одно письмо къ Анатол[ію] Федор[овичу] Кони. Это прекрасный человѣкъ и вліятельный, который навѣрно сдѣлаетъ, чтò можно. Другое письмо къ Мих[аилу] Александр[овичу] Стаховичу. Это тоже человѣкъ со связями, и который навѣрно захочетъ помочь вашей подругѣ. Отнесите сами письма и объясните дѣло лично.

Левъ Толстой.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Датируется по письму Ветвиновой от 15 марта 1899 г. Публикуется впервые.

Ответ на письмо Таисии Николаевны Ветвиновой, слушательницы петербургских фельдшерских курсов, от 15 марта 1899 г. (почт. шт.): «Лев Николаевич, я бы не стала беспокоить Вас, если бы самый факт, который меня заставил это сделать, не говорил за себя. Вы знаете, что ежегодно в марте несколько человек молодежи пополняют нашу тюрьму. Вот так и в этот год: врываются в комнату одной молоденькой курсистки в три часа ночи и даже не женщины, а прямо сыщики; несмотря на просьбы девушки дать ей одеться, грубо обшаривают, потом бросают платье со словами: «на, одевайся». Девушка была больна, накануне был доктор и в этот день пришел также. Его задержали, но, осмотрев, отпустили. Он сказал им: «Температура 39°, и может быть чахотка». Бред начинался вечером, и вот теперь она в тюрьме. Еще на свободе начинались у нее галлюцинации, она боялась оставаться одна. Вы можете себе представить, чтò теперь с ней. Судьба Ветровой и Костромина грозит ей, если не позаботятся окружающие. Мать ее в Сибири за 8000 тысяч верст, влиятельных знакомых нет, и вот я решила попросить Вас написать мне, к кому здесь обратиться из людей, имеющих власть, так как много было примеров, что людей и более замешанных освобождали. Желательно, чтобы ее отпустили на поруки, а в крайнем случае перевели бы в больницу [...] Убедительно прошу ответить мне на письмо, так как для меня теперь дорога каждая минута, потому что здоровье ее настолько плохо, что, опоздав с помощью, мы не спасем быть может ее и от самой смерти».

Мария Федосеевна Ветрова (1870—1897), будучи заключенной в Петропавловскую крепость по подозрению в революционной деятельности, 12 февраля 1897 г. покончила жизнь самосожжением («облила себя керосином, зажглась и на третий день умерла»). См. письма 1897 г., т. 70, письма к В. Г. Черткову того же времени, т. 88, а также следующие книги: А. С. Пругавин, «В казематах», Спб. 1909; Ф. Ф. Куделли, «Народовольцы на перепутьи», Л. 1926; «Каторга и ссылка» 1926, II, стр. 50—66.

Сергей Семенович Костромин (1864—1897), инженер-механик, за работу в Вольно-экономическом обществе 12 марта 1897 г. был арестован в Петербурге и посажен в тюрьму, в одиночную камеру. До 6 апреля допросов в жандармском управлении не было, и Костромин в нервном припадке осколком чайного блюдца разрезал себе артерии и умер от потери крови. См. сборник «Свободное слово», I, изд. Владимира Черткова, Purleigh, 1898, стр. 168—173.

Девять лет спустя, 17 декабря 1907 г. (почт. шт.), Ветвинова, обращаясь к Толстому с просьбой об облегчении участи арестованного за экспроприацию ее шестнадцатилетнего брата, писала: «Мне в 1899 году приходилось обращаться с просьбою к Вам по поводу одной больной курсистки, сидящей в тюрьме, и Вы мне дали письма от Вашего имени сходить к Кони и Стаховичу. Девушка была вырвана из тюремных условий, и это спасло ее от сумасшествия, а ее старушку мать от безутешного горя». См. письма №№ 70 и 71 и письма 1909 г., тт. 79 и 80.

* 70. А. Ф. Кони.

1899 г. Марта 16? Москва.

Дорогой Анатолій Федоровичъ,

Подательница сего будетъ просить васъ за свою подругу. Я съ своей стороны считаю излишнимъ просить васъ, зная вашу готовность дѣлать добро людямъ.¹

Благодарю васъ за интересную присылку и за пріятное знакомство.²

Дружески жму вамъ руку.

Левъ Толстой.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Датируется по письму к Ветвиновой от 16? марта 1899 г. Публикуется впервые.

Анатолий Федорович Кони (1844—1927) — судебный деятель, в то время сенатор, выдающийся оратор, писатель мемуарист, почетный академик по разряду изящной словесности. Знаком с Толстым с 1886 г. Автор «Воспоминаний о Льве Николаевиче Толстом» — «Нива. Ежемесячные литературные и популярно-научные приложения» 1908, IX; воспоминания вошли во второй том его книги «На жизненном пути».

¹ См. письмо № 69.

² Об этом сведений не имеется.

* 71. М. А. Стаховичу.

1899 г. Марта 16? Москва.

Дорогой Михаилъ Алекс[андровичъ],

Благодарю васъ очень за ваши успѣшныя хлопоты.¹ Я теперь въ нерѣшительности и не знаю, слѣдуетъ ли воспользоваться вашими предложеніями. Жду извѣстій изъ Англіи.

Письмо это вамъ передастъ особа, хлопочащая за свою подругу, жестоко пострадавшую и продолжающую² страдать отъ усердія администр[ативныхъ] и полицейск[ихъ] властей.³ Пожалуйста, помогите ей. Я знаю, что вы всегда хотите помочь, and where is a will is a way.⁴

Дружески жму вамъ руку.

Л. Толстой.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Датируется по письму к Ветвиновой от 16? марта 1899 г. Публикуется впервые.

Михаил Александрович Стахович (1861—1923) — помещик Орловской губернии, видный общественный деятель, впоследствии член 1 и 2 государственной думы и член государственного совета, близкий друг семьи Толстых; был знаком с Толстым с начала 1880-х гг. См. письма 1884 г., т. 63.

¹ Стахович изыскивал в Петербурге средства для духоборов; намечался заем у нескольких капиталистов.

² В подлиннике: продолжающая

³ См. письмо № 69.

⁴ и где есть желание, есть и возможность

72. Рубену Сайяну (Ruben Saillens).

1899 г. Марта 20. Москва.

Monsieur,

Comme je vous l’ai écrit, dans toutes les éditions russes qui se font de mes écrits, il est dit que le récit: Où est l’amour est Dieu a été emprunté à une traduction faite du Français (et qui n’est autre chose que votre récit: le Père Martin).¹ Pour ce qui est des traductions qui se font de ce récit en Amérique ou ailleur il m’est impossible de les contrôler d’autant plus qu’il y a plus de 15 que je me suis dédit de tous mes droits d’auteur pour tous mes ouvrages parus après 1881 en Russie, de même qu’à l’étranger.²

Recevez, Monsieur, l’assurance de mes sentiments distingués.

Léon Tolstoy.

20 Mars 1899.

Милостивый государь,

Как я вам писал, во всех русских изданиях моих сочинений указано, что рассказ «Где любовь, там и бог» заимствован с французского перевода (и что он есть не что иное, как ваш рассказ «Отец Мартин»).¹ Что касается переводов этого рассказа в Америке или в других странах, то мне невозможно их контролировать, тем более, что больше 15 [лет], как я отказался от всех авторских прав на все мои сочинения, появившиеся после 1881 г. в России, а также и за границей.²

Примите, милостивый государь, уверения в моих лучших чувствах.

Лев Толстой.

20 Марта 1899.

Перепечатывается из журнала «Le Monde Slave», Paris, 1928, III, стр. 252, где впервые опубликовано по автографу в статье Charles Salomon «Une Source de Tolstoï. Le père Martin de M. Robert Saillens». Автограф находится y адресата. Датируется по той же статье.

Рубен Сайян (Ruben Saillens) (p. 1855 г.) — баптистский проповедник, автор ряда рассказов, излагавшихся им устно перед общиной евангельских христиан в Марселе (Франция) и изданных отдельной книгой под заглавием «Récits et Allégories», 1888 (третье издание вышло в 1907 г.), «Coûtes du Dimanche», сборников стихотворений «A Demi Voix», «Pour Lui Seul».

Один из рассказов Сайяна, «Le Père Martin» («Отец Мартин»), напечатанный в основанном им журнале «La Feuille populaire de Marseille» 1882, декабрь, был переведен с небольшими переделками на русский язык и напечатан в периодическом листке русских последователей Редстока, «пашковцев», «Русский рабочий» 1884, I, без указания автора, под названием «Дядя Мартын». Толстой подвергнул этот перевод обработке и отдал рассказ для печати, без указания источника, под заглавием «Где любовь, там и бог» (1885). В первом издании «Посредника» напечатано без имени автора. В одном из французских переводов Сайян узнал в рассказе свой рассказ и в 1888 г. написал об этом Толстому. В ответном письме Толстой так объяснил историю рассказа (перевод с французского): «Разсказ очень мне понравился; я лишь немного изменил стиль, прибавил несколько сцен и отдал приятелю для издания без моего имени, как это было условлено между нами не только относительно «Отца Мартина», но и рассказов, написанных мною. При втором издании издатель просил позволение выставить мое имя на полученных от меня рассказах. Я дал согласие, упустив из виду, что среди рассказов, восемь из которых были мои, находится и не принадлежащий мне «Отец Мартин»; но так как он был переделан мною, издатель не усомнился поставить и на нем мое имя». Но и после этого письма, в позднейших изданиях, вероятно, по недосмотру издателей, никаких указаний на заимствование сюжета не делалось (лишь в издании Петербургского комитета грамотности, 1886 г., под заглавием «Где любовь, там и бог» вставлено: «переделка с французского Льва Толстого»). Возобновление переписки с Сайяном через десять с лишним лет вызвано новыми публикациями рассказа в английском издательстве без указания источника этого рассказа. Письмо Сайяна к Толстому 1899 г. в архиве не найдено. О переписке с Рубеном Сайяном и об истории рассказа «Где любовь, там и бог» см. письма 1888 г., т. 64; в статье А. Е. Грузинского „Источники рассказа Л. Н. Толстого «Где любовь, там и бог»“ — «Голос минувшего» 1913, 3, стр. 52—63 и в статье Charles Salomon «Une Source de Tolstoï. Le Père Martin de M. Robert Saillens». — «Le Monde Slave» 1928, III, стр. 247—283. В статье Шарля Саломона ошибочно написано: «Robert Saillens»; следует читать: «Ruben Saillens». Цитируемое письмо Толстого 1888 г. дано в переводе, помещенном в указанной статье А. Е. Грузинского.

¹ Об указании на заимствование сюжета см. выше. В письме 1888 г., имея, вероятно, в виду издание Петербургского комитета грамотности, Толстой ошибочно указал, что в этом издании вставлено: «заимствовано с английского». См. письма 1888 г., т. 64.

² Толстой отказался от авторских прав в 1891 году.

* 73. А. Д. Горемыкину (Иркутскому генерал-губернатору).

1899 г. Марта 22. Москва.

22 Марта 1899.

Ваше превосходительство

Милостивый Государь

Александръ Дмитріевичъ,

Очень обяжете меня и сдѣлаете доброе дѣло, исполнивъ мою слѣдующую покорнѣйшую просьбу: 20 Марта выѣхали изъ Батума, направляясь въ Якутскую область, жены Духоборовъ, поселенныхъ въ этой области.¹ Женщины эти съ дѣтьми ѣдутъ на свои средства до Александровской тюрьмы, гдѣ онѣ намѣрены арестоваться для слѣдованія далѣе.² Женщинъ этихъ сопровождаетъ взявшій на себя этотъ трудъ врачъ Сокольниковъ, Якутъ родомъ, получившій назначеніе на врачебный пунктъ въ Якутской области.³

Просьба моя состоитъ въ томъ, чтобы Ваше Превосходительство были такъ добры сдѣлать распоряженіе по телеграфу о томъ, чтобы Сокольниковъ былъ допущенъ слѣдовать вмѣстѣ съ женщинами, и чтобы вообще имъ оказана была помощь, столь желательная и необходимая въ ихъ жалкомъ и исключительномъ положеніи.

Съ увѣренностью въ томъ, что Ваше Превосходительство съ добрымъ чувствомъ отнесется къ моему ходатайству, съ полнымъ уваженіемъ и преданностью имѣю честь быть Вашъ покорный слуга

Левъ Толстой.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Александр Дмитриевич Горемыкин — ген. от инфантерии, с 1889 г. иркутский генерал-губернатор, командующий войсками иркутского военного округа. Письмо адресовано ему в Петербург. О духоборах, сосланных в Якутскую область, см. письмо № 74.

¹ С Кавказа через Батум выехало в Якутскую область двадцать пять женщин, пятнадцать детей от трех до пяти лет и один старик.

² Александровская каторжная тюрьма близ Иркутска. Намерение, «арестоваться» было вызвано желанием следовать до места назначения бесплатно, этапным порядком. Осуществлено оно не было; духоборы, не задерживаясь, выехали ив Иркутска на пароходе и прибыли на поселение 1 июня 1899 г. Пароходовладелица А. И. Громова предоставила им бесплатный проезд. См. письмо № 74а.

³ Врач Прокопий Нестерович Сокольников. См. письма №№ 74 и 95.

Горемыкин ответил Толстому официальным отношением от 24 марта 1899 г. № 715: «Милостивый государь граф Лев Николаевич! В исполнение желания Вашего сиятельства спешу Вас уведомить, что одновременно с этим ответом я прошу иркутского губернатора оказать содействие едущим из Батума в Якутскую область женам духоборов, дозволив сопровождать эти семейства едущему с ними доктору Сокольникову. Я просил губернатора письмом, так как телеграфное сношение не выяснило бы дела с желательной полнотой и только пришло бы с ненужной заблаговременностью. Прошу разрешить добавку, что места для поселения духоборов в Якутской области избираются из наиболее удобных для земледелия, и что местное начальство и соседи весьма участливо относятся к каждому трудящемуся поселенцу. Не могу, конечно, отрицать, что первые годы поселения на новых местах представляют для духоборов немало затруднений, а нередкие замедления в разрешениях, вследствие больших расстояний, вероятно, были иногда причиною и временных лишений. Покорнейше прошу Ваше сиятельство принять уверение в совершенном почтении и преданности». Письмо Горемыкина иркутскому губернатору опубликовано Анатолием Ильинским в «Голосе Минувшего» 1917, I, стр. 254.

* 74. Духоборам, сосланным в Якутскую область.

1899 г. Марта 24. Москва.

Друзьямъ и братьямъ, живущимъ въ Якутской области.

Письмо это передастъ вамъ Врачъ Прокопій Несторовичъ Сокольниковъ. Онъ взялъ на себя трудъ сопутствовать сестрамъ, ѣдущимъ съ Кавказа, и служить имъ дорогой. Будемъ ему благодарны за это.

Нынѣшней зимой я послалъ на нужды всѣхъ Якутскихъ братьевъ 28 января 430 р. № 768 Земскому засѣдателю Амгинскому. Получили ли вы эти пожертвованныя добрыми людьми деньги?¹ Про Канадскихъ братьевъ и про Кипрскихъ разскажетъ вамъ Прокопій Несторовичъ. О вашей же жизни я думаю такъ: Жить вамъ надо по пословицѣ: и до вѣку и до вечера. То есть работать и устраиваться такъ, какъ будто вамъ въ Якутской области жить вѣчно и вмѣстѣ съ тѣмъ быть готовыми всякую минуту къ той перемѣнѣ жизни, какую опредѣлитъ Богъ, будетъ ли эта перемѣна временная — переѣздъ въ Америку, или вѣчная — переходъ въ жизнь загробную. Съ Богомъ, исполняя Его волю, жить вездѣ хорошо, а безъ Него и противъ Его воли вездѣ дурно.²

О томъ, чтобы жизнь ваша облегчилась, и вы бы могли соединиться со всѣми братьями и съ Петромъ Васильевичемъ,³ друзья ваши не перестаютъ заботиться и сдѣлаютъ, чтò можно. А вы пока живите какъ можно лучше, т. е. какъ можно любовнѣе, безъ раздѣленія между собою и въ любви съ окружающими, и⁴ мы будемъ радоваться на васъ и поучаться отъ васъ, какъ до сихъ поръ радовались и поучались.

Братски привѣтствую всѣхъ васъ, братьевъ и сестеръ.

Левъ Толстой.

24 Марта 1899.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Поселение духоборов в Якутской области началось в 1896 г. До этого времени отказывавшиеся на призыве от воинской повинности молодые духоборы отбывали наказание в дисциплинарных батальонах. На основании высочайше утвержденного 5 августа 1896 г. постановления комитета министров они стали ссылаться на поселение в Якутскую область на восемнадцать лет. Первая партия, тридцать три человека, была отправлена 25 ноября 1896 г. из Екатериноградского дисциплинарного батальона во Владикавказскую тюрьму. 12 декабря, в ручных кандалах, партия отправилась в Сибирь через Тюмень, где зимовала, и прибыла 27 августа 1897 г. в Якутск, переправившись отсюда через с. Амгу на отведенный на р. Ноторе участок — Усть-Нотора, удаленный от жилья и дороги и очень неудобный для хлебопашества. Подвоз продовольствия был крайне затруднен. Почта доставлялась на ст. Амгинскую один раз в месяц, на Нотору доходила раз в два-три месяца. Поселились духоборы в большом, ими построенном доме. Жили преимущественно общиной, расходуя на каждого около пятнадцати рублей в месяц. Средства составлялись как из личных заработков (отхожие промыслы в город, с разрешения администрации), так и из пожертвований духоборов и посторонних лиц, преимущественно через Толстого. Сосланные надеялись на скорое возвращение из Сибири, а потому жены некоторых из них отправились вместе с духоборами в Канаду и на о. Кипр. Другие, оставшиеся в России, приехали к мужьям в Якутскую область: две женщины в январе 1899 г., в марте остальные. Прошение о переселении за границу было подано 28 декабря 1898 года. 18 мая 1899 г. был объявлен отказ. После этого жены якутских духоборов, уехавшие за границу, хлопотали о возвращении в Россию. Встретились большие затруднения, и Толстой писал об этом лично царю (см. письмо № 426). Отказывавшиеся от военной службы духоборы прибывали в Якутскую область каждый год. К 8 июля 1899 г. их было там вместе с женами и детьми 119 человек. В первое время духоборы жили общиной, но с 1899 г. община стала распадаться, и отдельные семьи вели самостоятельные хозяйства. Душевный строй сосланных духоборов со временем также очень понизился. В ссылке они пробыли до 1905 г. Разрешение на освобождение последовало 26 февраля 1905 г., телеграфное уведомление получено было в Якутске 19 марта. Духоборы переселились в Канаду. О якутских духоборах см. в журнале «Свободная мысль» 1899, 3 и 4; 1900, 1 и 2; в сборнике материалов «Духоборцы в дисциплинарном батальоне», изд. «Свободное слово», Christchurch, 1902; в книге П. И. Бирюкова «Духоборцы», изд. «Посредник», М. 1908; в журнале «Мир божий» 1899, 1, стр. 24—25 и 8, стр. 23—24; в журнале «Русское богатство» 1909, 2 и 3. (И. Бабякин, «Духоборы в Якутской ссылке»); в книге Влад. Бонч-Бруевича «Волнения в войсках и военные тюрьмы», первое изд. «Жизнь и знание», П. 1918, стр. 71—135, второе изд. «Коммунист», М. 1919, стр. 98—160; «Рассказ Васи Позднякова» в «Материалах к истории и изучению русского сектантства», вып. 3, изд. «Свободное слово», Женева, 1900 и в письмах Толстого 1896—1898 гг., тт. 69, 70 и 71.

Жены сосланных духоборов отправились с Кавказа в Якутскую область в середине марта 1899 года. 20 марта они выехали из Батума в Новороссийск. По получении этого известия, 22 марта, Толстой обратился к А. Д. Горемыкину (см. письмо № 73) с просьбой об оказании им содействия в пути. День спустя, 24 марта, Толстой лично передал письмо для духоборов врачу Прокопию Нестеровичу Сокольникову, ехавшему к месту своей службы в Якутскую область и выразившему согласие сопровождать переселенцев. 26 марта Сокольников писал Толстому с дороги: «Я сегодня в Козлове встретил партию духоборческих жен в сорок один человек (двадцать пять женщин, один старик и пятнадцать детей от трех до пяти лет). Сопровождает их околоточный надзиратель Казимир Владимирович Высоцкий, которым партия очень довольна. Он, в свою очередь, отзывается с большим восторгом об этих женщинах. Они выехали из Тифлиса 18 марта, двадцать отправились из Батума на пароходе за половинную плату. Меня встретили с доверием и при произнесении Вашего имени переспрашивали: «Дедушка прислал?.. Да, да, знаем» [...] Маршрут их через Тамбов на Пензу, Челябинск и т. д. [...] В Козлове начальник дистанции и особенно его помощник г. Фреде приняли нас очень гостеприимно. Заказали для партии теплый постный обед, а детям роздали по яблоку и сдобному калачу». Сокольников отправился вперед по прямому билету, чтобы иметь возможность заехать в Томск, организовать там помощь для переселенцев и снова встретиться с ними на ст. Тайга. Местная и столичная печать уделяла внимание этому путешествию. В «Русских ведомостях» 1899, № 113 напечатано: «9 апреля по железной дороге прибыла в Красноярск из Тифлиса партия духоборов, состоящая из двадцати шести женщин, пятнадцати детей и одного старика, едущих в Якутскую область к своим мужьям. Партия едет до Иркутска по переселенческим билетам (по пониженному тарифу), а оттуда последует на местожительства этапным порядком на казенный счет. Духоборов сопровождает, по просьбе гр. Толстого, врач Сокольников — якут, кончивший курс в московском университете и назначенный на службу в Якутск. Г. Сокольников везет с собою духоборам открытое письмо гр. Л. Н. Толстого, в котором маститый писатель советует духоборам жить в мире и согласии и трудиться. В тот же день партия выехала на Иркутск». О П. Н. Сокольникове см. письмо № 95.

¹ Усть-Нотора входила в ведение земского заседателя 2-го участка, находившегося в с. Амге. Точных сведений о том, как были переданы эти деньги, в распоряжении редакции не имеется.

² Якутские духоборы ждали ответа на свое ходатайство о переселении в Канаду. Узнав о благополучном отъезде закавказских духоборов, они не сомневались в положительном решении их дела. Отказ был неожиданным. Духобор В. Ф. Шерстобитов писал родственникам в Канаду 12 июня 1899 г.: «Когда мы услышали эту печальную весть, то у нас пробежал по спине мороз, сердце сжалось, и с глаз покатились слезы горячей струей. Эх, господи боже наш! То-то стало тяжко и досадно жить на свете в таком несчастном положении без роду и племени на чужой дальней сторонушке, нет с кем даже и душу отвести. Эх, жизнь наша горемычная! Братья наши тоже были в таком положении, но теперь они хоть немного увидят отраду, благодаря приезду жен и детей. Теперь они без сомнения будут одеты, обшиты и обмыты и будут разделять вместе и горе и радость, хотя и не имеют родных семейств. Я же несчастный, с несколькими товарищами живем как нищие сироты, отвергнутые и презренные всем миром и не имеем причала ни к какому берегу. О, любезная моя нянюшка [мать], братцы, супруга и сестрицы! Вероятно, нам больше не придется иметь личного свидания на сем веке. Впрочем, как бог благословит, может быть, по окончании срока еще увидимся, если кто будет жив, а может быть и еще срок набавят или вовсе не отпустят» («Свободная мысль» 1899, 4, стр. 10.) Обвинительный акт о В. Ф. Шерстобитове опубликован в вып. 4 «Материалов к истории и изучению русского сектантства» — «Духоборцы в дисциплинарном батальоне», изд. «Свободное слово», Christchurch, 1902, стр. 48—50.

³ Руководитель духоборов П. В. Веригин, находившийся в ссылке в с. Обдорске Тобольской губ. См. письмо № 42.

⁴ Зачеркнуто: все будетъ хорошо. Любящій братъ Левъ Толстой. 24 Марта 1899.

В ответном письме от 8 июня 1899 г. якутские духоборы писали: «Добрый друг и брат Лев Николаевич! 1 июня мы получили Ваше письмо через врача Сокольникова, сопутствовавшего с сестрами, прибывшими сюда с Кавказа того же 1 июня. Чувствительно благодарим Вас за память и любовь к нам. Как хорошо говорите относительно нашей жизни [...] Много обязаны пред вами за Ваши хлопоты и содействия к нам, недостойным рабам; по своей бедности и скудости не в силе отблагодарить Вас. Да воздаст же Вам бог своею милостию. Дай бог Вам пожить и поработать на той почве, на которой Вы работаете, и которая впоследствии принесет много плода. Кого бы не увидели, все говорят о Вас и во многом соглашаются с Вашим мнением».

75. А. Ф. Марксу.

1899 г. Марта 27. Москва.

27 Марта 99 года. Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Получилъ ваше письмо съ условіемъ и съ письмами подписчиковъ.¹ Условіе я бы предпочелъ не подписывать, и вы бы очень обязали меня, если бы не настаивали на этомъ.

Требованіе же ваше о томъ, чтобы прекратить немедленное перепечатываніе «Воскресенія», я совершенно понимаю, считаю справедливымъ и отъ всей души желалъ бы въ этомъ отношеніи удовлетворить васъ. Съ этою цѣлью прилагаю слѣдующія строки, которыя предоставляю вамъ и прошу васъ напечатать въ газетахъ.

«Перепечатываніе немедленно по ихъ выходѣ въ Нивѣ печатаемыхъ въ этомъ журналѣ главъ моего романа «Воскресеніе» я нахожу несправедливымъ по отношенію къ издателю Нивы, пріобрѣвшему отъ меня право перваго печатанія этого романа; и потому, не измѣняя заявленнаго мною отказа отъ права литературной собственности, я прошу Г-дъ издателей русскихъ газетъ и журналовъ подождать перепечатываніемъ этого романа до его окончанія, которое послѣдуетъ ..... Исполнивъ эту мою просьбу, издатели очень обяжутъ меня, избавивъ отъ непріятнаго положенія, въ которое въ противномъ случаѣ они ставятъ меня по отношенію къ издателю Нивы».

Прибавьте къ этому срокъ, когда будетъ оконченъ романъ, и такъ напечатайте.² Я увѣренъ, что это письмо произведетъ то дѣйствіе, которое вы желаете, и которое я считаю совершенно законнымъ.

Съ совершеннымъ уваженіемъ остаюсь готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

Печатается по подлиннику, хранящемуся в ИЛ. Написано и датировано рукой М. А. Маклаковой, подпись собственноручная. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по подлиннику в СПД, стр. 307—308.

Продажа права первой публикации романа «Воскресение» в пользу духоборов доставила Толстому большие неприятности. Одни упрекали его в непоследовательности, заявляя, что после отречения от авторских прав он не мог заключать денежный контракт, другие не хотели считаться с фактом предоставления издателю Марксу права первой публикации и перепечатывали роман немедленно после появления его в «Ниве». В номере одиннадцатом журнала, с которого началась публикация «Воскресения», А.Ф. Маркс объявил: «С настоящего нумера мы приступаем к печатанию романа гр. Л. Н. Толстого «Воскресение» на основании приобретенного нами у автора права первого печатания этого романа. Никому, следовательно, не разрешено печатать роман одновременно с «Нивою», за исключением некоторых заграничных изданий, которые приобрели вместе с нами это право у автора. Если же кто-нибудь приступит к одновременному с нами печатанию романа «Воскресение», то это будет контрафакцией, которую мы решили преследовать законным порядком». Маркс предполагал решение свое провести в жизнь, но удовлетворился тем обращением, которое Толстой прислал ему для опубликования. 30 марта Маркс писал Толстому: «Я получил вчера вечером Ваше письмо и спешу принести Вам самую сердечную благодарность за присланное Вами заявление, которое является актом справедливости, глубоко меня тронувшим. Я глубоко убежден, что Ваше заявление произведет то действие, которое Вы признаете законным, и от души рад, что оно будет достигнуто мирными средствами. Заявление я сегодня же рассылаю для напечатания в наиболее распространенные газеты».

¹ Письма подписчиков с протестом против появления «Воскресения» в других периодических органах печати ранее окончания публикации романа «Воскресение» в «Ниве».

² Вставлено Марксом: «приблизительно в июле месяце этого года» и подпись: «Лев Толстой». См. письмо № 76.

76. В редакции газет.

1899 г. Марта 27. Москва.

Перепечатываніе немедленно по ихъ выходѣ въ «Нивѣ» печатаемыхъ въ этомъ журналѣ главъ моего романа «Воскресеніе» я нахожу несправедливымъ по отношенію къ издателю Нивы, пріобрѣвшему отъ меня право перваго печатанія этого романа; и потому, не измѣняя заявленнаго мною отказа отъ права литературной собственности, я прошу гг. издателей русскихъ газетъ и журналовъ подождать перепечатываніемъ этого романа до его окончанія, которое послѣдуетъ приблизительно въ іюлѣ мѣсяцѣ этого года. Исполнивъ эту мою просьбу, издатели очень обяжутъ меня, избавивъ отъ непріятнаго положенія, въ которое въ противномъ случаѣ они ставятъ меня по отношенію къ издателю «Нивы».

Левъ Толстой.

Перепечатывается из циркулярного письма редакции «Нивы», где впервые опубликовано [Спб. 1899]. Датируется по письму к А. Ф. Марксу от 27 марта 1899 г.

Написано по просьбе А. Ф. Маркса (см. письмо № 75). Маркс размножил письмо и разослал его по редакциям московских и петербургских газет. Было напечатано 2 апреля 1899 г. в газетах «Русские ведомости», «Русское слово» и др.

77. В. Г. Черткову от 29 марта.

* 78. Е. С. Лалаевой [?]

1899 г. Марта 30. Москва.

Сколько мнѣ извѣстно, нужда очень сильная въ Казанской, Вятской и Самарской губ. Въ Самарской губерніи есть А. С. Пругавинъ, къ которому можно обратиться.

Адресъ его: Самара, А. С. Пругавину. Самой ѣхать на мѣсто лучше всего. Помоги вамъ Богъ.

Л. Толстой.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно Датируется по отметке О. К. Толстой на конверте письма адресата. Публикуется впервые.

Возможно, что письмо адресовано Евдокии Сергеевне Лалаевой (Серпухов, фабрика Мараевой, больница), писавшей Толстому 11 марта 1899 г.: «Простите, что беспокою Вас своей покорнейшей просьбой. Обращаюсь к Вам, зная Вашу простоту и доброе сердце. Средствами не обладаю, а хочется помочь людям. Если в местностях, пораженных голодом и болезнями, требуются рабочие руки, будьте добры указать, к кому обратиться предложить свои услуги в качестве фельдшерицы или сестры милосердия». На конверте пометка Толстого: «Къ Пругавину». Пометка О. К. Толстой: «Отв. 30 марта 99».

79. К. П. Злинченко.

1899 г. Март? Москва.

Радуюсь. Совѣты и письма Пругавину и Юшкову¹ ждите.

Вашъ Л. Толстой.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Телеграмма. Подлинник утрачен. Датируется предположительно, по содержанию. Впервые опубликовано в статье К. П. Злинченко «О М. О. Меньшикове и Л. Н. Толстом» — «Южное обозрение» 1904, № 2422 от 27 февраля.

Телеграфный ответ на предложение Кирилла Павловича Злинченко принять участие в помощи голодающим в Самарской или Казанской губерниях. Злинченко уехал на месяц с места ссылки (Астрахань) и организовал пункт помощи голодающим в Буинском у. Симбирской губ. Рекомендательные письма к А. С. Пругавину и К. А. Юшкову были Толстым из осторожности высланы в Астрахань на имя доктора Ардальона Васильевича Першина. Письма эти были переданы по назначению. Содержание их редакции неизвестно. О К. П. Злинченко см. письмо 5.

¹ Об А. С. Пругавине и К. А. Юшкове см. письмо № 52.

80. А. С. Пругавину.

1899 г. Март? Москва.

Дорогой Александръ Степановичъ,

Письмо это передастъ вамъ Любовь Матвѣевна Лепаринская, фельдшерица, очень хорошо и съ самой хорошей стороны мнѣ извѣстная. Трудолюбивая, умная, пріятная въ жизни. Она хочетъ служить больнымъ въ вашей губерніи. Направьте ее, гдѣ нужны хорошіе люди.

Любящій васъ Левъ Толстой.

На конверте: Александру Степановичу Пругавину.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется предположительно: в этом месяце, после опубликования призыва Толстого, был наибольший наплыв желавших личным трудом оказать помощь голодающим (см. письма №№ 57 и 63). Впервые опубликовано в статье А. С. Пругавина «Письма и записочки Л. Н. Толстого» — «Вестник Европы» 1911, 2, стр. 280.

О работе на голоде Л. М. Лепаринской есть упоминание в книге А. С. Пругавина «Голодающее крестьянство», М. 1906, стр. 204—205. О личности и судьбе Лепаринской редакция сведений не имеет.

81. В редакцию журнала «Русская мысль».

1899 г. Марта конец — апреля начало? Москва.

Авторъ этой статьи уже давно тщетно пытался обратить вниманіе общества и правительства на неогражденность у насъ людей отъ возможности заключенія ихъ въ домъ для умалишенныхъ и на тѣ злоупотребленія, которыя совершаются въ этихъ домахъ. Предлагаемой статьей, я думаю, достигнется та цѣль, которой авторъ добивается. Факты, изложенные въ этой статьѣ, такъ ужасны, и изложеніе носитъ на себѣ такой несомнѣнный отпечатокъ правдивости, что и общество и правительство должны будутъ принять мѣры къ тому, чтобы такіе ужасные факты не могли повторяться.

Левъ Толстой.

Перепечатывается из журнала «Русская мысль» 1899, IV, стр. 129. Местонахождение подлинника неизвестно. Датируется по письму Мокшанцева от 23 марта 1899 г. и в соответствии с публикацией письма в апрельской книге журнала.

Письмо является рекомендацией статьи А. М. «К психиатрическому вопросу», напечатанной вместе с этим письмом в журнале «Русская мысль» 1899, IV, стр. 129—140. Автор статьи — саратовский житель, доктор медицины Алексей Егорович Мокшанцев. В 1898 г. Мокшанцев обратился к Толстому с просьбой содействовать напечатанию этой статьи. Тогда же Толстой писал кн. Э. Э. Ухтомскому, предлагая статью для «С.-Петербургских ведомостей» (см. письма 1898 г., т. 71). Статья в газете напечатана не была, и Толстой направил ее в редакцию «Русской мысли». Первоначально Мокшанцев предполагал выступить в печати под полной фамилией, но в письме от 23 марта 1899 г. он известил Толстого о своем намерении скрыться под инициалами, так как иначе было бы ясно, что в статье речь идет о саратовской лечебнице, в которой Мокшанцев около года находился в качестве больного; в своей статье он поместил несколько личных воспоминаний, компрометировавших администрацию. В ГТМ имеется черновик рекомендательного письма, почти не отличающийся от напечатанного; в нем названа полностью фамилия Мокшанцева. Очевидно, после его письма, Толстой изменил текст рекомендации. Публикация статьи вызвала большой шум. В печати потребовали раскрытия инициалов автора и расследования сообщенных им фактов. Мнения разделились: одни высказывали предположение, что автор — душевно больной, другие разделяли ту точку зрения, что Мокшанцев достаточно объективно и, разумеется, как душевно нормальный человек, затронул эти вопросы. Дело разбиралось в комиссиях, и в течение нескольких лет саратовское общество было взволновано возникшим «психиатрическим процессом». Лично Мокшанцев был очень обеспокоен поднявшейся полемикой. Ему казалась вполне реальной возможность быть снова помещенным в лечебницу, и он на время выехал из пределов Саратовской губернии. О ходе дела Мокшанцев подробно сообщал Толстому, присылая ему вырезки из газет. Об отношении Толстого к этому эпизоду можно судить по письмам к нему Мокшанцева. В одном из них (17 февраля 1903 г.) доктор, упрекая, напомнил, что Толстой еще весной 1899 г., при их личном свидании, усумнился в правдивости фактов, сообщенных в статье «К психиатрическому вопросу». В том же письме Мокшанцев напомнил якобы высказанное Толстым гласному саратовского земства гр. А. А. Уварову сожаление, что он вмешался в это дело. Полемике о докторе Мокшанцеве, кроме местной газеты «Саратовский листок», уделяла внимание столичная пресса: «Новое время» 1899, № 8309; «Новости» 1899, №№ 109, 114; «Врач» 1899, №№ 17, 18. О д-ре А. Е. Мокшанцеве см. письма 1898 г., т. 71.

¹ В журнале письмо напечатано без всякого обращения, с таким заявлением редакции: «Нам эта статья [«К психиатрическому вопросу»] передана Л. Н. Толстым со следующим письмом».

82. В редакции иностранных газет.

1899 г. Апреля 3. Москва.

Симъ удостовѣряю, что изданіе моего романа «Воскресеніе», въ настоящее время выпускаемое въ Англіи по-русски В. Чертковымъ, печатается по самой полной, неискаженной цензурой и окончательно исправленной мною версіи, которую я ему доставляю для этой цѣли, равно какъ и для изданія въ переводахъ на различныхъ языкахъ. При этомъ, во избѣжаніе всякихъ могущихъ возникнуть недоразумѣній, считаю необходимымъ прибавить, что другъ мой В. Чертковъ безъ всякой личной для себя выгоды и единственно изъ желанія содѣйствовать распространенію моихъ писаній въ самомъ вѣрномъ неискаженномъ ихъ виде любезно взялъ на себя посредничество между мною и тѣми заграничными издателями, которые желаютъ пользоваться вѣрнѣйшими подлинниками для выпуска перваго изданія моихъ писаній. Поэтому прошу смотрѣть на В. Черткова какъ на непосредственнаго моего уполномоченнаго въ этомъ дѣлѣ, пользующегося моимъ полнымъ довѣріемъ, и относиться ко всякимъ относящимся къ этому дѣлу его заявленіямъ и объясненіямъ какъ къ безусловно достовѣрнымъ и точнымъ.

Левъ Толстой.

Москва, 3 апрѣля 1899 г.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Впервые опубликовано в 1899 г. во многих иностранных газетах.

Заявление было составлено В. Г. Чертковым и подписано Толстым. Вызвано оно теми осложнениями, которые возникли в связи с заявлением А. Ф. Маркса в иностранной прессе (см. письмо № 58). В. Г. Чертков писал Толстому 13 апреля н. ст. 1899 г.: «Я никаких заявлений и писем по своей инициативе в газеты не писал о том, что моя версия романа будет самая полная. Но когда другие переводчики и издатели немецкие стали заявлять в газетах, чтò их перевод, взятый из «Нивы», будет самый точный и полный, и когда немецкий издатель моей версии попросил меня печатно заявить то, чтò ему было мною сообщено частным образом при приобретении им у меня моей версии, а именно, что она единственная полная, а в «Ниве» сокращена цензурой, и когда он мне сообщил, что в противном случае он не может не считать себя подведенным в этом деле, то я счел себя нравственно обязанным исполнить его просьбу, тем более, что такое мое заявление в заграничной печати не могло нисколько повредить русскому изданию Маркса и могло только повредить каким-либо его сделкам с заграничными издателями переводов из «Нивы», между тем как он обязался нам не высылать за границу корректур для перевода. Оказалось именно последнее, что пострадало от моего заявления не издание «Нивы», а то немецкое параллельное издание перевода из «Нивы», которое хотели выдать за единственное верное и полное в ущерб действительно единственному полному того издателя, который приобрел право у меня. Очевидно также из прилагаемых писем Маркса в немецкие газеты, что он был заинтересован в этом обмане, который тем более необходимо было разоблачить, чтобы отстоять вполне, наоборот, нравственно законные интересы обратившегося за моим заступничеством издателя моей версии. Теперь я получаю от различных издателей из разных стран (в том числе и от английских), с которыми я нахожусь в постоянных сношениях по изданию ваших писаний, недоумевающие письма с вырезками прилагаемого второго письма Маркса в немецкие газеты, в котором он подтверждает свой обман, ссылаясь на письма и телеграммы, полученные им от вас, и утверждая, что вы сами довольны и одобряете цензурные измышления и выпуски, что моя версия не есть самая верная, окончательно вами одобренная, и что ни я, ни мои переводчики и издатели не пользуются вашим доверием в моем посредничестве и их сотрудничестве в этом деле. Если бы дело касалось лично меня только, то я не считал бы нужным даже отвечать на всё это сплетение лжи, принимающее характер самого грубого шантажа, но, как посредствующий агент между вами и многими переводчиками и издателями ваших писаний в разных странах, я не могу это оставить без опровержения и вместе с тем продолжать вести все дело издания за границей ваших писаний. Здесь, во всех странах, так принято, что если печатные заявления, подобно этому письму Маркса обо мне, оставляются без возражения, то значит опровергнуть их нет возможности, и они справедливы. Бросить мое участие в издании верных версий ваших писаний я, скажу вам откровенно, не хотел бы; и это не только по моим личным чувствам (я действительно привязался душой к этому делу, которое веду, как умею, вот уже, кажется, более пятнадцати лет, и дело это связывает меня внешним, земным образом с вами и вашими писаниями, к чему я также сердцем привык), но кроме того, и главное, я чувствую и вижу, что если не будет лица, которое будет получать от вас, хранить, издавать за границей по-русски и передавать иностранным издателям верные, полные и окончательно вами исправленные версии ваших писаний, получаемых ими непосредственно от вас, то очень скоро эти верные версии пропадут для человечества и будут заменены исковерканными русскою цензурою и иностранными издателями (ради «приличия» и выигрыша места) версиями. Ведь полная коллекция всех ваших писаний последнего периода в полной, самой точной редакции имеется на свете у одного только меня по той простой причине, что никто на свете так не дорожит каждой вашей строчкой и так свято не хранил всё написанное вами, как я. А теперь в особенности, живя за границей, вне опасности русских обысков и секвестраций, мне кажется, что я тем более самое уместное лицо для ведения этого дела, и, в интересах всех интересующихся теперь и в будущем вашими писаниями, я хотел бы продолжать его вести. Но для этого было бы необходимо реабилитировать ваше доверие ко мне в этом отношении в глазах всех издателей и переводчиков, с которыми я имею дела, так как для того, чтобы продолжать пользоваться их доверием, необходимо, чтобы они знали, что я пользуюсь вашим, и что утверждения (печатные) Маркса, что я не пользуюсь вашим доверием, и что списки мои не самые верные — ошибочно. Для этого же необходимо, чтобы вы меня снабдили маленькою доверенностью, подписанною теперешним числом. Я составил таковую, которую и прилагаю. В ней я нарочно, чтобы избежать всяких неприятностей для вас со стороны Маркса и сохранить должное достоинство наше по отношению к нему, избежал всякой полемики с ним и обошел полным молчанием все его клеветы. То, чтò сказано в этой доверенности, есть, притом, как мне кажется, не более как самая точная правда, которая должна рассеять всякую распускаемую по этому делу ложь всеми теми (а их много и будет еще больше), которые хотят эксплоатировать недобросовестно ваши писания. Так вот, if you see your way to do so [если вы находите возможным сделать это], подпишите это заявление, проставьте город и число и пришлите его мне. Я же в своих объяснениях по поводу ваших писаний, если придется их давать печатно (чего буду всегда избегать до последней крайности), буду, как вы знаете, говорить одну только правду и прилагая ту осторожность и тот такт, на которые я только способен». О неприятностях с переводами сообщали Толстому и посторонние корреспонденты. Владимир Чумиков, предпринявший в Лейпциге перевод статьи «Что такое искусство?», по этому поводу писал Толстому 18 апреля 1899 г.: «Я не считаю справедливым скрыть от Вас, что в настоящий именно момент в этом отношении могут представиться некоторые серьезные затруднения вследствие до сих пор еще не разъясненного инцидента с переводом вашего последнего сочинения «Воскресение». Инцидент этот до крайности взбудоражил и удивил корректных немцев. Не знаю, известны ли Вам подробности этого дела, но позволяю себе на всякий случай изложить вкратце его историю. Берлинский издатель Fontane, приобретя за значительную сумму от г. Черткова рукопись Вашего романа, анонсировал заказанный им перевод, как «авторизованный». Но так как из весьма многих, заслуживающих доверия, источников известно, что Вы не раз объявляли, что авторизации на перевод Ваших сочинений принципиально не даете, то на Fontane со всех сторон посыпались печатные упреки и подозрения в обмане (г. Маркс, например, представил в редакцию издательского журнала [sic!] Вашу депешу, в которой Вы будто бы отказываетесь от всякого сообщничества с Fontane). Тогда Fontane [...] представил подлинный контракт, заключенный им с лицами, действовавшими от Вашего имени и по Вашему поручению, из которого явствует, что он действительно купил «авторизацию». Теперь общественное мнение окончательно растерялось и не знает, кому верить, кто прав и кто виноват [...] и для меня самого инцидент этот остался не без последствий. Слышав много раз, что Вы потому именно не даете авторизации, чтобы предоставить возможно большему количеству перевод и издание Ваших сочинений, я сам принялся за перевод «Воскресения», полагая, что действую совершенно «in Ihren Sinne» [«в Вашем духе»], теперь же меня обвиняют в эксплоатации чужой собственности. Вот почему я и осмелился обеспокоить Вас недавно телеграммою, на которую Вы соблаговолили ответить мне, чтобы я обратился к г. Бирюкову в Женеве. Мне важно было только знать, имеете ли Вы что-нибудь против того, чтобы другие, а в том числе и я, переводили Ваш роман или нет. Не знаю, может ли мне на это ответить г. Бирюков, но, согласно Вашему любезному указанию, я обратился к нему [...] Я знаю, что Ваше имя стоит выше всяких споров и всякого шума. Но та пыль, которую подняли здесь или по недоразумению или по неловкости некоторые люди, способна подорвать, так сказать, «коммерческий кредит» всей русской литературы, вот почему я и решился обратить на всё это Ваше просвещенное внимание». Текст телеграммы Толстого к В. Чумикову редакции неизвестен.

Возвращая подписанный текст, Толстой писал В. Г. Черткову 5 апреля 1899 г.: «Не могу вам выразить, милый друг В. Г., как мне больно, что я, всё-таки я во всех смыслах, был причиной тех отвратительных неприятностей, которые вам пришлось перенести. Пожалуйста, не сердитесь на меня. Удостоверение, которое посылаю, видно, что составлено вами, — так оно умеренно и достойно деликатно. Утешаюсь только тем, что это пройдет и забудется». См. т. 88.

83. В. Г. Черткову от 5 апреля.

84. E. Н. Депрейс.

1899 г. Апреля 6. Москва.

Дорогая Катерина Николаевна,

Очень радъ былъ получить отъ Васъ письмо и радъ бы былъ исполнить ваше желаніе и прислать вамъ деньги, но, стараясь наилучшимъ образомъ исполнить желаніе жертвователей, обратился къ К. А. Юшкову,¹ прося его распредѣлить деньги на самыя нуждающіяся мѣстности. Обратитесь къ нему и простите меня за то, что я не прямо исполнилъ ваше желаніе. Всегда съ большимъ удовольствіемъ вспоминаю о вашей семьѣ и о васъ.

Дружески жму вамъ руку и остаюсь готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

6 Апрѣля 1899.

На конверте: Казанской губ. Красный Яръ. Екатеринѣ Николаевнѣ Депрейсъ.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано по фотокопии с автографа в статье К. С. Шохор-Троцкого «Казанские знакомства Толстого», помещенной в сборнике «Великой памяти Л. Н. Толстого Казанский университет. 1828—1928», Казань, 1928, стр. 105. Небольшой отрывок помещен в комментарии к «Дневнику молодости», I. М. 1917, стр. 214.

Екатерина Николаевна Депрейс (р. 13 июня 1832 г., ум. 28 декабря 1909 г.) — дочь казанского помещика Николая Исаевича Депрейс (1788—1854) и Наталии Порфирьевны, рожд. Молоствовой (1806—1870), автор стихотворений, вышедших отдельной книгой под заглавием «Стихотворения Екатерины Николаевны Депрейс», М. 1905. С семьей Депрейс Толстой был знаком с юношеских лет, со времени своего пребывания в Казани. О Депрейс см. в воспоминаниях Марии Ватаци «Быль минувшего» — «Исторический вестник» 1913, 5 и в упомянутой статье К. С. Шохор-Троцкого, стр. 101—105.

Ответ на письмо Депрейс от 26 марта 1899 г.: «Мы с вами старые знакомые, Лев Николаевич, хотя вы, может быть, меня и не помните. Я была очень застенчива в молодости, больше слушала, чем разговаривала, и всегда пряталась за кузин Молоствовых, с которыми была неразлучна. Родители мои были близки с Юшковыми. С вашей сестрой, Марьей Николаевной, мы часто виделись и очень обрадовались друг другу, встретившись в 1892 г. у В. Н. Краснокутской. Мне помнится, что вы были в Казани весной 1851 г., участвовали во многих прогулках, устраиваемых Екатериной Дмитриевной Загоскиной, и прямо с бала в доме отца моего, Николая Исаевича Депрейс, бала, длившегося до восхода солнца, 10 мая уехали вместе с Оголиным в Пановку и оттуда на Кавказ. С тех пор вы, кажется, и не были в Казани».

Кузины Молоствовы — Елизавета Модестовна (1831—1852) и Зинаида Модестовна (1828—1897) Молоствовы. Зинаида Модестовна — увлечение молодости Толстого. См. об этом в книге В. А. Жданова «Любовь в жизни Льва Толстого», I. М. 1928, гл. II и в упомянутой статье К. С. Шохор-Троцкого, стр. 110—123.

Юшковы — тетка Толстого, Пелагея Ильинишна (1801—1875) и ее муж, Владимир Иванович (1789—1869).

Варвара Николаевна Краснокутская — дочь Е. Д. Загоскиной.

Екатерина Дмитриевна Загоскина (1807—1885) — начальница казанского женского Родионовского института для благородных девиц.

Александр Степанович Оголин — знакомый Толстого по Казани.

Паново — имение В. И. Юшкова. Об этом отъезде см. в указанных воспоминаниях М. П. Ватаци, стр. 431 и в статье К. С. Шохор-Троцкого.

¹ Константин Александрович Юшков. См. о нем письмо № 52.

* 85. В редакции иностранных газет.

1899 г. Апреля 13/25. Москва.

In view of the mutilation which my novel «Resurrection» has undergone at the hands of the Editor of the «Cosmopolitan» in which its publication has been begun, this being utterly contrary to my clearly expressed desire conveyed to the Editor by my friend V. Tchertkoff through whom the MS was delivered, I find myself compelled to disown the authorship of the work as it has appeared on the pages of the «Cosmopolitan».

Leo Tolstoy.

25 April 99 Moscow.

В виду искажения, которому подвергся мой роман «Воскресение» в руках редактора «Cosmopolitan», где началось печатание его, и так как это совершенно противоречит моему ясно выраженному желанию, сообщенному редактору другом моим В. Чертковым, я вынужден лишить моей авторизации издание этого произведения в том виде, в каком оно появилось на страницах «Cosmopolitan».

Лев Толстой.

25 Апреля 99. Москва.

Печатается по подлиннику, хранящемуся в AЧ. Написано и датировано рукой Т. Л. Толстой, подпись собственноручная. Дата Толстого нового стиля. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Текст этого заявления был прислан Толстому В. Г. Чертковым. Право первой публикации «Воскресения» на английском языке в Америке В. Г. Чертков предоставил журналу «The Cosmopolitan Magazine». Несмотря на принятое обязательство строго придерживаться оригинала, издатель в угоду буржуазной морали допустил ряд переделок и вставок. Так, например, найдя неприличной сцену соблазнения Катюши, он переделал ее, сочинив новую обстановку всего эпизода. Получив этот номер журнала, Чертков телеграфно порвал контракт, вернув чек на полученный задаток. Издатель оправдывался, угрожал судом и не желал подчиниться запрещению, так как оно исходило не от автора. Заявление Толстого приостановило дальнейшую публикацию «Воскресения» в этом журнале. В. Г. Чертков не помнит, было ли заявление напечатано в газетах, или он ограничился отсылкой письма издателю. Впоследствии журнал выпустил «Воскресение» отдельной книгой с теми же искажениями. После разрыва контракта с «Cosmopolitan» В. Г. Чертков, при содействии Эрнеста Кросби, передал право первой публикации американскому издательству «Dodd, Mead & С°». Толстой писал В. Г. Черткову 13 апреля: «Посылаю вам, дорогой друг, подписанное письмо в Американские газеты; только, признаюсь, лучше бы было, если бы можно было обойтись без него. Так неприятно ссориться, кого-то — кого я и не знаю — обижать. Да и можно ли в газетах добиться и высказать правду. В этом мире всегда более наглый и бессовестный aura le dernier mot [будет иметь последнее слово]. Как бы не было так и здесь. То же, что вы возвратили чек и остановили печатание, очень хорошо». 5 мая ему же: «С американским издателем делайте, как находите нужным. Я лично не запретил бы. В будущем нельзя же запретить». См. письма №№ 107, 128 и 146.

86—87. В. Г. Черткову от 13 и 21 апреля.

* 88. В редакцию газеты «New York World». Черновое.

1899 г. Январь — апрель? Москва.

My answer to your question is that peace can never be attained by conferences and can be resolved by men who do not talk only, but who themselves go to war.

This question was resolved nearly 1900 years ago by the teaching of Christ, how it was meant by him and not how it was perverted by the churches.

All the conferences can be resumed in one sentence: all men are sons of God and brothers and therefore must and ought to love and not to kill each other. Excuse my rudeness, all those conferences excite in me a very strong feeling of disgust for the hypocrisy which is so manifest in them.

Мой ответ на ваш вопрос тот, что мир никогда не может быть достигнут конференциями <на которых люди, сами не идущие на войну>, и может быть решен <только> людьми, которые не только болтают, но которые <принуждены сражаться> сами идут на войну.

Этот вопрос был разрешен 1900 лет тому назад учением Христа так, как оно им понималось, а не так, как оно было искажено церквами.

Все конференции могут быть выражены одним изречением: все люди сыны Божьи <и каждый человек должен любить ближнего, а не убивать его> и братья и потому должны любить, а не убивать друг друга. Извините мою резкость, но все эти конференции вызывают во мне сильное чувство отвращения за лицемерие, столь в них явное.

New York, «New York World».

2 3 4 5 6 7

The peace question for Christians was fully

8 9 10 11 12 13 14 15

resolved 1900 years ago, Mathew five 43, 44. .

16 17 18 19 20 21 22 23 24

Hagues peace conference is only a disgusting manifestation of

25 26

Christian hypocrisy.

Нью Иорк, «New York World».

Мирный вопрос <конференции> для христиан был полностью разрешен 1900 лет тому назад, Матфей, пять, 43, 44. <Извините мою резкость, но я не могу сдержать моего отвращения к христианскому лицемерию>. Гаагская мирная конференция есть только отвратительное проявление христианского лицемерия.

Печатается по подлинникам, хранящимся в ГТМ. Черновики телеграммы, написанные рукой A. Л. Толстой с собственноручными поправками. Имеется четыре варианта, из которых печатаются первый и последний. В последнем не все зачеркнутые слова воспроизведены. Основание датировки см. ниже. Была ли отправлена телеграмма и в какой редакции, неизвестно. Публикуется впервые.

В архиве Толстого ни письмо, ни телеграмма газеты «New York World» не обнаружены. Очевидно, газета обратилась к Толстому с телеграфным запросом об его отношении к Гаагской мирной конференции. Ответ Толстого был написан до начала заседаний конференции, до 6 мая 1899 г., что доказывается следующими словами во втором, не публикуемом, варианте: «The question wich will be debated by the conference» [«вопрос, который будет обсуждаться конференцией»], а потому телеграмма датируется: январь — апрель? 1899 г. Телеграмма газеты прислана с оплаченным ответом: в последнем варианте рукой Толстого сделан подсчет слов. Об отношении Толстого к Гаагской конференции см. письмо № 3.

89. А. С. Пругавину.

1899 г. Мая 1. Москва.

Дорогой Александръ Степановичъ,

Посылаю вамъ одну тысячу рублей изъ жертвуемыхъ черезъ меня для нуждающихся и прошу васъ передать ихъ въ наиболѣе нуждающіяся мѣстности и наиболѣе практическія руки. Очень благодарю васъ и вашихъ сотоварищей за выраженныя мнѣ чувства, кот[орыхъ] я не заслуживаю, къ сожалѣнію.

Любящій васъ

Л. Толстой.

1 Мая.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Дата дополняется по почтовому штемпелю: «Москва, 2 мая 1899». Впервые опубликовано в статье А. С. Пругавина «Письма и записочки Л. Н. Толстого» — «Вестник Европы» 1911, 2, стр. 278.

Толстой направлял через А. С. Пругавина пожертвования в пользу голодающих Самарской губ. (см. письмо № 57). После его призыва, опубликованного 4 марта в «Русских ведомостях», приток пожертвований непосредственно в Самару и в распоряжение Толстого значительно увеличился. В марте Толстой переслал Пругавину 3101 р., в апреле бывший проездом в Самаре А. Л. Толстой передал Пругавину два банковских перевода на 2200 руб. Тронутые вниманием Толстого члены Самарского частного кружка отправили ему адрес следующего содержания: «Глубокоуважаемый Лев Николаевич, члены Комитета Самарского частного кружка, душевно тронутые доверием и сочувствием, оказанными Вами к их деятельности, спешат принести искреннюю признательность за присылку трех тысяч ста одного рубля на нужды голодающих крестьян Самарской губернии. Помощь, оказанная Вами крестьянскому населению Самарской губернии в тяжелую и трудную для него минуту, является новым доказательством Вашей всегдашней и чуткой отзывчивости на народное горе. Оказывая, благодаря своему гениальному художественному дару, могучее влияние не только на русское общество, но и на всё современное культурное человечество, Вы тем не менее никогда не довольствовались одной чисто литературной деятельностью, но всегда стремились принимать личное и непосредственное участие в практической работе на пользу обездоленной народной массы, удовлетворяя ее духовные и материальные запросы и нужды. Каждое народное бедствие и, в частности, каждое бедствие Самарской губернии всегда неизменно находили и находят до сих пор горячий, сердечный отклик в Вашей душе [...] И теперь, когда состояние Вашего здоровья лишает Вас возможности лично отправиться на места нужды для оказания помощи населению, снова переживающему и голод и болезни, Вы тем не менее не перестаете делать со своей стороны всё для того, чтобы воодушевить общество на борьбу с тяжелым бедствием, вновь посетившим народ, чтобы привлечь силы и средства для этой борьбы. И Ваше искреннее, идущее прямо из сердца, слово воспламеняет людей молодых и старых и побуждает их итти на помощь народу, забывая все те лишения и опасности, которые неминуемо ждут их в глухих селах и деревнях, пораженных безысходной нуждой, голодом, цынгой и тифом. Мы верим, что память о Вашей непосредственной деятельности на пользу народа будет так же бессмертна, как бессмертен Ваш гений, как бессмертны Ваши произведения, составляющие славу и гордость России» (опубликовано в апреле 1899 г. в столичных и провинциальных газетах). Благодарность Толстого относится к этому адресу.

90. А. Ф. Марксу.

1899 г. Мая 3—4? Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю вамъ съ кондукторомъ 44 гл[аву], кот[орую] можно печатать, и главы съ 45 по 52 включительно, которыя, приказавъ исправить, прошу прислать еще мнѣ. Очень сожалѣю, что доставляю вамъ столько хлопотъ, но не могу иначе. Это самыя для меня трудныя и важныя мѣста. Дальнѣйшее пойдетъ безъ задержки.

Съ совершеннымъ почтеніемъ

Левъ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по отметке адресата о времени получения письма: «5 мая 99» и в соответствии с открытым письмом от 4 мая 1899 г. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 308.

91. А. Ф. Марксу.

1899 г. Мая 4. Москва.

Съ курьерскимъ поѣздомъ 4 Мая посылаю съ багажнымъ кондукторомъ Финогеевымъ пакетъ съ корректурами.

Левъ Толстой.

На обороте: Петербургъ. Редакція Нивы. А. Ф. Марксу.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Открытка. Датируется по почтовому штемпелю: «С.-Петербург, 5 мая 1899». Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 308.

92—94. В. Г. Черткову от 5 мая.

* 95. П. Н. Сокольникову.

1899 г. Мая 7. Москва.

Очень благодарю васъ за письмо, кот[орое] вы мнѣ написали черезъ Г. Стрѣлкову,¹ и благодарилъ бы васъ за все то, чтò вы сдѣлали для Духоборовъ, если бы не зналъ, что въ такихъ дѣлахъ благодарность излишня. Пожалуйста, не переставайте извѣщать меня и черезъ меня еще многихъ интересующихся о томъ, чтò дѣлается среди нашихъ друзей. Сообщите имъ, если можете, что я получилъ отъ Карскихъ Духоборовъ 1000 р., назначенныхъ для помощи тѣмъ, кот[орымъ] будетъ разрѣшено уѣхать въ Канаду. О разрѣшеніи этомъ я хлопоталъ, но до сихъ поръ безъ успѣха.² Надѣюсь, однако, что обстоятельства измѣнятся. И тогда я возобновлю свое ходатайство, если буду живъ, какъ объ Якутскихъ сосланныхъ, такъ и о П. Веригинѣ,³ котораго присутствіе такъ бы желательно было теперь въ Канадѣ. Послѣдняя партія Духоборъ Карскихъ и 50 елисаветпольскихъ — всѣхъ 2200 человѣкъ — отплыла недѣли двѣ тому назадъ. Я имѣлъ послѣднее извѣстіе о нихъ изъ Константинополя.⁴ Среди отъѣзжающихъ оказалась оспа, такъ что 13 человѣкъ пришлось оставить. Эти 13 человѣкъ поѣдутъ послѣ по пасажирскимъ билетамъ.⁵ Передайте все это друзьямъ.

Искренно полюбившій васъ

Левъ Толстой.

7 Мая 1899.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Прокопий Нестерович Сокольников (1867 — декабрь 1919), якут по происхождению, окончив медицинский факультет Петербургского университета, в 1899 г. вернулся в Якутскую область на должность участкового врача Чурапчинского селения, где и скончался. В 1899 г., по просьбе Толстого (познакомился с Толстым незадолго до отъезда), сопровождал в Якутскую область партию духоборческих жен и детей (см. письма №№ 73 и 74). Все пожертвования Толстой пересылал на имя Сокольникова, который навещал духоборов и принимал в них участие. В редкие приезды свои в Москву Сокольников бывал у Толстого и брал от него поручения к духоборам.

Ответ на письмо Сокольникова от 25 апреля 1899 г. с подробным описанием путешествия жен духоборов, направлявшихся в Якутскую область и благополучно доехавших до Иркутска. На конверте пометка Толстого: «Нужное» (хранится в ГТМ).

¹ Елена Аркадьевна Стрелкова, фельдшерица Таганской амбулатории в Москве. Сокольников писал Толстому: «На этот раз шлю Вам письмо через фельдшерицу Елену Аркадьевну Стрелкову [...] Примите ее как бескорыстную, честную и идейную труженицу. Я прямо Вам не пишу из опасения, что как бы не удержали письма. Мне думается, что администрация не особенно одобряет Ваше покровительственное отношение к духоборам. Следовательно, может даже препятствовать Вашему сношению с этой сектой».

² См. письмо № 74.

³ Петр Васильевич Веригин, руководитель духоборов. См. письмо № 42.

⁴ Четвертый пароход с духоборами прибыл в Константинополь 13 мая н. ст. 1899 г. См. В. Д. Бонч-Бруевич, «Духоборцы в Канадских прериях», П. 1918, гл. IV.

⁵ Оставшиеся по болезни духоборы приехали в Канаду в июле 1899 г. См. В. Д. Бонч-Бруевич, указ. сочин., стр. 27.

96. А. Ф. Марксу.

1899 г. Мая 8—9? Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю вамъ 5 главъ отъ 45 по 50, кот[орыя] можно печатать. Слѣдующія¹ будутъ доставлены своевременно.

Съ совершеннымъ уваж[еніемъ]

Л. Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по отметке адресата о времени получения письма: «10 мая 99» и в соответствии с письмом от 9 мая 1899 г. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 309.

¹ Зачеркнуто: пойдутъ

Гл. XLV—XLIX напечатаны в № 22 «Нивы» от 29 мая 1899 г., гл. L в № 23 от 6 июня 1899 г.

97. А. Ф. Марксу.

1899 г. Мая 9. Москва.

Посылаю главы 45—50 съ багажнымъ кондукторамъ Котовымъ. Прошу прислать оттиски напечатаннаго.

Л. Толстой.

На обороте: Г. Петербургъ. Редакція Нива, Морская малая, 22. Марксу.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Открытка. Датируется по почтовому штемпелю почтового отделения при вокзале Николаевской железной дороги: «Москва, 9 мая 1899». Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 309.

98. А. Ф. Марксу.

1899 г. Мая 10? Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Въ присланной вамъ корректурѣ «Воскресенія» вкралась ошибка, которую необходимо поправить, а именно: въ главѣ 48 послѣ словъ: «Благодарная вамъ Вѣра Богодуховская» должны идти слова: «Вѣра Богодуховская была учительница въ глухой Новогородской губ.». Все же предъидущее, между этими двумя фразами, надо выпустить. Такимъ образомъ, послѣ словъ: «Благодарная вамъ Вѣра Богодуховская» надо прямо читать: «Вѣра Богодуховская была учительница» и т. д.

Левъ Толстой.

Печатается по подлиннику, хранящемуся в ИЛ. Написано рукой Т. Л. Толстой, подпись собственноручная. Датируется по отметке адресата о времени получения письма: «11 мая 99». Впервые опубликовано Е. П. Населенко по подлиннику в СПД, стр. 310.

Поправки относятся к гл. XLVII первой части «Воскресения». Указанных изменений издательство не сделало. В № 22 «Нивы», стр. 402, после подписи: «Вера Богодуховская» оставлен абзац: „«Богодуховская! Что такое Богодуховская?» думал Нехлюдов, весь поглощенный впечатлением свидания с Масловой и в первую минуту не связывая никакого воспоминания с этим именем и почерком. «АN вдруг вспомнил он. «Дьяконова дочь на медвежьей охоте»“. Следующий абзац начинается: «Вера Богодуховская была учительница...». В отдельном издании А. Ф. Маркса, напечатанном «по новым корректурам автора», здесь также нет изменений. В заграничном издании В. Г. Черткова (Purleigh, 1899, гл. XLIX) напечатано в соответствии с указаниями Толстого.

99. А. Ф. Марксу.

1899 г. Мая 13. Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю 11 главъ, готовыхъ къ печати. Какъ и съ прежними, пожалуйста, высылайте мнѣ оттиски, только не въ Москву, а въ Ясенки. Я завтра, 14, переѣзжаю въ деревню. Въ слѣдующихъ главахъ, надѣюсь, не будетъ задержки. 57-й главой кончается 1-я часть и начинается 2-я, въ кот[орой] 47 главъ.¹

Желаю вамъ всего хорошаго.

Л. Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по содержанию письма; на письме пометка адресата о времени получения: «15 мая 99». Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу под датой «15 мая 1899 г.» в СПД, стр. 310.

14 мая 1899 г. Толстой писал В. Г. Черткову: «Посылаю вам окончательно отданные в печать главы с 50 по 57 1-й части и с 1-й по 4—2-й части, итого 11 глав. Надеюсь, что дальнейшие пришлются очень скоро, так как они все написаны, набраны и только исправляются. Нынче я уезжаю в деревню, так что впредь адресуйте в Ясенки. Если я много — очень много задерживал и делал неприятности вам и переводчикам, то, пожалуйста, простите меня. Очень тяжела мне была нынешняя зима».

¹ В заграничном издании в первой части «Воскресения» 59 глав, во второй части — в русском и заграничном изданиях — 42 главы.

100. С. А. Толстой от 13 мая.

101—102. В. Г. Черткову от 13 и 14 мая.

103. С. А. Толстой от 15 мая.

* 104. А. Ф. Марксу.

1899 г. Мая 21. Я. П.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю вамъ главы отъ 5 до 10-й включительно. Ихъ можно печатать, но лучше бы было прислать еще разъ для просмотра. Еще посылаю главы XVIII до XXI, въ которыхъ много измѣненій. Прошу, исправивъ, прислать. Промежуточныя главы между 10 и 18 переписываются и будутъ высланы на дняхъ.

Съ совершеннымъ уваженіемъ

Левъ Толстой.

21 Мая.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Толстой правил корректуры второй части «Воскресения», начавшейся печатанием в «Ниве» с № 24 от 12 июня 1899 г. Глава пятая помещена в № 25.

105—106. В. Г. Черткову от 21 и 26? мая.

* 105а. Т. Л. Толстой.

1899 г. Мая 25. Я. П.

Мнѣ предложилъ Миша тебѣ приписать, и я радъ вспомнить о тебѣ, милая Таничка. У́ насъ все ни хорошо и ни дурно. Сейчасъ Лева¹ пріѣхалъ изъ Пирог[ова], куда онъ ѣздилъ съ Сашей.² Тамъ получено письмо отъ Вари — сколько я понялъ. Она пишетъ о своемъ счастьи и признаетъ, что Влад[иміръ] тамъ.³ Вотъ это нехорошо. Нехорошо еще то, что мама переходила.⁴ Нынче хороша, бодра, но всякую минуту чувствуешь, что можетъ свихнуться. Количка⁵ здѣсь тоже работаетъ. Андр[юша] съ Ольгой хотѣлъ нынче, 25, пріѣхать, но их нѣтъ еще.⁶ Маша⁷ хочетъ пріѣхать черезъ недѣлю. Учитель Мишинъ⁸ пріятный, простой мальчикъ тутъ, но Миша плохо пользуется имъ. Тебѣ однаго желаю, чтобъ твое лѣченіе кончилось совсѣмъ. Это въ отношеніи лѣченія. Въ отношеніи всего другаго тоже желаю, чтобы ты все рѣшила окончательно въ ту или другую сторону. Важнѣе всего хорошо жить, а въ какихъ условіяхъ, очень мало важно.⁹ Цѣлую тебя. Привѣтъ Марусѣ.¹⁰

Л. Т.

Печатается по автографу, находящемуся в архиве адресата. Приписка к письму М. Л. Толстого. Дата дополняется по почтовому штемпелю: «Ясенки, 26 мая 1899». Публикуется впервые.

Т. Л. Толстая 20 мая уехала в Вену для операции (гайморит). Вторая операция была сделана в Москве в марте 1900 г. См. письма №№ 120а и 264. Письмо адресовано в Вену.

¹ Лев Львович Толстой.

² Александра Львовна Толстая.

³ О Варваре Сергеевне Толстой, дочери гр. С. Н. Толстого, и ее муже, Владимире Никитиче Васильеве, см. письмо № 50.

⁴ О болезни С. А. Толстой см. письмо № 66а.

⁵ Николай Николаевич Ге (сын) жил в Ясной поляне и помогал Толстому в переписке романа «Воскресение».

⁶ Андрей Львович и Ольга Константиновна Толстые уезжали ненадолго в Никольское-Вяземское и вернулись в Ясную поляну 27 мая.

⁷ Марья Львовна Оболенская.

⁸ Учитель М. Л. Толстого Андрей Дмитриевич Архангельский, в то время студент, ныне академик, известный геолог.

⁹ Речь идет о предстоявшем замужестве Т. Л. Толстой. См. письмо № 209.

¹⁰ Мария Алексеевна Маклакова уехала за границу вместе с Т. Л. Толстой. О М. А. Маклаковой см. прим. 4 к письму № 264.

* 107. П. А. Деменсу (Тверскому).

1899 г. Мая 27. Я. П.

Очень благодаренъ вамъ за присылку вырѣзки и сочувственное отношеніе къ моему писанію.

Случай этотъ интересенъ тѣмъ, что показываетъ то, что цензуры не существуетъ въ Америкѣ и другихъ свободныхъ странахь только въ той мѣрѣ, въ которой эти обязанности беретъ на себя само общество.

Благодарю васъ тоже за предложеніе вашей помощи Духоборамъ. На дняхъ должна прибыть въ Канаду послѣдняя партія.¹

Будьте такъ добры, напишите мнѣ, какъ ваше имя и отчество, и извините меня за то, что пишу безъ такого обращенія. Помощь Духоборамъ можетъ понадобиться, т[акъ] к[акъ] руководившій ихъ Хилковъ на дняхъ возвращается въ Россію.²

Желаю вамъ всего хорошаго.

Левъ Толстой.

27 Мая 1899.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Петр Алексеевич Деменс (псевдоним: Тверской) — помещик Тверской губернии, литератор, сотрудник «Вестника Европы», эмигрант (не политический), с начала 1880-х гг. живший в Калифорнии, в Лос-Анджелосе. До эмиграции был земским деятелем Тверской губернии. Автор книг: «Духоборческая эпопея», Спб. 1900 и «Новые главы духоборческой эпопеи», Спб. 1901. Об этих книгах см. письмо № 257.

Ответ на письмо Тверского от 11 мая н. ст. 1899 года. Тверской прислал вырезку из американской газеты с его протестом против искажений романа «Воскресение», допущенных американским журналом «Cosmopolitan» (о печатании «Воскресения» в этом журнале см. письмо № 85). Он писал Толстому: «Простите великодушно, дорогой Лев Николаевич, если я сунулся не в свое дело. Прилагаемая газетная вырезка выяснит Вам, в чем именно состоит предполагаемое мною indiscretion [неделикатность]. Но я не мог молчать, сознавая, как бесчеловечно и глупо они изуродовали Ваше детище. Для меня лично это особенно непонятно, так как я давно привык считать Джона Уокера за порядочного и очень неглупого человека. Он не раз имел случай доказать это. Тем не менее, негласная, но всё-таки могучая у нас цензура ханжества и прописной морали на этот раз очевидно одолела, и Ваш шедевр оказался безумно искалеченным. На меня те первые главы оригинала, которые я уже успел прочитать, произвели совершенно подавляющее впечатление, и я думаю, что по художественной правде и чисто христианской простоте «Воскресение» стоит даже выше лучших частей «Войны и мира» и «Анны Карениной». И я просто не мог воздержаться, чтобы не восстановить истины, как только появился в свет майский нумер «Cosmopolitan». Еще раз простите, если почему-либо эта вспышка действительно окажется indiscretion».

Джон Уокер (John Walker) — издатель журнала «Cosmopolitan». См. письмо № 146.

В том же письме Тверской предложил свои услуги по оказанию содействия переселявшимся в Канаду духоборам. Но никакого участия в организованной помощи духоборам он не принимал. Тверской был против выбора Канады, считая климатические условия для духоборов крайне неблагоприятными, почти гибельными. В 1900 г. он содействовал поездке ходоков канадских духоборов в Калифорнию. О сношениях Тверского с духоборами и о поездке в Калифорнию см. в его книге «Духоборческая эпопея». В этой книге допущены резкие выпады против некоторых руководителей переселения духоборов в Канаду. По поводу нападок на Тверского столичной прессы за участие в предполагавшемся переселении духоборов в Калифорнию опубликовано его письмо в редакцию журнала «Вестник Европы» 1900, 5, стр. 358—360. См. письмо № 257.

¹ Четвертый пароход с карскими духоборами, 2318 чел., прибыл в Канаду 6 июня 1899 г.

² Кн. Д. А. Хилков уехал в Европу 5 июля 1899 г.

* 108. В. Н. Давыдову.

1899 г. Мая 27. Я. П. 27

Мая 1899.

Многоуважаемый Владиміръ Николаевичъ,

Сочиненіе ваше я не скажу, что прочелъ, но просмотрѣлъ настолько, что составилъ себѣ понятіе о немъ. Съ основными мыслями, выраженными тамъ, въ особенности съ указаніями недостатковъ существующаго строя, я вполнѣ согласенъ. Мѣры же исправленія этого порядка мнѣ не ясны. Кромѣ того, языкъ сочиненія очень тяжелый и не простой. О напечатаніи сочиненія въ Россіи нечего и думать. За границей же, разумѣется, на свои средства можно напечатать. Для этого я совѣтовалъ бы вамъ обратиться къ моему другу Черткову въ Англію. Адресъ: V. Tchertkoff, Maldon, Essex. Рукопись вашу возвращаю, благодарю за доброе мнѣніе обо мнѣ и присылку портрета.

Искренно уважающій васъ Левъ Толстой.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Владимир Николаевич Давыдов, своеобразный философ-социолог, родился в 1820 г. в с. Сотницком Суджанского у. Курской губ. В 1838 г. кончил курс в Морском корпусе и поступил мичманом в Балтийский флот. В 1845 г. вышел в отставку, отдавшись изучению социологии. Жил в молодости на родине, в двадцати верстах от Щербачевки, имения брата Толстого, Дмитрия Николаевича, который с 1850 г. до кончины часто бывал у Давыдова. В марте 1883 г. было напечатано сочинение Давыдова «Опыт Социологии: Науки устройства человечно Счастливого Сообщежития», соч. О. Че-ка (т. е. «Одного Человека»). Осенью 1883 г. напечатан в Париже перевод на французский язык «Essai de Sociologie: Science de l’organisation de la Société Humanitairement Heureuse. En souvenir du premier essai de l’organisation humanitaire en 1783 an». Par. O. Tche-k, Paris, Auguste Guio, éditeur. В 1893 г. им была закончена работа, являющаяся «полным синтезом [его] слишком полувековых трудов»: «Нравственность и значение индивидов бытию человечества сквозь призму научно-социологическую». Он предлагал Толстому его «художеским пером» пробудить интерес к организации «Федерального факультета социологов» в Швейцарии, Франции или других странах. Идея Давыдова сводится к учреждению «органического круговорота обмена трудов и кредита», посредством которого «есть возможность без физических насилий, в каких-нибудь десять-пятнадцать лет совершить ликвидацию государственного хищничества приличным выкупом решительно всех существенных источников фарисейски легального Бесчеловечья, которое совершается теперь не только одними бесшабашными хищниками, но фатально и самыми искренними человечниками». Толстой писал Давыдову в 1886 г. по поводу его философских занятий. См. т. 63.

Напоминая о переписке, бывшей тринадцать лет назад, Давыдов прислал Толстому извлечение из своего основного труда с просьбой ознакомиться с ним и оказать содействие его опубликованию. Давыдов писал 15 мая 1899 г.: «Так как Вы своего духа человечного социологирования и теперь имеете возможность печатать не только за границей, но и у нас, то, вероятно, Вы везде имеете хорошо знакомых издателей. А потому, пожалуйста, простите, и решился убедительнейше Вас просить мне оказать любезное содействие в напечатании посылаемого при этом «Очерка». Если Вы найдете, что и после каких бы то ни было из него урезков, всё-таки цензура напечатать не разрешит, то его перевести на французский язык и напечатать за границей. В том или другом случае следуемую за всякие работы и комиссии сумму предварительно и немедленно я вышлю Вам. Если предварительно Вы пожелаете ознакомиться с «Очерком» более основательно, т. е. на бесцензурную чистоту, то я Вам немедленно вышлю его № 1. Если же по каким бы то ни было обстоятельствам Вы и читать не пожелаете, то на всякий случай прилагаю на возвращение мне рукописи почтовые марки».

В ответном письме от 3 июня 1899 г. Давыдов объяснил совет Толстого обратиться к В. Г. Черткову за «нейтралитет в [его] убедительной просьбе. Верность этого моего мнения, — писал Давыдов, — подтвердилась полученной через пять дней после письма посылкой, в которой с «Очерком» я нашел не только дополнение моего к Вам письма, но и мою визитную на фотографии карточку, которую я почтительнейше Вам послал собственно только на основании везде принятого правила, по которому обращающийся с убедительнейшей своей просьбой человек неизвестный приличием обязывается вместе с тем представить хотя бы какой-нибудь выраженный признак своей личности. Пожалуйста, простите, что мое задушевно Человечно выраженное к Вам обращение по какой-то совершенно мне непонятной причине Вы были вынуждены так пренебрежительно и резко оттолкнуть». См. письмо № 132.

* 109. А. С. Пругавину.

1899 г. Мая 27. Я. П.

Въ напечатанномъ въ 139 № Русскихъ Вѣдомостей сдѣлана ошибка: послано вамъ не 438, а 338 р. Я написалъ въ Р[усскія] В[ѣдомости], прося ихъ исправить ошибку.

На дняхъ пришлю вамъ еще собравшіяся пожертвов[анія].

Л. Толстой.

На обороте: Самара. Александру Степановичу Пругавину.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Открытка. Датируется по почтовому штемпелю: «Почтовый вагон, 27 мая 1899». Публикуется впервые.

В газете «Русские ведомости» 1899, № 139 от 22 мая напечатан отчет о пожертвованиях в пользу голодающих без обращения и подписи Толстого. См. письмо № 134.

* 110. Ф. П. Сергееву.

1899 г. Мая 27. Я. П.

Федоръ Петровичъ,

Адресъ въ Америку такой: —America. Canada. Winipeg. Immigration Office. Mc Creary, for Sullergizky.

Письмо отъ братьевъ я переслалъ. Пожалуйста, напишите мнѣ: кто вы, Иркутскіе духоборы. Много ли васъ? И какъ вы исповѣдуете?

Братъ вашъ

Левъ Толстой.

27 Мая.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Письмо адресовано Федору Петровичу Сергееву, иркутскому духобору. В Иркутской губернии духоборы появились в 1863 г., в то время, когда сосланные при Николае I в Якутскую область Кавказские духоборы переселялись на Амур. Во время переезда трое из них остались зимовать в с. Коты Иркутского уезда. Под их влиянием шесть местных крестьян (пять из с. Коты и один из с. Оёк) восприняли мировоззрение духоборов и до конца остались верными своим новым взглядам. Иркутские духоборы не имели никакой связи со своими кавказскими единоверцами, и связь с амурскими духоборами также вскоре прервалась. Их вероучение в основе было сходно с учением духоборов, хотя к нему и прибавились некоторые местные особенности. Они полностью восприняли критическую часть мировоззрения духоборов: отрицание внешнего богопочитания, обрядов и таинств, но сложное учение о боге не вполне ими усвоено. Иное отношение и к священным книгам. В то время как кавказские духоборы излагали свои взгляды в псалмах, духоборы иркутские предпочитали основываться на текстах священного писания. Обычаи также несколько отличны. Иркутские духоборы терпели притеснения от местной администрации, духовенства и населения. Население, за уклонение духоборов от церковных повинностей, принуждало их платить большие гражданские налоги. Однажды за отказ от участия в постройке дома священника у них отобрали по десятине земли. Община росла очень медленно. Через пять лет присоединился один крестьянин с женой и сыном, в 1893 г. еще две семьи и затем в разное время три семьи. Иркутские духоборы жили преимущественно в трех селениях Иркутского уезда: Коты, Оёк и Захалы. Постепенно религиозное настроение духоборов понижалось, собрания происходили редко, но эта маленькая кучка сектантов всё же не слилась с окружающей средой и до нашего времени во многом сохранила свою самобытность. Об иркутских духоборах см.: «Иркутские епархиальные ведомости» 1874, 28 (статья свящ. В. Копылова «Котинские духоборцы»); «Северный вестник» 1891, 4, стр. 52—65 (статья Н. Астырева «В гостях у духоборцев Иркутской губ.»); «Свободная мысль» 1900, 13, стр. 205; «Свободное слово» 1904, 10; «Сибирская живая старина», I, Иркутск, 1923, стр. 22—58 (статья М. В. Муратова «Духоборцы Иркутской губернии») и письмо № 356.

Ответ на письмо Сергеева от 27 апреля 1899 г. с запросом об адресе канадских духоборов; было приложено письмо для пересылки в Канаду. Иркутские духоборы намеревались переселиться туда же. Об эмиграции кавказских единомышленников они узнали от ссыльных в Якутскую область, которые проходили этапом через с. Коты. Чувствуя свою оторванность, иркутские духоборы не один раз пытались переехать на Кавказ, мечтали даже переселиться в Якутскую область, лишь бы жить вместе со своими единоверцами. Очевидно, прошедшая весною партия жен якутских духоборов принесла новые известия, и зародилась мысль о переезде в Канаду. Переселение не состоялось.

В ответном письме от 20 сентября 1899 г. Сергеев писал: «Во имя отца и сына и святого духа, аминь. Возлюбленному и незабвенному нашему старцу Льву Николаевичу нижайшее почтение и с пожеланием всего хорошего в жизни вашей, а в будущей вечного спасения. Любезный наш старец Лев Николаевич, письмо ваше я получил, которое послано вами еще в мае, и извините меня, что я затянул так долго, потому что я был в отъезде за Байкалом, в городе Троицкосавском. В письме, в котором вы спрашивали, что сколько нас в Иркутском духоборов — нас в Иркутском находится только одно семейство, еще семейство в селе Вельском. А исповедуем так одно с закавказскими, которые уехали в Америку и которые сосланы в Якутск. А так здесь братьев много, которые называются баптисты, молокане и хлысты, этих много; да кто бы как ни назывался, а все стремятся служить единому господу. Затем, любезный наш старец, осмелюсь вас просить, напишите нам ваше уведомление, и нельзя ли видеть вашего портрета, над которым бы мы утешались и вспоминали нашего сотрудника в господе или брата [...] Я духобор Федор, семейства моего восемь человек, которые и желают видеть хотя вашу фотографию. Мы очень все довольны и радовались вашему письму и уведомили и сообщили адрес в Америку, а оттуда письма еще не получали».

* 111. П. Стивенсу (P. Stevens).

1899 г. Мая 27. Я. П.

27 Мая.

Милостивый Государь,

Очень благодарю васъ зa извѣщеніе объ оставшихся Духоборахъ; благодарилъ бы васъ также за все, чтò вы сдѣлали для нихъ, если бы не зналъ, что за это благодарить излишне. — Я думаю, что вы писали Черткову въ Англію объ этомъ дѣлѣ, и что у него нашлись средства для отправки оставшихся.

Вы очень обяжете меня, если извѣстите о томъ, чѣмъ кончилось это дѣло. Извините меня, пожалуйста, что замедлилъ отвѣтомъ, и примите увѣренія моего искренняго уваженія.

Левъ Толстой.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Ответ на письмо П. Стивенса, английского консула в Батумѣ, от 8 мая 1899 г. с извещением об оставшихся тринадцати духоборах, которые не были взяты на четвертый пароход из-за обнаружившихся в их семьях случаев заболевания оспой. Предположено было отправить их в Канаду вместе с пятидесятью духоборами Елизаветпольской губернии, не получившими своевременно паспортов. Духоборы имели средства лишь на билеты до Лондона. Если они не получили бы материальной помощи по прибытии в Лондон, им не разрешили бы там сойти с парохода. Уведомляя Толстого, Стивенс одновременно сообщил об этом в Англию В. Г. Черткову. Отставшие духоборы приехали в Канаду в июле месяце того же года. О путешествии этих духоборов см. воспоминания X. Н. Абрикосова «Двенадцать лет около Л. Н. Толстого» (рукопись, хранится в ГТМ).

* 112. Л. А. Сулержицкому.

1899 г. Мая 27. Я. П.

Милый другъ Суллеръ,¹

Посылаю вамъ письма Духоборовъ изъ Якутска. Передайте ихъ по назначенію.²

То, что пишу вамъ только о дѣлѣ, не значитъ того, чтобы я не помнилъ и не любилъ васъ. Напротивъ, очень, очень люблю. Передайте прежде всего Хилкову мой привѣтъ и мою просьбу [извинить]³ за то, что, кажется, не отвѣчалъ на послѣднее письмо его,⁴ и всѣмъ друзьямъ.

Левъ Толстой.

27 Мая 1899.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно Публикуется впервые.

Леопольд Антонович Сулержицкий (1872—1916) — близкий друг семьи Толстых, непосредственный участник переселения духоборов с Кавказа. Сопровождал первый пароход с духоборами из Батума в Канаду и третий пароход с о. Кипра. Пробыл с духоборами в Канаде первый год, принимая близкое участие в их жизни. Дневник путешествия издан под названием: «В Америку с духоборами», изд. «Посредник», М. 1905. См. письма 1896 г., т. 69.

¹ Так звали Сулержицкого и в семье Толстых и в кругу его товарищей по Школе живописи и ваяния, а позднее и в кругу его ближайших товарищей по Московскому художественному театру.

² Отказывавшиеся от военной службы духоборы ссылались в Якутскую область на восемнадцать лет. Надеясь на скорое освобождение, семьи некоторых из них переехали в Канаду. Год спустя Толстой хлопотал об их возвращении в Россию. (См. письма №№ 74 и 426.) Сулержицкому в Канаду были отправлены для передачи родственникам письма сосланных в Якутскую область духоборов.

³ В листе копировальной книги это слово вписано рукой М. Л. Оболенской.

⁴ Кн. Дмитрий Александрович Хилков писал Толстому 24 мая н. ст. 1899 г., подробно сообщая о жизни канадских духоборов. Толстой ответил ему 8 июня. См. письмо № 123.

113. В. Г. Черткову от 28 мая.

114. В редакцию газеты «Русские ведомости».

1899 г. Мая 29. Я. П.

Покорно прошу редакцію «Русскихъ Вѣдомостей» напечатать отчетъ о полученныхъ мною съ 15-го мая пожертвованіяхъ въ пользу голодающихъ и объ ихъ распредѣленіи:

отъ Stadling 50 р., отъ Маріи Бороженской 25 р., отъ Вас. Як. Балакшева 95 р. 61 к., отъ управляющаго нижегородской казенной палатой Ник. Ник. Нечаева 20 р. 95 к., отъ Мани и Оли 3 р., изъ банкирской конторы А. П. Андреева въ Екатеринбургѣ 200 р., изъ конторы «Русскихъ Вѣдомостей» 72 р. 86 к., отъ кондукторовъ Риго-орловской жел. дор. черезъ Д. М. Поливанова 50 р., изъ редакціи «Восточнаго Обозрѣнія» въ Иркутскѣ 226 р., отъ пастора Гейне 70 р., от товарища прокурора Ник. Алекс. Муравьева 50 р., изъ редакціи «Нивы» 20 р. Итого 883 р. 42 к. Изъ этихъ денегъ половина послана въ г. Самару, А. С. Пругавину, другая половина — въ г. Казань, П. М. Останкову.¹

Левъ Толстой.

29-го мая.

Перепечатывается из газеты «Русские ведомости» 1899, № 153 от 5 июня. Местонахождение подлинника неизвестно. Датируется по той же газете.

¹ Петр Матвеевич Останков (1842—1911) — председатель Казанской губернской земской управы в 1866—1899 гг. В 1899 г. Толстой писал Останкову по поводу голода, но эти письма погибли у семьи адресата. Копий писем не сохранилось.

115. А. С. Пругавину.

1899 г. Мая 29. Я. П.

Посылаю вамъ, дорогой А[лександръ] С[тепановичъ], часть полученныхъ мною отъ жертвователей денегъ, 441 р., прося васъ распредѣлить ихъ наилучшимъ образомъ на помощь страждущимъ.

Желаю вамъ всего лучшаго.

Л. Толстой.

29 Мая.

На конверте: Самара. Александру Степановичу Пругавину.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Письмо «заказное», запечатано сургучной печатью с инициалами «К. Т» и сдано на почту в Москве. На письме пометка адресата: «№ 3. Получ. 5 июня». Дата дополняется по почтовому штемпелю: «Москва, 1 июня 1899». Впервые опубликовано в статье А. С. Пругавина «Письма и записочки Л. Н. Толстого» — «Вестник Европы» 1911, 2, стр. 278.

Как было указано выше, в 1899 г. получавшиеся пожертвования в пользу голодающих Поволжья Толстой направлял в Самару, на имя А. С. Пругавина. См. письма №№ 57 и 89.

* 116. Ф. К. Послениченко.

1899 г. Мая 30. Я. П.

Федоръ Кириловичъ,

Братья ваши, живущіе въ Благовѣщенскѣ, писали мнѣ о томъ, что вы находитесь въ изгнаніи, и просили меня постараться освободить васъ.

Всей душой сочувствую вамъ и желаю вамъ съ твердостью, смиреніемъ и радостью переносить гоненіе. Какъ ни трудно это, это возможно человѣку, духомъ соединяющемуся съ Богомъ. Дай вамъ Богъ такъ переносить гоненіе. Я же съ своей стороны, до сихъ поръ не удостоившійся гоненія за истину, буду стараться освободить васъ. Надежды на успѣхъ мало, такъ какъ власти не любятъ меня, но буду стараться; вы же извѣстите меня письмомъ: Льву Толстому, въ Тулу, о томъ, подъ какимъ предлогомъ вы сосланы, когда и, главное, если можно, кратко и ясно напишите мнѣ, въ чемъ ваша вѣра.

Братски привѣтствую васъ.

Левъ Толстой.

30 Мая.

Напишите также, какъ вы теперь живете.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Дата дополняется по ответному письму. Публикуется впервые.

Федор Кириллович Послениченко, по профессии булочник, восемнадцати лет, под влиянием вождя «Старого израиля» П. П. Катасонова, вступил в эту секту, за что был подвергнут строгому преследованию. В 1887 г. был арестован и в ноябре 1888 г. за принадлежностъ к секте «хлыстов», был осужден Новочеркасским окружным судом к ссылке в Елисаветполь, откуда его выслали административным порядком в Джебраил Елисаветпольской губернии. Десять лет спустя, в 1899 г., он подал прошение в сенат, ходатайствуя о разрешении проживать в Елисаветполе или о переводе его из ссыльно-поселенцев в разряд крестьян. Сенат в просьбе отказал, рекомендовав обратиться в министерство юстиций. Толстой узнал о Послениченко через его благовещенских друзей (см. письмо № 117). В ответных письмах Послениченко просил Толстого взять на себя хлопоты по его делу. Он писал 30 июня 1899 г.: «Изливаю пред вами мою Сердѣчную прозьбу, Если что найдетѣ къ облегченію моей участи и для утѣшенія близкихъ комне ожидающихъ снадѣждою видѣть меня, то я надѣюсь что вы невыпуститѣ извиду. А если ничего не отысчется къ освобождѣнію моему, то все покорнейше прошу Вашего Сіятѣльства уведомить меня. А я готовъ крестъ мой нести доконца отцем назначеннаго. И Если ето Еще неконецъ насталъ къ моему освобожденію, то живъ 6уду и дождусь его. И не могу я выразить словами мою сердечьную прозьбу, но имею надѣжду, что тот которому я служу, іесли онъ восхотѣлъ содѣлать васъ тѣмже Ангелом который во время оно отвалилъ камень отъ гроба господьняго и сам сидѣлъ на немъ, то онъ же и передастъ вамъ мое сердѣчьное желаніе и мою прозьбу, итогда вы ее прочьтетѣ понятьней: въ несчетно разъ какъ она здесь написанна». Об участии Толстого в этом деле сведений не имеется. О «Старом израиле» см. K. Grass, «Die russischen Sekten», I, Juriew, 1913; «Новый израиль». Материалы к истории и изучению русского сектантства и старообрядчества. Вып. IV. Под редакцией со вступительной статьей и примечаниями Владимира Бонч-Бруевича». Спб. 1911 и «Чемреки. Ответвление Старого израиля». Материалы к истории и изучению религиозно-общественных движений в России. Вып. VII. Под редакцией, со вступительной статьей и примечаниями Владимира Бонч-Бруевича. П. 1916.

*117. Г. А. Федорову.

1899 г. Мая 30. Я. П.

Григорій Александровичъ,

Письмо ваше получилъ и написалъ Федору Кириловичу и очень радъ буду, если удастся помочь ему. Вы же напишите мнѣ, пожалуйста, въ чемъ состоитъ ваша вѣра, и за что Ф[едоръ] К[ириловичъ] сосланъ.

Братски привѣтствую васъ.

Левъ Толстой.

30 Мая.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Дата дополняется по письму Федорова от 14 апреля 1899 г. Публикуется впервые.

Проживавшие в г. Благовещенске на Амуре члены секты «Старый израиль» сообщили Толстому о судьбе Ф. К. Послениченко, их единоверца, пользовавшегося большой популярностью. Они просили Толстого облегчить его участь. Григорий Александрович Федоров писал 14 апреля 1899 г.: «... Вотъ мы такіе мелкія пташки кругъ Росіи облетали и объ Вашей Добродѣтели услыхали, и богъ сталъ вразумлять, чтобъ Вамъ написать нашу просительную грамотку, ради Любви божіей просить Васъ помочь сему человѣку, возьмитесь за это дѣло, богъ Вамъ поможетъ, цѣлый народъ протягиваетъ къ Вамъ руки съ мольбою о помощи, услыште голосъ и не откажитесь облегчите участь страдальцу, мы не просимъ для себя что небудь, потомучто питаемся трудами рукъ своихъ, но побуждаетъ насъ одна единственная любовь и жребій ее падаетъ на Васъ, вы не знаете насъ, злые ли мы, добрые, однако тотъ человѣкъ ни сдѣлалъ ни кому зла и не было лести въ устахъ его, имъ мы похвалимся, собою же нетъ, итакъ просимъ Васъ дополните Ваше человѣколюбіе, Вамъ доступно вездѣ, Васъ слышут, Вы одне можете помочь, не знаемъ какъ ужъ Васъ и просить объ этомъ подвигѣ отъ Васъ, рады поцѣловать Ваши ноги, лишъ бы вы не отказались, если только возможно, что не возможно, то не возможно, но на всё да будетъ милостивъ богъ, возложимъ на его надѣжду, а онъ вразумитъ Васъ, какъ поступить, если же не возможно помочь, или однимъ словомъ по полученіи нашего письма просимъ Васъ, напишите нашему страдальцу Утѣшительное письмо, за что мы премного будемъ благодарны въ томъ, что Вы такой великій человѣкъ примаете участіе къ бѣдному человѣку, и будетъ онъ радъ Вашей Любви, и мы будем рады, не откажитесь и нам написать отвѣтецъ. Письмо къ Вамъ собирались писать цѣлый год, один Адрестъ искали нѣзколько мѣсяцевъ, и сталъ брать я ваши сочиненія, но Адреса Вашего въ ихъ не нашолъ и ужъ потѣрялъ надѣжду, въ одно время открылъ нечаянно книгу и вижу Вашъ Адрестъ, я былъ этому радъ, сейчасъ же воспользовался имъ и сталъ Вамъ писать отъ лица всѣхъ братіевъ».

В дальнейшем на письма свои к Толстому благовещенские сектанты ответа не получали.

118. В. Г. Черткову от конца мая.

119. А. Ф. Марксу.

1899 г. Июня 3. Я. П.

Милостивый Государь.

Адольфъ Федоровичъ,

Въ виду того, что сокращеніе текста «Воскресенія», происходящее отъ цензурныхъ пропусковъ, ускоряетъ печатаніе этого текста въ «Нивѣ», такъ что заграничныя изданія, въ которыхъ всѣ главы выходятъ цѣликомъ, опаздываютъ, я очень прошу Васъ: 1) насколько это возможно, точно держаться вашего расписанія главъ, т. е. если, напримѣръ, по расписанію надо печатать три главы, и одна изъ нихъ нецензурна, то печатать лишь двѣ, п[отому] ч[то] въ противномъ случаѣ Вы опережаете заграничныхъ издателей на одну главу.(¹) 2) Я очень просилъ бы Васъ по окончаніи первой части Воскресенія задержать печатаніе на одну недѣлю, чтобы дать возможность заграничнымъ изданіямъ стать въ уровень съ Вашимъ, и 3) извѣстить меня, сколько листовъ печати выходитъ въ томъ, чтò теперь набрано. Я вполнѣ увѣренъ, что Вы не откажете мнѣ въ моей просьбѣ, тѣмъ болѣе, что заграничные издатели, хотя и съ потерей для себя, исполнили ваше желаніе, когда они стали опережать ваше изданіе. — Въ противномъ случаѣ, духоборческая община, которой передана вся выручка отъ этого изданія» и которая очень нуждается, понесетъ новыя потери.

Принося впередъ Вамъ благодарность за исполненіе моей просьбы, остаюсь съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

3 Іюня.

Надѣюсь завтра прислать вамъ 4 главы, заканчивающія 2-ю часть.

(¹) Или увѣдомлять меня о томъ, почему это невозможно.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано В. П. Населенно по автографу в СПД, стр. 310—311.

Толстой обратился к А. Ф. Марксу с этим предложением по просьбе В. Г. Черткова, руководившего заграничными изданиями «Воскресения» (см. письмо к В. Г. Черткову от 3? июня 1899 г., т. 88). На ответное письмо А. Ф. Маркса Толстой писал ему 8 июня. См. письмо № 122.

120. В. Г. Черткову от 3? июня.

* 120а. Т. Л. Толстой.

1899 г. Июня 5. Я. П.

5 Іюня.

Вчера получили, Таничка, Марусино,¹ к[оторой] очень благодаренъ за ея заботы о тебѣ и о насъ, письмо. Оч[ень] жалко тебя.² Нечего cry over spilt milk.³ Начавъ лѣчиться, надо доканчивать, попавъ въ эту врачебную шестерню, хотя я по правилу ожидать худшаго ожидаю того, что все останется по прежнему, только немного ослабнетъ сила противодѣйствія, разстроеннаго организма. Такъ что изцѣленіе твое было бы для меня въ восторгъ приводящимъ событіемъ. У насъ хорошо. Мама слаба, иногда возбуждена, но не хуже.⁴ Живемъ дружно и съ мальчиками. Украшаютъ жизнь Количка⁵ и Саша.⁶ Я все съ увлеченіемъ, какъ Трубецк[ой],⁷ работаю, тѣмъ болѣе, что просить никого не нужно позировать. Ахъ, Таничка, милая, обрадуй меня — будь счастлива. А для счастья одинъ рецептъ: живи хорошо не для себя. Л. Т.

На обороте: Австрія, Вѣна. Autriche, Vienne. Comtesse Tatiana Tolstoy. Poste restante.

Печатается по автографу, находящемуся в архиве адресата. Секретка. Дата дополняется по почтовому штемпелю: «Ясенки Тульской г., 5 июня 1899». Публикуется впервые.

¹ Мария Алексеевна Маклакова. См. прим. 10 к письму № 105а.

² О болезни Т. Л. Сухотиной см. письмо № 105а.

³ плакать о разлитом молоке (т. е. «слезами горю не поможешь»).

⁴ О болезни С. А. Толстой см. письмо № 66а.

⁵ Николай Николаевич Ге (сын).

⁶ Александра Львовна Толстая.

⁷ В марте и летом 1899 г. скульптор кн. П. П. Трубецкой лепил с натуры два бюста Толстого: поясной и верхом на лошади.

121. А. Ф. Марксу.

1899 г. Июня 6—7? Я. П.

Посылаю исправленныя главы отъ X до XIV 2-й части и главы съ XXX по XXXV включительно. Какъ тѣ, такъ и другія, равно и главы съ I по X, о кот[орыхъ] телеграфировалъ,¹ прошу прислать.

Л. Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по отметке адресата о времени получения письма: «9 июня 99» и в соответствии с письмом от 8 июня 1899 г. На письме пометка А. Ф. Маркса: «Durch [Через] Андрея Львовіча Толстого». Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 311.

¹ Текст телеграммы Толстого А. Ф. Марксу редакции неизвестен.

122. А. Ф. Марксу.

1899 г. Июня 8. Я. П.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Письмо ваше получилъ и всё таки просилъ бы васъ остановить съ 26 № печатаніе на одну недѣлю. Это, полагаю, не сдѣлаетъ вамъ затрудненія, a, кромѣ удовлетворенія заграничныхъ издателей, дастъ мнѣ маленькій отдыхъ, въ кот[оромъ] я теперь нуждаюсь.

Съ совершеннымъ уваженiемъ остаюсь готовый къ услугамъ.

Левъ Толстой.

8 Іюня.

На обороте: Петербургъ. Редакція Нивы. Адольфу Федоровичу Марксу.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Секретка. На письме пометка о времени получения: «11 июня 99». Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 311—312.

Ответ на письмо А. Ф. Маркса от 5 июня 1899 г. (см. письмо № 119): «Сейчас получил Ваше письмо и спешу Вас уведомить, что я с своей стороны готов сделать всё возможное для исполнения Вашего желания. Нумер 26 уже находится в машине, но еще не приступили к печатанию его, и я сегодня же распоряжусь об уменьшении в нем числа глав. Согласно прежнему распределению, в этот нумер 26 вошли главы 7—11,. но я велю вынуть две главы, так что в нем будут напечатаны только главы 7—9. Затем, в № 27, вместо гл. 12—15, будут помещены только гл. 10—13, а в № 28, вместо гл. 16—19, войдут только гл. 14—15. Таким образом, уже с 26 нумера будет напечатано меньше против прежнего распределения на две главы, а с № 28 на целых четыре главы, т. е. получится тот же результат, какой был бы достигнут приостановкою печатания на одну неделю. На этом последнем, я надеюсь, глубокоуважаемый Лев Николаевич, Вы не будете настаивать, о чем я очень Вас прошу в виду того, что при огромном числе подписчиков «Нивы» такая приостановка печатания вызвала бы множество недоразумений и запросов, которые не всегда удается предупредить соответствующим заявлением, часто остающимся незамеченным со стороны многих. К тому же, №№ 24 и 25, в которые вошло до шестой главы второй части, уже отпечатаны, и задержка печатания могла бы быть применена только к № 26, с которого и без того, как я уже сказал, число помещенных глав начнет уменьшаться. Согласно Вашей просьбе, сообщаю Вам число печатных листов в уже набранном тексте «Воскресения». С № 11 по № 26 «Нивы» (уже напечатано или сверстано) — 9534 строки, с № 27 (в наборе, часть II, гл. 10—29 включительно) — 3470 строк, итого 13004 строки по 44 буквы в строке, что составляет всего 572176 букв, или 16,35 листа. Пользуюсь случаем спросить Вас, как мне поступить с остатком причитающегося Вам гонорара в 4350 рублей, считая до 29 главы, по вышеприведенному расчету листов (16 350 руб. — 12 000 руб. = 4350 руб.)». 8 июня Толстой писал В. Г. Черткову: «На мое письмо Марксу он отвечает мне, что остановить печатание он не может, а сделает следующее: в № 26 будут напечатаны главы 7—9, в № 27 гл. 10—13, а в № 28 гл. 14—15, так что с 26 № будет напечатано против прежнего распределения на 2 гл., с № же 28 на 4 [меньше], т. е. получится тот же результат, который был бы достигнут приостановкой на одну неделю. Я думаю, что это удовлетворит издателей, но я всё-таки написал Марксу, прося его отложить печатание на неделю. Не знаю, чтò он ответит». Желание Толстого издательство удовлетворило. Печатание «Воскресения» в «Ниве» было прервано на одну неделю с № 26, в котором Маркс сделал следующее заявление: „«Граф Лев Николаевич Толстой просит нас прервать на один нумер печатание его романа «Воскресение», чтобы сделать в нем некоторые дополнения и изменения, требующие более продолжительного времени. Не желая ничем стеснять спокойную работу знаменитого писателя и уверенные, что читатели вполне разделяют это чувство, мы исполняем просьбу Льва Николаевича. Поэтому мы помещаем в настоящем нумере «Нивы» небольшой рассказ, а с следующего, 27 нумера, возобновим печатание «Воскресения»“.

* 123. Кн. Д. А. Хилкову.

1899 г. Июня 8. Я. П.

8 Іюня.

Получилъ ваше письмо, дорогой Дм[итрій] Ал[ександровичъ], и очень благодаренъ за свѣденія, кот[орыя] вы мнѣ даете о Духоборахъ.¹ Многаго и многаго можно бы и естественно желать для людей, ставшихъ на тотъ путь, на который они стали. Понимаю St. John’a,² который огорченъ тѣмъ, что они вступаютъ въ денежныя обязательства, да мы то, я то не имѣю права совѣтовать, не находясь въ ихъ положеніи и не испытывая всѣхъ тѣхъ соблазновъ, которые они испытываютъ. Могу только быть имъ благодаренъ за то, чтò они дали мнѣ.

Я не знаю, писали ли мы Карскимъ,³ что деньги отъ нихъ 1000 р. получены и лежатъ въ банкѣ, ожидая случая ихъ употребленія для Якутскихъ братьевъ.⁴ Есть у меня еще для нихъ же 500 р.⁵ Жены Якутскихъ по послѣднимъ свѣденіямъ, полученнымъ мною отъ сопровождающаго ихъ доктора, еще не доѣхали, т. е., вѣроятно, доѣхали, но свѣденій еще не имѣю.⁶ Поѣхали онѣ очень хорошо, не арестовываясь, с помощью добрыхъ людей. Якутскіе очень желаютъ въ Канаду, но до сихъ поръ мои попытки ходатайства объ этомъ были безуспѣшны. Жду перемѣны министра⁷ и тогда вновь попытаюсь и о нихъ, и о Веригинѣ,⁸ и о васъ, чтобы васъ пустили въ Россію.⁹ Я надѣюсь, что все это будетъ. Особенно желательно освобожденіе Веригина и переѣздъ его въ Канаду. Отъ него давно не имѣю извѣстія.

На дняхъ былъ у меня изъ Павловокъ человѣкъ, забылъ его фамилію, онъ смущенъ тѣмъ, что земскій начальникъ, вызвавшiй всѣхъ просившихся заграницу и объявившій имъ, что министръ будет ходатайствовать (пустая формальность), не вызвалъ ихъ двоихъ. Они на нынѣшній годъ успокоились.¹⁰ Къ будущему году подумаемъ. Главное, я не знаю, разрѣшатъ ли имъ продать надѣлы. Въ этомъ все дѣло, п[отому] ч[то] это ихъ единственное средство переѣзда. Богъ дастъ, васъ пустятъ, и тогда вы все рѣшите. Народъ очень привлекательный. Я видѣлъ троихъ.¹¹

Пожалуйста, пишите мнѣ. Намъ надо быть дружнымъ, и я въ этомъ отношеніи вполнѣ исполняю чтò надо. Исполняйте и вы.¹² Я очень занятъ писаніемъ.¹³ И не могу оторваться. Думаю, что какъ природа надѣлила людей половыми инстинктами для того, чтобы родъ не прекратился, такъ она надѣлила такимъ же кажущимся безсмысленнымъ и неудержимымъ инстинктомъ художественности нѣкоторыхъ людей, чтобы они дѣлали произведенія пріятныя и полезныя другимъ людямъ. Видите, какъ это нескромно съ моей стороны, но это единственное объясненіе того страннаго явленія, что не глупый старикъ въ 70 л[ѣтъ] можетъ заниматься такими пустяками, какъ писанiе романа.

Братски привѣтствую васъ. Передайте, если увидите, мой привѣтъ St. John и Сулеру.¹⁴

Левъ Толстой.

Печатается по рукописной копии, хранящейся в ГТМ. Местонахождение подлинника неизвестно. Дата копии дополняется по ответному письму кн. Д. А. Хилкова от 28 июля н. ст. 1899 г., в котором сообщалось о получении письма Толстого от 8 июня. Публикуется впервые.

Ответ на письмо кн. Д. А. Хилкова от 24 мая н. ст. 1899 г. с подробными сообщениями о жизни духоборов в Канаде.

¹ Кн. Хилкова, как и других лиц, приехавших с духоборами, неприятно поразили некоторые отрицательные черты духоборов, проявившиеся в начале их жизни на новых местах. См. письмо № 246.

² Артур Син-Джон (Arthur St. John) не сочувствовал намерению духоборов сделать заем у квакеров. Он писал об этом Толстому 30 мая н. СТ. 1899 г. См. прим. 5 к письму № 198.

³ Духоборы Карской области, приехавшие в Канаду с четвертым пароходом.

⁴ Духоборы, сосланные в Якутскую область за отказ от военной службы.

⁵ Деньги якутским духоборам Толстой пересылал через доктора П. Н. Сокольникова. См. письмо № 269.

⁶ О переезде жен якутских духоборов писал Толстому доктор П. Н. Сокольников из Иркутска 25 апреля. См. письмо № 95.

⁷ В конце 1899 г. министра внутренних дел И. Л. Горемыкина сменил министр Д. С. Сипягин. Надежды, которые Толстой возлагал на эту перемену, не оправдались.

⁸ Петр Васильевич Веригин, руководитель духоборов, был возвращен из ссылки в 1902 г.

⁹ Кн. Д. А. Хилков в этом году разрешения вернуться в Россию не получил. Он приехал на родину в 1905 г.

¹⁰ Крестьяне с. Павловки Харьковской губ., находившиеся под влиянием кн. Хилкова, предполагали переселиться в Канаду. См. письма №№ 34, 40, 162а и 232.

¹¹ См. письмо № 40.

¹² К этому времени стал намечаться отход кн. Хилкова от мировоззрения Толстого. В письме от 28 июля 1899 г. Хилков, между прочим, сообщал: «Читаю я теперь «Христианское учение» и, вероятно, напишу Вам о нем, потому что многое мне непонятно». См. письмо № 278.

¹³ Главным занятием Толстого в то время была работа над «Воскресением».

¹⁴ Леопольд Антонович Сулержицкий. См. письмо № 112.

Кн. Хилков переехал из Канады в Швейцарию, куда письмо Толстого ему было переслано. В ответном письме от 28 июля н. ст. кн. Хилков писал: «Я не могу сочувствовать St. John’у в его огорчениях о том, что духоборы вступают в денежные обязательства, потому что на мой взгляд принятие ими денег без обязательств гораздо хуже. С самого начала много вреда причинило именно то, что не было обязательств, и потому развилась алчность [...] Вы, конечно, наблюдали то, о чем я пишу, во время «кормления» голодающих [...] На счет павловцев мне кажется, что при их средствах нельзя им ехать в Канаду. Для переселения в Канаду требуется известный минимум средств, без которых туда ехать нельзя. Мне кажется, что у павловцев нет этого минимума».

124. В. Г. Черткову от 8 июня.

125. А. С. Пругавину.

1899 г. Июня 9? Я. П.

Посылаю вамъ, дорогой Александръ Степановичъ, 600 р. изъ пожертвованныхъ черезъ меня. Тутъ есть 461 р. 68 [к.] изъ Ревельской гимназіи, предназначенныя для Самарской и Саратовской, и 23 р. исключительно для дѣтей Алексѣевскаго.¹ Будьте добры размѣстить ихъ по назначенію. Радуюсь успѣху вашей дѣятельности.

Левъ Толстой.

¹ С. Алексеевское, Землянки тож, Бузулукского у. Самарской губ., в восемнадцати верстах от бывшего имения Толстого.

См. письмо № 126.

126. А. С. Пругавину.

1899 г. Июня 9? Я. П.

Спѣшу посылать деньги. Времени остается мало. Жалко бы было, если бы отъ несвоевременности помощи не покрылась бы та нужда, к[оторая] можетъ быть покрыта деньгами.

Л. Т.

Печатаются по автографам, хранящимся в ИЛ. Датируются по почтовому штемпелю: «Ясенки Тульской губ., 9 июня 1899». Впервые опубликованы в статье А. С. Пругавина «Письма и записочки Л. Н. Толстого» — «Вестник Европы» 1911, 2, стр. 278—279.

Толстой отправил в адрес Пругавина для голодающих Поволжья из имевшихся в его распоряжении пожертвований шестьсот рублей одновременно шестью почтовыми переводами по сто рублей каждый. Оба письма (№№ 125 и 126) написаны на отрезных купонах двух переводов. На каждом из шести купонов Толстым вставлена сумма перевода («100руб.») и вписано наименование отправителя: «Отъ Льва Толстого». Об участии Толстого в помощи пострадавшим от неурожая см. письма №№ 57 и 89.

* 127. Е. Э. Крамеру. Черновое.

1899 г. Июня начало. Я. П.

Стих[отвореніе], о кот[оромъ] вы говорите, принадл[ежитъ], кажется, Горбун[ову],¹ и хорошо сдѣлаете, если напечатаете. Это хор[ошее] стих[отвореніе]. Очень буду благод[аренъ], если сообщ[ите] мнѣ для загр[аничной] печати сам[ыя] точныя свѣденія о стачкѣ въ Ригѣ и дальнѣйшихъ происшествіяхъ.²

Печатается по подлиннику, написанному М. Л. Оболенской на письме Крамера от 3 июня 1899 г. (хранится в АТБ). Очевидно, продиктовано Толстым для составления ответа. Было ли отправлено письмо адресату и за чьей подписью, редакции неизвестно. Публикуется впервые.

Ответ на письмо Евгения Эрнестовича Крамера (Рига), писавшего Толстому 3 июня 1899 г.: «Ознакомившись с стихотворением «Друзьям добра», которое мне очень понравилось, решаюсь испросить у Вас разрешения напечатать его в местной небольшой, но лучшей газете края. Желая чем-нибудь выразить глубокую благодарность за добрый прием и совет и полагая, что Вам, быть может, пригодятся, как материал, кое-какие интересные сообщения относительно забастовок, происходивших и после моего выезда из Риги, покорнейше Вас прошу сообщить, не пожелаете ли Вы их получить».

¹ Стихотворение И. И. Горбунова-Посадова «Друзьям добра» (1893) впервые напечатано за границей в издательстве Элпидина (Женева): в сборнике стихотворений, запрещенных царской цензурой в России. В России напечатано впервые в сборнике «Избранные произведения русской поэзии», составленном Влад. Бонч-Бруевичем, второе изд. О. Н. Поповой, Спб. 1899. Напечатано было также в 1911 г. в сборнике Горбунова-Посадова «Братская кровь» и уничтожено по постановлению суда. Помещено в книге И. И. Горбунова-Посадова «Песни братства и свободы и наброски в прозе», изд. автора, М. 1928, стр. 83—84.

² Стачка рабочих в г. Риге в 1899 г. продолжалась с 1 по 18 мая. Движение охватило джутовую и льняную фабрики, пивоваренный, вагоностроительный, машиностроительный, цементный и другие заводы. 11 мая бастовало более четырех тысяч рабочих. Демонстрация с требованием уменьшения рабочего дня вызвала крайние репрессии и кровопролитие. 18 мая работа возобновилась.

128. Издательству «Dodd, Mead & С°».

1899 г. Июня 11? Я. П.

This English version of «Resurection» is published by Dodd. Mead and Company by my authority.

Leo Tolstoy.

Этот английский перевод «Воскресения» печатается фирмой «Dodd. Mead and Company» с моей авторизацией.

Лев Толстой.

Печатается по факсимиле, воспроизведенному в книге: «Resurrection». A novel by Leo Tolstoy. Dodd, Mead & Company, New York, 1900. Написано собственноручно Толстым. Датируется по времени получения письма Эрнеста Кросби к Толстому от 8 июня н. ст. 1899 г. На конверте штемпеля места назначения нет. В соответствии с другими письмами Кросби к Толстому дата получения определяется 11 июня.

Заявление для издательской фирмы «Dodd, Mead & С⁰» написано по просьбе Эрнеста Кросби, содействовавшего заключению договора на опубликование «Воскресения» в этом издательстве (см. письмо № 85). Кросби писал Толстому 8 июня н. ст. 1899 г. (перевод с английского): «Дорогой граф Толстой, у меня был разговор с одним из представителей фирмы «Dodd, Mead & Cº», получившей право на публикацию «Воскресения» отдельной книгой за крупную сумму, кажется, четыре тысячи долларов, которую мне очень хочется выручить для духоборов. Это одна из лучших издательских фирм Америки. Издательство хотело бы напечатать точный перевод Моода, но, считаясь с тем, что обычаи Америки отличаются от русских, оно боится, что откровенная передача тех мест, в которых говорится о половой любви, может привести к судебному процессу и повредить издательству. Но оно знает также, что, допустив изменения без вашего согласия, оно дает возможность другим, не солидным издательствам воспользоваться этим случаем и выпустить роман в своих переводах, без сокращений, что принесет издательству, заключившему договор, большой убыток. Оно хотело бы получить от вас разрешение сгладить текст самым незначительным образом, но так, чтобы вопросы пола в части повествовательной раскрывались менее откровенно. Представлять эти изменения на ваше усмотрение не будет времени, так как все «пираты» книжной торговли будут ждать случая опередить. Издательство спрашивает, не поручили бы вы мне это щекотливое дело? Я не прошу лично, но это обеспечило бы духоборам большую сумму денег. Если вы согласитесь, то напишите, пожалуйста, собственноручно на отдельном листе следующее: «This English version of «Resurrection» is published by Dodd, Mead and Company by my authority. Leo Tolstoy». Если вы это пришлете, то я буду разрешать только те изменения, которые, по моему, вы одобрили бы, и которые касались бы исключительно описания любовных сцен. Хищнические фирмы напечатают роман именно ради этих сцен, в надежде на успешную продажу «пикантной» книги. Что касается печатания в «Cosmopolitan», то г. Чертков через своего агента условился доставлять рукопись в назначенные сроки, а в настоящее время рукопись перестала получаться, и я опасаюсь, что это приведет к судебному процессу, если только не станут вновь доставлять рукопись во-время. Было бы лучше присылать хотя бы черновые оттиски, нежели оставлять редактора без материала, так как он очень раздражен против нас всех. Хотя он лично не заслуживает никакого внимания, но доводить дело до суда было бы крайне нежелательно. Мне грустно, что издание романа причиняет вам столько неприятностей, но я уверен, что он принесет так много добра, что вы сторицей будете вознаграждены».

Толстой писал В. Г. Черткову около 11 июня: «Надеюсь, что с Американским издателем процесса не будет. Crosby пишет, что вы согласились высылать ему рукопись, а также о том, что разрешили в Америке Dodd, Mead & Company. Я ему пишу по его просьбе так: [приводится текст заявления]. Вы ничего не имеете против?».

* 129. Б. Каминскому. Черновое.

1899 г. Июня 11. Я. П.

М[илостивый] Г[осударь], мысли мои, кот[орыя] передаетъ корресп[ондентъ], высказаны, насколько я сумѣлъ это сдѣлать, въ статьѣ «Голодъ или не гол[одъ]»,¹ и больше того, чтò я сказалъ въ этой статьѣ, я теперь ничего сказать не могу.

Печатается по подлиннику, написанному М. Л. Оболенской на письме Каминского от 1 июня 1899 г. (хранится в АТБ). Датируется по отметке на конверте того же письма: «Отв. 11 июня». Очевидно, продиктовано Толстым для составления ответа. В какой редакции, за чьей подписью было отправлено письмо адресату, неизвестно. Публикуется впервые.

Ответ на письмо Бориса Каминского, заведующего столовой для голодающих в Мамадышском у. Казанской губ., писавшего Толстому 1 июня 1899 г.: «По сообщению корреспондента газеты «Россия» (см. «Неделя», № 20, 1899, стр. 672), Вы находите, что причина голода нынешнего года «лежит в полном расстройстве крестьянского хозяйства, в надорванности его экономического благосостояния», и советуете «заняться исследованием настоящей причины бедствий». У меня есть возможность заняться исследованиями, равно как и у других заведующих столовыми, поэтому не будете ли добры, если у Вас найдется время, указать, на что всего важнее обратить внимание, и как лучше поставить исследование».

¹ Статья «Голод или не голод?», датированная 6 июня 1898 г., напечатана в России в июне — июле 1898 г., с цензурными пропусками. В неискаженном виде (с датами 26 мая и 4 июня 1898 г.) напечатана В. Г. Чертковым в Англии: «Голод или не голод?», изд. Владимира Черткова, № 12, Purleigh, 1898. См. т. 27.

130. А. Ф. Марксу.

1899 г. Июня 11. Я. П.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю вамъ исправленныя къ печати главы 7—9. Пожалуйста, извините, что доставляю вамъ хлопоты. Очень нужны были исправленія и вставки. Надѣюсь, что корректоръ разберетъ всѣ вставки и измѣненія и не сдѣлаетъ ошибокъ. Посылаю также¹ гранки съ 9 по 45² посылкой. Эти гранки, равно и главы отъ 9³ до 21 прошу прислать еще разъ.

Готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

11 Іюня.

Уменьшено в 2 1/2 раза.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. На письме имеется ряд деловых пометок адресата. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 312.

¹ Зачеркнуто: главы

² На полях пометка адресата карандашом: «Гранки 9—46».

³ Адресатом исправлено карандашом на 10.

131. В. Г. Черткову от середины июня.

* 132. В. Н. Давыдову.

1899 г. Июня 15. Я. П.

Прилагаю при этомъ письмо не къ Черткову, какъ я прежде писалъ, а къ Павлу Ивановичу Бирюкову, тоже близкому мнѣ человѣку, и который занимается изданіями, и если возьмется за ваше, то сдѣлаетъ это очень хорошо.

Печатается по копии, помещенной В. Н. Давыдовым в письме от 24 сентября 1900 г. Очевидно, отрывок. Датируется по той же копии. Местонахождение подлинника неизвестно. Публикуется впервые. См. письма №№ 108 и 133.

* 133. П. И. Бирюкову.

1899 г., Июня 15. Я. П.

Дорогой Павелъ Ивановичъ,

Письмо это перешлетъ вамъ Владиміръ Николаевичъ Давыдовъ, про которого, кажется, вы знаете. Онъ уже болѣе 50-ти лѣтъ занимается соціологіею и написалъ сочиненіе, которое желалъ бы издать за границей. Если можете, то сдѣлайте это.

Любящій васъ Л. Толстой.

15 Іюня 99.

Ясная Поляна.

Печатается по подлиннику, хранящемуся в БЛ. Написано рукою переписчика, подпись собственноручная. Дата проставлена рукой О. К. Толстой. Публикуется впервые.

Бирюков взял на себя труд по изданию работы В. Н. Давыдова. Давыдов писал Толстому 7 августа 1899 г.: «Очень и очень Вас благодарю за рекомендательное письмо П. И. Бирюкову. Он согласился распорядиться переводом книги на французский язык и ее напечатанием в тысяче экземпляров, а также и напечатанием ее на языке русском в пятистах экземпляров, и за все это требуется одна тысяча сто рублей сер. [...] Оглавление книги переправил в следующее: «Государственно сообщежитейская жизненность. Очерк популярный сквозь призму Социологии: науки устройства Человечно Счастливого сообщежития. Человечника века XX. Vitalité sociétaire d’état. Esquise populaire à travers le prisme de Sociologie; science de l’organisation de la société Humanitairement Heureuse, par L’Humanitaire du siècle XX». Такого вида заглавие точнее согласуется с уже напечатанным моим «Опытом социологии». См. письма №№ 108, 132 и 159. Перевод книги сделан был по поручению П. И. Бирюкова эмигрантом доктором Л. В. Дашкевичем.

134. В редакцию газеты «Русские ведомости».

1899 г. Июня 17. Я. П.

17 іюня 1899.

Въ Редакцію «Русскихъ Вѣдомостей».

Покорно прошу Редакцію прибавить къ посланному мною отчету еще слѣдующее:¹

отъ служащихъ счетнаго отдѣла при постройкѣ Забайкальской ж. д. 33 р. 55 к., отъ Маргариты Посоховой 232 р. 75 к., черезъ контору «Русскія Вѣдомости» 54 p. 25 к., черезъ контору «Восточное Обозрѣніе» 76 р. 64 к., отъ Екат. Шульце 1 р., отъ Прокофія Чередайко 10 р., отъ общества офицеровъ, Бендеры, 75 р., изъ конторы «Восточное Обозрѣніе» 32 р. 50 к., отъ А. Б. Гольмблатъ, Вильна, 300 р., отъ служащихъ на ст. Нарва 10 р., отъ конторы «Восточное Обозрѣніе» 376 р. 82 к., отъ Н. Редигеръ, Украинскій полкъ, Винница, 1565 р. Итого 2766 р. 88 к.

Изъ этихъ денегъ 1100 р. отправлены А. С. Пругавину въ Самару, 1110 въ Казань П. М. Останкову и 565 р. кн. С. И. Шаховскому.²

Левъ Толстой.

Печатается по подлиннику, хранящемуся в АТБ. Обращение и заключительная фраза написаны собственноручно, перечень пожертвований рукой О. К. Толстой. Дата проставлена ею же. Опубликовано в «Русских ведомостях» 1899, № 173 от 25 июня при отчете за период с 30 мая по 10 июня, без подписи и обращения. Списки пожертвований без обращения и подписи напечатаны в 1899 г. в «Русских ведомостях» № 78 от 20 марта, № 99 от 10 апреля, № 102 от 13 апреля, № 112 от 25 апреля, № 122 от 5 мая, № 133 от 16 мая, № 137 от 20 мая, № 139 от 22 мая, № 151 от 3 июня, № 168 от 20 июня, № 172 от 24 июня, № 177 от 29 июня.

¹ В газете эта фраза заменена: В письме 17 июня граф Л. Н. Толстой сообщает еще о получении им

² Последняя фраза напечатана в «Русских ведомостях» иначе: Из этих денег послано: А. С. Пругавину (Самара) 1100 р., П. М. Останкову (Казань) 1100 р., кн. С. И. Шаховскому (Бугульма) 565 р.

135. A. C. Пругавину.

1899 г. Июня 17? Я. П.

Посылаю вамъ 700 р. Спѣшу, чтобы не опоздать.

Л. Толстой.

На обороте: Самара. Александру Степановичу Пругавину.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Открытка. На письме пометка адресата: «№ 2. Получил 20 июня (семьсот рублей)». Датируется по почтовому штемпелю: «Тула, 17 июня 1899». Впервые опубликовано в статье А. С. Пругавина «Письма и записочки Л. Н. Толстого» — «Вестник Европы» 1911, 2, стр. 279.

См. письма №№ 57 и 89.

136. А. С. Пругавину.

1899 г. Июня 19? Я. П.

Дорогой Александръ Степановичъ

Каждый день получаю деньги и спѣшу посылать. Посылаю вамъ 800 р.

Вашъ Л. Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по отметке адресата на письме: «Получил 22 июня 99 г.». Из Тулы в Самару почта приходила на четвертый день. Впервые опубликовано под датой «20 июня» в статье А. С. Пругавина «Письма и записочки Л. Н. Толстого» — «Вестник Европы» 1911, 2, стр. 279.

См. письма №№ 57 и 89.

137. В. В. Стасову.

1899 г. Июня 20. Я. П.

Дорогой Владиміръ Васильевичъ

Г-жа Дараганъ, которая передастъ вамъ это письмо, находится въ очень жалкомъ положеніи. Вы всѣхъ знаете, и васъ всѣ любятъ и уважаютъ, помогите ей, если можете, совѣтомъ. Обнимаю васъ.

Левъ Толстой.

20 Іюня 1899.

На обороте: Его Превосходительству Владиміру Васильевичу Стасову. Публичная библіотека.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано В. Д. Комаровой и Б. Л. Модзалевским по автографу в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», изд. «Прибой», Л. 1929, стр. 230.

Владимир Васильевич Стасов (1824—1906) — известный художественный и музыкальный критик, близкий знакомый семьи Толстых. См. письма 1878 г., т. 62.

Толстой направил к Стасову Антонину Эдуардовну Дараган, безрезультатно в течение пяти лет хлопотавшую о разводе в силу исключительно тяжелых семейных обстоятельств.

Стасов ответил Толстому 4 августа 1899 г.: «Лев Николаевич, получил ваше письмо через Антонину Эдуардовну Дараган. Она несколько дней всё не могла поймать меня, потому что я был на даче, здесь, в Парголове (каникулы библиотечные, и я в обычном летнем двухмесячном отпуску), то она не шла в библиотеку, когда я бывал на несколько часов в городе. Наконец, она потеряла терпение, закусила удила и прилетела по железной дороге сюда ко мне на дачу и рассказала мне всю свою горестную историю, дала мне прочитать все свои бумаги, а их у нее целая сумочка. Вижу, надо приниматься работать для нее, мне так ее жалко в самом деле, ну да и вы тоже мне поручаете. Надо, значит, непременно. Вот я и принялся. А надо вам сказать, Лев Николаевич, что я совсем не годен никуда по делам, не умею тут решительно, даром, что был когда-то в правоведении. Притом же, июль — самое затруднительное время в году для дел: никого нет в городе, все в разъезде, кто в деревне, кто за границей, кто где. Трудно очень кого-нибудь поймать в Петербурге. Однако, нам с нею как-то особенно счастливо всё удавалось. Нам надо было военного министра, но он должен был именно присутствовать почти постоянно на маневрах в Красном селе, так что все приемы были отложены и приемные дни нарушены. Но мы устроили так, что нам дали знать из его дома по телефону, когда он именно будет в городе (у себя на даче на Каменном острову), и я ее туда направил в удобный день и час. А между тем Александр Васильевич Верещагин (который теперь состоит чиновником по особым поручениям при министре и действует превосходно, рассказывает министру настоящую самую правду о том, где что найдет, куда его министр посылает исследовать, между тем как прежние посланцы привозили всё только фальшь и ложь). Александр Васильевич по моей просьбе предварил нужного адъютанта, и наша Антонина получила через всё это возможность быть принятою министром. Приехав к нему на дачу (чего теперь, последнее время, никому не удавалось по причине маневров), она послала через адъютанта свое письмо, написанное мною, и где я говорил, что вот граф Л. Н. Толстой принимает в ней участие и проч. Министр сначала прислал ей ответ на словах, через адъютанта, что ему невозможно действовать в этом деле, что он на то не имеет права, и что ему было бы слишком неловко; она пришла в великое отчаяние и горесть, собралась уезжать, но вдруг выходит другой адъютант и говорит: «Пожалуйте к министру, он вас ждет». Она восхитилась, снова ободрилась, вошла в кабинет. Министр принял ее необыкновенно любезно, просил ее рассказать, в чем ее дело и чего она желает, но просил ее быть [как] можно более краткой, потому что он сейчас должен поспевать на железную дорогу. Она рассказала и подала краткую записку, сочиненную также мною. Он сказал, чтò и прежде прислал сказать через адъютанта, что ему тут невозможно ничего самому сделать и это ему очень жаль. Тогда она сказала те слова, которые я ее научил: «Что как он думает и как скажет, хорошо ли она сделает, если попробует обратиться к суду чести тех офицеров, где служит ее муж (на Амуре 10 000 верст отсюда)? Министр подумал секунду и сказал: «Да, может быть, это Вам поможет. Но тогда вам надо подать просьбу генерал губернатору Амурского края (командующему там войсками)». И на том аудиенция кончилась. Но, провожая ее очень любезно, министр сказал: «Кланяйтесь, пожалуйста, от меня графу Льву Николаевичу». А надо вам сказать, что уже вперед знали, что министр — один из самых ревностных поклонников ваших, и потому я и решился поступить так, как мы поступили. Не знаю, написала ли вам Антонина Эдуардовна, но я на всякий случай передаю вам здесь эти слова министра. Чтоб кончить со всей этой историей, прибавлю, что на другой же день я написал письмо (уже от себя) к генералу Гродекову, командующему войсками в Приамурской области, и которого я давно хорошо знаю; это умный, отличный и образованный генерал; а Антонина Эдуардовна послала ему со своей стороны просьбу (мною же сочиненную) и с приложением копий со всех ее документов. Чтò будет дальше, мы, конечно, долго не узнаем: письмо на Амур ходит полтора месяца! Но надо вам сказать, что, кроме всего мною рассказанного, Антонина Эдуардовна раньше того, что мне удалось предпринять, сама адресовалась в синод и получила от него разрешение вести свое дело в Полтавской консистории без вытребования ее мужа с Амура (что законом назначено) и на этом новом основании начала свое дело в консистории. Итак, дело пошло в ход через несколько дверей зараз, но если была удача у министра (что до сих пор самое главное), то Антонина Эдуардовна во всем тут обязана обаянию вашего имени и уважению беспредельному министра к вашей великой личности. Но, благо я вам теперь пишу, мне хочется прибавить пару слов про самого себя. Я не думаю, чтоб во всей России, как она ни восхищается вашим «Воскресением», был кто-нибудь, кто больше меня был бы в восторге от этой необыкновенной вещи. Тут вы рисуете и лепите такие вещи, которые всех тиранят, всех возмущают, но которых никто не смеет, да и не умеет поставить перед всеми глазами. И какая новизна, и какая сила, и какая скульптура выпуклая и поразительная! И какие характеры и какие живые люди! Мне только под час страшно жалко, зачем так мало, зачем скоро кончится? Нет, решительно Лев Толстой выше и сильнее и глубже всех, всех, кто только писал и создавал в нашем веке. Да и не одного нашего века. И такою-то громадною вещью кончается XIX столетие. Ha-днях я пересматривал рукопись вашу об искусстве. Ах, какая великая тоже вещь! И сколько удивительного именно в том, что не попало в печать! Какая обида, что целые миллионы людей еще не знают и не слышат всего этого! Ваш В. Стасов» (публикуется впервые).

Военный министр — ген. лейт. Алексей Николаевич Куропаткин (1848—1925). См. письма 1903 г., т. 74.

Александр Васильевич Верещагин (1850—1909) — брат художника, писатель, ген.-майор, участник Турецкой кампании. В 1900—1902 гг. служил на Дальнем востоке.

Николай Иванович Гродеков (р. 1843 г.).

138. А. Ф. Марксу.

1899 г. Июня 21. Я. П.

21 Іюня.

М. Г. Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю вамъ 15 гранокъ, готовыхъ къ печати. Слѣдующія не замедлять. Будьте такъ добры, высылайте мнѣ поскорѣе исправленные экземпляры.¹ Я получилъ гл. 10—30 заказнымъ письмомъ, но посланныхъ посылкой до сихъ поръ нѣтъ.

Еще я просилъ бы васъ высылать въ количествѣ 4-хъ экз[емпляровъ] только готовыя къ печати. Для исправленія же достаточно двухъ экз[емпляровъ].

Съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услугамъ

Л. Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 312.

¹ На письме пометка адресата: «25 июня отправлено четыре экземпляра глав 15—20».

139. В. Г. Черткову от 21 июня.

140. А. Ф. Марксу.

1899 г. Июня 24. Я. П.

24 Іюня 99 г.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Сейчасъ получилъ телеграмму изъ за границы, въ которой меня извѣщаютъ, что, если печатаніе въ Нивѣ не будетъ остановлено на двѣ недѣли, теряется большая сумма денегъ. Содержаніе телеграммы такое:

Journal allemand annonce décision rompre contrat si publication de Niva pas arrêtée immédiatement. Attendons même décision France, Amérique. Pour sauver situation nécessaire arrêter publication Niva deux semaines.¹

Вотъ положеніе.

Не думаю, чтобы остановка печатанія на двѣ недѣли, объясненная моей просьбой, могла въ чемъ нибудь помѣшать успѣху вашего изданія, отказъ же вашъ кромѣ того, что лишить тѣхъ, кому они предназначены, большихъ суммъ, покажетъ, что вы не желаете исполнить моей просьбы.

Въ заявленіи вашемъ публикѣ можно бы прибавить слѣдующее мое письмо:

Исключительныя и непредвидѣнныя мною обстоятельства заставляютъ меня просить васъ задержать печатаніе моего романа Воскресеніе на двѣ недѣли.

Съ соверш[еннымъ] уваж[еніемъ]

Л. Толстой.

Жду вашего отвѣта и почти увѣренъ, что онъ будетъ благоприятный.

Левъ Толстой.

О рѣшеніи вашемъ прошу отвѣтить телеграммой [въ] Козловку.²

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Дата проставлена рукой О. К. Толстой. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу, с ошибочным указанием, что дата проставлена рукой С. А. Толстой, в СПД, стр. 313.

Толстой писал А. Ф. Марксу в то время, когда был уже сделан перерыв в печатании на одну неделю в № 26 «Нивы», выданном 26 июня 1899 г. (см. письмо № 122) В результате этого обращения, был снова сделан пропуск в № 30, при следующем заявлении издательства: „Мы получили от графа Л. Н. Толстого письмо, в котором он нас просит, в виду «исключительных и непредвиденных им обстоятельств», прервать печатание романа «Воскресение» еще на один нумер. Исполняя просьбу Льва Николаевича, мы помещаем в этом нумере «Нивы» посмертный очерк Н. С. Лескова из серии его «Рассказов кстати», пользующихся такою широкою известностью, а с следующего, 31-го, нумера возобновим печатание романа «Воскресение»".

¹ Телеграмма была прислана В. Г. Чертковым. Перевод: Немецкий журнал извещает о решении порвать контракт, если печатание в «Ниве» не будет немедленно остановлено. Ожидаем такого же решения [из] Франции, Америки. Чтобы спасти положение, необходимо приостановить печатание в «Ниве» на две недели.

² Ответ А. Ф. Маркса в архиве Толстого не обнаружен.

141. М. Э. Здзеховскому.

1899 г. Июня 26. Я. П.

Простите меня, пожалуйста, любезный Маріанъ Эдмундовичъ, что такъ долго не отвѣчалъ на ваше пріятное письмо. — Телеграммы, которую вы выписали въ вашемъ письмѣ, я не получалъ, но т[акъ] к[акъ] вы выписали ее, то я все-таки испыталъ тѣ чувства благодарности и особенной радости духовнаго общенія, которыя я всегда испытывалъ въ сближеніи съ поляками.¹ Сердечно благодарю васъ, и вы передайте мою благодарность Соколовскому² и Моравскому.³ — Мои отношенія съ вами мнѣ очень памятны и оставили во мнѣ самыя хорошія воспоминанія. Вашей статьей и разговорами вы помогли мнѣ сознательно сблизиться душевно съ поляками, — то, к чему я всегда чувствовалъ несознательное влеченіе. Не отвѣчалъ я вамъ до сего п[отому], ч[то], во-первыхъ, съ годами все больше и больше становится дѣла, а во-вторых, п[отому], ч[то] былъ тяжело боленъ и только на-дняхъ поправился.

Желаю вамъ всего хорошаго.

Левъ Толстой.

26 іюня 1899 г.

Перепечатывается из воспоминаний М. Э. Здзеховского «Голос из Польши», напечатанных в «Международном толстовском альманахе», изд. «Книга», М. 1909, стр. 69. Местонахождение подлинника неизвестно.

Мариан Эдмундович Здзеховский (Marian Zdziechowski) (p. 1861 г.) — профессор Краковского университета, польский общественный деятель, историк литературы. См. письма 1895 г., т. 68 и указанные выше воспоминания Здзеховского.

Ответ на письмо Здзеховского от 2 июня н. ст. 1899 г., написанное по случаю столетия со дня рождения А. С. Пушкина. Об этом торжестве Здзеховский писал в своих воспоминаниях: «Кружок ученых и литераторов в Кракове решил устроить чествование столетней годовщины Пушкина в ответ на подобное чествование Мицкевича в Петербурге. Но момент был крайне неудобный, положение наше, людей, желавших поддержать нить дружеских отношений с лучшими представителями русского народа, было чрезвычайно трудное. Грубый национализм торжествовал в России, и всякое проявление симпатии к русской литературе, к лучшим людям России, представлялось у нас исходящим из низменных соображений рабского сервилизма. Во избежание этого я решил дать пушкинскому празднику толстовский характер. Протест против существующей действительности во имя высших требований правды и справедливости составляет движущую силу русской литературы; этот протест получил самое сильное выражение в творчестве Л. Н. Толстого; могучий толчок в этом направлении дала поэзия Пушкина; величайший певец России углубил и прояснил художественную красоту своих творческих дум «добрыми чувствами», которые он «лирой пробуждал»... «в жестокий век» и «милость к падшим призывал». Такова была основная мысль предшествовавшей банкету лекции о Пушкине. Затем на банкете был поднят бокал в честь Толстого, «неутомимого проповедника справедливости», и предложено отправить на его имя приветственную телеграмму» («Голос из Польши» — «Международный Толстовский альманах», стр. 68—69). Толстому Здзеховский писал 2 июня н. ст. 1899 г.: «Глубокочтимый Лев Николаевич! Смею думать, что Вы еще помните о переписке, которую я имел честь вести с Вами по поводу вопроса о патриотизме и о посещении мною Ясной поляны в 1896 г. Многочисленный кружок здешних профессоров, литераторов и художников праздновал вчера столетнюю годовщину Пушкина. Конечно, поэзия Пушкина не возбуждает в нас особенной симпатии, но мы желали засвидетельствовать, что мы далеки от шовинизма и того чувства ненависти к России, которое нам приписывают русские газеты, и что мы умеем ценить высокие чувства тех лучших представителей русской литературы, которые недавно чествовали Мицкевича. Все вчерашние ораторы подчеркивали в своих речах то, что они чествуют Пушкина как родоначальника русской литературы XIX века и тех ее лучших движений, которые в наше время нашли самое сильное и вместе с тем светлое выражение именно в Вашей деятельности. Одним словом, это был праздник, на котором мы скорее чествовали русскую литературу и Льва Толстого, ее величайшего представителя, чем Пушкина. Я поднял бокал в Вашу честь, как завершителя тех идеальных стремлений русской мысли, в начале которых засияло имя Пушкина, глубокого истолкователя христианского идеала, могучего защитника всех угнетенных, без различия веры и народности, в эпоху, провозгласившую Kraft vor Recht [силу выше права]. И мой тост был встречен единодушным восторгом, после чего мы решили послать Вам телеграмму, текст которой я переписываю здесь, так как боюсь, что она могла не дойти до Вас: «Litterateurs, rassemblés pour célébrer l’anniversaire de Pouchkine, saluent le grand artiste et le penseur sublime Léon Tolstoï dont l’oeuvre est l’expression parfaite du génie russe. Gloire à l’apôtre de la justice. Signé: Zdziechowski, Sokolowski, Morawski. [Литераторы, собравшиеся на чествование столетней годовщины Пушкина, приветствуют великого художника и величайшего мыслителя Льва Толстого, труды которого ярко отражают русский гений. Слава апостолу справедливости. Подписали: Здзеховский, Соколовский и Моравский.]» Опасаюсь, что это проявление сочувствия со стороны людей, на первый взгляд чуждых Вам по своему образу мыслей, может Вам показаться не только ничтожно, но даже смешно. Не спорю, мы весьма далеки от того идеального совершенства, о котором мечтали для нас наши поэты, много в нашей жизни мерзких и отвратительных явлений, но я думаю, что если глубже заглянуть в души людей, изъявляющих Вам свое благоговение, то показалось бы, что Вам чужды те наши человеческие страсти, от которых мы не умеем отрешиться, но что в глубине совести мы все более или менее сознаем, что наша жизнь дурна, что она в противоречии с исповедуемым нами христианским законом любви, что она требует обновления, и что, следовательно, Ваша неутомимая проповедь о необходимости этого обновления производит на нас освежающее и облагораживающее действие и, таким образом, хотя медленно, но всё-таки приближает торжество христианского идеала. Благодаря страданиям и преследованиям, перенесенным и переносимым нами со стороны покоривших нас государств, мы стали особенно чутки к идеалу христианской правды в международных отношениях. Из недр нашего народа вышел Мицкевич, а он был не только великий поэт, но и великий человек в христианском смысле слова, т. е. человек, жаждавший всей душой осуществления царства божия в мире и стремившийся к этому по мере своих сил. И культ Мицкевича растет у нас с каждым днем, и я надеюсь, что он должен хоть немного содействовать нашему нравственному улучшению. Культ же или проникновение идеями Мицкевича во многих отношениях то же самое, что проникновение идеями Л. Н. Толстого, так как между Мицкевичем и Вами гораздо более точек соприкосновения, чем между Мицкевичем и Пушкиным, несмотря на то, что эта последняя параллель особенно привлекает теперь литературную критику. Одним словом, я горячо желаю, чтобы Вы приняли нашу телеграмму, как искреннее проявление чувств, исходящих из тех светлых начал, которые покоятся в душе почти каждого человека, даже преданного учению мира [...] Дни, проведенные в Ясной поляне в беседе с Вами, я храню в своей памяти как дорогие воспоминания, ободряющие меня в трудные минуты жизни».

Адам Мицкевич (1798—1855) — польский поэт, родоначальник польского романтизма, польский патриот; его имя окружено в Польше исключительной любовью.

¹ О своем отношении к полякам Толстой однажды сказал: «Во мне в детстве развивали ненависть к полякам. И теперь я отношусь к ним с особенной нежностью, отплачивая за прежнюю ненависть». H.H. Гусев, «Два года с Л. Н. Толстым», изд. второе, Толстовского музея, М. 1928, запись 1 июля 1908 г., стр. 185.

² Мариан Соколовский (Marian Sokolowski) — профессор истории искусств.

³ Казимир Моравский (Kazimir Morawski) — профессор классической филологии, литератор, автор брошюры о Толстом (Krakow, 1888).

142. В. Г. Черткову от 28 июня.

143. Д. В. Григоровичу.

1899 г. Июнь. Я. П.

[...] Переѣхать въ новую жизнь, получить новое назначеніе въ наши съ вами года очень привлекательно, — только бы переѣздъ былъ удобный и безъ особенныхъ страданій. А впрочемъ и страданья не мѣшаютъ. Крестьяне говорятъ, — хорошо пострадать передъ смертью, какъ и отчего хорошо, я не съумѣю объяснить теперь, — но всей душой согласенъ съ ними. Только малодушіе проситъ помягче экипажа. Я сейчасъ проѣхалъ маленькую станцію на очень тряскомъ экипажѣ, — станцію къ новому назначенію, т. е. былъ боленъ.

Перепечатывается из письма Д. В. Григоровича к Л. Б. Бертенсону от 3/15 июля 1899 г., впервые опубликованного Л. Б. Бертенсоном в «Русской мысли» 1916, VI, стр. 87. Отрывок. Местонахождение подлинника неизвестно.

Дмитрий Васильевич Григорович (1822—1899) — писатель, автор «Деревни» и «Антона Горемыки». Знаком с Толстым с 1850-х годов. Толстой высоко ценил некоторые его произведения. По случаю 50-летнего юбилея литературной деятельности Григоровича Толстой писал ему 27 октября 1893 г.: «Помню умиление и восторг, произведенный на меня, шестнадцатилетнего мальчика, не смевшего верить себе, «Антоном-Горемыкой», бывшим для меня радостным открытием того, что русского мужика, нашего кормильца и — хочется сказать — учителя, можно и должно описывать, не глумясь и не для оживления пейзажа, а можно и должно писать во весь рост, не только с любовью, но с уважением и даже трепетом». См. письма Д. В. Григоровичу 1856 и 1893 гг., тт. 60 и 66 и Д. В. Григорович, «Воспоминания», изд. «Academia», Л. 1928, по указателю.

С 1887 г. у Д. В. Григоровича стали обнаруживаться первые проявления склероза, проявлявшиеся в мучительных припадках грудной жабы. В течение десяти с лишним лет припадки повторялись редко и мало влияли на образ жизни писателя, проводившего большую часть времени за границей. В 1898 г. наступило резкое ухудшение, и предчувствие близкой смерти очень тяготило Григоровича. 30 августа/10 сентября 1899 г. он писал Бертенсону: «Совсем упал духом; умереть [на чужбине] не хочется». Он приехал в Россию, самочувствие его улучшилось, и за две недели до смерти, после сильного приступа, когда ближайшая опасность миновала, он снова был бодр, весел и принимал своих многочисленных друзей. 19 декабря его постиг апоплексический удар, от которого через два дня, 22 декабря 1899 г., Григорович скончался. См. вводную заметку Л. Б. Бертенсона к письмам Григоровича: «Из воспоминаний о Дмитрии Васильевиче Григоровиче» — «Русская мысль» 1916, VI, стр. 75—77.

Письмо Толстого не изменило отношения Григоровича к смерти. 3/15 июля 1899 г. он писал Бертенсону: «Узнав о моей болезни, вот что по поводу смерти пишет мне на днях Л. Н. Толстой: «Переехать в новую жизнь, получить новое назначение (?) в наши с вами года очень привлекательно (!!!), — только бы переезд был удобный и без особенных страданий. А впрочем и страданья не мешают. Крестьяне говорят, — хорошо пострадать перед смертью, как и отчего хорошо, я не съумею объяснить теперь, — но всей душой согласен с ними. Только малодушие просит помягче экипажа. Я сейчас проехал маленькую станцию на очень тряском экипаже, — станцию к новому назначению, т. е. был болен». У него проходят камни в печени; к этому новому назначению у меня нет никакого желания; процесс продолжения жизни, хотя бы безвыходно в Щербаковском переулке, мне гораздо дороже всяких обещаний в будущем, — откуда до сих пор «не было пришельцов», как говорит Гамлет».

Толстой продолжал следить за болезнью Григоровича. В последних числах декабря 1899 г. Меньшиков писал Толстому (письмо не датировано): «Вы поручили мне передать Григоровичу Ваше участие к его болезни и слова дружбы, но оказалось, что мы говорили о нем в его предсмертный час. Так и не удалось мне доставить ему этой радости».

144. В. Г. Черткову от 7 июля.

145. А. Ф. Марксу.

1899 г. Июля 10. Я. П.

10 Іюля.

Милостивый Государь

Адольф Федорович,

Вчера мною высланы Вам главы XX, XXI, XXII, XXIII, XXIV.

Лев Николаевич просит сделать следующую поправку на листе 26/1. Перед словами Нехлюдова: «Да, но ведь очевидно, что решение нелепо...» надо вставить следующее:

Селенин, всегда занятый и мало бывавший в свете, очевидно, ничего не слыхал о романе Нехлюдова. Нехлюдов же, заметив это, решил, что ему и не нужно говорить о своих особенных отношениях к Масловой.

А после слов: «Да, но ведь очевидно, что решение нелепо...» надо вставить слова:

— сказал он.1

До сих пор еще не получены главы 10, 11, 12, 13, 14 второй части, о присылке которых я просил в письме своем от 4 июля. Эти главы крайне нужны, и я прошу, если они еще не высланы, поспешить высылкой их. А также прошу, не откладывая, выслать полный текст (без цензурных пропусков) всего «Воскресения» в двух экземплярах (мое письмо от 6 июля).

Высылка же 20-й главы (мое письмо от 5 июля) теперь уже, какъ запоздавшая, не нужна.

Остаюсь готовый к услугам Вашим

Николай Ге.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Будьте такъ добры исполнить переданныя Вамъ черезъ Николая Николаевича Ге² мои просьбы и извинить, что самъ не писалъ Вамъ. Я былъ очень нездоровъ и теперь очень занятъ и потому прошу просьбы Н. Н. Ге принимать какъ бы мои. Въ послѣднемъ № Нивы, въ главѣ VII сдѣлана очень непріятная мнѣ ошибка: на стр. 499 (1-го столбца) строчки отъ 50-й (сверху) до конца VII гл. должны были быть поставлены прежде строкъ 40-й (сверху) до 48-й (сверху).³

Съ совершеннымъ уваженіемъ остаюсь готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Приписка к письму Н. Н. Ге. Датируется по письму Ге. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 314—315.

¹ Указанные исправления были внесены.

² Николай Николаевич Ге, сын художника. См. письмо № 17.

³ В № 27 «Нивы», в главе VII второй части «Воскресения» была допущена такая ошибка. После абзаца: «Мужики ехали в ночное кормить лошадей...» напечатан абзац: «Слышь, зарастают луга...», вместо того, чтобы вставить тут два абзаца, напечатанные в главе последними: «Даром землю отдам...» и «Ишь, повадился в барские луга...». В отдельном издании А. Ф. Маркса ошибка исправлена.

* 146. Джону Уокеру (John В. Walker).

1899 г. Июля 10. Я. П.

Dear Sir,

The whole matter concerning the publication of my novel has been entirely trusted to my respected friend V. Tchertkoff. I therefore know little, or scarcely anything about the details of this affair.

As to the drawbacks in publication which you mention in the statement of your serial, they have been caused, I presume, firstly: by the difficulty in forwarding the manuscripts to several translators for a simultaneous publication, and secondly: by the fact that before sending the manuscript, I reviewed every chapter which was the chief reason of the delay. So, the chief cause of all this misunderstanding may be attributed to me, or to the difficulty of this new transaction; but by no means to my respected friend Mr. Tchertkoff who, in spite of his complicated occupations, desinterestedly and with self-denial undertook the difficult task of procuring the money necessary for the help of the Russian exilers who were in great want and suffering, and for whom it was intended.

Anyhow, I greatly regret the annoyance which all this affair has caused you.

I think the money shall have been returned by this time; in any case, by this same post I write about it to Mr. Tchertkoff.

Leo Tolstoy.

10 July 1899.

Милостивый государь,

Всё дело, касающееся издания моего романа, было полностью поручено моему уважаемому другу В. Черткову, а потому я мало или даже почти ничего не знаю о подробностях этого дела.

Что касается задержек при печатании, о которых вы упоминаете в заявлении в вашем журнале, то они были вызваны, я думаю, во-первых, трудностью пересылки рукописи нескольким переводчикам для одновременного издания, и, во-вторых, тем, что перед отправкой рукописи я пересматривал каждую главу, чтò являлось основной причиной задержки. Таким образом, главная причина всех этих недоразумений может быть приписана мне, или трудности нового дела, но ни в коем случае не моему уважаемому другу г. Черткову, который бескорыстно и самоотверженно предпринял, несмотря на свои сложные занятия, трудную задачу добывания денег, необходимых для помощи очень нуждающимся русским изгнанникам, для которых это издание предназначалось.

Как бы то ни было, очень сожалею о неприятностях, причиненных вам всем этим делом.

Я думаю, что деньги в настоящее время вам уже возвращены; во всяком случае, с этой же почтой сообщу о том г. Черткову.

Лев Толстой.

10 Июля 1899.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Написано рукой А. Велш (miss А. Welsh), подпись и дата собственноручные. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Ответ на письмо Джона Уокера (John Brisben Walker), издателя американского журнала «Cosmopolitan», писавшего Толстому в связи с расторжением договора на первую публикацию «Воскресения» в этом журнале (см. письмо № 85). Письмо издателя в архиве Толстого не сохранилось; оно было послано В. Г. Черткову в Англию. Толстой писал ему в августе: «Я послал вам письмо из Cosmopolitan. Деньги возвращены ли ему? Сколько греха от этого издания».

Много позднее, 30 октября н. ст. того же года Уокер писал Толстому (перевод с английского): «Дорогой граф Толстой, до сего числа ваш агент отказывается возвратить две тысячи долларов, согласно вашему распоряжению в письме ко мне. Могу ли я просить вас обратить на это ваше внимание?».

По этому делу В. Г. Чертков сообщил Толстому 21 ноября н. ст.: «Оля пишет, что вам было неприятно получить опять письмо от Walker’a о деньгах. Но в действительности деньги не только возвращены давным давно, но никогда мною не были приняты, так как получились они тогда, когда я узнал, что агент мой Reynolds (в Америке) превзошел свои полномочия, согласившись на искажение романа, а я поэтому тотчас прекратил как дальнейшую доставку рукописи, так и всякие дела с этим агентом, которому я и вернул эти две тысячи долларов, отказавшись принять; если бы же я согласился их принять, то вся ответственность перешла бы на меня, так как это значило бы, что я признаю заключенное условие. Теперь вся штука, повидимому, в том, что Reynolds хочет получить с кого-нибудь проценты зa комиссию и поэтому до сих пор не вернул Walker’у денег, a Walker’у хочется подать на меня иск за неустойку, за нарушение будто бы мною контракта. Обоим поэтому важно добиться от меня распоряжения о возвращении Walker’y этих двух тысяч долларов, которые находятся у Reynolds’a. Если бы я сделал такое распоряжение, то у обоих было бы за что ухватиться для того, чтобы требовать с меня одному неустойку, а другому проценты зa комиссию. Поэтому, когда некоторое время тому назад я получил от Reynolds’a письмо, в котором он спрашивал, что делать с этими деньгами, я по совету моего лондонского агента ответил ему, что так как деньги эти не мне принадлежат, то я не могу сделать никакого распоряжения ими, и напомнил ему, почему именно так, т. е. повторил обстоятельства дела. Теперь всё дело между Walker’ом и Reynolds’ом и нас с вами никак не касается [...] Посылаю вам черновик письма, которое советую вам поручить списать, подписать и послать Walker’y.

Оля — Ольга Константиновна Толстая.

Было ли подписано и отправлено приложенное к ноябрьскому письму Черткова письмо, редакции неизвестно.

147—148. В. Г. Черткову от 9—10? и 14 июля

* 149. C. X. Самуеляну. Черновое.

1899 г. Июля 20. Я. П.

Получ[илъ], оч[ень] благод[аренъ] за извѣстія. Совѣт[уетъ?] лучше поселиться въ его краю, нежели переѣзжать.

Печатается по подлиннику, написанному на конверте письма Самуеляна от 8 апреля 1899 г. (хранится в АТБ). Конспект для ответа. Ответила О. К. Толстая. Датируется по ее пометке на том же письме (см. ниже). Публикуется впервые.

Священник Срапион Христофорович Самуелян (Мелитополь) в письме от 8 апреля 1899 г. делился своими мыслями по поводу «Христианского учения» Толстого и сообщил о своем намерении поселиться на земле; спрашивал, где лучше устроиться, нельзя ли купить землю в Ясной поляне. В том же письме он сообщил о пожертвованных в пользу духоборов пяти тысячах рублей египетским Погос-Нубар пашей. На конверте письма Самуеляна пометка О. К. Толстой: «Отв. 20 июля 99».

150. В редакции газет «Русские ведомости» и «Восточное обозрение».

1899 г. Июля 24. Я. П.

М. Г.

Прошу васъ напечатать въ вашей газетѣ прилагаемое письмо и отчетъ о присланныхъ мнѣ пожертвованіяхъ послѣ 23 іюня.¹

Отъ чиновъ Одесскаго портоваго управленія и нѣкоторыхъ моряковъ 188 р., отъ управляющаго Нижегородской казенной палатой 21 р. 20 к., отъ служащихъ и рабочихъ на Оненскихъ пріискахъ черезъ «Восточное Обозрѣніе» 57 р. 60 к., от служащихъ въ редакціи «Вѣстника финансовъ, промышленности и торговли» 37 р. 15 к., отъ служащихъ управленія Курск.-хар.-сев. жел. дор. 100 р., изъ ред. «Восточнаго Обозрѣнія» 111 p. 70 к., изъ ред. «Русскихъ Вѣдомостей» 34 p. 49 к. и др. Всего 592 р. 79 к.

Изъ этихъ денегъ 490 р. отосланы П. М. Останкову въ Казань и 100 р. В. Алмазовой въ Тетюши, Казанской губ. Кромѣ отосланныхъ пожертвованій, мною получены еще слѣдующія: через О. Никольскую: отъ слушательницъ медицинскихъ курсовъ 70 р. Через О. Никольскую: отъ г-жи Костомаровой 25 р., отъ кн. Г. З. Андронникова сборъ съ концерта въ Иркутскѣ 657 р., отъ дамъ и офицеровъ 47 Украинскаго пѣх. полка 626 р. 5 к., отъ рабочихъ Бодайбинской золотопромышленной К° 85 р., сборъ съ народнаго спектакля въ Шайтанскомъ заводѣ Екатеринбургскаго уѣзда 142 р. 72 к., по воззванію Стадлинга въ Швейцаріи 242 р., изъ редакціи «Восточнаго Обозрѣнія» 22 р. 25 к., изъ редакціи «Русскихъ Вѣдомостей» 528 р. 11 к. и др. Всего 2459 р. 66 к.

Послѣднія пожертвованія поступили ко мнѣ въ такое время, когда дѣятельность лицъ, оказывавшихъ помощь въ мѣстностяхъ, пострадавшихъ отъ неурожая, уже прекращалась, такъ что послѣднія полученныя мною деньги не могли быть посланы въ Казанскую, Самарскую и Уфимскую губерніи, какъ я дѣлалъ съ прежними пожертвованіями, а остались у меня. А потому я очень прошу всѣхъ лицъ, пославшихъ эти послѣднія пожертвованія, сообщить мнѣ, какое они желаютъ сдѣлать употребление изъ этихъ денегъ: желаютъ ли они, чтобы я выслалъ ихъ обратно, или чтобы отдалъ на какое-либо опредѣленное жертвователями дѣло, или по своему усмотрѣнію роздалъ ихъ нуждающимся людямъ?²

Левъ Толстой.

Ясная Поляна,

24-го іюля 1899 г.

Обращение и последняя часть письма печатаются по черновику, хранящемуся в АТБ. Список пожертвований перепечатывается из «Русских ведомостей». Черновик написан собственноручно Толстым; после текста обращения оставлено место для перечня пожертвований. Дата, очевидно, была проставлена на отправленных в редакции экземплярах. Опубликовано без обращения в «Русских ведомостях» 1899, № 208 от 30 июля; с обращением, но без первого списка пожертвований опубликовано в «Восточном обозрении» 1899, № 168 от 8 августа.

¹ В «Русских ведомостях» обращение заменено: Граф Л. Н. Толстой сообщает нам отчет о присланных ему пожертвованиях после 23 июня.

² В черновике добавлен и затем вычеркнут последний абзац: Въ случаѣ неполученія отвѣта, я по истеченіи года, если буду живъ, раздамъ деньги нуждающимся по своему усмотрѣнію.

*151. В редакции иностранных газет. Черновое.

1899 г. Июля 26. Я. П.

Въ началѣ 1898 года населеніе въ 8 т[ысячъ] душъ Духоборовъ находилось въ отчаянно бѣдственномъ положеніи. За исполненiе на дѣлѣ ученія Хрис[та] и потому отказы[вавшіеся] отъ военной служ[бы] Дух[оборы] подверг[ались] жестокимъ гоненіямъ. Кромѣ заточенія, ссылки въ Сибирь отказавшихся отъ военной службы, тысячи семей были разорены, выселены изъ своихъ деревень и поселены среди чуждыхъ по языку и вѣрѣ людей безъ средствъ къ жизни и возможности заработковъ. Получивъ разрѣшеніе выселяться, духоб[оры] начали выселяться, но, покинувъ свои мѣста и отчасти переѣхавъ на о. Кипръ, они не имѣли достаточно средствъ, чтобъ переѣхать въ Канаду, гдѣ ихъ принимало канадское правительство. Всякое промедленіе только дѣлало полож[еніе] Духоб[оровъ] болѣе отчаяннымъ. Нужны были деньги. И тогда, чтобы помочь Духоб[орамъ], я продалъ находившуюся у меня вчернѣ повѣсть Воскресенье въ Ниву¹ и разнымъ издат[ельствамъ] право перваго печатанія переводовъ въ Англіи, Америкѣ, Франціи и Германіи. Гонораръ за первое право печатанія и поступилъ въ духоборческій фондъ, но первое печатаніе переводовъ, которое должно было быть одновременно и, кромѣ того, соображаемо съ выходомъ частей романа въ Россіи, встрѣтило такъ много затрудненій какъ вслѣдствіе исправленій и измѣненій, которыя я дѣлалъ въ романѣ, такъ и вслѣдствіе неудобства частыхъ сношеній по почтѣ съ отдаленными странами, что мы вынуждены были лишиться значительной части предполагаемаго гонорара отъ издателей и тѣмъ лишили Духоборовъ значительной суммы, на которую мы расчитывали и которая имъ крайне необходима, такъ какъ нужда ихъ въ настоящее время не только не прекратилась, но еще усилилась послѣ истраченныхъ ими послѣднихъ средствъ для переѣзда въ Канаду.

Въ виду этого прошу какъ издателей, которые будутъ перепечатывать романъ и переводы съ него, по его окончаніи, такъ и читателей романа вспомнить тѣхъ людей, для которыхъ мною начато было это печатаніе, и, по мѣрѣ силъ и желанія, помочь духоборамъ, внося свою лепту въ Духоборческій фондъ въ Англіи. (Адресъ: V. Tchertkoff. Purleigh, Essex. England.)

Печатается по подлиннику, хранящемуся в АТБ. Написано В. Г. Чертковым и собственноручно исправлено Толстым. Основания датировки см. ниже. Публикуется впервые.

Намерение Толстого напечатать в иностранной прессе заявление об отказе от авторских прав на первую публикацию «Воскресения» было вызвано желанием освободить себя и В. Г. Черткова от тех неприятностей и осложнений, которые сопутствовали параллельному изданию романа в России и за границей. Проект заявления Толстой написал в письме к В. Г. Черткову от 9 июля 1899 г. — «Дела с переводами замучили меня. Воображаю поэтому, как они замучили вас. Нынче я думал вот что: бросить все контракты с переводчиками и написать в газеты следующее: [помещен текст заявления, и после него:] Что-нибудь в этом роде. Как вы думаете?». Переписав с небольшими изменениями этот проект, В. Г. Чертков вернул его Толстому с замечанием: «Здесь непременно следовало бы в нескольких словах упомянуть о том, за что пострадали духоборцы, так как большинство читателей этого письма не будут ничего о них знать». Толстой внес в заявление, главным образом в первую часть, соответствующие изменения, но Черткову обратно его не отослал, согласившись с доводами Черткова, изложенными в письме от 2 августа н. ст.: «[...] Теперь относительно вашего письма от 7 [9] июля с набросками письма и предложением бросить все контракты. Я вполне понимаю это ваше желание, и что касается нас лично, то для нас было бы большим облегчением развязаться с этим делом. Но дело в том, что мы связаны уговором со множеством людей, для некоторых из которых, как например для переводчиков, прекращение контракта с нашей стороны было бы целым бедствием; а другие, из которых, как например, издатели, могли бы прямо начать против нас судебное дело за самопроизвольное нарушение контракта. (От французского издателя часть денег уже получена и израсходована для духоборцев.) Так что я не вижу нравственной возможности нам спокойно взять да объявить, что мы отказываемся от контракта, как бы ни было приятно нам лично это сделать. Мне кажется, что, взявшись за дѣло и втянув в него столько лиц, вложивших в него столько, кто личного труда, кто затрат и надежд, мы не можем по своей свободной инициативе нарушить взятое нами на себя обязательство, но вместе с тем мне кажется, что дело теперь значительно упростилось само собою тем, что, вследствие вашей обработки романа по корректурам «Нивы» до последней корректуры, мы оказались не в состоянии доставлять издателям рукопись своевременно, т. е. так, чтобы у них появилось одновременно с «Нивой». Вся суматоха произошла тогда, когда мы еще не отказались от надежды поспеть и своевременно исполнить наш уговор. Но теперь, чтò всем стало очевидно, что поспевать мы не в состоянии, нам остается только спокойно посылать части романа по мере получения их от вас и сообщить издателям, что раньше доставлять мы не в состоянии, так как роман получается и печатается в «Ниве» прямо из-под вашего пера. Таким образом, мы предоставим самим издателям отказаться от контракта, если они того пожелают, и мы будем этого ожидать. Немецкие издатели, как слышно, уже собираются отказаться. Французский, может быть, не откажется. Но, во всяком случае, при этом приеме отказ произойдет по их инициативе, и они, зная, что мы сделали всё, чтò могли, не станут сердиться на нас или судиться с нами. А у нас будет совесть чиста в том, что действительно исполнили со своей стороны всё, чтò было возможно». В ответ Толстой сообщил Черткову 26 июля: «Письмо об издании — уничтожении контракта — не буду писать. Если это вас не освободит, то незачем».

Печатается последняя редакция. Первую редакцию см. в письме к В. Г. Черткову от 9 июля 1899 г., т. 88. Вторая, последняя, редакция была прислана Чертковым в отдельном конверте; почтовый штемпель его: «Ясенки, 26 июля 1899». Очевидно, Толстой получил конверт одновременно с письмом Черткова от 2 августа н. ст. Внеся исправления, он решил письмо в редакции не посылать, о чем в тот же день известил Черткова. Комментируемое письмо датируется по указанному почтовому штемпелю и по письму к В. Г. Черткову от 26 июля 1899 г.

¹ До этого места письмо собственноручно переделано Толстым. Дальше присланный Чертковым текст остался почти без изменений.

152. В. Г. Черткову от 26 июля.

* 153. П. И. Бирюкову.

1899 г. Августа 1. Я. П.

1 Авг. 99.

Дорогой другъ Поша, кругомъ виноватъ передъ вами за то, что не пишу. Всю воду свою пускаю на работу Воскр[есенія], а потомъ остаюсь слабъ и пустъ и, кромѣ того, все лѣто, непереставая, хвораю животомъ. И сейчасъ нездоровъ. Вчера получилъ вашъ листокъ Своб[одная] Мыс[ль].¹ Очень хорошо. Мнѣ очень понравилось. Вступленіе о свободѣ мысли 5+.² Сопровождающая замѣтка о конференціи 5.³ Дело Дрей[фуса] 5.⁴ Это очень важный отдѣлъ. Всѣ вопросы, занимающіе общество, нужно хоть кратко освѣщать съ нашей точки зрѣнія. Просто надо брать газеты и тѣ извѣстія, кот[орыя] много разъ повторяются во всѣхъ — обсуживать. Такъ захваты въ Китаѣ,⁵ въ Африкѣ,⁶ стачки, поѣздки Импер[атора],⁷ Миланъ⁸ и т. п. Да вы сами это знаете и дѣлаете. Я хочу только сказать, что это очень важно и нужно. — «Рабоч[ее] Движе[ніе]» 3 (мало).⁹ Финляндія 5+,¹⁰ но испорчено о томъ, что какъ будто одобрительно о ловлѣ агентовъ. Духоб[оры] 4,¹¹ голод 5.¹² Универ[ситетскія] волн[енія] 3. Надо бы больше. Нынче въ газетахъ о томъ, что въ солдаты забирать,¹³ а передъ этимъ было объ инспекціи¹⁴ и общеніи проф[ессоровъ].¹⁵ Все какъ нарочно дѣлаютъ, чтобы раздразнить. И нынче[?]¹⁶ же новая форма присяги.¹⁷ Руки чешутся писать обо многомъ въ формѣ статей. Да надо кончать Воскр[есеніе]. Когда не б[ыло] худож[ественной] работы, я по ней скучалъ, а теперь ужъ хочется освободиться, много набралось другаго.

Высоч[айшая] ложь (3).¹⁸ Мнѣ нравится, но только п[отому], ч[то] я золъ. А не должно нравиться: нехорошо въ семейную, задушевную жизнь Николая вмѣшиваться. Лучше бы другую тему, н[а]п[римѣръ], присягу.

О смерт[ной] ка[зни] 5+.¹⁹ Мирн[ая] секта (3).²⁰ Письма Шмита 5,²¹ но боюсь, что онъ преувеличиваетъ.

Вообще очень хорошо. И есть изюминка Герценовская.²² Так и нужно. И тутъ нуженъ большой тактъ, чтобы была изюминка, а между тѣмъ не уходили бы всѣ кислые щи пѣной. Чтобы не было прѣсно, и не была одна пѣна, но была бы жидкость съ air fix’oмъ.²³ Важное, хорошее дѣло, помогай вамъ Богъ.

Знаете ли вы книгу: Verus, Vergleichende Uebersicht der vier Evangelien, Leipzig, van Dyk, 1897,²⁴ въ кот[орой] очень хорошо доказывается (столько же вѣроятія, пом[оему?], за, сколько и противъ), что Христа совсѣмъ не было. Прочтите эту книгу (мнѣ кто-то, кому я очень благодаренъ, прислалъ ее) и сдѣлайте извлеченiе. Впрочемъ, оно сдѣлано: Schlusswort и хорошо. Anhang: Buddha und Jesus.²⁵ Это предположеніе или вѣроятность есть уничтоженіе послѣднихъ подлежащихъ нападенiю враговъ предмѣстій для того, чтобы сдѣлать крѣпость нравственнаго ученія добра, вытекающаго не из однаго временнаго и мѣстнаго источника, а изъ совокупности всей духовной жизни человѣчества, была бы непоколебима. Прощайте, милые друзья, вы²⁶ и Паша,²⁷ кот[орую] я давно люблю, а Таня больше полюбила послѣ свиданія.²⁸

Л. T.

Печатается по автографу, хранящемуся в БЛ. Дата проставлена рукой О. К. Толстой, Отрывки опубликованы в «Свободной мысли» 1900, I, стр. 15—16, в «Русской мысли» 1913, VI, стр. 71 и в «Дневнике Л. Н. Толстого», I. М. 1916, стр. 236.

¹ Первый номер издававшегося П. И. Бирюковым русского ежемесячного журнала «Свободная мысль» («Pensée libre»), «издание швейцарского отдела редакции «Свободного слова», под редакцией П. Бирюкова». Всего вышел двадцать один номер: в 1899 г. пять номеров, в 1900 г. двенадцать номеров и в 1901 г. четыре номера. Содержание номера первого, август, 1899: 1) От Швейцарского отдела редакции «Свободного слова» [издательства, учрежденного в Англии В. Г. Чертковым]. 2) Мысль и свобода. 3) Из международной жизни: Конференция в Гааге, Обмен мнений шведского общества и Л. Н. Толстого, Дело Дрейфуса, Рабочее движение. 4) Из русской жизни: Финляндия, Духоборы, Голод в России, Университетские волнения, Высочайшая ложь. 5) О смертной казни. 6) Мирная секта. 7) Из периодической печати. 8) Объявление о пожертвованиях. 9) Программа «Свободного слова» и «Свободной мысли». 10) Содержание вышедших номеров «Свободного слова». 11) Объявления об изданиях. 12) Подписка на «Воскресение». — В сопроводительном письме Бирюков писал Толстому 9 июля 1899 г.: «Дорогой Лев Николаевич, послал вам № 1 «Свободной мысли». Жду от вас критики, помощи и дружеской нравственной поддержки. Я начал это дело с уверенностью, что это нужно начать, advienne ce que pourra [а будет, что будет], на первое время конечно хватит средств и материальных и нравственных, но нужно подливать масло, чтоб не иссяк огонек; а вы меня что-то совсем забросили. Знаю, как вы заняты, и дорожу вашим покоем и результатом его, но по слабости человеческой всё хочется осязать чувственно».

² «Свобода мысли есть закон жизни», — сказано в этой заметке. Толстой дает оценку по пятибальной системе.

³ О состоявшейся в Гааге по инициативе русского правительства конференции о разоружении и третейском суде, не приведшей ни к каким практическим результатам. См. письмо № 3.

⁴ Дело капитана французского генерального штаба Альфреда Дрейфуса, осужденного военным судом за измену. Дело вызвало большое движение в общественных кругах, что привело к кассации приговора и помилованию. В краткой заметке журнала сказано: «К радости нашей мы видим, что это нагромождение всякого рода лжи, которое обнаруживается из этого процесса, указывает, что человечество действительно подвинулось на пути к свету и свободе, и что поработителям его нужно употреблять всё более и более хитрой лжи, чтобы достигнуть своих темных целей». Пересмотр дела начался 7 августа н. ст. 1899 г.

⁵ С 1898 г. начался раздел Китая на сферы влияния европейских держав, что привело к так называемому боксерскому восстанию в 1900 г.

⁶ Агрессивные действия английского правительства по отношению к южно-африканской республике Трансвааль, приведшие к войне 1899—1900 гг., закончившейся присоединением Трансвааля к Англии.

⁷ Вероятно, Толстой имел в виду путешествие германского императора Вильгельма II в Англию, а также обсуждавшийся в русской и западно-европейской печати вопрос о возможности посещения Вильгельмом парижской всемирной выставки.

⁸ Милан I Обренович, король сербский (1854—1901). В период своего царствования вел неудачные войны с Болгарией и Турцией. Во внутренние дела вносил элементы личной корысти нечестного, развратного и мстительного самодура. 24 июля 1898 г. Дьюро Кнежевичем было произведено на его жизнь покушение, вызвавшее террор со стороны правительства. Тогда же высказывались в печати предположения, что покушение было инсценировано самим королем для оправдания перед европейской дипломатией его внутренней политики и преследования радикалов.

⁹ Заметка по поводу сообщений о стачках, вооруженных столкновениях с полицией и войсками. Конкретных сведений не приведено.

¹⁰ О борьбе Финляндии за свою национальную независимость. В статье выражено сочувствие финляндскому народу и приведено содержание вышедшей в Лондоне брошюры, в которой сообщалось о способах борьбы с русскими агентами.

¹¹ Сведения о переселении духоборов в Канаду.

¹² По поводу голода в России в заметке сказано: «Подобно тому, как для задыхающегося от угара есть одно спасение — открыть или разбить окно и впустить струю свежего воздуха, так и для русского народа есть только одно спасение — в освобождении себя от губящего его церковного и государственного удушья и гипноза».

¹³ Репрессии правительства в ответ на революционное брожение студенчества. Ближайшим поводом к «беспорядкам», начавшимся 8 февраля 1899 г., послужило вывешенное ректором петербургского университета объявление с напоминанием о наказаниях нарушающим порядок студентам. В № 165 «Правительственного вестника» от 31 июля 1899 г. опубликованы временные правила «об отбывании воинской повинности воспитанниками высших учебных заведений, удаляемыми из сих заведений за учинение скопом беспорядков». Ст. 1 этих Правил; «Воспитанники высших учебных заведений, за учинение скопом беспорядков в учебных заведениях или вне оных, за возбуждение к таким беспорядкам, за упорное, по уговору, уклонение от учебных занятий и за подстрекательство к таковому уклонению, подлежат, на основании изложенных ниже правил, удалению из учебных заведений и зачислению в войска для отбывания воинской повинности, —хотя бы они имели льготу по семейному положению, либо по образованию, или не достигли призывного возраста, или же вынули по жребию нумер, освобождающий от службы в войсках».

¹⁴ Циркуляр министра народного просвещения попечителям учебных округов (27 июля 1899 г. № 17570; «Правительственный вестник» 1899, № 162 от 28 июля), констатирующий, что теперешнее положение представителей инспекции (в университетах) не вполне отвечает своему назначению, что особенно наглядно сказывается в случаях возникновения какого-либо волнения между студентами. «Посему я нахожу желательным, — говорится в циркуляре, — чтобы на будущее время представители инспекции не ограничивались лишь заботами о сохранении внешнего порядка, но приняли на себя обязанности благожелательного попечения об учащихся, оказывая им помощь теми способами и средствами, какими может располагать инспекция». Обращено внимание на осмотрительный выбор помощника инспектора и запрещено давать «деликатные» поручения низшим чиновникам

¹⁵ Циркуляр министра народного просвещения от 21 июля 1899 г. № 17287 о мерах к установлению «общения между студентами и профессорами», «на почве учебных потребностей» («Правительственный вестник» 1899, № 158 от 22 июля). В начале циркуляра сказано: «Правительственное сообщение от 25 мая сего года («Правительственный вестник» 1899, № 111 от 25 мая) указывает на разобщенность студентов между собою, с профессорами и учебным начальством, как на одну из главнейших причин, содействующих возникновению и распространению студенческих беспорядков». Циркуляр предусматривает улучшение постановки практических занятий на факультетахъ, организацию научных и литературных кружков, учреждение студенческих хоров, оркестров и проч.

¹⁶ Это слово написано очень неясно.

¹⁷ Определение правительствующего сената от 28 июля 1899 г. «О новой форме верноподданнической присяги». После смерти 28 июня 1899 г. наследника Георгия Александровича принят новый текст присяги без указания имени наследника. «Клятвенное обещание», согласно этому постановлению, приносилось «его императорскому величеству, своему истинному и природному всемилостивейшему великому государю императору Николаю Александровичу, самодержцу всероссийскому, и законному его императорского величества всероссийского престола наследнику» («Правительственный вестник» 1899, № 165 от 31 июля).

¹⁸ Заметка о манифесте Николая II по поводу рождения у него третьей дочери, Марии. Указывается на неестественность тона и фальшь манифеста: всем известно, что царь и двор ожидали рождения наследника, а не дочери. В манифесте говорилось: «Таковое императорского дома нашего приращение приемля новым знаменованием благодати божией на нас и империю нашу изливаемой, возвещаем о сем радостном событии верным нашим подданным и вместе с ними возносим к всевышнему горячие молитвы о благополучном возрастании и преуспеянии новорожденной».

¹⁹ «Обращение к английскому обществу» П. И. Бирюкова по поводу смертной казни. Приведен пример казни через повешение в Челмсфорде 19 июля 1898 г.

²⁰ Заметка о секте «Братская церковь», насчитывающей в САСШ до ста тысяч членов. Секта ставит себе задачей «восстановление первобытного христианства».

²¹ Письмо немецко-мадьярского писателя, редактора журнала «Ohne Staat» [«Без государства»], Евгения Шмита, о венгерской секте «Назарены».

²² Вероятно, Толстой сравнивал журнал Бирюкова с газетой А. И. Герцена (1812—1870) «Колокол» (1857—1867).

²³ углекислота.

²⁴ S. G. Verus, «Vergleichende Uebersicht der vier Evangelien», Leipzig Van Dyk, 1897.

²⁵ Бирюков писал Толстому 9 декабря 1899 г.: «Спасибо за указания книг, я выписал все их. К сожалению, не мог достать Verus’a «Vergleichende der 4 Evangelien», — распродана; так что я не могу сделать подробной рецензии и удовольствуюсь вашей заметкой о ней в моем письме». Эта часть письма Толстого опубликована в «Свободной мысли» 1900, январь.

²⁶ Первоначально написано: Вы

²⁷ Павла Николаевна Бирюкова, жена П. И. Бирюкова.

²⁸ В июне 1899 г. Бирюков с женою ездил в Вену для свидания с Т. Л. Толстой. В письме к Толстому от 2 июля 1899 г. Бирюков описывал эту встречу, отмечая, с своей стороны, приятное впечатление, произведенное на него Татьяной Львовной.

* 154. Клавдии Толстой.

1899 г. Августа 1. Я. П.

Простите меня, пожалуйста, что я не отвѣчалъ на ваше письмо такъ долго. Получивъ его, я хотѣлъ сейчасъ отвѣтить, потомъ заболѣлъ, а потомъ забылъ, потому что все время болѣлъ.

Очень желалъ бы помочь вамъ и съ этой цѣлью пишу письмо Алексѣю Викуловичу Морозову, прося его дать вамъ мѣсто. Если онъ можетъ и хочетъ это сдѣлать, то напишетъ вамъ. Если же онъ ничего не сдѣлаетъ, то, пожалуйста, напишите мнѣ и, кромѣ того, сообщите, какого рода мѣсто вы желали бы имѣть и можете занимать, и сколько наименьшее то вознагражденіе, которое вамъ будетъ достаточно.

Всей душой сочувствую вашему положенію и очень бы былъ радъ, если бы могъ содѣйствовать вашему освобожденію отъ его тяжести.

Левъ Толстой.

1 августа 99 г.

Ясная Поляна.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Дата проставлена рукой О. К. Толстой. Публикуется впервые.

Клавдия Толстая (Москва) ни в каком родстве с гр. Толстыми и Л. Н. Толстым не состоит.

Ответ на письмо К. Толстой от 1 июня 1899 г. (почт. шт.): «Ваше сиятельство, в минуту жизни трудную мне попались Ваши сочинения последних лет, и я ухватилась за них как за якорь спасения. Простите, что я беспокою Вас своим письмом; оно, может быть, совершенно не во-время; и Вы справедливо можете сказать, что писавший это письмо был не здравомыслящий человек, но я прошу об одном: прочтите его и если не можете мне помочь чем-либо материально, то помогите хотя нравственно, напишите и разбейте мои сомнения, так как Вашему взгляду я вполне доверяю; еще раз простите и, прошу, дочитайте до конца мое письмо. Для того, чтобы вы имели обо мне хотя маленькое понятие, я начну издалека. Я дочь музыканта и, кстати сказать, алкоголика. Когда умер отец, он оставил мать и нас троих детей без средств. Мать зарабатывала себе и нам хлеб, акомпанируя скрипачам на рояле в домах терпимости. Хотя заработок неважный в финансовом отношении, не говоря уже о нравственном, но он дал средства вырастить нас и дать мне хотя образование городского училища. Подрастая, меня стали готовить к изучению музыки, для чего, не объясняли. Сама я не догадывалась спросить, зная, что жить нужно как-нибудь, если уже живешь. В шестнадцать лет я пошла зарабатывать хлеб туда же, где зарабатывала его мать. Первые впечатления я не стану описывать Вам, боясь затруднить Ваше внимание, скажу только одно, что скверна, очень скверна эта роль акомпаниатора в домах терпимости. Играю я «там» уже семь лет с одной мыслью, которая только и держит меня, что я смогу как-нибудь бросить это занятие и найти себе другой промысел. В прошлом году московский обер-полицмейстер Трепов запретил нам — «молодежи» в возрасте до двадцати пяти лет — заниматься «там», дал даже сроку для приискания каких-либо занятий. Но он упустил из виду что нам, лицам, не имеющим никакого специального образования и многим даже, как это ни странно, неграмотным, трудно найти какое-либо занятие. Не его вина, конечно, что мы необразованы, это промах наших родителей, но ведь жить-то и нам надо, а заработок «там» дает нам пропитание. И вот, как думала я, спасибо Трепову, что запретил, может быть, найду какое-либо подходящее занятие, и моя мечта бросить заниматься «там» исполнится. Но я упустила из вида, что, во-первых, свидетельство городского училища очень небольшая рекомендация о моих познаниях, во-вторых, куда бы я ни сунулась, везде мест нет без протеже, а протеже у меня быть не могло, потому что, играя, я не могла знакомиться ни с кем. Вот в каком положении я очутилась, со своей заветной мечтой «бросить занятия там»: мать сорока девяти-летняя, больная, вряд ли могущая по своему положению чем-либо помочь мне, и сестра шестнадцати лет, учащаяся в Строгановском училище, да я безо всякого занятия и средств, связанная по рукам своим семейством. Связанная, я говорю так потому, что, будь я одна, я пошла бы служить няней, но с семейством не могу, потому что вознаграждение няни не даст нам и дневного пропитания. Походила, походила я по обществам железных дорог, имела глупость даже выучиться, не надеясь на свой почерк, работать на машине Ремингтон и везде получала один ответ, что вакансий нет здесь, на просьбу о месте куда-либо на линию мне отвечали, что таким путем я места не получу, потому что много желающих. Мне не отказывали по моим познаниям и не спрашивали даже о них, но говорили только, что таким путем я места не получу. Видя, что тут ничего не выходит, я бросилась в кредитное общество, и тут меня постигла та же участь. Обращалась я и в магазины, предлагая свои услуги в качестве продавщицы и кассирши, но и туда оказалась негодной по своей непривлекательной наружности. По-неволе мне пришлось просить у Трепова разрешение играть, а когда он не разрешил, — обращаться с обществом музыкантов к великому князю Сергею Александровичу, который и разрешил нам. Теперь Вы знаете, как и почему я «там» играю. Прошу, простите, что я злоупотребляю Вашим вниманием. Я описала Вам материальную сторону, в силу которой я занимаюсь «там». Не говорю уже про физический труд; просидеть «там» с 8 вечера до 4 утра в атмосфере табака и вина, слушать отборные выражения, видеть весь разврат во всей его наготе тяжело, но еще тяжелее сознание того, что на несчастии других я создаю свое благополучие, что я обираю пьяных, что оттого, что я живу, быть может, страдает множество семей, сознание всего этого ужасно. Мне хотелось бы труда, но труда почестнее, чтобы я, не краснея, могла сказать, чем я живу, и мне кажется, что я, не зная никакого труда, была бы везде на своем месте и оправдала бы оказанное мне доверие. Простите меня за мою дерзость, что я обращаюсь к Вам с подобным письмом, но мне гвоздем засела мысль, что Вы можете помочь мне, если не материально, то хотя нравственно; разбейте все мои сомнения, что могу ли я спокойно зарабатывать себе и моим близким хлеб «там»? Могу ли я основывать свое благополучие на несчастье другихъ? Простите, Ваше сиятельство, что я затрудняю Вас своим неразумным письмом, но, может быть, Вам показалось здесь что-либо неясным, я всегда к Вашим услугам и всегда отвечу откровенно на все Ваши вопросы».

Дмитрий Федорович Трепов (1855—1906) — московский обер-полицмейстер, в 1905 г. подавлявший революционное движение («патронов не жалеть»). В январе 1905 г. назначен петербургским генерал-губернатором.

Вел. кн. Сергей Александрович Романов (1857—1905) — московский ген.-губернатор; убит бомбой в 1905 г. Иваном Платоновичем Каляевым.

В ответном письме от 27 августа Клавдия Толстая писала: «Ваше сиятельство, спешу послать Вам свою искреннюю благодарность. Я не нахожу слов благодарить Вас! Да пошлет Вам бог многие лета и всё наилучшее в жизни! Благодаря Вашему письму к Алексею Викуловичу Морозову я имею теперь занятие у судебного пристава 1-го участка, Соловьева. Вознаграждение мне дали тридцать рублей в месяц, да еще я надеюсь получить вечернее занятие на машине Ремингтон, так что моего заработка нам будет достаточно до тех пор, пока не будет прирабатывать сестра. Еще раз благодарю Вас, ваше сиятельство, от всей души. Буду стараться всеми силами оправдать Ваше и Алексея Викуловича доверие ко мне. Благодаря Вам я начинаю чувствовать себя человеком». В письме от 26 декабря того же года (почт, шт.) она писала: «Я так счастлива, так благодарна Вам, что не могу не напомнить о себе и еще раз приношу Вам свою глубокую и искреннюю благодарность. Я работаю, про что я уже писала Вам, у судебного пристава Соловьева. Не знаю, насколько я нужна ему, но всеми силами стараюсь оправдать Ваше ко мне доверие. Сестра работает в фотографии, и жизнь начинает улыбаться мне. Я счастлива еще тем, что уважаемый мною и любящий меня человек сделал мне предложение, и, как только поправятся его денежные дела, у нас будет свадьба» На конверте пометка Толстого: «Безъ отв[ѣта]».

* 155. А. В. Морозову.

1899 г. Августа 1. Я. П.

1 Авг. 99.

Ясная Поляна.

Милостивый Государь

Алексѣй Викуловичъ,

На письмо мое о помощи Духоборамъ вы отвѣчали добрыми словами о томъ, что рады будете случаю оказать помощь по моей просьбѣ нуждающимся въ такой помощи, если только она не будетъ несогласна съ вашими взглядами.¹

Я получилъ чрезвычайно трогательное и правдивое письмо отъ одной несчастной дѣвушки, поставленной въ необходимость существовать отвратительнымъ для нея занятіемъ, акомпаньяторшей скрипача въ домѣ терпимости.² Не можете ли вы дать ей такое мѣсто, работая на которомъ, она могла бы существовать, избавившись отъ своего ужаснаго занятія, очевидно, жестоко мучающаго ее.

Я ей писалъ, что пишу вамъ, такъ что, если вамъ угодно будетъ помочь ей, напишите ей, и она придетъ къ вамъ.

Вполнѣ увѣренъ, что исполненіе моей просьбы (если она для васъ возможна) будетъ для васъ пріятно, и потому не благодарю васъ.

Съ совершеннымъ уваженіемъ остаюсь готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

Адресъ дѣвушки:³ Клавдія Толстая, Москва, Драчовка, домъ Воробьева, кв. № 10.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Дата проставлена рукой О. К. Толстой. Публикуется впервые.

Алексей Викулович Морозов (р. 1857 г.) — крупный капиталист, коллекционер, собиравший исключительные по ценности коллекции икон и русского фарфора, ныне научный сотрудник Государственного музея фарфора, созданного на основе его собраний. См. письма 1898 г., т. 71.

¹ 23 сентября 1898 г. Морозов писал Толстому: «Я очень жалею несчастных духоборов, как всех страждущих, но не могу поддержать их своим пожертвованием, как духоборов, т. е. как людей, проводящих в жизнь такие учения, смысл, значение и благо которых мне неясны. Помощь духоборам смутила бы мою душу. Отказываясь от исполнения тяжелой государственной повинности, они, по моему мнению, не отдают кесарево кесарю и других вместо себя заставляют носить эту тяготу [...] Пока еще существует бремя военной службы, я не нахожу поступки духоборов справедливыми. Я буду очень счастлив, если Вы вспомните обо мне в других случаях, когда бы я, не смущаясь, мог оказать помощь страждущим». См. письма 1898 г., т. 71.

² См. письмо № 154.

³ Адрес вписан рукой О. К. Толстой.

Морозов ответил 25 августа 1899 г.: «Милостивый государь Лев Николаевич, благодарю Вас за память обо мне и за то, что Вы дали мне возможность сделать доброе дело. Участие в судьбе несчастной девушки нетолько не противоречило моим взглядам, но доставило мне много светлых и отрадных впечатлений. Я искренно и с удовольствием хлопотал о том, чтобы моя помощь не была лицемерной, а действительно могла бы ободрить и успокоить ее настрадавшуюся душу. Мне приятно написать Вам теперь, что я нашел для нее такое занятие, которое при честном заработке даст ей возможность отдохнуть физически и нравственно, в чем она очень нуждается».

156. В. Г. Черткову от 8 августа.

157. А. Ф. Марксу.

1899 г. Августа 8—9? Я. П.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю вамъ 6 главъ.¹ Остаются 2 главы второй части. Третья часть написана, но требуетъ переработки. Если буду живъ и здоровъ, то главы третьей части будутъ высылаться своевременно. Очень сожалѣю, что не могу исполнить вашего желанія: прислать теперь конецъ.

Съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по отметке адресата о времени получения письма»: «11 августа 99». Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 315.

В конце июля, начале августа 1899 г. А. Ф. Маркс был очень встревожен тем, что корректуры «Воскресения» Толстой доставлял с опозданием. Беспокоило его также отсутствие в редакции конца третьей части романа. Издательство полагало, что провести через цензуру было бы легче не отдельные главы, а законченное произведение. 20 июля Маркс писал Толстому (перевод с французского): «До сих пор я получил только 24 главу Вашего романа, тогда как продолжение и конец должны были бы уже давно быть у меня. В самом деле, Вы не можете себе представить, насколько запаздывание Ваших корректур задерживает типографию. Большая часть машин, предназначенная для печатания «Нивы», бездействует за отсутствием материала. Наша типография работает день и ночь, следовательно, для каждой машины имеется двойной персонал: мастер, накладчик, приемщик, и потому каждый день простоя дает несколько сот рублей убытка. В виду того, что такое положение вещей тянется уже несколько месяцев, в результате поручается значительная сумма. Но я жалуюсь не на этот убыток, а на то ужасное состояние неизвестности, в котором находимся мы все; я, вся редакция и вся типография. Получилось уже два неудачных номера, в которых мы не могли дать продолжения Вашего романа: № 26 и № 30 [...] Пожалейте же нас немножко, граф, и войдите в наше положение. Я очень сожалею о Вашей болезни и понимаю, насколько она Вас задержала в Вашем громадном труде с приведением романа в наиболее законченный вид». 5 августа Маркс телеграфировал: «Положение отчаянное, нужные лица разъезжаются, для ближайших нумеров нет романа, телеграфируйте, ради бога, когда получим конец». Толстой ответил телеграммой, текст которой не сохранился. 11 августа Маркс писал: «В последней Вашей телеграмме Вы говорите, что пятнадцать глав третьей части «Воскресения» будут высланы «своевременно», из чего можно заключить, что Вы имеете в виду высылать их лишь постепенно, небольшими партиями на один—два нумера. Это заключение, если оно верно, ставит нас в критическое и прямо отчаянное положение. В письме весьма трудно изложить все те затруднения для редакции, которые вытекают из этого положения и которые приостановили работу всей, так сказать, редакционной машины. О цензурных условиях я Вам уже писал и указывал, насколько является прямою необходимостью немедленно же провести через цензуру окончание романа. Пока этого не будет сделано, и редакция не будет располагать окончательно установленным текстом последних глав романа до конца, до тех пор она совершенно лишена возможности сделать необходимые распоряжения на ближайшее будущее, и наше положение является безвыходным. Я надеюсь, многоуважаемый Лев Николаевич, что Вы примете во внимание эти весьма важные для нас обстоятельства и признаете возможным теперь же и одновременно выслать нам все главы последней части романа для немедленного представления в цензуру. Самое же печатание мы будем производить, строго придерживаясь установленного распределения глав и Ваших указаний. Я буду Вам весьма благодарен, если по получении этого письма Вы сейчас же меня уведомите, когда именно Вы нам пришлете остальные главы до конца». Поспешность издания связывала Толстого, и он решил отказаться от публикации в «Ниве» третьей части романа. См. письмо № 160.

¹ Пометка адресата карандашом: «34—39».

158. С. А. Толстой от 10 августа.

* 159. В. Н. Давыдову.

1899 г. Августа 17? Я. П.

Да.

Текст телеграммы воспроизводится по письму В. Н. Давыдова к Толстому от 18 августа 1899 г. Датируется по тому же письму; указано время получения: утро 18 августа. Местонахождение подлинника неизвестно. Публикуется впервые.

Условная телеграмма Владимиру Николаевичу Давыдову послана по его просьбе, в связи с предпринятым П. И. Бирюковым за границей изданием философского труда Давыдова (см. письмо № 133). Давыдов писал: Толстому 1 августа: «Так как с 1884 г. в книгах наших «судеб» я записан неблагонадежным, да, быть может, в таком же положении состоит и П. И. Бирюков, то я убедительнейше Вас прошу, если только это Вам возможно, потрудиться переслать мою рукопись чрез посредство Ваших знакомых в Вене или Германии. Если Вы на это согласны, то, пожалуйста, немедленно же протелеграфируйте Херсон, дом Саридаки Давыдову: Да; если же несогласны: Нет. В случае первом тотчас же пошлю Вам рукопись и от лица подставного чрез посредство Credit Lyonnais вышлю П. И. Бирюкову 1100 р.; в случае же втором вынужден буду рискнуть послать рукопись по почте от своего имени. Пожалуйста, простите, что в своей Человечной агонии Вас утруждаю». 18 августа Давыдов известил Толстого: «Сегодня утром получил из Тулы (не знаю, почему?) Вашу телеграмму: «Да», т. е. согласен. Тотчас же послал Вам рукопись, а вместе с тем чрез посредство мне близкого человека послал П. И. Бирюкову всю ему следуемую сумму сполна. Не знаю, как Вас и благодарить за оказанное мне Человечное содействие».

160. А. Ф. Марксу.

1899 г. Августа 22. Я. П.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Главы 41 и 42 кончаютъ вторую часть романа. Условія, при которыхъ мнѣ приходится работать надъ исправленіемъ послѣднихъ главъ, до такой степени вслѣдствіи поспѣшности печатанія для меня тяжелы, въ особенности при моемъ нездоровьи, что я полагалъ бы закончить печатаніе въ Нивѣ концомъ 2-й части, приложивъ къ этому краткій въ нѣсколько строкъ эпилогъ. И потому я просилъ бы васъ, получивъ отъ меня исправленныя послѣднія главы 41, 42, равно какъ и эпилогъ, выслать въ Москву въ Международн[ый] банкъ на мой счетъ причитающіяся за превышающее 12 лист[овъ] количество деньги [и] считать дѣло печатанія въ Нивѣ моего романа поконченнымъ.

Съ совершеннымъ уваженіемъ остаюсь готовый къ услугамъ.

Левъ Толстой.

22 Авг. 1899.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 315.

Толстой намерение свое относительно печатания в «Ниве» третьей части «Воскресения», по получении ответа А. Ф. Маркса, изменил. Третья часть печаталась в «Ниве» в 1899 г. См. письмо № 162.

161. З. М. Любочинской.

1899 г. Августа 25. Я. П.

Вопросъ вашъ о томъ, имѣете ли вы и вообще человѣкъ право убить себя? — неправильно поставленъ. О правѣ не можетъ быть рѣчи. Если можетъ — то и имѣетъ право. Я думаю, что возможность убить себя есть спасительный клапанъ. При этой возможности человѣкъ не имѣетъ права (вотъ тутъ умѣстно выраженіе: имѣть право) говорить, что ему невыносимо жить. Невыносимо жить, такъ убьешь себя, и поэтому некому будетъ говорить о невыносимости жизни. Человѣку дана возможность убить себя, и потому онъ можетъ (имѣетъ право) убивать себя и, не переставая, пользуется этимъ правомъ, убивая себя на дуэляхъ, войнѣ, на фабрикахъ, развратомъ, водкой, табакомъ, опіумомъ и т. д. Вопросъ мож[етъ] быть только о томъ, разумно ли и нравственно ли (разумное и нравственное всегда совпадаетъ) убить себя?

Нѣтъ, не разумно, также неразумно, какъ срѣзать побѣги растенія, к[оторое] хочешь уничтожить: оно не погибнетъ, а только станетъ расти неправильно. Жизнь неистребима, она внѣ времени и пространства, и потому смерть только можетъ измѣнить ея форму, прекратить ея проявленіе въ этомъ мірѣ. А прекративъ ее въ этомъ мірѣ, я, во первыхъ, не знаю, будетъ ли проявленіе въ другомъ мірѣ болѣе мнѣ пріятно, а во вторыхъ, лишаю себя возможности извѣдать и пріобрѣсти для своего я все то, чтò оно могло пріобрѣсти въ этомъ мірѣ. Кромѣ того и главное, это неразумно п[отому], ч[то], прекращая свою жизнь изъ за того, что она мнѣ кажется непріятной, я тѣмъ показываю, что имѣю превратное понятіе о назначеніи своей жизни, предполагая, что назначеніе ея есть мое удовольствіе, тогда какъ назначеніе ея есть съ одной стороны мое совершенствованіе, съ другой — служеніе тому дѣлу, кот[орое] совершается всею жизнью міра. Этимъ же самоубійство и безнравственно: человѣку дана жизнь вся и возможность [жить]¹ до естественной смерти только подъ условіемъ его служенія жизни міра, а онъ, воспользовавшись жизнью настолько, насколько она была ему пріятна, отказывается отъ служенія ею міру, какъ скоро она ему стала непріятна; тогда какъ, по всѣмъ вѣроятіямъ, это служеніе начиналось именно съ того времени, когда жизнь показалась непріятной. Всякая работа представляется сначала непріятной.

Въ Оптиной пустыни впродолженіи болѣе 30 лѣтъ лежалъ на полу разбитый параличемъ монахъ, владѣвшій только кистью лѣвой руки.² Доктора говорили, что онъ долженъ былъ сильно страдать; но онъ нетолько не жаловался на свое положеніе, но постоянно, крестясь, глядя на иконы и улыбаясь, выражалъ свою благодарность Богу и радость за ту искру жизни, кот[орая] теплилась въ немъ. Десятки тысячъ посѣтителей перебывали у него, и трудно представить себѣ все то добро, к[оторое] распространилось на міръ отъ этаго лишеннаго всякой возможности дѣятельности человѣка. Навѣрное этотъ человѣкъ сдѣлалъ больше добра, чѣмъ тысячи и тысячи здоровыхъ людей, воображающихъ, что они въ разныхъ учрежденіяхъ служатъ міру.

Пока есть жизнь въ человѣкѣ, онъ можетъ совершенствоваться и служить міру. Но служить міру онъ можетъ только совершенствуясь и совершенствоваться только служа міру.

Вотъ все, что я съумѣлъ написать вамъ въ отвѣтъ на ваше трогательное письмо.

Простите, если написалъ не то, чтò вы ожидали.

Левъ Толстой.

25 Авг. 1899.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Впервые опубликовано без двух последних абзацев, подписи и даты, без указания фамилии адресата, под заглавием «О самоубийстве» в «Листках свободного слова», Purleigh, 1900,11, стр. 13—14 и неоднократно опубликовывалось другими издательствами под тем же заглавием.

Ответ на письмо Зинаиды Михайловны Любочинской (Киев) от 2 августа 1899 г.: «Искренно и высокочтимый граф Лев Николаевич! Много раз я, физически и душевно страдающая и вполне одинокая женщина, хотела обратиться к Вам, наш добрый учитель, но... чувство — не умею как назвать — самолюбия, излишнего самолюбия, присущее людям моего положения, людям, которые волею судеб, будучи выбиты из колеи и отстав от одного берега, не успели пристать к другому, удерживало меня. Я боялась, граф, боюсь и теперь, что Вы не ответите мне. Я хотела было написать: «не удостоите ответом», но это выражение носило бы не соответствующий характер причине, по которой Вы не пожелали бы этого сделать. Я знаю, что не мое безвестное имя было бы тому причиной, а недостаточно уважительные причины, в силу которых я решилась отнять у Вас и вместе с тем и у других, у многих тысяч других Ваше драгоценное время. Но как бы то ни было, граф, я знаю, что Вы простите меня [...] Вы не назовете меня ни нахалкой, ни психопаткой; нет, граф, господь пока еще не покарал меня этим, хотя мой отец умер психически больным, а моя бедная мать... моя бедная мать страдала временно психическим расстройством вследствие тяжелых нравственных утрат. Нет, психически я здорова, в этом порукой профессор Сикорский, но я действительно нервно больная, и это ужасное страдание сделало из меня почти калеку: я с трудом могу переходить по мосту. Болезнь прогрессирует, благодаря недостатку средств и возможности полечиться систематически и радикально. Но не в этом вопросе и не в этом состоит цель моего письма. Я не стану утомлять Вас, граф, описанием всех своих несчастий, которые довели меня до такого состояния, отняв от меня все близкое и дорогое, отняв самую возможность к существованию; факт совершился, а... «кто виноват, у судьбы не допросишься». А констатировала этот факт лишь для того, что он тесно связан с тем вопросом, по поводу которого я решилась обратиться к Вам и который может быть для Вас, граф, отчасти руководящей нитью, если Вы пожелаете мне ответить. Этот вопрос, граф, обратившийся почти в idée fixe, в какое-то ужасное, мучительное perpetuum mobile, не дает мне покоя ни днем, ни ночью вот уже около трех лет: имею ли я право убить себя? Если бы я не верила в моего бога, граф, я не предлагала бы ни себе, ни Вам этого вопроса, но я верую... только, к несчастью, не могу веровать, вернее, не умею веровать слепо. По моим понятиям, — то зло, что причиняет зло другому, ближнему. Конечно, в большинстве случаев самоубийство есть зло: жизнь человека кому-нибудь и на что-нибудь да нужна, но если приходишь к такому заключению, если, не желая обманывать себя какими-нибудь химерами, софизмами, воочию видишь, что эта жизнь действительно никому и ни на что не нужна, — имеет ли право человек распоряжаться ею? Религия безусловно говорит: нет. Но я сказала выше, что не умею веровать слепо. Не отрицая этого категорического «нет», находя его необходимым, так как оно всё-таки служит известной уздой, без которой люди в силу своего эгоизма увеличили бы число жертв, после них остающихся, я думаю, я смею думать, что... нельзя же было для нашего слабого ума поставить эти перегородки, эти разграничения, и поэтому и сказано категорически «нельзя», но он всеблагой и всеведующий, ему ведь все будет понятно! [...] Разве он не простит мне, что я преступила его волю, его закон?! Граф! Помогите мне Вашим словом, научите меня, не отвергните меня! Имею ли я право на Ваше участие? Да, мне кажется, что я имею, что я буду иметь его в Ваших глазах. Граф! Я несколько противоречу себе; я сказала, что я никому и ни на что не нужный человек, а «дурную траву из поля вон». Положим, это сказано не в том смысле: дурную, т. е. вредную; я человек не вредный, но во всяком случае не полезный, не нужный, а таких людей в древности совсем уничтожали [...] Граф! Я не смею больше утомлять Вас своим письмом, но я умоляю Вас, не отвергните меня! Мое право на Ваше участие — только и есть, что мое страдание: я живой человек, я испытываю боль, глубокую боль, описывать всё я не стану и не смею. Но думаю, что в Ваших глазах это будет достаточной причиной [...] О, граф! Если бы Вы мне позволили к себе приехать, если бы я могла надеяться, что Вы уделите мне час, полчаса Вашего времени, я изыскала бы возможность приехать, к Вам я бы, может, была спасена!».

Проф. Иван Алексеевич Сикорский — известный киевский психиатр.

¹ В автографе этого слова нет; имеется в опубликованном тексте.

² Иеродиакон Мефодий, разбитый параличом, пролежал двадцать четыре года на одном боку. См.: Е. В., «Историческое описание Козельской Оптиной пустыни», изд. Троице-Сергиевской лавры 1902, стр. 129—130, где с небольшими сокращениями напечатано письмо Толстого к Любочинской, ошибочно датированное 1890 годом. Толстой лично виделся с Мефодием в одно из своих посещений Оптиной пустыни. О поездках в Оптину пустынь см. воспоминания С. А. Толстой «Четыре посещения гр. Льва Николаевича Толстого монастыря Оптина пустынь» — «Толстовский ежегодник 1913 года», Спб. 1914.

В ответном письме от 4 сентября 1899 г. Любочинская писала: «Благодарю Вас, граф, искренно, от всей наболевшей души благодарю! Может быть, в Вашем ответе мое спасение. Буду терпеть. Да, граф, Вы тысячу раз правы: «дурные мысли хуже дурного поступка» («Нива» — «Воскресение»). Но эти мысли благодаря Вам уже несколько изменили свое течение».

162. А. Ф. Марксу.

1899 г. Августа 27. Я. П.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Вполнѣ согласенъ на ваше предложеніе. Буду также, какъ. и прежде, по мѣрѣ окончанія ихъ, высылать вамъ готовыя главы, нѣкоторыя окончательно для печатанія, нѣкоторыя же съ просьбой вернуть ихъ мнѣ для исправленія. Думаю, что я окончу исправленіе послѣдней части къ половинѣ октября, но положим на всякій случай крайній срокъ 1-е ноября.

Такъ какъ всѣхъ главъ послѣдней части будетъ около 20, то главы эти, разсчитывая по 3 въ каждый №, помѣстятся до новаго года во всякомъ случаѣ.

Съ совершеннымъ уваженіемъ остаюсь готовый къ услугамъ.

Левъ Толстой.

27 Авг. 1899.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано. Е. П. Населенно по автографу в СПД, стр. 316.

Письмо А. Ф. Маркса, на которое ссылается Толстой, в архиве не обнаружено. Оно касалось решения Толстого не печатать в «Ниве» третьей части «Воскресения» (см. письмо № 160). Издатель предложил Толстому сделать большой перерыв в публикации романа с тем, чтобы возобновить ее через один — два месяца. На эти условия Толстой согласился. Конец второй части был напечатан в № 37 «Нивы» от 11 сентября 1899 г. В № 38 опубликовано заявление издательства: «Летом гр. Л. Н. Толстой был болен и не мог заниматься отделкой последних глав романа «Воскресение». Теперь ему, слава богу, гораздо лучше, и он принялся с новым рвением за работу. Но уже вследствие болезни произошла задержка. Кроме того, конец романа, при пересмотре его, значительно разросся, так что потребовалась, вместо прежних немногих глав, целая новая часть, — третья, состоящая приблизительно из двадцати глав. Всё это заставляет автора прервать печатание романа недель на шесть, так что третья и последняя часть романа появится в «Ниве» в ноябре и декабре и послужит лучшим украшением страниц нашего журнала в конце года». Первые главы третьей части были напечатаны в № 49 журнала от 4 декабря, о чем было объявление в предыдущем номере.

163. В. Г. Черткову от 28 августа.

164. В. А. Гольцеву.

1899 г. Августа 31. Я. П.

Дорогой Викторъ Александровичъ,

Письмо это вамъ передастъ Чудовъ, человѣкъ, насколько я могу судить по малому знакомству съ нимъ, умный, горячій и хорошо пишущій, за что онъ и пострадалъ много и продолжаетъ страдать. Его ссылаютъ теперь въ одинъ изъ дальнихъ уѣздовъ Вологодской губ.¹

Не можете ли вы помочь ему, давъ ему литературную работу, которую я увѣренъ, что онъ хорошо исполнитъ.

Дружески жму вамъ руку.

Левъ Толстой.

31 Авг. 1899.

Печатается по автографу, находящемуся у Виктора Викторовича Гольцева. Впервые опубликовано по автографу В. В. Гольцевым в журнале «Печать и революция» 1928, 6, стр. 126.

Виктор Александрович Гольцев (1850—1906) — публицист, бывший ряд лет ближайшим руководителем журнала «Русская мысль». См. письма 1888 г., т. 63.

¹ Николай Александрович Чудов, автор нескольких нелегальных стихотворений, распространявшихся в гектографированном виде, был сослан в г. Яренск Вологодской губ. Перед отъездом он посетил Ясную поляну в августе 1899 г. и получил от Толстого рекомендательные письма к В. А. Гольцеву, В. М. Соболевскому («Русские ведомости») и И. И. Горбунову-Посадову («Посредник»). Последние два письма редакции неизвестны. Соболевского в Москве Чудов не застал, у Горбунова работы не было. В «Русской мысли» стихотворение Чудова («На Волковом кладбище. Непротивление») не было напечатано из-за его остроты. Чудов с места ссылки послал другие свои произведения, но надежды на их опубликование, по цензурным условиям, имел мало. Исключительно тяжелое материальное положение вынудило Чудова обратиться к Толстому с просьбой достать ему взаймы небольшую сумму денег у тех лиц, «которым безразлично иметь и не иметь лишних пятнадцать рублей в месяц, — на полгода». Ответила Чудову М. Л. Оболенская, деньги выслала известная московская меценатка М. К. Морозова.

* 165. М. О. Меньшикову.

1899 г. Сентября 1. Я. П.

Дорогой Михаилъ Осиповичъ,

Письмо это вамъ передастъ С. Куклинъ.¹ Онъ написалъ философское сочиненіе, въ кот[орое], очевидно, вложилъ душу, и желаетъ обнародовать его. — Сдѣлайте для него, чтò можете.

Любящій васъ Л. Толстой.

1 Сент.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Дата дополняется по письму Меньшикова от 22 сентября 1899 г. Публикуется впервые.

Михаил Осипович Меньшиков (1859—1919) —публицист, в то время сотрудник газеты «Неделя» и ее ежемесячных приложений «Книжки недели». В 1890-х гг. был близок по взглядам к Толстому, но в начале 1900 г. начал уклоняться в сторону православия и государственности, сделавшись сотрудником «Нового времени». См. письма 1895 г., т. 68.

¹ Дополнительных сведений об этом лице не имеется.

В ответном письме от 22 сентября 1899 г. Меньшиков писал: «Заходил ко мне священник с вашей записочкой, один почерк которой меня страшно порадовал. Но помочь священнику я не мог. Заметив, что я не сочувствую его философии, он отказался от моих услуг по передаче рукописи в какую-нибудь редакцию, решил сам послать ее в «Вопросы философии», и если там не возьмут, то он издаст сочинение на свой счет. Издатель Павленков говорил мне, что тот же священник заходил и к нему с предложением рукописи».

«Вопросы философии» — журнал «Вопросы философии и психологии», издававшийся Московским Психологическим обществом.

Павленков — Флорентий Федорович Павленков (1839—1900), петербургский издатель.

* 166. Н. И. Тимковскому.

1899 г. Сентября 3. Я. П.

Дорогой Николай Иванов[ичъ],

Я знаю дѣло Малова и очень радъ бы быль, если бы могъ содѣйствовать избавленію его отъ новыхъ страданій. Я написалъ Кузминскому¹ какъ могъ убѣдительно.

Дружески жму вамъ руку.

Л. Толстой.

3 Сент. 99.

Москва. Берсеневка, д. Зубова. Н. Тимковскому.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Автограф утерян семьей адресата. Публикуется впервые.

Николай Иванович Тимковский (1863—1922) — писатель, автор многих повестей и рассказов. Познакомился с Толстым в 1880-х годах. Первая встреча произошла в Хамовническом доме, беседа касалась поэмы Тимковского «Вопросы жизни», которую Толстой, заинтересовавшись, читал всю ночь. «Меня приятно поразил, — пишет Тимковский, — тот простой, почти товарищеский и чрезвычайно серьезный тон, каким не часто разговаривают прославленные писатели с начинающими. — «Если для вас важно знать, стоит ли вам заниматься литературной деятельностью, то вот мое мнение: да, стоит... Только всё-таки прозой лучше...». Потом он перешел к другим темам, рассказал об издательстве «Посредник», о мерах к упорядочению лубочной литературы, убеждал меня поработать в этом направлении» («Мои первые свидания с Л. Н. Толстым»). Тимковский написал несколько статей и воспоминаний, переизданных отдельной книгой, под заглавием: «Душа Л. H. Толстого», книгоиздательство писателей в Москве, М. 1913.

Ответ на письмо Тимковского от 1 сентября 1899 г.: «Дорогой Лев Николаевич. Простите, что утруждаю Вас просьбой, но дело, о котором я хочу просить Вас, очень близко моему сердцу. Оно касается Малова, который убил Рощина-Инсарова. Малов — мой хороший знакомый, вполне честный и порядочный человек, на редкость добрый. Как и почему произошло убийство, рассказывать не стану, скажу только, что Малов здесь не менее, чем Рощин, стал жертвой колеса, которое вертело и ломало его целые годы. Судебная экспертиза признала его невменяемым в момент убийства и освободила от суда. Министр юстиции, не удовлетворившись этим, требует пересмотра. Малову предстоит вторая экспертиза: она или подтвердит результаты первой или потребует, чтобы Малова отдали на испытание в лечебницу для душевно больных, т. е. попросту в сумасшедший дом, где держат испытываемых очень долго (года по два, как говорят), во всяком случае столько времени, сколько надо, чтобы здравомыслящий человек сошел с ума. Вот этой-то перспективы не без оснований боится Малов, его мать и сестра. Они просят меня сделать что-нибудь для предотвращения этой отвратительной операции и пишут мне, что председателем судебной палаты по этому делу назначен Кузминский, женатый на Вашей сестре [sic!]. Нельзя ли воздействовать на Кузминского? Нельзя ли что-нибудь сделать для спасения Малова от духовной смерти? Лично я и все общие мне с Маловым друзья и знакомые знают его за здорового умственно человека и все в то же время считают очень вероятным, что в сумасшедшем доме Малов потеряет это умственное здоровье. Зимой, за несколько дней до экспертизы, я был в Киеве и виделся с Маловым в тюрьме в течение недели ежедневно: это человек с ясным и здоровым умом (конечно, с расстроенными нервами), и ему менее всего место в психиатрической лечебнице. Если можете что-нибудь сделать, не откажите. Будьте добры, ответьте мне, чтобы я мог в свою очередь ответить Малову и его родным; они все измучились».

Александр Константинович Малов (186.—1909), художник, декоратор петербургских императорских театров, 8 января 1899 г. убил из ревности артиста Николая Петровича Рощина-Инсарова (р. 186. г.). Малов в течение одиннадцати лет был женат на артистке Пасхаловой, служившей последнее время в Киеве, вместе с Рощиным-Инсаровым. Познакомился с ним Малов в 1897 г. Пробудившаяся в Малове ревность не была заметной окружающим, но доходившие до него слухи возбуждали это чувство.— Малов приехал к жене в Киев 28 декабря 1898 г. Утром 8 января он пришел к Рощину-Инсарову. «Артист еще не вставал. Малов вошел прямо в галошах и требовал, чтобы он впустил его в спальню. Артист вышел к нему в гостиную. Здесь они беседовали, резкого разговора не было. Присутствовала еще девочка Евфросинья Васильева. Затем артист пошел умываться за перегородку, и девочка удостоверяет, что перед умыванием сказал: «подожди, я оденусь и сейчас поеду с тобой». Малов спросил: «Сколько платишь за квартиру?» — «Шестьдесят рублей». Девочка зачем-то вышла. Раздался выстрел. Выбежал Малов и крикнул: «Я разбил вазу». Швейцар услышал из квартиры женские крики, увидел Малова с револьвером, крикнул остановиться. Но Малов не послушал его, а только ответил: «я отомстил за жену». Выскочил на улицу, сел на дрожки и поехал. Швейцар на других дрожках погнался за ним. Вместе с городовым они задержали его. Когда городовой сел с ним, он передал ему револьвер. — «На тебе это — я убил человека». Отвезли в Старокиевский участок» («Тульские губернские ведомости» 1899, № 10 от 14 января). Малов выстрелил в голову, смерть наступила моментально. Малов был очень взволнован, пил много воды и всё спрашивал: «Чтò с ним? Он жив?». Первый вопрос следователя — Вы убили Рощина-Инсарова? — ошеломил Малова: «Как, разве я его убил?!!». Будучи чрезвычайно изнурен и взволнован, он просил следователя отложить допрос до следующего дня. По дороге из участка в тюрьму Малов говорил: «Жаль Рощина, жаль жены и детей. Я хотел защитить свою честь и впал еще в большее бесчестье». Он просил заключить его в отдельную камеру и просил разрешения курить (см. «Киевское слово» 1899, № 3952 от 10 января). Состоявшаяся в середине мая судебная экспертиза признала Малова не ответственным за совершенное преступление. В середине августа киевская судебная палата постановила подвергнуть его вторичному освидетельствованию.

¹ См. письмо № 167.

* 167. A. M. Кузминскому.

1899 г. Сентября 3. Я. П.

Дорогой Александръ Михайловичъ,

Меня проситъ очень хорошій и достойный довѣрія и уваженія человѣкъ, молодой писатель Н. Тимковскій о Маловѣ.¹ О чемъ онъ проситъ, ты увидишь изъ письма.

Я надѣюсь, что ты и безъ моей просьбы сдѣлаешь, что можно, для избавленія этаго несчастнаго человѣка отъ новыхъ страданій, и потому только для очищенія совѣсти передъ Тимк[овскимъ] прошу тебя объ этомъ.

Соня вывезла отъ Кіева, а въ особенности отъ васъ, такое радостное свѣтлое впечатлѣніе, что я пожалѣлъ, что не исполнилъ приходившую мнѣ мысль съѣздить съ нею.²

Дружески жму руку. Привѣтъ Танѣ.³

Л. Толстой.

3 Сент. 99.

P. S. Письмо Т[имковскаго] не посылаю. Просьба его въ томъ, чтобы, если возможно, Малова, нервно разстроеннаго человѣка, не подвергать испытанію въ лѣчебницѣ для душевно больныхъ, гдѣ онъ можетъ дѣйствительно душевно заболѣть. Теперь же, какъ пишетъ Т[имковскій], онъ совершенно здоровъ.⁴

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив Т. А. Кузминской). Публикуется впервые.

Александр Михайлович Кузминский (1843—1917) — в то время председатель киевской судебной палаты, муж Татьяны Андреевны Кузминской, свояченицы Толстого. См. письма 1869 г., т. 61.

¹ См. письмо № 166.

² С. А. Толстая в августе 1899 г. ездила к своей сестре, Т. А. Кузминской, жившей на даче в Китаеве, под Киевом.

³ Татьяна Андреевна Кузминская.

⁴ Об участии Кузминского в деле Малова редакция точных сведений не имеет. В статье «Мое личное знакомство с Л. Н. Толстым» Н. И. Тимковский пишет: «Один мой знакомый, честный и добрый человек, доведенный обстоятельствами до исступления стал убийцей... Лев Николаевич, узнав от меня про условия, в которых всё произошло, тотчас же вступился и написал, кому следовало, горячее, убедительное письмо, быть может, избавившее невольного убийцу от каторги» («Душа Л. Н. Толстого», М. 1913, стр. 164).

168. В. Г. Черткову от 6? сентября.

169. В. В. Стасову.

1899 г. Сентября 8? Я. П.

Очень виноватъ передъ вами, дорогой Влад[иміръ] Вас[ильевичъ], за то, что не поблагодарилъ васъ за ваши хлопоты о Г-жѣ N.¹

Всегда радуюсь видѣть вашъ бодрый почеркъ — значить вы живы и, какъ всегда, бодры и добры. Какъ вспомню о васъ, такъ еще радуюсь вашему примиренію съ Рѣпинымъ.² Радовался тоже вашему отказу от начальства.³

Я живу хорошо и не противлюсь приближенію къ смерти, a скорѣе съ удовольствіемъ и интересомъ ожидаю перемѣны назначенія. Желаю этого и вамъ.

Левъ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по почтовому штемпелю: «Почтовый вагон, 9 сентября 1899». На письме пометка Стасова: «Получ. 10 сент. 99». Впервые опубликовано В. Д. Комаровой и Б. Л. Модзалевским по автографу в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 230.

¹ Так в подлиннике. Очевидно, Толстой не мог вспомнить фамилии Антонины Эдуардовны Дараган. См. письмо № 137.

² Восторженно встретивший творчество молодого И. Е. Репина (1844—1930) Стасов в 1893 г. разошелся с ним, усматривая в попытках Репина удалиться от «передвижников» и сблизиться с «декадентами» («Мир искусства») отход от истинно художественных принципов и задач. Примирение произошло в 1899 г. См. в книге Влад. Каренина «Владимир Стасов», 2. изд. «Мысль», Л. 1927, стр. 510—514 и 553—573 и в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка» письмо Стасова к Толстому от 14 июня 1899 г., стр. 227—228.

³ Стасов отказался занять место директора Императорской публичной библиотеки в Петербурге, которое ему было предложено после смерти Афанасия Федоровича Бычкова (1818—1899). См. об этом в книге Вл. Каренина «Владимир Стасов», 2, стр. 610—621.

170. С. А. Толстой от 16 сентября.

*171. Леопольду Ожару (Léopold Aujar).

1899 г. Сентября 17. Я. П.

Cher Monsieur,

La réponse à la question que v[ou]s me posez se trouve dans mon roman dont la traduction paraît dans l’Echo de Paris.¹

Cette question m’a occupée depuis longtemps, et j’ai tâché de la résoudre aussi bien que je l’ai pu.

Recevez, Monsieur, l’assurance de ma parfaite considération.

Léon Tolstoy.

17 Septembre 1899.

Милостивый государь,

Ответ на вопрос, который вы мне ставите, находится в моем романе, перевод которого выходит в «Echo de Paris».¹

Этот вопрос давно занимал меня, и я старался разрешить его насколько мог лучше.

Примите, милостивый государь, уверение в моем совершенном уважении.

Лев Толстой.

17 Сентября 1899.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. О первой публикации см. ниже.

Ответ на письмо Леопольда Ожара (Leopold Aujar), корреспондента парижской газеты «Le Figaro» от 31 августа н. ст. 1899 г. (перевод с французского): «Глубокочтимый учитель [Vénéré Maître], я буду иметь честь в скором времени печатать в Париже сборник неизданных писем нескольких наших больших писателей, ответивших мне на мой запрос. Для примера приведу лишь имена Анатоля Франса и Элизе Реклю. Эти письма отвечают на один тревожный вопрос, страстно волнующий в настоящее время всех тех, взоры которых стремятся найти то, чтò выше мелких человеческих распрей, т. е. Добро. Этому великому слову долженствовало бы стать бессмертным заветом, запечатленным на челе человечества. По моему мнению, вопрос этот не только волнующий, но чрезвычайно серьезный, и таковым его считают те выдающиеся люди, от которых я получил многочисленные ответы. Вот этот вопрос: имеет ли общество право наказывать? Я хорошо знаю, что существует право общественной защиты, но вот, например, анархисты, покушающиеся на жизнь того общества, которое угнетает их, должны ли они ставиться вне закона? В Париже у нас был Равашоль. Этот человек убивал и избивал, как он считал, для блага людей. Следовало ли ему за это отрубить голову? Не лучше ли было бы подвергнуть его социальному перевоспитанию? Вот вопросы, уважаемый учитель, которые я осмеливаюсь почтительно поставить вам исключительно с гуманитарной целью. Может быть, вы не откажетесь ответить мне хотя бы несколькими строками».

¹ О печатании «Воскресения» в «Echo de Paris» см. письмо № 182.

Письмо Толстого было опубликовано в «Figaro» 24 апреля 1900 г. в такой редакции: Jasnaia Poliana, gouv. Toula. Cher Monsieur, la réponse à la question que vous me posez se trouve tout entière dans mon roman — dans Résurrection — dont la traduction française doit paraître à cette heure même à Paris, et que l’Echo de Paris a déjà publié. Cette question, si haute m’occupe depuis longtemps et passionnement: j’ai tâché de la résoudre aussi bien que j’ai pu, mais je crains bien que la société longtemps encore ne veuille reconnaître loyalement que son mécanisme compliqué blesse quelquesuns de ses membres et continue de punir ceux-ci au lieu de s’appliquer à perfectionner — en les simplifiant — ses engrenages broyeurs d’âmes faibles et de pauvres corps. Recevez, Cher Monsieur, l’assurance de ma parfaite considération. Léon Tolstoï. 17 Mars 1900 [sic!]. [Ясная Поляна, Тульской губ. Милостивый государь, ответ на вопрос, который вы мне ставите, находится полностью в моем романе «Воскресение», французский перевод которого как раз в настоящее время должен появиться в Париже и который уже был напечатан в «Echo de Paris». Этот столь важный вопрос давно и страстно занимает меня; я старался разрешить его насколько мог лучше, но очень боюсь, что общество еще долго не захочет честно признать того, что его сложный механизм увечит некоторых из его членов и продолжает карать их вместо того, чтобы постараться усовершенствовать — упростив ее — эту сложную машину, дробящую слабые души и несчастные тела. Примите, милостивый государь, уверение в моем совершенном уважении. Лев Толстой. 17 марта 1900.]»

В этой редакции письмо было перепечатано в других газетах и журналах, в том числе в переводе на русский язык в «Свободной мысли» 1900, 5—6, стр. 67. По поводу опубликования письма в «Figaro» Леопольд Ожар писал Толстому 25 апреля н. ст. 1900 г. (перевод с французского): «Милостивый государь и глубокочтимый учитель [Monsieur et vénéré Maître], имею честь препроводить вам «Figaro» от 24 апреля, в котором я напечатал, в ожидании появления его в книге, ваше письмо о «праве наказания». К несчастию, находясь в Германии, где я слушаю курс философии в Гейдельбергском университете, я не мог сам править корректуры, и к моей досаде вижу, что наборщики поместили за вашей подписью две фразы, принадлежащие мне лично и явившиеся простым комментарием. Простите меня, пожалуйста, милостивый государь и уважаемый учитель, за эту невольную досадную оплошность и позвольте мне еще надеяться на ответ на мое последнее письмо, в котором я вас спрашивал: справедлива ли, человечна ли колонизация?». На это письмо Толстой не ответил.

172. С. А. Толстой от 17 сентября.

173. М. Л. Оболенской.

1899 г. Сентября середина. Я. П.

Очень виноватъ передъ тобой, милая Маша, а больше всего передъ Сережей (братомъ)¹ (когда думаю о Пираговѣ, то прежде всего думаю о немъ), что не писалъ тебѣ на твои письма, а ему на его горе,² о которомъ такъ хотѣлось бы поговорить съ нимъ и кот[орое] хотѣлось бы разговорить. Il faudra mourir seul и vivre seul³ — думаю я. Такія дѣла, разрушающія всѣ наши желанія о другихъ, заставляютъ насъ вернуться къ cебѣ. Не къ себѣ — человѣку, а къ себѣ — частицѣ Бога, кот[орая] отъ Него пришла и къ Нему пойдетъ, и у которой дѣла есть важнѣе, чѣмъ устройство судьбы нашихъ женъ, сыновей, дочерей. У нихъ у всѣхъ открыть свой текущій счетъ cъ Богомъ, а намъ надо вести свой. И такія. событія напоминаютъ объ этомъ счетѣ, о кот[оромъ] мы безъ этого часто забываемъ. Все лѣто хочу пріѣхать къ нему и къ вамъ и не могу: все хвораю, теперь не тяжело, но постоянно болитъ животъ и расстройство, такъ что ѣхать не разумно — обременить cобой и себѣ сдѣлать хуже.⁴

На то, чтò ты пишешь мнѣ, и чтò меня радуетъ, что тебя занимаетъ, — выпишу тебѣ то, чтò я на дняхъ записалъ въ своемъ дневникѣ: «Иногда хочется по дѣтски кому-то (Богу) жаловаться, просить помощи. Хорошее ли это чувство? Нехорошее: слабость, невѣріе. Такое обращеніе, к[оторое] больше всего похоже на вѣру, есть именно невѣріе — невѣріе въ то, что зла нѣтъ, что то, чтò тебѣ кажется зломъ, кажется тебѣ такимъ п[отому], ч[то] ты чего то не понимаешь или понимаешь на выворотъ. Если тебѣ дурно, то, значитъ, ты сбился съ дороги. Поищи...».⁵

Богь есть, п[отому] ч[то] есть міръ и я, но думать о немъ не нужно. Нужно думать объ его законахъ. И мы понимаемъ Его только въ той мѣрѣ, въ к[оторой] понимаемъ и исполняемъ Его законы. А то мы хотимъ, не исполняя Его законовъ, не только понять Его, но войти съ Нимъ въ интимность — разговаривать о Немъ, цѣловать, ѣсть даже. Чѣмъ больше исполняешь Его законы, тѣмъ несомнѣннѣе Его существованіе и наоборотъ.

Какъ только дороги и здоровье позволятъ — пріѣду. А вы не скучайте, а радуйтесь и трудитесь.

Л. Т.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив H. Л. Оболенского). Датируется в соответствии с письмом М. Л. Оболенской от 29 августа 1899 г. и письмом к гр. С. Н. Толстому от 27 сентября 1899 г. Впервые опубликовано по копии под датой «10 апреля 1901» в «Современных записках», 1926, XXVII, стр. 262—263. В книге «Vater und Tochter», стр. 134—135 опубликовано под датой «осень 1900».

Ответ на письма М. Л. Оболенской от 27 и 29 августа 1899 г. с подробным описанием ее религиозных сомнений. Она писала: «Нынешнее лето, благодаря тому, что болезнь была такая, что я полтора месяца пролежала в полном сознании, я много передумала, и часто хотелось тебя видеть. Иногда на меня нападали ужасные мысли, сомнения в том, во чтò я верила, возмущение против кажущейся нелепости всего, чтò делается, и против болезней и против того, что хлеб весь гниет и т. п., и полное непонимание веры в бога. Я читала всякие твои статьи и письма, и всюду мне казались, противоречия и неясность. И до сих пор я во многом путаюсь, многого не понимаю, но решила, что и не надо, а что самое главное я знаю, т. е. то, для чего я живу, и это буду стараться делать, а остальное приложится [...] Я не знаю, поймешь ли ты мое настроение, но оно вызвано очень многим. Недавно, когда у меня заболело горло, и в тот же день заболела у нас баба так же, как и я, и мы почему то решили, что это дифтерит, на меня вдруг нашел такой страх смерти, какого никогда не было [...] А когда я выздоровела, меня очень смутило мое малодушие, и оно мне подтвердило нетвердость моей веры» (из письма от 27 августа). — «Я писала тебе о том, как я испугалась смерти, а еще раз со мной было вот что: я оставалась одна и была очень слаба. Мне что-то понадобилось. Я позвонила раз, — никто не пришел, позвонила еще и еще, — и на меня напал такой панический страх, что я не знала, чтò с собой делать. Сердце стучало, руки похолодели, пот холодный выступил; я стала себя оговаривать, стыдить, старалась почувствовать неразумность своего страха, но всё было только хуже, и тогда я начала креститься и приговаривать что-то вроде «господи помилуй». И когда я пришла в себя, я ужаснулась и этого страха и способа успокоения себя [...] У меня сделалось какое-то неясное полу-мистическое отношение к богу, было что-то такое, что православные называют: «надо верить, а не понимать», а когда я захотела разобраться и понять, то вышло вот то, чтò я тебе пишу. Мне совестно, что среди твоих дел тебе надо еще прочесть мое длинное письмо, но ты поймешь, что я не могла тебе этого не написать» (из письма от 29 августа. Оба письма полностью напечатаны в переводе на немецкий язык в книге «Vater und Tochter», стр. 121—127).

¹ Гр. С. Н. Толстой.

² Гр. С. Н. Толстой тяжело переносил осложнения в личной жизни его дочерей. См. письмо № 233.

³ Надо будет умирать одному, надо и жить одному

⁴ О болезни Толстого см. письмо № 211.

⁵ В Дневнике 28 сентября 1899 г. эта мысль записана в такой редакции: «Иногда хочется по детски кому-то (Богу) жаловаться, просить помощи. Хорошее ли это чувство? Нехорошее: слабость, неверие. То, чтò больше всего похоже на веру: просительная молитва, есть именно неверие, — неверие в то, что зла нет, что просить не об чем, что если тебе худо, то это только тебе показывает, что тебе надо поправиться, что происходит то самое, чтò должно быть, и при чем ты должен делать, чтò должно».

Это письмо вызвало ответ гр. С. Н. Толстого. См. письмо № 180.

* 174. В правление товарищества печатного дела «Народнаяпольза».

1899 г. Сентября 26. Я. П.

Милостивый Государь,

Въ настоящую минуту я не имѣю въ виду никого болѣе нуждающихся, чѣмъ сосланные въ Якутскую область Духоборы. Если вы согласны помочь имъ, то перешлите ваши деньги по слѣдующему адресу: г. Якутскъ. Врачу Прокопію Нестеровичу Сокольникову¹ для передачи сосланнымъ Духоборамъ.

Съ совершеннымъ почтеніемъ

Левъ Толстой.

26 Сентября 1899.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Ответ на письмо правления товарищества печатного и издательского дела «Народная польза» (Петербург) от 18 сентября 1899 г. № 275. В распоряжении правления остались 238 р. 25 коп., предназначенные в пользу голодающих. Организации помощи голодающим уже прекратили свою деятельность, и правление просило Толстого разрешить направить эту сумму в его распоряжение.

¹ Имя, отчество, фамилия вписаны рукой О. К. Толстой. О П. Н. Сокольникове см. письмо № 95.

175. Ж. М. Жоромской.

1899 г. Сентября 27. Я. П.

Жозефина Михайловна, я съ удовольствіемъ постараюсь отвѣтить на вашь вопросъ, так какъ вижу, что онъ сдѣланъ совершенно искренне, и вопросъ самой первой важности и вмѣстѣ съ тѣмъ такой, который большинство людей не задаютъ себѣ, предполагая, что отвѣтъ на него или уже давно данъ или невозможенъ. А вопросъ простой, необходимый, безъ котораго, казалось бы, жить нельзя. Вы спрашиваете: какая цѣль человѣческой жизни, зачѣмъ человѣкъ живетъ, или, иначе, зачѣмъ живу я? Вы правы, что на вопросъ этотъ отвѣчаетъ только религія. Религія, истинная религія, есть ничто иное, какъ отвѣтъ на этотъ вопросъ. И религія, которую я исповѣдую, — христіанское ученіе въ его истинномъ смыслѣ, — даетъ на этотъ вопросъ такой же простой и ясный отвѣтъ, какъ и самый вопросъ, если только слово «цѣль» замѣнить словомъ «смыслъ». Цѣль, конечная цѣль человѣческой жизни въ безконечномъ по времени и пространству мірѣ, очевидно не можетъ быть доступна человѣку въ его ограниченности. Но смыслъ человѣческой жизни, т. е. зачѣмъ онъ живетъ и чтò онъ долженъ дѣлать, непремѣнно должно быть понятно человѣку, такъ же понятно, какъ понятно его назначеніе работнику на болыпомъ заводѣ. Смыслъ человѣческой жизни, понятный человѣку, состоитъ въ томъ, чтобы устанавливать Царствіе Божье на землѣ, т. е. содействовать замѣнѣ себялюбиваго, ненавистническаго, неразумнаго устройства жизни любовнымъ, братскимъ, свободнымъ и разумнымъ. Средство же достиженія этого, т. е. отвѣтъ на вопросъ: что долженъ дѣлать человѣкъ, состоитъ, въ томъ, что, какъ сказано въ Евангеліи, составляешь весь законъ и пророки: поступать съ другими такъ, какъ хочешь, чтобы поступали съ тобою.¹ Отвѣтъ, какъ видите, очень простъ, но намъ кажется неясенъ, потому что и наша животная природа и воспитаніе и ложное религіозное ученіе пріучаютъ насъ къ тому, что смыслъ жизни не въ служеніи Богу и ближнему, а въ нашемъ личномъ счастіи. Привыкнувъ жить только для себя и для своего личнаго счастья, намъ кажется трудно перенести цѣль своей жизни изъ себя въ служеніе Богу. Но какъ ни трудно это, это возможно, и чѣмъ больше: мы пріучаемъ себя къ этому, тѣмъ это становится естественнѣе, тѣмъ болѣе, что, исполняя волю Бога, мы тѣмъ самымъ достигаемъ наивысшаго личнаго блага, которое мы прежде ставили цѣлью своей жизни, какъ тоже сказано въ Евангеліи: «Ищите царствія Боягія и правды его, а остальное приложится вамъ»² Живя личной жизнію, мы ищемъ только этого остального, т. е. личнаго счастія, и не достигаемъ его и не содѣйствуемъ установленію царствія Божія, а, напротивъ, противодѣйствуемъ ему. Ища же царствія Божія и правды его, мы получаемъ это остальное, т. е. счастіе, если только подъ счастіемъ мы разумѣемъ не какія-либо нами излюбленныя внѣшнія блага, а духовныя: спокойствіе, свободу и радость. Пишу вамъ не то, до чего я дошелъ разсужденіями, а то, до чего дошелъ опытомъ: жить для исполненія воли Бога возможно. Если не можешь жить такъ всегда, то все-таки можешь жить такъ въ нѣкоторыя лучшія минуты. Если же въ этомъ положишь смыслъ жизни, то все чаще и чаще будешь жить такъ. A чѣмъ чаще будешь жить такъ, тѣмъ больше будешь испытывать разумность и радость такой жизни. И само собой будешь привлеченъ къ такой жизни.³

Пишу вамъ не своей рукой, п[отому] ч[то] я нездоровъ.

Левъ Толстой.

Печатается по дубликату подлинника, хранящемуся в ГТМ. Местонахождение подлинника неизвестно. Первая половина написана рукой М. Л. Оболенской, вторая рукой H. Л. Оболенского, с собственноручными поправками и подписью Толстого. На листе Н. Л. Оболенского надпись красным карандашем: «Дублик[ат]». В AЧ имеются листы копировальной книги с первой половины письма, переписанные рукой Н. Л. Оболенского, с одной незначительной собственноручной поправкой Толстого. Датируется по машинной копии, хранящейся в AЧ; дата совпадает с письмом Жоромской. Впервые опубликовано без обращения, последней фразы и подписи, без указания фамилии адресата и даты в книге: Л. Н. Толстой, «Для чего мы живем?», мысли о смысле жизни. Собрал В. Г. Чертков. Изд. «Посредник», М. 1906, стр. 3—5.

Ответ на письмо Жозефины Михайловны Жоромской из Риги от 22 сентября 1899 г.: «Дорогой Лев Николаевич! Пишет к Вам существо никому неизвестное, всеми презираемое и глупое до бесконечности. Происхождения я не знатного: дворянка Ковенской губернии и больше ничего. Воспитывалась в г. Риге, в текущем году окончила курс Ломоносовской гимназии, а теперь занимаюсь в управлении жел. дороги. Так как мои родственники, которых у меня четыре человека, ничем не знатны, да я сама не отличаюсь ни богатством, ни умом, ни красотой, то на меня никто не обращает внимания. А между тем у меня накопилось столько различных вопросов, и мне не к кому обратиться с ними. Основой всех этих вопросов является вопрос: какая цель человеческой жизни? Я прочла много книг, и ни одна из них не выяснила, зачем человек живет и к чему он стремится. По моему соображению, на этот вопрос можно ответить только с религиозной точки зрения. Человек сотворен по образу и подобию божию, с бессмертной душой, значит, в продолжение земной жизни он должен заботиться о душе. Между тем, не встретишь человека, который бы хоть сколько нибудь заботился о душе; у всех на первом плане материальное благосостояние, собирание денег и тому подобное. Каждый толкует о счастье, а никто не знает, чтò такое счастье и где его искать. Дорогой Лев Николаевич, я бы много, много чего написала Вам, потому что на душе у меня много всего накопилось, но я теперь сильно волнуюсь, и вот почему мне очень хочется, чтобы Вы удостоили мое письмо своим вниманием и на мои простые, глупые слова дали ответ. Если бы Вы знали, как меня тяготит эта пустая, бессмысленная жизнь, какую я теперь веду. Мне уже двадцать лет, а я еще не живу, а прозябаю [...] Пожалуй, по светским соображениям, мне, безызвестной, и не следовало бы писать к такой знаменитой личности, как Вы, но я рассудила: если к богу может обращаться всякий смертный, начиная с самого низкого, значит, к Вам тем более можно. Не покиньте меня, заблудившуюся, а я за Вас богу молиться буду».

¹ «Евангелие» Матфея, VII, 12.

² «Евангелие» Матфея, VI, 33.

³ В последние четыре фразы внесены изменения рукой Толстого. Первая редакция, в которой первая фраза соединена с предыдущей, такая: если не всегда, то все-таки въ нѣкоторыя лучшія минуты и чѣмъ больше будешь жить такъ, тѣмъ больше будешь испытывать разумность и радость такой жизни.

В письме от 22 октября Жоромская благодарила Толстого за «ответ разумный и верный» и просила дать совет, выходить ли ей замуж. «Для меня лично не понятно, зачем люди выходят замуж или женятся, и действительно ли брак — такое важное таинство, каким его считают, — писала она. — Ведь жизнь на земле прекратится один раз навсегда, и чем скорее бы это случилось, тем лучше, мне кажется; а люди, между тем, всё продолжают свое существование; в настоящее время такая масса людей, что скоро места не хватит на нашей планете. Вот и мне предстоит разрешить такой вопрос [...] Добрый, дорогой Лев Николаевич, Вы ведь позволите изливать перед Вами всякие душевные волнения, не правда ли? Пожалуйста, ответьте». На это письмо Толстой не ответил.

* 176. О. К. Клодт.

1899 г. Сентября 27. Я. П.

Дорогая Ольга Константиновна, письма ваши я получилъ, равно и послѣднее,¹ какъ и всегда, съ радостью узнавая про вашу жизнь, направленную все въ одну и ту же хорошую сторону.²

Простите меня, что не отвѣчалъ вамъ, я все лѣто быль нездоровъ, и сейчасъ пишу вамъ не своей рукой, потому что болѣю.

Въ томъ же я виноватъ и передъ Арвидомъ, получивъ отъ него такое хорошее письмо.³

Передайте мою любовь ему и его брату,⁴ когда увидите ихъ. Пожалуйста, извѣщайте меня о себѣ, не сердясь на мою неакуратность. Все, что касается васъ, близко моему сердцу.

Левъ Толстой.

Печатается по подлиннику, хранящемуся в ГТМ. Секретка. Написано рукой М. Л. Оболенской, подпись собственноручная. Датируется по почтовому штемпелю: «Тула, 28 сентября 1899». Публикуется впервые.

Ольга Константиновна Клодт (р. 1856 г.) — единомышленница Толстого, тетка финского писателя Арвида Ернефельта. С 1887 по 1894 гг. была учительницей рисования в Петербургской мариинской женской гимназии (образование получила в Академии художеств). В 1896—1898 гг. занималась сельским хозяйством, с 1898 по 1900 гг., кроме того, обучала грамоте крестьянских детей; последующие годы занималась преподаванием рисования. Жила в Финляндии и в Петербурге; в настоящее время проживает на ст. Удельная Финляндской жел. дорога. С Толстым познакомилась в Петербурге, во время его приезда на проводы В. Г. Черткова, отправлявшегося в ссылку за границу. Виделась с ним впоследствии в Хамовническом доме Толстых и в Ясной поляне. См. письма 1898 г., т. 71.

¹ Эти письма О. К. Клодт в архиве не обнаружены.

² Клодт занималась преподаванием грамоты детям сторожа помещичьей усадьбы под г. Лугой, у которого она в то время жила.

³ Арвид Александрович Ернефельт, финский писатель, единомышленник Толстого. См. о нем письма 1895 г., т. 65 и письмо № 315. Упоминаемое письмо Ернефельта к Толстому в архиве не обнаружено.

⁴ Эро (Эрик) Александрович Ернефельт (Еего Järnefelt) (р. 1863 г.) — финский художник. Познакомился с Толстым в 1899 г. в Москве, во время своего путешествия вместе с братом, Арвидом Александровичем, по России и Кавказу.

* 177. А. Н. Коншину.

1899 г. Сентября 27. Я. П.

27 Сент. 1899 г.

Дорогой Александръ Николаевичъ, получилъ оба письма ваши, очень благодарю васъ за свѣденія, которыя вы мнѣ въ нихъ сообщаете. То, что вы строго, критически относитесь къ духоборамъ вообще и не поддаетесь тѣмъ увлеченіямъ, которыя свойственны людямъ нашего круга, мнѣ очень нравится. Жизнь нашего круга такъ дурна, такъ противна нашему нравственному сознанію, что мы склонны видѣть въ людяхъ, живущихъ другою жизнью, чѣмъ мы, проявленіе всего того, чего намъ недо стаетъ. Я никогда не вѣрилъ, чтобы населеніе въ 7, 8 тысячъ человѣкъ могло вдругъ все стать на степень высшаго христіанскаго сознанія. Естественно, что между ними должны быть люди очень нравственно высокіе и средніе и низкіе. То, что общественное мнѣніе между ними требуетъ высокой христіанской жизни, доказываетъ то, что людей высокой нравственности между ними больше, чѣмъ бываетъ обыкновенно. И то хорошо и радостно. То, что въ вашу партію попали «мясники»,¹ очень жалко вообще для духоборовъ, такъ какъ это роняетъ ихъ въ общемъ мнѣніи, но хорошо для людей этой партіи, потому что и имъ, какъ и всѣмъ намъ, неизбѣжно идти по тому пути, по которому идутъ лучшіе духоборы.

Очень радъ за нихъ и за васъ, что вы рѣшили пробыть еще два мѣсяца въ Канадѣ. Вы, вѣрно, какъ были, такъ и будете имъ очень полезны.²

Я получилъ письма Бончъ-Бруевича и Величкиной, которые описываютъ бедственное положеніе и большую нужду духоборовъ.³

У меня набралось за разросшееся «Воскресенье» гонорару изъ «Нивы» уже тысячъ пять, да есть пожертвованій тысячи полторы. Будьте добры, возьмите на себя трудъ получить отъ меня эти деньги и передать ихъ тѣмъ духоборамъ, которые больше нуждаются. Если это для васъ затруднительно, то предложите имъ собраться, старичкамъ, и рѣшить, какъ и куда употребить, эти деньги.⁴

Дружески жму вашу руку и желаю вамъ всего лучшаго.⁵

Любящій васъ Левъ Толстой.

Пишу не своей рукой и не скоро отвѣтилъ п[отому], ч[то] нездоровъ.

Печатается (впервые) по листам копировальной книги, хранящимся в ГТМ. Местонахождение подлинника неизвестно. Написано и датирована рукой М. Л. Оболенской, подпись и приписка собственноручные.

Александр Николаевич Коншин (1867—1919) — сын известного фабриканта (Серпухов), один из основателей журнала «Свободное воспитание», переводчик произведений П. А. Кропоткина и других авторов для издательства «Посредник». Находился в числе сопровождавших в Канаду четвертый, последний, пароход с духоборами. См. письма 1898 г., т. 71.

Письмо Коншина из Канады, с описанием впечатлений от знакомства с духоборами, в архиве не обнаружено. Приводим выдержки из его письма от 7 ноября н. ст. 1899 г., — ответ на письмо Толстого от 27 сентября: «Сегодня я приехал в Виннипег из Иорктона и нашел ваше письмо, которое меня очень обрадовало, потому что я опасался, чтобы вы не приписали моего критического отношения к духоборам злобному чувству. Но его совсем нет. Если было какое-либо неприятное чувство, то это только бессилие помочь им избегать некоторых ошибок; бессилие, происходящее оттого, что духоборы очень высокого мнения о себе, думая, что они всё знают и умеют делать лучше всех, а вместе с тем они не поддаются, логическим доводам, а действуют во всех случаях по правилам, принятым ими от людей, пользующихся у них деспотическим авторитетом, как Петр Веригин. Это самомнение, которое часто высказывается даже такими словами: «ведь мы не как прочие люди», на меня ужасно тяжело действовало после долговременного пребывания в их среде. Но, побыв один месяц только между канадцами, я почувствовал, что есть в них что-то родное. И когда я приехал в Иорктон, мне приятно было встретить первого духобора. А когда встретил тех людей, с которыми ехал, то почувствовал истинную радость и видел, что и они непритворно радовались встретиться: со мной, даже те, которых я мало раньше замечал».

¹ Духоборы - не вегетарианцы.

² Коншин выехал из Канады в Англию, к Чертковым, 22 ноября н. ст. 1899 г.

³ См. письмо № 185.

⁴ Описывая в последнем письме хозяйственные затруднения духоборов, Коншин высказал убеждение, что «в России народ больше нуждается в помощи. Но если вы решили употребить деньги, о которых пишете, на духоборов непременно, то, по-моему, наилучшее употребление для них будет поддержать кооперативную лавку, так как две тысячи долларов для этой цели очень ничтожная сумма». Духоборческий кооператив был учрежден по инициативе В. М. Величкиной, А. М. Бодянского, В. Д. Бонч-Бруевича, Л. А. Сулержицкого и др. Мысль эта была поддержана А. Н. Коншиным. Бонч-Бруевич вспоминает: «Я объезжал с ним в повозочке, на купленной им лошади, северные участки, пробираясь на южные. И вот, подъезжая к деревне Терпение, я особенно сильно говорил с Коншиным, что необходимо во что бы то ни стало организовать хотя бы два кооператива, один на южном участке, другой на северном, и добавил, что мы на северном рискнули забрать товар в кредит и послали за товаром Н. Зибарова. Разговор был увлекательный. Коншин задумался и сказал: «Дать что ли им денег! А сколько потребуется?» — «Хотя две тысячи долларов», — ответил я ему. — «Ну, хорошо, я дам». В Терпении, чтобы закрепить обещание Коншина, которого я тогда еще мало знал, я немедленно объявил духоборцам, что вот он, А. Н. Коншин, дает заимообразно две тысячи долларов на кооперативы, и предложил немедленно выбрать представителя для этого дела. Был выбран Павлуша Планидин. Проезжая дальше, я во всех селениях объявлял об этом духоборцам, и, когда мы приехали в Иорктон, Коншин, по моей просьбе, дал телеграмму в Москву о переводе денег. Это было в ноябре 1900 года. Коншин более не возвращался на участки, а поехал к В. Г. Черткову в Англию, где прожил до февраля 1901 года. Долг Коншину духоборцы вернули» (сообщено В. Д. Бонч-Бруевичем). Кооперативная лавка выдавала нуждающимся продукты в долг без срока. Перед отъездом из Америки, в письме от 22 ноября 1899 г., Коншин рекомендовал Толстому из имеющихся у него денег отправить тысячу долларов в южную колонию духоборов, на имя А. М. Бодянского, и шестьсот долларов — в северную колонию, на имя Г. Коныгина или В. Д. Бонч-Бруевича. О деньгах для духоборов см. письма №№ 181, 185 и 201. О духоборческом кооперативе см. в кн. В. Д. Бонч-Бруевича «Духоборцы в канадских прериях», П. 1918, стр. 239 и сл. и в кн. Л. А. Сулержицкого «В Америку с духоборами», М. 1905, стр. 322 и сл.

⁵ Далее рукой Толстого.

* 178. А. К. Львову.

1899 г. Сентября 27. Я. П.

Александръ Константиновичъ,

Я думаю такъ же, какъ это сказано въ посланіяхъ Павла, да и въ Евангеліи, что если человѣкъ не чувствуетъ себя въ силахъ прожить вполнѣ целомудренно, то ему надо жениться.¹

Бракъ же оправдывается и освѣщается только дѣтьми, тѣмъ, что если мы не можемъ осуществить всего того, къ чему мы предназначены, то, производя дѣтей, мы даемъ имъ возможность такого осуществленія. Бракъ же, въ которомъ супруги впередъ рѣшатъ, что не нужно имѣть дѣтей, не только не лучше, но хуже разврата, потому что такой развратъ совершается не по увлеченію, a преднамѣренно и сознательно.

То, чтò вамъ пишетъ особа, на которой вы хотите жениться, или неискренно, или совершенно несправедливо. О томъ, какія будутъ наши дѣти, и чтò ихъ ожидаетъ, намъ нельзя заботиться, — это дѣло Божье, а не наше. Наше же дѣло только въ томъ, чтобы быть какъ можно болѣе цѣломудреннымъ внѣ брака и въ бракѣ.

Вотъ все, чтò я имѣю сказать на вашъ вопросъ. Совѣтъ мой вкратцѣ слѣдующій: или совсѣмъ не жениться, или жениться на этой дѣвушкѣ или другой, но только безо всякихъ сообра женій и условій о будущихъ дѣтяхъ.

Левъ Толстой.

27 Сент.

1899 г.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Написано и датировано рукой М. Л. Оболенской, подпись собственноручная. Публикуется впервые.

Ответ на письмо Александра Константиновича Львова от 6 сентября 1899 г.: «После того, чтò я читал из Ваших произведений за последние годы, и того, чтò я знаю о Ваших отношениях к окружающим, я позволяю себе обратиться к Вам за советом, надеясь, что Вы не откажете помочь человеку, абсолютно не знающему, как ему поступить. Дело заключается в следующем. Мне теперь уж минуло тридцать лет, и я задумал жениться. Раньше я хотел совсем воздержаться от половых сношений и исполнил это в течение четырех лет, но потом нашел, что это превосходит мои силы, и что лучше жить в браке, чем вести распутную жизнь. Да и кроме того я чувствую себя одиноким и полагаю, что жена будет для меня верным товарищем и спутницей в жизни. На основании вышеизложенного я сделал предложение одной девушке нашего города, с которой я знаком с самого детства, и которая мне очень симпатична; такого же мнения о ней и мои друзья и родственники. Она попросила у меня времени на размышление, и вот что она мне пишет после двухмесячного размышления в Одессу (куда я временно выехал): «Кажется мне, Саша, что мы с Вами не столкуемся: я настолько определенно поставила свое условие — не иметь детей — что больше нам не придется говорить об этом, т. е. это не значит, конечно, что я ожидала, что Вы непременно должны согласиться со мной, но я считала, что в противном случае мы и просто решим наше дело в отрицательном смысле. Причины моего решения следующие. Помимо всех довольно важных соображений, что и в Вашей и в нашей семье много нездоровых, с расположением к чахотке и т. д., я просто на просто слишком мрачно смотрю на жизнь со всеми ее нелепыми бессмысленными жестокостями, — зачем же увеличивать еще число несчастных! Вот Вы, например, считаете себя глубоко несчастным (у меня нервное расстройство); почему же Вы думаете, что несмотря на всю Вашу любовь, заботы и старания устроить возможно лучшим образом жизнь Ваших детей, Ваш сын или дочь тоже не скажут когда-нибудь в глубоком отчаянии: «Зачем я родился на свет!». Я не понимаю, как можно думать о детях и желать их людям, которые хоть раз в жизни почувствовали глубокое страдание от мысли о своем существовании. Я, по крайней мере, считала бы себя преступницей, если бы у меня были дети, и я не хочу иметь их ни в каком случае, ни теперь, ни когда-либо после. Но я отлично понимаю, что другие могут думать иначе, и нисколько не осуждаю их. (Раньше я писал ей, что не хотел бы жениться так, чтобы не иметь детей.) Значит Вы неудачно выбрали меня: я не могу Вам дать того, чтò Вы хотите. Вам нужна милая, веселая, жизнерадостная семья. Так как к тому же Вы не влюблены в меня, то я думаю, что нам лучше будет разойтись теперь же. Вы бы чувствовали себя, без сомнения, более несчастным, если бы я сразу согласилась, и затем все, о чем я Вам теперь пишу, выплыло бы через полгода после свадьбы. Итак, постарайтесь себе устроить семью с милыми веселыми ребятишками, что Вам, без сомнения, так необходимо. Я же вечно бы мучилась (любя своих детей) сознанием, что вызвала к жизни несчастные созданьица, которым будет предстоять столько страданий. Поэтому не сердитесь на меня, и останемся попрежнему друзьями». Вот всё, что она мне пишет, и я в полном недоумении, как мне поступить, ибо девушка эта мне в высшей степени симпатична; хотя мне и хотелось бы иметь детей, но я, по размышлении, нашел, что мог бы отказаться от них, если бы дело происходило серьезным образом. Главное же, меня мучает вопрос, будет ли это правильно с нравственной точки зрения, ибо мне ведь во всяком случае придется прибегать к ненатуральным средствам для приведения всего этого в исполнение. Итак, многоуважаемый Лев Николаевич, я надеюсь, что Вы не откажете страждущему в Вашей любезной помощи и сообщите мне хоть въ нескольких строчках, чтò мне делать в данном случае».

¹ «Первое послание к Коринфянам», VII, 9; «Евангелие» Матфея, XIX, 10—11.

* 179. Кн. А. Д. Оболенскому.

1899 г. Сентября 27. Я. П.

27 Сент. 1899 г.

Милостивый Государь

Князь Алексѣй Дмитріевичъ,

На дняхъ я получилъ письмо отъ Н. Л. Озмидова,¹ извѣщающаго меня о томъ, что онъ, какъ человѣкъ вредный и, вѣроятно, какъ мой послѣдователь, т. е. человѣкъ, распространяющiй мои взгляды, ссылается въ какой-то городокъ Остзейскаго края, такъ же какъ были сосланы мнѣ близкіе люди: Бирюковъ, Трегубовъ² и др. Если, какъ я предполагаю, цѣль ссылки состоитъ въ томъ, чтобы воспрепятствовать распространенію моихъ считающихся вредными взглядовъ, то ссылка Озмидова есть полнѣйшее недоразумѣніе и, кромѣ того, безполезная жестокость. Озмидовъ, во-первыхъ, не раздѣляетъ моихъ взглядовъ, постоянно оспаривалъ ихъ,³ во-вторыхъ, его взгляды не имѣютъ ничего вреднаго и противоправительственнаго; главное же то, что онъ человѣкъ уже старый, тяжело больной, морфинистъ, страстно привязанный къ своей единственной дочери,⁴ съ которой онъ живетъ и по мѣрѣ силъ своихъ помогаетъ, — такъ что ссылка его почти навѣрное, кромѣ горя ему и дочери, сократить его жизнь, которая и такъ должна скоро окончиться.

Знаю, что это дѣло не зависитъ непосредственно отъ васъ, но думаю, что вы можете содѣйствовать отмѣнѣ этого безполезно жестокаго распоряженія, и потому позволяю себѣ убѣдительнѣйше просить васъ объ этомъ.

Извините, что пишу вамъ не своей рукой, я нездоровъ, а боюсь откладывать.

Съ совершеннымъ уваженіемъ остаюсь готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Написано и датировано рукой М. Л. Оболенской, подпись собственноручная. Публикуется впервые.

Кн. Алексей Дмитриевич Оболенский (р. 1856 г.) — сын старинного знакомого Толстого, кн. Д. А. Оболенского (1822—1881), государственного деятеля эпохи реформ Александра II. Образование получил в училище Правоведения (его товарищем по училищу был шурин Толстого, Степан Андреевич Берс). Последовательно занимал должности управляющего дворянским и крестьянским земельными банками, с 1897 г. был товарищем министра внутренних дел, позднее — товарищем министра финансов. В апреле 1905 г. назначен членом государственного совета, в октябре того же года — обер-прокурором св. синода. Был одним из ближайших сотрудников гр. С. Ю. Витте. (В «Воспоминаниях» Витте есть о нем ряд упоминаний.) О знакомстве с Толстым опубликованы его воспоминания под заглавием «Две встречи с Л. Н. Толстым» — «Толстой. Памятники творчества и жизни», 3. М. 1923, стр. 26—44. Письмо Толстого от 27 сентября 1899 г. адресовано Оболенскому как товарищу министра внутренних дел.

¹ Николай Лукич Озмидов находился в ссылке в Вятке, где служил в правлении Пермь-котласской жел. дороги. О решении департамента полиции перевести его, Озмидов писал Толстому 18 сентября. См. об Озмидове письма 1885 г., т. 63 и письмо № 192.

² П. И. Бирюков и И. М. Трегубов за их участие в деле духоборов в 1897 г. были высланы в Прибалтийский край. См. письма 1897 г., т. 70.

³ Озмидов часто полемизировал с Толстым и в одном из писем к нему шутливо заметил, что его взгляды скорее можно назвать «озмидовщиной», нежели «толстовщиной».

⁴ Ольга Николаевна, в замужестве Спенглер, учительница. Муж ее, Ф. Э. Спенглер, единомышленник Толстого. См. о ней письма 1886 г., т. 63. Среди неизданных произведений Н. Л. Озмидова имеется сочинение под названием: «Мое завещание милой моей детке Оле и ее милым моим детишкам: Котику, Шурочке, Федюшке и Гале, как сборник всех моих мыслей».

18 октября 1899 г. Озмидов писал Толстому: «Видите, как рука дрожит, — очень волнуюсь, что не смогу помочь Оле. Семь человек прожить на 75 рублей — и буар и манже [и пить и есть, фр.] и всё тут! Я все такой же молодой, как и в тридцать лет, но вот никак не вмещается в голове, что я умру, всё кажется, что это невероятная вещь. Вот правда моя вышла: к чему бросать морфий, если я умру раньше не от него?! Так и есть: год или два мне только жить, ибо с 1875 г. сужение мочевого канала идет crescendo, и мочеотравлением — смерть». Кн. Оболенский ответил Толстому 23 октября 1899 г.: «С радостью узнал я, что и помимо моего участия предположенная мера отменена, и что Озмидов оставлен в своем прежнем местожительстве, хотя и подчинен надзору полиции. Эту последнюю меру отменить вряд ли возможно, но она во всяком случае должна быть менее тяжела для Озмидова, чем высылка. Как бы то ни было, я постараюсь сделать, чтò могу, для облегчения участи старика, но в этого рода делах я могу очень мало». См. письмо № 192.

* 180. Гр. С. Н. Толстому.

1899 г. Сентября 27. Я. П.

27 Сент. 1899 г.

Ты своимъ письмомъ къ Машѣ невольно вызываешь меня на отвѣтъ. Сколько разъ и въ разговорѣ съ тобой и вотъ теперь въ этомъ письмѣ меня удивляло и огорчало то, что то, чтò такъ ясно мнѣ (и не только ясно, но то, чѣмъ я живу), именно то, въ чемъ состоитъ воля Божья и исполненіе ея, тебѣ кажется неяснымъ и сомнительнымъ. Не могу я, глядя на¹ рабочихъ на чугунномъ заводѣ по Тульской дорогѣ,² не думать, что каждому изъ этих рабочих назначено опредѣленное дѣло, исполнять которое онъ долженъ. Вижу я то же самое во всей природѣ: каждое растеніе, каждое животное предназначено что-то дѣлать, и для этого дѣла даны каждому соотвѣтственные органы: корни, листья, щупальцы, обоняніе и т. д. Вижу, кромѣ этого, человѣка, которому кромѣ тѣхъ органовъ, которые даны животному, данъ еще разумъ, требующій отъ него осмысливанія всѣхъ его поступковъ. Вотъ этотъ-то разумъ и долженъ быть удовлетворенъ и долженъ указать человѣку, чтò ему надо дѣлать соотвѣтственно этому разуму. И такъ жили и всегда живутъ люди, руководствуясь своимъ разумомъ. Жить, руководствуясь своимъ разумомъ, и значитъ жить, исполняя волю Божью. Точно такъ же, какъ для растенія, животнаго жить, руководствуясь своими органами и инстинктами, значитъ жить, исполняя волю Божью.

Ты говоришь, что одинъ считаетъ волей Божьей перегрызаніе горла другъ другу, другой — поѣданіе тѣла Христова въ видѣ кусочковъ хлѣба, третій — увѣренность въ томъ, что онъ спасенъ кровью Христа, — и это различіе пониманія воли Божьей какъ будто затрудняетъ тебя, точно какъ будто ты долженъ руководствоваться чужимъ разумомъ, а не имѣешь своего. Вопросъ не въ томъ, въ чемъ Драгомировъ³ считаетъ волю Божью (кромѣ того, еще неизвѣстно, считаетъ ли дѣйствительно Драгомировъ волю Божью въ перегрызаніи горла и Пашковъ⁴ въ искупленіи; можно говорить одно, а въ сущности вѣрить совсѣмъ въ другое, — слова ничего не доказываютъ), а въ томъ, чтò ты, пользуясь всѣмъ твоимъ разумомъ, считаешь волею Бога, т. е. какой смыслъ ты приписываешь своему существованію въ этомъ мірѣ.

Смыслъ долженъ быть, точно такъ же какъ долженъ быть смыслъ въ тѣхъ движеніяхъ, которыя производитъ рабочій на заводѣ. Все движеніе впередъ жизни человѣческой состоитъ въ томъ, чтобы отъ болѣе низкаго пониманія жизни переходить къ болѣе высокому: отъ перегрызанія горла къ кусочкамъ, отъ кусочковъ къ искупленію, отъ искупленія къ пониманію христіанскаго нравственнаго и общественнаго ученія. Въ этомъ я понимаю смыслъ жизни; въ томъ, чтобы устанавливать Царство Божье на земле, т. е. замѣнять насильственное, жестокое, ненавистническое сожительство людей любовнымъ и братскимъ. Средство же для этого достиженія есть свое личное совершенствование, т. е. замѣна своихъ эгоистическихъ стремленій любовнымъ служеніемъ другимъ, какъ въ Евангеліи сказано, въ чемъ и весь законъ и пророки: поступать съ другими, какъ хочешь, чтобы поступали съ тобой.⁵ Въ этомъ я вижу смыслъ жизни, выше котораго не вижу другого, и живу далеко не всегда во имя этого смысла жизни, но часто, и чѣмъ дальше, тѣмъ чаще, пріучаю себя жить во имя этого, и чѣмъ больше привыкаю къ этому, тѣмъ радостнѣе, свободнѣе, независимѣе отъ всего внѣшняго моя жизнь, и тѣмъ менѣе мнѣ страшна смерть.

Вотъ все, чтò я хотѣлъ сказать тебѣ. Боюсь, что это не убѣдитъ тебя, каждый приходитъ къ истинѣ своими путями, но одно могу сказать тебѣ, что то, чтò я пишу, — не слова, а я этимъ живу, только этимъ счастливъ и съ этимъ умру.⁶

Маша писала, п[отому] ч[то] у меня животъ болитъ.

Л. Толстой.

Печатается по подлиннику, хранящемуся в ГТМ. Написано и датировано рукой М. Л. Оболенской, последняя фраза и подпись собственноручные. Отрывок впервые опубликован без указания фамилии адресата и даты в «Листках свободного слова», Purleigh, 1900, 11, стр. 15—16.

Ответ на письмо гр. С. Н. Толстого к М. Л. Оболенской по поводу письма к ней Толстого от середины сентября 1899 г. (см. письмо № 173). М. Л. Оболенская, жившая в Пирогове по соседству с гр. Сергеем Николаевичем, познакомила его с содержанием письма Толстого, а его ответ, видимо, лично свезла в Ясную поляну. Гр. С. Н. Толстой писал: «Очень благодарю тебя, милая Маша, за письмо Льва Николаевича, которое возвращаю, и удивляюсь, как он находит время при его работе в «Ниве» писать нам [...] Очень благодарю его за то, что он хочет меня разговорить, совершенно согласен с ним насчет того, что «il faudra mourir et vivre seul», и что y нас y каждого свой открытый текущий счет с богом, как у родителей, так и детей. Что же касается выписки из его дневника о исполнении законов бога, то я, по крайней мере, не знаю, в чем его законы. В том ли, чтобы говеть каждый пост и после причастия пить кофей с кипячеными сливками, или в том, чтò проповедует Редсток, Пашков, Бобринский и Гагарина, или в том, чтò говорит генерал Драгомиров, что надо перегрызть глотку, и так далее, до бесконечности, и каждый уверен, что его закон самый лучший и настоящий, а прочие все врут и погибнут. Всё «Воскресение» Льва Николаевича есть осуждение судов человеческих, но суд над Дрейфусам еще очевиднее показывает, что никакого суда нет, что Дрейфус и прав и виноват, и его судят без конца и ни к чему не пришли, и где истина, неизвестно, равно и трудно понять, какие законы бога, а помирать страшно. Я прочел в Вашем Журнале иностранной литературы, в романе Рихтера (2 неразобр.) где он говорит, что «все свои проказы человек будет отбрасывать только на смертном одре» (перевод плохой) — много в этом правды, — и «что из всех миллионов потомков Адама есть только человек пять-шесть или около того, которые среди волчьего голода, побуждений, страстей тем не менее сумели отречься от запретных яблоков, груш и ананасов и, несмотря на жажду истины, не залезли в чужой сад воровать плоды познания добра и зла, как сделали прародители, которые не чувствовали голода и которым к познаниям нечего было стремиться, так как им всё было известно [...] Не могу разобраться в письме Льва Николаевича, чтò подчеркнул красным карандашом. Перешли это письмо ко Льву Николаевичу, оно также писано к нему, как к тебе. Мы через тебя будем с ним переписываться».

Лорд Редсток — английский проповедник, имевший большой успех в Петербургском высшем кругу. Последователи Редстока, называвшиеся редстокистами, вскоре объединились в религиозное общество, имевшее все особенности секты. Позднее большинство из них пошло за В. А. Пашковым. В литературе это религиозное общество называлось «пашковцами».

Гр. Алексей Павлович Бобринский, в 1871—1874 гг. министр путей сообщения, последователь Редстока.

Кн. Вера Федоровна Гагарина — помещица Тульской губернии, владевшая имением при с. Сергиевском (ныне г. Плавск). Единомышленница В. А. Пашкова.

Подчеркнуты красным карандашом в конце письма Толстого к М. Л. Оболенской от середины сентября 1899 г. следующие слова: «[разговаривать] о нем, целовать, есть даже».

¹ Зачеркнуто: чугунн

² Чугуно-литейный завод Бельгийского акционерного общества на Косой горе, в нескольких верстах от Ясной поляны.

³ Михаил Иванович Драгомиров (1830—1905) — генерал, участник «войны 1877 г., военный писатель, автор ряда трудов по тактике и статьи „«Война и мир» гр. Толстого с военной точки зрения“, помещенной в его «Очерках», Киев, 1898, стр. 3—136. Толстой имел в виду «Солдатскую памятку» Драгомирова, в которой сказано: «Трое наскочат, первого заколи, второго застрели, а третьему штыком карачун... Сломился штык, бей прикладом; если приклад отказал, бей кулаком; попортились кулаки, вцепись зубами». См. «Солдатскую памятку» Толстого, т. 34.

⁴ Василий Александрович Пашков (1831—1902) — последователь Редстока, собравший большой круг единоверцев, именовавшихся «пашковцами». Спасение через веру в Христа, искупившего грехи мира своею кровью на кресте — основа учения «пашковцев». С конца 1880-х гг. «пашковцы» подвергались преследованиям. Пашков был выслан за границу. См. некролог В. А. Пашкова в периодическом обозрении «Свободное слово», Christchurch, 1902, 3, стр. 22—23. О деятельности Пашкова см. также в следующих книгах: Г. Терлецкий, «Секта пашковцев», Спб. 1891; А. Пругавин, «Пашковцы» — Энциклопедический словарь, изд. бр. Гранат, т. 31, стр. 397—398; «Пашковцы» — Энциклопедический словарь, изд. Брокгауз и Ефрон, т. 45, стр. 63—64; А. С. Пругавин, «Раскол вверху», Спб. 1909, стр. 201—253; Влад. Бонч-Бруевич, «Среди сектантов» — «Жизнь», 2, Лондон, 1902, стр. 293—295; свящ. Арсений Рождественский, «Южнорусский штундизм», Спб. 1899, стр. 137, 141, 143, 178, 246; «Пашковцы в Вышнем Волочке» — «Тверские епархиальные ведомости» 1883, 15—18.

⁵ «Евангелие» Матфея, VII, 12.

⁶ Далее рукой Толстого.

15 Октября 1899 г. М. Л. Оболенская писала отцу: «Дядя Сережа всё спорит на твое письмо и уверяет, что ничего не понимает, и сердится, и поэтому мне кажется, что понимает и знает, что это так».

* 181. Л. А. Сулержицкому.

1899 г. Октября 5. Я. П.

Ради Бога, простите меня, дорогой другъ Суллеръ, за то, что такъ долго не писалъ вамъ, не отвѣчалъ на ваше прекрасное длинное письмо, к[оторое] читалъ съ такимъ интересомъ и радостью.¹ Я виноватъ, но извиненіемъ можетъ служить и заслуживать вниманіе нездоровье, преслѣдующее меня все нынѣшнее лѣто. Едва ли изъ 4 дней есть одинъ хорошій. Все желудокъ.² А боли, дурное состояніе желудка дѣйствуютъ на расположеніе духа. Не то, что я мраченъ и грустенъ — я не могу быть такимъ (мнѣ, слава Богу, хорошо на душѣ), но нѣтъ энергіи, охоты работать, а какая есть, всю пускаю на колесо обязательной работы Воскр[есенія], къ кот[орой] меня подгоняютъ и рвутъ со всѣхъ сторонъ.³ Много было пріятнаго мнѣ въ этой работѣ, въ самой работѣ, но въ отношеніяхъ съ людьми, съ издателями было непріятнаго очень много.⁴ Гдѣ вы? Чтò вы? Съ кѣмъ вы? Что намѣрены дѣлать?

У меня собираются⁵ деньги для Духоб[оровъ].⁶ Возьметесь вы распорядиться ими? Я писалъ о томъ же Коншину.⁷ Если онъ возьмется и отвѣтитъ раньше, то нельзя ли вамъ вмѣстѣ? Умъ хорошо, а два лучше. Разумѣется, хотѣлось бы, чтобы деньги пошли для общинниковъ и нуждающихся. Хилковъ вѣрно пишетъ, что если дать просто, то раздѣлятъ по головамъ, и попадетъ столько же богатымъ, сколько бѣднымъ.

Онъ совѣтуетъ дать взаймы, и я думаю, что это справедливо.⁸ Пусть деньги будутъ общественныя ихъ же, но съ тѣмъ, чтобы взявш[іе] возвратили. Или какъ вы лучше придумаете.

Цѣлую васъ. Любящ[ій] в[асъ]

Л. Толстой.

5 Октября.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

¹ Толстой получил от Сулержицкого подробное описание жизни канадских духоборов. Письмо хранится в АТБ.

² Тяжелая желудочная болезнь, которой страдал Толстой лето и осень 1899 г., завершилась 21 ноября острым припадком болезни печени, после которого он стал медленно поправляться. См. письмо № 211.

³ «Воскресение» одновременно печаталось в России, в журнале «Нива», и за границей. Толстой заканчивал роман во время его печатания, и выход в свет каждого выпуска был обусловлен сроком.

⁴ Издатель «Нивы», А. Ф. Маркс, которому было продано право первой публикации «Воскресения» в России, намерен был возбуждать судебные преследования против нарушителей его монополии, чтò доставляло Толстому большие огорчения. Были неприятности и с издателями за границей. См. письма №№ 58, 75, 85 и 151.

⁵ Зачеркнуто: дух[оборческаго?]

⁶ Пожертвования и гонорар за дополнительную часть «Воскресения». Деньги были переведены в Канаду в ноябре. См. письма №№ 198, 199 и 202.

⁷ См. письма №№ 177, 185 и 201.

⁸ Кн. Д. А. Хилков писал Толстому 1 октября 1899 г.: «Мне кажется, что самый лучший способ помощи это дать селам взаймы при среднем проценте. Если без процента, то кинут жребий между всеми селами, ибо кто же откажется от денег! Если же придется платить процент, то те, у кого есть, не возьмут, и деньги достанутся нуждающимся». См. письмо № 162а.

* 182. Г-ну Симон (Mr. Simond).

1899 г. Октября 5/17. Я. П.

Mr. Simond.

Cher Monsieur,

Je viens d’apprendre que l’interruption que j’ai été obligé de faire dans la publication de mon roman «Résurrection» vous cause des désagréments. Je suis désolé de ce contretemps, et je vous prie, cher Monsieur, de ne pas en accuser Mr Wizewa¹ qui a bien voulu se charger de la traduction de ce roman dans votre journal. C’est moi seul qui suis la cause de ce retard imprévu et involontaire, et je vous prie bien instamment de vouloir bien m’en excuser et de recevoir l’assurance des sentiments distingués avec lesquels j’ai l’honneur d’être votre dévoué,

Léon Tolstoy.

17 Octobre 1899.

Г-ну Симон.

Милостивый государь,

Я только что узнал, что перерыв, который я был вынужден сделать в издании моего романа «Воскресение», причиняет вам неприятности. Я очень огорчен этой задержкой и прошу вас, милостивый государь, не обвинять в этом г. Визевà,¹ который согласился взять на себя перевод этого романа для вашей газеты. Один я виною этого непредвиденного и невольного запаздывания, и я убедительно прошу вас извинить меня и принять уверение в отменных чувствах, с которыми я имею честь оставаться преданный вам

Лев Толстой.

17 Октября 1899.

Черновое.

Cher Monsieur,

Je viens d’apprendre que l’interruption que j’ai été obligé de faire dans la publication de mon roman Résurrection qui apparaît dans l’Echo de Paris, vous cause des désagréments . Je suis désolé de ce que cela soit ainsi, et je vous prie bien, cher Monsieur, de ne pas accuser de ce retard Mr. Vizew[a] qui a bien voulu se charger de la traduction de ce roman

Милостивый государь,

Я только что узнал, что перерыв, который я вынужден был сделать в издании моего романа «Воскресение», который печатается в <вашей газете> «Echo de Paris», причиняет вам <убытки> неприятности <от которых вы>. Я очень огорчен <что я был виной этих неприятностей>, что это так вышло, и очень прошу вас, милостивый государь, <будьте так добры извинить меня, если это так, и во всяком случае не считайте ответственным за это ни г. Bизевà> не обвинять в этой задержке г. Bизевà, который согласился взять на себя перевод этого романа <ни г. Черткова, который>

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Черновик печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Дата черновика совпадает с датой машинной копии. Эта дата нового стиля, что подтверждается письмом к В. Г. Черткову от 6 октября 1899 г. (см. т. 88). Письмо в России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется. Черновик публикуется впервые.

Симон (Simond) — редактор «Echo de Paris», консервативной, националистической и клерикальной газеты, издающейся в Париже (основана в 1884 г.).

В «Echo de Paris» печаталось «Воскресение» в переводе на французский язык, и задержки в публикации вызывались как работой Толстого над рукописью, так и необходимостью регулирования печатания романа на иностранных языках с тем, чтобы новые главы появлялись во всех странах по возможности одновременно. Этим заведывал В. Г. Чертков. Письмо написано по просьбе Черткова и послано через него. Было ли оно вручено адресату, редакции неизвестно. Толстой писал В. Г. Черткову 6 октября 1899 г.: «Вот, дорогой друг, письмо к Simond. Если годится, пошлите».

¹ Теодор де-Визевà (Theodor de Wyzewa) — переводчик, литератор, сотрудник журнала «Revue des deux Mondes», автор книг: «Ecrivains étrangers», Paris, Perrin et C-ie, Libraires Editeurs, 1897; «Le roman contemporain à l’étranger», Paris, Perrin et C-ie, Libraires Editeurs, 1900. (В обеих книгах есть главы, посвященные Толстому.) «Воскресение» в переводе Визева печаталось в «Echo de Paris» и издано отдельной книгой в двух томах: Comte Léon Tolstoï, «Résurrection», traduit du russe par Théodor de Wyzewa», Paris, Perrin et C-ie, Libraires-Editeurs, 1900. Переводить «Воскресение» пригласил его C. Л. Толстой.

* 182a. Т. Л. Толстой.

1899 г. Октября начало. Я. П.

Очень, милая Таня, я плохъ (здоровьемъ), не такъ, чтобы лежать, а если бы я былъ моложе и глупѣе, то былъ бы золъ, а теперь только слабъ и безъ энергіи къ работѣ. А отпускъ ужъ кончился, и Марксъ меня подгоняетъ.¹ Хоть бы ты утѣшала тѣмъ, чтобы была счастлива — пожалуйста.²

Старичо[къ] Давыдовъ въ отчаяніи.³ Я телеграфировалъ ему, что наведу справки, и потому, пожалуйста, поскорѣе телеграммой узнай и извѣсти.

Л. Т.

Печатается по автографу, находящемуся в архиве адресата. Приписка’ к письму Ю. И. Игумновой. Упоминание имени Давыдова положено в основу датировки (см. прим. 3). Публикуется впервые.

¹ См. письмо № 184.

² Т. Л. Толстая 3 октября уехала из Ясной поляны в Москву. В эти дни разрешался вопрос об ее замужестве. См. письмо № 209.

³ Владимир Николаевич Давыдов отправил П. И. Бирюкову в Швейцарию рукопись и деньги на издание своего труда. Не имея уведомления о получении Бирюковым рукописи (о получении денег Бирюков известил его), Давыдов в письме от 30 сентября (получено 4 октября) просил Толстого телеграфно уведомить о положении дела. Текст ответа Толстого редакции неизвестен. См. письма №№ 108, 132, 159.

183. В. Г. Черткову от 6 октября.

184. А. Ф. Марксу.

1899 г. Октября 8. Я. П.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю вамъ 4 главы.¹ Очень боюсь, что большая часть изъ нихъ не пропустится цензурою. Вамъ удалось пропустить многое въ предшествующемъ, чтò обыкновенно запрещается. Желаю вамъ успѣха и для этой части. Въ виду того, что многое можетъ быть не пропущено, я поспѣшу выслать вамъ слѣдующiя главы, тоже 4, кот[орыя], надѣюсь, не встрѣтятъ препятствій въ цензурѣ. Во всякомъ случаѣ прошу васъ прислать мнѣ теперь посылаемыя 4 главы для исправленія въ 3-хъ экземплярахъ. Постараюсь ихъ не задержать. Я не переставая работаю и спѣшу, сколько могу, и сколько позволяетъ мнѣ мое слабое нынѣшній годъ здоровье. Пословица говоритъ: скоро сказка сказывается, а не скоро дѣло дѣлается, а я говорю: скоро дѣло дѣлается, а нескоро сказка сказывается. И это такъ и должно быть, п[отому], ч[то] дѣла самыя большія разрушаются, и отъ нихъ ничего не остается, а сказки, если они хороши, живутъ очень долго.

Съ совершеннымъ почтеніемъ готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

8 Окт. 1899.²

Всего никакъ не могу прислать, хотя оно и написано, п[отому] ч[то] постоянно исправляю, измѣняю, выкидываю.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 316.

В ответном письме от 12 октября А. Ф. Маркс писал Толстому: «Получив вчера первые четыре главы третьей части «Воскресения», я сейчас же сдал их в набор, который типография успела сделать в течение ночи, так что я уже имею возможность послать Вам оттиск текста в трех экземплярах, которые и прилагаю при сем вместе с Вашим оригиналом. Что касается цензурных условий, то мы приложим теперь не меньше усилий, чем раньше, по отношению к первым двум частям, и готовы с своей стороны сделать всё нужное для того, чтобы сказка, которая, согласно Вашей остроумной переделке пословицы, не скоро сказывается — была сохранена возможно более неприкосновенной. В этих видах мы и не решаемся представить сейчас первые четыре главы. В них, как Вы сами указываете в Вашем письме, много, неудобных в цензурном отношении мест, и было бы поэтому рискованно представить в цензуру одни только эти четыре главы. Гораздо легче и с меньшим сокращением можно будет их провести, если представить одновременно с ними возможно большее число глав и продолжения, или хотя бы еще только глав восемь — десять: в общей массе они скорее пройдут. В виду этих соображений представление в цензуру приходится отложить до получения от Вас, по меньшей мере, еще глав восьми, о возможно скорой присылке которых я Вас очень прошу».

¹ Главы 1—4 третьей части «Воскресения».

² Сначала ошибочно было написано: 1898. Цыфра 8 переправлена на 9.

* 185. В. М. Величкиной.

1899 г. Октября 8. Я. П.

Спасибо вамъ, дорогая Вѣра,¹ за ваше длинное и обстоятельное письмо. Я зналъ уже кое что по вашему и Бонча² письмамъ къ Черт[ковымъ], к[оторыя] они мнѣ переслали.³

Изъ вашего письма все стало еще яснѣе. Очень радъ, что вы остаетесь въ Канадѣ. Знаю, какъ вы работаете, и потому увѣренъ, что принесете много пользы. Я еще не получилъ тѣ деньги, к[оторыя] могу послать Дух[оборамъ], и не знаю еще, сколько ихъ будетъ — надѣюсь, что тысячъ 8.⁴ Хотѣлось бы, чтобы деньги пошли не богатымъ, а общинникамъ и были употреблены наилучшимъ образомъ. Въ ноябрѣ надѣюсь получить эти деньги и къ этому же времени получить отвѣтъ изъ Канады отъ Коншина⁵ и Суллерж[ицкаго],⁶ к[оторыхъ] прошу посовѣтовать, какъ наилучшимъ образомъ употребить эти деньги. Прошу васъ о томъ же.

Хилковъ совѣтуетъ дать деньги заимообразно, чтобы богатые не брали.⁷ Я думаю, что это справедливо. Деньги надо отдать въ фондъ Духоб[оровъ] или вообще переселенцевъ русскихъ, но такъ, чтобы ихъ возвратить фонду. Что вы думаете объ этомъ? Благодарю Бонча за письмо.⁸ Разочарованіе въ Духоборахъ или, скорѣе, въ представленіи о томъ, что есть люди, нѣсколько тысячъ подъ рядъ, святые, не огорчаетъ, но радуетъ меня. Важно не то, что есть подъ рядъ 7000 святыхъ, а то, что среди этихъ людей есть⁹ религіозныя начала, признаваемыя ими, и кот[орыя] помогаютъ людямъ, даютъ возможность жить доброй жизнью.

Давно мы не видались съ вами.¹⁰ Всегда вспоминаю про васъ съ любовью, и душу вашу знаю и помню, а отчество забылъ, кажется, что Михайловна, а не увѣренъ.

Дружески привѣтствую васъ.

Л. Толстой.

8 Окт. 1899.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Вера Михайловна Величкина (1868—1918), врач, была знакома с Толстым с декабря 1891 г. В 1894 г. арестована по народоправческому процессу. В 1895 г. присоединилась к московской социал-демократической организации. В 1896 г. уехала за границу вместе с В. Д. Бонч-Бруевичем как представительница московской социал-демократической организации, вскоре превратившейся в «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». По окончании медицинского факультета Бернского университета уехала с духоборами в качестве врача (с четвертым пароходом) в Канаду; по возвращении оттуда в Европу вышла замуж за Влад. Дм. Бонч-Бруевича (1900 г.) и уехала в 1901 г. в Россию, где была арестована на границе и помещена в дом предварительного заключения в Петербурге. По освобождении, после хлопот влиятельных лиц, уехала в Англию, где приняла участие в работе социал-демократической организации «Жизнь»; после раскола РСДРП примкнула к большевикам. После Октябрьской революции работала в Наркомпросе и принимала большое участие в организации Наркомздрава, до своей смерти работая в нем членом коллегии. Член ВКП (б). Автор воспоминаний «В голодный год с Львом Толстым», со вступительной статьей и примечаниями Влад. Бонч-Бруевича, Гиз. M.-Л. 1928. Ее статья под заглавием «С духоборцами в Канаде» печаталась в «Русских ведомостях» 1900, №№ 135, 145, 153, 165. См. письма 1894 г., т. 67 и письма 1901 г., т. 73.

Ответ на письмо Величкиной от 6—9 сентября н. ст. 1899 г.: «Дорогой Лев Николаевич, вам, наверно, интересно подробно знать о положении духоборов в Канаде. Я ведь совсем уже собиралась уехать обратно в Европу, но, приехав в иорктонские колонии, я увидала, что положение их такое печальное, что у меня теперь духу не хватит уехать, хотя еще не знаю, будет ли мне возможность быть хоть сколько-нибудь им полезной. Пока еще работаю, и сегодня был у нас меннонит Янсен, который обещал мне прислать кое-каких медикаментов и, что еще важнее, кое-каких продуктов для больных. Он сам очень богатый человек и попал к нам как раз тогда, когда у нас ничего, кроме кваса с луком, хлеба и чая не было, и был этим очень тронут, уверял, что ему всё нравится, и что он никогда не ест больше. Прежде всего я дам вам составленные нами на общих съездах таблицы о положении деревень. В общем, наибольшие бедняки это кипрские, потом ссыльные, приехавшие с первым пароходом, а карские и елисаветпольские, приехавшие со вторым и четвертым пароходом, наименее разоренные. Около тысячи пятисот духоборов поселились на земле принца Альберта. Это на север от Иорктона. Как они там устроились, я еще не знаю, хоть и очень хочется знать, потому что там только с нашего парохода. Нужды там большой, впрочем, не будет, потому что хотя и есть бедняки вне всяких общин, но богатые поместили их между собой на том основании, что богачи их будут кормить, если они будут им отрабатывать. Самое плохое может выйти, если они навсегда останутся их работниками, но это всё-таки не так еще плохо. Положение иорктонских колоний гораздо печальнее. С нашего парохода все почти прокормятся. Из них здесь три совершенно коммунистические общины: община «Благодарение» прокормится своими средствами, Планидинская «Терпение» (карские) была беднее, но теперь она получает от васъ деньги и справится. Одна только община Фофанова [Веровка, на южном участке] в том же положении, как и все иорктонские бедняки. Община Фофанова имеет очень мало рабочих мужчин, здесь собрались все вдовы с детьми. Коммунизм у них пока полнейший, и не слыхать никаких раздоров пока. Сам Фофанов — удивительно хороший, мягкий, деликатный человек, очень дельный и, главное, нисколько не жестокий, а просто добрый. Духоборы очень хороший народ, но таких добрых людей [как Фофанов], по крайней мере, в нашей партии нет. Он собрал всю эту бедноту и заботится о ней, как отец, а сам он довольно еще молодой, лет около сорока. Грустно, что очень мало скота. Квакеры, впрочем, теперь еще пожертвовали двадцать быков и двадцать коров, но что же это значит на такую массу народа? Зима очень пугает. Своего хлеба ведь нет, кое-где посеяли, но поздно, и он редко где созрел, а где градом побило. Покупают хлеб на те деньги, которые теперь получают за работу. Зимой же работы будет гораздо меньше. Потом, духоборческие поселения очень далеко отброшены от всяких центров, где можно купить муку, почту даже недели по две мы не можем послать. Скоро дороги испортятся, а запас хлеба не будет сделан на это время, потому что и денег мало и скота мало, чтобы привезти муку. Кроме того, еще пахота кончилась на тех же больных лошадях и быках или на не менее больных женщинах. Чем духоборы будут засевать весной, об этом даже сами они, кажется, и не думают еще. У первых пароходов [т. е. у приехавших с первыми пароходами] понастроены хаты, а у кипрских и у наших еще нет, только кое-что, а кто собирается зимовать в землянках, которые очень сыры. Кипрские сплошь болеют лихорадкой, а у них кроме того и одежды теплой нет. Бог один знает, как они проведут зиму. Перед тем, как приехать сюда, в Северную колонию, я в качестве переводчика объехала с одной англичанкой-корреспондентшей и одной квакершей несколько поселков южной колонии; эти англичанки только бесконечно раздражают. Духоборы их прекрасно принимают и угощают, а они, приезжая на счет Bonus’а, дарят духоборам по три лимона и по две баночки конденсированного молока и советуют обшивать передники кружевами у детей и приготовлять хорошие дрожжи для хлеба, когда у них нет муки! Жалеют, что правительство не поселило среди них несколько канадских семей, чтобы научить духоборов варить овощи и топить печи, точно духоборы только что на свет родились, и рекомендуют porridge [овсянку] по утрам. Такая бесконечная масса глупостей, что не знаешь просто, как на них отвечать. Но грустно, главное, то, что отношение канадцев к духоборам сильно изменилось. Они говорят, что Канада для канадцев, а духоборы хотят устроить здесь какое-то свое царство и сторонятся канадцев, тогда как они рассчитывали, что свежее население поднимет физическое здоровье нации. Потом виноваты отчасти и сами духоборы, повсюду они страшно сбили цены, работают крайне неповоротливо, да и больные все они. Потом, наша партия всё уже окончательно скомпрометировала, не говоря уже о том, что много богатых собственников среди них, находилось еще много духоборов, которых поднимали пьяными на улицах в Виннипеге, а кабачок около Селькирка стал сильно торговать с приездом последней партии. Но очень тяжело, что население относится к духоборам враждебно, надувают их, где только возможно, и теснят. Писать в Россию с просьбой о помощи мне всё-таки казалось невозможным, потому что в России страшный голод. Здесь пока голода нет, но надвигается что-то тяжелое. Особенно грустное впечатление произвели на меня кипрские, даже детишки все какие-то опухшие; лихорадка со всеми ее последствиями — малокровием, полнейшим истощением, пороками сердца — захватила все население, а помочь очень мудрено. Теперь все медики уезжают из южной колонии, и я поеду туда, так как здесь население несколько здоровее, и здесь останется Саша Сац, которая хотя и не медик, но привыкла уже помогать им. Если этот меннонит поможет, то месяца два мы сможем лечить и кормить больной народ. А потом что? Жить среди них и смотреть, как они питаются одним квасом, и не быть в состоянии ничего помочь им, ужасно тяжело. Потом, даже если у меня будут медикаменты, то чтò же я буду делать осенью и зимой: нельзя будет ходить пешком по прерии, лошади у меня нет, и брать их у духоборов невозможно. А работать только на сто человек, когда тут же, в соседней деревне, будут умирать без помощи, это убежишь из Канады, чтобы только не видеть всего этого. Я иногда начинаю терять мужество, когда об этом подумаю, а оставить тоже духоборов в эту трудную зиму не могу решиться. Я пишу всем англичанам, кого знаю, чтобы помогли чем-нибудь, и до сих пор всё достаю, или медикаменты, или немного денег. Теперь, когда и я уехала далеко, и интерес к духоборам пропал, это будет труднее. 9 сентября. Всё никак не могу кончить письма и написать всего, чтò хотела. Неделю мы уже едим один хлеб да квас, и предстоит еще, по крайней мере, неделя, а работы много, и я стала такая апатичная, почти засыпаю над письмом, а от страшных головных болей не могу думать. Третьего дня случился приятный факт: меня позвали к соседнему фермеру, больному старику. С этой фермы постоянно были неприятности духоборам: то корову нашу загонят, то скот на огород пустят. Ну, старик уже совсем умирающий, прожить долго не может, и я это откровенно им сказала. После визита предлагают мне деньги. Я, разумеется, отказалась и сказала, что как лекарства, так и труд мой принадлежат духоборам. Тогда они на другой день принесли молока для наших больных, хотя, правда, немного, и сказали, что если нужно чтò будет духоборам, то мы обратились бы к ним. Самое лучшее, мне кажется, что они будут лучшими соседями. Несмотря на то, что здесь глухая прерия, но фактов интересных очень много. Недавно заблудились английские рабочие с фургонами и лошадьми и чуть не потонули в реке. Духоборы их приняли, мы их покормили, девчата перемыли им посуду «на целую неделю», как они выразились, и никто не взял денег, которые они предлагали, а на другой день их даже и проводили. Очень трудно им понять, что мы, медики, не зарабатываем ни цента своей работой. «Strange people, too good» [«Странный народ, слишком хороший»], повторяли наши «англики», а канадцы, правда, удивительно холодный народ. Но в общем я должна признаться, Лев Николаевич, что всем, кого только я знаю, с духоборами бывает иногда так тяжело, как мне никогда и нигде не было в русских деревнях, хотя тут много удивительных и развитых лиц, которые сделались для меня очень хорошими друзьями. Я думаю, что это оттого, что я никогда не знала сектантов».

О жизни отдельных духоборческих поселений см. письмо № 246 и в книге В. Д. Бонч-Бруевича «Духоборцы в канадских прериях», П. 1918, гл. XXI. О Николае Фофанове и его общине см. в той же книге, стр. 222—224.

Сашa Сац — Александра Александровна Сац (р. 18 декабря 1879 г.), курсистка-медичка, ездившая в Канаду с третьей партией духоборов в качестве сестры милосердия. Поселилась на северном участке в деревне Михайловке. Открыла школу для детей духоборов, помогала В. Д. Бонч-Бруевичу в записывании псалмов духоборов. Пробыла в Канаде до 9 января 1900 г. С 1913 г. замужем за Сергеем Григорьевичем Пархоменко, исследователем Якутской области, научным сотрудником Академии наук СССР.

К письму приложены статистические таблицы о материальном положении канадских духоборов. Вопрос о материальном положении подробно освещен в прим. к письму № 246.

¹ Далее в письме оставлено место для отчества.

² Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич. О нем см. письмо № 201.

³ Письма В. М. Величкиной и В. Д. Бонч-Бруевича на имя В. Г. Черткова с подробными сведениями о жизни канадских духоборов были Чертковым размножены и разосланы лицам, принимавшим близкое участие в деле помощи духоборам.

⁴ Средства эти составились частью из пожертвований, частью из гонорара от издателя А. Ф. Маркса за дополнительные, сверх договора, листы «Воскресения». См. письмо к В. Г. Черткову от 6 октября 1899 г., т. 88.

⁵ См. письмо № 177.

⁶ См. письмо № 181.

⁷ Принимавший участие в поселении духоборов в Канаде кн. Д. А. Хилков в нескольких письмах к Толстому предлагал эту форму пособия переселенцам. См. письмо № 181.

⁸ В. Д. Бонч-Бруевич писал Толстому из Канады 9 сентября 1899 г.: «Мое представление о духоборах сильно изменилось с тех пор, как я познакомился с ними лично. Нигде я не встречал, с одной стороны, такой грубости, презрительности, жестокости, а с другой — в отдельных личностях — ясности ума и глубоко нравственного чувства. В общем, было много огорчительного, разных неприятностей всем нам, кто с ними ехал [...] На зиму я остаюсь здесь с искренним желанием помогать духоборам в их устройстве; не знаю, будет ли возможность исполнить [...] Духоборы до тех пор не станут на ноги, пока им не будет дано, хотя бы заимообразно, крупной суммы денег».

⁹ Зачеркнуто: начала, въ кот[орыя] вѣрятъ люди

¹⁰ Толстой сравнительно часто виделся с Величкиной в первые годы знакомства (1891—1894), а с переездом Величкиной за границу личное общение их прервалось. См. указанные воспоминания В. М. Величкиной.

Ответное письмо В. М. Величкиной было от 17/29 ноября 1899 г. Она писала: «Дорогой Лев Николаевич, я получила ваше доброе письмо, и вы меня очень порадовали им. Мне хочется опять написать вам подробное письмо о настоящем положении дела, и я так заморилась эти дни, что я совсем засыпала, переписывая духоборческое письмо к вам, которое они просили меня переписать и отправить. Им всё кажется, что они так плохо пишут, что вы ничего не поймете из их собственного письма». Приложено в подлиннике и в копии письмо к Толстому духоборов Н. Зибарова, Г. Коныгина и Е. Лежебокова. Подробное, на двадцати четырех листах почтовой бумаги, письмо В. М. Величкиной с сообщениями о жизни среди духоборов датировано 2 декабря 1899 г. (хранится в АТБ).

186. В. В. Стасову.

1899 г. Октября 9. Я. П.

Прекрасно сдѣлаете, дорогой Владиміръ Васильевичъ, предоставивъ Эдуардовну ея судьбѣ. Вы сдѣлали очень много, и больше дѣлать нечего.¹

Радъ видѣть вашъ почеркъ энергичный, характерный и не сдающійся, по которому вижу, что вы бодры духомъ и тѣломъ, и радуюсь этому. Письмо французское возвращаю, т[акъ] к[акъ], несмотря на то, что оно адресовано Léon’y, оно назначено Ивану. Это уже бывало со мной, и я пересылалъ письма Ив[ану] Ив[ановичу].² Есть какой то Толстой, и мнѣ нужно Толстого, очевидно, это одинъ и тотъ же.

Про себя не могу сказать того же, чтò говоритъ вашъ почеркъ про васъ: все лѣто хвораю и дѣлаю усилія, до сихъ поръ успешныя, чтобы не падать духомъ.

Вашъ Левъ Толстой,

имѣющій свои симпатіи, изъ к[оторыхъ] одна В. В. Стасовъ.

9 октября 1899.

На конверте: Петербургъ.

Печатается по автографу, хранящемуся в рукописном отделении Государственной публичной библиотеки в Ленинграде. Дата проставлена рукой О. К. Толстой. Впервые опубликовано В. Д. Комаровой и Б. Л. Модзалевским по автографу в книге: «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 234.

Ответ на письмо Стасова от 6 октября 1899 г. Письмо это опубликовано там же, стр. 231—234.

¹ А. Э. Дараган, хлопотавшая о разводе (см. письмо № 137). Сообщая о принятых мерах и о том, что Дараган не выполнила его советов, поставив его в неловкое положение перед теми лицами, перед которыми он хлопотал, Стасов просил у Толстого разрешение заботы о ней прекратить. Он подробно, в добродушном тоне писал об этом.

² Стасов переслал Толстому полученное гр. Иваном Ивановичем Толстым (1858—1918), вице-президентом Академии художеств, письмо из-за границы, которое тот считал адресованным Л. Н. Толстому. Это был не первый случай ошибочной доставки Толстому писем, не ему предназначенных.

* 187. Ионасу Стадлингу (Jonas Stadling).

1899 г. октября 9/21 Я. П.

20 October 1899.

Dear Mr. Stadling,

I received 250 roubles destined for the famine stricken, and thank you and the givers for the kind gift. There is no more organised help in Kasan, Samara and Orenbourg, so that I will try to use this money for needy Russian people in the south of Russia, or for the Douchobory in Siberia where they are very poor, if you have nothing against it.

I am sorry that your health is not getting better, and hope that you will soon recover and be so strong and active as before.

Yours truly,

Leo Tolstoy.

20 Октября 1899.

Дорогой г. Стадлинг,

Я получил 250 рублей, предназначенные для голодающих, и благодарю вас и жертвователей за их доброе пожертвование. Теперь нет больше организованной помощи в Казани, Самаре и Оренбурге, поэтому постараюсь употребить эти деньги, если вы ничего не имеете против того, для нуждающихся русских людей на юге России и для духоборов в Сибири, где они очень бедствуют.

Очень жалею, что ваше здоровье не улучшается, и надеюсь, что вы скоро поправитесь и будете таким же бодрым и деятельным, как и раньше.

Уважающий вас

Лев Толстой.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Дата Толстого нового стиля ошибочна (см. ниже). В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Об Ионасе Стадлинге см. письмо № 11.

Ответ на письмо Стадлинга (Стокгольм) от 6 октября н. ст. 1899 г. с извещением о посланном в адрес Толстого пожертвовании в пользу голодающих. На конверте пометка Толстого: «Отв.» и рукой О. К. Толстой отмечено: «Отв. 9 окт. 99». При переводе на новый стиль Толстой сделал ошибку на один день.

188. А. Л. Толстому.

1899 г. Октября середина? Я. П.

Много о тебѣ думалъ, милый Андрюша. Твой планъ заложить Самару¹ и купить имѣнье въ Черни² — самый безумный, какой только можно себѣ представить. Самарск[ая] земля даетъ доходъ не каждый годъ. Придется не платить и перезакладывать. Кромѣ того, безъ крайней необходимости взять на себя долгъ и обязаться ежегоднымъ платежемъ очень неразумно. Купить же маленькое, не приносящее дохода имѣнье въ Черни и тратить на него (на барское житье въ немъ) деньги, есть вѣрнѣйш[ее] средств[о]³ совершеннаго раззоренія не позже, какъ черезъ 5 лѣтъ. Самарская земля приноситъ доходъ и сама растетъ въ цѣнности и еще будетъ расти; а чернское имѣнье съ домомъ и всѣми принадлежностями барской жизни есть вѣрное средство раззориться, при этомъ проводя самую пустую и глупую жизнь съ терасами,⁴ садами, лошадьми, собаками, экипажами. Не стоило брать такую умную и хорошую жену,⁵ чтобы вести такую глупую эгоистическую жизнь. Илюшу ⁶ я очень люблю, и онъ милъ, но жизнь, которую онъ ведетъ, есть образецъ той жизни, кот[орую] не надо вести. И теперь еще начало, а конецъ ждетъ много горя, которымъ онъ заплатитъ за теперешнюю праздную, праздничную, эгоистическую жизнь. Не подражай ему въ этомъ. Подражай въ добродушіи, веселости, но не въ устройствѣ жизни. Ты скажешь: чтò же дѣлать? Гдѣ жить? Не могу тебѣ опредѣленно отвѣтить, но могу сказать, что выборъ безконечный, зависящій отъ вашихъ (съ Ольгой) вкусовъ и желаній: можно жить въ Ясной, какъ мама говоритъ. Это очень просто и естественно. Ты говоришь: занятій нѣтъ. Занятія вездѣ есть у человѣка, который хочетъ быть полезенъ другимъ; занятія же въ своей деревнѣ, домомъ, садомъ, лошадьми, собаками, есть вовсе не занятіе, а баловство. Можно жить въ Москвѣ, въ Петербур[гѣ], въ Тулѣ, въ Кіевѣ, гдѣ хочешь, не заводя своего дома, своей ямы, куда ухлопываются и деньги, и время, и вниманіе. Можно жить и въ Самарѣ. Вездѣ можно жить, только бы не жить для однаго своего удовольствія, а для пользы другихъ людей. А жизнь въ имѣніи, какъ Илюшина, невольно поглощаетъ всѣ силы на себя, и это не только дурно, но, въ концѣ концовъ, скучно, и дѣлается тяжело. Еще повѣрь мнѣ, пожалуйста, повѣрь, что чѣмъ больше нужно на жизнь денегъ, тѣмъ она хуже — безнравственнѣе, и подъ конецъ будетъ тяжелѣе. Чтò вамъ двумъ здоровымъ, молодымъ и добрымъ людямъ нужно? Квартиру въ двѣ комнаты въ 10 р. въ мѣсяцъ; обѣдъ въ 10 р., чаю на 5 р., да столько жъ на всякія прихоти. Но всего этого довольно, если есть дѣло внѣ себя. А если нѣтъ такого дѣла, то не достанетъ и 5000 въ мѣсяцъ. Ты скажешь: какое дѣло внѣ себя? Это все равно, что я скажу: смотри на звѣзды; а ты спросишь: на какія звѣзды? Вездѣ звѣзды, и вездѣ дѣла внѣ себя. Ну, ходить за старикомъ, Ольгинымъ отцемъ,⁷ если ему это нужно — дѣло. Взять сироту и воспитывать и кормить — дѣло, писать кореспонденціи въ Англію,⁸ учить ребятъ — все дѣло. Но только тогда настоящее, удовлетворяющее дѣло, когда оно точно взято для другаго, а не для себя, а не такъ, что цѣль моя — мое удовольствіе, а между прочимъ я и другимъ могу быть полезенъ.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Датируется по содержанию. Опубликовано по автографу Н. Н. Гусевым в сборнике «Лев Николаевич Толстой», Гиз. М.-Л. 1928 [1929], стр. 70—71.

Андрей Львович Толстой (1877—1916) — один из младших сыновей Толстого. См. письма 1896 г., т. 69.

¹ Самарское имение Толстых в Бузулукском уезде, 6522 десятины. По семейному разделу 1892 г. А. Л. Толстой получил в самарском имении около двух тысяч десятин. Летом 1900 г. имение было продано. См. письмо № 342.

² А. Л. Толстой предполагал купить имение в Чернском уезде Тульской губернии. После продажи самарского имения, купил землю, триста десятин, в Таптыкове Тульского уезда.

³ В подлиннике окончание последнего слова изменено и не согласовано со следующим, а потому можно прочитать: вѣрнѣйшаго средства

⁴ Так в подлиннике.

⁵ Ольга Константиновна Толстая, жена Андрея Львовича Толстого.

⁶ Илья Львович Толстой.

⁷ Константин Александрович Дитерихс (1825—1899), проживавший в Петербурге. Последний год страдал сердечной болезнью; скончался в декабре.

⁸ Корреспонденции В. Г. Черткову, издававшему произведения Толстого и печатавшему в «Листках свободного слова» материалы из архива Толстого, статьи и известия об общественной жизни в России.

* 189. Кн. Н. А. Челокаеву.

1899 г. Октября 16. Я. П.

Милостивый государь князь Н. А.,

Извѣстіе, сообщенное въ вашемъ письмѣ, вызвало во мнѣ ужасное мучительное чувство сознанія совершившагося непоправимаго зла, виною котораго былъ близкій мнѣ человѣкъ.

Вполнѣ понимаю ваше чувство (воображаю, насколько сильнѣе еще чувство матери), чувство негодованія противъ виновника этого горя.

Поступокъ сына, искренно увлекшагося и потомъ охладѣвшаго, хотя и не злой, былъ непростительно легкомысленный и нехорошій, въ той мѣрѣ, въ которой онъ связалъ себя обѣщаніемъ, котораго не сдержалъ, и потому для него нѣтъ оправданій, въ особенности въ виду тѣхъ ужасныхъ послѣдствій, которыя имѣлъ этотъ поступокъ.

Я покажу ему ваше письмо и знаю, какъ жестоко онъ будетъ страдать. Знаю также, что его страданія не поправятъ и не искупятъ сдѣланнаго зла.

И потому не въ защиту его, а для смягченія негодованія противъ него, могу сказать только одно: простите его по христіански за то ужасное несчастье, котораго онъ былъ невольной причиной.

Благодарю васъ за умѣренный тонъ вашего письма и прошу принять увѣренія моего уваженія и сердечно болѣзненнаго участія въ горѣ вашего семейства.

Левъ Толстой.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Датируется по той же копии. Публикуется впервые.

Николай Александрович Челокаев (1874—1918) — грузинский князь, инженер, владелец нефтяных промыслов в Баку.

Письмо кн. Челокаева к Толстому было вызвано следующими обстоятельствами. Андрей Львович Толстой во время своего пребывания в Тифлисе летом 1898 г. познакомился с кж. Еленой Константиновной Гуриели (1878—1900), двоюродной сестрой И. П. Накашидзе, и сделал ей предложение. По возвращении домой А. Л. Толстой намерение свое изменил и вскоре, 8 января 1899 г., женился на О. К. Дитерихс. Разрыв потрясающе подействовал на Гуриели, и она стрелялась с намерением покончить самоубийством. Рана не была смертельна, но Гуриели не поправилась и год спустя умерла. Кн. Челокаев, друг детства Гуриели, писал Толстому после ее выстрела. Письмо в архиве не найдено. По словам его родственников, Челокаев писал в резком, негодующем тоне.

* 190. П. И. Левицкому.

1899 г. Октября 22. Я. П.

Дорогой Павелъ Ивановичъ,

Всей душой сочувствую вашему горю и вашей жены¹ и всей милой семьи. Въ такихъ случаяхъ могутъ быть только два отношенія: отчаяніе, озлобленіе противъ жизни, отрицаніе Бога и Его промысла, или покорность Его волѣ, принятіе посылаемаго Имъ испытанія съ благодарностью и твердой вѣрой въ то, что все, чтò совершается въ мірѣ, исходитъ отъ Него, а что все, что исходитъ отъ Него, есть благо, хотя оно по нашей душевной близорукости можетъ казаться намъ зломъ.

Зная васъ и вашу милую добрую жену, я увѣренъ, что вы оба приняли это такъ. Испытующая васъ рука и поможетъ вамъ найти благо въ посланномъ вамъ испытаніи.

Искренно любящій васъ

Левъ Толстой.

22 Окт. 1899.

Печатается по автографу, находящемуся у Александра Павловича Левицкого. Публикуется впервые.

Павел Иванович Левицкий (1842—1920) — помещик Чернского у. Тульской губ., известный деятель по сельскому хозяйству, автор «Писем из села Алексеевского», печатавшихся в продолжение многих лет в сельскохозяйственных журналах, знакомый семьи Толстых. См. о нем письмо к нему от 26 июня 1898 г., т. 71.

Письмо написано по случаю трагической смерти сына Левицких, Федора Павловича (р. 1873 г.), в 1899 г. окончившего Лесной институт. Павел Иванович сообщил Толстому 16 октября 1899 г.: «Я узнал, что Вы принимаете участие в постигшем нашу семью горе, и потому позволяю себе написать эти строки, чтобы поставить Вас в известность относительно подробностей случая с покойным Федею [...] 19 сентября [он] переехал на пароме Оку, а вечером в тот же день все они поехали в Калугу за принадлежностями для черчения планов, и вот при переезде на том же скверненьком пароме, когда причалили уже к берегу и оставалось только съехать, да бывшие верхом товарищи и съехали, раздался треск, и Федя с беговыми дрожками свалился в воду. Рыбаки нашли его только утром неводом. Бывший на следствии доктор говорит, что смерть была моментальная, так как он вдохнул воду полной грудью, и что если бы его вынули из воды немедленно, то привести его к жизни было уже невозможно [...] Схоронили на общественном кладбище, где, я думал, они схоронят меня, а не я кого-либо из них!».

¹ Варвара Александровна Левицкая, рожд. Свечина (1847?—1916). Толстой знал и ее брата, Федора Александровича Свечина. См. письма 1882 г., т. 63.

191. А. Ф. Марксу.

1899 г. Октября 22. Я. П.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю вамъ какъ первыя четыре исправленныя главы, такъ и слѣдующія до 19-й включительно. Очень прошу васъ прислать мнѣ всѣ эти главы обратно въ гранкахъ для исправленія, а также и оригиналъ, т[ак] к[акъ] я не желалъ задерживать ради переписки и не оставилъ другаго экземпляра. Еще остается 9 главъ, которыя надѣюсь прислать въ свое время. Сынъ Андрей писалъ вамъ о высылки причитающихся мнѣ денегъ.¹ Очень обяжете, исполнивъ эту мою просьбу какъ можно скорѣе. Люди, для кот[орыхъ] назначены эти деньги, какъ мнѣ пишутъ, находятся въ большой нуждѣ.

Съ совершеннымъ уваженіемъ остаюсь готовый къ услугамъ

22 Окт. 1899.

Левъ Толстой.

P. S. Лев Николаевич просит передать Вам, что телеграммы на его имя следует адресовать на ст. Козловку-Засеку (Моск. К. ж. д.), которая находится от Ясной поляны гораздо ближе, нежели Ясенки.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Пост-скриптум написан О. К. Толстой. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 317.

¹ Андрей Львович Толстой писал Марксу 21? октября 1899 г. (получено адресатом 24 октября): «Милостивый государь Адольф Федорович, мне отец поручил написать Вам, прося Вас прислать ему на Международный торговый банк в г. Москве причитающиеся ему деньги за лишние главы переводом. Он завтра или после завтра высылает Вам остальные главы» (опубликовано в СПД, стр. 317).

В ответном письме от 25 октября Маркс писал Толстому: «Согласно Вашему желанию, я спешу препроводить Вам остальную часть гонорара за первые две части «Воскресения». По сделанному расчету первые две части романа содержат в себе 18,27 печатных листа, считая в листе по 35 000 букв. За двенадцать гонорар в количестве 12 000 руб. мною уже внесен, a [зa] остальные 6,27 листа, по тысяче рублей с листа, препровождаю Вам шесть тысяч двести семьдесят (6270) рублей по прилагаемому при сем переводу Конторы И. В. Юнкера за № 123553, на их отделение в Москве. Главы 5—19 третьей части «Воскресения» я получил и сдал их в набор. Усерднейше Вас прошу о скорейшей присылке остальных глав, дабы можно было легче и скорее провести через цензуру всю третью часть. Помимо цензурных соображений, немедленное получение конца романа крайне необходимо и по условиям редакционным. Для напечатания третьей части до конца этого года в нашем распоряжении имеется всего только шесть нумеров журнала, с № 47 по 52, и для распределения глав по нумерам необходимо иметь в руках весь материал. Это тем более важно, что до получения остальных глав и представления в цензуру всей третьей части ничего нельзя сказать о том, как велики будут цензурные пропуски, и какая часть останется для напечатания в последних шести нумерах «Нивы» за этот год, в которых текст должен ведь быть распределен более или менее равномерно. Эти соображения настолько важны, что я даже не могу решиться начать печатание третьей части ранее получения конца романа».

* 192. Н. Л. Озмидову.

1899 г. Октября 22. Я. П.

Дорогой Николай Лукичъ,

Получилъ оба ваши письма и, несмотря на отвращеніе, к[оторое] вызываетъ во мнѣ безуміе поступка съ вами и желаніе помочь вамъ, не могу ничего сдѣлать. Оболенскаго я не знаю — зналъ его мальчик[омъ]¹ и написалъ ему на уру. Писать ему еще разъ безполезно, т[акъ] к[акъ] онъ не отвѣчалъ мнѣ, и потому, вѣроятно, не приписываетъ значенія моему письму.² Напишите министру новому.³ Ваша убѣдительность можетъ подѣйствовать.

Любящій васъ Л. Толстой.

22 Окт. 99.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Дата проставлена рукой О. К. Толстой. Публикуется впервые.

Николай Лукич Озмидов (1844—1908) — своеобразный мыслитель, во многом разделявший взгляды Толстого, но часто полемизировавший с ним. Крайний рационалист, пытавшийся логическими формулами обосновать идеи нагорной проповеди. Знаком с Толстым с 1880-х гг. «Лев Николаевич уважал его за его независимый острый ум и за его стремление к исканию правды. Но характера он был тяжелого, деспотического, с примесью мании величия, и часто его логические выкладки обращались в пустые софизмы. Льва Николаевича он обожал и ловил с жадностью каждое его новое слово» (П. И. Бирюков, «Мои два греха» — «Толстой. Памятники творчества и жизни», 3. М. 1923, стр. 51). См. письма 1885 г., т. 63.

Комментируемое письмо написано в связи с предполагавшейся высылкой Озмидова из Вятки в Остзейский край (см. письмо № 179). В письме от 9 октября 1899 г. Озмидов уведомил, что высылка его, вероятно, благодаря письму Толстого к Оболенскому, отменена, и что он оставлен под надзором полиции в Вятке. Но положение Озмидова было осложнено тем обстоятельством, что находившиеся под надзором могли служить лишь по вольному найму, а главное тем, что правление Пермь-котласской жел. дороги, где служил Озмидов, в виду присоединения ее к Пермь-тюменской дороге, переводилось в Пермь, и Озмидов терял место. Он просил Толстого похлопотать о разрешении переехать в Пермь или же в область Войска донского, где он мог бы купить для эксплоатации мельницу и жить вместе с дочерью. На конверте пометка Толстого: «Надо писать, что не могу писать».

¹ В листе копировальной книги окончание слова утрачено.

² Толстой виделся с кн. А. Д. Оболенским за двадцать два года перед тем, а именно в июле 1877 г., во время своей поездки в Оптину пустынь вместе с H. Н. Страховым. Имение отца Алексея Дмитриевича, кн. Д. А. Оболенского, давнишнего знакомого Толстого, находилось в десяти верстах от монастыря. Оболенские приехали к Толстому в Оптину пустынь, Толстой заезжал в их имение. Второй и последний раз кн. Оболенский виделся с Толстыми в 1901 г. в Гаспре. См. воспоминания кн. А. Д. Оболенского «Две встречи с Л. Н. Толстым» — «Толстой. Памятники творчества и жизни», 3. М. 1923, стр. 26—44.

³ Дмитрий Сергеевич Сипягин (1853—1902) — министр внутренних дел с 1899 г.; убит С. В. Балмашевым 2 апреля 1902 г. в Мариинском дворце.

В ответном письме от 7 ноября 1899 г. Озмидов писал: «Получил я ваше письмо и просто весь расстроился: у вас и своих дел достаточно, а вот вы и обо мне подумали!».

193. А. В. Власову.

1899 г. Октября 23? Я. П.

Уважаемый братъ Андрей Васильевичъ!

Получилъ ваше письмо и радъ былъ узнать изъ него про васъ и про вашу вѣру. То, что вы пострадали отъ начальства мірского, доказываетъ то, что вы идете по пути Христа. Всякій человѣкъ, идущій по этому пути, не минуетъ столкнуться съ княземъ міра сего. И не ставятъ свѣтъ подъ спудъ, а такъ, чтобы видно было его другимъ. Князь же міра не можете допустить этого, потому что свѣтъ Христовъ обличаетъ злыя дѣла его. Только тѣ люди служатъ дѣлу Божьему, устанавливая Его царство на землѣ, которые обличаютъ обманы князя міра и несутъ за это гоненія. — Помогай вамъ въ этомъ Богъ.

Съ тѣмъ, чтò вы высказываете въ письмѣ вашемъ, я вполнѣ согласенъ и духомъ радовался, читая его. Одно могу посовѣтовать, то, чтобы въ обличеніи не терять любви къ заблудшему брату; и еще то, чтобы въ обличеніяхъ лжи больше упирать и полагаться на разумъ и любовь, а не на стихи изъ писанія. Писанія дѣло рукъ человѣческихъ, въ нихъ могутъ быть ошибки, и толковать, особенно апокалипсисъ, каждый можетъ по-своему; разумъ же намъ данъ прямо отъ Бога и всѣмъ: и татарамъ, и китайцамъ, и всѣмъ народамъ одинъ и тотъ же, и въ то, чтò говоритъ разумъ, нельзя не вѣрить. Не вѣрятъ только тѣ, кто не хочетъ знать истины. Прилагаю при семъ нѣсколько статеекъ о вѣрѣ, какъ я ее понимаю. Двѣ статьи: «Заповѣди Христа» и «Какъ читать Евангеліе» составлены мною; остальныя не мои, но я согласенъ съ ними.¹

Любящій васъ братъ Левъ Толстой.

* Черновое.

Получилъ ваше письмо и радъ былъ узнать изъ него про васъ и про вашу вѣру. То, что вы пострадали отъ начальства мірского, только доказываетъ то, что вы идете по пути Христа. Всякій человѣкъ, идущій по этому пути, не минуетъ столкнуться съ княземъ міра сего. Поступать съ другими такъ, какъ хочешь, чтобы поступали съ тобой — въ этомъ весь законъ и пророки,² сказалъ Христосъ, но кромѣ того онъ сказалъ: будьте кротки какъ голуби и хитры какъ змѣи.³

Хитрымъ надо быть, чтобы видѣть хитрость князя міра и не поддаваться его обманамъ. Онъ говоритъ: присягни царю, или поступи въ начальники, въ старосты, сотскіе или губернаторы, или министры, или отдай подати, или иди въ солдаты, тутъ нѣтъ ничего дурнаго и противнаго ученію Христа, — и если люди попадаются на этотъ обманъ и присягаютъ и платятъ подати и поступаютъ въ службу, онъ радуется.

А поступая такъ, люди губятъ и себя и другихъ и устанавливаютъ на землѣ не царство Бога, а царство діавола. Поэтому-то людямъ въ наше время надо быть хитрыми, какъ змѣи, чтобы понимать обманы діавола, не переставая любить людей.

Любящій васъ братъ по духу

23-е Октября 1899 г.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Датируется по черновику письма. О первой публикации см. ниже. Черновое (первая редакция?) печатается по подлиннику, находящемуся в архиве Т. Л. Сухотиной. Написано на машинке и собственноручно исправлено. Исправленный текст совпадает с редакцией, отправленной адресату. Печатается первоначальный (не исправленный) текст. Публикуется он впервые.

Андрей Васильевич Власов (р. 1845 г.) за много лет до переписки с Толстым принадлежал к секте «бегунов», не признающих паспорта, а потому и не имеющих постоянного местожительства. За отказ «от всякого земного общества и от всех религиозных убеждений, от имени, отчества и фамилии» Власов был привлечен к суду; суд отправил его на испытание в психиатрическую лечебницу, откуда он был выпущен и направлен на жительство в Арзамасский у. Нижегородской губ. Через год был назначен новый суд, приговоривший Власова к тюремному заключению на три месяца. По освобождении он жил в Баку, Елисаветполе, Карсе (всего на Кавказе прожил десять лет), затем во Владивостоке три года, потом в Благовещенске на Амуре и 28 сентября 1899 г. приехал в Баку повидаться с друзьями «для объяснения некоторых текстов». Здесь, видимо, он познакомился с произведениями Толстого. В 1900 г. Власов переехал в Змеиногорск, Томской губ. и позднее вернулся в Благовещенск, где живет в настоящее время. Его портрет выставлен в Толстовском музее в Москве. Вера Власова основана на текстах евангелия. Его судили за оскорбление власти: он не снимал шапки перед начальством, не отвечал на вопросы о происхождении, отрицал государство и его представителей. Власов послужил прообразом для старика на пароме в романе «Воскресение» (встреча Нехлюдова в Сибири, на пароме, ч. III, гл. 21 и 27). Не зная лично Власова, Толстой воспользовался его письмом от 6 октября 1899 г. См. «Биографию Л. Н. Толстого», П. И. Бирюкова, 3. М. 1922, стр. 317; статью А. М. Хирьякова «В лаборатории Л. Н. Толстого» — «Летопись» 1915, декабрь. Первое письмо Власова от 6 октября 1899 г. вместе с ответом Толстого опубликовано в «Листках свободного слова» 1900, 15, стр. 1—6; в журнале «Свободная мысль» 1900, 5—6, стр. 70—73 и в брошюре P. Boyer et Ch. Salomon, «A propos de Résurrection», Paris, 1900; на русском языке напечатано отдельной брошюрой в издании «Свободного слова», Onex, 1900. Во французском издании фамилия Власова изменена переводчиками на фамилию «Laptev».

Ответ на письмо Власова от 6 октября 1899 г. Письмо приводится с небольшими сокращениями и с сохранением особенностей правописания. «Гор. Баку 99 г. Октября 6 дня Многоуважаемому старцу Лву Николаевичу Глубочайшые потченіе отъ Андрея васильивича. я желаю объ яснится короткими словами. Начало моей вѣры съ 69 года Ев. отъ Матф 10 гл. 38 и 16.24. Христосъ Сказалъ учиникамъ своимъ. Естли кто хочетъ идти замною отъ вѣргнись себя, и возми крестъ свой и слѣдуй замной и кто ни беретъ креста своего и следуитъ замной несть мени достоинъ. А кто отвѣргнится отрода сего лукаваго и прелюбодейнаго, и грядѣтъ помнѣ тотъ падобинъ мнѣ. по этаму каждому можно быть подобному Христу. Христосъ сказалъ[:] ученикъ невышы учителя доволно для учиника такъ какъ быть и учитиль Его т. е. чтобы каждый ученикъ Его Был совѣршенъ въ одну меру познай возрастъ Іисуса Христа Мужа совѣршеннаго такъ сказалъ Христосъ будти совѣршенны такъ какъ совѣршенъ отецъ вашъ небѣснай. по этому я и отказался от всякаго земнаго общество и отвсѣхъ рилигіозныхъ убежденій отъ имяни отечества и фамелій. сталъ одинъ самъ себѣ и сказалъ такъ я Невашъ. (одинъ самъ себѣ) и за это убежденія привлекли меня къ судебному Следавателю. 1-й вопросъ[:] скинь шапку, от[вѣтъ:] пиредкемъ (предначалствомъ). отв. [вопрос:] А кто свѣтъ началъ. от[вѣтъ:] богъ. [вопрос:] такъ что же, ты богъ. [отвѣтъ:] нетъ я небогъ [...] А естли ты небогъ такъ что же ты заставляешь меня снимать шапку. Я ніймею надобности пиретобой снимать шапку. Я предлагаю вамъ въ стать. пиред кемъ. пиредзокономъ. у меня нетъ закона. какъ тебя звать. от[вѣтъ:] Аты давалъ мнѣ званія. нетъ. такъ что же ты меня спрашавашъ Если ты недовалъ мнѣ званія. какъ твое имя. у меня нетъ именя. какой же ты вѣры. какоя же можетъ быть вѣра. Я тебѣ говорю Правду что я невашъ. Аты мни неверишъ. Аты вѣришь богу. от[вѣтъ:] какому богу.. вопр[осъ:] какъ какому видь же — Есть бог. от[вѣтъ:] Асли у тебя Есть бог то покажи и мнѣ я буду вѣровать. вопр[осъ:] онъ нанебесахъ — Аты былъ тамъ нанебесахъ. ты нетъ. Акто же тебѣ. сказалъ что богъ нанебѣ. Если ты небылъ на небѣ. Это нетвое дѣло рассуждать. Аесли не мое дѣло рассуждать, то нетвое дѣло меня испрашовать... сколко тебѣ летъ. у меня всѣ лета зимы нету. отъ кого же родился. невсѣ рожденно невсѣ и сотворенно невсѣ и умираетъ. у тебя Есть отецъ и мать. неково нетъ меня я одинъ самъ себѣ. какова же ты государства. у меня нетъ никово государства. Аты признаешь царя. каково царя. Алек[сандра Никол[аевича]. онъ себѣ царь ая себѣ царь. Я до него ніимею никакой надобности. Аты будишъ платить подушные. Аты давалъ мнѣ душу. нетъ. А если ни давалъ зачто же я тебѣ буду платить. аоброкъ будишъ платить. Я никому никогда нечего ніобрѣкался и должнымъ себя нисчитаю. Да всѣ жо платютъ оброкъ. Аестли бы всѣ платили то кому бы они платили? царю. у меня нетъ царя. царь себѣ а я себѣ. По прошествію 9 месяцовъ привели меня въ окруж[ной] суд. 1-е — скинь шапку. от[вѣтъ:] для чего. — здѣсь прису[ственное] место.. вы присудствай Амне присуд[ствовать] нескимъ я одинъ сам себѣ. вопро[съ:] Я предлагаю вамъ снять шапочку. пиредкемъ. предсудомъ. у меня нетъ суда поэтому я и нихочу снимать шапку. (шапку сетаки сменя сняли. тогда я селъ наполъ. пред.сед[атель:] господинъ подсудимай я прощу васъ въ стать. Янеподсудимай. Я прошу въстать. пиредкемъ. предзакономъ. у меня нетъ закона Азаконъ изданъ набеззаконника, направаго нетъ закона А я ни признаю себя виновнимъ такъ какъ каждой виновникъ убеняется [обвиняется] подоказатилству, бездоказатильства виновникъ необиняятца, судить вы меня неможити потому что вы сами всѣ подсудомъ находитись. секретарь прочиталъ след[ствие]. председатиль вопро[съ:] признаешли ты себя виновнымъ. от[вѣтъ] зачто. — Авотъ что читалъ секр[етарь]. от[вѣтъ:] Аты признаешь себя виновнымъ. зачто. Ая зачто. ты въ камаре подсудимыхъ. и ты вкамари подсудимыхъ. — вотъ зато что ты въ присуд[ственномъ] мисти ниснимаишъ шапку. Я для того ниснимаю шапку сбирегаю свое здоровья видишъ тутъ курятъ табакъ плюютъ на полъ и этотъ плевокъ смешавается спылью высыхаитъ поднимается къ верху и когда стоишъ безшапки спускается наголову и доходить до мозговъ и дѣлается омраченія. видишь Всѣ вы безшапокъ и все омрачены. зачто вы меня мучеити я вамъ худа некому нечего нездѣлалъ неукралъ неубилъ Авы меня посадили въ мести субійцами но какъ же вы неомраченны. звонокъ. суд[ебныя] пренія, удаляется, по ук[азу] оправданъ, отправить въ каз[анскую] окружно[ю] лечебницу на испытанія умственныхъ способностій. 1-я въ стреча съ фрезій въ лечебницы. Власовъ Гдѣ ты такой Ерунды набрался. Какой ерунды у меня нетъ ерунды. Авотъ пишетъ окруж[ной] судъ что ты непризнаешъ бога. — А ты признаешь бога. — да признаю. — Агде он. От[вѣтъ:] ижа вездѣ сый навсякомъ местѣ Его Владычество — нетъ нетъ старичекъ вы ошыбаетись что вѣздѣ сый, въ убійцахъ въ мучитиляхъ есть богъ? скажити пожаласта: он спросил A гдѣ же онъ. Ясказалъ[:] въ здравымъ уме и чистой совисти. Аздравай умъ и чистая совѣсть никому худа недѣлаетъ и сообщенникомъ съ убійцами и мучитилями быть не можетъ. — послушай Власовъ я худа тебѣ нежелаю тебя окружной суд находитъ вреднымъ членомъ общества. Аесли я вредной членъ общества то ушлити меня туды гдѣ мнѣ слѣдуитъ быть. Агдѣ же тебѣ слѣдуитъ быть. — там гдѣ нетъ васъ и вашаго закона. — У насъ нетъ такова места на всѣй земле гдѣ бы небыло Власти и закона. такъ чемъ же я виноватъ. что вы подѣлались богами завладели всѣмъ землями и людями и почитаити засвою собственность. какъ мастеровой человѣкъ съ своимъ издѣліимъ что хочетъ то идѣлаитъ можетъ продать или поломать иза эта не отвѣчаетъ предъ закономъ. такъ вы снародомъ что хотити то идѣлаити. — послушай власовъ это было да прошло теперь каждай самъ себѣ господинъ. — ну да это толко набумаги Анадѣли этаго нѣтъ зачто же вы меня мучіити Если каждой самъ себѣ господинъ, господинъ господина недолженъ мучать. разлучили меня спомошница скоторой я разъ сошолся и навсѣгда Авы разлучайти мужей сженами однихъ берети въ военнаю службу другихъ посылаити назаработки чтобы васъ поить и кормить обувать иадѣвать и они обое живутъ вросъ впадаютъ въ блудъ. A поученію Ев[ангелія] никакой блудникъ ненаслѣдуитъ царствія божія по этому вы каждаго человѣка въ водити въ блудъ и лишаити царствія божія такъ говорилъ апостолъ, павилъ, мужъ невластинъ надсвоимъ тѣломъ ажена равно ижена невластна надъ своимъ тѣломъ а мужъ не уклоняйтесь другъ отъ друга. разви по согласію наврѣмя для упражненія въ постѣ имолитви. апотомъ опять будти вмѣсти чтобы не искусилъ васъ сатана. Для чего вы меня разлучили спомошницой и держати здѣсь поити и кормите какъ свинью наубой. Я видь несвинья нихочу дурно чужой хлѣбъ ѣсть. Я самъ въ состояніи заработать себѣ кусокъ хлѣба ниточить же кровь Христіянскаю какъ вы Ея точити. Я хорошо знаю кто недобываетъ себѣ кусокъ хлѣба въ поти лица своего. Аотъ нимаетъ Его удругова то тотъ повининъ будитъ крови какъ разбойникъ. Ая нихочу быть разбойникомъ ѣсть дурно чужой кровавой Хлѣбъ. зачто вы меня держати подводити подъ такой великой грѣхъ. — послушой Власовъ ты мнѣ эту Ерунду болшы ниговори. — давовся эта не ерунда Аздравай смыслъ господь къ добру ненудитъ и къ злу нивлечетъ, Авы меня принуждайти ковсякому злу. — къ чему мы тебя принуждаимъ. — шапку снимать и кланится вамъ. Авы знаити кто отъ Христа требоволъ поклоненія и почести тотъ названъ діаволомъ [...] Ачеловѣкъ человѣку кланиется дѣлаится безбожникомъ. Акто непоклоняется Ему то онъ будитъ ввергать изъ среды васъ въ темницу что[бы] искусить васъ [...] Акто требуитъ поклоненія тотъ діаволъ. Я былъ въ лечебницы 6 недель от правлинъ былъ Въ нижній освободили меня наволю въ село коваксу Арзамаскаго уѣзда потомъ вторично былъ допрошенъ нижегород[скимъ] Окруж[нымъ] суд[омъ] призакрытыхъ дверяхъ 12 членовъ они всѣ были без форм и допрашавали обо всѣмъ подробно Я отъ всего катигоричиски отъ казался и стехъ поръ никому ниплачу нечего. но между ими было большое пренія толко разговоръ былъ непорусски. чрезъ годъ былъ назначенъ суд. приговорили меня на 3 месяца навыситку 1881 года когда убили Алек[сандра] ІІ-го я сиделъ втюрьме изановаго царя Ал[ександра] ІІІ-го нипринималъ присяги. пріѣхалъ ко мнѣ прокуроръ сказалъ[:] Власовъ тебѣ опять охота судится. — зачто — почему ты непринимаишъ присягу. — кому. новому царю. Я сказалъ вамъ[:] царь себѣ. А я себѣ царь. темъ идѣла кончелась. [...] много уважаимой старикъ Левъ николаивичь Я написалъ вамъ несколко словъ что я принялъ навѣру Если чего можетъ быть нехватаетъ то прошу сообщити мнѣ писмомъ Я прочиталъ Вашу книгу Ходити восвѣти пока Естьсвѣтъ ввасъ что изаставила меня писать квамъ потому что она подошла къ моей мысли точь в точь».

¹ Среди отправленных Власову книг были произведения Толстого: «Как читать евангелие, и в чем его сущность» и «Христианское учение», а также письма П. В. Ольховика, отказавшегося от воинской повинности в 1895 г., письмо Толстого по этому поводу и другие материалы, изданные «Свободным словом» отдельной книгой в 1897 г. В ответном письме от 17 ноября 1899 г. Власов сообщил Толстому: «Когда я читал писмы о Петрѣ В. Олъховикѣ и Середѣ и когда я читалъ вашу прозбу к зав[ѣдующему] д[исциплинарным] батальономъ, то никто не могъ удержатся, всѣ заплакали».

² «Евангелие» Матфея, VII, 12.

³ «Евангелие» Матфея, X, 16.

* 194. И. М. Трегубову.

1899 г. Октября 30. Я. П.

Дорогой Иванъ Михайловичъ,

Меня не переставая мучаетъ мысль, что я виноватъ передъ вами, не отвѣчая на ваши письма, и что вы совершенно справедливо, если не сердитесь, то огорчаетесь на меня. Пожалуйста, простите меня, если я въ чемъ виноватъ, и любите меня по прежнему, и какъ я, не переставая, васъ люблю. Оправданіемъ мнѣ можетъ служить то, что я весь этотъ годъ и исключительно занятъ и исключительно хвораю.¹ Рѣдко бываетъ свободный бодрый день. А когда есть, весь употребляешь его на обязательную работу.

Жизнь моя спокойно, все спокойнѣе и спокойнѣе приближается къ концу. И мысли мои видоизмѣняются, но все въ одномъ и томъ же направленіи и все больше и больше даютъ удовлетворенi[я]. Какъ идетъ ваша и матерьяльная и духовная жизнь? Напишите мнѣ. Зоновъ,² живая грамота, разскажетъ вамъ все, чтò дѣлается среди нашихъ общихъ друзей.

Цѣлую васъ.

Любящій васъ Л. Толстой.

30 Окт. 1899.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. На подлиннике пометка адресата: «Получено 18 янв. 1900 в г. Гробине Курл. г.». Публикуется впервые.

Иван Михайлович Трегубов (1858—1931) — близкий знакомый Толстого, во многом разделявший его взгляды. За подпись под коллективным воззванием в защиту духоборов: «Помогите», подписанным В. Г. Чертковым, П. И. Бирюковым и им, в марте 1897 г. был арестован в Тифлисе (это второй арест; первый был в январе того же года на ст. Россоша, когда у него были отобраны материалы о духоборах) и сослан сначала в г. Гольдинген Курлянской губ., а в конце года в Гробин, где находился до 1902 г., когда был выпущен за границу. Был в переписке с духоборами и другими сектантами, собирал материалы по сектантству, сотрудничал в издательстве «Свободное слово». См. письма 1891 г., тт. 65 и 66.

¹ В этом году у Толстого участились приступы его обычной желудочной болезни. 27 октября он отметил в Дневнике: «Часто хвораю: больше больных дней, чем здоровых, и оттого мало пишу». Главным занятием Толстого была работа над «Воскресением», печатавшимся одновременно в журнале «Нива» и за границей.

² Алексей Сергеевич Зонов (1870—1919) — единомышленник Толстого. См. письма 1895 г., т. 66 и письмо № 239. Письмо Трегубову Толстой отправил через Зонова.

195. А. Ф. Марксу.

1899 г. Октября 31. Я. П.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю вамъ всѣ остальныя главы и передѣланную 18-ю главу. Прошу также какъ и предшествующую посылку прислать съ оригиналомъ, но лучше посылкой, а не письмомъ, а то слишкомъ дорого стоитъ. Всѣ эти главы подлежатъ передѣлкѣ, но въ цензурномъ отношеніи отъ передѣлки могутъ только смягчиться.¹ Займусь теперь исправленіемъ первыхъ главъ и постараюсь прислать ихъ въ самомъ скоромъ времени. Будьте добры сообщить мнѣ, какъ рѣшится вопросъ въ цензурѣ, и какъ вы распредѣлите главы по номерамъ?

Съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

31 Окт. 1899.

P. S. В присланной Вами корректуре во многих местах попадается ошибка, а именно: фамилия Нехлюдов напечатана Нехмодов. Будьте добры обратить внимание на эту ошибку.

О. Толстая.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Пост-скриптум написан О. К. Толстой. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 318.

¹ О цензуре см. письмо № 208. Третья часть «Воскресения» напечатана в трех номерах журнала: в №№ 49 (I—VII), 50 (VIII—XIV) и 52: (XV—XXVIII).

* 196. Бар. О. В. Фредерикс.

1899 г. Октября конец. Я. П.

Дорогая Ольга Владиміровна,

Я получилъ письмо отъ нѣкоего Баринова, Нижегор[одской] губ., Семеновскаго уѣзда, села Воскресенскаго, въ которомъ онъ описываетъ возмутительное дѣло, совершенное надъ нимъ. Его какъ подстрекателя въ ложномъ доносѣ приговорили къ 1½ годамъ арестантскихъ ротъ.

Если то, чтò онъ пишетъ, справедливо — а письмо его носитъ характеръ правдивости, то это нѣчто ужасное. Его осудили за то, что онъ посовѣтовалъ крестьянину, отцу развращенной несовершеннолѣтней дѣвочки, подать прошеніе противъ развратителя. Онъ описываетъ цѣлый рядъ ужасныхъ фактовъ. Свое обвиненіе онъ приписываетъ недобросовѣстности и личной злобѣ противъ него Тов[арища] Пр[окурора] Никифорова.¹ Что за человѣкъ этотъ Никифоровъ? Какой репутаціей пользуется онъ и предсѣдательствовавшій въ судѣ Гудимъ-Левковичъ?²

Дѣло это будетъ вновь слушаться въ Семеновѣ 18 Ноября, т[акъ] к[акъ] касировано по жалобѣ обвиняемаго. Будьте такъ добры, отвѣтьте мнѣ на мои вопросы и поскорѣе. Если показа нія справедливы, или хоть есть вѣроятность ихъ справедливости, то я постараюсь заинтересовать адвокатовъ въ Москвѣ съ тѣмъ, чтобы они помогли несчастному и вывели на чистую воду истинно виновныхъ. Если же вы сами черезъ своих знакомыхъ можете повліять на это дѣло, то я увѣренъ, что вы сдѣлаете это.

Дружески жму вамъ руку. Наши всѣ вамъ кланяются. Передайте мой привѣтъ вашему мужу.

Левъ Толстой.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Датируется по письму Фредерикс от 4 ноября 1899 г. Публикуется впервые.

Бар. Ольга Владимировна Фредерикс (ум. 1921 г.) — дочь бар. Владимира Михайловича (1826—1910) и Елизаветы Ивановны (1821—1902) Менгден, помещица Богородицкого у. Тульской губ., была замужем за баp. Константином Платоновичем Фредериксом, нижегородским вице-губернатором. Знакома с семьей Толстых с детства, бывала в Ясной поляне и поддерживала дружеские отношения с семьей Толстых. О бар. О. В. Фредерикс есть упоминания в мемуарах Т. А. Кузминской «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне», 2, изд. 2, Сабашниковых, М. 1927, стр. 117 и в «Дневниках Софьи Андреевны Толстой», 2 (запись 12 июня 1897 г.), изд. Сабашниковых, М. 1929, стр. 118.

Толстой обращался к О. В. Фредерикс по вопросам, касавшимся Нижегородской губернии. По делу Баринова она ответила Толстому 4 ноября 1899 г.: «Вот результат моих справок. Прежде всего должна сказать, что я обращалась с расспросами к лицам, к которым я имею полное доверие. Гудим-Левкович личность вполне порядочная. Товарищ прокурора Никифоров, по моему личному мнению, весьма жалкий субъект, хотя особенно дурного я про него ничего не слышала [...] Присяжный поверенный, защищавший Баринова, не только не в состоянии ему помочь, а, напротив самое правое дело только испортит. Баринов неоднократно старался перенести свое дело в Нижегородский суд, но так как для этого не было ни малейшего основания, то ему в этом отказали. Добивался же он этого потому, что в Семеновском уезде он всех крестьян восстановил против себя (чем, не знаю), и, говорят, им хочется его выжить. Дело его было кассировано только потому, что по ошибке вместо двенадцати присяжных было тринадцать и хотя одного тотчас отвели, но повод к кассации был [...] Председатель здешнего суда, весьма честный, прекрасный человек, обещал мне очень тщательно и внимательно отнестись к этому делу, так как, вероятно, ему придется председательствовать 18 или 19 ноября в Семенове. Возможно, что это дело будет еще отложено на несколько дней, но не наверное. Пишу это, так как если Вы, как пишете, хотите заинтересовать в судьбе Баринова кого-нибудь из московских адвокатов, то не мешает иметь несколько лишних дней для ознакомления с делом. Несколько лиц, не знающих Баринова лично, говорили, что слышали про него одно нехорошее, но все они добавляли, что утверждать, что он нехороший человек, они не могут, так как мало ли что говорят». Письмо Василия Викторовича Баринова (1856—1905?) в архиве не обнаружено. Сведения о нем получены из с. Воскресенского в 1929 г. — Отец Баринова был досрочно освобожден помещиком от крепостной зависимости без земельного надела. После пожара, уничтожившего его дом, усадебная земля была помещиком передана другому крестьянину, Андрею Фокичеву. Это породило вражду двух семейств. Сын Фокичева, Александр Андреевич, в 1897 (1898?) г. в одну из деревенских посиделок имел половое сношение с девицей д. Чухломки, Блиновой. Отец ее, по совету В. В. Баринова, привлек Фокичева к судебной ответственности за растление дочери. Суд оправдал Фокичева, так как экспертизой было доказано, что Блинова в момент сношения с Фокичевым девственницей уже не была. После этого процесса Фокичев возбудил дело против Баринова, обвиняя его в подстрекательстве. Суд состоялся около 28 июля 1899 г. в г. Семенове. Баринов был приговорен к полутора годам арестантских рот. Он приговор кассировал, но всё же был привлечен к отбыванию наказания и просидел около двух месяцев. При втором разбирательстве дела, состоявшемся в с. Лыскове Макарьевского у. Нижегородской губ., Баринов был оправдан. По словам старожилов, Фокичев симпатиями местного населения не пользовался, Баринов, наоборот, был уважаем.

¹ Николай Александрович Никифоров — товарищ прокурора нижегородского окружного суда.

² Александр Порфирьевич Гудим-Левкович (1838—1924) — товарищ председателя нижегородского окружного суда, с 1902 по 1915 гг. — товарищ председателя московского окружного суда.

* 197. М. Н. Лизгоро.

1899 г. Ноября 1. Я. П.

1 ноября 1899.

Михаилъ Николаевичъ,

Письмо ваше получилъ и постараюсь напомнить Мин[истру] Юст[иціи] о вашемъ прошеніи. Исторію вашей жизни передалъ одному знакомому, прося составить изъ нея литературную статью. Если удастся напечатать, пришлю вамъ, чтò выручится. Очень бы желалъ помочь вамъ вытти изъ вашего тяжелаго и трогательнаго положенія. Желая вамъ скорѣйшаго освобожденія, остаюсь готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Михаил Николаевич Лизгоро писал Толстому из Каинска Томской г., где он находился в тюремной больнице. О нем есть заметка в газете «Сибирский вестник» 1899, № 230 от 21 октября: «Здесь в тюрьме содержится интересная личность, некто ссыльный, граф Михаил Лизгоро, прошлая жизнь которого, полная приключений, похожа на роман. Лизгоро в период 1897—1898 гг. служил в Каинском уезде убинским волостным писарем, под именем дворянина Беляева, и в то же время заведывал постройкой церкви в поселке Миргородском. Местная полиция, получив донос, что Беляев не то лицо, за которое себя выдает, начала собирать справки, но Лизгоро, узнав об этом, успел скрыться. Затем мы слышали, что Лизгоро в феврале месяце сего года сам отдался в руки властей в г. Уфе. По службе в Убинской волости Лизгоро оставил по себе очень хорошую память, не совершив ни растраты, ни подлога. Недавно крестьяне на сходе постановили приговор о ходатайстве о смягчении его участи, при этом в его пользу устроена подписка с целью материальной поддержки». Лизгоро прислал Толстому рукопись своих воспоминаний с просьбой опубликовать их. Толстой передал рукопись писателю В. А. Гиляровскому, рассказывающему об этом эпизоде в статье «Живые трупы» — «Московская газета» 1911 от 8 октября: „«Дело в следующем [сказал при встрече Толстой Гиляровскому]: я получил на этих днях очень интересную рукопись из Сибири... Арестант один рассказывает свою жизнь... Очень занимательно и литературно написана... Просит напечатать и, конечно, желает что-нибудь получить... Я прочел внимательно, но мне некогда заняться ей... Просмотрите ее и отдайте куда-нибудь в газету... Рублей десять-пятнадцать если заплатят — ему и хорошо». Рукопись я получил и внимательно прочел. Она помечена 18 октября 1899 г., Каинск, Томской губ. Это тетрадь, начинающаяся и заканчивающаяся обращением к Льву Николаевичу, а посредине помещена интереснейшая исповедь арестанта Лизгоро“. Гиляровский отправил автору двадцать пять рублей, рукопись осталась не напечатанной и хранится в архиве В. А. Гиляровского.

12 ноября 1899 г. Лизгоро писал Толстому: «Вчера утром получил Ваше письмо. Вы сами поймете, чтò значат эти несколько строк для человека в таком положении, как мое. Заброшенный, забытый всеми, среди чужих, холодных, равнодушных ко всему людей, с мучительным сознанием своей беспомощности, без надежды на лучшее я близок был к отчаянию [...] Луч надежды проник в душу, и мрак отчаяния рассеялся [...] Мое дело еще за следователем [...] За обещанную материальную помощь великое спасибо; теперь зима, и нужду переносишь очень тяжело. Каждый грош имеет значение рубля». 18 декабря 1900 г. он известил Толстого: «Теперь участь моя решена окончательно. 14 октября меня судили и приговорили на два года [...] Я переношу теперь безысходную нужду, голодный и холодный, поэтому прямо Христа-ради обращаюсь к Вам за помощью. Не напечатана ли та рукопись, что Вы передали г. Гиляровскому? Что бы Вы ни послали, скажу большое спасибо. Не откажите в помощи несчастному, и бог Вас не забудет». На конверте пометка Толстого: «На писать Гиляровскому». О дальнейшем см. письма 1901 г., т. 73.

* 198. Артуру Син-Джону (Arthur St. John).

1899 г. Ноября 1?/13? Я. П.

My dear friend and brother,

I am sending by the next post a draft for something between 8 and 9 thousand roubles to Mc Creary who will forward it to you. Please distribute this money among the most needy of the Douchobors.

Chilkoff writes that it would be good to give the money as a loan which should be returned to the whole community.¹ I think this a good plan. But I am sure that with the help of Sullerjisky² and Archer,³ and the elders of the Douchoborys⁴ you will find the best plan and act in consequence.

You must not be angry with me for not answering your letter.⁵ I have been ailing all this year and had very much to do.

With sincere brotherly love,

Yours truly,

Leo Tolstoy.

12 November 1899.

Дорогой друг и брат,

Посылаю со следующей почтой чек на сумму от 8 до 9 тысяч рублей на имя Мак-Крири, который передаст его вам. Пожалуйста, распределите эти деньги между наиболее нуждающимися духоборами. Хилков пишет, что было бы хорошо дать деньги в виде займа, с возвратом всей общине.¹ Я думаю, что это хороший план, но уверен, что с помощью Сулержицкого,² Арчера³ и духоборческих старичков⁴ вы сами найдете наилучший способ и поступите согласно ему.

Не сердитесь на меня за то, что я не ответил на ваше письмо.⁵ Весь этот год я проболел, и у меня очень много дела.

С искренней братской любовью

уважающий вас

Лев Толстой.

12 Ноября 1899.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Основание датировки см. в письме к Мак-Крири от того же числа. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Об Артуре Син-Джоне см. письмо № 41.

Толстой отправил в Канаду на имя правительственного агента по иммиграции г. Мак-Крири (см. письмо № 199) на нужды духоборов десять тысяч рублей. Сумма эта составилась из дополнительного гонорара за «Воскресение» и пожертвований. О получении духоборами денег 15/28 января 1900 г. уведомил Толстого А. Н. Коншин, в то время проживавший в Англии у Чертковых. Он извещал Толстого, что А. К. Черткова послала ему письмо духобора В. Потапова, написанное по этому поводу, и что, видимо, письмо это до Толстого не дошло. Пожертвование решено было передать в распоряжение духоборческого комитета. «Могу от себя прибавить, — писал Коншин, — что думаю, что духоборы лучше всего сумеют сами распорядиться деньгами, и я рад, что Син-Джон согласился так поступить, хотя он несколько находится под влиянием англичан, которые считают духоборов совсем непрактичными, и потому надо, думают они, с ними поступать, как с малыми детьми».

¹ Об отношении кн. Д. А. Хилкова к этому вопросу см. письма №№ 162а, 181 и 185.

² См. письмо № 181.

³ Герберт Арчер — молодой англичанин, сотрудник В. Г. Черткова, бывший в то время в Канаде. См. письмо № 10.

⁴ О «старичках» см. письмо № 202.

⁵ В письме от 30 мая н. ст. 1899 г. Син-Джон сообщал о намерении духоборов сделать денежный заем у квакеров. Не одобряя этого, Син-Джон спрашивал мнение Толстого.

* 199. Мак-Крири (W. T. Mac Creary).

1899 г. Ноября 1?/13? Я. П.

Dear Sir,

You will very much oblige me in forwarding the enclosed money¹ to Arthur St. John. In case A. St. John will refuse to accept the money, please give the money to Herbert Archer or to Sullerjizky. The money is destined to be distributed between the Douchoborys.

Yours faithfully,

Leo Tolstoy.

12 November.

Милостивый государь,

Вы сделаете мне большое одолжение, переслав прилагаемые деньги¹ Артуру Син-Джону. В случае, если А. Син-Джон откажется принять деньги, передайте их, пожалуйста, Герберту Арчеру или Сулержицкому. Деньги предназначаются для распределения среди духоборов.

Преданный вам

Лев Толстой.

12 Ноября.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Вероятно, письмо духоборам от 6 ноября было отправлено после того как были переведены деньги, а потому дата Толстого переводится на старый стиль. Авторская дата, вероятно, ошибочна: помечая новым стилем письма от 1 числа месяца, Толстой часто ошибался на один день. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Мак-Крири (W. T. Mac Creary) — правительственный агент по иммиграции, непосредственно ведавший расселением духоборов в Канаде, член комитета по оказанию помощи духоборам из правительственного «бонус’а» (о «бонус’е» см. письмо 8). При его содействии духоборы получали работу на железной дороге. С представителями русской общественности, приехавшими в Канаду помогать духоборам, отношения Мак-Крири были натянутыми. Эти представители бескорыстно служили духоборам, защищали их интересы и стремились к объективному освещению в печати жизни духоборов на новых местах, что встречало большое противодействие со стороны Мак-Крири, допускавшего прямую клевету на них с целью скомпрометировать их перед духоборами (см. в книге В. Д. Бонч-Бруевича «Духоборцы в Канадских прериях», П. 1918, гл. XVII). В. Г. Чертков писал Толстому 5 сентября 1899 г.: «Относительно остальных денег, посылаемых вами в Канаду духоборам, я должен вас предупредить, что с разных сторон мы получали сообщения о том, что Mac Creary действует недобросовестно, эксплоатирует духоборов в интересах правительства, и что даже Сулержицкий, бывший с ним в большой дружбе, разочаровался и разошелся с ним из-за этого. Разумеется, отсюда невозможно проверить вполне ли это справедливо; но этих сообщений, по моему, достаточно, чтобы во всяком случае отнюдь не посылать Mac Creary денег для передачи духоборам. Но есть лицо, а именно Archer, который и там, на месте, и неустанно хлопочет о духоборах, устроив им большой заем, и сам по себе человек замечательно осторожный, сознательный и практический, понимающий хорошо все усложнения и соблазны (со стороны денег), в которых сейчас находятся духоборы. Он постоянно предупреждает об опасности посылать деньги произвольно и не туда, куда следует, и, сам держа в руках все нити дела и зная, на сколько можно доверять представителям местного правительства, является как раз тем лицом, которому следовало бы направлять все деньги. Он остается там на неопределенное время».

Толстой перевел на имя Мак-Крири в пользу духоборов десять тысяч рублей. Деньги были переданы в распоряжение духоборческого комитета. См. письмо № 198.

¹ Согласно копировальной книге, далее в подлиннике оставлено место для суммы.

200. В. Г. Черткову от 4 ноября.

* 201. В. Д. Бонч-Бруевичу.

1899 г. Ноября 6? Я. П.

Получилъ ваше письмо, дорогой Бончъ (простите, не знаю имени, отчества) и очень порадовался хорошимъ вѣстямъ. Я же съ своей стороны только что собралъ все, чтò могъ, и посылаю черезъ Mc Creary¹ St. John’у.² St. Johnn’у я посылаю п[отому], ч[то], во 1-ыхъ, очень уважаю его и знаю его истинно христіанскій строго разумный взглядъ на вещи, и, во 2-хъ, п[отому], ч[то] я писалъ ему прежде, когда я не зналъ, кто есть изъ друзей въ Канадѣ, прося его взять на себя передать эти деньги. Съ вашимъ мнѣніемъ о томъ, что лучше на всѣ деньги, получаемыя отъ постороннихъ лицъ, смотрѣть какъ на общест[венное] достояніе всѣхъ духоборовъ и выдавать ихъ какъ заемъ — если только нѣтъ вопіющей нужды, такой, при кот[орой] не можетъ быть возврата.³ Я въ этомъ смыслѣ и писалъ St. John’у.⁴ Помогай вамъ Богъ въ вашемъ трудѣ. Любящій васъ Левъ Толстой.

Передайте, пожалуйста, прилагаемую записку духоборамъ.⁵

Печатается по автографу, находящемуся у адресата (по описи № 8880). Датируется в соответствии с письмом к духоборам, переселившимся в Канаду, от 6 ноября 1899 г. (см. письмо № 202). Публикуется впервые.

Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич (р. 28 июня 1873 г.) — участник социал-демократического движения с 1894 г. В 1896 г. уехал вместе с В. М. Величкиной за границу в качестве московского представителя социал-демократической организации, вскоре превратившейся в «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». В 1900 г. женился на В. М. Величкиной. После раскола РСДРП остался с большевиками. Член ВКП(б). Исследователь сектантства, автор ряда книг и статей о сектантах, собравший и издавший под своей редакцией обширные «Материалы к истории и изучению религиозно-общественных движений в России», печатавшиеся за границей (в изд. «Свободного слова») и в России. В 1899 г. на четвертом пароходе сопровождал духоборов в Канаду, где принимал участие в организации их поселения и записывал «вопросы и ответы», псалмы, «стишки» и другие произведения устной литературы духоборов (изданы как во втором выпуске «Материалов» — «Животная книга духоборов» — так и в других его книгахъ и исследованиях). Личное знакомство с жизнью духоборов положено в основу его книги «Духоборцы в канадских прериях». Кроме того, им выпущены в свет следующие книги: «Избранные произведения русской поэзии», пятое изд. Спб. 1909; «Волнения в войсках и военные тюрьмы», второе изд. «Коммунист», М. 1919; «Дело павловских сектантов», изд. «Жизнь», Лондон, 1902; «Кровавый навет на христиан», изд. «Жизнь и знание», М. 1919; «Знамение времени (убийство Андрея Ющинского, дело Бейлиса)», второе изд. Гиз. М. 1921; «Кривое зеркало сектантов», второе изд. «Безбожник», М. 1929; «Живая церковь и пролетариат», четвертое изд. «Жизнь и знание», М. 1929; «Из мира сектантов», Гиз. М. 1922; «В. И. Ленин и религиозный вопрос» — «Антирелигиозник» 1929, 1, 3, 7; «На боевых постах февральской и октябрьской революции», изд. «Федерация», М. 1930; «Нелегальная поездка в Россию», изд. «Молодая Гвардия», М. 1930; «Три покушения на В. И. Ленина», изд. «Федерация», М. 1930; «На заре революционной пролетарской борьбы», изд. «Федерация», М. 1932 и др. О знакомстве с Толстым см. его воспоминания «Мои встречи с Львом Николаевичем Толстым» — «Искусство» 1929, 3—4, стр. 28—38. Во время Февральской и Октябрьской революций принимал в них непосредственное и близкое участие. Был назначен первым Управляющим делами Совнаркома. В 1920 г. перешел на хозяйственно-административную работу. В настоящее время — член Государственной редакционной комиссии по изданию «Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого».

Ответ на письмо Бонч-Бруевича из Канады от 21 октября н. ст. 1899 г.: «Дорогой Лев Николаевич, пишу вам наспех, а потому всего несколько слов. Положение духоборов, к счастию, улучшилось, и пропитание их на зиму более или менее обеспечено. [A. H.] Коншин дал уже четыре тысячи рублей и, наверное, даст еще около тысячи рублей. Я получил от знакомых (от Чертковых) четыреста тридцать четыре рубля, квакеры филадельфийские, по письму Веры Михайловны Величкиной, пожертвовали шесть тысяч рублей. И есть еще кое-что по мелочам. На все эти деньги мы закупаем провиант, лошадей для тех деревень, где нет лошадей (в некоторых богатые отняли у бедных, в одной пару лошадей убила гроза и пр.). Покупаем всё необходимое (стекло в окна, кое-что по хозяйству и пр. и пр.). Конечно, на всё это денег этих не хватит, но всё-таки положение не будет столь ужасно, какое было три недели тому назад. Тогда на нас надвигался и даже пришел голод и холод. У нас уже выпал снег и мороз 8°R. Надо спешить увозить муку и прочее, так как в декабре и в январе, как говорят местные жители, очень трудно будет возить по причине холода. Все деньги, кроме квакерских, мы решили не выдавать просто на руки, как милостыню, так как это — видно из практики — один разврат и смута и ссора из-за дележа. Мы решили обращать эти деньги в общественный капитал. На этот капитал мы покупаем товары и выдаем товары в долг на-веру с правом отдать тогда, когда будут. Организовываем две конторы, одна в Иорктоне для южного участка, другая в г. Сван-ривер для северного. При конторах склады всего. В каждой конторе дела будут вести три выборных от духоборов, а пока они привыкнут, письменную часть на южном участке взял на себя [А. М.] Бодянский, а на северном я. Идея такой организации чрезвычайно понравилась духоборам, они ясно поняли пользу от этого учреждения, и я уверен, что они будут расплачиваться акуратно и хорошо. Но, конечно, капитал наш очень маленький, а потому, пожалуйста, все деньги, которые вы намереваетесь послать духоборам (я слышал от Син-Джона, что вы собираетесь послать), посылайте не для раздачи по душам, а для присоединения к этой общественной кассе. Это самая лучшая форма жертвы, и каждый рубль принесет пользу духоборам во много раз больше, чем если его просто отдать, и развращающее влияние подачки устранится. Среди многих духоборов воскресли и проявились самые гнусные страсти, но многие так же тверды и непоколебимы, как и были. И я вижу здесь кое-где истинных христиан. Прощайте, Лев Николаевич. Если можете, пришлите два экземпляра (на две колонии) полного собрания Ваших сочинений (мы организовываем две библиотеки) и также побольше азбук Ваших или «Посредника», — большая нужда здесь в них. Всё и в особенности деньги высылайте самое лучшее на имя Бодянского (Yorkton, Assa), и ни в коем случае на правительство, так как эти люди очень себе на уме».

Об А. Н. Коншине см. письмо № 177.

О В. М. Величкиной см. письмо № 185.

Об А. М. Бодянском см. письмо № 29.

¹ Мак-Крири — правительственный агент по иммиграции в Канаде. См. письмо № 199.

² Артур Син-Джон. См. письмо № 198.

³ Фраза, очевидно, не закончена; по смыслу, не дописано: я согласен.

⁴ См. письмо № 198.

⁵ См. письмо № 202.

В ответном письме от 24 декабря н. ст. 1899 г. Бонч-Бруевич писал «Дорогой Лев Николаевич, я получил Ваше заказное письмо и разослал копии с Вашего письма к духоборам по северному и южному участкам. Дела у нас идут недурно, но, к несчастию, только дела. Открылась кооперативная лавка на северном участке, в которой имеется весь необходимый для духоборов товар. К весне, наверное, будет дан духоборам крупный заимообраз одной английской компанией из семи процентов на продолжительное время, под обеспечение земли. Конечно, это хорошо в смысле хозяйственности, но заимообраз этот является также громадным соблазном почти для всех. Сейчас идут пространные толки о заимообразе среди духоборов, и ясно определяется тенденция многих отделиться от общества. Недавно, неожиданно для всех, целое селение Освобождение (двести шесть душ) заявило на съездке, что не хотят жить сообща, а будут жить по-себе. Это селение находится на северном участке, и члены его перенесли очень много на Кавказе, — они принадлежат к расселенным. Вообще вижу, заимообраз внесет большое разъединение среди духоборов. С продовольствием совсем сладилось в большинстве случаев. На северном участке все есть [...] На южном участке, как пишет Бодянский, дела хуже, в некоторых селах даже совсем плохо. Происходит это оттого, на мой взгляд, что большинство из этих маломощных сел с самого начала завели ссору промеж себя, результатом которой было большое разъединение, отказ от работы сообща, деление жертвы и прочего по душам, а не по нужде. Многие, очень многие духоборы вернулись с работы в английских костюмах, купленных для франтовства [...] Ясно, что хлеба, благодаря обуявшей рабочих страсти к приобретению, не хватит в самое трудное время — весной, т. е. в распутицу. На чтò они надеются? Надеются, что их «прокормят», так прямо и говорят. Сейчас был старик у меня и горько сетовал, что всё пропадает, — молодежь, а многие и старики перестали сдерживать себя, большинство ест мясо на работах, рыбу едят почти все, стали пить, курить, и, как реакция после долгого поста, всё это проявилось с большой силой. Впрочем, всему этому нечего удивляться. Во всех свободных странах буржуазия слишком сильна, она ловко расставляет свои сети и с неудержимой силой подгибает всех под себя. Здесь можно веровать во что хочешь, можешь жечь оружие сколько хочешь, и всё же люди, которые в своем сознании не поднялись выше принципа собственности, не отринули его окончательно, как правило, обязательно подчинятся буржуазии и будут делать всё то, чтò она хочет. Здесь нельзя быть собственником и вместе с тем бороться против насилия, как это бывает в России и тому подобных странах. Там гнетут всех почти равно, ибо единственное насилие, которое здесь есть, это собственность и ее атрибуты, и потому всякий собственник является столпом, поддерживающим это насилие. Кто же не хочет в этом участвовать, должен стать в ряды эксплоатируемых и бороться против основных принципов буржуазии. Духоборы, конечно, этого не понимают, ибо они доросли только до крупной филантропии, а не до отрицания принципа собственности. Очень характерно они выражают это сами, говоря: «Как же я могу быть теперь христианином, когда мне и помочь-то другому нечем?», или: «погодите, вот обзаведемся, будет у нас по паре лошадок, да по паре коровок, да по двадцать овечек на семейку, ну, тогда и заживем по-христиански». Эти слова мне приходилось слышать много, очень много раз и притом от самых правоверных, передовых духоборов, например, от [П. В.] Планидина. Вообще, нет никакого сомнения, что духоборческая община переживает теперь самый тяжелый переходный период, она разлагается. Власть П. В. Веригина пошатнулась, так как многое из того, чтò устами Веригина на Кавказе говорил сам бог, здесь говорит не только чиновник, но и полицейский надзиратель. Духоборы не могли этого не заметить, и в особенности молодежь прямо протестует против всякой подобной власти, говоря: «Мы здесь не в России, мы здесь свободны». Многие стремятся уйти на заработки, многие ушли и вот уже восемь — десять месяцев не являются домой, а кто явился, опять ушел. Ну, прощайте. Простите, что затруднил Вас своим разговором. Зовут меня — Владимир Дмитриевич».

О кооперативной лавке см. письмо № 177.

«Расселенные» духоборы — духоборы, в 1895 г. выселенные из своих домов в Карской области и расселенные по грузинским деревням Тифлисской губернии. Было выселено около четырех тысяч триста человек; за три года умерло от разных болезней около тысячи человек. См. письма 1895 г., т. 68.

О руководителе духоборов П. В. Веригине см. письмо № 42. О жизни духоборов в Канаде в эти месяцы см. в книге В. Д. Бонч-Бруевича «Духоборцы в канадских прериях», П. 1918.

202. Духоборам, переселившимся в Канаду.

1899 г. Ноября 6. Я. П.

Дорогіе братья,

Посылаю вамъ собранныя деньги. Я полагаю, что хорошо бы было считать эти деньги, также какъ и другія средства, которыя вы получаете отъ добрыхъ людей и отъ работающихъ братьевъ, общимъ достояніемъ и не дѣлить по душамъ, а давать больше тѣмъ, у кого больше нужда. Ваши старички,¹ вмѣстѣ съ вашими друзьями, помогутъ вамъ распредѣлять.

Слышалъ я, что вы много перенесли нужды и теперь страдаете. Помоги вамъ Богъ перенести посылаемое вамъ испытаніе въ томъ же христіанскомъ духѣ покорности волѣ Бога, смиренія и братолюбія, въ которомъ вы жили на Кавказѣ, показывая людямъ примѣръ христіанской жизни. Всѣ мірскія дѣла, и радости, и горести, и богатство, и нищета, проходятъ, не оставляя слѣда, только дѣла наши, добрыя или злыя, оставляютъ вѣчный слѣдъ и въ мірѣ, помогая или препятствуя установленію царства Божія, и въ нашей душѣ, приближая или удаляя ее отъ Бога. Спаси васъ Богъ за ваше добро. Любящій васъ братъ.

Л. Толстой.

6 Ноября.

Печатается по автографу, находящемуся в архиве В. Д. Бонч-Бруевича (по описи № 8879). Впервые опубликовано в журнале «Свободная мысль» 1900, 9, стр. 137.

Деньги (десять тысяч рублей) были отправлены 1 ноября в адрес правительственного агента по иммиграции Мак-Крири, в распоряжение Артура Син-Джона. Средства составились частью из дополнительного вознаграждения за «Воскресение», частью из пожертвований. См. письма №№ 177, 181, 185, 198, 199 и 201. К этому времени Толстой получил много писем с сообщениями о нужде духоборов и об отрицательных явлениях их жизни на новых местах. Последнему обстоятельству Толстой посвятил свое обширное письмо к духоборам от 15 февраля 1900 г. Теперь же, не касаясь прямо этого вопроса, Толстой послал духоборам несколько ободряющих и предостерегающих слов. Письмо было отправлено в адрес В. Д. Бонч-Бруевича, который в копиях разослал письмо по духоборческим селениям. См. письмо № 201.

¹ Объяснение термина «старички» заимствуем из книги В. Д. Бонч-Бруевича «Духоборцы в канадских прериях», П. 1918, стр. 58—59: «Старичком может быть всякий, кто женат, живет своей семьей, при чем даже совсем молодые женатые парни могут быть уполномачиваемы обществом в весьма ответственных делах. Полномочия обыкновенно гармонируют с тем умом, опытом и сметливостью, которые уже проявил хотя бы и молодой духоборческий «старичок» [...] С другой стороны, старики, вышедшие из возраста общественной деятельности, т. е. перевалившие 60—65 лет, обыкновенно уже не выбираются на общественные должности, так как они уже «пожили», «поработали», «им пора на покой», «их нечего тревожить», говорили мне про них духоборцы».

203. А. Ф. Марксу.

1899 г. Ноября 6. Я. П.

Милостивый Государь

Адольфъ Өедоровичъ,

Посылаю вамъ 4 главы. Надѣюсь, что они будутъ цензурны, слѣдующія 15 гл[авъ] готовы, только нужно переписать.

То, что составляло листы 3 и 4, не разбирайте. Это перенесется въ другое мѣсто.

Съ уваженіемъ готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

Деньги получилъ. 6 Ноября.¹

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу лишь с датой получения письма и ошибочным воспроизведением последней строки (см. ниже) в СПД, стр. 319.

¹ В СПД напечатано: «Деньги получил 6 Ноября».

204. А. Ф. Марксу.

1899 г. Ноября 6. Я. П.

Я забылъ написать,¹ что если есть время, то² желательно бы было еще разъ просмотрѣть первыя 4 главы. Дальнѣйшія же главы необходимо просмотрѣть еще разъ.

Готовый къ услугамъ

Л. Толстой.

6 Ноября.

На обороте: Петербургъ. Морская, 22. А. Е. Марксу.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Открытка. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 318.

¹ См. письмо № 203.

² Зачеркнуто: пріятно

205. В. Г. Черткову от 6 ноября.

* 206. П. И. Бирюкову.

1899 г. Ноября 7? Я. П.

Сейчасъ прочелъ 4-й №.¹ Очень хорошъ весь. Превосходна статья Д. X.² Получилъ я Louis Guétant брошюру Marchand Fashoda.³ Возьмите ее и воспользуйтесь ею — прекрасная статья. Количка⁴ чтобъ на меня не сердился. Особеннаго сообщить ему нечего, а что его любимъ, это онъ знаетъ. Силы слабѣютъ. Хочется работать другое. Цѣлую васъ и Пашу.⁵

Л. Т.

На обороте: Paul Birukoff, Onex près Genève. Suisse, Швейцарія.

Печатается по автографу, хранящемуся в БЛ. Открытка. Датируется по почтовому штемпелю: «Почтовый вагон, 8 ноября 1899». Публикуется впервые.

¹ № 4 журнала «Свободная мысль» 1899, ноябрь. Содержание: 1) Куда идем? — П. Бирюкова. 2) Из международной жизни: Умершие голодной смертью, Антивоенные демонстрации, Разбойничья цивилизация, Антицерковное движение во Франции, Династия палачей, О Генри Джордже. 3) Из русской жизни: Финляндская тактика, Дворянские привилегии, Новая присяга, Из писем в редакцию, Во что обходится чтение Евангелия русскому человеку? 4) Духоборы. Письма из Канады и Якутской области. 5) По поводу завещания Нобеля. — Л. Н. Толстого, 6) Штундизм в России. — Д. X. 7) Ход пожертвований в пользу канадских духоборов при редакции «Свободной мысли». 8) Объявления.

² Первая глава статьи кн. Д. А. Хилкова о русском сектантстве.

³ Louis Guétant, «Marchand Fashoda (La Mission Congo-Nil. Sa préparation. Ses pratiques. Son but. Ses resultats)», Paris, 1899.

⁴ Николай Николаевич Ге (сын). Его дети воспитывались в семье Бирюковых, и для свидания с ними Ге приезжал в Швейцарию.

⁵ Павла Николаевна Бирюкова.

* 207. Гр. С. Н. Толстому.

1899 Ноября 8. Я. П.

8 Ноября.

Такъ и не удалось мнѣ побывать у тебя передъ отъѣздомъ. Завтра уѣзжаемъ.¹ И это мнѣ очень грустно. Въ наши года ужъ такъ вѣроятно, чтò не удалось теперь и ужъ не удастся никогда въ этомъ мірѣ и въ этомъ видѣ. А очень хотѣлось побывать у тебя именно теперь въ твоемъ горѣ,² к[оторое] чувствую очень сильно, и въ твоемъ одиночестве, кот[орому] иногда завидую. Лучше одиночество, чѣмъ недостойная и унизительная суета, въ кот[орой] я долженъ быть, если не огорчать и не раздражать, чтò особенно больно передъ концомъ. Примѣривался я нѣсколько разъ поѣхать въ Пирагово, но всякій разъ чувствовалъ, что рисковано навалить на Машу и тебя свою болѣзнь. Старость вдругъ пришла ко мнѣ въ неожиданной формѣ, въ формѣ постоянной, не сильной боли живота, но к[оторая] всякую минуту при неосторожности угрожаетъ перейти въ большую боль.³ И при этомъ слабость и вялость, кот[орыя] проходятъ только рѣдко. Я намѣреваюсь, если будемъ живы, на рождество пріѣхать къ тебѣ. С[офья] А[ндреевна] поѣдетъ къ Ильѣ,⁴ а я слѣзу въ Лазаревѣ,⁵ извѣстивъ тебя. Спасибо Машѣ моей, что даетъ извѣстія про тебя и тебя навѣщаетъ.⁶

То, что ты не согласенъ съ моимъ послѣднимъ письмомъ, нисколько меня не огорчаетъ.⁷ Надѣюсь, что и ты тоже этимъ не огорчаешься. Очень трудно словами высказать всю свою вѣру. И я знаю, что у тебя есть своя и хорошая. И она не подходитъ подъ мои слова. И оставимъ слова. Наступаетъ намъ обоимъ время, когда, какъ говоритъ Montaigne,⁸ когда il faudra parler français.⁹ Только бы полегче переходъ, a путешествіе въ новые края за границу только пріятно. — Я все вожусь съ своей 3-й частью,¹⁰ все набрано, но еще не все исправлено. И въ этой 3-й части много нецензурнаго. Не знаю, чтò пропустятъ.¹¹

Прощай пока. Привѣтъ Мар[ьѣ] Мих[айловнѣ]¹² и милой Машѣ твоей и ея мужу¹³ и Вѣрочкѣ,¹⁴ когда пріѣдетъ. Ты, кажется, несешь свое Лирство (Король Лиръ)¹⁵ мужественно. Помогай тебѣ Богъ. Моя Таня рѣшила, что не можетъ не «плясать», и я уже желаю этаго.¹⁶

Л. Т.

Если самъ не напишешь скоро, вели Машѣ моей написать, что ты получилъ это письмо.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Дата дополняется по письму гр. С. Н. Толстого от 16 ноября 1899 г. Публикуется впервые.

¹ Толстой переехал из Ясной поляны в Москву.

² Осложнения в семейной жизни гр. С. Н. Толстого. См. письмо № 233.

³ Болезнь печени, острый припадок которой был 22 ноября. См. письмо № 211.

⁴ Илья Львович Толстой жил в своем имении Гриневка Чернского у. Тульской губ.

⁵ Ст. Лазарево Московско-курской жел. дороги, ближайшая к Пирогову.

⁶ Мария Львовна Оболенская жила в Пирогове, рядом с усадьбой гр. С. Н. Толстого.

⁷ См. письмо № 180.

⁸ Мишель Монтень (Michel Montaigne) (1533—1592) — французский философ, автор «Опытов» («Les Essais»). Ряд мыслей Монтеня включен в «Круг чтения» Толстого.

⁹ Буквальный перевод: надо будет говорить по-французски. Образное выражение: надо будет говорить на своем языке, т. е. быть самим собой.

¹⁰ «Воскресение».

¹¹ См. письмо № 208.

¹² Гр. Мария Михайловна Толстая, жена гр. С. Н. Толстого.

¹³ Дочь гр. С. Н. Толстого, Мария Сергеевна (р. 1872 г.) и ее муж Сергей Васильевич Бибиков (1871—1920).

¹⁴ Вера Сергеевна Толстая.

¹⁵ Толстой сравнивал положение брата с положением короля Лира («Король Лир», В. Шекспира).

¹⁶ Речь идет о замужестве Татьяны Львовны Толстой. Лев Николаевич не сочувствовал решению дочери выйти замуж за М. С. Сухотина и в письме к гр. С. Н. Толстому с горечью вспомнил его слова, обращенные в молодости к гр. H. Н. Толстому. Касаясь того же вопроса, предстоявшего замужества, Толстой писал дочери 14 октября 1897 г.: «[...] Сказав это, хотя и почти без надежды того, чтобы ты поверила этому и так повернула свою жизнь, понемногу деморфинизируясь и потом избегая новых заболеваний, скажу о том, какое мое отношение к тому положению, в котором ты теперь находишься. — Дядя Сережа рассказывал мне — меня не было — что они с братом Николаем и другими мало знакомыми господами были у цыган. Николинька выпил лишнее. А когда он выпивал у цыган, то пускался плясать — очень скверно, подпрыгивая на одной ноге, с подергиваниями и would be [якобы] молодецкими взмахами рук и т. п., которые шли к нему, как к корове седло. Он, всегда серьезный, неловкий, кроткий, некрасивый, слабый мудрец, вдруг ломается и скверно ломается, и все смеются и будто бы одобряют. Это было ужасно видеть. И вот Николинька начал проявлять желание пойти плясать. Сережа и Вас[енька] Перфильев умоляли его не делать этого, но он был неумолим и, сидя на своем месте, делал бестолковые и нескладные жесты. Долго они упрашивали его, но, когда увидали, что он был настолько пьян, что нельзя было упросить его воздержаться, Сережа только сказал убитым, грустным голосом: «пляши», и, вздохнув, опустил голову, чтобы не видать того унижения и безобразия, которое пьяному казалось (и то только пока хмель не прошел) прекрасным, веселым и долженствующим быть всем приятным. Так вот мое отношение к твоему желанию такое же». См. письма 1897 г., т. 70.

Сережа — гр. С. Н. Толстой. Васенька Перфильев — Василий Степанович Перфильев (1826—1890), друг молодости Толстого.

О замужестве Т. Л. Толстой см. письмо № 209.

В ответном письме от 16 ноября 1899 г. гр. С. Н. Толстой писал: «Очень благодарю за твое хорошее письмо. Понимаю, что ты видишь вполне, как у нас плохо, тем более тебе видно это, что и у тебя не совсем хорошо, как пишешь, и благодарю, что стараешься поделиться этим со мной, но, конечно, у тебя не то, что у нас. Ты собирался всё время и собираешься на рождество приехать, как хорошо и как вместе страшно; ты говоришь, что малейшая неосторожность может причинить большие боли. А поездка сюда, конечно, будет неосторожностью. Лучше мне бы приехать, но тоже не знаю, как это сделать. Откупался я, кажется, вполне, и все мне страшно и трудно. Много хотел бы написать, но ты пишешь, что даже тебе нельзя сказать в письме того, чтò хочется, а мне уже и подавно. Переезд за границу большую ты находишь желательным, и я тоже, но страшны страдания. Да, в страданиях возможных здесь мы, конечно, не можем сомневаться, но страшнее страдания и, может быть, страшные и бесконечные там, которые тоже возможны, и о чем мы ничего не знаем. Ночью, когда мышь сидит и скребет в мышеловке, я думаю, почему она в мышеловке, а я в постели, и, вероятно, за это я буду в мышеловке, а она в постели, и за убийство мышей и за всю грешную жизнь справедливо расплачиваться. Конечно, и в людском суде, который ты так ясно изображаешь, принимают во внимание смягчающие обстоятельства, и надо думать, что и там их примут к сведению, т. е. среду, в которой мы росли, примеры Валерьяна Петровича, Владимира Ивановича и всего тогдашнего склада жизни, и трудно было увидать, что это было всё дурно и ужасно. Ты увидал это раньше меня, хотя тоже поздно, я же начал прозревать чуть ли не со вчерашнего дня и за это, я думаю, буду отвечать. Но чтò будет, никто и никогда здесь не узнает. Ты пишешь в твоем предпоследнем письме, писанном Машей, что разум указывает, что надо заменить жестокое сожительство людей любовным и братским и средство для этого — свое личное совершенствование и так далее, согласно учению Христа. Конечно, когда доживешь, как мы, до того времени, когда il faut parler français, то стремишься до этого достижения, но едва ли можно его вполне достигнуть, и я чувствую, что я далек от этого, и лучше откровенно в этом сознаться [...] Понимаю, как трудно тебе кончать твое «Воскресение», тем более потому, что оно срочное, и, если бы этого не было, ты бы его написал, не спеша, иначе, и цензура выкидывает самую суть, и остается лишь второстепенное. Но нельзя и не быть цензуре (но не глупой, как у нас), и то, чтò здорово одним, гибельно другим. Мария Михайловна говорит, что теперь, после «Воскресения», начнут брать жен из заведений [...] О том, что нужна цензура, может, я и не прав, и ты, конечно, пишешь не для тех, которые будут перетолковывать то, чтò ты говоришь; в том смысле, что надо брать жен из таких заведений, и тому подобное, и я вполне понимаю, что тебе нужно высказывать свое вполне, и ты не виноват в том, что поймут тебя очень немногие, но ты пишешь для них [...] Не осуди, если что-нибудь пишу не так. Надеюсь, еще как-нибудь до большого путешествия увидимся».

Валерьян Петрович — гр. В. П. Толстой (1813—1865) — муж сестры Толстого, гр. М. Н. Толстой. Владимир Иванович — В. И. Юшков, муж тетки Толстого, Пелагеи Ильинишны Толстой. Гр. С. Н. Толстой намекал на их развратное поведение.

208. А. Ф. Марксу.

1899 г. Ноября 16. Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю вамъ 6 главъ до 10-й включительно. Прошу поскорѣе прислать исправленными. Послѣдующія главы находятся у васъ, такъ что по нимъ можетъ быть рѣшенъ вопросъ о томъ, пропустятся онѣ или нѣтъ. Возможныя въ нихъ измѣненія могутъ только, какъ я писалъ вамъ, смягчить ихъ въ цензурномъ отношеніи.¹ Слѣдующія 7 главъ пришлю очень скоро.

Если будетъ время, то пришлите и посылаемыя теперь главы для исправленія.

Съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

16 Ноября 1899.

Сейчасъ просмотрѣлъ гранки и долженъ былъ еще сдѣлать поправки, т[акъ] ч[то] онѣ очень неясны, и необходимо еще разъ пересмотрѣть.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. На письме пометки адресата: «Получ. 5—10, подписанные окончательно, а гл. 11—16, которые можно печатать, хотя автор желает корректуры»; «Кавказская повесть. Вл. Вас. Стасов». Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 319.

¹ К третьей части «Воскресения» цензура отнеслась очень строго. 20 ноября 1899 г. А. Ф. Маркс сообщил Толстому: «Я предвидел и писал Вам о тех затруднениях, которые, вероятно, встретятся со стороны цензуры по отношению к третьей части «Воскресения». Но они оказались далеко серьезнее, чем можно было ожидать, и третьей части пришлось пройти через все цензурные инстанции, причем в последних обнаружились такие колебания и сомнения, что у нас были сильные опасения за судьбу конца «Воскресения». Однако, после долгих хлопот с нашей стороны и совещаний в указанных инстанциях, удалось всё-таки провести всю третью часть, притом с сравнительно весьма небольшими пропусками: кроме казни, вычеркнуто текста лишь около восьмидесяти строк. Но дело в том, и именно об этом я хочу довести до Вашего сведения, что теперь в тексте больше не может быть сделано никаких дополнений или изменений, которые вызывали бы вновь надобность в представлении текста на новое рассмотрение и разрешение цензуры [...] Я уверен, глубокоуважаемый Лев Николаевич, что Вы оцените всю серьезность положения и что сообразно с этим сделаете необходимые исправления в остальных главах, с семнадцатой до конца, которые очень Вас прошу прислать в самом скором времени». 19 декабря редактор «Нивы», Ростислав Иванович Сементковский, писал: «Милостивый государь Лев Николаевич, считаю своим долгом разъяснить Вам, почему последние главы романа «Воскресение» появились в таком сокращенном виде, который не мог не оскорбить Вашего авторского чувства. Известная Вам перемена в составе лиц, ведающих дела этого рода, расстроила мои расчеты. Если уже раньше появление тех или других мест романа наталкивалось на почти непреодолимые препятствия, то теперь борьба стала просто невозможна. Еще одна из последних редакций главы XXVIII (отрицание судебного возмездия в связи с евангельским учением), главы XIX (влияние тюрем) и тех глав, в которых выводится старик-сектант, прошла сравнительно благополучно; но окончательная редакция этих глав была решительно отвергнута, и мне лишь с большим трудом удалось сохранить то, чтò появилось в «Ниве». Совесть моя чиста: я сделал всё, чтò мог, но очень меня печалит, что, хотя не по моей вине, Вам нанесен удар в такое время, когда Вы больны и нуждаетесь в успокоении. Простите меня, глубокоуважаемый Лев Николаевич, если я сделал мало для появления Вашего романа в возможно полном виде; но прошу Вас в то же время верить, что я не щадил никаких усилий, чтобы исполнить свой долг. Если Вы признаете, что в этом отношении доверили свое произведение руке, не вполне недостойной и неумелой, то это будет большим утешением для глубоко преданного Вам и интересам литературы покорнейшего Вашего слуги Р. Сементковского».

209. Т. Л. Сухотиной (Толстой).

1899 г. Ноября 16. Москва.

Сейчасъ написалъ тебѣ было два листочка и бросилъ, не послалъ. Чѣмъ старше, тѣмъ чувствительнѣе на несоотвѣтствіе словъ и чувствъ, неточность, неправдивость ихъ. Мамà написала тебѣ о томъ, чтò дѣлается, прибавлю, что Андрюша¹ какъ разъ сдѣлалъ то, въ чемъ ты его предостерегала: обидѣлся и обидѣлъ Ольгу.² Но я не огорчаюсь, а только радуюсь на поразительную перемѣну къ лучшему въ немъ. Сережа³ съ Жюли⁴ въ гостиной переписываютъ, теперь 12 ч. ночи. Она диктуетъ, онъ пишетъ, я имъ принесъ карты для кабалы въ награду. Повторю то, чтò я говорилъ тебѣ, что мнѣ разлука съ тобой ничто въ сравненіи съ вопросомъ о твоемъ счастіи. Только бы я зналъ, что ты съ Мих[аиломъ] Серг[ѣевичемъ]⁵ также разговариваешь, какъ Маша⁶ съ Колей,⁷ Варя⁸ съ своимъ мужемъ, что въ разговорѣ, въ общеніи вашемъ нѣтъ никакихъ подводныхъ камней, мелей, а свободный океанъ, и я буду радоваться и не видя тебя. Сегодня убиралъ твою комнату, разложилъ твои этюды, портреты. Много хорошаго. Манинъ⁹ — прелесть, и Сережа хочетъ его у тебя просить. Важнѣе всего, разумѣется, нравственное здоровье, чтобъ желать только того, что всегда возможно: быть лучше и лучше, но по слабости своей очень желаю тебѣ и тѣлеснаго здоровья. Больно вспоминать тебя такой худой и блѣдной, какой ты была послѣдніе дни. А впрочемъ, можетъ быть, тебѣ такой надо быть и такой будешь по новому хороша. Цѣлую тебя и Мих[аила] Серг[ѣевича] и съ успѣхомъ стараюсь любить его, чего и ему желаю относительно себя.

Печатается по автографу, находящемуся в архиве адресата. Датируется по отметке на подлиннике и по содержанию. Впервые опубликовано в журнале «Современные записки», 1928, XXXVI, стр. 209—210.

Письмо к дочери Татьяне Львовне написано после ее отъезда за границу через день после свадьбы, состоявшейся 14 ноября 1899 г. в Москве. Татьяна Львовна вышла замуж за Михаила Сергеевича Сухотина (1850—1914), тульского помещика, женатого первым браком с 1877 г. на бар. Марии Михайловне Боде (1856—1897). От первой жены он имел нескольких детей. С. А. Толстая писала Т. А. Кузминской 18 ноября 1899 г.: „«Ты не можешь себе представить, до чего мы с Левочкой горюем и тоскуем, проводив Таню. И знаешь, если б я была одна огорченная, мне было бы легче, а горе Левочки удвояет мое собственное. Обвенчали мы ее с Сухотиным 14 утром [...] Когда Таня пошла прощаться с Левочкой, он так плакал, что страшно было на него смотреть [...] Ночевала Таня дома, а Сухотин у своей сестры. На другой день все обедали у нас рано, в три часа, и потом проводили молодых (?) на железную дорогу. Левочка тоже ездил, и много, много было провожающих, Таню все особенно любили. Домой вернулись в опустевший дом, и опять все плакали. На другой день Левочка пришел обедать, посмотрел на прибор и стул рядом с ним (никто не решился его занять) и с такой печалью сказал: «А Таня не придет». А сегодня после обеда опять, как будто с шуточкой, а в сущности очень горько, сказал: «Ну, теперь пойдемте все к Тане». 20 ноября Толстой отметил в Дневнике: «Таня уехала зачем-то с Сухотиным. Жалко и оскорбительно. Я 70 лет всё спускаю и спускаю мое мнение о женщинах, и всё еще и еще надо спускать. Женский вопрос! Как же не женский вопрос? Только не в том, чтобы женщины стали руководить жизнью, а в том, чтобы они перестали губить ее». Об отношении Толстого к замужеству Татьяны Львовны см. письмо № 207, письмо к T. Л. Толстой от 14 октября 1897 г., т. 70 и в книге В. А. Жданова «Любовь в жизни Льва Толстого», 2. М. 1928, стр. 184—186. Цитируемое письмо С. А. Толстой к Т. А. Кузминской опубликовано в той же книге, стр. 185—186.

¹ Андрей Львович Толстой.

² Ольга Константиновна Толстая.

³ Сергей Львович Толстой.

⁴ Юлия Ивановна Игумнова, художница, подруга Т. Л. Сухотиной по Школе живописи и ваяния. Жила несколько лет у Толстых, помогая в разборке корреспонденции и в переписке рукописей. В настоящее время работает в государственном заповеднике «Аскания-Нова». Ряд ее картин и изображений Толстого находится в Государственном толстовском музее.

⁵ Михаил Сергеевич Сухотин.

⁶ Мария Львовна Оболенская.

⁷ Николай Леонидович Оболенский, муж Марии Львовны.

⁸ Племянница Толстого, Варвара Валерьяновна Нагорнова (1850—1921) и ее муж Николай Михайлович Нагорнов (1845—1896). См. письма 1860-х гг., т. 60.

⁹ Мария Константиновна, рожд. Рачинская, первая жена С. Л. Толстого

* 210. Членам земледельческой колонии близ г. Лидза.

1899 г. Ноября 20. Москва.

Dear friends,

It is a great joy for me to know that I have so many friends in England. God help you to persevere in your enterprise. The efforts that are necessary for its success seem to be so insignificant: only patience, humility, goodwill and forgiveness of the faults of others, that we are inclined to overlook them, but the results of such efforts are the greatest that can be attained in this world.

I wish I could be with you, not that I could help you, but that I could work and live with brothers and sisters of the same faith.

Your friend and brother,

Leo Tolstoy.

Дорогие друзья,

Мне очень радостно узнать, что у меня столько друзей в Англии. Помогай вам бог настойчиво продолжать ваше начинание. Усилия, необходимые для его успеха, кажутся столь незначительными — только терпение, смирение, доброжелательство и прощение ошибок друг другу, что мы склонны пренебрегать ими; но результаты этих усилий — величайшие, какие могут быть достигнуты в этом мире.

Мне хотелось бы быть с вами, не потому что я мог бы помочь вам, но для того, чтобы работать и жить с братьями и сестрами той же веры.

Ваш друг и брат

Лев Толстой.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Датируется по той же копии. Копию снял для архива Эрнест Эмс. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Ответ на приветствие небольшой земледельческой колонии единомышленников Толстого близ Лидза (Англия), поставившей себе целью жить по возможности без денег, продуктами собственного производства. Одним из деятельных членов колонии был молодой англичанин Эрнест Эмс (Ernest Ames). Колония вскоре распалась, Эмс стал работать в издательстве Черткова, а впоследствии открыл вегетарианскую лавку. Письмо Лидзских колонистов в архиве не обнаружено.

* 210a. Т. Л. Сухотиной (Толстой).

1899 г. Ноября 24. Москва.

Дорогая Таня,

Боюсь, что извѣстіе, помѣщенное въ «Русскихъ Вѣдомостяхъ» о моей болѣзни,¹ кромѣ того, что напугаетъ тебя, еще вызоветъ непріятное чувство, что замужество твое могло быть причиною моего огорченія и потому болѣзни.² Ты, вѣрно, сама догадываешься, что это все произошло отъ поспѣшнаго разговора мама съ кореспондентомъ. Я же спѣшу съ своей стороны тебя успокоить въ обоихъ случаяхъ.

Здоровье мое, какъ обыкновенно, понемногу поправляется. Нынче четвертый день, и мнѣ гораздо легче. Что же касается до второго, то, вѣроятно, тебѣ не нужно повторять того, чтò я говорилъ тебѣ: мнѣ нужно одно — твое счастіе. А такъ какъ я вижу, что ваша взаимная любовь доставляетъ тебѣ его, то я и прежде не огорчался и теперь еще менѣе.

Цѣлую тебя, милая голубушка Таня, такъ же какъ [и] твоего мужа.

Левъ Толстой.

24 ноября 1899 года. Москва.

P. S. Лев Николаевич просит сказать, что пишет это письмо, не показывая Софье Андреевне.

Печатается по подлиннику, находящемуся в архиве адресата. Написано и датировано рукой Ю. И. Игумновой, подпись собственноручная. Приписка Игумновой. Публикуется впервые.

¹ «Русские ведомости» 1899, № 324 от 23 ноября. О болезни Толстого см. письмо № 211, прим. 1.

² См. письмо № 209.

211. В. А. Лебрену.

1899 г. Ноября 28. Москва.

Неизвѣстный молодой и любезный другъ, получилъ ваше письмо въ то время, какъ лежу больной въ постели,¹ но все-таки хочу хоть нѣсколькими словами отвѣтить вамъ: такъ оно, ваше письмо, искренно, задушевно и мнѣ радостно. Одно только пугаетъ меня — это ваша большая молодость; не то, чтобы я думалъ, что молодость мѣшаетъ вамъ вполнѣ и правильно понять самыя нужныя для жизни истины; напротивъ, по вашему письму я вижу, что вы вполнѣ усвоили себѣ и совпадаете центромъ, и вслѣдствіе этого, и всѣми радіусами съ истиннымъ христіанскимъ міровоззрѣніемъ. Но меня пугаетъ ваша молодость потому, что еще много изъ соблазновъ мірской жизни вами не извѣдано, вы не успѣли увидать тщету ихъ, и они могутъ увлечь васъ и заставить отказаться отъ истины, и еще потому, что подъ вліяніемъ горячности молодости вы можете сдѣлать ложные шаги по истинному направленію и вслѣдствіе этого разочароваться въ самомъ направленіи. Подобные случаи, къ несчастью, часто бывали. Такъ, вы задаете, напримѣръ, мнѣ вопросъ, что вамъ² дѣлать, какъ практически устроить свою жизнь?

Вамъ кажется, что до тѣхъ поръ, пока ваши новые взгляды не осуществились въ видимыхъ проявленіяхъ, вы не исполнили своего дѣла, какъ бы отступили отъ своей обязанности. Не торопитесь накладывать новыя формы на свою жизнь, употребляйте только всѣ силы души на то, чтобы новые взгляды проникли все ваше существо и руководили всѣми малѣйшими поступками вашими, а если это будетъ, то старыя формы жизни неизбѣжно измѣнятся — хотя мы никакъ не можемъ предвидѣть,³ во чтò — и установятся новыя.

Это подобно тому, какъ часто, растапливая костеръ или печь, слишкомъ рано и много накладывая дровъ на плохо разгорѣвшіяся подтопки, тушишь послѣдній огонь, вмѣсто того, чтобы разжечь его.

Въ вашемъ частномъ случаѣ я, разумѣется, ничего практическаго не могу посовѣтовать вамъ; практическая форма вашей жизни пойдетъ по равнодѣйствующей между вашими привычками и требованіями окружающей среды и вашими убѣжденіями. Одно очень совѣтую вамъ: это помнить, чтò болѣе и чтò менѣе главно; самое же главное при вашихъ теперешнихъ взглядахъ это то, чтобы увеличивать любовь вокругъ себя, тѣмъ болѣе, не нарушать ту, которая существуетъ И потому, если при осуществленіи вашихъ плановъ представится вопросъ: оставаться ли противъ своей воли въ условіяхъ, противныхъ вашимъ убѣжденіямъ, или, выйдя⁴ изъ нихъ, нарушить⁵ любовь, то всегда лучше избирать первое.

Въ числѣ книгъ моихъ, которыя вы читали,⁶ вы⁷ не упоминаете о «Христіанскомъ ученіи».⁸ Я бы вамъ прислалъ его, но не имѣю въ настоящую минуту, а думаю, что оно можетъ вамъ быть полезно. Я думаю, что вы можете пріобрѣсти его, равно и другія запрещенныя мои писанія, изъ Англіи отъ Черткова, по слѣд[ующему] адресу: Англія, England, Essex, Maldon, Purleigh. W. Tchertkoff.

Вы угадали, что мнѣ радостно узнать о томъ, что у меня есть друзья на Дальнемъ Востокѣ.

Главное же то, что писанія мои, доставившія мнѣ такъ много счастья, доставляютъ такое же и другимъ, хотя и рѣдкимъ людямъ.

Любящій васъ Левъ Толстой.

Я не разъясняю вамъ тѣ вѣрно указанныя вами противорѣчія въ моихъ сочиненіяхъ:⁹ нѣкоторыя я бы и могъ разъяснить, другія же такъ и остаются противорѣчіями, объясняемыми тѣмъ, что разныя вещи писаны въ разное время и соотвѣтствуютъ разнымъ міровоззрѣніямъ. Главное же, надо помнить, что буква мертвитъ, а духъ живитъ.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Написано рукой С. А. Толстой, подпись собственноручная. В текст внесены Толстым поправки, оговоренные в примечаниях, согласно отметок в копии. Датируется по той же копии. Впервые опубликовано в «Вегетарианском обозрении» 1911, I, стр. 2—4, с факсимиле: «Любящій васъ Левъ Толстой».

Виктор Анатольевич Лебрен (Victor Lebrun) (p. 1882 г.) — молодой француз, сын инженера путей сообщения, после смерти (июнь 1899 г.) оставившего семье наследство в четыре тысячи рублей. В. А. Лебрен в 1900 г. лично познакомился с Толстым, сделался его единомышленником, некоторое время помогал Толстому в качестве его секретаря. Многие годы прожил на Черноморском побережье, занимаясь сельским хозяйством. В настоящее время живет во Франции. Автор книги: «Толстой — воспоминания и думы», изд. «Посредник», М. 1914. В «Воспоминаниях» рассказано о первой его переписке с Толстым.

Ответ на пространное письмо Лебрена от 15 октября 1899 г. из Владивостока: «По какой-то странной случайности мне попался тринадцатый том Ваших сочинений через несколько дней после смерти папы, и я сильно заинтересовался заглавием: «Страх смерти» в последних главах из книги «О жизни». Тут меня поразила простота и верность Ваших взглядов, и с этого я начал усиленное чтение Ваших прелестных сочинений, поражавших меня всегда необыкновенной простотой, искренностью и в особенности неоспоримой верностью [...] В течение трех месяцев летних каникул я прочел все вышеперечисленные Ваши книги, почти все по два, а некоторые и по три раза [...] Много спорил, рассуждал, проговаривая ночи иногда до двух часов утра, и в конце концов настолько переменил взгляды, что сделался вегетарианцем и теперь бросил гимназию, окончив пять классов. Конечно, это не согласовалось с желанием мамы, но бессмысленность гимназии так очевидна, что мама, не имея никаких веских доводов, принуждена была согласиться. Много нападали, да и теперь нападают на меня, а то и на Вас, знакомые мои, да только путного ничего не говорят. Большинство знает Ваши взгляды только по наслышке и, видя, что я поступаю не так, как они, осуждают меня за мои поступки, совершенно не понимая, чем я руководствуюсь. Другие кричат, что я пользы человечеству не принесу, а только себе зла наделаю, будто я когда-нибудь говорил, что берусь принести ему пользу; а когда им отвечаешь, что человеку, как говорил Эпиктет, надо заботиться только о том, чтò в его власти, и что так как в моей власти самому не делать зла, то я только об этом и забочусь, на это они никогда не отвечают, но, снисходительно улыбаясь, рассказывают что-нибудь ничего не отвергающее, в роде колоний каких-то толстовцев, которые сами стали было работать, а потом в доказательство того, что поняли и следуют Вашим взглядам... перессорились и разошлись. Третьи, особенно жалкие, с первых же слов кричат о своих летах, о своей житейской опытности. Одному из последних я сказал, что он действительно вдвое старше меня (мне семнадцать лет), но что если только поэтому считать его взгляды верными, то по той же причине надо считать Ваши еще более верными, так как Вы даже более чем вдвое старше его. Я думал, что он откажется от последних своих слов или хоть оговорится, но, к несчастью, у таких людей всё разрешается гораздо проще: «Толстой старый психопат!» — вскрикивает он с раздражением (он совершенно не знаком с Вашими сочинениями). — Прекрасно, но я молод и разделяю те же убеждения. —«И ты тоже психопатом стал!».— Теперь, когда Вы имеете уже некоторое представление обо мне, перейду к некоторым вопросам, разрешения которых я могу ожидать только от Вас. Я хорошо знаю, что у Вас очень мало свободного времени, и что Вы получаете кучи писем, но не могу же я не сделать всего, чтобы верно разрешить вопрос, от которого зависит вся моя жизнь. Вот этот вопрос. С переменой моих взглядов я приобрел мерило добра и зла и понял, что я могу и должен не делать зла, раз я его вижу, чтò бы из этого для меня ни вышло, т. е. понял и до некоторой степени знаю, чего мне не следует делать. Знаю также, что человеку надо делать то, что ему лично нужно, что, если он хочет есть, ему надо изготовить себе пищу. Это все я, кажется, понял и знаю, но чтò мне лично теперь начинать делать, вступая в самостоятельную жизнь, я совершенно не знаю [...] Моей мечтой было занятие хозяйством в своем именье, но тогда надо было еще сто тысяч рублей, теперь же ничего этого не нужно, и я согласен на самую бедную жизнь, о которой, правда, я, как и о труде, не имею понятия. Но где и как устроить всё это? О земледелии я не имею не малейшего представления. Да если б и имел, то земли нет, и я еще к тому же числюсь французским гражданином [...] Первый и самый главный вопрос: чтò мне теперь начинать делать в тех условиях, в которых я нахожусь? [...] Вы не можете себе представить, как я жажду общения с Вами. Часто во время чтения Ваших книг мною овладевает такое волнение, нарождается столько мыслей, что я, не будучи в состоянии спокойно сидеть, убегаю делиться мыслями с кем-нибудь из знакомых. Но, увы! почти никто не понимает моего горячего отношения к Вашим книгам. Да и понятно: все так заняты заботой о завтрашнем дне или препровождении сегодняшнего [...] Удастся ли мне побывать у Вас или нет, покажет будущее, а пока с радостью спешу сообщить, что и на Дальнем востоке есть люди, глубокое к Вам уважение которых лучше всего доказывает, как они Вас понимают и ценят».

¹ Толстой слег в постель 22 ноября 1899 г. после острого припадка болезни печени; в постели был до 6 декабря. Софья Андреевна писала своей сестре, Т. А. Кузминской, 2 декабря: «Ты спрашиваешь, отчего Левочка заболел, милая Таня? Да много можно найти причин. По моему мнению, оттого, что очень плакал и горевал о Тане. Еще в тот день, как ему захворать, он сжал руки и воскликнул: «Боже мой, и кому мы ее отдали!». У него всё время слышались слезы в горле. Еще оттого, что слишком торопливо и усидчиво работал над «Воскресением»; еще оттого, что выдумал есть всякий день огромное количество гречневой каши. И вот, раз, наевшись через меру, у него сделались адские боли; он начал кричать, корчился, ноги кверху поднимал, потел страшно. Затем началась рвота: сначала пищей, потом желчью, потом кровью. Мы страшно перепугались; конечно, послали за доктором, возились очень. Во вторник, 23 [ноября] сделали консилиум; доктора лечат очень внимательно, но болезнь поддается очень туго, и Левочка слабый лежит уже десятый день. Ему всё-таки гораздо лучше, болей нет, печень уменьшилась, и дело пошло на поправку [...] Уход за Левочкой был особенно труден в этот раз. Лекарства не хочет принимать, — где уговором, где обманом. Вегетарианство тоже бросать не согласен, а чем же поправить упавшие старческие силы?». См. также комментарий к Дневнику от 18 декабря 1899 г., т. 53. О болезни Толстого печатались сообщения в газетах. Общество было встревожено. Толстой стал получать много писем от знакомых и неизвестных корреспондентов с самыми разнообразными рецептами и советами, касавшимися лечения печени. См. письмо № 216.

² Это слово вставлено Толстым.

³ Зачеркнуто: представить

⁴ Исправлено из слова: выйти

⁵ Исправлено из слова: нарушивъ

⁶ Лебрен сообщил, что он из теоретических произведений Толстого читал: «О жизни», «В чем моя вера», «Так что же нам делать?», «Царство божие внутри вас», «Христианство и патриотизм», «Письмо к NN [письмо к М. А. Энгельгардту о «непротивлении»]» и «несколько мелких книжек».

⁷ Зачеркнуто: ничего

⁸ См. т. 31.

⁹ Лебрен указал на некоторые логически необоснованные, с его точки зрения, утверждения, сделанные Толстым в книге «О жизни» и на противоречия между основной идеей «Крейцеровой сонаты» и обращением к женщинам в конце «Так что же нам делать?».

В ответном письме от 27 января 1900 г. Лебрен писал: «Теперь, на пятнадцатый день после получения вашего ответа, я никак не могу сколько-нибудь живо представить себе, чтобы Вы, тот Толстой, захватывающими мыслями которого так давно питается душа моя; тот Толстой, который всегда затрагивал и разъяснял самые животрепещущие для меня вопросы; тот старый, но юный духом, обаятельно задушевный и обожаемый мною Толстой — я до сих пор не могу представить себе, чтобы Вы своим так знакомым мне простым и задушевным тоном написали лично мне на мои собственные вопросы, и написали с таким трогательным и живым участием. И как только я пытаюсь представить себе это, с души моей, на которой, благодаря вашим сочинениям, и так [нет] никакого бремени, всё-таки еще что-то скатывается, и я начинаю сиять тихой светлой радостью умиления, такой радостью, о которой, как это было и со мной, люди с мирскими воззрениями не имеют ни малейшего понятия».

Это письмо осталось без ответа. См. письмо № 324.

212. С. А. Толстой от ноября.

213. А. Ф. Марксу.

1899 г. Декабря 1. Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Письмо это передастъ вамъ мой близкій другъ, «alter ego».¹ Я просилъ его переговорить съ вами объ очень важномъ для меня дѣлѣ. Очень прошу васъ исполнить то, о чемъ онъ будетъ просить васъ. Это очень для меня важно.

Съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

1 Дек. 1899.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 320.

Письмо было передано А. Ф. Марксу через П. А. Буланже, незадолго до того вернувшегося из Англии. Буланже вел с Марксом переговоры по поводу печатания в «Ниве» в 1900 г. незаконченных художественных произведений Толстого: «Отец Сергий», «Хаджи Мурат» и «История матери». Толстой решил отложить публикацию этих произведений на неопределенное время, о чем и уполномочил Буланже договориться с Марксом (см. письма №№ 56 и 215).

К письму приложена визитная карточка Буланже: «P. A. Boulanger. 8 Albion Villas Road. Sydenham. S. E.» (о П. А. Буланже см. письмо № 38). На письме пометка Маркса: «Отец Сергий».

¹ «другое я», т. е. лицо, настолько близкое, что может заменить его.

214. Кн. Г. М. Волконскому.

1899 г. Декабря 4/16. Москва.

Я получилъ ваше письмо съ брошюрами и прочелъ ихъ. Отвѣчаю такъ поздно потому, что ваше письмо ходило въ Ясенки, — а я въ Москвѣ — и не своей рукой, потому что боленъ и слабъ.

Съ удовольствіемъ отвѣчаю вамъ, потому что брошюры ваши написаны очень хорошо и искренно, за исключеніемъ третьей, насчетъ которой я согласенъ съ вашими родными. Эта брошюрка слаба не потому, что слишкомъ рѣзка, но потому, что недостаточно ясно выставляетъ отталкивающія черты¹ одного изъ самыхъ отвратительныхъ, если не комическихъ, представителей императорства — Вильгельма II.²

Но какъ ни хорошо написаны ваши статьи, я по существу не согласенъ съ ними, не то что не согласенъ, но не могу осуждать того, чтò вы осуждаете.

Если два человѣка, напившись пьяны въ трактирѣ, подерутся за картами, я никакъ не рѣшусь осуждать одного изъ нихъ; какъ бы убѣдительны ни были доводы другого, причина безобразныхъ поступковъ того или другого лежитъ никакъ не въ справедливости одного изъ нихъ, а въ томъ, что вмѣсто того, чтобы спокойно трудиться или отдыхать, они нашли нужнымъ пить вино и играть въ карты въ трактирѣ. Точно также, когда мнѣ говорятъ, что въ какой бы то ни было разгорѣвшейся войнѣ исключительно виновата одна сторона, я никогда не могу согласиться съ этимъ. Можно признать, что одна изъ сторонъ поступаетъ болѣе дурно, но разборка о томъ, которая поступаете хуже, никакъ не объяснитъ даже самой ближайшей причины того, почему происходитъ такое страшное, жестокое и безчеловѣчное явленіе, какъ война. Причины эти для всякаго человѣка, который не закрываетъ глазъ, совершенно очевидны, какъ теперь въ Трансвальской войнѣ, такъ и во всѣхъ войнахъ, которыя были въ послѣднее время. Причинъ этихъ три: 1-ая — неравное распредѣление имуществъ, т. е. ограбленіе одними людьми другихъ,³ 2-ая — существованіе военнаго сословія, т. е. людей, воспитанныхъ и предназначенныхъ для убійства, и 3-я — ложное, большею частью сознательно обманное религіозное ученіе, въ которомъ насильственно воспитываются молодыя поколѣнія.⁴ И потому я думаю, что не только безполезно, но и вредно видѣть причину войнъ въ Чемберленахъ,⁵ въ Вильгельмахъ и т. п., скрывая этимъ отъ себя дѣйствительныя причины, которыя гораздо ближе, и въ которыхъ мы сами участвуемъ.

На Чемберленовъ и Вильгельмовъ мы можемъ только сердиться и бранить ихъ; но наше сердце и брань только испортятъ намъ кровь, но не измѣнятъ хода вещей: Чемберлены и Вильгельмы суть слѣпыя орудія силъ, лежащихъ далеко позади ихъ. Они поступаютъ такъ, какъ должны поступать и какъ не могутъ поступать иначе. Вся исторія есть рядъ точно такихъ же поступковъ всѣхъ политическихъ людей — какъ Трансвальская война, и потому сердиться на нихъ и осуждать ихъ совершенно безполезно и даже невозможно, когда видишь истинныя причины ихъ дѣятельности и когда чувствуешь, что ты самъ виновникъ той или другой ихъ дѣятельности, смотря по тому, какъ ты относишься къ тремъ основнымъ причинамъ, о которыхъ я упомянулъ. До тѣхъ поръ, пока мы будемъ пользоваться исключительными богатствами въ то время, какъ массы народа задавлены трудомъ, всегда будутъ войны за рынки, за золотые пріиски и т. п., которые намъ нужны для того, чтобы поддерживать наше исключительное богатство. Тѣмъ болѣе неизбѣжны будутъ войны до тѣхъ поръ, пока мы будемъ участвовать въ военномъ сословіи, допускать его существованіе, не бороться всѣми силами противъ него. Мы сами или служимъ въ военномъ сословіи, или признаемъ его не только необходимымъ, но похвальнымъ, и потомъ, когда возникаетъ война, осуждаемъ въ ней какого нибудь Чемберлена и т. п. Главное же, будетъ война до тѣхъ поръ, пока мы будемъ не только проповѣдывать, но безъ негодованія и возмущенія допускать то извращеніе христіанства, которое называется церковнымъ христіанствомъ, и при которомъ возможно христолюбивое воинство, благословеніе пушекъ и признаніе войны дѣломъ христіански справедливымъ. Мы учимъ этой религіи нашихъ дѣтей, сами исповѣдуемъ ее и потомъ говоримъ — одни, что Чемберленъ, a другіе, что Крюгеръ⁶ виноватъ въ томъ, что люди убиваютъ другъ друга.

Вотъ поэтому то я и не согласенъ съ вами и не могу упрекать слѣпыя орудія невѣжества и зла, а вижу причины въ такихъ явленіяхъ, въ которыхъ я самъ могу содѣйствовать уменьшенію или увеличенію зла. Содействовать братскому уравненію имуществъ, пользоваться въ наименьшей мѣрѣ тѣми преимуществами, которыя выпали на мою долю; не участвовать ни съ какой стороны въ военномъ дѣлѣ, разрушать тотъ гипнозъ, посредствомъ котораго люди, превращаясь въ наемныхъ убійцъ, думаютъ, что они дѣлаютъ благое дѣло, служа въ военной службѣ; и, главное, исповѣдывать разумное христіанское учете, всѣми силами стараясь разрушать тотъ жестокій обманъ ложнаго христіанства, которымъ насильно воспитываются молодыя поколѣнія, — въ этомъ троякомъ дѣлѣ, мнѣ кажется, заключается обязанность всякаго человѣка, желающаго послужить добру и справедливо возмущенного той ужасной войной, которая возмутила и васъ.

Москва. 4/16 декабря 1899 г.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Впервые опубликовано без первого абзаца и указания фамилия адресата, под заглавием: «По поводу Трансвальской войны» в «Листках свободного слова», Purleigh, 1900, 11, стр. 10—13. В феврале 1900 г. выдержки из письма в обратном на русский язык переводе перепечатывались в русских газетах из немецкого журнала «Zukunft» (см. «Новое время» 1900, № 8619 от 25 февраля и «Киевское слово» 1900, № 4360 от 27 февраля). В «Новом сборнике писем Л. Н. Толстого», изд. «Окто», М. 1912, № 112 напечатано также без первого абзаца с небольшим цензурным пропуском, но уничтожено по приговору московской судебной палаты от 22 декабря 1911 г. и сохранилось лишь в ста экземплярах книги.

Кн. Григорий Михайлович Волконский (1864—1912) — внук декабриста С. Г. Волконского, сын Михаила Сергеевича и Елизаветы Григорьевны (1838—1897), рожд. светл. кж. Волконской (автора труда «Род князей Волконских», Спб. 1900). С 1894 г. был женат на гр. Иде Витовне Дампиер. Сотрудник заграничного журнала «Освобождение», автор ряда политических брошюр, выходивших за границей в 1900-х гг. Жил на юге Франции (был болен туберкулезом).

Кн. Волконский прислал Толстому письмо и свои брошюры, посвященные вопросу о Трансваальской войне.

Трансваальская, англо-бурская война началась 11 октября 1899 г. на почве вмешательства Англии во внутренние дела Южно-африканской республики. Первый период войны, до февраля 1900 г., был благоприятен для буров, но позднее буры стали нести большие потери, и 1 сентября 1900 г. Трансваальская республика была превращена в английскую колонию. Библиографию о Трансваальской войне см. в «Энциклопедическом словаре», изд. Брокгауза и Ефрона, 81, стр. 300.

¹ В издании «Окто», выпущены цензурой и заменены точками следующие девять слов: одного из самых отвратительных, если не комических, представителей императорства.

² Об отношении Толстого к германскому императору Вильгельму II см. также в «Царство божие внутри вас», гл. VIII, в статьях «Патриотизм и правительство», гл. IV; «Не убий» и в письме № 343.

³ Граждане Южно-африканской республики делились на два класса. Бургерами первого разряда были все белые, поселившиеся в республике до 1876 г. или участвовавшие в войне с Англией 1880—1881 гг., со своим потомством. Бургерами второго разряда признавались новые поселенцы, уйатлендеры, спустя два года после их поселения. Переход из второго разряда в первый допускался не ранее четырнадцати лет со времени поселения. Формальным поводом к конфликту между Южно-африканской республикой и Англией было неудовлетворение требования Англии об уравнении в правах бургеров первого и второго разряда, или, по крайней мере, об уменьшении срока до пяти лет.

⁴ В Южно-африканской республике государственной религией признавалась реформатская. Католическое вероисповедание преследовалось, остальные религии были терпимы.

⁵ Джозеф Чемберлен (1836—1914) — отец Остина Чемберлена (р. 1863 г.), министра иностранных дел Англии наших дней, политический деятель, с 1895 г. министр колоний, глава империалистов. В министерстве Гладстона (1880—1885) Чемберлен стоял за мир с Трансваалем, но после того, как Трансвааль сделался одним из главных мировых местонахождений золота и алмазов, Чемберлен повел по отношению к Южно-африканской республике агрессивную политику, приведшую к войне 1899 г.

⁶ Поль Крюгер (1825—1904) — бурский политический деятель, с 1883 г. президент Трансваальской республики. Во время Англо-бурской войны ездил в Европу, где тщетно пытался добиться помощи со стороны держав против Англии. В 1902 г. вышли его мемуары. Изложение их см. в статьях Э. Пименовой («Образование» 1903, 1—2) и Татьяны Богданович («Мир божий» 1903, I). О поездке буров в Европу см. письмо №. 273.

В ответ на это письмо кн. Г. М. Волконский прислал Толстому свое стихотворение, начинающееся фразой:

Ответ по существу был Волконским опубликован в журнале «Свободная мысль» 1900, 4, стр. 1. В номере первом этого журнала за 1900 г., стр. 2-3 было напечатано письмо Толстого к Волконскому под заглавием:: «Кто виноват? (По поводу Трансваальской войны.) Из письма Л. Н. Толстого к X». В своем ответе Волконский также не указал, кому письмо Толстого было адресовано: «В прекрасном письме гр. Л. Н. Толстого, помещенном в № 1 Вашей газеты, выставлены те дурные инстинкты и ложные принципы, которыми обусловливаются войны. Но мне кажется, что бороться со злом должно не только воздействием на стороны нашего характера, но и обличая тех, которые укореняют в нас эти заблуждения, открыто заявляя себя защитниками тех трех принципов, о которых говорит граф Толстой, и на которых зиждется современный строй государственной жизни. Например, королева Виктория имела полную возможность не допустить этой войны, и всесильные английские биржевики не подняли бы народ против престарелой королевы. Чемберлен вел дело к войне, попирая, международные обычаи и конвенции. Война эта принесла пользу лишь богатейшим классам Англии. Эта постыдная война терпится правительствами Европы благодаря английскому золоту, рассыпанному в южных ее государствах, и благодаря тому, что царствующие дома находятся в родстве с фамилией Кобургов. Война эта обусловлена тем, что Англия и Германия, порешив на ней, не допустили Трансвааль к Гаагской конференции, на которой прусский полковник разъяснил человечеству евангелие германского императора, — то самое, что проповедуется в Китае. Английскому правительству приходится всё время лгать, только этою ценою удается ему вести за собою английский народ на это позорное дело. Не будь духовенство и пресса в руках правительства, а последнее — в руках биржевиков, то войны этой не было бы. Устроить грабеж под сенью Гаагской конференции, доказывает, сколько нужно лжи в наши дни для обеспечения подобного разбоя; а это, в свою очередь, заставляет думать, что общественная совесть на стороже; еще несколько совместных усилий, и войны станут неосуществимыми, ибо народы поймут, кто и куда их ведет».

Виктория (1819—1901) — с 1837 г. королева Великобритании и Ирландии и императрица Индии; ее царствование знаменовало собой расцвет английского империализма.

Кобурги — герцоги Саксен-Кобург-Готские. Их владение до 1918 г. входило в Германскую империю, с 1918 по 1920 гг. — свободное государство, после вошло в состав Тюрингии. Королева Виктория была замужем за принцем Альбертом Саксен-Кобург-Готским (1819—1861).

Гаагская конференция — конференция мира, состоявшаяся по инициативе России в 1899 г. в Гааге. Ее предложения не получили практического разрешения. См. письмо № 3.

215. А. Ф. Марксу.

1899 г. Декабря 5. Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Я просилъ васъ освободить меня отъ обязательства печатать въ вашемъ журналѣ Исторію Матери, главное, для того, чтобы не быть ничѣмъ связаннымъ, и потому, выражая вамъ свою искреннюю благодарность за ваше согласіе, я никакъ не могу согласиться на печатаніе объявленія о имѣющихъ появиться моихъ повѣстяхъ. Если они напишутся, я съ удовольствіемъ отдамъ ихъ въ вашъ журналъ, но обѣщать ничего не могу.

Посылаю главы 15—21 для печатанія; остальныя надѣюсь выслать очень скоро.

Еще разъ благодарю васъ и остаюсь съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

5 Дек. 1899.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 320.

Вопрос об отсрочке на неопределенное время публикации в «Ниве» незаконченных художественных произведений был по поручению Толстого разрешен П. А. Буланже, который вел личные переговоры с А. Ф. Марксом (см. письмо № 213). Маркс писал Толстому 8 декабря: «Вы не желаете связать себя известным, хотя бы и отдаленным, сроком печатания рукописи «История моей матери» и имеющихся у Вас повестей Кавказских и «Отец Сергий». Вполне подчиняясь этому Вашему желанию, я довольствуюсь Вашим любезным обещанием отдать эти произведения в мой журнал тогда, когда они будут готовы к печати, и приношу Вам мою глубокую благодарность за это обещание».

В «Ниве» Толстой ничего больше не помещал. Упоминавшиеся в письмах незаконченные произведения были напечатаны в «Посмертных художественных произведениях Л. Н. Толстого», изд. Александры Львовны Толстой, М. 1912.

* 216. А. Ф. Кони.

1899 г. Декабря начало. Москва.

Дорогой Анатолій Федоровичъ,

Пишу вамъ не своей рукой, потому что все еще слабъ, но здоровье мое значительно лучше. Благодарю васъ за письмо и присылку цѣлительной настойки отъ неизвѣстной дамы. За настойкой приходили, и ее отдали уже назадъ.¹

Теперь о дѣлѣ и очень важномь и такомъ, въ которомъ впередъ увѣренъ въ вашей помощи. 11 декабря въ Уголовном Департаментѣ Сената слушается дѣло сектанта штундиста Зиновьева, обвиненнаго Рязанскимъ Окружнымъ Судомъ въ совращеніи. Все, чтò я слышалъ съ разныхъ сторонъ объ этомъ человѣкѣ, говорить за то, что этотъ человѣкъ истинно религіозный и высокой нравственности.

Повидимому, есть юридическіе поводы къ отмѣнѣ этого приговора. Пожалуйста, обратите вниманіе на это дѣло и помогите ему.²

Дружески жму вамъ руку.

Левъ Толстой.

Печатается по подлиннику, хранящемуся в ИЛ. Написано рукой переписчика, подпись собственноручная. Датируется по письму Кони от 30 ноября 1899 г. Публикуется впервые.

¹ Острый припадок болезни печени, приковавший Толстого на несколько недель к постели, взволновал общество. Толстой получал от своих корреспондентов различные рецепты против этой болезни. Кони прислал лекарство. Он писал 30 ноября 1899 г.: «Одна здешняя дама, много ими [камнями в печени] страдавшая, умоляет меня препроводить к вам настойку, оказывающую чудеса по части растворения в организме всякого рода камней [...] Если настойка вам не понадобится, будьте добры приказать сберечь ее до моего приезда в Москву [...] для возвращения препровождающей, которая добыла ее с великою радостью в уповании на помощь вам, но вместе и с великим трудом». О болезни Толстого см. письмо № 211.

² Крестьянин д. Кунаково Луховичской вол. Зарайского у. Рязанской губ., Степан Петрович Зиновьев, 53 лет, 13 октября 1899 г. был осужден рязанским окружным судом к лишению всех прав состояния и ссылке на поселение в Закавказье по 1 ч. 196 ст. улож. о наказ, («совращение от православия в какую-либо ересь или раскол, безразлично от их наименования и характера»). По доносу местного священника, Зиновьев был обвинен в совращении семьи местного крестьянина, Прохора Антоновича Аношина (в январе 1898 г. Аношин не принял священника с молебном, объяснив свое поведение влиянием Зиновьева; в его доме не было икон). Уголовно-кассационный департамент 11 декабря 1899 г. приговор отменил, за нарушением ст. ст. 754, 756 и 812 уст. угол. суд. (председательствовал А. Ф. Кони). Второй суд состоялся 16 мая 1900 г., и Зиновьев был вновь осужден. Уголовно-кассационный департамент рассматривал дело 5 мая 1900 г. и жалобу осужденного оставил без последствий. 13 июня 1900 г. Зиновьев подал на высочайшее имя прошение о помиловании. Прошение удовлетворено не было. Зиновьев отвергал обвинение в принадлежности к «штундизму», называя себя баптистом. О Зиновьеве см. краткие заметки в «Свободной мысли» 1900, 2, стр. 21 и в «Московских ведомостях» 1900, № 81 от 22 марта. Помещенные нами сведения извлечены из двух дел, хранящихся в Ленинградском центральном архиве: «Правительствующего сената, уголовно-кассационного департамента дело № 3, по жалобе защитника крестьянина Степана Зиновьева на приговор рязанского окружного суда по обвинению его по 1 ч. 196 ст. улож. о наказ. № 460/3518» и «Дело первого департамента министерства юстиции. Второе уголовное отделение. I Делопроизводство. По прошению Зиновьева. № 1040/7052».

217. А. Ф. Марксу.

1899 г. Декабря 12. Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Федоровичъ,

Посылаю послѣднія главы и очень прошу, исправивъ ихъ,. поскорѣе выслать мнѣ безъ измѣненій и пропусковъ для заграничныхъ изданій, для которыхъ я, поспѣшая, не успѣлъ сделать копіи. Для вашего же изданія вы какъ и въ прежнихъ главахъ сдѣлаете тѣ сокращенія, какія окажутся нужными¹ для цензуры.

Можете печатать и такъ, но если бы вы мнѣ прислали еще для просмотра послѣднія двѣ главы, было бы лучше.

Съ совершеннымъ уваженіемъ готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

12 Дек. 1899.

На конверте: Адольфу Федоровичу Марксу. Петерб[ургъ]. Редакція Нивы.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Письмо было отправлено не по почте: нет ни марки, ни почтовых штемпелей. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 321.

¹ В подлиннике: нужныхъ

В ответном письме от 14 декабря, А. Ф. Маркс писал Толстому: «Препровождая к Вам при сем чистые оттиски последних глав «Воскресения», я сердечно Вас поздравляю с успешным окончанием столь большого труда, требовавшего такой напряженной работы, и от всей души желаю Вам, глубокоуважаемый Лев Николаевич, сил и здоровья на многие годы на благо родной литературы». Его письмо от 21 декабря: «Р. И. Сементковский Вам уже писал о тех обстоятельствах, которые были для нас полной неожиданностью и так неблагоприятно, к глубокому нашему огорчению, отразились на тексте последних глав «Воскресения». В виду такого положения дела, нельзя было и думать о внесении в текст Ваших последних поправок, не говоря уже о чисто технической стороне: ко времени получения Вашей телеграммы 52-й нумер уже находился в печати, и несколько десятков тысяч листов его уже были отпечатаны с одной стороны. И отдельное издание, о скором выходе которого давно было заявлено печатно, к тому времени также было уже в печати, да и по отношению к нему не было никакой надежды, при указанных обстоятельствах, рассчитывать на какое-либо послабление со стороны цензуры. Вот и теперь, отдельное издание уже напечатано, и, несмотря на то, что последние главы в нем вполне тождественны с текстом, помещенным в № 52, я в течение двух — трех дней не могу, однако, добиться разрешения на выпуск его в свет и с часа на час жду резолюции. Насколько обстоятельства сейчас неблагоприятны, Вы можете судить и потому, что не были разрешены последние два рисунка Л. О. Пастернака, оттиски которых посылаю Вам под бандеролью. Таким образом, не было никакой возможности внести Ваши последние поправки ни в № 52, ни в отдельное издание. Но я всё-таки не хотел оставить Ваше желание неисполненным и решился на единственно возможный исход. Я отпечатал отдельное издание в минимальном количестве экземпляров, необходимом для скорейшего удовлетворения первых требований. Как только это первое издание будет разрешено к выпуску, я немедленно же начну хлопотать о разрешении внести Ваши последние поправки во второе издание и прошу Вас верить, что с своей стороны я постараюсь сделать всё, что окажется нужным и возможным, для получения такого разрешения [...] Сию минуту мне сообщили по телефону, что выпуск отдельного издания «Воскресения», наконец, разрешен. В виду небольшого количества отпечатанных полных экземпляров, я завтра же утром представлю в цензуру для второго издания последние главы романа с Вашими поправками. За исключением этих глав, все остальные листы, т. е. первые две части романа и три четверти третьей части и для второго издания уже отпечатаны, так что по получении от цензуры разрешения на поправки останется только допечатать последние главы».

В журнале «Нива» и в отдельном издании А. Ф. Маркса не были помещены два рисунка Л. О. Пастернака: «Политические на полу-этапе» и «В камере у каторжных. Раздача евангелий англичанином». Рисунки воспроизведены в заграничных изданиях. Подлинники находятся в Государственном толстовском музее. В № 52 «Нивы» помещены гл. XV—ХXVIII третьей части романа. В первом и втором отдельных изданиях А. Ф. Маркса они тождественны. О последней главе «Воскресения» см. письмо № 237. О цензурных пропусках см. письмо № 14 и в статье Влад. Бонч-Бруевича «По поводу русского издания «Воскресения» Л. Н. Толстого» — «Минувшие годы» 1908, II, стр. 316—317.

218. П. П. Гнедичу.

1899 г. Декабря 13. Москва. 19 ноября 99.

Милостивый государь,

Пишу Вам по поручению отца, чтобы поблагодарить Вас за присылку Вашей книги, Папà читал ее еще в «Неделе», и он ее очень хвалил.

Отец извиняется, что сам не может написать Вам, так как он не совсем здоров и завален работой.

Примите уверение в совершенном моем уважении и преданности.

Андрей Толстой.

Москва. Хамовники, 21.

(На оборотѣ).¹

Не отсылалъ вамъ этого письма п[отому], ч[то] самъ хотѣлъ поблагодарить васъ нетолько за присылку, но и за самое произведете, которое я все читалъ въ Недѣлѣ² и съ большимъ удовольствіемъ.

У меня есть брать,³ человѣкъ съ чрезвычайно вѣрнымъ и тонкимъ художеств[еннымъ] чутьемъ. Когда я видѣлъ его послѣдній разъ, онъ мнѣ сталь хвалить «Туманы», и мнѣ было очень пріятно перебрать съ нимъ нѣкоторыя особенно понравившіяся намъ прекрасныя сцены.

Вашъ Л. Толстой.

13 Декабря 1899.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Дата: «19 ноября 99» относится к письму A. Л. Толстого и поставлена им собственноручно. Впервые опубликовано в статье Гнедича «Последние орлы» — «Исторический вестник» 1911, 2, стр. 464.

Петр Петрович Гнедич (1855—1925) — писатель, родственник известного переводчика Илиады, Н. И. Гнедича (1784—1833), автор «Истории искусств» (1885), популярной в свое время комедии «На хуторе» (1881) и многих других произведений, публиковавшихся в периодической печати и выходивших отдельными изданиями. В 1887—1891 гг. был редактором иллюстрированного журнала «Север». Его воспоминания изданы под заглавием «Книга жизни», изд. «Прибой», Л. 1929.

Гнедич прислал Толстому свой роман «Туманы», вышедший в начале ноября 1899 г. отдельной книгой (Спб. 1900), при сопроводительном письме от 9 ноября, в котором писал: «Когда я в прошлом феврале был у вас, вы мне сказали, чтоб я прислал по окончании печатания мой роман «Туманы». Исполняя обещанное, не решаюсь просить вас даже высказать насчет этой вещи ваше мнение, — я знаю, как переполнена ваша жизнь, и как мало вы принадлежите самому себе». Книга в Яснополянской библиотеке не сохранилась.

¹ Эта пометка сделана Толстым в конце письма А. Л. Толстого.

² Роман «Туманы» печатался в «Книжках недели» в 1899 г., №№ 1—9.

³ Гр. Сергей Николаевич Толстой.

219. А. И. Дворянскому.

1899 г. Декабря 13. Москва.

Александръ Ивановичъ,

Получивъ ваше письмо, я тотчасъ же рѣшилъ постараться наилучшимъ образомъ отвѣтить на вопросъ первой, самой первой важности, который вы мнѣ ставите, и который, не переставая, занимаетъ меня, но разныя причины до сихъ поръ задерживали, и только теперь я могу исполнить ваше и мое желаніе.

Съ того самаго времени — 20 лѣтъ тому назадъ — какъ я ясно увидалъ, какъ должно и можетъ счастливо жить человѣчество и какъ безсмысленно оно, мучая себя, губитъ поколѣнія зa поколѣніями, я все дальше и дальше отодвигалъ коренную причину этого безумія и этой погибели: сначала представлялось этой причиной ложное экономическое устройство, потомъ государственное насиліе, поддерживающее это устройство; теперь же я пришелъ къ убѣжденію, что основная причина всего — это ложное религіозное ученіе, передаваемое воспитаніемъ.

Мы такъ привыкли къ этой религіозной лжи, которая окружаетъ насъ, что не замѣчаемъ всего того ужаса, глупости и жестокости, которыми переполнено ученіе церкви; мы не замѣчаемъ, но дѣти замѣчаютъ, и души ихъ неисправимо уродуются этимъ ученіемъ. Вѣдь стоитъ только ясно понять то, чтò мы дѣлаемъ, обучая дѣтей, такъ называемому, закону Божію, для того, чтобы ужаснуться на страшное преступленіе, совершаемое такимъ обученіемъ. Чистый, невинный, необманутый еще и еще не обманывающій ребенокъ приходить къ вамъ, къ человѣку пожившему и обладающему или могущему обладать всѣмъ зна ніемъ, доступнымъ въ наше время человѣчеству, и спрашиваетъ о тѣхъ основахъ, которыми долженъ человѣкъ руководиться въ этой жизни. И чтò же мы отвѣчаемъ ему? Часто даже не отвѣчаемъ, а предваряемъ его вопросы такъ, чтобы у него уже былъ готовъ внушенный отвѣтъ, когда возникнетъ его вопросъ. Мы отвѣчаемъ ему на эти вопросы грубой, несвязной, часто просто глупой и, главное, жестокой еврейской легендой, которую мы передаемъ ему или въ подлинникѣ, или, еще хуже, своими словами.¹ Мы разсказываемъ ему, внушая ему, что это святая истина то, чтò, мы знаемъ, не могло быть и чтò не имѣетъ для насъ никакого смысла, что 6000 лѣтъ тому назадъ какое-то странное, дикое существо, которое мы называемъ Богомъ, вздумало сотворить міръ, сотворило его и человѣка, и что человѣкъ согрѣшилъ, злой Богъ наказалъ его и всѣхъ насъ за это, потомъ выкупилъ у самого себя смертью своего сына, и что наше главное дѣло состоитъ въ томъ, чтобы умилостивить этого Бога и избавиться отъ тѣхъ страданій, на которыя онъ обрекъ насъ. Намъ кажется, что это ничего и даже полезно ребенку, и мы съ удовольствіемъ слушаемъ, какъ онъ повторяетъ всѣ эти ужасы, не соображая того страшнаго переворота, незамѣтнаго намъ, потому что онъ духовный, который при этомъ совершается въ душѣ ребенка. Мы думаемъ, что душа ребенка — чистая доска, на которой можно написать все, чтò хочешь. Но это неправда, у ребенка есть смутное представленіе о томъ, что есть то начало всего, та причина его существованія, та сила, во власти которой онъ находится, и онъ имѣетъ то самое высокое, неопредѣленное и невыразимое словами, но сознаваемое всѣмъ существомъ представленіе объ этомъ началѣ, которое свойственно разумнымъ людямъ. И вдругъ вмѣсто этого ему говорятъ, что начало это есть ничто иное, какъ какое-то личное самодурное и страшно злое существо — еврейскій богъ. У ребенка есть смутное и вѣрное представленіе о цѣли этой жизни, которую онъ видитъ въ счастіи, достигаемомъ любовнымъ общеніемъ людей. Вмѣсто этого ему говорятъ, что общая цѣль жизни есть прихоть самодурнаго Бога, а что личная цѣль каждаго человѣка — это избавленіе себя отъ заслуженныхъ кѣмъ-то вѣчныхъ наказаній, мученій, которыя этотъ Богъ наложилъ на всѣхъ. людей. У всякаго ребенка есть и сознаніе того, что обязанности человѣка очень сложны и лежатъ въ области нравственной. Ему говорятъ вмѣсто этого, что обязанности его лежатъ преимущественно въ слѣпой вѣрѣ, въ молитвахъ — произнесеніи извѣстныхъ словъ въ извѣстное время,² въ глотаніи окрошки изъ вина и хлѣба, которая должна представлять кровь и тѣло Бога. Не говоря уже объ иконахъ, чудесахъ, безнравственныхъ разсказахъ библіи, передаваемыхъ какъ образцы поступковъ, также какъ и объ евангельскихъ чудесахъ и обо всемъ безнравственномъ значеніи, которое придано евангельской истоpiи. Вѣдь это все равно, какъ если бы кто-нибудь составилъ изъ цикла русскихъ былинъ съ Добрыней,³ Дюкомъ⁴ и др. съ прибавленіемъ къ нимъ Еруслана Лазаревича⁵ цѣльное ученіе и преподавалъ бы его дѣтямъ какъ разумную исторію. Намъ кажется, что это неважно, а между тѣмъ то преподаваніе, такъ называемаго, закона Божія дѣтямъ, которое совершается среди насъ, есть самое ужасное преступленіе, которое можно только представить себѣ. Истязаніе, убійство, изнасилованіе дѣтей ничто въ сравненіи съ этимъ преступленіемъ.

Правительству, правящимъ властвующимъ классамъ нуженъ этотъ обманъ, съ нимъ неразрывно связана ихъ власть, и потому правящіе классы всегда стоять за то, чтобы этотъ обманъ производился надь дѣтьми и поддерживался бы усиленной гипнотизаціей надь взрослыми; людямъ же, желающимъ не поддержанія ложнаго общественнаго устройства, а, напротивъ, измѣненія его, и, главное, желающимъ блага тѣмъ дѣтямъ, съ которыми они входятъ въ общеніе, нужно всѣми силами стараться избавить дѣтей отъ этого ужаснаго обмана. И потому совершенное равнодушие дѣтей къ религіознымъ вопросамъ и отрицаніе всякихъ религіозныхъ формъ безъ всякой замѣны какимъ-либо положительнымъ религіознымъ ученіемъ все-таки несравненно лучше еврейско-церковнаго обученія, хотя бы въ самыхъ усовершенствованныхъ формахъ. Мнѣ кажется, что для всякаго человѣка, понявшаго все значеніе передачи ложнаго ученія за священную истину, не можетъ быть и вопроса о томъ, чтò ему дѣлать, хотя бы онъ и не имѣлъ никакихъ положительныхъ религіозныхъ убѣжденій, которыя онъ бы могъ передать ребенку. Если я знаю, что обманъ — обманъ, то, ни при какихъ условіяхъ, я не могу говорить ребенку, наивно, довѣрчиво спрашивающему меня, что извѣстный мнѣ обманъ есть священная истина. Было бы лучше, если бы я могъ отвѣтить правдиво на всѣ тѣ вопросы, на которые такъ лживо отвѣчаетъ церковь, но если я и не могу этого, я все-таки не долженъ выдавать завѣдомую ложь за истину, несомнѣнно зная, что отъ того, что я буду держаться истины, ничего кромѣ хорошаго произойти не можетъ. Да, кромѣ того, несправедливо то, чтобы человѣкъ не имѣлъ бы чего сказать ребенку, какъ положительную религіозную истину, которую онъ исповѣдуетъ. Всякій искренній человѣкъ знаетъ то хорошее, во имя чего онъ живетъ. Пускай онъ скажетъ это ребенку, или пусть покажетъ это ему, и онъ сдѣлаетъ добро и навѣрное не повредитъ ребенку.

Я написалъ книжку, называемую Христіанское ученіе,⁶ въ которой я хотѣлъ сказать какъ можно проще и яснѣе то, во чтò я вѣрю. Книга эта вышла недоступною для дѣтей, хотя я имѣлъ въ виду именно дѣтей, когда писалъ ее.

Если же бы мнѣ нужно было сейчасъ передать ребенку сущность религіозного ученія, которое я считаю истиной, я бы сказалъ ему, что мы пришли въ этотъ міръ и живемъ въ немъ не по своей волѣ, а по волѣ того, чтò мы называемъ Богомъ, и что поэтому намъ будетъ хорошо только тогда, когда мы будемъ исполнять эту волю. Воля же состоитъ въ томъ, чтобы мы всѣ были счастливы. Для того же, чтобы мы всѣ были счастливы, есть только одно средство: надо, чтобы каждый поступалъ съ другими такъ, какъ онъ желалъ бы, чтобы поступали съ нимъ. На вопросъ же о томъ, какъ произошелъ міръ, чтò ожидаетъ насъ послѣ смерти, я отвѣчалъ бы на первый признаніемъ своего невѣденія и неправильности такого вопроса (во всемъ буддійскомъ мірѣ не существуетъ этого вопроса); на второй же отвѣчалъ бы предположеніемъ о томъ, что воля призвавшаго насъ въ эту жизнь для нашего блага ведетъ насъ куда-то черезъ смерть, вѣроятно, для той же цѣли.

Очень радъ буду, если выраженныя мною мысли пригодятся вамъ.

Левъ Толстой.

13 Декабря 1899.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Датируется по той же копии. Впервые опубликовано в «Листках свободного слова», Purleigh, 1900, 12, стр. 1—5, без первого абзаца и фамилии адресата, под заглавием «О религиозном воспитании». В «Новом сборнике писем Л. Н. Толстого», изд. «Окто», М. 1912, № 113 напечатано с небольшими цензурными пропусками, но уничтожено по приговору московской судебной палаты от 22 декабря 1911 г. и сохранилось лишь в ста экземплярах книги.

Ответ на письмо студента Александра Ивановича Дворянского, писавшего Толстому 20 октября 1899 г.: «Простите, многоуважаемый Лев Николаевич, что я осмеливаюсь, правда, после многих колебаний, беспокоить Вас, но я поставлен в такое затруднение, выйти из которого своими силами не в состоянии. Только Ваше сочувственное отношение к молодежи дало мне смелость обратиться к Вам за советом и советом крайне серьезным. Дело вот в чем. Я студент Петербургского университета, на время уволенный за последние беспорядки. И вот мне пришлось заняться образованием и воспитанием одного мальчика. Мне очень бы хотелось выяснить Вам физиономию этого симпатичного мальчика; не знаю, сумею ли, но во всяком случае постараюсь. Воспитание этого мальчика не совсем обыкновенное. Несмотря на то, что ему двенадцать лет, его напичкали знаниями, необходимыми для поступления в то или другое учебное заведение. Всё внимание обращено на его общее умственное и нравственное развитие. Следы хорошего влияния есть в нем: он правдив, честен, нравственен, лишен всяких предрассудков. Мальчик он очень способный, сообразительный. Общее его развитие умственное очень обширно по его летам. Затем он близко стоит к природе, любит ее. Вот уже четыре года живет он в деревне с матерью вследствие отчасти его слабого здоровья, а главным образом, его влечения к деревенской жизни. Отец его по семейным обстоятельствам живет в Петербурге, так что мальчик всецело находится под влиянием матери, женщины умной, развитой, оказывающей большое нравственное влияние на сына. Мальчик постоянно находится в обществе сверстников из простого народа, на которых имеет большое влияние, очень хорошее. Летом занимается почти самостоятельно обработкой земли. Имеет свой баштан, на котором работает с любовью и большим усердием. Его собственное желание, соответствующее и желанию матери, итти по сельско-хозяйственной дороге. Так идет его умственное и нравственное развитие вместе с физическим трудом. Но есть один камень преткновения, камень еще неприкосновенный. Много забот причиняет он матери, много о нем она думает, и очень ее он беспокоит. Беспокоит он и меня, и вот относительно его и хотелось бы знать Ваше мнение, хотелось бы получить Ваш совет. Это вопрос религиозный. До сих пор, до двенадцати лет, он не знает никакой религии, не знает учения православной церкви вместе с ее обрядами, не знает молитв, не молится, не бывает в церкви. До сих пор мать не давала ему по этому вопросу никаких знаний, ее тревожит мысль, что она берет на себя такую большую ответственность, и она не знает, как быть. С одной стороны, она не хочет знакомить его со всеми анекдотами ветхой истории и искажениями или неверным пониманием учения Христа — в новой, а хочет, да не знает, как взяться за изучение учения Христа, с другой, — как помирить учение Христа с современной жизнью. И вот, как тут быть, как научить мальчика, чтобы это было не в одной теории, а проводилось в жизни, стало его убеждением. Есть ли выход из этого положения и если есть, то какой? Что Ваш совет, разрешение этого вопроса, не пойдет в разрез с убеждениями матери ребенка, то в этом порука ее полная преданность и доверие к Вам; она даже своего единственного ребенка, которому посвятила свою дальнейшую жизнь, назвала в честь Вашего имени Львом. Если Вы найдете возможным дать хоть какие-нибудь указания, помочь мне, то вот мой адрес: Полтавская губ. Роменского у. гор. Глинск, дер. Сурмачевка. Александру Ивановичу Дворянскому».

Этим обменом письмами переписка Толстого с Дворянским ограничилась. Три года спустя, 29 октября 1903 г., мать этого мальчика, Ольга Алексеевна Анзимирова, сообщила Толстому, что их небольшая усадьба будет продана зa долги. Ее это крайне угнетало, так как сын лишался естественных условий воспитания, и она просила Толстого оказать ей моральную поддержку. Письмо Анзимировой осталось без ответа.

¹ В издании «Окто» следующая фраза выпущена цензурой и заменена точками. Текст ее: Мы рассказываем ему, внушая ему, что это святая истина то, чтò, мы знаем, не могло быть и чтò не имеет для нас никакого смысла, что 6000 лет тому назад какое-то странное, дикое существо, которое мы называем богом, вздумало сотворить мир, сотворило его и человека, и что человек согрешил, злой бог наказал его и всех нас зa это, потом выкупил у самого себя смертью своего сына, и что наше главное дело состоит в том, чтобы умилостивить этого бога и избавиться от тех страданий, на которые он обрек нас.

² В том же издании до конца фразы и следующие две фразы выпущены цензурой и заменены точками. Текст их: в глотании окрошки из вина и хлеба, которая должна представлять кровь и тело бога. Не говоря уже об иконах, чудесах, безнравственных рассказах библии, передаваемых как образцы поступков, так же как и об евангельских чудесах и обо всем безнравственном значении, которое придано евангельской истории. Ведь это всё равно, как если бы кто-нибудь составил из цикла русских былин с Добрыней, Дюком и др. с прибавлением к ним Еруслана Лазаревича цельное учение и преподавал бы его детям как разумную историю.

³ Добрыня Никитич — богатырь русского народного эпоса.

⁴ Дюк Степанович — приезжий богатырь киевского былинного цикла.

⁵ Еруслан Лазаревич — герой старинной русской сказки.

⁶ См. т. 31.

220. Ф. X. Граубергеру.

1899 г. Декабря 14? Москва.

Получилъ ваше письмо передъ моей болѣзнью и потому долго не отвѣчалъ вамъ. Не знаю самъ, какое чувство вызываетъ во мнѣ ваше изгнаніе: сожалѣніе или радость. Думаю, что для человѣка, живущаго христ[iанской] жизнью, измѣненіе внѣшнихъ условій безразлично. Помогай вамъ Богъ при перемѣнѣ условій не измѣнить главному: внутренней работѣ установленія отношенія съ Богомъ такъ, чтобы отношенія съ людьми были только послѣдствіями этой внутренней работы. Мысли Штауба¹ показались мнѣ мало интересными и, главное, послѣдствіями самаго обыкновеннаго заблужденія матерьялизма.

Любящій васъ Левъ Толстой.

На обороте: Посадъ Дубовка. Е. X. Граубергу.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Секретка. Датируется по машинной копии, хранящейся в AЧ, и почтовому штемпелю: «Москва, 16 декабря 1899». Впервые опубликовано в газете «День» 1913, № 302 от 7 ноября.

Федор Христофорович Граубергер (1857—1919) — из немецких колонистов Саратовской губернии. Был сначала народным учителем, потом садоводом. Единомышленник Толстого, страстный пропагандист, подвергавшийся за это преследованиям со стороны властей, В 1915—1916 гг. был привлечен за протест против мировой войны. Знаком с Толстым с 1895 г. См. М. Агеев, «Дубовские толстовцы» — «Жизнь для всех», 1913, 5; Вал. Булгаков, «Опомнитесь, люди-братья», изд. «Задруга», М. 1922 и письма 1898 г., т. 71.

Ответ на сообщение Граубергера о его высылке. Граубергер писал Толстому 9 ноября 1899 г. из посада Дубовки Саратовской губернии: «Три дня собирался написать вам о новом положении, в которое я попал, но положительно не могу удосужиться. Дело в том, что меня постановили враги Христа выслать из пределов Саратовской и Астраханской губерний. Через несколько часов я оставлю семью и друзей на-время, а может быть, навсегда. Поселяюсь пока в Донской области, недалеко от Дубовки (в тридцати верстах). Передайте привет всем моим знакомым и друзьям. Как бог мною распорядится, я не знаю, но одно теперь несомненно вижу, что нужно говорить истину, чтò я по мере моих сил и буду делать».

¹ Граубергер прислал Толстому копию письма к нему Богдана Ивановича Штауба (с. Балаково Самарской губ.). В письме критикуется произведение Толстого «О жизни». «Его точка зрения, — писал Граубергер 9 ноября, — хотя и ошибочна, но очень характерна для современного материализма. Мне было бы очень радостно, если бы Вы написали, чтò Вы думаете об этой критике. Стоило бы написать Вам автору письмо и указать его ошибки. Он ведь самородок и в учебных заведениях не учился, за исключением народной школы». Копия письма Штауба хранится в АТБ вместе с письмами Граубергера.

* 221. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude).

1899 г. Декабря 15. Москва.

Дорогой Алексѣй Францовичъ,

Простите, что такъ долго не отвѣчалъ на ваше интересное письмо. Сначала откладывалъ, будучи занятъ, а потомъ заболѣлъ и теперь еще очень слабъ.

Неудача жизни въ колоніи, о кот[орой] вы пишете, есть только показаніе того, что та форма ЖИЗНИ, кот[орая] была избрана колонистами для осуществленія ихъ духовныхъ требованій, не была adequate.¹ Если есть опредѣленное внутреннее содержаніе, то оно найдетъ себѣ соотвѣтствующую форму и большей частью безсознательно, т. е. тогда, когда не будешь думать о формѣ, и когда форма эта не опредѣляется словами. Передайте, пожалуйста, мою дружбу Кенворти² и попросите его быть снисходительнымъ ко мнѣ за то, что я, помнится, не отвѣтилъ на его послѣднее письмо. Много этому мѣшаетъ трудность для меня выраженія по англійски. Скажите ему, что я всегда съ любовью думаю о немъ и его дѣлѣ.

Насчетъ «Воскр[есенія]» и его перевода, простите меня, если я не исполню вашего желанія. Все это затѣянное мною денежное дѣло, въ кот[оромъ] я теперь раскаиваюсь, до такой степени было мнѣ мучительно тяжело, что теперь, когда оно окончено, я рѣшилъ уже больше ничего не дѣлать для него и вернуться вполнѣ къ моему прежнему отношенію къ моимъ писаніямъ, т. е., предоставивъ всѣмъ дѣлать съ ними, чтò кто хочетъ, самому не вмѣшиваться въ это дѣло.³

Передайте, пожалуйста, мой сердечный привѣтъ вашей женѣ⁴ и мои извиненія за то, что я причинилъ ей такъ много непріятностей моей нерѣшительностью и поправками, — ей, кот[орая] такъ внимательно превосходно переводитъ.

Вашу книгу What is art?⁵ я получилъ и съ большою радостью прочелъ ваше введеніе. Вы превосходно и сильно выразили основную мысль книги. Къ несчастью, нѣтъ болѣе глухихъ людей, какъ тѣ, кот[орые] не хотятъ слышать.⁶

Прощайте пока, дружески жму вамъ и вашей женѣ руку.

Любящій васъ Л. Толстой.

15 Декабря 1899.

Основное положеніе Herron’a⁷ мнѣ очень не нравится. Если мы всѣми силами души будемъ стремиться къ тому, чтобы не отступить отъ идеальнаго руководящаго принципа, мы по слабости своей всетаки невольно сдѣлаемъ уступку. Если же мы впередъ рѣшимъ, что мы должны сдѣлать компромиссъ, мы не только уступимъ гораздо больше, чѣмъ въ первомъ случаѣ, но потеряемъ руководящую нить и рискуемъ совершенно заблудиться.

Печатается по фотокопии с автографа, находящегося у адресата. Отрывок в переводе на английский язык опубликован в книге Моода «The Life of Tolstoy. Later Years», London, 1910, стр. 569. Меньший отрывок опубликован в его же книге «Tolstoy and His Problems», London, 1901 и перепечатан в обратном на русский язык переводе, под датой «2 декабря», в статье В. П. Батуринского «Эйльнер Моод о Л. Н. Толстом» — «Минувшие годы» 1908, IX, стр. 126.

Об Эйльмере Мооде см. письмо № 10.

Ответ на письмо от 11 ноября н. ст. 1899 г., в котором Моод подробно описал свои разочарования относительно колонии единомышленников Толстого в Перлей (Англия). Моод принимал близкое участие в жизни этой колонии. Он писал Толстому (перевод с английского): «Я теперь жажду очутиться вновь среди обыкновенных мужчин и женщин, не оторванных от действительности, и которых я могу понимать. Но я по опыту знаю, что одна перемена географического местонахождения не может принести душевного мира [...] А. К. Черткова просила мою жену взять на себя издание «Воскресения», и Чертков более не возражал против закрепления за моей женой права литературной собственности на ее перевод. Именно это его несогласие заставило меня отказаться от дела десять месяцев тому назад. Боюсь, что теперь время уже потеряно для заключения удовлетворительных договоров в Англии. Всё же мы постараемся сделать всё возможное. Может быть, что-нибудь удастся в Америке [...] но для этого необходимо, чтоб вы предоставляли нам рукопись или исправленные корректуры, по крайней мере, за месяц до напечатания в России. Можете вы это сделать? И, пожалуйста, точно сообщите, когда именно какие главы будут печататься, а также, если можно, пришлите нам письмо, подтверждающее, что перевод моей жены авторизован; это будет очень важно».

¹ соответствующая [внутреннему содержанию]

² Джон Кенворти. См. письмо № 314.

³ Издание «Воскресения» в России и за границей доставило Толстому большие неприятности. См. письма №№ 10 и 82.

⁴ Луиза Яковлевна Моод. См. письмо № 10.

⁵ «Что такое искусство?». — Leo Tolstoy, «What is Art?». Translated from the Original Russian MS, with an Introduction by Aylmer Maude, London, Walter Scott Ltd, [1899]. Введение Моода переиздано в его книге «Tolstoy on Art», Boston, Small, Maynard & Company, 1924, стр. 91—116.

⁶ Французская поговорка: «Il n’est pire sourd que celui qui ne veut pas entendre».

⁷ Джордж Девис Херон (George Davis Herron) (p. 1862 г.) — американский общественный деятель, основатель религиозно-социалистического движения, известного под названием «Социального крестового похода». Читал лекции об «Экономике царства небесного» («The Economics of the Kingdom of Heaven»), рекомендуя преобразование современного экономического строя на основе большей гармонии с идеей христианства о братстве людей. Автор ряда трудов. Моод прислал Толстому его книгу «Between Ceasar and Jesus» (1899). В этой книге Херон развивает теорию необходимости «жертвы совестью ради общества». См. письма 1895 г., т. 68.

* 222. С. П. Чижову.

1899 г. Декабря 15. Москва. Москва.

Софронъ Павловичъ,

Давно получилъ ваше письмо, но не отвѣчалъ на него сначала по недосугу, а потомъ по нездоровью. Благодарю васъ за то, что извѣстили меня о себѣ. Очень сожалѣю о томъ злѣ, которое дѣлаютъ вамъ люди, но радуюсь тому, что, какъ вижу изъ письма, переносите съ терпѣніемъ и любовью. Помогай вамъ Богъ дѣлать Его дѣло.

Напишите мнѣ, какъ и чѣмъ вы кормитесь, и какъ безъ васъ живутъ ваши домашніе. О старообрядцахъ, которые живутъ съ вами въ одномъ мѣстѣ, думаю, что они находятся во тьмѣ, покланяясь людямъ и ихъ изображеніямъ, вмѣсто того, чтобы служить Богу Духу, исполняя Его волю дѣлами смиренія и любви.

То, что они отрицаютъ власти, справедливо, но только не потому, что власти слуги антихриста, а потому, что всѣ начальники, угнетающіе другихъ людей, своихъ братьевъ, слушаютъ людей болѣе, чѣмъ Бога.

Братски привѣтствую васъ и желаю вамъ жить по волѣ Бога.

Левъ Толстой.

15 Дек. 1899.

На конверте: Г. Блашки, Калишской губ. Гмины. С. П. Чижову.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Публикуется впервые.

Софрон Павлович Чижов (р. 11 марта 1862 г.) — «штундист», крестьянин села Кишенец Уманьского у. Киевской губ. Занимался проповедью свободно-христианских идей среди местного населения и солдат. На этой почве вступил в пререкания с полковым священником. За «пропаганду штундизма в войсках» в ноябре 1898 г. был отдан под надзор полиции на два года. 20 июня 1899 г. был арестован, а 27 июня по распоряжению министра внутренних дел выслан в Калишскую губернию. 20 августа прибыл в Калиш и 10 сентября в Блашки Калишской губ., где пробыл около трех с половиною лет. В июне 1903 г. был выслан в Восточную Сибирь под надзор полиции. Некоторые письма Чижова опубликованы в журнале «Свободная мысль» 1900, 9. О Чижове см. также письма 1896 г., т. 69 и книгу Владимира Бонч-Бруевича «Материалы к истории и изучению русского сектантства и раскола», 1. Спб. 1908 («Краткие сведения о жизни штундиста Софрона Чижова, сообщенные им самим»).

Ответ на письмо Чижова от 31 октября 1899 г. Сообщая о высылке, описывая невзгоды своей жизни и физические лишения во время перехода по этапу (он шел в ручных кандалах), Чижов закончил письмо следующими словами: «Из дома писала мне жена, что она больная, и мать тоже, старуха восьмидесятилетняя. А что меня изгнали, да будет воля божия. Будем с любовью ко всем терпеть; быть может, любовь и кротость наша тронет сердце людей, и мир наполнится любовью». В этом же письме Чижов сообщал о сосланных старообрядцах, которые жили с ним в одном городе: «С Астраханской и Саратовской губернии старообрядцев прислали сюда более ста пятидесяти человек обоего пола, под надзор полиции. Они не повинуются, свободно ходят, куда хотят, и за это [их] судят. Они высиживают и опять идут, проповедуют: «Илия, Энох, Иоанн Богослов на земле, а антихрист царствует». Илией зовут Иоанна Кронштадтского [известного протоиерея И. И. Сергиева]. Энохом — священника Благовещенского, Иваном богословом — старичка, который с ними строил монастырь, и его [монастырь] власти запретили, и он, Иван, сидит [в] г. Калише [...] Имеют со всех трех портреты, религиозно, по-православному, молятся перед ними и лобызают. Много мне с ними приходится беседовать [...] Они ничего не работают, питаются милостынею, какую просят у бедных жителей; им запрещают просить. Они прямо в глаза говорят какому угодно начальнику: «Ты служишь антихристу и на лбу печать его носишь. Если бы не имел ты печати, — говорят начальникам, — ты бы не гнал нас и не предавал суду и [не стал бы] запирать в тюрьмы». Я не знаю, чтò эта такое. Желаю обратиться к вам с просьбой, Лев Николаевич, немедленно объясните мне это действие этих людей».

О местонахождении подлинника письма Толстого Чижов сообщил 12 июня 1900 г.: «Письмо ваше, Лев Николаевич, с 15 декабря 1899 г. многих заинтересовало, поснимали копии для памяти. А ваш подлинник в гор. Варшаве, у одного инженера-непротивленца». В 1930 г. автограф поступил в Государственный толстовский музей.

* 223. Альфреду Уеструпу (Alfred Westrup).

1899 г. Декабря 15/27. Москва. Moscow.

Dear Sir,

I received your letter and your Essays on money and thank you very much for them.

I think your theory quite right. I wrote some 15 years ago about money and came nearly to the same conclusions.¹

I heartily wish success to your idea.

Yours truly,

Leo Tolstoy.

15/27 Dec. 1899.

Москва.

Милостивый государь,

Я получил ваше письмо и ваши брошюры и очень благодарю вас за них.

Нахожу вашу теорию совершенно верной. Лет 15 тому назад я писал о деньгах и пришел почти к тем же самым выводам.¹

От всего сердца желаю успеха вашей идее.

Уважающий вас

Лев Толстой.

15/27 Дек. 1899.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Альфред Уеструп (Alfred B. Westrup) — профессор экономических наук, автор книг: «The New Philosophy of Money» [«Новая философия денег»], «The Financial Problem» [«Финансовая проблема»], «Citizen’s Money» [«Деньги граждан»], «Plenty of Money» [«Денег достаточно»].

Посылая Толстому свои труды, Уеструп писал ему 23 октября н. ст. 1899 г. из Бруклина, близ Нью-Йорка (перевод с английского): «Милостивый государь, мое преклонение перед вашей личностью и вашей преданностью делу служения человечеству побуждают меня взять на себя смелость представить на ваш суд то, чтò я называю новой философией денег [...] Я вполне готов защищать мою философию перед всяким, кто пожелал бы обсуждать ее со мной частным образом или публично. Если эта теория о денежном накоплении правильна, то не окажется ли торжество ее величайшим событием в истории? Я буду очень рад войти в переписку с вами по этому предмету, если вы найдете время познакомиться с его философской стороной и заинтересуетесь ею».

В Дневнике 13 октября 1899 г. Толстой отметил: «Получил брошюры Westrup’а из Америки о деньгах, которые поразили меня, уяснив всё неясное в финансовых вопросах и сведя всё, как и должно быть, к насилию правительств».

¹ О деньгах Толстой писал в «Так что же нам делать?». См. т. 25.

* 224. Полю Фонтену (Paul Fontaine).

1899 г. Декабря 15/27. Москва.

Mon cher ami,

J’ai reçu votre lettre. Ce m’est une grande joie de savoir que des hommes qui se trouvent dans des conditions tout-à-fait différentes des miennes, s’unissent en esprit à la vérité qui constitue ma vie. D’après votre lettre je vois que, comme quand deux cercles coïncident par leurs centres, tous les rayons coïncident, toutes les questions de la vie qui se présentent à vous se résolvent de la même manière, comme je les aurai résolus moi[-même], et tous ceux qui sont pénétrés de l’esprit chrétien.

Vous dites que vous êtes indécis sur l’effort que vous devez faire pour faire comprendre à votre frère la vérité qui vous donne la vraie vie. Je crois qu’il ne faut jamais envisager comme but l’influence que nous pouvons avoir sur notre prochain. Le chrétien ne peut avoir qu’un seul but: celui de remplir la volonté de Dieu aussi parfaitement que possible, tâcher d’être, comme il est dit, aussi parfait que notre Père qui est aux cieux. L’influence que nous pouvons avoir sur les autres ne doit être que la suite incessante de cette tendence à la perfection, mais ne doit pas être notre but.

Quoique ce serait un plaisir pour moi de vous voir et de vous connaître personnellement, je ne vous conseille pas de venir. La vie que vous menez et dans laquelle vous remplissez la volonté de Dieu est préférable à un voyage qui est presque toujours une perte de temps et une dépense d’argent qui ne nous apartient pas. Je vous répète que d’être en relation avec vous est une joie pour moi; mais je crains qu’un voyage entrepris dans l’unique but de causer ne soit une faute.

Votre ami Léon Tolstoy.

15/27 Décembre 1899.

Дорогой друг,

Получил ваше письмо. Для меня большая радость, что люди, находящиеся в совершенно иных, чем мои, условиях, соединяются со мной духовно в той истине, которая составляет мою жизнь. По вашему письму я вижу, что как в двух кругах, совпадающих центрами, все радиусы совпадают, так и все вопросы жизни, которые встают перед вами, решаются тем же способом, как разрешил бы их я сам, и все, кто проникнут христианским духом.

Вы говорите, что вы в нерешительности относительно усилия, которое вам надо сделать, чтобы заставить вашего брата понять ту истину, которая дает вам настоящую жизнь. Я думаю, что никогда не надо смотреть как на цель на то влияние, которое мы можем иметь на нашего ближнего. Христианин может иметь только одну цель: исполнять волю Бога насколько возможно совершеннее, стараться быть, как сказано, таким же совершенным, как отец наш небесный. Влияние, которое мы можем оказывать на других, должно быть лишь непрерывным следствием этого стремления к совершенству, но не должно быть нашей целью.

Хотя для меня было бы удовольствием видеть вас и лично познакомиться с вами, я не советую вам приезжать. Жизнь, которую вы ведете и в которой вы исполняете волю бога, предпочтительна путешествию, которое почти всегда является потерей времени и тратой денег, нам не принадлежащих. Повторяю вам, что мне радостно быть в общении с вами, но я боюсь, чтобы путешествие, предпринятое с единственной целью побеседовать, не было бы ошибкой.

Ваш друг Лев Толстой.

15/27 Декабря 1899.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Поль Фонтен (Paul Fontaine) — молодой француз, врач, друг Эдуарда Сине, писавшего Толстому 25 декабря н. ст. 1898 г. (перевод с французского): «Мой друг Фонтен, ваш единомышленник, человек образованный, доктор медицины, из очень богатой семьи и сам владеющий порядочным состоянием. Он не знает, как с ним поступить, и еще не решился написать вам».

Ответ на письмо Фонтена от 16 декабря н. ст. 1899 г. (перевод с французского): «Отец мой [Mon père], я — друг Сине. Случайно узнал из газет, что вы больны, и единственное, чтò я нашел, чтобы порадовать вас, это написать вам, что, как мне кажется, я достаточно хорошо понял истинный смысл жизни. Ум мой несколько медлителен и с трудом приходит к выводам, так что мне понадобилось около года, чтобы охватить круг идей, которые открылись мне в ваших трудах. Но с каждым днем они казались мне всё более близкими к истине и к добру, единственно истинными и добрыми. Я продумал также представлявшиеся мне возражения; в этих возражениях я легко усматриваю сейчас только одно: те, которые выдвигают их, не поняли вашего учения, являющегося учением Христа. Это надо было предвидеть, потому что это учение не противопоставляется никакому другому, потому что оно чуждо им по своему характеру; оно дано не как авторитет, а лишь как призыв понять его. Противостоять ему будут только те, которые не захотят или не смогут понять его. С другой стороны, также очевидно, что тот, кто стремится понять и поймет, придет к тем же заветам, как и Христос. Одно из самых частых возражений это то, что авторитет, хотя бы очень слабый, необходим, ибо отрицание необходимости авторитета отпугивает многих людей как парадокс. Между тем, восприятие авторитета, т. е. обязательства действовать, не понимая, является как раз отрицанием христианского учения. Невозможно совместить две несовместимые вещи, и если бы люди понимали это, то, конечно, ветхий и новый завет не могли бы быть объединены [...] Пишу вам всё это, отец мой, чтобы показать вам, что я внимательно продумал этот вопрос [...] Я еще только начинаю и проделал, так сказать, лишь отрицательные шаги: освободился от своих рент и вскоре освобожусь полностью от своих денег, вот почти и всё. Но лучше чистый лист, чем плòхо задуманный рисунок. Я налаживаю свою жизнь следующим образом: буду лечить в своей деревне, где снял с апреля месяца дом и кусок земли. Жалкое и на практике очень неверное ремесло, ибо авторитет, иначе говоря, «слепое доверие» больного играет часто гораздо более значительную роль, чем рассудок. Но в моем распоряжении нет иного ремесла. В продолжение шестимесячной практики в этом году я чувствовал, что приношу пользу, зарабатывая себе кусок хлеба этим путем. Мой капитал разделен на две равные части, из них половина записана на имя моей жены, с которой я вступаю в гражданский брак по вполне продуманным основаниям. Из моей же части денег, назначение которых почти установлено, и единственным владельцем которых являюсь я сам, около половины отдано взаймы, а остальные пойдут на другие проектируемые ссуды и на покупку инструментов и книг, необходимых для моего ремесла. Всё это просто, но когда я напряженно думаю о том, чтò явилось бы благом для других, то, несмотря на указание Христа «делать для других то, что хочешь для себя», на практике я часто останавливаюсь в нерешительности. Ибо за пределами непосредственных материальных нужд возвращаешься всё к тому же порочному кругу, как было указано выше. Мой бедный брат нуждается прежде всего в том, чтобы понять, а ему нужно сделать для этого усилие, которое я не могу сделать за него. Как побудить его сделать это усилие? Чтобы лучше это понять, я бы очень хотел увидать собственными глазами, как вы, отец мой, направляете свою жизнь. Я попросил бы вашего совета и по другим затрудняющим меня вопросам, как-то: уплата налогов, основное или второстепенное значение вегетарианства, отказ от вина и табака, желание мое приступить впоследствии к изданию народного календаря с рассказами и иллюстрациями, в которые я вложил бы свои кое-какие познания в области искусства, разрешение напечатать в нем некоторые из ваших сказок [...] В январе или феврале я еще, конечно, буду располагать достаточной суммой денег, чтобы совершить это путешествие. Я был бы вам очень признателен, если бы вы меня уведомили, усматриваете ли вы в нем известную пользу для меня. Благослови вас бог, отец мой; через вас я познал тот божественный дар, которым господь награждает сердца, исполненные благих намерений».

В ответном письме от 15 января н. ст. 1900 г. Фонтен еще раз настойчиво просил разрешения приехать к Толстому для личного свидания. См. письмо № 243.

225—226. В. Г. Черткову от 16 и 18 декабря.

* 227. А. Т. Зацепину.

1899 г. Декабря 18. Москва.

19 ноября 99 г.

Милостивый государь!

Отец поручил поблагодарить Васъ за ваше предложение, но пока он оставил это дело. Онъ всё еще не совсем здоров, хотя и работает над Воскресеньем.

Уважающий вас Андрей Толстой.

Москва, Хамовники, 21.

Как видите, мѣсяцъ почти назадъ поручилъ сыну написать вамъ, любезный Ал[ександръ] Тр[офимовичъ], и все хотѣлъ приписать и не посылалъ. Дѣлаю это нынче, чтобы благодарить васъ за вашу готовность помочь мнѣ. Интересовало меня дѣло Баринова, слушавшееся въ Семеновѣ.

Жму вашу руку. Левъ Толстой.

18 Нояб.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Дата: «19 ноября 99» относится к письму А. Л. Толстого и проставлена им. В дате Толстого ошибочно проставлен месяц. Датируется по содержанию. Публикуется впервые.

Александр Трофимович Зацепин — поверенный при Нижегородском окружном суде. До этого, по рекомендации В. Г. Короленко, занимал должность при частной купеческой конторе и за свои симпатии взглядам Толстого терпел по службе большие неприятности. Всегда стремился оставить службу и перейти в земледельческую колонию, чего осуществить ему не удалось. См. письма 1895 г., т. 68.

1 ноября 1899 г. Толстой открытым письмом запросил Зацепина, может ли он выполнить поручение, относящееся к Нижегородской губернии (дело Баринова). Зацепин немедленно сообщил о своем полном согласии, в ответ на что и последовало комментируемое письмо. Текста открытки от 1 ноября в распоряжении редакции не имеется. О деле Баринова см. письмо № 196.

* 228. Л. Л. Толстому.

1899 г. Декабря 19? Москва.

Я получилъ твое письмо, Лева, и, къ сожалѣнію, почувствовалъ, что не могу тебѣ писать просто и искренно, какъ желаю относиться ко всѣмъ людямъ, а особенно къ сыну. Твое непостижимо[е] для меня и очень тяжело[е] недоброе отношеніе ко мнѣ сдѣлало то, что изъ невольнаго чувства самосохраненія стараюсь какъ можно меньше имѣть общенія съ тобой. Будемъ надѣяться, что это пройдетъ, какъ только пройдетъ твое недоброе отношеніе.

Исправлять же это объясненіями не надо. Объясненія никуда не улучшаютъ, а только ухудшаютъ отношенія. Прощай, желаю тебѣ того внутренняго блага, вслѣдствіи котораго устанавливаются, безъ заботы объ этомъ, самыя дружескія отношенія со всѣми людьми. Поцѣлуй отъ меня Дору¹ и мальчика² и передай мой привѣтъ ея родителямъ.³

Здоровье мое лучше, но еще далеко не хорошо. Исполняю совѣтъ Вестерл[унда],⁴ — ѣмъ яица. Пожалуйста, прими это письмо какъ только можешь добрѣе и ничего мнѣ не пиши объ этомъ.⁵

Л. Т.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по почтовому штемпелю: «Москва, 19 декабря 1899». Публикуется впервые.

Отношения Толстого с сыном Львом (р. 1869 г.) отличались от отношений с другими детьми. В юности Лев Львович интересовался мировоззрением отца, стремился многие стороны его осуществлять в своей жизни, намереваясь даже отказаться от военной службы. Но, не найдя в себе сил сделать так, он поступил на службу рядовым. С тех пор он постепенно стал отходить от прежних идеалов и, разочаровавшись в них вполне, начал выступать с резкой полемикой против отца. Личные отношения были напряжены (см. письма 1890 г., т. 64 и в книге В. А. Жданова «Любовь в жизни Льва Толстого», 2. М. 1928, стр. 177—180). В 1899 г. издавались произведения Л. Л. Толстого: «Прелюдия Шопена и другие рассказы», М. 1900 и «Против общины. Три статьи: Мир-Дурак. — Неизбежный путь. — Тормоз русской культуры», М. 1900. Они могли содействовать обострению его отношений с отцом. Письмо Льва Львовича, на которое ссылается Толстой, в архиве не обнаружено.

¹ Дора Федоровна Толстая, рожд. Вестерлунд (р. 1878 г.), жена Л. Л. Толстого.

² Сын Льва Львовича — Лев (1898—1900). О его смерти см. письмо № 436.

³ Родители Доры Федоровны Толстой: Эрнст Вестерлунд (Ernst Westerlund) (1839—1924), известный шведский врач, и его жена Нина Вестерлунд, рожд. Олудерус (1843—1922). Л. Л. Толстой с семьей в то время гостил у них в Швеции. См. письма 1897 г., т. 70.

⁴ См. прим. 3.

⁵ В ответном письме от 5 января н. ст. 1900 г. Л. Л. Толстой писал: «Милый пaпа, хотя ты и просишь не отвечать тебе, я не могу этого сделать. Ты прав, я недобро к тебе относился, и, конечно, это причина нашей отчужденности. Постараюсь совсем и искренно уничтожить в себе дурные чувства к тебе, и ты, конечно, тогда это сам почувствуешь. Думаю, что они уже исчезли теперь, потому что мне дико и больно думать и представить себе, чтобы они жили во мне. Не огорчайся тем, что я пишу это письмо, и не сердись. Объяснения нашей недружбы простые, и, напротив, их полезно знать. Во-первых, я иначе взглянул на некоторые вещи чем ты, и это разъединило нас; во-вторых, не я один, а ты тоже недобро относился ко мне, и мне одинаково трудно было, как и тебе, просто и открыто относиться к тебе. Но теперь конец всему этому. Прости меня, пожалуйста, до конца и будь со мной, как прежде. Я делаю и сделаю всё для того, чтобы быть снова дружным с тобой. То благо в душе, о котором ты пишешь, я знаю его и стремлюсь к нему, и, бог даст, оно будет расти во мне. Я уже стал лучше потому, что полюбил многих людей, которых раньше не любил. Целую тебя и люблю [...] Не думай, что я не люблю тебя и пишу это страшное слово так себе. Я иначе не могу назвать мое чувство к тебе».

229. В. Г. Черткову от 31 декабря.

230. А. Ф. Марксу.

1900 г. Января 1. Москва.

Милостивый Государь

Адольфъ Еедоровичъ,

Я получилъ и ваше письмо и переводъ и очень благодарю васъ за все. Желаю вамъ всего лучшаго въ новый годъ, съ которымъ поздравляю.

Готовый къ услугамъ

Л. Толстой.

1 Янв. 1900.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано Е. П. Населенко по автографу в СПД, стр. 321.

Письмо А. Ф. Маркса Толстому от 21 декабря 1899 г. приведено в комментарии к письму № 217. Об окончании денежного расчета в письме Маркса сказано: ”За третью часть «Воскресения», объемом в 3,645 печатного листа в 35 000 букв, посылаю Вам три тысячи шестьсот сорок пять рублей, из коих 1645 руб. препровождаю Вам по прилагаемому при сем переводу И. В. Юнкера за № 124044 на его отделение в Москве, а две тысячи Вами были получены по возвращаемой при сем Вашей расписке за «Историю матери»“. См. письмо № 56.

* 231. Л. Е. Оболенскому.

1900 г. Января 1. Москва.

Долго не отвѣчалъ вамъ на ваше радостное мнѣ письмо, дорогой Леонидъ Егоровичъ, п[отому] [что] все это послѣднее время нездоровъ и слабъ. Получилъ и вашу карточку¹ и былъ очень тронутъ вашимъ добрымъ отношеніемъ ко мнѣ — и удивленъ. Мнѣ представляется до такой степени полнымъ недостатковъ мое писаніе, что удивляешься, когда, несмотря на это, оно производитъ хорошее впечатлѣніе — удивляюсь и радуюсь. Жму вашу руку.

Левъ Толстой.

1 Янв. 1900.

Поздравляю васъ съ новымъ годомъ и желаю всего хорошаго. Очень благодаренъ моему писанію за то, что оно возвратило вамъ доброе отношеніе ко мнѣ. Это дороже всего.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

О Л. Е. Оболенском см. письмо № 23.

Ответ на письмо Оболенского от 16 декабря 1899 г.: «Дорогой, милый, бесконечно мною любимый Лев Николаевич! Читаю дальше и дальше «Воскресение», и с каждой новой главкой он [роман] всё выше и выше вырастает передо мною, а с ним и тот, кто написал всё это, и кого я всё больше и больше люблю и не могу молчать, не могу не написать об этом! Пусть это лиризм, пусть это признания влюбленной души в другую душу! Отнеситесь к этому лиризму только с полным доверием к его беспредельной искренности, без всякой задней мысли, кроме одной: чтобы вы знали — ведали, какое высокое, чудное состояние души вы можете давать! Да, родной, милый, дорогой, любимый Лев Николаевич! Поверьте мне, что я плачу, как ребенок, сейчас, когда пишу это письмо. А пишу я его под впечатлением только что прочитанного отрывочка (я читаю по «Одесскому листку», который перепечатывает ваш роман, так как «Нивы» не получаю). Это главы от VIII до XIV. Этим обозначением глав я вовсе не хочу сказать, что они лучшие. Нет, я еще не могу дать себе отчета в том, которые лучше. Все хороши и всё хорошо в этом романе. Только одно больше хорошо по одному, а другое больше хорошо по другому. В общем же действие романа (по крайней мере, на меня) таково, что он просветляет, очищает, поднимает над обыденщиной и пошлостью мою душу, мое сердце. Точно в мятель ночью, или в тумане (в море), когда человек закружится в сутолоке, вдруг на него польется свет, и всё станет видно... Ах, Лев Николаевич, всё это так слабо в сравнении с тем, чтò я пережил, перечувствовал, передумал, читая этот роман. Я потому до сих пор тоже ничего не могу решиться говорить о нем в печати, что это свыше моих сил. Но так огромно, так глубоко, светло и в то же время так страшно просто и чудно-просто, что об этом нет возможности писать. Да и зачем? «Он» сам говорит за себя. Я в «Ниве» не могу выносить даже рисунков к этому роману. Они его профанируют, мешают воображению, вносят что-то маленькое, мизерное в образы; это сапоги и сюртук на чудной статуе, ну, хотя бы Аполлона Бельведерского что ли, или платье (хотя бы от Ворта или самого черта), надетое на Сикстинскую Мадонну [...] Я не знаю, как я невольно заговорил об этом, когда хотел писать о другом. Это опять вышло «лирически»: у меня эти рисунки также «наболели» и накопились мучительно в душе, как самый роман накопился восторженно, любовно, до сладких слез умиления, — этого величайшего блаженства, какое дано людям, — когда видишь бога и видишь не отвлеченно, не в виде формулы сухой, философски-математической, а в живой жизни, в живой плоти и крови бедных смертных, жалких и всё же (где-то внутри) хороших людей — «человечиков». Да, с этической или, пожалуй, с философской стороны этот роман тем и велик, что в нем без формул есть живой, почти осязаемый бог, такой бог, что каждый может вложить персты в его раны, видеть его воочию воскресшим. И этот смысл слова «Воскресение» я чувствую в каждой строчке, хотя не знаю, все ли чувствуют, и приходит ли вам это на мысль. А у меня всё время это чувствуется. Но я никогда бы не кончил. Мне хотелось бы говорить почти о каждой сцене и рассказывать, как она отразилась в моей душе этим «воскресением» бога... Но для этого, быть может, бог еще даст мне время и силы, когда я разберусь больше в моих бесконечных, огромных, чудных впечатлениях от бога, нарисованного, написанного, изваянного (нет, не то, а) воплощенного вами в этом романе. Еще два слова. Простите! Знаю, что отнимаю ваше дорогое время, но уж лучше всё сказать сразу... Одно время (было такое время) я начинал разлюблять вас, мое сердце отшатнулось от вас. И это оттого, что вы показались мне in concreto ниже того образа, который у меня когда-то сложился о вас. Так дети, узнав, что сказки, которым они верили, не существуют реально, мучатся этим и сперва начинают бранить действительность. Каждый из людей (вероятно, каждый?) создает себе сказку из любимых людей, философов, поэтов и потом на них же сердится, что они люди, а не сказка. Нечто в роде этого было со мной относительно вас. О деталях говорить не стоит, т. е. о деталях этого полудетского разочарования в сказке под заглавием «Лев Толстой». Но теперь в новом вашем «Откровении» я опять нашел не только мою прежнюю сказку о вас, но сказку гораздо больше чудную, глубокую, милую, святую... я не могу подыскать слова... я знаю, я чувствую, что тот, кто писал «Воскресение», это тот, кто был в моей душевной сказке о нем: иначе он не мог бы написать этого. Но только этот новый несравненно, бесконечно лучше того прежнего во всех отношениях [...] Дай бог, о, дай бог, чтобы вы были здоровы, да, здоровы, бодры, свежи... Я не говорю: «чтобы вы написали еще». Если и ничего больше не будете писать, то одного «Воскресения» довольно для людей. Трудно сказать больше, чем в нем сказано».

Леонид Осипович Пастернак (р. 1862 г.) — академик живописи, познакомился с Толстым в 1893 г. Автор картин «Толстой в семье» (Русский музей в Ленинграде и Толстовский музей в Москве), «Толстой и Ге» (Толстовский музей в Москве) и других изображений Толстого, автор иллюстраций к «Войне и миру», «Чем люди живы» и к «Воскресению». Толстой высоко ценил эти иллюстрации. Отзывы Толстого см. в письме к нему от 22 ноября 1904 г., т. 75 и в письме к В. Г. Черткову от 9 октября 1898 г., т. 88. В неопубликованных воспоминаниях Пастернака есть подробности об его работе над иллюстрациями к «Воскресению».

¹ При проезде больным по Московско-курской жел. дороге Оболенский на ст. Ясенки (в нескольких верстах от Ясной поляны) поручил одному крестьянину передать Толстому свою карточку. Поручение, как видно из письма, было выполнено.

* 232. Сектантам с. Павловки.

1900 г. Января 7. Москва 1900.

7 Января.

Любезные братья,

Слышу, что вы не оставляете своего желанія переселиться въ Канаду. Я не имѣю права судить о томъ, насколько тяжела и непереносна ваша жизнь, но мнѣ думается, что ваше переселеніе въ Канаду съ мірской точки зрѣнія неблагоразумно, а съ христіанской точки зрѣнія неправильно. Неблагоразумно это потому, что у васъ слишкомъ мало средствъ для переѣзда и пріобрѣтенія всего нужнаго обзаведенія для хозяйства, и что вамъ не миновать бѣдствовать съ своими женами и дѣтьми, которыя не могутъ имѣть утѣшенія въ томъ, что они несутъ свои бѣдствія ради исповѣданія истины. Неблагоразумно еще и потому, что, оставаясь на мѣстахъ, вы будете переносить тѣ бѣдствія и гоненія, которыя постигнутъ васъ, какъ испытанія, посланныя отъ Бога, если же вы переселитесь, и вамъ будетъ трудно и скорбно, то вы будете винить самихъ себя, а это гораздо тяжелѣе. Неправильно же, по моему мнѣнію, ваше переселеніе въ Канаду было бы потому, что сила христіанства въ терпѣніи, и нѣтъ такихъ гоненій, которыхъ нельзя бы было перенести. Перенесеніе же гоненій болѣе всего содѣйствуетъ дѣлу Божію, распространенію Его закона и вмѣстѣ съ тѣмъ болѣе всего другаго укрѣпляетъ людей въ вѣрѣ.

Переѣхавшіе въ Канаду Духоборы едва ли не больше (въ особенности тѣ, которые выѣхали на островъ Кипръ)¹ перенесли бѣдствій за границей, чѣмъ въ Россіи. Многіе изъ нихъ умерли. А между тѣмъ примѣръ ихъ жизни былъ потерянъ для русскихъ людей, a чужіе люди въ Канадѣ не понимаютъ ихъ. Кромѣ того, нѣкоторые изъ нихъ теперь, на свободѣ, стали жить не лучше, а много хуже, предаваясь всякимъ слабостямъ, чѣмъ они жили в Россіи.² Претерпѣвый до конца спасенъ будетъ.³ И потому мой совѣтъ вамъ, любезные братья изъ Павловокъ и другихъ селеній, тотъ, чтобы стараться усиливать въ себѣ вѣру въ истину, вести жизнь, согласную съ этой истиной, и съ твердостью и смиреніемъ, ничего не предпринимая и не покидая своей родины, нести тѣ гоненія, которыя васъ постигаютъ, и безъ которыхъ не могутъ [...]⁴ среди мірской жизни [...]⁵

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Письмо адресовано сектантам с. Павловки Сумского у. Харьковской губ., последователям кн. Д. А. Хилкова, в начале 1899 г. подавшим прошение о выезде из России. Они предполагали в количестве двухсот шестнадцати человек эмигрировать в Канаду к духоборам и просили Толстого о содействии (см. письма №№ 34 и 40). Кн. Д. А. Хилков, принимавший самое близкое участие в судьбе павловцев, вначале сочувствовал этой идее, так как жизнь их на родине из-за преследования местными властями была крайне тяжелой, но потом, учтя все трудности переселения, стал предостерегать крестьян и советовал отложить отъезд, по крайней мере, до весны 1900 года. Он писал Толстому: «Теперь, осенью, ехать уже поздно и не для чего. Ибо прибыть могут в Канаду только в октябре — конце, чтò совсем не имеет смысла. Значит, если ехать, то только весной [...] Они поедут на общем иммигрантском основании, что значит, что проезд до места, т. е. до земли, им обойдется сто рублей с взрослого, пятьдесят с детей между пятью и двенадцатью годами; ниже пяти лет поедут даром. Кроме этих денег у них должно быть достаточно денег на содержание себя один год, по тридцать шесть рублей на каждую душу [...] О земле для павловцев просить никого не надо. По законам Канады, каждый достигший восемнадцатилетнего возраста по уплате двадцати рублей может занять дым (homestead) в пятьдесят три русских десятины или сто шестьдесят акров. Поселенец сам выбирает землю, и если она не занята, то и занимает. Где именно павловцам занять землю, опять-таки зависит от средств, которыми они располагают. Это потому, что лучшая земля около железных дорог уже занята, вдали от железных дорог, верстах в семидесяти — ста есть прекрасная. Всё дело в том, имеют ли они достаточно средств, чтобы обзавестись достаточными перевозочными [средствами] для подвоза себе провианта и переправы себя и своего багажа. Итак, главное дело в средствах, и, когда они мне скажут, сколько их душ (взрослых мущин, женщин и детей) и сколько рублей, я им скажу, в какой части Канады и в какой губернии и уезде они могут поселиться. Еще мне надо знать, свалят ли они деньги в кучу, или каждое семейство будет себя кормить и хозяйничать отдельно. Это громадная разница. Если будете писать павловцам, то, пожалуйста, внушите им, что переселение — дело очень трудное. Чтобы не забывали, что они языка не знают, а потому работа их будет оплачиваться вдвое дешевле, чем работа местных рабочих, что, едучи на общем положении, взять много багажа не придется». — «Мне кажется, что при их средствах нельзя им ехать в Канаду. Для переселения в Канаду требуется известный минимум средств, без которых туда ехать нельзя. Мне кажется, что у Павловцев нет этого минимума» (письма от 12 ноября и 28 июля н. ст. 1899 г.).

Павловские крестьяне из России не уехали. Мужчинам призывного возраста и состоявшим в запасе (т. е. до сорока лет) выезд был воспрещен, и таким образом переселение не состоялось. Переехало в Канаду лишь несколько семейств.

¹ См. письмо № 246.

² См. письма №№ 246 и 257.

³ «Евангелие» Матфея, X, 22.

⁴ В копировальном листе кусочек в 2(?) слова утрачен.

⁵ В копировальном листе окончание письма — несколько слов и подпись — утрачено.

* 233. Гр. С. Н. Толстому.

1900 г. Января середина. Москва.

Не переставая думаю о тебѣ. Такъ хотѣлосъ бы побыть съ тобой. Если будемъ живы — что становится все болѣе и болѣе сомнительно — то лѣтомъ. Болѣю твоимъ горемъ, хотѣлъ сказать, не меньше твоего, но это б[ыла] бы неправда, но очень сильно.¹ Лиза² сказала мнѣ, что ты сказалъ: легче будетъ умереть. Да вотъ я думалъ, что одни физич[ескія] страданія облегчаютъ это путешествіе, но оказывается, что для этого годятся и нравственныя страданія. Еще думалъ: что справедливо то грубое представленіе, что надо спасать душу. Я только понимаю подъ этимъ то, что надо улучшить душу, приготовить ее къ вступительному экзамену туда. И то, чтò ты пережилъ и переживаешь, должно быть, — навѣрное много способствовало этому. А думаютъ, что старикамъ дѣлать нечего: это приготовленіе къ экзамену, кот[орое] невольно отзывается и на другихъ, важнѣе всѣхъ дѣлъ на свѣтѣ. На Машу твою³ радуюсь. Радуюсь и на свою.⁴ Прощай пока. Бѣдную добрую М[арью] М[ихайловну]⁵ цѣлую и также объ ней думаю и за нее страдаю.

Л. Т.

Печатается но автографу, хранящемуся в ГТМ. Основание датировки: 1) Елизавета Валерьяновна Оболенская приехала в Москву из Пирогова 16 января 1900 г.; 2) мысль по поводу «представления, что надо спасать душу», выписана в Дневник 16 января 1900 г. (под № 5) из Записной книжки, в которую она намеком занесена была между 8 и 16 января (см. запись Дневника от 16 января 1900 г., т. 54). Публикуется впервые.

¹ Гр. С. Н. Толстой тяжело переносил сложные отношения в семье, создавшиеся вследствие нового семейного положения его дочерей, Варвары Сергеевны и Веры Сергеевны. См. письмо № 173.

² Елизавета Валерьяновна Оболенская, племянница Толстого.

³ Мария Сергеевна Бибикова, дочь гр. С. Н. Толстого.

⁴ Мария Львовна Оболенская.

⁵ Гр. Мария Михайловна Толстая, жена гр. С. Н. Толстого.

* 233а. Т. Л. Сухотиной (Толстой).

1900 г. Января 20. Москва.

Чтò мнѣ тебѣ, уже не тебѣ одной, а вамъ обоимъ написать? Мамà все написала. Пишу только для автографа и еще, чтобъ сказать, что ваша жизнь была бы очень радостна, какъ я чувствую ее по письмамъ, если бы не послѣднее непріятное событіе и нерѣшенность вопроса о лбѣ, которая мнѣ сжимаетъ сердце всякій разъ, какъ вспомню.¹ Въ нашей жизни хорошо то, что я живу очень дружно съ мамà, чтò главное, и также съ Сережей² — все ближе и ближе и умилительнѣй и умилительнѣй. Когда онъ начинаетъ распрашивать о дѣйствіи моего желудка и съ робостью предлагаетъ мнѣ тереть спину въ банѣ, то это дѣйствуетъ особенно умилительно. Маша,³ какъ всегда, мила мнѣ, дорога и радостна, несмотря на ея болѣзнь. Также милъ мнѣ Коля.⁴ Андрюша⁵ порывами приближается и удаляется, въ особенности своей жестокостью безсознательной или скорѣе непроизвольной къ кроткой, умной и жалкой Олѣ.⁶ Миша⁷ далекъ и не переставая чѣмъ то пьянъ. Надѣюсь, что придетъ время, когда проспится. Но всякое пьянство оставляетъ слѣды. Саша⁸ очень мила, и всегда радостно ее видѣть. Цѣлую тебя и твоего стараго хорошаго Мишу. Прошу простить меня за то, что я не отвѣтилъ ему на его хорошее письмо.⁹

Л. Т.

Печатается по автографу, находящемуся в архиве адресата. Отправлено вместе с письмом С. А. Толстой от 20 января 1900 г. Датируется по этому письму. Публикуется впервые.

¹ О болезни и операции Т. Л. Сухотиной см. письмо № 264.

² Сергей Львович Толстой.

³ Мария Львовна Оболенская.

⁴ Николай Леонидович Оболенский.

⁵ Андрей Львович Толстой.

⁶ Ольга Константиновна Толстая.

⁷ Михаил Львович Толстой.

⁸ Александра Львовна Толстая.

⁹ Письмо М. С. Сухотина в архиве не обнаружено.

234. В. В. Стасову.

1900 г. Января 25? Москва.

Дорогой Владиміръ Васильевич,

Хорошо, что у васъ осталось такое же хорошее, какъ и у меня, впечатлѣніе отъ нашего послѣдняго свиданія. Нехорошо только то, что нога болитъ. Сказалъ бы вамъ, да вы не любите говорить про это, что нѣтъ другаго средства — намъ старикамъ — итти впередъ, т. е. умереть, какъ черезъ болѣзни...

Вашу милую племянницу благодарите за ея письмо и книжку.¹ Лихачеву² скажите, что я всегда, что касается моихъ писаній, въ какомъ бы видѣ онѣ ни были, на все согласенъ.

Ну вотъ, будьте все такой же хорошій и не противьтесь неизбѣжному и хорошему.³ —

Я нахожусь въ періодѣ нерѣшительности въ работѣ и потому недовольства собой.

Дружески жму вамъ руку.

Л. Толстой.

Если въ числѣ книгъ, о к[оторыхъ] я просилъ, попадется: Das Leben Jesu — eine Sage M. Kulisher, то таковую не посылайте — это пустая книженка и есть у меня.⁴

На конверте: Петербургъ, Публичная библіотека. Владиміру Васильевичу Стасову.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по почтовому штемпелю: «Москва, 25 января 1900». Впервые опубликовано В. Д. Комаровой и Б. Л. Модзалевским по автографу в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 239—240.

Ответ на письмо В. В. Стасова от 15 января 1900 г.: «Ну вот, Лев Николаевич, в настоящую минуту уже ровно неделя, как я прощался с вами в дверях на улицу, и вы меня в тот вечер, да и вообще в этот приезд мой, так крепко зацепили, что я, вместо того, чтобы преспокойно спать в вагоне, или, по крайней [мере], проводить обычный ныне у меня противный, скверный, мутняный часочек самогрызения, самобичевания, грызения и страха, я только и делал у себя на койке, под балдахином какого-то армянина в полосатых чулках и в огромных усах, а впрочем, с шельмовскими преумными черными глазами, — да, да, вместо покойного сна или бодрствующего мучения, я только всё время и делал, что вас всё видел. Право, точь в точь Недоросль, который потом рассказывает утром: «Мне всю ночь такая всё дрянь лезла в голову, то ты, батюшка, то ты, матушка». Вот они, такие-то недоросли, и по сей час на свете всё живут. Но в этой «дряни» не было ничего худого — напротив, как красиво, как чудесно, как аппетитно и сладко! Так всю ночь до утра и провел. Нет, нынче как-то особенно чудесно было с вами, видно и взаправду нам больше не видаться! А как бы я хотел когда-нибудь еще раз! [...] Я вам не сейчас же написал потому, что изрядно победствовал со своей ногой — более двух месяцев я всё откладывал, пройдет, дескать, пройдет само собой, ан вот ничуть и не проходит! [...] Вот я и бедствую, вот я и бедствую и спасаюсь как можно! Но сколько я дней потерял, когда ничего не хочется, когда на свет ни на какой бы не глядел, а сам лежишь и бедствуешь, как словно кто-то в бараний рог ИЛИ В МОСКОВСКИЙ хороший калач тебя свернул! Такими-то манерами я тоже и к вам, Лев Николаевич, много времени не писал, будто притаился за печкой и ни гу-гу» (опубликовано полностью в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 237—238).

¹ Варвара Дмитриевна Комарова, рожд. Стасова (псевдоним: Владимир Каренин) (р. 1862 г.) — автор книги «Владимир Стасов», ч. I и II, изд. «Мысль», Л. 1927 и редактор переписки В. В. Стасова с Толстым. В письме от 15 января 1900 г., присланном в письме Стасова, Комарова выразила радость по поводу улучшения здоровья Толстого и напомнила о своей книге о Жорж-Санд («Жорж Санд, ее жизнь и произведения. 1804—1838», Спб. 1899), посланной Толстому через П. А. Сергеенко. Она обратила внимание на несколько страниц о Ламене, которые должны были бы быть интересны Толстому. Комарова писала: «Я совсем не за одно то так люблю вас, что вы тот самый великий Лев Толстой, а за что-то другое и лучшее. Поэтому я и на книге своей позволила себе написать такие простые и непочтительные слова». Надпись на книге: «Дорогому Льву Николаевичу Толстому от искренно и глубоко его любящей В. Комаровой». Яснополянский экземпляр разрезан до 242 стр. Вложены закладки между страницами 2—3, 14—15, 42—43, 116—117, 122—123.

² Владимир Иванович Лихачев (1837—1906) — судебный и общественный деятель, гласный петербургской городской думы в течение тридцати лет, председатель ее, сотрудник «Вестника Европы», близкий знакомый Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина (1826—1889). Лихачев через Стасова просил разрешение опубликовать письмо Толстого к Салтыкову в подготовлявшемся к печати сборнике материалов о нем. Намеченное издание не осуществилось, и письмо Толстого опубликовано не было.

³ Толстой имел в виду отношение человека к смерти.

⁴ В Яснополянской библиотеке этой книги не имеется.

235. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude).

1900 г. Января 27. Москва.

27 Янв. ст. ст. 1900.

Дорогой Алексѣй Францовичъ,

Я, разумѣется, не могъ сказать и не сказалъ того, чтò мнѣ приписываютъ. Произошло это отъ того, что пришедшему ко мнѣ подъ видомъ автора, принесшаго свою книгу, кореспонденту газеты, я сказалъ на его вопросъ о моемъ отношеніи къ войнѣ, что я ужаснулся на себя, поймавъ себя во время болѣзни на томъ, что желалъ найти въ газетѣ извѣстія о побѣдѣ Буровъ, и былъ радъ случаю выразить въ письмѣ В[олконскому]¹ мое истинное отношеніе къ этому дѣлу, которое состоитъ въ томъ, что я не могу сочувствовать никакимъ военнымъ подвигамъ, хотя бы это были Давидъ противъ десятка Голіафовъ, а сочувствую только тѣмъ людямъ, которые уничтожаютъ причины: престижъ золота, богатства, престижъ военной славы и главную причину всего зла, престижъ патріотизма и ложной религіи, оправдывающей братоубійство.

Я думаю, что не стоитъ того печатать въ газетахъ опроверженіе ложно приписываемаго мнѣ мнѣнія. На всякое чиханье не наздраствуешься. Я, н[а]п[римѣръ], получаю въ послѣднее время письма изъ Америки, въ кот[орыхъ] одни упрекаютъ, а другіе одобряютъ меня за то, что я отрекся отъ всѣхъ своихъ убѣжденій. Стоитъ ли опровергать, когда завтра могутъ быть выдуманы 20 новыхъ извѣстій, кот[орыя] будутъ содействовать наполненію столбцовъ газеты и кармановъ издателей. Впрочемъ, дѣлайте, какъ найдете нужнымъ.

Здоровье мое все нехорошо, но т[акъ] к[акъ] для того, чтобы умереть, есть только одно средство — быть больнымъ, также какъ и для того, чтобы перенестись съ мѣста на мѣсто одно средство: сѣсть въ экипажъ или вагонъ, то я ничего не имѣю противъ болѣзни, тѣмъ болѣе, что она не мучительна и даетъ мнѣ возможность и думать и даже работать. Занятъ я теперь преимущественно статьей о рабочемъ вопросѣ.² Я уже писалъ объ этомъ, но мнѣ кажется, что имѣю сказать нѣчто новое и, надѣюсь, просто и ясно.

Пришлите мнѣ, пожалуйста, книжку: The effects of the factory system, Allen Clarke, London,³ и, если можно, поскорѣе, и еще новѣйшія книги или статьи объ этомъ предметѣ, т. е. о положеніи рабочихъ теперь. Очень обяжете меня. Я же вышлю вамъ, чтò будетъ стоить. Привѣтъ вашей женѣ.⁴ Дружески жму вамъ руку.

Л. Толстой.

Что дѣлаетъ милый Кенворти?⁵ Передайте ему мою любовь.

Печатается по фотокопии с автографа, находящегося у адресата. Отрывок опубликован в переводе на английский язык в книге Моода «Tolstoy and His Problems», London, 1901; перепечатано в обратном на русский язык переводе в статье В. П. Батуринского «Эйльнер Моод о Л. Н. Толстом» — «Минувшие годы» 1908, IX, стр. 126—127. Опубликовано полностью в «Письмах Л. Н. Толстого», собранных и редактированных П. А. Сергеенко, изд. «Книга», М. 1910, № 205.

Ответ на письмо Эйльмера Моода от 3 февраля н. ст. 1900 г. по поводу проникших в печать ложных сведений об отношении Толстого к Трансвальской войне. Моод прислал газетную вырезку, в которой было напечатано: «Count Tolstoy is reported to have said that whenever he takes the morning’s paper he hopes to read that the Boers have given the Englishmen a good thrashing» [«Нам сообщают, что граф Толстой сказал, что каждый раз, как он берет утренние газеты, он надеется прочесть, что буры задали англичанам хорошую трепку»]. Толстому Моод писал (по-русски): «При сем посылаю вам вырезку из газеты. Этот параграф перепечатывается из газеты в газету. Конечно, вы не могли серьезно желать, чтобы люди были убиты, и, вероятно, никогда ничего такого и не сказали. Я был бы очень рад иметь возможность опровергнуть этот газетный слух. Пожалуйста, если возможно, пишите одно слово сказать, что это неправда. Большинство газет старается раздувать национальные страсти всякими способами».

¹ Письмо к кн. Г. М. Волконскому от 4 декабря 1899 г. См. № 214.

² «Рабство нашего времени».

³ Allen Clarke, «The Effects of the Factory System», London, Grant Richards, 1899. Из других, присланных Моодом книг в Яснополянской библиотеке имеется книга George Haw, «No Room to Live. The Plaint of Overcrowded London». With Introduction by Sir Walter Besant. London, Wells Gardner, Darton and C°, 1900. Книга Кларка в переводе А. Н. Коншина, с предисловием академика И. И. Янжула, издана «Посредником»: Аллан Кларк, «Фабричная жизнь в Англии», М. 1904. По происхождению, Кларк простой рабочий из г. Болтон (Ланкашир, Англия). «По частям он разбирает весь вопрос, как бы составляя обвинительный акт против английской фабричной промышленности, и одинаково во всех частях признает промышленность как бы виновной против интересов рабочего населения» (Янжул, указ. сочин., стр. 6). См. т. 75.

⁴ Луиза Моод. См. о ней прим. к письму № 10.

⁵ Джон Кенворти. См. письмо № 314.

* 236. И. Н. Захарьину.

1900 г. Января 27—30? Москва.

Дорогой Иванъ Николаевичъ,

Посылаю вамъ вашу интересно написанную статью обратно. Ив. Ив. Горбуновъ передастъ вамъ то, чтò я думаю о ней. Извините, что не пишу больше. И нездоровится и некогда.

Жму вамъ руку

Левъ Толстой.

На конверте: Е[го] В[ысокородію] Ивану Николаевичу Захарьину.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Пометка адресата на автографе: «Получ. 31 янв. 1900 г.» и письмо Захарьина от 25 января 1900 г. положены в основу датировки. На конверте его же пометка: „Доставлено мне лично И. И. Горбуновым, ред. изданий «Посредника»“. Публикуется впервые.

Иван Николаевич Захарьин (псевдоним: Якунин) (1839—1906) — мировой посредник (1865—1876), мировой судья (1879), с 1882 г. литератор, сотрудник «Живописного обозрения», «Исторического вестника», «Вестника Европы» и других периодических изданий, автор многих статей и очерков. См. некролог в «Историческом вестнике» 1906, XI, стр. 741—742 и в «Новом времени» 1906, № 10984. В Яснополянской библиотеке имеются следующие его книги: «Встречи и воспоминания. Из литературного и военного мира», изд. Пирожкова, Спб. 1903. На обложке надпись: «Высокоуважаемому Льву Николаевичу Толстому преданный автор. Спб. 19 апреля 903». В «Содержании» на обложке подчеркнуто: «Поездка к Шамилю в Калугу. Эпизоды из времени этого восстания». Разрезана не вполне; «Для народа. Рассказы», изд. Сойкина, Спб. 1897. На обложке надпись: «Благосклонному вниманию Льва Николаевича Толстого, с глубочайшим уважением автор. 28 октября 97». Книга не разрезана; «Жизнь, служба и приключения мирового судьи. Из записок и воспоминаний», Спб. 1900. На титуле: «Льву Николаевичу Толстому в знак глубокого уважения автор. 25 января 1900». В книге сделан ряд отметок; «Смерть Коркуэлло», драматические сцены в 2 действиях, Спб. 1900, приложение к журналу «Исторический вестник»; «Хива — Зимний поход в Хиву Перовского в 1839 году, и Первое посольство в Хиву в 1842 году», Спб. 1898. На титуле надпись: «Льву Николаевичу Толстому с глубочайшим уважением автор. Спб. 22 марта 99». Книга разрезана не вполне.

В письмах от 3 декабря 1899 г., 20 и 25 января 1900 г. Захарьин просил разрешение напечатать воспоминания о посещении им Толстого 26 апреля 1899 года. Рукопись он переслал Толстому 25 января 1900 года. Захарьин писал: «Ради бога, простите мою докучливость, но дело очень важное, по крайней мере, для меня. Гр. Александра Андреевна передала мне Ваше любезное разрешение записать нашу беседу, бывшую 26 апреля минувшего года; но я всё-таки никак не могу решиться напечатать ее, не представив предварительно Вам для прочтения. Может быть, я в чем-нибудь ошибся, или что-нибудь Вам нежелательно видеть напечатанным, и Вы исправите и исключите. Но только позвольте убедительно просить Вас не отказать возвратить мне посылаемую рукопись, предназначенную, впоследствии, для журнала «Исторический вестник», в котором я пишу с 1884 г.» (письмо от 25 января 1900 г.).

Гр. Александра Андреевна Толстая (1857—1904) — друг молодости Толстого. См. т. 60. Захарьин был знаком с гр. А. А. Толстой, работал над разборкой ее архива.

В ответном письме от 9 марта 1900 г. Захарьин писал: «Благодарю Вас, что побеспокоились ответить мне. И. И. Горбунов передал Ваше мнение о моей статье, но я и не рассчитывал печатать ее всю, в настоящее время; я лишь старался записать по возможности всё, чтò мы говорили, хорошо сознавая, что многого напечатать будет нельзя. С этою статьею я очутился в положении того мужика, который переводил через реку козу, волка и капусту: я старался не погрешить перед истиной относительно текста разговора с Вами и в то же время не доставить бы Вам какую-нибудь неприятность; затем не огорчить бы как-нибудь гр. Александру Андреевну (я читал ей мою статью с небольшими сокращениями, и она осталась ею очень довольна); и, в-третьих, не проштрафиться бы против цензуры. Главное, чтò я имел в виду, это принести пользу несчастным духоборам, которым я искренно и глубоко сочувствую, и надеюсь, что когда появится моя статья в журнале, то дальнейшие гонения на них прекратятся. «Исторический вестник», где я думаю поместить эту статью, очень распространен и охотно напечатает Вашу беседу со мною».

Воспоминания Захарьина о встрече с Толстым напечатаны в «Историческом вестнике» 1900, IV, стр. 135—155. Дата: 20 августа 1899 года. Разговор о духоборах выпущен цензурой.

* 237. Ф. А. Яголковскому.

1900 г. Января конец. Москва.

Тѣмъ, кому міровоззрѣніе Нехл[юдова], такъ, какъ оно выражено въ романѣ, неясно и противорѣчиво, можно бы посовѣтовать прочесть мои книги «Въ чемъ моя вѣра?», «О жизни», «Цар[ство] Бож[іе] внутри васъ» и «Христ[iанское] ученіе» — все книги, напечатанныя за границей. Но думаю, что вамъ будетъ точно также неясно (какъ вы учтиво выражаетесь, избѣгая слово: глупо) и послѣ такого чтенія. Позволяю себѣ думать, что неясность происходитъ не отъ неясности изложенія мысли, а отъ нѣкоторыхъ допущенныхъ на вѣру положеній, кот[орыя] не мирятся съ тѣмъ міровоззрѣніемъ. Міровоззрѣніе это всегда представляется неяснымъ людямъ суевѣрнымъ, принявшимъ на вѣру одни — положенія богословскія, другіе — матерьялистическія пониманія міра и всѣхъ связанныхъ съ этимъ научныхъ суевѣрій. И потому для уясненія такимъ людямъ строго научнаго (въ истинном смыслѣ, т. е. критически провѣряющаго каждое полож[еніе]) міровоззрѣнія, нужно не столько строгое и ясное изложеніе его, сколько освобожденіе отъ пред взятыхъ идей. Съ точки зрѣнія объективной, т. е. наблюденія причины появленія грибовъ и человѣка, совершенно одинаково, но существуетъ маленькая разница въ томъ, что человѣкъ себя знаетъ изъ себя и на этомъ основаніи знаетъ все остальное, — грибы же знать¹

Левъ Толстой.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в АЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Датируется по письму Яголковского от 15 января 1900 г. Публикуется впервые.

Флориан Антонович Яголковский (1867—1901) — инженер, служащий управления Томской железной дороги (Томск).

Ответ на письмо Яголковского от 15 января 1900 г.: «Простите, глубокоуважаемый Лев Николаевич, что утруждаю Вас вопросами по своим недоумениям. Я позволяю себе занять Ваше время лишь потому, что, по моему убеждению, в таком же положении находятся тысячи интеллигентов. Все мы жадно читаем каждую Вашу строчку, надеясь найти ответы на вопросы: как жить, почему надо жить именно так, а не иначе? Для меня лично особенно важен ответ на последний вопрос. Я никогда не сомневался, что завет Христа — люби ближнего — прекраснейшая истина, но для того, чтобы жить в обществе, строй которого не соответствует заветам Христа, необходимо знать не только закон, но и всё мировоззрение, из которого этот закон вытекает. Таким мировоззрением Вы наделяете Нехлюдова после того, как история с Катюшей получает частное, не зависящее от него, Нехлюдова, решение. Оно основано на притче о виноградарях и выражено следующими словами Нехлюдова: «В этом всё. Я жил и все мы живем в нелепой уверенности, что мы сами хозяева своей жизни, что она дана нам для нашего наслажденья. А ведь это очевидно нелепо [курсив Яголковского]. Ведь если мы посланы сюда, то по чьей-нибудь воле и для чего-нибудь. А мы решили, что мы, как грибы, родились и живем только для своей радости, и ясно, что нам дурно, как будет дурно работнику, не исполняющему воли хозяина. Воля же хозяина выражена в учении Христа. Только исполняй люди это учение, и на земле установится царствие божие, и люди получат наибольшее благо, которое доступно им». Вся моя просьба к Вам в том, чтобы это мировоззрение, очевидное и ясное для Вас, стало бы для меня хотя бы понятным и не противоречивым. Для Вас ясно, что нелепо предполагать, будто мы хозяева своей жизни, и что она дана нам для наслаждения. Для меня это не вполне ясно. Если ограничить нашу волю нравственными законами, вытекающими из нашего миросозерцания, то мы, действительно, хозяева жизни, а если неудобное слово «наслаждение» заменить словом «благо», употребленным Вами ниже, то получится то, чтò Вы утверждаете дальше словами: «люди получат наибольшее благо», т. е. не страданием должны жить люди, а благом. Где же очевидная нелепость? Далее. Вы указываете на различие нашей жизни и жизни грибов. Грибы никем не посланы, а потому они могут жить для своей радости, мы же, люди, оказываемся посланными кем-то, а отсюда уже следует, что должны для нас существовать воля пославшего и цель, для которой нас послали. Но откуда очевидность, что нас послали, а грибов никто не посылал, и где та разница, которая существенно отличает рождение гриба и рождение человека? Для Вас всё это очевидно, ясно, для меня — непонятно. Это письмо не полемика. Я думаю, что всё то важное, делающее непонятным Ваше мировоззрение, либо не высказано, вследствие очевидной для Вас ясности, либо так сказано, что я не мог усвоить его доказательности. Вот я и прошу Вас, Лев Николаевич, разрешить мои сомнения, ведь я один из тысячи таких же непонимающих».

Приведенная Яголковским цитата из «Воскресения» дана в этой редакции только в журнале «Нива» 1899, 52, стр. 1018. В отдельных изданиях она изменена. Новый текст: «То же самое делаем и мы, — думал Нехлюдов: — живя в нелепой уверенности, что мы сами хозяева своей жизни, что она дана нам для нашего наслажденья. А ведь это, очевидно, нелепо. Ведь если мы посланы сюда, то по чьей-нибудь воле и для чего-нибудь. А мы решили, что живем только для своей радости, и ясно, что нам дурно, как будет дурно работнику, не исполняющему воли хозяина. Воля же хозяина выражена в учении Христа. Только исполняй люди это учение, и на земле установится царствие божие, и люди получат наибольшее благо, которое доступно им».

¹ Последняя строчка письма в копировальном листе не разобрана.

238. В. Г. Черткову от 1 февраля.

* 239. Ф. А. Страхову.

1900 г. Февраля начало. Москва.

Дорогой другъ Федоръ Алексѣевичъ,

Сейчасъ получилъ и прочелъ ваше письмо и захотѣлось поскорѣе написать вамъ. А то отложишь и не успѣешь, а мнѣ очень хочется сказать вамъ, что я очень люблю васъ и жалѣю о томъ, что вы такъ тревожитесь, хотя и понимаю, что такъ должно быть. Жалѣю больше всего милую Любовь Федоровну.¹ По моему мнѣнію, есть 999 вѣроятій противъ 1-го, что изъ вашего дѣла ничего не выйдетъ. Судебн[ая] палата не утвердитъ обв[инительнаго] акта. Если бы утвердила, судъ оправдаетъ. Если бы не оправдалъ, сенатъ касируетъ. Главное же вѣроятіе, что Суд[ебная] пал[ата] не утвердитъ. Такъ б[ыло] съ Алехинымъ Митроф[аномъ]² и другимъ. Я понимаю ваше неспокойствіе подъ вліяніемъ раздражающихъ условій маленькаго кружка, но думаю, что надо и вамъ и Л[юбови] Ф[едоровнѣ] преодолѣть это.³ Судъ этотъ есть то самое, что вамъ предназначено, и вамъ надо смотрѣть на него [не] какъ на случайную непріятность, а какъ на экзаменъ, к[оторый] пріятно хорошо выдержать. И я знаю, что вы его хорошо выдержите. Здѣсь у насъ горе, о кот[оромъ] вы, вѣрно, знаете: Зоновъ,⁴ Ушаковъ⁵ и Назаровъ⁶ арестованы. Нынче узналъ радость, что Зоновъ освобожденъ, но двое сидятъ, и страдаю за нихъ.

Цѣлую васъ, привѣтъ Л[юбови] Ф[едоровнѣ]. Наташу⁷ цѣлую, равно и ея сестру.⁸

Любящій васъ Л. Толстой.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в АЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Датируется по письму Страхова от 28—31 января 1900 г., на которое письмо Толстого является ответом. Публикуется впервые.

Федор Алексеевич Страхов (1861—1923) — юрист по образованию, единомышленник Толстого, автор книг: «Дух и материя» изд. «Посредник», М. 1899; «По ту сторону политических интересов», изд. «Посредник», М. 1907 и др. Последние годы своей жизни редактировал неизданный многотомный «Свод мыслей Толстого».

Страхов, проживавший в станице Урюпинской Донской обл., был привлечен по ст. 181 Ул. о нак. за «богохульство». Причина преследования — его статья, найденная в рукописи у местного жителя. Судебные власти направили статью сначала в Новочеркасскую консисторию, затем в духовную академию для выяснения вопроса, является ли она лишь изложением философских взглядов автора, или статьей, содержание которой подходит под понятие «богохуления». При неблагоприятном окончании дела Страхову угрожала ссылка на поселение в Сибирь. Он очень нервно переносил неопределенность положения, отягченного угнетенным состоянием жены. В письмах к Толстому от 15 и 28—31 января 1900 г. Страхов подробно изложил ход событий, свои душевные переживания и отношение к нему окружающих.

¹ Любовь Федоровна Страхова, рожд. Авилова (1870—1919), с 1890 г. жена Ф. А. Страхова.

² Митрофан Васильевич Алехин (р. 1857 г.) — художник по образованию, единомышленник Толстого, участник земледельческих общин, жил на Кавказе. См. письма 1889 г., т. 64.

³ Страхов писал Толстому, что тревожное состояние усиливалось из-за бестактного вмешательства провинциальных знакомых в его усложненную жизнь. «Как звонок, так и ждешь, что вот еще кто-нибудь пришел с каким-нибудь сообщением. Право, легче было бы, если бы пришли — взяли и повезли бы хоть в ту же Сибирь, только бы не поджаривали на медленном огне, да еще кто? — свои же близкие знакомые», — писал Страхов в последнем письме.

⁴ Алексей Сергеевич Зонов был арестован в начале 1900 г. за распространение гектографированных запрещенных произведений Толстого. См. прим. к письму № 194.

⁵ Федор Андреевич Ушаков. См. письмо № 311.

⁶ Николай Владимирович Назаров (ум. 1911 г.) — служащий Московско-казанской ж. д., друг А. С. Зонова. Причины ареста те же.

⁷ Наталья Федоровна Страхова (р. 1891 г.) — дочь Ф. А. Страхова, с 1920 г. замужем за Е. И. Пыриковым (р. 1893 г.).

⁸ Надежда Федоровна Страхова (1896 — весна 1900).

* 240. Ф. А. Страхову.

1900 г. Февраля начало. Москва.

Дорогой Федоръ Алексѣевичъ,

Хочется сказать вамъ еще вотъ что: хотя вѣроятій очень мало, чтобы обвинит[ельный] актъ б[ылъ] утвержденъ, если бы случилось необыкновенное, что васъ предали бы суду: возьмите адвоката. Вы можете говорить за все, все, чтò положитъ вамъ Богъ на сердце, адвокатъ же нуженъ на то, чтобы дѣлать заявленія, требовать вписывать въ протоколъ, приготавливать поводы къ касаціи.

Привѣтъ вашей женѣ, цѣлую дѣвочекъ.

Любящій васъ брать

Л. Толстой.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Основание датировки см. в предыдущем письме к Ф. А. Страхову. Публикуется впервые.

Толстой дополнительно написал Страхову по поводу его письма от 28—31 января 1900 г., в котором был затронут вопрос о приглашении адвоката. По мнению Страхова, следует «либо защищать себя, либо доводы своей статьи». «Если адвокат на суде ради моего спасения будет подгибать смысл моей статьи под православие, я запротестую тут же на суде перед всеми», — писал Страхов Толстому.

* 241. Организационному комитету десятого международногомирного конгресса. Черновое.

1900 г. Февраля начало. Москва.

Madame,

Malgré mon désir sincère de vous être agréable en contribuant de mes forces à l’oeuvre que vous servez, la convalescence d’une récente maladie m’interdit les fatigues d’un long voyage et des séances du Congrès.

De ma retraite, où je désire achever le travail entrepris, je fais des voeux pour que le Congrès universel de 1900 fasse faire un pas à l’idée de fraternité et de paix.

Милостивая государыня,

Несмотря на мое искреннее желание принять участие в деле, которому вы служите, болезнь, от которой я недавно стал оправляться, не позволяет мне утомлять себя дальним путешествием и участвовать в заседаниях Конгресса.

Из своего уединения, где мне хочется закончить предпринятую работу, шлю пожелания, чтобы Всемирный конгресс 1900 г. двинул вперед идею братства и мира.

Печатается по подлиннику, написанному рукой неизвестного на обороте письма адресата (хранится в ATБ). Было ли отправлено письмо и в какой редакции, неизвестно. Датируется по письму Комитета. Публикуется впервые.

В Париже, во время Всемирной выставки 1900 г., на ее территории происходили международные конгрессы по самым различным вопросам. См. АЛ. П-енко, «Международные конгрессы 1900 г.»., Спб. 1900; Проф. гр. Л. А. Комаровский, «Вопрос о международной организации. Соединенные штаты Европы», М. 1905.

Ответ на письмо Организационного комитета международного мирного конгресса, приславшего циркулярное приглашение от 5 февраля н. ст. 1900 г. следующего содержания (перевод с французского): «Организационным комитетом десятого международного мирного конгресса на нас возложена приятная обязанность просить Вас принять участие в Попечительном комитете конгресса. Как Вы, быть может, уже знаете, этот Конгресс будет иметь место в Париже, во дворце Конгрессов всемирной выставки с 30 сентября по 5 октября 1900 года. Проведение этой манифестации в пользу мира в конце Выставки будет до некоторой степени венчанием и логическим завершением праздника Труда и Мира, на который Париж сзывает весь мир. Очень важно, следовательно, чтобы мы сделали его возможно внушительнее по количеству и значительности делегатов всех наций, принимающих участие в выставке. Исходя из этой мысли, Организационный комитет решил поставить его под покровительство лиц, оказавших наиболее крупные заслуги идее мира. В надежде, что Вы согласитесь оказать нам поддержку Вашим именем, мы просим Вас, милостивый государь, принять уверение в нашем почтительнейшем уважении».

Почему ответ Толстого начинается с обращения «Madame», редакции неясно.

* 242. Эдвину Маркгему (Edwin Markham).

1900 г. Февраля 5. Москва.

Edwin Markham

Dear Sir,

I received your book of poems and thank you very much for sending it to me with your kind letter.

I like your poetry and especially the first poem which gives the key to the whole book.

It is a great joy for me to have such friends as you across the world, as you say it.

Yours truly,

Leo Tolstoy.

5 February 1900.

Эдвину Маркгему.

Милостивый государь,

Я получил вашу книгу поэм и очень благодарю вас за то, что прислали ее с вашим милым письмом.

Мне нравятся ваши стихи, в особенности первая поэма, служащая ключом ко всей книге.

Для меня большая радость иметь таких друзей, как вы, по ту сторону земли, как вы говорите.

Уважающий вас

Лев Толстой.

5 Февраля 1900.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Эдвин Маркгем (Edwin Markham) (p. 1852 г.) — американский поэт, автор книг: «The man with the Hoe» (1899), «Lincoln and other Poems» (1900), «Shoes of Hapiness and other Poems» (1924).

По поручению Маркгема Толстому была прислана его книга «The Man with the Hoe. And other Poems» [«Человек с мотыгой. И другие стихотворения»], New York, Doubleday and Mc Clure C°, 1899, с надписью автора: «For Count Leo Tolstoy with affectionate salutation across the world. Edwin Markham, Brooklyn, N. Y. Jan. 5, 1900» [«Графу Льву Толстому с любящим приветом, с той стороны земли. Эдвин Маркгем, Бруклин, Нью Иорк, 5 Янв. 1900»]. Там же написано им стихотворение:

20 Января н. ст. 1900 г. Маркгем писал Толстому (перевод с английского): «Дорогой учитель, позвольте мне так назвать вас, потому что уже давно вы стали светочем, как для меня, так и для многих в Америке. Смотря на ту же звезду Истины, которой вы следуете, я чувствую себя ближе и родственнее вам, хотя мы и разделены диаметром земли».

243. Эдуарду Сине (Edouard Sinet).

1900 г. Февраля 5. Москва.

Mon cher ami,

J’ai reçu votre lettre avec toutes celles adressées à nos amis, et je les leur ai remis. Votre lettre, ainsi que celles aux autres amis, m’a fait grand plaisir. J’ai compris mieux que par les correspondances des autres l’état des Douchobors et surtout le vôtre. Ce qui est bien surtout c’est que vous êtes mécontent de vous même. C’est l’unique moyen d’avancer moralement. Pour ce qui est du projet de votre mariage, je ne puis que vous répéter ce que j’ai dit plusieurs fois, et ce dont je suis pleinement convaincu — que celui qui ne peut atteindre à la chasteté complète fait bien, «the next best» comme disent les Anglais, en se mariant avec la ferme résolution de ne pas abandonner sa femme jusqu’à la mort. Prenez seulement bien garde de ne pas vous laisser entraîner par le côté charnel du mariage, c.a.d. d’épouser une femme dont les convictions sont differentes des vôtres et qui n’a pas assez d’humilité et d’affection pour vous pour accepter les vôtres. Dans tous les cas c’est un pas difficile et dangereux, et il faut y regarder à deux fois avant de le faire.

J’ai reçu une lettre de votre ami Fontaine¹ qui m’a beaucoup plu. J’ai tâché de le dissuader de son voyage en Russie. J’éprouve toujours un sentiment pénible d’une grande obligation que je ne puis pas remplir quand des gens viennent de si loin seulement pour me voir. Il m’écrit qu’il viendra tout de même. S’il vient je ferais tout mon possible pour lui être utile.

Ecrivez moi. Je reçois vos lettres avec grand interêt parce que je vous aime.

Votre ami Léon Tolstoy.

5 Février 1900.

Дорогой друг,

Я получил ваше письмо вместе с другими, адресованными нашим друзьям, и я их им передал. Ваше письмо, как и письма к друзьям, доставило мне большое удовольствие. Я понял лучше, нежели по сообщениям других лиц, состояние духоборов, а главное, ваше. Но чтò особенно хорошо, это то, что вы недовольны собой. Это единственный путь для духовного роста. Что же касается до намерения вашего жениться, то я могу только повторить вам то, чтò говорил несколько раз и в чем я вполне убежден, что тот, кто не может достичь полного целомудрия, поступает хорошо, «the next best» [«ближайшее лучшее»], как говорят англичане, женясь с твердым намерением не покидать жены до смерти. Остерегайтесь только увлечься плотской стороной женитьбы, т. е. жениться на женщине других убеждений и не имеющей достаточно смирения и любви к вам, чтобы принять ваши. Во всех отношениях это трудный и опасный шаг, и надо смотреть в оба, прежде чем его сделать.

Я получил от вашего друга Фонтена¹ письмо, которое мне очень понравилось. Я старался отговорить его от путешествия в Россию. Я всегда испытываю мучительное чувство большой ответственности, которую не могу оправдать, когда люди приезжают так издалека для того только, чтобы меня видеть. Он мне пишет, что всё-таки приедет. Если он приедет, то я сделаю всё возможное, чтобы быть ему полезным.

Пишите мне. Получаю ваши письма с большим интересом, потому что я вас люблю.

Ваш друг Лев Толстой.

5 Февраля 1900.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Впервые опубликовано во французском журнале «La Plume» 1902, перепечатано в переводе на русский язык в газете «Бакинские известия» 1902, № 45 от 18 сентября.

Эдуард Сине, молодой француз, единомышленник Толстого, приехал в Канаду с последней партией духоборов и жил среди них около двух лет, ведя трудовой образ жизни. У духоборов остались такие воспоминания о нем: «Приезжал к нам молодой парнишка, Эдуард звали, француз; сказывает, хочет жить с нами. Но только ему было трудно. Пробовал он и пахать и косить — всё нейде. Наконец, попробовал носилки носить с женщинами, сено, например, и тут не мог. «Видно, говорит, мои руки только для письменности годятся». Взял и уехал домой» (В. Г. Тан, «Духоборы в Канаде», М. 1911, стр. 231). Об Эдуарде Сине см. письмо № 1.

Ответ на письмо Сине из Канады от 7 января н. ст. 1900 г. (перевод с французского): «Я ошибся в себе, и на мне Вы лишний раз можете проверить последствия такого внезапного увлечения, подобные которому вы уже видели десятки раз. Я по прежнему люблю ваши взгляды. Когда я забываюсь и отступаю от пути, ведущего к совершенствованию, они пробуждают во мне добрые чувства. Тогда, вспоминая о вас, которого я люблю, уважаю и перед которым преклоняюсь, я чувствую себя таким маленьким человеком, неспособным провести намеченные планы, и я становлюсь жалок самому себе. Среди этих простых людей мне было легче изучить себя, и я увидал себя в истинном свете, т. е. стоящим неизмеримо ниже их. Для меня совершенно ясно, что мне потребуется еще много времени, чтобы приблизиться к их уровню [...] Плоть одолевает меня (несмотря на вегетарианство). Я думаю о встречаемых девушках, в тиши ночной я мысленно рисую себе их черты, и зачастую в такой напряженной работе мысли проходят целые ночи. В течение нескольких месяцев я избегал их; я даже радовался, что они смеются над моими длинными волосами, потому что это удаляло их от меня, и я решил заглушить в себе всякое желание по отношению к ним. Но, принимая участие в полевых работах с другими молодыми людьми, я снова стал самим собой. Прежде всего, уступая их желанию, я дал остричь свои волосы, и с этого момента (как у библейского Самсона) сила, которая казалась мне непоколебимой, словно покинула меня. Отказавшись от своего решения смотреть на них только бесстрастным взглядом, я стал заглядываться на моих веселых товарок во время сенокоса и других работ, в которых я вместе с ними принимал деятельное участие, но они продолжали относиться ко мне доброжелательно и приветливо, как сестры. Мужчины постоянно твердили мне о женитьбе, спрашивали меня, которую из них я люблю, и, наконец, мысль об этом совершенно овладела мной, и я перестал отгонять ее, как это было раньше. Я даже начал смеяться над тем, что не хватало малого, чтоб я счел себя святым. Чтò меня особенно пленяет в этих девушках, это их несомненные достоинства. Полное отсутствие жеманства, наблюдаемого у наших горожанок; лица их выражают спокойную кротость, не нарушаемую ни гневом, ни завистью, ни другими дурными страстями. Всякого рода перенесенные испытания придают их чертам оттенок страдания, чтò делает их, на мой взгляд, еще более привлекательными. По-моему, они положительно прекрасны, и того же мнения все, кому случалось ближе узнать их. И потому, если я женюсь на одной из них, я смогу, мне кажется, порадоваться тому, что сумел уничтожить в самом зародыше невысказанное страстное чувство к одной девушке, пленившей меня главным образом своей внешней красотой. Я не найду в своей жене той физической прелести, которой я увлекался в той девушке, но, без сомнения, я останусь в выигрыше. Здесь любовь иная, плоть играет наименьшую роль, а наибольшая отводится дружбе. Вместо того, чтобы эгоистически уединяться для наслаждения грубой стороной любви, все здешние молодые супруги собираются по вечерам вместе и поют хором или трогательные религиозные гимны, или песни о всеобщей любви. И нет у этих людей никаких низких страстей, всё у них только естественно».

¹ Фонтен приезжал к Толстому в конце 1900 года. См. письмо № 224 и письма 1902 г., т. 73.

244. А. М. Жемчужникову.

1900 г. Февраля 8. Москва.

Любезный и дорогой другъ Алексѣй Михайловичъ,

Очень радуюсь случаю напомнить тебѣ о себѣ сердечнымъ поздравленіемъ съ твоей твердой и благородной 50 лѣтней литературной дѣятельностью.

Поздравляю себя съ тоже почти 50 лѣтней съ тобой дружбой, которая никогда ничѣмъ не нарушалась.

Любящій тебя другъ

Л. Толстой.

8 февраля 1900.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Впервые опубликовано в «Беседе» 1900, № 5 от 1 марта.

Алексей Михайлович Жемчужников (1822—1908) — поэт, один из авторов произведений Кузьмы Пруткова. Знаком с Толстым с 1850-х гг. Один из немногих знакомых Толстого, с которыми Толстой был на «ты» (В. С. Перфильев, Д. А. Дьяков, Н. С. Кашкин, Б. Н. Чичерин, Т. М. Бондарев). Женат на Елизавете Алексеевне Дьяковой (1833—1875), сестре друга молодости Толстого, Д. А. Дьякова. См. письма 1890 г., т. 65.

Письмо Толстого было прочтено на квартире Жемчужникова в Петербурге 10 февраля 1900 г., в день пятидесятилетия его литературной деятельности, председателем Общества любителей российской словесности, профессором Московского университета, А. Н. Веселовским (1843—1918). На другой день в газетных отчетах об юбилее было сообщено содержание этого письма (см. «Русские ведомости» 1900, № 42 от 11 февраля). Вместе с ответом Жемчужникова напечатано в «Русской мысли» 1913, I, стр. 129.

Жемчужников ответил 11 февраля 1900 г.: «Любезный дорогой друг Лев Николаевич, твое письмо, прочтенное на моем юбилее Алексеем Николаевичем Веселовским и мне им переданное, меня осчастливило. От всего сердца благодарю тебя за него. Бог даст, я еще повидаюсь с тобою и буду иметь радость тебя обнять и еще раз лично поблагодарить тебя за твою ко мне дружбу. Прошу тебя передать Софье Андреевне, что я целую ее руку и шлю привет всем знакомым со мною Вашим детям. Горячо желаю тебе и всем Вам здоровья и всего лучшего. Надеюсь выслать тебе в непродолжительном времени мои стихотворения с просьбою поместить их в твою библиотеку. Признаюсь, что я принял это решение только после твоего письма, придавшего мне смелости. Сердечно тебя любящий и глубоко уважающий тебя друг Алексей Жемчужников. P. S. Присутствовавшие на моем юбилее представители разных редакций обратились ко мне с просьбою дозволить им переписать твое письмо, и я не мог им в этом отказать»

245. Максиму Горькому (А. М. Пешкову).

1900 г. Февраля 9. Москва.

Простите меня, дорогой Алексѣй Максимычъ (если я ошибся въ имени, еще разъ простите), что долго не отвѣчалъ вамъ и не послалъ карточку.¹ Я очень, очень былъ радъ узнать васъ и радъ, что полюбилъ васъ.² Аксаковъ³ говорилъ, что бываютъ люди лучше (онъ говорилъ — умнѣе) своей книги и бываютъ хуже. Мнѣ ваше писанье понравилось, а васъ я нашелъ лучше вашего писанія. Вотъ какой дѣлаю вамъ комплиментъ, достоинство котораго, главное, въ томъ, что онъ искрененъ. — Ну, вотъ, прощайте, жму вамъ дружески руку.

Левъ Толстой.

Надѣюсь, что письмо мое застанетъ васъ здоровымъ. Какъ хорошъ рассказъ Чехова въ «Жизни».⁴ Я былъ очень радъ ему.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Датируется по той же копии. Впервые опубликовано в статье К. С. Шохор-Троцкого «Л. Н. Толстой и Максим Горький» — «Горький в Н.-Новгороде», Н.-Новгород, 1928, стр. 196—197.

Алексей Максимович Пешков — Максим Горький (р. 1868 г.) познакомился с Толстым в январе 1900 г., вместе с В. А. Поссе посетив Толстого в Хамовническом доме, в Москве. «Толстой засыпал Горького вопросами, «выспрашивал» у него, как он «жил, учился и что читал», и сам много высказывался, в частности, об его сочинениях. Высказывался он со всей искренностью и откровенностью [...] Горький был даже подавлен его тоном. Вместе с тем, Толстой бывал и внимателен и ласков, а прощаясь обнял и поцеловал Горького. «Вы настоящий мужик! — сказал он ему. — Вам будет трудно среди писателей, но вы ничего не бойтесь, говорите всегда так, как чувствуете, выйдет грубо — ничего. Умные люди поймут». По позднейшему свидетельству Горького, вся беседа «несколько напоминала экзамен»; этим, быть может, объясняется, что по выходе из Хамовников, на вопрос Поссе, как ему понравилось у Толстого, Горький ответил: «Да как тебе сказать... Финляндия какая-то... Ни родное, ни чужое, да и холодно». Спустя же несколько дней, самое первое, неожиданное для Горького, впечатление рассеялось, и Алексея Максимовича потянуло вновь к Толстому, и только нездоровье помешало поездке» (К. С. Шохор-Троцкий, «Л. Н. Толстой и Максим Горький»). Второй раз Горький виделся с Толстым 8 октября того же года в Ясной поляне (см. письма №№ 397 и 399). Часты были их встречи в Крыму, во время болезни Толстого; в 1901—1902 гг. Горький бывал у Толстого в Гаспре, а Толстой несколько раз посетил Горького в Олеизе. Последний раз они виделись 6 октября 1902 г. в Ясной поляне. О встречах Горького с Толстым см. в книге М. Горького «Воспоминания о Л. Н. Толстом», второе дополн. изд. З. И. Гржебина, Берлин — П.-М. 1922; в его же очерке «Писатель» — «Современник», 1911, 10; в его письме к М. М. Коцюбинскому от 21 ноября 1910 г. — «Новый мир» 1928, I; в кн. Г. И. Лебедева и В. А. Поссе: «Жизнь Л. Н. Толстого», изд. «Жизнь для всех», Спб. 1913; в воспоминаниях И. В. Ильинского: «Мои поездки в Ясную поляну» — «Толстой. Памятники творчества и жизни», 4, М. 1923, стр. 103—108; в сводке М. О. Хороша: «Толстой о Горьком» — «На литературном посту» 1928, 10; в статье К. С. Шохор-Троцкого: «Л. Н. Толстой и Максим Горький (новые материалы)» — юбилейный сборник «М. Горький в Н.-Новгороде», изд. Торгового отдела Нижгубоно, Н.-Новгород, 1928 и в воспоминаниях В. А. Поссе: «Мой жизненный путь», изд. Зиф, М. 1929, стр. 182—189.

Ответ на письмо Максима Горького от 19 января 1900 г. (почт. штемп.), написанное через несколько дней после их знакомства. Горький писал: «За всё, чтò вы сказали мне — спасибо вам, сердечное спасибо, Лев Николаевич! Рад я, что видел вас, и очень горжусь этим. Вообще я знал, что вы относитесь к людям просто и душевно, но не ожидал, признаться, что именно так хорошо вы отнесетесь ко мне. Пожалуйста, дайте мне вашу карточку, если имеете обыкновение давать таковые. Очень прошу — дайте. Низко кланяюсь вам. М. Горький. Хвораю я, кашляю, грудь болит. Чуть было опять не поехал к вам, да вот лег».

¹ Толстой прислал Горькому свой фотографический портрет с надписью. Хранится у Екатерины Павловны Пешковой.

² 16 января 1900 г. Толстой отметил в Дневнике: «Был Горький. Очень хорошо говорили. И он мне понравился. Настоящий человек из народа».

³ Иван Сергеевич Аксаков (1823—1886) — писатель-славянофил, личный знакомый Толстого.

⁴ А. П. Чехов, «В овраге» — «Жизнь» 1900, 1, январь.

Максим Горький ответил Толстому 15 февраля 1900 г. (почт. штемп.): «Спасибо, Лев Николаевич, за портрет и за добрые, славные ваши слова про меня. Не знаю я, лучше ли я своих книг, но знаю, что каждый писатель должен быть выше и лучше того, чтò он пишет. Потому что — чтò книга? Даже и великая книга только мертвая, черная тень слова и намек на истину, а человек — вместилище бога живаго, бога же я понимаю как неукротимое стремление к совершенствованию, к истине и справедливости. А потому — и плохой человек лучше хорошей книги. Ведь так? Глубоко верю, что лучше человека ничего нет на земле и даже, переворачивая Демокритову фразу на свой лад, говорю: существует только человек, всё же прочее есть мнение. Всегда был, есть и буду человеко-поклонником, только выражать это надлежаще сильно не умею. Ужасно хочется мне попасть к вам еще разок и очень огорчен, что не могу теперь же сделать этого. Кашляю, голова болит, работаю на всех парах, — и пишу повесть о мудрствующих лукаво, каковых не люблю. Они есть самый низкий сорт людей, по-моему, но, чтобы не утомлять вас, брошу писать. Низко кланяюсь вам и крепко жму руку вашу. Кланяюсь и семейству. Желаю доброго здоровья! А. Пешков». (Оба письма М. Горького к Толстому опубликованы К. С. Шохор-Троцким в юбилейном сборнике «М. Горький в Н.-Новгороде», стр. 196 и 300.)

246. Духоборам, переселившимся в Канаду.

1900 г. Февраля 15/27. Москва.

Любезные братья и сестры!

Всѣмъ намъ, исповѣдующимъ христіанское ученіе и желающимъ, чтобы жизнь наша согласовалась съ этимъ ученіемъ, надо помогать другъ другу. И самая нужная помощь въ томъ, чтобы указывать другъ другу тѣ грѣхи и соблазны, в которые мы впадаемъ, не замѣчая ихъ.

Потому-то и я, прося братьевъ моихъ о помощи въ тѣхъ моихъ грѣхахъ и соблазнахъ, которыхъ я не вижу, считаю своимъ долгомъ указать вамъ, любезные братья и сестры, на тотъ соблазнъ, которому, какъ я слышу, подпадаютъ нѣкоторые изъ васъ.

Вы пострадали и были изгнаны и теперь еще терпите нужду за то, что захотѣли вести христіанскую жизнь не на словахъ, а на дѣлѣ, отказались отъ всякаго насилія надъ ближнимъ, отъ присяги, отъ полицейской, отъ солдатской службы, даже сожгли свое оружiе, чтобы не было соблазна защищаться имъ, и, несмотря на всѣ гоненія, остались вѣрны христіанскому ученію.¹ Дѣла ваши стали извѣстны людямъ, и враги христіанскаго ученія смутились, узнавъ о вашихъ дѣлахъ, и то запирали и ссылали васъ, то высылали изъ Россіи, стараясь всѣми силами скрыть отъ людей ваше дѣло. Сторонники же христіанскаго ученія радовались, торжествовали, любили, восхваляли васъ и старались подражать вамъ. Дѣла ваши много содѣйствовали уничтоженію царства зла и утвержденію людей въ христіанской истинѣ.

Теперь же я узнаю изъ писемъ нашихъ друзей о томъ, что жизнь многихъ изъ васъ въ Канадѣ такова, что смущены уже сторонники христіанскаго ученія, а радуются и торжествуютъ враги его. «Вотъ они, ваши духоборы, — говорятъ теперь враги христіанства, — какъ только переѣхали въ Канаду, въ свободную страну, такъ и стали жить такъ же, какъ и всѣ люди, такъ же копятъ имущество каждый для себя и не только не дѣлятся съ братьями, но стараются захватить каждый для себя какъ можно больше. Такъ что все, чтò они прежде дѣлали, они дѣлали по приказанію своихъ главарей, не понимая хорошенько, зачѣмъ они это дѣлаютъ».

Любезные братья и сестры, знаю я² и понимаю всю трудность вашего положенія въ чужой сторонѣ, среди чужихъ людей, ничего никому не дающихъ даромъ, и знаю я, какъ страшно думать о томъ, что близкіе слабые семейные люди останутся безъ средствъ и помощи. Знаю, какъ трудно бываетъ жить въ общинѣ и какъ обидно бываетъ работать на другихъ, которые не заботливы и тратятъ пріобрѣтенное чужими трудами. Все это я знаю, но знаю и то, что если вы хотите продолжать житъ христіанскою жизнью и не хотите отречься отъ всего того, за чтò пострадали и были изгнаны изъ отечества, то вамъ нельзя жить по мірски и собирать каждому³ отдѣльно для себя и для⁴ своей семьи собственность и удерживать ее отъ другихъ людей. Вѣдь это только намъ такъ⁴ кажется, что можно быть хри стіаниномъ и имѣть собственность и удерживать⁵ ее отъ другихъ людей, но это невозможно. Стоитъ людямъ признать это, и отъ христіанства очень скоро не останется ничего, кромѣ словъ и, къ сожалѣнію, неискреннихъ и лицемѣрныхъ словъ. Христосъ сказалъ, что нельзя служить Богу и мамонѣ; одно изъ двухъ: или собирать⁶ для себя собственность, или жить для Бога. Сначала кажется, что между отрицаніемъ насилія, отказомъ отъ военной⁷ службы и признаніемъ собственности нѣтъ никакой связи. «Мы, христіане, не поклоняемся внѣшнимъ богамъ, не присягаемъ, не судимъ, не убиваемъ, — говорятъ многіе; изъ насъ, — то же, что мы трудомъ своимъ пріобрѣтаемъ собственность не для обогащенія, а для обезпечиванiя своихъ близкихъ, то этимъ не только не нарушаемъ ученія Христа, но еще исполняемъ его, если отъ избытка своего помогаемъ нищимъ». — Но это неправда. Вѣдь собственность значитъ то, что то, чтò я считаю своимъ, я нетолько не дамъ всякому, кто захочетъ взять это мое, но и буду защищать это отъ него. Защищать же отъ другого то, чтò считаешь своимъ, нельзя иначе, какъ насиліемъ, т. е., въ случаѣ нужды, борьбою, дракою, даже убійствомъ. Если бы не было этихъ насилій и убiйствъ, то никто бы не могъ удержать собственности.

Если жъ мы удерживаемъ собственность, не дѣлая насилія, то только потому, что собственность наша ограждена угрозой насилія и самымъ насиліемъ и убійствомъ, которыя совершаются надъ людьми вокругъ насъ. У насъ, если мы и не защищаемъ ея, не отнимаютъ нашу собственность только потому, что думаютъ, что мы, также какъ и другіе, будемъ защищать ее.

И потому признаніе собственности есть признаніе насилія и убійства, и вамъ не зачѣмъ было отказываться отъ военной и полицейской службы, если вы признаете собственность, которая поддерживается только военной и полицейской службой. Тѣ, которые исправляютъ военную и полицейскую службу и пользуются собственностью, поступаютъ лучше, чѣмъ тѣ, которые отказываются и не несутъ военной и полицейской службы, а хотятъ пользоваться собственностью. Такіе люди, сами не служа, хотятъ для своихъ выгодъ пользоваться чужой службой. Христіанское ученіе нельзя брать кусочками: или все или ничего. Оно все неразрывно связано въ одно цѣлое. Если человѣкъ признаетъ себя сыномъ Божьимъ, то изъ этого признанія вытекаетъ любовь къ ближнему, а изъ любви къ ближнему одинаково слѣдуетъ и отрицаніе насилія, и присяги, и службы, и собственности.

Кромѣ того, пристрастіе къ собственности само по себѣ есть обманъ, и Христосъ раскрываетъ намъ его.⁸ Онъ говоритъ, что человѣкъ не долженъ заботиться о завтрашнемъ днѣ, и не потому, что въ этомъ есть какая либо заслуга, что это велитъ Богъ, а потому, что такая забота ни къ чему не ведетъ, что этого нельзя, и что кто будетъ дѣлать это, тотъ будетъ дѣлать глупость, стараясь сдѣлатъ невозможное. Человѣку невозможно обезпечить себя, во-первыхъ, потому, что онъ смертенъ, какъ это показано въ евангельской притчѣ о богачѣ, построившемъ житницы,⁹ и, во-вторыхъ, потому, что никогда нельзя найти предѣлъ нужнаго обезпеченія. На сколько времени нужно обезпечить себя? На мѣсяцъ? на годъ? на 10 лѣтъ? на 50?¹⁰ Обезпечить ли только себя или и своихъ дѣтей и своихъ внуковъ, и чѣмъ обезпечить? Ѣдой или и одеждой и жилищемъ, и какой ѣдой и какимъ жилищемъ?¹¹ Кто начнетъ обезпечивать себя, тотъ⁴ никогда не придетъ къ концу обезпечиванія, а только напрасно погубитъ свою жизнь, какъ и сказано: кто захочетъ сохранить свою жизнь, тотъ погубитъ ее.¹² Развѣ мы не видимъ богачей, живущихъ бѣдственно, и бѣдняковъ, живущихъ радостно. Человѣку не нужно себя обезпечивать, какъ и сказалъ Христосъ. Онъ обезпеченъ разъ навсегда Богомъ: такъ же, какъ обезпечены птицы небесныя и цвѣты полевые.

Да, но если такъ, и люди всѣ не будутъ работать, не будутъ пахать, сѣять, то всѣ помрутъ съ голоду, — говорятъ обыкновенно тѣ, которые не понимаютъ или не хотятъ принять ученіе Христа во всемъ истинномъ его значеніи. Но вѣдь это только отговорка. Христосъ не запрещаетъ работать человѣку и⁴ не только не совѣтуетъ быть празднымъ, но, напротивъ, велитъ всегда работать, но только работать не на себя, а на другихъ. Сказано: сынъ человѣческій пришелъ не для того, чтобы ему служили, а для того, чтобы самому служить людямъ, и трудящійся достоинъ пропитанія.¹³ Человѣкъ долженъ работать какъ можно больше, но только не удерживать себѣ, не считать своимъ того, чтò онъ сработалъ, а отдавать другимъ.

Чтобъ вѣрнѣе всего обезпечить себя, человѣку есть одно средство, и это средство то самое, которому учитъ Христосъ: какъ можно больше работать и довольствоваться какъ можно меньшимъ. Человѣкъ, который будетъ поступать такъ, вездѣ и всегда будетъ обезпеченъ.

Христіанское ученіе нельзя брать кусочками: взять одно и оставить другое. Если люди, принявъ ученіе Христа, отказались отъ насилія, судовъ,³ войны, то они должны отказаться и отъ собственности, потому что насиліе и суды нужны только для удержанія собственности. Если же люди держатъ собственность, то имъ необходимо и насиліе, и суды, и все мірское устройство.

Соблазнъ собственности есть самый тонкій¹⁴ соблазнъ, вредъ котораго очень хитро скрыть отъ людей, и поэтому такъ много христіанъ претыкались объ этотъ камень.¹⁵

И потому, дорогіе братья и сестры, устраивая вашу жизнь на чужой сторонѣ послѣ того, какъ вы были изгнаны изъ своего, отечества за вѣрность христіанскому ученію, я вижу ясно, что вамъ со всѣхъ сторонъ выгоднѣе продолжать жить христіанскою жизнью, чѣмъ измѣнить этому, начать жить жизнью мірскою. Выгоднѣе жить и работать сообща со всѣми тѣми, которые захотятъ жить такою же жизнью, какъ и вы, чѣмъ жить каждому отдѣльно, собирая только для себя и для своей семьи, не дѣлясь съ другими. Выгоднѣе жить такъ, во-первыхъ, потому, что, не припасая на будущее, вы не будете тратить безполезно силъ на невозможное для смертнаго человѣка обезпеченье себя и семьи; во-вторых, не будете тратить силъ на борьбу съ другими, чтобы удержать отъ ближнихъ каждый свое имущество; въ-третьихъ, потому, что безъ сравненія больше сработаете и пріобрѣтете, работая общиной, чѣмъ сколько сработали бы, работая каждый отдѣльно; въ-четвертыхъ, потому, что, живя общиной, меньше будете тратить на себя, чѣмъ живя каждый отдѣльно; въ-пятыхъ, потому, что, живя христіанской жизнью, вы въ окружающихъ васъ людяхъ, вмѣсто зависти и недружелюбія, вызовете къ себѣ любовь, уваженіе и, можетъ быть, и подражаніе своей жизни; въ-шестыхъ, потому, что не погубите того дѣла, которое вы начали и которымъ посрамили враговъ и порадовали друзей Христа. Главное же, выгоднѣе вамъ жить христіанской жизнью п[отому], ч[то], живя такой жизнью, вы будете знать, что исполняете волю Того, кто васъ послалъ въ міръ.¹⁶

Знаю я, что трудно не имѣть ничего своего; трудно быть готовымъ отдать то, чтò имѣешь и нужно для семьи, всякому просящему; трудно покоряться избраннымъ руководителямъ, когда кажется, что они неправильно распоряжаются; трудно переносить недостатки другъ друга, трудно воздержаться отъ привычекъ¹⁷ роскоши, мяса, табаку, вина. Знаю, что все это кажется трудно. Но, любезные братья и сестры, вѣдь мы нынче живы, а завтра пойдемъ къ Тому, кто послалъ насъ въ этотъ міръ для того, чтобы дѣлать Его дѣло. Стоитъ ли изъ-за того, чтобы называть вещи своими и по своему распоряжаться ими, изъ-за нѣсколькихъ пудовъ муки, долларовъ, шубы, пары воловъ, изъ-за того, чтобы не дать неработающимъ воспользоваться тѣмъ, чтò я сработалъ, изъ-за обиднаго слова, изъ-за гордости, изъ-за вкуснаго куска итти противъ Того, кто послалъ насъ въ міръ, и не дѣлать того, чего Онъ ясно⁴ отъ насъ хочетъ, и чтò мы можемъ исполнить только въ этой нашей жизни. А хочетъ онъ отъ насъ немногаго: только того, чтобы мы дѣлали другимъ то, чего для себя хотимъ. И хочетъ Онъ этого не для себя, а для насъ же, потому что если бы мы только согласились это дѣлать,¹⁸ то всѣмъ бы было такъ хорошо жить на землѣ, какъ только можно. Но и теперь, хотя бы весь міръ жилъ противно Его волѣ, всякому отдѣльному человѣку, понявшему то, зачѣмъ онъ посланъ въ міръ, нѣтъ расчета дѣлать ничего иного, какъ только то, на чтò онъ посланъ.

Мнѣ, старику, стоящему на краю жизни, со стороны ясно видно это; но и вы, дорогіе братья и сестры, если только подумаете спокойно, откинувъ на время соблазны міра, ясно увидите тоже, что всякій человѣкъ ничего не потеряетъ, а со всѣхъ сторонъ только выгадаетъ, если будетъ жить не для себя, а для исполненія воли Бога. Сказано: «Ищите Царства небеснаго и правды его, а остальное приложится вамъ».¹⁹ И всякій человѣкъ можетъ испытать, правда ли это. Вы же уже испытали это и знаете, что это правда. А то мы ищемъ остальное: имущество, мірскія сладости, и ихъ не получаемъ и царство небесное теряемъ.

И потому, любезные братья и сестры, держитесь крѣпко той жизни, которую вы начали, а то вы напрасно потеряете то, чтò имѣли, и не найдете того, чего ищете. Пославшій насъ въ жизнь лучше насъ знаетъ, чтò намъ нужно, и впередъ такъ устроилъ міръ, что человѣкъ получаетъ наибольшее благо и въ этой жизни и въ будущей, только исполняя не свою волю, а Его.

О томъ, какъ именно вы устроитесь²⁰ въ своей общинной жизни, я не смѣю вамъ давать совѣтовъ, зная, что вы, особенно ваши старички, опытны и мудры въ этомъ дѣлѣ. Знаю только, что все будетъ хорошо, если только каждый изъ васъ будетъ²¹ помнить, что онъ не по своей волѣ пришелъ въ міръ, а по волѣ Бога, который послалъ его въ эту короткую жизнь для исполненія воли Его. Воля же Его вся выражена въ заповѣди о любви. Собирать же собственность отдѣльно себѣ и удерживать ее отъ другихъ — значитъ поступать противно волѣ Бога и заповѣди Его.

Простите.

Любящій васъ братъ

Левъ Толстой.

15/27 Февраля 1900.

* Первая редакция.

Любезные братья христіане,

Я думаю, что всѣмъ намъ, исповѣдующимъ христіанское ученіе и желающимъ, чтобы жизнь наша согласовалась съ этимъ ученіемъ, надо помогать другъ другу. И самая нужная помощь та, чтобы указывать другъ другу тѣ грѣхи и соблазны, въ которые впадаемъ.²² Соблазны различные: одинъ впадаетъ въ одинъ соблазнъ, другой въ другой, и потому тѣ, кот[орые] свободны отъ соблазна, въ кот[орый] впали братья, должны помогать имъ, ожидая отъ нихъ помощи противъ того соблазна, которому сами подпали. Такъ и я, прося братьевъ моихъ о помощи въ тѣхъ грѣхахъ и соблазнахъ, въ кот[орыхъ] я погрязъ, и потому не вижу ихъ, считаю своимъ долгомъ указать вамъ, любезные братья, на тотъ соблазнъ, которому, какъ я слышу, подпадаютъ нѣкоторые изъ васъ.

Вы пострадали и были изгнаны и теперь еще терпите нужду за то, что захотѣли вести христіанскую жизнь не на словахъ, а на дѣлѣ и отказались отъ всякаго насилія надъ ближнимъ и, не смотря на всѣ угрозы и гоненія, не покорились правительству, не пошли въ солдаты и сожгли свое оружіе, тѣмъ самымъ показавъ, что полагаетесь не на насиліе, а на Бога любви. Дѣла ваши стали извѣстны людямъ. Враги христіанскаго ученія²³ смутились и путались, — то предавались безумной жестокости и хвастались ею, то, признавая правду²⁴ на вашей сторонѣ, сожалѣли о томъ, чтò было сдѣлано, и старались скрыть все дѣло, чувствуя, что время ихъ царства приходитъ къ концу.

Сторонники христіанскаго ученія, глядя,²⁵ радовались на это, торжествовали, любили, восхваляли васъ, старались подражать вамъ.

И люди колеблющіеся все больше и больше переходили на вашу сторону. Дѣла ваши много содѣйствовали наступающему уничтоженію царства князя міра сего и наступленію царства Бога не только въ Россіи, но и во всемъ мірѣ.

Но только претерпѣвый до конца спасенъ будетъ. Только тѣ люди поучаютъ другихъ людей, одушевляя ихъ и приближая ихъ къ Богу, кот[орые] всей своей жизнью до смерти останутся вѣрными Богу, тѣ, кот[орые], если даже и, какъ Петръ, отрекутся навремя отъ истины, раскаятся и вернутся къ ней, смертью своей запечатлѣвъ свою вѣрность, а не тѣ, кот[орые], какъ Іуда, будутъ вѣрными учениками только до время, а потомъ откажутся отъ истины и предадутъ ее. Такіе люди нетолько не вѣрные слуги Бога, но самые злые враги его. «Мы говорили, — кричатъ теперь и печатаютъ въ газетахъ враги христіанства, — что жить христіанской жизнью безъ насилія, безъ войска нельзя, такъ и вышло по нашему. Ваши духоборы только безпокойные, грубые люди,²⁶ ничѣмъ не отличающіеся отъ другихъ людей. Какъ только переѣхали въ Канаду, въ свободную страну, такъ и стали жить также какъ и всѣ люди, также копятъ имущество каждый для себя и не дѣлятся съ братьями.²⁷

Такъ говорятъ враги христіанства, друзья же христіанства молчатъ, страдаютъ въ душѣ, стараются не говорить про это и въ душѣ своей думаютъ: ошиблись мы, не въ этихъ людяхъ надо было искать примѣра христ[iанской] жизни, люди эти были той землей, въ кот[орой] сѣмена не пускаютъ корней, и скоро засыхаютъ. Все, чтò они дѣлали, было случайнымъ порывомъ, вызваннымъ внѣшними обстоятельствами, но все это было непрочно и не глубоко.

И, сколько я знаю по письмамъ нашихъ друзей, поступки многихъ изъ васъ таковы, что эти упреки и радость врагамъ христіанс[тва] и разочарованіе и стыдъ сторонник[амъ] его — справедливы.

Повторяю то, чтò я сказалъ въ началѣ, что наша обязанность, указывать другъ другу грѣхи и соблазны, въ к[оторые] мы попадаемъ, и что поэтому, несмотря на то, что я весь въ грѣхахъ и соблазнахъ, я считаю себя обязаннымъ особенно теперь, чувствуя близость смерти, указать вамъ, любезные братья, тѣ ваши соблазны, отъ к[оторыхъ] меня спасъ Богъ, и к[оторые] я ясно вижу, и въ кот[орыхъ] я боюсь, что вы погибаете.

Я говорю о соблазнѣ собственности, обезпеченности, желанi[я] пріобрѣсть, удержать имущество. Знаю я и понимаю всю трудность вашего положенія, страхъ нужды для своихъ семей на новомъ мѣстѣ, знаю, какъ трудно, пріобрѣтая необходимую собственность: скотъ, орудія, одежды, жилища, знать, гдѣ кончается необходимое и начинается излишнее, знаю весь страхъ и жалость къ страданіямъ женщинъ, дѣтей, старыхъ людей, чувствую и то, что мнѣ, живущему въ обезпеченности, не пристало укорять васъ въ желаніи обезпечить себя; но не могу я не указать брату своему ту ошибку, въ кот[орую] я ясно вижу, что онъ впадаетъ. Я опытомъ знаю, что обезпеченность не даетъ счастія.²⁸ Обезпеченность моя нетолько не дала мнѣ блага, но я съ радостью давно уже промѣнялъ бы ее на нужду и смерть въ нуждѣ, если бы я только умѣлъ выйти изъ нея, не нарушивъ любви. Обыкновенно люди, подпадающіе подъ соблазнъ собственности, говорятъ: чтò же дурнаго, что я обезпечу имуществомъ себя и свое семейство? Но²⁹ обезпеченіе себя или семьи само по себѣ нелѣпо, во первыхъ, п[отому], ч[то] человѣкъ смертенъ, какъ это показано въ еван[геліи] притчей о человѣкѣ, построившемъ житницы, и, вовторыхъ, п[отому], ч[то] никогда нельзя найти предѣлъ нужнаго обезпеченія. По одному расчету нужно сто пудовъ,³⁰ а могутъ понадобиться и 200 п[удовъ] и 300, и 500, и 1000, и нѣтъ конца того, чтò мож[етъ] понадобиться. Кто начнетъ обезпечивать себя на одинъ мѣсяцъ, никогда не придетъ къ концу обезпеченія. — И потому для христіанина слова о томъ, что³¹ не долженъ заботиться о завтрешнемъ днѣ,³² всегда должны служить правиломъ.

Вы скажете: что жъ, не надо работать, не надо пахать, сѣять? Нѣтъ, отвѣчу я, надо не покладая рукъ работать и производить какъ можно больше — человѣкъ сдѣланъ на то, чтобы работать, но не надо удерживать себѣ то, чтò сработано. Кромѣ того, если только вы пристально подумаете о томъ, чтò есть та собственность, кот[орой] вы думаете обезпечить себя и свое семейство, вы увидите, что пріобрѣтеніе собственности есть отрицаніе всего того христіанскаго ученія, к[оторое] вы исповѣдуете и во имя кот[ораго] вы понесли свои гоненія, изгнанія, и во имя кот[орыхъ] ваши сыновья и братья одни умерли, замученные врагами Христа, другіе вмѣстѣ съ П[етромъ] В[асильевичемъ]³³ несутъ и теперь еще свои тяжелыя страданія. Соблазнъ собственности есть самый тонкій³⁴ соблазнъ, вредъ кот[ораго] очень хитро скрыть отъ людей, и поэтому такъ много христіанъ претыкались объ этотъ камень. И потому такъ радуются враги христіанства тому, что многіе изъ васъ увлекаются теперь пріобрѣтеніемъ собственности. Враги всегда яснѣе насъ самихъ видятъ наши недостатки и наши отступленія отъ того, чтò мы исповѣдуемъ. И оттого же огорчаются такъ сторонники христіанства, видя въ нѣкот[орыхъ] изъ васъ это желаніе пріобрѣтенія собственности.

Сначала кажется, что между отрицаніемъ насилія, отказомъ отъ военной службы и признаніемъ собственности нѣтъ никакой связи. Мы христіане въ жизни, мы не судимь, не убиваемъ, но собственность мы можемъ имѣть, п[отому] ч[то] владѣніемъ имущества мы не нарушаемъ ученія Христа, думаютъ люди. Но только стоитъ людямъ признать это, и отъ христіанства очень скоро не остается ничего, кромѣ словъ, и, къ сожалѣнію, неискреннихъ и лицемѣрныхъ словъ. Мало того, въ признаніи собственности, въ пріобрѣтеніи и удержаніи ея, есть³⁵ признаніе того самаго, во имя чего вы понесли всѣ свои страданія. Вы говорите: мы не будемъ насиловать и убивать, но собственность личную мы будемъ имѣть. Но насиліе и убійства узаконенныя только затѣмъ и существуютъ, чтобы защищать собственность. Если бы не было этихъ насилий и убійствъ, то никто бы не могъ удержать собственности. И если мы удерживаемъ собственность сами, не дѣлая насилія, то только п[отому], ч[то] собственность наша ограждена угрозой насилія и убійства. И потому признаніе собственности есть признаніе и насилія и убійства; и не стоило того отказываться отъ военной и полицейской службы, если признавать собственность, к[оторая] под[д]ерживается только военной и полицейской службой. Это еще хуже. Не будемъ служить, а будемъ для своихъ выгодъ пользоваться чужой службой.

Христ[iанское] ученіе нельзя брать кусочками: или все или ничего. Оно все неразрывно связано въ одно цѣлое: признаніе себя сыномъ Божіимъ, благо кот[ораго] состоитъ только въ исполненіи воли Бога. А изъ этаго признанія себя сыномъ Бога вытекаетъ любовь къ ближнему, и изъ любви къ ближнему одинаково —отрицаніе насилія, присяги и блуда и собственности.

И поэтому простите меня, дорогіе братья, если въ этомъ письмѣ что нибудь [не] такъ сказалъ и чѣмъ нибудь оскорбилъ васъ, и всетаки съ любовью примите мои слова и подумайте о нихъ. Мож[етъ] быть, и найдете что нибудь пригодное для васъ. Мнѣ же кажется, что вамъ теперь устраивать жизнь въ новой странѣ послѣ того, какъ вы были изгнаны изъ своего отечества за вѣрность христіанскому ученію, со всѣхъ сторонъ выгодно и разумно жить и работать, не удерживая свою работу для себя и своей семьи,³⁶ а предоставляя выборнымъ изъ васъ людямъ распредѣлять вами пріобрѣтенное между всѣми нуждающимися.³⁷ Говорю, что это будетъ выгодно и разумно, во 1-хъ, п[отому], ч[то], живя такъ, общинною христіанскою жизнью, не называя ничего своимъ, вы нетолько не отречетесь отъ того христ[іанскаго] ученія, ради к[отораго] вы были изгнаны изъ отечества, но только подтвердите дѣломъ истину этого ученія, подрывая этимъ всю свѣтскую власть враговъ христ[iанства] и утѣшая и поддерживая всѣхъ послѣдов[ателей] ученія; во 2-хъ, поступите выгод[нѣе] для себя тѣмъ, что безъ сравненія больше сработаете и пріобрѣтете для всѣхъ, работая вмѣстѣ общиною и не тратя силъ на удержаніе за собой своего имущества; и разумн[ѣе] тѣмъ, что не будете тратить безполезно силы на невозможное для смертнаго человѣка обезпеченіе себя и семьи. И въ 3-хъ, наконецъ, поступите выгодно для своей души тѣмъ, что спасете ее, улучшите ее, приблизите ее къ тому Богу, къ кот[орому] она должна идти, не пожалѣвъ временнаго, достигнете вѣчнаго и разумн[аго], п[отому] ч[то] человѣку, посланному въ міръ Богомъ и находящемуся во власти его, нѣтъ ничего болѣе разумнаго какъ исполнять, чего отъ него хочетъ этотъ пославшій его, владѣющій имъ Богъ.³⁸

Желающій вамъ истиннаго блага братъ вашъ Л. Толстой.

Печатается в двух редакциях: последней и первой. Письмо несколько раз переделывалось, сохранились листы автографа и черновики с собственноручными поправками. Последняя редакция печатается по подлиннику, написанному переписчиками, с поправками, подписью и датой Толстого (хранится в ГТМ). Местонахождение подлинного письма, отправленного в Англию Черткову, для духоборов, неизвестно. Вероятно, с того экземпляра письмо было опубликовано в «Свободной мысли» 1900, 5—6, стр. 77—80. Впервые напечатано В. Г. Чертковым в двух тысячах экземпляров для распространения среди духоборов. Разночтения между сохранившимся подлинником и опубликованным текстом, а также зачеркнутые в подлиннике фразы оговорены в примечании. Дата указывает на время окончания письма; составлялось оно с декабря 1899 г. (см. ниже). В «Новом сборнике писем Л. Н. Толстого», изд. «Окто», М. 1912, № 117 ошибочно датировано 18 февраля 1900 года. По приговору Московской судебной палаты от 22 декабря 1911 г. письмо из Сборника было изъято и сохранилось лишь в ста экземплярах книги. Первая редакция печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Наиболее значительные вычеркнутые автором места приведены в примечании. Публикуется впервые.

В Канаде духоборы расселились в трех районах. На «северном участке», по р. Сван-ривер (Swan-River) построили свои селения «холодненские» ссыльные духоборы, прибывшие с первым пароходом. На «южном участке», по равнине Дед-Хорс-Крик (Dead Horse-Creek) и Уайт-Сенд (White-Sand) поселились карские и елисаветпольские духоборы второго парохода. Там же между речками Дед-Хорс-Крик и Стони-Крик (Stony Creek) обосновались «холодненские» духоборы с о. Кипра. Последняя партия карских духоборов, прибывшая с четвертым пароходом, расселилась частью на южном участке, частью в провинции Принца Альберта (Prince Albert land) по р. Саскачевань (Saskatchevan). Туда поехали зажиточные семьи и бедняки, бывшие у них в материальной зависимости. Экономическое положение этих колоний иллюстрируется следующей таблицей (В. Д. Бонч-Бруевич, стр. 190).

Что именно: 1 лошадь...

Духоборцы южного уч. — ссыльные кипрские: на 67,7 чел.

Духоборцы северного участка — ссыльные: на 27,9 чел.

Духоборцы южного уч. — карские и елисаветпольские: на 22,6 чел.

Духоборцы в земле принца Альберта — карские: на 14,6 чел.

Что именно: 1 бык.....

Духоборцы южного уч. — ссыльные кипрские: » 58,4 »

Духоборцы северного участка — ссыльные: » 51,7 »

Духоборцы южного уч. — карские и елисаветпольские: » 66,1 »

Духоборцы в земле принца Альберта — карские: » 23,4 »

Что именно: 1 корова...

Духоборцы южного уч. — ссыльные кипрские: » 73,6 »

Духоборцы северного участка — ссыльные: » 58,1 »

Духоборцы южного уч. — карские и елисаветпольские: » 47,8 »

Духоборцы в земле принца Альберта — карские: » 20,4 »

Что именно: 1 фургон...

Духоборцы южного уч. — ссыльные кипрские: » 105,8 »

Духоборцы северного участка — ссыльные: » 87,2 »

Духоборцы южного уч. — карские и елисаветпольские: » 60,4 »

Духоборцы в земле принца Альберта — карские: » 30 »

Что именно: 1 плуг....

Духоборцы южного уч. — ссыльные кипрские: » 130,2 »

Духоборцы северного участка — ссыльные: » 107,3 »

Духоборцы южного уч. — карские и елисаветпольские: » 61,7 »

Духоборцы в земле принца Альберта — карские: » 36,1 »

В лучших материальных условиях находились духоборы принц-Альбертовского участка, затем карские и елисаветпольские духоборы южного участка, за ними северный участок, и в самом бедственном состоянии были разоренные кипрские духоборы. Хозяйства духоборческие сложились в три формы: 1) частные хозяйства, 2) временные общины и 3) общины. Частные хозяйства вели по преимуществу елисаветпольские и карские зажиточные духоборы южного участка и особенно на земле принца Альберта (некоторые общинные навыки — общая запашка земли — сохранилась и у них). С первого же года стала явной зависимость бедняков от богатых самостоятельных хозяев. К 1 января 1900 г. всех духоборов — частных хозяев — насчитывалось 2215 душ, включая детей, стариков и женщин, т. е. около 2/7 всех канадских духоборов. Во временные общины объединилось 3574 человека, тридцать деревень, т. е. почти половина всех прибывших в Канаду. Общины замыкались в рамки своих сел, и дальнейшего объединения не осуществилось. В июне 1899 г. по инициативе В. Потапова состоялась «съездка» представителей духоборческих сел, на которой Потапов призывал к объединению в одну общину. На южном участке единой общины не образовалось. В северной колонии 9 июля 1899 г. было вынесено постановление об объединении тринадцати сел. Опыт ближайших недель доказал невозможность проведения в жизнь принципа полного коммунизма; — работы на отхожих промыслах выполнялись неряшливо, отдельные духоборы бесконтрольно и без разверстки брали товары под заработок для личных потребностей и т. п. Лишь после того, как снова разделились по деревням, производительность улучшилась. В этих общинах спайка была непрочной, порождалась часто внешними причинами — материальной необеспеченностью — и общины часто распадались; по мере накопления отдельными духоборами денег и собственности, многие семьи выделялись и жили частным хозяйством. Общинами в полном смысле этого слова жило к 1 января 1900 г. 1605 человѣк, т. е. немного более одной четверти всех переселенцев. Было два типа таких общин: придерживавшихся коллективного способа производства и полного коммунизма с крепкой внутренней организацией. Общины эти были на всех трех участках. О хозяйственной форме жизни духоборов см. Туган-Барановский, «В поисках нового мира», М. 1919; Л. Сулержицкий, «В Америку с духоборами», М. 1905; В. Д. Бонч-Бруевич, «Духоборцы в Канадских прериях», П. 1918; эта книга снабжена статистическими сведениями и сводными таблицами; цифровые данные взяты из нее.

Толстой получал известия непосредственно из Канады. Его корреспонденты, не соприкасавшиеся ранее с духоборами и составившие себе представление о духоборах, как о мучениках идеи, были удручены прозаическими явлениями их жизни в это переходное время. В письмах к Толстому они не скрывали своего разочарования и, быть может, не всегда объективно описывали создавшееся положение, иногда противореча друг другу, но все сообщения в основе сводились к одному: духовный подъем большинства духоборов понизился, и новые формы жизни далеко отошли от духоборческих идеалов. Письмо Толстой начал писать в конце декабря 1899 года. 31 декабря он сообщил В. Г. Черткову: «Две небольшие работы [...] загораживают мне дорогу к другим работам [...] одна [из них] — письмо духоборам канадским об их жизни, об обмане соблазна собственности. Я начал писать, но не вышло. А хочется очень показать молодым, увлекающимся людям из них, какой тò и тонкий и грубый обман — желание собственности и обеспечения». Письмо было закончено 15 февраля 1900 г. и отправлено Черткову для передачи духоборам. Чертков отпечатал письмо в двух тысячах экземпляров и разослал его по духоборческим селениям в Канаде. Уведомляя Толстого об этом, Чертков сообщил ему о новых планах некоторых духоборов переехать в Калифорнию и просил Толстого написать по этому поводу несколько строк как бы в продолжение письма от 15 февраля. См. письмо № 257.

¹ См. письма 1895 г., т. 68.

² Напечатано: я знаю

³ В опубликованном тексте этого слова нет.

⁴ В подлиннике этого слова нет, есть в опубликованном тексте.

⁵ Напечатано: удержать

⁶ Напечатано: собрать

⁷ Напечатано: воинской

⁸ Зачеркнуто: Мы собираемъ и удерживаемъ собственность для того, чтобы обезпечить свою жизнь, a христіанинъ долженъ понимать, что жизнь его не можетъ быть обезпечена собственностью. Христосъ сказалъ, что человѣкъ не долженъ заботиться о завтрашнемъ днѣ, и что всѣ заботы его не прибавятъ ему ни одного часа жизни. И это не мимо сказано, а сказано потому, что такова жизнь человѣческая.

⁹ «Евангелие» Луки, XII, 15 и сл.

¹⁰ Напечатано: 30

¹¹ Напечатано: какими жилищами

¹² «Евангелие» Матвея, X. 39.

¹³ «Евангелие» Матфея, XX, 28; X, 10.

¹⁴ Напечатано: тяжкій. Явная ошибка; в черновых также написано: тонкій.

¹⁵ Зач.: И потому-то и сказано: служить или Богу или мамоне [«Ев.» Мф. VI, 24]. Нѣтъ середины

¹⁶ Зач.: и велѣлъ вамъ жить братской жизнью, не удерживая другъ отъ друга того, что Онъ далъ намъ.

¹⁷ Напечатано: привычки.

¹⁸ Зач.: если бы хоть большая часть людей дѣлала это,

¹⁹ «Евангелие» Матфея, VI, 33.

²⁰ Напечатано: устроились.

²¹ Зачеркнуто: стараться не о своемъ личномъ благѣ, а объ исполненіи воли Бога, которая вся выражена въ заповѣди о томъ, чтобы поступать съ другими, какъ хочешь, чтобы поступали съ тобой.

²² Зач.: <и которые видны со стороны, а не видны соблазнившимся, а>. Всѣ мы исповѣдуемъ одно и тоже, п[отому] ч[то] Богъ одинъ и истина одна, но часто впадаемъ въ соблазны и <тогда> не видимъ того, чтò ясно видно не впавшимъ въ соблазнъ, и тогда тѣмъ, которые свободны отъ соблазна, надо помогать тѣмъ, кот[орые] впали въ него.

²³ Зач.: испугались и путались въ своихъ поступкахъ и сами не знали, чтò имъ дѣлать противъ вашихъ братьевъ.

²⁴ Зач.: свою неправду, старались скрыть свои поступки.

²⁵ Зач.: на вашъ примѣръ, возрадовались, воодушевились новымъ рвеніемъ къ исполненію ученія любви, видя его торжество, полюбили

²⁶ Зач.: бунтовщики,

²⁷ Зач.: И, сколько я знаю по письмамъ нашихъ друзей, упреки эти справедливы, не для всѣхъ, но для многихъ. И слышать это больно.

²⁸ Зач.: Я живу въ обезпеченности и, не переставая, страдаю нравственно отъ этой неправой обезпеченности, изъ кот[орой] не умѣлъ выйти, не нарушивъ любви.

²⁹ Зач.: не говоря уже о томъ, что самая мысль обезпеченія

³⁰ Зач.: и 2 пары воловъ

³¹ Зач.: птицы небесныя питают[ся], не заботя[сь]

³² «Евангелие» Матфея VI, 34.

³³ Петр Васильевич Веригин.

³⁴ Зач.: и хитрый

³⁵ Зач.: отреченіе отъ всего того, чтò мы исповѣдуемъ въ христіа[нствѣ]

³⁶ Зач.: а отдавая ее въ общее достояніе

³⁷ Зач.: сначала болѣе близкимъ, своимъ, а потомъ и чужимъ людямъ, к[оторые] могут треб[овать]

³⁸ Зач.: Любящій васъ

247. А. В. Власову.

1900 г. Февраля 18. Москва.

Любезный братъ Андрей Васильевич,

Очень радъ былъ получить ваше письмо. Напрасно вашъ сынъ думаетъ, что нельзя понять того, чтò вы пишете.¹ Я все понимаю и со всѣмъ согласенъ, и очень желалъ бы, чтобы ученые люди также ясно и понятно писали.

Особенно мнѣ дорого въ вашемъ разсужденіи то, что вы понимаете, что и евангеліе надо читать съ выборомъ, а не все подъ рядъ считать произведеніемъ святаго духа.

Въ самомъ евангеліи сказано о томъ, что буква мертва, а духъ живитъ.² Дорого мнѣ въ вашемъ разсужденіи то, что вы ставите во главу всего то, чтò и должно стоять во главѣ всего: а именно, разумъ человѣческій, который старше всѣхъ книгъ и библій, отъ котораго и произошли всѣ библіи, безъ котораго ничего понять нельзя, и который данъ каждому изъ насъ не черезъ Моисея, или Христа, или апостоловъ, или черезъ церковь, а прямо данъ отъ Бога каждому изъ насъ, и одинаковый всѣмъ. И потому ошибка можетъ быть во всемъ, но только не въ разумѣ. И разойтись люди могутъ только тогда, когда они будутъ вѣрить разнымъ преданіямъ человѣческимъ, а не единому, у всѣхъ одинаковому и всѣмъ непосредственно отъ Бога данному разуму.

Всѣ идолопоклонники и лжеучители всегда проповѣдуютъ то, что надо не вѣрить разуму, потому что онъ будто бы у каждаго особенный и приведетъ къ разногласію, а надо вѣрить всѣмъ тому, чему они учатъ (одинъ одному, другой другому, христіанинъ, магометанинъ, будистъ и всѣ ихъ секты). Но эта ложь и есть та самая хула на св[ятаго] духа, которая хуже всякихъ другихъ хуленій. Ложныя разсужденія, тѣ самыя, который развели въ мірѣ ложные учителя, приведутъ къ разногласію и раздору, а разумъ, если онъ не извращенъ, не можетъ привести къ разногласію, п[отому] ч[то] какъ у всѣхъ людей тѣло одинакое — у всѣхъ руки, ноги, уши, глаза — такъ и разумъ у всѣхъ одинъ, и только одинъ разумъ всѣхъ соединяетъ Какъ только рѣчь пойдетъ о томъ, какъ креститься, двумя или тремя перстами, или о томъ, переходитъ ли хлѣбъ и вино въ кровь и тѣло, или это только должно твориться въ воспоминанье, или о томъ, происходитъ ли св[ятой] духъ отъ отца и сына, или отъ однаго отца, или о томъ, былъ ли Христосъ богъ или человѣкъ, или о томъ, есть ли богъ личное существо или безличное, такъ люди раздѣляются и спорятъ и даже ненавидятъ другъ друга за то, что одни не вѣрятъ также, какъ и другіе. Но если мы будемъ держаться только того, чтò согласно съ разумомъ каждаго человѣка, а именно то, что пришли мы въ этотъ міръ не по своей волѣ и не по своей волѣ уйдемъ изъ него, а по чьей то высшей волѣ, и что по этому и жить намъ надо въ этомъ мірѣ по той волѣ, которая привела насъ въ міръ и выведетъ изъ него. Воля же эта, какъ намъ говоритъ разумъ, въ томъ, чтобы мы любили другъ друга и поступали съ другими такъ, какъ хотимъ, чтобы другіе поступали съ нами. Разумъ всѣхъ говоритъ, что если бы всѣ жили такъ, то ЖИЗНЬ всѣхъ была бы самая хорошая. И потому если бы всѣ держались только этаго, то не было бы разногласія въ вѣрахъ, a всѣ бы были согласны. И потому всякій человѣкъ для своего блага и для блага людей долженъ стараться разрушать всѣ разныя ложныя вѣры³ съ тѣмъ, чтобы всѣ соединились въ одной истинной вѣрѣ въ данный всѣмъ людямъ, для руководства въ жизни, въ свѣтъ разума.

Прежде всего надо вѣрить въ разумъ, а потомъ уже отбирать изъ писаній и еврейскихъ, и христіанскихъ, и магометанскихъ, и будистскихъ, и китайскихъ, и свѣтскихъ современныхъ все, чтò согласно съ разумомъ, и откидывать все, чтò не согласно съ нимъ.

Я очень радуюсь тому, что вы также понимаете. Помоги вамъ Богъ продолжать такъ исповѣдывать и такъ жить.

Посылаю вамъ то, чтò считаю возможнымъ послать,⁴ и желаю вамъ душевной твердости, спокойствія и радости въ истинѣ. Пишите мнѣ.

Любящій васъ брать

Левъ Толстой.

18 февр. 1900.

Печатается по автографу, хранящемуся в AЧ. Впервые опубликовано в «Новом сборнике писем Л. Н. Толстого», изд. «Окто», М. 1912, № 118.

Андрей Васильевич Власов — самобытный старик-сектант, вступивший в письменное общение с Толстым с октября 1899 г. См. письмо № 193.

Ответ на пространное письмо Власова от 7 февраля 1900 г., посвященное вопросу брака, труда и пр. Власов старался основывать свои положения не на текстах священного писания, а на доводах разума. Он писал в конце письма: «Я только основываюсь начистомъ уме и здравомъ разуми. Ачто писано в Евангеліяхъ то я половину непринимаю называю плевели и каждому говорю что богъ двухъ личной или двухъ-язычной небываитъ расъ сказалъ неубей А другой расъ говоритъ убей то эта уже говоритъ небогъ, у бога нетъ перемены и тени словъ».

¹ Власов писал Толстому 7 февраля: «Да еще спрошу васъ Л. Н. пописму у меня можетъ быть ошибко потому что я граматики незнаю. Я разумомъ думаю такъ ана бумаги у меня можетъ выдти совсемъ другое. Апочему я думаю такъ мнѣ много расъ говорилъ сынъ мой онъ служитъ въ благовещенскимъ Ламбардѣ, говорилъ что старикъ мой напишатъ нечемъ нелзя отделить отъ 10 летняго малчика, и дествитильно что я учился за полтора руб. Асигнацами аненасеребра вы хорошо знайти деревенскую науку прочиталъ 20 расъ псалтирь и доволно. вотъ поэтому я и прошу васъ въ чемъ ошибка то укажити».

² По «Евангелию» Иоанна, VI, 63.

³ Вместо следующих пяти слов первоначально было написано: и соединить всѣхъ.

⁴ Власов сообщил о своем затруднительном материальном положении. Он собирался ехать в Сибирь и просил помочь ему. Какую сумму выслал Толстой, редакции неизвестно.

В ответном письме от 23 марта Власов писал: «Любезный братъ Левъ Николаевичъ. Писмо Ваше я получилъ. И то что вы послали для моей необходимости благо вамъ будитъ отъ того, отъ ково вы получили жизнь и разумъ. Идля чего получили то и дѣлаете. Помоги вамъ богъ продолжать такъ: и сказать, что я есть и былъ и буду т. е. жизнь смертью незаменяется: многіе мнѣ говорили и говорятъ, что некто болши такъ не понимаетъ какъ я и тебѣ нѣтъ братьевъ навсей землѣ. Но я всѣмъ отвѣчалъ и отвѣчаю, что христосъ братъ мнѣ по плоти и по вѣрѣ. А сколко еще у меня братьевъ повѣри которыхъ тоже вы поэтому незнаете. Я говорю всемъ безстесненія, да ивы тоже мнѣ братья мы все одного отца бога который произвелъ насъ отъ одной крови и всѣмъ намъ далъ одно, разумъ и вѣру [...] Благо вамъ будитъ Л. Н. что вы мнѣ еще болши отъ крили святу [истину?]».

* 248. Неизвестному.

1900 г. Февраля 18. Москва.

Я давно ужъ получилъ ваше письмо, но, взглянувъ на тетрадь стиховъ, отложилъ его не читая. Нынче же, пересматривая письма, прочелъ ваши стихотворенія и нахожу, что у васъ есть и искренность содержанія и способность вѣрнаго и сильнаго выраженія. Первое и два изъ послѣднихъ мнѣ понравились. Постараюсь ихъ отдать въ печать. Боюсь, что нецензурно. Советую — именно п[отому], ч[то] у васъ есть дарованье, писать какъ можно меньше.

Л. Толстой.

18 Февр. 1900.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Публикуется впервые.

Кому адресовано письмо, редакцией не установлено.

249. В. Г. Черткову от 21? февраля.

* 250. А. И. Портнягину.

1900 г. Февраля 24. Москва.

Александръ Ивановичъ,

Очень сожалѣю, что не могъ тотчасъ же отвѣтить на ваше письмо. Постараюсь сдѣлать это, какъ съумѣю, теперь. Сомнѣнія ваши о томъ, вѣренъ ли тотъ путь, по к[оторому] вы идете и по к[оторому] прошли уже, какъ вамъ кажется, такъ много, есть общее всѣмъ живымъ, т. е. движущимся къ совершенству людямъ, явленіе, которыя¹ показываютъ только то, что всѣ внѣшнія цѣли, к[оторыя] человѣкъ поставилъ себѣ (какъ бы величественны и разумны не казались эти цѣли) не имѣютъ никакого смысла и ни къ чему привести не могутъ, т[акъ] к[акъ], какъ только достигается одна цѣль, сейчасъ же откроется другая, и такъ до смерти, к[оторая] не составляетъ цѣли, а, напротивъ, противна всѣмъ имъ. Простите, что говорю вамъ такіе труизмы, мнѣ это необходимо, чтобы высказать вамъ то, чтò хочу. Сомнѣнія, и нетолько сомнѣнія, но горести, нравствен[ныя] страданія, к[оторыя] люди испытываютъ, всегда происходятъ только отъ ложнаго пониманія цѣли своей жизни. Я на себѣ постоянно испытываю это. Я знаю несомнѣнно, для себя, по крайней мѣрѣ, такъ что не измѣню своего убѣжденія и до смерти, знаю, въ чемъ истинная цѣль жизни, именно, въ большемъ и большемъ подчиненіи своей воли волѣ Бога, требующаго отъ меня любви къ Нему, т. е. истинѣ и къ ближнимъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ по инерціи продолжаю ставить цѣли жизни въ достиженіи извѣстныхъ внѣшнихъ условій. И всякій разъ со мной случается то, что какъ скоро я поставлю эти внѣшнія цѣли на неподобающее имъ мѣсто, т. е. отдамся имъ весь, забывъ главную единственную цѣль, такъ тотчасъ въ душѣ поднимаются сомнѣнія, безпокойства, страхи, досады, недоброжелательства, всякія нравствен[ныя] страданія. Такъ что я теперь уже привыкъ смотрѣть на эти нравственныя страданія какъ на показатель того, насколько я сбился съ истиннаго пути, и потому, если и огорчаюсь ими въ первое время, потомъ всякій разъ радуюсь имъ, т[акъ] к[акъ] благодаря имъ, опомнившись и вернувшись къ сознанію истинной цѣли жизни, я испытываю мгновенное уничтоженіе всѣхъ этихъ страданій и спокойно и радостно чувствую. Думаю, что всякій человѣкъ испытываетъ тоже самое: сомнѣнія, нравствен[ныя] страданія показываютъ намъ, что мы что то не такъ дѣлаемъ, въ чемъ то ошибаемся, и что намъ надо одуматься и провѣрить свое отношеніе къ тѣмъ цѣлямъ, к[оторыя] мы преслѣдуемъ. Все дѣло въ томъ, чтò² мы считаемъ главнымъ: достиженіе извѣстныхъ мірскихъ условій, или свое служеніе Богу, своей совѣсти, нравственному закону; чѣмъ мы готовы жертвовать, первымъ ли второму, или вторымъ первому? Все въ этомъ. Всѣ цѣли мірскія допустимы и хороши, и отчего же не стараться достигнуть ихъ, но только въ той мѣрѣ, въ которой онѣ не занимали бы то мѣсто, к[оторое] должно занимать только служеніе Б[огу] (единое на потребу) и, само собою разумѣется, не противоречили бы этому.

Имѣя это въ виду, вы рѣшите ваши вопросы и объ окончаніи универс[итета], и о воинской повин[ности], и объ учительствѣ наилучшимъ образомъ. Какъ именно вы рѣшите эти вопросы, покажетъ сама жизнь и тѣмъ ближе къ идеальному рѣшенію, чѣмъ сильнѣе, яснѣе въ васъ будетъ сознаніе смысла вашей жизни въ исполненіи воли Бога, и тѣмъ дальше — чѣмъ сильнѣе въ васъ инерція прошедшаго и сила животной природы.

Что же касается до частнаго случая противорѣчія³ требований вашей совѣсти и нежеланія пользоваться преимуществами университетс[каго] диплома и требованіями и ожиданіями родителей и семьи, то мнѣ хочется сказать вамъ, что такого рода противорѣчіе есть общій удѣлъ — въ той или другой формѣ — всѣхъ людей, вступающихъ на путь христіанской, т. е. разумной жизни. Въ такомъ столкновеніи надо только имѣть въ виду то, что, если высшая поставленная цѣль разумной жизни состоитъ въ исполненіи воли Б[ога], требующей любви къ ближнимъ, нельзя или очень опасно во имя отвлеченной любви къ ближнимъ нарушать конкретный случай любви къ своимъ близкимъ, вмѣсто любви къ себѣ вызывая въ нихъ ненависть нетолько къ себѣ, но и къ тѣмъ основамъ, во имя кот[орыхъ] дѣйствуешь. Какъ именно поступить въ такомъ противорѣчіи, въ какомъ случаѣ и насколько допустить дѣятельность противную любви вообще для соблюденія любви близкихъ, или, наоборотъ, пожертвовать любовью близкихъ для того, чтобы не нарушить принциповъ, все это зависитъ отъ степени убѣжденности и чувствительности и силы любви и самаго рѣшающаго и его близкихъ. Рѣшить это можетъ только тотъ, кто находится въ этомъ противорѣчіи. И рѣшеніе будетъ тѣмъ ближе къ истинѣ и тѣмъ лучше, чѣмъ больше рѣшающій отвлечется при этомъ отъ своей выгоды и своего удовольствія, а будетъ имѣть въ виду⁴ исполненіе воли Бога, т. е. увеличеніе любви какъ въ себѣ, такъ и въ другихъ людяхъ.

Написалъ вамъ, какъ я думаю и поступаю въ тѣхъ случаяхъ, о кот[орыхъ] вы пишете.

Если вы смотрите на жизнь также, какъ и я, то я не сомневаюсь, что вы на опытѣ убѣдитесь въ практичности тѣхъ пріемовъ, о кот[орыхъ] я говорю. Желаю вамъ какъ можно чаще и дольше находиться въ томъ состояніи, при которомъ уничтожаются всѣ сомнѣнія и нравственныя страданія.

Левъ Толстой.

24 Фев. 1900.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Ответ на письмо Александра Ивановича Портнягина, студента четвертого курса Московского университета, от 10 февраля 1900 г.: «В настоящее время я переживаю тяжелые минуты своей жизни, а своим некрепким разумом я не могу притти к какому-нибудь окончательному решению, не оставляющему места ни сомнениям, ни колебаниям, ни сожалениям [...] Мне случилось прочитать Ваши статьи: «Так что же нам делать?», «Царство божие внутри нас», «В чем моя вера». Я не буду говорить о том, почему я и раньше отрицательно относился к университету и преподаваемым в нем наукам, не буду говорить о причинах пьянства и разврата, которым я отдал несколько лет. Теперь я решил не добиваться диплома, но тут-то и начинаются мои сомнения и мучения. Чтобы избавиться от отбывания воинской повинности и, кроме того, отдаться любимому мной делу, я решил итти в сельскую школу (возможна ли и эта деятельность без больших компромиссов при признании истин Христова учения?). Является вопрос, как лучше мне сделать: получить выпускное свидетельство и хлопотать о назначении или совсем бросить университет? У меня в прошлом есть грешки, которые, пожалуй, лишат меня возможности педагогической деятельности. Самое же главное, у меня живы старики-родители, всегда любившие и лелеявшие меня, ожидающие от меня скорой поддержки, которых мое решение может повергнуть прямо в отчаяние. Отец мой, бедный чиновник оренбургского сиротского суда, прежде служивший в полиции. На меня он возлагал всегда особенно большие надежды. Этот вопрос меня страшно мучит. У нас большая семья. Имею ли я право распоряжаться как угодно своей личностью, когда в моей поддержке нуждаются близкие мне люди, когда претерпевают нужду и лишения мои сестры, мать и старик отецъ? Но неужели оканчивать университет? Это для меня новая пытка [...] Я надеюсь и умоляю Вас, Лев Николаевич, хоть одним словом несколько осветить мое положение и раз навсегда распутать этот узел».

¹ Так в подлиннике.

² Ударение поставлено Толстым.

³ Зачеркнуто: вашего

⁴ Зачеркнуто: одно

* 251. Артуру Син-Джону (Arthur St. John).

1900 г. Февраля 24. Москва.

Dear friend,

I will try to have particulars about the prisoners in Vladikawkaz (I did not know anything about them) and will let you know, and also try to help them.

Yours truly,

L. Tolstoy.

24 Февр.

Дорогой друг,

Постараюсь получить сведения о заключенных во Владикавказе (я ничего не знал о них) и сообщу вам, а также постараюсь помочь им.

Уважающий вас

Л. Толстой.

24 Февр.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Рукой М. Л. Оболенской проставлена дата: «24 февраля» и рукой неизвестного ошибочно проставлен год «1897». Восстанавливаем согласно записи Дневника от 13 марта 1900 г. (см. т. 54) и по письму к начальнику Владикавказской тюрьмы от 12 марта 1900 г. (см. № 261). Публикуется впервые.

Об Артуре Син-Джоне см. письмо 41.

Ответ на письмо Син-Джона от 15 февраля н. ст. 1900 г. (перевод с английского): «Дорогой друг и учитель, меня просили сообщить вам о пяти молодых духоборах, которые написали из Владикавказской областной тюрьмы о том, что у них достаточно денег для пропитания, но не хватает на покупку одежды, очень им нужной в Сибири. Нельзя ли что-нибудь послать им, но так, чтобы в случае их отъезда из Владикавказа, деньги были бы им пересланы. Имена их следующие [написаны по русски]: 1) Михаил Григорьевич Евдокимов, 2) Тимофей Федорович Маркин, 3) Федор Семенович Арищенков, 4) Федор Николаевич Струков, 5) Федор Егорович Дьячков. Пожалуйста, извините, если я наделал ошибок, пытаясь писать по-русски. Мы были бы рады получить ваш ответ незамедлительно, чтоб успокоить тревожащихся».

По получении этого известия Толстой отправил заключенным двадцать пять рублей при письме на имя начальника Владикавказской тюрьмы от 12 марта 1900 г. См. № 261.

* 252. Кн. Г. М. Волконскому.

1900 г. Февраля 25. Москва.

Дорогой Князь Григорій Михайловичъ,

Извините меня, пожалуйста, за то, что не отвѣчалъ вамъ на ваши два послѣднія письма. Я ихъ получилъ; не отвѣчалъ же по недосугу и слабости силъ. Ваше предположеніе о томъ, что молчаніе означало согласіе, совершенно вѣрно. Что же касается появленія моего письма къ вамъ въ Aurore,¹ то въ этомъ я тоже виноватъ, но безъ вины. Моя пріятельница, Г-жа Шмитъ,² гостившая у насъ, списала это письмо изъ копировальной книги и à mon insu³ послала его моему другу Бирюкову въ Женеву, а онъ напечаталъ его въ издаваемомъ имъ листкѣ.⁴ Изъ его же листка: «Свободная Мысль» перепечатала, вѣроятно, франц[узская] газета.

Желаю успѣха вашему изданію, а вамъ здоровья.

Вашъ Левъ Толстой.

25 Фев. 1900.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

О кн. Григории Михайловиче Волконском см. письмо № 214.

Переписка Толстого с кн. Волконским касалась Трансваальской войны. Намереваясь опубликовать письмо Толстого от 4 декабря 1899 г., кн. Волконский перевел его на французский язык и перевод прислал на просмотр Толстому вместе со своими брошюрами по политическим вопросам. Письма эти в архиве не обнаружены. Кн. Волконский писал Толстому 3 марта н. ст. 1900 г.: «Я Вам послал длинное письмо (третье) с просьбой сообщить, одобряете ли Вы мой перевод. Не получив ответа, я принял молчание за знак согласия и послал его на днях в «Express Algérien». Сегодпя читаю это самое письмо, переведенное, видимо, с русского текста, в «Aurore» 1 марта. Ежели не Вы туда сообщили текст, то это значит, что у меня его украли. Я протестовал в газетах и жаловался по телеграфу прокурору. В общем, это не дурно, но я желаю знать, кто со мной здесь сыграл подобную вещь. Может быть, мое третье письмо (в нем были все остальные главы книги «Гаага») до Вас не дошло? Тогда это значило бы, что правительство здешнее перехватывает мою корреспонденцию. Чтобы избежать повторения того же, посылаю Вам это письмо через моего отца, к которому мои письма доходят». Толстой получил письмо кн. Г. М. Волконского 25 февраля ст. ст. и ответил ему в тот же день.

Отец кн. Г. М. Волконского — кн. Михаил Сергеевич Волконский (1832—1909), сын декабриста. В 1856 г., в день коронации Александра II, был послан в Сибирь с манифестом об амнистировании всех декабристов. Деятель судебной реформы 1860-х гг. В 1880-х гг. товарищ министра народного просвещения, с 1885 г. сенатор, с 1896 г. член Государственного совета.

¹ «Aurore» — французская газета.

² Мария Александровна Шмидт (1844—1911) — друг и единомышленник Толстого. См. письма 1887 г., т. 64, и прим. к письму 270.

³ без моего ведома

⁴ Письмо к кн. Г. М. Волконскому от 4 декабря 1899 г. напечатано в журнале «Свободная мысль» 1900, 1, стр. 2—3, под заглавием: «Кто виноват? (По поводу Трансваальской войны). Из письма Л. Н. Толстого к X». Опубликовано оно со слов: «С удовольствием отвечаю вам, потому что брошюры ваши...» — до конца.

* 253. С. Т. Семенову.

1900 г. Февраля 27. Москва.

27 февр. 1900 г.

Дорогой Сергѣй Терентьевичъ,

Прочту вашу повѣсть въ печати и, надѣюсь, въ «Нивѣ», а теперь такъ много чтенія и письма и такъ слабъ и такъ устаю, что не могу сейчасъ читать. Послалъ ее Марксу съ смѣлымъ увѣреніемъ, что все, чтò вы пишете, бываетъ хорошо, и что онъ хорошо сдѣлаетъ если напечатаетъ ее и войдетъ въ прямыя сношенія съ вами.

Любящій васъ Левъ Толстой.

Печатается по подлиннику, хранящемуся в ГТМ (архив С. Т. Семенова). Написано и датировано рукой П. А. Буланже, подпись собственноручная. Публикуется впервые.

Сергей Терентьевич Семенов (1868—1922) — крестьянин Волоколамского у. Московской губ., писатель и драматург, автор произведений из крестьянской жизни. Автор «Воспоминаний о Л. Н. Толстом», Спб., 1912; статьи «Л. Н. Толстой и крестьянство» — «Полное собрание сочинений Л. Н. Толстого», изд. «Жизнь для всех», XX. Спб., 1912 и друг. Познакомился с Толстым в 1886 году. Толстой написал предисловие к первому тому его «Крестьянских рассказов». См. П. А. Царев, «Самоучка-писатель С. Т. Семенов», изд. автора, Галич, 1927 и письма 1887 г., т. 64.

Одновременно с письмом от 24 февраля 1900 г. (полученным 27 февраля) Семенов прислал Толстому рукопись своей повести «Родные души», прося отправить ее с рекомендацией издателю А. Ф. Марксу. Журнал «Ниву» Семенов избрал по двум мотивам: 1) повесть будет известна среднему читателю, подписчику «Нивы»; 2) публикация в издании Маркса даст ему хорошее вознаграждение, в котором он очень нуждался. Об этом Семенов просил Толстого специально Марксу написать. См. письмо № 254. Ответное письмо Семенова в архиве не обнаружено.

* 254. А. Ф. Марксу.

1900 г. Февраля 27. Москва.

Милостивый Государь Адольфъ Федоровичъ

Посылаю вамъ повѣсть С. Т. Семенова.¹ Все, чтò пишетъ Семеновъ, всегда очень хорошо какъ въ нравственномъ, такъ и въ художественномъ отношеніи. Его уже давно печатали по моей рекомендаціи и въ «Русскихъ Вѣдомостяхъ» и въ «Русской Мысли», но онъ пишетъ мнѣ, что желалъ бы эту повѣсть помѣстить именно въ вашемъ журналѣ, во-первыхъ, потому, что эта повѣсть будетъ имѣть интересъ для вашего читателя, а во-вторыхъ, потому, что онъ желалъ бы установить отношенія съ вами. Хотя я не читалъ этой повѣсти, зная добросовѣстность Семенова, я смѣло рекомендую ее вамъ. Адресъ его: Сергѣю Терентьевичу Семенову, Волоколамскъ, Московск. губ., деревня Андреевская.

Пользуюсь случаемъ благодарить васъ за присылку экземпляровъ «Воскресения»² и желаю вамъ всего хорошаго.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Датируется по той же копии. Публикуется впервые.

¹ См. письмо № 253. О судьбе повести редакция сведений не имеет.

² А. Ф Маркс прислал Толстому по сто экземпляров «Воскресения», вышедшего после напечатания его в «Ниве» в двух изданиях: иллюстрированном и без иллюстраций.

255. В. Г. Черткову от 28 февраля.

256. В. Н. Крачковскому. Черновое.

1900 г. Марта 3. Москва.

Отецъ получилъ ваше сочиненіе и, найдя его очень плохимъ, не счелъ нужнымъ отвѣчать, полагая, что вы примете молчаніе его за указаніе объ отсутствіи достоинствъ <этого> вашего сочиненія. Онъ проситъ васъ извинить его, если молчаніе его [1 зачеркнуто неразобр.] <вамъ> было непріятно. Онъ очень занятъ <и>

Л. Т.

Печатается по автографу, написанному на конверте письма адресата (хранится в АТБ). Конспект для ответа О. К. Толстой. Датируется по ее отметке на конверте. Публикуется впервые.

Владимир Николаевич Крачковский — мировой судья из м. Плунгяны Ковенской губернии.

Крачковский прислал Толстому свое произведение: «Смерть. 33 мысли». Не получив ответа, он вторично писал Толстому 26 февраля 1900 года. На конверте этого письма написан Толстым конспект для ответа. На том же конверте пометка О. К. Толстой: «Отв. Ольга 3 марта 1900».

257. Духоборам, переселившимся в Канаду.

1900 г. Марта 7/19. Москва.

Письмо къ Духоборамъ, переселившимся въ Канаду.

Любезные братья и сестры,

Друзья мои пишутъ мнѣ, что нѣкоторые изъ васъ, соблазнившись обѣщаніями, которыя вамъ дѣлаютъ изъ Калифорніи, собрались или собираются оставить Канаду и переселиться въ новыя мѣста.

Ради Бога, любезные братья и сестры, не дѣлайте этого. Не потому не дѣлайте этого, что это можетъ быть опасно, и что, надѣясь на лучшее, вы можете попасть въ худшее положеніе, но потому, что такой поступокъ былъ бы неправеденъ передъ Богомъ и недобросовѣстенъ передъ людьми.

Если бы вы теперь уѣхали въ Калифорнію, вы бы обманули всѣхъ друзей, которые помогали вамъ, лишились бы уваженія всѣхъ добрыхъ людей и отреклись бы самымъ явнымъ образомъ отъ правды Божіей, того самаго, во имя чего вы уѣхали изъ Россіи. Если вы хотѣли жить нечестно, для наживы, то незачѣмъ было и уѣзжать изъ Россіи.

Любезные братья и сестры, не дѣлайте этого. Если же это неправда, и друзья мнѣ напрасно писали, то простите меня въ томъ, что упрекаю васъ за то, чего вы и не хотѣли дѣлать. Ужъ очень мнѣ больно, зная про васъ столько хорошаго, слышать про васъ дурное.

Простите.

Любящій васъ братъ

Левъ Толстой.

19/7 Марта 1900.

Печатается по автографу, хранящемуся в AЧ. Публикуется впервые.

Мысль о переезде в Калифорнию возникла среди небольшой группы канадских духоборов осенью 1899 г., когда выяснились плохие результаты первого урожая и остро встал вопрос об отхожем промысле. Идею переселения дал проживавший в Калифорнии русский эмигрант, журналист П. А. Тверской (П. А. Деменс, см. о нем письмо № 107). Тверской доказывал, что климат Канады, соответствующий климату суровой части Восточной Сибири, будет гибельным для кавказских духоборов. Условия их жизни в Канаде, по его мнению, усложнены общей колониальной политикой, обрекавшей переселенцев на кабальную зависимость от капиталистических организаций, в первую очередь от влиятельной Канадской Тихо-Океанской железной дороги (Canadian Pacific R. R.). Поселение в Канаде Тверской считал роковой опрометчивостью, полагая, что уход на новые места, в теплый климат, в новые условия жизни — всё это было в Калифорнии — спасет духоборов от гибели. Непосредственные сношения Тверского с духоборами начались перепиской его с поселившимся в Канаде A. М. Бодянским. На предложение Тверского о немедленном переселении Бодянский сообщил ему, что осенью и зимой осуществить это невозможно, и что лучшим выходом для них будет отправка отдельных духоборов в Калифорнию на заработки, чтò положит начало будущему переселению.

В декабре 1899 г. Бодянский и двое духоборов, И. Пономарев и В. Потапов, отправились в Калифорнию выбирать место (Тверской достал им бесплатный проезд). 6 января 1900 г. они приехали туда и, пробыв в Калифорнии до 28 января, осмотрели все районы. Выбор остановился на долине р. Мак-Клоуд, принадлежавшей крупной лесообрабатывающей компании того же названия, которая, принимая духоборов на работу за плату не менее двух долларов в день, соглашалась выделить им на льготных условиях (два с половиной доллара за акр) под пахоту лесные участки и обеспечивала долгосрочный кредит. В первый год Компания готова была перевести сто семейств, потом четыреста — пятьсот. По возвращении Бодянского в Канаду организовалась первая группа в двадцать пять человек (семнадцать духоборов и восемь сектантов Харьковской губернии), в начале апреля отправившаяся в Калифорнию на заработки. На границе она была задержана канадскими властями, и их въезд в САСШ был опротестован на том основании, что духоборы были якобы законтрактованы фирмой Мак Клоуд и по существующим законам не имели права въезда в Соединенные штаты. Вопрос разбирался с участием адвокатов больше месяца и разрешился аннулированием запрещения. В это время было получено в Канаде комментируемое письмо Толстого от 7 марта 1900 г. Оно было написано по совету В. Г. Черткова, сообщавшего Толстому 9 марта н. ст. 1900 г.: «Прекрасное ваше письмо к духоборам [от 15/27 февраля 1900 г.] пересылаю им. У них затеялась очень глупая и скверная штука: они соблазнились на обещания всевозможных мирских благ в Калифорнии, где воображают, что могут легко нажиться, и некоторые из них соблазняют других переселиться туда. Эта погоня за наживой ни к чему доброму не может их привести и является торжеством самых низменных инстинктов. К сожалению, Бодянский, со свойственною ему бестактностью (при всех его прекрасных качествах) много намутил в этом отношении и вызвал всё это брожение. Хорошо было бы, если бы им приписали несколько строк в продолжение к вашему письму, советуя им оставаться спокойно на месте и от добра лучшего не искать». Друзья духоборов возражали против переселения главным образом потому, что в Калифорнии земли пахотной было мало, и им пришлось бы заниматься долгие годы корчевкой первобытных лесов и притом в гористой местности. Кроме того, в Калифорнии, входящей в САСШ, все граждане подлежали закону общей воинской повинности, незадолго до того введенной, чего старались избегнуть духоборы, покидая Россию; Канада же в этом отношении представляла счастливое исключение. Письмо было отправлено Толстым Черткову в Англию, там было размножено и разослано по духоборческим поселениям. Бодянский писал Толстому 29 апреля н. ст. 1900 г.: «2 апреля семнадцать человек духоборцев и восемь харьковцев отправились в Калифорнию на заработки. По проискам канадского правительства их задержали на границе на том основании, будто они едут законтрактованными. А они ехали, действительно, имея в виду определенный заработок, но многие из них хотели также найти более подходящее место для поселения. Прошел месяц, и они всё еще дожидаются на границе окончания своего дела. По поводу их поездки меня, как инициатора, вызывало здешнее начальство в Виннипег, допрашивало и очень на меня сердилось. В то время было получено в Виннипеге Ваше письмо «против поездки», и я, чувствуя всю его нравственную тяжесть (как ваше письмо), поехал с ним на границу к задержанным, в сопровождении правительственного чиновника. Я сам вызвался поехать, чтобы прочесть задержанным ваше письмо и уговорить их возвратиться, но мне не поверили и послали правительственного чиновника для контроля. Я прочел задержанным письмо Ваше и уговаривал возвратиться. Они долго рассуждали, испытывая то же нравственное насилие, которое испытывал и я с тех пор, как прочел Ваше письмо. Наконец, пришли к такому заключению. Если им возвратиться назад, то они окажутся прямыми обманщиками тех, кому обещали приехать и ввели через это в расходы; если же поедут в Калифорнию, то вызовут недовольство против себя тех, которые им помогали и теперь претендуют на признательность. Но они не могут признать основательность такого недовольства. В Калифорнию они едут не для наживы; они все люди неимущие, а неимущего, пока он таков, нельзя упрекать в стремлении к наживе, руководствуясь даже тем, что они ищут большего заработка. Только имущему человеку можно сказать, что он ищет наживы, а неимущему сказать этого нельзя. В Калифорнию большинство из них едут для того, чтобы сократить для себя тот тяжелый период, когда они принуждены для хозяйственного обзаведения искать сторонних заработков, которые здесь бывают очень мучительны и бесплодны [...] Другие поехали, чтобы найти более подходящее место для хозяйственных занятий при безубойном питании, наконец, третьи, харьковцы, просто потому, что сибирские морозы Канады и обилие комаров летом им не нравятся. Всё это, однако, далеко не то, чтобы они ехали для наживы. Такой ответ получил я от тех, против кого было обращено Ваше письмо (по смыслу которого, раз духоборец едет в Калифорнию, то уж для наживы), и я должен сказать, что этот ответ очень меня облегчил. Всё бы ничего, да беда в том, что письмо Ваше канадское правительство поспешило разослать во множестве экземпляров по духоборческим селам, и, насколько я знаю, оно вызвало со стороны многих духоборцев тяжелое осуждение тех, которые поехали, осуждение неосмысленное и незаслуженное, исключительно вызванное нравственным давлением Вашего письма. Простите, но мне кажется, что Вы сделали ошибку, послав это письмо, да еще циркулярным способом. Я решился написать Вам всё это в той надежде, что Вы поверите, что у меня нет намерения даже упрекнуть Вас в кажущейся мне Вашей ошибке, а есть только желание поделиться с Вами по-братски своим пониманием».

Ездившие в Калифорнию духоборы И. Пономарев и В. Потапов ответили Толстому 14 мая н. ст. 1900 г.: «Многоуважающий Лев Неколаевич, получив Ваши оба письма, за которые сердечно Вас благодарим, надо Вам сказать то, что таковы письма нам очинь радосно слышеть, но страно слышеть те письма, в которых хвалют и возвышают. Это потому, что мы еще не достигли до того, как рисует она с картино [?]. Отнасительно христианской жизни — кой где по селам не жевут общиными, т. е. работая каждой для себя, но одно можно Вас уверять то, что духаборцы не когда не бросали и не бросют друг друга. Кромя того, о духоборцах можно написать порядочно, в один прикрасный день, хорошого и плохого. Если суруезно всмотрится, они кажутся как малое дети. Все ошебаются и все зазноют [?] свое не хорошие сляды, старайсь стримясь к совершенству. Относительно переселения в Калифорнию в нас не было речи. Это было так: Тверской пригласил нас поехать посмотрить Калифорнию. В этом я чувствую себя большем виновником пред богом и людьми. Мне кажется то, что если бы мы не ездили, то и не выходило бы много переговоров в народе, но мы первые начинчики [зачинщики] этого греха. Англия, Америка, — они всё знают наперед, потому и начали пичатать журналы о переселении в Калифорнию, а переселения же на самом деле почти и тени не было. Хотя сейчас и поехали в Калифорнию 17 чел., но они, стремясь на работу, так как там более предлагают платить рабочему, чем в Канаде, за то и были задержаны на границе. Может быть, не будет здесь выходить хлеб от мороза, то тогда, может быть, некоторые и переселются в Калифорнию, а сейчас нет».

Под влиянием письма Толстого пять духоборов вернулись с границы. Позднее отправились в Калифорнию на заработки новые партии, и в 1900 г. работало там сто четыре человека. В следующем сезоне компания Мак-Клоуд отказалась взять духоборов в виду опубликования канадскими духоборами анархических деклараций. Впоследствии выселилось в Калифорнию только пять семейств. Иллюстрацией отношения Толстого к переселению духоборов в Калифорнию и к участию в этом деле П. А. Тверского может служить заметка в его Дневнике (запись от 13 марта 1900 г., сделанная после двухмесячного перерыва): «За это время [...] плутни Тверского, чтобы выманить духоборов». В письме к Толстому от 28 января н. ст. 1900 г. (получено в Москве 7 февраля) Тверской подробно описал все те преимущества, которые, по его мнению, получали духоборы в Калифорнии, и резко нападал на Бодянского за его нерешительность в этом вопросе. Письмо Тверского оставлено Толстым без ответа. Сношениям с духоборами Тверской посвятил свои книги «Духоборческая эпопея» (Спб. 1900) и «Новые главы духоборческой эпопеи» (Спб. 1901). В этих книгах он дал совершенно неверные сведения о духоборах и допустил резкие выпады против некоторых лиц, принимавших участие в их переселении. Изданы книги чиновником особых поручений при обер-прокуроре синода Победоносцеве В. М. Скворцовым. «Миссионерское обозрение» рассылало эти книги бесплатно по сектантам, желая скомпрометировать как самих духоборов, так и тех, кто заботился о них. Деятельность Тверского встретила протест в обществе и в печати. Ответ Тверского напечатан в «Вестнике Европы» 1900, V. В следующем номере ответил ему «письмом в редакцию» А. Сакмаров (А. М. Хирьяков). Подробно освещен был вопрос в статье В. Д. Бонч-Бруевича «Ответ Тверскому», напечатанной в журнале «Мир божий» 1900, VIII (статья была вырезана цензурой; копии находятся в архиве автора и в ГТМ). Отдельные сведения даны в статье Влад. Бонч-Бруевича «Второй год жизни духоборцев в Канаде» — «Народное хозяйство» 1901, V, стр. 78, 79, 90, 93. См. также письмо № 107.

258—259. В. Г. Черткову от 7 марта.

* 260. Ф. М. Дзюбе.

1900 г. Марта 12. Москва.

Любезный братъ

Өока Миновичъ,

Письмо ваше со вложеніемъ 25 р. я получилъ и перешлю ихъ Духоборамъ, содержащимся въ Владикавказской тюрьмѣ и ссылаемымъ въ Сибирь. Ихъ пять человѣкъ. Они призывные прошлаго года. Всѣ отказались отъ присяги и военной службы.¹ Письмо ваше мнѣ было очень радостно. Очень хорошо, что вы не оставляете Чижова.² Напишите мнѣ, чтò вы о немъ знаете;³ а также и о себѣ: какъ вы живете и какъ исповѣдуете? Дай вамъ Богъ утвердиться въ томъ мирѣ, кот[орый] намъ далъ Христосъ, и о кот[оромъ] вы пишете:⁴ большаго блага, чѣмъ этотъ миръ, нѣтъ на свѣтѣ, потому что тотъ, кто имѣетъ этотъ миръ внутренній, ничего уже не боится, ничего не желаетъ, a имѣетъ все, чего можетъ желать человѣкъ.

Думаю только, что вполнѣ этого мира ни одинъ человѣкъ имѣть не можетъ, а можетъ только приближаться къ нему, временами испытывая этотъ миръ и временами теряя его. Для того, чтобы удерживать въ себѣ этотъ миръ, по моему опыту, полезнѣе всего молитва — не молитва общественная, условная въ извѣстные дни, а молитва ежечасная, чтобы въ каждую минуту помнить, что ты передъ Богомъ, отъ него исшелъ и къ нему идешь. Полезно также чтеніе хорошихъ книгъ и самой хорошей, евангелія. Посылаю вамъ мои мысли о томъ, какъ читать евангеліе.⁵

Любящій васъ братъ

Левъ Толстой.

12 Марта.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Дата дополняется по письму Дзюбы от 3 марта 1900 г. Публикуется впервые.

Фока Минович Дзюба — сектант, житель селения Жашков Таращанского у. Киевской губ., прочитав среди других произведений Толстого его ответ на присуждение Нобелевской премии («Письмо в шведские газеты» от 29 августа 1897 г.), прислал Толстому при письме от 3 марта 1900 г. двадцать пять рублей для передачи «людям, наиболее послужившим делу мира».

¹ См. письмо № 261.

² Софрон Павлович Чижов. См. письмо № 222.

³ В ответном письме от 22 марта 1900 г. Дзюба сообщил: «О Чижове я только могу сказать то, что он был раза два у меня в Жашкове и привозил мне вашего сочинения стихи [sic!], а потом узнал, что Чижов выслан туда-то, а за что выслан, не знаю. Я ему тоже и теперь послал письмо в начале марта, но ответа еще не получил».

⁴ Дзюба писал Толстому: «Не нахожу себе возможным написать вам о дружбе, а осмелюсь сказать, — удаляюсь от зла и ищу мира, который оставил Христос, живя на земле, ибо он сказал: «Мир мой даю вам и мир мой оставляю вам не так, как мир дает, я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается» [«Евангелие» Иоанна, XIV, 27]».

⁵ «Как читать евангелие, и в чем его сущность». См. т. 31.

В ответном письме от 22 марта 1900 г. Дзюба писал: «Любезный брат Лев Николаевич, письмо ваше я получил 20 марта и когда его получил, то настолько возрадовался и радуюсь, что даже не вмещается в мыслях моих высказать вам благодарность ко мне за вашу ко мне любовь [...] О себе, как я живу по плоти, то живу так, как мирская пословица говорит, — как орех при дороге: кто идет, тот и срубит. Занимаюсь хлебопашеством, имею маленькую усадьбу и полевой надел. Особенного ремесла в руках никакого не имею, а что вы писали, как я исповедую, значит, верую в сына божия, то есть в священное евангелие, а поклоняюсь отцу в духе и истине, так какъ и сказано: бог есть дух, и поклоняющиеся ему должны поклоняться в духе и истине, и не сообразуюсь с веком сим, но желаю пребывать в любви, так, как учит апостол Павел в послании к римлянам, в 12 гл. с 9 стиха и до конца 21. Значит, не будь побежден злом, то побеждай зло добром».

261. Начальнику Владикавказской тюрьмы.

1900 г. Марта 12? Москва.

Г-ну Начальнику Владикавказской тюрьмы.

Прилагаю при семъ 25 р., покорно прошу васъ передать ихъ находящимся въ вашей тюрьмѣ Духоборамъ. Очень обяжете меня, извѣстивъ объ исполненіи моей просьбы, Москва, Графу Льву Николаевичу Толстому, Хамовники, 21.

Левъ Толстой.

Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Датируется по письму к Ф. М. Дзюбе от того же числа. Публикуется впервые.

Деньги, переведенные Толстым во Владикавказскую тюрьму, были присланы ему киевским сектантом Ф. М. Дзюбой, просившим передать их «людям, наиболее послужившим делу мира» (см. письмо № 260). Начальник Владикавказской тюрьмы, подполковник кн. Микеладзе, ответил отношением № 2193 от 26 апреля 1900 г.: «Милостивый государь граф Лев Николаевич! Честь имею уведомить Ваше сиятельство, что присланные при письме Вашем двадцать пять рублей для выдачи духоборам Федору Струкову, Тимофею Маркину, Михаилу Евдокимову, Федору Арищенкову и Федору Дьякову [Дьячкову] вручены по принадлежности, по пять рублей каждому, следующим образом: первым четырем через Якутское областное правление, в которое отправлено двадцать рублей при рапорте моем от 24 марта за № 1676, а последнему, т. е. Дьякову [Дьячкову], выданы пять рублей под расписку во вверенной мне тюрьме». Духоборы ожидали в тюрьме отправки в Якутскую область, куда они ссылались на восемнадцать лет за отказ от несения военной службы. Об этих духоборах помещена заметка в журнале «Свободная мысль» 1900, 5—6, стр. 77. Письма к родным Ф. Е. Дьячкова и Ф. Струкова опубликованы в сборнике «Духоборцы в дисциплинарном батальоне», изд. «Свободное слово», Christchurch, 1902, стр. 36—39, а также в книге Влад. Бонч-Бруевича «Волнения в войсках и военные тюрьмы», изд. «Коммунист», М. 1919, стр. 146—148. См. письма №№ 251 и 260.

262. Иогану Клейнпопену (Johann Kleinpoppen).

1900 г. Марта 132/25. Москва.

Geehrter Herr,

Ihr Brief habe ich mit grossem Interesse und Freude gelesen. Ich möchte ihn, wenn Sie nichts dagegen haben, uebersetzen und in russischen Zeitungen veröffentlichen. Ihren Wunsch — ein gutes Werk gegen den Krieg zu schreiben möchte ich gern erfüllen. Ich arbeite jetzt danach.

Ihr Freund und Bruder

Leo Tolstoy.

25 März, 1900.

Милостивый государь,

Я прочел ваше письмо с большим интересом и удовольствием. Если вы не имеете ничего против, я хотел бы перевести его и опубликовать в русских газетах. Очень хотел бы исполнить ваше желание — написать хорошую книгу против войны. Я над этим теперь работаю.

Ваш друг и брат

Лев Толстой.

25 Марта 1900.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. На этой копии проставлена дата: «25марта 1900г.». Вероятно, дата Толстого нового стиля. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Ответ Иогану Клейнпопену (Johann Kleinpoppen), инвалиду германской армии, на его письмо от 16 марта н. ст. 1900 года. Подлинник этого письма в архиве не найден. Выдержки из него в переводе на русский язык помещены Толстым в статье «Патриотизм и правительство», гл. VII; опубликовано полностью в другом переводе в журнале «Свободная мысль» 1900, 4, стр. 50—51 и в газете «Курьер» 1900, № 16 от 27 апреля. Перепечатываем из «Свободной мысли»; приведенные в статье Толстого цитаты заключены нами в прямые скобки и печатаются по этой статье. Клейнпопен писал: «Многоуважаемый граф. Позвольте мне, как человеку из простого народа и другу истины и справедливости, обратиться к Вам с полным доверием. Я только что случайно прочел критику на Ваш роман «Воскресение», который, к сожалению, я не могу приобрести, так как мы, раненые воины, получаем большею частью очень скудную пенсию. Я, старый инвалид, имею к Вам, граф, большую просьбу, которая исходит из самого искреннего убеждения, из самой глубины души моей: напишите хорошую книгу против войны, с таким заглавием: война войне. [Я совершил два похода вместе с прусской гвардией (1866—1870 гг.) и ненавижу войну от глубины души, так как она сделала меня невыразимо несчастным. Мы, раненые вояки, получаем большею частью такое жалкое вознаграждение, что приходится, действительно, стыдиться за то, что когда-то мы были патриотами. Я, например, получаю ежедневно сорок копеек за мою простреленную при штурме С. Прива 18 августа 1870 г. правую руку. Другой охотничьей собаке нужно больше для ее содержания. А я страдал целые годы от моей дважды простреленной правой руки. Уже в 1866 г. я участвовал в войне против Австрии, сражался у Траутенау и Кенигреца и насмотрелся довольно-таки ужасов. В 1870 г. я, как находившийся в запасе, был призван вновь и, как я уже сказал, был ранен при штурме в С. Прива: правая рука моя была прострелена два раза вдоль. Я потерял хорошее место (я был тогда пивоваром) и потом не мог уже получить его опять. С тех пор мне уже больше никогда не удалось встать на ноги. Дурман скоро рассеялся, и вояке-инвалиду оставалось только кормиться на нищенские гроши и подаяние.] Вот благодарность отечества! Любимая мною моя супруга лишила себя жизни четыре года тому назад из боязни попасть на старости лет в богадельню. Конечно, эта мысль мучила ее уже несколько лет и так засела у ней в голове, что она стала душевно-больной. С тех пор как смерть отняла у меня милую супругу, я часто в тишине уединения размышлял о суете человеческого существования. Ведь такой брак, как мой, не прекращается со смертью избранной, ибо, опираясь на любовь, переживает смерть и могилу. А страдание всё-таки чрезвычайное для того, кто остался жив. Только сознание нравственной чистоты и стремление к лучшему сохранили меня от подобной же участи. [В мире, где люди бегают, как дрессированные звери, и не способны ни на какую другую мысль, кроме того, чтобы перехитрить друг друга, ради маммоны, в таком мире пусть считают меня чудаком, но я всё же чувствую в себе божественную мысль о мире, которая так прекрасно выражена в нагорной проповеди. По моему глубочайшему убеждению, война — это только торговля в больших размерах — торговля честолюбивых и могущественных людей счастьем народов. И каких только ужасов не переживаешь при этом! Никогда я их не забуду, этих жалобных стонов, проникающих до мозга костей. Люди, никогда не причиняющие друг другу зла, умерщвляют друг друга, как дикие звери, а мелкие рабские души замешивают доброго бога пособником в этих делах. Соседу моему в строю пуля раздробила челюсть. Несчастный обезумел от боли. Он бегал, как сумасшедший, и под палящим летним зноем не находил даже воды, для того чтобы освежить свою ужасную рану. Наш командир кронпринц Фридрих (впоследствии благородный император Фридрих) писал тогда в своем дневнике: «Война — это ирония на Евангелие...».] Итак еще раз прошу Вас, почтенный граф, напишите хорошую книгу против войны. При Вашем необыкновенном духовном даровании, это была бы великолепнейшая картина, такая, какую со времен Канта никто не написал, и, право, труд этот был бы достоин Вашего усилия. Хотя я только простой, бедный человек, но могу спокойно сказать, что с детства вдохновляла меня истина и справедливость, и они были мне утешением и спасли меня от окончательной погибели во время моих невыразимых страданий. Должно заметить еще, что во всю жизнь мою я никогда не был наказан; вообще, всё, чтò я здесь писал Вам, сущая правда, и во всякое время я могу это доказать. Если имеешь возможность заглянуть в жизнь и дела купцов, то удивляешься, с какой утонченностью эти люди стараются перехитрить друг друга; оно забавно даже, если бы не было так грустно, видеть все те религиозно-патриотические ужимки, с которыми эти бедные люди друг друга обманывают и при этом требуют самой строгой честности от бедняка... Вот здесь звучит слово «Воскресение» могучим колоколом из лучшей страны. Да даст бог истины и праведности, чтобы этот великий день настал скорее! Многоуважаемый граф! Для людей истинно благородных, проникнутых духом истинного христианства, евангелием человеколюбия, для таких людей не существует преград национальностей, им противна религиозная и национальная ненависть, посредством которых сильные мерзавцы ловят народные массы! Я сам был свидетелем того, как мы в 1866 г. при Кенигреце на месте сражения вместе с австрийцами мирно ели нашу скудную пищу. Было трудно поверить, что эти миролюбивые люди несколько часов тому назад хотели убивать друг друга. Как я уже упомянул, я бедняк, который должен тяжело работать, чтобы прокормить себя, и в юности моей я получил самое скудное школьное образование и потому прошу вас, будьте ко мне снисходительны. Итак прощайте, почтенный граф. Да сохранит Вас бог надолго в живых и да защитит Вас и убережет во благо страждущего человечества. Этого желает Вам Вас искренно любящий Иоган Клейнпопен, старый инвалид».

263. А. Ф. Кони.

1900 г. Марта 20. Москва.

Дорогой Анатолій Федоровичъ,

У васъ будетъ слушаться 24 Марта дѣло Ерасова, приговореннаго Тульск[имъ] Окр[ужнымъ] судомъ къ ссылкѣ съ лишеніемъ всѣхъ правъ за богохульство.

Дѣло это исключительно по строгости приговора и высокой нравственности приговореннаго. Пожалуйста, помогите.

Вашъ Л. Толстой.

20 Марта 1900.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Публикуется впервые.

Василий Андреевич Ерасов, крестьянин с. Обидино Хрущевской волости Тульского уезда, по обвинению в богохульстве был осужден 27 января 1900 г. Тульским окружным судом по 1 ч. ст. 176 улож. о наказ, «к лишению всех прав состояния и к ссылке на поселение в отдаленнейшие места Сибири». Защищал В. А. Маклаков. Дело разбиралось при закрытых дверях в течение двух часов тридцати пяти минут. Самое судебное разбирательство, с допросом семи свидетелей, с речами сторон и резюме председателя продолжалось менее часа. Присяжные совещались двадцать минут. В кассационной жалобе защитник указал на необычную быстроту процесса, на неправильные действия председателя, допустившего указания на факты, не бывшие предметом судебного разбирательства («обвиняемый — представитель ереси, враг православия») и тем склонившего заседателей к более суровому решению. В уголовном кассационном департаменте сената дело слушалось 24 марта 1900 г. под председательством А. Ф. Кони. Докладывал М. Ф. Люце. Жалоба оставлена без последствий. Сведения почерпнуты нами из дела «Правительствующего сената, уголовного кассационного департамента. Дело по 3 столу по жалобам крестьянина Василия Ерасова и его поверенного на приговор Тульского окружного суда по обвинению его по 1 ч. ст. 176 улож. о наказ. № 491/2265» (хранится в Ленинградском центральном историческом архиве).

В ответном письме от 25 марта 1900 г. Кони писал: «По делу Ерасова ничего в кассационном порядке сделать невозможно. Сенатор-докладчик (М. Ф. Люце) находит, что нет ни одного кассационного повода, а с точки зрения закона он прав. Если и были какие-либо нарушения со стороны председателя, то по упущению защитника они ничем не удостоверены. Единственный путь — ходатайство о смягчении наказания пред государем (через канцелярию прошений)».

Было ли подано прошение на высочайшее имя, редакции неизвестно.

На письме Толстого от 20 марта рукой Кони выписана выдержка из письма Толстого к нему от 12 апреля 1900 г.: «Неудача очень огорчила, и ему будет очень тяжела». См. письмо № 271.

264. М. Л. Оболенской.

1900 г. Марта 23. Москва.

Операція Тани кончилась благополучно.¹

Нынче утромъ, 23-го совершилась ужасная Танина операція. Мамà и Мих[аилъ] Серг[ѣевичъ]² пошли съ утра съ нею въ клинику. Должно было начаться въ 10 и кончиться въ 11. Я посидѣлъ дома, но не въ силахъ былъ оставаться и, пропустивъ 11, пошелъ въ клинику, надѣясь придти къ концу. Пришелъ часъ, два, все нѣтъ конца. Она наверху въ операціонной среди кучи докторовъ въ бѣлыхъ халатахъ съ зеркалами на лбу, к[оторые] надъ ней безчувственной что-то дѣлаютъ. Пришелъ Сережа,³ Маруся,⁴ Количка,⁵ потомъ Миша,⁶ Саша.⁷ Мы всѣ тоже въ бѣлыхъ халатахъ ждемъ и мучаемся. Я съ Мих[аиломъ] Серг[ѣевичемъ] вошелъ наверхъ, заглянулъ въ дверь; меня позвали, я вошелъ: лежитъ трупъ желто-блѣдный бездыханный, ноги выше головы и въ закинутой головѣ дыра въ черепѣ тако[го] размѣра,⁸ кровавая и глубокая пальца въ три, и толпа бѣлыхъ смотритъ, а одинъ ковыряетъ. Оказалось, что въ лобной полости было неожиданно три перегородки, кот[орыя] они разрушали и все выскребали и этимъ объясняли продолжительность — болѣе 2½ часовъ. Когда ее снесли внизъ, она долго не могла очнуться — ложкой ей разжимали стиснутый⁹ съ пѣной ротъ. Я позвалъ: Таня. Она открыла глазъ (другой завязанъ, и¹⁰ изъ подъ повязки кровь) и опять закрыла. Ее рвало, тошнило.¹¹ Говорятъ, что операція удалась. Трубка вставлена. — Сейчасъ 11-й часъ вечера, я только что отъ нее. Она совсѣмъ слаба, но духомъ бодра, не жалуется и не боится. Маруся у ней ночуеть. Общее впечатлѣніе мое, что это западни, въ кот[орыя] доктора ловятъ людей. И они ужасно противны. Я думаю,¹² особенно ясно это понялъ послѣ очень сильнаго пережитаго чувства и вызванныхъ ими мыслей, что все это ненужно и дурно. Умереть мы всѣ всегда умремъ и болѣть всѣ будемъ: выздоровѣемъ отъ одной, заболѣемъ отъ другой. И, главное, лѣчить отдѣльно каждый себя за 50, 500, 5000 не долженъ и не можетъ. Не долженъ п[отому], ч[то] другіе мрутъ безъ помощи, и помогать нужно всѣмъ, а не каждый только себѣ и своимъ, и не можетъ п[отому], ч[то] такъ устроено, что при всѣхъ этихъ помощахъ столько же опасности, сколько было бы безъ лѣченья. Часто думаю о васъ и чувствую, какъ вы мнѣ оба недостаете. О дядѣ Сережѣ¹³ думаю всегда и все надѣюсь увидать его. Напишите мнѣ получше, поподробнѣе о немъ и о себѣ.

Л. Т.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив Н. Л. Оболенского). Дата определяется содержанием. Впервые опубликовано по копии в «Современных записках», 1926, XXVII, стр. 254—255. Напечатано Н. Н. Гусевым по автографу в журнале «Печать и революция» 1928, VI, стр. 113—114.

¹ Татьяне Львовне Сухотиной, болевшей фронтитом, делали трепанацию черепа в московской университетской клинике проф. А. А. Остроумова. — В подлиннике эта фраза вписана над первой строчкой.

² М. С. Сухотин, муж Татьяны Львовны.

³ Сергей Львович Толстой.

⁴ Мария Алексеевна Маклакова (р. 1877 г.) — подруга Татьяны Львовны, дочь врача-окулиста, проф. Московского университета А. А. Маклакова, сестра адвоката В. А. Маклакова.

⁵ Николай Николаевич Ге (сын).

⁶ Михаил Львович Толстой.

⁷ Александра Львовна Толстая.

⁸ С левой стороны листа сделан чертеж (треугольник) почти такого же размера, как чертеж в письме к А. Л. и О. К. Толстым. См. факсимиле письма № 265. Чертеж комментируемого письма воспроизведен в комментарии к Дневнику 1900 г., т. 54.

⁹ Зачеркнуто: [стиснутые] зу[бы]

¹⁰ Зачеркнуто: кр[овь]

¹¹ Согласно собственноручно сделанных отметок перестановки слов, следует читать: тошнило, рвало.

¹² Зачеркнуто: что

¹³ Гр. С. Н. Толстой.

Ответ М. Л. Оболенской см. в прим. к письму № 266.

265. А. Л. и О. К. Толстым.

1900 г. Марта 23. Москва.

Милыя дѣти Андрюша и Оля,

Сейчасъ пришелъ отъ Тани изъ клиники, теперь 11 веч[ера]. Сегодня ей сдѣлали операцію. Они говорятъ, что все, какъ должно быть, но все это было ужасно.¹ Она лежала какъ трупъ подъ ножами врачей 2½ часа и долго не могла очнуться. Мы всѣ тамъ были: мaмà, Мих[аилъ] Серг[ѣевичъ], Сер[ежа], Маруся, Количка, я, потомъ Миша и Саша. Я захотѣлъ въ операціонную комнату. Это было ужасное зрѣлище. Запрокинутая назадъ голова, и въ ней треугольная кровавая дыра такой величины.² Выскобли[ли] все, закрыли опять костью и кожей и вставили трубку, торчащую изъ носа, такого діаметра.² Операція одна изъ серьезнѣйшихъ. Если бъ всѣ знали, чтò это такое, ни за что бы не рѣшились. Ее все еще тошнитъ, и она слаба, но духомъ мила, кротка. Не надо лѣчиться, я ясно на этомъ увидалъ. Живутъ десятки тысячъ не лѣчась. И надо помогать не себѣ одному, a всѣмъ людямъ. А станешь себѣ одному помогать, сдѣлаешь себѣ же хуже и другимъ не поможешь. А умирать и болѣть, лѣчись не лѣчись, всѣ будемъ.

Какъ то вы живете и физически и духовно? Главное, духовно чтобъ было хорошо. Вспоминаю о васъ обоихъ съ любовью.

Въ клиникѣ Таня пролежитъ, должно быть, еще дней 5. Тамъ лучше. А мы безпрестанно ее навѣщать будемъ.

А трубку въ носу будетъ носить 2 мѣсяца.

Цѣлую васъ, милые дѣти.

Л. Т.

На конверте: Моск. Курск. ж. д. Козловка-Засѣка, Ясная Поляна. Андрею Львовичу Толстому.

Печатается по автографу, находящемуся у О. К. Толстой. Дата определяется содержанием письма. Публикуется впервые.

Комментарий к встречающимся в письме именам см. в прим. к письму № 264.

¹ Зачеркнуто: Опе[рація]

² См. факсимиле.

В ответном письме от 27 марта A. Л. Толстой писал отцу: «Что у вас? Что Таня? Попроси кого-нибудь, пожалуйста, написать нам, чтò у вас делается. Нам такое удовольствие получить письмо от тебя. Мы с Ольгой и Марья Александровна [Шмидт], очень беспокоимся о Тане, и очень нам страшно сделалось, читая твоё описание операции».

266. М. Л. Оболенской.

1900 г. Апреля 2. Москва.

Сейчасъ получилъ твое письмо, милая Маша, съ записочками д[яди] С[ережи]. Спасибо тебѣ. Спѣшу написать, главное, ему, что онъ слишкомъ мрачно смотритъ на Тан[ину] болѣзнь и операцію. Она теперь ходитъ, и шрамъ мало замѣтенъ. Еще есть головная боль и въ нѣкот[орыхъ] мѣстахъ нечувствительность. Очень похудѣла, ночи не спала отъ боли головы.

Размер подлинника.

Теперь ей лучше. Сейчасъ Маруся¹ ей моетъ голову въ столовой. Она спить въ Мишиной комнатѣ. Всегда больнѣе чужое горе отъ того, что не притерпишься къ нему, какъ то[тъ], кто терпитъ. Такъ мнѣ его горе² продолжаетъ быть очень, очень больно. Хорошо нешто то, что это связываетъ меня больше съ нимъ. Это я, разумѣется, пишу ему. Пусть онъ не насилуетъ себя писать мнѣ.

Мнѣ нужно знать про него. И ты пиши. Твою жизнь ты ужъ очень хорошо расписываешь. Но все таки увѣренъ, что такъ и есть. Твои Нат[аша]³ и Юша⁴ очень милы и трогательны, и я увѣренъ, что имъ хорошо съ тобой, по[тому] ч[то] ты умѣешь думать о другихъ больше, чѣмъ о себѣ. Цѣлую тебя, Колю⁵ и ихъ.

Никому не пишу писемъ, такъ ослабъ; но это поспѣшилъ какъ попало написать, п[отому] ч[то] хотѣлось очень.

Л. Т.

2 Апр.

Здоровье мое очень хорошо, не въ смыслѣ Мар[ьи] Ал[ександровны],⁶ а взаправду.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив H. Л. Оболенского). Впервые опубликовано по копии в «Современных записках»,. 1926, XXVII, стр. 255.

Ответ на письмо М. Л. Оболенской, писавшей отцу по получении известия об операции Татьяны Львовны Сухотиной. Письмо Толстого от 23 марта, как обычно, она передала для прочтения гр. С. Н. Толстому, тяжело переживавшему неудачные замужества его дочерей. 31 марта М. Л. Оболенская писала: «Милый пaпà, посылаю тебе две последние записки ко мне дяди Сережи, из них ты его почувствуешь, а он тебе так и не написал. Что-то Таня? Мы все о ней думаем, жалеем ее и удивляемся ее храбрости. Телеграмма всё-таки нас утешила. У нас всё по-старому, хорошо: живем очень правильно, встаем в 7 или 8 часов, каждый занят своим делом, и все заняты своим делом и все заняты общим делом обоюдных отношений. Коля принялся за английский язык, изучает книжки о садах, посевах и т. п., пишет твои письма для Черткова, я тоже пишу, копаюсь в парниках, шью. Юша, захлебываясь, читает, составляет конспекты прочитанного, выписывает любимые места и занимается своими специальными науками. Наташа помогает писать, помогает шить и мечтательно по-девически томительно ждет весну. Все мы очень дружны, много разговариваем, и я всегда чувствую какую-то ответственность за Юшу и Наташу, и потому у меня в отношениях с ними особенная старательность и осторожность [...] Пока прощай, милый пaпà, целую тебя крепко. Сейчас пошла река, и Наташа с Матрешей побежали смотреть, но идет не дружно, слабо. Весна не хороша, но и то мы наслаждаемся: жаворонки вьются, земля пищит и дышит, крапива молодая лезет, и на солнце так тепло. Сегодня вспомнили про Москву, колеса, пыль, шум и подумали, как тебе была бы приятна наша тишина и мягкость под ногами» (опубликовано в переводе на немецкий язык в книге «Vater und Tochter», стр. 129—130).

Матреша — Матрена Дмитриевна Фролкова, дочь яснополянского крестьянина Дмитрия Яковлевича Фролкова. Была с 1896 по 1906 г. горничной М. Л. Оболенской, которая при ней умерла. Впоследствии стала второй женой яснополянского кучера Адриана Павловича Елисеева.

Гр. С. Н. Толстой писал М. Л. Оболенской: «Благодарю тебя несказанно, милая Маша, за присланные тобою письма. Всё это ужасно, я их еще раз сейчас буду читать, а то я не вполне еще всё это могу понять, но всё это ужасно. Жалко всех, Льва Николаевича, Софью Андреевну, Вас, но, конечно, она, Таня, главное [...] Бог оглянулся на нас со Львом Николаевичем». — «О Тане, если чтò будет из Москвы, уведомь. Льву Николаевичу не пишу, так трудно писать, когда люди в таком горе, и, страшно, как бы еще не разбередить больное место. Писать, что сочувствую, не имеет смысла, надо быть бог знает кем, чтобы не сочувствовать в такой беде. Если будешь ему писать, напиши ему, почему ему не пишу, и очень благодарю, что он, несмотря на свое несчастие, вспомнил обо мне. Бедная Софья Андреевна. Как ей трудно» (обе записки не датированы). 3 апреля гр. С. Н. Толстой писал брату: «Несмотря на свое горе и заботы, ты вспомнил обо мне и думаешь приехать. Приятно это знать и на это надеяться, может, и доживем. Об наших из Сызрани ничего хорошего не слышно; они всё стараются ничего не видеть и не слышать и удивляются, что можно находить, что им нехорошо, и, как видно, желают, чтобы одобрили то, чтò они говорят. Рана Тани скорее заживет, чем рана Вари, которую она сама себе сделала».

Варя — Варвара Сергеевна Толстая. Она и ее сестра, Вера Сергеевна, в это время находились в Сызрани.

¹ М. А. Маклакова. См. письмо № 264.

² Горе гр. С. Н. Толстого.

³ Наталья Леонидовна Оболенская (р. 1881 г.) — сестра Н. Л. Оболенского, внучатная племянница Толстого, с 1905 г. жена X. Н. Абрикосова.

⁴ Юрий Леонидович Оболенский (1880—1925) — брат Н. Л.Оболенского.

⁵ Н. Л. Оболенский, муж Марии Львовны.

⁶ Мария Александровна Шмидт.

267—268. В. Г. Черткову от 4? и 5? апреля

269. П. Н. Сокольникову. Черновое.

1900 г. Марта 24 — апреля 6? Москва.

Д[орогой] П[рокопій] Н[есторовичъ], посылаю вамъ для передачи общинѣ Якут[скихъ] ду[хоборовъ] 1000 р[ублей], пожертвованн[ыхъ]

Печатается по записной книжке Толстого 1900—1901 гг., входящей в состав 54 тома настоящего издания (под названием «Записная книжка А»), куда вписан приводимый текст (хранится в ГТМ). Текст, вероятно, дает надпись на отрезном купоне денежного перевода. Окончательный текст письма и местонахождение подлинника неизвестны. Дата установлена редактором 54 тома К. С. Шохор-Троцким.

О П. Н. Сокольникове см. письмо № 95.

О получении денег Сокольников уведомил Толстого письмом от 15 июля 1900 года. Он писал: «Эти деньги, согласно вашему желанию, я передал общине, именно той части общины, которая находится на заработках в г. Якутске. До Усть-ноторского поселка от Якутска очень далеко, и редко какая весть попадет оттуда [...] На Усть-ноторе почти поголовно страдают лихорадкой, а именно, все члены общины, за исключением четырех человек. В прошлом году в это время тоже болели многие [...] Ноторцы просятся куда-нибудь поближе к Якутску. Теперь у администрации план переселить духоборов в трех пунктах: часть должна переселиться на Магане, где есть скопцы, недалеко от Якутска, часть близ Амгинского крестьянского села, и некоторые останутся на Ноторе. В материальном отношении, может быть, это и будет хорошо, но в отношении сохранения общины и нравственного единения членов ее это будет нехорошо».

270. В. И. Скороходову.

1900 г. Апреля 8. Москва.

8 Апрѣля 1900. Москва.

Дорогой Владиміръ Ивановичъ,

Я очень благодаренъ Вертепову¹ за то, что онъ быль у меня (хотя и жалѣю, что не успѣлъ поговорить съ нимъ) и этимъ сдѣлалъ то, что вы послали мнѣ ваше письмо.² Вы совсѣмъ ложное, какъ я вижу, имѣете представленіе о моемъ отношеніи къ вамъ и къ вашей жизни: совсѣмъ не хотите знать того, что я очень люблю васъ (всегда вспоминаю о васъ съ нѣжностью), а что жизнь ваша, кот[орая] представляется вамъ часто тяжелою, мнѣ представляется такою, что я, когда вспомню о томъ, что есть люди, кот[орые] живутъ такъ, то мнѣ становится бодро и радостно. Не буду говорить про васъ, п[отому] ч[то] пишу вамъ, а разскажу вамъ про М. А. Шмитъ (вы, вѣрно, знаете), живущую недалеко отъ насъ въ имѣньи Тани.³ У нея изба, корова, огородъ, польце. Она все дѣлаетъ сама, несмотря на свою старость и слабость, — только изрѣдка помогаютъ ей, — и ея жизнь есть великая поддержка и утѣшеніе для многихъ, изъ к[оторыхъ] первый я. Всѣ дѣла ея жизни имѣютъ смыслъ разумный и нравственный: она пьетъ молоко и ѣстъ картофель, и топитъ печку, и рубитъ дрова, и все это имѣетъ невольно для другихъ гораздо больше глубокій смыслъ и благотворное дѣйствіе, чѣмъ самыя горячія и искреннія статьи и проповѣди. Она одна, а вы и Дадьяни⁴ съ помощью Гастева⁵ дѣлаете это съ семьей. И то, что никто не знаетъ васъ, и вы сами колеблетесь и иногда тяготитесь, и никого не поучаете, и не видите никакихъ послѣдствій своей жизни, и недовольны собой, это то и хорошо. Это то и показываетъ, что вы дѣлаете это не для людей, а для Бога. Помогай же вамъ Богь прожить такъ до конца. Пускай будутъ еще худшія неудачи, пускай случится самое дурное — дѣти не согласятся, выросши, продолжать такую жизнь и осудятъ васъ (я нарочно предполагаю самое страшное), только доживите такъ до конца и вы проживете самую лучшую жизнь, к[оторую] можно прожить въ этомъ мірѣ.

Главное же то, что тотъ, кто извѣдалъ ту жизнь, к[оторой] вы живете, ужъ не можетъ спуститься на прежнюю ступень безъ страданія и раскаянія. Можетъ быть, я ошибаюсь, но я не могу не завидовать вамъ такъ, какъ завидуетъ калѣка, паршивый голодный нищій здоровому веселому богачу.

Вы говорите о воспитаніи дѣтей. Воспитаніе все только примѣр[омъ]. И чтò бы ни⁶ вышло изъ вашихъ дѣтей,⁷ вы знаете, что вы не виноваты въ примѣрѣ поѣданія труда другихъ людей, к[оторымъ] мы развращаемъ нашихъ. Не могу ли чѣмъ служить вамъ въ учебныхъ пособіяхъ: напишите сам[и], чтò нужно. А я самъ подума[лъ] собрать книгъ и послать вамъ.⁸ Прощайте пока. Вѣрно и крѣпко любящій васъ братъ плохой Левъ Толстой.

Гастеву, Дадьяни и вашимъ женамъ и дѣтямъ мой привѣтъ.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Впервые опубликовано с небольшими сокращениями в «Ежемесячном журнале», издав. В.Миролюбовым, 1914, 2, стр. 129—130.

Владимир Иванович Скороходов (1861—1924) — единомышленник Толстого, с юных лет работавший на земле. Участник нескольких земледельческих общин. С 1890-х гг. жил на хуторе Лескен близ Нальчика Терской обл. (ныне Кабардино-Балкарской автон. обл.). Автор «Воспоминаний старого общинника» — «Ежемесячный журнал» 1914—1916. См. письма 1898 г., т. 71.

¹ Семен Иванович Вертепов (187? — 1915) — казак ст. Прохладной, местный общественный деятель, кооператор. Знаком со Скороходовым с конца 1890-х гг. Свидание его с Толстым было очень кратким. Вертепов, по его словам, «смутился», увидав Толстого, не мог начать серьезного разговора, и ему было неприятно почувствовать себя в роли праздного посетителя. В некоторой степени Вертепов разделял мировоззрение Толстого.

² Письмо Скороходова в архиве не обнаружено. Очевидно, написано оно на тему о неудовлетворенности условиями жизни на хуторе близ Нальчика.

³ Мария Александровна Шмидт жила в Овсянникове, близ Ясной поляны, на хуторе, принадлежавшем Т. Л. Сухотиной. Свое скромное хозяйство она обслуживала исключительно личным трудом.

⁴ Кн. Георгий Александрович Дадиани. См. письмо № 417.

⁵ Петр Николаевич Гастев, — единомышленник Толстого, с конца 1880-х гг. занимавшийся сельским хозяйством в земледельческих колониях. Жил в то время вместе со Скороходовым. В зимние месяцы Гастев занимался обучением детей обитателей хутора по выработанной им программе и методу. См. письма 1897 и 1901 гг., тт. 70 и 73.

⁶ В подлиннике: чтобы не

⁷ Детей у Скороходова было в то время пятеро: четырнадцати, тринадцати, одиннадцати лет и двое маленьких.

⁸ Скороходов просил Толстого выслать книг по истории, по его выбору.

В ответном письме от 1 мая 1900 г. Скороходов писал: «От всей души спасибо вам. Хотя знаю, что вы любите меня, но как-то особенно хочется слышать именно от любимого человека слова любви и сочувствия. Вы своими письмами и статьями сильно укрепляете во мне волю и терпение».

271. А. Ф. Кони.

1900 г. Апреля 12. Москва.

Благодарю васъ, дорогой Анатолій Федоровичу за присылку интересныхъ дѣлъ. Возвращаю ихъ съ В. А. Маклаковымъ,¹ котораго вы знаете и котораго рекомендую вамъ, какъ очень даровитаго и хорошаго молодаго человѣка. Очень сожалѣю о томъ, что ваша рѣчь вызвала неосновательныя возраженія.² То, чтò вы сказали, было очень естественно и целесообразно. Надо выучиться не обращать на это вниманіе, чтò вы знаете лучше меня.

Очень радъ буду увидать васъ и обо всемъ побесѣдовать.

Неудача по дѣлу Ерасова меня очень огорчила, а ему будетъ очень тяжела.³

Онъ прекрасный человѣкъ. Такое же дѣло Зиновьева кассировано, и вновь судъ обвинилъ.⁵ Будемъ толкать, авось и отверзется.

Любящій васъ

Л. Толстой.

12 Апрѣля

1900.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано адресатом в его «Воспоминаниях о Льве Николаевиче Толстом» — «Нива. Ежемесячные литературные и популярно-научные приложения» 1908, 9, стлб. 70.

¹ Василий Алексеевич Маклаков (p. 1869 г.) — московский адвокат, общественный деятель. См. письма 1898 г., т. 71.

² Речь А. Ф. Кони о судьбах русского языка, произнесенная 9 марта 1900 г. на первом соединенном заседании Отделения русского языка и словесности и Разряда изящной словесности Академии наук, учрежденного в ознаменование 100-летия со дня рождения А. С. Пушкина. «В начале XVIII века в сильный и цельный по своему источнику русский язык, особливо в язык официальный, вторглось множество иностранных слов, замутивших его чистоту и придавших ему новый, странный и несимпатичный характер изломанности и деланности [...] Затем настоящий русский язык постепенно отвоевывает свои попранные права и, благодаря усилиям Карамзина и в особенности Пушкина, истинного и непревзойденного создателя литературного языка, становится на надлежащую высоту. Однако, со второй половины XIX столетия спокойно обрабатываемая книга сначала постепенно, но неуклонно, а затем с увеличивающеюся быстротою замещается лихорадочно составляемою газетою, и читатель в большинстве предпочитает слушать не результат продуманной мысли автора сочинения, а услышать поскорее вести, удовлетворяющие его злободневному любопытству. А эти вести часто не церемонятся с русским языком, в который вторгается множество слов и оборотов, совершенно чуждых ему и его законам [...] Да будет же дозволено высказать пожелание, чтобы новое сочетание академических сил, следуя заветам великого поэта, сослужило всеми зависящими от него способами службу русскому обществу, укрепляя в нем правильный взгляд на призвание писателя, содействуя увеличению простора русской мысли и став на стражу драгоценных прав русского языка» («Правительственный вестник» 1900, № 58 от 14 марта). В «Новом времени» 1900, № 8638 от 15 марта напечатаны возражения «нашему Златоусту»: «Несомненно, газетное дело требует спешности и не терпит медлительности. Главным образом это относится к событиям дня, к хронике общественной жизни, относится к таким отделам, по которым никто российскую литературу не изучал и изучать не будет. Но и в этом сборном материале слухов и вестей работает уже человеческая мысль, отметая сор и внося стройный порядок в тот отдел повседневного бытия, который без газетного упорядочения погрязал в клоаке сплетен [...] Для наилучшего проникновения в массу читателей газетная статья должна быть составлена безусловно ясно. Это же требование исключает возможность пользования или, по крайней мере, злоупотребления иностранными словами. А вот в «сочинениях авторов спокойно обрабатываемых книг» обыкновенно целые дебри иноземных выражений [...] Значение и русского языка, и Карамзина, и Пушкина, и самая речь А. Ф. Кони проникли и проникнут в огромное большинство читающего населения путем тех же лихорадочных газет, путем ежедневной печати [...] Итак, «да будет же» отдана справедливость газете и газетным сотрудникам» (В. С. К[ривенко?], «Так ли?»).

³ См. письмо № 263.

⁴ См. письмо № 216.

* 272. А. В. Красову.

1900 г. Апреля 12? Москва.

Прошу извинить, что не могу за недосугомъ исполнить вашего желанія.

Левъ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. «Открытое письмо для ответа». Датируется по почтовому штемпелю: «Москва, 12 апреля 1900». Публикуется впервые.

Александр Васильевич Красов, священник Калашниковской борисоглебской церкви (Петербург), во время своего заграничного путешествия в 1899 г. получил от сотрудника русского посольства в Париже, Прокопия Васильевича Григорьева, рукопись его романа «Чьи дети?» для опубликования в одном из русских журналов. Роман к печати принят не был, и Красов решил переслать его для отзыва Толстому. 9 апреля 1900 г., в пасхальное утро, он писал: «Глубокочтимый Лев Николаевич! Христос воскресе! Обращаюсь к Вам с нижеследующей просьбою. Не побрезгуйте! Некто Григорьев, писатель, обремененный семейством, живущий в Париже, поручил мне напечатать в каком-нибудь журнале его роман «Чьи дети?» — дельный, правдивый роман. Дабы исполнить поручение г. Григорьева, я обращался к гг. Шеллеру и Сементковскому. Первый, признавая достойным внимания роман, отказал в печати его, в виду несостоятельности издателя «Живописного обозрения», а последний, не указывая причины, уклонился от напечатания романа в «Ниве». Не будете ли так добры, глубокопочитаемый Лев Николаевич, прочитать названный роман «Чьи дети?» и, буде найдете заслуживающим Вашего внимания, то рекомендовать оный для напечатания в журнале московском или с.-петербургском, по Вашему усмотрению. Не откажите Вашею высокою милостию бедному писателю г. Григорьеву. В ожидании от Вас ответа, имею честь быть покорным слугою и молитвенником священник Александр Красов».

А. К. Шеллер-Михайлов (1838—1901) — беллетрист, редактор «Живописного обозрения».

Р. И. Сементковекий (1846—1914) — критик, публицист, редактор журнала «Нива».

Ответ во-время до Красова, очевидно, не дошел, и при письме от 20 апреля Красов переслал Толстому рукопись. О дальнейшем см. письмо № 351.

273. Американскому телеграфному агентству «AmericanCable News».

1900 г. Апреля 28? Москва.

America’s good offices can consist only in menaces of war. Therefore sorry not to be able to comply with your wishes.

Добрые услуги Америки могут состоять лишь в угрозах войны, а потому сожалею, что не могу исполнить вашего желания.

* Черновое.

I think that America’s good offices can consist in diplomatic interference backed by menaces of war. And I think that armaments and menaces of war are as bad as war itself. Therefore I am very sorry not to be able to comply with your wishes.

Считаю, что добрые услуги Америки могут <быть получены лишь в виде угроз> состоять <в войне. Потому не могу исполнить вашего желания> в дипломатическом вмешательстве, поддержанном угрозами войны. А я считаю вооружение и угрозы войны <которые я считаю> столь же дурными, как и самую войну. Потому <не могу исполнить> очень сожалею, что не могу исполнить вашего желания.

Печатается по тексту, опубликованному в газете «Курьер» 1900, № 131 от 12 мая. Телеграмма. Черновик печатается по автографу, написанному на обороте телеграммы американскаго телеграфнаго агентства «American Cable News», хранящейся в АТБ. Датируется по времени получения этой телеграммы: 27 апреля 1900 г. Черновик публикуется впервые.

Ответ на телеграфный запрос американскаго телеграфнаго агентства от 27? апреля 1900 г. (оплачен ответ в 30 слов):» «Boer delegates reach New York Saturday, fully believe that sympathetic message from prominent personages expressing good wishes will materially assist boer delegates in securing America’s good offices. Will you kindly forward strongest expressions possible which shall be immediately presented[to] delegates on arrival in America. Reply American Cable News 5 New Bridge Street, London» [«Бурские делегаты прибудут в Нью-Йорк в субботу. Твердо уверены, что сочувственный привет от выдающихся лиц с выражением добрых пожеланий существенно поможет бурским делегатам заручиться добрыми услугами Америки. Не будете ли любезны высказаться в возможно сильных выражениях, которые будут переданы делегатам немедленно по их приезде в Америку. Отвечайте [американскому телеграфному агентству] «American Cable News», Лондон»].

Поездка делегации Трансваальской республики в Америку была вызвана неблагоприятным для буров поворотом Трансваальской войны. До февраля 1900 г. успех был на стороне буров, но потом они стали терпеть большие поражения. В Европу выехали представители республики с целью добиться у держав поддержки против Англии. Из Европы делегация отправилась в Америку. В день отъезда из Голландии буры опубликовали воззвание к американскому народу, в котором сказано: «Мы отправляемся просить американскую нацию, чтобы она помогла нам прекратить жестокие бесполезные избиения тех, кто ей особенно близок и дорог, ибо в наших рядах сражаются за свободу и американские граждане» («Биржевые ведомости» 1900, 25 апреля).

* 274. Кн. Л. Б. Барятинской.

1900 г. Мая 2. Москва.

Очень сожалѣю, любезная Княгиня, что никакъ не могу исполнить вашего желанія. Первая глава Нов[аго] Раб[ства] такъ измѣнена и такъ связана со всей статьей, что ее отдѣльно издавать нельзя. Другаго же у меня ничего нѣтъ. Да кромѣ того, я отказалъ ужъ столькимъ сборникамъ, что, отказавши другимъ, не имѣю права дѣлать исключеніе. Пожалуйста, не сѣтуйте зa это на меня и передайте мой привѣтъ вашему мужу.¹

Вашъ Л. Толстой.

2 Мая.

Печатается по копировальной книге № 3, л. 9, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно» Публикуется впервые.

Кн. Лидия Борисовна Барятинская, рожд. фон-Гюбенет (р. 1872 г.) — актриса (по сцене Яворская). С 1893 г. по 1900 г. состояла в труппе московского драматического театра Корша. По выходе из состава труппы основала в Петербурге свой театр, под названием «Новый театр», открывшийся постановкой «Власти Тьмы» (1902). Популярность приобрела исполнением ролей Маргариты Готье («Дама с камелиями»), «M-me Sans-Gêne», «Орленка» и многих других. В «Плодах просвещения» играла роль Бетси. Лично познакомилась с Толстым в 1900 году. Автор ряда статей по общим и специальным вопросам (театр, живопись), помещавшихся во «Всемирном вестнике», «Новостях», «Сыне отечества», «Северном курьере» и др.

Статья Толстого «Новое рабство», позднее названная «Рабство нашего времени», предполагалась к изданию в «Северном курьере». Издатель, кн. В. В. Барятинский, был уведомлен, что в случае опубликования статьи газета получит третье предупреждение и будет закрыта. Кн. Барятинский писал Толстому 13 апреля 1900 г.: «Вам уже, конечно, передано печальное известие о судьбе «Нового рабства». И министр Сипягин и кн. Шаховской категорически заявили мне, что хотя они и не имеют права запретить мне печатать Вашу статью, но предупреждают, что появление ее на столбцах «Северного курьера» неминуемо повлечет за собою третье предостережение, иначе говоря, смерть газеты. Чтò они нашли в ней такого ужасного, такого «колеблющего основы», это их тайна [...] Кн. Шаховской, вообще относящийся ко мне довольно дружелюбно, проговорился в частной беседе, что Ваша статья несомненно содействовала бы распространению моей газеты — явлению нежелательному для г. Сипягина».

О публикации «Рабства нашего времени» см. письмо № 335. Кн. Николай Владимирович Шаховской — начальник главного управления по делам печати. Дмитрий Сергеевич Сипягин — министр внутренних дел.

По инициативе кн. Л. Б. Барятинской составлялся сборник в пользу голодающих, в который Барятинские просили Толстого дать для опубликования несколько глав из «Рабства нашего времени». — «Каждое Ваше слово в этом сборнике, — писала кн. Л. Б. Барятинская Толстому, — спасет массу людей от голодной смерти. Подумайте, в каком количестве разойдется тогда наш сборник» (письмо не датировано).

¹ Кн. Владимир Владимирович Барятинский (р. 8 декабря 1874 г.) — беллетрист и драматург, бывший морской офицер. Начал литературную деятельность с 1896 г. в «С.-Петербургских ведомостях», где помещал статьи о театре и рассказы; печатал в «Новом времени» (под псевдонимом» «Барон On dit») сатирические очерки великосветской ЖИЗНИ. Отдельным изданием вышли в 1897 г. под заглавием «Потомки»; вторым изданием в 1899 году. Автор сатирической трилогии «Сергей Наблоцкий». В 1899 г. начал издавать в Петербурге имевшую большой успех газету «Северный курьер», вскоре, в декабре 1900 г., закрытую.

* 275. Отто Домбровскому.

1900 г. Мая 2. Москва.

На вопросы, к[оторые] вы предлагаете мнѣ, я отвѣчалъ, какъ. умѣлъ, въ моихъ сочиненіяхъ.

Л. Т.

Печатается по копировальной книге № 3, л. 9, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Основание датировки: в копировальной книге письмо находится среди писем от 2 мая. Публикуется впервые.

Проживавший в Москве студент Отто Домбровский, двадцати четырех лет, писал Толстому в Москву же, в Хамовники, 30 апреля 1900 г.: «Для меня остается непонятным, кого или чтò признать богом, которого естественно, в силу наглядно самодовлеющей истины, можно возлюбить всем сердцем, всею душою, всем разумением и всею крепостью». Он спрашивал, в каком смысле надо понимать выражение: «Люби ближнего, как самого себя». «Как я могу любить ближнего, когда я от себя-то не знаю, куда, деться?». Толстой ответил на это письмо.

* 276. М. И. Сухомлинову, вице-президенту Академии наук.

1900 г. Мая 2. Москва.

Милостивый Государь,

Дипломъ и списокъ книгъ мною получены. Благодарю васъ. за присылку ихъ.

Писатель, котораго я предложилъ бы къ избранію въ почетные члены, это художникъ и критикъ П. Д. Боборыкинъ.1 Если это можно, то я повторяю это предложеніе 6 разъ.

Съ совершеннымъ почтеніемъ и преданностью имѣю честь, быть вашъ покорный слуга

Левъ Толстой.

2 Мая 1900.

Печатается по автографу, хранящемуся, в ИЛ (архив Сухомлинова). Публикуется впервые.

Михаил Иванович Сухомлинов (р. 29 февраля 1828 г., ум. 8 июля 1901 г.) — вице-президент Академии наук, с 1876 г. ординарный академик, с 1899 г. председательствующий в Отделении русского языка и словесности. с 1900 г. председательствующий Разряда изящной словесности, историк литературы, почетный член петербургского, киевского, харьковского и казанского университетов.

Академия выслала Толстому диплом на звание почетного академика (избран в заседании 8 января 1900 г.) при следующем сопроводительном письме: «М. Н. П. Императорская академия наук. Отделение русского языка и словесности. От председательствующего. 24 апреля 1900 г., № 172. — Милостивый государь граф Лев Николаевич, на основании существующих постановлений имею честь препроводить Вашему сиятельству диплом на звание почетного академика и список академических изданий. Число почетных академиков положено двенадцать, и вследствие этого предстоят выборы еще трех академиков. Выборы производятся таким образом, что каждый из академиков предлагает своих кандидатов, числом не более шести, и избранным считается тот, кто соединит в свою пользу не менее двух третей голосов. Имею честь покорнейше просить Ваше сиятельство уведомить меня о получении диплома и списка и сообщить мне имена писателей — художников и критиков, предлагаемых Вами к избранию в почетные академики, а равно и указанные из академических изданий, которые Вы желаете получить. Примите уверение в глубоком моем уважении и искренней преданности. М. Сухомлинов». Диплом хранится в ГТМ.

¹ Петр Дмитриевич Боборыкин (1836—1921) — беллетрист и критик, автор романов «В путь-дорогу», «Китай-город» и многих других, автор статей и воспоминаний о Толстом: «Юбилей Л. Н. Толстого» — «Русское слово» 1908, № 199 от 28 августа; «В Москве у Толстого» — «Международный толстовский альманах», изд. «Книга», М. 1909; «Толстой — вероучитель» — «На чужой стороне», XIII, Прага, 1925. Ряд упоминаний о Толстом имеется в его воспоминаниях «За полвека», изд. Зиф., М.—Л. 1929, по указателю. Почетным академиком избран в 1902 г. Возможно, что в связи с этим письмом Толстой отметил на конверте письма к нему гр. С. Н. Толстого, полученного в Москве 4 апреля 1900 г.: «Мало-Песковск[ій] переулокъ, послѣдній домъ передъ Соб[ачьей] площ[адкой], направо. Карточка Бобор[ыкина]».

* 277. Гр. А. В. Олсуфьеву. Неотправленное?

1900 г. Мая 2. Москва.

Дорогой Александръ Васильевичъ,

Пѣняйте на свою доброту, если я надоѣдаю вамъ и все тѣмъ же. Надѣюсь, что хоть сколько нибудь искупаетъ эту докуку — не говорю о моей сердечной благодарности вамъ — сознаніе того, что дѣло это очень важное и можетъ повести къ благому результату смягченія религіозной нетерпимости нашего правительства, такъ безполезно вызывающей нерасположеніе къ нему и производящей страданія очень многихъ. Это опять молокане, теперь совсѣмъ другой губерніи — ериванскіе — около 3-хъ тысячъ душъ. Они пріѣхали ко мнѣ съ прошеніемъ, прося помочь имъ въ передачѣ его Царю. Я опять употреблялъ все мое краснорѣчіе на то, чтобы отговорить ихъ отъ переселенія, но не могу не сочувствовать ихъ желанію избавиться отъ гоненій за вѣру.

Письмо это передадутъ вамъ или они сами, или оно будетъ приложено къ прошенію на ваше имя. Повторяю то, чтò говорилъ вамъ въ Москвѣ: если почему нибудь вамъ непріятно передать прошеніе Государю, то, пожалуйста, откажите имъ, даже не трудясь отвѣчать мнѣ. Я очень благодаренъ вамъ за прежнюю вашу помощь и съ самымъ искреннимъ уваженіемъ остаюсь любящій васъ

Левъ Толстой.

2 Мая 1900.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Публикуется впервые.

Гр. Александр Васильевич Олсуфьев (1843—1907) — генерал-адъютант Николая II, помощник начальника императорской главной квартиры, личный знакомый Толстого. См. письма 1897 г., т. 70.

Пять тысяч молокан Карской области и три тысячи молокан Эриванской губернии, не находя для себя более возможным выполнять требования государства, противные их вере (присяга, военная служба), и не надеясь на отмену этих требований, решили последовать примеру духоборов и подать на высочайшее имя прошение о выпуске их за границу. Прошение карских молокан было Толстым передано царю через гр Олсуфьева (см. письмо № 278). Комментируемое письмо касается молокан Эриванской губернии. К Толстому приехали ходоки И. К. Холопов и П. Т. Шубин. Они просили оказать содействие в передаче прошения царю. Толстой передал прошение опять через гр. Олсуфьева. Толстой говорил приехавшим молоканам: «Готовы ли вы понести те страдания, которые вас ожидают в случае категорического отказа от воинской повинности? А гонения на вас будут такие же, какие на духоборов. Вам тяжело будет. Если не готовы, то лучше избирайте иной путь выхода, уходите поодиночке и маленькими партиями». Ходатайство молокан, пересланное министерством внутренних дел на усмотрение главноначальствующего гражданской частью на Кавказе, было оставлено без последствий. В 1901 г. молокане вновь подали прошение царю. Они писали: «Мы совсем нежелательны в пределах российского государства, да сами же мы не желаем иметь сердечной связи с государством, как с отечеством, при очень неравных законах для сектантов и православных». Молоканам неофициально разрешили переезжать небольшими партиями в полтораста-двести человек. Переезд начался с весны 1901 года и продолжался до 1911 года. За этот период выехало в Америку около трех с половиной тысяч человек. Поселились в Калифорнии и в Мексике. В настоящее время калифорнийские молокане материально вполне обеспечены. «Молодые смешиваются с американцами, есть случаи выхода замуж за негров. Жалуются, что не пройдет еще десятка лет, и вся молодежь погибнет в американской жизни. Старики плачут, что все братство увлекается наживой долларов и только этим живет» (из письма И. Л. Лебешова к В. Д. Бонч-Бруевичу от 27 декабря 1929 года. Другие сведения для комментария взяты из того же письма. Письмо находится в архиве В. Д. Бонч-Бруевича).

* 278. Кн. Д. А. Хидкову.

1900 г. Мая 2. Москва.

Пожалуйста, будьте снисходительны ко мнѣ, дорогой Дмитрий Александровичъ, за то, что не писалъ вамъ. Становлюсь старъ и слабъ, а все хочется высказать кое-что, и потому все, чтò есть силъ умственныхъ, употребляю на свое писанье, а потомъ ужъ чувствую, что весь вышелъ и письмо написать не могу. Теперь кончилъ одну статью о патріотизмѣ и правительствѣ,¹ другую о рабствѣ народа вездѣ.²

Ваша статья о сектантахъ очень хороша.³ Послѣдній № Св[ободной] М[ысли] я не получилъ. Остановилось на 3-мъ.⁴ Немножко помѣшало мнѣ еще писать вамъ то, что вы какъ будто задирали меня на споръ въ своемъ послѣднемъ письмѣ — о самоубійствѣ. А спорить о томъ, чтò я написалъ, я не могу, въ особенности п[отому], ч[то] всегда соглашусь со всѣми возраженіями и не помню, чтò я писалъ и какъ обосновывалъ, и мнѣ скучно вспоминать свое старое. Чтò плохо, то само отпадетъ, и потому не стоитъ оспаривать. А все хотѣлъ не сказать, боясь сдѣлать вамъ непріятное (но рѣшилъ, что надо между друзьями), а вы любите tour de force⁵ или, скорѣе, d’adresse⁶ въ разсужденіяхъ о высокихъ матеріяхъ, начавъ съ самаго неопредѣленнаго, кажущагося страннымъ утвержденія, вывести изъ него очень важныя и иногда вѣрныя, а иногда невѣрныя положенія. И это искусство ваше, я думаю, вредитъ вамъ. Такъ вотъ я сказалъ, а вы на меня за это не сердитесь.

Духоб[оры] все еще, кажется, волнуются Калифорн[скимъ] проектомъ, и поѣхавшіе 15 чел[овѣкъ] попали въ передѣлъ, о чемъ вы, вѣрно, знаете.⁷ У меня же теперь дѣло молоканъ: карскіе 5000 душъ подали черезъ меня прошеніе царю о выпускѣ ихъ въ Канаду.⁸ Олс[уфьевъ]⁹ передалъ Николаю, и Ник[олай] сказалъ: опять духоборы? Олс[уфьевъ] сказалъ: нѣтъ, молокане. — Ну оставьте, я прочту. — Вотъ все, чтò я знаю. Но нынче пріѣхали ходоки отъ ериванск[ихъ] молоканъ съ другимъ прошеніемъ. Этихъ 3000 душъ. Направляю ихъ въ Петерб[ургъ] и надѣюсь, что это можетъ подѣйствовать на правительство въ смыслѣ пересмотра законовъ о вѣрѣ.

Впрочемъ, высшіе чины управит[елей] представляютъ такой тупой міръ, что надежда плоха. Прощайте, не сердитесь на меня. Передайте мой привѣтъ женѣ.¹⁰ Давайте мнѣ порученія. Съ радостью буду исполнять.

Любящій васъ Л. Толстой.

2 Мая 1900.

Печатается по копировальной книге № 3, лл. 5—6, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

О кн. Д. А. Хилкове см. письмо № 8.

Письма кн. Хилкова к Толстому этого периода в архиве не обнаружены. Кн. Хилков, не прерывая отношений с Толстым и его единомышленниками, к тому времени во многом стал расходиться с ними во взглядах; он писал об этом Толстому, на чтò есть указание в комментируемом письме. Окончательный отход от прежних взглядов кн. Хилков выразил в письме к Толстому от 30 января 1901 г. См. письмо к нему от 20 февраля 1901 г., т. 73.

¹ Статья «Патриотизм и правительство» датирована 10 мая 1900 г. Опубликована в «Листках свободного слова», 16, Purleigh, 1900 и в журнале «Свободная мысль» 1900, 7, стр. 103—112. См. т. 34.

² Статья «Рабство нашего времени» датирована 28 июня 1900 г. Опубликована в издании «Свободного слова», Purleigh, 1900, № 43. См. т. 34.

³ Статья кн. Д. А. Хилкова «Штундизм в России» печаталась в журнале «Свободная мысль» 1899, 4, стр. 13—15 и 5, стр. 13—16.

⁴ Номер третий журнала «Свободная мысль» за 1900 г. вышел в свет в марте месяце. Номер четвертый, за апрель, вышел с опозданием. Редактор П. И. Бирюков, принося читателям извинения, предупредил их, что запаздывания будут продолжаться, так как «с началом весенних садовых и огородных работ, которым он придает большую как экономическую, так и нравственную важность, почти не остается времени на умственные работы» («Свободная мысль» 1900, 4, стр. 1). Следующий номер вышел соединенным: май — июнь, 5—6.

⁵ действовать напролом

⁶ в обход

⁷ См. письмо № 257.

⁸—⁹ См. письмо № 277.

¹⁰ Цецилия Владимировна Хилкова, рожд. Винер (1860—1922). См. письма 1894 г., т. 67.

* 279. Паулю Эльцбахеру (Paul Eltzbacher).

1900 г. Мая 2/14. Москва.

Verehrter Herr,

Ihr Buch, welches mich wegen seines Inhaltes sehr interessiert, habe ich bis jezt noch nicht erhalten. Ich fürchte mich sehr, dass es in der Censur ist stecken geblieben. Es wäre Schade, weil ich nach Ihrem Briefe urteilend, obgleich Sie mit meinen Ansichten nicht einverstanden sind, von Ihrem Werke viel wertvolles erwarte.

Mit Hochachtung

Leo Tolstoy.

14 Mai 1900.

Милостивый государь,

Я еще не получил вашей книги, содержание которой меня очень интересует. Опасаюсь, не задержана ли она в цензуре. Это было бы очень жалко, так как, судя по вашему письму, я ожидаю найти в вашей работе много ценного, хотя вы и не согласны с моими воззрениями.

С уважением

Лев Толстой.

14 Мая 1900.

Печатается по копировальной книге № 3, л. 11, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Дата Толстого нового стиля. Основание датировки; в копировальной книге письмо находится среди писем от 2 мая. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Пауль Эльцбахер (Paul Eltzbacher) (р. 18 февраля 1868 г.) — доктор юридических наук, профессор, автор ряда трудов о праве и социализме: «Der Anarchismus», изд. «Guttentag», Berlin, 1900; «Ueber Rechtsbegriffe», Berlin, 1900 и др. Живет в Берлине.

Ответ на письмо Эльцбахера от 25 апреля н. ст. 1900 г. с уведомлением об отправке Толстому книги «Анархизм».

В ответном письме от 22 мая н. ст. 1900 г. Эльцбахер писал (перевод с немецкого): «Глубокоуважаемый граф, ваше письмо очень меня обрадовало, особенно, как знак того, что у вас всё благополучно, чего желают ваши почитатели. Книгу я дал моему другу финляндцу, и тот обещал доверить ее своему знакомому, ехавшему в Россию, с тем, чтобы тот переслал ее по почте. Боюсь, что он отправил книгу прямо из Финляндии, в надежде, что вы ее и так получите. Я послал бы вам теперь другой экземпляр, но вы лучше знаете, как это сделать. Может быть, вы укажете мне вашего знакомого, свободного от цензуры, которому я пошлю книгу, а он пришлет ее вам. Надеюсь скоро иметь радость узнать, что моя книга в ваших руках».

См. письмо № 341.

* 280. Иогану Клейнпопену (Johann Kleinpoppen)

1900 г. Мая 2/14. Москва.

Lieber Herr Kleinpoppen,

Ihren ersten Brief haben meine Freunde überjesetzt in’s Russische und in einer Zeitung veröfentlieht.¹ Ich muss Sie um Verzeigung bitten dass man es ohne Ihrer Erlaubniss gethan hat. Der Brief hat einen sehr guten Eindruck auf vielen Leuten gemacht. Mit diesem Briefe schicke ich Ihnen meinen Roman Auferstehung. Leider ist es nur der erste Theil. Sobald das Ende bekomme, schicke ich es Ihnen, auch einige von meinen Schriften, die ich jetzt nicht bei mir habe. Ihren zweiten Brief² möchte ich auch in einer Russischen Zeitung veröfentlichen wenn Sie nichts dagegen haben.

Im Briefe sind wahre und wichtige Gedanken.

Ihr Freund und Gesinnungs Genosse

Leo Tolstoy.

14 Mai 1900.

Любезный г. Клейнпопен,

Ваше первое письмо мои друзья перевели на русский язык и опубликовали в газете¹. Я должен у вас просить извинения, что сделано это без вашего разрешения. Письмо произвело очень хорошее впечатление на многих людей. С этим письмом посылаю вам мой роман «Воскресение». К сожалению, это только первая часть. Как только выйдет конец, я пришлю вам его, так же как и некоторые из других моих сочинений, которых у меня нет сейчас при себе. Ваше второе письмо² мне также хотелось бы опубликовать в русской газете, если вы ничего против этого не имеете.

Письмо содержит правдивые и важные мысли.

Ваш друг и единомышленник

Лев Толстой.

14 Мая 1900.

Печатается по автографу, хранящемуся в AЧ. Вероятно, дата Толстого нового стиля. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Письмо адресовано Иогану Клейнпопену, старому инвалиду германской армии. См. письмо № 262.

¹ «Свободная мысль» 1900, 4, стр. 50—51.

² Письмо это в архиве не обнаружено.

* 281. Ценеку Сыровы (Cěněk Syrovy).

1900 г. Мая 2/14. Москва.

14 Мая 1900.

Если вы хотите измѣнить свою жизнь для того, чтобы вамъ лично она была пріятнѣе, то такое измѣненіе есть поступокъ эгоистическій и потому нехорошій; если же жизнь въ городѣ вамъ тяжела п[отому], ч[то] она не удовлетворяетъ вашимъ нравственнымъ требованіямъ, то старайтесь только о томъ, чтобы удовлетворить этимъ требованіямъ, и очень мож[етъ] б[ыть], что вы найдете возможнымъ это удовлетвореніе, не измѣняя своего мѣста жительства. Во всякомъ случаѣ, цѣль человѣка въ томъ, чтобы жить хорошо, а не въ томъ, чтобы жить тамъ или здѣсь. Жить же хорошо можно вездѣ. Только тогда переѣзжайте въ деревню, когда найдете, что вамъ нельзя жить нравственно въ городѣ, или когда обстоятельства приведутъ васъ туда. Я же лично не могу дать вамъ работы, т[акъ] к[акъ] не имѣю никакой собственности.

Левъ Толстой.

Печатается по копировальной книге № 3, л. 8, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Дата Толстого нового стиля. Основание датировки: в копировальной книге письмо находится среди писем от 2 мая. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Ценек Сыровы (Cěněk Syrovy) — сверхштатный учитель в Колине на Эльбе (Богемия, Австрия).

Ответ на письмо Сыровы от 21 марта н. ст. 1900 г. (перевод с французского): «Дорогой учитель, вы лучше всех знаете, насколько так называемая цивилизованная жизнь идет в разрез с жизнью естественной. Вот почему я охотно обменял бы свое настоящее положение на простую жизнь крестьян. Я готов сейчас же ехать к вам, если вы только дадите мне возможность, трудясь на ваших полях, заработать себе на жизнь. Я занимаю в настоящее время место сверхштатного учителя в коммерческой школе. Мне только двадцать два года, но я уже вполне постиг безнравственность той жизни, которую ведут обычно люди моего круга. Предвижу все последствия, связанные с моим решением, и всё же продолжаю умолять вас принять меня в ваше имение. Осмеливаюсь просить вас высказать ваше мнение по этому поводу. Я не хотел бы затруднить вас чтением слишком длинного письма. Не зная русского языка, я вынужден был остановиться на французском, но очень прошу вас ответить мне по русски». Письмо адресовано в Ясную поляну Псковской губернии. На конверте пометка Толстого: «Б[езъ] о[твѣта]».

* 282. Альберту Шкарвану (Albert Skarvan).

1900 г. Мая 2. Москва.

Любезный и дорогой Шкарванъ,

Виноватъ передъ вами. Самъ радъ, когда получаю отъ васъ письмо или такія свѣденія, какъ тѣ, к[оторыя] вы сообщили Шанксъ¹ и Iенк[енъ],² а самъ не пишу. Спасибо, что вы любите меня и потому не считаетесь со мной. Вашъ отвѣтъ пастору такой безразличный (почти) поступокъ, что счастливъ тотъ, кто только такіе грѣхи за собой знаетъ и видитъ.

Другое же обстоятельство, заявленіе о бракѣ, есть одна изъ тѣхъ дилеммъ, въ к[оторыхъ] намъ неизбѣжно двигаться. На каждомъ шагу намъ предстоятъ вопросы не о томъ, сдѣлать ли мнѣ хорошее или дурное? Если бы въ этомъ б[ыли] вопросы, то легко бы было не ошибаться; а вопросъ всегда въ томъ, чтò — не лучше — a менѣе дурно: то или это? Гдѣ лучше пройти, по жидкой или по густой грязи, а пройти, и по грязи пройти, ужъ неизбѣжно, п[отому] ч[то] ты давно ужъ забрелъ въ эту грязь: и спереди и сзади, вездѣ грязь. Полезно это только тѣмъ, что знаешь, какъ ты плохо шелъ и до сихъ поръ, и будешь осторожнѣе, когда выберешься на чистое.

Въ какомъ положеніи вашъ бракъ? Напишите. Я думаю, что вамъ нуженъ былъ бракъ, и что это будетъ вамъ въ нѣкот[орыхъ] отношеніяхъ облегченіемъ.³

Дебрюину⁴ мы послали телеграмму. Меня тоже такія явленія очень трогаютъ. Я вижу все ихъ значеніе. И мнѣ кажется, что и другіе начинаютъ понимать это. Я очень б[ылъ] занятъ это время, написалъ двѣ статьи, одна Патріотизмъ и правительство, а другая Ново[е] рабство.⁵ О рабочемъ вопросѣ. На дняхъ досылаю ихъ Черткову. Нетолько иногда, но теперь постоянно вижу зарю новаго свѣта. И она все разгорается. И радостно я жить и умирать. Братски цѣлую васъ.

Л. Толстой.

2 Мая 1900.

На конверте: Suisse, Minusio. A. Skarvan. Швейцарія.

Печатается по фотокопии с автографа, хранящегося в Славянской библиотеке Министерства иностранных дел в Праге (фотография снята В. Д. Бонч-Бруевичем на средства Наркомпроса РСФСР; хранится в ЦЛМ). В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Альберт Альбертович Шкарван (Albert Škarvan) (1870—1926) — словак, единомышленник Толстого. Будучи военным врачом при госпитале в Кашау (Венгрия), в феврале 1895 г. по религиозным убеждениям отказался от военной службы, за что был приговорен к тюремному заключению на четыре месяца. Автор книги «Мой отказ от военной службы. Записки врача», изд. Владимира Черткова, Purleigh, 1898. См. письма 1895 г., т. 68.

Ответ на письмо Шкарвана от 2 апреля н. ст. 1900 г. из Швейцарии (получено в Москве 25 марта): «Дорогой Лев Николаевич, простите, пожалуйста, что обращаюсь к вам за вашим мнением в одном деле, в котором колеблюсь немного и не могу точно определить его. Я переводил и продолжаю переводить повести Мопасана, те, которые считаю лучшими [...] Когда появился мой словенский перевод повести «L’Ordonnance», то появилась в одном духовном журнале: «Cirkloné Lesty» критика на эту повесть с следующим пассусом: «Протестируем против введения подобных порнографических сочинений в нашу литературу» [...] Меня взволновала эта заметка духовного журнала, хотя и знал, что она происходит от очень уважаемого, серьезного лица, безупречного пастора, и я ответил на нее [приводится содержание ответа, в котором Шкарван мягко упрекает своего критика в «лицемерной морали»]. Этот ответ духовному журналу я послал напечатать. Сделав это, я не жалею, что так поступил, а боюсь только, что ответ мой вызовет злость в человеке, и что я, быть может, не совсем прав в моей защите Мопасана, которого очень уж люблю. Если вас это не затрудняет, сообщите мне ваше мнение насчет того, хорошо ли я поступил, отвечая так пастору, и прав ли я насчет «Ордонанса», не больше ли прав пастор? Пожалуйста, извините меня за беспокойство, но кроме вас я не знаю другого компетентного судьи в этом деле, который мог бы своим мнением так пригвоздить мое мнение, чтоб оно не колебалось вовсе. Есть еще другое дело, которое расшатало снова меня. Сегодня я ходил с Сунтой в Ufficio municipale делать объявление о нашем браке; идя туда, мне стало очень тяжело, после же — малодушно, и стали мучить сомнения, действительно ли я делаю то, чтò нужно. Так хочется чувствовать при подобных делах одобрение бога. Если мне напишете хоть несколько слов, буду очень рад, если нет, буду продолжать вас любить одинаково, как люблю сейчас».

¹ Мария Яковлевна Шанкс. См. письмо № 41.

² Наталия Александровна Иенкен. См. письмо № 41. Вероятно, Шкарван сообщал Шанкс и Иенкен о религиозном движении в Венгрии и Голландии. Он был в переписке с участниками этого движения.

³ Для Шкарвана, разделявшего взгляды Толстого, вопрос о браке заключал в себе целый ряд вопросов и в личной жизни разрешался не легко. См. письмо № 62а.

⁴ Де-Брюйн (De Bruin) — голландец, отказавшийся от военной службы по религиозным убеждениям. В тюрьме находился в крайне тяжелых условиях, которых не перенес: он был охвачен припадком сумасшествия и пытался открыть артерии стальным пером. После освидетельствования доктором, он был немедленно переведен из тюрьмы в военный госпиталь («Свободная мысль» 1901, 13, стр. 204). Текст телеграммы Толстого дe-Брюйну редакции неизвестен. Телеграмма была послана в адрес Феликса Орта. См. письмо № 396. Шкарван сообщил Толстому 2 января н. ст. 1901 г.: «Бедный de Bruin почти с ума сошел в тюрьме, так к нему приставали и так его мучили, и после полуторагодичного испытания сдался на днях. Ему дан отпуск, а осенью призывать будут к службе. Ослабевший в трудной, честной борьбе человек как-то больше еще любви вызывает к себе, чем сильный, непобежденный, и, думая про де-Брюйна, мне бы хотелось быть тогда возле него и обласкать его. Дорогой он мальчик».

⁵ «Рабство нашего времени». См. прим. к письмам №№ 278 и 335.

Шкарван ответил 21 мая н. ст.: «Спасибо вам за ваше доброе, хорошее письмо. Мой брак есть на самом деле не что иное, как выбор менее худшего из двух зол, и я ни за что не женился бы, если бы несомненно и интенсивно не чувствовал, что в данных обстоятельствах мне не жениться невозможно, так оно больно и обидно для других. Я был очень рад тому, что вы так и понимаете мой брак и с этой точки зрения одобряете его [...] Я не понял в вашем письме, в каком именно отношении, вы думаете, будет мне брак облегчением, и объяснил себе так, что вы думаете, что то физическое облегчение и как бы умственное и духовное освежение, которые я часто испытывал, наступают у человека после физической любви. Но я до сих пор сдержанно относился к этому явлению и не знаю, не обман ли это у меня. Быть может, тут и нет настоящего подъема, а только после падения низкого кажется выступ на прежний уровень подъемом, как после гадкой погоды кажется нам обыкновенная чудесной. Насчет же ответа пастору вы меня не совсем поняли или же забыли. Я не столько каялся в этом поступке, как мне знать хотелось, прав ли пастор, говоря, что «Ordonnance» — порнография, или прав я, утверждая, что это неверно. Мне хотелось знать ваше мнение о повести этой, тем более, что пастор мне очень резко ответил на мой ответ. Вам должно быть очень хорошо, что вы постоянно видите зарю нового света [...] У вас эта заря истины так сильна, что она не дает места той тени смерти в вашей душе, которая мою всё еще холодит временами, а именно тогда, когда это меньше всего желательно — в минуты упадка физической энергии».

283. С. А. Толстой от 4 мая.

* 284. Гр. С. Н. Толстому.

1900 г. Мая 6. Пирогово.

Милый дядя Сережа,

Занис¹ Юша² началъ отвѣчать, я продолжаю. Тебѣ послали письмо и газету. Ко мнѣ пріѣхали англичане³ и Буланже.⁴ Видно, М[арья] М[ихайловна]⁵ умолила Бога, чтобы онъ прорвалъ мельницу.⁶ Ихъ помѣстили здѣсь. Я хотѣлъ къ тебѣ дойти съ Буланже, но мнѣ сказали, что нѣтъ сообщенія. Завтра, надѣюсь, приду. Маша много теряетъ крови и слаба, но плохаго нѣтъ.⁷ Я здоровъ, и мнѣ очень хорошо. Англичане тяжелы, но хорошіе люди.⁸ Завтра покажу ихъ тебѣ послѣ обѣда. О Сулержицкомъ я не читалъ и не знаю, чтò о немъ пишутъ.⁹ А человѣкъ онъ очень хорошій, и жалко, что тебѣ не понравился. Такъ до свиданья, если будемъ живы.

Л. Т.

У Маши твоей¹⁰ было очень хорошо.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Начало написано рукой Ю. Л. Оболенского, далее собственноручно. Публикуется впервые. Датируется по письму к С. А. Толстой от 7 мая 1900 г. Письмо отправлено из усадьбы М. Л. Оболенской, у которой гостил Толстой, на усадьбу гр. С. Н. Толстого, находившуюся за рекой.

¹ Далее собственноручно.

² Юрий Леонидович Оболенский (1880—1926) — внучатный племянник Толстого, сын кн. Л. Д. и Е. В. Оболенских. Жил в то время у своего брата, H. Л. Оболенского, мужа М. Л. Оболенской.

³ Джон Кенворти и Артур Син-Джон. О Кенворти см. письмо № 314; о Син-Джоне см. письма №№ 41 и 327.

⁴ Павел Александрович Буланже.

⁵ Гр. М. М. Толстая, жена гр. С. Н. Толстого.

⁶ Шутливое указание на то, что гостей пришлось поместить в доме М. Л. Оболенской, где было тесно, а не в доме гр. С. Н. Толстого. Толстой писал жене того же числа: «На беду вчера была гроза и ливень; сорвало мельницу и мосты, так что с Сережей нет сообщения. Переезжают с трудом в брод».

⁷ У М. Л. Оболенской был выкидыш.

⁸ Толстой писал жене: «Англичане немного тяжелы, но нельзя не быть обходительными с ними» (6 мая). — «Вот и еще пишу. Чтò значит деревенская тишина. Несмотря на англичан, которые очень милы и интересны, но тяжелы» (7 мая). — «Я очень полюбил обоих англичан» (12 мая).

⁹ Леопольд Антонович Сулержицкий, вернувшийся из Канады, куда он сопровождал два парохода с духоборами. Вероятно, гр. Сергей Николаевич имел в виду какую-нибудь газетную заметку о работе Сулержицкого в Канаде. О Сулержицком см. письмо № 112.

¹⁰ Мария Сергеевна Бибикова, дочь гр. С. Н. Толстого.

285—286. С. А. Толстой от 6 и 7 мая.

* 287. О. К. Толстой.

1900 г. Мая 7? Пирогово.

Посылаю тебѣ, милая Оличка, привезенное Кенворти письмо Гали.¹ У насъ всѣ больны: и Маша — она, бѣдная, выкинула — и Наташа,² у нея инфлуенца. Я здоровъ, и мнѣ очень хорошо у этихъ милыхъ людей. Знаю, что также хорошо будетъ и съ вами. Цѣлую васъ съ дѣвочкой³ и Леву и Дору⁴ съ Левочкой.⁵

Будьте здоровы и, главное, дружны.

Л. Т.

На конверте: Графинѣ Ольгѣ Константиновнѣ Толстой. Московско-Курской ж. д., Козловка-Засѣка. Ясная Поляна.

Печатается по автографу, находящемуся у адресата. Основания датировки: письмо, полученное адресатом 9 мая 1900 г., было отправлено, вероятно, на другой день после приезда Кенворти в Пирогово, т. е. 7 мая. Почтовые штемпеля не разборчивы. Публикуется впервые.

Ольга Константиновна Толстая (р. 1872 г.) с 1899 г. — жена Андрея Львовича Толстого. См. письма 1898 г., т. 71.

¹ Анна Константиновна Черткова, сестра О. К. Толстой.

² Наталья Леонидовна Оболенская. См. о ней письмо № 266.

³ Дочь О. К. и А. Л. Толстых, Софья Андреевна (р. 12 апреля 1900 г.). Была замужем первым браком за Сергеем Михайловичем Сухотиным (1887—1926), вторым за поэтом Сергеем Александровичем Есениным (1895—1925).

⁴ Дора Федоровна Толстая, жена Льва Львовича Толстого.

⁵ Сын Л. Л. Толстого, скончавшийся 24 декабря 1900 г. См. об этом письмо № 436.

288. В. Г. Черткову от 7? мая.

* 289. О. К. Толстой.

1900 г. Мая 8—9? Пирогово.

Милая Ольга,

Вкладываю эту записочку тебѣ, чтобы сказать, что я получилъ отъ Кенворти самое хорошее впечатлѣніе. Не было ничего того, о чемъ пишетъ Галя. Онъ былъ замѣчательно уменъ, добръ и духовенъ. Я полюбилъ его больше, чѣмъ прежде.

У насъ всѣ поправляются, и погода тоже. Мнѣ очень хорошо. Желаю, чтобы у васъ было также духовно и тѣлесно хорошо.

Чтò М[арья] А[лександровна]?¹ Передай ей мою любовь, если видишь.

Печатается по автографу, находящемуся у адресата. Основания датировки: в письме к С. А. Толстой от 7 мая Толстой сообщил об отъезде из Пирогова одного П. А. Буланже; в письме к В. Г. Черткову от 10 мая он писал о Кенворти и Син-Джоне как об отсутствовавших. Поэтому датируется 8—9? мая 1900 г. Публикуется впервые.

Кенворти в то время стал проявлять признаки душевного расстройства. У него развивалась подозрительность и мания величия. Чертковы, постоянно соприкасавшиеся с Кенворти в Англии, заметили эти ненормальные явления, и, надеясь, что свидание с Толстым окажет на него благотворное влияние, посоветовали Кенворти поехать в Россию, чтò он и исполнил. В письме к сестре А. К. Черткова с тревогой намекнула на состояние здоровья Кенворти. За свое кратковременное пребывание у Толстого Кенворти проявил себя вполне уравновешенным и произвел на Толстого самое хорошее впечатление (см. письма к В. Г. Черткову от 7? и 10 мая 1900 г., т. 88). По возвращении Кенворти в Англию, болезнь его обострилась и приняла явные формы острого психоза. См. письма №№ 314 и 332.

¹ Мария Александровна Шмидт.

290. А. Л. Толстому.

1900 г. Мая 8—9? Пирогово.

Милый Андрюша,

Письмецо это передастъ тебѣ Кенворти и St. John. Послѣдній хочетъ ѣхать въ Москву какъ можно скорѣе.¹ Пожалуйста, возьми его подъ свое покровительство и устрой ему, чтò нужно.² Кенв[орти] же, вѣроятно, пробудетъ у васъ нѣсколько времени. Они оба очень, очень хорошіе и почтенные люди. Кенв[орти] замѣчательно образов[анный], умный, даровитый и чистый человѣкъ. Ольга знаетъ ихъ, и тебѣ, вѣрно, будетъ интересно и пріятно съ ними. Лева тоже ихъ знаетъ и, вѣроятно, тоже радъ будетъ ихъ видѣть. Мамà пишетъ, что ѣдетъ съ Сашей³ въ Петер[бургъ]. Маша поправляется. Мнѣ очень хорошо у нихъ.

Цѣлую васъ всѣхъ.

Л. Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Основания датировки см. в письме к О. К. Толстой от того же числа. Оба письма были написаны одновременно и отправлены в Ясную поляну, где жили дети Толстого: Андрей Львович и Лев Львович с их семьями. Впервые опубликовано H. H. Гусевым по автографу, под датой «7—8 мая 1900 г.» в сборнике «Лев Николаевич Толстой», Гиз. М.—Л. 1928 [1929], стр. 71.

¹ В письме от 12 мая Толстой спрашивал находившуюся в Москве С. А. Толстую: «Был ли у тебя St. John?».

² Толстой просил доставить гостя, при его отъезде из Ясной поляны, на станцию Козловку-Засеку.

³ Александра Львовна Толстая.

291. В. Г. Черткову от 10 мая.

292—293. С. А. Толстой от 12 и 14 мая.

294. Т. Л. Сухотиной (Толстой).

1900. Мая 15. Пирогово.

Никакъ не могу, голубушка Таня, пріѣхать теперь. Я ужъ двѣ недѣли внѣ дома, и потому теперь мнѣ лучше вернуться. Къ вамъ же мнѣ очень, очень хочется, и это удовольствіе будетъ у меня впереди, и постараюсь поскорѣе. Спасибо Мих[аилу] Серг[ѣевичу],¹ что онъ такъ зоветъ меня. Я хочу поѣхать домой 18-го, а къ вамъ ужъ въ Іюнѣ,² если б[уду] живъ. Маша³ поправляется. Цѣлую васъ. Мнѣ б[ыло] здѣсь очень хорошо.

Л. Т.

Печатается по автографу, находящемуся в архиве адресата. Секретка. Датируется по почтовому штемпелю: «Лазаревская Тульской губ., 15 мая 1900». Впервые опубликовано в «Современных записках», Париж, 1928, XXXVI, стр. 210.

¹ Михаил Сергеевич Сухотин, муж T. Л. Сухотиной.

² Толстой гостил у T. Л. Сухотиной в октябре. См. письмо № 419.

³ Мария Львовна Оболенская. К комментируемому письму она сделала приписку.

295. С. А. Толстой от 18 мая.

296. М. Л. Оболенской.

1900 г. Мая 19? Я. П.

Спасибо за любовь, милые друзья. Доѣхалъ я лучше, чѣмъ думалъ, и спалъ хорошо, хотя легли послѣ двухъ.¹ Дома хорошо. Изъ за горечи не стоило посылать, но и за то спасибо. Тутъ Сережа,² чтò мнѣ б[ыло] очень пріятно. Такой же, своего послѣдняго хорошаго изданія Андр[юша]³ меня встрѣтилъ въ Козловкѣ.⁴ Тамъ былъ Абрик[осовъ],⁵ уѣзжавшій отъ М[арьи] А[лександровны].

Такъ прощайте, очень благодарю васъ за проведенные у васъ 15 дней. Съ братомъ Сер[ежей] у насъ счетовъ нѣтъ, но то, что я его каждый день и такъ хорошо видѣлъ, много содѣйствовало украшенію 15 дней. Такъ прощайте, цѣлую васъ.

Маша, поправляйся и тѣломъ, но прежде всего не спускайся духомъ.⁶

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив Н. Л. Оболенского). Датируется по дню возвращения Толстого в Ясную поляну. Впервые опубликовано по копии в «Современных записках», 1926, XXVII, стр. 255—256, где датировано: «май 1900 г.».

¹ Толстой писал М. Л. Оболенской по возвращении в Ясную поляну из Пирогова, где он гостил с 3 по 18 мая.

² Сергей Львович Толстой.

³ Андрей Львович Толстой.

⁴ Козловка-Засека, станция Московско-курской жел. дороги, ближайшая к Ясной поляне. В 1918 г. переименована в ст. «Ясная поляна».

⁵ Хрисанф Николаевич Абрикосов гостил у М. А. Шмидт в Овсянникове, близ Ясной поляны. См. письмо № 418.

⁶ Мария Львовна была больна после выкидыша.

297. М. Л. Оболенской.

1900 г. Мая 20. Ст. Козловка-Засека.

Сейчасъ пришелъ на Козловку и вздумалъ написать вамъ, Сережѣ¹ и вамъ, о своемъ здоровьи и состояніи. All is right, what is right² и т. д., но дѣйствительно мнѣ съ нынѣшняго утра стало совсѣмъ хорошо. Я желтъ, но оказалось, что я во время поберегся. Однимъ словомъ 5,³ чего и вамъ всѣмъ желаю. Вчера и нынче позанялся послѣдней главой рабства,⁴ перебралъ гору писемъ. Сашу⁵ заставилъ переписывать. Сережа⁶ уѣхалъ въ Москву, но вернется, вѣроятно, съ Буланже и Коншинымъ,⁷ к[оторые] зачѣмъ то хотятъ пріѣхать по дѣлу. Нехорошо только то, что, кромѣ просителей, ужъ было 5 разныхъ посѣтителей, въ томъ числѣ барыня и студентъ нынче, боящійся сойти съ ума.⁸ Очень тяжелый, но жалкій. Прощайте, цѣлую всѣ[хъ] вобче.

Л. Т.

20 Мая 1900.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив Н. Л. Оболенского). Впервые опубликовано по копии в «Современных записках», 1926, XXVII, стр. 256, где датировано 21 мая.

¹ Гр. С. Н. Толстой.

² «Всё хорошо, чтò хорошо» — любимое выражение Толстого в письмах к М. Л. Оболенской.

³ Толстой имел обыкновение давать оценки по пятибальной системе.

⁴ «Рабство нашего времени».

⁵ Александра Львовна Толстая.

⁶ Сергей Львович Толстой.

⁷ Павел Александрович Буланже и Александр Николаевич Коншин предполагали начать издание «еженедельного иллюстрированного литературно-политического и научного журнала» в духе взглядов Толстого, под названием «Утро». Официальным издателем был намечен А. Н. Коншин, редактором — С. Л. Толстой. Когда выяснилось, что кандидатура С. Л. Толстого администрацией утверждена не будет, официальным редактором был приглашен историк-этнограф, приват-доцент Московского университета, Митрофан Викторович Довнар-Запольский (р. 1867 г.). Издание осуществлено не было, так как Главное управление по делам печати в разрешении отказало. См. комментарий к Дневнику от 21 августа 1900 г., т. 54 и заметку: „Судьба еженедельника «Утро»“ в сводке В. Н. Карякина: «Московская охранка о Л. Н. Толстом и толстовцах» — «Голос минувшего» 1918, 4—6.

⁸ Имена этих посетителей редакции не известны.

М. Л. Оболенская писала отцу 25 мая: «Очень благодарим тебя, милый пaпà, за письма. Как хорошо, что ты не заболел, а мы как раз беспокоились и боялись, что долго не будем ничего о тебе знать. Коля был вчера у дяди Сережи, который был в очень добром настроении, с нежностью и любовью говорил о тебе и никого не бранил [...] Я теперь совсем поправилась, стала понемногу всё делать, и нам очень хорошо [...] Мучает меня немного — кто тебе переписывает? Надеюсь, что Саша действует. Прощай, крепко целую тебя. Спасибо очень за добрые слова твои. Для нас с Колей большая радость, что тебе было хорошо здесь, и что ты так к нам добр» (опубликовано в переводе на немецкий язык в книге «Vater und Tochter», стр. 132—133.

* 298. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude).

1900 г. Мая 23. Я. П.

Ясная Поляна, 23 М. 1900.

Простите, если въ отвѣтъ на ваше длинное, пріятное и интересное письмо, мое будетъ и коротко и неинтересно. Напишу подробнѣе другой разъ.

Благодарю васъ за книги. Тѣ, кот[орыя] я получилъ, были мнѣ полезны.¹

Объ отношенiи, не говорю, христіанина, но разумнаго человѣка, къ податямъ не можетъ быть вопроса. Какъ въ этомъ, такъ и во всѣхъ² требованіяхъ участія въ правительственныхъ преступленіяхъ, христіанинъ не можетъ не стараться избавиться отъ этого участія. Степень же, до которой онъ будетъ въ состояніи избавиться, будетъ зависѣть отъ разности между соблазнами, въ к[оторые] онъ запутанъ, и силы его убѣжденія.

О вашей статьѣ въ New Century Review³ я напишу, внимательно перечтя ее. Ваше чтеніе объ ученіи меня интересуетъ.⁴ Ваши переводы очень хороши,⁵ п[отому] ч[то] вы прекрасно владѣете обоими языками и, кромѣ того, любите тѣ мысли, к[оторыя] передаете, чтò меня очень радуетъ. Ваши распоряженія насчетъ пожертвованныхъ вами денегъ Духоб[орамъ] могутъ только радовать меня.

Очень радъ тому, что жена ваша хорошо расположена ко мнѣ. Это совершенно взаимно. Мнѣ очень пріятно было видѣть М[арью] Я[ковлевну],⁶ к[оторая] напоминаетъ ее.

У меня тоже очень неясное представленіе о духовной физіономіи Herron’a.⁷ Нельзя⁸ быть немножко христіаниномъ или съ оговорками. Кто не за насъ, тотъ противъ насъ. Я думаю, что вы очень хорошо сдѣлаете, если напишете статью о половомъ вопросѣ, и увѣренъ, что вы напишете ее хорошо. Видите, какое скучное и mater of fact⁹ письмо. Я спѣшу, но это не означаетъ того, чтобы, кромѣ дѣла, у меня не было искренняго къ вамъ дружескаго чувства.

Левъ Толстой.

Печатается по фотокопии с автографа, находящегося у адресата. Отрывок опубликован в переводе на английский язык в книге Моода «The Life of Tolstoy. Later Years», London, 1910, стр. 569—570.

Ответ на письмо Эйльмера Моода от 30 мая н. ст. 1900 года. Моод писал (перевод с английского): «У меня есть вопрос, по которому я давно хотел спросить вашего мнения, — вопрос о неплатеже налогов. Я вполне согласен с необходимостью и правильностью поступка Торо. Но мне кажется, что он был необходим и правилен потому, что Торо считал необходимым объявить протест в той обстановке, в которой он находился. Другие люди могут выступить с подобным протестом против войны или суда. Тем не менее, я не считаю, чтоб из отказа от уплаты дани кесарю вытекало определенное правило поведения, нравственно обязывающее христианина. Мне кажется, что сила государства не столько в деньгах, собираемых или отбираемых им, сколько в подчинении, страхе и одобрении со стороны отдельных лиц. Во время этой войны [англо-бурской] я наблюдал любопытный пример того, как механический способ разрешения вопроса может парализовать целое движение. От группы «Братство» не было заявлено почти ни одного протеста. (В соседстве с ними имеется небольшое общество «Друзей мира», но лишь три человека из группы «Братство» поддержало их.) И как оправдание, выставлялось: государство нанимает солдат на деньги, собранные налогами. Мы платим эти деньги тем, что пьем чай, курим, пьем пиво — всё это обкладывается налогом. Если же мы живем с капитала, то налог вычитается с нашего дохода при уплате дивиденда. Таким образом, мы оплачиваем армию и, не чувствуя себя готовыми противостоять этому порядку вещей, мы считаем лицемерием выражать наше порицание этой войне, пытаться пресечь ее, или же ходатайствовать о снисхождении к бурам. Говорят, что будто бы в вашем письме к Шмиту вы несколько высказываетесь в пользу такого взгляда. Но я не думаю, чтоб вы хотели сказать, что если люди не считают себя обязанными отказываться от уплаты дани кесарю, то они должны воздерживаться и от всякого одобрения или порицания величайшего национального преступления, оправдываемого тем, что оно будто бы совершается с согласия девяти десятых всего народа. — Другой вопрос, интересующий меня, касается моей статьи «Talks with Tolstoy» [«Беседы с Толстым»], напечатанной в «New Century Review». Так как она может быть переиздана, то я хотел бы знать, верно ли я передал ваши взгляды, чтоб исправить все неточности. Некоторым из моих друзей в Манчестере так нравится моя лекция «The Teaching of Tolstoy» [«Учение Толстого»], что они пожелали ее напечатать в виде листка ценой в одну пенни. Листовка сейчас в печати, и, когда выйдет, я пришлю вам экземпляр. Еще я перевел как мог старательнее «Первую ступень», «Как чертенок краюшка выкупал» [последнее название вписано по русски] и «Пустой барабан» [...] Мы предполагаем получить в июле еще денег от продажи «Воскресения» в Англии и Америке. До получения первых сумм мы уже дали взаймы триста фунтов стерлингов шести беднейшим селам [духоборов]. Теперь мы вернем себе эти деньги, а остальные в общей сумме сто фунтов стерлингов пусть Арчер раздаст, как он найдет наилучшим, по обсуждении с Зибаровым и «старичками». Есть ли у вас по этому поводу особое желание? Или вы предоставляете нам поступать по нашему разумению? [...] Мы слышали, что профессор Херон, покинувший кафедру в университете штата Айова, собирается посетить вас. Повидимому, он имеет большое влияние в Америке, и я уверен, что он искренен, но мне не совсем ясно, чего он хочет, и не перевешивает ли в нем забота о влиянии, которым он пользуется. Говорят, что он собирается выступать о половом вопросе и не серьезно [...] Я работаю над статьей о половом вопросе, стараясь изложить вашу точку зрения возможно проще и яснее. Статья еще не готова, и я сомневаюсь, найду ли издателя».

Об отказе Торо от уплаты налога см. письмо № 322.

См. письмо к Евгению Шмиту от 5 ноября 1896 г., т. 69.

¹ См. письмо № 235.

² Зачеркнуто: отношеніяхъ разумнаго человѣка къ

³ «Talks with Tolstoy» — «New Century Review» 1900, май. Позднее статья вошла в книгу Моода: «Tolstoy and His Problems». Essays by Aylmer Maude. London, Grant Richards, 1901. Пространные выдержки из этой статьи в переводе на русский язык напечатаны в статье В. П. Батуринского «Эйльнер Моод о Л. Н. Толстом» — «Минувшие годы» 1908, сентябрь, стр. 92 и сл.

⁴ Книга Моода «The Teaching of Tolstoy», Manchester, Albert Broad bent, 1900. Переиздана под заглавием: «Leo Tolstoy. A Short Biography» [«Краткая биография»], London, Grant Richards, 1902.

⁵ Из указанных в письме Моода переводов в Яснополянской библиотеке имеется перевод «Первой ступени»: «The First Step. An Essay on the Morals of Diet». Translated by Aylmer Maude. With an Introduction by William E. A. Axon. Manchester, Albert Broadbent, 1900.

⁶ Мария Яковлевна Шанкс. См. письмо № 41.

⁷ Джордж Девис Херон. См. письмо № 221.

⁸ Зачеркнуто перед этим словом: Въ христіанствѣ

⁹ деловое.

299. В. Г. Черткову от 23 мая.

300. Г. А. Русанову.

1900 г. Мая 27. Я. П.

Дорогой Гаврило Андреевичъ,

Сейчасъ получилъ ваше письмо и спѣшу вамъ отвѣтить и для того, чтобы разсказать про то, чтò васъ интересуетъ, и поблагодарить васъ за ваше письмо (мнѣ всегда пріятно видѣть, если не лица ваши и вашей жены, то ваши почерки),¹ а, главное, чтобы просить васъ передать дорогому Алекс[ѣю] Ивановичу² мою любовь и глубокое сочувствіе в томъ важномъ событіи, которое онъ думаетъ (бываетъ, что и ошибается), что предстоитъ ему. Онъ человѣкъ разумный и правдивый и потому, вѣроятно, смотритъ въ глаза смерти также прямо и серьезно, какъ смотрѣлъ на жизнь. Передайте ему, что я очень уважаю и люблю его, и, пожалуйста, вы, милая Антонина Алексѣевна,³*) почаще извѣщайте меня о немъ. Какъ далеко, онъ отъ васъ?

Я кончилъ статью о патріотиз[мѣ]⁴ и послалъ ее Черткову. Кончилъ и статью «Рабство нашего времени»,⁵ но еще не послалъ. Плохо, что вы чувствуете глухоту и шумъ, но радуюсь тому, что вы такъ бодро смотрите на жизнь, кот[орая] не нарушается, но только видоизмѣняется смертью. Такъ ли же смотритъ Алмазовъ? Хотѣлось бы знать его мнѣніе.

Я провелъ чудные по спокойствію и тишинѣ 15 дней у Маши съ ея милымъ мужемъ и моимъ братомъ.⁶ Теперь я въ Ясной съ женой, Андреемъ и Ольгой, его женой, и Львомъ.

Прощайте, братски цѣлую васъ обоихъ.

Левъ Толстой.

27 Мая 1900.

*) У меня была близкая знакомая Блудова Антон[ина] Дмитріевна,⁷ и я какъ началъ — Антонина, такъ по инер[ціи] написалъ — Дмитреевна.

На конверте: Землянскъ, Воронежск. губ., Гавріилу Андреевичу Русанову. До востребованія.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив Г. А. Русанова). На первой странице письма пометка: «Получ. в Ерофеевке 1 июня 1900. № 32». Впервые опубликовано А. Е. Грузинским в «Вестнике Европы» 1915, IV, стр. 5—6.

Гавриил Андреевич Русанов (1844—1907) — друг и единомышленник Толстого; в 1880-х гг. состоял членом Харьковского окружного суда. Страдал тяжелой болезнью, на долгие годы приковавшей его к креслу. Автор воспоминаний: «Поездка в Ясную поляну (24—25 августа 1883 г.)» — «Толстовский ежегодник 1912 г.», М. 1912. См. письма 1885 г., т. 63.

Ответ на письмо Русанова от 16 мая 1900 г.: «Глубокоуважаемый и дорогой Лев Николаевич. Еще недавно виделся с Вами, и мне уже очень хочется узнать что-нибудь о Вас. В Ясной ли Вы теперь, здоровы ли, и кончена ли Ваша та статья, которая была у меня накануне Вашего и моего отъезда из Москвы? Если можно, пожалуйста, напишите хоть несколько строчек. Я добрался до Ерофеевки 6 мая и живу здесь вдвоем с женой. Последние дни у нас дождливые и холодные, приходится сидеть в комнате и усиленно заниматься Лабрюйером. Здоровье мое такое же, как в Москве, только оглох очень, надеюсь, временно, и в ушах постоянная надоедливая музыка, похожая на похоронное пение (лет пять тому назад я почти целый год слушал ее). Да и на душе невесело: причина этого — болезнь А. И. Алмазова, о которой Вы, может быть, слышали от А. П. Иванова, если он у Вас. Деревня и Алексей Иванович всегда были неразрывно связаны в моем представлении, и вот теперь я в деревне, но не могу видеть его, и, вероятно, никогда не увижу больше. Уже слишком месяц, как он не встает с постели, и дни его, говорят, сочтены. Он не хочет слышать о докторах и до последнего времени лечил себя сам; по словам его, у него что-то неладное в сердце, осложненное простудой (простудился на своем пчельнике). Он очень плох. Вызвали старшую дочь из Петербурга, и та приехала, не кончив экзаменов, послали телеграмму к другой в Швейцарию. Нина была у Алмазовых несколько раз и в последний раз вчера с Андрюшей, которого мы вызвали телеграммой, по просьбе Алмазовых: они хотели, чтобы Андрюша уговорил Алексея Ивановича обратиться к доктору. Нина вернулась от Алмазовых, а Андрюша остался при Алексее Ивановиче. Как он определяет его болезнь, не знаю, знаю только, что, по словам его, Алексей Иванович очень плох и, вероятно, не выздоровеет. Алексей Иванович и сам не ожидает выздоровления и, повидимому, относится к этому спокойно. В здешнем уединении моем не выходит у меня из головы Алексей Иванович, и мне часто бывает грустно, и не потому, чтобы я думал о своей тоже, может быть, недалекой смерти, а просто жалко потерять его, да и так всё это вышло неожиданно [...] Жаль расстаться с человеком, которого все мы любили. Что касается мыслей о собственной смерти, то я так привык к ним, что, уже в силу этой привычки, они не пугают меня, как бывало до Вас. Пожалуйста же, дорогой Лев Николаевич, напишите мне, обрадуйте меня».

Жан Лабрюйер (de la Bruyère) (1645—1696) — французский писатель-моралист. Избранные мысли Лабрюйера в переводе Русанова и с предисловием Толстого изданы «Посредником», М. 1908.

Нина — Антонина Алексеевна Русанова, жена Г. А. Русанова.

Андрюша — Андрей Гавриилович Русанов (р. 1874 г.) сын Г. А. Русанова, врач, впоследствии профессор Воронежского университета.

¹ Русанов был в состоянии лишь подписывать слабой рукой свои письма. Писала же их под диктовку жена его, Антонина Алексеевна.

² Алексей Иванович Алмазов, врач, близкий друг Г. А. Русанова и А. Н. Дунаева, единомышленник Толстого. См. письмо № 303.

³ Жена Г. А. Русанова. В подлиннике было написано сначала «Дмитреевна», затем исправлено на «Алексѣевна» и сделано в сноске примечание. См. прим. 7.

⁴ «Патриотизм и правительство». См. прим. 1 к письму № 278.

⁵ См. письмо № 335.

⁶ Толстой гостил в Пирогове у М. Л. и Н. Л. Оболенских Имение брата, гр. С. Н. Толстого, было по соседству. О пребывании в Пирогове есть упоминание в письме к В. Г. Черткову от 23 мая 1900 г., т. 88.

⁷ Антонина Дмитриевна Блудова (1812—1891) — дочь государственного деятеля Николаевской эпохи Д. Н. Блудова (1785—1864), с 1863 г. камер-фрейлина. Имела большие связи в политических и литературных кругах, автор «Записок», печатавшихся в «Заре» (1871—1872), в «Русском архиве» (1872-1875) и вышедших отдельным изданием в 1889 г. Толстой познакомился с ней по приезде из Севастополя, в конце 1855 г.

Русанов ответил 7 июня 1900 г.: «Дорогой и глубокоуважаемый Лев Николаевич, очень благодарю Вас за ответ на мое письмо: никто не может делать меня таким счастливым, как Вы. Радуюсь, что Вы здоровы, приятно провели время у милой Марии Львовны и кончили обе статьи, которыми были заняты в Москве [...] Вы просите уведомить Вас о болезни Алексея Ивановича и спрашиваете, далеко ли мы живем друг от друга. Алмазовы от нас верстах в двенадцати—четырнадцати. С тех пор, как я писал Вам, мы несколько раз посылали к ним узнавать о больном, и несколько раз ездила к ним Нина. В последний раз она была у них вчера с Колей, и при них была получена Ваша телеграмма».

Коля — Николай Гавриилович Русанов (1879—1920), сын Г. А. Русанова.

* 301. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude).

1900 г. Мая 30. Я. П.

Ясная Поляна,

30 Мая 1900.

...даже жизнью для защиты слабыхъ. У меня нѣтъ статьи, на кажется, что слабыхъ.¹

...дѣлать съ ними все, чтò имъ нужно... тоже помню, что — нужно.²

Связыватьсебя, какъ дѣлаютъ защищающіеся черкесы... значить то, что черкесы, когда бывали окружены непріятелемъ, связывали себя нога съ ногой, съ тѣмъ, чтобы никто не могь уйти; и такъ умирали, защищаясь.³

Очень радъ, что вы переводите, и благодаренъ за это.

Я писалъ вамъ на дняхъ.⁴

Дружески жму руку.

Левъ Толстой.

Печатается по фотокопии с автографа, находящегося у адресата. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Ответ на письмо Эйльмера Моода от 7 июня н. ст. 1900 г., по поводу предпринятого им перевода статьи «Патриотизм и правительство». Приводя ряд выдержек из рукописи, Моод спрашивал совета относительно встретившихся затруднений.

¹ По поводу первой фразы гл. III: «...жертвы своим спокойствием, имуществом и даже жизнью для защиты слабых от избиения и насилия врагов» Моод спрашивал, не вкралась ли ошибка в копию, не следует ли читать: «для защиты своих» (курсив здесь и далее наш). В статье написано: «слабых», переведено так же.

² Относительно предпоследнего абзаца гл. VI: «...потом конец веревки, связывающей их, бросят болтаться, предоставляя первому негодяю или дураку захватить ее и делать с ними всё, чтò им нужно», Моод писал (перевод с английского): «В копии сначала было написано «дурно» и исправлено на «нужно». Мне кажется, что слово «дурно» более правильно». В статье написано: «нужно», переведено так же.

³ Гл. VI, третий абзац с конца: «Люди нашли, что для того, чтобы им защищаться от врагов, им полезно связать себя, как это делают защищающиеся черкесы». По этому поводу Моод писал: «Английские читатели (и я в том числе) ничего не знают о черкесах, связывающих себя, — как и для чего они это делают. Необходимо дать к переводу примечание». В переводе Моода: Leo Tolstoy, «Patriotism and Government», translated by Aylmer Maude, «The Free Age Press», London, 1901, стр. 25, дано следующее примечание переводчика (перевод с английского): «Черкесы, когда бывали окружены неприятелем, связывали себя нога с ногой с тем, чтобы никто не мог уйти, и так умирали, сражаясь. Подобные случаи наблюдались при покорении русскими Кавказа».

⁴ См. письмо № 298.

302. С. А. Толстой от конца мая.

* 303. О. В. Алмазовой.

1900 г. Июня 5. Я. П.

Извѣстите больномъ, передайте Алексѣю: увѣренъ, что онъ соединенъ съ тѣмъ, чтò вѣчно живо, и спокойно приметъ не внѣшнія перемѣны, которыя предстоятъ, какія бы ни были. Жалѣю, не могу быть съ нимъ тѣломъ, съ нимъ духомъ.

Толстой.

Адрес: Землянскъ, отвѣтъ уплоченъ, Черницкому. Прошу передать Алмазовой.

Печатается по бланку, полученному адресатом (хранится в ГТМ). Телеграмма. Датируется по отметке на телеграфном бланке: «Подана 5 июня [1900 г.], 7 час. 45 мин. пополудни». Публикуется впервые.

Ольга Васильевна Алмазова (р. 1849 г., ум. 6 декабря 1908 г.) — дочь Василия Владимировича Иславина, двоюродного брата С. А. Толстой. Была знакома с Толстым с 1894 года. Жена доктора Алексея Ивановича Алмазова (1838—1900). См. письма 1890 г., т. 65 и письмо № 300.

А. И. Алмазов очень дорожил дружбой с Толстым. В письме от 30 мая 1900 г. Дунаев передал Толстому обращенные к нему слова Алмазова, бывшего при смерти: «Скажи Льву Николаевичу, что я спокойно и радостно ухожу отсюда и с благодарностью за то, чтò получил от него [...] Последние двенадцать лет я никогда в душе не разлучался с ним. Я люблю его за жар любви к истине, который не остыл в нем и в старости. Я прошу его, чтобы он благословил меня на моем последнем пути. Для меня было только два человека в мире: он и ты». О получении телеграммы уведомил Толстого Г. А. Русанов 7 июня 1900 г.: «Алексей Иванович был тронут ею и взволнован. Когда его спросили, чтò он ответит на телеграмму, он сказал (говорит он очень мало и едва внятно): «Я двух слов не свяжу». Его опять спросили, отвечать ли, что он в том же положении, или что ему лучше. «Не знаю... отвечайте, что лучше» [...] После разговора по поводу телеграммы Алексей Иванович попросил, чтобы ему прочли в другой раз копию с Вашего письма ко мне (которую я послал ему на другой же день по получении письма), сказав, что память у него ослабела, и он плохо помнит содержание письма. «Вот видите, как любит вас Лев Николаевич», — сказала ему Нина. «За что?» — тихо, едва внятно проговорил Алексей Иванович, как показалось Нине, растроганный».

А. И. Алмазов скончался 29 июня 1900 г. См. письмо № 342.

* 304. Ф. М. Дзюбе.

1900 г. Июня 8. Я. П.

Любезный братъ,

Письмо ваше я получилъ, также какъ и три рубля, которые вы назначаете на помощь людямъ, страдающимъ за вѣру. Желаніе ваше исполню. Такихъ людей все становится больше и больше. Помоги имъ Богъ прокладывать путь для установленія царства Божьяго. Будемъ стараться и мы принимать участіе въ томъ же дѣлѣ Божіемъ. Духоборы въ Канадѣ понемногу устраиваются. Самое трудное время миновало. Но сосланные въ Якутскую область живутъ трудно.

Извѣщайте меня о себѣ и о Чижовѣ,¹ если чтò знаете, и о другихъ братьяхъ.

Братъ вашъ Левъ Толстой.

8 Іюня² 1900.

Печатается по копировальной книге № 3, л. 21, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

О Ф. М. Дзюбе см. письмо № 260.

Ответ на письмо Фоки Миновича Дзюбы от 16 мая 1900 года. Дзюба писал: «Чтò вам, брат, известно и чтò слышно о людях, которые хранят мир и ищут мира? Отвечайте, не скрывайте. Посылаю вам три рубля и прошу передать людям, которые не хотят жить в мире, а страдают за Мир. Чижову послал тоже другое письмо, но ответа еще и от него нету [...] Если знаете об этих тридцати тысячах духоборов, которые высланы в Америку, где они и чтò с ними, отвечайте, и о всех, которые хранят мир».

¹ Софрон Павлович Чижов. См. письма №№ 222 и 260.

² Первоначально было написано: Мая

* 305. И. П. Климкевичу.

1900 г. Июня 8. Я. П.

Милостивый Государь

Іосифъ Павловичъ,

Рукопись вашу, сколько мнѣ помнится, я получилъ, но навѣрное сказать не могу, т[акъ] к[акъ] рукопись была получена въ Москвѣ и тамъ и осталась.

Съ совершеннымъ почтеніемъ

Левъ Толстой.

8¹ Іюня 1900.

Печатается по копировальной книге № 3, л. 22, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Иосиф Антонович Климкевич родился в 1835 г. в Радомской губернии. Получив воспитание в духе католицизма, перешел к рационалистическому мировоззрению. В связи с польским восстанием 1863 года прожил в ссылке в Сибири пятнадцать лет; после помилования остался жить в Томске, занимая должность лекаря. Позднее переехал на ст. Кабаново Самаро-Златоустовской жел. дороги, откуда и писал Толстому.

В письме от 14 ноября 1899 г. Климкевич просил разрешения прислать Толстому для отзыва рукопись своего труда на польском языке «Zasady Obyczajowosci» («Учение о нравственности»), написанного, по его словам, «в духе антиклерикальном, с реальной точки зрения», под псевдонимом «Negus». Получив положительный ответ от О. К. Толстой, Климкевич прислал рукопись при письме от 23 декабря. 28 мая 1900 г. он напомнил о своей работе, прося уведомить о получении. На это письмо Толстой ответил 8 июня. Климкевич вновь писал Толстому 8 марта 1901 г. с просьбой разыскать рукопись и вернуть ее. Была ли рукопись возвращена автору, редакции неизвестно. В архиве Толстого она не найдена.

¹ Зачеркнуто: 20

* 306. Л. А. Лашеевой.

1900 г. Июня 8. Я. П.

Прошу извинить меня, любезная Лидія Алексѣевна, за то, что долго не отвѣчалъ вамъ.

Цензура никогда не была мнѣ такъ непріятна, какъ въ данномъ случаѣ, ставя меня въ глупое положеніе разрѣшать посвященіе себѣ. Когда они перестанутъ заботиться о нашемъ благополучіи.

Желаю вамъ всего хорошаго.

Левъ Толстой.

8 Іюня 1900.

Печатается по копировальной книге № 3, л. 23, хранящейся в ГТМ. Автограф находится у адресата. Публикуется впервые.

Лидия Алексеевна Лашеева (псевдоним: Марк Басанин) (р. 20 сентября 1862 г.) — жена беллетриста А. И. Лемана (1859—1913), писательница, сотрудница «Исторического вестника», автор романов: «На чужбине»; «Торговый дом Бахвалова сыновья»; «Конец голубятни» — «Исторический вестник» 1895, X—XII; «Кружковцы» — «Исторический вестник» 1905, IX и сл. и друг. О Толстом писала в газете «Южный край» — «Учение Толстого о Карме».

Ответ на письмо Лашеевой от 9 мая 1900 г.: „Вы обещали мне дать разрешение на посвящение Вам моего романа из жизни русских эмигрантов в Южной Америке. Так уж будьте добры, черкните несколько строк и подтвердите это на бумаге. Ничего не поделаешь с формализмом нашей цензуры. Роман мой носит название: «На чужбине — Записки эмигранта»“. Разрешение, на которое ссылается Лашеева, ею было получено лично, при свидании с Толстым в его доме в Москве. Роман печатался в журнале «Исторический вестник» 1901. Текст посвящения: «Посвящается Льву Николаевичу Толстому». Оттиски из журнала были присланы Толстому с надписью на титульном листе первого оттиска: «Льву Николаевичу Толстому с чувством глубокого уважения автор. 1901 г. 27 июля, Ижорка».

* 307. П. Ф. Якубовичу.

1900 г. Июня 8. Я. П.

Милостивый Государь

Петръ Филиповичъ,

Я бы съ большимъ удовольствіемъ далъ статью въ сборникъ К. Н.¹ Михайловскаго, но никакъ не могу этого сдѣлать, во-1-хъ, п[отому], ч[то] у меня ничего нѣтъ готоваго, главное же, п[отому], ч[то] мнѣ пришлось отказать многимъ сборникамъ и изданіямъ, обращавшихся¹ ко мнѣ прежде.

Съ совершеннымъ почтеніемъ

остаюсь готовый къ услугамъ

Левъ Толстой.

8² Іюня 1900.

Печатается по копировальной книге № 3, л. 20, хранящейся в ГТМ Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Петр Филиппович Якубович (1860—1911) — поэт, беллетрист, критик (псевдонимы: П. Я. Рамшев, Л. Мельшин, П. Ф. Гриневич), революционер, член партии «Народная воля», отбывавший наказание в Петропавловской крепости; был приговорен к смертной казни, замененной ему каторжной тюрьмой. После выхода на поселение жил в Кургане, откуда был переведен на ст. Удельную, под Петербургом, для лечения у невропатолога. Последние годы жизни провел в Петербурге. Начал литературную деятельность с 1878 г.; с 1895 г. сотрудник «Русского богатства». Автор очерков «В мире отверженных» и нескольких сборников стихотворений, первый из которых под псевдонимом «Рамшев» был издан за границей в 1887 г.

В письме от 29 мая 1900 г. Якубович просил Толстого принять участие в сборнике, посвященном сорокалетию литературной деятельности (15 ноября 1900г.) Николая Константиновича Михайловского (1842—1904). Прибыль от этого сборника предназначена была в «литературный фонд на образование особого капитала имени Михайловского». «Хорошо зная всю независимость Вашей писательской деятельности и всю равность Ваших взглядов от взглядов того литературного круга, в середине которого больше тридцати лет стоит Н. К. Михайловский, — писал Якубович, — инициаторы сборника тем не менее питают уверенность, что Вы с полным уважением относитесь к идеям этого публициста и философа, а потому и не откажетесь, быть может, почтить в его лице свободную русскую мысль внесением своей лепты в предположенный сборник».

Сборник «На славном посту» вышел в 1901 г. (2-е дополн. изд. 1905 г.).

¹ Так в подлиннике.

² Зачеркнуто: 20 Очевидно, как и в письме к И. П. Климкевичу, Толстой датировал сначала новым стилем.

* 308. Вильгельму Боде (Wilhelm Bode).

1900 г. Июня 8/20. Я. П.

Verehrter Herr,

Ich habe Ihren Buch bekommen und danke herzlich für die Sendung.

Mit Hochachtung

Leo Tolstoy.

20 Juni 1900.

Милостивый государь,

Я получил вашу книгу и сердечно благодарю за присылку ее.

С глубоким уважением

Лев Толстой.

20 Июня 1900.

Печатается по копировальной книге № 3, л. 25, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Дата Толстого нового стиля. Основание датировки: в копировальной книге письмо находится после письма к В. Г. Черткову от 8 июня. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Вильгельм Боде (Wilhelm Bode) (1862—1922) — доктор философии, историк нового искусства, преимущественно эпохи Возрождения, директор берлинской картинной галлереи, автор ряда трудов по искусству и литературе и автор статей о Толстом: «Die Lehren Tolstois» (1900) и «Tolstoi in Weimar» — «Der Säemann», Leipzig, 1905, September.

Ответ на письмо Вильгельма Боде из Веймара от 11 июня н. ст. 1900 г. (перевод с немецкого): «Милостивый государь! Быть может, вы помните меня, я писал вам раньше из Гильдесхейма. С 1888 г. я прочел все ваши книги и статьи, какие только мог достать в немецком переводе, и старался распространять ваше учение. Посылаю вам книгу «Die Lehren Tolstois» [«Учение Толстого»], в которой я собрал мои статьи. Прошу вас также принять маленькую брошюру, полуделового характера, которая отчасти служит христианской идее мира; в ней я вкратце изложил вашу сказку об Иване-дураке. Надеюсь еще не раз помогать моим соотечественникам в лучшем понимании ваших стремлений и желаю вам от души силы и здоровья».

D-r Wilhelm Bode, «Die Lehren Tolstois. Ein Gedanken-Auszug aus allen seinen Werken». Weimar, W. Bodes Verl., 1900.

* 309. Вильяму Кленгуду (William Klanegood).

1900 г. Июня 8/20. Я. П.

Cher Monsieur,

Vous agissez très bien en refusant d’accepter l’héritage que vous avez reçu.

Pour ce qui regarde l’emploi de cet argent, vous devez sentir qu’une fois que vous croyez que cet argent serait un mal pour vous, il le serait aussi pour tous ceux aux quels vous le donneriez. De sorte que la meilleur[e] manière d’agir, selon moi, serait le refus de cet argent. Mais si cette manière d’agir vous paraît trop radicale, et si vous avez quelques doutes à ce sujet, placez cet argent dans quelque banque avec la condition de ne pas pouvoir le prendre pendant 15 ou 20 ans. Après 20 ans vous aurez l’expérience nécessaire pour pouvoir décider la question si l’argent peut produire le bien, et vous agirez selon ce qu’elle (l’expérience) vous apprendra. Je vous souhaite de rester dans les idées dans lesquelles vous êtes aprésent et d’avancer dans le même sens.

Votre ami,

Léon Tolstoy.

20 Juin

1900.

Милостивый государь,

Вы поступаете очень хорошо, отказываясь принять наследство, которое вы получили. Что касается употребления этих денег, то вы должны чувствовать, что раз вы считаете эти деньги злом для себя, то они будут таким же злом и для всех тех, кому вы их передали бы, так что лучшим способом действия, по моему, было бы отказаться от этих денег. Но, если поступить таким образом покажется вам слишком радикальным, и если у вас есть некоторые сомнения на этот счет, поместите деньги в какой-нибудь банк, с условием не иметь возможности взять их в продолжение 15 или 20 лет. Через 20 лет у вас будет необходимый опыт, чтобы решить вопрос, могут ли деньги принести благо, и вы поступите согласно тому, чему он (ваш опыт) вас научит. Желаю вам остаться при тех же убеждениях, какие у вас сейчас, и итти вперед по тому же пути.

Ваш друг

Лев Толстой.

20 Июня

1900.

Печатается по автографу, хранящемуся в АЧ. В копировальной книге письмо находится рядом с письмом к Вильгельму Боде. Основание датировки см. в письме к нему. Публикуется впервые.

Ответ на письмо Вильяма Кленгуда (William Klanegood) из Мангейма (Германия) от 9 июня н. ст. 1900 г. (перевод с французского): «Учитель, простите мой плохой французский язык. Я американец и, конечно, миллионер. Но миллионером я быть не хочу, вот почему беру на себя смелость писать Вам. Я не всегда был богат; я разбогател всего лишь с месяц тому назад, вследствие смерти одного очень дальнего родственника (я круглый сирота). Через год я буду врачом; вот уж скоро десять лет, как я стараюсь изучить всё, что можно. Я покинул Америку для изучения медицины в Германии, и я часто испытывал величайшую гордость, когда мне приходилось, не имея средств, бороться за то прекрасное, чтò дается только трудящемуся бедняку: за науку. Наука требует длительных усилий, и мне кажется теперь, что случайно полученный мною миллион франков бросит меня в жизнь малодеятельную, приведет к ложной деятельности, т. е. деятельности богатых людей. Мне кажется также, что помещение этого миллиона в какое-либо доходное предприятие было бы недостойной целью при моем миропонимании. Сколько бы ни расточал богатый человек жизненной энергии на путешествия и туризм, он всё же живет мелкой праздной жизнью. Если же он хочет отдаться науке, то и это у него не выходит, потому что для этого нужно быть бедным. К чему послужили бы мои усилия, вся испытанная мною борьба перед суровым лицом науки? К тому, чтобы привести меня к мишуре изысканной жизни? Нет, я этого не хочу. Я беру себе лишь пятьдесят тысяч франков, чтобы закончить образование, а по поводу остальных денег обращаюсь к вам, учитель, и прошу вас сказать мне, как употребить их наилучшим образом в какой бы то ни было стране. Я люблю свою Америку, но я одинаково люблю и всех людей. Кому мне предложить девятьсот пятьдесят тысяч франков, за исключением так называемых бедняков? Раздавать луидоры я считаю недостойным и бесполезным. Но ведь должен же быть какой-нибудь способ передать этот маленький капитал в руки трудящихся таким образом, чтобы, работая, они извлекали из него для себя выгоду. Я не знаю, учитель, достаточно ли я хорошо высказался и выразил свою мысль, но, не зная русского языка, я сделал это, как сумел. Я надеюсь, что, взывая к вашему высокому суждению мыслителя, который лучше меня знает людей, я ничем не нарушил уважения к тому, кого я люблю и ставлю выше всех философов. Что касается меня, то я предпочитаю самостоятельно заработать свое благосостояние, а не оберегать полученное мною наследство или увеличивать его отвратительной игрой на бирже. Я думаю, что наука даст мне более высокое удовлетворение, если я проживу достаточно долго. С почтением остаюсь ваш восторженный почитатель и уважающий вас друг В. Кленгуд. P. S. Позвольте мне, учитель, прибавить еще одно слово. Если вы удостоите меня советом, не откажите в любезности сделать это поскорей, адресуя до востребования в Мангейм, где я нахожусь по делам наследства, покончить с чем очень тороплюсь, чтобы вернуться к своим занятиям во Фрейбургский университет».

Письмо Толстого было отправлено в Мангейм, до востребования. Адресат письма не получил, и оно было возвращено.

310. В. Г. Черткову от 8 июня.

* 311. Ф. А. Ушакову.

1900 г. Июня 9. Я. П.

Очень мнѣ жалко васъ, дорогой Федоръ Андреевичъ, не за то, что васъ обыскиваютъ и не пускаютъ, а за то, что вы не пользуетесь тѣми душевными силами, которыя есть у васъ. Во-первыхъ, то, чтò съ вами дѣлаютъ, не должно удивлять васъ: вы должны были знать, что всегда такъ поступаютъ съ тысячами людей вокругъ насъ. И потому то, что мы подпали подъ такое же притѣсненіе, есть то самое, чтò должно быть. И мы только должны быть благодарны судьбѣ, что до сихъ поръ не подпадали. Bo-2-хъ, то, что вы могли поступить не такъ, какъ хотѣли бы, тоже не должно нарушать вашего спокойствія: всѣ мы слабы тѣломъ и подпадаемъ разнымъ настроеніямъ. Важно только то, чтобы желать поступать по-божьи. И чѣмъ мы были слабѣе, тѣмъ сильнѣе мы становимся для будущаго. Въ-3-хъ, все неважно, кромѣ того, чтò мы дѣлаемъ въ настоящую минуту. А вы это настоящее губите уныніемъ. Въ-четвертыхъ, и главное, чтò меня всегда утѣшаетъ и поддерживаетъ въ минуты слабости, это мысль о томъ, что это-то самое, чтò меня тревожить, чтò я хотѣлъ бы уничтожить, это-то самое мнѣ нужнѣе всего, мнѣ послано для моего укрѣпленія, улучшенiя, что это-то самое и есть случай мнѣ проявить себя, то лучшее, чтò есть во мнѣ. Быть хорошимъ, добрымъ, спокойнымъ, любовнымъ легко, когда все идетъ, какъ тебѣ хочется. А вотъ тутъ тебѣ случай употребить все то духовное богатство, которымъ ты владѣешь, а ты спряталъ это все богатство и испугался и бѣжишь.

Поднимитесь духомъ, милый Федоръ Андреевичъ, и живите въ настоящемъ во всю нравственную силу, a событія жизни предоставьте судьбѣ. Ничто не важно, кромѣ того, чтобы дѣлать, чтò должно.

Любящій васъ Левъ Толстой.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в АЧ. Подлинник украден у адресата. Местонахождение его неизвестно. Датируется по той же копии. Отрывок впервые опубликован в дневнике А. Б. Гольденвейзера «Вблизи Толстого», 1. М. 1922, стр. 31.

Федор Андреевич Ушаков (р. 27 декабря 1871 г., убит 14 декабря 1927 г.) по окончании Московского мещанского училища служил в Русском страховом обществе. В конце 1890-х гг., под влиянием А. С. Зонова, сблизился с единомышленниками Толстого. Познакомился с Толстым во время его работы над «Воскресением», помогая одно время в переписке романа. В 1900 г. за размножение гектографированным способом запрещенных произведений Толстого был арестован вместе с Зоновым на его даче в Быкове, под Москвой. Под арестом был несколько месяцев, после чего был лишен права жительства в столицах. Переехал на Кавказ (в Батум), где обосновался, занимаясь сельским хозяйством и садоводством. Убит с целью грабежа. Толстой хлопотал об Ушакове через Н. В. Давыдова и А. Ф. Кони. Брат Ф. А. Ушакова, Александр Андреевич, сообщил о нем такую подробность: «Брат жил у нашего дяди, бухгалтера. Дядя рассказывал мне с большим волнением и гордостью, что однажды, после ареста, Лев Николаевич зашел к нему с кем-то [И. П. Накашидзе] справиться о племяннике, как он его не узнал сначала, а потом был ошеломлен тем, что сам Толстой приходил узнавать о Феде и беспокоился о нем. Дядя долго спустя при разговоре со мной никак не мог освоиться с мыслью, что Толстой, знаменитый писатель и граф, спрашивал Федю, которого за его «непрактичные» поступки дядя ценил невысоко, хотя и любил. После этого Федя сильно вырос в его мнении» (из письма А. А. Ушакова к В. А. Жданову от 25 января 1929 г.).

Ответ на письмо Ф. А. Ушакова от 4 июня 1900 г., в котором Ушаков сообщил о своем угнетенном душевном состоянии в связи с арестом.

В ответном письме от 23 июня Ушаков писал: «Я не знаю, не сумею выразить чувство радости, облегчения, благодарности, которое было у меня, когда я прочел ваше письмо. Скажу одно, что оно ярко наполнило меня и подняло во мне ту правду о жизни, которую я сам глубоко сознаю, очень хочу и стремлюсь ею жить, так как она дает мне лучшее и достаточное основание для этого, лучшим и самым удовлетворительным образом отвечая на мои запросы о смысле жизни [...] Ваше письмо было маслом, подлитым на ослабший огонь. И за это я не знаю, как благодарить вас. Впрочем, зачем это я говорю, разве такие дела делаются за благодарность. Я увидел в вашем письме часть того дела божия, которое вы призваны делать и которое делаете вашими писаниями».

* 312. Д. П. Маковицкому.

1900 г. Июня 29/июля 11. Я. П.

Дорогой Душанъ Петровичъ,

Очень, очень давно не имѣлъ съ вами прямого общенія и давно даже не знаю ничего про васъ. И это мнѣ очень жалко. Напишите мнѣ словечко. Какъ вы живете? Что дѣлаете? Какъ служите себѣ, людямъ и Богу и кому больше? Разумѣется, желаю, чтобы больше всего Богу, а меньше всего себѣ. Зная васъ, думаю, что такъ и есть. Письмо это вамъ передастъ очень молодой человѣкъ, Victor Lebrun,¹ выросшій въ Россіи и очень серьезно и ясно принявшій христіанское ученіе и желающій жить и дѣйствовать по немъ. Обстоятельства привели его къ жизни въ Австріи съ своей нѣжно любящей его вдовой матерью.² Я даю ему это письмо вамъ съ мыслью, что вы поможете ему въ выборѣ и направленіи дѣятельности, а то и просто совѣтомъ и любовнымъ общеніемъ.

Братски цѣлую васъ.

Любящій васъ Левъ Толстой.

11 Іюля 1900.

Печатается по фотокопии с автографа, хранящегося в Литературном архиве Библиотеки Национального музея в Праге (фотография снята В. Д. Бонч-Бруевичем на средства Наркомпроса РСФСР; хранится в ЦЛМ). В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется. Дата Толстого нового стиля. Установлено это во время правки сверстанной корректуры при сверке с полученной в то время фотокопией с подлинника, собственноручно датированного Толстым 11 июля (а не 11 июня, как было ранее определено редакцией). Основание датировки: письмо написано в один день с письмом к Луизе Лебрен от 29 июня (см. № 324); подтверждается дата расположением копий писем в копировальной книге № 3, где письмо к Маковицкому отпечатано на л. 40, а письмо к Луизе Лебрен на лл. 41—42. По техническим условиям пришлось письмо к Маковицкому оставить в томе на прежнем месте.

Душан Петрович Маковицкий (1866—1921) — словак, врач, единомышленник и близкий друг Толстого, с 1904 г. по день смерти Толстого находившийся при нем. В то время жил на родине, в Австро-Венгрии, в г. Жилине, куда и адресовано письмо. См. письма 1894 г., т. 67.

¹ Виктор Анатольевич Лебрен прожил у Маковицкого четыре дня. На жительство в Австрии не остался, и Маковицкий поэтому никаких практических советов ему дать не мог. См. письмо № 211.

² Луиза Лебрен. См. письмо № 324.

Маковицкий ответил Толстому обширным письмом, в котором изложил свои сомнения, радости и огорчения, встретившиеся на пути его духовной жизни.

* 313. Вильяму Кленгуду (William Klanegood).

1900 г. Июня 12/24. Я. П.

Cher Monsieur,

J’ai été très pressé en vous écrivant dernièrement, et à cause de cela j’ai oublié, de vous dire la principale raison pour laquelle je vous conseille de ne pas accepter l’argent qui vous revient.

Cette raison est la suivante: Si, comme je le suppose, vous désirez agir dans cette circonstance de manière à produire le plus grand bien pour vous même, ainsi que pour les autres, vous¹ atteindrez ce but le plus sûrement en refusant cet argent parceque, pour votre bien, ce refus vous sauvera de toutes les tentations de la richesse et surtout de l’injustice de posseder le droit au travail des autres; et pour le bien des autres ce refus donnera l’exemple à tous ceux qui vous connaissent de la juste appréciation de l’argent.² Refuser complètement cet argent est à mon avis la meilleure chose que vous puissiez faire. The next best thing est de faire, comme vous en avez l’intention, en disposant du reste comme je vous le propose dans ma première lettre. Le mobile qui produit le plus grand bien dans le monde est le mobile spirituel et moral. Si vous refusez votre héritage, vous employez ce mobile; si vous l’acceptez et tâchez d’employer cet argent à quelque acte de bienfaisance, vous échangez le puissant et toujours bienfaisant mobile spirituel et moral pour un mobile faible pour le bien et le plus souvent nuisible.

Votre ami, Léon Tolstoy.

24 Juin 1900.

Милостивый государь,

Я очень торопился, когда писал вам в прошлый раз, и потому забыл сказать главную причину, по которой я советую вам не принимать денег, которые вам достались.

Эта причина следующая: если, как я предполагаю, вы желаете поступить в данном случае так, чтобы совершить наибольшее добро как для вас самих, так и для других, то вы достигнете этой цели всего лучше путем отказа от денег, ибо этот отказ спасет вас от всех искушений богатства и, главным образом, от несправедливого пользования правом на чужой труд; а для блага других — этот отказ даст всем знающим вас пример справедливой оценки денег. Совершенно отказаться от этих денег — наилучшее, что вы, на мой взгляд, можете сделать. Следующий по достоинству поступок [the next best] это сделать так, как вы предполагаете, распорядившись остатком денег, согласно моему предложению в первом письме. Двигатель, который производит наибольшее добро в мире, есть двигатель духовный и нравственный. Если вы отказываетесь от наследства, вы применяете этот двигатель; если же вы принимаете наследство и стараетесь употребить эти деньги на какую-нибудь благотворительную цель, вы промениваете мощный и всегда благотворный духовный и нравственный двигатель на двигатель слабый в отношении добра, а чаще всего вредный.

Ваш друг Лев Толстой.

24 Июня 1900.

Черновое.

Cher Monsieur,

En vous écrivant dernièrement, j’ai été très pressé et à cause de cela j’ai oublié de vous dire la principale raison pour laquelle je vous conseille de ne pas accepter l’argent que vous devez récevoir comme héritage. Cette raison est la suivante: Si, comme je le suppose, vous désirez agir dans cette circonstance de manière à produire le plus grand bien, vous ne pouvez pas agir mieux qu’en donnant exemple pour tous ceux qui vous connaissent de la véritable appréciation de l’argent (qui n’est pas autre chose que le droit au travail des autres) en faisant le choix d’une vie laborieuse et non égoiste, vouée au service de vos frères. De sorte que la meilleure chose que vous puissiez faire est de refuser complètement cet argent. The next best thing est de faire comme vous en avez l’intention en disposant du reste, comme je vous le propose dans ma première lettre. Le mobile qui produit le plus de bien est le mobile spirituel et moral. Si vous refusez cet argent, vous employez ce mobile. Au contraire, en acceptant cet argent, et en tâchant de l’employer pour quelques actes de bienfaisance, vous échangez ce puissant et bienfaisant mobile spirituel et moral pour un mobile materiel dont l’utilité est plus que douteuse.

Милостивый государь,

<В письме, которое я написал вам в ответ на ваше, я забыл вам сказать главное, т. е., что если, как я предполагаю, вы желаете употребить свое наследство> Когда я писал вам прошлый раз, я очень торопился и потому забыл сказать вам главную причину, почему я советую вам не принимать денег, которые вы <принадлежат> должны получить в наследство. Эта причина следующая: если, как я предполагаю, вы желаете поступить в данном случае так, чтобы совершить наибольшее добро, то вы не можете поступить лучше, чем давая <всем> пример всем знающим вас <пример презрения к богатству> истинной оценки денег (которые суть не что иное, как право на труд других) и избрав жизнь трудовую, не эгоистическую, посвященную служению вашим братьям. Таким обраэом, лучшее, чтò вы могли бы сделать, это отказаться совершенно от этих денег. Следующий по достоинству поступок, это сделать так, как вы предполагаете, распорядившись остатком согласно моему предположению в первом письме. Двигатель, который производит больше всего (мощный) добра <и наиболее благотворный> есть двигатель духовный и нравственный. Отказываясь от денег, вы применяете этот двигатель. И наоборот, принимая эти деньги и стараясь употребить их на какие-либо благотворительные цели, вы обмениваете этот мощный и благотворный духовный и нравственный двигатель на двигатель материальный, полезность которого более, чем сомнительна.

Печатается по копировальной книге № 3, л. 27, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Черновик печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Датируется в соответствии с письмом к нему же от 8/20 июня 1900 г. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется. Черновик публикуется впервые.

См. письмо № 309.

¹ Зачеркнуто: ne pouvez pas agir mieux qu’ [не можете поступить лучше, как]

² Зач.: et [и]

Было ли получено это письмо адресатом, редакции неизвестно.

* 314. Джону Кенворти (John С. Kenworthy).

1900 г. Июня 17/29. Я. П.

My dear Kenworthy,

Olga Konstantinovna¹ has received a letter from Anna Tchertkoff, in which the latter says that you have advertised, or published in the papers that you are authorised to publish my works, or something to that effect. For fear this should lead to misunderstanding, or undesirable complications, I write at once to remind you of what I said at Pirogovo, namely, that I had already handed over all business matters connected with the publication of my works to Vlad[imir] Tchertkoff and therefore, that though I was very pleased that such a serie of publications, as you suggested, should be brought out under your auspices, yet such authority as I felt myself able to give, could only be given subjected to Tchertkoff’s approval.²

It follows that as far as I am concerned you have no authority to act in this matter without the full consent of Tchertkoff. I hope you will come to a complete understanding with him.

I am repeating the content of this letter to Tchertkoff. I have written a little preface to Anatomy of Misery,³ but before sending it to you I wish to read the book once more. If you have a disposable copy please send it to me.

Affectionately yours,

Leo Tolstoy.

29 June 1900.

Дорогой Кенворти,

Ольга Константиновна¹ получила письмо от Анны Чертковой, в котором она пишет, что вы объявили или опубликовали в газетах, будто вы уполномочены издавать мои сочинения или что-то в этом роде. Опасаясь, чтобы это не повело к недоразумениям или нежелательным осложнениям, я [немедля пишу, чтобы напомнить вам о том, чтò я говорил в Пирогове, а именно, что вся деловая сторона в связи с изданием моих, сочинений передана мною Владимиру Черткову, и что поэтому, хотя мне и было бы очень приятно, чтобы серия предполагаемых вами изданий была выпущена под вашим руководством, тем не менее та степень уполномочия, которую я чувствовал бы себя в состоянии дать вам, может быть дана только при условии согласия Черткова.²

Отсюда следует, что, насколько дело касается меня, вы не уполномочены действовать в данном случае без полного согласия Черткова. Надеюсь, что вы придете к полному соглашению с ним.

Содержание этого письма я сообщаю Черткову. Я написал небольшое предисловие к «Anatomy of Misery»,³ но перед тем как послать его вам, я хочу перечесть книгу еще раз. Если у вас есть свободный экземпляр, пожалуйста, пришлите его мне.

Любящий вас

Лев Толстой.

29 Июня 1900.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. Местонахождение подлинника неизвестно. Дата Толстого, очевидно, нового стиля. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Джон Кенворти (John Coleman Kenworthy) — писатель, лектор, имевший круг своих последователей, основатель идейного издательства «The Brotherhood Publishing Company» и земледельческой колонии в Перлей, Эссекс, Англия. Разделял взгляды Толстого. См. письма 1894 г., т. 67. Кенворти виделся с Толстым зимой 1896 г. и в мае 1900 г. О последнем посещении см. в книге Кенворти: «Tolstoy, his Life and Works» [«Жизнь и труды Толстого»], The Walter Scott Publishing C° Ltd, London and Newcastle, 1902, и в письме № 289.

Посещение Кенворти (май 1900 г.) оставило в Толстом хорошее впечатление. Он не заметил начавшегося и резко прогрессировавшего душевного расстройства Кенворти с проявлением мании величия и болезненной подозрительности. Психическая неуравновешенность сказалась на его отношении к В. Г. Черткову. В письме от 4 июля н. ст. 1900 г. Кенверти обвинял Черткова в небрежном отношении к его, Кенворти, произведениям, выражавшемся в нежелании переиздавать их, и в неумелом ведении издательского дела. В том же письме он сообщал о своем намерении начать самостоятельное издание избранных писаний Толстого.

¹ О. К. Толстая.

² В своем печатном заявлении о предоставленных ему Толстым издательских полномочиях Кенворти основывался на письме к нему Толстого, написанном в 1896 г., когда Чертков жил в России. Письмо было составлено по совету Черткова (см. т. 69). С переездом Черткова в Англию полномочия потеряли свое значение.

³ Лекции Кенворти по политической экономии, изданные под заглавием: «The Anatomy of Misery. Plain Lectures on Economics». Напечатаны в 1898 г. в издательстве William Reeves, London. В переводе на русский язык («Анатомия нищеты») опубликованы в сборнике «Свободное слово», 2, Purleigh, 1899. Толстой сочувственно отнесся к этому произведению еще в 1895 г., включив его в издававшийся в машинописном виде «Архив Л. Н. Толстого», № 2. Предисловие Толстого написано для второго издания. Напечатано не было. Впервые печатается в настоящем издании, т. 34.

Ответ Кенворти послужил поводом для письма Толстого к нему от 3/15 июля 1900 г. См. письмо № 326.

315. Арвиду Ернефельту (Arvid Järnefelt).

1900 г. Июня 20. Я. П.

Дорогой Арвидъ,

Очень радъ былъ получить ваше письмо. То, что вы пишете, что чувствуете, какъ будто перестали двигаться впередъ по пути равенства съ людьми, испытываю и я въ послѣднее время. Утѣшаюсь тѣмъ, что эта остановка мучаетъ меня не меньше, чѣмъ прежде. Это я испыталъ особенно сильно въ послѣднее время; послѣдствіемъ этого и была статья о рабствѣ. Я все поправлялъ ее и только теперь думаю, что кончилъ, но не посылалъ еще Черткову.¹ Вы отъ него возьмите ее для перевода. У него есть еще статья: патріотизмъ и правительство, к[оторая] тоже, мож[етъ] б[ыть], пригодится вамъ.² — Еще утѣшаюсь тѣмъ въ своей остановкѣ — вѣроятно съ вами тоже — что, стремясь къ приведенію свою жизнь въ согласіе съ своей вѣрой, выдвигаешь сначала одну сторону — и большей частью самую легкую и видную — внѣшнюю форму жизни и оставляешь въ прежнемъ положеніи, а иногда и ослабляешь, укорачиваешь другія — иногда болѣе важныя, какъ доброжелательство къ людямъ, смиреніе и др.; и потомъ, замѣтивъ эту неравномѣрность, останавливаешься въ начатомъ и стараешься соотвѣтственно съ этимъ выравнять и отставшее. Такъ было со мною. Такъ, я думаю, и съ вами.

Иногда бывали и просто остановки отъ слабости и гадости, но бывало и такъ. Если внутри зажженъ настоящій огонь, онъ не можетъ потухнуть.

Получилъ я хорошее письмо отъ Ольги Конст[антиновны]³ и хотѣлъ отвѣтить ей, но не нашелъ ея адреса; если будете писать ей, скажите, что люблю ее и радуюсь на ея душевную твердость.

Прощайте.

Любящій васъ Л. Толстой.

Брату вашему⁴ мой привѣтъ. Къ вамъ пріѣдетъ, вѣроятно, мой другь и вашъ, хотя вы его не знаете, англичанинъ St. John,⁵ бывшій капитанъ англійск[ой] службы, оставившій по убѣждению военную службу, провожавшій Духоборовъ на Кипръ и въ Канаду и жившій съ ними. Онъ хочетъ видѣть учебныя заведенія въ Финляндіи, помогите ему въ томъ, что ему можетъ понадобиться. Вы рады будете узнать его.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (поступил от адресата). Основание датировки: в копировальной книге письмо находится среди писем от 20 июня 1900 г.; на копии этого письма сделана пометка: «20 июня 1900». Впервые опубликовано К. С. Шохор-Троцким в книге Ернефельта «Мое пробуждение», изд. Общества истинной свободы в память Л. Н. Толстого и Трудовой общины-коммуны «Трезвая жизнь», М. 1921, стр. XXIII.

Арвид Александрович Ернефельт (Arvid Järnefelt) (1861—1933) — финский писатель и переводчик, автор многих произведений, из которых лишь некоторые переведены на русский язык. Окончив Гельсингфорсский университет, готовился к судейской карьере, но, восприняв мировоззрение Толстого, резко изменил свою жизнь: опростился, занимался сельским хозяйством на небольшом участке земли, не прерывая, однако, литературных занятий. См. письма 1895 г., т. 68.

Ответ на письмо Ернефельта от 21 июня н. ст. 1900 г. Сообщая о выходе на финском языке в его переводе романа «Воскресение» с меньшими, чем в «Ниве», цензурными искажениями, Ернефельт просил разрешения на перевод новой статьи Толстого «Рабство нашего времени». По поводу этой статьи он писал: «С радостью узнаю в газетах, что у вас готовится книга о «новой форме рабства». Каждый раз, когда я узнавал про ваши новые произведения, мне приходила мысль, что именно об этом-то и надо было писать. Обличать этот страшный, дьявольски проведенный обман необходимости рабства, из которого не знаешь, как выпутаться, это как раз и теперь представляется мне самым важным делом настоящего времени. Радость мою мешает [омрачает?] только упрек совести в том, что я сам отклонялся от этого дела и как будто перестал двигаться вперед по пути к равенству между людьми. Вы, наверное, опять поможете и мне и всем дорогим несчастным друзьям ясно увидеть свет истины и усиленно стремиться к ней».

¹ Статья «Рабство нашего времени» отправлена В. Г. Черткову в Англию для первой публикации 31 июля 1900 г. См. письмо № 335. По поводу переводов Ернефельта см. письмо 346.

² См. прим. 1 к письму № 278.

³ О. К. Клодт, родная тетка А. А. Ернефельта, сестра его матери. См. письма №№ 176 и 346.

⁴ Эро (Эрик) Александрович Ернефельт — финский художник. Познакомился с Толстым в Москве в 1899 г. во время своего путешествия по России. См. о нем в статье П. И. «О финляндских художниках» — «Столица и усадьба» 1916, от 15 ноября.

⁵ Артур Син-Джон. См. письмо № 41. Встреча Ернефельта с Син-Джоном не состоялась; Син-Джон был выслан из Москвы за границу.

316. А. К. Влахопулову.

1900 г. Июня 20. Я. П.

20 Іюня 1900.

Алексѣй Константиновичъ,

Когда я училъ въ школѣ,¹ я еще не уяснилъ себѣ своего отношенія къ церковному ученію, но, не приписывая ему важности, избѣгалъ говорить о немъ съ учениками, а читалъ съ ними библейскія исторіи и евангеліе, обращая преимущественное вниманіе на нравствен[ное] ученіе и отвѣчая всегда искренно на тѣ вопросы, кот[орые] они задавали мнѣ. Если спрашивали о чудесахъ, я говорилъ, что не вѣрю въ нихъ. Теперь же, много перемучившись въ исканіи правды и руководства въ жизни, я пришелъ къ тому убѣжденію, что наше церковное ученіе есть безсовѣстнѣйшая и вреднѣйшая ложь, и преподаваніе его дѣтямъ величайшее преступленіе.

Сказать ребенку, кот[орый] у меня, стараго человѣка, ищетъ помощи и указанія о томъ, какъ ему понимать свою жизнь, источникъ ея и отношеніе свое къ этому источнику и къ міру, — что Богъ сотворилъ 6000 лѣтъ тому назадъ въ шесть дней міръ и Адама и потомъ отдыхалъ, и что Адамъ согрѣшилъ, и, чтобы поправить дѣло, надо было сына бога послать въ міръ, чтобъ его убили, и всѣ тѣ ужасныя кощунственныя утвержденія церкви, кот[орыя] разрушаютъ окончательно въ ребенкѣ всякую возможность представленія о Богѣ — духѣ любви, источникѣ жизни, и внушаютъ ему ужасныя понятія мести, искупленія, награды, казни, невозможности своими силами совершенствоваться... и всѣ другія церковныя лжи, какъ бы нарочно придуманныя для развращенія чистаго дѣтскаго ума и сердца, сказать это просящему истины ребенку есть ужаснѣйшее, хуже физическаго растлѣнія, преступленіе.

Такъ я смотрю теперь на церковное преподаваніе. Но, несмотря на полную мою убѣжденность въ этомъ, я и теперь, если бы былъ учителемъ, не сталъ бы внушать этого дѣтямъ, уважая свободу ихъ и ихъ родителей, считающихъ эту ложь святыней, но, какъ и прежде, хотя и избѣгалъ бы прямыхъ разговоровъ объ этомъ, всякій разъ, когда бы дѣти обращались ко мнѣ съ вопросами, отвѣчалъ бы имъ вполнѣ правдиво все то, чтò я думаю объ этихъ предметахъ; такъ я поступаю теперь съ взрослыми и дѣтьми. Истина есть высшая святыня. И нигдѣ такъ не преступно² нарушеніе этой святыни, какъ при воспитаніи. «Богу надо служить въ духѣ и истинѣ».³ «Я есмь путь, истина и жизнь».⁴

Такъ вотъ все, чтò я могу отвѣтить на вашъ вопросъ: Считайте своей священной обязанностью, избѣгая какого либо религіознаго наученія, отвѣчать всегда всю правду на религіозные вопросы учениковъ. Если же у васъ нѣтъ еще ясныхъ отвѣтовъ на ихъ вопросы, то постарайтесь выработать ихъ сначала для себя, а потомъ и для нихъ. Если же не знаете, то скажите, что не знаете. И этотъ отвѣтъ будетъ нетолько плодотворнѣе, чѣмъ отвѣтъ, почерпнутый изъ катихизиса. Но отвѣтъ: не знаю, будетъ святъ, п[отому] ч[то] правда, отвѣтъ же изъ катехизиса будетъ преступленіе, п[отому] ч[то] будетъ произведеніемъ отца лжи (по слову евангелія).⁵

Желаю вамъ всего хорошаго.

Левъ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в AЧ. Впервые опубликовано без обращения и указания фамилии адресата, под заглавием «Письмо к деятелю по народной школе», в периодическом обозрении «Свободное слово», Christchurch, 1902, 3, стлб. 4—5.

Алексей Константинович Влахопулов, житель Лохвицкого у. Полтавской губ., гласный земства, одно время заступавший место предводителя дворянства, народник по убеждению, с 1892 г. отошел от общественной деятельности, поселился в своей деревне и, «окончательно подпав под влияние народной души — неиссякаемого источника всякой правды», устроил там бесплатную библиотеку и земскую школу, приняв на себя обязанности народного учителя. Его религиозные взгляды совпадали с православием, но он считал, что недостойное духовенство потеряло «преемственную благодать». Влахопулова волновал вопрос о религиозном воспитании детей в школе; — может ли он, не внося лжи, умалчивать перед учениками, что таинство священства, «составляющее суть религиозной помощи для их родителей», «утрачено через личное недостоинство священствующих». Он писал Толстому 8 июня 1900 г.: «У Вас, граф Лев Николаевич, есть обширный школьный опыт. Вы придаете огромное значение религиозным вопросам и в жизни и в школе, и никто, может быть, не думал об этих вопросах так много и с таким смирением, как Вы, а потому я решился обратиться к Вам за указанием о том, как Вы лично ставили религиозное обучение в школе. Решение этого вопроса касается такой важной стороны школьной жизни, что этою его важностью до известной степени оправдывается моя смелость затруднять Вас просьбой почтить меня указаниями и советом. Кончаю письмо с волнением, понятным, когда обращаешься по личному делу к человеку Вашего всемирного значения и почитания». О педагогических занятиях Толстого см. в книгах H. Н. Гусева: «Толстой в молодости», М. 1927, гл. XIV и «Толстой в расцвете художественного гения», М. [1928], гл. IV.

¹ Толстой имел в виду свою яснополянскую школу 1859—1862 гг. См. H.H. Гусев, «Толстой в молодости», гл. XIV.

² Зачеркнуто: отступленіе отъ

³ «Евангелие» Иоанна, IV, 24.

⁴ «Евангелие» Иоанна, XIV, 6.

⁵ «Евангелие» Иоанна, VIII, 44.

* 317. С. П. Чижову.

1900 г. Июня 20. Я. П.

Очень радъ былъ получить ваше письмо, любезный братъ Софронъ. Я зналъ о васъ только черезъ Фоку Дзюба,¹ который писалъ мнѣ о васъ. Спасибо ему.

Мнѣ кажется по вашему письму, что вы нуждаетесь и не хотите изъ скромности обратиться ко мнѣ. Напишите мнѣ объ этомъ откровенно. Я буду радъ, если буду имѣть возможность помочь вамъ. Напишите тоже, гдѣ ваша семья. Духоборы въ Канадѣ,² судя по послѣднимъ извѣстіямъ, живутъ хорошо. Страдаютъ только тѣ, кот[орые] въ Якутскѣ.³ Нѣсколько разъ просилъ о нихъ, но все безъ успѣха. Хотѣлъ бы послать вамъ что-нибудь изъ полезныхъ книгъ, но запрещенныя, боюсь, не дойдутъ, a разрѣшенныя, думаю, вы всѣ знаете. Всетаки посылаю кое-что. Радуюсь тому, что вы такъ терпѣливо и мужественно несете постигшія васъ гоненія. Хотя, можетъ быть, и возропталъ бы, если бы со мной случилось то же, но теперь всегда завидую тѣмъ людямъ, которымъ пришлось пострадать за истину.

Помогай вамъ Богъ исполнять ученіе Христа, не роптать на гонителей, a жалѣть и любить ихъ.

Вашъ братъ Левъ Толстой.

20 Іюня 1900.

Печатается по копировальной книге № 3, лл. 31—32, хранящейся в ГТМ. Часть текста плохо скопирована и восстановлена рукой О. К. Толстой. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.

Софрон Павлович Чижов — крестьянин Киевской губ., находившийся в ссылке в Калишской губернии за проповедь свободно-христианских идей. См. письмо № 222.

Ответ на письмо Чижова от 12 июня 1900 г., в котором Чижов рассказывал о своей жизни в ссылке, об отсутствии работы, о тяжелом труде на случайном заработке. Сообщая, что в миссионерском отчете 1899 г., опубликованном в «Киевских епархиальных ведомостях», описана история «штундиста-толстовца — Чижова» с объяснением причин его высылки, Чижов в конце письма отметил: «За это изгнали они меня; бог с ними. Я должен радоваться тому, что очищаемся в горниле страданий. Без страдания мы были бы хуже. И вот я теперь повинен добывать себе хлеб трудом рук».

¹ См. письмо № 304.

² Духоборы, переселившиеся в Канаду.

³ Духоборы, сосланные в Якутскую область.

* 318. Джону Кенворти (John C. Kenworthy).

1900 г. Июня 20/июля 2. Я. П.

My dear Kenworthy,

I forgot to subscribe the little preface that St. John sent to you. I will be very glad to know that you will find it useful. What regards the publishing of my works. I have given to everybody the right to translate and to publish them. But I am sure you would not like to interfere with Tchertkoff who has begun the publishing and has for so many years worked at it. I hope and wish that you should agree with him in this matter.

Yours truly,

Leo Tolstoy.

2 July 1900.

Дорогой Кенворти,

Я забыл подписать маленькое предисловие, посланное вам Син-Джоном. Буду рад, если вы найдете его пригодным. Что же касается издания моих сочинений, то я всем предоставил право переводить и издавать их. Но я уверен, что Вы не захотите мешать Черткову, который начал издание и уже столько лет над ним работает. Я надеюсь и желаю, чтобы вы в этом деде сговорились с ним.

Уважающий вас

Лев Толстой.

2 Июля 1900.

Печатается по копировальной книге № 3, л. 30, хранящейся в ГТМ. Часть текста плохо скопирована и восстановлена рукой О. К. Толстой. Местонахождение автографа неизвестно. Дата Толстого нового стиля. Основание датировки: в копировальной книге письмо находится среди писем от 20 июня. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Предисловие к сочинению Джона Кенворти «Anatomy of Misery». См. письмо № 314. В последний период своего пребывания в России, до высылки, Артур Син-Джон помогал Толстому в корреспонденции на английском языке, отвечая по поручению Толстого на некоторые письма. Об Артуре Син-Джоне см. письма №№ 41 и 327.

Ответ Кенворти на это письмо см. в прим. к письму № 326.

* 319. Элизэ Реклю (Elisée Reclus).

1900 г. Июня 20/июля 2. Я. П.

Cher Monsieur,

J’ai donné une fois pour toutes l’autorisation de publier mes écrits à tous ceux qui peuvent vouloir le faire. La traduction de Kaminsky est, je suppose, la plus com[p]lète et la plus exacte.¹

Ce m’est un plaisir de pouvoir vous être agréable.

Recevez, cher Monsieur, l’assurance de ma parfaite considération.

Léon Tolstoy.

2 Juillet 1900.

Милостивый государь,

Я раз навсегда дал право на издание моих писаний всем, кто пожелал бы их издавать. Перевод Каминского, я полагаю, наиболее полный и точный.¹ Мне приятно, что я могу быть вам полезным.

Примите, милостивый государь, уверение в моем совершенном уважении.

Лев Толстой.

2 Июля 1900.

Печатается по копировальной книге № 3, л. 28, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Основание датировки см. в прим. к письму № 318. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Элизе Реклю (Elisée Reclus) (1830—1905)) — французский географ и теоретик анархизма, профессор географии в Брюсселе.

Толстой ответил на его обращение от 20 июня н. ст. 1900 г. Письмо и подпись Реклю отпечатаны на пишущей машинке на бланке: «Université Nouvelle. Institut géographique» [«Новый университет. Географический институт»]. Текст письма (перевод с французского): «Дорогой и глубокоуважаемый граф [Cher et très honoré Monsieur], кое-кто из моих друзей хотели бы напечатать здесь, в целях пропаганды, несколько отрывков из Вашей книги «Воскресение» под тем же заглавием или под другим, аналогичным ему: «Процесс в России». Мы обращаемся к вам прежде всего с просьбой о вашем разрешении, а затем, если Вы в нем не откажете, мы хотели бы знать, какой именно из французских переводов Вы посоветовали бы взять, причем нам придется дополнить его вставками из английского издания, так как мы знаем, что, к сожалению, ни один из французских переводов не вполне точен, а мы, разумеется, стремимся как можно более приблизиться к Вашему тексту. В надежде, что Вы удостоите нас ответом, шлем Вам наш самый сердечный и почтительный привет. Элизе Реклю» (письмо не датировано; почт. шт. «Брюссель, 20 июня 1900»).

¹ «Résurrection». Traduit du russe par Е. Halpérine-Kaminsky. Edition définitive, revue par l’Auteur. Illustrations de L. Pasternak. Paris, Ernest Flammarion, Editeur, s. a. Об И. Д. Гальперин-Каминском см. письмо № 329.

320. Эдуарду Сине (Edouard Sinet).

1900 г. Июня 20/июля 2. Я. П.

Cher Sinet,

J’ai reçu votre bonne lettre. Cela m’a été une joie de vous savoir en de bonnes dispositions. Je crois que si votre talent est capable de déveloper et produire des choses utiles aux hommes, cela peut se faire aussi bien au Canada — et même mieux au Canada — qu’à Paris. De sorte que je suis de l’avis de Plan[idine]^l ou de Zib[arow].² Saluez-les de ma part ainsi que tous les amis, frères et soeurs. Dites-leur que je n’oublie pas nos frères en Sibérie,³ et que je profiterai de toutes les occasions pour leur rendre la liberté.

Je suis toujours de l’avis qu’il ne faut jamais changer volontairement de milieu. Et je ne vous conseille pas — si ce n’est pour votre mère, de quitter le pays où vous êtes. Il n’y a pas d’endroit où[l’on] ne puisse être bon et servir Dieu et son prochain. Le changement de lieu le plus souvent nous distrait de notre devoir. Il y a longtemps que je n’ai eu des nouvelles de Fontaine.⁴ Tous nos amis vous aiment et vous saluent. Adieu, je vous embrasse fraternellement.

Léon Tolstoy.

2 Juillet 1900.

Дорогой Сине,

Я получил ваше хорошее письмо. Мне было радостно узнать о ваших добрых намерениях. Я думаю, что если ваш талант способен развиваться и создавать что-либо полезное для людей, то этого можно достичь так же хорошо в Канаде — и даже лучше в Канаде — как и в Париже. Так что я того же мнения, что и План[идин]¹ или Зиб[аров].² Кланяйтесь им от меня, а также всем друзьям, братьям и сестрам. Передайте им, что я не забываю наших братьев в Сибири³ и что я воспользуюсь всяким случаем для их освобождения.

Я всегда того мнения, что никогда не следует менять обстановку жизни по своей воле. И я не советую вам покидать страну, в которой вы находитесь, если это только не ради вашей матери. Нет такого места, где нельзя бы быть добрым и служить богу и ближним. Перемена места большей частью отвлекает нас от исполнения нашего долга. Я уж давно не имею известий от Фонтена.⁴ Все наши друзья любят вас и кланяются вам. До свидания, братски целую вас.

Лев Толстой.

2 Июля 1900.

Печатается по копировальной книге № 3, л. 29, хранящейся в ГТМ. Местонахождение подлинника неизвестно. Дата Толстого нового стиля. Основание датировки см. в прим. к письму № 318. Впервые опубликовано во французском журнале «La plume» 1902 и перепечатано в переводе на русский язык в газете «Бакинские известия» 1902, № 45 от 18 сентября.

Об Эдуарде Сине, художнике, единомышленнике Толстого, см. письма №№ 1 и 243.

Ответ на письмо Сине, от 24 мая н. ст. 1900 г. (почт, шт.: «Тула, 13 июня 1900») с описанием жизни духоборов в Канаде. В особенно дружеских отношениях Сине был с духоборами П. В. Планидиным и Н. С. Зибаровым. Он писал Толстому 24 мая (перевод с французского): «Планидин сперва огорчился, узнав, что я хочу вернуться в Европу, хотя бы на время, в виду желания моей матери повидаться со мной. Только этот довод и показался ему убедительным. Не представляя себе всех трудностей изучения искусства, он считает, что я мог бы изучать живопись один, и не учитывает того выигрыша во времени, которое дается опытом, черпаемым у великих мастеров. Здесь же, в Канаде, почти не представляется случая пользоваться их советами».

¹ Павел Васильевич Планидин, выдающийся духобор, организатор общины Терпение-карское в Канаде на южном участке. В апреле 1898 г. был у Толстого (см. письмо к В. Г. Черткову от 4 апреля 1898 г., т. 88 и в книге В. Д. Бонч-Бруевича «Духоборцы в канадских прериях», П. 1918, стр. 219—222).

² Николай Савельевич Зибаров, духобор, автор брошюры «О сожжении оружия духоборами», рассказ, записанный со слов духобора Н. Зибарова В. Б[онч-Бруевиче]м и А. Ч[ертков]ой. Изд. «Свободное слово», Purleigh, 1899, № 28.

³ Духоборы, сосланные в Якутскую область.

⁴ См. письмо № 224.

* 321. А. Ф. Кони.

1900 г. Июня 20? Я. П.

Дорогой Анатолій Федоровичъ,

Письмо это вамъ передастъ и[ли] перешлетъ близкій мнѣ человѣкъ Ф. А. Ушаковъ. Его вотъ ужъ скоро полгода смѣшали съ революціонерами и, хотя убѣдились, что онъ имъ не причастенъ, всетаки для порядка всячески мучаютъ его: дѣлаютъ обыски, допросы... а главное, не выпускаютъ его изъ Москвы уѣхать въ Портъ-Артуръ, куда онъ стремится къ брату.¹ Казалось бы, человѣкъ изгоняетъ себя такъ далеко, какъ только можно, но они тянутъ о немъ какую то безсмысленную канцелярскую волокиту и безъ всякой надобности мучаютъ его.

Если, какъ я предполагаю, его держатъ только п[отому], ч[то] нѣтъ того толчка слова о немъ, к[оторое] бы отлѣпило и освободило его, то будьте добры, если можете, скажите это слово кому нужно.

Дружески жму вамъ руку и прошу не сердиться на меня.

Левъ Толстой.

На конверте: Анатолію Федоровичу Кони.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив А. Н. Дунаева). Датируется по письму к Толстому Ф. А. Ушакова от 23 июня 1900 г. Публикуется впервые. Адресату доставлено не было. А. Ф. Кони узнал об этом письме лишь в 1923 г. от К. С. Шохор-Троцкого.

Толстой обратился к Анатолию Федоровичу Кони по делу Федора Андреевича Ушакова, преследовавшегося за распространение гектографированных изданий запрещенных в России произведений Толстого. См. письмо № 311.

¹ Александр Андреевич Ушаков (р. 1873 г.) служил на постройке Восточно-китайской жел. дороги. Ф. А. Ушаков в Порт Артур не поехал; он переселился на Кавказ.

Ф. А. Ушаков писал Толстому 23 июня 1900 г.: «Очень благодарен вам, Лев Николаевич, за письмо к Кони. Его нет в Питере, он где-то на Балтийском море [...] Н. В. Давыдов сказал, что можно пока подождать с этим письмом».

* 322. Эдуарду Гарнету (Edward Garnett).

1900 г. Июня 21. Я. П.

Dear Sir,

I thank you for your letter of June 6th. When I read it, it seemed to me impossible that I could send any message to the American people.

But thinking over it at night, it came to me that if I had to address the American people, I should like to thank them for the great help I have received from their writers who flourished about fifties. I would mention Garrison,¹ Parker,² Emerson_r³ Ballou⁴ and Thoreau,⁵ not as the greatest, but as those who I think specially influenced me. Others names are: Channing,⁶ Whithier,⁷ Lowell,⁸ Walt Whitman⁹ — a bright constallation, such as is rarely to be found in the literatures of the world.

And I should like to ask the American people, why they do not pay more attention to these voices (hardly to be replaced by those of Gould,¹⁰ Rockfeller¹¹ and Carnegie¹²) and continue the good work in which they made such hopeful progress.

My kind regards to your wife, and I take opportunity of once more thanking her for her excellent translation of «The Kingdom of God is within you».¹³

Yours truly,

Leo Tolstoy.

Милостивый государь,

Благодарю вас за ваше письмо от 6 июня. Когда я читал его, мне казалось невозможным послать какое-либо обращение к американскому народу.

Но, обдумав это еще раз ночью, я почувствовал, что если бы мне пришлось обратиться к американскому народу, то я постарался бы выразить ему мою благодарность за ту большую помощь, которую я получил от его писателей, процветавших в пятидесятых годах. Я бы упомянул Гарисона,¹ Паркера,² Эмерсона,³ Балу⁴ и Торо,⁵ не как самых великих, но как тех, которые, я думаю, особенно повлияли на меня. Среди других имен назову: Чанинга,⁶ Уитиера,⁷ Лоуела,⁸ Уота Уитмена⁹ — блестящую плеяду, подобную которой редко можно найти во всемирной литературе.

И мне хотелось бы спросить американский народ, почему он не обращает больше внимания на эти голоса (которых вряд ли можно заменить голосами Гульда,¹⁰ Рокфеллера¹¹ и Карнеджи¹²), и почему он не продолжает того хорошего дела, которое столь успешно ими начато.

Передайте мой привет вашей жене. Пользуюсь случаем еще раз поблагодарить ее за прекрасный перевод «Царства божия внутри вас».¹³

Уважающий вас

Лев Толстой.

Печатается по машинописной копии, хранящейся в AЧ. В копировальной книге № 3, л. 37 письмо, написанное рукой Артура Син-Джона, плохо скопировано, и по ней копия выверена частично. Местонахождение подлинника неизвестно. Датируется по отметке на конверте письма Гарнета; в копировальной книге находится после письма к Влахопулову от 20 июня 1900 г. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.

Ответ на письмо Эдуарда Гарнета (Edward Garnett) из Англии от 6 июня н. ст. 1900 г. (перевод с английского): «Милостивый государь, жене моей и мне предложили написать в «Harper’s Magazine» статью о вашем романе «Воскресение», но при условии, чтоб вы прислали какое-нибудь обращение к американскому народу, которое появилось бы в том же номере журнала. Я не знаю, захотите ли вы вообще написать какое-либо обращение к американцам, но если бы вы решили это сделать, я предложил бы вам написать им несколько слов о лицемерии. В наше время англо-саксонский мир (Англия и Америка) довел лицемерие до тончайшего искусства, и жизнь этих народов — политическая, общественная и нравственная — вся основана исключительно на подавлении всякой правды, не льстящей национальному самомнению. Нравственный смысл «Воскресения», насколько мы его понимаем, состоит как раз в обратном. Его цель — разрушить фальшь нашего общества с его самодовольством, с его стремлением к автоматическому и немедленному сокрытию всяких неприятных истин [...] Если вы пришлете обращение к американцам о лицемерии или о чем-либо другом в связи с «Воскресением», то мы доставим его в журнал и пришлем вам оттиск. Жена моя должна вам быть известна как английская переводчица «Царства божия внутри вас», а также повестей и рассказов Тургенева».

¹ Вильям Ллойд Гарисон (William Lloyd Garrison) (1805—1879) — выдающийся американский общественный деятель, всю энергию свою направивший на борьбу с рабством. Основал «Общество непротивления» и журнал «Непротивляющийся» («Non-resistant»). В 1838 г. им была составлена декларация об установлении всеобщего мира на принципе непротивления злу насилием, под названием: «Провозглашение основ, принятых членами общества, основанного для установления между людьми всеобщего мира». Деятельности Гарисона Толстой уделил много внимания в сочинении «Царство божие внутри вас». Он писал: «Провозглашение Гарисона, так сильно и красноречиво выражавшее такое важное для людей исповедание веры, казалось, должно бы было поразить людей и сделаться всемирно-известным и предметом всестороннего обсуждения. Но ничего подобного не было. Оно не только неизвестно в Европе, но среди американцев, столь чтущих память Гарисона, провозглашение это почти неизвестно» (указ. соч., гл. I). Портрет Гарисона находится в яснополянском кабинете Толстого. К краткой биографии Гарисона, составленной на английском языке В. Г. Чертковым и Ф. Хола (F. НоІah), Толстым написано предисловие, напечатанное по-русски в периодическом обозрении «Свободное слово», Christchurch, 1904, 9, стлб. 1—5. Об английском издании см. прим. 1 к письму № 332.

² Теодор Паркер (Theodor Parker) (1810—1860) — американский богослов, писатель, проповедник унитарианской церкви, отрицающей троицу и признающей единого бога. Полное собрание его сочинений издано в 1861—1871 гг. В издании «Свободного слова» на русском языке напечатаны его произведения: «О вопросах религии», Christchurch, 1901, № 48; «О преходящем и вечном в христианстве», Christchurch, 1901, № 64. Мысли Паркера помещены Толстым в «Круг чтения», 17 апреля, 19 июня, 31 июля, 2 августа и 16 ноября.

³ Ральф Вальдо Эмерсон (Ralph Waldo Emerson) (1803—1882) — американский писатель и поэт, основатель религиозно-философского журнала «The Dial», представитель американского трансцендентального индивидуализма. Полное собрание произведений издано в 11 томах (Бостон, 1883). В Яснополянской библиотеке имеются его «The Ideal Life. Thoughts», London, C. W. Daniel, s. a.; «Representative men: seven lectures». Authorized edition, Leipzig, Alphons Dürr, 1856. Многие мысли Эмерсона помещены в «Круге чтения» Толстого. Толстой любил вспоминать слова Эмерсона, сказанные им одному евангелическому проповеднику, старавшемуся запугать его возможностью скорого конца мира: «I think I can get along without it» [«Я думаю, что я могу обойтись без него»].

⁴ Адин Балу (Adin Ballou) (1803—1890) — единомышленник Гарисона, пятьдесят лет своей жизни посвятивший проповеди непротивления злу насилием, основатель общины совместной братской жизни на основах христианства. На русский язык переведено его произведение: «Учение о христианском непротивлении злу насилием», изд. «Посредник», М. 1908. Толстой был в переписке с Балу. См. письма 1890 г., т. 65.

⁵ Генри Девид Торо (Henri David Thoreau) (1817—1862) — писатель и поэт. Прожил два с половиной года в лесу, в хижине, занимаясь физическим и литературным трудом. Отказался от уплаты подушного налога (poll-tax), за что был арестован. Написал по этому поводу: «Этюд о гражданском неповиновении» («Essay on Civil Disobedience»), который Толстой очень ценил. К прославившему Торо произведению «Вальден, или жизнь в лесах» («Walden: My Life in the Woods») Толстой относился сдержанно, считая, что оно «умышленно оригинально, задорно, неспокойно». См. дневник В. Ф. Булгакова: «Лев Толстой в последний год его жизни», запись 25 мая 1910 г. и статью В. П. Батуринского «Эйльнер Моод о Л. Н. Толстом» — «Минувшие годы» 1908, сентябрь, стр. 104. Многие мысли Торо помещены в «Круге чтения» Толстого.

⁶ Вильям Онери Чанинг (William Honery Channing) (1780—1842) — писатель, богослов, представитель американского унитарианства. В своих произведениях затрагивал вопросы социальной и моральной жизни. Полное собрание сочинений вышло в 1841 г. в Бостоне. В издании «Посредника» издано его «О самовоспитании», М. 1912. В книге Б. М. Эйхенбаума «Лев Толстой», изд. «Прибой», Л. 1928, стр. 288—289 указано на поражающее совпадение мыслей Толстого с мыслями Чанинга. В подтверждение приведены цитаты из записной книжки Чанинга. Многие мысли Чанинга помещены в «Круге чтения» Толстого.

⁷ Джон Уитиер (John Greenleaf Whittier) (1807—1899) — национальный поэт Америки. В поэзии Уитиера затронуты вопросы веры, бытия, нравственного долга. Полное собрание его произведений в семи томах вышло в 1889 г. в Бостоне.

⁸ Джемс Лоуел (James Russel Lowell) (1819—1891) — американский поэт, критик, горячий сторонник эмансипации негров, автор многих произведений, в том числе двух серий поэм на политические темы, сделавшихся национальной эпопеей американцев. Полное собрание сочинений издано в 1890 году.

⁹ Уот Уитмен (Walt Whitman.) (1819—1892) — национальный поэт Америки, автор «Листьев травы». О своем «часе прозрения» (1853) Уитмен пишет: «Я помню, было прозрачное летнее утро. Я лежал на траве, и вдруг на меня снизошло такое чувство покоя и мира, такое всеведение, выше всякой человеческой мудрости, и я понял, что бог — мой брат, и что его душа мне родная, и что ядро всей вселенной — любовь». По мнению Толстого «главный недостаток Уота Уитмена заключается в том, что он, несмотря на весь свой энтузиазм, не обладает ясной философией жизни. Относительно некоторых важных вопросов в жизни он стоит на распутьи и не указывает нам, по какому пути должно следовать». См. тт. 50 и 65; В. П. Батуринский, «Эйльнер Моод о Л. Н. Толстом» — «Минувшие годы» 1908, сентябрь, стр. 97; К. Чуковский, «Уот Уитмэн. Поэзия грядущей демократии», Гиз. М.-П. 1923, стр. 22 и 157.

¹⁰ Джей Гульд (Jay Gould) (1836—1892) — сын американского фермера, приобревший огромное состояние (72 миллиона долларов) постройкой и эксплоатацией железных дорог и спекуляциями на золоте.

¹¹ Джон Рокфеллер (John Rockefeller) — американец, один из самых богатых людей нашего времени, владелец главных нефтяных предприятий, покоривший своему влиянию мировой нефтяной рынок. В дневнике Н. Н. Гусева 13 марта 1908 г. записано: „Лев Николаевич читал в газете сообщение о состоянии Рокфеллера. Заметка эта произвела на него удручающее впечатление. — «Сколько у Рокфеллера? 20 миллиардов? Ведь это представить себе! Это сразу показывает всю извращенность нашего строя, чтобы один человек владел такими деньгами»” («Два года с Л. Н. Толстым», М. 1928 г., стр. 112).

¹² Андрью Карнеджи (Andrew Carnegie) — сын мелкого ремесленника, составивший благодаря безжалостной эксплоатации рабочих огромное состояние. В конце жизни употребил значительные средства на благотворительные учреждения, чем добился большой популярности. Участвовал в журналистике, издал ряд своих произведений.

¹³ «The Kingdom of God is within you. Christianity not as a mystic religion but as a new theory of life». Translated from the Russian by C. Garnett. London, W. Heineman, 1894, два тома. В Яснополянской библиотеке имеются следующие переводы Констанции Гарнет (Constance Garnett): «Anna Karenin». A novel. A New and Complete Translation from the Russian. London, William Heineman, 1901; «The Death of Ivan Ilyitch and other stories». A New Translation from the Russian. London, William Heineman, 1902; «War and Peace». A novel. A New and Complete Translation from the Russian. London, William Heinomon, 1904, четыре тома.

323. Давиду Любену (David Lubin).

1900 г., Июня 21/июля 3. Я. П.

Dear Sir,

I thank you for your book «Let there be Light». I have already read well into the middle of it and enjoy it much. When I have finished it I will write again.

Yours truly,

Leo Tolstoy.

Милостивый государь,

Благодарю вас за вашу книгу «Let there be Light» [«Да будет свет»]. Я прочел ее уже почти до середины, и она мне очень нравится. Когда кончу, напишу опять.

Уважающий вас

Лев Толстой.

Перепечатывается из проспекта книги Давида Любена «Let there be Light», New-York, 1900, стр. 26, присланного Толстому автором при письме от 21 октября н. ст. 1900 г. (хранится в АТБ). Местонахождение подлинника неизвестно. Датируется по тому же проспекту; дата совпадает с отметкой на конверте письма Любена от 29 мая н. ст. 1900 г.

При письме от 29 мая н. ст. 1900 г. Давид Любен прислал Толстому свою книгу «Let There Be Light. The Story of a Workmen’s Club, its Search for Causes of Poverty and Social Inequality, its Discussions and its Plans for the Amelioration of Existing Evils». Putnam’s Sons, New-York—London, 526 стр. [Давид Любен, «Да будет свет. История одного рабочего кружка, его искание причин бедности и социального неравенства, его дискуссии и проекты уничтожения существующего зла»]. 21 июня 1900 г. ответил автору пространным письмом проживавший в то время в Ясной поляне Артур Син-Джон. Часть его письма имеется в копировальной книге № 3, лл. 38—39, хранящейся в ГТМ. Возможно предположить, что письмо Толстого является припиской к письму Син-Джона. В проспекте напечатан ряд отзывов о книге Любена, и в отделе «Из России» помещено комментируемое письмо. В Яснополянской библиотеке кроме этой книги Давида Любена имеется другое его сочинение: «The University in the Homes of the People», 1901.

В ответном письме от 21 июля н. ст. 1900 г. Давид Любен благодарил Толстого за «благосклонный ответ» и ценные замечания «секретаря, г. Артура Син-Джона».

* 324. Луизе Лебрен.

1900 г. Июня 29. Я. П.

Chère Madame,

J’ai été très content de faire la conaissance¹ de votre fils.² Убѣжденія его не согласны съ взглядами большинства, но что же дѣлать, если они справедливы, и онъ всею душою принялъ ихъ.

Я боюсь за то только, чтобы онъ, увлекшись желаніемъ исполнить все, не предпринялъ бы то, что сверхъ его силъ, и, разочаровавшись въ своихъ силахъ, не ослабѣлъ бы въ слѣдованіи по пути истины. Это было бы очень жаль,³ п[отому] ч[то] онъ стоитъ на единомъ вѣрномъ, хотя и узкомъ, какъ сказано въ Евангеліи, трудномъ пути.

Боюсь я еще за то, чтобы онъ не забылъ того, что сущность ученія Христа есть любовь, и что поэтому ему надо дорожить вашей любовью къ нему и его къ вамъ и употребить всѣ силы къ тому, чтобы не нарушить ее.¹

И это, кажется, ему будетъ легко сдѣлать, судя по вашему письму. Если и вы и онъ будете дѣлать уступки другъ другу, то навѣрно найдете средство радостно жить вмѣстѣ, помогая другъ другу быть добрѣе и лучше.

Впечатлѣніе, произведенное его письмомъ, усилилось во мнѣ при свиданіи съ нимъ: я полюбилъ его еще больше и, чувствуя всю ту отвѣтственность, кот[орая] лежитъ на мнѣ вслѣдствіи¹ его довѣрія ко мнѣ, буду стараться быть ему полезенъ въ истинномъ смыслѣ.

Благодарю васъ за ваше доброе письмо ко мнѣ. Отъ всей души желаю вамъ всего хорошаго. Если могу быть вамъ чѣмъ полезенъ, disposez de moi.⁴

Левъ Толстой.

1900. 29 Іюня.

Черновое.

Chère Madame,

J’ai été très content de faire la conaissance de votre fils. Ses convictions sont très radicales et contraires au cours de ce monde, mais comme ce sont les miennes, et qu’elles sont vraies, je ne puis pas ne pas les approuver. Je voudrais seulement, ce que je lui conseille, que d’un côté il persévère toujours dans⁵ les mêmes convictions en les mettant en pratique, et de l’autre qu’il n’oublie jamais que le fond de la doctrine chrétienne c’est l’amour, et qu’à cause de cela il faut qu’il tâche autant que possible⁶ de ne pas rompre les liens qui le lient à vous ce qui, à ce que je⁷ crois, lui sera facile à cause de⁸ l’amour⁹ mutuel qui vous unit et de la bonté que vous avez pour lui.

Quelle que soit la différence de vos convictions, en cédant par amour des deux côtés, je suis sûr que vous parviendrez à vivre heureusement ensemble et serez mutuellement d’une grande utilité l’un à l’autre.

L’impression produite par la lettre de votre fils a été fortifiée par sa personne. Je l’aime pour tout ce qu’il y a de bon en lui et je voudrais bien lui être utile¹⁰. Si je puis l’être, je vous prie de disposer de moi. En faisant de voeux pour votre bonheur, je vous prie d’

Милостивая государыня,

Я был очень рад познакомиться с вашим сыном. Его убеждения очень радикальны и идут в разрез со взглядами большинства, но так как это мои убеждения, и в них истина, то я не могу не одобрить их. Я хотел бы только, что ему и советую, чтобы с одной стороны он всегда придерживался тех самых убеждений, проводя их в жизнь, а с другой, чтобы он никогда не забывал, что сущность учения Христа есть любовь, и что в силу этого нужно, чтобы он старался насколько возможно не порывать связи, которые соединяют его с вами, чтò, как я думаю, будет ему легко в силу связывающей вас с ним взаимной любви и доброты, с которой вы к нему относитесь.

Каково бы ни было различие ваших убеждений, я уверен, что, уступая по любви с обеих сторон, вы достигнете счастливой совместной жизни и взаимно будете очень полезны друг другу.

Впечатление, произведенное письмом вашего сына, усилилось при свидании с ним.

Я люблю его за всё, чтò в нем есть хорошего, и очень хотел бы быть ему полезным, если смогу. С искренним пожеланием вам счастия, прошу вас.

Печатается по копировальной книге № 3, лл. 41—42, хранящейся в ГТМ. Черновик, написанный по-французски (последняя фраза не окончена, и письмо не подписано) печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив Г. А. Русанова). Публикуется впервые.

Луиза Лебрен (Louise Lebrun) — мать гимназиста В. А. Лебрена, вступившего в переписку с Толстым в конце 1899 г. (см. письмо № 211). Виктор Лебрен был в Ясной поляне и лично познакомился с Толстым. Мать его писала Толстому (письмо не датировано, перевод с французского): «Я приехала в Москву специально для того, чтобы выразить вам чувства глубокого уважения и представить вам моего юного сына, Виктора Лебрена, который писал вам из Владивостока. Вы живете так далеко от Москвы, что мне, к большому моему сожалению, невозможно самой поехать к вам. Направляю к вам моего сына. Излишне говорить о том, как восхищается вами этот мальчик (да разве только он один!), он жадно глотает ваши произведения и живет только вами. К несчастью, он только что потерял отца, а я, приходится сознаться в этом, не чувствую себя всегда достаточно знающим человеком, чтобы руководить им [...] Итак прошу вас, граф, не оставить его и помочь ему вашими добрыми советами проложить себе хороший путь в нашей печальной жизни».

¹ Так в подлиннике.

² Милостивая государыня, я был очень рад познакомиться с вашим сыном.

³ В подлиннике: жалѣлъ

⁴ Располагайте мной.

⁵ Зачеркнуто: la bonne voie [на хорошем пути]

⁶ Зач.: d’aimer non seulement tous ses prochains, mais aussi de [любить не только всех своих близких, но также]

⁷ Зач.: vois d’après votre lettre [вижу по вашему письму]

⁸ Зач.: votre [вашей]

⁹ Зач.: pour lui [к нему]

¹⁰ Зач.: Sous tous les rapports, [Во всяком случае,]

325. Н. В. Давыдову.

1900 г. Июнь. Я. П.

Дорогой Николай Васильевичъ,

Крестьянинъ этотъ имѣетъ получить наслѣдство 500 р., кот[орые] переданы, какъ ему сказали, въ Моск[овскій] Окр[ужной] судъ. Помогите ему достигнуть своей цѣли. Поздравляю васъ съ ученой степенью.¹ Я очень порадовался этому. Жалѣю васъ за сидѣнье въ Москвѣ и желаю поскорѣе освободиться.

Левъ Толстой.

На конверте: Николаю Васильевичу Давыдову, предсѣд[ателю] Моск[овскаго] Окр[ужного] суда, Власьевскій пер., д. Зако скина.² Отъ Л. Толстаго.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Датируется по письму Давыдова от 5 июля 1900 г. Впервые опубликовано в сборнике "Толстой. Памятники творчества и жизни", 2. М, 1920, стр. 55.

Николай Васильевич Давыдов (1848—1920) — близкий знакомый семьи Толстых, в то время председатель Московского окружного суда, См. письма 1884 г., т. 63.

¹ Давыдов получил место приват-доцента Московского университета по кафедре уголовного права; читал лекции в университете до 1911 г., когда ушел из университета вместе с либеральной профессурой в связи с политикой министра народного просвещения Л. А. Кассо.

² Толстой ошибся. Давыдов жил в Б. Левшинском пер., А. Н. Загоскиной.

Давыдов писал Толстому 5 июля 1900 г.: «Едва ли я допущу заметное преувеличение, если скажу Вам, дорогой Лев Николаевич, что я вот уже месяца два подряд ежедневно собираюсь Вам писать и затем, однако, не пишу только потому, что не выберу никак подходящего времени. Я и теперь его не нашел, но всё-таки пишу, побуждаемый, помимо прежнего желания, переданною мне крапивенским крестьянином запискою Вашей. Кстати, об этом человеке, разыскивающем наследство после дяди. Он у меня был в суде, но у нас ничего не нашлось по справке ДЛЯ него, и я его направил, снабдив рекомендательной карточкой, к судебному приставу московского мирового съезда, который, по-видимому, производил охранительную опись имущества, оставшегося после смерти дяди крестьянина [...] Весьма я обрадовался выраженному Вами одобрению намерения моего заниматься со студентами в университете, для чего я и должен был держать магистерский экзамен. Мне уже давно хочется в форме лекций по практическому уголовному судопроизводству передать молодежи выработавшиеся во мне житейским и судебным опытом взгляды на цель и способы «отправления правосудия», на личное внутреннее отношение каждого судейского к этому делу, на допустимые в тех или других случаях приемы и т. д. Но решился я выступить на такое учительство не без серьезных колебаний, сомнений и страхов, вызываемых главным образом тем, что право мое на учительство не достаточно доказано для меня самого, что, быть может, я увлечен самомнением, (ошибаюсь, что мысли мои не стоят того, чтобы их передавать молодежи с кафедры, что затея эта вызвана в сущности, хотя незаметно для меня, желанием отличиться. А теперь итти назад как будто и нехорошо, а потому-то Ваше одобрение (ведь я правильно вас понял: Вы одобрили не самое получение мною ученой степени, а решение мое выступить приват-доцентом в университете?) мне особенно дорого и важно теперь. Вам более или менее и даже скорей более известен мой образ мыслей и взгляд на судебное дело да и остальные мои житейские познания и вообще «мое содержимое», следовательно, Вы можете судить, пригоден ли я на задуманное дело. Да и независимо от высказанного соображения Ваше одобрение или неодобрение того или другого моего шага мне чрезвычайно важно, так как, несмотря на многие кажущиеся даже серьезными несогласия в наших взглядах, я — Ваш ученик и очень близкий. Никто не имел на меня такого влияния, как Вы, и во всем решительно. Многое, полученное от Вас, перерабатывалось во мне своеобразно, под влиянием моих особенностей, условий моей жизни, получало иную форму, чем у Вас, но я совершенно знаю, что весь мой нравственный и умственный склад — результат Вашего влияния на меня. Я никогда не говорил Вам этого так определенно, но мне казалось, что Вы сами это видите и чувствуете. Боюсь (искренно), что очень много наболтал про себя, а потому смущенно умолкаю».