Псы Клевера

Глава 3

Шаман, шатаясь, на трясущихся ногах добрался до переломанного пополам дерева и тяжело оперся на торчащий кусок ствола.

– Э-эй, – позвал он. – Все целы?

Голос прозвучал хрипло и неуверенно, но сошло и так. В ответ из различных куч переломанного дерева, в которые превратилась опушка, где они прятались, раздались голоса. Прислушавшись, Шаман с облегчением ухмыльнулся: раз ругаются, значит, живы. Так, а теперь…. В Шамане проснулся дух Улитарта. Его взгляд уже был прикован к странному «нечто», оставшемуся на месте взорвавшегося кокона.

Отпустив опору, Шаман двинулся в путь. Несмотря на небольшое расстояние, добраться до этого «нечто» оказалось непросто. К бурелому из поваленных деревьев, на месте которого и возникла поляна, теперь добавились последствия взрыва. Тут и здоровому-то непросто пройти было, а уж дважды стукнутому…

– Назад, – голос Теренса остановил ковыляющего Шамана как раз по середине пути.

– Почему? – не отрывая взгляда от странно знакомых обводов «нечто», поинтересовался тот.

– Просто потому, что Твари его знают, что это такое, – второй «подарок» за день даром не прошел, теперь и в голосе железного Теренса появились сварливые интонации. – А ты один. Подожди, пока соберемся.

И тут «нечто» зашевелилось.

– Ложись! – сразу несколько голосов с разных сторон.

– Не стрелять!!! – Шаман первым разглядел, что именно представляет собой это «нечто».

Непроглядная темнота не была одинаковой. Вокруг возникали какие-то тени, промелькивали какие-то существа. Севилья их не видел, но чувствовал. А еще он почти с самого начала чувствовал на себе чей-то взгляд. Причем смотрела не одна пара глаз, а несколько. Почему это было именно так, он объяснить не мог. Просто чувствовал и все.

И если сначала эти глаза просто смотрели на него, то с течением времени, их интерес становился все более и более… практичным, что ли. Его как будто оценивали. Причем, как показалось Севилье, с гастрономической точки зрения. Но это могло и показаться. Темнота давила, как толща воды, но она же и успокаивала. Севилья просто лежал в этой тишине, фиксировал происходящее (или кажущееся) вокруг, а эмоций не было. Никаких. Все происходило вне его. И за это он был темноте очень признателен.

Но глаза были не единственными обитателями темноты. Один раз где-то рядом возник странный, еще более темный кусок, который пропищал что-то, что непонятным образом напомнило Севилье человеческий голос, но разобраться глубже не получилось. Комок темноты пискнул еще раз, а потом глаза на секунду отпустили Севилью, и комок с истерическим воплем исчез. Севилья вяло записал в список происходящего удивление и опять стал лежать.

А потом пришло беспокойство. Не страх, не переживание, а помеха. Темнота перестала быть неподвижной. Глаза приблизились, темнота начал медленно двигаться. Но появилось еще что-то. Что?

Где-то в углу сознания Севильи показалась лента. Длинная извивающаяся лента. В наблюдающих глазах появилась сначала отрешенность: Севилья стал не так интересен. Потом раздражение. И глаза отодвинулись. А лента наоборот, увеличилась в размерах, заполнила собой окружающие ощущения.

И началась свистопляска. Севилья даже расстроился. Неподвижность ушла, о покое пришлось забыть. Темнота вокруг неподвижного Севильи заходила ходуном. Потекла, смазываясь кремом, пошла пятнами. Глаза то появлялись, то исчезали. Темнота сжималась и расширялась, пульсировала, беспокоила и раздражала.

И вдруг в темноте появились полосы. Все так же отстраненно Севилья зафиксировал, что полосы эти странно похожи на щупальца. И тянулись они к нему. Но рассмотреть не получилось….

– А-а-а! – ворвавшийся свет резал не хуже ножа. – Че-е-ерт, убери-и-те-е-е!!!!

Рухнувший на Севилью мир, не радовал никак. Светло, громко, больно, холодно. Он задергался, пытаясь спрятаться хоть куда-нибудь, но спасительной тишины больше не было. Тело начал сотрясать судороги. Стало плохо. И Севилья опять начал размахивать руками, чтобы все еще раз получилось как тогда: грохот, крики… и темнота.

Ничего не вышло. Тело продолжало дергаться, а руки не двигались. Их… что-то держало. Свет померк, что-то заслонило его. Темное круглое пятно. Севилья сфокусировал взгляд и замер. Парад кошмаров продолжался: на Севилью смотрел человек, превратившийся в сенбернара. Или сенбернар, ставший человеком. Севилья замер. Что делать вот с этим глюком, он не представлял.

– Э-эй, братишка, ты живой? – осторожно поинтересовался Шаман, склонившись над лежащим человеком.

Парень оказался тем еще сюрпризом: не перехвати вовремя Шаман его руки, он бы тут такой фейерверк устроил, мало бы никому не показалось. Им-то в третий-то раз точно. Шаман, как только разглядел, какие узоры висят у парня на руках, бросился вперед, уже не разбирая дороги. Ногу, похоже, подвернул. Вот зараза.

– Ты меня слышишь?

Ноль реакции. Остекленелые глаза, и безмерно удивленное выражение лица. Ну, и чего с ним делать?

– Эй, мы свои, – успокаивающе начал Шаман. – Люди. Улитарт. Все хорошо, все в порядке, тебе ничего не угрожает.

Руки парня вдруг свело судорогой, в лице появилась паника.

– И чего у нас тут? – из-за плеча Шамана высунулся улыбающийся фирменным торкским оскалом Тор.

Шаман чуть руки не разжал.

– Твою мать, а что никого поприличнее не нашлось в округе?

Глюк, оказывается, умел говорить.

– Э-эй, братишка, ты живой? – произнес сенбернар хриплым человеческим голосом.

Что ему ответить? Севилья взял паузу. Все-таки слишком много всего для одного-то раза. Но сенбернар не успокаивался.

– Ты меня слышишь?

«Слышать-то слышу», промелькнуло в голове у Севильи, «но вот только не уверен, что тебя».

– Эй, мы свои. Люди. Улитарт. Все хорошо, все в порядке, тебе ничего не угрожает.

Странный какой-то этот сенбернар…. И тут справа от пытающейся быть добродушной собачьей морды возник выходец из ночного кошмара. Севилье даже стало немного легче. Ну, наконец-то, приличествующий случаю атрибут: раскосые глаза, оскаленный рот, полный острых зубов, уцелевший клок волос на макушке, грязно свисающий на покатый лоб.

– И чего у нас тут? – каркнул кошмар.

Похоже, пора опять в темноту….

– А чем это я не устраиваю? – обиделся торк.

– Ты его испугал, – пояснил Шаман.

– Я? – искренне удивился Тор, разинув рот.

Парень задергался сильнее.

– Нет, б…ь, Папа Римский, – обозлился Шаман.

– Чей папа? – не понял Тор.

– Бенин, – просвистел сквозь сжатые зубы Шаман. – Свали отсюда.

– Да пожалуйста, – торк обиделся окончательно и отошел.

Узоры, висящие на руках парня, чуть сжались. Если он вырвется…. Срочно нужна была помощь. Кто?

– Каще-е-ей!

Нет ответа. Кто?

– То-о-ор!

– Здесь, – обиженный торк опять появился за плечом.

Парню, судя по лицу, стало хуже.

– Свали, – зарычал Шаман. Рычание бодрости пациенту не добавило.

– Сам же звал, – растерялся Тор.

– Д-р-ругой, – рыкнул Шаман.

– Понял, – торк, наконец-то, что-то для себя уяснил и исчез.

– Гема-а-ар, – раздался сзади его крик.

Через несколько секунд над тем же плечом возникло лицо кривящегося от боли Тооргандо.

Бред не проходил. Появившийся кошмар исчез, потом вынырнул снова, исчез опять. Сенбернар сначала оскалился, потом зарычал, потом начал кого-то звать. Севилья прислушался. Он ошибается, или этот глюк зовет Кащея? Бессмертного? Тогда точно все в порядке, это свой глюк.

Севилья попытался двинуть руками. Не получилось. Глюк оказался качественным: руки по-прежнему не двигались. Еще раз….

И тут сбоку от сенбернара, на месте давешнего кошмара появилось новое лицо. Для разнообразия нормальное. Принадлежащее какому-то молодому парню.

– Что случилось? – поинтересовалось лицо.

Может, не совсем глюк? Может, поговорить? Севилья прочистил горло. Надо что-то умное ведь сказать.

– Слушай, ты кто? Где я? – правда умно получилось?

– Что случилось? – поинтересовался высунувшийся из-за спины Тооргандо.

Ответить Шаман не успел. Парень внезапно перестал дергаться и уставился на гемара. Несколько секунд осмысленного выражения лица, и вдруг парень хекнул, прочищая горло.

– Слушай, ты кто? Где я? – хрипло спросил он.

Шаман чуть на землю не сел от облегчения. Ну, теперь главное, чтобы кто-нибудь вроде Ольми не высунулся. Зеленоватые волосы и острые уши парень еще не готов воспринимать.

– О, – обрадовался гемар. – Живой. Ничего себе ты дал. Это ты Паука с тиххином оприходовал?

Незнакомец моргнул. Осознанности в его лице не прибавилось.

– Тор, он не понимает ничего, – углом рта прошипел Шаман. – На тебя он нормально реагирует, объясни ему, что все в порядке, мы не враги. А то он тут такое устроит…. Глянь на узоры.

Тооргандо послушно всмотрелся в готовые к применению узоры.

– Ничего себе, – присвистнул он, возвращаясь к незнакомцу. – Вот теперь я верю, что эта парочка – твоих рук дело. Ты, это, останавливайся, давай. Мы не враги. Все в порядке.

– Где я? – повторил незнакомец.

Парень выглядел… нормально. Как обыкновенный парень. Вот только говорил какие-то непонятные вещи. Причем тут паук? Какой паук? Сенбернар прошипел что-то парню, и тот начал смотреть куда-то сквозь Севилью. Вот он вернулся.

– Ничего себе, – присвистнул он. – Вот теперь я верю, что эта парочка – твоих рук дело. Ты, это, останавливайся, давай. Мы не враги. Все в порядке.

В чем останавливайся? Севилья потихоньку начал теряться. И вновь пришел страх, как замена всех мыслей.

– Где я? – повторил Севилья. Рукам начало становиться больно, и он попытался их выдернуть.

– Э-э-е-ей, – заволновался парень. – Не надо, мы тебе ничего плохого не сделаем.

«Вот и не делайте», подумал Севилья и дернул руку. Сенбернар напрягся – оказывается, это он держал их. Севилья дернул другую. Фальшивая улыбка сенбернара начала превращаться в оскал. «Ничего плохого?», зло плеснулось в голове у Севильи. Он сжал зубы и начал тянуть руку. Сенбернар не отпускал. Страх усилился, начал заполнять голову, потихоньку переходя в откровенную панику, но Севилья держался. Тем более что «нормальный» парень всем своим видом показывал, что беспокоиться не о чем. Севилья не знал, что и думать….

И тут появилось новое действующее лицо: оскаленный череп, кое-как обтянутый кожей, всунулся между парнем и сенбернаром.

Это оказалось последней каплей….

– Что у вас тут творится? – доковылявший до центра площадки Кащей всунулся между гемаром и Шаманом.

– Да вот, посмотри, какой кадр…, – начал Шаман, и тут ситуация взорвалась.

– А, черт, – Шаман рывком развернулся к незнакомцу, который умудрился выдернуть руку. Над собравшимися магами замерцал воздух. – Тор, накрой его!

Тооргандо бросился вперед, хватая руку, с которой, казалось, стекает нечто бледно-голубое, при одном взгляде не которое становилось дурно. Ухватил. Парень вывернулся, рука опять заметалась в воздухе. Бледно-голубое нечто коснулось Шамана и тот зашипел рассерженным тиххином, с трудом превозмогая боль.

– Кащ-е-ей!

Ничего не понимающий Кащей заворожено смотрел на все это действо, участником которого он неожиданно стал. Смотрел он до тех пор, пока одно из щупалец бледно-голубой дымки не мазнуло по нему, заставив заверещать от боли. Вот тут и пришло понимание. Резко сунувшись вперед, маг оказался лицом к лицу с извивающимся незнакомцем, схватил его голову своими руками и вперил немигающий взгляд в его глаза. И незнакомец замер. Обмяк. Перестал вырываться. Ядовитая дымка начала рассеиваться, исчезать. Вот глаза незнакомца закатились, и он мешком свалился под ноги облегченно вздохнувшим магам.

– Вот примерно так, – пробормотал Кащей, глядя на неподвижное тело.

– Ну хоть что-то ты по-человечески сделал, – ворчливо отозвался Шаман, с трудом распрямляясь. Он потрогал плечо, скривился и тоже посмотрел не распростертого незнакомца. – Дохлые твари, кто ж он такой? Всю защиту эта пакость пробила с одного удара.

– Да уж, – выдохнул Тооргандо. – Силен, бродяга. Это он в яйце у Паука прятался?

Маги переглянулись. К месту «сражения», прыгая через поваленные деревья, спешили вольды.