XII. Вьетнамские торговцы.
Некоторые христиане говорят, что Иисус любит всех одинаково, и на вопрос, почему одни люди рождаются здоровыми, а другие сразу же увечными и больными, и вынуждены всю свою короткую жизнь страдать, утверждают, что последних Христос возлюбил особенной любовью, непонятной для простых людей. Наверное, Гектор тоже любил Ромми какой-то непонятной любовью. Наш герой не был чёрств, в душе он сильно переживал по поводу произошедшей ссоры, ведь, как ни крути, хоть и по-своему, но Ромми он любил, хоть ей так и не казалось, как и многим вокруг. Возможно потому, что, не смотря на сильнейшие душевные терзания, Гектор умел не идти у них на поводу, но твёрдо следовать выбранному пути. Поэтому Гектор не стал догонять уходящую Ромми, не потому, что не желал её возвращения, но потому, что спешил на встречу с Франком. У них было запланировано очень важное дело, которое Гектор был не в силах отложить, ибо дружба и дела революции были куда важнее женских истерик, капризов и слёз.
После разговора на последней экспроприации с Барни, Гектор решил отказаться на время от акций с ним, решив несколько позже поговорить более конкретно, расставив всё по своим местам. Поэтому он подумал о том, что лучше пока будет привлечь к этому делу Франка, уже хорошо себя зарекомендовавшего, и ставшего верным другом. Тем более что он часто подкидывал Гектору довольно неплохие новые идеи, как и в случае с добычей оружия и денег. Для последнего у него опять созрел неплохой план, который сам по себе новым не был, но несколько модернизировал уже типичные экспроприации Гектора и Барни. Усовершенствовать Франк решил этот метод после того, как узнал, что при одном из убийств, совершённых питерскими Mad Crowd, у зарезанного корейца или вьетнамца, точно он не помнил, была огромная сумма долларов, которую убийцы не взяли, ибо не имели цели ограбить. Тут Франк и подумал, а что если и правда, что многие азиаты, торгующие на рынках города, могли возвращаться к себе домой с немалыми деньгами. Ведь за день они неплохо зарабатывают, а живут они в основном в Углях, так назывался отдалённый район города, куда ходил один единственный автобус. И что, если им с Гектором попробовать выследить одного или парочку на остановке общественного транспорта у рынка, проехаться с ними и поближе к дому, когда совсем стемнеет, проверить, насколько туго набиты их карманы. Вывезти оттуда революционеров обратно в город должен был Лис, который бы заранее ждал их там неподалёку. Идея понравилась Гектору, а потому он быстро согласовал план, и даже ссора с Ромми не могла отменить намеченного действия.
Автобусная остановка у городского рынка, как всегда, была полна народа. Сами автобусы также набивались довольно плотно. Поэтому, когда Гектор и Франк выбрали подходящих жертв, они с трудом протиснулись в автобус, и вынуждены были долго трястись в переполненном и, не по-зимнему душном, общественном транспорте. Когда они доехали до Углей, азиаты пошли на выход, а экспроприаторы последовали за ними. Большинство рыночных торговцев из Азии жили в этом районе потому, что он был в черте города, и, соответственно, проезд до него был не дорог, но ввиду отдалённости жильё снимать в нём было дешевле, особенно в старых деревянных бараках, где и обитала большая их часть. Туда же направлялись и выбранные Гектором и Франком жертвы. Нападать нужно было сразу на обоих, а значит, действовать требовалось быстро. Когда двое азиатов стали подходить к одному из подъездов двухэтажного деревянного дома, юные экспроприаторы резко сорвались с места и кинулись к жертвам. Хруст снега выдавал бег нападения, но далеко убежать уже немолодые азиаты не могли, а защищаться не стали, видимо кунг-фу или каратэ было им не знакомо. Франк первым нагнал одного из них и сразу же повалил его на снег ударом в висок. Гектор нагнал второго через метров пять и, резко толкнув его, также заставил принять его горизонтальное положение. В обоих случаях сначала следовали удары по голове, а потом попытки проверить карманы, которые так же перемежались с ударами. Одновременно бить лежачего человека, и выворачивать его карманы было крайне неудобно, но деваться было некуда, приходилось сильнее бить, чтобы снизить мощность сопротивления. Гектор уже выворачивал последние брючные карманы, выгребая из них купюры, номинал которых он не мог разобрать в темноте, как его кто-то тронул за рукав. Это был Франк, закончивший со своей жертвой и подбежавший поторопить Гектора к отходу. Забрав всё, что было и, дав прощального пинка, друзья побежали прочь. Франк бежал первым, так как он разведал заранее этот район и указал место, где ждать Лису. Так как место жительства жертв заранее было неизвестно, то машина оказалась не очень близко, и был большой риск попасться милиции или даже заблудиться в бараках, но к счастью вскоре перед экспроприаторами оказалась машина Лиса. Увидев, когда все погрузились в транспорт, водитель дал газу, и все помчались в сторону города.
Друзьям не терпелось посмотреть, каков был их сегодняшний улов. Сидя на заднем сидении, они принялись выгребать из своих карманов экспроприированные рублёвые купюры различного номинала, в основном сотни и тысячи, но попались и доллары США. Рублей было тысяч на пятьдесят и тысяч восемь долларов, что для юных революционеров было всё равно, что сорвать джек-пот, и радости их не было предела.
XIII. Схрон.
Головокружительный успех последней акции, способствовал ускорению переговоров по продаже оружия. Поставщик Франка был готов предоставить ему всё, на что хватит денег, а вот Грол что-то тянул время, и это не добавляло ему доверия. Подумав, Гектор решил всё же заказать через Франка, но и Грола оставить на всякий случай, как запасной вариант. Отдав Франку значительную сумму из кассы, Гектор ждал с нетерпением результата сделки.
Через пару дней, ранним субботним утром к нему завалился радостный Франк, сказав лишь одну фразу: "Идём!". Гектор быстро оделся и вышел с другом на улицу, там их ждал Лис в машине. Сев к нему в автомобиль, Гектор с нетерпением сказал:
- Ну как? Всё получилось?
- Всё отлично! - весело воскликнул Франк, - товар в багажнике.
- Великолепно, - радостно сказал Гектор, - чем мы теперь располагаем?
- На первый раз немного, - ответил Франк, - пара гранат Ф-1, наган, обрез гладкоствольного ружья и АК-47, но это только пока. Веду разговоры про ещё один АК и ТТ. Плюс обещали достать некоторые запчасти боевого оружия, для того, чтобы переделать газовый "Макарыч" в аналог боевого ПМ.
- Ты сможешь? - спросил Гектор.
- Да, - уверенно сказал Франк, - с токарным делом я знаком хорошо, как и с устройством оружия. Сколько я всякой литературы перечитал на эту тему, не сосчитать даже. Поэтому если ты не против, то я скоро возьму у тебя твой "Камарыч"?
- Да, обязательно, - ответил Гектор.
От Эрика Гектор привёз легальный газовый пистолет, сделанный под тип ПМ, который с помощью некоторых настоящих деталей и токарных навыков Франка должен был превратиться в боевой пистолет Макарова. Обещая тем самым, пополнить арсенал подпольных революционеров, который до поры до времени нужно было припрятать.
- Где схороним запасы? - спросил Франк.
- Есть местечко, - спокойно ответил Гектор, - Лис, выезжай за город по второстепенным улочкам, а там по трассе на юг, где свернуть я скажу.
- Сколько километров ехать до места? - поинтересовался Лис, - а то бензина в баке не густо.
- Тогда сначала на заправку, - сказал Гектор, протягивая Лису деньги, - полный бак заливай.
- Вот это дело, - весело произнёс Лис, забирая деньги, - домчим живо.
- Живо не нужно, - ответил Гектор, - нужно спокойно и аккуратно. Франк, на всякий случай заряди наган и возьми себе, а мне дай гранату.
- Окей, дружище, - ответил Франк и вышел из машины. Через минуту он вернулся и протянул Гектору "лимонку", которую тот, повертев в руках, сунул в карман. Подождав, пока Франк зарядил наган и убрал его под сиденье, Лис завёл двигатель, и друзья поехали на заправку.
Круг людей, которым можно было доверять, постоянно менялся, всё больше сужаясь. Поэтому выбора особо не было, Лису приходилось доверять, тем более что за него ручался Франк. Конечно, в случае осечки с ним можно было бы свалить всё на друга, но от этого было бы не легче, ведь ошибка в доверенном человеке в их деле могла стоить жизни и свободы. То, что Лис был родственником Франка, упрощало дело, а значит, несколько успокаивало Гектора.
Залив полный бак на заправке, банда революционеров второстепенными улочками выбрались на основную трассу. Лис ехал аккуратно, соблюдая все предписанные правила дорожного движения, дабы не провоцировать случайную встречу с сотрудниками милиции. Но всё шло благополучно, и через пару часов пути, Гектор указал на поворот, приведший путников к небольшой деревушке. Жилых домов в ней было не очень много, все они были ветхие и покосившиеся. Гектор указал на один из них, и Лис неспешно подъехал к нему. Дом был весьма старый, с тугими ставнями, на двери висел большой замок, а вокруг двери и ворот огромные сугробы. Судя по всему, в доме никто не жил, и даже давно не проведывал его.
- Чья это избушка? - спросил Франк.
- Одних знакомых моего отца, - ответил Гектор, - но они здесь не живут. Дом им достался по наследству от дедушки, который давно умер. Иногда они приезжают на лето сюда, но крайне редко, а зимой не бывают совсем. Так что будет выгружаться.
Все вышли из машины, и пока Гектор открывал замок, Франк выгрузил из багажника мешок с оружием, из которого для вида торчали черенки от лопат, маскируя груз под садовый инвентарь. Войдя внутрь, все погрузились в непроглядный мрак наглухо закрытого дома. Гектор достал из кармана фонарь, и, включив его, стал освещать товарищам путь. Зайдя в избу, он стал шарить что-то у себя под ногами. Откинув один из половиков, показалась крышка входа в подполье, приподняв которую, он спустился вниз. Затем позвал к себе Франка вместе с мешок оружия. В подполье Гектор отыскал яму, в которую раньше зарывали картофель. Затем переложив оружие в заранее взятые мусорные мешки и, плотно перемотав скотчем, революционеры уложили свёртки с оружием на дно ямы, а взятыми для вида лопатами закидали землёй из кучи, лежавшей рядом с ямой. Грунт был несколько мёрзлым, ввиду зимнего времени года, а потому друзьям пришлось немало повозиться с ним. Сделав своё дело, наши герои также тихо и без особого шума покинули эту деревню, направившись обратно в город.
XIV. Наследник.
Вернувшись из загородной поездки, Гектор обнаружил, что его давно уже ждал Грол, от безделья праздно болтавший с Гоголем и весьма обрадовавшийся приходу нашего героя. Его подельник сообщал ему, что сделка о покупке оружия может состояться хоть завтра, а к покупке Гектору предлагали обрез и пистолет ТТ. После того, как свои каналы по приобретению вооружения были налажены Франком, в Гроле большой надобности не было, разве что праздное любопытство. Хотя через него Гектор прорабатывал тему с приобретением поддельных паспортов, поэтому сотрудничать с Гролом было необходимо, но, уже потратившись на сделку через Франка, требовалось пополнить финансовые запасы, а потому, поразмыслив немного, Гектор всё-таки дал своё согласие встретиться примерно через пару недель в указанном Гролом месте. Получив ответ на интересующий вопрос, гость спешно удалился, а утомлённый за насыщенный впечатлениями день Гектор уже собирался прилечь отдохнуть, как неожиданно снова кто-то пришёл.
Наш герой прислушался и подумал, что ему, наверное, чудится, ведь что здесь было делать Ромми? После того последнего разговора, она не брала трубку телефона, а на вопрос дома ли она, её мать всегда отвечала, что её нет дома. Гектор пробовал и через Барни, тот честно пытался вызвать её на разговор, но она отказалась, сказав, что не хочет видеть. Да и вообще, со слов Барни, в последнее время Ромми часто плачет и настроение у неё подавленное. Может быть, ещё и из-за этого их отношения с Барни стали более натянутыми, чего раньше не было, хотя, может, были и ещё какие-то тому причины.
Однако слух Гектора не обманывал, сюда точно пришла Ромми, и в доказательство тому скоро раздался стук в дверь. Если честно, Гектор хотел бы скорее вскочить и бежать открывать дверь, но кроме любви в душе он таил огромную обиду от того, что чувствовал себя отверженным. Гектор не понимал, чего от него желала Ромми. Для него было закономерным, что на первом месте была революция, на втором друзья, а потом только шла она, его любимая. Да и требуемая забота была чем-то для него туманным. Гектора всегда посещала мысль о том, что нужно сделать тот или иной акт внимания к Ромми или к кому-либо ещё, но он их почему-то не делал. То ли потому, что сомневался в их необходимости, то ли ввиду скупости сердца или кармана. В любом случае Гектору требовалось подумать о том, что о ком-то нужно позаботиться, тогда, как большинство людей, просто заботились о близком для них человеке потому, что не могли иначе. Они делали это на уровне безусловного рефлекса, которого у Гектора не было.
- Не открывает, - тихо сказала Ромми.
- Наверное, спит, - ответил Гоголь, - стучи сильнее.
- Гек, открой! - крикнула Ромми и стала сильнее колотить в дверь.
Делать было нечего, пришлось Гектору подниматься со своей постели. Включив свет и отодвинув запор, он открыл дверь. На пороге стояла Ромми, её лицо было серьёзным, несколько грустным и заплаканным.
- Привет, Гек, - сказала Ромми, - прости, что разбудила тебя, но мне нужно поговорить с тобой.
- Проходи, конечно, - без тени удивления сказал Гектор.
- Нет, - произнесла Ромми, - пойдём, прогуляемся, погода чудная. Всё как ты любишь: медленно идёт снег и тишина.
Гектор, молча одевшись и, закрыв за собой дверь, пошёл на улицу. Ромми вышла вслед за ним, и они неспешно пошли по пустынной улице. Было довольно тепло, не больше минус пяти градусов по Цельсию, и неторопливо падал пушистыми хлопьями снег. Они шли и молчали. Гектор ждал, когда Ромми расскажет о цели своего визита, а она ожидала, когда он нетерпеливо спросит её об этом, но оба не решались начинать разговор. Тем более что они наслаждались этим прекрасным вечером, ведь погода была великолепная, да серьёзный вид Ромми говорил о том, что беседа будет долгой и неприятной, ещё одна причина по которой Гектор не спешил.
Наконец, Ромми надоело это молчание, и она решила первой нарушить его:
- Чудесный вечер, правда, Гек?
- Да, - немного подумав, ответил Гектор.
- Как поживаешь? - спросила Ромми.
- Да всё, как обычно, - сказал Гектор.
- Вот как, а я думала, что плохо. Полагала, что ты скучаешь и тоскуешь по мне, а у тебя всё, как обычно хорошо.
- Я не сказал, что хорошо. Не нужно добавлять слова и переворачивать их смысл. Я сказал, что как обычно, имея в виду, что всё плохо без тебя, а тоска и печаль - это мои извечные спутники, в особенности в последнее время.
- Перестань, Гек, - оборвала его Ромми, - я всё поняла, что мне нужно и даже больше.
- Ну, а если ты всё знаешь, чего тогда говорить пришла?
- Я пришла сказать то, о чём ты не знаешь, - сказала Ромми, и на её лице мелькнула грустная улыбка.
- Чего же ещё я не знаю? - спросил Гектор, - после последнего разговора я думал, что сказано всё.
- Нет, не всё, - ответила Ромми, - эту новость я сама узнала только сегодня утром.
- И что же это за новость? - нетерпеливо вопрошал Гектор.
- То, что я беременна, Гек, - сказала Ромми, опустив голову.
Гектора будто ударило электрическим током или окатили крутым варёным кипятком. Тысячи мыслей пронеслись у него в голове, он пытался ухватиться за одну из них, чтобы что-то ответить, но не могу и не знал, что сказать. К тому же, он первый раз становился отцом и не знал, как выражают подобное чувство, а потому его лицо украсила только глупая, но безумно счастливая улыбка. Гектор стал отцом! Стоп, а может это не его ребёнок? Он остановился и внимательно стал смотреть на Ромми.
- У нас будет ребёнок, Гек, - опять сказала она, и, как будто читая мысли Гектора, - это твой ребёнок, Гек.
- Не может быть, - радостно сказал Гектор, - я буду отцом! Мы с тобой будем родителями! Семьёй! Да, мы будем семьёй! Ведь это прекрасно!
Сомнения Гектора по поводу отцовства развеялись, и его душу преисполняла радость, он был готов расцеловать и обнять весь мир, такое нетипичное чувство для сурового подпольщика. Однако мир был слишком огромен, и ему хотелось обнять хотя бы Ромми, но при попытке это сделать, она резко отстранилась от него. Гектор смотрел на неё, но она, судя по всему, не разделяла его радости, на её лице была грусть и даже злость.
- Мне кажется, что ты почему-то не рада, - уже серьёзнее сказал Гектор.
- А чему радоваться то? - раздражённо сказала Ромми.
- Как чему? - удивился Гектор, - у нас ребёнок будет!
- И что?
- Да как что? Дети - это ведь радость! Это новой жизни дар данный людям. В своих детях родители обретают вечную жизнь. Ведь всё бренно и всё исчезает, мясо и кости человеческих тел превращаются в прах, но память о нас, живущая в наших детях, не померкнет никогда, уходя в бесконечность.
- Опять только красивые слова, Гек! - воскликнула Ромми, - ты снова витаешь в облаках! Хоть на минуточку спустись на землю!
- Зачем? - недоумевал Гектор.
- Как зачем? - кричала Ромми, - Дети - это не только красивые слова, это ещё и огромные расходы. А каковы твои доходы, Гек? Ты работаешь? Построил дом для создания большой и дружной семьи?
- А разве это так важно? Разве важна не любовь? Говорят с милым и в шалаше рай.
- Любовью сыт не будешь! Дети, представляешь, кушают не любовь и не в неё одеваются. Еду и одежду ты как собираешься покупать? Где мы жить будем? Я на шалаш не согласна, ищи дуру какую-нибудь.
- Мы что-нибудь придумаем, - пробормотал Гектор.
- Об этом нужно было раньше думать! О чём ты думал, когда делал этого ребёнка?
- Если честно, - сказал, задумавшись, Гектор, - то ни о чём. Я вообще не люблю думать, от мыслей только проблем больше. "Горе от ума" - так ещё Александр Сергеевич Грибоедов сказал, а я добавлю: много слов - мало дел.
- Это ты своей революции расскажешь, - язвительно сказала Ромми.
- А разве ты её не желала? Разве мы не мечтали о прекрасном будущем в ином государстве, построенном по нашим правилам?
- Я не была такой на самом деле, просто ты не сумел разглядеть меня настоящую.
- Это неважно, - спокойно ответил Гектор, - сейчас уже поздно биться в истерике, придумаем что-нибудь.
- Уже без меня, - резко сказала Ромми, - я не хочу рожать!
- Да какого чёрта! - воскликнул Гектор, - ты же сама мне говорила, что хочешь, чтобы у нас были дети. Разве не так?
- Говорила, - кричала Ромми, - но не нужно было меня буквально понимать! Я хочу детей, но не сейчас, мы не готовы к этому, у нас ничего нет.
- Будет, со временем, - уверенно отвечал Гектор, на самом деле не зная, этого наверняка.
- Да пойми ты! - восклицала Ромми, - У меня были другие планы, например, в качалку ходить, а теперь я должна растолстеть и бегать с огромным животом всё грядущее лето? Поэтому я не хочу этого ребёнка!
- Как твой язык только поворачивается говорить это? - ужаснулся Гектор, - Мой ребёнок, который сейчас под твоим сердцем слышит это, и слёзы на его глазах.
- Ты не знаешь этого! - вскричала Ромми, - мужчины этого не могут чувствовать! Я ненавижу тебя! Чтоб ты сдох, Гектор! Ты и твой ребёнок!
- Заткнись, - резко сказал Гектор, - пока я всю рожу тебе не разбил!
- Бей, - кричала Ромми, - но я всё равно сделаю аборт. Я не хочу рожать от тебя!
Сказав это, она кинулась бежать прочь, но Гектор догнал её и схватил за руки. Ромми пыталась вырваться, но тщетно, Гектор держал крепко.
- Пусти меня! - кричала она.
- Я отпущу, когда ты успокоишься, - невозмутимо ответил Гектор.
- Я успокоюсь, когда всё это закончится, - сказала Ромми и заплакала, - мне хочется закрыть глаза, а потом открыть и чтобы этого ничего не было, чтобы это всё было сном. Я хочу проснуться, Гек!
Гектор обнял Ромми и прижал её рыдающую к своей груди. Они ещё долго стояли на этой пустынной улице, где всё так же тихо и неторопливо падал пушистый белый снег.
XV. Гектор и Барни.
Ромми не сразу среагировала на изменения в собственном менструальном цикле. Пропажа ежемесячных кровотечений, конечно, вселила некоторые опасения, но, как и все женщины, она не хотела в них верить, полагая, что они ещё просто появятся. Когда было ясно, что точно что-то не так, она решила сделать тест на беременность, и, убедившись в положительном результате, всё-таки не желала в него верить, думая, что как-нибудь рассосется. Однако повторив в дальнейшем тест, поняла, что других изменений не будет, а потому впала в дикую депрессию с постоянными истериками и слезами.
А пока Ромми предавалась истерике и панике, её срок плавно подошёл к 9 неделям беременности, и хоть аборты по желанию официально в России разрешены до четырнадцати недель, но перед этим нужно было сделать кучу анализов, сделав которые уже приступали к прерыванию беременности. Обычно даже в двенадцать недель уже врачи отказывали в аборте, а пока сходишь на приём, да сдашь все анализы и сходишь на УЗИ, пройдёт ещё немало дней. Для этого нужна была собранность, которой у Ромми не было, а потому она пропустила возможность прервать свою беременность. Чему, конечно же, Гектор был очень рад, ведь он станет отцом. Правда, от этого ему было радостно не долго, ибо это обрушило на него ещё больше проблем. Примирения с Ромми не вышло, не смотря на все приложенные заверения. Она, конечно же, успокоилась, но о былой романтике в отношениях речи уже не шло. Точнее даже особых отношений и не было. У Ромми начался ранний токсикоз, а потому её постоянно тошнило от всего, и она практически всё время проводила дома. От постоянно чувства тошноты настроение было ещё хуже, разговаривать с Гектором она часто не желала, а если и говорила, то довольно формально, поэтому наш герой уже и сам не торопился к ней в гости. В его сердце уже не было пылких чувств к Ромми, они разбились вдребезги от её слов, хоть и сказанных в пылу горячности, но Гектора они ранили в самое сердце. Теперь он мог спокойно оставить её, но не своего ребёнка, плоть от плоти и кровь от крови. Он не был способен просто взять и бросить, если уж конечно его вынудило бы к этому какое-то чрезвычайное происшествие, скажем, преследование со стороны властей и спешное бегство вследствие этого.
Однако пока что всё было относительно тихо, и Гектор, как умел, старался наладить разбитые отношения. Умел он, конечно, плохо, да и характер у Ромми был тяжёлым, поэтому всё выходило нескладно. Тем более, что кардинально менять свою жизнь, как того требовала мать его ребёнка, он не желал, ввиду важности для него дела революции. Ромми тоже не хотела мириться с подобной нестабильной жизнью, а потому все хождения к ней за две недели не принесли ни ясности, ни успокоений им обоим. Ещё больше вселив безысходности и отчаяния в их сердца.
За несколько дней до встречи с Гролом, Гектор, уже как обычно, с пакетом фруктов зашёл к Ромми проведать её. Дверь открыл Барни, и с удовольствием пропустил друга, понимая цель его визита. Гектор, сняв куртку, прошёл в комнату Ромми. Она лежала на диване, и даже не подняла голову, когда он вошёл, видимо токсикоз ещё не отступил.
- Зачем ты пришёл? - вяло спросила Ромми.
- Узнать, как ты себя чувствуешь, - ответил Гектор.
- Всё так же, - сказала она, - никаких изменений.
- Понятно, - не зная, что ещё нужно говорить, произнёс Гектор, - я вот тебе фруктов принёс.
- Спасибо, положи на стол.
- Может ещё чего-то нужно?
- Нет, если что-то понадобиться, я скажу, не волнуйся.
Наступило продолжительное молчание. Нормы приличия были соблюдены, забота оказана, сказать больше нечего. Можно было бы тогда и пойти.
- Ты хотел что-то ещё? - наконец спросила Ромми.
- Чтобы ты несколько изменила своё отношение ко мне на более мягкое, - ответил Гектор.
- А что ты для этого сделал?
- Фруктов принёс.
- И ты думаешь этого достаточно?
- Пока что да.
- А я, думаю, нет. Вот если бы ты дом с камином за городом построил и нашёл работу высокооплачиваемую, то говорила бы иначе.
- Ну, деньги то не проблема, - улыбнувшись, сказал Гектор.
- Я не знаю, где ты их берёшь, - ответила Ромми, - но если они заработаны нечестным путём, то мне они не нужны.
- Это каким? - недоумённо спросил Гектор.
- Грабежи, разбои, мошенничество, - сказала Ромми, - уж не знаю, чем ты там зарабатываешь на жизнь.
- Может, я вагоны по ночам разгружаю?
- Хорошо если так.
- Хорошо? - возмутился Гектор
- Да, - спокойно ответила Ромми, - это, по крайней мере, честно.
- Ясно всё, - сказал Гектор и направился к выходу.
- Пока, Гек! - сказала Ромми и впервые за разговор поняла голову и посмотрела на него, - увидимся ещё, может быть.
- Да точно увидимся, - обернувшись к ней, ответил Гектор и вышел из комнаты.
Ждать больше было нечего, и он пошёл одеваться. Вышедший из кухни Барни удивлённо спросил:
- Уходишь уже?
- Да, дружище, - спокойно ответил Гектор, - хватит, пожалуй, на сегодня.
- Прогуляться не хочешь? - спросил неожиданно Барни.
- Даже не знаю, - сказал после некоторого молчания Гектор и, внимательно посмотрев на друга, добавил, - с удовольствием.
Одевшись, товарищи вышли на улицу и неспешно пошли гулять вечерними дворами, обсуждая насущные проблемы, как личные для Гектора, так и дела группировки, доступные для ушей Барни.
- Завтра нужно будет выйти на экспроприацию, - сказал Гектор, - мы с Франком усовершенствовали эту схему, и теперь из неё можно выжать гораздо больше. Хотя, конечно, со ставками растут и риски.
- Слушай, Гек, - несколько нерешительно начал Барни, - я, наверное, не смогу завтра пойти с тобой на экспроприацию.
- А когда ты сможешь? - удивлённо спросил Гектор.
- Не знаю, - ответил его собеседник.
- Да в чём дело, Барни? - нетерпеливо воскликнул Гектор.
- Понимаешь, тут такое дело, - начал Барни, - Дрон ещё неделю назад предложил Гарри создать собственную молодёжную фирму, и собственно пригласил в основу. Понимаешь?
- И? - хмуро ответил Гектор, - Нам какое дело?
- Ну как это, какое? - продолжил Барни, - Хрома тоже пригласили, а они меня позвали.
- Соскочить решил? - ехидно улыбнувшись, сказал Гектор, - обратно в околофутбол податься?
- Да зачем мне околофутбол? - ответил Барни, - мы основой станем, понимаешь? Всем заправлять в нашем движении будем, к нам люди потекут, а там мы уже найдём им применение, понимаешь? А время придёт, мы и этих стариков скинем и всё к своим рукам приберём!
- Карьеру, значит, решил построить в движухе? Нас кинуть?
- Почему кинуть? - удивлялся Барни, - я думал ты со мной?
- Меня не звали Гарри с Хромом, - сухо ответил Гектор.
- Так чего тебя звать? Ты и так был в основе нашего движения.
- Я никак не отношусь к данному движению, - резко сказал Гектор, - всё, чем они занимаются - это тупые драки между фанатами, которые они называют тренировками перед настоящими битвами, погоня за шмотками, выезд пробить да на футбол сходить, ну и иногда митинг или пикет провести на национальную тему. Их цель - это просто сделать вид борьбы, создать для окружающих иллюзию кипучей деятельности, при этом сохранить свою задницу в тепле, чтобы не посадили в тюрьму или не убили. Они не хотят выйти за пределы сложившейся системы и уж тем более побороть её, оставшись навсегда обычными винтиками, мнящими себя большими болтами огромного механизма.
- Ну вот, мы и сломаем систему, когда станем большими винтиками, - усмехнулся Барни.
- Ты дурак, дружище, - холодно сказал Гектор, - это болото, и пусть ты в нём уже не будешь головастиком, но лягушкой-царевной, однако, по сути, останешься всё той же жабой.
- Ты не прав, - возразил Барни, - я верю, что мы сможем всё изменить став основой.
- Весь движ под колпаком у ФСБ, в нём куча стукачей и ты ни шага не сможешь сделать свободно. Ты либо будешь делать то, что тебе скажут, и станешь одним из них, либо сядешь, либо будешь убит. Не дано другого, пойми это ты! Истинная жизнь только в настоящей борьбе, в ней ты можешь обрести свободу, пусть короткую, но подлинную, без иллюзий и обмана. Революция не на мирных шествиях создаётся, но на уличных баррикадах. Победа так просто не дастся нам, только упорным сопротивлением, пусть понемногу, по кирпичику, но из них в итоге и сложится новый нерушимый бастион нашего триумфа.
- Знаешь, я что-то смутно верю в то, что в России произойдёт революция. Перспективы её туманны, а вот карьера в движении весьма реалистична. Вот я и хватаюсь за эту возможность. Пойми, мы не сможем ничего изменить, нам не под силу победить систему.
- Очень может быть, - спокойно сказал Гектор, - но нам под силу раздавить её микрочип в своей голове и стать свободными. Мы все это можем, но не все хотим, ведь когда мы отключим питание своей жизни от главного системного компьютера, мы лишимся покоя и комфорта, будем терпеть голод и холод, остриё вражеского ножа и обжигающий свинец пуль, но мы не будем больше рабами. Кто родился свободным, волю того даже в кандалах не сковать, а вот человеку рождённому рабом очень сложно стать свободным даже получив отпускную грамоту. Свобода - она в душе, но похоже не в твоей.
- Каждый сделает свой выбор, - произнёс Барни, - и очень печально, что ты выбираешь другой.
- Твой выбор оставляет тебя с целыми зубами и черепом только потому, что мне дорога сейчас твоя сестра и для неё это будет дополнительным стрессом, а значит, и не только для неё. Однако предупреждаю тебя, что за любую лишнюю болтовню, я запросто прирежу тебя, хоть мне это будет крайне неприятно, ведь я тебя считал своим другом, товарищем и соратником, столько вместе пережившим со мной и, думал, сколько ещё пройдём, но мир сманил тебя на свою сторону. Что ж, мы непременно увидимся ещё, прощай!
XVI. Остры ещё зубы.
Выбор Барни был тяжёлым ударом для Гектора. Иначе как предательством он его не называл. Ведь отказаться от революции - это измена и ладно, если совершает её другой человек, но когда друг - это удар в сердце. Ведь от друга ждёшь помощи и поддержки, а не бегства в самый трудный момент. Он всегда прикрывал твою спину, а теперь ты остался беззащитен. И хоть уже после последней экспроприации с Барни, когда он предложил не класть добычу в кассу, было ясно, что что-то не так, но верить в это Гектор до последнего не желал. Он свято чтил дружбу, подобно мушкетёрам из бессмертного романа Александра Дюма, а потому всегда больно реагировал на такие издержки собственных привязанностей.
Всё меньше становилось вокруг Гектора людей и всё больше врагов. Дрон всё правильно рассчитал с честолюбивыми желаниями Гарри и Хрома, подняв которых, он оторвал Барни от группы Гектора. Хром много общался с Барни и часто сманивал его порвать с мутными делами Гектора и занять место рядом с ними в основе, где у него будет почёт, уважение, восхищение девушек из движения, и совсем не будет страха, что могут посадить или убить. Всё просто и понятно, идут дни, а за ними месяцы и годы, юношеская спесь проходит, а вслед за ними и боевой запал. Людям хочется быть ценными и значимыми в обществе и мало кого прельщает стать никому не известным борцом, за туманные идеалы сложившим в этой борьбе свою жизнь.
Барни тоже тяжело далось это решение, он боялся огорчить Гектора, но осознание того, что дальше будет уйти ещё сложнее, всё-таки заставило его признаться скорее. Да и он никогда не был бескомпромиссным революционером и не воспринимал всерьёз их акции, скорее как весёлое времяпрепровождение в компании крутых парней. А тут крутым парнем стал ты сам, и тебе уже не нужно перед другими доказывать это, поэтому можно сбавить обороты своего радикализма и немного насладиться обычной спокойной жизнью.
Его группе грозил развал, так полагал Дрон, но Гектор был готов доказать ему, а так же Гарри, Хрому и Барни, что их зубы по-прежнему остры, что пусть не количество, но сила и правда на его стороне. Вот только как это сделать? Накрыть всю основу? Тогда где взять людей? Зорга и его бригаду не привлечь, Дрон их переманил к себе почти сразу после возвращения Гарри и Хрома, а других вариантов на примете не было. Или может отдельно накрыть кого-то из них или просто прирезать? Нужно посоветоваться с Франком, он наверняка подкинет какую-нибудь идею.
Франк, с которым на следующий вечер встретился Гектор, действительно довольно быстро придумал вариант решения проблемы.
- В районе трамвайного депо, - сказал, немного подумав, Франк, - есть молодая группировка бритоголовых. Парни они крепкие, накачанные, кикбоксингом занимаются, с основой движения никак не связаны. С ними общается Лис, он говорит, что их человек двадцать наберётся. Так вот, пока их никто к рукам не прибрал, мы могли бы их подговорить поддержать нас в наших интересах.
- Каким образом? - спросил Гектор.
- Да обычным, - улыбнувшись, сказал Франк, - скажем, что вся основа жалкие позёры и околофутбольщики, они против революции и что пора им немного вмазать, и показать, кто хозяин в этом городе. На них, я думаю, это произведёт нужное впечатление. А дальше грузим их в газельку, везём на место боя, указываем цель, они делают своё дело, и спокойно уезжаем. Как план?
- План блеск, - подытожил Гектор, - осталось узнать, где сейчас обычно основа собирается. Раньше по воскресеньям они обычно собирались в баре "Рокки", а среди недели в качалке могут зависать, нужно проверить, может, и сейчас ничего не изменилось?
- Так какие вопросы? - ответил Франк, - берём Лиса и едем туда.
Приехав на место как раз перед самым закрытием, Гектор и Франк видели, что в этот день основа была не в полном составе, да и обещанных двадцати человек ещё не было. Поэтому решено было к воскресенью собрать людей и организовать нападение.
Лис и Франк быстро провели всю необходимую агитационную работу с молодыми правыми. Мощный поток порочащих материалов, что собственно всё-таки имело место быть в основе движения, был влит в уши молодых людей. Тут и предательство интересов белой расы, и работа на органы ФСБ, не без доли правды, конечно, но всё это скоро сумело убедить юных правых необходимости и неизбежности возмездия.
Поэтому в ближайшее воскресенье арендованная газель, с девятнадцатью агрессивно настроенными молодыми людьми подъехала к бару "Рокки". Машина остановилась совсем рядом с автомобилем Лиса, в которой сидел её хозяин и Гектор. Из газели тотчас вылез Франк и пересел к Лису и Гектору, который уже довольно долго наблюдали за баром, где в тот день собралась почти вся основа в количестве девяти человек, включая новых принятых членов в лицах Гарри, Хрома и Барни.
Состав основы был довольно боевым, за исключением нескольких человек, а значит, просто так они не сдадутся и придётся проявить упорство, что и требовалось от представленных Франком бойцов. Гектор опасался, хватит ли стойкости выдержать натиск у молодых правых. Да они занимались кикбоксингом, но уличная драка не всегда протекает в рамках одиночного спарринга в зале, часто она не поддаётся стандартным правилам боя, а основы был опыт именно уличных боёв. Вся надежда была на грамотное руководство Франка, который и был должен возглавить нападение, потому что решено было, что Лис останется в машине, чтобы, не тратя ни секунды, как можно быстрее увезти с места боя некоторых ребят. Гектор же останется в газели, дабы испуганный водитель, который увидит жёсткую драку и поймёт, что ввязан в серьёзное правонарушение, не скрылся раньше времени, а только вместе со всеми. К тому же, решение не участвовать Гектору, было принято потому, чтобы не быть узнанным основой, дабы не спровоцировать ответные действия, по крайней мере, сразу, ведь потом они всё-таки установят личности организаторов нападения, и попытаются взять реванш.
Бар скоро должен был уже закрыться, а значит, нужно было приготовиться. Нападать решено было, когда основа спустится с крыльца, чтобы не дать им преимущества более высокого расположения в драке. Атаковать приходилось двумя группами по десять человек, спереди и сзади, постепенно взяв врага в кольцо и окончательно уничтожить. Первая группа, возглавляемая лидером молодых правых по кличке Сид, должна была первой напасть на основу и ввязаться в бой, другая группа с Франком во главе, обойдёт бар и атакует с тыла после начала драки.
Франк и Гектор вылезли из машины Лиса подошли к газели. Они скомандовали выгружаться и быстро разделили людей на две группы. С первой Франк сразу же ушёл обходить бар и занимать свою позицию. Вторая группа стояла у газели и ждала выхода основы из бара. Чтобы не обнаружить себя сразу, Сид отвёл свою группу за газель, поэтому выходившая основа не видела их.
Дрон и остальные неспешно выходили из бара "Рокки" и собирались пока что на крыльце, ожидая всех своих людей. Как только все девять человек собрались, они потихоньку двинулись к перекрёстку. Как только они дошли до дороги, неожиданно слева от них послышались крики. Для того чтобы сгруппироваться у основы уже не было времени, драка завязалась моментально. Дрон сразу же оценил неплохую подготовленность противника, но о поражении он и не думал, по количеству они имели равные шансы. Однако всё изменилось, когда неожиданно удары посыпались сзади, пришлось труднее. Часть людей основы переключилась на оборону тыла, однако эффективность сразу же упала, и появились первые потери, в виде двух человек, которых уже добивали лежачими. Постепенно их взяли в плотное кольцо, и выхода уже из него не было. На снегу уже лежали Сэм, Доктор, а через пару минут и сам Дрон был повален и лишь успевал прикрывать голову руками, дабы смягчить удары атакующих.
Гектор наблюдал за дракой из газели. Водитель, увидев, что он привёз группу молодых людей с противоправной целью, осознал, что в случае чего является соучастником, и попытался скрыться с места, чему оперативно помешал Гектор. Владелец газели считал, что ему достаточно прикрикнуть на Гектора, как тот выбежит из его машины, и он быстренько уедет, но не тут-то было. В ответ на дерзкие речи водителя, Гектор резко выхватил нож и приставил его к горлу водителя, убедив, что все сидят на своих местах и даже мёртвым он не выйдет отсюда, пока драка не закончится. Водитель, осознав неизбежность пособничества в нарушении российского законодательства, глухо захныкал, что даже Гектору стало немного жаль его, хотя он и испытывал к нему омерзение. Это же надо, взрослый мужик, а заплакал как баба, от того, что нож к горлу ему поставили.
Вскоре, однако, Сид и все остальные уже с шумом забегали в газель. Убедившись, что Франк и ещё три человека там же оперативно сели к Лису, Гектор скомандовал водителю газели гнать скорее, что тот не преминул быстро исполнить. В газели было шумно, все были радостные и громкие от бурлящего в крови адреналина и весело делились своими впечатлениями.
У трамвайного депо Гектор приказал притормозить, и подождал, когда все вылезли из газели, а после, посоветовав водителю держать язык за зубами, скрылся вместе с остальными. Через несколько минут подъехал Лис и, выгрузив людей Сида и взяв Гектора, скрылся, как можно быстрее. Гектор праздновал триумф, всё удалось как нельзя складно. Скоро, конечно, Дрон установит нападавших, и к ним для выяснения степени их дерзости явятся представители основы. Сид и остальные, конечно, сольют всё, что знают об организаторах, а именно их прозвища, ведь больше им ничего неизвестно, но этого будет достаточно, чтобы Лису Франку и Гектору сменить место жительства, дабы предотвратить нападение на себя. Ведь нападение было вопиющим, основа имела в городе непререкаемый авторитет и на подобную дерзость давно никто не решался.
Гектор не угадал со степенью огорчения лидеров основы, Дрон был просто в бешенстве. Он сразу же начал выяснять, кто дерзнул устроить нападение. И уже к вечеру следующего дня знал, что это был Сид и его бригада. А ещё через день шестьдесят человек из основы и окружения ходили в районе трамвайного депо и искали всех причастных к этому делу. Ни Сид, ни остальные не представляли, что это выльется в такое масштабное противостояние, а потому практически сразу же свалили всю вину на Франка и Гектора. Теперь Дрону всё было очевидно, но несколько дней поиска организаторов нападения не привели ни к каким результатам. Ни Франк, ни Лис дома не появлялись, а Гоголь ничего не знал о Гекторе, так как тот просто больше к нему не приходил. Дрон со своими людьми, по совету Барни, наведался даже в "Конуру", но и там никого не было, а Жевел также был не в курсе.
XVII. Гектор и Франк.
Гектор и Франк, после нападения на основу, переселились в загородный дом, принадлежавший бабушке Лиса. Теперь, если информация о том, что Дрон неугодных ему людей из движения сливает ФСБ, верна, то кольцо вокруг Гектора должно сузиться ещё больше. Поэтому целый днями Гектор проводил в своём новом жилище, но времени он зря не терял, а занимался своим новым детищем. Вместе с Франком они мастерили взрывное устройство на дистанционном управлении. Для этого они приобрели несколько мешков удобрений, из них потом получая аммиачную селитру. Гектор любил химию, особенно потому, что она была незаменима в революционном деле. Шарики от подшипников и рубленые гвозди в качестве увеличения площади поражения и сотовый телефон для дистанционного приведения в действие взрывателя. Цель для взрыва Гектором ещё не была выбрана. В его мечтах это было здание местного ФСБ, но пробраться туда, чтобы подложить его было нереально, оставались только варианты с второстепенными зданиями милиции. Однако это Гектор планировал чуть позже, пока у него были другие планы.
Вечером следующего дня Гектор собирался на встречу с Гролом, обещавшим пополнить арсенал революционеров. Наш герой, взяв необходимую сумму, сложил её в пакет и сунул в левый карман, в правый он положил нож. Ещё раз подумав, не забыл ли он чего, Гектор вышел из дома. Закрыв за собой калитку и осмотревшись по сторонам, он направился прямо по улице. Пройдя метров двести, ему послышался чей-то быстрый бег за спиной, выдаваемый скрипучим снегом. Гектор резко обернулся, кто-то бежал в его сторону. Он вынул нож из кармана, но вскоре разглядел, что это был Франк. Он бежал к нему и махал руками.
- Что случилось? - с тревогой спросил Гектор, когда друг добежал до него.
- Ты сейчас ведь на встречу с Гролом пошёл? - задал встречный вопрос Франк.
- Да, я же говорил тебе, как ты помнишь. А что случилось?
- Тебе не стоит идти с ним на встречу.
- Почему? - недоумевая, спросил Гектор.
- Сейчас я всё тебе расскажу, - сказал Франк, - а там ты сам поймёшь, почему я советую тебе не ходить.
- Давай, с любопытством послушаю.
- Так вот, - начал Франк, - только что, я совершенно случайно встретил одного правого с нашего района, который теперь живёт в Питере. Мы разговорились о том, о сём, и уж не помню как, но речь зашла про Грола. Так вот, какую он поведал мне историю. Как ты помнишь, пару лет назад Грол уехал в Петербург. Там он действительно плотно общался с правыми из местного движения, и даже, возможно, с теми, кто был близко знаком с парнями из БТО. Может и участвовал в каких-то не очень значительных акциях, но прославился он там не этим. А тем, что у одних уже не особо молодых правых, но довольно серьёзных, ведущих свой бизнес, ну практически бандитов, Грол занял большую сумму денег, что-то порядка миллиона рублей. Ну и как водится, очень быстро её спустил, а отдавать, конечно, ему было нечем. Грол хотел пуститься в бега, да ребята те были довольно серьёзные, они быстро его поймали, отобрали паспорт и посадили под замок. Несколько месяцев он трудился на них фактически только за еду, отрабатывать то долг нужно было как-то. Однако неизвестным образом ему удалось бежать, но скрываться особо было негде, ведь у него нет ничего, ни паспорта, ни денег, ни надёжных знакомых у него не было, а у тех правых бандитов везде имеются довольно обширные связи. Приехал он в родной город, но и здесь его нашли и, собственно говоря, либо деньги возвращает, либо прирежут его просто. Делать нечего, пошёл Грол в ФСБ, так и так, рассказал им всё, как на духу. Они ему, конечно, и паспорт сделали, и бандиты от него мигом отстали, но всё это, разумеется, не бесплатно, а за оперативную работу в национал-социалистическом движении. Связей и знакомых у Грола много, а значит, человек там он свой, вот и трудится, выходит, он здесь на благо родного Отечества. Вот как-то так.
- Ничего себе новости, - воскликнул поражённый Гектор.
- Правда это или нет, - подытожил Франк, - ручаться не берусь, но человек, который это всё выложил, явно не был заинтересован в том, чтобы оболгать Грола, а значит, не без доли истины его рассказ.
- Да, скорее всего, - согласился Гектор, - много в его поведении было странного, даже очень много. Однако много вещей мы сбыли ему, а значит, на нас уже довольно большой послужной список дел имеется.
- И сегодня, судя по всему, - улыбнувшись, сказал Франк, - они решили подытожить свою оперативно-подрывную деятельность нашей группы, взяв нас за горячим.
- Не исключено, - ответил Гектор, - но неявка на встречу насторожит его кураторов, а это значит, что нас попытаются скоро всех закрыть, отсюда следует, что времени у нас осталось немного.
- А дел предостаточно, - добавил Франк.
- Вот именно, - поддержал его Гектор, - поэтому, скоро нам, похоже, придётся покинуть этот город, но перед этим останется сделать пару небольших дел.
XVIII. Цепь порвана.
Так как встреча с Гролом отменилась, Гектор неспешно доделал своё взрывное устройство, теперь оно было готов к эксплуатации. Наш герой решил замаскировать её под большую коробку из-под сока и положить её в урну перед отделением полиции одного из районов города вечером следующего дня. Этим же вечером он планировал совершить ещё одну акцию экспроприации, чтобы раздобыть денег на переезд. В теории он ещё должен был совершить убийство какого-нибудь фээсбэшника, но так и не удалось узнать адреса никого из них.
Франк, как и обещал, смог достать ещё один автомат Калашникова и ТТ, чем несказанно обрадовал друзей. Лис продал свои "Жигули" и взял другие, этот обмен был выгоден лишь в том плане, что он избавился от изрядно подсветившейся в акциях машины и взял другой автомобиль, который ещё нигде не был. Да и самое главное, что регистрировать в ГАИ он его не стал, а достал липовую доверенность и ездил по ней, поэтому формально никаким транспортом не владел. Кроме того, Лис догадался перед акцией снимать номера с любой машины во дворе и одевать своей, чтобы не показывать настоящие, а потом, когда опасность минует, вновь одевать родные номерные знаки.
Собрав все свои скудные пожитки, друзья сложили их в новую машину, и отправились в предотъездный рейд. Первым делом они поехали к местному РОВД, перед этим Лис поменял номера, на заранее прихваченные другие. Выйдя за пару кварталов до объекта, Франк неспешно шёл с коробкой из-под сока, делая вид, что пьёт из неё. Проходя мимо входа в РОВД, он сделал вид, что допил сок и положил аккуратно коробку в урну и спокойно пошёл дальше. Всё, казалось, прошло как нельзя лучше.
Отправившись дальше, Лис вновь высадил друзей за несколько кварталов от места акции, условившись, где их подобрать. Это была окраина города, не очень оживлённый район и время суток. Новый способ экспроприации был таков. Выбирался круглосуточный ларёк, торгующий спиртным, как правило, на автобусной остановке. К нему всегда подходил кабель от ближайшего электрического столба, обеспечивающий энергоснабжением торговую точку. Суть акции заключалась в незаметном быстром обрезании этого кабеля, на что продавец должен был открыть дверь и посмотреть, что случилось, а тут его ждал экспроприатор со стволом в руке, вырубающий торговца и забирающий выручку. Не особо много выручишь, конечно, с такой торговой точки, но на какое-то время хватит.
Обговорив все детали, Гектор с Франком подошли к месту акции. У Франка с собой для обрезания кабеля под напряжением были специальные ножницы и прорезиненные рукавицы. Гектор становился около входной двери в ларёк, а Франк тем временем обрезал провод. Как только было прекращено энергопитание, сразу же послышался лязг открывающейся двери. Гектор приготовился, он натянул бандану на лицо, и как только в проёме двери показалась мужская фигура, резко приставил ему нож к горлу, велев молчать. Схватив продавца за волосы и держа нож у горла, Гектор вместе с ним вошёл вовнутрь ларька. Узнав, где находится вся денежная выручка, Гектор ударил торговца рукояткой ножа по затылку, отчего тот упал и растянулся на полу без движения. Приступив к забору выручки, Гектор внезапно услышал голос Франка: "Быстрее! Уходим!". Не совсем понимая, в чём дело, он как можно скорее рванулся к выходу, хватая только крупные купюры.
Оказавшись на улице, Гектор увидел милицейскую машину, по-видимому, она случайно проезжала мимо, и, приметив Франка, стоящего у открытой двери ларька, а так же перерезанный провод, решила остановиться. Из автомобиля вышел сотрудник милиции, как раз в тот момент, когда в дверях показался Гектор. Милиционер сразу же понял в чём дело и с криками "Стой!" кинулся за экспроприаторами, второй сотрудник, либо остался в машине, вызывая подмогу, либо его вовсе не было.
Чтобы как можно скорее оторваться от преследования, друзья свернули во дворы. Внезапно на скользком снегу, бежавший впереди Франк, поскользнулся, но Гектор, сильно не сбавляя скорость бега, на ходу нагнулся и, схватив за куртку своего товарища, рывком поднял его и тот смог продолжить бег. Нежданная помощь всё же несколько замедлила отход, и теперь уже милиционер бежал почти вплотную к Гектору. Наш герой ощущал, как рука сотрудника милиции несколько раз кончиками пальцев касалась его капюшона, пытаясь схватить. В какой-то момент милиционеру всё же это удалось, но Гектор с силой рванул вперёд и сумел вырваться, на этот раз, обогнав Франка.
Впереди был металлический забор, окружавший какую-то школу. Стремительно перескочив сугроб, наметённый перед забором, Гектор быстро перелез через него, но перепрыгивая, увидел, что милиционер схватил Франка, и они вместе лежали в куче снега. Наш герой на секунду замешкался, был ли сотрудник полиции один или к нему спешила подмога, он не знал, но ясно услышав голос товарища "Помоги!", и, не раздумывая, перелез обратно за помощью.
Сотрудник милиции двумя руками держал Франка за шею, и как раз в этот момент передавал по рации, куда необходимо прислать подкрепление, а значит, сейчас он был один. Увидев стремительно приближающегося Гектора, страж правопорядка стал громко кричать "Только ударь! Только попробуй!", то ли предъявляя просьбу, то ли угрозу. Гектор смотрел на Франка, которого милиционер почти душил, чтобы тот не мог сопротивляться, и, недолго думая, ударил сотрудника правопорядка ножом в шею. Милиционер сразу ослабил хватку и Франк, вырвавшись, закашлялся, а Гектор продолжал наносить удару в шею и лицо. Несколько придя в себя Франк выхватил ТТ, собираясь пустить ещё несколько в слугу народа, но увидев, что тот уже мёртв. Изъяв у представителя власти орудие, наделяющее этой властью, а именно пистолет Макарова и дополнительный магазин к нему, Франк поспешил за Гектором.
Сразу Франк не стал доставать пистолет, думая, что оторвутся так от погони, на бегу было не до этого, а когда его схватили, то уже поздно. Ибо он не мог дотянуться до него. Это для него стало большим уроком на будущее, дав понять, что лучше лишний раз сразу выстрелить и избавить себя от ненужных телодвижений, чем откладывать на потом, и чуть не помирать уставшим.
Однако нужно ещё было добраться до машины. Перелез через забор снова, но с другой стороны, Гектор и Франк вышли в какой-то переулок, похожий на тот, где их должен был ждать Лис, но ввиду отхода по незапланированному маршруту, они были несколько дезориентированы. Было темно, а машин в переулке крайне много и Гектор с Франком спешно
искали среди них нужный автомобиль, по очереди заглядывая в каждый. Уже не надеясь найти требуемое транспортное средство, Гектор заглянул в последний автомобиль и о чудо, там сидел Лис.
- Ну, наконец-то! - воскликнул он, - где вы так долго были?
- Поехали быстрее! - крикнул Франк, - по дороге всё расскажем.
- Ясно, - уныло сказал Лис, заводя двигатель.
Через пару минут они уже мчались по дороге загород. Оставаться в городе дольше было рискованно, нужно было поскорее убираться прочь, однако, по пути ещё нужно было забрать весь арсенал из деревенского дома, куда и спешно направились революционеры. Паковать весь свой арсенал они решили в кузов автомобиля, чтобы в случае чего его сразу не обнаружили, а только при вскрытии корпуса.
XIX. Изгои.
Другой город встречал революционеров метелью. Мартовские вьюги бывают ещё более лютыми, даже суровее чем в феврале. И хоть на календаре весна, но что зиме эти рамки времён года, написанные людьми? Пронизывающий и воющий ветер, колкие, почти ледяные снежинки, как миллионы мелких игл ранили лица случайных прохожих, стремясь успеть намести как можно больше сугробов напоследок.
В такой именно вечер и въезжали в другой город Гектор и его товарищи. Их мысли были заняты поиском ночлега. Конечно, у Гектора тут было много знакомых, но просить их он не хотел, лишний раз, выдавая своё присутствие. Эрик уже несколько месяцев не выходил на связь, видимо что-то случилось. Дома у него также никто не открывал, значит всё совсем плохо. Ночевать в машине зимой совсем не вариант, а куда-то приткнуться нужно. Единственному, кому ещё можно было что-то доверить, был Дартс, именно на него и постарался выйти Гектор. Разыскав его, Гектор узнал, что у них сейчас в городе не совсем спокойно, была серия поджогов и взрывов отделений милиции, зданий суда и прокуратуры, а кроме того несколько убийств сотрудников полиции и судьи. Несколько человек было задержано, но некоторые ещё в розыске, в том числе и Гектор. Прямых конечно, доказательств нет в их причастности, но будут люди, а уж выбить показания методы у слуг народа есть.
Всё это, конечно, мало радовало Гектора, ведь теперь он уже плохо представлял, что ему делать в городе, где уже и без него наведено довольно много шума, а у него самого ещё целый арсенал в запасе, значит, требовалось сидеть очень тихо. К счастью, Дартс предложил им пожить в гараже одного правого парня, занимавшегося музыкой, а сейчас проживающегося в Москве. Одно время Эрик играл с ним в одной музыкальной группе, но потом один из них выбрал революцию, а другой карьеру музыканта, хоть и в известной национал-социалистической формации.
Теперь всё это уже не имело значения, важно, что было место, для временного жилья, где можно было спокойно обдумать планы дальнейшего действия, ведь вся надежда была на Эрика, а его не оказалось тут. Дартс не знал, где он находится и сколько это продлится. С тех пор, как Эрик исчез, прошло уже месяца три, но никаких вестей от него не было, как раз с этого периода он не выходил и с Гектором на связь. Всё это несколько дезориентировало Гектора, и заставляло самого заботиться о ближайшем будущем. Тем более что ответственность росла, ведь от его решений зависела не только его судьба, но и двух его товарищей, которые надеялись на него.
Дабы немного передохнуть с дороги, друзья сразу же направились в гараж. Он оказался довольно уютным, изнутри он был обшит деревом, а в углу располагалась большая печь, для обогрева немалого помещения. Также в гараже были два старых дивана, стол, несколько стульев, барабанная установка и акустическая гитара. Для скромного убежища это было даже очень неплохо, нужно было только натопить помещение и тут можно хоть всю жизнь прожить, только бы топливо найти. Приступив к поискам материалов для обогрева, были обнаружены прессованные брикеты и немного дров. Немного умелых движений и скоро дрова уже запылали в печи, а через пару часов в гараже уже можно было снять куртку и ходить в кофте. Благо в нём было сделано хорошее грамотное утепление, и положительная температура держалась довольно долгое время, а потому можно было несколько сэкономить на дровах. Погревшись в уюте, сразу же захотелось есть, а потому Лис был снаряжён за продуктами. В гараже нашлась даже микроволновая печь, а это несколько могло помочь в приготовлении пищи, не доставало только душевой кабины, сделать которую не замедлил предложить Франк, но заниматься этим, и вкладывать в это деньги не было у ребят желания, хотя времени стало довольно много. Избыток времени подвигнул Гектора начать учиться игре на гитаре и барабанах, Франк напротив больше времени проводил с разбором и сбором оружия, к чему имел склонность. Собственно, каждый пытался чем-то занять своё время, хотя чего ждать, все представляли смутно. По идее нужно было разворачивать вооружённую борьбу, ибо средства имелись, но не было чёткого плана действий. Что-то должно было измениться и подсказать ему тактику выхода из сложившегося тупика.
Если уж говорить начистоту, наш герой был фаталистом. Да, он верил в судьбу и в её предрешённость. А значит в то, что всё в ней не случайно и все происходящие события связаны между собой в единую последовательную цепь жизненного пути, приводящего нас в итоге к вечности, следующей за смертью. Большинству людей, с которыми он говорил на тему фатальности жизни, были не согласны с ним. Скорее всего, потому, что им ввиду гордыни и эгоистичной самости не хотелось быть пешкой в руках судьбы, они хотели быть творцами бытия и рассматривали фатализм, как то, что если всё предрешено, то зачем вообще жить, ведь ничего от человека не зависит. Гектор полагал, что зависит, но что не делай, итог будет один. Тогда зачем что-то делать, спрашивали его. Тут он несколько терялся в ответах. Гектор чувствовал, что судьба предначертана свыше, но воля свободного выбора есть. И тут если бы он был христианином или мусульманином, то уверенно бы сказал, свобода выбора между добром и злом, бери любой вариант, но итог один, а разница в том, отрицательный или положительный знак у твоих поступков, а значит гореть в Аду тебе или наслаждаться Райскими садами. Вообще, Гектор догадывался, несмотря на своё атеистическое воспитание и языческую юность, что Рай и Ад существую, даже если допустить их иные названия, что не меняет общей сути. Он не верил, что после смерти ничего нет, не мог представить себе, что, вот, умер, и стал лишь прахом. Душа есть полагал он и она бессмертна, а значит, со смертью её скитания не оканчиваются. Поэтому для дальнейшего странствия есть другие миры, только выбор их зависит уже от прижизненных дел человека. Требования к Раю или к Вальхалле Гектора были в принципе те же, что и всегда, соответствующие праведной жизни, что и в Торе и в Евангелии и в Коране и в любых религиозных текстах. Ну а если и были какие-то неправедные поступки в его судьбе, то всех их оправдывала великая цель революции, которая будучи для Гектора высшим стремлением к справедливой и честной жизни, без воров, извращенцев и прочих негодяев, была средством борьбы за новый справедливый мир, который станет счастливым для всех людей. Может это несколько и наивно, и даже по-детски, но это честно. Как дети открыты и чисты, так и душа Гектора не стеснялась называть вещи своими именами и желать жить в добром мире без всего этого упадка и деградации. Желание добра есть, но мир полон зла, а значит, пора браться за меч и прорубать путь в новый мир и вечность Райских садов Вальхаллы, отражение которых так часто мерещится нам в отблесках боевых клинков.
Часть III. Бешенство сорвавшихся с цепи.
I. Нити судьбы.
Время располагает к переосмыслению, к тому, чтобы на многие вещи начать смотреть по-другому. Особенно, если ты находишься в относительной изоляции, своего рода информационном вакууме, когда кроме собственных размышлений ничто более не влияет на формирование твоего отношения к прошедшим событиям и грядущим делам.
Когда порваны цепи, связывавшие с прошлой жизнью, возвращение в уютную конуру грозит побоями и новыми более прочными путами. Когда мост сжигается дотла, дорога идёт только в одном направлении - вперёд. Можно лишь с тоской смотреть назад, в желании что-то изменить, но тщетно, нужно идти вперёд, анализируя прошлые происшествия, умело извлекая из них ошибки ради будущего.
Наверное, прошёл уже месяц, с тех пор как Гектор и его друзья поселились в своём временном убежище. Думали, читали, тренировались, но всему приходит конец, особенно, если финансовые средства подходят к завершению. Гектор ждал, но друзья ждать уже более не желали, они требовали действий, а он пытался проследить конечный итог всех этих действий в их последовательной цепочке, и уже смутно всё это видел. Требовался мудрый совет, но где его взять?
А ещё тяготило то, что оставленная им Ромми была беременна. Он же, ничего не сказав, и не предупредив, просто уехал. Он переживал за её судьбу и судьбу своего ребёнка, больше, конечно, последнее. Возможно это происходило потому, что забота о потомстве является своего рода инстинктом выживания и подсознательно Гектор стремился к этому, хотя уже и не питал к Ромми тех нежных чувств, что были раньше. Не было того запала в сердце, что от одной искры её взгляда воспламенялась кровь, а чувство отцовства грело его одинокую душу. Хотелось даже вернуться и забрать их, но женщина не согласится, а забрать одного ребёнка невозможно, по крайней мере, сейчас, а после рождения уже реальней, но куда скиталец и революционер с ребёнком? Он ведь не циркач и бродячий артист, хоть и романтик и авантюрист, но с грудным ребёнком эта дорога будет слишком трудна. Ну, хотя бы маленькую весть, что всё хорошо, живы и здоровы, но ничего не было.
Так и размышлял Гектор, когда одним уже обычным, по-весеннему тёплым вечером, в дверь гаража постучали. Можно было подумать, что это Франк или Лис, которых сейчас как раз не было, но это был не условленный для них стук. Поэтому Гектор насторожился и взял со стола всегда заряженный на всякий случай обрез и подошёл осторожно к двери. Стук продолжался, и гость не собирался уходить, судя по всему. Кто это? Облава? Случайный сосед по гаражу? Дартс? Гектор решил молчать и не открывать, может, уйдёт.
- Гек! Какого чёрта?! - послышался с улицы знакомый голос.
"Эрик?" - мелькнуло в голове у Гектора. Голос был похож на его, обмануться было нельзя.
- Да, открывай уже! - вновь послышался голос Эрика, - давай скорей!
Гектор, повернув ключ в замке, немного приоткрыл дверь, крепко держа её за ручку, а в образовавшийся проём высунул дуло обреза.
- Ого! - воскликнул Эрик, - полегче, друже! Я один и даже без оружия.
Гектор открыл дверь полностью, и Эрик вошёл в гараж. Он значительно похудел и был небрит, но на лице его сияла улыбка.
- Ты стал недоверчив, Гек, - сказал Эрик, обнимая старого друга, - хотя в принципе это не так и плохо, значит, ты уже довольно повидал в жизни.
- Если бы, - отвечал, улыбаясь, Гектор, - сидим тут уже кучу времени без дела. Я, пускаясь в бега, рассчитывал много на тебя, но ты куда-то исчез. Где ты пропадал, дружище?
- О, это целая история! - воскликнул Эрик, сев на старый диван, - я бы сказал даже долгая история, а потому было бы неплохо подкрепиться немного, а то я уже давненько не ел.
- Конечно, - сказал Гектор, выкладывая на стол из холодильника кучу различных съестных припасов, - присаживайся к нашему скромному ужину.
- Не такой уж он и скромный, - отвечал Эрик, - тушёнка, сало и чёрный хлеб! В некоторых местах земного шара о таком можно только мечтать, конечно, не в исламских странах и Израиле, ибо не кошерно и не халяльно, но сытно и питательно.
Эрик ловко открыл консервную банку, быстро отрезал толстый ломоть хлеба и сала, и, соорудив из них бутерброд, стал активно заедать им тушёнку. Гектор, видя, что его друг так сильно занят своим ужином, решил, что ему пока некогда вести рассказ, то начал выкладывать историю собственных похождений. Эрик только успевал кивать головой и что-то восклицать с набитым ртом.
- Собственно говоря, - подытожил свой рассказ Гектор, - ничего особого мы и не успели сделать, помимо скопленного небольшого арсенала, потому хвастать и нечем.
- Кто-то и этого не сделал, - произнёс Эрик, который закончив с ужином, развалился на диване, - хорошо или плохо, правильно или нет, но всё имеет свой результат.
- Какой? - спросил Гектор.
- Ты видишь его вокруг себя, - ответил спокойно Эрик.
- Этот гараж не был моей целью, - возразил Гектор.
- Я не сказал, что это была твоя цель, - произнёс Эрик, - этот гараж лишь промежуточный результат, в цепочке событий ведущий тебя к революции. Да, возможно, это не квартира в элитной новостройке и не престижный внедорожник, но нам не это главное. Лично для меня в твой истории важно то, что ты сделал первый шаг к тому, чтобы перестать быть рабом, но вновь обрести свободу, которой так дорожили наши славные и гордые предки. Ты порвал со спокойной жизнью, пока не окончательно, но я надеюсь, что скоро сделаешь это раз и навсегда. Ты ступил на путь борьбы и мост, что может вернуть тебя назад, к тихой и размеренной жизни, уже горит, а значит, неизбежно скоро рухнет. Ты, конечно, ещё можешь успеть сделать последнюю перебежку по его горящим доскам, и зерно сомнений неминуемо было брошено в твоё сознание и дало свои скользкие корешки. Однако я тут, а значит, скоро мы вырвем его с корнем, и горящий мост рухнет в пропасть вечности, а ты неприкаянным странником и скитальцем продолжишь свой путь свободе Духа и победе революции!
- Я и не ждал другого ответа от тебя, - с улыбкой сказал Гектор, - хотя в глубине души опасался, что ты всё бросил и зажил иной жизнью.
- Ахах, - засмеялся Эрик, - я же говорил, зерно сомнений поселилось в твой душе, но это не надолго. Хотя, в какой-то мере, я действительно всё бросил и жил новой для себя жизнью. Что было до отъезда? Да что-то похожее на твои поиски соратников и товарищей в этом гнилом городе. Нашёл группу из десяти человек, вроде бы все идейные, преданные и верные идеалам национальной революции, но не тут-то было. Знаешь, что сказал апостол Иаков?
- Нет, - несколько недоверчиво глядя на товарища, ответил Гектор.
- Не нужно на меня так смотреть, - воскликнул Эрик, - скоро ты всё поймёшь. Так вот, апостол Иаков в своём послании говорит, что вера без дел мертва. Понимаешь? Нашей вере нужны дела, именно ими проверяется её крепость, а вместе с ней и люди. Десять человек, ведь этого достаточно, чтобы наш среднестатистический город полностью поставить на уши и ввергнуть в хаос, но люди слабы. Они жадны, завистливы, тщеславны, горделивы, трусливы. Нет-нет, да и похвастается какой-нибудь революционер перед тупой дамой, чтобы сразить её наповал своим мужеством. Минутное удовольствие за жизнь и свободу соратников. Тори, так звали одного из нашей бригады, не умел держать язык за зубами, и это погубило его одним из первых. Он охотно хвастал совершёнными поджогами здания суда и участкового пункта милиции, став быстрой добычей системы, теперь гниёт в её застенках. А ведь кого-то уже один страх бродяжнической жизни, в ожидании кары государства, сводит с ума, и выясняется, что ему не по силам жизнь скитальца и изгоя, и стабильная тюремная камера становится такому человеку милей изменчивой свободы. Рокки, после убийства двух постовых милиционеров, скрывался успешно два дня, но после зачем-то сдался, чтобы сесть на двадцать лет. Он оказался не готов жить в постоянном страхе. Что за глупость? Страх испытывают все, это нормально, полный идиот тот, кто говорит, что ему не страшно. Но страхом можно управлять, его можно пересилить, а он не смог.
- Всегда и везде, одно и то же, - произнёс Гектор.
- После трёх успешных поджогов и убийства местной шавки, был схвачен Тори, - продолжал Эрик, - и ладно бы, если бы он только себя подставил, но всех своих соратников. Четверых, из оставшихся девяти, ФСБ задержали уже довольно скоро. Оставшиеся пять перешли на нелегальное положение, мы не использовали телефоны, только рации, покупали дешёвые машины, часто меняли номера со случайных автомобилей на акциях, засечь нас было нереально. Однако после убийства двух постовых милиционеров Рокки не выдержал и сдался сам. Я полагал, что хорошо разбирался в людях, но ошибся, а потому после уже слабо доверял своим товарищам, хотя и не все из них подвели меня. Последним делом стало убийство судьи, после которого я сказал расходиться сразу же из города. Кок пренебрёг этим и был задержан через несколько дней в городе, Эльф застрелился на съёмной квартире в небольшом городке в двухстах километрах отсюда, когда его окружили и предложили сдаться. Ещё один оставшийся на свободе наш товарищ Клей, как оказалось потом, сливал информацию в ФСБ, потому и не вышло у нас великих дел, хотя то, что я не оповещал заранее о планирующихся действиях своих подельников, а сообщал непосредственно перед акцией, впоследствии и спасло мне жизнь и свободу.
- А где скрывался ты? - спросил Гектор.
- В горах, - спокойно ответил Эрик, - был у моджахедов.
- Ты ездил в Чечню? - изумился Гектор, - но как ты попал туда? И почему именно за них решил воевать?
- А за кого ещё в России воевать? - отвечал Эрик, - кто ещё более радикально противостоит российской власти на её территории? Уж точно не националисты и футбольные фанаты, ибо не хлопаньем в ладоши и листовками на митингах меняется власть, но стрельбой и взрывами, без них зажравшиеся ублюдки у власти не уступят своё место.
- Но ведь они мусульмане, и вроде как враги белых европейцев, - сказал Гектор.
- Да, - соглашался Эрик и продолжал, - но они сильнее в настоящее время, намного сильнее, чем наши хвалёные европейцы. Они отстаивают свою свободу и веру с оружием в руках, а белые люди? Что делают они? Медленно спиваются и вырождаются? Не забывай, что для достижения великой цели, никакие жертвы не покажутся нам достаточно большими, и если боевой опыт, полученный в горах, пригодится мне в революционной борьбе, то чем это плохо? Да и какая разница, на чьей стороне сражаться? Главное, что с российской властью, ведь она наш общий враг, а значит, моджахеды - наши союзники.
- А как они вообще отнеслись к твоему появлению? - спросил Гектор, - а то они ведь, наверное, не любят русских.
- Если честно, - начал Эрик, - то я давно уже подыскивал место, куда можно было бы поехать воевать, ну чтобы получить, хоть какой-то, боевой опыт. Я обдумал все возможные варианты вооружённых конфликтов, включая даже заграничные, но этот оказался более доступным и подходящим. Естественно нужен был подход, и, разумеется, он должен идти через мусульман, но чтобы завязать близкое знакомство требовалось и самому быть последователем Мухаммеда. С этими мыслями я и отправился в мечеть, объяснил мулле, что хочу стать мусульманином, а чтобы не слишком выделяться среди остальных, говорил, что я не русский, а татарин, ведь чисто визуально в большинстве случаев между русскими и татарами антропологической разницы уже давно нет. Настолько близки стали эти два этноса, что поистине их можно назвать братскими, и это братство иногда мне кажется ближе чем, между русскими и белорусами или украинцами.
- Что есть, то есть, - согласился Гектор, - ассимиляция с татарами началась давно.
- Однако не после татаро-монгольского нашествия, - продолжал Эрик, - а после того, как их иго закончилось, и Москва стала активно присоединять захваченные татарами земли вместе со всем населением. Часто, чтобы не быть изгоями и получить какую-то выгоду в православной державе, татары и другие финно-угры переходили в христианство, ассимилируясь с местным населением, создавая свой неповторимый колорит русского народа.
- Ты, однако, русофоб, - смеясь, сказал Гектор.
- Если бы, я - реалист, - отвечал Эрик, - однако, закосив под татарина, я успешно постигал азы ислама, а за одним и христианства, ведь как ни крути, но связаны они очень сильно между собой, хоть и так различны нынче, но это сейчас. Раньше христианство не было таким миролюбивым, ведь вспомнить только крестовые походы! Огнём и мечом! Вот, как всё было, а что сейчас? Сплошные сопли, которые конечно и в исламе есть, но самое главное, что мусульманство сохранило, так это непримиримых воинов и концепцию "Священной войны". Тысячи людей и сегодня с оружием в руках умирают во имя Аллаха, а сколько людей нынче умирает за идеалы белой революции? Ответ ты знаешь, белые люди больше умирают от алкоголизма, чем от вражеских пуль. Мусульмане более воинственны, чем европейцы, и не только потому, что белые люди в своём большинстве христиане. Не христианство тут виной, ведь вот нынче, сколько правых язычников, и что, разве они уже совершили свой Рагнорёк. Нет, ничем они не отличаются от христианских националистов, а значит дело тут не в религии, а в самих людях. Люди не хотят ничем жертвовать ради своей свободы, им милее жить в рабстве денег и ненужных вещей. Когда христианство в Европе было воинственным, белая цивилизация процветала и развивалась. Как только ростки атеизма проникли в умы белых народов, они выродились и ослабли. Не стало Веры, не стало и самопожертвования ради неё и смысла жизни, угас мятежный дух белого завоевателя, он превратился в жалкого потребителя комфортного бытия, утоляя жажду своих низменных инстинктов. Белая Европа лишилась своих фанатиков, а ислам сумел сохранить своих воинственных сторонников, он расширяет свои границы и утверждается на земле, постепенно наполняя собой наш былой цветущий континент. Они сильнее сейчас, и мы вынуждены это признать. Нам приходится учиться у них, чтобы тоже стать сильными, чтобы победить их потом. Ведь рано или поздно ученик должен превзойти учителя.
- Но если ислам считался вначале христианской сектой, то выходит что он и победил своего учителя.
- А теперь мы создадим новую секту и победим!
- Звучит необычно, - улыбаясь, сказал Гектор, - так, а что было после того, как ты стал мусульманином?
- Постепенно я стал выход в мусульманской среде на исламистов, - продолжил Эрик, - и довольно быстро его нашёл. Обычно они сами усиленно вербуют своих сторонников, но меня вербовать было не нужно, я только ведь этого и ждал. Конечно, потребовалось много исламской литературы перелопатить, и провести кучу времени за разговорами о джихаде, но знаешь ничего даром не прошло. Я многое понял, даже то, что ислам мне ближе из всех существующих религий, но он чужд Европе культурно, а значит быть им мне нельзя. Но, чёрт побери, Европе нужен свой джихад! Белый джихад! И значит нам, несмотря на все наши слабости, придётся стать воинами, а чтобы ими стать, нужно сначала учиться. Поэтому, как только я почувствовал, что пора сваливать, а было это после сдачи Рокки. Я решил устроить ещё одно убийство, и сразу же сорвался на Кавказ. Добирался я на электричках и пригородных автобусах до Северной Осетии, там встречался с необходимыми людьми, и через них уходил в горы. Сначала тренировался в лагере, узнал, как с автоматом обращаться, как растяжки ставить, бомбы делать, основы тактики изучил, да много всего. Жили в горах, много передвигались, периодически меняли местоположение лагеря, ну и воевали иногда. Устраивали засады на федералов, да теракты делали, временами спускались в населённые пункты за провизией. Во время одного из таких походов я и свалил из отряда, так как это не моя война, пока мы союзники, но цели у нас в итоге разные. Всё, что нужно я от них взял, а именно навыки и умения, а дальше разошлись каждый по своим тропам.
- Значит, ты и воевал, - с завистью сказал Гектор, - убивал кого-нибудь?
- Может и убивал, - улыбнувшись, сказал Эрик, - кто там, в бою, разберёт, чья пуля положила солдата.
- А как ты меня потом нашёл?
- Вообще, обратно выбраться было намного сложнее, но местность я уже хорошо знал, а потому кое-как, да вышел. Ещё до отъезда, через этих же мусульман, я завёл знакомство с людьми, изготавливающими любые поддельные документы, а потому своевременно разжился на пару паспортов. Всё это значительно упрощало мою скитальческую жизнь.
- Деньги там платили?
- Нет, какие там деньги? Главари отрядов, конечно, получают финансирование из России и из-за рубежа, но рядовые боевики зачастую ничего не получают. Да и там это в основном никому не важно, некоторые действительно там за Аллаха сражаются, а кто-то, в основном молодёжь, романтики захотел, героем стать, другие просто скрываются от властей за какие-то другие преступления. Последние две категории часто и покидают ряды моджахедов, ну и я вроде как к ним причтён, романтик-революционер, а у них с деньгами всегда неважно было. Бригадой, мы также как и вы, грабежами и разбоями промышляли, на эти деньги я и скитался, а потому, как ты видишь, был очень голоден.
- Но как ты узнал всё-таки, что я тут?
- Я и не знал, - признался Эрик, - этот гараж принадлежал одному моему бывшему другу, с которым мы вместе играли в музыкальной группе, а потом он продолжил карьеру музыканта, уехав в Москву. Он оставил владение гаражом мне, как своего рода подарок за то, что покидал группу, выбирая более престижный коллектив, без радикализма в текстах, но зато с перспективой регулярных гастролей и стабильного заработка. Тут я и записывал все свои последующие единоличные музыкальные проекты, и тут я и скрывался, пока был в городе, а перед отъездом оставил ключ Дартсу, на всякий случай, вдруг Гектор появится, и он появился. Подхожу я к гаражу и вижу, из трубы сизый дымок вьётся, кто-то, значит, есть, и почему-то о тебе подумал. Не прогадал, как видишь.
- Но ведь не просто же проверить, тут ли я, ты вернулся? - удивился Гектор.
- Конечно, не только, - хитро улыбнулся Эрик, - тайничок тут у меня небольшой, да и дело одно ещё осталось, а тут ты так кстати оказался, значит, веселее и легче всё будет.
- Надеюсь, - отвечал Гектор, - а то я сам тут уже не знаю, что и делать, нужен был дельный совет и реальная помощь и наконец-то ты появился.
- Всё будет, Гек, - весело проговорил Эрик, - планов много, идей ещё больше, но для начала нам нужно разжиться на деньги, а то в этом мире без денег революцию не приготовить.
- И где их взять? - спросил Гектор, - опять грабежи и разбои?
- Не совсем так, - ответил Эрик, - слишком мало будет, да и ты, как я вижу тут не один?
- Да, со мной Франк, - сказал Гектор, - я тебе рассказывал, ты должен помнить, и его кузен Лис.
- Ещё лучше, - довольно сказал Эрик, - есть у меня пара замечательных идей, для которых как раз необходимо несколько отличных людей.
В этот момент Эрик встал и пошёл в дальний угол гаража, там он отодвинул музыкальную колонку и стал что-то там искать. Потом он неожиданно убрал часть половой доски и засунул под пол свою руку, а затем извлёк на поверхность какой-то свёрток. Сделав это, он положил дощечку на место и задвинул обратно музыкальную колонку. Подойдя к Гектору, он развернул свёрток, там лежал полиэтиленовый пакет, в котором оказалась пачка аккуратно сложенных рублёвых купюр, а так же два пистолет системы Макарова и запасной магазин к нему.
- Здесь немного, но этих денег хватит для начала и на первое дело, - сказал Эрик, - а потом разживёмся ещё, надеюсь.
- А что за дело ты планируешь провернуть? - спросил Гектор.
- Небольшая финансовая афера, - улыбаясь, ответил Эрик, - в общем-то, простая и не пыльная. До ухода в подпольную борьбу я подрабатывал санитаром в психиатрической больнице в отделении для хронических больных. У многих из них была недвижимое имущество в виде квартир, а родственников не было. Вот я и подумал, а почему бы не пустить их имущество на пользу революции, им ведь оно уже ни к чему, а нам неплохая сумма на ведение своей подрывной деятельности. Я нашёл одного мужичка, спокойного, но уже неизлечимо больного, за приличное поведение, его иногда отпускали домой погостить. Я узнал из истории болезни его адрес и всё бы уже сделал тогда, но на тот момент не обладал некоторыми необходимыми условиями для финансовой аферы, а именно: генеральной доверенности и поддельного паспорта. Сейчас паспорт у меня есть, даже два, а где раздобыть доверенность, я так же уже знаю. Верные товарищи у меня тоже имеются, а значит, можно смело экспроприировать имущество в пользу революции.
В этот момент в дверь гаража постучали. На этот раз стук был условленным знаком, а значит, это были Франк и Лис. Которые вначале осторожно отнеслись к новому знакомому, но узнав, что тот несколько спасал их бедственное положение, смягчились к нему, высказав полное доверие.
II. Революционные риэлторы.
Все согласились с планом экспроприации, предложенным Эриком, а потому уже на следующий день приступили к его исполнению. Отправившись по адресу психически больного, друзья обнаружили, что в квартире никого не было. Эрик высказал предположение, что сейчас он проходит в стационаре очередной курс фармакотерапии, а после должен прибыть домой. Было решено регулярно проверять квартиру, чтобы не пропустить приезд хозяина. Этим было поручено заниматься Франку и Лису, которые несколько раз в день приходили по адресу и звонили в дверь, смотрели, не горит ли в окнах свет. Всё это, конечно, не отнимало у них много времени, тем более, что они после нескольких безуспешных дней наблюдения, стали сомневаться в эффективности этой затеи. Однако сам автор не отчаивался, за это время он успел заказать бланк генеральной доверенности со всеми необходимыми печатями, и теперь ждал только появления хозяина квартиры.
Но пошла уже вторая неделя, а пациент психиатрической клиники всё не появлялся дома. Эрик стал уже подумывать над своим вторым вариантом экспроприации, как на двенадцатый день наблюдения, когда он с Гектором спокойно беседовал на религиозную тематику, раздался условленный стук в дверь. Открыв дверь, Гектор увидел, что это был Франк. Он сообщил товарищам о том, что в квартире кто-то появился, но тот ли это человек, он сказать не мог. Ведь пациента в лицо знал только Эрик, который и видел его живьём. Поэтому пришлось спешно собираться и отправляться по известному адресу.
Лис ждал своих друзей во дворе дома на улице с довольно живописным названием "Сосновая". Он сразу указал своим товарищам на окна квартиры, которые выходили во двор, и убедились, что в комнате был зажжён свет. Проверить был там тот самый больной из психиатрической больницы, был только один вариант, который требовал подняться в квартиру и позвонить в дверь, чтобы посмотреть, кто её откроет. На всякий случай Лис остался во дворе у подъезда, а остальные поднялись на шестой этаж, где и располагалась квартира. Гектор и Франк, нацепив на лица маски, встали за дверью, а Эрик, остановился перед ней. Он нажал на кнопку звонка, но никто не открывал, он сделал это ещё, но по-прежнему было тихо. Эрик надавил на звонок и стал держать, чтобы сигнал был непрерывным, ведь кто-то же там был, может, спал, а может, и нет. Через некоторое время всё-таки за дверью послышался шорох, и кто-то грубым и недовольным голосом спросил: "Что надо?". "Милиция! Открывайте!" - ответил резко Эрик, закрывая ладонью дверной глазок. Скоро послышался лязг замка, и в дверном проёме показалось опухшее небритое лицо какого-то мужика. Судя по тому, что Эрик ударил этого жильца в лицо, Гектор понял, что они пришли по адресу, и это был тот, кто им нужен. Поэтому они с Франком моментально вломились в квартиру, поспешно захлопнув за собой дверь.
Это была обычная однокомнатная квартира, в которой проживал человек, злоупотреблявший алкоголем, а значит, на стенах был старые и рваные обои, на полу липкий и грязный линолеум, в комнате и на кухне была ещё советская обшарпанная мебель. Вот, что увидел Гектор, войдя в это жилище социопата, которого Эрик в этот момент бил по голове одной рукой, а второй держал за шею, сопровождая это вопросами о местонахождении документов на квартиру. Однако, не получив внятного ответа, решено было связать владельца недвижимости, заклеив рот скотчем и завязав глаза, и начать поиски документов собственными силами.
Не прошло и получаса поисков, как в груде всевозможных бумаг и квитанций были найдены нужные документы. Теперь можно было считать, что половина дела сделана, оставалось совсем немного. Нужно было заполнить доверенность и найти покупателя, что не вызывало затруднений. Разумеется, самому искать покупателя довольно долго, но если продавать по несколько заниженной цене, то перекупщики недвижимости довольно быстро уцепятся за этот вариант. Дальше оставались обычные бюрократические формальности с заключением сделки купли-продажи и оформлением документов в кадастровой палате. Собственно говоря, всё несложно, и на всё про всё у новоиспечённых риэлторов есть примерно месяц, что в принципе достаточно, чтобы провернуть всё дело.
К вечеру Лис приобрёл почти даром старую подержанную и практически всю ржавую "восьмёрку" тёмно-зелёного цвета, специально для того, чтобы вывезти незадачливого больного из квартиры. Что и было предпринято ночью, предварительно упаковав, ещё живого пациента, накормленного галоперидолом, в старый добрый ковёр, в лучших гангстерских традициях. Если и дальше следовать им, то, наверное, стоило поставить незадачливого жильца в таз, залить цементом и скинуть с моста в реку, но таза под рукой не оказалось, и пришлось по старинке везти в лес. Где ещё чёрным риэлторам пришлось изрядно попотеть, пока они дотащили ковёр от машины до места его отправления в последний путь. Кроме того, рыть яму было также не из лёгких, хоть земля уже и оттаяла, но всё же ребята изрядно утомились. И пока остальные отдыхали, Эрик решил взять на себя функцию ангела смерти, и, развернув ковёр, умело перерезал горло пациенту. А пока он вытирал нож о свежий весенний грунт, революционеры, не тратя много времени, завернули тело обратно и скинули в яму, теперь можно было не волноваться, что окровавленный ковёр-самолёт, ставший саваном, доставит своего пассажира прямо в чертоги мёртвых.
Гектор бы мог пожелать покойному землю пухом, но закидывая её лопатой в яму, она ему таковой не казалась, видимо всё ещё по-весеннему влажная, а потому тяжёлая. Наконец-то закончив с земляными работами и тщательно прибрав место вечного упокоения, все начинающие риэлторы, несколько уставшие, двинулись к машине. Вся дорога проходила в молчании, лишь почти у самой машины, Гектор решил прервать тишину и спросил Эрика:
- Вот ты всё христианство хвалишь, что оно ценности наши традиционные защищает. Вот разве убийство не грех? Не преступил ли ты сегодня собственные догматы?
- Это не убийство, - хмуро ответил Эрик, - это революционная необходимость.
III. Судей судья.
Что ж и на войне бывают жертвы, и в мирное время на голову кирпичи падают, а тут нужды революции требовали таких мер, что содержание пленных не входило в планы Эрика. Все революционеры понимали бессмысленность существования убитого ими человека, его абсолютную бесполезность для их нового мира, но его имущество могло послужить делу революции, а потому ничего не бывает зря. В глубине души Эрик и правда полагал, что Бог его оправдает, ибо он знал, что тот делал это не из корыстных побуждений, но из возвышенных идеалов революционных свершений.
- А чем Христос не революционер? - говорил потом Эрик, - революция - это кардинальная перемена в жизни общества, а разве Иисус не за этим пришёл к людям? Именно за тем, чтобы решительно преобразовать этот гнилой мир в Рейх справедливости! Так что как знать, быть может, и мы продолжаем его дело.
Да, Эрик всё мог обернуть на пользу себе и революции, что, может, было и не так плохо. В любом случае, покупатель на квартиру был скоро найден, и всё сработало, как он и предполагал. Заключив договор купли-продажи, и получив всю требуемую сумму, революционные риэлторы спешно исчезли из поля зрения покупателей, оставив их самих разбираться с сопутствующими проблемами. Сами же боевики, получив деньги, принялись обустраивать свой быт. То есть на часть вырученных финансовых средств Эрик приобрёл своим товарищам поддельные паспорта, обеспечив им более спокойную жизнь, хоть и ненадолго.
Уже давно Эрик вынашивал планы свести счёты с Клеем, который и сдал ФСБ всех его товарищей. Однако поиски предателя ничем не увенчались, возможно, что его уже давно не было в городе. Тогда Эрик предложил разобраться с судьёй, который вёл процесс по его бывшим товарищам.
- Возможно, - говорил Эрик, - они и не были хорошими революционерами, по крайней мере, некоторые из них точно, но в памяти всех национал-социалистов они должны остаться непримиримыми борцами за идеалы революции, чтобы подвигать молодёжь на её сторону. Романизировать и идеализировать их подвиги, хотя они и не такие и большие, но не важно, что было на самом деле, важно какой образ они создадут у других.
Через кого-то из такой юной молодёжи была организована поддержка узников режима путём нанесения на городские здания различных граффити с прославлением их деятельности. Следующим шагом стало установление слежки за судьёй. Фиксировалось время выхода из дома на работу и время возвращения после неё. Приходил домой судья в разное время, поэтому решено было возложить надежды на утро, когда вариабельность не превышала десяти минут. Пунктуальность облегчает работу террориста.
В назначенное утро все находились на своих боевых постах, во дворе дома судьи. Эрик наблюдал за дверью подъезда с игровой площадки во дворе, и должен был подать сигнал по рации, когда объект выйдет из дома. Стрелять было доверено Франку, который находился за углом неподалёку от автомобиля судьи, на котором тот обычно ездил на работу. На всякий случай Фрака подстраховывал Гектор, который так же расположился на некотором отдалении от машины объекта. Лис как всегда должен был увезти исполнителя с места преступления, и ждал его в соседнем дворе.
Наконец-то Эрик передал по рации, что объект вышел из подъезда. Гектор нащупал в кармане свой старый ТТ, и передёрнув затвор, на всякий случай взвёл курок. Конечно, больше он любил Colt 1911, но где его взять в этой стране, а потому приходилось довольствоваться в какой-то степени его отечественным аналогом Токарева. Гектор услышал звук снятия с сигнализации, исходившей от машины судьи, а вскоре и его самого, неспешно идущего к своему транспортному средству. Ездил судья на новом Mitsubishi Pajero белого цвета. У Гектора в тот момент почему-то в голове мелькнула мысль о том, что сейчас в этом мире есть люди, которым негде жить, в то время как другие ездят на автомобилях стоимостью в квартиру, и эта несправедливость добавила в кровь инъекцию злобы на в принципе незнакомого ему человека.
В тот самый момент, когда судья открыл дверь своего автомобиля и уже собирался сесть в него, сзади быстрым шагом подошёл Франк и, направив дуло нагана служителя Фемиды, нажал на спусковой крючок. Пуля пробила голову судьи, забрызгав кровью его белоснежный транспорт. Он наверняка был уже мёртв, но решив всё-таки лишить себя ненужных сомнений, Франк произвёл повторный выстрел в височную область стража правосудия. Посчитав, что этого достаточно, чтобы человека, вершившего суд земной, отправить на суд небесный, Франк моментально развернулся и бросился бегом с места преступления. Гектор также решил не задерживаться, и поспешно удалился в более безопасное место.
Остаться решил только Эрик, который из-за деревьев соседнего двора видел, как подъехали машины скорой помощи и милиции, как уносили безжизненное тело судьи. На лице Эрика мелькала еле заметная довольная улыбка, присущая тем, кто ощущает свою власть над жизнями других, особенно тех, кто верил в свою непогрешимость и всесильность. Ведь это действительно триумф, побеждать того, кто сильнее тебя. Пусть эта мощь была в механизмах системы, но вне её этот винтик был очень хрупок и сломан был как тростинка. Чтобы победить систему, нужно перестать играть по её правилам, требуется выйти из стен её цехов по манипулированию сознанием, и, включив свой ум, ощутить свободу мыслей и творчества. Тогда, если разум не затемнён корыстью и эгоизмом, которые тянут обратно к берегам стабильности, триумф станет неизбежным, а победа очевидной.
IV. Любовь и революция.
Ум подсказывал Гектору, что он уже навсегда порвал с прошлой жизнью и не сможет вернуться в её мирное русло, в полной мере насладившись плодами домашнего уюта и тихой семейной радости. Однако сердце говорило об обратном, ведь где-то в его самом далёком уголке была Ромми, которая носила в своём чреве плод их любви. И это нежностью топило душевный лёд Гектора, воспитанного на книгах о благородстве и чести, верной дружбе и преданной любви. Он не желал забыть революционную борьбу и вновь стать обывателем, но инстинкт заботы о потомстве томил его душу мыслью о том, чтобы вернуться за Ромми, а если конкретнее за своим ребёнком, которого он вынужден был покинуть. Гектор не сомневался, что у него был сын, который должен был бы в будущем продолжить его борьбу, а потому он должен был вернуться. Однако как это всё объяснить было своим товарищам? Не сочтут ли они его трусом и предателем интересов революции?
Гектор разрывался на части, но этот животный инстинкт стал сильнее. Поэтому, когда после убийства судьи, все собрались в машине Лиса на одной из тихих улиц города, Гектор, несмотря на требование Эрика убираться из города и даже из страны, изъявил желание вернуться за Ромми.
- На кой чёрт она тебе сдалась, друже? - вскипая от негодования, ругался Эрик, - как ты себе представляешь делать революцию, имея постоянно под боком жену с ребёнком? Ромми - это не Магда Геббельс! Она не станет убивать своих детей во имя идеи, она потребует от тебя стабильности, размеренной жизни и уюта домашнего очага, но ты не сможешь ей этого дать! Ты принадлежишь революции, а не мирному существованию, пойми это, наконец!
- В любом случае, - хмуро ответил Гектор, - я должен вернуться и попытаться сделать всё от себя зависящее, ведь там мой сын. Или все эти разговоры о белой расе не имеют толка? Вот мой ребёнок, дитя этой самой расы, а я его бросаю, правильно ли это? Ведь в своих детях живут родители, в их родовой памяти, а какую мы оставляем о себе память, если бросаем их? Может я и сознательно не желал сейчас иметь детей, но так вышло.
- Раса - это ты, пока ты борешься, - продолжал Эрик, - а если нет борьбы, то больше ничего нет, всё умирает. И ты умрёшь, если прекратишь борьбу! Возврат к Ромми потребует этого, а зачем тогда тебе твой сын? Чтобы сделать ещё одного раба системе? А если вдруг он станет выше, то, что он скажет отцу, предавшему борьбу? Явно ничего хорошего.
- Я не оставлю борьбы, - упорствовал Гектор, - но и ребёнка бросить не могу. Я так воспитан и не могу поступить иначе. Так требуют мои понятия чести и благородства, как говорится, на том стою.
- Ладно, чёрт с тобой, друже, - воскликнул Эрик и махнул рукой, - возвращайся, если хочешь, но помни, какой опасности ты подвергаешься. Мы, твои друзья, всегда примем тебя назад, если будем живы. Жизнь коротка и судьба нам не известна, а потому не забывай об истинных ценностях бытия. Авраам не пожалел своего единственного сына Исаака для Бога, ради непоколебимой веры, а ты не желаешь бросить, во имя революции! Однако вы - язычники и вам этот пример ничего не даст, хотя в голодные годы викинги бросали своих детей на копья, но вы не викинги, в вашей крови уже нет той суровости.
- Почему же тогда ты считаешь, что скандинавское язычество не может сплотить белых людей? - спросил Гектор, - раз оно было суровым и жестоким, а викинги бесстрашными воинами и язычниками?
- Викинги и их вера действительно были такими, - несколько успокоившись, согласился Эрик, - но они верили во всё это. Они верили, что умерев в бою, будут пировать в Вальхалле, а во что верят современные неоязычники? Да, они ставят деревянных истуканов, пьют братину в их честь, жгут костры и верят в божественность природы, но есть в их душе Вера в то, что они делают? Они живут в бетонных коробках искусственно созданных человеком городов, в атмосфере полностью автоматизированной и уже почти виртуальной реальности, но твердят при этом о всемогуществе природы, где её совсем нет. Это увлечение, ролевая игра, но никак не Вера! Да и на кой чёрт возрождать то, о чём нет никакой информации, ведь о славянском язычестве фактически нет никаких данных, только скудные отрывки, смутные представления, глухие предрассудки и бурная фантазия. Вот что создаёт современное неоязычество - это фантазия его адептов, создать религию, которая будет удобна им. Ведь то, что забыто, можно вспомнить с нужными тебе изменениями, и никто не сможет упрекнуть тебя во лжи, ибо если ничего нет, то и доказывать не надо. Вот в христианстве есть определённые заповеди, которые нужно соблюдать, так же, к примеру, в исламе или иудаизме, а в язычестве какие догмы? Те, которыми жили предки? А какими правилами они жили? Да чёрт их знает, вот и придумывает каждый, что хочет, что удобно ему. Для чего изобретать новую религию, когда вот рядом та, которая и вырастила всю европейскую цивилизацию. Под знаменем Христа побеждала Европа и завоёвывала весь мир, покоряла народы и утверждала свои бастионы! Да, сейчас христианство ослабло и выдохлось, его захлестнула волна толерантности и вырождения, оно только и грезит помощью обездоленным и дегенератам, а священники погрязли в роскоши и разврате, и таким оно нам не нужно. Нам нужно сильное и воинственное знамя Христа, под которым вновь будут воины и герои, которое не будет ждать, пока всем европейцам отрежут головы. Христианство, которое будет толкать людей на битву со злом, не словом, но делом. Не песнопения петь, а боевой клич разносить по стройным рядам, вот, что нам нужно. Ислам делает это, а значит, может и христианство, только нужно его модернизировать немного. Нужно несколько воинствующих проповедников, и они зажгут сердца серой толпы! За Христа начнут умирать так же, как сегодня умирают за ислам. Взрывать себя, разрушать города, расстреливать без жалости врагов Господа: продажных чиновников и ментов, коммунистов и наркоманов, извращенцев и пидарасов, трусов и предателей. Школа исламской революции объявляет набор для обучения боевиков христианского фундаментализма!
- А разве это не противоречит учению христиан? - ответил Гектор, - Бог есть любовь, ведь так они говорят?
- Всё что нужно в Библии есть, просто как ведь ты истолкуешь написанное, и какими отрывками из Писания будешь оперировать. Можешь взять строчку про любовь, а можешь и такую: "Ты препоясал меня силою для войны". Разве не революционный клич? Можешь читать главу про любовь к ближнему своему, а можешь и другую. Вот сегодня утром я прочитал одиннадцатый стих пятьдесят седьмого псалма, и он говорит: "Возрадуется праведник, когда увидит отмщение, омоет стопы свои в крови нечестивого". Чем не призыв убивать различных дегенератов? Нам хватит слов оправдать постройку белого Рая на земле. Бог всё сказал, а ты делай!
V. Высшая справедливость.
Лис довёз Гектора до железнодорожной станции на окраине города, откуда тот, сев на ближайший поезд отправился к себе в город. Эрик, Лис и Франк молча сидели в машине, никто не желал нарушить молчание. Франк огорчался отъезду друга, Эрик злился на него, а Лису, в принципе, было всё равно, но все молчали, и он не решался первым прерывать тишину. Лис скучающим взглядом глядел на железнодорожную станцию, подошла ещё одна электричка, из которой вывалилась толпа садоводов и пенсионеров, суетливо несущих свои рюкзаки, корзины и саженцы. Это, конечно же, не было интересным зрелищем, но за неимением лучшего, приходилось довольствоваться им. Неизвестно, долго ли бы так пришлось в молчании наблюдать Лису за этой процессией, если бы неожиданно он не услышал только одно слово, произнесённое Эриком:
- Клей!
Сказав его, он стремительно бросился из машины. Очевидно, что Эрик узнал кого-то в толпе пассажиров, вышедших из электрички, и решил догнать его. Подтверждало догадку Лиса то, что какой-то молодой человек в ответ на появление на улице Эрика резко кинулся бежать, расталкивая толпу людей. Кто это был и что теперь было делать, революционеры не знали. Велев Лису оставаться в машине, Франк побежал за Эриком, пытаясь его догнать сквозь плотную людскую массу.
Выбежав из машины, Франк увидел, что Эрик был уже довольно далеко. Перед ним бежал какой-то человек, который, перемахнув через забор, отгораживающий железнодорожные пути от жилых районов, устремился в первый попавшийся двор. Эрик не отставал от своей добычи и буквально наступал ему на пятки, всюду следуя за Клеем, который, судя по всему, не желал встречи со старым соратником и бежал что было сил.
Забежав во двор, в который скрылся Клей, Франк успел разглядеть, как спина Эрика промелькнула за забором детского садика. Решив не терять ни минуты, он устремился туда. Легко преодолев забор дошкольного учреждения, Франк очутился на детской площадке, и поначалу не увидел никого. Полагая, что погоня вновь переместилась через забор с другой стороны и продолжалась за ним, Франк побежал дальше, но тут увидел, что у самого здания детского сада происходила драка между Эриком и Клеем, который, не желая так просто сдавать Эрику, выхватил нож. Франк немедленно кинулся на помощь товарищу, ведь тот, выбежав в спешке из автомобиля, не захватил никакого огнестрельного оружия, а потому схватка могла затянуться. Однако Эрик не растерялся и выхватил в ответ свой нож, это несколько озадачило Клея, который вначале делал резкие выпады в сторону безоружного противника, теперь же старался избегать ударов.
Франк уже был почти рядом, когда Эрик неожиданно произвёл обманный манёвр. Он сделал резкое движение рукой с ножом в сторону Клея, имитируя целенаправленный выпад. На это Клей попытался нанести ответный удар, но догадываясь об этом, Эрик ловко схватил его левой рукой за рукав куртки в области запястья, обездвижив его руку с холодным оружием, так что противник тщетно пытался вырваться или в ответ схватить соперника свободной конечностью. Эрик почти одновременно с тем, как схватить вооружённую руку врага, нанёс Клею резкий удар в эпигастральную область, второй его удар пришёлся прямо в сердце соперника, отчего тот почти сразу повалился на асфальт.
Всё происходило настолько быстро, что когда Франк подбежал к своему товарищу, тот уже потрошил неподвижно лежащего Клея как курицу. Скорее всего, соперник уже был мёртв, но хищный азарт, вкус крови и несколько кубиков адреналина в крови не могли заставить Эрика остановиться. Лишь появление Франка заставило его немного поторопиться. Эрик на мгновение остановился, поглядев на Клея, затем схватил за волосы его голову и, уже привычным движением руки, ловко перерезал ему горло. Франка, уже второй раз, поражало, с какой лёгкостью и быстротой он выполнял этот манёвр, а потому решил, что нужно после обязательно попросить Эрика научить его этой премудрости.
VI. Бег сквозь пламя.
Родной город встречал Гектора не по-летнему свинцовыми тучами и холодной моросью. Собственно говоря, для него это было не так и плохо, однако, он изрядно помёрз и промок, ожидая пока цель его приезда, появится на улице. Зайти к ней напрямую он не решался, не потому, что боялся Барни, нет, с ним бы он быстро справился, скорее потому, что просто не хотел ругаться в квартире. Да, Гектор не ждал для себя хорошего приёма, но не вернуться он не мог, а потому почти целый день проторчал во дворе напротив её дома, пока, наконец, не увидел, вышедшую из подъезда Ромми, к которой он сразу же устремился. Пока бежал, Гектор думал, не показалось ли ему, ведь учитывая уже приличный срок беременности, живот у неё должен был хоть какой-то да быть, но Ромми была стройна.
Догнав даму своего сердца, Гектор крепко схватил её за плечо, заставив остановиться. В ответ Ромми резко развернулась лицом к Гектору и пристально смотрела на него, не выражая ни удивления, ни радости, ни злобы, ни презрения. Она просто смотрела, не отводя глаз, полных невообразимой тоски и печали. Гектор ждал ругани, криков, попыток вырваться и убежать, но ничего не было, лишь тишина и печальный взгляд. Тогда он опустил глаза, внимательно осмотрев её живот, и убедился, что его размер действительно не соответствует сроку предполагаемой беременности. Не выдержав более этой убийственной тишины, Гектор хриплым голосом спросил:
- Что случилось?
Он слишком стремился к своему сыну, чтобы начинать разговор с приветствий и нежностей, но Ромми молчала, просто убивая его этим. Она по-прежнему не отрываясь смотрела на него, только стала казаться, что её глаза будто блестят, то ли от дождя, то ли от слёз.
- Да что же случилось, чёрт побери? - уже не выдержав, вскричал Гектор.
В ответ Ромми разрыдалась и бросилась к Гектору. Схватив его руками за плечи, она крепко прижалась к его широкой груди и громко плакала. Гектор ненавидел слёзы, ибо при виде плачущего человека его охватывало несколько смешанное чувство ярости и жалости. В такие минуты ему хотелось как-то успокоить плачущего, но он не знал, как это делать, и попросту не умел быть чутким и внимательным. Поэтому Гектор не мог ни чем помочь плачущему, а будучи не в силах успокоить беднягу, но обладая врождённым стремлением сделать мир лучше, он начинал ненавидеть его, вплоть до того, чтобы придушить. Парадоксальная амбивалентность чувств, когда вместо слов утешения, Гектору хотелось крикнуть: "Да заткнись уже, наконец!". Он не был жестоким человеком, ведь если он и убивал, то не из корысти или злого умысла, но из чувства справедливости, с верой в правильность и нужность этого действия ради построения лучшего мира.
Вот и рыдания Ромми вогнали его в типичный диссонанс, он попытался обнять её, полагая, что может это её как-то утешит, но слёзы лились ещё сильнее. Гектор не выдержал и, схватив её руками за плечи, пристально посмотрел в её глаза и сказал:
- Чёрт побери! Да что же тут произошло с тобой? Где наш сын? Что с ним?
- Он мёртв, Гек, - захлёбываясь слезами, еле выговорила Ромми.
Гектора словно ударило молнией, от которой всё внутри воспламенилось. Ему казалось в тот момент, что кровь в его жилах пылала будто бензин. Он терял лучших друзей и любящих подруг, сам лишал кого-то жизни, но теперь это был удар в спину. Гектор считал себя хозяином жизни и кузнецом своей судьбы, смело повелевающим жизнями других людей, но теперь её рок лёгким движением отобрал у него крохотную частичку его плоти и души, которая могла бы родиться, вырасти, стать продолжением его жизни, а возможно и его пути. Ещё не до конца осознавая себя отцом, но слепым велением этого природного инстинкта, он любил его больше чем себя. Однако злая насмешка судьбы бросила ему в лицо горсть могильной земли, заколотив огромный ржавый гвоздь в крышку гроба, в котором лежали его мечты и надежды, и им уже не суждено было сбыться. Ноги подкашивались, кулаки сжимались, а рукоять ножа сама просилась в ладонь, но вонзить его было не в кого, разве что в себя.
- Как это случилось? - невнятно выговорил Гектор, с трудом проглотив вставший в горле ком горечи и разочарований.
- У меня произошёл выкидыш, - всё ещё плача, отвечала Ромми, - в тот день всё было как обычно, но внезапно я почувствовала резкие боли внизу живота, а потом у меня пошла кровь... Я вызвала скорую и меня сразу же увезли... Там мне сделали наркоз, а когда я очнулась, мне сказали, что он умер...
- Но как так? - возмущался Гектор, - разве его было нельзя спасти? Разве эти врачи ничего не могли сделать?
- Они сказали, что ребёнка нельзя было сохранить, - сказала Ромми и вновь зарыдала с прежней силой.
- Но почему так неожиданно? - продолжал Гектор, - почему раньше ничего не говорили что что-то не так? Почему? Какого чёрта он вообще произошёл этот выкидыш?!
- Они сказали, что в полости матки была гематома, - всхлипывая, говорила Ромми, - и из-за это произошёл выкидыш. Так они сказали.
- Откуда же она там взялась эта кровь?
- Я не знаю, - сказала Ромми, несколько успокоившись, она опустила взгляд в землю, а после некоторого молчания добавила, - хотя, впрочем, сейчас уже всё равно. Я не говорила тебе, но до тебя я встречалась с Дроном, а потом, когда ты неожиданно появился в моей жизни, я порвала с ним, ну тогда уже наши отношения уже были плохими. Он пробовал возобновить их, но я сказала, что теперь с тобой и он быстро отстал, хотя всё ещё изредка писал и звонил мне, желая вернуть меня. А после того, как ты пропал, он вновь стал активно звонить мне и даже заходить, цветы дарил и билеты в кино покупал, но я не хотела быть с ним. Тогда я всё-таки призналась ему, что беременна от тебя, думая, что он тогда просто отстанет, но он начал ругаться, обозвал меня "шлюхой" и неожиданно ударил меня ногой в живот. Удар пришёлся куда-то в бок, и я думала, что всё обойдётся, но через четыре дня произошёл выкидыш.
Сказав это, Ромми замолчала. Она больше не плакала, лишь хлюпала иногда носом, всё так же глядя в землю перед собой. Было ли ей стыдно или нет, для Гектора это уже было неважно, боль утраты разрывала его сердце, рождая невыносимое отчаяние и злобу, выход для которой теперь был найден. Нож виноватого найдёт, а пуля его осудит. Так подумал Гектор и, развернувшись, спешно зашагал прочь от Ромми.
- Куда ты, Гек? - взволнованно окликнула она его.
- Рыть могилу, - не оборачиваясь, бросил на ходу Гектор и скоро скрылся в вечерней прохладной пелене мороси.
VII. Отблеск вечности.
Гектор верил в судьбу, но и часто пытался бунтовать против неё, таков уж был его мятежный дух. Однако расставшись с Ромми, он всё же решил предать себя в руки судьбы и отправиться к Дрону. Его дом он отыскал без труда, так же легко преодолел и дверь домофона, но в квартиру заходить не стал, а спустился ниже и расположился между этажами в нише, где проходила труба мусоропровода. Гектор принялся ждать, он не знал, дома ли Дрон, пойдёт ли он куда, или уже сегодня он будет безвылазно сидеть в квартире, а может он вообще не дома ночует сегодня. Делать было нечего, пришлось ждать.
Однако после нескольких часов ожидания, Гектор решил позвонить ему в дверь, чтобы узнать дома ли он. Если нет, то узнать будет ли сегодня, а если да то позвать его и разделаться с ним быстро. Решив это, он взвёл курок на своём ТТ и спустился к квартире Дрона. Нажав на звонок, вскоре Гектор услышал шуршание за дверью.
- Кто там? - спросил женский голос.
- Здравствуйте, а Костя дома? - сказал Гектор.
- Нет, он ещё днём ушёл, - отвечала, судя по всему, мать Дрона.
- А, может быть, вы знаете, когда он придёт? - продолжал Гектор
- Нет, он ничего не сказал, - отвечала женщина, - может, передать ему что-то?
- Нет, не нужно, я ему позвоню сам сейчас, - проговорил Гектор и отправился на своё место наблюдения.
Был уже первый час ночи, Гектору чертовски хотелось спать, и он уже полагал, что заночует прямо здесь в подъезде, ведь идти было ему некуда, как неожиданно в очередной раз хлопнула дверь подъезда, а значит, кто-то вошёл внутрь. Гектор поднялся с пола и приготовился уже в очередной раз отслеживать жильцов этого дома. Дрон жил на предпоследнем этаже и большая часть проходящих жильцов не доходила до Гектора, но когда шаги добрались до третьего этажа, не послышалось лязга двери, они продолжились выше. Наш герой насторожился и принялся внимательно следить из-за трубы за поднимающимся вверх человеком. Подъезд был тёмным, но Гектор ясно различал в его мраке белую куртку позднего жильца и надпись "Thor Steinar" во всю грудь. Сомнений быть не могло, такой курткой в городе обладал только Дрон. Гнев забурлил в крови Гектора, он осторожно раскрыл свой выкидной нож и крепко сжал его в руке. Он полагал расправиться со своим недругом по тихому, не прибегая к лишнему шуму. Поэтому когда неторопливый белый силуэт Дрона поравнялся с трубой мусоропровода, Гектор стремительно выскочил из-за неё и сразу же ударил врага ножом. Удар пришёлся в правый бок и, судя по всему, не причинил тяжёлых повреждений внутренних органов, так как Дрон, вскрикнув, спешно рванул вверх по лестнице. Достигнув площадки этажа, где была его квартира, он резко развернулся и, что-то выхватив из-под куртки, направил в сторону Гектора. Раздались пара негромких щелчков, а после второго что-то больно ударило Гектора в плечо, заставив память быстрее отыскать забытую информацию о том, что Дрон имел травматический пистолет "Оса", стрелявший резиновыми пулями. Серьёзного вреда такие выстрелы причинить не могли, но видя, что теперь у Дрона было стратегическое преимущество, ведь он находился выше по лестнице, а значит, нападать на него было неудобно, Гектор решил более не затягивать время и немного пошуметь. "Давай, говно!" - прокричал Дрон на весь подъезд не опуская "Осы", а Гектор, выхватив ТТ, дважды выстрелил в его белую фигуру.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги