Часть третья На дне морском

Глава двадцать шестая Столица тёмных духов

Командирша Берсерко бродила по пустынным улицам Фокус-Покуса. Ее чуткое ухо поворачивалось, улавливая малейший шорох, а нос обнюхивал каждый камешек мостовой. Она знала: кот и его хозяйка здесь, — но никак не могла понять, куда подевался их запах.

Гули и гоблины уводили последних пленников. Командирша Берсерко равнодушно поглядывала на них, вылизывая лапки и обводя мрачным взглядом дома. Куда же спрятались беглецы? На поиски почти не осталось времени, ведь скоро в глубинах начнется праздник.

Она в последний раз повела носом.

Мяукнув с досады, Командирша прыгнула в черную воду. Пришла пора вернуться в нижний мир.

* * *

Буль-буль-буль.

Мэй спускалась все ниже и ниже по спиральной лестнице. Ткань савана источала слабый свет. Девочка была похожа на светляка, упавшего в подземелье. Вокруг бурлило и булькало Мертвое море. Вода словно звала ее, заманивала — вглубь, вглубь, вглубь.

Мэй остановилась и запрокинула голову в надежде увидеть хоть крошечный огонек, но вверху была только чернота. Девочка снова опустила глаза, помедлила и пошла дальше.

Прошел час. Мэй начала волноваться — а что, если она идет не по той лестнице или это какой-то другой маяк? Правда, где еще написали бы «ОСТАВЬ НАДЕЖДУ»? Крутым ступенькам не было конца. Даже Пессимист нетерпеливо заворочался под саваном.

Мэй принялась было напевать под нос песенку из мюзикла, но тут вспомнила о Тыквере, о том, какое испуганное лицо было у него, когда она уходила. Девочка умолкла.

Она попробовала считать ступеньки и уже дошла до двух тысяч семи, как вдруг налетела на что-то. Мэй ощупала камень. Если не считать лестницы за спиной, со всех сторон были только стены.

Ей стало страшно. Мэй опустила Пессимиста на землю и принялась шарить кругом, вглядываясь в сумрак. Вот бы найти задвижку, ручку, хоть что-нибудь!

Шмыг, шмыг, шмыг.

Она присела и нащупала кошачью спинку. Пессимист нюхал стену. Мэй провела пальцем по тому месту, куда уткнулся его нос. Там была узенькая неровная щелка.

Девочка провела по ней пальцем, не зная, что делать дальше.

— Миэй? — тихо спросил кот. Он тоже растерялся.

Скрестив руки, Мэй села на ступени. И тут она вспомнила — ключ!

Девочка порылась в левом кармане, затем — в правом. Нащупав холодный кусочек металла, она вытащила его и стала искать замочную скважину.

— Держи лапы крестиком, — шепнула она коту.

Ключ легко вошел в отверстие.

Мэй слегка повернула его, и вдруг пол ушел у нее из-под ног.

* * *

Мэй с плеском шлепнулась на спину и встала, отплевываясь.

— Фууу, — шепнула она, вытирая с лица вонючую жижу.

Девочка стояла в желобе, который подавал слизь к водяному колесу.

Не успела она похвалить себя за то, что сумела пробраться в такие глубины, как вдруг увидела в темноте два горящих зеленых глаза. Пессимист мастерски приземлился на край желоба, ни капельки не промок и теперь сидел, помахивая хвостом.

Мэй хотела было показать ему язык, но вдруг заметила вдалеке движение. Схватив кота, девочка села прямо в жижу и пригнулась.

На другом конце желоба два привидения набирали слизь в ведра. Потом из-за колеса появился гуль и проворчал:

— Хыббылбыллг!

Гули погнали привидений прямо к девочке. Хотя кандалов на них не было, Мэй решила, что это пленники. Они брели, сгорбившись и понурив головы.

Охрана и узники прошли мимо, и Мэй с Пессимистом осторожно выбрались из желоба.

Перед ними лежала мощеная улица, освещенная тусклым лиловым светом. С другой стороны тянулось мрачное поле. У самого края, прямо в воздухе, горели фиолетовые буквы: «КАРТА».

Мэй шагнула к ним, но вдруг над головой послышался какой-то шум, и девочка снова отступила в тень. Вверху, в пустоте, плавно скользили черные гондолы. Одни — пустые, другие — с компаниями гоблинов или гулей, которые болтали о чем-то. В вышине не было неба или потолка — только серая пелена.

Подождав, пока лодки проплывут мимо, девочка и кот перебежали через дорогу. Посреди карты штопором закручивалась трехмерная спираль — река. На ее поверхности мерцали звездочки. Они складывались в названия:

ШТОПОРНАЯ РЕКА,

МЕРТВАЯ МЕЛЬНИЦА,

ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ФАНТАЗМЫ,

ДЕРЕВНЯ ГУЛЕЙ,

ГРОТ ГОБЛИНОВ,

БОЛОТО ПРОГЛОЧЕННЫХ ДУШ,

ДИКОЕ ПОМЕСТЬЕ,

ЯМЫ ЗОМБИ,

ЗАЛ ПРИЕМОВ.

— Штопорная река. — Мэй провела мизинцем по спиральному потоку. — Нам сюда. Придется дойти до самого конца.

Едва палец коснулся карты, на ней появилась крошечная физиономия гуля: «Вы находитесь тут». Судя по всему, река была совсем близко, по ту сторону поля.

Мэй взяла Пессимиста под мышку и побежала через пустошь, то и дело поглядывая вверх, на гондолы. К счастью, в них не было пассажиров. Вскоре Мэй остановилась на берегу.

Над водой протянулись мостки, к ним было привязано несколько плотов. На шесте у причала висела доска.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЮЖНОЕ МЕСТЕЧКО — СТОЛИЦУ ДУХОВ ТЬМЫ!

ВЫ — НЕГОДЯЙ С РОЖДЕНИЯ?

А МОЖЕТ, ВАС ТАКИМ СДЕЛАЛА ЖИЗНЬ?

ТАК ИЛИ ИНАЧЕ, В ОДИН ПРЕКРАСНЫЙ МОМЕНТ ВАША ДУША СТАЛА ЧЕРНОЙ, КАК САЖА.

ВОТ ПОЧЕМУ ВЫ ПОПАЛИ К НАМ!

В ЮЖНОМ МЕСТЕЧКЕ ВЫ — СРЕДИ БЛИЗКИХ ПО ДУХУ ДУХОВ.

У НАС ЕСТЬ ЧТО ВАМ ПРЕДЛОЖИТЬ: ЖЕСТОКИЕ ПЫТКИ, ИЗДЕВАТЕЛЬСТВА НАД ЖИВЫМИ И МНОГОЕ ДРУГОЕ…

ЗЛО.
ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ЛУЧШЕ?

Прочитав рекламу, Мэй заметила, что рядом с доской висит плакат, похожий на те, которые встречаются в бюро путешествий. Два зомби и гоблин, увлеченные игрой «Эрудит», складывали на клетчатом поле слова. Над картинкой стоял заголовок:

«ИЩЕТЕ МЕСТО, ГДЕ СБЫВАЮТСЯ ХУДШИЕ КОШМАРЫ? ВЫ ЕГО НАШЛИ!»

Мэй и Пессимист переглянулись.

— Миоу, — сказал кот.

— Точно, — согласилась Мэй, решив, что он предлагает уйти отсюда подобру-поздорову.

Они сели на плот и оттолкнули его от берега.

Глава двадцать седьмая Светлый мальчик

Склизкие воды Штопорной реки медленно текли вдоль спиральных берегов. Иногда жижа плескала через борт. Мэй и Пессимист жались друг к другу, сидя в самой середине плота, и с беспокойством поглядывали на щели и на слабенькие гнилые веревки, которыми были связаны бревна.

Когда мимо проплывали плоты с духами тьмы, девочка и кот пригибались. На некоторых плотах сидели привидения с кинжалами, воры в масках и платках, закрывающих нижнюю часть лица. На других плыли такие жуткие чудища, каких Мэй не встречала даже в стране Навсегда.

Вдоль берегов тянулись поселения Южного местечка. Справа, на склоне кривого холма, притулилась деревушка с крошечными косыми домиками, чьи окна напоминали пустые глазницы. По склону ползла вереница узников с ведрами — они носили воду из реки. На улочках стояли гули. Одни торговались, другие болтали, попивая хлюп-газировку, третьи подгоняли пленников.

Черные маслянистые воды потекли быстрее. Плот выплыл на стремнину, затем скользнул с небольшого водопада. Мэй пригнулась и подняла капюшон савана, спасая себя и Пессимиста от брызг.

В серую мглистую пустоту взметнулись вершины небоскребов. Через реку перекинулась кривая каменная громада — не здание, а настоящий монстр. Арку, нависшую над водой, украшала надпись:

«КОМИТЕТ ДУХОВ ТЬМЫ ПО СВЯЗЯМ С ОБЩЕСТВЕННОСТЬЮ.

НА УМЕ У НАС НЕТ НИЧЕГО ПЛОХОГО,

И ЭТО КОНЕЧНО ЖЕНЕ ТАК!»

Плот как раз проплывал под аркой, когда в сырой гулкой мгле зазвучал голос невидимого громкоговорителя:

«Господство над загробной жизнью — лишь одна из наших ролей. Как и другие духи, обитатели нижнего мира приходят на Землю. Ниже перечислены некоторые услуги, которые мы предоставляем на этой далекой планете, живой сестре нашего мира.

Жуткие наваждения

Обман добрых старушек

Кошмарные сны

Навязчивая реклама в Интернет

Широкий спектр мук и угрызений».

Плот выплыл из-под арки и миновал еще один водопад.

Спираль уходила все ниже, ниже и ниже. Верхний мир становился все дальше, а они все плыли и плыли мимо угрюмых деревушек и пещер, похожих на черные пасти, откуда слышалось жутковатое бормотание. Над рекой змеями вились мосты, такие дряхлые и гнилые, что казалось, они вот-вот рухнут в воду.

На пятом витке Мэй и Пессимист проплыли мимо болота. Над черной бурлящей жижей летели стоны и завывания. Покосившийся знак сообщил, что перед ними «БОЛОТО ПРОГЛОЧЕННЫХ ДУШ». Вскоре после этого на берегу показался громадный особняк, окруженный живой изгородью из черных кустов, подстриженных в форме горгулий. За высокими окнами лежала тьма, крыши ощетинились башенками, громадные двери главного входа охраняли две колонны. На широкой лужайке перед замком раскинулся лабиринт со стенами из кустарника.

Затем путешественники увидели поле, на котором, в тени утеса, сидела толпа нечисти. На вершине скалы сияла лиловая дуга вывески: «ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ФАНТАЗМЫ».

Перед восхищенными зрителями по полю расхаживал большущий, как дом, гуль. Его лапа махнула прямо над плотом, и Мэй, вскрикнув, пригнулась. Она подняла голову, желая разглядеть, куда подевалось чудовище, и ахнула: оказалось, это всего лишь голограмма.

Лежа на плоту, Мэй и Пессимист смотрели на картины, которые демонстрировали прямо в воздухе.

Это был немой трехмерный фильм. Перед зрителями по берегу моря шагали два задумчивых гуля. В толпе зафыркали. Мелодия, сопровождавшая фильм, напомнила Мэй «Ветер в моих крыльях», любимую мамину песню.

Течение уносило плот по излучине. Мэй бросила последний взгляд на сборище гулей и вздрогнула.

В толпе ходили туда-сюда пленники. Они подавали баночки с хлюп-газировкой в жадные, загребущие лапы гулей. А среди рабов был он. Изможденный, какой-то… высохший, тонкий, блеклый. Совсем не такой ослепительный, каким его запомнила Мэй. Его спина горбилась, голова поникла. В движениях не было ни тени юного задора, а во всем теле — ни отблеска света.

Он погас. Но все же это был он. Люциус.

* * *

Эллен Берд не поверила своим глазам.

В просвет между колючими кустами она разглядела то, чего никогда не видела в засушливых землях Болотных Дебрей. Впереди лежало озеро.

Женщина медленно отвела в сторону последние ветки. Под сапогами чавкнула мягкая, влажная земля. Эллен посмотрела в сумрачное, но чистое небо.

Раздался громкий щелчок, точно щелкнул огромный выключатель. Озеро вспыхнуло.

Эллен вздрогнула и попятилась к зарослям.

— Ай! — Она снова шагнула вперед и огляделась.

Кругом все было по-прежнему, только водоем светился, будто экран телевизора.

Нервно сжав руки, Эллен осторожно подошла к самой воде, наклонилась и заглянула в озеро.

Глава двадцать восьмая Спасение Люциуса

Плот заплыл в пещеру, вдоль стен которой тянулись узенькие тропки. Мэй обернулась на широкую пасть входа. За ней простиралась фиолетовая мгла. Девочка разделила челку на две части, убрав ее со лба, посмотрела на Пессимиста и вдруг сунула руки в воду и принялась изо всех сил грести. Кот уставился на нее как на сумасшедшую. Как только плот оказался достаточно близко к стене, девочка вытянула руку и попробовала просунуть пальцы в какую-нибудь щель. Однако течение было слишком быстрым. Наконец Мэй смогла замедлить плот, но его уже утащило на другой конец пещеры. Подхватив кота, девочка прыгнула на утоптанную дорожку.

Приземлившись, она подумала, что неплохо было бы привязать к чему-нибудь плот, но было поздно — поток быстро уносил его прочь.

Мэй сглотнула. Они с Пессимистом зашагали обратно, к свету.

У выхода из пещеры девочка и кот остановились, выглянули наружу и осмотрели берег. Люциуса нигде не было видно. Мэй взбежала по склону, кот неохотно последовал за ней, и они спрятались за каким-то валуном.

Впереди мерцал голографический фильм. Гули болтали, шикали друг на друга и потягивали газировку. Девочка оглядела толпу и нашла глазами Люциуса. Он пролетал мимо вагончика с напитками и закусками. Как бы привлечь его внимание?

Прежде чем Мэй успела придумать какой-нибудь способ, кино закончилось. Свет погас, и гули начали вставать с мест, потягиваясь и сморкаясь.

Размахивая лапами и громко рыча, к пленникам подошли два гуля. Рабы — а с ними и Люциус — побрели прочь. Мэй и Пессимист направились за ними.

* * *

Гули и пленники скрылись в пещере. Прячась в лиловых тенях, Мэй и Пессимист влетели туда, точно мухи в зевающий рот.

Вглубь уходили извилистые тоннели. Гули часто останавливались поболтать, и Мэй с Пессимистом ныряли в темные уголки и ниши. Люциус ни разу не обернулся и даже головы не поднял. Мэй уже начала сомневаться, он ли это. Они уходили от реки все дальше, сворачивали то влево, то вправо.

Вскоре пленники вышли на открытое место и остановились.

Гули с воплями погнали рабов вперед.

Мэй и Пессимист выждали, пока группа не уйдет подальше, а потом залезли в нишу слева и оглядели невероятный вид, который открылся перед ними.

В огромной пещере вдоль стен стояло множество большущих острых камней. С них капала вонючая черная вода. Высокий свод терялся в пелене серого тумана. Со скал свисали черные, склизкие нити водорослей. Повсюду, в углублениях и нишах, сидели гоблины — не меньше тысячи. Одни спали, другие собрались в кружки послушать музыку или поглазеть в теневизор, кто-то делал маникюр, а кто-то демонстрировал новые одежки. Гоблины улыбались друг другу, обнажая невероятно длинные клыки, потом вдруг начинали пихаться, толкать соседа вниз. Иногда кому-то из них это удавалось. Жертва падала на камни и начинала медленно карабкаться наверх. С притворным смехом, будто шутка пришлась ему по душе, гоблин хватал обидчика за лапу и пытался ее отгрызть.

Несколько гоблинов висели на канатах под сводом, выделывая цирковые трюки.

Повсюду валялся мусор: бумажные пакеты, грязные носки, старая одежда и диадемы. Пленники разошлись по пещере и начали собирать хлам в большие черные мешки.

Сердце Мэй отчаянно колотилось. Она не сводила глаз с Люциуса, но тот по-прежнему стоял к ней спиной. Мальчик равнодушно поднял вонючий носок. У него не осталось сил даже на отвращение. Бросив тряпку в мешок, он повернулся к другой куче мусора.

Мэй посмотрела на Пессимиста, раздумывая, как бы привлечь внимание мальчика. Но кот уже понял, чего она хочет. Недолго думая, он повернулся мордочкой к стене, высунул из пещеры хвост и помахал им. Заметив движение, Люциус посмотрел в их сторону. В его погасшем взгляде мелькнуло любопытство. Он покосился на гоблинов. Те играли в карты.

Девочка и кот забились поглубже в нишу и затаили дыхание. В проеме показалась рука и подобрала с пола розовое боа. Люциус украдкой заглянул в пещеру и прищурился. Мальчик вытаращил глаза, и в их глубине затеплился слабенький огонек.

Медлить было нельзя. Мэй подскочила к Люциусу, схватила за голубую куртку, зажала ему рот и втащила внутрь.

Люциус хотел было завопить, но Пессимист прыгнул ему на грудь, выгнул спинку, и крик замер у мальчика на губах.

Он лежал на спине и смотрел на Мэй. Широкая, озорная улыбка скользнула по губам, но что-то ее спугнуло. Мальчишка стал мрачнее грозовой тучи.

— Ты что делаешь? — прошипел он, стряхнул Пессимиста, встал и гневно уставился на Мэй.

Она прижала палец к губам:

— Тише! Спасаю тебя.

Мальчишка помедлил и яростно замотал головой:

— Нетушки! Спасибо. Хватит мне твоего участия.

Кот, стоявший на страже у входа в пещерку, с раздражением глянул на них, и оба примолкли. Люциус прислонился к стене. На нем лица не было. Мальчик не знал, бежать ему или остаться.

Мэй смотрела на вход, пока не почувствовала на себе пристальный взгляд Люциуса. Щеки у нее загорелись.

— Ты какая-то другая, — наконец шепнул он.

— Мертвей, чем раньше, — с досадой пробормотала девочка.

Мэй никогда не говорила Люциусу, что на самом деле она живая, и сейчас тоже не собиралась этого делать.

Люциус подумал немного и пожал плечами:

— Не хочу, чтобы меня спасала девчонка. Неважно, мертвая она совсем или наполовину. Особенно та, из-за кого я попал в нижний мир на вечные муки.

Мэй вытаращила глаза. Мальчишка отвернулся. У него были все те же спутанные золотые волосы, голубые глаза и румяные щеки. Он так и остался выше нее и старше. Не хватало только улыбки.

Девочка смягчилась. Ведь он был прав.

— Особенно такая растяпа, как ты.

Мэй скрестила руки. Она даже не знала, что это за слово такое.

— Сам ты — растяпа!

Пессимист опять обернулся и с упреком взглянул на них.

— Прости, — шепнула ему девочка.

Они помолчали, слушая эхо гоблинских голосов и не зная, что делать дальше.

— А почему с тобой кот? — наконец спросил мальчишка.

Пессимист поправил зубами свой маленький саван.

— Долго рассказывать. — Мэй строго посмотрела на Люциуса: — Ты хочешь сбежать или нет?

Мальчик задумался. Выглядел он при этом на удивление равнодушным. Он пожал плечами:

— Ладно. Хочу. Только надо как-то заткнуть им уши. Я тут столько всего стащил. Эктоплазменный сироп, и «Призрачные сопли» — это шампунь такой, — и кошмарики…

— Это не пойдет.

Она не знала, что это за штуки, но чувствовала, что воевать с такой оравой гоблинов — настоящее безумие. Нужно было улизнуть. Если уж они сумели сюда проникнуть, значит, и уйти можно.

— Как отсюда спуститься еще ниже?

Люциус поднял голову:

— А зачем это нам спускаться?

Мэй растерялась:

— Ну… Мне там кое-что нужно.

— Где «там»?

— В спальне Буккарта.

Тусклый свет Люциуса мигнул. Прекрасные глаза в ужасе расширились. Мальчик сдвинул брови:

— Шутишь?

Пессимист посмотрел на него, давая понять, что они серьезны, как никогда.

Мальчишка покачал головой и отступил:

— Нет. Я ни за что туда не пойду.

— Но…

Люциус торопливо поплыл к выходу из пещеры. И тут Пессимист зашипел. Мэй обернулась и тихонько вскрикнула.

В воздухе на уровне ее колен покачивалось какое-то существо.

Оно было черное, пушистое, с розовым бантиком на голове. Существо посмотрело на девочку и тихо мяукнуло.

— Бедняжка! — прошептала Мэй, протянув руку.

И откуда берутся эти кошки? Она вспомнила, что у Водопадов они видели точно такую же. Пессимист зарычал.

— Мяу? — мило спросила кошечка, наклонив пушистую головку. Ее розовый бант кокетливо наклонился вправо.

— Иди. Иди сюда, киса, — шептала Мэй. — Я тебя не обижу.

Она думала, что кошка убежит или робко приблизится, но никак не ожидала того, что случилось в следующий миг. Маленькое создание взлетело, раздуваясь, точно воздушный шар.

Оскалив зубы, Пессимист прыгнул вперед, между Мэй и черной кошкой. Редкий пушок у него на теле встал дыбом, а хвост застыл, точно палка.

— Киса? Что случилось? — Мэй хотела взять его на руки, но кто-то схватил ее за пояс и рванул назад.

Девочка вскрикнула. Краем глаза она увидела, как Люциус дергается, вырываясь из сильных, коротеньких лап гоблина.

— Киса! — Мэй посмотрела туда, где мгновение назад парил ее кот.

Однако ни Пессимиста, ни черной кошки в пещере не было.

* * *

Эллен Берд стояла на берегу и как завороженная смотрела в воду. Далеко на дне мерцал какой-то огонек.

Он становился все ближе и наконец принял очертания человеческого тела. Фигура росла и росла, словно всплывала с огромной, неизмеримой глубины. Теперь стало видно, что это женщина. Настоящая красавица. Ее длинные волосы плавно струились в потоках воды. Она плыла вверх, гибкая и грациозная, словно танцовщица.

Она замерла почти у самой поверхности и посмотрела Эллен в глаза. Красавица улыбнулась — и тревога, страх, печаль, которые мучили бедную мать в последние месяцы, растаяли без следа. Исчезли горькие складки, что залегли в уголке губ Эллен в день, когда пропала Мэй. Миссис Берд умиротворенно вздохнула. Улыбка красавицы будто бы говорила: «Я вижу. Я понимаю. Я знаю все».

Глава двадцать девятая Пещеры Оставленной надежды

Мэй огляделась: она сидела в унылом закутке без одной стены. В углу, спрятав лицо, свернулся калачиком Люциус. Пессимист исчез.

На стенах висели плакаты с подписями «ЗАЧЕМ ПЫТАТЬСЯ?» и «ВСЕ МЫ — ЛИШЬ ПЫЛЬ НА ВЕТРУ». На крошечном столике лежала книга «Жизнь. Куча неприятностей — и все без толку». Мэй встала. Коленки так и норовили подогнуться. Девочка подошла к выходу из комнаты и ступила на порог. Послышался громкий треск.

— Ай! — Она схватилась за локоть и отступила.

— Тут невидимая решетка. Не знала, что ли?

Мэй развернулась. Мальчишка сидел и печально смотрел на нее.

— Мне нужно найти Пессимиста. — Мэй снова повернулась к невидимым прутьям.

Протянув руку, она попробовала их толкнуть, и снова искры ужалили ей руку. Мэй не сдавалась. Она пнула решетку, потом попыталась выбить ее, снова и снова получая искрами то по спине, то по плечу.

Наконец она отступила и сжала кулаки.

— Нет! — крикнула девочка. — Нет! Нет! Нет!

Люциус обнял ее и увел от решетки. Они сели рядышком.

— Мой котик, — сокрушенно прошептала Мэй.

— Отсюда невозможно выбраться, — сказал Люциус. — Пленники говорят, что стену сделали невидимой специально, чтобы только раздразнить.

И тут Мэй разрыдалась.

Люциус не отчитывал ее. Не сказал, что она ведет себя как маленькая. Не упрекнул, что оказался в тюрьме из-за нее. Он лишь неловко похлопал девочку по коленке.

— Без него я домой не пойду! — всхлипнула Мэй.

— А где твой дом?

Мэй подняла голову. Мальчишка смотрел на нее без тени лукавства.

— Там, где моя мама.

Мальчик нахмурился.

Мэй сдвинула рукав савана и показала руку. Она не была прозрачной и совсем не светилась.

— Я живая.

Девочка откинула полы савана, показывая, что она — из плоти.

Люциус смотрел на нее спокойно и грустно.

— Ты не удивлен?

Он пожал плечами:

— Я разочарован.

— Почему?

— У нас только и было общего, что мы оба мертвы. — Он широко улыбнулся.

Мэй было не до смеха. Она опустила голову.

— Во всем есть положительная сторона. Зато гоблины подумали, что ты мертвая.

— Откуда ты знаешь?

— Ну… — Мальчишка скрестил руки. — Если бы они узнали, что ты живая, к нам бы сейчас пожаловал Буккарт.

Оба посмотрели в коридор, будто бы там и правда вот-вот появится страшный палач.

— Вот ведь! — Люциус подвинулся. — Никогда не угадаешь, как все выйдет. Взять хоть меня, к примеру. Вчера я думал, что хуже и не придумаешь, чем быть рабом у гулей, а сегодня в подземелья попал.

— Прости меня. За все.

Глаза мальчишки засияли, как раньше, в Катакомбах.

— Ты смелая, если решила меня вытащить.

Мэй закатила глаза:

— Да уж…

— Когда я на тебя смотрю, опять становлюсь прежним. — Он придвинулся еще ближе и кашлянул.

Мэй немного приободрилась. Интересно, где сейчас Фабио, Беатрис и Тыквер? Хорошо, если они ушли подальше от Фокус-Покуса. Так они, по крайней мере, будут в безопасности. И все-таки без друзей девочка чувствовала себя очень одинокой.

Мэй и Люциус помолчали.

— И ты, значит, забралась в такую даль, только чтобы найти меня? — наконец спросил мальчик.

— Ну… — Мэй замялась. — Я надеялась, что смогу тебя найти. Но вообще-то я хочу попасть домой. Хозяйка Северной фермы сказала, что дверь в мой мир — у Буккарта под кроватью.

Мальчик задумчиво наклонил голову:

— А я-то думал это все выдумки.

— Какие выдумки?

Люциус моргнул:

— Ну, что у Буккарта есть собственный портал на Землю. Про это много слухов ходит. Неужели он все это время был там? — Люциус просиял. — Я тоже могу вернуться с тобой на Землю!

Но тут его свет опять угас. Он опустил голову, словно увядший цветок.

— Я в 1942-м умер. Уже и возвращаться не к кому. — Он подумал о чем-то и потускнел еще больше. — Понятно теперь, как Буккарт до меня добрался. Через портал!

В груди у Мэй вспыхнул гнев. Она вспомнила, как Буккарт погубил Люциуса и других светлых мальчиков: он явился в их кошмары. Девочка стиснула в кулаке саван.

Люциус поправил галстучек школьной формы. Судя по ней, учился он в дорогой частной школе.

— Жаль, что здесь решетка. Отсюда рукой подать до Ленивой лестницы. Там есть двери на каждый ярус, а ведет она прямо на вершину маяка.

Мэй недоверчиво посмотрела на него:

— Точно?

Люциус улыбнулся во весь рот и выпятил грудь:

— Южное местечко я как свои пять пальцев знаю. Горькие плоды тут собирал. И рвы копал. И грязное тряпье гулей носил в стирку. — Он поморщился. — Через все коридоры приходилось его тащить. Уж мне-то помощи от девчонки не нужно.

Мэй постаралась не обращать внимания на эти слова. Иногда мальчик становился таким несносным!

— Так почему же ты до сих пор не сбежал?

Мальчишка задумался.

— Наверное, дело в надежде.

— В надежде?

— Ага. Если теряешь надежду, уже все равно, что дальше будет. Правда?

— Наверное, да, — кивнула Мэй.

Люциус прислонился к стене и поднял глаза к низкому серому потолку:

— Глупо, но я перестал думать о побеге. Может, здешний воздух виноват?

— Или тень, — сказала Мэй, вспомнив тяжелый сумрак, наполнявший все, к чему прикасались Бо Кливил и духи тьмы.

— И про Буккарта забывать не стоит, — добавил мальчик.

Мэй сочувственно наклонилась к нему, не решаясь взять за руку. Она знала, что Люциус панически боится Буккарта — с тех самых пор, как умер.

Они долго смотрели друг на друга.

И вдруг Люциус хлопнул себя по лбу:

— Я знаю, как нам отсюда выбраться!

Мэй опешила:

— Правда?

— Конечно! Идем!

Она поглядела вокруг:

— Но как?

— Да мы просто исчезируем.

— Исчезируем?

— Именно! Пропадем, а потом снова появимся. Трудновато, но, если потренироваться, любой дух сможет. Это как свистеть или пузыри надувать.

Мэй огляделась:

— Но разве духи тьмы об этом не знают? Неужели они не позаботились, чтобы никто не смог отсюда… исчезировать.

Мальчишка подумал.

— Ну, вообще-то исчезировать можно лишь на несколько шагов. И большинство духов этого не умеют.

Мэй погрызла мизинец.

— У меня все равно не выйдет. Я ведь не дух.

Люциус мигом сник:

— Да. — Он посмотрел в сторону. — В самом деле… Я и забыл.

Его сияние приугасло. И тут мальчишка встал перед Мэй на колени и улыбнулся ей прежней озорной улыбкой:

— А ты попробуй!

— А может, не надо…

«Зачем пытаться?» — вдруг подумала Мэй. Она посмотрела на плакаты, снова на Люциуса. Тот не шутил.

— Если порассуждать, — продолжил мальчишка, — мы с тобой сидим в самых глубинах Южного местечка. С другой стороны, это не так уж и плохо.

— Почему же?

— Отсюда рукой подать до спальни Буккарта.

* * *

Пессимист и командирша Берсерко неслись по пустым коридорам Южного местечка, словно пинбольные шарики. Пессимист бросался влево, но командирша не отставала. Он прыгал вправо — она летела следом.

Они бежали все выше и выше, по спирали, вдоль берегов Штопорной реки. Какие только духи тьмы не встречались на пути Пессимиста! Завидев живого кота, они вопили от неожиданности, а уж когда видели, что за ним гонится командирша Берсерко, сразу бросались наутек.

Кот бежал что было мочи и остановился только на краю Болота проглоченных душ. Он понял, что обогнать командиршу не получится.

— Миэй. — Пессимист повернул мордочку. Берсерко ненадолго отстала. Позади слышался шум. Болото бурлило и завывало. Некоторые пузыри напоминали формой собак. Они тянули к Пессимисту лапы, хотели утащить его.

Тяжело дыша, кот повернулся к болоту спиной. Командирша приближалась. Он слышал, как ее когти клацают по полу: цак-цак-цак.

Берсерко шла медленно. Она знала, что Пессимисту некуда бежать.

* * *

Мэй в тридцатый раз прикрыла глаза.

— Просто сосредоточься и представь, что ты здесь, а не в клетке. Это легко.

— Я стараюсь.

Люциус ждал с другой стороны решетки. Демонстрируя свой талант, он исчезировал туда-сюда уже раз двадцать.

— Не так уж это и легко, — с досадой заметила Мэй.

Она попробовала представить себя с той стороны решетки, рядом с Люциусом. Девочка зажмурилась и снова открыла глаза. Она по-прежнему стояла в камере.

— Ничего у меня не выйдет.

— Выйдет-выйдет. Не думай о том, где ты. Просто поверь, что ты снаружи, а не внутри.

Мэй сосредоточилась. Она представила себя рядом с мальчиком. Попробовала поверить. Она не сдавалась.

И вдруг почувствовала в груди пустоту. Решив, что это разочарование, Мэй открыла глаза и вскрикнула. По ту сторону решетки стояла… она сама. По крайней мере, копия была как две капли воды похожа на Мэй — правда, зыбкая и прозрачная, как Люциус. Она покачивалась в воздухе.

Мальчишка оглядел привидение, а потом внимательно изучил настоящую Пташку Мэй, которая, тяжело дыша, стояла в клетке.

— Ну и дела! У тебя же душа из тела вышла!

Мэй раскрыла рот, закрыла, открыла снова.

— А что же делать, если моя душа там, а я — тут? — наконец спросила она в панике.

Люциус, Мэй и ее душа беспомощно переглянулись.

— Закрой глаза и попробуй вернуть ее, — посоветовал мальчик.

Мэй так и сделала. Она пробовала еще и еще, но душа по-прежнему стояла в коридоре и печально смотрела на хозяйку.

— Похоже, она не может пройти сквозь решетку, — заключил мальчик. — Да уж, она у тебя не очень разговорчивая. Ну что? Пойду я, пожалуй, — вздохнул он.

Мэй в ужасе вытаращила глаза, и мальчишка рассмеялся:

— Шутка! Разве я брошу тебя одну, без души? — Он повернулся к привидению: — Пойду за ключом.

Люциус вспышкой метнулся прочь. Мэй и душа беспокойно смотрели друг на друга. Мэй хотела поговорить с ней, но не знала, с чего начать.

Прошло несколько минут, и Люциус вернулся с ключом.

— Проще простого! — удивленно сообщил он. — Как странно. Гули куда-то ушли.

Он ощупал невидимые прутья, и несколько раз они ужалили его. Мэй и душа сочувственно смотрели на мальчика. Наконец он отыскал замочную скважину:

— Ага!

Послышался щелчок. Мальчишка сдвинул дверь в сторону. Мэй помедлила и осторожно шагнула на порог. Ничего не произошло. И вот она уже стоит перед своей душой. Они протянули друг другу руки. Мэй зажмурилась от ослепительного света. Пустота в груди исчезла так же быстро, как и появилась. Девочка открыла глаза.

Люциус улыбался так заразительно, что она тоже повеселела.

— Надо найти моего кота, — деловито сказала Мэй.

Бомм! Бомм!

Пол задрожал.

— Что это? — спросила Мэй. Звук напоминал бой огромных часов.

Люциус посмотрел вверх:

— Большие часы. Ничего страшного.

Они побежали по коридору.

Глава тридцатая Мешочек с пылью

Далеко-далеко, в лесной глуши, стояла на берегу озера Эллен Берд. Чудесное видение больше не восхищало ее. Тело подводной красавицы вытянулось. Теперь оно представляло собой восемь ослепительных точек. Улыбка стала оскалом.

Эллен стрелой пронзил страх. Чудовище протянуло к ней руки…

И вдруг замерло.

Развернувшись, оно поплыло назад, все глубже и глубже. Вскоре от него осталась лишь крошечная звездочка. Затем погасла и она.

Женщина бросилась домой.

* * *

На далекой планете, в стране под названием Навсегда, духи тьмы побросали все свои дела. К морю шли толпы гоблинов и гулей. Мумии и зомби плечом к плечу ковыляли к воде. Все черные души страны стекались в Южное местечко, на самую важную встречу злых духов в истории загробного мира.

Тыквер, Фабио и Беатрис почти выбрались из города, но решили доверить Изабеллу неупокоенным и бежать на помощь Пташке Мэй. Сидя под решеткой водостока, они с отвращением наблюдали, как на берегу моря собираются духи тьмы всех мастей и прыгают в воду.

— Плохо дело, — заметила Беатрис.

И хотя никто не произнес этого вслух, все подумали об одном: Хозяйка фермы заманила Мэй в ловушку.

* * *

Потолок над головой Мэй и Люциуса сотрясался от ударов. Они с тревогой подняли глаза, переглянулись и поспешили дальше, разыскивая Пессимиста.

Примерно десять минут спустя друзья пробежали под аркой и выскочили на старую разрушенную лестницу, ведущую вниз.

— Там спальня Буккарта. — Люциус помрачнел.

Мэй посмотрела вниз, потом назад по коридору.

— Что ж, — сказала она и закусила губу. — Может, Пессимист уже внутри?

Девочка начала спускаться по ступенькам, но вдруг обернулась к Люциусу:

— Останься тут, если хочешь. Я сейчас вернусь.

Мальчишка посмотрел через плечо:

— Нет уж. Я с тобой пойду.

В конце коридора была дверь в виде собачьей пасти. Она скалилась каменными клыками. На огромном каменном носу висел дверной молоток.

Мэй помедлила, взглянула на мальчишку и толкнула нос. Дверь со скрипом открылась. Они с Люциусом вошли.

Спальня была отделана в черных и золотых тонах. На возвышении стояла огромная кровать, укрытая черным бархатом. Деревянное изголовье покрывали резные рельефы с изображениями жутких лиц. Тут и там на подушках лежали девять игрушечных черных песиков. Рядом с кроватью виднелась дверь стенного шкафа, а возле нее — черная конторка с золотыми ручками в форме черепов. На ней стояли статуэтки — награды «Самому жестокому палачу», «Ужаснейшему духу» — и лежало несколько лент победителя танцевальных конкурсов, в том числе «Самому отпадному танцору брейка».

Мэй изумленно рассматривала комнату. Люциус ждал на пороге. Сердце девочки тревожно сжалось.

— Ой!

— Что? — Мэй посмотрела на мальчишку.

Тот побледнел:

— Кто-то идет.

Люциус схватил ее за саван и втащил под кровать. Они притаились, чуть дыша от страха.

В комнату влетели ноги. Затем на полу появились два колена в черных брюках. Их обладатель наклонился. Знакомая рука с ужасными пальцами-воронками зашарила под кроватью, что-то нащупывая. Мэй вжалась в стену — страшные пальцы были совсем близко. Девочка вспотела и вся тряслась. Она сжала руку Люциуса. И тут пальцы схватили что-то, лежавшее возле ее ноги, — белый сверкающий сверток.

Буккарт встал. В руках у него зашуршала ткань. Из-под кровати было видно, что он развернул брюки-клеш, расшитые блестками. Мэй с ужасом наблюдала, как злодей переодевается. Наконец Буккарт вылетел из комнаты.

Через несколько секунд Мэй коснулась плеча мальчишки:

— Ушел.

Они еще подождали, глядя на дверь.

— Так он и правда похож на танцора буги, — наконец шепнула девочка.

— Тут должна быть потайная дверца, — отозвался Люциус.

Мэй вздрогнула, вспомнив, что они сидят под той самой кроватью.

— Точно! — Она перекатилась на живот и стала ощупывать пол, кашляя из-за густой пыли.

Они обшарили каждый сантиметр — ничего, только в самом дальнем углу обнаружился какой-то мешочек. Мэй не обратила на него внимания и продолжила поиски. Наконец они с Люциусом вылезли и переглянулись.

Подумав, мальчишка нырнул обратно и вытащил мешок. Они осмотрели его, и сердце Мэй ушло в пятки.

На шнурке висел ярлычок: «ДЛЯ ПТАШКИ МЭЙ», а на самой ткани была печать — «МЕШОЧЕК ПЫЛИ».

Мэй прочла надпись под печатью:

«Мешочек пыли, изготовлен духами Северной фермы. Хорош для чихания, тушения костров, а больше ни на что не годен».

Побледнев, Мэй посмотрела на Люциуса:

— Что это значит?

Мальчишка открыл мешок.

— Тут записка, — сказал он и передал ей листочек.

Мэй встала спиной к шкафу Буккарта и развернула записку. Внутри все похолодело.

«Мэй!

Твой дом позади.

Целую,

Хозяйка».

Девочка выхватила у Люциуса мешочек и заглянула в него.

— Пыль, — прошептала она. — Просто пыль. Это что, шутка?

Она снова полезла под кровать, но там ничего не было.

Щеки Мэй запылали.

— Хозяйка Северной фермы… — задумчиво произнес Люциус. — Говорят, она очень хитрая. — Он сочувственно поглядел на девочку. — Наверное, это просто слухи.

— Но она сказала… — Мэй вспомнила все, о чем говорила ей Хозяйка, но мысли крутились вокруг одного: Хозяйка милостива, но в то же время жестока.

— Может, ты ее разозлила? — предположил мальчик.

У Мэй закружилась голова. Она не могла ни говорить, ни думать. Она поверила Хозяйке. Полагалась на нее.

— Как же она ошиблась!

Девочка сжала кулаки. В глазах заблестели слезы.

— Что же делать?

Она беспомощно рассматривала свое отражение в зеркале Буккарта.

Злость кипела в груди, точно лава. Мэй дождалась, пока слезы высохнут, сорвала со спины лук и шагнула к дверям.

— Ты куда?

Мэй обернулась:

— Забрать то, что мне принадлежит.

Она вышла в коридор. Мальчишка испуганно поспешил следом:

— Стой!

Мэй развернулась. Ее глаза сверкали.

— Я больше не допущу, чтобы со мной — с нами — случались неприятности. Теперь я сама их устрою. — Она решительно сжала губы. — Начну с Буккарта. Он расскажет, где мой кот.

Девочка зашагала дальше.

— Ты спятила! — крикнул ей вслед Люциус. Он еле поспевал за Мэй.

И мальчик был прав. Мэй спятила настолько, что не замечала этого.

Она шла по коридору с луком в руке. На купальнике вспыхивали взрывы сверхновых, черные волосы развевались. По правде говоря, в тот момент Мэй выглядела настоящей воительницей.

* * *

Командирша Берсерко свернула за угол и вышла к Болоту проглоченных душ. Встретив глаза своей жертвы, она хищно оскалилась, обнажая клыки.

Пессимист стоял спиной к болоту и тяжело дышал. Язычок свисал у него изо рта самым неподобающим образом. Подняв трубой хвост, кот махнул обессилевшей лапкой, но рассек лишь воздух.

— Миау. — Он пошатнулся.

Командирша довольно зашипела, шагнула ближе и вдруг поднялась в воздух, вырастая на глазах. Ее шерсть встала дыбом, из ушей повалил дым. Пессимист повел носом, принюхиваясь. Наклонил головку налево, потом направо.

— Миу, — сказал он с любопытством.

Командирша хлестнула его хвостом.

В этот миг усталость Пессимиста как ветром сдуло. Конечно же, он просто притворялся. С неожиданной живостью он отскочил и ловко увернулся от хвоста.

А затем Пессимист сделал то, что сделал бы на его месте любой кот, знакомый с боевыми искусствами. Он резко ударил Командиршу лапой, проделав один из приемов карате. Берсерко налетела на стену и с воем отскочила от нее, словно мячик.

Как только она подлетела к Пессимисту, кот взвился в воздух, исполнив молниеносный удар дзюдо, — и командирша улетела в другой конец пещеры, точно хоккейная шайба.

Удивленно мяукнув, Берсерко шлепнулась в болото.

Пытаясь выбраться из пузыристой жижи, она зацепилась когтями за край и протяжно взвыла. Пузыри с воем и рыком тащили ее вниз.

Над бурлящей поверхностью на миг задержалась лапа. Вскоре исчезла и она.

От командирши Берсерко не осталось ничего, кроме небольшой блестящей штучки на берегу.

Пессимист брезгливо понюхал сверкающий бриллиантовый ошейник и побежал прочь.

Глава тридцать первая Гнусные танцы

Для Беатрис, Тыквера и Фабио это были самые мучительные минуты. Они не знали, как быть. Бежать к маяку на помощь Мэй и пойти на верную гибель? Или остаться и бросить друга в беде? Конечно же, никто и не думал выбирать второе. Они просто не представляли, как выполнить первое.

— Не знаю как, но я иду за ней, — наконец сказал Тыквер и толкнул решетку.

— Постой! — Беатрис схватила призрака за ноги, но тот не остановился и продолжал тянуть. Девочка вылетела следом за ним на мостовую, не выпуская штанин.

Фабио высунулся из люка и потянул Беа за туфельки:

— Нам только… надо… придумать план, Тыквер.

Они перетягивали Беатрис, точно канат, но вдруг заметили в дверях маяка пару зеленых глаз.

Они призывно светились.

* * *

Через два коридора Мэй и Люциус догнали Буккарта. Мэй летела за чудищем, а Люциус то и дело дергал ее за саван и делал испуганное лицо, всем видом показывая, что это безумие.

— Останься тут, — шепнула Мэй, на сводя глаз со спины злодея.

Они вылетели на первый ярус Южного местечка и углубились в лабиринт коридоров.

Наконец впереди выросла двустворчатая дверь. Буккарт поправил сверкающий костюм и цилиндр и скользнул между тяжелыми портьерами.

Мэй и Люциус шмыгнули за ним и поглядели в щелку между занавесями. Двери захлопнулись. Они стояли в темном зале. По полу бегали фиолетовые лучи прожекторов. Где-то в вышине кто-то закашлялся.

— А сейчас разрешите представить вам того, кто собрал нас всех…

Выпрямив спину, Мэй достала из колчана стрелу и прицелилась.

Загудела гулкая дробь. Луч прожектора упал на фигуру в белом.

— Поприветствуем Буккарта!

И тут Мэй замерла.

Сердце девочки ушло в пятки. Она увидела огромный зал высотой в девять этажей. Вдоль стен громоздились друг на друга сотни кривых и косых балконов. И каждый был полон — кишел! — гулями, гоблинами, зомби, троллями и мумиями. Каких только духов тут не было! Бесчисленные ложи уходили на невообразимую высоту.

На стене висели большущие часы с гигантским золотым маятником. По циферблату вилась освещенная прожектором лента с надписью:

«ПРАЗДНИК ЗАВОЕВАНИЯ НАВСЕГДА»

Лучи выхватывали из темноты орды чудовищ, которые извивались на балконах, точно черви: мелькали огромные клыки и острые когти, а морды кривились от злобы.

Заиграла музыка. В колонках, сотрясая пол, загудели ритмичные удары. Мэй и Люциус прижались к двери. Буккарт, стоявший в центре зала, театрально поднял руки вверх. Он танцевал.

Гнусная дискотека началась.

Глава тридцать вторая Полночный танец Пессимиста

В Южном местечке не было ни души, но Фабио, Беатрис и Тыквер знали, что расслабляться не стоит.

— Куда все делись? — спросила Беатрис.

Не скрываясь ни от кого, они кружили по спиральной лестнице с такой скоростью, которая Мэй с Пессимистом и не снилась.

— У меня плохой предчувствие, который не описать слова, — заявил Фабио. — А для меня это редко.

«Лучше сбежать пока не поздно» — подсказывала интуиция, однако никто не обращал на нее внимания. Друзья спускались все ниже и ниже.

Вдалеке гремела музыка.

* * *

Прячась за портьерами, Мэй с Люциусом наблюдали, как гули, гоблины и зомби карабкались, ползли и едва не падали с балконов, чтобы присоединиться к Буккарту.

Вини в этом солнце,

Вини в этом звезды,

Вини в этом счастье,

Вини в этом буги…

Духи тьмы повторяли ритмичные движения Буккарта: топ, топ, рык. Топ, топ, рык, шарк.

Это был самый жуткий танец во Вселенной. Туда-сюда, кругом, поворот. Духи тьмы извивались и дрыгали лапами.

Друзья в ужасе следили за танцующими из-за портьер. Наконец музыка стихла, откуда-то сверху спустился микрофон, и Буккарт подхватил его. До полуночи оставалось четыре минуты.

— Через несколько минут к нам прибудет почетный гость!

С громким топотом и рыком духи тьмы расползлись по местам. На площадке остался один Буккарт.

— Он прибыл из своей крепости, чтобы обратиться к нам с речью. Для этого у него есть особенный повод. Такой особенный, что сегодня ночью вас всех освободили от работы. — Рык и грохот наполнили зал. — Гость появится в полночь…

Снова загремела музыка. Все смотрели на часы. Без трех минут двенадцать. Взгляды обратились к пустому балкону на девятом этаже. Мэй тоже смотрела туда. Она, конечно же, знала, кого там увидит. Ее сковал страх. Девочка не могла двинуться с места.

Люциус потянул ее за саван и прошептал:

— Пойдем отсюда.

* * *

В другом конце коридора появился Пессимист. Увидев двойные двери, кот понюхал воздух и обернулся.

— Миэй, — уверенно сказал он и побежал вперед.

Остальные полетели за ним.

* * *

Люциус тянул девочку к выходу. Та не сопротивлялась. Шаг. Еще один.

Бамс!

Двери распахнулись. Мэй и Люциус потеряли равновесие и выпали из-за портьер прямо в зал. За ними кубарем выкатились Тыквер, Беатрис и Фабио. Только Пессимист устоял на ногах. На глазах у всей нечисти друзья кучей повалились на пол.

В зале повисла тишина.

На миг все растерялись. Мэй встала и поправила саван. Ее друзья тоже поднялись на ноги и оглядели сборище. Буккарт замер, сверкая белыми глазами, а тысячи злых духов застыли, точно статуи.

Музыку выключить забыли. Колонки завывали:

Было страшно мне, каменела я,

И без тебя казалась жизнь

Осколком солнечного дня…

И тут одно существо в зале наконец сдвинулось с места. Пессимист встал на задние лапки и начал танцевать.

Глава тридцать третья Почётный гость

— Фто ты девоеф? — пробубнил Тыквер, не шевеля губами. Призрак широко улыбался чудовищам на балконах, притворяясь, будто ему очень весело.

Кот не обратил на него внимания. Он крутнулся на месте, вильнул задом, а потом исполнил свое любимое фуэте, двигаясь в такт музыке.

Да, я буду жить!

Я буду радоваться жизни,

Даже если без тебя…

Мэй и остальные стояли вытаращив глаза. Наконец девочка обвела взглядом темных духов. Они с интересом глазели на кота, пихая друг друга локтями. Перед ними был не просто кот, а кот, который умел танцевать.

— Он хочет их отвлечь! — прошептала девочка.

И похоже, Пессимист своего добился. Хотя бы ненадолго.

Нечисть одобрительно загудела. Друзья притворно заулыбались и тоже начали пританцовывать. Фабио поднял вверх палец и неуклюже покачал бедрами. Беатрис изобразила грациозное па. Тыквер проделал «волну», подражая брейкерам, которых видел по телевизору в Седых Мхах. Танцуя, группа медленно отступала к дверям.

Бомм! Бомм! Бомм!

Огромные часы пробили полночь. Темный свод осветили змеи молний. Взметнулись клубы дыма. Музыка смолкла. Все взгляды обратились на самый верхний балкон. Там виднелась черная тень. Это был человек в широкополой шляпе, надвинутой на глаза, и старом, потрепанном пиджаке.

Стены задрожали, будто началось землетрясение. Духи попадали, а друзья растянулись на полу.

Тыквер спрятался за Мэй. Фабио схватил за руку Беатрис. Пессимист выпрыгнул впереди зарычал.

— Приветствую! — Голос черного гостя эхом отразился от стен, наполняя зал рокотом обвала.

Хотя человек был очень далеко, Мэй чувствовала, что смотрит он прямо на нее.

— Пташка Мэй собственной персоной! — Бо Кливил покачал головой. — А я тебя узнал, песчинка.

Он махнул рукой, и в зале поднялся ураган. Саван Мэй распахнулся. Завязочки едва удерживали его. Мэй схватилась за тесемки обеими руками.

— Так, так… Я кое-что про тебя слышал… «Знаменитая освободительница, покончившая с диктатурой злого правителя Бо Кливила. Проживает в городе Болотные Дебри, Западная Виргиния». — Злодей цитировал Книгу Мертвых.

Буккарт хрипло застонал. Духи тьмы попятились, бормоча.

— Мне сказали, что тебя превратили в ничто. — Бо Кливил задумчиво постучал пальцем по подбородку. — Кто же мне это говорил? Ах да! — Он выбросил вперед руку, показывая на Буккарта: — Ай-яй-яй, как не стыдно.

Буккарт и вздрогнуть не успел, а из пальца Бо Кливила уже выстрелил ослепительный луч. Когда дым рассеялся, от самого жуткого палача остались лишь цилиндр да кучка пепла. В зале стояла такая тишина, что можно было услышать, как муравей чихнет.

Бо Кливил невозмутимо заговорил снова:

— Рад, что ты решила заглянуть на праздник, Мэй. Видишь ли, тут кончается старая, добрая страна Навсегда. — Он обвел глазами сборище: — Как вы все знаете, я обещал сделать объявление. С сегодняшнего дня Южного местечка больше не будет…

По толпе прокатился ропот.

— Не будет подводного дома. Он мрачный и грязный. Забудьте о нем. Сегодня мы оставим все это позади. Мы переселяемся наверх. Навсегда.

Духи тьмы на балконах подняли жуткий гам. Бо Кливил повернулся к Мэй и жестом приказал всем замолчать.

— Любопытно, как тебе удалось пробраться так далеко, песчинка. Правда, выпытывать это мне лень.

Он ткнул в сторону девочки пальцем. Воздух у нее под ногами закружился вихрем. Мэй взлетела.

Ее уносило все выше и выше… Наконец она оказалась в сотне футов над полом, напротив балкона, где стоял Кливил.

В отчаянии Мэй сорвала с плеча лук и прицелилась.

Бо Кливил захохотал. Он шевельнул пальцем, и стрела с легким стуком упала на пол. Мэй протащило вперед, и девочка повисла прямо перед балконом, все еще сжимая лук.

Бо Кливил разглядывал ее. Под широкими полями шляпы его глаза пламенели, точно угли. В них Мэй видела все, чего боялась: равнодушие, ненависть… И что-то еще.

Пустоту.

Ей стало страшно, но сильнее страха была тоска: еще никогда в жизни Мэй не чувствовала себя такой одинокой. Девочка попробовала вывернуться, но не смогла шевельнуть и пальцем. Она посмотрела вниз, на друзей. Потом вспомнила про записку под кроватью: «Дом у тебя за спиной». Неужели это правда?

Мэй не могла поверить. И не хотела. Нет…

— Ох, — простонала она.

Перед глазами вспыхнуло видение: она стоит в спальне Буккарта и читает письмо. Мэй вспомнила, где она стояла.

«Дом у тебя за спиной».

Хозяйка и впрямь схитрила.

Портала не было под кроватью.

Читая записку, Мэй стояла возле шкафа.

Глава тридцать четвёртая Пыль на ветру

Бо Кливил шевельнул указательным пальцем. Мэй кувыркнулась и повисла вверх тормашками у него над головой.

Злодей расхохотался и согнул палец. Девочку затрясло. Стрелы попадали на пол. Теперь за плечом висел только лук. Из карманов посыпались безделушки: фантик омерзительной резинки, который запихал туда Тыквер, эластичный шнур из поселения неупокоенных, перо от карнавального костюма.

Бо Кливил еще потряс девочку. Она качалась туда-сюда. И тут из ее кармана начала сыпаться пыль: Мэй не завязала мешочек.

Последняя пылинка вылетела на свободу. Она скользнула в воздухе и поплыла вниз, к Бо Кливилу. Тихо и незаметно она опустилась прямо ему в глаз.

Мэй растерялась. Кливил зашипел, его левый глаз начал слезиться. Злодей наморщил нос и вдруг чихнул.

Девочка рухнула вниз.

До пола оставалось всего чуть-чуть. Кливил пришел в себя и выбросил вперед руку. Мэй снова понесло вверх, но внезапно она почувствовала, что кто-то ее держит.

В ноги девочки изо всех сил вцепился Фабио.

Мэй чуть-чуть опустилась. Ее потянуло вверх еще сильнее, и Фабио начал медленно подниматься вместе с ней.

— Нет!

Беатрис прыгнула вперед, споткнулась о подол платья, но все же сумела ухватить капитана. Мэй опустилась… и опять взмыла. Туфельки Беатрис оторвались от пола.

Люциус подскочил к ней и схватил за лодыжки. Друзья поплыли вниз и опять вверх. Тыквер глянул на Пессимиста, кусая пальцы, и схватил Люциуса. Последним прыгнул кот. Он повис у призрака на штанах, а задними лапами уперся в пол.

Со стороны казалось, будто Кливил и Пессимист перетягивают канат. Злодею повиновалась невидимая сила, а кот изо всех сил упирался лапками, и все друзья Мэй помогали ему.

В зале поднялся ураган. Вдоль стен летали диадемы, вилы, кнуты, цепи и блокноты. Саван трепетал над головой девочки, подхваченный ужасным вихрем, который вызвал Бо Кливил. Одной рукой она отвязала его. Мантия улетела вверх и накрыла злодею лицо.

В грохоте и реве бури духи тьмы ошеломленно уставились на девочку. Она была потрясающе, невообразимо живая. На ее купальнике по-прежнему вспыхивали сверхновые, черные волосы развевались. Мэй лихорадочно осмотрелась, придумывая, как бы сбежать, и тут увидела, что ей поможет.

— Дайте стрелу! — прокричала она капитану.

Первая стрела лежала рядом с лапкой Пессимиста.

— Мэй нужен тот стрела, — заорал сквозь рев урагана Фабио.

Беатрис передала его слова Люциусу, тот крикнул Тыкверу, а призрак, не выпуская ноги мальчишки, протянул длинную руку и подцепил с пола стрелу.

Вскоре она оказалась в руках у Мэй.

Девочка сорвала с плеча лук и натянула тетиву. Затаив дыхание, Мэй сосредоточилась на цели и выстрелила.

Стрела попала точно в ладонь Бо Кливила. Его рука дрогнула и стала серебряной. Злодей пошатнулся, и стены зала сотряс жуткий вопль.

Друзья полетели вниз, шлепнулись друг на друга, и тут же вскочили.

— Неплохо! — выдохнул мальчишка, широко раскрыв глаза. В них сверкало восхищение.

Духи тьмы растерянно замерли.

Саван Мэй плавно опустился на пол. Девочка схватила его и накинула на плечи.

Нечисть яростно взревела и полезла вниз по балконам.

Глава тридцать пятая Шкаф Буккарта

Бо Кливил завывал от боли. Балконы тряслись. В дверях возникла орда рычащих гоблинов.

— Сюда! — крикнула Беатрис и полетела в другую сторону.

Внезапно с нижнего балкона спрыгнули зомби и преградили друзьям путь.

Те замерли, окруженные со всех сторон. Две стены темных духов надвигались друг на друга. Мэй и ее товарищи сбились в тесный кружок. Гоблины дружно зарычали:

— Гррррр!

Что на гоблинском означало: «Вы только гляньте. Вот это чучела!»

Зомби завыли:

— Оооооууууурррх!

Что на их языке конечно же означало: «Оооооууууурррх!»

И тут древняя вражда вспыхнула снова. Зомби и гоблины прыгнули друг на друга, совершенно забыв про беглецов.

Мэй и Беатрис растерянно переглянулись.

Друзья благополучно выскочили в коридор. В бессильной ярости Бо Кливил испустил жуткий вопль. Двери зала рухнули.

Беглецы неслись по коридору. Вокруг все дрожало, словно в Южном местечке началось землетрясение.

— Ооооой, — простонал Тыквер.

Они добежали до поворота, и тут по коридору пронесся ужасный крик. Оглушительный звук гнал беглецов вперед, словно ураган.

Вопль Бо Кливила гремел со всех сторон одновременно: «Мэй Бееерд!»

— Скорее! — подгонял друзей Люциус.

Мэй бежала в хвосте, прижимая к груди Пессимиста. Они понеслись по коридору в сторону комнаты Буккарта и Ленивой лестницы. Возле ступеней, которые вели к спальне, Мэй остановилась.

Тыквер обернулся на бегу и замер. Остальные тоже встали. Никто не понимал, почему девочка медлит.

— Мне туда, — печально сказала Мэй. — Кажется… — Она посмотрела на ступеньки. Нет, это ей не казалось. — Я знаю.

Сзади раздался грохот и рев целой оравы темных духов. Друзья не сдвинулись с места. Тыквер стоял как громом пораженный.

— Не медли! — крикнула Беатрис.

Мэй неуверенно покачала головой:

— Я не знаю, можно ли вас бросить.

— Ты решить, — сказал Фабио. — Ты за этим так долго идти, маленький Птичка. Давай!

— Миоу. — Пессимист завозился и многозначительно посмотрел на хозяйку: маме они тоже были нужны.

Отовсюду неслись рев, рык и вой. Нечисть заполнила все коридоры.

Мэй оглядела друзей:

— Но как вам отсюда выбраться?

— Это не беда! — заверил ее Люциус. — Я знаю как.

В глазах Беатрис дрожали слезы.

— Мы справимся. — Она крепко обняла Мэй. — И тебя с собой не возьмем. Нет времени прощаться. Иди!

Фабио обнял девочку и чмокнул кота в макушку. Люциус тоже смущенно обнял Мэй и почесал Пессимиста за ушком. Девочка стояла у лестницы, все еще не зная, как поступить. С ней не попрощался один Тыквер. Он стоял, прислонившись к стене, и смотрел в сторону.

— Тыквер?

— Тебе надо идти, — сказал призрак, потупившись. — Я знаю. Всегда знал, что так будет.

Он взглянул на нее с печалью в огромных черных глазах.

— Тыквер…

Мэй шагнула к нему, и тут поблизости что-то с грохотом рухнуло. В коридор хлынула орда гулей.

Мэй и ее друзья переглянулись в последний раз. Фабио схватил Тыквера за рубашку, и Люциус повел всех к лестнице. Один за другим они скрылись из виду. Тыквер летел в хвосте.

Последнее, что увидела Мэй, было его грустное лицо. Клок волос качался у призрака на макушке, длинная рука беспомощно протянулась к ней. Беглецы свернули за угол.

Мэй судорожно вздохнула, развернулась и побежала вниз по ступенькам.

* * *

Через минуту она уже стояла перед шкафом Буккарта. Мысленно загадав желание миллионам звезд, Мэй схватила дверную ручку и рванула ее. Девочка и кот остолбенели.

Вдоль стен громоздились бесчисленные коробки с туфлями, висели ряды черных костюмов. На полу в центре чернела небольшая лужица: совсем не такая, как все остальные лужи, — в черной, зияющей бездне свистел ветер, мерцали звезды.

Рядом с лужей был небольшой диск со стрелкой в центре. Его окружала карта Земли, поделенная на четыре части. Все они были окрашены в разные цвета. Крошечные огоньки отмечали расположение четырех порталов. Мэй поднесла палец к губам и робко повернула указатель к звездочке с подписью «Болотные Дебри».

Оставалось только прыгнуть.

Девочка медлила. Она посмотрела на дверь. За ней остались самые жуткие чудовища: гули, гоблины, Бо Кливил. Но там остались ее друзья и целая страна, жителям которой нужна помощь.

Ее помощь.

Мэй снова поглядела на лужицу. Где-то там, в глубине, осталась мама, все самое милое, теплое и родное. Там был дом.

Девочка вглядывалась в сверкающую черноту.

— Киса, я не могу! Не могу их бросить.

Мэй подбежала к дверям и выскочила в коридор, заполненный гулями. Страшилища рванулись к ней.

Прижимая к груди кота, Мэй попятилась и оглядела спальню. Где спрятаться, как сбежать?

Взгляд упал на дверь гардеробной. Это был единственный путь.

Мэй встала на край лужи, зажмурилась, досчитала до трех — и обернулась.

Гули влетели в комнату.

Мэй набрала в грудь воздуха и прыгнула.

Глава тридцать шестая Ночь

В черном небе изредка вспыхивала молния, и ее отсветы сверкали в каплях дождя. Далеко внизу темнело крошечное озеро.

Грозовые тучи закрыли луну, а потому она не видела, как из воды с шумным плеском вынырнула маленькая девочка. Она выбралась на берег, проползла на четвереньках по грязи и упала в нескольких шагах от берега, словно жалкая, мокрая мышь.

Мэй вытащила из-под савана Пессимиста. Она глубоко вздохнула и перевернулась на спину, глядя в далекие небеса.

Неужели получилось? Неужели все, правда?

Мэй села, потом встала на ноги и, пошатываясь, оглядела деревья, колючие заросли, небо. В вышине не было ни звездных вспышек, ни серой мглы.

Просто ночь.

Мэй набрала полную грудь воздуха. И вдруг рассмеялась. Она раскинула руки, запрокинула голову и закричала. Девочка скакала кругом, а Пессимист сидел в сторонке, немного смущенный таким недостойным поведением.

Мэй прыгала, пока ноги не начали заплетаться. Тогда она снова упала в траву и ласково погладила грязь. Девочка посмотрела на купальник. Он больше не сверкал. Сердце у нее заныло. Она провела рукой по ткани и подняла глаза к небу.

* * *

Мэй летела сквозь колючие заросли, не обращая внимания на шипы. Она хотела знать, что вернулась домой, но не могла поверить в это, пока своими глазами не увидит Седые Мхи.

Наконец-то!

Мэй выбежала на лужайку и остановилась. Во всех комнатах горел свет. Девочка этого не знала, но свет горел в окнах дома каждую ночь с тех пор, как она пропала. Мэй сделала робкий шаг, побежала, но вдруг остановилась и опять взглянула на небо.

Где-то далеко она была кому-то нужна. Где-то далеко ее считали отважной воительницей.

Мэй посмотрела на окна. В одном из них виднелось печальное лицо в окружении каштановых кудряшек. Мама еще не заметила девочку.

Мэй с Пессимистом в руках взлетела на крыльцо, перепрыгивая через две ступеньки за раз. И вдруг остановилась как вкопанная. В груди похолодело. На мохнатом коврике лежал конверт со знакомой печатью. Мэй подняла его и вытащила письмо.

«Дорогая Мэй!

Поздравляю! Я знала, что у тебя получится. Видишь, я совсем не такая плохая.

Не забывай о звездной пыли. Не забывай о кварцевых камешках в лесу. Ты маленькая, но в тебе есть большая сила…»

Мэй улыбнулась и сжала губы, стараясь не плакать.

«Не забывай, нам еще нужна твоя помощь.

Помни про нас.

Хозяйка Северной фермы».

Письмо рассыпалось в пыль, а пыль проскользнула между пальцев Мэй и полетела вниз, исчезая в щелях крыльца.

Девочка посмотрела на дверь, глубоко вдохнула и схватила ручку.

— Мама! — крикнула она, вбегая в дом. Дверь осталась открытой.

Только паук и божья коровка слышали, как быстрые шаги пронеслись по ступенькам… как вскрикнули от радости мама и дочка.

Деревья об этом не узнали. Они смотрели совсем в другую сторону — вверх, туда, где в темном небе мерцала крошечная звездочка.

Загрузка...