Пугало гуляет в полночь

2

Я страшно обрадовалась, когда вдалеке показалась дедушкина ферма. Она, конечно, маленькая, и ничего в ней особенного нет, но мне там все равно нравится.

Мне по душе запахи коровника. Я люблю слушать доносящееся с дальнего пастбища мычание коров. И смотреть, как колышутся на ветру высокие стебли кукурузы, я тоже люблю. Ведь это здорово, правда?

А еще я обожаю страшные истории про привидения, которые нам по вечерам у камина рассказывает дедушка Курт.

А какие оладьи печет бабушка Мириам! Мы их с шоколадом едим. Они такие вкусные, что в городе даже иногда мне снятся.

А еще у бабушки с дедушкой такие счастливые лица, когда мы бежим им навстречу!

Разумеется, из машины я выбралась первой. Марк, как обычно, считал ворон. Я же опрометью бросилась к крыльцу большого старого дома. Мне не терпелось поскорее увидеть любимых родственников.

Бабушка Мириам уже шла ко мне, переваливаясь, с распростертыми объятиями. Дверь за ней захлопнулась, но тут же отворилась снова, и на крыльце показался дедушка Курт.

Я еще издалека заметила, что он стал сильнее хромать и теперь опирался на белую трость.

Но я не успела обдумать это как следует, потому что уже через мгновение дедушка и бабушка обнимали меня и брата.

– Как хорошо, что вы приехали! – радостно восклицала бабушка Мириам. – Вы у нас так давно, так давно не были!

Потом пошли обычные в таких случаях замечания о том, как мы выросли.

– Джоди, откуда у тебя светлые волосы? – спросил меня дедушка Курт, покачивая седой головой. – В моей семье блондинов не бывало. Должно быть, они у тебя от отца. Нет, постой, я знаю. Ты купила их в магазине.

Он засмеялся. Этой немудреной шуткой он встречал меня каждое лето. И глаза его всякий раз сияли от восторга.

– Да, верно. Это парик, – подтвердила я, тоже смеясь.

Дед ласково дернул меня за длинные волосы. Марк в это время волок по земле рюкзак, спрашивая:

– У вас кабельное есть?

– Кабельное телевидение? – насмешливо переспросил дедушка Курт. – Нет. Но у нас есть три канала. Зачем нам больше?

Марк вытаращился на него и проворчал:

– Даже MTV нет!

Стэнли внес в дом наши чемоданы.

– Заходите скорей. Вы наверняка умираете с голоду, – сказала бабушка Мириам. – Я вам приготовила суп и сэндвичи. А вечером будет курица с кукурузой. Я-то помню, что вы оба ее любите.

Дедушка с бабушкой вошли в дом, а я недолго смотрела им вслед. Мне показалось, они постарели. Ходили медленнее, чем раньше. Дедушка Курт действительно хромал сильнее. И оба они были какие-то измученные.

Бабушка Мириам маленькая и полная. У нее круглое лицо и рыжие волосы. Вернее, они такого цвета, что словами описать нельзя. Не знаю, какой краской она пользуется. Такого оттенка я ни у кого, кроме нее, не видела. Ходит она в темных очках с квадратными стеклами, они придают ей старомодный вид. А еще она носит просторные платья. По-моему, я ни разу не видела ее в брюках.

Дедушка Курт высокий и широкоплечий. Мама говорит, что в молодости он был красавцем. «Как актер», – утверждает она.

Сейчас у него волнистые белые волосы, все еще очень густые. Его голубые глаза такие задорные, что, глядя в них, мне всегда хочется смеяться. А лицо у него постоянно в белой щетине: дедушка Курт не любит бриться.

Сегодня он был в красно-зеленой рубахе с длинными рукавами, застегнутой, несмотря на жару, на все пуговицы, и в мешковатых джинсах на подтяжках. На одном колене его штанов я заметила пятно.

Обед был сказочный. Мы сидели за длинным кухонным столом. Солнце ярко светило в большое окно. Я отлично видела сарай, а за ним – кукурузное поле.

Мы с Марком рассказывали новости – про школу; про то, что моя баскетбольная команда может выиграть первенство; про новую машину. Я упомянула, что папа отращивает усы. Это показалось Стэнли очень смешным, я уж не знаю почему. Он так хохотал, что поперхнулся супом. Пришлось дедушке Курту хлопать его по спине.

Трудно сказать, что может насмешить Стэнли. Но, как говорит Марк, он классный.

Во время обеда я глаз не спускала с дедушки и бабушки. Все удивлялась, как это они умудрились так перемениться за год. Стали такими медлительными и тихими. «Вот что значит старость», – подумала я.

– Стэнли покажет вам свои пугала, – сказала бабушка Мириам, ставя на стол блюдо с хрустящей картошкой. – Да, Стэнли?

Дедушка Курт громко закашлял. Мне показалось, что таким способом он велит сменить тему разговора.

– Я сам их сделал, – гордо сообщил Стэнли. Его большие глаза смотрели на меня. – По книге.

– Ты еще учишься играть на гитаре? – спросил Марка дедушка Курт.

Я поняла, что он совершенно не хочет говорить о пугалах.

– Ага, – проговорил брат, жуя картофель. – Только я свою продал. Теперь на электрической занимаюсь.

– То есть как? Ее в розетку включают? – брякнул Стэнли и захихикал, как будто очень удачно пошутил.

– Что ж ты не привез сюда гитару? – с укором сказала бабушка Мириам.

– Не привез, и хорошо, – вмешалась я. – От его гитары у коров молоко бы скисло.

– Они уже дают кислое молоко, – пробормотал дедушка Курт, опустив голову.

– Плохая примета, – заявил Стэнли. – Когда коровы дают кислое молоко – это не к добру.

Вдруг глаза его расширились, словно от страха.

– Стэнли, все хорошо. – Бабушка Мириам положила руку на его плечо. – Просто Курт смеется.

– Дети, если вы наелись, – сказал дедушка, – прогуляйтесь со Стэнли. Он вам покажет ферму. Вам же это всегда нравилось. – Он вздохнул. – Я бы сам с вами сходил, но нога опять начинает шалить.

Бабушка Мириам принялась убирать со стола посуду. Мы с Марком вышли вслед за Стэнли через черный ход. На заднем дворе недавно косили траву. Воздух был наполнен сладким ароматом сена.

Около дома стояла клумба, и я увидела, что над ней порхает красивая колибри. Я толкнула Марка, чтобы он посмотрел, но, когда он обернулся, птичка уже улетела.

На краю обширного двора стоял старый сарай. Раньше его стены были белые, но теперь штукатурка сильно загрязнилась и начала осыпаться. Их нужно срочно красить. Дверь сарая была приоткрыта, и сквозь проем виднелись тюки соломы на полу.

Справа от сарая, на краю кукурузного поля, стоял небольшой зеленый домик, в котором живут Стэнли и его сын Стикс.

– Стэнли, а где Стикс? – спросила я. – Почему он с нами не обедал?

– Он уехал в город, – тихо ответил Стэнли. – Сел на пони и уехал в город.

Мы с Марком переглянулись. Да, мы так и не научились понимать Стэнли.

Посреди кукурузного поля кое-где стояли темные фигуры – пугала, о которых говорила бабушка Мириам. Я стала смотреть на них, прикрывая рукой глаза от солнца.

– Как много пугал! – удивилась я. – Стэнли, в том году было всего одно. Зачем их столько?

Он не ответил, как будто не услышал меня. Просто шел вперед большими шагами, как аист. Бейсбольная кепка его была надвинута на самые глаза, а руки он засунул в карманы комбинезона.

– Послушай, мы сто раз видели ферму, – зашептал мне брат. – Зачем нам опять ее обходить?

– Не хнычь, Марк, – оборвала его я. – Мы всегда так делаем. Традиция есть традиция.

Он пробурчал что-то себе под нос. Он лентяй. Ему лишь бы ничего не делать.

Вслед за Стэнли мы обогнули сарай и вышли на кукурузное поле. Стебли были уже выше меня. Золотистые початки сверкали на ярком солнце. Стэнли сорвал один.

– Давайте попробуем, созрела она или нет, – предложил он, улыбаясь.

Он держал початок в левой руке, а правой ловко сдирал с него шелуху. Через несколько секунд дело было сделано. Я взглянула на початок – и…