Пулеметчики. По рыцарской коннице – огонь!

Глава IV. В темном ущелье пульсирует мрак

– Бери вправо! – Громкий крик хорунжего перекрыл даже грохот стрельбы. Не обращая внимания на свистящие пули, всадники галопом мчались в сторону едва видимой в свете луны лощины, о которой успел предупредить перед гибелью проводник.

Пули, несущиеся над головой, пели песню смерти. Громко стучали о землю копыта, тряпки на которых давно оборвались. Иногда слышался характерный мягкий удар попадания пули в тело. Каждый раз Алексей молил Бога, чтобы больше не слышать этого. Да, азардовать на войне иногда надо, но платить за это жизнями своих подчиненных – тяжело…

Начиналось всё настолько хорошо, что Орлову даже не верилось. Часовых и дежурных пулеметчиков сняли тихо, проскочили окопы спокойно, словно у лошадей отросли мягкие и тихие кошачьи лапы. Даже то, что у орудия постреляли, Алексея не сильно взволновало. Все равно через четверть часа раздался такой «бада-бум», что германцам стало не до скачущего куда-то отряда. Но, видимо, сегодня был не их день. Наскочить на куда-то спешащий эскадрон ландвера можно было только по несчастливой случайности. Которая, как часто бывает на войне, – произошла.

Теперь они уходили от погони. Отстреливаясь на скаку, отметил Алексей, снова услышав характерное стрекотание датского ружья-пулемета. Скакавший одним из последних вольноопределяющийся Дроздов, отличавшийся весьма корпулентным телосложением, чрезвычайно ловко управлялся с этой датской машинкой, ухитряясь палить из нее на полном скаку. Как и в этот раз. Огонь преследователей стих на некоторое время… И в то же мгновение Орлик странно всхрапнул и сделал попытку затормозить, почему-то не желая входить в перегородившую лощину полосу тумана. Орлов все же заставил храпящего коня преодолеть испуг.

Туман был какой-то странный, словно из неведомой сказки. Не чувствовалось обычной для тумана повышенной влажности воздуха. Звуки боя начали словно бы удаляться и стремительно затихать, словно каждый шаг коня уносил штабс-ротмистра и его людей на целые версты от поля боя.

Кони двигались практически шагом, то и дело храпя. Вынужденные понукать их всадники почему-то все как один молчали, стараясь не потерять из виду скачущих впереди соратников. Таким порядком они ехали долго. По оценке Орлова, который не успел засечь время по своим наручным часам, они ехали уже минут пятнадцать, если не больше. А загадочный туман не кончался, как и лощина. Еще более необычным казалось полное исчезновение звуков боя. Всадники скользили в окружающем их белом облаке, словно во сне. И только стук копыт о землю, треньканье сбруи, звонкие удары металлических частей оружия да запахи лошадиного пота напоминали, что это происходит на самом деле.

Неожиданно звук от ударов копыт изменился. Словно они скакали не по мягкой земле, а по камням. И туман изменился. Он не то чтобы рассеялся полностью, но поредел. Теперь стало заметно, что вместо лощины отряд двигается по неведомо откуда взявшемуся ущелью, огражденному высокими, теряющимися где-то в вышине в складках тумана отвесными и даже на вид неприступными скалами.

– Господи боже… – Чьей-то сдавленный шепот достиг ушей штабс-ротмистра, заставив выйти из странного оцепенения, охватившего его при виде всей этой невозможной картины.

– Стой! – скомандовал он, уверенный, что его услышат. И действительно, команда быстро пронеслась от него до последнего нижнего чина. Отряд застыл на месте, теснясь среди неожиданно возникших скал. Хорунжий Мелехов, прапорщик Сергеев и старший унтер-офицер Иванюта пробились сквозь столпившихся всадников к Орлову.

– Где мы, господин штабс-ротмистр? – первым нарушил молчание Сергеев.

– Не знаю, – тяжело вздохнув, констатировал Алексей. – Но очень хочу знать. Как, не сомневаюсь, и вы все тоже.

– Будем возвращаться назад, вашбродь? – Казачий хорунжий держался намного смелее своих армейских коллег. Сказывалась привычка к несколько упрощенной субординации в казачьих частях, где офицерами часто служили родственники нижних чинов.

– Под пули германцев? – машинально по-еврейски, вопросом на вопрос, ответил Алексей.

– Виноват, вашбродь. Разрешите проверить, что спереду у нас находится? – нисколько не смутившись, предложил хорунжий.

– А съездите-ка, проведите рекогносцировку, – неожиданно согласился штабс-капитан. И предложил остальным: – А вы пока по рядам пройдитесь и уточните, сколько нас и что из вооружения сохранилось.

– Так точно! – почти хором ответили присутствующие, и через минуту Орлов остался в одиночестве. Если, конечно, позволительно назвать одиночеством сидение в седле жеребца посреди толпы минимум в полсотни вооруженных всадников. Которое к тому же продлилось совсем недолго. Сначала подъехали закончившие перекличку прапорщик и унтер с докладом.

Всего уцелело семьдесят человек, из которых десяток – легкораненых. Из вооружения – винтовка или карабин и по шесть обойм у каждого, плюс один пулемет «мадсен» с сотней патронов и четыре револьвера. У казаков и офицеров – шашки, у остальных – трофейные немецкие штык-ножи и саперные тесаки. Кроме того, саперы ухитрились сохранить пять динамитных шашек. Узнав об этом, Алексей сначала мысленно выругался. Потом успокоился, решив, что все к лучшему и взрывчатка может в будущем пригодиться.

Едва Сергеев и Иванюта закончили свой доклад, из тумана бесшумно вынырнули Мелехов и приказный Каргин.

– Разрешите доложить, вашбродь? Далее по ущелью небольшая поляна. Трава, ручеек. И тумана нет. Только тучи низко так висят… – Григорий вздохнул и, чуть тронув коня так, что он подошел вплотную к Орлику, шепотом спросил: – Вашбродь, мы что, живьем в рай попали? Или умерли?

– Сам посуди, хорунжий, какой это рай? И на ад не похоже. Скорее уж чистилище, как у католиков. Ну, а что умерли, вообще непохоже. Не думаю, что душа хочет есть или чувствует натертую о седло, прости господи, задницу.

– Ну, не знаю, вашбродь, што она чувствует, а што нет. Как-то никто не рассказывал, даже наш станичный батюшка. Но про седло вы совсем верно подметили, ваше благородие. Надо бы ноги размять, да и лошадям дать отдохнуть.

– Правильно мыслишь, хорунжий, – одобрил его Орлов. И отдал команду двигаться вперед.

Кони медленно двинулись вперед, и спустя примерно десяток минут отряд оказался на поляне. Не слишком большой, но вполне достаточной, чтобы конники могли свободно на ней расположиться. Полянка поросла совершенно обычной травой, которую выгулянные, расседланные и напоенные кони тут же начали щипать. Передние ноги лошадям на всякий случай все же спутали, хотя все вокруг дышало миром и покоем.

Позаботившись об Орлике, Алексей устроился у ручья и тут же пожалел, что денщик остался в крепости вместе с каптером. Есть хотелось просто невероятно, даже выпитая вода не могла заглушить сосущее чувство пустоты в желудке. Но оказалось, что опытный унтер подумал и об этом. К штабс-ротмистру подошел один из солдат.

– Разрешите обратиться, вашбродь?

– Разрешаю. – Орлов всегда неплохо ладил с нижними чинами, а уж с охотниками из своей команды – тем более. Непонятно было, что нужно рядовому Игнатьеву.

– Вот, вашбродь, господин старший унтер до вас прислали. – Расстелив незаметно извлеченную чистую тряпицу, рядовой выложил на нее кусок черного хлеба с салом и несколько долек чеснока. – Подкрепиться, так сказать, вам. Простите за скудный стол, но сами понимаете… Денщик-то ваш далеко… – пояснил он и тут же попросил разрешения убыть.

– Иди, иди, конечно. Спасибо, Игнатьев.

– Рад стараться, вашбродь.

Алексей аккуратно съел доставшуюся ему порцию. Пища, конечно, простонародная, но за неимением горничной, как известно…

Он еще улыбался, когда к нему постепенно подтянулись те же четверо уцелевших в набеге командиров.

– Разрешите, господин ротмистр? – Теперь первым подошел и заговорил Сергеев.

– Подходите, Сергей Олегович. И унтеров зовите.

Все подошли и расселись на траве, с надеждой глядя на своего командира.

– Проведем военный совет, – попытался улыбнуться Орлов. Правда, судя по реакции на его улыбку на лицах собеседников, получилась непонятная гримаса. – Что люди говорят? – поспешил он сменить тему.

– Ворчат, – Иванюта ответил первым. – Никто ништо не понимает. Гадают, как и куда нас забросило.

– И что думают?

– Дык это, господин вольнопределящийся сказал, что ОН на нас каку-то новую дрянь воружейную испытал. Газ новый, кубыть.

– Газ? – задумался ненадолго Алексей. – Может, и газ… Еще кто скажет?

– Казаки вобче ко всему готовы, вашбродь. Куда бы нас ни забросило, хоть в это, как вы назвали, – чистилищо. Наше дело – биться смело, так мы к этому готовы. Ждем, что вы прикажете. – Мелехов выглядел, как иллюстрация к приказу Петра Великого о субординации: «Подчиненный перед лицом начальствующим должен вид иметь лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство».

– А вы что думаете, господин прапорщик?

– Газ не газ, а что-то такое германцы с нами точно сотворили. Туман этот, ущелье. Прямо какой-то Жюлиус Верне или какой другой сочинитель. Ничего подобного не помните, господин ротмистр? Говорят, английский какой-то писатель нечто такое писал. Что-то про перемещения с помощью какой-то машинерии, – заметил Сергеев.

– Herbert Wells’а, «The Time Machine», имеете в виду, Сергей Олегович? То бишь по-русски – «Машина времени», извините. Но там он садился в машину и по времени носился.

– Так, может, германцы придумали, как такой машиной других людей в другое время либо место переносить? Они вон какие суперпушки придумали, да моторы[9] блиндированные и газ удушающий. Почему бы и гадость такую не придумать? – развел руками Сергеев.

– Будем считать так, – согласился Орлов. – Не суть важно. Что предлагаете дальше делать?

– Назад возвращаться, вашбродь. Наши там против германца бьются, а мы вроде как сбежали, – ответил, не раздумывая, Иванюта.

– Согласен, вашбродь. Надо к своим пробывать пробиться, – поддержал его Мелехов.

– Думаю, господин ротмистр, надо рискнуть. Закончим отдых и назад попробуем вернуться, – заметил Сергеев.

– Коли так, – штабс-ротмистр взглянул на свой наручный хронометр, так называемые «траншейные часы» фирмы H. Williamson, которыми очень гордился, – дадим людям отдохнуть еще четверть часа. Потом движемся назад, впереди дозор, затем колонной по два основные силы. В дозор выделите лучших казаков, хорунжий. В первой паре поставьте вольноопределяющегося с ружьем-пулеметом.

Командиры откланялись, а Орлов разрешил себе поваляться на траве десять минут. После чего встал и начал седлать Орлика. Тот недовольно фыркал, переступал с ноги на ногу и пытался надуть брюхо.

– Балуй! – Несмотря на баловство жеребца, Орлов быстро его подседлал и был готов ко всему раньше назначенного им самим времени. Впрочем, остальные, заметив его подготовку, тоже поднялись и начали готовиться к выдвижению. Так что отряд был готов к маршу даже раньше, чем рассчитывал Орлов.

Обратно двигались намного быстрее. Кони уже свыклись с необычной обстановкой и не сопротивлялись, а седокам хотелось поскорее вернуться. Очень скоро скалы словно растворились в тумане, а жесткие звуки ударов копыт о камни сменились мягкими шлепками о землю. Сразу же колонна встала. И стояла уже десять минут, когда Орлов собрался поехать вперед. Но тут к нему подскакал находившийся до того в голове колонны Сергеев.

– Разрешите доложить, господин штабс-ротмистр! В тридцати саженях перед нами – плотные заросли терновника. Следуя вашему приказу, передовой дозор прорубился вперед, вышел на обнаруженную в кустарнике просеку и выдвинулся для дальнейшей рекогносцировки. Сразу за ним туман заканчивается. – Прапорщик замялся. – Вам нужно самому это увидеть, Алексей Евграфович. Там вообще нечто невообразимое.

– Встретили архангелов? – спросил, слегка бравируя вольнодумством, Алексей.

– Да уж лучше бы архангелов, – с тоской в голосе ответил прапорщик. – Хотя бы ясно было, куда мы попали.

– Хорошо, давайте посмотрим, что вас привело в такую ажитацию, – успокаивающе улыбнулся Орлов, трогая поводья.

Пользуясь остановкой, остальные конники спешивались и ослабляли подпруги, давая лошадям отдохнуть. Поэтому в голову колонны офицеры попали медленнее, чем один прапорщик добирался оттуда. За это время казаки из дозора и головы колонны успели немного пошарить неподалеку от выхода из терновника. И когда к ним подъехали Орлов и Сергеев, станичники с интересом разглядывали найденную неподалеку бумажную пачку и синего цвета емкость. В ней Алексей с первого взгляда узнал флягу английского пехотинца. Подобные сосуды из эмалированной жести он уже видел у английских корреспондентов. Только они обычно носили их в чехлах из коричневого фетра.

– Вот, вашбродь, – доложил приказный, отдав честь, – нашли германскую флягу да еще коробочку с ихними надписями.

Коробка оказалось упаковкой от английских же сигарет, с надписью «Marlboro».

– Не германские, казаки, вещи. Английские, – пояснил Орлов, с интересом оглядываясь вокруг и едва удерживаясь от грязной ругани.

Вместо белорусского пейзажа с лесами, болотами и разбросанными среди них деревнями изумленный штабс-капитан увидел заросшую дикорастущей травой и кустарником холмистую равнину. Абсолютно лишенную каких-либо признаков человеческой деятельности. Если не считать тянущуюся вдоль холма, на котором они стояли, ясно различимую линию окопов. Тут и там впереди виднелись рощи лиственных деревьев. Вдали, на самом горизонте, линию холмов оттеняла темная полоса леса. Орлов поднял бинокль и вгляделся вдаль. Приближенный окулярами лес, как и ближайшие рощи, представлял собой типичную для европейских стран смесь из лиственных деревьев различных пород и елок или сосен. Нижние ветви деревьев, наглядно подтверждая дикость и заброшенность окружающей местности, переплетались с густо растущими вокруг них кустарниками. В воздухе царили пряные ароматы полевых трав и цветов. В поле зрения штабс-капитана то и дело попадали птицы. До ушей стоящих на холме изредка доносились непонятные шумы, искаженные расстоянием. Эта местность просто не могла существовать… Но тем не менее она лежала перед Орловым и его спутниками.

– Да, теперь я понимаю вас, Сергей Олегович, – опуская бинокль, заметил Алексей. – Одно не пойму. Где мы оказались? Какая-то совершенно безлюдная местность.

– А окопы?

– Окопы – это ерунда, прапорщик. Окопы и найденные английские вещи означают лишь, что наши доблестные и коварные союзники, как всегда, пролезли вперед. Но вот куда, вот в чем вопрос. Слишком здесь пустынно для Европы или России.

– Может быть, Северо-Американские Соединенные Штаты?

– Вы сами-то верите, Сергей Олегович?

– Почему бы и нет, Алексей Евграфович. Должен же у них быть свой Мухосранск. А в его окрестностях вполне могут существовать места, куда не ступала нога аборигена.

– Не уверен, прапорщик. Но примем вашу гипотезу за истину. Тогда и вещи английские становятся понятны. Англичане продали для местной армии. Кстати, Каргин. Посмотрите-ка правее. Видите вытоптанный след колонны? Сколько вас тут? Пятеро? Отлично. Двигайте по нему и осторожно разведайте, что там. В бой не вступать! Посмотрите и назад с докладом.

– Слушаемся, вашбродь! Разрешите вопрос?

– Что еще?

– Разрешите по округе пошукать. Может, шо важное обнаружим.

– Разрешаю. Но долго не задерживайтесь. Версты две вперед разведайте и хватит. Все понял?

– Так точно, вашбродь. Не сумлевайтесь, все исполним как надо.

Пока казаки мчались куда-то вперед, то исчезая за очередной рощей, то становясь заметными, из колючего кустарника неторопливо, шагом, выехала вся колонна.

Увидев, куда они попали, люди напряженно осматривались вокруг, крестились и молились. Несколько казаков пытались рвануть куда-то вниз, но Мелехов остановил их порыв.

– Команда собрана на холме, господин штабс-капитан, – напомнил о реальности увлекшемуся осмотром окрестностей Орлову прапорщик.

– Это хорошо, Сергей Олегович. Постройте их, я расскажу обо всем, – Алексей со вздохом опустил бинокль, словно ожидая, что сейчас все изменится и вместо этого пейзажа перед ними предстанут окрестности Осовца.

Построились быстро, всем хотелось знать, что за чертовщина случилась и о чем думает отец-командир.

– Солдаты и казаки! Братцы, проклятый германец, как видно, испытал на нас очередную свою выдумку. Нас забросило неведомо куда вдаль от нашего полка. Но мы были, есть и будем часть непобедимого русского войска и такими фокусами нас с вами не застращать! Пока мне неизвестно, где мы находимся, но я полагаю, что это скоро выяснится, так как наш дозор нашел здесь вещи английской выделки. Нам осталось только встретить этих англичан, и наши союзники, без сомнения, предоставят нам возможность вернуться домой.

– Разрешите вопрос, ваше благородие? – раздалось из второй шеренги.

– Спрашивайте, – штабс-ротмистр ничем не проявил своего недовольства.

– А ежели нас забросило к германцу в тыл?

– Если так, то мы с вами будем действовать как партизаны Дениса Давыдова. Небось все про него слышали? – напомнил недавние всероссийские торжества по случаю столетия Отечественной войны двенадцатого года Орлов. В строю одобрительно загудели. – На этом болтовню прекращаем и занимаем на всякий случай оборону в окопах, благо нам их и копать не надо! Коноводам спрятать лошадей в кустарнике, остальные – по окопам!

После привычной суеты отряд занял оборону, ожидая появления отправленного на разведку дозора.