Пустая клетка

Глава VII Лицо под фатой

Сарай летом просыпается рано. Чуть рассветет, прокричат азанчи с минаретов, и заскрипят калитки, появятся на еще прохладных от ночной росы улицах первые прохожие. Еще немного – зашумят базары, наполнятся суетой и гулом речные пристани, откроются двери лавок.

Члены маленького отряда из Злата, Илгизара и двух стражников были в седлах уже на рассвете. Шакирд сразу после утреннего намаза отправился из родного медресе к ханскому дворцу, где его уже дожидался неутомимый наиб, который еще ночью, когда расставались, предупредил – завтра нужно тронуться пораньше. Чтобы всех застать. Вот и выехали, когда солнце только-только заблестело на золотом полумесяце над ханским дворцом. Прихватили с собой и пару лошадок посмирнее в поводу.

До дома сокольничего добрались рысью – благо прохожих на улицах было немного, а вот потом о всякой поспешности пришлось забыть. Толстый повар и скорость были такими разными вещами, что соединить одно с другим не получалось никак. Сначала повар долго кряхтел и собирался, наотрез отказываясь ехать к своему бывшему хозяину, который за долгие годы на чужбине стал ему другом, без гостинца. Потом придирчиво осматривал приведенную лошадь, явно побаиваясь ее нрава. А когда наконец, кряхтя, взобрался в седло, ехать велел только шагом. Чем тише, тем лучше.

Медлительность старый Маруф с лихвой восполнял словоохотливостью. Благо в стремя к нему пристроился Злат, время от времени подбадривавший рассказчика вопросами.

Повар с удовольствием вспоминал Багдад, роскошные базары, дворцы и пиры. Рассуждал о превратностях судьбы и ее неумолимости.

– Вот ты спросишь, почему мой бывший хозяин стал сказочником на базаре? – По правде говоря, никто его об этом не спрашивал. – Ведь был он человеком ученым и уважаемым. Был в кругу таких же почтенных людей одним из первых. Книгу звезд читал, как собственную ладонь. Хочешь верь – хочешь не верь, а в вашем медресе не найдется никого, кто может сравниться с моим хозяином в учености. Мог бы там есть сласти и самые лучшие лакомства. Ходить в шелковом халате. А он сидит в разваленной хижине за городом, грызет сухую лепешку с просяной похлебкой, укрывается дырявым чапаном.

Сам так захотел. Да ты, наверное, знаешь сказочника Бахрама? – Наиб кивнул. – Никогда никому он не говорил своего настоящего имени. И мне запретил. Знаешь, почему?

Когда сорок лет назад толпа безбожников, прикинувшихся мусульманами, бросилась громить его дом, я вывел хозяина через заднюю калитку. Велел бежать за город, пока ворота не закрыли. Сам вернулся. Схватил мешок дорожный, думаю, чего бы с собой прихватить. Деньги взял лишь те, что у меня на припасы были. Одежду взял только свою, попроще. Беглецам ведь от шелковых халатов только лишнее внимание. Думаю, хозяин ведь мой – мудрый человек, у него книг – целая комната до потолка. Нужно хоть одну прихватить. Да вот беда, человек я неученый, как выбрать самую нужную? Тут меня и осенило. Забегу в спальню и возьму книгу, которую он при себе держал. Уж, наверное, это и будет самая ценная. Забегаю – а там несколько книг лежит. Чтобы не ошибиться, схватил самую толстую. Тяжеленная такая, здоровая, еле в мешок втиснул.

В общем, унес ноги. Догнал хозяина. Первые дни не до мешка было, лишь бы уцелеть. А уж как на корабль попали, похвалился я, что одну книгу все-таки спас. Обрадовался хозяин, полез в мешок, да как рассмеется! Воистину, говорит, это знак свыше. У меня в спальне лежали бесценные рукописи по математике и астрономии, редчайший труд по философии, а ты взял сборник сказок. Видит, что я расстроился, и утешает – эта книга тоже очень дорогая, старинная.

Сборник персидских сказок. «Тысяча ночей» называется. Всю жизнь я, говорит, гнался за высшей мудростью, пытался постичь движение звезд и глубинную суть вещей, хватался за стремя великих. А сказки считал никчемной забавой, развлечением от скуки. Попрал мою гордыню Всевышний. Послал мне знак. Считал я себя избранным, тянулся за доступным лишь немногим и презирал простецов. Служил знанию ради знания. Кому и какая польза была от моей учености? Твоей рукой, Маруф, водили сами ангелы, говорит. И стал сказочником на базаре. Даже имя сменил. Назвался Бахрамом.

– Вот поди же, – покачал головой Злат, – Бахрама я давно знаю. Сколько раз его сказки слушал и восхищался. И в мыслях не было, что он бывший вельможа.

– Вельможей его вряд ли можно назвать, скорее придворным звездочетом. В Персии у хана при дворе их много было, со всех краев съезжались. Он им специальный дом мудрости построил, с разными хитростями, чтобы за звездами следить. Много там людей было. Всяких вер.

– А про веры ты откуда знаешь? Они что, тебе исповедовались?

– Э-э, дорогой! Так я же повар. Повара про своих хозяев и их гостей больше лекаря и ключника знают. От ключника можно утаиться, от лекаря, а от повара никак. Взять тогдашнего визиря. Он себя называл мусульманином. А молва твердила, что он тайный иудей. Правду твердила. Потому как, когда он к нам приходил, хозяин всегда велел угощение по иудейским правилам готовить. Кошерно по-ихнему. Чтобы, значит, молочное с мясным ни-ни, не смешивать. Другие запреты у них тоже есть, и свинину они, как и мусульмане, не едят.

– Для иных гостей свинину заказывал?

– Было дело. Всякий народ к нему приходил. Иных гостей он велел и свининой уважить, хотя сам ее не ел.

– Скажи, а в Сарае свинину мясники продают?

– Нет. Ты же сам из христиан, часто свинину ешь?

– Когда в гостинец привезут с севера. Обычно окорок.

– У нас свинину можно купить только зимой и только у черкесов. На заказ. Привозят мороженую из предгорных лесов. Дорого только. Бывает, на кораблях привозят морем, живых свиней. Но тоже на заказ. Потихоньку на корабле и режут.

– Покупал?

– Приходилось. Убитой госпожи отец иногда заказывал.

– Так он что, не мусульманин был?

– Мусульманин. Только гости к нему иногда приходили разные. Чужеземцы. Их и угощал. Отдельно. Он с ними всегда уединялся и трапезничал тайно.

– Важные, видно, птицы были, коль так старался?

– Это правда. Потом, когда уже хозяин за морем пропал, приходил один из них к хозяйке. Все выспрашивал, что да как. Страху на нее нагнал.

– А откуда знаешь, что это одни и те же люди?

– Как не знать? По виду и по одежде мусульмане. Не франки, не русские, не черкесы. А свинину едят. Да и видно, люди не простые. Мой ведь хозяин богач не из последних был, а перед ними стелился.

Проехали заставу, свернули на утоптанную тропу вдоль реки. Здесь стояли уже больше рыбацкие причалы да тянулись дальние огороды. То тут, то там видны были летние балаганы из тех, что делают рыбаки да сторожа грядок.

Хижина сказочника ютилась в тени нескольких старых огромных верб. Чистый двор, поросший мягкой шелковистой травой, был обсажен изгородью из колючего кустарника. Навстречу гостям с невысокой скамеечки под деревом поднялся худой сутулый старик в заплатанном халате.

Наиб не стал заезжать во двор, спешившись у изгороди. Пропустил вперед повара, буркнув еще раз:

– Не говори, что госпожу убили!

Но старик сам, едва поприветствовав Маруфа, обратился к Злату.

– Что привело почтенного наиба со стражей в мой дом с утра пораньше?

– Грехи человеческие, – улыбнулся тот. – Ты же знаешь, уважаемый Бахрам, что я всегда разыскиваю то, что не терял. Вот и теперь мне нужна твоя помощь. Вернее, помощь твоей воспитанницы. Она дома?

– Спит, – встревоженно отозвался старик.

– Так, может, мы ее и будить не будем. Скажи, где она была позавчера? Ты ведь знаешь?

– Конечно, Феруза послушная девушка и никогда не уйдет из дома без спросу. Она ходила в баню, что на булгарском базаре. Там как раз собирались несколько купчих и позвали ее рассказывать сказки. Она еще хотела вернуться пораньше, чтобы сготовить мне праздничный ужин. Вчера ведь была Ночь Могущества, а я старый человек, уже думаю о душе, держу пост.

– Так она пришла пораньше?

– Конечно. Ведь еще нужно было сготовить.

– Пешком пришла?

Старый сказочник начал беспокоиться:

– Да кто же ее довезет? В наши края попутчиков не бывает.

– Пешком далеко идти. От булгарского базара не меньше часа. А ведь ей еще нужно было провизию купить. Да и почтенный Маруф говорит, что позавчера к его хозяйкам сказочница приходила, вроде как они твою воспитанницу обычно звали.

Бахрам замялся:

– Как Урук-Тимур уехал, ее ни разу не звали. Зимой, да, часто приглашали. И баловали мою Ферузу, всегда платили хорошо и дарили что-нибудь.

– Зови ее к нам.

Ждать пришлось недолго. Вскоре из двери показалась стройная девушка, нижняя часть лица которой была прикрыта полупрозрачным платком. Вид этого платка буквально ошеломил наиба.

– Ты всегда его носишь?

За растерявшуюся девушку ответил Бахрам.

– Это я заставляю. Я сам из краев, где женщины закрывают лицо. Родители Ферузы тоже оттуда, вот я и велю придерживаться обычая. Только, чтобы уж слишком не выделяться, платочек она носит полупрозрачный. Он и не мешает, и скромность показывает. Для сказочницы не лишнее, ей ведь в разных домах бывать приходится. Лишняя нескромность и женщинам не понравится, и мужчин на дурные мысли может навести.

Он явно не понимал, почему столь легкая фата вызвала у наиба такое изумление. В Сарае были люди из разных краев, придерживавшиеся разных мусульманских традиций. Были и такие, чьи женщины вообще глухое покрывало до земли носили. Никто не удивлялся.

– Скажи мне, девушка, ты ведь часто бывала в доме Урук-Тимура и знаешь его дочь Райхан? Не буду темнить. Вчера она сбежала из дома, и я ее разыскиваю. Может, тебе известно, у кого из друзей или подруг она могла скрыться?

– Госпожа никогда не рассказывала мне про своих знакомых.

– Что ты делала позавчера?

– Меня позвали рассказывать сказки в баню на булгарском базаре. Потом я пошла домой.

– Долго была в бане?

– До полудня. Женщины решили еще куда-то пойти, со мной расплатились и отпустили.

– А теперь слушай меня внимательно, девушка. И ты, старик, тоже. Вчера ночью некая сказочница пришла после обеда в дом сокольничего Урук-Тимура. Пробыла там до вечера. Они с хозяйской дочерью заказали повару бабу, который напитали снотворным, и угостили им привратника и служанку. А утром обнаружилось, что жена хозяина убита, ее комнату ограблена, а дочка исчезла. Я уже уверен: сейчас привратник расскажет, что сказочница закрывала лицо фатой. Думаете, зачем со мной два стражника? Так что расскажите мне все, что делали в этот день. В мельчайших подробностях. Назовите всех людей, с кем встречались, о чем они говорили. Ибо если я в ближайшие пару дней не найду Райхан, то само небо не будет в силах защитить тебя, красавица.

Когда они возвращались, Илгизар спросил:

– Почему ты не стал забирать девушку?

Наиб только грустно улыбнулся.

– Если я не найду Райхан, ее ничто не спасет. Боюсь, к тому времени уже выяснится, что она единственная сказочница в Сарае, которая закрывает лицо. Правильно я говорю, добрый Маруф?