Пустая шкатулка и нулевая Мария 3

• Сбор в большой комнате

14-18

• Выбор партнера по [Тайной встрече] до 14:30. 30-минутное пребывание в комнате выбранного игрока

• [Король] может выбрать цель для [Убийства]

• [Колдун] может применить [Колдовство] ([Рыцарь] может применить [Смертельный удар])

(Игрок, ставший жертвой [Колдовства] или [Смертельного удара], погибает в 17:55)

18-20

• Сбор в большой комнате

20-22

• Ужин в своей комнате

(При отсутствии еды – смерть путем превращения в мумию)

• [Революционер] может применить [Покушение]

(Игрок, ставший жертвой [Покушения], погибает немедленно)

22-

• Перерыв, сон

«Вы – можете – ничего – не записывать! – Детальная – информация – о [классах] – и о расписании – уже – в ваших – портативных – медиаплеерах – разговоры – записываются – там же – так что – надеюсь – они – будут – вам – полезны».

– Уээ, этот наш разговор записывается в эту штуку?

– А ты что, сказал что-то, что лучше бы не записывать, или что? – тут же среагировала Пред на слова Камиути-куна.

– Нет, вовсе нет, на что ты намекаешь?..

– Ты не думал о том, что следует быть осторожным и не говорить ничего, что позволило бы другим угадать твой [класс]? Вижу, тебе очень хочется поучаствовать в игре!

Камиути-кун смущенно улыбнулся.

– Ха-ха, ну, в общем, в нашем положении никому не хочется показывать свои слабости.

Ничего удивительного, что Камиути-кун настороже. Даже я хочу знать [классы] остальных, хоть и не собираюсь участвовать в игре. Особенно – те классы, которые против моего, и страшного [Революционера].

Ради этой цели мы, скорей всего, будем читать и перечитывать записи разговоров.

Но это действие само по себе таит опасность. Что-то мне подсказывает, что, если мы будем перечитывать беседы, когда нас переполняют подозрения, даже совершенно ерундовые фразочки будут привлекать наше внимание и лишь усиливать эти подозрения.

Рано или поздно кто-то, сломавшись под грузом подозрений, нажмет на кнопку и…

…Точно. Я убежден: даже эти постоянно ведущиеся записи – не что иное, как способ заставить нас участвовать в игре.

«Хорошо – я – желаю – вам – успешного – сражения! – Не надо – только – заканчивать – игру – чем-нибудь – скучным – вроде – общего – превращения – в мумии – хорошо?»

И Нойтан исчез с дисплея.

– Чертов Мерзведь… – выругалась Пред.

Неестественный, механический голос исчез, и комната погрузилась в молчание. Все сидели при своих мыслях, даже рта не пытаясь раскрыть. Может, это еще и потому, что все знают: разговоры записываются; так что говорить просто-таки трудно.

Молчание нарушила Пред.

– Отонаси-сан.

– Да?

– Ты тут сказала мимоходом, что наша цель – «выбраться из игры». Но неужели ты считаешь, что это возможно?

– Разумеется, считаю. А ты нет?

– Я… честно говоря, я думаю, что это может быть очень трудно. Моя логика и все мои чувства говорят мне, что наша ситуация – «ненормальная». Полагаю, это не только мое мнение, остальные тоже так считают, я права?

Юри-сан и Камиути-кун кивнули. Я тоже поспешно кивнул.

– Думаешь, в таком абсурдном месте для нас приготовлен выход? Если да, скажи, на каком основании ты так думаешь.

Говорила она непринужденно, но голос ее звучал твердо, как при допросе.

И остальные смотрели на Марию, как присяжные в суде.

…У Марии есть основания для подобного заявления. Она знает, что, каким бы абсурдным ни было это место, выбраться из «шкатулки» возможно.

На какое-то мгновение взгляд ее метнулся ко мне, после чего она сказала:

– Действительно, это может быть трудно. Но это единственная наша цель. Поэтому я считаю, что мы должны верить в нее, какой бы безнадежной она нам ни казалась… или я неправа?

Я так и думал, про «шкатулку» она умолчала.

– Похоже, что так. Похоже, ты права.

Судя по всему, Пред согласилась с решительным утверждением Марии.

– Пред. Твое заявление только что, что «выбраться из игры трудно», – значит ли оно, что ты участвуешь в игре? – саркастично спросил Дайя с торжествующим видом.

– Опять выискиваешь, к чему придраться? Ошибаешься! Я никогда никого не убью. Даже если допустить на минутку, что убийство здесь – не грех и что убить можно, просто нажав на кнопку, все равно я стану убийцей, и это никуда не исчезнет. Рано или поздно я буду не в силах нести эту тяжесть на своих плечах, и она раздавит мою жизнь. Мне очень легко такое себе представить, и именно поэтому я никогда не смогу убить.

На этот идеальный ответ Дайя лишь прищелкнул языком.

– И я… то же самое.

– Мы все знаем, что ты не сможешь, Юри-тян! А, кстати, под этим заявлением и я подписываюсь.

– Погляди на себя, сразу почуял, куда ветер дует… Юри ладно, а вот твоим словам я совершенно не доверяю, Камиути-кун.

– Уээ… Не будь такой суровой, Пред!

– Ну, вообще-то меньше всех я могу доверять Дайе.

На эту фразу Преда Дайя отреагировал циничной усмешкой.

И затем произнес:

– Ага. Потому что я могу убить ради собственной выгоды.

Это заявление, после которого он сразу стал всеобщим врагом, он сделал абсолютно хладнокровно.

► День 1, , комната [Кадзуки Хосино]

«Ваш [класс]: [Колдун]»

Это сообщение на мониторе я увидел сразу же, как только вернулся к себе в комнату.

Несомненно, [Колдун] – единственный [класс] из шести, у которого нет врагов.

– …Фууу.

Я облегченно выдохнул.

Наша цель – не позволить «Битве за трон» начаться. Но все равно – какое облегчение знать, что у меня нет настоящих врагов.

– …Мм?

Внизу дисплея обнаружилось еще одно сообщение.

«Цель для [Убийства] пока не выбрана»

…[Убийство]. Способность, с помощью которой [Король] может выбрать, кого он хочет убить.

Видимо, если [Король] выберет цель для [Убийства], предложение воспользоваться [Колдовством] – иными словами, предложение кого-то убить – появится здесь же.

Не хочу думать об этом. Ни о ситуации, когда кто-то захочет кого-то убить, ни о ситуации, в которой мне придется нажать на кнопку.

– …Все нормально, все нормально, – шептал я себе под нос, пытаясь себя же успокоить. Мы не начнем убивать друг друга. Потому что остальные тоже не хотят этого.

По крайней мере на ранней стадии игры, когда крайний срок далеко, ничего не должно произойти.

– …

Серьезно?

Ни в коем случае нельзя забывать, что о д и н и з н а с ш е с т е р ы х – Д а й я.

«Йя-йя-йя – Кадзуки-кун – пора – на [Тайную встречу]!»

Нойтан, как всегда, объявился внезапно.

Я к этому уже привык, так что почти не вздрогнул, но лишь взглянул снова на монитор. Там снова открывал-закрывал рот мерзкий зеленый медведь.

«Пожалуйста – выбери – игрока – с которым – желаешь – переговорить – тогда – ты – сможешь – отправиться – в его комнату – на полчаса! – Если – больше одного – игрока – выберут – одного – и того же – встречи – состоятся – в порядке – от самого – быстрого – до самого – медленного!»

Нойтан исчез с экрана; взамен появились шесть имен, каждое с соответствующей фотографией.

– А что будет, если тот, кого я выберу, тоже выберет меня?

«Ничего – особенного! – Просто – у вас – будет – вдвое – больше – времени – на беседу», – ответил Нойтан одним лишь голосом.

Не отводя взгляда от портативного медиаплеера а на столе, я спросил:

– …Эээ, а другие могут видеть записи наших разговоров во время [Тайной встречи]?

«Не могут! – Записываются – только – разговоры – которые – владелец – мобильного – медиаплеера – слышал – лично. – К примеру – даже если – кто-то – находится – там же – где – и ты – разговор – не будет – сохранен – для него – если – он – сам – его – не слышал. – Но – информация – с кем – ты – общался – на [Тайной встрече] – будет – доступна – другим – так что – будь – осторожен!»

Кого же мне выбрать… впрочем, вариантов нет.

Конечно же, я нажал кнопку «Мария Отонаси».

«Отлично – подожди – пожалуйста – пока – все – выберут – себе – партнеров».

Интересно, кого выберут остальные?..

…Что-то мне подсказывает, что Мария выберет не меня. Наверняка она догадалась, что я ее выберу.

Поэтому она выберет – Дайю.

«Отлично – похоже – все – приняли – решение – теперь – я – покажу – кто – кого – выбрал».

Нойтан вновь исчез, и на экране появились имена.

Я так и думал, Мария выбрала Дайю.

А Дайя…

– …Ах!

Дайя выбрал… меня?

– Почему?..

Не могу понять его намерений. …Впрочем, я в принципе не знаю, что у него на уме, так что и не пойму.

Но, к счастью, встреча с Марией будет раньше.

Хорошо, что так, а не наоборот. Если бы [Тайная встреча] с Дайей была раньше, чем с Марией, он бы заставил меня плясать под его дудку. А так я вместе с Марией могу заранее выработать стратегию.

Я посмотрел, кого выбрали остальные. Выбор Юри-сан и Камиути-куна выглядел вполне логичным; немного удивительно, что Пред выбрала Камиути-куна.

«Дверь – откроется – когда – придет – время! Если – ты – пройдешь – через дверь – то – автоматически – окажешься – в комнате – соответствующего – игрока – так что – вперед».

► День 1, , [Тайная встреча] с [Марией Отонаси], комната [Марии Отонаси]

Я боялся, что, когда шагну в темноту, провалюсь в никуда; но в итоге я оказался в комнате точно такой же, как моя. Все было настолько таким же, что мне показалось – это моя комната, просто она повернулась вокруг меня.

– Пришел?

Мария сидела на кровати и неотрывно смотрела на меня. Похлопав ладонью по кровати рядом с собой, она пригласила меня сесть.

– Времени на пустой треп у нас нет, так что сразу к главной теме.

– …А главная тема у нас – это?..

– Разумеется – как нам забрать «шкатулку» у Омине. Надеюсь, ты не хочешь сказать, что намерен участвовать в «Битве за трон»?

Усаживаясь рядом с ней, я лихорадочно замотал головой.

– Наша цель такая же, как всегда: прекратить эту «Игру бездельников». Ну, можно сказать, на этот раз нам проще, поскольку мы знаем, кто «владелец».

– …Только сомневаюсь я что-то, что Дайя так легко отдаст нам «шкатулку»…

При этих моих словах Мария наморщила лоб.

– …Несомненно. У нас нет выхода, кроме как убедить его, но…

– …Это будет непросто?

– А ты думаешь, будет просто?

Я вновь покачал головой.

Если мы его не убедим, это будет означать, что нам не удастся добраться до «шкатулки».

В таком случае нам придется раздавить «шкатулку» – вместе с Дайей.

– …Слушай, Мария. Если Дайя проиграет в «Битве за трон», как думаешь, разрушится ли при этом «Игра бездельников»?

– Все зависит от устройства этой «Игры бездельников», так что ничего определенного пока сказать не могу… но благодаря «Комнате отмены» у меня была масса возможностей разузнать о характере Омине. Я долго за ним наблюдала и думаю, что р а з д л я в с е х п о р а ж е н и е о з н а ч а е т с м е р т ь, т о и п о р а ж е н и е О м и н е в е г о с о б с т в е н н о й и г р е п р и в е д е т к т о м у ж е и с х о д у. Ты ведь тоже так считаешь?

Я кивнул. Мы не можем быть абсолютно уверены, пока не знаем, какова же его цель… но едва ли такой гордый человек, как Дайя, окажется единственным, на кого не распространяются правила.

– …Слушай…

Мария заглянула мне в глаза, пока я сидел, погруженный в свои мысли.

– …Ты… желаешь смерти Омине?

– Чего?

Мария смотрела на меня сосредоточенно, как всегда, но чувствовалась в ее лице тень тревоги.

…Ну да, мой последний вопрос вполне мог звучать как предложение убить Дайю.

– Нет! Я никогда не пожелаю, чтобы Дайя умер.

– …Ладно.

На лице ее появилась улыбка облегчения.

…Конечно. Мария ни за что не захочет воспользоваться таким методом.

– Выбраться отсюда благодаря смерти Дайи; это никак не решение!

– Точно. Я согласна.

– Мда, я это сказал, конечно, но только сам я не знаю, что делать… – пробормотал я.

Мария нахмурилась и сказала:

– …Мне не хочется это предлагать, но слушай. Нам может понадобиться… попросить помочь остальных, кроме Омине – особенно Синдо. Если мы все сможем прийти к единому мнению, нам не придется бояться «Битвы за трон».

– …Это почему?

– Если мы заставим всех поверить в «шкатулки» и что Омине – «владелец», им станет ясно, кто общий враг. Тогда мы предотвратим худший вариант, когда никто не знает, кто кого может убить. «Битва за трон» – такая игра, которая не начнется, пока мы доверяем друг другу.

– …Но заставить их поверить в «шкатулки» будет трудно, да?

– Не то слово. Сейчас даже просто рассказать им о «шкатулке» трудно, ведь любое приметное действие ведет к риску.

– Угу… очень хорошо понимаю, почему ты не хотела это предлагать!

– …Я не хотела не потому, что это трудно сделать.

– Э?

– Не понимаешь? Расскажи им, кто «владелец». Скажи им, что их враг – Дайя Омине. Н о к а к т о л ь к о т ы э т о с д е л а е ш ь, в с е у з н а ю т, ч т о о с в о б о д я т с я, к о г д а у м р е т О м и н е. И н е з а б ы в а й, ч т о м ы з д е с ь м о ж е м у б и в а т ь, п р о с т о н а ж и м а я н а к н о п к у.

У меня перехватило дыхание.

– Омине не из тех, кого легко переубедить. Не думаю, что он остановит «Игру бездельников», даже если Синдо и остальные узнают правду. Но как остальные среагируют на его поведение? Будут ли они терпеливо ждать, пока он соизволит передумать, а времени остается все меньше, и каждого из них могут убить в любой момент? Полагаю, ждать они не будут. Если мы окажемся в тупике, то, вероятнее всего…

И Мария с горечью прошипела:

– С и н д о у б ь е т О м и н е.

– Не мож-…

Я сделал глубокий вдох и продолжил.

– Не может быть… ра-разве Пред сама не сказала? Она не способна убить.

– Тебя это заявление успокаивает?

– …Думаешь, она лгала, Мария?

– Не знаю, лгала она или нет. Однако если Синдо говорила правду, она тем более опасна.

– П-почему?..

Мария молча встала, взяла со стола свой плеер и принялась с ним возиться. Затем проиграла запись.

«Рано или поздно я буду не в силах нести эту тяжесть на своих плечах, и она меня раздавит. Мне очень легко такое себе представить, и именно поэтому я никогда не смогу убить».

– Ты не замечаешь опасности в этом заявлении?

Я покачал головой.

– Синдо утверждает, что – о н а с п о с о б н а у б и т ь, е с л и б у д е т г о т о в а р а з р у ш и т ь с о б с т в е н н у ю ж и з н ь.

Это, по-моему, чересчур вольная интерпретация, но… вроде как и таким образом можно понять, да.

– Но, но решиться порушить свою жизнь не так-то просто, для этого очень серьезная причина нужна!

– Ты действительно думаешь, что сейчас такой причины нет? Могу навскидку назвать несколько. Так, посмотрим… скажем, стремление спасти Янаги не будет для нее серьезным мотивом?

Она говорила ровным тоном; я погрузился в молчание. Да, этот мотив, пожалуй, может заставить Преда переступить черту.

Верно – это ведь не повседневная жизнь. Это аномалия, это искажение, созданное «шкатулкой». З д е с ь м о ж е т б ы т ь с к о л ь к о у г о д н о с е р ь е з н ы х п р и ч и н.

– Кадзуки, ты уже и сам должен это знать, но я не способна убить, каковы бы ни были обстоятельства.

– Да, я знаю.

– И я думаю, то же самое относится к тебе. Можешь ли ты сказать, почему, так же быстро, как Синдо?

Услышав вопрос, я задумался.

Почему я не могу убить?

…Потому что это высокомерие – считать, что мне позволено убить другого человека?

…Потому что мне жалко другого?

…Потому что мне этика не позволяет?

Несколько ответов приходят в голову, но ни один из них не выглядит абсолютно верным. Нельзя сказать, что они неправильные, но и правильными их тоже нельзя назвать. Это все попутные объяснения, они лишь следуют за тем фактом, что я неспособен к убийству.

– Ничего не приходит на ум?..

– …Угу, – ответил я и опустил голову.

– Так и должно быть.

– Э?

– То, что говорила Синдо про воображение и всякое такое, – это неправильно. У человека, который действительно неспособен убивать других, нет на это каких-то особых причин. Ты и я – м ы п р о с т о н е м о ж е м у б и в а т ь.

…Да. Точно. Это, похоже, самое естественное.

– Это ненормально, когда ты можешь найти причину, почему ты не можешь убивать, и гладко изложить ее другим. Синдо просто пыталась заставить нас поверить, что она безвредна. Мда, но все-таки это куда разумнее, чем действия Омине, который выпячивает свою враждебность.

– Не понимаю, почему Дайя так себя ведет, он ведь в очень опасном положении…

– Ну, с учетом его обычного стиля поведения, он выглядел бы не слишком убедительно, если б заявил «что вы, я и мухи не обижу» вслед за Синдо и прочими. Если так посмотреть, его характер вообще на удивление неподходящий для «Битвы за трон».

…И верно, на данный момент похоже, что его жизнь находится в наибольшей опасности.

С другой стороны, положение Юри-сан, как ни странно, можно считать довольно-таки безопасным.

– А, кстати. Я все понять не могу: «Игра бездельников» внешнего или внутреннего типа?

Взгляд Марии разом стал жестче.

– П-прости. Я не подумал. К-конечно, такая сдвинутая «шкатулка» должна быть внутреннего типа…

– Она внешнего типа.

– …Чего?

– «Игра бездельников» – «шкатулка» внешнего типа. Ее уровень где-то в районе 5.

«Неделя в трясине» была 4 уровня, если я правильно помню. Она была более «внешняя», чем эта «шкатулка», где мы просто менялись ролями.

Но раз она внешнего типа…

– Это значит, он верит в нашу ситуацию в какой-то степени. …Не исключено, что «владелец» смог полностью овладеть «шкатулкой».

У меня перехватило дыхание. Это… это было бы очень круто, правда?

– Именно из-за этого его будет трудно убедить. «Владельцам», которых мы встречали до сих пор, более-менее хватало здравого смысла, когда они использовали свои «шкатулки». Из-за этого их «желания» оказывались искаженными, неточными. Нам удавалось пользоваться этими дефектами и заставлять их отдавать «шкатулки».

– …Но на этот раз дефектов нет.

Говоря откровенно, я не верю, что Дайя сумел овладеть «шкатулкой». В конце концов, Дайя – сугубый реалист. Он просто не годится для использования «шкатулки», которая выполняет «желание» вместе с прилагающимися к нему сомнениями.

– В любом случае, это означает, что воздействие на реальность неизбежно. Значит, память о том, что мы переживем за время этой «Битвы за трон», скорее всего, сохранится, и результат тоже отразится на реальности.

– Стало быть, если мы умрем в игре, то умрем и в реале?..

– Да, надо полагать, так и есть. …К твоему сведению: роль «смерти» велика в «шкатулках» не только внешнего, но и внутреннего типа! То, что я стою здесь живая и невредимая, хотя в «Комнате отмены» умирала много раз, – исключительно благодаря особым свойствам той «шкатулки», которые делали бессмысленным само понятие «смерти». Если бы я погибла во время последней, 27756-й «новой школы», я либо умерла бы по правде, либо, как минимум, испытала бы все эффекты, сопровождающие гибель.

– …Понятно.

В общем, если вкратце, то –

«С м е р т ь» з д е с ь р а в н а «с м е р т и» в р е а л ь н о с т и.

– Следовательно, мы просто обязаны не допустить начала «Битвы за трон».

Сказать по правде, может, я недооценивал уровень опасности. Легковесное слово «игра», «смерть», которая наступает от простого нажатия на кнопку… В конечном итоге я рассматривал эту бредовую «шкатулку» как какую-то игрушку.

Но это не так.

Если я умру из-за того, что кто-то нажмет на кнопку, или если я кого-то убью – эту «смерть» нельзя будет отменить, как в обычной игре.

– …У нас мало времени. Давай сперва обсудим, что ты будешь делать во время [Тайной встречи] с Омине.

– Хорошо.

В нашем нынешнем положении, когда даже намека на решение не видно, в первую очередь мы должны делать то, что можем.

– Эмм, думаю, в первую очередь Дайя спросит, какой у меня [класс]. Как ты считаешь?

– Думаю, так. …Ааа, просто на всякий случай: если только у тебя нет особых на то причин, ты ни в коем случае не должен никому говорить свой [класс].

– Ладно.

Насколько это рискованно, я уже и сам понимаю. Но…

– Но тебе я скажу, Мария. Я [Колдун].

– …И что бы ты сделал, если бы мой [класс] был враждебен твоему?

– Ничего такого. Все равно сказал бы.

– …Понятно. В этом есть смысл. Такая ерунда – не то, что нам следует друг от друга скрывать.

С этими словами Мария улыбнулась. При виде этой улыбки и мои щеки непроизвольно расслабились.

Эту информацию, которая могла бы стоить нам жизни, узнай ее окружающие, Мария назвала «ерундой».

– Кстати, мой [класс] – [Принц]. Хотя я бы предпочла [Революционера].

Вполне логично. Если кто-то убьет другого игрока, скорей всего, это будет именно [Революционер], потому что он может убивать по собственной воле. Но Мария ни за что не допустила бы эту ошибку, даже если бы время было на исходе.

Мария ни за что не убьет другого человека.

– …А.

При этой мысли до меня вдруг дошло.

– Что такое?

– Эээ…

Глядя искоса на подозрительно смотрящую на меня Марию, я подумал:

…В э т о й «ш к а т у л к е» М а р и я б е с с и л ь н а.

Ведь «Битва за трон» – игра, посвященная убийствам и обману. У Марии, не способной ни к тому, ни к другому, шансов на победу нет.

До сегодняшнего дня я во всех битвах вокруг «шкатулок» всегда опирался на Марию. Да даже и сейчас, скорей всего, я на нее положусь.

Однако – обязательно настанет время, когда мне придется сделать что-то собственными силами.

– …Да не, ничего!

Мария продолжала смотреть на меня, хмуря брови.

Она верит, что я никогда никого не убью. Но если я осознаю, что Марии грозит гибель, и если я буду знать, что спасу ей жизнь, убив кого-то…

…Что я тогда буду делать?

► День 1, , [Тайная встреча] с [Дайей Омине], комната [Кадзуки Хосино]

Что делать, как противостоять Дайе? В итоге мы решили, что я должен просто сидеть и молчать.

Дайя наверняка попытается сбить меня с толку, так что просто реагировать на его слова уже опасно. Поскольку я совершенно не уверен, что способен избежать его атак, мне остается лишь заткнуть уши.

Сидя на кровати, я поднятием руки поприветствовал вошедшего в комнату Дайю. Тот быстро огляделся и сел на стол.

– Кадзу, позволь мне спросить тебя…

– Дайя, – тут же перебил я его. – Я знаю, что мы в твоей «шкатулке». Единственный вывод, который я могу сделать, – что ты считаешь, что меня легко привлечь на твою сторону, и поэтому подъезжаешь ко мне, пытаясь обмануть. Поэтому больше я с тобой говорить не буду.

При виде того, как я плотно закрыл рот, Дайя удивился на какое-то мгновение; но тут же на лице его появилась ухмылка.

– Ты это о чем вообще, Кадзу?

– …

– В чем смысл молчать? Или ты не хочешь расспросить меня о «шкатулке»? Ты ведь должен что-то предпринять насчет «шкатулки», разве не так?

– …

Больше я не произнесу ни слова. Так мы решили. Если я отвечу что-нибудь по собственному суждению, решив, что «от такой малости вреда не будет», он наверняка пролезет в эту щель. Он ненавязчиво даст понять, что «говорить вполне нормально», и в конечном итоге вынудит меня раскрыть рот.

Поэтому я буду молчать.

– Ааа, значит, ты всю работу на Отонаси свалил, хех. Все равно это ведь она сказала тебе молчать, да? Ты ведь даже до птичек не дотягиваешь. Если ты только и можешь, что молчать, то даже насекомые выше тебя, они-то просто говорить не умеют.

Я прижал руки к ушам.

– Все равно ты можешь меня слышать. Пфф, я собираюсь сказать тебе кое-что хорошее, Кадзу!

Дайя встал, подошел вплотную и прошептал мне прямо в ухо:

– Э т а «ш к а т у л к а» в ы п о л н я е т н е м о е «ж е л а н и е».

От этих слов мои глаза непроизвольно распахнулись, и я уставился на Дайю.

Дайя весело рассмеялся.

– Ты глянь! Ну точно, насекомые выше тебя.

– Ухх…

Не дать себя задурить! А то я не смогу сохранять молчание.

Отсмеявшись, Дайя вернулся к столу. Затем, глядя мне в глаза, произнес:

– Но то, что я только что сказал, – правда.

…Ему меня не обмануть. Не поверю ему, ни за что. Даже несмотря на всю мою мягкосердечность.

– Ну, полагаю, заставить тебя мне поверить невозможно. Может, у тебя в голове одна сплошная цветочная клумба, но, конечно, ты не будешь, как дурачок, верить всему подряд. Но как ты думаешь, зачем мне утверждать конкретно вот это?

Уголок его губы приподнялся.

– Затем, что это правда.

…Не поверю. Ни за что тебе не поверю.

– Ты наверняка знаешь: какое-то время после того, как я заполучил «шкатулку», я вообще ничего не делал. Другими словами, я п р о с т о в л а д е л «ш к а т у л к о й», н о н е п о л ь з о в а л с я е й. Скажи, Кадзу, как ты можешь быть уверен, что т о ж е с а м о е н е п р о д о л ж а е т с я и с е й ч а с?

…Это невозможно. …Уверен, это невозможно.

– Ты не обязан мне верить. В конце концов, верить мне для тебя невозможно изначально. Но все же, Кадзу, разве ты сам только что не думал примерно так? Скорей всего, я лгу, но вдруг я говорю правду? А если так, не следует ли рассмотреть возможность того, что имеется еще один «владелец», независимо от того, правду я говорю или нет? …Хе, впрочем, не мне это говорить.

…Блин. Все так и есть.

Я не могу считать это полным бредом. Мне ведь в самом деле казалось странным, что Дайе удалось справиться с этой «шкатулкой». И все может встать на свои места, если окажется, что он не «владелец».

Если, кроме Дайи, здесь есть еще один «владелец», он легко сможет перебить нас всех.

И вот так, не прилагая особых усилий, Дайя сумел внести сумятицу в мои мысли.

Разумеется, он не просмотрел это мое замешательство, эту крохотную прореху в моем сердце.

– Кадзу, ты ведь [Колдун], правда?

– …Э? – непроизвольно вырвалось у меня.

– Отк-куда ты?..

Откуда он узнал? Я же не совершил ни одной ошибки, которая могла бы дать понять…

Едва додумав до этого места, я понял.

Я совершил ошибку – т о л ь к о ч т о.

Дайя довольно рассмеялся – видимо, над моим озадаченным выражением лица.

– Ха-ха-ха! Я знал с самого начала, но ты в этой игре совершенно безнадежен, правда?

Я слушал его смех, кусая губы.

Мария так любезно давала советы, что делать, а я все загубил. Я полностью под контролем Дайи.

– …Везет тебе, да, Дайя?

Дайя чисто наобум назвал [Колдуна]. Шанс угадать 1:6 – нет, 1:5, он же знает свой собственный [класс]. Он просто наугад сказал «[Колдун]», который правда оказался моим [классом]. …Если б только у меня был другой [класс], все, что раскрылось бы, – что я не [Колдун]…

– Мне везет? Ты не понимаешь, почему я тебя спросил именно про [Колдуна]?

– …Что ты хочешь этим сказать?

Несколько секунд Дайя молча скреб в затылке.

– Так, давай предположим на минуточку, что я не «владелец» этой «шкатулки».

– Что вряд ли.

– Заткнись и слушай. Если она не моя, это означает также, что я не желал этой «смертельной игры». Кроме того, я не желал бы смерти тебе, моему хорошему знакомому.

– …Угу.

– Именно поэтому я спросил тебя, не [Колдун] ли ты.

– …Тебе не кажется, что эти два утверждения малость не вяжутся друг с другом?

Дайя взглянул на меня просто ужасающе насмешливо.

– Только не говори мне, что ты решил, будто ты в полной безопасности, потому что у [Колдуна] нет врагов. Если ты серьезно так думаешь, значит, в этой твоей головке дерьмо вместо мозгов.

У меня отвалился язык – Дайя попал в яблочко.

– Я тебе сейчас объясню настолько внятно, что поймет даже мартышка! Вне всяких сомнений, именно [Колдуну] выжить труднее всего.

– …Почему? Выживание и гибель [Колдуна] никак не связаны с условиями победы других [классов].

– Надеюсь, даже тебе ясно, что самый опасный [класс] – [Революционер]?

Я кивнул. То, что [Революционер] самый опасный, очевидно – он ведь может убивать других по собственной воле.

– Больше всего [Революционер] хочет избавиться от [Колдуна]. Понимаешь? Кроме [Колдуна], еще только [Рыцарь] может сам принимать решение, убивать или нет. Однако условия победы у [Рыцаря] и у [Революционера] похожи, так что они, скорей всего, сговорятся. Если [Колдун] умрет, положение [Революционера] станет намного более безопасным.

Я взял со стола медиаплеер и перечитал описания [классов].

…Верно. Даже если [Революционер] убьет [Короля], своего прямого врага, трон просто-напросто займут [Принц] и [Двойник], так что положение [Революционера] особо не изменится. А вот если исчезнет [Колдун], это даст [Революционеру] серьезное преимущество.

– Эй, но слушай… это же значит, [Революционер] почти наверняка выиграет, если [Колдун] умрет?..

– Все не так просто. Во-первых, кто-то может просчитаться, угадывая [классы] других; во-вторых, никому неохота союзничать с [Революционером]. И кроме того…

Дайя покопался в моей сумке и извлек этот мерзкий нож.

– …Неважно, выгодное или невыгодное у тебя положение в игре, – на крайний случай у тебя есть вот это. Ха, ты в любой момент можешь выиграть «Битву за трон», нужна только решимость убивать других собственными руками!

Мое дыхание остановилось.

…Теперь я твердо уверен. «Владелец» этой «Игры бездельников» – полный психопат.

– …Кадзу, позволь сказать тебе еще только вот что, – произнес Дайя, откладывая нож в сторону. – Ты не сможешь убедить «владельца», пока не начнутся убийства. Если ты хочешь свести вред к минимуму, тебе придется убить «владельца». Следовательно –

Дайя взглянул мне в лицо. И совершенно искренним, без намека на фальшь голосом заявил:

– …Как бы ты ни старался, уже решено: как минимум один человек погибнет из-за этой «шкатулки».

Я чуть качнул головой и прошептал:

– Это, это неправда…

Дайя ничего не ответил.

Откровенно говоря, даже я уже заметил, причем давно.

Что это правда. Давно.

► День 1, , большая комната

Когда я пришел в большую комнату, там никого не было.

Я стал прокручивать в голове [Тайную встречу] с Дайей. В конечном итоге я проговорился ему, что я [Колдун], и вдобавок потерял уверенность, что он «владелец».

Необходимо теперь посовещаться с Марией, как нам теперь действовать с учетом новых обстоятельств. Вообще-то я сюда поспешил в надежде встретиться с ней как можно скорее, но… и как только я об этом подумал, Мария появилась из своей двери.

– Мария!

Когда я ее позвал, она глянула на меня с серьезным видом и села прямо передо мной.

У Марии была [Тайная встреча] с Дайей сразу после того, как он закончил [Тайную встречу] со мной. Судя по ее лицу, похоже, она тоже в смятении, как и я.

– …Что-то произошло у тебя с Дайей?

– …Видимо, то же, что и у тебя. В целом, я считаю, что Дайя – «владелец», но сейчас я вынуждена учесть незначительную вероятность того, что «владелец» – кто-то другой. Теперь рассказывать другим о «шкатулке» еще менее разумно.

– Хотя времени у нас мало…

– Да, и именно это меня тревожит. Мне хотелось бы использовать это время, чтобы поговорить с другими о них самих, чтобы лучше понять их характеры, но… я не могу говорить о себе. Я не могу рассказывать о том, чем живу, не упоминая о «шкатулках».

Чем живет Мария, хех.

Об этом даже я почти ничего не знаю. Она вообще не рассказывает о себе, и я, после того как увидел ее «Ущербное блаженство», далек от того, чтобы расспрашивать.

– Мария, расскажи…

– Приветик!

В большую комнату вошел Камиути-кун и приветствовал нас поднятием руки. Я скомканно улыбнулся и помахал в ответ.

Рукой я заслонил от него ухо Марии, чтобы он не услышал моих следующих слов.

– Кадзуки, нельзя шептаться. Если в нашем нынешнем положении мы дадим понять другим, что у нас есть от них секреты, нам не будут доверять.

– Аа, ага…

– Да не парься на этот счет, Мари-ти. Вы ведь влюбленная парочка, вполне нормально, что у вас есть секреты, правда?

– Может, ты так считаешь, но это не значит, что другие с тобой согласятся.

– Думаешь? Кстати о других: страшненькие они, верно? Особенно Пред и Омине-семпай.

– …Мария, может, ты раньше знала Камиути-куна? – поинтересовался я; его фамильярный тон меня несколько беспокоил.

– Нет, совершенно нет.

– Уаа, это «совершенно нет», по-моему, было малость слишком сурово, не? Мы же еще до этой заварушки беседовали несколько раз.

– Ты заговаривал со мной несколько раз, да, но бесед у нас не было.

Камиути-кун с изумленным видом пожал плечами.

– Я всего-то хочу, чтобы суперкрасоточка со мной поговорила и исцелила мои душевные раны, так что не нужно сразу щетиниться… Я не то чтобы собирался украсть тебя у Хосино-семпая, правда!

– …Послушай, Камиути-кун. Чисто к твоему сведению: мы с Марией вовсе не встречаемся, понял?

– Не, сейчас уже слишком поздно изображать скромность, или скрытность, или что там еще.

Он мне не верит. Как и следовало ожидать.

Пока мы разговаривали, в большой комнате собрались все остальные. Мы расселись по местам, как нам указала Пред.

– Так, ну что, придумал кто-нибудь, как нам выбраться из «Битвы за трон»? – сразу же спросила она. Затем скрестила руки на груди и с улыбкой на лице стала ждать.

Я покосился на Дайю; тот смотрел в другую сторону, будто вовсе не интересовался разговором.

Если трое, которым известно про «шкатулку», молчат, то все будут молчать – в этом я был убежден; однако руку робко подняла та, от кого я этого совершенно не ожидал.

– О, Юри, ты что-то знаешь?

– Эмм, это не как выбраться, а как ее сдержать… можно, ты не возражаешь?

– Оо, замечательно! Скажи, что думаешь, не бойся!

Подбодренная Предом, Юри-сан чуть кивнула.

– Эмммм… Думаю, мы все согласны, что подозрения ухудшают наше положение. Я ведь права здесь, да?

Мы все кивнули; увидев это, Юри-сан продолжила.

– Мы не знаем, у кого какой [класс]. Мы не знаем, кто наши враги в этой игре. Я считаю, именно это усиливает страх и тревогу. Никто ведь не хочет, чтобы игра продолжалась, правда, ребята? А если так, то почему бы нам просто не взять и не открыть наши [классы] по счету три?

Это смелое заявление поразило всех – очень уж оно контрастировало с робким голосом, которым оно было сделано.

Юри-сан замялась при виде нашей реакции, но храбро продолжила говорить.

– Если мы так сделаем, никто уже не совершит чего-то необдуманного. Думаю, мы сможем доверять друг другу. И солгать тоже будет невозможно, мы ведь все скажем это одновременно. Так что если двое назовут один и тот же [класс], мы будем знать, что один из них лжет. Что… вы думаете?

– Аах, Юри-тян, ты просто супер! Точно, это способ!

От похвалы Камиути-куна Юри-тян смущенно улыбнулась и покраснела.

– Более того, мы можем так сделать, только если все шестеро на месте. Потому что солгать можно будет, только когда одного человека недостает. …Ой, «недостает» как-то зловеще звучит. Простите.

Да, стоит попробовать… наверно. Но я не могу так вот сразу, не думая согласиться. Не исключено, что я что-то проглядел.

Мария наверняка думает так же. Некоторое время она размышляла, сидя со скрещенными руками, затем сказала:

– Я за.

Даже Мария не нашла подвоха? Ну, тогда нет проблем.

Я собрался было тоже согласиться, как вдруг…

– Пфф, – презрительно фыркнул Дайя.

На лице Юри-сан отобразилась смесь беспокойства и испуга.

– …Тебе это не нравится, Дайя-сан?

– Мне это совершенно не нравится.

– Прошу меня простить, если я недостаточно хорошо все продумала… однако можно поинтересоваться, почему?

– Мне не нравится, как ты играешь в хорошую девочку.

При этих неожиданных словах Юри-сан распахнула глаза и вся напряглась.

– Что за гримаса? Или твои уши приспособлены слышать только те слова, которые тебя устраивают? Я только что сказал, что мне совершенно не хочется тебе подчиняться, потому что я тебя ненавижу, долбаная сучка.

Глаза Юри-сан наполнились слезами.

– Омине-семпай. Ты не слишком увлекаешься? Будь любезен извиниться перед Юри-тян.

– Хаа? Это я должен извиняться? Скорее, все остальные должны мне спасибо сказать! Ребята, я сообщаю вам, что она – трусиха. Да, Янаги?

Плечи Юри-сан вздрагивали; она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.

– Т-трусиха? Я? Почему?..

– Ну так позволь спросить: ты [Революционер] или, может быть, [Колдун]?

У Юри-сан кровь отхлынула от лица.

– Ты ведь ни тот, ни другой, верно?

– З-зачем, зачем ты…

– Ты ведь и сама прекрасно знаешь. Ты знаешь, что риск при раскрытии очень разный для разных [классов]. Значит, ты не принадлежишь к двум [классам], опасность для которых самая высокая. Я делаю вывод, что у тебя один из сравнительно безопасных [классов]. Как тебе это?

Ее лицо, и без того бледное, продолжало белеть, так что вид у нее стал совсем угнетенный.

– Злобная киска, ты это предложила только ради своей пользы, а вовсе не для того, чтобы улучшить наше общее положение, я прав?

При этих полных яда словах она наконец заплакала.

– Эй, эй, думаешь, мы простим твой обман из-за твоих слез? Хех, девичьи слезы – очень удобная штука, да? Такая сучка, как ты, все равно может лить их по собственному желанию, как воду из крана, правда?

– Это жестоко… ты просто жестокий…

– Ты просто хотела узнать по-быстрому, у кого самые опасные [классы] – чтобы выжить.

– Нет… это… я просто, просто не хотела, чтобы начали убивать, так что, уууу…

Не в силах остановить непрерывно льющиеся слезы, Юри-сан опустила голову.

…Действительно, Юри-сан кажется такой робкой, она вряд ли сделала бы это рискованное предложение, будь она сама [Революционером] или [Колдуном].

Но все же – она предложила это после долгих размышлений, как улучшить нашу ситуацию. И фразы Дайи действительно жестокие. Камиути-кун, похоже, примерно так же считал; он сверлил Дайю сердитым взглядом так упорно, что я бы не удивился, если бы он набросился на Дайю здесь и сейчас.

– По-моему, ты просто не хотел говорить свой [класс], потому что ты [Революционер]. Прости, семпай, но если ты правда [Революционер], я не собираюсь позволить тебе делать что тебе вздумается, понял?

– Понятно, значит, я теперь [Революционер], хех. Ну тогда жди [Покушения] в ближайшем блоке <Е>.

Камиути-кун явно был ошеломлен словами Дайи, которые несли в себе еще больше враждебности, чем предыдущие; у него просто язык прилип к небу. Утратив волю к пикировке, он лишь скривил рот.

– Именно мне изначально вообще незачем было возражать! Да, Пред-сан?

Юри-сан подняла залитое слезами лицо и взглянула на Преда. Та неуклюже улыбнулась ей и произнесла:

– …В общем, да. Прости, Юри, но в целом я тоже против.

– П-почему?..

– Несомненно, есть ряд преимуществ, о которых ты сказала. Но только недостатки перевешивают. К примеру, сможем ли мы сохранять спокойствие, если узнаем, что Омине-кун, который только что вел себя как последний гад, – и есть [Революционер]? Если предположить худшее – разве не усилятся подозрения еще больше?

– Ну…

– И я уверена, что если это произойдет, Омине-кун начнет действовать. Возможно, он попытается взять нас под свой контроль, продемонстрировав свою силу? Ну и еще несколько недостатков такого решения приходят на ум. Поэтому я принципиально против.

– …Понятно.

Юри-сан вся сникла, когда ее предложение отвергла даже близкая подруга.

– Все верно, такой дурочке, как я, лучше сидеть молча… ребята, простите меня, что досадила вам.

Еще одна слезинка покатилась по щеке.

– Ю-юри-сан, не говори так, пожалуйста! Знаешь, я считаю, что это классная идея! И смотри: ведь даже Мария согласилась, верно?

– …Хосино-сан.

Должен признать, ободрение получилось довольно неуклюжим, но все-таки Юри-сан слабо улыбнулась мне в ответ.

– Кстати, если подумать: почему ты одобряешь это предложение, Отонаси-сан? – поинтересовалась Пред.

– Потому что я убеждена, что взаимное понимание важнее, чем что-либо другое. Если мы даже свои [классы] не можем раскрыть друг другу, никто из нас не будет полностью откровенен, или я ошибаюсь? В свою очередь, я не согласна, что что-то подобное заставит нас устроить резню. Что ты думаешь по этому поводу?

– Не потому ли ты так рассуждаешь, что у тебя нет чувства страха? Мы все тут не такие сильные, как ты, понятно? Я, честно говоря, боюсь.

– А на вид не скажешь.

– Потому что я делаю все, чтобы не показывать этого. Потому что любой игрок может воспользоваться любой моей слабостью, какую заметит… о, раз уж я это сказала, смысла изображать крутую больше нет?

Говорила она очень сосредоточенно. …Да, сдается мне, то, что она напугана, – чистое вранье.

– Ты права в том, что раскрыть наши [классы] необходимо, чтобы понимать друг друга. Но совершенно очевидно, что сейчас для этого еще слишком рано, ситуация слишком неопределенная.

– Но когда появится первый труп, будет слишком поздно.

– Верно. Мы должны все прояснить как можно скорее… – пробормотала она и поджала губы. Привычка Преда – поджимать губы при размышлениях.

– Ладно, давайте по крайней мере на сегодня воздержимся. В конце концов, не думаю, что кто-то погибнет в первый же день.

В итоге лучшего предложения, чем у Юри-сан, ни у кого не нашлось.

Разумеется, мы продолжали болтать, пытаясь лучше узнать друг друга, но время прошло, а мы так и не нашли, как можно улучшить наше положение.

«Время – вышло! Вы – должны – вернуться – если – не хотите – умереть!»

Услышав заявление Нойтана, я кинул взгляд на часы; было ровно 20:00. Конец блока .

Дайя сразу вернулся к себе, Пред и Камиути-кун тоже шли к своим дверям.

Ладно, мне тоже следует вернуться поскорей.

Когда я уже собирался пройти в дверь, кто-то схватил меня за рукав.

– Что, Мария?

Я обернулся.

Вовсе не Мария – Юри-сан стояла там и смотрела на меня во все глаза. Поняв свою оплошность, я залился краской. Увидев, что я покраснел, она взглянула на меня уже нормально и мягко улыбнулась.

– Э-ээ… что такое, Юри-сан?

– Мм. Я хотела бы сказать тебе спасибо.

– ?.. Спасибо за что?..

Увидев, как я удивленно склонил голову набок, Юри-сан, похоже, стала довольна еще больше.

– Ты не понял сразу же, это значит… ты ободрял меня не специально чтобы привлечь меня на свою сторону…

– …Че?

– А, не, ничего. …Ты что, правда не понимаешь? Ты же меня утешил, когда я плакала, забыл?

– …А… это.

– Так что – спасибо.

Юри-сан отвесила низкий поклон, на что я поспешно произнес:

– Н-не надо… и вообще я не то чтобы что-то крутое сделал.

– Но мне от этого стало намного легче, знаешь?

– Это… это… ну, удачно получилось…

Когда меня так официально благодарят, я чувствую себя очень неловко.

Юри-сан улыбалась почему-то, глядя на мое покрасневшее лицо.

– …Я чувствую, что тебе можно верить, даже в этой игре.

– Э?

Она, похоже, колебалась; но тут же взяла себя в руки и взглянула мне прямо в глаза.

– Если мы будем доверять друг другу, никто никого не убьет. Я уверена. …Хосино-сан. Ты считаешь, я чересчур наивная?

Я отчаянно замотал головой, отвечая на ее настойчивый взгляд.

– Да нет же! Я тоже в это верю.

– Серьезно?

Не сознавая того, она схватила мою правую руку обеими своими; она прямо излучала радость, по крайней мере, мне так показалось. От этого теплого, мягкого ощущения мое лицо запылало еще сильней.

– Я уверена, мы не можем проиграть в подобной игре, если мы все возьмемся за руки, если будем доверять друг другу. Поэтому давай для начала начнем доверять друг другу мы с тобой.

– А-ага…

Не в силах глядеть прямо на ее беззаботную улыбку, я машинально опустил глаза.

Юри-сан, хоть и старшеклассница… мм, очень милая.

– Кадзуки.

Я вновь поднял голову, услышав, как ко мне обратились. Мария смотрела на нас с непроницаемым лицом. …Совсем недавно я понял, что такое лицо она делает, когда у нее плохое настроение.

– Время выходит, ты рискуешь. Возвращайся быстрей.

– А, ну да…

Я обернулся к Юри-сан; она все поняла и выпустила мою руку. Ее выражение лица показалось мне чуть-чуть одиноким.

– Янаги, тебе тоже лучше бы следить за временем.

– Д-да…

Юри-сан все еще боялась Марии.

– …Эмм, Юри-сан. Все нормально, Марии ты можешь доверять!

– А… да. Если ты так говоришь, Хосино-сан…

– Ладно, нам пора расходиться по комнатам.

– Да, ты прав. …А, и еще одно.

С этими словами она придвинула губы к самому моему уху.

– Завтра я приду к тебе на [Тайную встречу], – прошептала она. Ее дыхание коснулось моего уха.

Затем Юри-сан мелкими шажками отошла и исчезла за своей дверью. На губах ее играла озорная улыбка.

Я обалдело стоял и пялился туда, где она исчезла.

– …Пфф.

Мария недовольно фыркнула и тоже удалилась к себе в комнату.

Оставшись в большой комнате один, я вспомнил ее имя.

«Юри Янаги»

«Янаги-сан»

– …Они чем-то похожи, мне кажется.

Не лицом. Но у меня такое чувство, будто эта озорная улыбка под конец была такая же – как у нее.

Как у другой «Янаги», которую я знаю.

Которую я вряд ли когда-нибудь еще встречу.

► День 1, , комната [Кадзуки Хосино]

«[Юри Янаги] была задушена в результате [Покушения]»

Эти слова были высвечены на дисплее у меня в комнате.

Я не в силах был понять значение этих слов, так что и отреагировать на них никак не мог. Просто перечитывал сообщение, снова и снова.

Она мертва?

Юри-сан – мертва?..

– …Что за бред? – пробормотал я машинально и испустил смешок.

В смысле – разве все не говорили так?

Что никто не умрет в первый день. Что все будет хорошо. Они так говорили.

Ну да, они так говорили, конечно! Кто-нибудь, скажите… они так говорили, правда?!

«Йа-йа-йа».

Те непостижимые слова исчезли с монитора, вместо них появился зеленый медведь.

«Какая – жалость – Юри-тян – померла!»

– Не ври! – неожиданно для самого себя проревел я.

«…Я вру?»

В это мгновение –

Графика Нойтана сменилась на новую, я такой еще не видел. Его рот распахнулся настолько, что, казалось, вот-вот порвется.

«У-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ – я вру? – Ты надеешься, что я вру, да? – Но знаешь что? – Она труп! – Ее удавили, и она сдохла, и ее глаза вылупились из орбит – и рожа стала вся фиолетовая – и она обоссалась и обосралась! – И щас она мееерзко выглядит и жутко воняет, а ведь была такой симпатяшкой!»

Я всегда думал, что он отвратителен.

Но впервые я ощутил к нему ненависть.

Это, похоже, истинная натура Нойтана – нет, «шкатулки». Истинная натура этого грязного, жалкого, безнадежного «желания».

«Какая жалость, правда? – Интим-шминтим был так близок – ты вполне мог нырнуть с ней под одеяльце, если бы все пошло хорошо – какая жалость, что она сдохла, правда ведь!! – У-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ!»

Я закрыл руками уши, чтобы только не слышать этого гогота.

Я ни за что не позволю осуществиться этому «желанию». На любые обстоятельства, которые могут быть у «владельца», мне плевать. Плевать, есть у него какие-то оправдания или нет. Я ни за что не допущу этого, каковы бы ни были его резоны.

«У-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ-ХЯ!»

С л е д о в а т е л ь н о, э т о т т и п – м о й в р а г.

– …Докажи мне!

«Э?»

Пасть Нойтана пришла в норму.

– Покажи доказательства, что Юри-сан мертва! Если не покажешь, я не поверю!

«Доказательство… хех».

– Именно! Это было вранье, так что ты не сможешь…

«Х о р о ш о!»

Нойтан исчез. И в то же мгновение дверь отворилась.

– …Что!..

За дверью, как всегда, висела тьма.

Стоя перед тьмой, я сглотнул слюну. Я начал сомневаться. А что если Нойтан сказал чистую правду и там меня ждет «доказательство»…

И все же я должен пройти через дверь – пройти через тьму.

Я выскочил из комнаты.

Посреди отзеркаленной, похожей на камеру комнаты лежало – это.

– Ах.

«****» Юри Янаги.

– А, ах.

Абсолютное доказательство.

Только теперь я осознал. Осознал реальность.

Я понимал, что передо мной, но не мог связать. Не мог связать вот это с той очаровательной девушкой.

Я не мог связать ее и эти останки, но мерзкое зрелище само по себе разорвало мне сердце.

Я утратил контроль над собственным телом; завопив, я рухнул на пол. При этом я оказался еще ближе к «****у». То, что совсем недавно было ее прелестным лицом, теперь…

– …Угг, гху…

Фиолетовое нечто, столь отвратительное, что я почти позабыл о сострадании.

Да, в словах Нойтана не было ни вранья, ни преувеличения. О н а л е ж а л а т о ч н о в т а к о м в и д е, к а к о п и с а л Н о й т а н.

И лишь тогда я смог осознать окончательно.

Ю р и Я н а г и у м е р л а.

Я с н о в а н е с м о г с п а с т и «Я н а г и - с а н».

…Итак, «Битва за трон» началась

с гибели девушки, которая говорила, что все будет хорошо, если мы просто возьмемся за руки.

► День 2, , большая комната

На столе в большой комнате нагло лежала джутовая сумка.

Ее содержимое было почти таким же, как у сумки в моей комнате. Единственное различие – часы бежевые, не синие. И ее медиаплеер не работал.

Шесть сухих пайков тоже лежали на столе. Иными словами, если кто-то погибает, остальные могут забрать его еду и таким образом отодвинуть свой собственный предел. Наверно, это еще одна система, провоцирующая игроков на убийство.

Омерзительно.

Мы все лишь молча сидели на своих стульях и неотрывно смотрели на джутовую сумку.

Сидящий рядом со мной Дайя утирал кровь с губы. Его ударил Камиути-кун вскоре после начала блока . Камиути-кун не сомневался, что [Революционером] – тем, кто убил Юри-сан, – был именно Дайя.

– …По крайней мере он не воспользовался ножом, – прошептала Дайе Пред, которая вместе с Марией и остановила буйство Камиути-куна.

…Ничего странного бы не было, если бы и другие принялись убивать.

– Народ, давайте успокоимся и повторим снова. Сперва факт: [Революционер] убил Юри. Он убил такую прекрасную девушку. Более того – преступник среди нас. Сомнений в этом быть не может.

На первый взгляд, она была так же спокойна, как и накануне, но в лице ее чувствовалось напряжение; и не было той собранности.

Взгляд ее резал, как нож.

– Наша цель – выбраться из «Битвы за трон». Но теперь у нас появилась цель номер два. А именно: н а й т и и у б и т ь [Р е в о л ю ц и о н е р а]. Все согласны?

– Погоди, Синдо. Что это ты сама за всех решаешь?

– Отонаси-сан. Прости, но тут я никаких возражений не принимаю. Тебе объяснить причину? Во-первых, он нас всех перебьет, если мы будем сидеть и ничего не делать. Во-вторых, вполне разумно предположить, что он и есть кукловод либо его сообщник, раз выбрал для убийства такой момент. В-третьих, я не успокоюсь, пока он не получит по заслугам.

– Ты говорила, что если ты кого-то убьешь, это раздавит твою жизнь. Значит ли это, что сейчас ты готова раздавить собственную жизнь? – спросила Мария. На какое-то мгновение Пред лишилась дара речи. Но тут же ответила прямо:

– Не знаю. Но я просто не могу его простить за то, что он убил Юри, да еще так жестоко.

– …Понятно.

Решив, по-видимому, что переубедить ее здесь и сейчас совершенно невозможно, да и неестественно, Мария закрыла рот.

– Итак, цели заданы. Или кто-то что-то еще хочет добавить?

Пред оглядела нас, сидящих в молчании.

– Ничего больше? Так, позвольте тогда выразить свое мнение по поводу…

Внезапно она замолчала и изумленно вытаращила глаза.

Дайя, до сих пор в разговоре не участвовавший, поднял руку.

– Ты хочешь что-то сказать?

– Ага. …Впрочем, я могу и помолчать, если вам неинтересны слова подозреваемого.

– Не сказала бы. …Но что опять за фокусы? Ты ведь молчал все время?

– Никак не могу больше сидеть тихо, когда совершенно очевидно, что меня прикончат следующим, если все пойдет так, как идет.

– Ну, это-то неудивительно, верно?

Наблюдая за этой перепалкой, Камиути-кун усмехнулся и сказал:

– Ни в чем себе не отказывай. Но что бы ты там ни говорил, а я своего мнения не изменю, так что все твои слова – для меня просто шум, понял?

– Мне до лампочки.

Выплюнув эти слова, Дайя повернулся к Преду.

– Вопрос: почему [Революционер] выбрал Юри Янаги?

– Вообще-то меня это тоже удивляет, – произнесла Пред, чуть нахмурившись.

Камиути-кун огрызнулся, глядя на нее:

– Вы вообще о чем, семпаи? Какое это вообще имеет значение? Нам что, нужно знать еще что-то, кроме того, что кое-кто здесь [Революционер] и заодно редкая сволочь, которая заслуживает того, чтобы ее пришили?

– …Камиути, если бы ты был [Революционером] и должен был кого-то убить, ты убил бы Янаги первой?

– Не мог бы такой кусок говна, как ты, воздержаться от реплик в мой адрес? Я здесь сижу послушненько исключительно потому, что все равно тебя скоро [Колдовством] достанут!

– Хах… ты даже человеческий язык понимать не можешь, ха.

Дайя демонстративно пожал плечами.

– А ты как думаешь, Пред? Ты бы захотела убить Янаги первой?

– …Нет, даже если бы я хотела выжить. Откровенно говоря, в первую очередь я захотела бы избавиться от тебя, Омине-кун. Я считаю, вполне возможно, чтобы под прицелом оказалась я или Отонаси-сан, но не думаю, что кто-либо захотел бы сразу же убить Юри.

– Верно? А может, [Революционер] узнал, что Янаги – [Колдун], и… хотя это невозможно, я ведь вчера продемонстрировал, что она не [Колдун].

Пред сказала несколько раздраженным тоном:

– Хорошо, я поняла, о чем ты. И что дальше?

– Если вкратце, цель [Революционера] была – спровоцировать эту ситуацию.

Этого заявления я не понял. Зато остальные поняли сразу же. В комнате мгновенно повисло молчание.

– …Ха-ха.

Молчание разбил смешок Камиути-куна.

– Прости, но я совершенно без понятия, о чем ты. Зачем ему делать такой крюк? Если бы он хотел убить тебя, ему достаточно было бы устроить на тебя [Покушение], правильно? Но [Революционер] не сделал этого; разве это не доказательство, что ты и есть [Революционер]?

– А тебе не кажется, что в случае моей смерти остальные могли бы заподозрить его в том, что он [Революционер]?

Камиути-кун вытаращился на него и не нашелся что ответить. Вместо него заговорила Пред.

– Т ы в ы г л я д и ш ь к а к [Р е в о л ю ц и о н е р] и т е м с а м ы м о т в л е к а е ш ь о т н е г о в н и м а н и е – ты это хочешь сказать, да, Омине-кун? Но можешь ли ты доказать, что ты не лжешь нам сейчас, пытаясь спасти свою шкуру?

– Если бы я был [Революционером], у меня не было бы причин убивать Янаги первой.

– Это разве не для всех нас справедливо?

– Не факт.

Дайя достал из кармана портативный медиаплеер и воспроизвел запись.

«…А если так, то почему бы нам просто не взять и не открыть наши [классы] по счету три?»

– Янаги хотела открыть все [классы]. Может, она хотела рассеять недоверие сильней, чем мы все. Если так, о ч е н ь в е р о я т н о, ч т о Ю р и Я н а г и у ж е о т к р ы л а с в о й [к л а с с] к о м у - т о, к о м у о н а д о в е р я л а.

И Пред, и Камиути-кун оба сидели молча.

– Ну? Мне очень интересно, что имеют сказать т е д в о е, у к о г о в ч е р а б ы л а [Т а й н а я в с т р е ч а] с Ю р и Я н а г и?

Я вспомнил вдруг, что Юри-сан собиралась пойти на [Тайную встречу] ко мне.

Если бы у нас действительно была сегодня [Тайная встреча], возможно, она бы раскрыла мне свой [класс].

Но – правильно.

Конечно же, она больше доверяла Преду, чем мне, с которым познакомилась только что. Так с чего бы ей раскрывать свой [класс] мне раньше, чем Преду?

– …Но даже если бы я узнала [класс] Юри, с какой радости мне из-за этого желать сразу же ее убить?

– О, наша проницательная госпожа Председатель Студсовета не в состоянии понять такую простую вещь? …Ху-ху-ху, ну так я тебя просвещу! Это нужно, чтобы… украсть [класс] Янаги.

…Такого правила в «Битве за трон» не было.

Ничего не понимая, я стал вслушиваться в слова Дайи еще внимательнее.

– Он хочет заставить остальных поверить, что я [Революционер]. Разумеется, поскольку настоящий [Революционер] – он, он должен притворяться, что у него другой [класс]. Но теперь ему достаточно просто объявить себя [классом] Янаги, другие вряд ли его расколют. Мертвые ведь молчат. Даже если сейчас мы раскроемся, он просто воспользуется [классом] Янаги.

Все молча ждали, что Дайя скажет дальше.

Но я по-прежнему не могу врубиться. Неужели этой причины достаточно, чтобы сразу же убить Юри-сан?

– Хотите, я смоделирую для вас, что было бы? Сперва он пользуется тем, что может присвоить себе [класс] Янаги, и предлагает раскрыться. Условия победы для [Революционера] – убить [Короля], [Принца] и [Двойника]. …Хм, Янаги была, скорей всего, либо [Принцем], либо [Двойником].

– …Как тебе удалось так сузить выбор? – поинтересовался Камиути-кун с кислой миной.

– Если [Король] погибает, об этом узнает [Двойник], потому что он получает возможность использовать [Убийство]. Следовательно, он не смог бы притвориться [Королем] перед лицом [Двойника].

– Но есть еще [Рыцарь]!

– Если бы Янаги была [Рыцарем], ее выгоднее было бы использовать, чем убить. Ну и я могу не говорить, почему она не могла быть [Революционером] или [Колдуном], да?

– …

– [Революционеру] для победы надо убить еще двоих, поскольку Янаги он уже убил. Пока все верят, что [Революционер] – я, он вряд ли станет целью для кого-то еще. Если ему удастся выяснить [классы] остальных, он будет знать, кого еще ему надо убить. Я могу рассказать подробнее… но это утомительно, так что воздержусь.

И затем с легкой улыбкой Дайя добавил:

– Но теперь-то вы понимаете, какое огромное преимущество он получает, заставляя других думать, что [Революционер] – я, верно? Если все так и пойдет, он выиграет почти наверняка.

И с этими словами Дайя…

…м р а ч н о п о с м о т р е л н а И р о х у С и н д о.

– Держу пари, до этого момента он мысленно прыгал от радости. Остальные для него – безмозглые куски дерьма, которые его просто оттеняют. Он с удовольствием перебил бы эти куски дерьма, если бы это помогло ему выжить. …Черт, какая наглость.

И, ядовито ухмыльнувшись, он заявил:

– И п р и т о м о н т а к о й г л у п е ц, ч т о с д е л а л м е н я с в о и м в р а г о м.

– …

Внезапно мне подумалось.

Именно потому, что я не участвовал в разговоре, по-прежнему пребывая в шоке от смерти Юри-сан, я заметил.

…Что здесь происходит?

Рычим друг на друга, ненавидим, подозреваем – что за взрывоопасная обстановка? Разве это не то, с чего, как мы предполагали, должна начаться настоящая «Битва за трон»?

Плохо. Очень плохо! В смысле, это может означать, что все идет по плану – прямо по плану «владельца» этой «Игры бездельников»!

Если все так и пойдет, мы перебьем друг друга, и нашим жизням придет конец.

Худшего исхода допустить нельзя. Для этого нам обязательно нужно вычислить «владельца». Мы должны объединиться. …И все же –

– Замолчи уже, Омине-кун.

Сейчас голос Преда звучал совершенно по-другому.

Он был полон подавляемого гнева и ненависти.

– Меня поражает, как ты можешь нести такой бессмысленный бред, да еще с такой уверенностью. Можешь смотреть на людей свысока сколько хочешь, но я понятия не имею, откуда ты берешь такую уверенность, чтобы так себя вести. Если говорить о школьных оценках, Отонаси-сан лучше тебя. Если о физической силе – Камиути-кун лучше. Если о надежности – Хосино-кун лучше. Если об обаянии – Юри лучше. Скажи, есть ли хоть что-то, в чем ты лучше всех? Помимо таланта делать прическу, разумеется.

И ухмыльнулась пренебрежительно, почти как Дайя.

– Ты ничем не лучше, чем вся та мразь, которая вымещает свою злость на окружающих, потому что не может принять реальность. Нет… ты уже совершил убийство, так что ты еще ниже.

Дайя в ответ лишь улыбнулся – такой же улыбкой, как Пред. Та уже даже не пыталась скрыть отвращение.

– Мы живем не в добром мире, где все тебя избегают, когда ты делаешь умный вид… из-за жалкого недоразумения ты совершил ошибку, которую тебе не удастся списать на «юношескую неосторожность». Ты убил Юри. …Ты еще не понял? Тебе конец! Такого никчемного, бессильного, бесполезного типа, как ты, раздавят, как таракана.

И продолжила неожиданно мягким голосом.

– Я уже считаю тебя врагом, знаешь? И я собираюсь отдать себя всю тому, чтобы тебя раздавить! Эй, я открыто заявляю – я у б ь ю т е б я, п о н я л?

– И что?

– …Так, дай-ка я тебе помогу. Для начала я покажу, что твой бред – именно бред, не более! Ты заявил, что Юри была либо [Двойником], либо [Принцем]. Но это не так. Ты проглядел кое-что очевидное. [Король] знал бы о гибели [Двойника], потому что он потерял бы способность использовать [Подмену]. Уаа, детская ошибка! Значит, если бы [Революционер] хотел присвоить себе [класс] Юри, этот [класс] мог бы быть только [Принцем].

При этих словах я кинул взгляд на Марию. Мария, которая и была [Принцем], просто сидела и молча смотрела, как эти двое спорят.

– Я признаюсь! Я знаю [класс] Юри. Разве не прекрасно, Омине-кун? По крайней мере эта твоя гипотеза подтвердилась. Но, слушай, это был не [Принц]. Что означает – [Принц] еще среди нас. Эй, [Принц]-сама, ты уже знаешь теперь, что все это – бредни Омине-куна, правда?

Дайя молчал, похоже, возразить ему было нечего.

– Плюс к этому, если б ты был [Королем] или [Двойником], ты наверняка бы это заметил; стало быть, ты не можешь быть одним из этих [классов]. Так, какие у нас [классы] остаются?

Остаются [Рыцарь] и [Революционер]. Благодаря Преду осталось всего два варианта, какой [класс] может быть у Дайи.

Однако тут Дайя, до сих пор молчавший, принялся высмеивать Преда.

– Ты так далеко зашла, только чтобы выставить меня плохим парнем? Да ты, похоже, уже на все готова.

– Что?

– Я просто потрясен, как ты умудряешься так разглагольствовать, всего лишь найдя дырочку в моей гипотезе. Я не [Революционер], так что логично вполне, что я могу только предполагать. Ты своей болтовней всего лишь продемонстрировала всем свою ядовитую натуру. Я могу напридумывать сколько хочешь новых гипотез! А затем ты можешь развлекаться сколько твоей душе угодно, опровергая их, только все это впустую.

– Кончай этот свой блеф от безысходности! А то я постепенно рассержусь, слишком уж ты тут прибедняешься!

Наблюдая за этой перепалкой, больше похожей на дуэль на мечах, я подумал:

…Да, уже слишком поздно.

«Битва за трон» стала неостановима в то мгновение, когда появился первый труп, когда была убита Юри-сан.

Но… я не могу это принять.

Юри-сан говорила, что все будет хорошо, если только мы будем доверять друг другу. А теперь ее смерть и есть причина, по которой мы друг другу не доверяем и уже не будем. Я не могу принять такой ужасный исход.

Мысль эта была столько страшной, что слезы выступили у меня на глазах. Заметив это, Пред распахнула глаза и взглянула на меня. Затем, пока я отчаянно пытался унять слезы, тонкая рука обняла меня за шею.

Прядь длинных волос прижалась к моей щеке, преградив путь слезам.

– …Все хорошо, Кадзуки.

Но я уже знал. Эти слова Марии – не основаны ни на чем.

– Хосино-кун.

Это Пред ко мне обратилась.

– Мне нравится, что у тебя добрая душа.

И затем мягким голосом, словно успокаивая ребенка, добавила:

– Но я не позволю твоей доброте помешать мне, понял?

Этих слов было более чем достаточно, чтобы я окончательно осознал: мира больше не будет.

► День 2, , комната [Кадзуки Хосино]

«Цель для [Убийства] пока не выбрана»

Времена, когда одно это вызывало у меня облегчение, остались в прошлом.

Я не знал, кто имеет право применять [Убийство]. Но этот человек наверняка кого-то выберет.

И предложит мне убить этого игрока.

«Так – так – так – пришло – время – [Тайной встречи]! – Пожалуйста – выбери – игрока – с которым – ты – хочешь – провести – [Тайную встречу]».

Я не задумываясь ткнул в экран в том месте, где было написано «Мария Отонаси».

«Подожди – пожалуйста – пока – все – выберут – себе – партнеров».

Прошло заметно больше времени, чем в прошлый раз, пока на экране не отобразились пары по [Тайной встрече]. …Может, кто-то специально не спешил, чтобы добиться нужного порядка встреч.

– …

Стало быть, на этот раз меня выбрали Дайя и Пред. Дайя ладно, но Пред почему?

Думаю, Дайя – и [Революционер], и «владелец» этой «Игры бездельников». Не могу поверить, что здесь вдруг так удачно оказался еще один «владелец».

…Но если Дайя – не [Революционер] и не «владелец», тогда это почти наверняка Пред.

И оба подозреваемых намерены встретиться со мной.

Припомнив их спор в большой комнате, я поежился. Противостоять им – для меня абсолютно нереально.

Обхватив голову руками, я ждал, пока подойдет время встречи с Марией.

► День 2, , [Тайная встреча] с [Марией Отонаси], комната [Марии Отонаси]

Мария сидела на кровати, скрестив руки на груди и нахмурившись.

Как только я уселся рядом с ней, она заговорила.

– Кадзуки, мы ни в коем случае не должны допустить новых жертв, помимо Янаги. Ты ведь понимаешь, верно?

– Ага.

– Теперь, однако, это стало очень трудным делом. Если мы ничего не предпримем, [Революционер] наверняка убьет еще кого-то. …Нам надо как-то разорвать это кольцо.

– Что же нам делать?..

Услышав мой вопрос, Мария стиснула зубы, затем произнесла:

– Мы расскажем Синдо все про «Игру бездельников».

– Э?..

Разве Пред не может тоже быть «владельцем»?

– Я понимаю, что тебя беспокоит. Но мы уже не можем действовать полностью без риска. …Ты, вероятно, окажешься в результате в опасности, но, пожалуйста, прости меня за это.

– …Не из-за меня ли ты не рассказала им о «шкатулке» раньше?

– Ну а какие еще могли быть причины? – удивленно подняла бровь Мария.

…Этот ее стиль мышления вызывал у меня определенные сомнения… но, поскольку сейчас был не самый удачный момент, чтобы их высказывать, я спросил:

– Эээ… мы собираемся рассказать Преду о «шкатулке»; стало быть, мы исходим из того, что Дайя – «владелец» «Игры бездельников», так?

– В общем, да.

– Предположим, Пред поверит в историю о «шкатулке», так? Если так, думаю, в ее нынешнем состоянии Пред… скорей всего, убьет Дайю?..

Лицо Марии исказилось.

– …Да, скорей всего, ты прав. Но нам абсолютно необходимо показать Синдо и Камиути, что отсюда есть еще один выход, кроме как выиграть «Битву за трон». Чтобы удержать их, не дать им убить Омине, я также должна буду ясно дать им понять, что не желаю этого. …Да, это будет трудно.

– …А, но если Дайя – «владелец», то вряд ли Пред – [Революционер], и с помощью [Убийства] она тоже ничего с Дайей сделать не может. Потому что я, как [Колдун], имею право вето. Все в порядке, если только я не нажму на кнопку.

– Почему если Омине – «владелец», то Синдо не может быть [Революционером]?

– Э?.. Не, в смысле, если она не хотела запустить «Битву за трон», зачем ей было убивать Юри-сан?..

Мария, однако, не кивнула на мое вполне логичное возражение.

– Омине говорил что-то о том, что убивать Янаги не было резона… но попробуй подумать вот под каким углом: [Революционеру] вовсе не нужен удачный старт в игре. Он всего лишь ненавидел Янаги – достаточно сильно ненавидел, чтобы убить. Поэтому о н в о с п о л ь з о в а л с я с и т у а ц и е й, в к о т о р о й у б и й с т в о о п р а в д а н о, и у б и л п о д д е й с т в и е м и м п у л ь с а.

– Э?..

Сперва я подумал, что это снова одна из ее шуточек, которые звучат совсем не как шутки, но ее лицо оставалось серьезным, как бы долго я на него ни смотрел.

– …Нереально. В смысле, это же Юри-сан. Не может быть, чтобы кто-то так сильно ее ненавидел.

– В Янаги было очарование. Такое очарование, которое потрясает чувства других, может вызывать и негативные эмоции. Скажем, я уверена, что есть девушки, которые завидуют ей, потому что она нравится мальчикам. И я уверена, что есть мальчики, которые были в нее влюблены, но затаили злобу, когда она им отказала.

– …Это…

– …Конечно, это не более чем просто возможность. Нельзя сказать, что я почувствовала что-то необычное в чувствах Синдо к Янаги. Главное – Синдо сама очень талантлива. Не думаю, что она завидовала Янаги. Я просто хотела сказать, что очень опасно делать поспешные и безосновательные выводы.

Она права. Я всегда думал так: «[Революционер] = “владелец”». Если бы другой вариант так и не пришел мне в голову, я бы наверняка влип.

Что же делать… Вопросы множатся с огромной скоростью, а времени совсем мало. Я должен верить, что у нас все получится. Но ситуация – безнадежна.

– …Кадзуки.

На мою поникшую голову опустился приятный вес. Мария встрепала мне волосы.

– Не знаю насчет Синдо, но я ревновала!

– Э?..

Я машинально поднял голову и заглянул Марии в глаза.

Мария продолжила говорить бесстрастным тоном, водя рукой по моим волосам.

– Тебе понадобилось много времени, чтобы перестать обращаться ко мне «Отонаси-сан», а Янаги ты почему-то стал звать по имени, «Юри-сан», сразу же. Янаги тоже была какой-то слишком фамильярной, она держала тебя за руку и даже шептала тебе что-то на ушко! И плюс ко всему вы даже договорились о [Тайной встрече]? Боже, как это раздражает!

– ?..

– И что ты хочешь сказать этим удивленным лицом?

– Какое отношение это имеет к ревности?..

Ее рука замерла.

– …Ты это серьезно?

– Э-эээ…

– Тогда позволь я тебе вежливо объясню. Я всего лишь сказала, что мысль, что ты увлекся Янаги, для меня оскорбительна.

С этими словами Мария положила руки поверх моих. Затем придвинула лицо к моему лицу. Мне пора бы к этому уже привыкнуть, но все-таки ее лицо невероятно красивое, так что я сразу залился краской.

– Ээээ… т-твое лицо, оно… слишком близко?..

– Ты понимаешь, почему возможность [Тайной встречи] между ней и тобой меня так раздражала?.. Вы вдвоем, мальчик и девочка, одни в отдельной комнате… ну ты понял?

Дуновение воздуха от шепота Марии мягко щекотало мне ухо. Затем она внезапно ткнула мне в ухо указательным пальцем.

– Хияа!

Едва Мария услышала мой возглас, чарующее выражение исчезло с ее лица, и она довольно рассмеялась. Я был в полном недоумении; Мария чуть отодвинулась, по-прежнему глядя на меня с ухмылкой.

– Девочкам младше тебя так просто тобой вертеть, Кадзуки.

При этих словах до меня наконец-то дошло, что надо мной опять прикалываются.

Уух… вообще-то я все еще не убежден, что Мария младше меня…

– Боже, чего ты так покраснел из-за одной маленькой шутки?

…Шутка… ну и шуточки у нее…

Я сидел в полном унынии и молчал; увидев это, Мария прекратила ухмыляться и сказала:

– Тебе не о чем беспокоиться, Кадзуки.

И затем улыбнулась нежнее, чем кто-либо, кого я видел.

– Я защищу тебя!

► День 2, , [Тайная встреча] с [Ирохой Синдо], комната [Кадзуки Хосино]

– По… чему?..

Эти слова вырвались у меня, как только я покинул комнату Марии.

Я ошарашенно глядел на монитор.

«Цель для [Убийства] выбрана»

Проблема была не в этом. Я еще раньше предположил, что человек, имеющий право на [Убийство], попытается им воспользоваться. Но выбранная цель оказалась совсем не той, какую я ожидал увидеть.

«Желаете ли вы сжечь заживо [Ироху Синдо] с помощью [Колдовства]?»

Под этим текстом был портрет Преда и слово «УБИТЬ?» прямо поверх ее глаз. Если я нажму на эту картинку, Пред сгорит заживо.

Почему для [Убийства] выбрали не Дайю, а Преда?..

Я принялся лихорадочно рассортировывать свои мысли, пока они не разбежались. Лишь [Король] и [Двойник] могли выбрать цель для [Убийства]. Ни я, ни Мария к этим [классам] не относимся. Плюс совершенно невозможно, чтобы Пред убила сама себя. Значит, выбор сделал либо Дайя, либо Камиути-кун.

…Но Камиути-кун предположительно убежден на 100%, что Дайя – [Революционер]. Значит, вряд ли он выбрал бы Преда.

Стало быть, Дайя?.. Нет, Пред ведь уже говорила, что он не [Король] и не [Двойник]?

Секундочку!

А кто же тогда, черт подери, [Революционер]?..

– Йей, вот и я.

– ИИИ!

Я чуть не подскочил на месте.

– Мм? Ты не переигрываешь слегка? Ты же знал, что я приду.

Пред стояла перед дверью, приветственно подняв руку и с изумлением глядя на меня.

– П-прости, Пред.

– …Мне не хотелось бы тебя принуждать, но нельзя ли потихоньку завязать с этим «Предом»? Мне это не очень нравится – у меня такое чувство, что я как человек за этой должностью не существую.

– …Тогда Синдо-сан?..

– «Ироха» будет вполне достаточно.

– …Ироха-сан.

– «-Сан» – это лишнее, но… а, ладно… я вот здесь сяду, пожалуй!

Заявив, что не собирается меня принуждать, Пред – нет, Ироха-сан – успешно навязала мне свое мнение и уселась на стол, совсем как Дайя накануне.

– Эммм… почему ты выбрала меня, Ироха-сан?

На мой вопрос Пред ответила с улыбкой:

– Чтобы попросить спасти мне жизнь.

– …Э?

– Разве непонятно? Если я не убью Дайю Омине в сегодняшнем блоке , на меня почти наверняка будет [Покушение]. Иными словами, моя жизнь в твоих руках, Кадзуки-кун. Кяаа, пожалуйста, спаси меняаа, Кадзуки-кун!

– …Зачем ты мне это говоришь?..

– А разве ты не [Колдун]?

Отчаянным усилием воли я подавил панику, начавшую было меня охватывать. Тот же трюк, что Дайя уже применил ко мне. Совершить одну и ту же ошибку дважды было бы слишком уж печально.

– О, ты не попался на эту удочку? Ты на удивление бдителен, правда? В любом случае, если Дайя Омине не будет сегодня [Убит], то мне конец. О господи!!

– …Эмм, а у тебя есть право применить [Убийство]?

– У меня его нет! – решительно заявила Ироха-сан.

– Тогда я не смог бы тебя спасти в одиночку, даже если б я был [Колдуном]! Ведь не я бы выбирал цель для [Убийства].

– Не смог бы? После того разговора в большой комнате ты правда думаешь, что Камиути-кун или Отонаси-сан не выбрали бы для [Убийства] Дайю Омине? Этот тип сам вырыл себе могилу, скажешь нет? Так значит, все получилось бы, если б только ты что-то сделал?

Как минимум Мария никогда бы не выбрала «цель для убийства»; и на самом-то деле целью была не кто иная, как Ироха-сан.

Но сказать ей это я не мог, так что сидел молча.

– Я выбрала тебя для [Тайной встречи], потому что именно в твоем случае шансы, что ты отпустишь Омине-куна, выглядят самыми высокими! Я имею в виду – я так поняла, что вы с Омине-куном изначально были друзьями; и смотри – ты же добрый.

В ее словах легко различался сарказм.

– Понимаешь, у меня будут проблемы, если ты его отпустишь. Поэтому я пришла, чтобы подтолкнуть тебя.

Подтолкнуть, чтобы я убил Дайю – хах.

– …Но не ты ли говорила раньше, что если ты кого-то убьешь, это раздавит твою жизнь?

– Да именно! Уговаривая тебя убить, я, несомненно, разрушаю собственную жизнь. Честно говоря, понятия не имею, как сильно я буду из-за этого страдать в будущем, мне просто не хватает воображения! Нет, скорее, я просто пытаюсь не думать об этом. В конце концов…

И Ироха-сан заявила с улыбкой на лице, но и с огнем в глазах в то же время:

– …Это определенно лучше, чем смерть.

Под этим ее решительным взглядом я понял наконец…

…какую опасность она представляет.

Суперменом ее делают не только природные способности. Главное – ее психика. Ее способность идти прямо к цели, ни на что не отвлекаясь, – почти как у Марии. Однако по сравнению с Марией, для которой другие всегда на первом месте и которая поэтому может менять свою цель, Ироха-сан ставит собственную цель на первое место и ни за что не согласится ее изменить. Ради достижения этой цели она может время от времени наступать на других. Разумеется – даже не замечая этого; как поезд не замечает камешки, оказавшиеся у него под колесами.

И на этот раз ее цель – «выжить».

Внезапно я вспомнил нашу первую встречу, и мурашки побежали у меня по спине.

– …Послушай.

Ироха-сан сказала, что хочет, чтобы я нажал кнопку и убил Дайю. Но что она собиралась делать, если бы я на ее просьбу просто покачал головой?

Что бы она делала в ситуации, когда она верит, что умрет, если я не выполню ее просьбу?

– А т в о й н о ж п р и т е б е?

Глаза Ирохи-сан расширились.

– Ого.

Затем она взглянула на меня с интересом и спросила:

– К а к т ы з а м е т и л?

Запустив руку под юбку, она извлекла оттуда нож и кинула к двери.

– Или ты его увидел, когда пытался подглядеть, какие на мне трусики? Извращенец!

– …

– Ха-ха, шучу! …Ну да, то, что я спрятала нож, похоже, не разрулишь шуточками, хех. Аах… может, все-таки дашь сказать пару слов в свое оправдание? Я не то чтобы спрятала его на себе конкретно к [Тайной встрече] с тобой, нет! Я всегда его держу при себе, кроме тех случаев, когда я одна у себя в комнате. Правда.

– Но если б я отказался убить Дайю, ты бы стала угрожать мне ножом, да?

– Конечно. Разве это не естественно?

Я лишь покачал головой – с такой легкостью она созналась. Черта с два это естественно.

– Мда? Ну ладно. Но в нынешних обстоятельствах я не могу тебе больше угрожать, так что вот.

– Сумка…

– Мм?

– Подай сюда джутовую сумку, которая на столе, потому что мой нож там.

Глаза Ирохи-сан расширились, затем она криво улыбнулась и, как и было велено, взяла мою сумку и кинула мне.

Я поймал сумку, вытащил нож и бросил к двери, как Ироха-сан только что.

– …Ты и на стол села, потому что думала, что мой нож может быть в сумке?

– А-ха-ха, настолько далеко я не продумала. Кстати, можно я кое-что уточню?

– Что именно?

Ироха-сан посмотрела мне прямо в глаза и спросила:

– Т ы б у д е ш ь у ч а с т в о в а т ь в у б и й с т в е Д а й и О м и н е и л и н е т?

Это слова она произнесла легко и с улыбкой.

– …Эм.

– Ну?

– Я не буду убивать никого! Неважно, Дайя это будет или кто-нибудь еще.

После этого моего ответа Ироха-сан осталась сидеть, глядя на меня и улыбаясь. Не в силах вынести это безмолвное предостережение, я отвел глаза и опустил голову.

– Ты не понял. Я спрашиваю вот что.

Ироха-сан секунду помолчала, потом продолжила:

– Т ы у б ь е ш ь Д а й ю О м и н е и л и т ы у б ь е ш ь м е н я? – вот что я спрашиваю!

Я поднял глаза на Ироху-сан. Она смотрела на меня, как на неразумного ребенка.

– Не думай, что ты избежишь греха, если не нажмешь на кнопку! Да, нажав на кнопку, ты убьешь Дайю Омине. Но если ты не нажмешь, ты все равно что убьешь меня!

– Это, это…

– Ты можешь верить во что хочешь, но для меня это именно так. Если на меня будет [Покушение], я буду думать, что это ты позволил мне умереть!

– Ухх…

По правде сказать, я знал. Я знал, что невозможно остаться чистым в этой смертельной игре, какие действия ни предпринимай.

– …Я понял, что ты имеешь в виду. Но у меня нет возможности убить Дайю в сегодняшнем блоке . …Конкретно, правда, я тебе сказать не могу.

– Это значит, что твой [класс] не имеет отношения к [Убийству]? …Погоди, неужели выбрали не Омине-куна?

Она смотрела на меня почти сердито, когда спрашивала. Разумеется, ответить ей я не мог.

– Судя по твоему лицу, так и есть! Уаа, слушай! Это ж значит, я наверняка умру!

На это ее странное возбуждение я никак не среагировал. Ироха-сан вздохнула и откинулась на столешницу.

Апатично закрыла глаза руками.

– …Слушай, Хосино-кун.

Не меняя позы, она прошептала голосом совершенно не таким, как раньше.

– Юри была милая, правда?

Не понимая, почему она спросила, я смотрел на нее молча.

– Знаешь, я никогда никому не завидовала, пока не познакомилась с Юри. Потому что была уверена, то смогу достичь, ну, всего. Первым человеком, которого я уважала и которому завидовала… а может, даже ревновала… была Юри.

Ревность.

Я вспомнил слова Марии, что «очарование может вызывать и негативные эмоции».

– Я никому до сих пор не рассказывала, потому что не хотела показывать свою слабость, но лишь один раз за все время, что я училась в старшей школе, я была влюблена. Мы с ним дружили с самого начала… и, в общем, поскольку опыта в любовных делах у меня не было, меня устраивало, что мы друзья.

Затем, горько улыбнувшись, Ироха-сан добавила:

– Пока он не начал встречаться с Юри.

По этой горькой улыбке совершенно непонятно было, что же она чувствует.

– И поскольку я была другом их обоих, я должна была помогать им в развитии отношений. Так что я даже знаю, когда и как далеко у них все зашло! Скажем, когда они впервые взялись за руки или когда впервые поцеловались. И слушая это, я, конечно же, не могла не думать: хорошо бы они разругались.

– …

– И как будто мои мольбы услышали: три месяца спустя они разошлись. Ну разве я не дура? Я надеялась на это, но я ничего не выиграла, когда они с Юри разошлись. Ни за что он не стал бы со мной встречаться; мы даже отдалились друг от друга, ведь я же оставалась подругой Юри… Зачем я молила о такой бесполезной вещи? Иными словами, я всего лишь желала им несчастья! Хотя они вроде как оба дорогие мне люди. Я просто ужасна, и это еще мягко сказано.

Ироха-сан наконец взглянула на меня.

– Ты подумал только что, что это скучная, заурядная история?

Я замотал головой.

– Что ж, значит, даже у меня есть совершенно банальные тревоги. …Ну и в каком месте я супермен?

Переведя взгляд на лампу без плафона, горящую на потолке, Ироха-сан проговорила:

– …Я уже забыла про эти детские тревоги. Правда. Мне достаточно было лишь знать, что Юри – дорогой для меня человек.

Она улыбнулась насмешливо – насмехаясь над самой собой.

– Но когда Юри умерла, я вспомнила. Хуже того, я теперь не могу выбросить это из головы. Такую незначительную мелочь я не могу выбросить из головы. Моя дорогая Юри умерла, а я могу думать только вот об этом.

Ироха-сан медленно повернула голову ко мне.

– Скажи, Хосино-кун, что ты думаешь? – мягко прошептала она. – Я на самом деле – л ю б и л а Ю р и?

Ответить на этот вопрос мне было нечего.

Какое-то время Ироха-сан без всякого выражения смотрела на меня. Но, видя, что я молчу, она вдруг довольно приподняла уголки губ.

– Ху-ху… ну и как тебе? Как моя стратегия?

– …Э?

– Разве тебе не захотелось стать моим союзником, когда ты услышал про мою человеческую сторону?

С этими словами она захихикала.

Но я понимал. Она, может, и пыталась обратить все в шутку, но то, что она мне только что рассказала, – это были ее истинные чувства. Она никому не могла показать свою слабость. Уверен, что даже самой себе не могла. Поэтому она не понимала своего собственного сердца.

Это была ее слабость. И она смогла выпустить ее наружу лишь потому, что действительно готовилась умирать.

Заметив, что я опустил глаза и закрыл рот, Ироха-сан прекратила смеяться.

И затем шутливым тоном произнесла:

– Я только что наложила на тебя проклятие.

Со свежим, обновленным выражением лица.

– Теперь ты всегда будешь помнить эту историю, если я умру.

Ее стратегия принесла успех.

Даже если именно она окажется виновницей всего этого, я не смогу пожелать ее смерти.

► День 2, , [Тайная встреча] с [Дайей Омине], комната [Кадзуки Хосино]

Дайя уселся на стол и принялся возиться со своим плеером.

– Кадзу, ты знал? Плеером не может управлять никто, кроме его владельца.

С этими словами он пошарил в моей джутовой сумке, лежащей на столе, достал оттуда портативный медиаплеер и продемонстрировал, что действительно ничего не может с ним сделать.

– …Ты, похоже, спокоен.

Полная противоположность Преду, в которой явно чувствовалось напряжение.

– В общем, это потому что я знаю, что меня не [Убьют].

– Э?..

Дайя приподнял уголки губ.

– Только не задавай дурацких вопросов типа «откуда я это знаю». Разумеется, я это знаю, потому что это я выбрал цель для [Убийства].

– …Значит, твой [класс]…

– Я [Король].

Он произнес это так естественно, я был готов поверить ему сразу – но напомнил себе, что нельзя. Это наверняка уловка.

Я принялся ворошить мысли, пытаясь найти за что зацепиться.

– …Эмм, если ты [Король], значит, ты знал, что Ироха-сан – [Революционер], так? Тогда почему ты не выбрал Ироху-сан в самом начале блока ? Почему ты ее выбрал только после [Тайной встречи] с Камиути-куном?

– Во время блока я только предполагал, что Синдо виновна, но, честно говоря, я не был в том уверен. Потому что подозревал Камиути в той же степени, что и Синдо.

– Камиути-куна?

И это несмотря на то, что он так расчувствовался после смерти Юри-сан?

– Неужели тебе пришло в голову, что гнев Камиути-куна мог быть наигранным?

– Он опасный человек – на свой лад. Даже ты наверняка заметил, что он, как минимум, скользкий тип, правда?

Я легонько кивнул.

– И вспомни. Первым партнером Синдо по [Тайной встрече] был Камиути. Почему, как ты думаешь? Потому что его Синдо остерегалась больше других.

Конечно, Ироха-сан его, может, и выбрала, но…

– …Кстати, если подумать, Дайя – складывается впечатление, что ты уже знал Камиути-куна.

– Да, я его знал. Мы ходили в одну среднюю школу. Правда, я не помнил его в лицо.

– …Э? Но Камиути-кун, похоже, тебя не узнал?

– Можно подумать, что такой таракан, как я, может попасть в поле зрения величайшего-из-великих Господина Камиути. В отличие от меня, с моими всего лишь хорошими оценками, он знаменитость. Я еще и кое-какие нехорошие слухи о нем мог бы тебе порассказать, но сейчас об этом говорить нет нужды, согласен?

Я решил, что эту фразу следует понимать как «о Камиути-куне ходит достаточно нехороших слухов, чтобы Дайя и Ироха-сан остерегались его».

– Ладно, теперь я сообщу тебе еще один любопытный факт.

– …Какой?

– [Р е в о л ю ц и о н е р] н е с о б и р а л с я у б и в а т ь Я н а г и.

– …Э?

У меня отвалилась челюсть.

– Ох… я что, должен все до последней детали тебе разжевывать? У [Короля] есть еще одна способность, кроме [Убийства], не так ли?

– А!

Верно, [Подмена].

Если воспользоваться этой способностью, [Покушение] вполне может убить не ту жертву.

– [Революционер] хотел убить меня, а не Янаги!

Дайя подозревал, что так будет, и воспользовался [Подменой] в первый же день. И в результате вместо него погибла Юри-сан, [Двойник].

Если все так и было, гнев Камиути-куна нельзя считать игрой, даже если он [Революционер]. Это ведь означало бы, что Камиути-кун по вине Дайи, сам того не зная, убил Юри-сан, которая ему нравилась.

– Я убедился, что Камиути не [Революционер], только что, во время [Тайной встречи] с ним. Следовательно, [Революционером] может быть только Синдо.

Если Дайя говорит правду, это значит, что Ироха-сан неумышленно убила Юри-сан.

Если так… акценты в недавней исповеди Ирохи-сан чуток смещаются.

Пытаясь подавить чувство вины, она отчаянно ищет что-то, что оправдало бы убийство Юри-сан.

…Во всяком случае, так это можно интерпретировать.

– Но, но… почему тогда ты так уклончиво себя вел в блоке ? Если бы ты тогда рассказал, что ты [Король], это ведь рассеяло бы все сомнения насчет тебя, разве нет?

– Раскрыть собственный [класс] – полнейший идиотизм.

– Но разве ты мне не…

– Исключительно потому, что я верю, что ты меня не убьешь.

– Э?..

Я от неожиданности распахнул глаза; Дайя нахмурился, словно давая понять, что ляпнул лишнее. Затем он отвел взгляд, как будто ощущал неловкость.

…Он только что сказал, что «верит мне», так? Вот этот вот Дайя так сказал?

– …Я объясню сейчас, чего я хотел добиться своим поведением в блоке .

Дайя принялся объяснять, быстренько задвинув в сторонку свое предыдущее заявление.

– Начнем с моего первого намерения. Выявить подозреваемых. [Революционер], естественно, знал, что Янаги погибла из-за [Подмены]. Поэтому я нарочно поднял вопрос о том, почему была выбрана Янаги, я рассчитывал заставить его совершить ошибку. Да, но это не сработало.

Я кивком пригласил его продолжить.

– Теперь моя вторая цель. Заставить его считать, что я не [Король].

– …Зачем тебе это было надо?

– [Революционер] сделал меня козлом отпущения. Он хочет, чтобы меня выбрали целью для [Убийства]. Но раз я и есть [Король], это абсолютно бессмысленно. Мда, я ведь и есть тот, кто выбирает цель для [Убийства].

И правда, для [Убийства] была выбрана Ироха-сан, не Дайя.

– И как ты думаешь, что бы со мной сделал [Революционер], поняв, что я не только бесполезен как козел отпущения, но и раскусил его ложь?

Уголки губ Дайи приподнялись; он выглядел почти довольным.

– Естественно, он бы устроил на меня [Покушение].

Я сглотнул.

– Так что пусть лучше он не считает, что я [Король].

Я вспомнил слова Ирохи-сан.

«Плюс к этому, если б ты был [Королем] или [Двойником], ты наверняка бы это заметил; стало быть, ты не можешь быть одним из этих [классов]».

Ааа, вот оно что.

Этот спор был затеян для того, чтобы заставить Ироху-сан поверить, что Дайя – не [Король].

– …А.

Я вдруг заметил, что меня утягивает за собой быстрое мышление Дайи.

Но… может, это и к лучшему, и пусть он меня за собой утянет. В смысле – не думаю, что Дайя соврал, когда сказал, что верит мне. …Не хочу так думать.

Все-таки мы друзья.

Должен ли я полностью поверить Дайе? И должен ли я принять за истину, что Ироха-сан – одновременно [Революционер] и «владелец»?

– Кадзу.

Я молча сидел на кровати; Дайя произнес:

– Убей Ироху Синдо.

– …Это…

– Если ты воспользуешься [Колдовством], ни тебе, ни Отонаси не надо будет больше ходить вокруг этой «шкатулки», как по минному полю. Мы освободимся от всего этого одним твоим решением. …Нет, ты просто должен ее убить. Или ты хочешь, чтобы даже моя решимость пропала впустую?

Я понимаю, что сейчас он предлагает самое мудрое решение.

Но…

– Я не воспользуюсь [Колдовством].

…мой ответ останется прежним.

– Если Ироха-сан – правда «владелец», я найду способ убедить ее отдать нам «шкатулку».

– Даже несмотря на то, что эта твоя нерешительность может привести к смерти твоей и Отонаси?

– Да!

В ответ на мое заявление Дайя язвительно усмехнулся.

– Ну ты даешь, такой наивный, что изображаешь святошу даже в игре с убийствами. «Похоже, она хороший человек, так что давайте ей поверим» – или что? Это худший из всех возможных видов узколобости. Ты только посмотри на мои руки! Они все в гусиной коже, даже не знаю, как я от нее отмоюсь; как ты мне это компенсируешь?

– …Прости.

Почему-то я извинился, хотя это меня только что всячески обзывали. Но… это было совсем как наши обычные пикировки в классе.

– Хотя я знал, – произнес Дайя, нарочито поглаживая руку. – Я знал, что ты ответишь именно так.

И он криво ухмыльнулся, словно сдаваясь.

– …Ха-ха.

– Уаа, ну что за отвратительный тип. Я над ним издеваюсь, а он еще и смеется. Что вообще у тебя с мозгами?

Я не собирался смеяться, потому что, ну, признавать меня и одновременно жаловаться – это совершенно в его стиле.

И тогда я окончательно уверился.

Д а й я г о в о р и т п р а в д у.

► День 2, , большая комната

[Революционер] и «владелец» «Игры бездельников» – Ироха Синдо.

К такому выводу я пришел. Теперь я должен как-то убедить ее никого больше не убивать.

Я смогу. Она ведь не злодейка, которая ни во что не ставит человеческую жизнь. А значит, мы сможем обо всем договориться, каким бы сложным это ни казалось.

…Ну да, как же!

И п о ч е м у я б ы л т а к и м п о т р я с а ю щ е н а и в н ы м?

– Ах, АааАх…

Тяжелое дыхание.

Лужа багровой жидкости медленно растекалась по полу, приближаясь к моим ногам. Но я стоял столбом, даже не пытаясь как-то ее избежать.

– Камиути!

Вопль Марии привел меня в чувство. Я присмотрелся к тому, что лежало возле моих ног.

– Ах…

Багровая лужа – кровь.

Я это знал. Да, я это прекрасно понимал. Но я не хотел осознавать значение того, что она растекалась медленно, но верно, но медленно, но верно, но медленно, но верно, но медленно, но верно.

Я медленно сел на корточки и легонько дотронулся до лица лежащего передо мной человека. На лице появилась улыбка, словно от щекотки.

Это выражение было настолько «ее», что я машинально назвал имя.

– …Ироха-сан.

*топ* *топ* *топ*

Что это за звук?

*топ*. Это звук шагов. Каждый шаг оставлял красный след. *топ* *топ*. Парень, который производил этот звук, уселся на свой стул, как будто ничего и не случилось.

Хотя именно он ударил ножом Ироху-сан.

– Камиути-кун, зачем?..

– Зачем? Странные вопросы ты задаешь, Хосино-семпай. Затем, что Пред перебила бы нас, если бы мы оставили ее в живых! Так что ее надо было остановить, это же очевидно, не так ли?

– Вовсе не обязательно было заходить так да-…

Я оборвал речь на полуслове.

Рука Камиути страшно дрожала. Он и сам заметил это неестественное дрожание и хихикнул – совершено неуместно.

Наверняка он узнал, что Ироха-сан – [Революционер], во время своей [Тайной встречи] с Дайей, и тогда, видимо, он решил, что может погибнуть, если не предпримет что-то сам.

Но это не оправдание того, чтобы так сразу убивать… Ааа, ну конечно. Значит, Ироха-сан и Дайя были правы, что остерегались Камиути-куна.

– Уу…

Услышав сдавленный стон, Мария очнулась от столбняка и кинулась к Ирохе-сан. В надежде оказать ей какую-никакую медицинскую помощь она тщательно осмотрела тело и…

…не произнося ни слова, отошла.

– …По… нятно, козел… отпущения… – выдавила Ироха-сан и закашлялась кровью.

– Уаа, блюю кровью… вся в крови… выгляжу… некрасиво…

Вот что она шептала еле слышным голосом.

– …

Я был не в состоянии выговорить ни слова.

Несмотря на то, что девушка харкала кровью прямо у меня перед глазами, несмотря на то, что она явно умирала, мне невольно подумалось:

…М о ж е т, т а к б у д е т л у ч ш е в с е г о.

– Прости.

Ироха-сан закрыла глаза. …Потому что у нее не оставалось сил держать их открытыми.

– …Прости за… то проклятие.

Собрав остатки сил, она еле слышно прошептала:

– …Прости, что не смогла спасти тебя.

– …Э?

Это были ее последние слова.

…«Прости, что не смогла спасти тебя»?

Неотрывно глядя на неподвижное тело, я попытался понять значение этих слов.

Ироха-сан знала, что среди нас есть опасный человек, готовый с легкостью убить Юри-сан. Зная это, Ироха-сан решила, что должна убить его во что бы то ни стало.

Она начала активно играть в «Битву за трон», хоть и знала, что неизбежно вызовет подозрения остальных. Ради того, чтобы изменить наше положение к лучшему, эта ответственная девушка приняла на себя риск.

…будучи готовой разрушить собственную жизнь.

Ради защиты собственной жизни.

Ради защиты наших жизней.

– …А.

Я вновь прикоснулся к ее лицу.

Но она не улыбнулась уже своей щекотной улыбкой.

Она больше не шевелилась. Она больше не дышала. Она больше не жила.

И н е с м о т р я н а э т о, «И г р а б е з д е л ь н и к о в» п р о д о л ж а л а с ь.

– …

Я встал.

И медленно повернул голову в его сторону.

Дайя Омине бесстрастно теребил серьгу в правом ухе.

- [Ироха Синдо], удар ножом в грудь от [Кодая Камиути], смерть

► День 2, , комната [Кадзуки Хосино]

«[Кодай Камиути] был задушен в результате [Покушения]»

Теперь все в его полной власти.

- [Кодай Камиути], смерть в результате [Покушения]

► День 3, , большая комната

– Сражение было окончено, как только я узнал, что ты [Колдун]!

Дайя начал раскрывать свои трюки в большой комнате, где оставалось лишь три игрока.

Мария, осунувшись, сидела на своем стуле. Зная все, она изо всех сил пыталась втолковать Камиути-куну про «шкатулку», но он ее не слушал.

И затем Кодай Камиути был убит – как и ожидалось.

В итоге нам не удалось спасти от смерти ни одного человека.

И почему только я поверил Дайе? Я ведь знал, что Дайя «владелец», как же я купился на такое дешевое вранье, что есть другой подозреваемый?

Я ведь знал, что «Битва за трон» – игра, посвященная обману.

И поэтому такой финал – моя вина. Но все же…

– Разве ты не говорил, что веришь мне? – пожаловался я.

В ответ Дайя улыбнулся одними губами.

– Ага, я так говорил. Я сказал, что верю, что ты не убьешь меня.

– …Так значит, это были просто пустые слова, чтобы меня обмануть, так?

– Это была оговорка. Будь ты поумнее, ты бы понял, что эти слова означали на самом деле.

Я нахмурился.

– Не доходит? Я заявил, что ты, [Колдун], не можешь меня убить. Иными словами, я с м е я л с я н а д т о б о й, г о в о р я, ч т о м о г у д е л а т ь ч т о з а х о ч у, и в с е р а в н о т ы м е н я н е у б ь е ш ь.

Я закусил губу.

…Короче говоря, он выставил меня идиотом. Тогда я подумал, что он отвел глаза, потому что смутился. А на самом деле он просто заметил свою оговорку и занервничал.

– Поскольку я [Революционер], вполне естественно, что я хотел выяснить, кто [Колдун], ведь он тоже может убивать.

– Вот почему ты спросил меня, не [Колдун] ли я…

Он вовсе не обо мне беспокоился, он просто хотел узнать, кому достался самый опасный для него [класс].

– И [Колдуном] оказался ты, Кадзу. Следовательно, мне не грозит [Убийство], если я оставлю тебя в живых.

Ухмыльнувшись, Дайя объявил:

– П о т о м у ч т о я в е р ю т е б е, х а х!

Вот, значит, почему сражение было окончено, как только он узнал, что я [Колдун]…

– Но если б ты был уверен, что я [Революционер], все равно оставался бы шанс, что ты применишь [Колдовство]. И даже если нет, ты все равно мог бы что-то сделать. Короче, мне нужно было заставить тебя думать, что я не [Революционер].

Стало быть, я плясал под его дудку, когда решил, что [Революционер] – Ироха-сан.

…Ох. На самом-то деле все было просто.

Что нам надо было делать – так это ровно то, что мы с Марией обсуждали изначально. Убедить Дайю отдать нам «шкатулку».

Все так запуталось, потому что Дайя все запутал.

– …Правда, не все шло гладко. Особенно Янаги доставила проблем.

– Юри-сан?

– Угу. Она пыталась привлечь к себе сторонников. По правде сказать, ей, возможно, удалось бы привлечь на свою сторону всех, кроме меня. Если бы я оставил ее в живых, все пошло бы не так гладко.

…Вот оно что. Для Дайи, желавшего начать игру, существование Юри-сан было как заноза – она ведь собиралась «Битву за трон» остановить. Именно поэтому Дайя отверг ее предложение открыться и затем убил ее при первой же возможности.

– Ну что ж…

Он закончил рассказывать о своих фокусах.

Сделав вдох, Дайя перевел взгляд на сидящую на своем стуле Марию.

– М н е о с т а л о с ь у б и т ь е щ е о д н о г о и г р о к а, и и г р а з а к о н ч и т с я.

Лишь один из врагов [Революционера] был еще жив.

Лишь [Принц] – Мария Отонаси.

Мария даже головы не подняла, когда он объявил, что убьет ее.

…Аа, понимаю.

[Революционеру] для победы совершенно незачем убивать [Колдуна]. Значит, я выживу. Марии ничего не нужно делать, я все равно останусь в живых. А с о б с т в е н н а я ж и з н ь М а р и ю н е и н т е р е с у е т в о в с е.

Поэтому и «Битва за трон» ей теперь безразлична.

Она не против, чтобы ее убили.

– …

…Лучше не связывайся со мной.

Как будто я могу допустить такой исход!

Если Мария собирается спасти меня, отбросив собственную жизнь, называя себя «шкатулкой», ни в грош не ставя саму себя…

– Дайя.

Я, конечно же, – н е д о п у щ у э т о г о!

Сердито уставившись на Дайю, я заявил:

– Я не позволю тебе убить Марию!

Верно. Когда я понял, что Мария в этой «шкатулке» бессильна, разве я не осознал, что придет время, когда мне придется сделать что-то самому? Вот время и пришло!

Тогда я не знал, что мне делать. Но теперь…

– Если ты собираешься убить Марию, я тебя остановлю. Я тебя остановлю любой ценой. Да, даже если…

Я с легкостью пришел к этому выводу.

– …м н е п р и д е т с я т е б я у б и т ь.

Мария, даже не шевельнувшаяся, когда Дайя сказал, что убьет ее, распахнула глаза и уставилась на меня.

Прости, Мария. Я предам твою веру в то, что я никогда никого не убью.

– …Похоже, ты настроен серьезно.

После этих слов Дайя погрузился в молчание.

Вообще-то Дайя сам говорил. Что, возможно, даже я решусь воспользоваться [Колдовством], когда станет ясно, кто [Революционер].

Дайя допустил ошибку. Из-за убийства Ирохи-сан Камиути-куном он не мог больше делать ее своим козлом отпущения и открыл, что он [Революционер].

– Отдавай «шкатулку», Дайя. Если отдашь, тебе не придется умирать.

Дайя взглянул на меня. Лицо его оставалось спокойным, но я же б ы л его другом, я-то знаю.

Сильнее, чем сейчас, он нервничать просто не может.

– Не придется умирать, хех, – повторил он и криво улыбнулся. – …Кадзу. Ты вообще знаешь, что за «шкатулка» эта «Игра бездельников»?

Я нахмурил брови – очень уж внезапно он сменил тему.

– «Игра бездельников» – всего лишь «шкатулка», созданная, чтобы убить время, ради этого она заставляет призванных ей участников играть в смертельную игру под названием «Битва за трон».

– …И что?

– Неужели ты думаешь, что она так вот возьмет и закончится, хотя ее цель – убить время? Ты серьезно думаешь, что меня удовлетворит всего один раунд?

– …

– Это бессмысленное сражение не на жизнь, а на смерть. Поэтому и твои чувства, что ты хочешь спасти Отонаси, и твоя решимость убить меня – они тоже бессмысленны. Исход не имеет значения. В следующем раунде все будет развиваться по-другому, всего лишь из-за смены игрока. Я, может, даже стану твоим союзником.

О чем он вообще?..

– Однако грех в этой дерьмовой игре не пропадает. Если ты меня убьешь, сожаление об этом останется.

– …И поэтому я не должен тебя убивать?

– Ага.

…Хах.

Значит, это был просто пустой треп в надежде на то, что я пощажу его жизнь, хех. Даже сейчас он все еще пытается меня обвести вокруг пальца.

– Не хочу видеть тебя таким! Пожалуйста, просто сдайся и отдай «шкатулку»!

Будучи моим другом, Дайя должен сейчас прекрасно понимать, насколько серьезно я настроен его убить.

И тем не менее…

– Э т о т в о п р о с н е о б с у ж д а е т с я, – холодно отрезал Дайя.

– …Ты понимаешь, что тебе некуда деваться?

– Не имеет значения. Я уже ощутил вкус «надежды», которая зовется «шкатулкой». И раз я его ощутил, я ни за что не позволю кому-либо его у меня украсть. Если я лишусь «шкатулки», у меня не будет больше цели. Человек, который просто живет, ни о чем особо не думая, мало чем отличается от машины по производству CO2, согласен?

– «Шкатулка» – это «надежда», говоришь?..

«Шкатулка», которая пытала Моги-сан, Асами-сан и Миядзаву-куна, – это?..

– Она вовсе не такая хорошая!

– Заткнись уже, ты меня бесишь! Меня не интересуют твои дешевые идеалы, которым самое место на распродаже в каком-нибудь супермаркете!

Самое страшное было то, что Дайя был абсолютно серьезен. Он на полном серьезе утверждал, что «шкатулка» – это надежда. Хотя не мог не знать о предыдущих двух случаях.

Тут меня внезапно словно по голове стукнуло. Может –

– Э т о к а к - т о о т н о с и т с я к К о к о н е?

Дайя не смог ответить немедленно.

– …Что относится?

– Я спросил, твое «желание» имеет какое-то отношение к Коконе?

– С чего это ты так неожиданно ее припутываешь? Мне почти жаль тебя, что твои мозги производят такие мысли, которые абсолютно не относятся к делу.

Но от меня не укрылось напряжение в его лице, когда он выдавливал из себя эти слова.

Сомнений больше нет. «Желание» Дайи как-то связано с Коконе.

Теперь я был уверен.

– Ты не собираешься… отдать «шкатулку», верно?

Я был уверен, что Дайя ни за что не расстанется со «шкатулкой».

– Ну да, я тебе все время об этом и толкую.

Сколько бы я ни угрожал его убить, Дайя не отдаст «шкатулку». Иными словами, мы…

– …

Мария взглянула на меня, когда до меня дошло.

Она улыбалась.

– …Прекрати.

Мария улыбалась. …Улыбалась так, словно махнула рукой на все.

Но, похоже, в нашем нынешнем положении такое выражение лица – самое подходящее.

Я знал с самого начала. Я не могу раздавить «шкатулку» против воли Дайи, убив его. Я не могу воспользоваться [Колдовством], что бы ни случилось.

И не потому что мне не хватит решимости убить Дайю. Моя решимость тут вообще ни при чем.

Проблема в том, что я не могу применять [Колдовство] по собственной воле. Верно…

Я н е м о г у п р и м е н и т ь [К о л д о в с т в о], п о т о м у ч т о М а р и я н и к о г д а н и к о г о н е у б ь е т.

А значит,

мы проиграли Дайе Омине.

► День 3, , [Тайная встреча] с [Марией Отонаси], комната [Марии Отонаси]

Я знал, что так будет, – мои попытки заставить ее воспользоваться [Убийством] игнорировались все 30 минут.

Я вспомнил слова, которые Мария произнесла накануне.

«Я защищу тебя!»

И я принял эти слова.

Какой же я дурак, что с готовностью принимаю ее доброту и силу?

Разве я не знал с самого начала? Разве я не знал с самого начала, что Мария бессильна здесь, в этой «Битве за трон», в игре, посвященной убийству и обману?

Все было неправильно.

Эти слова должен был произнести я.

«Я защищу тебя, Мария!»

Но теперь уже поздно.

► День 3, , комната [Кадзуки Хосино]

«[Мария Отонаси] была задушена в результате [Покушения]»

- [Мария Отонаси], смерть в результате [Покушения]

* * * * * G A M E O V E R * * * * *

• Победители

[Дайя Омине] (игрок)

[Революционер], убил Юри Янаги, Кодая Камиути и Марию Отонаси с помощью [Покушения], выжил.

# Условия победы выполнены: смерть Юри Янаги, Кодая Камиути и Марии Отонаси.

[Кадзуки Хосино]

[Колдун], выжил.

# Условия победы выполнены: выжил.

• Проигравшие

[Ироха Синдо]

[Рыцарь], заколота в грудь Кодаем Камиути на второй день, смерть от геморрагического шока.

[Юри Янаги]

[Двойник], смерть в первый день в результате [Покушения] Дайи Омине.

[Кодай Камиути]

[Король], непосредственно убил Ироху Синдо на второй день. Смерть в тот же день в результате [Покушения] Дайи Омине.

[Мария Отонаси]

[Принц], смерть на третий день в результате [Покушения] Дайи Омине.