Пустышка

Глава 8. Лиля. Первые подозрения

Остаток торжества я провожу не отходя от Тиграна. Мне с ним не так страшно. Практически вся его семья смотрит на меня так будто я чужой, случайный здесь человек. По крайней мере я не могу отделаться от этого ощущения, а когда рядом Тигран – они улыбаются и делают вид что рады мне.

Аня предоставлена самой себе, и я ее вижу в течение вечера, общающейся то с одним мужчиной, то с другим. Она старательно ищет себе жениха и, конечно же, правильно делает.

Уже ближе к полуночи мы все садимся за огромный стол, где поднимаем бокалы за наступающий Новый год и желаем друг другу счастья и здоровья. Себе же я желаю забеременеть и выносить ребенка. Потому что все остальное у меня есть. Я хочу чтобы у меня появился крохотный младенчик, который будет касаться меня своими нежными ручками, а я – целовать ему каждый сантиметр тела. Мне все равно кто это будет – девочка или мальчик. Я куплю ему полмира, я сделаю все, чтобы он ни в чем не нуждался. Мои мысли снова возвращаются к прогнозам врачем: вроде шанс есть, но совсем небольшой, надо постоянно лечиться, обследоваться, пить витамины…

Я не знаю что со мной не так, почему я больна? А уж тем более непонятно как объяснить случившееся Тиграну. Чем больше проходит времени, тем меньше я верю в то что мое бесплодие связано с падением. Но с чем тогда? Кто виноват в этом?

А может мне все-таки повезет, и я смогу забеременеть? Я же еще молодая!

Бьют куранты, все друг друга поздравляют с Новым годом, а я, прикусив губу, сотый раз повторяю одно-единственное желание: родить ребенка.

– Лиля, детка, – слышу голос Тиграна над ухом, поворачиваю голову, и он целует меня в губы, после чего протягивает бокал, – С Новым счастьем! За нас.

Мы чокаемся, и я делаю небольшой глоток. Тигран запрещает мне употреблять алкоголь, считая, что если я забеременею, то это повредит ребенку. Только Новый год – маленькое исключение.

Накинув пальто, мы идем смотреть шикарный салют, но я уже чувствую себя бешено уставшей. Целый день в напряжении, на каблуках… Я улыбалась всем гостям, даже тем, кого хотелось бы выгнать с этого праздника. Мне хочется лечь спать, но торжество в самом разгаре и покинуть его будет невежливо. Однако, увидев что я понурая, Тигран берет меня за руку и, отведя в сторону, произносит:

– Ты может пойдешь спать?

– Вряд ли гостям это понравится, – вздыхаю, глядя как народ смеется и берет бокалы с подносов, которые разносят официанты.

– Да ты посмотри на этих гостей! – смеется Тигран, – нашла за что переживать.

– Хорошо. Тогда скажу прямо: твоя мама будет очень недовольна если я уйду…

– Маму я беру на себя, – подмигивает Тигран, и, глядя на него сейчас, в моей голове возникает мысль, что он хочет от меня почему-то избавиться. Что я ему мешаю. Но это внезапно нахлынувшее чувство как появляется, так и исчезает.

– Хорошо, тогда я спать. – и, поцеловав Тиграна в губы, я отправляюсь на второй этаж, где находится наша спальня.

Засыпаю я мгновенно, хотя снизу доносится шум голосов и музыка. Запоздало вспоминаю что забыла предупредить Аню, что она теперь одна там. А с другой стороны, ей может и не до меня сейчас?

На утро я просыпаюсь одна, я даже не в курсе, ночевал ли Тигран со мной в одной постели. Да и где он был? Но я тут же отбрасываю дурные мысли: в конце концов вчера было торжество, а значит он веселился и общался с родственниками.

Когда я, переодевшись, приведя себя в порядок и подкрасив глаза, спускаюсь в столовую, то выясняется, что Тигран уехал куда-то часа в три и до сих пор не возвращался. Где он, с кем уехал, я не спрашиваю. Хотя допускаю, что прислуга обо всем в курсе.

Поймав взгляд молодой горничной в накрахмаленном фартуке, я догадываюсь, что уехал он с женщиной. Но с кем? Помимо родни на празднике были еще чьи-то жены, друзья, дети… Да нет, быть того не может, глупости. И, кивнув горничной, я со спокойной приступаю к завтраку.

Тигран появляется к вечеру. В костюме, выглаженной рубашке… На его лице нет и следа бессонной ночи. Он скидывает с себя небрежно расстегнутое пальто, а я, нежно улыбнувшись, целую его в губы:

– Привет, милый!

– Здравствуй, дорогая, – пообедаем?

Я хочу спросить его, где он был и что делал… Но надо ли мне это знать? В конце концов, он и так мне расскажет. А если я начну ревновать, мы поссоримся. А это лишнее.

– Да, конечно.

Тигран не без интереса наблюдает за мной, я чувствую, что его лицо не такое как обычно, и тут на меня наваливается страх. Страх что муж меня бросит, оставит одну, без ребенка, без здоровья, без денег.

– У Лейлы произошло несчастье, – Тигран приобнимает меня за талию, целуя в губы, – матери стало плохо. Позвонили в три часа, пришлось ехать в больницу. Сердечный приступ…

Я не знаю кто такая Лейла, кажется какая-то троюродная сестра, но я старательно киваю. Я не хочу думать что это может быть ложью. И, вздохнув, спрашиваю:

– И как она?

– Выжила, сейчас ей ничего не угрожает…

– Как жаль что это вообще случилось… – мы заходим в столовую, и Тигран, сев за стол, продолжает:

– Ты же понимаешь не поехать в больницу я не мог. Надо было поговорить с врачами, дать деньги кому надо… – махнув рукой он берет льняную салфетку и кладет на колени. А я про себя улыбаюсь, что мои страхи и подозрения оказались напрасными, а значит все будет хорошо.