Путешествие на Тандадрику

Таинственная нора

Когда прикрывшийся лепестком Кадрилис вскарабкался на один из холмов, бледно-жёлтое небо успело потемнеть, а из семи солнц продолжало светить лишь одно — самое зелёное. В паре шагов от вершины холма Кадрилис припал к земле и осторожно высунул голову, чтобы оглядеться. Он увидел картину, от которой у него мурашки пробежали по шкурке: его попутчики мокли в цветочной вазе! Мало того, они были перевязаны какой-то верёвкой, словно букет! В первое мгновение Кадрилис едва не задал стрекача от ужаса и выскочил из-под лепестка. Но потом ноги сами понесли его на поляну к друзьям. Тут он заметил, что один из цветов с подозрением поворачивает голову в его сторону, и это заставило косого мигом нырнуть под свою благоухающую шапку-невидимку и из-под неё продолжить осмотр местности.

Цветы отдыхали. Их закрытые головки обвивали вазу, и только два цветка оставались раскрытыми: судя по всему, они сторожили игрушки. Увидел Кадрилис и королевскую чету, величественно белеющую за дальним холмом. Затем заяц стал пристально разглядывать «Серебряную птицу», валявшийся неподалёку лягушкин саквояж, утонувшую в вазе трубку Твинаса. Ни одна мелочь не ускользнула от зорких глаз одноухого. Заяц переключился на друзей. Они казались смертельно измученными и свисали с краёв вазы, как увядшие цветы. Эйнора висела вниз головой, как летучая мышь, Лягария лежала на спине, выпятив живот и широко раскинув лапы, застёжка её накидки съехала к самому рту. Кутас свешивался боком, и в его оттопыренном ухе белело что-то непонятное — уж не то ли сокровище, которое он хотел оставить у себя? Твинас, как самый тяжелый, опустился на дно вазы, наружу торчал только его клюв. Один лишь Менес ещё как-то сопротивлялся и даже стремился подтянуться к краю вазы: он напоминал лису, пытающуюся вырваться из капкана.

Именно не потерявшего присутствие духа Менеса Кадрилис решил освободить первым. Но как подать ему весточку, чтобы цветы не пронюхали? Если они почувствуют опасность — усилят охрану пленников, а то и его самого схватят. «Будь осторожен, чертовски осторожен, как никогда осторожен!» — строго приказал себе Кадрилис. Но с чего же начать, что же придумать? О том, чтобы прошмыгнуть мимо цветов, окруживших вазу, нечего и мечтать. Кадрилис завернулся в лепесток и задумался. Он думал и при этом вдыхал сладковатый запах земли, слышал, как шелестит трава, видел, как маленький цветочек прильнул головкой к стеблю своего большого собрата и тот ласково погладил его лепестком. «Гляди-ка, как они нежны друг с другом», — удивился Кадрилис.

На планету цветов опустилась ночь, холмы и поляна погружались в тёмно-зелёные сумерки — казалось, что лежишь на дне пруда. И в этой тишине чуткое ухо зайца уловило посторонний звук: какое-то тиканье или стук, будто капает вода из крана или дятел стучит по дереву клювом. Этот звук доносился из-под земли. Кадрилис перевернулся под лепестком и высунул мордочку с другой стороны, откуда был виден склон холма. Сначала заяц увидел в траве обломок кирпича. Откуда он здесь взялся?

Одноухий прополз немного назад и заметил за кирпичом пучок сухой травы, из-под которой и доносилось таинственное тиканье. Трава прикрывала лаз в нору. «Ну и ну!» — удивился заяц и собрался было нырнуть в неё, но в последний момент подумал о друзьях. Они, связанные, полуживые, ждут его помощи… Но ведь он пока ничем не может им помочь! А в норе, как знать, может обнаружиться что-то полезное. Например, подземный туннель, ведущий прямо к хрустальной вазе. Или там прячутся беглецы, которым удалось вырваться из плена цветов? Чем дольше Кадрилис размышлял, тем более дерзкие мысли приходили ему в голову. «Была не была, — потёр лапы заяц. — Вперёд!» И, отбросив полуувядший лепесток, Кадрилис нырнул в лаз.