Путешествие налегке - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Макс Лукадо (ч. 2)

подготовлен: в его руке посох, а к поясу прикреплен жезл. Посохом он будет подгонять овец, а жезлом направлять их

вперед. Он поведет их в горы.

Давиду такие переходы были хорошо знакомы. Прежде чем он встал во главе Израиля, он возглавлял отару.

Возможно, его пастушеская судьба была источником вдохновения, родившего в его сердце строки, ставшие одним из

величайших библейских стихов: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой

жезл и Твой посох - они успокаивают меня» (Пс. 22:4).

Ибо, как пастух относится к своим овцам, так наш Пастырь относится к нам. Он тоже ведет нас в горнюю страну.

Когда оскудеют низинные пастбища, Бог поведет нас в горы. Он выведет нас из ворот, мы минуем равнину, и Он

поведет нас по тропе, уходящей в горы.

Вот что сказал один пастух:

У каждой горы есть своя долина. Ее края изрезаны глубокими ущельями. Кратчайший путь к вершине

всегда проходит через эту долину.

Любой пастух, знакомый с высокогорьем, знает это. Он осторожно ведет свою отару, строго держась

извилистой тропы, пролегающей в глубине темной долины1.

В определенное время наш Пастырь сделает для нас то же самое: Он поведет нас в горы через долину. Он поведет

нас в Свой дом через долину смертной тени.

Много лет назад, когда я жил в Майами, в нашу церковь позвонили из ближайшего похоронного бюро. Один

человек, опознавший в найденном трупе бродяги своего брата, просил провести заупокойную службу. Он не знал в

Майами никого из служителей и просто попросил нас сказать несколько слов над телом покойного.

Этому человеку нужна была уверенность в том, что, хотя его брат жил в одиночестве, умер он не в одиночестве.

Для этого ему понадобился этот стих. Вы наверняка поступили бы так же.

Если вы когда-нибудь присутствовали на похоронах, вы не могли не слышать этих слов. Если вам случалось

проходить через кладбище, вы обязательно читали их - они высечены на надгробных плитах на могилах бедняков, и

выгравированы на каменных постаментах царских могил. Даже те, кто совсем не знает Библии, знают стих, в котором

говорится о «долине смертной тени» и о Пастыре.

В чем причина его необыкновенной популярности? Почему эти слова так дороги нашему сердцу? Я вижу здесь

несколько причин. В этом псалме Давид напоминает нам о двух важнейших истинах, которые могут помочь нам

преодолеть страх смерти.

Всем нам предстоит встреча со смертью. Помимо многочисленных встреч, заполняющих нашу жизнь, всем нам

без исключения назначена еще одна встреча, которой не избежать. Это встреча со смертью. «...Человекам положено

однажды умереть, а потом суд...» (Евр. 9:27). О, как бы нам хотелось изменить этот стих! Хватило бы одного или двух

слов: «Почти всем положено умереть...», «Всем, кроме меня, положено умереть...» или «Всем, кто неправильно

питается и не принимает витаминов, положено умереть...». Но Божье Слово говорит не так. По замыслу Бога, всем

положено умереть, даже тем, кто правильно питается и принимает витамины.

Я мог бы не напоминать вам об этом. Приятнее было бы вообще не трогать этой темы. Однако один мудрый

человек постоянно ставит нас с ней лицом к лицу: «...таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему

сердцу» (Еккл. 7:2). Соломон не призывает нас проявлять нездоровый интерес к смерти - он призывает нас серьезно

относиться к факту ее неотвратимости.

О том же говорит Моисей в своем единственном псалме: «Научи нас так счислять дни наши, чтобы нам приобрести

сердце мудрое» (Пс. 89:12).

Мудрый человек помнит о кратковременности жизни. Физические упражнения могут продлить ее на несколько

ударов сердца, медицинские препараты добавят ей несколько вздохов. Но в итоге все равно приходит конец. Самое

правильное отношение к жизни состоит в серьезном отношении к смерти.

Так относился к смерти Давид. Хотя он расправился с великаном по имени Голиаф, у него не было никаких иллюзий

относительно неизбежности встречи с другим великаном по имени Смерть. Итак, если первое напоминание, которое в

своем псалме адресует нам Давид, отрезвляет нас, то второе ободряет: в час встречи со смертью мы не будем одиноки.

Обратите внимание на некую перемену в тексте псалма. До сей поры мы с вами были слушателями, которым

рассказывали о Боге. «Господь - Пастырь мой». «Он покоит меня». «Он водит меня к водам тихим». «Он... подкрепляет

душу мою». «Он... направляет меня на стези правды». В первых трех стихах Давид обращается к нам, и Бог тоже

слушает его рассказ.

Но внезапно в 4-м стихе Давид обращается к Богу, и теперь уже начинаем слушать мы. Впечатление такое, будто

лицо Давида, обращенное прежде к нам, теперь поднимается к небу. Его стих становится молитвой. Теперь он говорит

не с нами, а со своим Пастырем: «Ты со мною; твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня».

Мысль Давида глубока и значительна: не смотрите в глаза смерти прежде, чем вы посмотрите в глаза Богу. Даже не

говорите о смерти, если прежде не говорили с Богом. Он и только Он может провести вас долиной смертной тени. Одни

рассуждают о смерти, другие чего-то ищут в ней, но только Бог знает, каким путем привести вас домой. И только Он

может доставить вас туда в целости и сохранности.

Через много лет после того, как Давид написал эти строки, другой Пастырь из Вифлеема скажет: «В доме Отца

Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: "Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю

вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я"» (Ин. 14:2-3).

Обратите внимание на обещание Иисуса: «...приду опять и возьму вас к Себе...» Он обещает взять нас домой. Он

никому не перепоручает Своей миссии. Он может послать миссионеров, чтобы нас вести, ангелов, чтобы нас охранять, учителей, чтобы нас учить, певцов, чтобы нас вдохновлять, и докторов, чтобы нас лечить, но Он никого не посылает,

чтобы взять нас. Эту работу Он оставляет Себе. «Приду опять и возьму вас к Себе». Он - наш личный Пастырь. И Он берет

на Себя личную ответственность за то, чтобы привести нас домой. А если какая-то из овец умирает, Он обязательно

находится рядом со своей умирающей овцой. Поэтому вместе с Давидом вы можете сказать: «Я не убоюсь зла».

Когда мои дочери были маленькими, нам нравилось проводить время в бассейне. Как каждому начинающему

пловцу, им пришлось учиться не бояться воды. Целью самого последнего из наших упражнений на воде было

преодоление страха глубины. Одно дело плавать на поверхности, а другое - погружаться на самое дно. В самом деле, кто знает, какие морские змеи и прочие чудища живут там, на трехметровой глубине? Мы с вами знаем, что бояться

нечего, а шестилетний ребенок этого не знает. У него такое же отношение к водной глубине, как у нас с вами к смерти: мы тоже не знаем, что нас там ждет.

Чтобы дочки научилась побеждать страх глубины, я каждой предлагал поиграть со мной в игру «Кит Шаму». Дочка

была тренером, а я соглашался быть Шаму. Она зажимала себе нос, обвивала рукой мою шею, и мы вместе ныряли. Все

глубже, глубже, пока не касались дна. А затем выныривали, с шумом взрывая водную гладь. После нескольких

погружений девочка понимала, что бояться ей нечего. Почему? Потому что с ней был я.

Если Бог зовет нас войти в «долину смертной тени», значит, Он пойдет вместе с нами. Возможно ли допустить

такую мысль, что в момент смерти Он может покинуть нас? Может ли отец заставить ребенка плыть в одиночку на

глубоком месте? Может ли пастух потребовать, чтобы овцы самостоятельно отправились в высокогорье? Конечно, нет.

Может ли Бог отправить нас в одиночку в путь, ведущий в вечность? Это абсолютно исключено! Он пойдет с нами!

Что Бог сказал Моисею, то же самое Он говорит и вам: «...Сам Я пойду и введу тебя в покой» (Исх. 33:14).

Что Бог сказал Иакову, то же самое Он говорит и вам: «...Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь...»

(Быт. 28:15).

Что Бог сказал Иисусу Навину, то же самое Он говорит и вам: «Никто не устоит пред тобою во все дни жизни твоей; и как Я был с Моисеем, так буду и с тобою: не отступлю от тебя и не оставлю тебя» (Нав. 1:5).

Что Бог сказал израильскому народу, то же самое Он говорит и вам: «Будешь ли переходить через воды, Я с

тобою...» (Ис. 43:2).

Господь, ваш Пастырь, с вами. И потому, что Он с вами, вы вместе с Давидом можете сказать: «...не убоюсь зла, потому что

Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня» (Пс. 22:4).

Много лет назад один капеллан французской армии решил воспользоваться текстом 22-го псалма, чтобы перед

сражением поднять боевой дух солдат. Он велел им повторять слово за словом этого псалма, всякий раз загибая по

одному пальцу. Безымянный палец сопровождал слово «Господь», большой палец соответствовал слову «Пастырь», а

указательный палец загибался при слове «мой»*. Затем он попросил каждого солдата написать эти слова на своей

ладони и повторять их каждый раз, когда он будет нуждаться в душевной поддержке.

Капеллан поставил особый акцент на указательном пальце, загибавшемся на слове «мой». Он напомнил солдатам о

том, что Бог является их личным Пастырем, у Которого есть конкретная миссия - доставить их домой целыми и

невредимыми.

Достигли ли слова капеллана цели? В жизни одного человека достигли точно. Когда после боя один из молодых

солдат был найден мертвым, его правая рука сжимала указательный палец левой руки. «Господь - Пастырь мой...»2

Я молюсь о том, чтобы последние часы вашей жизни застали вас в уповании на Господа и чтобы вы держались той

же надежды.

КОГДА ПРИХОДИТ ГОРЕ

Бремя скорби

Если я пойду и долиною смертной тени...

Пс. 22:4

Карлос Андрее Байсдон-Ниньо лежал в постели, рассматривая свою любимую книжку с библейскими рассказами.

Он переворачивал страницу за страницей, пока не добрался до конца. После этого он послал воздушные поцелуи маме, папе, своим трем сестрам и один, как всегда, своему Небесному Папе. Он закрыл глаза, заснул и проснулся на небесах.

Карлосу было три года.

Когда Тим и Бетса, родители Карлоса, встретились со мной, чтобы обсудить предстоящие похороны, они

предложили мне посмотреть видеофильм о Карлосе. «Вы должны увидеть, как он танцует», - сказал мне Тим. С первого

кадра я понял, почему это было важно для них. Словами невозможно передать то, что под звуки латиноамериканской

песни выделывал Карлос: тело его сотрясалось с головы до пят, ноги отбивали дробь, руки балансировали, голова

подергивалась в такт музыке. Казалось, биение его сердца переключилось на его родной колумбийский ритм.

Мы все трое засмеялись. И пока звучал этот смех, всего один миг, Карлос был с нами. Всего на одно мгновение

куда-то исчезла лейкемия, шприцы, химиотерапия. Не было ни холма, ни надгробного камня, ожидавших нас впереди.

Был только Карлос. Танцующий Карлос.

Как только фильм закончился, наш смех оборвался. Мать и отец Карлоса вернулись к действительности, чтобы

продолжить свое медленное движение по долине смертной тени, которой им предстояло идти впредь.

Может быть, ваш путь тоже проходит сейчас под покровом этой тени? Возможно, руки, держащие сейчас эту

книгу, совсем недавно прикасались к холодному лицу ушедшего друга? А глаза, читающие эту страницу, не отрываясь, смотрели на бездыханное тело мужа, жены, ребенка? Вы проходите долиной смертной тени? Если нет, эта глава не

заинтересует вас. Пользуйтесь своей свободой, идите дальше - вы вернетесь к ней, когда у вас возникнет в этом

необходимость.

Но даже если это так, вы должны знать, что черный багаж потери очень тяжел. Нести его невыносимо трудно, потому что не все понимают глубину вашего горя. Сначала да, люди сочувствовали вам - и во время похоронной

процессии, и на кладбище. Но сейчас они отошли от вас, они не могут вас понять. Вы остаетесь один на один со своим

горем.

Как медленно и безмолвно проплывающее мимо облако закрывает от вас полуденное солнце, так между вами и

прежней радостью медленно встают воспоминания, накрывая вас холодной тенью. Несколько неясных, смутных

образов - подобие аромата ее любимых духов, строка из ее любимой песни, и горечь потери тяжелым грузом вновь

наваливается на вас.

Почему же горе не покидает вас?

Потому что вы похоронили не только человека - вы похоронили часть самого себя. Кажется, Джон Донн сказал: «С

каждым умершим человеком умирает частица меня». Как будто все человечество поселилось на одном огромном

батуте, и движение одного из его членов тотчас ощущается остальными. Чем ближе взаимоотношения, тем

болезненнее расставание. Когда умирает ваш любимый человек, ваше сердце пронзает стрела.

Горе поражает ваши мечты.

Несколько лет назад мы с женой вместе с другими миссионерами несли служение в Бразилии, в Рио-де-Жанейро. В

нашу команду входило несколько молодых пар, которые, оказавшись вдали от дома, крепко сдружились. Все мы

радовались, когда молодые супруги Марти и Анжела объявили о том, что ждут своего первого ребенка.

Беременность Анжелы проходила тяжело, и вскоре радость сменилась тревогой. Анжела должна была лежать в

постели, а мы - пребывать в ходатайственной молитве. И Господь ответил на нашу молитву, хотя не так, как мы

надеялись. Ребенок умер, еще не родившись.

Я никогда не забуду слов Марти, которые он тогда произнес: «Здесь не просто умер ребенок, Макс. Здесь умерла

надежда».

Почему горе так живуче? Потому что в нем мы соприкасаемся не только с пережитым прошлым, но и с еще не

пережитым будущим. Мы не просто сталкиваемся с горем - мы оказываемся накоротке со своим разочарованием. А

еще мы ощущаем гнев.

Гнев может выражаться внешне. Он может быть глухим, как подземный рокот, может внезапно возгореться, как

пламя, а может непрестанно тлеть, как сырые дрова. Но гнев живет в доме печали. Гнев на самого себя. Гнев на жизнь.

Гнев на милитаризм, на медицинское обслуживание, на систему транспортных коммуникаций. Но более всего - гнев на

Бога. Этот гнев выливается в шесть букв: «Почему?» Почему его? Почему ее? Почему сейчас?

Ни вы, ни я не знаем ответов на эти вопросы. Только Бог знает истинную причину случившегося несчастья. Но есть

одна истина, на которую мы, как на прочное основание, можем уверенно опереться: Наш Бог - благой Бог.

«Благ и праведен Господь...» (Пс. 24:8).

«Вкусите и увидите, как благ Господь!» (Пс. 33:9).

Бог благ. С этого нужно начинать. Хотя мы не понимаем смысла Его действий, мы можем доверять Его сердцу.

Бог всегда творит благо. Но может ли смерть быть благом? Когда количество прожитых нами лет опережает их

качество, тогда мы не спрашиваем, является смерть благом или нет. Те же, кто оплакивает своих умерших, обычно не

задаются этим вопросом.

Тем не менее этот вопрос продолжает мучить и отца, потерявшего ребенка, и тридцатилетнюю вдову, и родителей

Карлоса, и моих друзей из Рио-де-Жанейро. Разве возможно такое - чтобы смерть была благом?

Частично ответ на этот вопрос мы находим в Книге Пророка Исайи: «Праведник умирает, и никто не принимает

этого к сердцу; и мужи благочестивые восхищаются от земли, и никто не помыслит, что праведник восхищается от зла.

Он отходит к миру; ходящие прямым путем будут покоиться на ложах своих» (Ис. 57:1-2). Иногда Бог допускает смерть

как средство избавления людей от зла. От какого зла? От затяжной болезни? От наркотической зависимости? От

омрачающего душу бунтарского духа? Этого мы не знаем. Мы знаем только то, что ни один человек не проживет на

земле больше или меньше срока, отмеренного ему Богом. «...В Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было» (Пс. 138:16).

Но ведь его дни были так немногочисленны...

Его жизнь была такой краткой...

Так мы рассуждаем. Мы судим о кратковременности чьей-то жизни, но чью жизнь можно назвать

продолжительной в сравнении с вечностью? Дни человеческой жизни - что капля в океане. Ваших и моих дней хватит

лишь на один крохотный глоток. В сравнении с вечностью даже дни Мафусаила покажутся не более чем стаканом воды.

Иаков обращался не только к молодым, когда сказал: «...что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а

потом исчезающий» (Иак. 4:14).

Согласно божественному замыслу, каждая жизнь имеет свой срок и каждая смерть приходит в свое время. И хотя

нам с вами хочется прожить как можно дольше, в конечном итоге все решает Бог.

Что особенно важно заметить: хотя мы с вами желаем нашим любимым долгой жизни, у них самих такое желание

часто отсутствует. Как ни странно, первыми соглашаются с решением Бога послать им смерть сами умирающие.

Пока мы сокрушенно качаем головой, они благоговейно возносят руки. Пока мы плачем у их могилы, они радуются

на небесах. Пока мы взываем к Богу, они воздают Ему хвалу.

Но, Макс, спросите вы, как насчет тех, кто умирает без веры? Мой муж никогда не молился. Мой дедушка никогда

не поклонялся Богу. Моя мать ни разу не открыла Библию, а тем более - свое сердце. Как насчет тех, кто никогда не

имел веры?

Но откуда нам знать, что это так?

Кто из нас знает тайные мысли человека? Кто из нас знает, что происходит с человеком в последние моменты его

жизни? Уверены ли вы в том, что молитва не была произнесена им? Страх перед вечностью способен согнуть колени

самых великих гордецов. Может ли человек, заглядывающий в зияющую пропасть смерти, не прошептать мольбы о

пощаде? И может ли Бог, Который благоволит к смиренным, отвергнуть такую молитву?

Он не сделал этого на кресте. Покаяние разбойника, распятого рядом с Ним, было первым и последним в жизни

этого человека, но Христос услышал это покаяние. Возможно, вы никогда не слышали, как ваш близкий человек

обращается ко Христу, но кто может поручиться за то, что этого не слышал Христос?

Мы не можем знать, о чем думает умирающая душа, но мы знаем, что наш Бог - благой Бог. Он не желает, «чтобы

кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию» (2 Пет. 3:9). Он не меньше, чем вы, желает, чтобы ваши близкие были на

небесах. И Он всегда добивается того, чего желает.

Знаете, чего еще хочет Бог? Чтобы мы правильно относились к постигшему нас горю. Попытки отрицать его, спрятаться от него - не такой метод избирает Бог для лечения нашего горя.

Давид от горя не убегал. Услышав о смерти Саула и Ионафана, он и все его воины разорвали свои одежды, громко

рыдали и постились до заката. Плач Давида был из глубины сердца. Он не скрывал своей скорби. «Горы Гелвуйские! да

не сойдет ни роса, ни дождь на вас, и да не будет на вас полей с плодами, - плакал он, - ибо там повержен щит сильных, щит Саула... <...> Саул и Ионафан, любезные и согласные в жизни своей, не разлучились и в смерти своей; быстрее

орлов, сильнее львов они были» (2 Цар. 1:21, 23).

Давид не только сам пел погребальную песнь, но повелел народу Иудеи выучить ее (см.: 2 Цар. 1:18). Он не пытался

смягчить трагизма смерти. Принять ее, противостать ей, спорить с ней, осуждать ее - но не отрицать. Как сказал его сын

Соломон, «всему свое время... время плакать...» (Еккл. 3:1, 4).

Не стоит об этом много думать, но нужно простить тех, кто убеждает вас не думать об этом совсем.

Бог проведет вас долиной смертной тени - но не мимо нее. Кстати, разве вас не радует тот факт, что это всего лишь

тень?

Доктор Доналд Грей Барнхаус рассказал мне о смерти своей жены. Когда он вместе с детьми возвращался домой с

похорон, горе переполняло его сердце. Он искал слова утешения, но не мог их найти. Как раз в этот момент их машину

накрыла тень огромного грузовика. Внезапно Барнхаус почувствовал облегчение. Он обернулся к детям и произнес:

«Дети, что бы вы предпочли: чтобы нас переехал грузовик или его тень?» Все в один голос ответили: «Папа, ну конечно, мы бы выбрали тень. Ведь она нам не повредит».

Доктор Барнхаус продолжил свою мысль: «Известно ли вам, что 2000 лет назад грузовик смерти переехал Иисуса

Христа... для того чтобы лишь его тень переехала нас?»'

Мы встречаемся со смертью, но благодаря Иисусу мы видим только ее тень. Благодаря Иисусу мы верим, что

покинувшие нас близкие счастливы на небесах, а маленький Карлос сейчас танцует так, как никогда не танцевал в своей

земной жизни.

ОТ ДУШЕВНОГО ХАОСА - К МИРУ

Бремя страха

...Не убоюсь зла...

Пс. 22:4

Лицо Иисуса поражает нас. Мы никогда не видели такого выражения Его лица.

Иисус улыбающийся -да.

Иисус плачущий - тоже да.

Иисус гневающийся - даже такое нам знакомо.

Но испуганный Иисус? По щекам Которого текут слезы? Лицо Которого покрыто испариной? По подбородку

стекают струйки крови? Вы помните ту ночь?

И, выйдя, пошел по обыкновению на гору Елеонскую, за Ним последовали и ученики Его. Придя же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение. И Сам отошел от них на вержение камня, и, преклонив

колени, молился, говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем, не Моя

воля, но Твоя да будет. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его. И, находясь в борении, прилежнее

молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю.

Лк. 22:39-44

В детской Библии, которую мне подарили, когда я был маленьким, была картинка, изображавшая Иисуса в

Гефсиманском саду: печальное лицо, молитвенно сложенные руки. Иисус на коленях склонился у камня. Кажется, Он

абсолютно спокоен. Но один стих развеивает этот образ спокойствия: Иисус «пал на землю» (Мк. 14:35). Матфей

говорит, что Иисус «начал скорбеть и тосковать», говорил ученикам, что душа Его «скорбит смертельно» (см.: Мф.

26:37-38). Согласно Луке, Иисус «был исполнен боли»* (Л к. 22:44).

Как бы вы в своем воображении нарисовали эту сцену? Иисус распростерт на земле? Лицом в грязь? Широко

раскинутые руки вцепились в траву? Тело сотрясается от рыданий? Лицо искажено, подобно искривленному стволу

оливкового дерева?

Что нам делать с таким Иисусом?

К этому тексту мы обращаемся, когда сами оказываемся в похожей ситуации. Мы читаем эти стихи, когда

испытываем подобные чувства: когда нам страшно. Разве не очевидно, что, наряду с другими эмоциями, Иисус

испытывал страх? Впереди Он видел такой беспредельный ужас, что молил Бога изменить Его замысел. «...Отче! о, если

бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22:42).

Что побуждает вас молиться словами этой молитвы? Страх перед посадкой в самолет? Перед лицом толпы? Перед

публичным выступлением? Перед новой работой? Перед предстоящим выбором супруга? Перед поездкой на машине по

шоссе? Возможно, в глазах других людей причина вашего страха ничтожна, но для вас-то все обстоит именно так: от

страха у вас холодеют ноги, учащенно бьется сердце и кровь бросается вам в лицо. То же самое происходило с

Иисусом.

Ужас, объявший Иисуса, был столь велик, что тело его кровоточило. В медицине это явление известно как

гематидроз. Сильное волнение вызывает активное выделение в кровь химических соединений, которые разрывают

капилляры потовых желез. В результате пот выделяется вместе с кровью.

Иисус не просто волновался - Он боялся. Страх - старший брат тревоги. Если тревогу можно сравнить с джутовым

мешком, то страх - с грузовиком цемента, который не сдвинуть с места.

Как замечательно то, что Иисус пережил такой страх! И как хорошо, что Он рассказал нам об этом! Мы же

стараемся поступать иначе: замалчиваем свои страхи, скрываем их. Прячем в карманах вспотевшие ладони, маскируемся, чтобы не выдать головокружения и сухости во рту. Но у Иисуса все не так. Он не надевает маску сильной

личности. Мы слышим Его мольбу дать Ему сил.

«...Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня!..» Отец первым увидел Его страх. Иисус мог бы

пойти к матери. Мог бы поделиться своими чувствами с учениками. Мог бы собрать молитвенное собрание. Все было

бы уместно. Но Иисус прежде всего обратился к Отцу.

О, как часто мы стараемся куда-нибудь пойти - сначала в бар, потом за психологической консультацией, или

обращаемся к книжкам из серии «Помоги себе сам», или идем в гости к живущему по соседству приятелю. Но не так

поступал Иисус. Первым, на кого Он устремлял Свой взор, всегда был Его Небесный Отец.

За тысячу лет до этих событий Давид советовал испуганным людям поступать точно так же, говоря: «Не убоюсь

зла». Почему Давид смог сделать такое смелое заявление? Потому что знал, к Кому следует обращаться, когда

накатывает страх. «Ты со мною; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня».

Вместо того чтобы обратиться к другим овцам, Давид обращается к Пастырю. Вместо того чтобы самому решать

свои проблемы, он взирает на жезл и посох своего Пастыря. Только потому, что Давид смотрел в правильном

направлении, он мог сказать: «Не убоюсь зла».

Я знаю одного человека, который страдает страхом толпы. Когда его окружает большое количество людей, дыхание его прерывается и он сильно потеет, как борец сумо в сауне. Как ни странно, помощь пришла к нему от его же

партнера по игре в гольф.

Они находились в кинотеатре, ожидая своей очереди войти в зал, когда у моего приятеля началась паника. Толпа

окружила его, как непроходимая чащоба. Он должен был немедленно выбраться из нее. Его приятель велел ему

сделать несколько глубоких вдохов. Затем, в поисках выхода из сложившейся ситуации, он ухватился за один из

приемов игры в гольф.

- Когда ты выбиваешь мяч из неровной поверхности, а вокруг тебя деревья, что ты делаешь в таком случае?

- Начинаю искать просвет.

- И ты не смотришь на деревья?

- Конечно, нет. Я нахожу открытое пространство и нацеливаю мяч прямо в него.

- Попробуй в толпе сделать то же самое. Когда у тебя начинается паника, не смотри на людей, смотри только на

открытое пространство.

Очень хороший совет для гольфа. Хороший совет и для жизни. Вместо того чтобы концентрироваться на своем

страхе, сконцентрируйся на решении проблемы.

Так поступал Иисус.

Так поступал Давид.

К этому побуждает нас автор Послания к Евреям, говоря: «Посему и мы, имея вокруг себя такое облако

свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам

поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел

крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия» (Евр. 12:1-2).

Автор Послания к Евреям не играл в гольф. Но, поскольку он упоминает о бегуне на длинные дистанции и о том, Кто его опережает, он вполне мог быть любителем бега. Бегущий впереди - Иисус, «начальник и совершитель [нашей]

веры». Он Начальник, то есть Автор, Который написал Книгу о спасении. И Он же совершитель, то есть завершитель

всего дела, ибо Он не только составил карту, но и указал на ней маршрут. Он возглавляет забег, а мы бежим вслед за

Ним. И мы, бегущие за Ним, не должны упускать Его из виду.

Я тоже бегун-любитель. Почти каждое утро, с трудом встав с постели, я выхожу на улицу. В отличие от спринтеров, я не умею бегать быстро. По сравнению с марафонцами я вообще не способен далеко убежать. Но я все равно бегаю. Я

бегаю, потому что не люблю кардиологов. Нет, не подумайте, здесь нет ничего личного. Дело в том, что я происхожу из

семьи, благодаря которой кардиологи никогда не оставались без работы. Один из них настоял на том, чтобы мой отец

ушел на пенсию. Другой вскрывал грудные клетки маме и брату. Мне хочется быть единственным исключением из

нашей семьи, единственным ее членом, который не держит наготове телефонный номер кардиохирурга.

Поскольку сердечные болезни не покидают нашу семью, я не покидаю окрестности, где можно побегать. Солнце

еще только всходит, а я уже на дорожке для бега. Пока я бегу, тело мое недовольно стонет - оно не желает мне

помогать. Колено ноет. Бедро задеревенело. Болят лодыжки. Иногда случайный прохожий смеется надо мной, что

задевает мое самолюбие.

Бывает обидно. Поэтому я научился делать выбор из трех вариантов: пойти домой (где Деналин поднимет меня на

смех), размышлять о своих болезнях до тех пор, пока я и в самом деле не начну ощущать боль в груди (вот приятное

занятие!), или продолжать бежать, наблюдая за восходом солнца. Моя дорожка для бега имеет достаточный угол

наклона к востоку, что позволяет мне стать первым свидетелем этого божественного утреннего чуда. Догадываетесь, что происходит со мной, когда я наблюдаю этот процесс перехода сотворенного Богом мира от тьмы к сияющим

золотом краскам? То же самое происходит с моими ощущениями - боль уходит, напряжение в суставах ослабевает, и

неожиданно для самого себя я обнаруживаю, что половина дистанции уже позади, а жизнь не так уж плоха. Все

меняется, как только я устремляю свои глаза к солнцу.

Не в этом ли заключен главный смысл призыва автора Послания к Евреям «взирать на Иисуса»? На что были

устремлены глаза Давида? «Ты со мною; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня».

Как смог Иисус вынести муки распятия? Прежде всего со Своими страхами Он обратился к Отцу. И Он укреплялся

словами псалма: «Когда я в страхе, на Тебя я уповаю» (Пс. 55:4).

Следуйте Его примеру. Не убегайте от реальности произошедшего в Гефсиманском саду. Войдите в него, но в

одиночестве. И, находясь там, будьте искренним. Там можно броситься на землю. Там могут литься потоки слез. И, если

с вашего лица будет струиться кровавый пот, знайте, что это уже было до вас. Поступите, как поступил Иисус, - откройте

свое сердце.

Будьте искренним. Таким был Иисус. «Пронеси эту чашу мимо меня», - молил Он. Подробно излагайте перед Богом

свои проблемы: номер рейса, которым летите, продолжительность речи, которую вам предстоит произнести, условия

перехода на новую работу. У Него много времени. И много сострадания.

Он не считает ваши страхи глупыми или ничтожными. Он не советует вам «встряхнуться» или «крепиться». Он Сам

был там, где сейчас находитесь вы. Он понимает, что вы чувствуете.

И Он знает, в чем вы нуждаетесь. Поэтому в молитве вслед за Иисусом вы говорите: «Если бы Ты благоволил...»

Желал ли этого Бог? И да, и нет. Он не отменил креста, но Он отнял страх. Бог не усмирил бурю, но успокоил

моряка.

Кто может утверждать, что Он не сделает того же самого для вас? «Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и

прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом...» (Флп. 4:6).

Не смотрите на высоту горы, но обратитесь к Тому, Кто может ее передвинуть. Вместо того чтобы взваливать на

свои плечи весь мир, обратитесь к Тому, Кто держит на Своих плечах всю вселенную. Оторвитесь от своих страхов, и вы

обретете надежду.

Итак, куда же все это время был устремлен ваш взгляд?

ОДИНОКИЕ НОЧИ И ДНИ

Бремя одиночества

...Ты со мной...

Пс. 22:4

Один мой приятель, будучи студентом Техасского технического университета, подрабатывал в аптеке. Работа

Стива заключалась в доставке лекарственных препаратов в детский сад района Остин. Кроме того, он должен был

заходить еще по одному адресу неподалеку оттуда.

Раз в четыре дня он взваливал на плечи большую емкость с водой и нес ее к дому, расположенному в миле от

детского сада. Его клиенткой была женщина лет семидесяти, одиноко проживавшая в полупустой темной квартире. Под

потолком там висела электрическая лампочка без абажура, а со стен сползали грязные обои. Шторы были задвинуты, и

в комнате царил полумрак. Стив приносил бидон, брал деньги, благодарил хозяйку и уходил.

Долгое время он недоумевал по поводу столь странного выбора с ее стороны. Он узнал, что у женщины не было

другого источника постоянного снабжения водой и она обходилась исключительно тем четырехдневным запасом воды

для питья, умывания и стирки, который он ей поставлял. Действительно странный выбор. Муниципальная доставка воды

обошлась бы ей дешевле – 12 - 15 долларов в месяц, тогда как ее затраты на доставку воды из аптеки доходили до 50

долларов. Почему же она не предпочла более дешевого варианта?

Разгадка таилась в системе доставки. И правда, городская вода была дешевле, но город присылал воду без

доставщика воды. Она предпочитала больше платить за возможность видеть живого человека, нежели экономить и не

видеть никого.

Можно ли быть более одиноким человеком?

Но и Давид был не менее одинок. Некоторые из его псалмов своей тональностью напоминают стон одинокого дуба

в зимней степи.

Вот они:

Призри на меня и помилуй меня, ибо я одинок и угнетен.

Пс. 24:16

Утомлен я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю

постель мою. Иссохло от печали око мое, обветшало от всех врагов моих.

Пс. 6:7-8

Давиду довелось испытать одиночество и... предательство.

Я во время болезни их одевался во вретище, изнурял постом душу мою, и молитва моя

возвращалась в недро мое. Я поступал, как бы это был друг мой, брат мой; я ходил

скорбный, с поникшею головою, как бы оплакивающий мать. А когда я претыкался, они

радовались и собирались; собирались ругатели против меня, не знаю за что, поносили и не

переставали; с лицемерными насмешниками скрежетали на меня зубами своими. Господи!

долго ли будешь смотреть на это? Отведи душу мою от злодейств их, от львов - одинокую

мою.

Пс. 34:13-17

Давиду была хорошо знакома горечь одиночества.

Познал он ее еще в своей семье. Он был одним из восьми сынов Иессея. Но когда пророк Самуил захотел их

увидеть, имя Давида не было упомянуто их отцом. Пророк пересчитал детей Иессея и спросил, где же еще один

ребенок. Иессей щелкнул пальцами, как будто что-то забыл: «...есть еше меньший; он пасет овец» (1 Цар. 16:11).

Это «меньший» прозвучало в устах Иессея вовсе неласково, а так, словно подразумевался недоросль или

недоумок. Так называют того, кого приходится терпеть рядом с собой и за кем приходится постоянно следить. И на

этот раз Давида опять проигнорировали. А что почувствовали бы вы, если бы на собрании всей вашей семьи о вас даже

не вспомнили?

Однако и после перемены места жительства в жизни Давида мало что изменилось.

В царскую семью он был введен по желанию Саула, и изгнан из нее он был по требованию того же Саула. Не

пригнись тогда Давид, копье Саула пригвоздило бы его к стене. Но Давид успел пригнуться и убежать. Убежал он в

пустыню. Ночевал в пещерах, питался мясом диких животных. Он был ненавидим, и его преследовали, как шакала.

Давид был близко знаком с одиночеством. Вы тоже. Но теперь вы знаете, что одиноким можно быть даже среди

людей. Две тысячи лет назад землю населяли 250 миллионов человек; сегодня их почти 6 миллиардов. Если бы

одиночество излечивалось присутствием людей, оно бы не было так широко распространено. Но одиноких слишком

много.

В начале своего служения я предложил в своей церкви ввести такую воскресную молитву: «Благодарю Тебя, Господи, за всех наших друзей. Их так много у нас, что мы не находим времени для общения со всеми ними». После

служения один успешный бизнесмен поправил меня: «Возможно, у вас так много друзей, что вам не охватить всех их

взглядом. У меня не так. У меня никого нет. Даже в церкви человек может быть одиноким».

Сущность одиночества не в отсутствии вокруг вас человеческих лиц, а в отсутствии близкого общения с людьми.

Одиночество приходит не тогда, когда вы один, а тогда, когда вы чувствуете, что вы один. Чувствуете, что вы один на

один со смертью, один на один с болезнью, один на один со своим будущим.

Где бы это чувство ни настигло вас - ночью в постели, за рулем по пути в больницу, в тишине пустого дома или в

шуме заполненного народом бара, оно всегда сопровождается мыслью: Мне так одиноко! Кому до меня есть дело?

Багаж одиночества виден повсюду. Он валяется на полу в пансионатах и клубах. Мы тащим его с собой на

вечеринки, а потом обратно. Мы замечаем его возле рабочего стола трудоголика, возле обеденного стола обжоры и

возле журнального столика в гостиничном номере, арендуемом на одну ночь. Мы готовы на все, чтобы только

избавиться от груза своего одиночества - от багажа, который мы хотели бы сбросить с себя как можно скорее.

Но стоит ли это делать? Стоит ли так спешить освободиться от него? А что если вместо этого попробовать

повернуться лицом к своему одиночеству? А может быть, одиночество - вовсе не проклятие, а Божий дар?

Минуточку, Макс, этого не может быть. Одиночество сдавливает мое сердце. Оно угнетает и опустошает меня.

Одиночество никакие может быть даром.

Возможно, вы правы. Но давайте рассудим... Я думаю о том, не является ли одиночество средством, которым

пользуется Бог, чтобы привлечь к Себе наше внимание?

Я хочу пояснить свою мысль. Представьте себе, что вы одолжили у своего друга автомобиль. Радио в машине не

работает, работает только СD-плейер. Вы просматриваете всю имеющуюся в машине музыкальную коллекцию, но

нужной вам музыки, допустим в стиле кантри, в ней не находите. Есть только то, что по вкусу хозяину машины, скажем

классика.

Ехать вам далеко. Придется довольно долгое время общаться с самим собой. В конце концов вы включаете СО. Вы

предпочли бы гитару, но в вашем распоряжении только какие-то очень высокие тенора. Сначала это терпимо. По

крайней мере, создается хоть какой-то звуковой фон. Постепенно это начинает нравиться. Ваше сердце начинает

отзываться на звон литавр, ваша голова покачивается в такт пению виолончели, и вы уже ловите себя на том, что слегка

подпеваете итальянской арии. «Э, да это не так уж и плохо!»

Позвольте мне задать вам один вопрос: а с вами такого никогда не случалось? Если да, то что стало тому причиной?

Что заставило вас слушать музыку, которую вы раньше никогда не слушали? Все объясняется элементарно: у вас просто

не было выбора, не было других вариантов. Вам некуда было деться. Наконец, совершенно оглохнув от тишины, вы

включили незнакомую музыку.

О, как хочет Бог, чтобы вы слышали Его музыку!

У Него есть такая музыка, которая заставит ваше сердце биться чаще, и стихи, которые тронут вас до слез. Вы

хотите дотянуться до звезд? Он покажет их вам. Вы хотите отдохнуть в тишине? Его музыка успокоит вам душу.

Но прежде Ему угодно, чтобы вы избавились от пристрастия к своей музыке в стиле кантри (да простит меня

Нэшвилл, это только иллюстрация).

И вот что-то начинает происходить с вашим СО. Ваш друг оказался предателем. На работе у вас не ладится. Супруга

вас не понимает. В церкви скучно. Постепенно отбрасываются все варианты, и вы остаетесь наедине с Богом.

Это Его рук дело? Несомненно. «...Господь, кого любит, того наказывает...» (Евр. 12:6). Если Ему нужно заглушить

голоса, Он сделает это. Он желает, чтобы вы слышали только Его музыку. Он хочет, чтобы вам открылось то, что

открылось Давиду, и чтобы вы могли повторить за Давидом его слова: «Ты со мною».

Да, Ты, Господь, живешь на небесах. Да, Ты управляешь вселенной. Да, Ты восседаешь на звездах и устраиваешь

Себе жилище на дне океана. Но да, да, да, Ты - со мной.

Господь со мной. Творец со мной. Яхве со мной.

Моисей сказал: «Ибо есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам

Господь, Бог наш, когда ни призовем Его?» (Втор. 4:7).

Павел сказал: «...Он и недалеко от каждого из нас...» (Деян. 17:27).

И Давиду открылось это: «...Ты со мной...»

Где-то на пастбище, в пустыне или во дворце Давид убедился в том, что Бог был совершенно серьезен, когда

произнес:

«...Я не оставлю тебя...» (Быт. 28:15).

«...Не оставлю народа Моего...» (З Цар. 6:13).

«...Не отринет Господь народа Своего...» (Пс. 93:14).

«...Господь... не отступит от тебя и не оставит тебя» (Втор. 31:6).

Открытие, сделанное Давидом, напрямую перекликается с главной идеей Священного Писания - Господь с нами. А

поскольку Господь с нами, все меняется. Все!

Пусть вы стоите перед лицом смерти, но навстречу ей вы идете не один - с вами Господь. Пусть перед вами маячит

безработица, но она угрожает не вам, одинокому, - с вами Господь. Может быть, вы переживаете период супружеской

междоусобицы, но вы не один переживаете это - с вами Господь. Или вы увязли в долгах, но вы не один со своими

неприятностями - с вами Господь.

Подчеркните эти слова: вы не один.

Даже если ваша семья отвернется от вас, Бог от вас не отвернется. Друзья могут вас предать, но Бог не предаст

никогда. Может быть, вы в полном одиночестве пересекаете пустыню? Знайте, что Он с вами. А поскольку Он с вами, меняется все. Меняетесь вы.

Бог изменяет все настолько, что вы из одинокого превращаетесь в любимого. Если вы знаете, что вас любит Бог, вы не станете отчаянно искать человеческой любви.

Вы больше никогда не будете выступать в роли голодного покупателя на рынке. Вы когда-нибудь заходили в

супермаркет на пустой желудок? Вспомните, как вы хватали все подряд. Полезно или неполезно - стало для вас не

важно, главное - набить живот. Когда вы одиноки, вы поступаете так же: стаскиваете с полок все подряд не потому, что

нуждаетесь в этом, а потому, что отчаянно жаждете любви.

Почему мы так поступаем? Потому что боимся остаться один на один со своей жизнью. Из страха оказаться в числе

неудачников мы прибегаем к наркотикам. Из страха выделиться из толпы мы носим ту одежду, которую носят все. Из

страха показаться маленькими и ничего не значащими мы влезаем в долги и покупаем дом. Из страха остаться в

одиночестве в постели мы спим с кем попало. Из страха быть нелюбимыми мы бросаемся на поиски любви в самые

опасные места.

Но все меняется, как только мы открываем для себя совершенную Божью любовь. А «совершенная любовь

изгоняет страх» (1 Ин. 4:18).

Одиночество. Может ли оно быть одним из прекрасных Божьих даров? Если одиночество становится средством, к

которому Бог прибегает, чтобы научить вас слушать Его музыку, то не кажется ли вам, что это стоит того?

И я так думаю.

КОГДА ПОЕТ ПЕТУХ

Бремя стыда

Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих...

Пс. 22:5

Видите того человека, сидящего в тени? Это апостол Петр. Порывистый. Импульсивный. Однажды он ходил по

воде. Прямо из лодки сошел на воду и пошел по ней. Вскоре он будет проповедовать тысячам. Без страха перед

врагами и друзьями. Но сегодня этот бесстрашный Петр - тот самый, который ходил по воде, - спешит спрятаться. Тот

самый, который будет говорить с властью, сегодня плачет от боли.

Не всхлипывает, не хнычет, а именно плачет. Навзрыд. Большие мясистые руки охватили бородатое лицо. Его

рыдания разносятся в тишине иерусалимской ночи. Что больнее ранит его - то, что он сделал это, или то, что он клялся, что никогда не сделает этого?

«Он отвечал Ему: Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти. Но Он сказал: говорю тебе, Петр, не

пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня» (Лк. 22:33-34). Его отречение от Христа в ту

ночь, когда он совершил свое предательство, само по себе было ужасным, но зачем он клятвенно обещал, что никогда

не сделает этого? Одного отречения было бы достаточно, но три подряд... Трижды отречься от Христа - это страшно, но

зачем он клялся? «Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух» (Мф. 26:74).

И вот Петр, утопающий в пучине своего горя, ищет место, где можно спрятаться. Петр плачет.

Но вскоре Петр пойдет ловить рыбу.

Мы не можем понять, почему он идет рыбачить. Мы знаем, почему он идет в Галилею. Потому что ему сказали, что

воскресший Христос встретит там Своих учеников. Встреча намечена не на море, а на горе (см.: Мф. 28:16). Если ученики

должны встретить Иисуса на горе, то что они делают в лодке? Никто не велел им рыбачить, но они отправляются на

рыбалку. «Симон Петр говорит им: иду ловить рыбу. Говорят ему: идем и мы с тобою» (Ин. 21:3). Разве Петр два года

назад не покончил с рыбной ловлей, когда Иисус позвал его стать «ловцом человеков»? Разве он тогда не бросил сеть и

не последовал за Иисусом? С тех пор, насколько мы знаем, он ни разу не рыбачил. Почему же он сейчас идет рыбачить?

Почему именно сейчас? Когда Иисус воскрес из мертвых и Петр видел пустую гробницу? Кто может рыбачить в такой

момент?

Может быть, их заставил голод? Возможно, причина в этом. Возможно, на это занятие их подтолкнуло урчание их

голодных желудков.

Или все-таки эта идея родилась в их сокрушенных и разбитых последними событиями сердцах?

Видите ли, Петр не мог отрицать своего предательства. Пустая гробница не аннулировала пения петуха. Хотя

Христос вернулся, Петра наверняка мучила эта мысль: «Разве после того, что я сделал, Он обратит на меня внимание?»

И нам знакома эта мысль. В этом Петр не одинок. Не он один делает то, от чего прежде клятвенно отрекался.

«С супружескими изменами покончено!»

«С сегодняшнего дня я начинаю следить за своим языком».

«Больше никаких темных сделок. Я достаточно научен горьким опытом».

О, наше хвастовство не знает границ. И... о, как тяжело мы потом переживаем стыд за свои поступки!

Вместо того чтобы отвергнуть флирт, мы снова в его сетях.

Вместо того чтобы покончить со сплетнями, мы поддерживаем скользкий разговор.

Вместо того чтобы держаться правды, мы стараемся ее замаскировать.

И поет петух, и боль сознания своей вины пронзает душу, а Петр, прячущийся в тени, видит пополнение своей

компании. Мы плачем, как плакал Петр, и мы поступаем, как поступил Петр. Мы отправляемся рыбачить. Мы

возвращаемся к своей прежней жизни. Мы возвращаемся к своим привычным делам, которыми мы занимались в эпоху

«до Иисуса». Мы скорее будем делать то, что свойственно нашей природе, чем то, чего требует наш дух. И мы еще

спрашиваем, не приготовил ли Иисус местечка рядом с Собой для таких ребят, как мы.

Иисус дает нам ответ на этот вопрос - ответ мне и всем, кто повторяет поступок Петра по отношению к Спасителю.

Ответ явился на морском берегу в виде сюрприза, приготовленного для Петра Иисусом. Знаете, что сделал Иисус?

Разделил морские воды? Превратил лодку в золото, а сети в серебро? Нет, Иисус сделал нечто гораздо более

значительное: Он пригласил Петра позавтракать с Ним. Он приготовил еду.

Конечно, помимо этой трапезы, в то утро произошло немало других удивительных событий. Сначала все увидели

большой улов. Потом все узнали Иисуса. Потом Петр бросился в воду, и ученики, барахтаясь в воде, устремились к

берегу вслед за ним. Добравшись до берега, они увидели Иисуса, сидящего возле костра. Слышалось шипение

жарящейся рыбы, рядом лежал хлеб. Победитель ада и Хозяин небес приглашал Своих друзей сесть рядом и разделить

с Ним трапезу.

Можно ли представить себе более благодарное сердце, чем сердце Петра в ту минуту? Он ел хлеб из Божьей руки!

Петр получил приглашение на Христову трапезу прямо под носом дьявола и своих искусителей. Иисус приготовил

трапезу для Петра на глазах у его врагов.

Да, разумеется, Петр не говорил этих слов, но их произнес Давид. «Ты приготовил предо мною трапезу в виду

врагов моих...» (Пс. 22:5). То, что сделал для своих овец пастырь, очень похоже на то, что сделал для Петра Иисус.

Судя по всему, в этом месте псалма Давид мысленно находится там, в горах, вместе со своими овцами. В поисках

зеленого пастбища он уже провел свою отару через долину, но он помнит еще об одной, дополнительной обязанности

пастуха - приготовить пастбище.

Место это незнакомое, поэтому пастух должен быть очень внимательным. В идеале территория для пастбища

должна представлять собой плоскогорье или плато. Пастырь обследует его в поисках ядовитых растений и крупных

водоемов. Он смотрит, нет ли признаков пребывания там волков, койотов или медведей.

Особую тревогу у пастуха вызывает гадюка - маленькая змейка коричневого цвета, живущая под землей. Гадюки

выныривают из-под земли и жалят овец прямо в нос. Укусы их очень болезненны, а порой смертельны. Для защиты овец

от гадюк в каждую лунку, где те прячутся, пастух наливает немного масла. Масло блокирует выход и не дает змейкам

возможности выползти наружу. Кроме того, пастух смазывает маслом носы животных - запах масла тоже отпугивает

гадюк. В самом прямом смысле пастырь готовит трапезу для своих питомцев1.

А может быть, ваш Пастырь сделал для вас то же самое, что делает пастух для своих овец? Допустим, Он уже

расправился с вашим врагом, дьяволом, и приготовил для вас безопасное место, где вы сможете подкрепиться. А что, если Иисус приготовил для вас то же, что Он приготовил для Петра? Если в минуту вашего отчаяния Он пригласит вас

разделить с Ним трапезу?

Что вы скажете, если я буду уверенно это утверждать?

В ночь перед Своей смертью Иисус приготовил стол с едой для Своих друзей.

В первый день опресноков, когда закалали пасхального агнца, говорят Ему ученики Его: где хочешь есть

пасху? мы пойдем и приготовим. И посылает двух из учеников Своих, и говорит им: пойдите в город; и

встретится вам человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним и, куда он войдет, скажите хозяину

дома того: «Учитель говорит: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?» И он

покажет вам горницу большую, устланную, готовую: там приготовьте нам.

Мк. 14:12-15

Иисус позаботился о достаточно большом помещении и нашел проводника, который привел учеников на трапезу.

Иисус предусмотрел, чтобы в комнате было все необходимое и чтобы стол был накрыт. Что же делали ученики? Они

охотно приняли Его приглашение и насытились.

Пастырь приготовил стол с едой.

Но не только. Еще Он принял меры предосторожности против змей. Он не забыл, что один из учеников до

окончания ночной трапезы должен будет ее покинуть. «И во время вечери, когда диавол уже вложил в сердце Иуде

Симонову Искариоту предать Его...» (Ин. 13:2). Иуда начал есть вместе со всеми, но Иисус не позволил ему закончить. По

повелению Иисуса Иуда вышел из комнаты. «Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее. <...> Он, приняв кусок, тотчас вышел...» (Ин. 13:27, 30).

Исчезновение Иуды было стремительным. Иисус приготовил стол в присутствии врага. Иуда был допущен к столу и

видел трапезу, но присутствовать на ней ему позволено не было.

Ты здесь лишний. Этот стол приготовлен для Моих детей. Ты можешь их искусить. Но ты никогда не сядешь

рядом с ними.

Вот как сильно Он любит нас!

А тем, кто сомневается, что для таких, как Петр, найдется за столом место, Иисус, передавая чашу, мягко

напоминает: «...пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов»

(Мф. 26:27-28).

«Пейте из нее все...» Все, кто нуждается, пейте из нее. Все, кто стыдится, пейте из нее. Все, кто в смущении, пейте

из нее.

А если чувствуешь все сразу? Со мной это было.

К моим восемнадцати годам проблема алкоголя стояла передо мной во весь рост. Мой организм уже настолько

адаптировался к алкоголю, что упаковка из шести банок пива почти не действовала на меня. Когда мне стукнуло

двадцать, Бог спас меня от этой напасти. Только Он знал, куда я катился. Сейчас я это очень хорошо понимаю.

По этой причине мое решение следовать за Христом однозначно подразумевало прощание с пивом. Итак, я бросил

пить. Тем не менее желание выпить пива никуда не исчезло. Не могу сказать, что оно преследовало меня, но два-три

раза в неделю мысль о хорошем пиве посещает меня до сих пор. Свидетельство опасности своего положения я вижу в

том, что безалкогольные сорта пива меня не привлекают. Меня не интересует вкус напитка. Содержание алкоголя - вот

в чем состоит вся его прелесть. Однако в последующие двадцать лет пьянство никогда не было моей серьезной

проблемой.

Несмотря на это, несколько лет назад оно чуть было не стало ею, когда я немного снизил свою бдительность. Одна

банка пива не повредит. В другой раз она так хорошо подошла к мексиканской еде. Потом пару раз вообще без еды. За

два месяца из абсолютно непьющего человека я превратился в любителя пропустить кружечку пива раз или два в

неделю. Опять же, для кого-то это нормально, но для меня это могло стать дорогой в ад.

Знаете, когда я почуял опасность? Однажды днем в пятницу я направился на ежегодное мужское собрание, где

должен был произнести речь. Было нестерпимо жарко, и меня мучила жажда. Содовая вода не помогала. Я начал искать

выход: а почему бы мне потихоньку, чтобы никто не видел, не купить пива?

Так я перешел запретную черту. Чем делать что-то тайком, лучше не делать совсем. Ноя сделал. Я съехал с дороги

в сторону магазина и дождался момента, когда все мои коллеги удалились. Я вошел в магазин, купил пива и, прижимая

к груди банку, поспешил к машине.

Вот тогда-то и пропел петух.

Он пропел, потому что я прятался. Он пропел, потому что я взял на себя слишком много. И что особенно больно

задело меня - потому что только прошлым вечером я сам ругал одну из моих дочерей за то, что она что-то скрыла от

меня. А что сделал я сам?

Я бросил банку пива в урну и попросил Господа простить меня. Через несколько дней я рассказал о своей борьбе

старшим служителям и некоторым членам нашей общины. Я был рад, что теперь я мог списать это происшествие как

свой прошлый опыт и двигаться дальше.

Но у меня ничего не получилось. Совесть продолжала мучить меня. Как я могтак поступить? Скольким людям могла

навредить моя глупость! И как раз в такое время - по пути на служение! Какое лицемерие!

Я чувствовал себя последним негодяем. Прощение уже дошло до моего разума, но устройство, способное спустить

его на 20 сантиметров ниже, до уровня сердца, еще не сработало.

Хуже того - надвигалось воскресенье. В церковном зале я сидел в первом ряду, дожидаясь своей очереди

говорить. Да, я был честен и с Богом, и со старшими служителями, и с самим собой. Но борьба внутри меня не утихала.

Угодно ли Богу, чтобы такой тип, как я, проповедовал с кафедры?

Ответ пришел во время причастия. Во время Господней трапезы. Тот же Иисус, Который приготовил еду для Петра, приготовил ее и для меня. Тот же Пастырь, Который сокрушил дьявола, сокрушил его вновь. Тот же Спаситель, Который

разжег на берегу огонь, воспламенил в моем сердце тлеющие угли.

«Пейте из нее все». И я пил. Как чудесно, что я снова сидел за Его столом!

РАНЕНЫЕ ОВЦЫ И ИСЦЕЛЕННЫЕ РАНЫ

Бремя разочарования

Ты... умастил елеем голову мою...

Пс. 22:5

Приставка «не» все меняет. С ней «послушание» превращается в «непослушание», «уважение» - в «неуважение»,

«почтение» - в «непочтение». То, что было «способностью», становится «неспособностью», «состоятельность» переходит

в «несостоятельность», а «любовь» - в «нелюбовь». И все из-за этой маленькой приставки не-.

Вряд ли найдется другая пара букв, способная произвести такой эффект. И, пожалуй, нет лучшей иллюстрации силы

их действия, чем слово «договоренность»*.

Большинство из нас любят разного рода договоренности. Их любят даже те, чьи организаторские способности

невелики. Договоренности в непредсказуемом мире создают ощущение предсказуемости. В глубине души мы

осознаем, что способны управлять своим будущим не более, чем вагон целым поездом. Хотя ежедневный

хронометрист, каким являются наши часы, порой рождает в нашем воображении эту иллюзию.

* Автор имеет в виду английское слово appointment («договоренность о встрече»). В результате добавления к нему

отрицательной приставки dis- получается слово disappointment («разочарование»).

Разочарования в нашей жизни свидетельствуют о том, что наши, пусть негласные, договоренности были всего лишь

иллюзией. По сути, разочарование - это обманутая надежда. То, на что мы надеялись, не случилось. Мы искали

здоровья, а получили болезнь. Мы хотели уйти на покой, но получили новое назначение. Развод вместо семьи.

Увольнение вместо карьеры. Так что же? Что же нам делать с нашими разочарованиями?

Можно поступить так, как поступила мисс Хэвишем. Помните героиню романа Чарлза Диккенса «Большие

надежды»? Брошенная женихом накануне свадьбы, она испытала великое разочарование. Какой же была ее реакция?

Не очень-то правильной - она задвинула все шторы в доме, остановила все часы, оставила плесневеть на столе

свадебный торт. Она не снимала с себя подвенечного платья и носила его до тех пор, пока на ее иссохшей фигуре оно

не превратилось в жалкое тряпье. Ее душевная рана высосала из нее жизнь.

Можно, конечно, последовать ее примеру.

А можно пойти за апостолом Павлом. Он стремился посетить Испанию, но Бог отправил его в тюрьму1. Сидя в

римской тюрьме в кандалах, Павел мог бы поступить так же, как поступила мисс Хэвишем. Но он поступил по-другому.

Он рассудил так: «Пока я здесь, я могу написать несколько писем». В результате в вашей Библии есть Послание к

Филимону, к Филиппийцам, к Колосся-нам и Ефесянам. Наверное, Павел совершил бы в Испании много великих дел, но

смогли бы они в своем величии сравниться с этими четырьмя документами?

У вас все было, как у Павла. Ваше сердце горело таким же неукротимым желанием отправиться в Испанию, или

поступить в колледж, или вступить в брак, или стать независимым человеком. Но вместо этого вы получили увольнение

с работы, нежданную беременность или болезнь одного из родителей. И вот вы в темнице. Прощай, Испания.

Здравствуй, Рим. Прощай, надежда. Здравствуй, разочарование. Добро пожаловать, боль.

Как вы будете с этим справляться? Или, точнее, как вы с этим справляетесь? Не хотите ли вы принять помощь? У

меня есть то, что вам нужно, - пять слов 5-го стиха 22-го псалма: «Ты... умастил елеем голову мою...»

Не видите связи? Какое отношение имеет этот стих о помазании елеем к той боли, которую приносят с собой

жизненные разочарования?

Здесь нам опять пригодится аналогия с жизнью домашнего скота. В древнем Израиле пастухи использовали масло

в трех случаях: для рассеяния насекомых, для предотвращения конфликтов внутри отары и для лечения ран.

Насекомые досаждают людям, но овец они могут убить. Летом мухи, москиты и мошки могут превратить жизнь

скотины в сущий ад. Взять для примера хотя бы мух. Если им удается отложить яйца в нежной мембране овечьего носа, из них потом появляются личинки, которые сводят животных с ума. Вот как объяснил эту ситуацию один из пастухов:

«Пытаясь избавиться от невыносимых мучений, овцы начинают биться головами о стволы деревьев, камни, столбы или

жесткий кустарник... В крайне тяжелых случаях заражения паразитами обезумевшие от страшной напасти животные

могут даже убить себя»2.

С появлением стай мух овцы впадают в панику. Они бегут, они прячутся. Час за часом они мотают головами. Они

забывают о еде. Они не могут спать. Овцы перестают доиться, а ягнята - расти. Из-за нескольких мух может рассеяться

или даже погибнуть целая отара.

Вот почему пастух делает своим овцам особую процедуру: он смазывает голову каждой овцы маслянистым

веществом - репеллентом, запах которого отпугивает насекомых и обеспечивает покой отаре.

Однако мир в отаре продолжается только до наступления брачного периода. Тогда жизнь овец - этих на

протяжении большей части года спокойных и даже пассивных животных - совершенно меняется. Овны становятся

буйными. Они разгуливают по пастбищу, выгибая шеи и стараясь привлечь внимание новой подружки. Завладев ее

вниманием, овен откидывает голову назад и всем своим видом говорит: «Ты мне нравишься, детка». В это время

появляется ее дружок и предлагает сопернику убираться вон пока цел. «Пойдем, дорогая, это может плохо кончиться».

И тогда оба овна наклоняют головы и... бац! Начинается хорошо известная дуэль на рогах.

Оберегая овнов от травм, пастух смазывает их головы и носы маслом, запах которого не вызывает у них желания

сходиться лбами. Скорее вынуждает их разойтись.

И, в-третьих, овцы обладают свойством травмироваться, нанося себе раны.

Большинство ран, которые приходится лечить пастуху, является следствием обитания овец на пастбище, где они

получают уколы колючек, порезы острыми камнями, раны на головах от сильного трения о стволы деревьев. Овцы часто

ранят сами себя. Поэтому регулярно, почти ежедневно, пастух осматривает своих овец в поисках порезов и ссадин. Он

делает все, чтобы свежая рана не загноилась и не стала источником инфекции.

Бог тоже не хочет этого. Подобно овцам, мы тоже получаем раны, только наши раны находятся в сердце и

появляются в результате постигших нас разочарований. Если мы поступаем немудро и не проявляем должной

бдительности, наши раны разрывают наше сердце. Чтобы этого не случилось, мы, как овцы, нуждаемся в лечении ран.

«...Он сотворил нас, и мы - Его, Его народ и овцы паствы Его» (Пс. 99:3).

Не только овцы нуждаются в заботе, не только им требуется исцеляющее прикосновение пастыря. Точно так же, как овцы, мы раздражаемся, так же сталкиваемся головами и так же наносим себе раны. Большинство наших

разочарований начинается с раздражения. Большинство наших проблем не так уж страшны сами по себе, однако

вырастают они из наших ежедневных неудач, падений и обид. Вас не пригласили на торжественный ужин. Вы не

вписались в команду. Вы не получили диплома. Ваш начальник не ценит вашего усердия. Ваш муж не заметил вашего

нового платья. Ваш сосед отказывается сделать уборку в вашем общем дворе. Все это вас раздражает и все больно

ранит.

Подобно овцам, вы перестаете нормально есть и спать. Вы можете даже несколько раз удариться головой о

дерево.

Однако можно разбить свою голову и о другого человека. Поразительно, какими твердолобыми мы бываем в

общении друг с другом. Самые глубокие раны обычно наносятся нашему сердцу при столкновении наших и чужих

голов.

Как овцы, все остальные раны мы получаем, когда обитаем на пастбище, хотя в сравнении с нашим пастбищем

овечье выглядит гораздо более привлекательным. Овцы страдают от ран, наносимых шипами и чертополохом. Мы же

стоим перед лицом других опасностей - старости, болезней, утрат. Некоторым доводится столкнуться с предательством

и несправедливостью. Поживите в этом мире подольше, и вам не избежать встреч с глубокими разочарованиями.

Итак, наше сходство с овцами состоит в том, что в процессе жизни мы получаем раны. И у нас, и у них есть пастырь.

Помните прочитанные нами слова: «Он сотворил нас, и мы - Его, Его народ и овцы паствы Его»? Он сделает для вас то же, что делает пастух для своих овец, - Он позаботится о вас.

Если Евангелия чему-то учат, так в первую очередь тому, что Иисус - добрый Пастырь. «Я есмь пастырь добрый, -

провозглашает Иисус, - пастырь добрый полагает жизнь свою за овец» (Ин. 10:11).

Разве не помазал Иисус елеем головы Своих учеников? Он молился за них. Он вооружил их, перед тем как отправил

на служение. Он открыл им смысл Своих притч. Он погасил их споры и усмирил их страхи. Будучи добрым Пастырем, Он

оградил их от разочарований.

Иисус не только оберегал людей от ран, но и исцелял их. Он прикоснулся к глазам слепого, и тот прозрел.

Прикосновением Своей руки Он исцелил прокаженного. Он коснулся мертвого тела девушки, и она воскресла. Иисус

заботится о Своих овцах. Он прикоснулся к страждущему сердцу Никодима и искреннему сердцу Закхея. Он

прикоснулся к разбитому сердцу Марии Магдалины. Он прикоснулся к смущенному сердцу Клеопы, и упрямому сердцу

Павла, и покаянному сердцу Петра. Иисус заботится о Своих овцах. И Он позаботится о вас.

Если только вы позволите это Ему. Как? Как это - позволить Ему? Вот три очень простых шага.

Во-первых, идите к Нему. Все свои раны и боли Давид доверил не кому-то из людей, но Богу. Он сказал: «Ты

умастил елеем голову мою». Он не сказал: «Твои пророки», или «Твои ученики», или «Твои советники». Другие могут

привести нас к Богу, могут помочь нам познать Бога. Но никто не может сделать за Бога Его работу, ибо только Бог

может исцелять. Бог «исцеляет сокрушенных сердцем» (Пс. 146:3).

Принесли ли вы свои разочарования Богу? Возможно, вы поделились ими с соседом, с родственниками, с друзьями.

Но поделились ли вы ими с Богом? Иаков сказал: «Если вы испытываете затруднения, молитесь»* (Иак. 5:13).

Обратитесь к Богу, прежде чем нести свои разочарования кому-то другому.

Может быть, вы боитесь своими проблемами досадить Богу? Ведь у Него так много забот - голод, плохая экология

и войны. Какое Ему дело до моих мелких неприятностей? Так вы рассуждаете. Но почему бы вам не позволить Ему

Самому решать, что делать и как? Он позаботился о том, чтобы на свадебном пире было вино. Он позаботился о том, чтобы в казне Петра были деньги, и дал ему монету. Он позаботился о женщине у колодца, ответив на все ее вопросы.

«...Он печется о вас» (1 Пет. 5:7).

* Перевод цитаты выполнен по «New Century Version!

Первым вашим шагом должно быть обращение к личности. Поэтому обратитесь к Богу.

Во-вторых, вам необходимо занять правильное положение перед этой личностью. Склонитесь перед Богом.

Чтобы пастух смазал голову овцы маслом, та должна встать неподвижно, склонить голову и позволить пастырю

сделать свое дело. Петр убеждает нас: «...смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время» (1 Пет.

5:6).

В-третьих, доверьтесь Ему. К Богу мы должны приходить не с требованиями, но с просьбами. Мы приходим к Нему

с высокими надеждами и смиренными сердцами. Мы говорим о том, чего желаем, но молимся о том, что истинно. И

если вместо Испании Бог посылает наев Рим, мы смиряемся, потому что написано: «Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?» (Лк. 18:7).

Мы идем к Нему, мы поклоняемся Ему, и мы доверяем Ему.

Овца не знает, почему масло отпугивает мух. Овца не знает, как масло исцеляет ее раны. Овцы знают только одно: что-то происходит в присутствии пастыря. И мы должны это знать. «К Тебе, Господи, возношу душу мою. Боже мой! на

Тебя уповаю...» (Пс. 24:1-2).

Идите. Поклонитесь. Доверьтесь.

Стоит попробовать, не правда ли?

ПЕРСИКОВОЕ ВАРЕНЬЕ

Бремя зависти

...Чаша моя преисполнена.

Пс. 22:5

Пару недель назад одна женщина, член нашей общины, подарила мне банку домашнего персикового варенья. За

всю свою жизнь я не пробовал ничего, что могло бы сравниться с этим чудом. Если бы меня поставили перед командой

стрелков, взявших меня на мушку, я бы не стал спешить докуривать последнюю сигарету, но если бы где-то неподалеку

начали раздавать варенье Сары, я бы помчался туда одним из первых. Каждая ложка этого лакомства - настоящее

райское наслаждение. Однако у него есть один недостаток - оно быстро кончается. Я с огорчением созерцаю

стремительно обнажающееся дно банки. Видимо, скоро я буду вытряхивать из нее последнюю каплю так же, как

подгулявший ковбой вытряхивает из своей фляги последнюю каплю виски.

Откровенно говоря, приближение этого момента пугает меня. Эта перспектива влияет на мое поведение. Всякий, кто интересуется вкусом моего персикового сокровища, натыкается на кривую усмешку Клинта Иствуда, сопровождаемую следующей фразой: «Даже не думай об этом!»

Если бы я был мужем Сары (его зовут Кейт), у меня бы не было этой проблемы. Он имеет в своем распоряжении

целый арсенал банок с персиковым вареньем. Разве звон ложки от соприкосновения с дном банки вызывает слезы на

глазах Кейта? Как бы не так! Ведь он обладатель несметных запасов чуда. Можно даже сказать, что он имеет его

больше, чем заслуживает. Естественно, у меня возникает вопрос: почему у него так много, а у меня так мало? Почему

вся его кладовая забита банками с персиковым вареньем, а у меня всего одна банка? Кто вручил ему ключи от этого

желейно-джемового рая? Кто дал ему право называться господином этого мармеладного изобилия? Кто поставил Кейта

царем над этим конфитюрным богатством? Это несправедливо. И вообще, чем больше я думаю об этом...

Именно этого я делать не должен. Я не должен об этом думать. Путь моих мыслей не должен быть таким, ибо в

конце него меня ожидает заполненный завистью чемоданчик смерти. Если вы не видели его наяву, то вы не могли не

видеть его в фильмах про шпионов. Преступник тащит этот чемоданчик в заброшенное помещение на чердаке дома, где его никто не видит, и там его открывает: внутри чемоданчика в мягких замшевых ячейках покоятся детали

разобранной винтовки. Оптический прицел, ствол, приклад - все в ожидании прикосновения руки снайпера. Снайпер

ожидает свою жертву.

Кто же эта жертва? Это тот, у кого больше каратов в драгоценных камнях, больше лошадиных сил в двигателе

автомобиля, у кого более просторный офис, чей приход многочисленнее. Зависть указывает пальцем на того, кто имеет

больше. «Ты хочешь обладать тем, чего не имеешь, и идешь на все, чтобы это получить. Ты готов даже убивать!»* (Иак.

4:2).

Нет, Макс, я никогда не пошел бы на это. Я никогда не смог бы убить.

Из винтовки, наверное, нет. А своим языком? Своим злым взглядом? Своими сплетнями? Книга Притчей

предупреждает: «Зависть воспламеняет в человеке гнев»** (Притч. 6:34). Ваши глаза постоянно за кем-то следят? Если

да, будьте осторожны, потому что сказано: «...зависть - гниль для костей» (Притч. 14:30).

Вам требуется средство от зависти? Противоядие против этого порока? Его предлагает изучаемый нами псалом.

Чем оплакивать персиковое варенье, которого у вас нет, лучше возрадоваться при виде изобилия, которое у вас есть.

«...Чаша моя преисполнена» (Пс. 22:5).

* Перевод цитаты выполнен по «Contemporary English Version», одной из современных англоязычных версий Библии.

** Перевод цитаты выполнен по «Thу New American Standard Bible», английскому переводу Библии 1960 г.

Неужели ваша чаша действительно полна до краев? Именно так. Вино достигает края чаши и переливается через

край. Кубок недостаточно велик, чтобы вместить все свое содержимое. Давид говорит, что наши сердца недостаточно

велики, чтобы вместить благословения, которые желает дать нам Бог. Он наливает и наливает, пока содержимое не

начинает буквально переливаться на стол. Вам понравится то, что сто лет назад сказал Ф. Б. Мейер: Какими бы благословениями ни желал наполнить Бог нашу чашу, они не вмещаются в нее. Телец от Него -

самый тучный, одежда от Него - сама богатая, радость от Него - невыразима, а мир, даруемый Им, превосходит наше понимание... Щедрость Его безгранична. Он не отмеряет Свою благость крупицами, как

аптекарь медленно, капля за каплей отмеряет свои лекарства. Божьи пути всегда преисполнены изобилия1.

Меньше всего нам стоит беспокоиться о том, что нам чего-то не хватит. Наша чаша преисполнена Божьих

благословений.

Позвольте мне задать вам один вопрос. Принципиальный вопрос. Если постоянное беспокойство о нехватке

каких-то благ, о том, чего у нас нет, порождает в нас зависть, то что произойдет, если наше внимание будет

сосредоточено на изобилии, которое у нас есть? Не произведет ли это в нас чувство удовлетворенности? Давайте

попробуем разобраться. Давайте попробуем в нескольких абзацах перечислить те благословения, которыми изобилует

наша жизнь.

Преизобилующая благодать. «Чем больше мы согрешаем, тем изобильнее ради нашего прощения изливается

Божья благодать»* (Рим. 5:20, курсив мой. - М. Л). Преизобиловать - значит являть избыток, изобилие, сверхполную

меру. Стоит ли рыбе в Тихом океане беспокоиться о том, что вода в океане иссякнет? Нет.

Почему? Потому что океан располагает преизобилием воды. Стоит ли жаворонку опасаться того, что в небе ему не

хватит места для полета? Нет. Потому что небо обладает преизобилием простора.

Может ли христианин тревожиться о том, что чаша Божьей милости опустеет? Может, если не знает о Божьем

преизобилии благодати. А вы можете? Знаете ли вы, что чаша, которую вам дает Бог, преисполнена милости? Или вы

боитесь увидеть ее дно? У вас такое чувство, будто вот-вот закончится срок вашей гарантии? Или вы боитесь, что ваши

ошибки непростительны и на них не распространяется божественная благодать?

Нам очень хочется знать, не мучил ли Павла тот же страх. Прежде чем стать апостолом Павлом, он был убийцей по

имени Савл. Прежде чем стать вдохновителем христиан, он был их гонителем. Каково жить с таким прошлым?

Приходилось ли ему встречаться с детьми, которых он осиротил? Не преследовали ли его во сне их лица? Неужели

Павел ни разу не вопросил: «Может ли Бог простить такого человека, как я?»

Ответ на его вопрос и на свои вопросы мы находим в Послании Павла к Тимофею: «Благодать же Господа нашего

[Иисуса Христа] открылась во мне обильно с верою и любовью во Христе Иисусе» (1Тим. 1:14).

Бог щедр в излиянии Своей благодати. Может быть, в вашей чаше не очень много денег, но она преисполнена

милости. Может быть, у вас нет престижного места для парковки, но у вас есть изобилие прощения. «...Он

многомилостив» (Ис. 55:7). Ваша чаша преисполнена благодатью.

Надежда. А поскольку это именно так, ваша чаша преисполнена надеждой. «Бог же надежды да исполнит вас

всякой радости и мира в вере, дабы вы, силою Духа Святого, обогатились надеждою» (Рим. 15:13).

Небесная надежда изменяет вашу жизнь так же, как солнечный свет изменял пространство погреба моей бабушки.

Своей любовью к персиковому варенью я обязан ей. Она заготавливала его сама и хранила в погребе рядом со своим

домом на западе Техаса. Это был довольно глубокий подпол с деревянными ступеньками, обитыми фанерой стенами и

затхлым запахом. Мальчишкой я часто залезал внутрь, закрывал дверь и сидел там, чтобы установить, как долго я

выдержу в темноте. Ни один лучик света в погреб не проникал. Я сидел, затаив дыхание, прислушиваясь к биению

собственного сердца, а потом сломя голову несся к ступенькам и скорее распахивал дверь. Свет врывался в тьму

погреба. Какая то была перемена! Всего несколько мгновений назад царила полная тьма, в которой ровным счетом

ничего не было видно, и вот внезапно все меняется, и я вижу все в ослепительных лучах!

Как свет заливает подпол, так Бог изливает в нашу жизнь надежду. Больных Он озаряет лучом исцеления, горюющим о тяжелой утрате Он обещает воссоединение, в сердцах умирающих Он зажигает огонь надежды на

воскресение, заблудившимся Он предлагает свет Священного Писания.

Бог дает надежду. Что из того, что кто-то родился более немощным или более физически сильным, нежели вы, или

с волосами светлее или темнее ваших? Какой смысл пересчитывать дипломы и сравнивать резюме? Какое это имеет

значение, если их владельцы собраны за одним столом? И вы посажены за стол Бога. И Он до краев наполняет вашу

чашу.

Во времена Давида переливающийся через край кубок с вином был очень важным символом. С его помощью на

Древнем Востоке хозяин передавал гостю необходимую информацию. Полный кубок свидетельствовал о

доброжелательном отношении хозяина к гостю. Пустой же кубок был знаком того, что гостю пора удалиться. Если

хозяин был искренне рад гостю, он постоянно наполнял его кубок вином. Рука его продолжала наливать вино, несмотря

на то, что оно лилось через край2.

Вы не замечаете, что ваш стол влажен? Господь желает, чтобы вы остались. Ваша чаша переполнена радостью.

Благодать в ней переливается через край. Как же вашему сердцу не преисполниться благодарности?

Как преисполнилось ею сердце одного мальчика. Сначала в нем царила зависть, потом - бесконечная

благодарность.

Согласно притче, мальчик жил вместе с отцом в долине у подножия дамбы. Каждый день отец поднимался на гору, что стояла позади их дома, и к вечеру возвращался домой с тележкой, наполненной землей. «Раскладывай землю в

мешки, сынок, - говорил отец. - И укладывай на площадке перед домом».

Хотя мальчик подчинялся отцу, в его сердце зрело недовольство. Ему надоело возиться с этой землей. Он устал

таскать мешки. Почему отец не дает ему то, что другие отцы дают своим сыновьям? У них есть разные игры, а у него

только эта земля. Глядя на то, что имеют другие, он вознегодовал. «Это несправедливо», - заключил он про себя.

Мальчик стал возражать отцу: «Они развлекаются, а я таскаю землю».

Отец обычно улыбался и обнимал мальчика за плечи, говоря: «Доверься мне, сынок. Я делаю то, что нужно делать».

Но мальчик не хотел поверить отцу. День за днем отец продолжал приносить землю, а мальчик продолжал

наполнять ею мешки. «Укладывай их как можно выше», - говорил отец, отправляясь за новой порцией земли. Мальчик

делал все, как велел ему отец. Вскоре стена из мешков стала такой высокой, что, казалось, выше не бывает.

«Трудись прилежнее, сын, - однажды сказал отец. - У нас остается мало времени». Отец взглянул на темнеющее

небо. Мальчик тоже поднял глаза на грозовые тучи и только собрался о чем-то спросить отца, как грянул гром, и небо

разверзлось. Дождь хлынул как из ведра, и сквозь потоки воды мальчик едва различал рядом с собой силуэт отца.

«Продолжай укладывать мешки, сынок!» Мальчик снова взялся задело, и в тот же момент услышал страшный треск.

Река прорвала дамбу и ринулась в сторону маленькой деревушки. В один момент водяная лавина затопила все

вокруг, но преграда из мешков с землей дала мальчику и его отцу некоторое время - ровно столько, сколько им было

нужно. «Скорее, сынок. Следуй за мной».

Они побежали в сторону тоннеля в горе. Миновав тоннель, они взобрались на холм, где стоял их новый дом.

«Здесь мы будем в безопасности», - сказал сыну отец.

Только тогда сын понял, что сделал отец: он подготовил выход. Вместо того чтобы дать сыну то, что тот хотел, отец

дал ему то, в чем тот нуждался. Отец обеспечил сыну безопасный выход и безопасное место.

Разве наш Отец не дарует нам то же самое - крепкую стену благодати, которая может укрыть нас от опасности?

Надежный выход, по которому Он выведет нас в безопасное место? Вместо того чтобы искать то, что имеют другие, не

лучше ли нам поинтересоваться, а имеют ли они то, что есть у нас? Вместо того чтобы завидовать им, не лучше ли нам

позаботиться о них? Ради Бога, давайте опустим наши винтовки и поднимем наши чаши.

Одно несомненно: когда однажды вы окажетесь в бурю в безопасном месте, в доме своего Отца, вы больше

никогда не будете жалеть о том, чего вы от Него не получили. Вы будете просто потрясены тем, что Он сделал для вас.

БОЖЬЯ ЛЮБОВЬ С ТОБОЙ

Бремя сомнений

Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей...

Пс. 22:6

Будущее Эрика Хилла было прекрасным во всех отношениях. Для этого он обладал все необходимым: ему

стукнуло 28 лет, у него был недавно полученный диплом об окончании колледжа, атлетическое телосложение и мягкая

улыбка. Он был любимцем семьи, девушки на него заглядывались, а компании были готовы заключить с ним контракты.

Но, несмотря на внешнее спокойствие, его раздирала боль. Ему не давал покоя внутренний голос. Его преследовали

образы, от которых он не мог скрыться. И вот в поисках убежища от этого наваждения он разом решил бросить все.

Хмурым февральским днем 1982 года Эрик Хилл вышел через заднюю дверь своего дома во Флориде, чтобы никогда

больше в него не вернуться.

Его сестра Дебби помнит, как он шел своей неторопливой походкой по шоссе и его высокая фигура удалялась в

направлении границы штата. Она надеялась, что он вернется. Но он не вернулся. Она ждала его звонка, но он не

позвонил. Она пыталась найти его, но не нашла. Только Бог и сам Эрик знали, куда он направлялся, но никто из них не

открыл этой тайны. Мы знаем только одно - что Эрик слышал голос. И этот голос дал ему задание подбирать мусор

вдоль шоссе возле города Сан-Антонио в штате Техас.

Вскоре для пассажиров, регулярно путешествовавших мимо Сан-Антонио, его долговязая фигура стала привычным

зрелищем. Его домом была лачуга, которую он устроил себе на свободном участке земли. Одеждой ему служили

дырявые брюки и такая же рубаха. Его голову защищала от солнца старая шляпа. В холодные дни его плечи согревал

наброшенный сверху полиэтиленовый мешок. Огрубевшая кожа лица и сгорбленные плечи так состарили его, что в свои

44 года он был похож на восьмидесятилетнего старика. Да, шестнадцать лет жизни на обочине и не такое могут

сотворить с человеком.

Все это время Дебби не видела брата. Она вообще никогда не увидела бы его, если бы не два события. Во-первых, на том месте, где размещалась лачуга Эрика, началось строительство центра торговли автомобилями. Во-вторых, его

свалила острая боль в животе. Строительная компания лишила его дома. Боль чуть не лишила его жизни.

Бригада экстренной помощи нашла его скорчившимся от боли на обочине шоссе возле города Сан-Антонио в

штате Техас.

Анализы, сделанные в больнице, показали, что у Эрика рак, причем в последней стадии. Еще несколько месяцев, и

он бы умер в полном одиночестве, безымянный и безродный.

Адвокат, назначенный Эрику постановлением суда, не мог с этим смириться. «Кто-то должен его искать», - рассудил

он и поместил в Интернете запрос о том, не числится ли в розыске мужчине средних лет, шатен, фамилия Хилл.

Этот портрет совпадал с воспоминаниями Дебби, но она хотела убедиться в том, что это действительно ее брат.

Так Дебби появилась в Техасе. Она с мужем и двумя детьми сняла номер в отеле и отправилась на поиски Эрика. К

тому времени его уже выписали из больницы, но больничный капеллан знал, где его найти. Вместе они нашли Эрика: он

сидел около одного из зданий неподалеку от границы штата. При их приближении он поднялся. Они предложили ему

фрукты - он отказался; они предложили ему сок - он отвернулся. Он был вежлив, но равнодушен к людям, которые

назвались его семьей.

Он оживился, когда Дебби показала ему булавку с изображением ангела. Он согласился взять ее себе. Впервые за

шестнадцать лет Дебби смогла прикоснуться к брату, когда он позволил ей прикрепить булавку с ангелом к своей

рубашке.

Дебби рассчитывала пробыть там неделю, но неделя прошла, а она все не уезжала. Муж вернулся домой, а она

осталась. Наступило лето, и Эрик менялся к лучшему. Дебби сняла квартиру и организовала домашнее обучение своих

детей. И все это время она не переставала навещать своего брата.

Это было нелегко. Он не узнавал ее. Он не хотел ночевать в ее квартире. Он не хотел есть за ее столом. Однажды

он ее обругал. Он хотел жить в своей лачуге и делать свою работу. Кто вообще эта женщина?

Но Дебби не собиралась бросать Эрика. Она видела, что он не понимает, что происходит. И она оставалась с ним.

Однажды в воскресенье мы встретились с ней, когда она посетила наше церковное собрание. Когда она рассказала

мне свою историю, я задал ей вопрос, который и вы захотели бы ей задать: «Почему вы не бросите все это?»

«Очень просто, - ответила она, - ведь он мой брат».

Я сказал ей, что ее преданность напоминает мне о другой преданности, а ее сердце - о другом сердце, другом

любящем сердце, которое оставило свой дом и отправилось на поиски того, кто потерялся. О другой сострадающей

душе, которая лишилась покоя оттого, что страдает ее брат или сестра. Так же, как Дебби, Иисус оставил Свой дом.

Также, как Дебби, Он нашел Своего близкого.

Когда Иисус нашел нас, мы вели себя так же, как Эрик. Наше несовершенство мешало нам признать Того, Кто

пришел нас спасти. Мы даже сомневались в Его присутствии - и сомневаемся до сих пор.

Как же Он реагирует на наши сомнения? Он следует за нами. Как Дебби следовала за Эриком, так Господь следует

за нами. Он будет следовать за нами до тех пор, пока мы, наконец, не увидим в Нем нашего Отца, даже если для этого

потребуются все дни нашей жизни.

«Несомненно, благость и милость будут сопровождать меня во все дни моей жизни»* (Пс. 22:6).

* Перевод цитаты выполнен по «New King James Versión».

Наверное, нет на свете более сладостных слов. Давайте прочтем несколько других переводов этого стиха.

«Благость и милость непреходящи. Они будут следовать за мной во все дни моей жизни, и я буду жить в доме

Господа всю свою жизнь»*.

«Я знаю, что Твои любовь и благость будут со мной всю мою жизнь и Твой дом всегда будет моим домом»**.

«Твоя красота и любовь следуют за мной каждый день моей жизни. Я вернулся домой, в дом Яхве, чтобы провести

в нем всю свою жизнь»***.

* Перевод цитаты выполнен по «Thу New English Bible» (английский перевод Библии 1961-1966 гг., подготовленный в Церкви

Шотландии).

** Перевод цитаты выполнен по «Today’s English Version», одной из современных англоязычных версий Библии.

*** Перевод цитаты выполнен по «The Message».

Читая эти строки, как будто открываешь шкатулку с драгоценностями. Каждое слово здесь сияет глубиной смысла, настойчиво приглашая вникнуть в него: благость, милость, все дни, я буду жить в доме Господа, всегда. Они способны

развеять все наши сомнения и страхи не хуже команды спецназа, уничтожающей группу террористов.

Взгляните на самое первое слово: несомненно. Давид не сказал: «Может быть, благость и милость будут

сопровождать вас». Или: «Возможно, благость и милость будут сопровождать вас». Или: «У меня есть предчувствие, что

благость и милость будут сопровождать вас». Давид мог бы использовать одну из этих формулировок, но он не сделал

этого. Он верил Богу, надежному Богу, обещания Которого стоят на твердом основании. Давиду пришлись бы по сердцу

слова одного из его прапраправнуков, апостола Иакова, который говорит о Боге как о Том, в Ком «нет изменения и ни

тени перемены» (Иак. 1:17).

Наши настроения переменчивы, у Бога же все не так. Наши мысли меняются, у Бога опять все не так. Наши

привязанности непостоянны, Бог же всегда постоянен в Своем выборе. Если мы неверны, то верен Он, ибо не может

обратиться против Себя Самого (см.: 2 Тим. 2:13). Он надежный Бог. Именно по этой причине мы можем с полной

уверенностью сказать: «Несомненно, благость и милость будут сопровождать меня во все дни моей жизни».

А что идет за словом несомненно! Слова «благость и милость». Если Господь - Пастырь, ведущий Свою отару, то

благость и милость - две сторожевые собаки, охраняющие эту отару. Благость и милость. Не только благость, ибо мы

грешники, нуждающиеся в милости. И не только милость, ибо мы слабые создания, нуждающиеся в благости. Мы

нуждаемся в них обеих. Как сказал один человек, «благость - источник удовлетворения каждой из наших нужд. Милость

- источник прощения каждого из наших грехов. Благость удовлетворяет. Милость прощает»'.

Благость и милость - вот участники божественного эскорта, сопровождающего Божью паству. Если этого

недостаточно для того, чтобы укрепилась ваша вера, обратите внимание на следующую фразу: «во все дни моей

жизни».

Какие величественные слова! Вы только взгляните на эту громаду! Благость и милость следуют за Божьим чадом во

все дни его жизни! Подумайте, что ожидает вас в будущем? Что вы там видите? Бесчисленные дни дома с детьми? Бог

будет с вами. Изматывающая работа? Бог будет проходить с вами этот путь. Одиночество? Он будет держать вас за

руку. Несомненно, благость и милость будут сопровождать меня - не иногда, не в большинстве случаев, не почти всегда, но - во все дни моей жизни.

Чем же Он будет заниматься во все эти дни (подсказываю: это мое любимое слово)? Он будет сопровождать меня.

Какая поразительная характеристика Бога! Мы привыкли представлять Его тяжелым, неподвижно восседающим на

Своем престоле - на небесном троне - и повелевающим Своим творением. Давид видит другого Бога - активного, мобильного. Не последовать ли нам его примеру и не попытаться ли увидеть в Яхве Бога, ходящего вместе с нами?

Сопровождающего нас? Следующего за нами со Своими «благостью и милостью»?

Разве не такого Бога представляет нам Библия? Бога, Который сопровождает нас? В Библии немало эпизодов, подтверждающих эту истину. И действительно, уже в 3-й главе Книги Бытие мы видим Бога в роли Искателя. Адам и Ева

прячутся в кустах, отчасти чтобы скрыть свою наготу, отчасти чтобы скрыть свой грех. Но стал ли Бог дожидаться, когда

они вернутся к Нему? Нет, и вот на весь сад прогремел зов: «...где ты?» (Быт. 3:9). С этим вопросом Бог приступает ко

всем человеческим сердцам, и этот зов продолжает звучать вплоть до этого момента, когда вы читаете эти строки.

Об этом же нам может рассказать Моисей. Сорок лет он провел в пустыне, когда, оглянувшись, увидел горящий

куст. Бог сопровождал его там, в пустыне.

Об этом же нам может рассказать Иона. Он решил спрятаться на корабле, когда, оглянувшись, увидел грозовые

тучи. Бог сопровождал его там, в океане.

Ученики Иисуса знали, что значит быть сопровождаемым Богом. Насквозь промокшие, дрожащие от страха, они

оглянулись и увидели Иисуса, идущего к ним по воде. Бог был с ними в штормовом море.

Безымянная самарянка тоже знала об этом. В жизни она была одинока и одинока у колодца, но, взглянув через

плечо, она услышала голос Мессии. Бог сопровождал ее в боли.

Апостол Иоанн, сосланный на остров Патмос, оглянулся и увидел, как разверзлось небо. Бог сопровождал его в

изгнании.

Лазарь был мертв три дня и, лежа в закрытом гробу, услышал голос, поднял голову и увидел стоявшего подле него

Иисуса. Бог сопровождал его в смерти.

Петр, отрекшийся от Господа и отправившийся рыбачить, услышал свое имя и, оглянувшись, увидел Иисуса, Который готовил трапезу. Бог не оставил Петра в его падении.

Наш Бог всегда сопровождает нас. Интересно, вы когда-нибудь чувствовали Его присутствие? Мы так часто не

замечаем этого. Подобно Эрику, мы не узнаем своего Помощника, когда Он приближается к нам. Да, Он приближается

к нам. Он к нам приходит.

Приходит в доброте незнакомого человека, Приходит в великолепии заката. В тайне романса. В вопросе ребенка

или клятве супруга. В добром слове или ласковом прикосновении. Чувствовали ли вы Его присутствие?

Если да, то оставьте свои сомнения. Сбросьте их с себя. Не будьте обремененным ими. Страх не для вас. Вы

больше не раб робости. Вы можете довериться Богу. Он отдал вам Свою любовь, так почему вы не хотите отдать Ему

свои сомнения?

Вы говорите, что доверять трудно. Возможно, но не настолько трудно, как вам кажется. Прислушайтесь к

следующим рекомендациям.

Доверяйте своей вере, но не своим чувствам. Не ощущаете ежедневно духовного подъема? Конечно, нет. Но ваши

ощущения никак не влияют на Божье присутствие. Когда вы не чувствуете близости Бога, доверяйте своей вере, но не

своим чувствам. Благость и милость будут сопровождать вас во все дни вашей жизни.

Смотрите на себя глазами Бога, но не своими глазами. Для всех Эрик Хилл был бездомным бродягой, но для Дебби

он был братом. В нашей жизни бывают периоды, когда мы становимся похожими на изгоев - бездомных, заблудившихся, погрязших в неразрешимых проблемах и отвратительных для окружающих. В такие моменты помните

одно: Бог любит вас. Он сопровождает вас. Почему? Потому что вы член Его семьи, и Он будет с вами во все дни вашей

жизни.

Учитесь видеть картину жизни крупным планом. У Эрика отняли дом. У него отняли здоровье. Но посредством

этой трагедии ему была возвращена семья. Возможно, ваш дом и ваше здоровье тоже в опасности. В этом случае

вашей немедленной реакцией будет чувство боли. Но в далекой перспективе вы отреагируете на эту ситуацию

совершенно иначе - вы сможете найти Отца, Которого никогда не знали. Отца, Который будет с вами во все дни вашей

жизни.

Кстати, последняя часть жизни Эрика Хилла была далеко не такой плохой. Незадолго до смерти он признал Дебби

своей сестрой. Так он узнал, что у него есть семья, а значит, есть дом2.

Мы тоже узнаем об этом. Как Эрик, мы сомневались в нашем Помощнике, но как Дебби следовала за братом, так

Бог следует за нами. Как Эрик, мы скорее отворачиваемся от Него, но, как Дебби, Бог не спешит гневаться на нас и

решает остаться с нами. Как Эрик, мы не хотим принимать от Бога даров, но, как Дебби, Бог продолжает предлагать их

нам. Он посылает нам Своих ангелов - не просто прикалывает их к лацканам наших пиджаков, но ставит их на нашем

пути.

Но самое главное - Бог дарит нам Себя. Даже когда мы выбираем свою лачугу и отвергаем Его дом или

предпочитаем свой хлам Его благодати, Он все равно не оставляет нас. Он никогда не принуждает и никогда не

покидает нас. С нами Его ласковая настойчивость, Его неизменное присутствие. Он делает все, чтобы открыть нам Себя

и убедить нас довериться Ему в том, что Он приведет нас домой.

Его благость и милость будут сопровождать нас во все дни нашей жизни.

УСТРЕМЛЯЯСЬ К НЕБЕСАМ

Бремя тоски по дому

...Я пребуду в доме Господнем многие дни.

Пс. 22:6

Последние двадцать лет я мечтал о собаке. Но мне постоянно что-то мешало ее завести: то квартира была очень

тесной, то семейный бюджет слишком тощим, то дочки чересчур маленькими. Но самым большим препятствием была

Деналин, поскольку она не приветствовала эту идею. Чем она аргументировала свою позицию? Однажды она уже вышла

замуж за зверя, слюнявого и вечно разбрасывающего свои волосы, так зачем ей второй? В конце концов, мы пришли к

согласию и купили маленькую собачку.

Я любил Солти, но дело в том, что маленькие собачки - не настоящие собаки. Они не едят - они клюют еду, они не

облизывают тебя - они тебя обнюхивают. Я любил Солти, но продолжал мечтать о настоящей собаке. Из тех, которых

называют лучшими друзьями человека. С мощными лапами, прожорливую, чавкающую тебе в лицо, на которую можно

сесть верхом, с которой можно бороться, а можно все делать вместе.

В своем пристрастии я был одинок, пока не родилась Сара. Она любит собак, и вдвоем мы смогли переломить

ситуацию. Деналин сдалась - мы с Сарой начали поиск. В Южной Каролине мы нашли даму, христианку, которая

разводит рыжих ретриверов и воспитывает их в христианском духе. С самого рождения собаки живут в атмосфере

духовной музыки и молитв (конечно, я не знаю, жертвуют ли они десятую часть своего собачьего рациона). Когда я

узнал, что их воспитательница читала мои книги, я решился: женщина с таким хорошим вкусом не может не быть

знатоком собачьей души!

Итак, мы заказали щенка. По почте отправили чек, выбрали имя Молли и расчистили место в одной из комнат для

собачьей постели. Собака еще не родилась, но уже имела имя, статус и место в доме.

Разве у вас было все иначе? Задолго до того, как прозвучал ваш первый слабый крик, ваш Хозяин уже знал вас, дал

вам имя и арендовал для вас жилье. Кроме обоняния и потребности в еде у вас с Молли еще много общего (не

принимайте эту аналогию всерьез).

Вы оба находитесь в заботливых руках, которые собрали вас в дорогу. «Собачьим» терминам «дрессировка» и

«тренировка» мы предпочтем другие - «совершенствование» и «освящение», хотя, в сущности, это одно и то же. Вы

готовитесь войти в дом своего Хозяина. Вы не знаете ни даты, ни номера рейса, которым полетите, но вы можете

держать пари на порцию своего собачьего лакомства, что обязательно встретитесь со своим Хозяином. Разве не такое

же обещание звучит в заключительной фразе Давидова псалма?

«Я буду вечно жить в доме Господа»* (Пс. 22:6).

Где вы будете жить вечно? В доме Господа. Если дом Господа назван вашим «вечным» домом, тогда что такое этот

ваш земной дом? Точно: временное пристанище. Это не наш дом. «Наше же жительство - на небесах...» (Флп. 3:20).

Вот в чем причина нашей тоски по дому.

Вас когда-нибудь мучила тоска по дому?

Я хочу рассказать об одном эпизоде из моей жизни. Когда мне было 19 лет, летом я подрабатывал в на севере

штата Джорджия. Люди в тех местах очень милые, но попробуйте объяснить это продавцу, целый день разносящему по

домам продукты. Порой невыносимое одиночество сковывало меня с такой силой, что, казалось, мои кости не

выдержат и рассыплются.

* Перевод цитаты выполнен по «New King James Versión».

Это чувство однажды настигло меня на сельской дороге. Время было позднее, а я сбился с пути. Остановившись, чтобы фонариком посветить на карту, я увидел справа от себя ферму. В доме жила семья. Я догадался об этом с

первого взгляда. Сквозь большое стекло я увидел мать семейства, отца и детей - мальчика и девочку. Норман Рокуэлл

наверняка захотел бы запечатлеть эту сцену на полотне. Мать раскладывала еду, отец что-то рассказывал, а дети

смеялись. Я с трудом удержался, чтобы не постучаться в дом и не испросить себе места за их столом. Я чувствовал себя

таким одиноким, потому что мой дом был далеко от меня.

Многие из вас переживали нечто подобное тому, что пережил той ночью я: когда умер ваш муж, когда вы

похоронили своего ребенка, когда вы узнали об опухоли у себя в груди или затемнении в легком. Некоторые тоскуют по

своему дому с тех пор, как он рухнул. Превратности судьбы нередко напоминают нам о том, что наш дом не здесь. Не

здесь наша родина. Мы не можем найти общего языка с болезнью и смертью. Культура развращает наши сердца, внешний шум нарушает наш сон, и мы чувствуем себя на чужбине.

Но знаете что? Это нормально.

Тоска по дому - наше единственное бремя, против которого не возражает Господь. Подобно Молли, мы готовимся

к переезду в другой дом. Мы знаем, что мы не дома, как знал об этом длиннохвостый попугай из Грин-Бея.

Путей - так его звали. Он улетел от хозяина и оказался на попечении общества по спасению животных. Когда не

нашлось желающих взять его к себе, его приютила Сью Глисон. Они прекрасно ладили: вместе болтали, вместе

купались. Но однажды маленькая птичка совершила нечто невероятное. Усевшись на плечи миссис Глисон, она

приставила клювик к ее уху и прошептала: «Грин-Бей, Саут-Онейда-стрит, 1500».

Миссис Глисон не поверила своим ушам. Она поискала в адресной книге и нашла этот адрес. Он действительно

существовал. Она отправилась по нему и обнаружила семидесятидевятилетнего старика по имени Джон Струбантс.

- У вас есть длиннохвостый попугай? - спросила она.

- Был. Я ужасно по нему скучаю.

Увидев своего Путей, старик был потрясен. «Представляете, он знает даже мой телефонный номер»1.

История эта не так уж невероятна, как это может показаться на первый взгляд. Ваша память тоже хранит в себе

адрес вашего вечного дома. Бог «вложил вечность в человеческие сердца»* (Еккл. 3:11). В глубине души мы знаем, что

мы еще не дома.

Так будем же стараться не поступать так, как мы привыкли поступать. Не станем торопиться сбросить с себя эту

часть нашего жизненного багажа. Кто станет развешивать картины на стенах циркового фургона? Или устраивать себе

спальню на обочине дороги, чтобы немного отдохнуть? Или братье собой огромную кровать в коммерческий рейс?

Станете ли вы устраиваться в этом мире, как у себя дома? Величайшее несчастье заключается не в том, чтобы

тосковать по родному дому, а в том, чтобы чувствовать себя как дома в месте, которое вашим домом не является. Не

молчите - кричите в небеса об этом желании своего сердца.

Божий дом - вечный дом. «...И я пребуду в доме Господнем многие дни» (Пс. 22:6).

Мои друзья Джефф и Кэрол недавно усыновили двух маленьких детей. Старшему, Кристоферу, только три года, но

он уже знает разницу между домом Джеффа и интернатом, из которого его взяли. Всем гостям он говорит: «Это мой

дом навсегда».

* Перевод цитаты выполнен по «New Internation Version».

Как было бы здорово, если бы это сказали мы! Не можем ли мы войти в вечный дом? Земной дом, в котором мы

живем, недолговечен, и об этом напоминают нам наши дни рождения.

Пока я писал эту книгу, мне исполнилось 46 лет. Я уже перевалил за срединную отметку, и сегодня я ближе к

старости, чем к юности. Все, что говорят о старости, правда. Я все реже похлопываю себя по плечу и все чаще

поглаживаю свой подбородок. Сегодня у меня есть все, что у меня было двадцать лет назад, только теперь это «все» так

уныло и безрадостно. На днях я попытался разгладить складки на своих носках и вдруг увидел, что на ногах у меня

вообще нет носков. Я согласен с портретом старости, который нарисовал Дейв Бэрри:

...Проблемы с зубами, сбои в работе кишечника, мышечная атрофия, эмоциональная неуравновешенность, потеря зрения и слуха, импотенция, инсульты, опухоли, простатит, радикальное ограничение подвижности

суставов, острая коронарная недостаточность, смерть и, разумеется, воспаление геморроидальных

узлов2.

Старость - это серьезно. Мы делаем все, чтобы избежать встречи с ней: украшаем свое тело и холим его. Ну что же, это вполне нормально, ведь наше тело есть Божий дар и мы ответственны за него. Но в то же время мы должны

подходить к этому вопросу реалистично: это тело должно умереть, чтобы новое тело смогло жить.

Старость - изобретение Бога. С ее помощью Бог направляет наши пути в сторону дома. На процесс старения мы

повлиять не можем, однако мы можем изменить свой взгляд на него. Почему бы нам не взглянуть на стареющее

человеческое тело под другим углом зрения - так, как нам видится процесс роста цветка? Видели ли вы человека, оплакивающего гибель луковицы тюльпана? Плачут ли садовники над его увядающей луковицей? Конечно, нет. Никто не

станет покупать специальный пояс для поддержания стеблей тюльпана или крем от морщин на его лепестках. Никто не

станет ходить за консультацией к хирургам - специалистам по пластическим операциям на листьях растений. Мы не

скорбим о смерти цветочных луковиц - наоборот, мы радуемся этому событию. Любители тюльпанов с нетерпением

ждут смерти луковицы. «Смотрите, - восклицают они. - Она вот-вот зацветет».

А разве на небесах происходит не то же самое? Ангелы указывают на наши тела, и чем они тщедушнее, тем больше

радуются ангелы. «Видишь вон ту женщину на больничной кровати? - спрашивают они друг друга. - Скоро она будете

нами». «Приглядись вон к тому парню с больным сердцем. Скоро он будет дома».

«...Мы сами... стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим. 8:23).

Искуплены ли, освобождены ли наши тела? Нет. Павел называет их «уничиженными» телами (см.: Флп. 3:21). Или в

других вариантах перевода:

«наше падшее тело» («New King James Versión»);

«наше увядающее тело» («New American Standard Bible»);

«эти слабые смертные тела» («New Living Translation»);

«наше отвратительное тело» («King James Version of the Bible);

«наши ничтожные тела» («New Century Version»).

К этому списку можно добавить и свои собственные определения, не так ли? Как бы вы еще охарактеризовали свое

тело? Мое загнивающее тело? Мое пораженное болезнями тело? Мое деформированное тело? Мое изуродованное тело?

Мое измученное наркотиками тело? Мое постоянно расползающееся по швам тело? Слова могут быть разными, но

смысл один: наши тела слабы. Процесс их деградации начался в момент нашего первого вздоха.

Однако, согласно Божьему Слову, таков божественный замысел. Каждая морщина на лице, каждая вводимая в

тело игла приближают нас к последней ступени, на которой Иисус преобразит наши ветхие тела, сделав их вечными.

Больше никакой боли. Никакой депрессии. Никакой болезни. Никакого конца.

Этот мир - не наш вечный дом. Он пригоден лишь на короткое время. Но нет прекраснее момента, чем тот, когда

мы войдем в дом Бога.

Молли может подтвердить правоту этих слов. Через месяц после того, как она поселилась у нас, она сбежала.

Вернувшись в тот вечер домой, я был удивлен непривычной тишиной. Молли не было.

Она улизнула незаметно. Поиск был объявлен немедленно. Через час мы уже знали, что она очень, очень далеко от

дома. Если вы не любите домашних питомцев, вам все это может показаться странным. Если же вы любите их, вы нас

поймете.

Вы поймете, почему мы бродили по улицам, выкрикивая: «Молли! Молли!» Вы поймете, почему в 10.30 вечера я на

машине носился по всем окрестностям. Вы поймете, почему я повесил объявление в круглосуточном продуктовом

магазине и собрал всю семью на молитву. (Именно так я и сделал.) Вы поймете, почему по электронной почте я

разослал просьбы молиться и обратился за советом к ее бывшей хозяйке-собаководу. И вы поймете, почему мы

прыгали от радости, когда Молли нашлась.

Вот как это случилось. На следующее утро, проводив девочек в школу, Деналин направлялась домой, когда

увидела мусороуборочную машину. Рассказав рабочим о Молли, она поспешила домой, где было назначено собрание

молитвенной группы матерей. Вскоре после прибытия всех членов группы в наш двор въехала та самая машина, рабочий открыл дверь, и оттуда выскочила наша собака.

Так она нашлась.

Когда Деналин позвонила мне, чтобы сообщить эту новость, я едва мог расслышать ее голос: в кухне гремела

музыка. Женщины праздновали возвращение Молли.

Эта история прямо-таки изобилует символами. Хозяин покидает свой дом и отправляется на поиски своего

беглеца. И вот посреди молитв одна задругой приходят победы. Нечто прекрасное возникает из кучи отходов. Но

самое главное - это праздник по поводу возвращения домой. Вас с Молли объединяет еще одна деталь - вас обоих ждет

торжество при появлении на пороге своего дома.

К настоящему моменту от вашего жизненного багажа у вас осталось только одно. Нет, не чувство вины - вы

сбросили его на Голгофе. Не страх смерти - он оставлен у края могилы. Последним отягчающим ваши плечи грузом

остается ваша тоска по дому Но сбросите вы это бремя, только когда увидите Его. Как вернувшийся домой солдат при

виде жены сбрасывает с плеч свой дорожный мешок, так и вы при виде своего Отца сбросите с себя тоску. Ваши

дорогие и любимые будут кричать от радости. Ваши знакомые будут аплодировать вам. Но все стихнет, когда Он

возьмет вас за подбородок и скажет: «Добро пожаловать домой». Пронзенной рукой Он утрете ваших глаз слезу. В

доме вашего Господа вы будете пребывать вечно.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Я заснул в Лувре. В самом знаменитом музее мира. В самом великолепном здании Парижа. Вокруг меня ахают и

охают туристы, а я похрапываю, сидя на скамье спиной к стене. Голова болтается на груди. Полное погружение в сон.

Вдоль стен сверкают бриллиантовые короны. На стенах Рембрандт. Этажом выше Ван Гог. Этажом ниже Венера

Милосская. При виде такого великолепия мои глаза должны вылезать из орбит.

С Деналин дело обстоит именно так. Как будто она попала на распродажу «Foley's Red Аpplе». Если предлагалась

экскурсия, она соглашалась на нее пойти. Если она видела перед собой какую-то кнопку, она ее нажимала. Если

продавалась новая брошюра, она ее покупала и читала. Иногда она даже отказывалась ради этого от еды.

А я? Я уделил «Моне Лизе» пять минут. Стыдно, конечно.

Мне следовало бы равняться на того парня, что сидел рядом со мной. Погружаясь в сон, я видел, как он, будто

завороженный, смотрит на какой-то голландский шедевр XVII века, изображающий цветок. Проснувшись, я увидел, что

он не сдвинулся с места и по-прежнему не может оторвать глаз от объекта своего созерцания. Я опять закрыл глаза, а

когда открыл их, то обнаружил, что ничего не изменилось.

Я попробовал настроиться на его волну и спросил: «Потрясающе, да?» Ответа не последовало. «Оттенки просто

великолепны». Опять никакой реакции. «Как вы думаете, это хорошая картина?» Он вздохнул и ничего не ответил. Но я

прочел его мысль: неотесанный невежда.

Он попал в точку. Но в этом нет моей вины. Мне тоже нравится живопись XVII века, во всяком случае, не меньше, чем тому парню рядом со мной... хотя, не совсем так. Как бы там ни было, обычно я в таких случаях не засыпаю.

Но в тот день это произошло. Почему я заснул в Лувре?

Во всем виноват багаж. Я так измотался, таская чемоданы и сумки своей семьи! Багажа у нас было ничуть не