Путешествие в Россию

Когда-то философией гнушались,

Она в пустынных портиках ютилась

Оксфорда, Падуи,

[489]

плащом закрывшись,

Знакомая лишь горстке посвященных.

Теперь ее зовешь к ступеням трона

Ты, мудрость и оплот державы россов,

Ее Юпитер и ее Минерва,[490]

Преемница петровского таланта!

Твоим желаньям ныне все подвластно.

Чтоб слух твой удивить согласьем звуков,

Гордяся столь высоким порученьем,

Летит Эвтерпа[491] с италийских сводов,

Летит и Флора, [492] розами увита,

Спешит из Франции к Неве бескрайней

Зеленой смальтой твои взоры тешить,

Тебе даруя новую отраду

И новое даруя изумленье.[493]

А вот подарок серебристой Темзы,

Твоей вельможной жажды утолитель,

В сей чаше аглицкой[494] напиток знанья,

Британской физики настой недавний.[495]

Авзония украсила ту чашу,[496]

Ее края смочив питьем особым…

Ты будешь в восхищении, увидев,

Как, вырвавшись из плена темной кельи,

Небесный луч в куске стекла дробится,

Являя взору множество оттенков,

Как яркой радугой расцветить может

Он скучный холст, повешенный напротив.

Когда же все цвета сведем мы вместе,

Возникший цвет опять предстанет белым!

В утробе нашего златого Солнца

Нет счета краскам — там рубин пылает,

Сверкают изумруды и сапфиры,

Чисты и неизменны. Слившись вместе,

В лучах своих и небосвод, и Землю

Они купают, жизнь даруя миру.

Вот так, в душе великой сочетая

Достоинства и Тита, и Траяна, [497]

Пыл Цезаря и Августову мудрость,[498]

Блистаешь ты для счастия живущих.

При блеске дня, раскрытого

Ньютоном, Картезия химеры расточатся,[499]

Вернутся к бренному чертогу храма,[500]

На берега их породившей Сены,

Где их алтарь и где Картезий — идол.

А в Петербурге, в этой прежней топи,

Известной камышом да рыбарями,

Где ныне обиталище героев,

Я так и вижу старину Ньютона,

Ведь не напрасно Аполлон с Минервой[501]

Ему открыли тайны высших знаний.

Средь мудрецов Ньютон пребудет первым,

И твой пиит[502] язык ему дарует.

Тогда земная твердь, морские хляби,

Края полудня, полуночны веси

Исполнятся его премудрой славы.

А ты, славнейшая, тогда услышишь,

Как Истина, паря в просторах невских,

Глаголет итальянскими устами

Под шелест тюркских и татарских стягов,

Что русский Марс в твоем развесил храме.[503]