Путешествие в Страну Запрещенных Улыбок

Глава восьмая

— Опять я один, — тихо и грустно сказал Защитник Людей.

— Нет, ты не один. Я с тобой! — Это тоненько пропищал из-за пазухи Тощий Ежик.

Защитник Людей встрепенулся:

— Ах ты, миленький Ежик! Как же я забыл о тебе? Совсем нехорошо получилось.

— Я лежал очень тихо и слушал ваш разговор, вот так и получилось.

— Ну вылезай, Тощий Ежик. Поговорим. Мне что-то очень грустно.

— Мне тоже.

— Знаешь, Ежик, сегодня праздник детей и дети в этот день поют хорошую песню: «Пусть всегда будет мама…»

Он сказал это, и ему стало еще грустнее, потому что его мама была далеко-далеко, а ему так хотелось рассказать ей обо всем, что с ним произошло.

— Что же делать? Ты можешь сказать, что надо делать? — спросил Тощий Ежик.

Защитник Людей не знал, что ответить Тощему Ежику. Ему было очень грустно, слезы подступали к горлу. Но он не хотел, чтобы тот видел, как он плачет. Поэтому, превозмогая тоску, он сказал:

— Знаешь, Ежик, как говорят в сказках, утро вечера мудренее. Давай спать, а когда наступит утро, мы подумаем с тобой, что нам делать дальше.

— Давай спать! — согласился Тощий Ежик. Тощий Ежик залез под мышку Защитнику Людей и скоро заснул. А Защитник Людей долго еще не спал. Он никак не мог забыть того, как Мелкие Плясуны убивали Думающего Человека и как в огромном костре горели самые лучшие сказки, сочиненные самыми лучшими сказочниками мира. Ему стало так больно, что он горько и беззвучно, чтобы не услышал его Ежик, заплакал.

…Рано утром Ежик потянул Защитника людей за рукав:

— Вставай, уже утро, видишь, поднимается солнышко.

Защитник Людей быстро вскочил на ноги. И хотя солнце ему показалось здесь не таким, каким он привык его видеть дома, все равно солнечный восход его обрадовал. Верный своей привычке, он стал заниматься физзарядкой. Потом сбегал к ручью, умылся и сразу почувствовал себя свежо и бодро.

Вдруг Защитник Людей услышал в тишине слабый, еле уловимый шорох. Он оглянулся и увидел рядом с собой Ядовитую Гадюку. Она высунула тонкий и острый язычок, высматривая, где лучше ужалить Защитника Людей.

И тут произошло чудо. Маленький Ежик стремительно бросился на Ядовитую Гадюку, острыми зубами схватил ее чуть пониже головы и прижал к земле.

Корчась от боли, Ядовитая Гадюка сказала, обращаясь к Защитнику Людей:

— Прикажи этому мерзкому Ежу отпустить меня. Я пришла к тебе с добрыми вестями.

Но Тощий Ежик и не подумал отпускать Ядовитую Гадюку. Не разжимая рта, он торопливо проговорил — так, что Защитник Людей еле смог разобрать его слова:

— Не верь ей! Она обманщица!

Ядовитая Гадюка, задыхаясь от боли и злости, проговорила:

— Верховный Страж послал меня, чтобы пригласить тебя в гости к себе во дворец.

Услышав имя ненавистного Верховного Стража, Тощий Ежик яростно сжал зубы. Ядовитая Гадюка задрожала и вытянулась. Она была мертва.

— Спасибо тебе, добрый Ежик, ты спас меня от Ядовитой Гадюки.

— Ты спас меня от голода, я спас тебя от Ядовитой Гадюки. — Тощему Ежику была так приятна благодарность Защитника Людей, что он засмеялся.

— Ах, ты, моя добрая кроха! — Защитник Людей погладил Ежика, шкура которого стала мягкой и нежной, какой она становилась всегда, когда Ежика гладили те, кого он не боялся.

— Я знаю, — сказал Тощий Ежик, — она хотела тебя увести к Верховному Стражу не в гости. Уж если он глотает ежей…

— Спасибо тебе, Ежик, — сказал Защитник Людей. — Мы с тобой теперь друзья навечно.

— Да, — ответил Тощий Ежик. — Я тебя никогда-никогда не забуду.

— А ты знаешь, что такое дружба? — спросил Защитник Людей.

— Знаю. Друзья всегда вместе.

— Нет, дорогой Ежик! Это еще не дружба. Бывает так, что друзья разлучаются, И если они настоящие друзья, знаешь, что они будут делать, находясь далеко друг от друга? Они будут делать людям то хорошее, что постоянно делали бы друг для друга.

— Я согласен на такую дружбу, — сказал Тощий Ежик.

— А еще дружба заключается в том, чтобы не испугаться разлуки.

— Я не знаю, для чего ты это говоришь? Мне не хочется с тобой расставаться, — голос Тощего Ежика задрожал.

— Мне тоже грустно. Когда друзья расстаются, им всегда грустно.

— Но зачем же расставаться?

— Видишь ли, дорогой друг, мне нужно идти далеко-далеко, к высоким горам. А это долгий путь.

— А зачем тебе идти к высоким горам? Ты не можешь туда не ходить?

— Нет, не могу, — ответил на это Защитник Людей. — Послушай, что я тебе расскажу, и тогда ты поймешь, почему я не могу с тобой оставаться.

Совсем недавно Горный Богатырь рассказал мне, что в высоких горах мучается, прикованная к Пылающей Скале по приказу Верховного Стража, Скорбящая Мать. Она обладает средством, с помощью которого Верховному Стражу можно вернуть его прежний облик. Ты понимаешь, как это важно. Все люди увидят тогда, что Верховный Страж жестокий и бесчестный обманщик. Но дорога к Скорбящей Матери очень тяжела, и пройти ее, как сказал мне Горный Богатырь, может только тот, кто на вопрос, готов ли он к трудностям, не страшится ли всяких препятствий и даже самой смерти, ответит: всегда готов! Помнишь, мой добрый друг, песню, которую мы пели с тобой вместе:

А ты, милый Ежик, не бойся. Конек-Горбунок выбрал совершенно спокойное место. Мелкие Плясуны тут тебя не найдут, и у тебя есть мясо Гадюки — будет чем питаться. Прощай, мой добрый друг! — сказал Защитник Людей и закинул за плечо рюкзак, в котором оставался маленький кусочек булки.

Быстрыми шагами он стал удаляться от Тощего Ежика, потом остановился и крикнул уже издалека:

— Прощай, прощай и помни обо мне!

Тощий Ежик горько плакал.