Путеводитель вольного странника

Глава 22

Старец, облаченный в длинную серую тогу, стоял к Артуру спиной, созерцая, как тонут во мгле за горизонтом золотые искры. Когда он обернулся, Артур увидел его благородное лицо с утонченными чертами, изборожденное морщинами, но не лишенное доброты. Но пока старец еще не обернулся, даже не отреагировал на восклицание удивленного Артура.

Наконец последние лучи окончательно рассеялись, и старец обернулся. На его лицо падал тусклый свет, и Артур, оглядевшись, заметил поблизости маленький летательный аппарат, излучающий слабое сияние.

Старец посмотрел на Артура; в его взгляде сквозила печаль.

— Холодную ночь ты избрал для посещения нашей мертвой планеты, — молвил он.

— Кто… кто вы? — выдавил из себя Артур.

Старец отвел взгляд, на благородное лицо легла печать грусти.

— Мое имя ничего тебе не скажет.

Казалось, что-то важное всецело занимает его мысли. Он явно не стремился поддерживать разговор. Артур смутился.

— Я… вы напугали меня, — промямлил он.

Старец, будто очнувшись, слегка нахмурил брови:

— М-м-м?

— Я говорю, вы меня напугали.

— Не тревожься, я не сделаю тебе ничего дурного. — Он помолчал и мрачно добавил:

— Вообще-то по сути своей я ученый.

— Вот как? — пробормотал Артур. Необычная манера поведения собеседника сбивала его с толку.

— О да, — ответил старец и вновь замолчал.

— Э-э, — начал Артур, — м-м-м…

Он вдруг ощутил себя на месте любовника, застигнутого в спальне мужем и недоуменно созерцающего, как муж соблазненной им дамы спокойно переодевается в другие брюки, бросает несколько замечаний о погоде и уходит.

— Что, человек, не по себе? — вежливо осведомился старец.

— Нет-нет… Хотя, собственно, да. Видите ли, мы никак не ожидали кого-нибудь здесь встретить. Я так понял, что все давно мертвы.

— Мертвы? Боже милосердный, мы всего лишь спали!

— Спали? — недоверчиво переспросил Артур.

— В связи с экономическим кризисом, — пояснил старец, явно не задумываясь, понимает ли Артур хоть слово из сказанного.

Артур был вынужден подстегнуть его:

— В связи с экономическим кризисом?

— Пять миллионов лет назад в экономике Галактики наметился спад, а мы, как тебе известно, создаем в некотором смысле предметы роскоши — строим на заказ планеты… — Он замолчал и посмотрел на Артура. — Тебе известно, что мы строим планеты?

— Э-э…

— Увлекательнейшее занятие! — с тоской сказал старец. — Мой конек — береговые линии. В общем, — продолжил он, стараясь не утерять нить рассказа, — разразился кризис, и мы рассудили: чего ждать впустую?

Запрограммировали компьютеры, связанные с индексами цен на Галактической бирже, чтобы нас разбудили, когда дурные времена останутся позади, и… — Старец подавил зевок и махнул в сторону кратера. — Это твой робот?

— Нет, — раздался высокий металлический голос со дна кратера. — Я свой собственный.

— Если это создание можно назвать роботом, — пробормотал Артур. — Скорее, электронное устройство для воплощения тоски и уныния.

— Приведи его, — велел старец, и Артур с удивлением отметил прозвучавшую в тоне решимость.

Он подозвал Марвина, и тот заковылял наверх, трогательно прикидываясь хромым.

— А впрочем, — произнес старец, — лучше оставить его здесь. Ты же пойдешь со мной.

Он подал знак, и летательный аппарат медленно поплыл к ним навстречу.

Артур посмотрел на Марвина. Робот с таким же трогательным усердием повернулся, явно терзаясь адскими муками, и вновь побрел на дно кратера, горько бормоча что-то себе под нос.

— Идем! — позвал старец. — Идем же, не то будет поздно.

— Поздно? — откликнулся Артур. — Для чего поздно?

— Как твое имя, человек?

— Дент. Артур Дент.

— «Поздно» — это угроза, — сурово произнес старец, и в его мудрых усталых глазах засветилась печаль. — Лично мне угрозы никогда не давались, но я слышал, что иногда они бывают очень кстати… Прошу в машину. Мы углубимся в самые недра этой планеты, где мой народ сейчас выходит из дремоты. Магратея пробуждается.

Усаживаясь рядом со старцем в летательный аппарат, Артур невольно поежился. Странность происходящего, безмолвное колыхание взмывшей в небо машины подействовали на него угнетающе.

— Э-э… простите, — молвил он, глядя на лицо старца, освещенное тусклым светом приборной панели, — а как ваше имя?

— Мое имя? — спросил старец, и весь его облик озарился уже знакомой Артуру внутренней печалью. — Мое имя, — произнес он, помолчав, — Слартибартфаст.