Путеводная звезда

Глава 11

Обед прошел в молчании, не спас ситуации и подсевший к нам Яков.

Что уж он себе надумал, предположить было трудно, но после очередного заданного вопроса, на который Иван вновь ответил односложно, ушел за стойку, вернувшись оттуда с бутылью чего-то крепкого.

Жидкость, когда разлил не по кружкам – стаканам, оказалась прозрачной, как слеза, пахла резко, но не противно.

Иван отказываться не стал, лишь придержал бутыль, позволив налить себе только на два пальца. Выпил залпом, скривился, закусил подсунутым огурцом. Тот морозно хрустнул в крепких зубах….

Воспоминание было из той, прошлой жизни. Зима, за стенами дома вьюжило… Я в тот год много болела, так что на самые холодные месяцы бабушка забрала меня из пансиона.

Проснулась я от душившего меня кашля. Закутавшись в одеяло, спустилась вниз – горничная забыла оставить питье, которое помогало справиться с приступом. Дверь на кухню оказалась открытой, внутри горел свет…. За столом сидели бабушка и старая нянюшка, умершая той же весной.

Сидели и, вот так, как сейчас мужчины, молча пили, разливая что-то по стаканам. Поднимали, не чокаясь, вливали в себя, закусывая солеными арбузиками, которые так любила бабушка.

Кашель, как ни странно, затих, но ноги замерзли – спустилась босой, я собиралась уйти так же незаметно, как и пришла, но в этот момент нянюшка вдруг произнесла, пьяно посмотрев в мою сторону:

- А Эва не в мать, в бабку. И носик остренький, и глазки, то в голубизну, то в туман…

- Не поминай ее к ночи! – грозно бросила бабушка, но тут же сама продолжила: - Пусть их обоих Заступница не обидит….

Я тогда еще подумала, что о маме, как о помершей говорят, но забыла. Прогулка не прошла даром, к утру начался жар, и я еще с месяц не вставала с постели.

А теперь вот память решила напомнить, вновь вернув тот вопрос. В роду моей матушки все были кареглазыми и темноволосыми…

- О чем задумалась? – Иван поднялся резко, решительно.

- Не знаю, - легко солгала я, вставая следом за ним. – О чем-то….

Яков посмотрел на меня, на Струпынина, потом махнул рукой и, забрав бутыль, развернулся, чтобы уйти, но остановился:

- А Люська себе кого-то нашла, - не обернувшись, глухо выдавил он из себя. – Я ж прикипел, собирался хозяйкой сделать, а она….

- А, может, ошибся, дядь Яш? – искренне не веря, спросила я.

- Может и ошибся, - вздохнул он. – Ночевала где-то сегодня. Пришла утром. Взъерошенная, не подойти….

Он опять вздохнул и тяжело побрел к стойке.

- Неужели, правда? – перевела я взгляд на Ивана.

- Я же говорил, что здесь с этим проще, - поморщился он в ответ. Сказать мне ничего не дал, не попросив – приказав: - Идем!

Догнала я Ивана уже на улице, замешкалась, поправляя шляпку.

Этот день был ярким. Щедро светило солнце, словно разделяя, выкладывая четкие, категоричные тени. В необычайно высоком небе, на фоне снежных вершин парила птица…. А воздух. Он был свежим и каким-то сытным, наполненным силой и мощью…

Еще вчера я не понимала, как можно любить этот суровый край, сегодня же точно знала, что покинув, буду тосковать….

- Ничего не забыла? – вывел меня из задумчивости голос Струпынина.

- Что-то не так? – насторожилась я. Слышался в его словах надрыв….

Или мне просто казалось?

- Не лучшая это затея, - неожиданно остановился он. Оглянулся….

Я тоже посмотрела на гостиницу, от которой мы отошли уже достаточно далеко. Под крытым навесом кто-то стоял, но не разглядеть.

- Ты считаешь, что Люсинда могла… - я замолчала, подбирая слово.

- Продать нас? – помог он мне. Посмотрел, неприятно усмехнувшись. – Тут ведь дело не в том: могла или нет. Их ведь нужно еще найти, тех, кому продать. Видел я ее ночью, у Макара она была. Не удивлюсь, если и в Киржич за ним кинется.

Я отвела взгляд, чувствуя, как огнем обожгло щеки. Сколько всего было, какие только разговоры не вели, а тут – смутилась. И ведь не имела никакого права, ни судить, ни осуждать, но….

- Ты думаешь, чего она так обрадовалась, когда узнала в тебе невесту Андрея, - Иван словно и не заметил, как я стушевалась. – Князя-то она могла только ублажать, а тут мужик молодой, справный, да еще и холостой.

- Как ублажать? – не поняла я.- А ребенок?

- Что ребенок? – не понял меня Ивана, но тут же поморщился: - Ты меня разочаровала…. – Задавать следующий вопрос не пришлось, ответил сам: - Скинула она, к местной бабке ходила. Ребенка Якова скинула. А то, что головы не поднимает, так высек он ее плетью, когда узнал. И продолжает время от времени сечь, когда на других засматривается.

- Святая Заступница! – прикрыла я лицо ладонями. В глазах стояли слезы…. – Да как же можно….

- Наивная ты еще, - вздохнул Иван, когда я опустила руки.

Посмотрел на проходившую мимо женщину. Я проследила за его взглядом….

Шла та тяжело, хоть на лицо еще и не старая. Темное платье было грубым, голова покрыта черным платком….

- Ты ведь не просто так мне все это рассказал? – продолжая наблюдать за уходившей все дальше горянкой, спросила я.

- Не просто так, - Иван подошел ближе, чуть согнул руку, предлагая опереться. Когда я качнула головой – разговор был мне очень неприятен, накладывая отпечаток и на все остальное, пошел вперед.

- Иван… - поспешила я следом.

- Ты слишком добрая, - как только поравнялась, произнес жестко. Голос холодный, чужой. – И других по себе меряешь. В чем-то – находчивая, но того, что перед глазами – не видишь. Вот это – плохо.

- Ты потому и боишься меня отпускать? - мысленно извинилась я за то, как о нем подумала.

- И поэтому тоже, - буркнул он. – Вернуться бы тебе к графу, но там проще не будет… - выдохнул едва ли не зло.

- Иван! – теперь уже остановилась я, успев дернуть Ивана за рукав. – Ведь что-то случилось? Что-то с Аленой?! – сглотнула, глядя, как мрачнеет его лицо. – С Владом?!

- С детьми все хорошо, - не то успокоил, не то попытался отвязаться он от меня.

- Тебя что, Макар задел? – попыталась я найти другую причину дурного настроения Ивана. – Ну… то, что он с Люсиндой? – едва ли не заикаясь, объяснила, отвечая на вопросительный взгляд Струпынина.

- Да нет мне никакого дела до Макара, - вздохнул он. – А уж до Люсинды – тем более.

- Тогда я уже ничего не понимаю! – воскликнула я.

- И не надо тебе пока понимать, - уже не столь грубо, сколько… рассеянно, оборвал он меня. И зашагал… широко, стремительно.

Пришлось опять догонять:

- А почему Яков назвал себя лучшим врагом? – решила я зайти с другой стороны. Натянутость обеда не отпускала, требуя разобраться в том, чему стала свидетелем.

Он сделал еще несколько шагов, и, словно лишь теперь заметив, что я едва ли не бегу за ним, пошел медленнее:

- Контрабандистом он был. Полк наш хоть и не стражи, но приграничный, потому и помогали.

- Контрабандистом? – переспросила, пытаясь представить, как Яков… тот огромный Яков, которого я знала, пробирается по горным тропам.

- Тогда он был худым и жилистым, - мягче, чем до этого, усмехнулся Иван. – Сколько раз его пытались поймать…. Уходил, как заговоренный. Чутье у него было. Дошло до того, что стало делом чести. Даже пари заключали.

- И поймали? – поторопила я, когда он вновь замолчал. Торговая площадь была совсем рядом, а дослушать хотелось.

- Нет, не поймали, - хмыкнул Иван… задорно. Но была в этой задорности скрытая грусть…. – Та осень была необычной. В долине еще совсем лето, а выше уже лег снег.

Он затих… на лице камнем застыла маска….

Я уже решила, что не стоит бередить прошлое, раз оно столь болезненно, когда Иван продолжил:

- В тот год один из младших княжичей входил в возраст, показывал свою удаль. То отару угонит, то набег устроит, да баб и детишек на продажу сведет.

- Наших? – уточнила я, не давая ему вновь уйти вглубь себя.

- Наших, - кивнул он. Прикрыл меня собой от ватаги мальчишек, которые неслись, не разбирая дороги. Две огромные псины, которые бежали рядом, были лохматыми, палевые с сединой. – Когда с заставы прислали вестника, только-только светать начало. Отряд княжича перешел границу ночью, вырезали караван. Забрали товар, кого увели с собой неизвестно, знали только, что обоз был большим, торговым.

- Матушка Заступница… - не сдержалась я.

- Спокойно здесь никогда не было, - подтвердил Иван мои мысли. - Двое суток мы их гнали. Нескольких своих потеряли – конными сорвались в пропасть….

- Мамочки! – я опять закрыла рот ладонью, чтобы приглушить крик.

- У тех лошадки к осторожности привычные, как горные козлы на любом пятачке мостятся, а нашим воля нужна, простор…. – Иван словно и не заметил моего ужаса, настолько был далеко…. – Но удача в тот раз оказалась не на их стороне. Следопыт с нами был. Хороший следопыт. И маг. Вот они-то и вывели нас, да прямо на стоянку. Взяли тепленькими, не ждали.

- А Яков? – Сердце у меня билось где-то в горле, но я, хоть и хрипло, сумела задать свой вопрос.

- А Яков оказался среди пленных. Когда брали, сопротивлялся сильно, едва живым пленили. Почему не бросили, сказать трудно, видно рассчитывали, что оклемается и тайники свои выдаст, вот и тащили. А чтоб не сдох раньше, молодку к нему приставили, ухаживать. Анастасию…. Стасеньку….

- Твою жену? – выдохнула я, только теперь осознав, о чем именно мне сейчас рассказывал Иван.

Не о Якове – враге, ставшем другом, о женщине, которую он любил.

Окна лавки были широко раскрыты, солнце заливало лежавшие на полках рулоны ткани, стирая их цвета….

- Вы пришли? – не то удивленно, но то разочаровано спросил седовласый мужчина, когда я вошла внутрь, несколько растерянно остановившись на пороге.

Вчера все казалось ясным и понятным, сегодня….

Рассказ Ивана изменил все вокруг, сделав его более близким и оттого острым, болезненным.

- Да! – коротко ответила я, решительно проходя внутрь. Разбитая на полосы комната была большой, но сейчас воспринималась клеткой, в которой я оказалась.

- Сейчас принесу, - встал он со стула за стойкой, направился к двери, которую я заметила еще в прошлое свое посещение. – Вы пока посмотрите, - не оборачиваясь, бросил он. – Все знают, у меня хорошие ткани.

- Спасибо, посмотрю, - откликнулась я, замерев на полпути.

Иван остался на улице, заговорив о чем-то с устроившимся на улице сапожником. Где находился Макар, я не знала, но Струпынин уверил, что тоже где-то поблизости.

- Да вы не стесняйтесь, не стесняйтесь, - донесся до меня голос хозяина лавки. – Не пристало красивой барышне быть скромной.

И ведь не должен был меня видеть….

Сморгнув – глаза слегка слезились, отказываясь привыкать к череде света и сумрака, отпустила юбку, которую все это время нервно теребила и подошла к одному из столов. На нем лежали несколько шматов ткани. Похоже, остатки. Протянула руку к мотку шляпной ленты….

- Я его графу обещал, - мужчина появился, словно из ниоткуда, только не было и…

Я отдернула ладонь, щурясь, посмотрела на хозяина….

- Тот для жены своей заказывал, сказал, что заберет позже, но… - он, сожалея, вздохнул, разрезал тонкую веревку, стягивавшую сверток из грубой бумаги, развернул….

Тонкая, полупрозрачная ткань скользнула на дерево стойки, едва не «убежав» на пол.

Я успела подхватить, но для этого пришлось наклониться….

- А вам пойдет…

Невольно отступив назад, едва не вскрикнула, не понимая, как хозяин так быстро сумел оказаться рядом со мной.

Он моего испуга не заметил, забрав шарфик, накинул мне на плечи….

- Граф говорил, что глаза у его супружницы удивительные. То синие-синие, то в серость, как будто тучки набежали. Вот и у вас так… удивительно….

- А что с графом случилось? – заставила я себя спросить, прекрасно понимая, о ком именно сейчас говорил мужчина. – Почему не забрал? Или раздумал?

- А кто его знает? - пожал плечом хозяин. Отошел чуть в сторону, глядя на меня с оценивающим прищуром. – Сказал, что вернется дней через пять и пропал. Военный он, граф тот. Может, приказали что…. Так брать будете?

- Буду, - стягивая шарфик, ровно произнесла я. – Сколько с меня?

- А ни на что больше взглянуть не хотите? – тут же засуетился он. – Смотрите, какой отрез хороший… - метнулся он за стойку, показав проход, который я раньше не заметила.

- Не хочу, - на этот раз холодно отрезала я. Боялась сорваться. – Сколько я вам должна?

- Так пару серебрушек, - мужчина не выглядел расстроенным. – И служанку предупредите, чтобы гладила осторожно. Горячего он боится.

- Обязательно скажу, - сдержанно произнесла я, передавая монеты. Взяла сверток, развернулась….

- А на батьку своего вы совершенно не похожи, в матушку, наверное, пошли….

- Что?! – я резко обернулась, но хозяин как раз наклонился, уронив серебрушку.

Возможно, так было даже лучше – куда только делась решимость…. Я и так не чувствовала в себе особой смелости, а после его слов и последнюю растеряла. Выскочила из лавки, метнулась влево, к сапожнику… вправо… разыскивая Ивана.

- Тише! Тише… - перехватил меня Струпынин, когда я выскочила за угол, собираясь бежать к гостинице. Прижал к себе… зашептал, мягко, успокаивающе: - Испугалась? Вон сердечко как бьется-то…

- Глупая была затея… - выводя меня из ступора, раздался вдруг рядом знакомый голос.

- Вла-ди-мир?! – заикаясь, протянула я, медленно повернув голову. Трепыхнулась, прося Ивана отпустить, когда он убрал руки, освобождая меня от своих крепких объятий, развернулась к стоявшему за спиной Илинскому. – Владимир?! – выдохнула вновь, то ли с радостью, то ли… со страхом.

- Графиня… - дав заметить довольную улыбку, склонил он голову. Когда протянула ладонь, коснулся губами запястья… сумев дыханием обжечь кожу над краем перчатки.

- Как вы здесь… - я буквально отпрянула, замерла, тут же вспомнив все, чему меня учили: - Не ожидала увидеть вас, граф….

- Догадываюсь, – иронично улыбнулся он мне. – Насколько я вижу, ваша прогулка в лавку вышла удачной, - посмотрел он на сверток, который я продолжила прижимать к себе.

- Вас интересуют предметы женского туалета? – ответила я с сарказмом, вспомнив разговор с Раевским на почтовой станции. – Не замечала за вами раньше ничего подобного… - в моем голосе появился холодок.

- Вот даже как?! – Илинский посмотрел на Ивана.

Я – оглянулась, успев заметить, как тот… довольно ухмыльнулся. Размышлять над этим моментом не стала, вновь посмотрела на Владимира:

- У вас, граф, есть ко мне еще вопросы? Если – нет, - я не дала ему вставить даже слово, - я, пожалуй, вернусь в гостиницу.

Как меняется выражение его лица, я не пропустила, так что к следующей фразе была готова:

- Эвелина Федоровна, - жестко произнес он, - вам ведь известно, что император Ксандр подписал приказ, по которому вас должны доставить в столицу?

- Меня? – я весьма наигранно прижала ладонь к губам. – За что?!

- За измену империи! – коротко, но очень четко произнес он.

- Что?!

Кажется, я потеряла сознание, потому что в следующий момент, который осознала, лежала на руках у графа, а Иван, несколько суетливо, развязывал ленты шляпки.

- Простите меня, Эвелин, - с искренним беспокойством сказал он, заметив, что я открыла глаза. – У меня и в мыслях не было вас напугать….

- Вы можете отпустить меня, граф, - слабо откликнулась. Сил не было, но чувствовать, с какой нежностью он прижимает меня к себе, было невыносимо. – Поверьте, я бы и хотела, но бежать мне некуда, - добавила грустно.

- Вы все неправильно поняли, - Владимир нахмурился, бросил взгляд на Ивана… когда я встала, все еще поддерживаемая им, недовольно качнул головой. – Вас не должно быть здесь. Это очень опасно.

- Я все правильно поняла, граф, - я с трудом вздохнула полной грудью, вынужденно оперлась на руку Илинского – перед глазами все еще темнело. – Ваша служба….

- Эвелина Федоровна… - перебил он меня. В голосе – металл, в глазах… ярость и боль.

- Владимир… - остановил его Иван. Спокойно так… ровно. – Эвелина, девочка, - с улыбкой обратился он ко мне, словно пытаясь сгладить ситуацию, - беспокойство оно разным бывает. Таким – тоже.

Я опустила голову, пряча взгляд. И ведь помнила…. Дурно мне как-то стало, когда в положении ходила, при Георгии оступилась, вот так же скользнув в беспамятство, так муж тогда, как и сейчас Владимир, удивил своей реакцией. Забота и… злость. Не на меня, на себя….

- Хозяин лавки сказал что-нибудь по поводу шарфика? – Владимир не оставил мне возможности не то что бы извиниться, произнести хоть что-то.

Прежде чем ответить, посмотрела на Ивана. Тот – кивнул, давая разрешение….

- Сказал, что Георгий заказал его для супружницы, - повторила я чужие слова. – Обещал забрать дней через пять, но….

Я прикусила губу, сдерживая накатившие слезы. Вся эта ситуация… воспоминания о муже….

- Он назвал имя? – поморщился Илинский.

Я качнула головой:

- Сказал – граф. Военный.

Владимир задумчиво посмотрел на площадь…. Мы стояли в проулке между двумя домами, укрытые густой тенью.

- Этот граф упомянул про глаза жены…. – я предпочла говорить о Георгии отстраненно. Не легче, но хотя бы не срываясь на рыдание. – То – синие, то – серые….

- Неожиданные подробности… - Владимир был серьезен. – И это – все?

Я вновь исподволь взглянула на Ивана. Тот моего внимания не пропустил, снова кивнул. Уверенно, твердо….

Владимир усмехнулся… с горечью, но говорить ничего не стал, лишь линии лица стали более четкими, резкими.

- Просил предупредить служанку, чтобы с утюгом была осторожной. Горячего шарфик боится….

- Вот даже как?! – И вроде ничего не изменилось – все та же отстраненность, закрытость, но в том, что доволен, я была уверена. – Вы ведь позволите? – протянул он руку к Струпынину, который теперь держал сверток. Но спрашивал у меня….

- Я могу отказать? – не удержалась я от колкости.

Все, что сейчас чувствовала – неприятие, неловкость, раздражение….

- Не можете, - спокойно подтвердил Владимир то, что я и так знала.

Помолчал… отпустил мой локоть, когда я отступила, давая понять, что способна и сама стоять на ногах. И ведь хотел что-то сказать - я видела эту его внутреннюю борьбу, как бы он ни пытался оставаться собранным, «затянутым» в свой мундир….

- Вам лучше вернуться в столицу, - произнес он, наконец… не то, что собирался.

- А если я проигнорирую ваше предложение? – я выпрямилась, гордо взглянув на Владимира. – Отправите под конвоем?

Было обидно…. За недоверие, за не те слова….

- Такого приказа у меня нет. – Его взгляд был направлен куда-то мимо меня. – Вашим делом занимается другой дознаватель. Я лишь рекомендую….

- Благодарю вас, граф, - я с достоинством склонила голову. – Иван, я возвращаюсь в гостиницу.

- Вам не стоит….

- Замолчите, граф! – оборвала я Илинского. Стыдно…. Как же мне было стыдно…. Я не понимала, за что, но щеки горели. – Меня проводит… - Я растерянно посмотрела на Ивана: - А где Макар?

Судя по тому, что видела, его этот вопрос тоже интересовал….

Иван отпускать не хотел, да и Владимиру эта идея не нравилась, но я настояла. Видеть их не могла.… Все понимала, но эмоции заглушали доводы разума….

Мне было больно! Больно от очередной потери Георгия, от отсутствия четких ответов на возникшие вопросы….

Яркое солнце больше не радовало, да и небо не выглядело бездонным…. Всего лишь мазки лишенного таланта художника.

Слезы я сдерживала, но взгляд туманился…. Все было не так! Неправильно!

А как правильно?!

Еще один вопрос, задавать который не стоило.

Должна ли я была остаться у графа Горина, дожидаясь своей участи или побег лишь осложнил ситуацию?

Детский плач, доносившийся из-за полуразвалившегося каменного забора, на мгновение вывел меня из душевного разлада. Остановившись, прислушалась.

Залезший под шляпку ветерок освежил лицо, прохладой прошелся по губам….

Я почти успокоилась, когда плач раздался вновь. Даже не плач, словно скулил кто-то, всхлипывал…. Оглянулась по сторонам – дорога не была пустынной, но каждый сам по себе, как будто я одна во всем мире.

А за забором уже вовсю хныкали… жалобно, щедро делясь своим горем.

Приподняв подол платья, сошла с дороги. Камень был и там, но не так, чтобы один к одному, а с глинистыми проплешинам, да проталинами блеклой травы.

Добравшись до невысокой кладки, заглянула во двор, успев заметить и облупившуюся мазанку, и давно забытый огород. Единственное дерево раскидало в небо сухие ветви… те скрипели под порывами ветра, качались….

- Эй, малышка… - я уже собиралась идти обратно – плач оборвался, когда была уже на полпути, но тут заметила скукожившуюся у самого забора малышку. Если бы не платок, так бы и не поняла кто: мальчик или девочка.

Та не ответила, но заголосила вновь, испуганно всхлипывая.

Приметив, где забор обвалился сильнее всего, направилась туда. С трудом, но перебралась, вновь обратив внимание, что мои действия никого вокруг не интересуют. Мимо прошла женщина с ребенком, но в мою сторону даже не посмотрела.

Каждый сам по себе.… Или мне опять все только казалось?

Добравшись до крошки, наклонилась, собираясь поднять….

Перед глазами мелькнуло искорками, как если бы засияли в лучах солнца повисшие на паутинке капли прошедшего дождя и… все померкло.

Осталась лишь темнота….

Я мерно покачивалась. Вправо…. Влево…. Вправо…. Влево….

Резко открыв глаза – это было совершенно не тем, что я запомнила последним, тут же их зажмурила.

Прямо подо мной была пропасть…. Растекались волнами облака…. Летала одинокая птица….

- Если не хочешь оказаться там, сиди смирно…. – Раздавшийся за спиной голос был незнакомым. Рука, прижимающая меня к крепкому, сильному телу – властной. Стоило только попытаться отстраниться, как меня притиснули к себе так, что сбило дыхание. – Сброшу! – мрачно пообещал он, когда я вновь затихла.

И ведь знала, что не сбросит, но… поверила. И этим не знающим компромисса интонациям, и той угрозе, которую он себе позволил.

- Кто вы? – несмотря на испуг, вопрос я задала довольно твердо. И глаза открыла, удивляясь, что удалось не закричать.

- Скоро узнаешь, - грубо хмыкнул незнакомец и опять подтянул меня ближе.

Не знаю, случайность или нет, но именно в этот момент из-под копыта низкорослой лошадки, на которой мы ехали, выскочил камушек… загрохотал, увлекая за собой вниз другие….

- Мамочка… - прошептала я, вцепившись в державшую меня руку.

Была та грубой. Обветренная, шершавая, со множеством мелких шрамов…. Запястье и часть ладони плотно перевязаны тонкой кожаной лентой.

- Куда вы меня везете? – решилась я еще на один вопрос.

Ответ был тем же, что и на первый:

- Скоро узнаешь.

И ведь не обманул. Я еще не успела всерьез задуматься о собственном будущем, как пропасть слева стала удаляться, продолжая пугать, но теперь уже тем, что ждало в конце путешествия.

А потом впереди появились дома. Не мазанки – добротные, каменные, вытянувшиеся вверх по склону горы, рядом с которой приютились.

Первыми нас завидели ребятишки, игравшие на траве у ближнего из домов. Один из них бросился к сидевшему на крыльце старику, остальные побежали к нам, что-то крича.

Обступили, не боясь попасть под копыта лошади. Галдели…. Слов, в отличие от своего спутника, я не понимала.

- Где мы? – сделала я очередную попытку разузнать хоть что-то.

- Спустишься сама? – вместо этого спросил незнакомец, придержав лошадку.

Тело затекло, но я кивнула. Пошевелилась… он отпустил, но не так, чтобы совсем, а вроде как, собираясь помочь.

Ноги меня все-таки подвели. Стоило только встать на землю, как они подкосились, и я упала, упершись ладонями в холодный камень.

Мальчишки засмеялись, показывая на меня пальцами и лопоча что-то непонятное.

- Хватайся за шею, - спрыгнув с лошади, подошел ко мне мужчина.

Теперь я могла его разглядеть. То, что из наших – бесспорно, но одет необычно. Поверх заправленной в брюки рубахи, меховой жилет. Сапоги высокие, под колено, за голенищем каждого – по широкому ножу. Другого оружия не видно, но к седлу были приторочены довольно большие переметные сумки и длинный сверток. Скорее всего, ружье.

- Я – сама! – огрызнулась я, пробуя подняться.

Незнакомец смотреть на мои тщетные усилия не стал, как-то легко, играючи, подхватил на руки и понес к ближайшему дому.

- Крепких сыновей тебе, Али, - произнес он, когда подошел совсем близко.

Сидевший на крыльце старик был не таким уж и старым, каким казался издали. Седой – да, но по возрасту вряд ли намного старше Ивана.

- И тебе долгих лет, Сашко, - медленно, как-то натужно поднялся он. – Кто она? – прищурившись, посмотрел на меня.

- Зовут – Елена. Дочь Струпынина. Того, который денщиком был у графа Горина.

- Вано? – после короткой паузы нахмурился этот самый Али. – Вано, это – плохо. Узнает, - качнул он головой, - убьет.

- Не узнает, - усадив меня на теплый еще камень, - откликнулся Сашко. То, что я присутствовала при разговоре, его нисколько не смущало. – Ночь и половину дня, потом ее заберет Рахмат.

- Рахмат?! – от накатившего волной страха мне удалось даже встать.

- Ты его знаешь? – тут же повернулся ко мне Сашко. Во взгляде было что-то… настороженное, словно все оказалось не так, как он думал.

- Слышала, - опустила я глаза.

Говори – не говори, вряд ли мои слова могли что-то изменить. К тому же, называть свое настоящее имя я не торопилась, опасаясь, что станет только хуже.

- Вано – плохо! – повторил Али, как только Сашко избавил меня от своего внимания. – Злой станет. Приведет много своих. Кровь будет.

- Не твоя беда! – дослушав, резко произнес мой теперь уже бывший спутник. – Ночь и половина дня. Струпынин еще неизвестно, придет или нет, а Рахмат будет завтра. Заберет ее и забудешь, что была. И внукам своим скажешь, что не видели.

- Плохо – Вано. Плохо – Рахмат, - выслушав, вновь возразил старик, но больше спорить не стал. Сказал что-то мальчишке постарше. Что именно – не понятно, одно только имя и расслышала. Зарима.

К кому именно относилось, стало понятно уже через несколько минут. На крыльцо суетливо вышла немолодая женщина. Темное платье из грубой ткани, на голове черный платок, повязанный низко на лоб.

Старик еще что-то произнес… Зарима, молча, подошла ко мне и, прихватив за рукав грубыми, заскорузлыми пальцами, потянула за собой.

- Отец найдет тебя! – дернулась я к Сашко. – Где бы ты ни был!

Моего выпада он словно и не заметил. Смотрел мимо, куда-то на горы.

А вот старика слова задели, хмурился он все сильнее.

Вот только… вряд ли мог что-то изменить. И в своей судьбе. И… в моей….

Комната, в которую меня привела, была дальней. Два входа: один из коридора, второй из небольшого дворика, огороженного бжйииез высоким каменным забором.

Жестом указав, где можно удовлетворить свои потребности и умыться, Зарима вышла, на несколько минут оставив меня одну. Как раз хватило, чтобы немного осмотреться.

На полу - циновки. У стен – большие сундуки, укрытые то шкурами, то домоткаными дорожками. На всех – большие замки. Единственное окно выходило в тот двор, где я уже была.

От пришедшей в голову мысли, что именно здесь мне и предстоит провести ночь, тело обдало ознобом. Уже сейчас было довольно сумрачно и прохладно, а что же будет, когда солнце сядет….

Ответить себе на этот вопрос я не успела, вернулась Зарима, принесла мне кружку с молоком и кусок черного хлеба. Поставила все на подоконник, зыркнула… не зло – как-то остро, словно ждала удара в спину, указала пальцем на еду, и вышла.

Вновь появилась, когда я сделала последний глоток. Как чувствовала…. Бросила на один из сундуков такое же грубое платье, в каком была и сама, и темный платок. Произнесла что-то быстро….

Я сделал вид, что не поняла. Впрочем, не сильно то и притворялась. Вроде и ясно, что требует переодеться, но….

Еще не успела подумать, что может быть за подобное непослушание, как Зарима подскочила, толкнула меня к сундуку…. И говорила, говорила, говорила…. И догадываться не надо, слова колючие, такими только ненавидеть….

Сейчас бы заплакать, но слез не было, только глухое упорство: выдержу! Дождусь! Как? Не знала, но то, что не сдамся, не уступлю, была уверена.

Как же была наивна!

Зарима так дернула за руку, что от моих намерений остался только всхлип. Сильно сжала локоть пальцами, заставив завыть от жуткой боли….

И ведь рожала, помнила, насколько было тяжелее, но… все, что происходило тогда, осталось светом первого крика Аленки, а здесь….

Раздевалась я, продолжая плакать. Нет, больше не вздыхала судорожно, но глаза были мокрыми, по щекам все текло и текло….

Сначала сняла жакет, с трудом расстегнув мелкие пуговки. Потом развязала пояс юбки, избавилась от нее, оставшись в длинной нижней рубашке. Под тяжелым взглядом Зарины сбросила и ее…. Потом бюстье… вцепившись в висевший на шее кулон, прикрыла грудь руками.

Вот тут выражение ее лица и изменилось. Из грубых черт ушел холод, а его место заняла злость. Нет, не злость – ярость!

Что-то гневно лепеча, Зарима подскочила ко мне, заставила развести руки. Грубо схватила за грудь... за бедра и, кинув в лицо принесенное платье, выбежала за дверь.

Чего ожидать дальше, я даже предположить не могла, поэтому поторопилась одеться, натянув под грубую ткань свою рубашку. Хоть небольшое, но послабление. Для меня….

И ведь не ошиблась, только и успела оправить висевшую на мне мешком одежду, как в комнату вошли Сашко и Али. Зарима, гневно зыркнув, осталась стоять за дверью.

- Кто ты?! – пройдя в комнату, глухо поинтересовался бывший спутник. Подвесил светящий шарик, подтверждая мое предположение, что он – маг. Насколько сильный, по одному светлячку не определить, но все-таки с даром.

- Елена Струпынина, - насколько это было возможно, безразлично ответила я.

С чего переполох, уже сообразила. Дочь Ивана была девицей, я – рожавшей женщиной. Тут и наблюдательный мужчина мог определить, а уж Зарима точно не пропустила.

- Я еще раз спрашиваю, кто ты? – Сашко не шевельнулся, но тени на лице стали глубже, выдавая его чувства.

- Вано – плохо, - за его спиной качнул головой Али. – Рахмат – плохо! Девка – хорошо. Баба….

- Замолчи! – оборвал его Сашко, продолжая смотреть на меня. – Дай медальон! – протянул он руку.

- Не дам! – я отступила, точно зная, что если попытается забрать, сопротивляться не смогу.

- Тогда назови имя! – резко произнес он, сделав шаг ко мне.

Это сбило меня с толку…. Медальон! Имя….

- Графиня Орлова! – выдохнула я и… замерла. Мгновение растерянности… не моей – Сашко, и я выпрямилась, вспомнив, кем именно была. – Графиня Эвелина Федоровна Орлова, в девичестве – Красина, - повторила уже твердо. – Удивлены? – иронично уточнила, успев заметить, как на лбу мужчины пролегла глубокая морщина.

- Злой дух! – всплеснув руками, простонал Али, добавив мне уверенности. – Вано придет, грозный будет. Рахмат придет, кровью зальет. А у меня внуки….

- Замолчи… - сквозь зубы процедил Сашко. Отошел к окну, выглянул…. Посмотрел на меня, что-то решая…. Медленно выдохнул.

В какой-то момент поймала себя на том, что залюбовалась мужчиной. Все оказалось совсем не так, как он предполагал, но Сашко был собран и деловит. Не кидался, как Али, не паниковал, просто думал, взвешивал….

- А Вано как был скрытным, так и остался… - неожиданно произнес он, ухмыльнувшись. – Даже старому другу ничего не сказал….

- Якову? – вскинулась я, мгновенно теряя выдержку.

Всего одна фраза и стало ясно, благодаря кому находилась здесь.

Яков! А я-то подумала на Люсинду! Считала виной всему ревность….

Впрочем, вряд ли ошиблась. Похоже, лучший враг, назвав Ивана другом, не простил ему потерянной женщины.

- Вот шайтан! – выругался Сашко. И… усмехнулся. Нет, не задорно, с толикой уважения. – Все-таки провел!

О ком говорил, спрашивать я не стала. Опять Яков….

Было больно, неприятно, но я – радовалась. Не тому, что очутилась здесь - что продала не Люсинда….

Женская солидарность. Момент для нее был не самый подходящий, но тут ведь не угадаешь.

- Шайтан, он! Шайтан! – вновь засуетился Али. – Рахмат – говорил. Арлиш – говорил. Махмет – говорил. Плохой шайтан….

- Помолчи, дядька Али, - на этот раз как-то слишком спокойно попросил Сашко. Когда тот затих, прижавшись к двери (вроде как боялся, что сбегу), посмотрел на меня: - За мужем приехали?

- За мужем, - не пропустив его «вы», кивнула я. И ведь мало что изменилось, но на душе стало легче.

Немного, но….

Жаль, что Иван не знал того, о чем я услышала.

Рахмат из младших княжичей, для которого затяжная война могла стать подспорьем в получение княжеского перстня. Арлиш – второй сын князя Заура, главы одного из трех старших родов. С ним встречался Андрей, договариваясь о мире. Махмет – наследник князя Алихана, с которым вел переговоры Георгий.

- Не верите, что погиб? – Сашко чуть прищурился.

Я сглотнула, но качнула головой:

- Я бы знала! – произнесла твердо, ни на миг не засомневавшись в сорвавшихся с губ словах. – Почувствовала бы.

- И что же мне теперь с вами делать? – словно и не услышав, спросил он, продолжая разглядывать.

У себя спросил, не у меня.

- Отпустить, - предложила я. Не думала, что прислушается, но… надеялась. – О том, где была, никто не узнает. Я поклянусь именем Заступницы.

- Отпустить, отпустить… - закивал Али, поддержав меня.

А вот Сашко молчал. Стоял, опершись на подоконник, смотрел на меня и молчал.

- Не верите? – я вздохнула. И ведь понимала все….

- Верю, - он прищурился... скривился…. – Если вы вернетесь сейчас в Ланзири, им, - он кивнул на Али, - не жить. Я-то что… пришел… ушел, а они….

Его откровенность была приятна, но мало что меняла.

Или….

- Вы хотите мне помочь? – наверное, прозвучало совсем робко, но… как же я боялась ошибиться!

- Не хочу, - Сашко поморщился, - но – обязан. На мне долг перед вашим мужем. На Али – тоже.

- Вы его знаете? – я отступила еще на шаг, упершись в стоявший за спиной сундук.

Пока ждала ответа, думала совсем о другом. Яков….

Почему для моего похищения он выбрал именно Сашко?

Догадывался, кто я? Вряд ли.... Тут рассчитывали на девицу, Рахмат был бы недоволен.

Помнил, что Иван служил дяде Георгия? Но тогда, получается, что знал о долге Сашко и предавал сразу двоих. И – Струпынина, и….

Наверное, понимание отразилось на моем лице, потому что Сашко вдруг вновь скривился и… резко выдохнул, на что-то решаясь.

- Вам придется остричь волосы.

- Что? – не поверив услышанному, переспросила я. Могла бы еще и отступить, но было уже некуда.

- Вам придется остричь волосы, - спокойно повторил Сашко, глядя испытующе.

Рассчитывал, что я откажусь? Хотел этого, надеясь таким образом избавиться от своего долга перед Георгием?

Ответа на свои вопросы я не знала, но догадывалась, что другого помощника Заступница может мне и не дать….