У царства Кощеева

Быстро сказка говорится, да не быстро дело делается. Сто дорог прошли витязи славные. Сто ветров испытали на себе, сто дождей пролилось, много земель проехали, много рек переплыли. Но дошли до ворот царства Кощеева. Не ослабил, не сломил витязей путь дальний, тяготы и невзгоды, павшие на плечи их. Не угас в груди гнев на ворога, Кощея окаянного. Мрачны и решительны стояли братья Ярок и Глузд пред вратами вражьими, но не было в них желания бросить все и вернуться на Родину, надломившись, сдавшись силе вражеской. Гордо восседал в седле принц славный Паниш, жених славной Василисы Прекрасной. Мрачно и яростно взирал он на земли страны враждебной. Не угас в груди его огонь любви страстной к возлюбленной. Не отдаст сокол славный любви своей злому коршуну. Славны! Славны витязи! Кони могучи, огненны. Сбруи бренчат кожаные металлическими накладками. Плащи на ветру развеваются. Шеломы блестят, отделанные серебром да золотом и украшенные плюмажами. Брони блестят стальными пластинами. Шиты тяжёлые, гербами украшенные, гордо выставлены. Копья вострые наклонены. Мечи верные наточены, для битвы страшной приготовлены. Не видать пощады врагу! Не простят ему! Отомстят ему за обиды земли своей.

То ни гром гремит, ни земля дрожит. Не простое ненастье идёт. То идут враги земли родной, стороны отеческой. Туча тёмная поднялась, небо ясное закрыла собой. И несёт она в себе много тварей крылатых мерзостных. А под ними земля сотрясается от топота множества ног чудовищ пакостных. И большие идут и малые. И ужасные, и свирепые. И шипастые, и клыкастые. Многорукие идут, и твари ползучие движутся, ядом брызжущие. Ох, ужасен миг. Ох, свиреп их вид. Страшен этот миг для людей простых. Рык ужасный стоит и шипение тварей мерзостных, врагом призванных на погибель славных витязей.

Но не дрогнули наши витязи! Не попятились. Перед страшным врагом испуга не выказали. Усмехнулись лишь с презрением. Не того пугать вздумал, Кощей проклятый. Не родятся никогда в землях наших ясны соколы, коих ты, поганый, напугать сможешь. И воскликнули гордые витязи:

- В бой идём за сестру свою! За любимую! За обиды земли! Во славу страны своей!

И склонив вперёд свои копья вострые, с криком яростным, на врага они бросились. Закричали от ужаса орды вражеские. Начиналась битва славная, в веках воспетая!

Сказание о добром царе Додоне, славных сынах его,

Василисе Прекрасной и злом Кощее Бессмертном.

***

Мы стояли возле ворот. Все семеро. Ворота вели в царства Кощея. Это были самые странные ворота, какие мне доводилось видеть. А, учитывая, что это были врата в другое царство, это были особо уникальные врата. Врата никто не охранял. Вероятно, не было нужды. Ходили упорные слухи, что ворота в это царство были защищены страшными заклятиями. Певцы и сказители во все голоса распевали об ужасах, постигших каждого, пытавшегося перейти границу. Возможно, что это всё было ложью, но проверять это, тем более на собственной шкуре, у меня желания не возникало. Что же в них такого странного? Этот был просто разрыв в границе.

Ах да. Граница. Она возникла в незапамятные времена. И что удивительно, за все это время она не сдвинулась с места в какую-либо сторону. Опасаясь вторжения орд Кощея на нашу территорию, давным-давно были сооружены пограничные заграждения и выставлена пограничная стража. Некогда на границе держались огромные отряды хорошо подготовленных бойцов. Однако с тех пор утекло много воды. Орды так и не вторглись на нашу территорию. Защитные рвы и валы осыпались, ограда во многих местах обвалилась. Конечно, из казны выделялись большие суммы на содержание оборонительных валов, но… деньги разворовывались. Отряды, как и раньше, были сильны и многочисленны, но… на бумаге. Численность и боеспособность воинских отрядов постоянно снижалась. Вороватые чиновники царя давно уже нашли для себя прекрасный источник незаконного дохода. Пока не было вторжений, царь смотрел на это сквозь пальцы. Воинам недоплачивали, новое оружие не докупалось, а старое содержалось в весьма плачевном состоянии. Не знаю как кому, а мне за державу было обидно. Не понимаю, почему царь сохранял жизни этим казнокрадам, ослабившим оборону нашей страны. Но свои мысли я держал при себе.

По ту сторону граница тоже содержала подобие защитной стены, но созданной из живого леса. Это был густой, дикий лес. Не было видно, чтобы его специально кто-то высаживал или ухаживал за ним. Деревья росли в беспорядке, большие деревья перемешались с маленькими, и на окраинах леса рос густой кустарник. Ширина этой полосы не превышала тридцати шагов, но была столь густой, что по ту сторону не было видно почти ничего. Была ещё одна удивительная черта этого леса – старые деревья никогда не падали на нашу сторону, только вдоль границы. Были видны повалившиеся деревья, старые и местами поросшие густым мхом. Они создавали прекрасные места для наблюдателей с той стороны. Репутация этого леса, между тем, была такова, что никто никогда не пытался пройти в царство Кощея прямо через него. Мне такие случаи были не известны.

Вот именно в этой стене леса и были расположены ворота в виде лесного разрыва. Похоже, что дорогу создали магически, разрезав лес. Ширина её была такова, что по ней могли проехать две довольно широкие подводы, не мешая друг другу. Понятно, что дорогу создавали для торговли, вот только торговать с царством Кощея никто не собирался. При этом дорога не заросла. Именно глядя вдоль дороги, я и определил ширину лесной полосы.

Мы стояли и смотрели на дорогу, но двигаться по ней никто не решался. На дороге не стояли стражники, не было чудовищ, преграждающих нам путь, не было никакого шлагбаума или забора, мешающего пройти, но никто не шёл. Прямо на границе между царствами торчал столб с небольшой перекладиной сверху. К ней были привязаны два длинных шнурка и чуть ниже привязана табличка с надписью:

«Стой человек! Лишь две ноги тебе помогут пройти дорогу. Но каждую из них ты должен подвязать шнурком, и лёгок будет путь. В противном случае тебя ждут беды».

Именно эта табличка и остановила нас. Мы как заговорённые стояли и смотрели на неё, пытаясь вникнуть в смысл сказанного. Однако ничего умного в головы не приходило. Каждый высказывал свое мнение. Мнения были донельзя глупые. Я держался особняком, моя голова была занята осмыслением прошедшего. Спор в основном шёл между мошенником и вором, ассасин сидел на земле, скрестив ноги и уставившись на табличку. Остальные стояли вокруг, высказывая различные мнения. Один я стоял особняком, осмысливая ситуацию. Позади нас на приличном расстоянии стояли стражники, недвусмысленно направив на нас оружие. Острия копий и наконечники стрел поблёскивали, показывая, что бежать назад нам не придётся, только вперёд. Их выставил лично Ярок, заявив, что не может позволить отцу ругаться за неисполнение приказа. Глузд добавил, что он как раз хочет опробовать новый опыт по потрошению тушек, и ему срочно нужен «доброволец». Желающих, конечно, не нашлось, поэтому он рассматривал нас как перспективных жертв. Мне даже было жаль местных жителей, случайно оказавшихся поблизости от этой парочки. Паниш не сказал ничего. Со вчерашнего дня он находился в глубоком запое. Прибытие на место сразу же лишило его всяких сил и сдерживающих начал. Путешествие на время привело его в приличный вид, он даже стал походить на человека. Но теперь он снова опускался до уровня ничтожества. Я даже близко не представлял, чем можно помочь Василисе, если удастся её вернуть. Однако сейчас предстояло подумать о нашем спасении.

Эта мысль вернула меня к действительности. Слушая сотоварищей по несчастью, я одновременно наслаждался и веселился. А что ещё оставалось? Для начала Воля, присмотревшись к табличке, заявил, что в ней заключён глубокий мистический смысл. Расшифровав который, мы станем духовно развитыми и просветлёнными. Юноша, чьё имя мы так и не узнали, хмыкнул носом, то ли выражая одобрение, то ли неодобрение. Кошак скосил глаза. Его бровь изогнулась недоумённо, но остальное лицо сохранило невозмутимость. Взгляды, которыми Волю одарили мошенник по имени Женеки вор, именуемый Лева, одинаково выражали презрение. Ассасин, чье имя также было тайной, остался безучастным. Я посмеялся.

После него, поиграв мускулами, Женек заявил, что если пройти по дороге можно, только повязав шнурки на обе ноги, то он готов сам лично перенести всех нас на другую сторону. Взглянув на него, Лева лукаво сообщил, что это прекрасный способ пошарить в чужих кошельках, пока несёшь. Юноша опять хмыкнул носом. Воля сообщил, что поедет только верхом на шее Женека. Кошак добавил, что тот, кто попробует нести его на руках, останется без рук, а потом и без головы. Женек после такого заявления, погладил себя по шее и убрал руки за спину. В конце я добавил, что вряд ли Женек нас понесёт на себе кого-то из нас, скорее исчезнет, оказавшись на той стороне, бросив нас на произвол судьбы. Ассасин остался сидеть безучастно. После моего заявления, такое предложение больше не поступало.

Осмотрев окрестности, Лева заявил, что если нельзя пройти прямо по дороге, то не проще ли пойти через лес… Договорить ему не дали. На лице юноши, до сих пор только хмыкавшего носом, изобразился сильный испуг и он истошно завопил. Из его воплей мы поняли, что лес ужасен, полон страшного зверья, жаждущего нас съесть. За каждым кустом притаились громадные чудища с огромными клыками и когтями, ждущие, когда мы пойдём к ним. Мне было жаль юношу, выросшего в тепле и уюте родного дома и боящегося всего, находящегося за пределами его стен, а тем более за пределами городских стен. В поддержку его выступил Воля, заявив, что в полосе леса должны обитать страшные монстры, вызванные к жизни страшными заклятиями Кощея. Женек и Лева скосили на них глаза. Их взгляды выражали единодушные мучение и презрение. Кошак и ассасин остались безучастными. Точку в предложении пришлось ставить мне. Сообщив, что мы туда не идём, мне удалось прекратить одновременно вопли, споры и истерики.

Кошак, почесав подбородок, сообщил, что в таких случаях они поступали так: выбирали в деревне крепкого мужика и двух его детей. Под угрозой расправы над детьми мужика заставляли переносить воинов на другую сторону. Посередине дела он переносил одного из своих детей на другую сторону, потом переносил остальных воинов. Когда последний воин оказывался на той стороне, ему отдавали ребёнка и отпускали. Однако в данной ситуации… Он демонстративно показал рукой себе за спину на стоящих охранников. Оглянувшись, мы единодушно, не сговаривались, вздохнули. Предложение отпадало.

Наступило тягостное молчание.

Внезапно заговорил ассасин. Ткнув пальцем в табличку, он сказал, что шнурков два, ног должно быть лишь две. Но ведь никто не говорил, что человек должен быть один. Наступила тишина. Казалось, все боятся спугнуть мысль. Лева поинтересовался, что это значит? Тишина. Я вмешался, сказав, что этот случай описан в книгах. На ту сторону идут двое, прыгая на одной ноге каждый, а обратно – один. Всегда на земле две ноги. И шнурка два.

Осознав, что решение найдено, все присутствующие устроили сильный гвалт и шум. Юноша и Воля бурно выражали свои эмоции, смеясь, плача, крича и размахивая руками одновременно. Женек и Лева радостно прыгали, вцепившись друг друга, каждый на одной ноге. Так они показывали, как будут переходить на другую сторону. Ассасин продолжал сидеть, безучастный ко всему. Кошак повернулся ко мне, вперил в меня взгляд и задал простой вопрос, почему я не сказал об этом раньше. Я улыбнулся и сообщил, что забыл об этом, а ассасин мне напомнил. Похоже, ответ устроил Кошака. Тем более что это правда.

- Вот только кони… - начал я, вопросительно взглянув на Кошака.

- А что кони? – Кошак посмотрел на меня с легким удивлением. – Заклятие рассчитано на людей, а кони звери невинные, их заклятие пропустит. Жаль нельзя верхом. Сам погибнешь и коня погубишь.

Прервав общий шум, Кошак заявил, что первым переходят он и Женек. Потом Женек вернётся. Кошак ему не верит. Там он не позволит Леву и Женеку удрать, бросив нас, а здесь это не позволят сделать стражники. Похоже, что ни Лева, ни Женека такой ответ не удивил. Так и решили.

Так начался наш переход в страну Кощея.

Спустя час пришла и моя очередь переходить границу. Женек подождал, пока я закину за спину свой вещмешок и прочие немудреные пожитки. Повязав петлю на свой посох, я закинул его за спину поверх мешка. Пришлось приподнять полу своей рясы и ткнуть её за пояс, чтобы не волочилась по полу, угрожая нам падением, если я на неё наступлю. Шнурок я повязал на левую ногу вблизи колена. Я шёл последним, поэтому, прежде чем ступить к границе, внимательно осмотрелся в поисках забытых вещей. У границы нетерпеливо переминался Женек. Пора.

Встав боком, друг к другу, обнявшись и сцепив руки, мы начали свой путь. Это только кажется, что передвигаться подобным способом легко. А вы попробуйте. Какое-то время мы пытались приспособиться к движениям партнера. Когда нам это удалось, я довольно сильно устал. Моя одежда и снаряжение растрепались. Как более опытный в этом деле, Женек взял на себя роль ведущего. Ещё бы! Столько раз отпрыгать туда и обратно. Он отпрыгивал вперёд и ждал, пока я до него допрыгаю. Учитывая, что прыгун из меня никакой, это удавалось не с первого раза. При каждом моем прыжке всё моё снаряжение взлетало вверх, а, опускаясь вниз, не всегда ложилось на место. Куда-то сместился и мой посох, болтаясь у меня за спиной. Ситуация подогревалась цветастыми излияниями речи, которыми Женек сопровождал каждый мой прыжок. Но рук не размыкал. Мы не знали, что произойдёт, если встать на дорогу более чем двумя ногами. Фантазия рисовала нам разные ужасы. Виделись всполохи огня, охватывающего оступившегося, а заодно и его спутника. Но фантазия рисовала не только ветвистые молнии, поражающие нас; чудились и корни деревьев, хватающие за ноги и утягивающие под землю; когтистые лапы чудовищ, вытягивающиеся из зарослей кустарника, растущего вдоль дороги и прочее. Мы не знали, что произойдёт, а проверять на себе не хотели. Поэтому терпели и продолжали прыгать. Эта дорога показалась мне ужасно длинной. Когда я, наконец, добрался до конца этого участка дороги, я чувствовал себя усталым, и одновременно счастливым.

Поведение Женека же меня озадачило. Вырвавшись из моих объятий, он запрыгал по полю, громко ругаясь и при этом держась за нижнюю часть своей спины. Придя в себя, он двинулся на меня, размахивая кулаками и громко ругаясь. Его лицо было перекошено от гнева.

- Дай сюда эту деревяшку – заорал он – я её…

Дальнейший поток отборной брани не позволил мне узнать его пожелание. Дело осложнялось тем, что я не мог понять причину его гнева. Наверное, им завладел злой демон, и он не контролировал себя. Конечно, столько раз пройти по проклятой земле! Подняв руки перед собой в священном жесте и направив их на Женека, я стал творить священные символы, произнося молитвы. Однако молитвы действовали плохо. Точку в ситуации поставил Кошак. Схватив Женека за шиворот его костюма, он сильно встряхнул его и призвал дать разъяснения.

По мере того как Женек рассказывал нам о причинах своего гнева, выражение наших лиц менялось. Дело было в том, что при нашем движении мой посох сместился со своего изначального места и повис за моим вещмешком почти горизонтально. Поскольку Женек оставил свою дорожную сумку на другой стороне дороги, то его спина оказалась совершенно не защищённой. При моих прыжках, посох сначала отклонялся вверх и назад, а при приземлении опускался вниз и сильно бил нашего жулика по ягодицам. Опасаясь проклятия страшной магии, Женек вынужден был терпеть, не в силах ни защититься, ни хоть как-то прикрыться от этих ударов. Он жаловался, что теперь его ягодицы превратились в сплошной синяк, скоро распухнут, и это испортит его красивую фигуру. Он не привык прощать такое обращение с собой. Ко мне он не имел претензий, но мой посох теперь можно считать приговоренным. Быть избитым какой-то деревяшкой…

Когда он закончил свой рассказ, на поляне кроме Женека не было ни одного серьёзного лица. Юноша и Воля просто катались от смеха по земле, держась за животы и хлопая себя по телу ладонями. Лева и ассасин хохотали сидя на земле. Смех ассасина оказался звонкий и заливистый. Лева смеялся много тише. Я и Кошак обошлись широкими улыбками. Из меня, правда, вылетало приглушённое фырканье. Это забавное происшествие разрядило обстановку. Когда все насмеялись, я примирительно поднял руку вверх и заявил:

- Прости уж её. Она ведь не понимает, что делает. Будем считать, что это Господь Бог побил тебя с помощью этой палки за всех обманутых тобой женщин. Считай себя прощённым, отбывшим наказание.

Так мы оказались в царстве Кощея Бессмертного. Спустя какое-то время, успокоившись, мы собрали свои вещи и, оседлав наших коней, отправились вглубь владений нашего врага. Дорога была одна, и вопросов по поводу выбора пути не возникало. Шнурки мы бросили там же на дороге. Конечно, верёвочка была бы не лишней в пути, но брать с собой колдовскую вещь никто не решился. Отъехав на некоторое расстояние, я обернулся. Из кустов выпрыгнул мальчишка, подобрал шнурки и побежал на другую сторону границы, где и привязал их к перекладине шеста.

Загрузка...