Пути, которые не избираем

Глава девятая. Однажды в Риме

Мы прибыли. Я огляделся вокруг, а затем перевел взгляд на Сьюзи.

Держи меня, Сьюзи, или я убью абсолютно все, что движется.

Сам себя держи, — сказала Сьюзи спокойно. — Ты прекрасно знаешь, что сдержанность мне не присуща. Это вредит моей репутации.

— Я не могу поверить в это! — воскликнул я, топая в отчаянии ногой. — Мы все еще проделали только часть пути назад!

По крайней мере, в этот раз пахнет не так плохо, — рассудительно заметила Сьюзи. — Оказывается, немного лошадиного дерьма может вонять в дороге очень долго.

— Я могу плюнуть сажей, — сказал я.

Мы вновь появились посреди большой открытой площади под испещренным звездами небом и огромной полной луной Темной Стороны. Здания, окружающие площадь, были низкими и приземистыми, из камня и мрамора, с безошибочными классическими чертами римской архитектуры. Мужчины, запахнутые в тоги, посмотрели на нас с любопытством, а затем продолжили свой путь, словно странные люди постоянно появляются откуда ни возьмись. Может и так в этой Темной Стороне.

Первый или второй век — сказала Сьюзи, вновь демонстрируя свои познания. Римляне построили «Лондиниум» через реку Темза, и были первым человеческим обществом, которое колонизировало уже существующую Темную Сторону. За пределами Рим правит Англией, после того, как Юлий Цезарь осуществил успешную оккупацию в 55 году до нашей эры. На самом деле это была его третья попытка. Чрезвычайно свирепые британцы отбрасывали его войска обратно в море дважды. А оборонительная тактика, используемая жрецами друидов потрясла даже закаленных римских легионеров. В итоге Рим теперь держит власть в ежовых рукавицах. Они привнесли закон, дороги, рабство, и распятие на кресте. Ты не интересуешься историей, не так ли, Тейлор? Тейлор?

Мои зубы были стиснуты так, крепко, что заболела челюсть. Я пытался не подавать виду, но сердце мое было расстроенно. Я не мог поверить в то, что мы опять потерпели неудачу. Мы все еще не дотягивали до создания Темной Стороны как минимум век, может больше, и не могли двинуться дальше. Все, что я сделал, все жестокие и безжалостные вещи, которые совершил, вся боль и смерть, которую вызвал… все было напрасно. Я посмотрел на сердце Мерлина в руке. Оно больше ни билось и ни пульсировало. Это был просто темно–красный комок мышц все его волшебство иссякло. Что означало — мы застряли. Я швырнул сердце на землю, и наступил на него, но оно было уже слишком жестким и кожистым, дабы раздавить его как следует. Я вздохнул.

У меня не осталось энергии на истерику. Я слишком устал, чтобы злиться, слишком расстроен, чтобы сойти с ума. Сьюзи ощутила мою боль и утешила меня единственным способом, которым могла, встала рядом и подбадривала своим бесстрастным спокойным присутствием. Я помню время, когда все было наоборот. Мы проделали длинный путь от того, кем мы некогда были, Сьюзи и я.

Эй, вы! — крикнул громкий, резкий, и совсем не дружелюбный голос. — Стойте, где стоите, и даже не думайте полезть за оружием!

Отлично, — сказал я. — Повод отвлечься.

Мне жаль дураков, — сказала Сьюзи.

Мы оглянулись. Люди на площади разошлись, достойно и цивилизованно, когда группа римских легионеров направилась прямиком к нам. На них было обмундирование, знакомое по фильмам и телевидению, хотя оно выглядело грубым, грязным и изрядно потрепанным, как и мужчины, которые носили его. Они были невысокими и коренастыми, с жестокими лицами и глазами, которые уже все повидали. Типичные городские копы. Они шагнули к нам, сжимая короткие мечи в руках и быстро обступили полукругом. Сьюзи уже достала дробовик, лениво сжимая его в руках. Она взглянула на меня, и я слегка покачал головой. Лучше не влезать в неприятности пока мы не разберемся в местных условиях. Сьюзи несла тело Ниму, закинутое на одно плечо, но при подходе легионеров сбросила его на землю, чтобы иметь возможность быстро действовать в случае необходимости. Легионеры посмотрел на тело, затем на нас.

Высокие, верно? — произнес тихий голос в их рядах.

Когда мне потребуется твое мнение, Маркус, я выбью его из тебя, — проворчал лидер. Он взглянул на нас своим лучшим устрашающим взглядом, совсем не беспокоясь, что для этого ему пришлось откинуть голову назад. — Я Тэвиус, начальник дозора. Вы горожане?

Почти наверняка нет, — ответил я. — Мы только проездом. Надеюсь. Я Джон Тейлор, а это Сьюзи Стрелок. Не расстраивайте ее.

Вы говорите на латыни как горожане, — сказал Тэвиус. — Полагаю, вы здесь по легальным делам. Кто этот труп?

Никто, кого бы вы знали, — ответил я.

Удостоверения личности!

Я проверил карманы плаща, на случай, если Старик Время снабдил ими, но очевидно были пределы его помощи. Я пожал плечами и слегка улыбнулся главе дозора.

— Извините. Удостоверений нет. Взятку возьмете?

— Ну…

Заткнись, Маркус! — рявкнул Тэвиус. Он перевел все свое внимание на меня, поднимая взгляд еще выше.

Нам было дано задание поддерживать порядок в этой чудовищной дыре, и мы принимаем дань только от законных граждан. Теперь, я вижу мертвое тело, и вижу вас, забрызганных кровью. Уверен, вы собираетесь сказать мне, что есть совершенно разумное объяснение для всего этого…

Вообще–то, нет, — сказал я. — У меня есть неестественное объяснение, но, откровенно говоря, жизнь слишком коротка. Почему бы вам не поверить нам на слово, что мы с этой леди очень могущественны, очень опасны, и чрезвычайно взбешены последними событиями, поэтому, если не хотите, чтобы мы с этой леди превратили всех вас в корм для собак…

О, черт, — сказал Тэвиус. — Вы волшебники? Говорил же вам, что мы должны оплатить дополнительное страхование за полное божественное покровительство.

— Я не стану повторять тебе снова, Маркус! А теперь принеси мне чертов список.

Самый маленький из легионеров поспешно шагнул вперед, вручил начальнику свернутый свиток, одарил меня быстрой лукавой улыбкой, и подмигнул Сьюзи. Затем он быстро отступил обратно в ряды. Тэвиус открыл свиток и тщательно его изучил.

Итак, вы боги, ходящие в маскировке?

Конечно, нет, — ответил я. — И не верьте никому, кто скажет вам иначе. Они только предполагают.

Тэвиус задумался об этом на мгновение, а затем перешел к следующему вопросу в своей памятка.

Вы энергия, сила, или могущественное существо?

— Да, нет, собственно, — ответил я.

Вы маги, колдуны, заклинатели духов, или предсказатели?

Об этом много слухов, — ответил я, — но я предпочитаю не комментировать. Однако, справедливости ради стоило бы отметить, что мы с этой леди способны доставить неприятности целой кучей чудовищных и неприятных способов.

— Я могу поджечь свой пердеж, — вставила Сьюзи.

Не таким, — быстро сказал я Тэвиусу.

Он моргнул несколько раз, затем посмотрел на свой перечень вопросов.

Мы уже установили, что вы не граждане, так.. какие же боги защищают

вас?

Абсолютно никакие, насколько я могу судить, — ответила Сьюзи.

И полагаю, что могу с уверенностью предположить, что не найду ваши варварские имена в одобренном списка, — сказал Тэвиус, свертывая свиток с нескрываемым удовлетворением. — Что означает, что вы законные объекты для нападения. Ладно, парни, арестуйте их. Мы позднее разберемся с обвинениями.

Они сказали, что они опасны. Могущественны и опасны.

— Боже, ты слабак Маркус. Для меня загадка, как ты вообще попал в Легион.

Они достаточно высокие, чтобы быть опасными.

Послушай, если бы они владели какой–либо магией то, использовали бы ее сейчас, не так ли? Теперь арестуй их, или не будет никакого меда на ужин сегодня вечером.

Какого черта, — сказал я. — У меня выдался очень паршивый день, и я мог бы использовать кого–то, чтобы выплеснуть накопившийся негатив.

И я ударил Тэвиуса прямо между его маленьких точно бусинки глаз. Его голова откинулась назад, и он отступил на два или три шага, но он не упал. Либо они действительно делают их такими выносливыми в Легионе, либо я теряю хватку. Тэвиус вскинул короткий меч и начал наступать на меня. Я перехватил его пристальный взгляд своим, и он резко остановился, словно столкнулся с кирпичной стеной. Я продолжал пристально смотреть, и лицо его побледнело, короткий меч выскользнул из рук и пальцы медленно разжались. Я ударил его еще раз, и на этот раз он упал и не вставал. Что было только к лучшему. Было ощущение, что я сломал каждую косточку в своей руке.

Остальные легионеры уже наступали на нас, надеясь подавить нас количеством. Сьюзи выстрелила в четырех из них в быстрой последовательности, перезаряжая дробовик с искусной скоростью. Громкий шум, разлетающаяся кровь, и ужасные раны заставили Легионеров броситься врассыпную, как стаю испуганных птиц и я уж подумал, что они убегут, но их боевая подготовка быстро дала о себе знать. Слабонервных не берут в Дозор в Темной Стороне. Они рассредоточились, а затем двинулись на нас с Сьюзи, вышагивая обутой в сандалии ногами в идеальном унисоне. Я прибегнул к своему стандартному ответу, который заключался в использовании трюка под названием извлечение–всех–пуль–из–оружия. На самом деле я не совсем был уверен, какой эффект это окажет, и поэтому был приятно удивлен, когда все оружие легионеров, доспехи и одежда исчезли, оставив их совершенно безоружными, и полностью обнаженными. Они посмотрели на себя, затем на нас, и все как один развернулись и побежали. Существовали пределы того, с чем даже обученные солдаты были подготовлены столкнуться. Сьюзи начала поднимать дробовик, но я отрицательно покачал головой, и она снова опустила его. Она посмотрела на удаляющиеся голые задницы и покачала головой.

— Ты становишься подлым, Тейлор.

Всему, что я знаю, я научился у тебя, — сказал я великодушно.

Мгновение она задумчиво разглядывала меня.

— Я никогда не уверена в том, что ты станешь или не станешь делать.

Я усмехнулся.

В этом вся суть.

Мы наблюдали за легионерами, на большой скорости убегающих с площади, вероятно, донести о нас своим начальникам. Часть людей вернулась обратно на площадь. Они очень неодобрительно взглянули на Сьюзи, а потом на меня. Я посмотрел на них в ответ, и все сразу же вспомнили, что у них срочные дела в другом месте.

Чувствуешь себя лучше? — спросила Сьюзи.

Ты не представляешь насколько, — ответил я.

Я внимательно огляделся по сторонам. Казенные здания были массивными, украшенными колоннами, портиками и барельефами. Большинство из барельефов изображали богов, монстров, и людей делающих непристойные вещи друг с другом. Центр площади был заставлен целой кучей громадных статуй, изображающих либо местных богов и богинь, либо идеализированных мужчин и женщин, большинство из которых были обнажены, и все очень ярко раскрашены. Я выразил некоторое удивление по этому поводу, и Сьюзи сразу же вновь начала читать лекцию. Я помнил время, когда она едва могла сказать дюжину слов зараз. Низкий уровень образования это страшная вещь.

Все античные статуи были раскрашены, и регулярно перекрашивались. Римляне переняли эту практику у древних греков, а также все остальное, что не прибито гвоздями. Даже их богов, хотя, по крайней мере, их они удосужились переименовать. Мы привыкли видеть статуи в музеях, старые, потрескавшиеся, из убогого камня и мрамора, потому что это все, что дошло до наших дней. — Она резко остановилась. — Тейлор, ты опять странно смотришь на меня.

— Я впечатлен, — сказал я. — Честно.

Слушай, я получила «Исторический канал» на халяву, понятно? Я подписалась на канал «Оружие и Боеприпасы», а «История» была частью пакета. У кабельного телевидения есть множество преимуществ.

Я вернулся к разглядыванию здании и постепенно осознал, что все они являлись храмами или чем–то подобным. Большинство были посвящены местным римским богам, которых было довольно много, включая Юлия Цезаря и Августа Цезаря, с идеализированными бюстами, выставляющими напоказ их благородные черты.

После Юлия, все римские императоры провозглашались богами после смерти — сказала Сьюзи. — А порой даже в течение своей жизни. Хороший способ контролировать колонизированные страны, говоря им, что их император был богом.

Вообще то, я знал это, — сказал я. — Я смотрел «Я, Клавдий». И пентхаусовского «Калигулу». Но только потому, что в нем снималась Холен Миррен.

Другие храмы были посвящены Дагону, Змею, Сыну Змея, Ктулху, некоторым из старых греческих богов, с полдюжины имен я смутно помнил по Улице Богов, а о большинстве никогда даже не слышал. И, один храм был посвящен Лилит. Я рассматривал его некоторое время, но он казался не более и не менее важным, чем любой другой.

Здесь нет христианских храмов, — сказал я вдруг.

Слишком рано еще, — сказала Сьюзи. — Хотя, вероятно, есть несколько подпольных в неофициальных местах.

Я переключил внимание на людей, и других бредущих по площади. Менее половины из них были людьми. Там были эльфы, двигающиеся молчаливо с математической точностью в странных группах и изощренном порядке, словно снежники. Ящероподобные гуманоиды скользили быстро по темным участкам площади неестественно изящно, их чешуйчатая кожа, мерцала темно–зелеными оттенками под случайным искусственным освещением. Большие приземистые существа, состоящие исключительно из струящихся вверх разноцветных газов, перемещались медленно рывками, их форма менялась и содрогалась при каждом рывке. Жидкие формы, столь же высокие, как здания, плескались через площадь, оставляя за собой липкие следы. Земные формы пересыпались при каждом шаге вперед, а живой огонь вспыхивал и мерцал, возникая и исчезая слишком быстро для человеческого глаза, чтобы уследить за ним. В эти ранние годы Темной Стороны, род людской был меньшинством, а формы и силы давно потерянные и сосланные на Улицу Богов, открыто гуляли.

Два огромных гиганта, громадные чудовища, покрытые колышущимся мехом, помчались вперед с разных сторон площади. Столь высокие, что возвышались над самым большим из храмов, и земля дрожала под воздействием каждого их шага. Они кричали друг другу голосами подобными грому, или удару камня о камень, и не было ничего человеческого в этом звуке. Они сцепились вместе в центре площади, отпихивая в сторону ногами статуи богов и героев, и метеля друг друга массивными кувалдами.

На площади были и люди, но в основном они держались в стороне, подальше от остальных, оставляя им побольше места. Там были грубые Кельты, коренастые грозные мужнины в волчьих шкурах с голубой краской на лицах и глиной в волосах. Они носили мечи и топоры, и рычали на тех, кто приближался слишком близко. Были римляне, греки и персы, и все они перемещались вооруженными группами в целях безопасности. Некоторые походили на волшебников, а некоторые были вполне очевидно безумны.

Завершая процессию, сквозь толпу целенаправленно проскользил тяжелый каменный голем, на лбу которого свирепо сияло слово «Эмет», а сам он был слеплен несколько недоразвито.

Эта ранняя Темная Сторона была странным, причудливым, опасным местом. Ия чувствовал себя как дома.

Итак — сказала Сьюзи, голос ее был удивительно обыденным, учитывая обстоятельства, — Лилит хотела, чтобы мы оказались здесь, или сердце Мерлина просто исчерпало мощь слишком быстро?

Самому хотелось бы знать, — ответил я. — Но меня совсем не удивит, если Дражайшая Матушка все еще вмешивается, по собственным непостижимым причинам. Или она все еще пытается удержать нас от наблюдения истинного начала Темной Стороны, или здесь есть то, что она хочет, чтобы я увидел. Ситуации осложняется тем, что Лилит, вероятно, на самом деле где–то здесь. То есть, ее ранняя версия. Она могла быть еще не изгнана. Нам стоит быть на чеку, Сьюзи. Мы не должны привлекать ее внимание.

Почему нет? — спросила Сьюзи. — Эта Лилит не знает кто ты.

Мне кажется… стоит ей только посмотреть на меня, и она поймет, — сказал я. — И затем она задаст вопросы… Если она узнает, что будет изгнана в Лимбо, можешь быть уверена, она предпримет меры, чтобы препятствовать этому, и наше настоящее действительно окажется в заднице.

Что нам делать с телом ведьмы? — спросила Сьюзи. Пребывая в сомнении она всегда отступала к актуальным практическим проблемам.

Я оглянулся и заметил что–то вроде городской свалки в одном из углов площади. Это была большая свалка, сложенная в высокую кучу, в окружении мух собаки прочих тварей. Я указал на нее Сьюзи, и она кивнула. Она наклонилась и небрежно закинула тело Ниму на плечо, а я поднял сердце Мерлина с того места, куда его бросил. Темная мышца уже превратилась в месиво. Мы бросили сердце с телом на кучу накопленного мусора. Густые облака мух окружили нас, сердито гудя, будучи потревоженными. Вблизи запах был почти невыносим. Среди сложенного кучей городского мусора было довольно много других тел в той или иной стадии разложения. Некоторые из них были человеческие, некоторые определенно не были, и было удивительно большое количество мертвых собак и волков. Маленькие, пушистые и суетливые существа метались по куче, пируя самыми лакомыми кусками.

Никто не заметит еще одно тело, — сказала Сьюзи, удовлетворенно. — Полагаю, что только граждан хоронят в этом веке.

Я кивнул глядя на Ниму. Скрюченные руки, запрокинутая голова и широко раскрытые пустые глаза.

Она погибла из–за меня, — сказал я. — Просто дитя, с небольшими амбициями и глазами полными надежды, которая действительно любила своего старого папочку, до самого конца. Теперь она мертва, потому что я уговорил ее помочь нам.

Ты не можешь спасти их всех, — сказала Сьюзи.

Я даже не пытался, — сказал я. — Я был слишком поглощен своими собственными проблемами. Я использовал ее… ради получения желаемого. Не думаю, что мне нравится тот, кем я становлюсь, Сьюзи.

Сьюзи фыркнула. Она никогда не уделяла много времени чувствам, совершенно обоснованно.

Что мы теперь будем делать? — оживленно спросила она.

Нам нужна информация, — сказал я, довольный оправданию задвинуть совесть подальше и сконцентрироваться на здесь и сейчас.

Должен быть кто–то, или, более вероятно, Что–то, в этой Темной Стороне с достаточной мощью послать нас далее назад во времени, туда и когда мы должны быть. Обязан быть.

Сьюзи пожала плечами.

Сходу ни одного не могу назвать. Большинство обладающих Мощью, которых мы знаем, еще даже не родились или не созданы. — Она оглядела различные храмы. — Полагаю, мы всегда можем призвать на помощь богов. Римские боги были довольно увлечены вмешательством в человеческие дела.

Не думаю, что хочу привлекать их внимание, — сказал я. — Они непременно зададут вопросы, и ответы только расстроят их.

Мы должны отправиться в клуб «Лондиниум», — неожиданно сказала Сьюзи.

Зачем? — спросил я.

Поскольку Швейцар в шестом веке помнил, что мы натворили. Поэтому, независимо от того, что мы сделаем, когда встретим его, это произведет адское первое впечатление.

Я нахмурился.

Терпеть не могу все это круговое мышление. Пора разорвать этот порочный круг, так чтобы ничто больше не было бесспорным. Я не должен идти в клуб, если не хочу. Мы пойдем в старейший бар в мире, как бы он ни назывался в этот период, и там все разузнаем.

Мы могли бы так поступить, — сказала Сьюзи. — Только, как мы собираемся найти его, когда не знаем его названия, или где он находится? Полагаю, ты не испытываешь желания использовать свой дар…

Нет, чертовски не хочу. Лилит из этого времени почти наверняка заметит… — Я стоял и думал какое–то время, а Сьюзи терпеливо ждала. У нее всегда была огромная вера в мою способность находить выход из любой ситуации. — Нам нужно узнать дорогу, — наконец решил я.

Похоже на план, — сказала Сьюзи. — Хочешь, чтобы я начала хватать людей наугад, и тыкать им в нос дробовиком?

Есть способ проще, — сказал я. Я опустился на колени рядом с бессознательным римским легионером, которого вырубил ранее, и вернул его в сознание несколько жестоким методом.

Я помог ему сесть, пока он стонал и ругался, а затем ободряюще улыбнулся ему. — Нам нужно узнать дорогу, Тэвиус. Ты расскажешь нам, как найти старейший бар в мире, и мы уйдем, оставив тебя в покое, и ты никогда больше не увидишь нас. Разве это не здорово?

Старейший бар? — спросил угрюмо Легионер. — Какой именно? Я могу назвать несколько, которые могли бы претендовать на подобное звание. Вы знаете его название?

Я вздохнул и посмотрел на Сьюзи.

— Я полагаю, он еще не достаточно стар, чтобы заслужить свою репутацию.

Стало быть, мы идем в клуб «Лондиниум»?

Похоже на то. Ты ведь знаешь где он, легионер?

Конечно. Но он только для граждан. Строго для членов клуба, и охраняется всем римским пантеоном богов. У подобных вам ни единого шанса проникнуть внутрь.

Я снова ударил его кулаком, а затем потратил некоторое время нарезая маленькие круги, нянча свою ноющую руку и сильно ругаясь. Причина, по которой я стараюсь избегать драк заключается в том, что я действительно не силен в них. Сьюзи очень мудра, нечего сказать.

Мы отправились через Темную Сторону, следуя указанному Тэвиусом направлению. Первая вещь, которую я заметил, состояла в том, что воздух был чище и более прозрачным, во времена Римской империи. Я видел ясное небо Темной Стороны, без намека на дым или смог. А потом нечто действительно огромное пролетело по лику огромной луны, полностью заслонив ее на мгновение. Я остановился и смотрел, действительно впечатленный. Время от времени мне приходилось напоминать себе, что это не та Темная Сторона, которую я знал. Они все здесь делали иначе. Даже больше, чем в шестом веке, это было опасное время, когда Боги и Силы гуляли свободно и беспрепятственно, а человеческий род был едва оперившимся новичком.

Единственный свет исходил от факелов и масляных ламп, прочно закрепленных в каждом подходящем сооружение, хотя его все еще было не достаточного. Тени были очень глубокими и очень темными и многие существа, казалось, предпочитали их. Толпы людей и не только их спешили туда и сюда по узким улицам и переулкам, поглощенные своим делами, и почти отсутствовала разница между движением уличного транспорта и пешеходами. Само движение было медленным и величественным: там были фургоны, лошади (с рабами следующими позади и убирающими за ними) и люди, явно высшего сословия, которых, развалившихся на кушетках, несли те, кого я сначала принял за рабов, но по их мертвым лицам, и пустому взгляду понял, что это были зомби.

— Ты эксперт, — сказал я Сьюзи. — Как эти кушетки называются?

Паланкины, — незамедлительно ответила она. — Мне казалось, ты сказал, что смотрел «Клавдий»!

— Я смотрел его, но не делал заметки. Ты заметила зомби?

Конечно. В эту эпоху они называются личи. Возможно существует нехватка хороших рабов, или может рабы стали слишком нахальными. От мертвых ты не получишь дерзкого ответа.

Указания Тэвиуса были чрезвычайно подробными, настолько, что мне пришлось записать их. (Тэвиус был действительно впечатлен моей шариковой ручкой.) Они, кажется, состояли из обилия хождения взад и вперед, да вокруг и около, часто без видимого смысла или причины. Фактически, у нас займут века, чтобы добраться куда угодно, и я действительно устал от необходимости прокладывать путь через неблагодарные толпы людей. Поэтому, когда я увидел возможность срезать путь, я воспользовался ею. Я шагнул на абсолютно невзрачную улицу, добрался почти до конца, а затем внезапно оказался там, откуда начал. Я остановился и огляделся. Сьюзи терпеливо смотрела на меня, пока я обдумывал сложившуюся ситуацию. Она не пыталась сказать: «Я же тебе говорила», предпочитая делать это в более нервные моменты, но не думаю, что она доверяла моему состоянию тогда.

У меня такое ощущение, — сказал я, наконец — что пространство в этой новой Темной Стороне еще не успокоилось должным образом. Направления могут быть произвольными, и пространство действительно может изогнуть себя. Я слышал старые истории об этом, но в нашей Темной Стороне этого уже не происходило. Власти, как правило, держат такие вещи постоянными, поскольку это хорошо для бизнеса. Поэтому… полагаю, что с этого момента мы должны точно следовать указаниям Тэвиуса.

— Я бы последовала, — сказала Сьюзи.

— Ты умрешь, если скажешь, что я тебе говорила, не так ли?

— Я не осмелюсь.

Мы поспешили дальше, точно следую указаниям, но не прошли и десяти минут, как угодили прямиком в ловушку. Мы брели по подозрительно пустынной площади, когда внезапно она исчезла, и мы оказались «где–то еще». Перемена ошарашила нас словно удар. Воздух был крайне горячим и липким, и вонял испорченным мясом. Свет был темно–фиолетовым, и когда я взглянул вверх, я увидел большое красное солнце в болезненно розовом небе. И повсюду вокруг нас были джунгли из плоти и крови. Они простирались на мили вдаль, деревья, кустарники и свисающие лианы, и все это было из мяса. Все это медленно двигалось, будто реагировало на наше внезапное появление. Сьюзи уже достала дробовик, и высматривала цель.

Это временной сдвиг? — спросила она, и голос ее звучал спокойно и сдержанно, как всегда.

Может быть, — ответил я, пытаясь говорить таким же тоном. — Некий экстремальный альтернативный отрезок, времени из прошлого или будущего, или… этот чертов Тэвиус!

Он намеренно не сказал нам, надеясь, что мы угодим прямо в него!

— Чертовски уродливое место, — сказала Сьюзи, и я вынужден был согласиться.

Мы стояли на небольшой поляне в джунглях, сделанных из мяса. Огромные деревья были красными и фиолетовыми, и у крупных кожистых листьев были кости. Некоторые из деревьев были явно беременные, с выпученными раздутыми стволами с темными венами на них. Все растения были из плоти и крови, их розовая кожа потела от невыносимой жары. Зловоние разлагающейся плоти обволакивало меня со всех сторон, прибывая от бризов, густых и противных, оставляя неописуемый привкус во рту. Также здесь присутствовали цветы, большие мясистые наросты, словно яркие раковые образования, и тут и там были розы, красные точно кровь, стоящие на высоких тернистых спинных хребтах и темно–красные лепестки обрамляли их пасти, заполненные острыми зубами. Все розы повернули головы в нашу сторону, ориентируясь на нас с Сьюзи, и резкий, шипящий шум доносился из пастей роз. Они переговаривались друг с другом.

А вдалеке, за густыми джунглями, я с трудом разглядел размытые очертания древних разрушенных зданий. Старые, очень старые строения, давно заброшенные, кто бы или что бы ни построило их. Это был мир, где эволюция приняла совсем другой оборот. Природа, красных зубов и когтей, заменила природу красного винограда и шипов.

Это был чужеродный пейзаж, как другая планета, и нам с Сьюзи было здесь не место. Я ощущал… страшное одиночество. Некоторые из мясных растений уже медленно поворачивались в нашу сторону, и розы сердито шипели друг на друга. Растения, будто куски испорченной печени, вырвали свои розовые корни из темной земли и рванули к нам. Вокруг них раскрылись шипастые щупальца, словно хищные хватающие зонтики. Липкие пасти открылись на растениях с темными венами. Сьюзи спустила свой дробовик, размахивая им туда–сюда, и растения вокруг нас разорвало на куски окровавленной плоти. Пронзительные вопли раздались в воздухе, бесчеловечно громкие, как будто все джунгли плакали от боли и негодования. Быстрый взгляд вокруг показал, что джунгли смыкались со всех направлений. Даже громадные деревья склонялись над нами. Сьюзи сохраняла устойчивый темп стрельбы, оглушая с близкого расстояния, но даже она не замедляла их продвижение. Мясистые растения поглощали попадавшие пули и продолжали движение. Сьюзи поняла, что только тратила боеприпасы и схватила одну из гранат на поясе.

Я решил, что пришло время действовать, пока ситуация действительно не вышла из–под контроля. Схватив ближайшую розу, я выдернул ее из темной земли. Она визжала, как свинья, оторванная от своего корыта, хлестая своим тернистым позвоночником и пытаясь обвиться вокруг моего запястья и руки.

Крепко сжимая розу под цветком, я достал из кармана серебряную зажигалку с монограммой, и зажег пламя. Другие розы закричали в унисон, и джунгли резко замерли. Я держал пламя рядом с розой, и лепестки отпрянули от него.

Ладно, — сказал я. — Отступите, или розе конец.

Возникла пауза, а затем все мясные джунгли заметно отступили. Они не могли понять мои слова, но понимали, что я имел в виду. Я посмотрел на Сьюзи и махнул головой назад. Она проверила, что позади нас было чисто, и кивнула. И медленно, шаг за шагом, мы отступали назад по пути, который привел нас в этот ужасный мир. Джунгли наблюдали, как мы идем, и мясистые листья дрожали от ярости. Роза яростно извивалась в моей руке, пытаясь изо всех сил вырваться на свободу, щелкая на меня своими мерзкими зубами. А затем, внезапно, фиолетовый яркий свет исчез, сменившись успокоительным мраком Темной Стороны. Мы отступили обратно через границу временного сдвига. Роза выла от боли, пока я не ударил ее по лепесткам и не цыкнул на нее. Я сунул розу в карман, и она наконец утихомирилась. Я не беспокоился о том, что роза попытается сбежать — плащ может позаботиться о себе. Я сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь очистить голову от зловония испорченного мяса.

Действительно уродливое местечко, — сказала Сьюзи, спокойная и невозмутимая, как всегда. Она убрала дробовики посмотрела на меня. — Как ты понял, что розы были так важны?

Легко, — ответил я. — Они были единственными, у кого был язык

Пойдем в клуб «Лондиниум», — сказала Сьюзи. — И встретим опасности, которые я могу понять.

Мы точно следовали указаниям Тэвиуса, постоянно ожидая дальнейших ловушек, но достаточно скоро мы благополучно добрались до клуба «Лондиниум». Внешне он выглядел как всегда, только намного чище. Казенная отделка была безупречна, ярко мерцая под многочисленными фонарями, а эротические барельефы хвастались деталями столь убедительными, что они практически соскакивали со стены и набрасывались на тебя. И там, стоя на ступеньках и охраняя вход, был Швейцар. Он действительно был столь стар, как все говорили. На этот раз он был одет в простую белую тунику, его мускулистые, крепко сжатые руки покоились на широкой груди. Он бросил один взгляд на Сьюзи и меня, в нашей потрепанной и запачканной кровью одежде, и незамедлительно спустился со ступенек преградить нам путь более основательно. Поскольку уговоры и добрые слова явно не годились, я полез в карман, вытащил розу, и протянул ее Швейцару. Он принял ее автоматически, а затем вскрикнул в шоке и отвращение, когда тернистый хребет обернулся вокруг руки, и цветок устремился к лицу, щелкая зубами в его глаза. Ему пришлось использовать обе руки, чтобы удержать ее.

И пока он был занят, мы прошли мимо него через дверь в вестибюль, вздернув носы так, словно мы там были свои.

На этот раз, весь вестибюль блестел белой плиткой, с огромной цветной мозаикой, целиком покрывающей пол: все сверкало новизной, свежестью и сияющей чистотой. Масляные лампы горели повсюду, заполняя вестибюль золотистым светом, чтобы ни одна тень не испортила эффект. Мозаика на полу изображала весь пантеон римских богов и богинь, занятых чем–то таким эротичным и запутанным, что я был не в состоянии понять это, зато мозаика на потолке привлекла мое внимание. Это был стилизованный портрет лица женщины. Лица моей матери.

Мне все равно, что они боги, — сказала Сьюзи. — Некоторые из этих пропорций не могут быть правильными.

Я отвлек ее внимание от пола и указал лицо на потолке.

Это Лилит, — сказал я. — Дражайшая Матушка. Говорят, что она возлегла с демонами и породила монстров.

Сьюзи фыркнула, явно не впечатленная.

Ага, выглядит подобающе. Меня больше волнует изображение на полу. Я имею в виду, только глянь на конец того парня. Им можно до смерти забить детеныша тюленя.

Ты не поняла, — сказал я. — Зачем клубу «Лондиниум» помещать лицо Лилит на потолок своего вестибюля?

Сьюзи пожала плечами.

Может она была одним из основателей. Это могло бы объяснить его долговечность…

Я покачал головой, не убежденный.

В этом должен быть какой–то смысл. Это что–то означает…

Все что–то означает.

Может быть и к счастью, мы были прерваны стюардом клуба, который шел через вестибюль присоединиться к нам. Я знал что это стюард: все они имеют одинаковое высокомерное самообладание и презрительный взгляд. Каким–то образом я знал, что мы не поладим. Он остановился на почтительном расстоянии от нас, слегка поклонился, и одарил нас своей лучшей многострадальной улыбкой.

Ваша репутация опережает вас, сэр и леди. Легионеров, что вы прогнали все еще лечат от шока, и пока вы единственные люди когда–либо отважившиеся сунуться в плотоядные джунгли и выбраться оттуда целиком. Вы также первые люди, когда–либо проскользнувшие мимо нашего Швейцара. Есть мнения, что вас стоит наградить медалью или поразить молнией. В любом случае, очевидно, что хотя вы не являетесь гражданами или членами клуба, или когда–либо сможете ими стать, будет меньше проблем для всех заинтересованных сторон, если я поприветствую вас в клубе и спрошу, чем могу быть полезен. Ибо чем скорее мы сможем избавиться от вас, тем лучше.

Я посмотрел на Сьюзи.

— Почему все не могут быть такими здравомыслящими?

— А в чем тогда будет состоять веселье? — спросила Сьюзи.

Могу ли я спросить, зачем вы пришли сюда, сэр и леди? — спросил стюард.

Я рассказал ему вкратце, и он медленно кивнул.

Ну, есть множество богов, существ и волшебников, которые в настоящее время являются действующими членами клуба, и в состоянии помочь вам. И довольно многие из них находятся сегодня здесь. Ступайте через эти двери, и вы найдете большинство из них расслабленными в паровых ваннах. Уверен, вы найдете кого–то или что–то, кто сможет помочь вам. Не стесняйтесь пользоваться клубными маслами, но не крадите полотенца. У нас очередная недостача.

О, не думаю, что мы должны тревожить их в ванне, — сказал я быстро. — Столовая подойдет лучше.

Стюард в изумлении вскинул брови.

Столовая и тошниловка находятся за пределами ванн, сэр. Ожидается, что все члены клуба очистят себя полностью, прежде, чем будут допущены к обеду. Вы не можете быть допущены в вашем… нынешнем состоянии. У нас есть стандарты обслуживания. Если вы снимете всю вашу одежду…

Всю? — спросила Сьюзи, немного зловеще.

Ну, разумеется, — ответил стюард. — Вы же не принимаете ванну в одежде, не так ли? Я имею в виду, вы, очевидно, варвары, но есть пределы поведения, которые мы готовы терпеть здесь. Это цивилизованный клуб для цивилизованных людей. Цивилизованные люди чистоплотны. Если вы желаете встретиться с нашими самыми выдающимися членами клуба, мы не можем позволить…

Не можете? — уточнила Сьюзи, ее рука опустилась на одну из гранат на

поясе.

Стюард, возможно, не знал что такое граната, но он узнавал угрозу, когда видел ее. Он выпрямился во весь рост.

Этот клуб находится под защитой всего пантеона римских богов и богинь. Учините здесь любые неприятности и покинете этот вестибюль в нескольких ведрах.

Сьюзи громко фыркнула, но убрала руку с гранаты.

Не думаю, что он блефует, Тейлор. Нет ничего более строгого и упорного в своих правилах и традициях, чем недавно сформированный эксклюзивный клуб. А римские боги были известны своим практическим подходом к поражению неверующих.

Я взглянул на стюарда, и он отступил на шаг.

Они не могут помешать нам.

Может и нет, — сказала Сьюзи. — Но если мы пробьемся с боем внутрь, можешь быть уверен, никто не станет разговаривать с нами. Существа, которые могут помочь нам, не из тех, кого мы можем надеяться подкупить или запугать. Черт, Тейлор, что станет, когда я буду голосом разума? В чем дело, ты забыл надеть чистое нижнее белье?

Ты не должна этого делать, Сьюзи, — сказал я. — Ты можешь остаться здесь, пока я пойду внутрь.

К черту это. Кто–то должен присматривать за твоей голой спиной. Особенно в подобном месте.

— Я пытаюсь защитить тебя, Сьюзи. После того… что случилось с тобой…

Мне не нужна защита. — Она посмотрела мне прямо в глаза. — Меня не волнует это, Джон. Серьезно. Ты бываешь очень… милым, но не волнуйся за меня.

Я впился взглядом в стюарда.

Это должно стоить того. У вас есть реально могущественные существа сегодня?

О да, сэр. Всевозможные. У нас есть даже настоящее божество в резиденции. Посейдон, бог морей, удостоил нас своим благородным присутствием. Будьте тактичны с ним, он выпил. Он также бог лошадей, хотя никто, кажется, не знает, как это случилось. Не упоминайте этого, вы только расстроите его, и потребуются столетия, чтобы вытащить все водоросли из бассейна после этого. Если вы проследуете за мной…

Он повел нас через двери в дальнем конце вестибюля к приятной маленькой раздевалке, с длинными деревянными лавками. За следующими дверьми я услышал голоса и звуки брызг. Воздух был ароматным и приятно теплым. Стюард многозначительно кашлянул.

Если позволите мне взять вашу… одежду сэр и леди, я полностью ее вычищу прежде, чем вы уйдете. Это не займет много…

Осторожнее с плащом, — предупредил я. — В нем встроена серьезная защита.

— Ни на секунду не сомневался, сэр.

И не возись с моим оружием, — проворчала Сьюзи. — Или придется отскребать ваших людей со стен совком.

Она сбросила с плеча дробовик в его длинной кобуре, затем сняла нагрудные патронташи пуль и пояс гранат. Стюард принял их с соответствующей осторожностью. Сьюзи не смотрела на меня, когда сбрасывала свой кожаный жакет, и ничего не дрогнуло на ее лице, вообще ничего. Я снял свой плащ. Это было сродни лишению доспехов. Сьюзи сняла рубашку и вылезла из кожаных штанов. Под одеждой она носила простои функциональный лифчик и трусики. Это имело смысл. Никто другой никогда даже не ожидал увидеть их. Я снял рубашку и брюки, обрадованный тем, что не забыл надеть чистую пару жокеев этим утром. Никогда не любил боксеры.

Я всегда любил быть уверенным в том, где все находится. Сьюзи сняла нижнее белье, и я тоже. Стюард собирал все, стараясь изо всех сил показать, что наша нагота ничего не значила для него. Он свалил все в одну кучу и поднял ее, почти исчезнув за нею.

Ваша одежда будет почищена, а ваше оружие будут охранять, пока вы не будете готовы уйти, сэр и леди. Наслаждайтесь ваннами оставайтесь, сколько пожелаете, и, пожалуйста, не забудьте выйти из бассейна, чтобы помочится.

Он отступил и двери захлопнулись за ним, оставив нас с Сьюзи наедине. Долгое время мы стояли и смотрели друг на друга. Из всего того, что мы сделали и пережили вместе, мы никогда не видели друг друга обнаженными. Я думал что буду чувствовать себя неловко, но по большей части все еще чувствовал себя защищенным. Поначалу я держал свой взгляд на ее лице, стараясь быть вежливым но Сьюзи не беспокоилась о подобном. Она рассматривала меня с нескрываемым любопытством. Поэтому я поступил также. На ней было так много шрамов, так много старых ран, что по ее телу как по карте можно было проследить всю ее нелегкую жизнь.

И это только те, что видны, — сказала Сьюзи. Она улыбнулась, когда наши глаза встретились. — Неплохо, Тейлор. Мне всегда было интересно, как ты выглядишь без плаща.

Ты выглядишь великолепно, — сказал я. — Я всегда думал что у тебя где–нибудь будут татуировки.

Нет, — сказала она небрежно. — Никак не могу решиться. Просто знаю, что, в конечном счете, возненавижу ее утром.

Только к лучшему, — сказал я. — Это походило бы на небрежное граффити на шедевре.

О, пожалуйста, Тейлор. У меня не было иллюзий о том, как я выгляжу. Еще до моего нового лица.

Ты хорошо выглядишь, — сказал я настойчиво. — Поверь мне.

— Ты сладко говорящий дьявол, Тейлор.

Мы не могли больше поддерживать легкий тон беседы, поэтому перестали говорить. У нее было хорошее тело, с большой добротной грудью и приятным упругим животиком. Но шрамы были повсюду: ножевые ранения, пулевые ранения, следы от зубов и когтей. Ты не можешь быть лучшим и самым опасным охотником за головами в Темной Стороне, не будучи готовым сражаться лично в рукопашном бою.

У тебя также есть шрамы, — сказала наконец Сьюзи. — Жизнь наложила свой отпечаток на нас, Джон.

Она протянула руку, и медленно, осторожно, проследила некоторые из моих шрамов кончиком пальца. Только самый кончик ее указательного пальца, касающийся нежно как бриз, блуждал по моему телу. Я стоял неподвижно. Сьюзи неоднократно подвергалась сексуальному насилию в детстве ее собственным братом. Она убила его за это, в конце концов.

Но с тех пор она никогда не была в состоянии коснуться или быть тронутой, кем угодно. Даже к самому краткому прикосновению, самым нежным ласкам. Ни от любовников, ни от друзей, или даже меня. Она подошла поближе, и я боялся шелохнуться, не желая напугать ее. Один бог знает, сколько сил ей потребовалось, чтобы сделать эту мелочь. Я видел как ее грудь поднялась и опустилась, когда она глубоко вздохнула. Ее лицо было спокойным, задумчивым. Мне так хотелось протянуть к ней руку… но, в конце концов, ее рука опустилась, и она отвернулась.

— Я не могу, — сказала она. — Не могу… даже с тобой, Джон.

Все в порядке, — сказал я.

Нет, это не так. Это никогда не будет в порядке.

Ты прошла такой длинный путь, Сьюзи.

Она покачала головой, все еще не глядя на меня.

Что сделано, то не изменить. Я всегда знала это. Я не могу… полюбить тебя, Джон. Не думаю, что во мне все еще есть это.

Конечно, есть, — сказал я. — Пять лет назад, ты выстрелила мне в спину, чтобы остановить мой отъезд, помнишь?

Она кивнула, и снова посмотрел на меня.

Это был призыв к вниманию.

Я приблизился, изо всех сил стараясь казаться благосклонным, не оказывая давления на нее.

Было время… когда ты была не в состоянии сделать и этого, Сьюзи. Ты меняешься. Я тоже. И мы, монстры, должны держаться вместе.

Она посмотрела на меня, и хотя она не улыбалась, все же не отвела взгляд. Медленно, и очень осторожно, я поднял руку, и самыми кончиками пальцев коснулся рубцовой ткани шрама и ожога, которые теперь составляли правую сторону ее лица. Жесткая кожа была на ощупь холодной и мертвой. Сьюзи смотрела мне в глаза, почти зажмурившись, но не дрогнула.

Ты знаешь, — сказал я, — что я никогда не позволю причинить тебе снова подобную боль. Я буду истекать кровью, страдать и умру прежде, чем позволю этому вновь случиться.

Но это было слишком рискованно. Тепло исчезло из ее глаз, и я быстро убрал руку от ее лица. Она посмотрела на меня долгим взглядом с выражением спокойствия, бесстрастия и полного контроля на лице.

Я могу позаботиться о себе, Тейлор. Но спасибо за заботу. Пойдем посмотрим на ванны?

Почему бы нет? — сказал я. Момент близости прошел и я знал, что ничего не мог сделать, чтобы вернуть его. — Но если кто–нибудь укажет на меня и засмеется, я буду бить его головой об стену, пока его глаза не поменяют цвет. Даже если он бог.

Мужнины, — сказала Сьюзи. Она сжала с досадой руки. — Я чувствую себя голой без моего дробовика.

Ты и так голая.

Мы открыли двери раздевалки и вошли в большой заполненный паром зал, большую часть которого занимал грандиозный бассейн. Воздух сразу же стал горячим и вязким, наполнившись густым словно туман паром. Полдюжнны рабов были заняты закидыванием углей в железную жаровню и заливкой их большими кувшинами воды. Мы со Сьюзи двинулись вперед, и пар слегка рассеялся, когда мы подошли к бассейну. Откинувшись на кушетках, там сидели несколько обнаженных мужнин и женщин и еще кучка других созданий, по голым телам которых было сразу понятно, что они далеко не люди. В самом бассейне плавали несколько русалок, все с дерзкими улыбками, подпрыгивающей грудью и длинными раздвоенными рыбьими хвостами. Полдюжнны дельфинов прыгали вверх и вниз в воде, хвастаясь своей виртуозностью и большой зубастой усмешкой. Там были русалки, сирены и еще какие–то другие ползучие существа, а на дальнем краю бассейна, под девять метров ростом, словно холм, сидел морской бог, Посейдон. Его голова упиралась в потолок, а ноги занимали весь конец бассейна. Его огромное тело густо покрывали волосы, а бородатое лицо было невероятно красивым. Его размеры были все еще человеческими, кроме действительно впечатляющих причиндалов. Мне пришлось отвернутся. Я не мог позволить себе испугаться, прежде чем даже начал переговоры. Из бассейна и рядом с ним, мужнины, женщин и остальные с любопытством смотрели на меня и Сьюзи. Я не мог избавиться от ощущения, что многие люди выглядели лучше одетыми.

Эй, — сказала Сьюзи. — Ты заметил у Посейдона…

— Я пытаюсь не делать этого.

Подними глаза, Тейлор. Я имею в виду, у него нет пупка.

Я посмотрел. Его не было.

— Ну, конечно, — сказал я. — По преданиям он был создан, а не рожден.

К этому времени мы достигли края бассейна. Разговоры прекратились, когда мы осторожно перемещались между членами клуба, развалившихся на кушетках. Видимо наша репутация обогнала нас и здесь. К сожалению, это не остановило одного бедного дурака, он лениво протянул руку и лениво погладил задницу Сьюзи. Она вырубила его прямо на кушетке и бросила в бассейн. Раздался общий смех и даже несколько аплодисментов, и я слегка расслабился.

Храбрый поступок, милая, — сказал Посейдон, его громкий голос прогрохотал сквозь насыщенный паром воздух. — Подходите, смертные, и скажите, какую милость вы хотите от меня.

Мы двинулись вперед по краю бассейна, и остановились в конце, глядя на бога. С близкого расстояния, лицо у него было большое, широкое и улыбчивое, и при всем размере бога и подавляющем присутствии моей первой мыслью было, «Он не выглядит слишком умным».

Мне казалось, когда ты бог, с могуществом бога, ты не должен быть тупым.

Вы не из этого времени, верно? — непринужденно сказал он. — От вас пахнет Хроносом.

Разве он не был греческим богом? — спросила Сьюзи.

Посейдон пожал плечами.

Мы держали нескольких из старой иерархии для полноты картины.

Мы путешественники, — сказал я. — Из будущего.

— Туристы, — произнес Посейдон. Он казался разочарованным.

Вы видели других путешественников, вроде нас? — спросила Сьюзи.

О, да. — Посейдон лениво почесал вьющиеся волосы на выпуклом животе. — Здесь постоянно есть парочка туристов, всегда ужасно жаждущих рассказать нам все о будущем, из которого они прибыли. Как будто мне важно. Будущее словно задница — у каждого есть свое. В конце концов, независимо от того, что придумают общественные мужи, они всегда будут нуждаться в своих богах. Ничто не дает такую уверенность, как бессмертие и мощь, выходящая за пределы разумного.

Внезапно он нахмурился.

И слишком многие из них будут настаивать на разговоре об этом новом боге, Христе. Не могу сказать, что знаю мальца. Он популярен, в ваше время? Он присоединился к нашему пантеону?

Не совсем, — ответил я. — Там, откуда мы прибыли, никто больше не верит в ваш пантеон.

Его лицо омрачилось, а затем опасно потемнело. Я понял, что слова были ошибкой, когда услышал как они выходят из моих уст, но есть что–то в том, чтобы быть голым перед другим голым мужчиной в пять раз выше тебя, что мешает сконцентрироваться. Посейдон резко встал и ударился головой об потолок. Плитка треснула и разбилась, осколки попали в бассейн, в то время как Посейдон схватился за голову и заорал от боли. Никто не засмеялся и большинство из существ в бассейне отступили к дальнему концу. Бог ярко засиял, затем вскинул руки и молнии обрушились из ниоткуда. Яркие разряды пронеслись через помещение бассейна, и несколько членов клуба вскочили с кушеток и убежали, спасая свои жизни. Меня не покидало чувство, что им стоило сделать это раньше. Существа в бассейне пропали, исчезли обратно туда, откуда пришли. Я схватил кушетку, опрокинул ее, и мы с Сьюзи спрятались за нее, пока продолжалась гроза.

Чудесно, Тейлор, — сказала Сьюзи.

Для запредельно сильного бога у него реально паршивая меткость, — сказал

я.

Внезапно молнии прекратились, и кушетка отлетела перед нами. Посейдон отшвырнул ее через бассейн, а затем наклонился, уставившись на меня и Сьюзи. Его лицо было багровым от ярости и очень уродливым.

Мы отползли назад, а затем рванули со всех ног к другому концу бассейна, пока его огромное тело увеличивалось за нами. Посейдон стоял, склонившись в бассейне, его сгорбленная спина упиралась в потолок. Он становится все больше с каждой минутой, полностью заполняя собой баню. Он ревел ,как обезумевший бык, и звук был оглушителен, поскольку отражался от плиточных стен.

Итак — сказала Сьюзи, слегка задыхаясь. — Мы голые и безоружные, лицом к лицу перед реально обозленным богом. Какова твоя следующая блестящая идея?

— Я думаю!

Так думай быстрее!

Посейдон все еще рос, и потолок помещения треснул ,когда его спина и плечи уперлись в него. Он потянулся к нам своими огромными руками, и мы разбежались в разных направлениях Бог сделал небольшую паузу, разрываясь между двумя противоречивыми решениями, и пока он боролся с этой дилеммой, я ненароком заметил, что огромный бассейн был почти полностью высушен. Посейдон был богом моря, и он впитал всю воду из бассейна, чтобы увеличиться в объеме. Но это была также и паровая баня… Я схватил одну из кушеток, использовал ее в качестве рычага, и скинул железную жаровню, полную углей, прямо в бассейн. Образовался большой выброс пара, когда угли упали в то, что осталось от воды, и в мгновение все исчезло в густом тумане. Посейдон гневно закричал, но голос его уже не звучал так громко.

Пар медленно рассеивался, показывая практически человеческого размера бога, стоявшего смущенно рядом с бассейном. Чрезвычайная высокая температура вскипятила избыток воды прямо в нем. Сьюзи побежала вперед и была через мгновение подле него, сжимая в руке длинный заостренный кусок древесины из разломанной на части кушетки. Она схватила клок кудрявых волос бога, закинула его голову назад, и приставила острый деревянный конец к его горлу.

— Хорошо, хорошо! — закричал Посейдон. — Смертный, отзови свою женщину!

Может быть, — сказал я, прогуливаясь вдоль бассейна присоединиться к ним. — Теперь ты готов для более тесного сотрудничества?

Да, да! Ты должен позволить мне выбраться отсюда, прежде, чем высокая температура испарит меня полностью! Ненавижу, когда это происходит.

Нам нужно одолжение, — сказал я твердо.

Посейдон недовольно нахмурился.

Что угодно, лишь бы избавиться от вас.

Нам нужно переместиться дальше в прошлое, — сказал я.

Двести лет должно хватить, — сказала Сьюзи.

К самому началу Темной Стороны, — заключил я.

Ох — сказал бог. — С этим будет проблема. Боги! Ослабь эту деревяшку, женщина! Только потому, что моя божественная сущность может восстановить любые повреждения, не означает, что я не чувствителен к боли! Слушайте, я не занимаюсь путешествиями во времени. Это владения Хроноса. Я ведь только бог моря, и лошадей, из–за бухгалтерской ошибки, и я не властен над временем. Мы, боги, действительно очень строги, когда дело доходит до установления границ. И нет, я не могут познакомить вас с Хроносом, никто не видел его долгие годы. Мне жаль, но я действительно не могу вам помочь!

А кто может? — спросила Сьюзи.

— Я не знаю… не знаю! Честно, не знаю! О боги, меня сейчас прикончит эта щепка, я знаю это… Слушайте, есть действительно ужасный бар неподалеку отсюда, предположительно старейший бар в Темной Стороне. Это подходящее место для вопросов.

Сьюзи уставилась на меня.

Даже не думай сказать, я говорил тебе это, Тейлор.

Я бы не осмелился, — заверил я ее. Я посмотрел на Посейдона. — Как называется бар?

«Судный день». И это говорит лишь о том, что у кое–кого классическое и извращенное чувство юмора. Хотите, чтобы я переправил вас туда?

Ты можешь это сделать? — спросил я.

Только с вашего согласия, в моем нынешнем ослабленном состоянии, или мне придется отправить вас обоих на луну, в данный момент… Ой! Больно, женщина!

Отправь нас в бар, — сказал я. — Прямо туда, без отклонении и со всей нашей одеждой и оружием. И даже не думай о прибытии после нас.

Поверь, — сказал бог, — я никогда не захочу увидеть вас вновь, за всю мою бессмертную жизнь.