Путь Абая. Том 1

ПЕВЕЦ НАРОДА

Выдающегося казахского советского писателя, крупнейшего ученого — академика Академии наук КазССР, доктора филологических наук, профессора и видного общественного деятеля Мухтара Ауэзова знают не только в его родной советской стране, но и далеко за ее пределами. С интересом и любовью читают ныне его произведения миллионы читателей на разных языках народов мира.

В 1957 году тепло отмечался юбилей, связанный с шестидесятилетием со дня рождения и сорокалетием творческой деятельности замечательного писателя. Он был награжден высшей правительственной наградой нашей страны — орденом Ленина.

За сорок лет плодотворной творческой деятельности Мухтаром Ауэзовым созданы десятки рассказов, повестей, литературоведческих статей, учебники литературы и монографии, около тридцати пьес, либретто и- сценариев, переведены на казахский язык многие произведения русской и мировой классики. Вершиной творчества Ауэзова является многотомный исторический роман «Путь Абая», единодушно признанный первой казахской эпопеей.

Примечательно, что творческий путь Ауэзова полностью охватывает по времени тот исторический путь, который прошла казахская советская литература за славное сорокалетие, и характеризует одну из главных черт и тенденций ее развития.

Большой и своеобразный талант художника слова совершенствовался вместе с родной литературой. То, что создано Ауэзовым, обогатило родную литературу, развило и выдвинуло вперед такие жанры, как проза и драматургия, расширило их границы и возможности. Его многогранное творчество явилось ярким выражением национального характера и своеобразия казахской литературы, выражением как лучших традиций казахского национального народного искусства, так и новаторских стремлений молодой советской литературы. Первое его произведение написано в 1917 году, в год свершения Великой Октябрьской социалистической революции.

Это пьеса «Енлик — Кебек», созданная молодым писателем на основе народной легенды о жертвах жестокого феодально-патриархального произвола, о трагической любви молодых, красивых и сильных духом людей из народа.

Написанная еше в ауле, она впервые была поставлена в юрте Айгерим, вдовы Абая Куманбаева. Аул Абая, откуда, впрочем, происходит и сам Мухтар Ауэзов, стал, таким образом, родиной не только казахской письменной поэзии, но и казахской драматургии.

Он предвещал по сути дела рождение национального театра драмы, открывшегося впервые в 1926 году постановкой названной пьесы М.Ауэзова «Енлик— Кебек». Следует отметить, что эта пьеса в обновленном виде до сих пор не сходит со сцены. Наряду с тем она прочно вошла в репертуар областных театров и кружков самодеятельности. Правда, в первоначальном варианте пьеса «Енлик — Кебек» содержала в себе не совсем правильную концепцию в показе социальных противоречий дореволюционного казахского аула. Этим отчасти страдали некоторые рассказы и повести писателя, написанные в начале двадцатых годов.

Коммунистическая партия и советская общественность помогли писателю преодолеть идейные шатания, понять существо социалистического реализма и тем самым способствовали его творческому росту и совершенствованию.

Уже в начале. 30-х годов Ауэзов подверг существенной переработке свои прежние произведения («Енлик — Кебек», «Под тенью прошлого», «Караш-Караш»). Одновременно он создал новые произведения: пьесы «Борьба», «Айман—Шолпан», «Ночные раскаты», «На границе», «В яблоневом саду», «Абай», рассказы «Крутизна», «Плечом к плечу», «Переживания Хасена» и многие другие.

Наряду с созданием оригинальных драматургических и прозаических произведений Ауэзов плодотворно работал в эти годы и в области художественного перевода классических произведений мировой и русской драматургии, В его переводе были поставлены на сцене казахского драматического театра «Отелло», «Укрощение строптивой» Шекспира и «Ревизор» Гоголя. К числу творческих удач относится и перевод «Любови Яровой» К.Тренева.

Рост и развитие таланта М.Ауэзова, основанные на овладении марксистско-ленинской идеологией, на глубоком изучении жизни, на постоянном обращении к неиссякаемым источникам казахского народного творчества и к классическим образцам русской и мировой литературы, а также литератур братских республик, укрепили писателя на позициях социалистического реализма и подготовили почву для создания новых больших произведений. К ним относятся трагедия и романы об Абае Кунанбаеве, великом казахском поэте.

Трагедия «Абай», написанная Ауэзовым в соавторстве с Леонидом Соболевым, охватывает последний период жизни Абая. Правдиво, с большой эмоциональной силой показан здесь образ поэта и мыслителя казахского народа, защитника всего нового и прогрессивного в жизни родного края.

Но делом жизни Ауэзова, бесспорно, явилось создание многотомной эпопеи о великом Абае.

В 1942 году, в самый тяжелый год военных испытаний, вышла в свет на казахском языке первая книга романа «Абай» Мухтара Ауэзова. Она раскрыла перед читателем образ Абая-юноши, процесс формирования личности любимого поэта казахского народа и яркие картины жизни казахской степи в прошлом столетии. Не прошло после того и пяти лет, как вышла вторая книга этого романа, показывающая становление поэтической фигуры Абая и сложный процесс перехода его на сторону народных масс. Несмотря на военные лишения и трудности, рождение нового замечательного произведения было горячо встречено казахской общественностью. Переведенный вскоре на русский язык, роман «Абай» нашел путь к сердцу миллионов читателей.

Взыскательные ценители искусства высокой правды по достоинству оценили это весенней свежести произведение казахской литературы, и оно в 1948 году было удостоено Государственной премии 1-й степени.

«Роман «Абай» Мухтара Ауэзова, — писала тогда газета «Правда», — большое событие не только в казахской, но и во всей советской литературе».

С тех пор минуло десятилетие новых всемирно-исторических побед советского народа в строительстве коммунистического общества. За это время написаны еще две книги эпопеи, названные «Путь Абая». Таким образом, закончен многолетний труд выдающегося казахского писателя — четырехтомный цикл романов о великом поэте-демократе Абае Кунанбаеве («Абай» и «Путь Абая»), который в 1959 году под общим названием «Путь Абая», среди выдающихся произведений социалистического реализма, удостоен Ленинской премии.

Это поистине великий труд, явившийся плодом не только большого таланта, мужавшего от книги к книге, но и большого писательского подвига, стоившего автору мучительных поисков и дерзаний, кропотливой работы и глубоких творческих размышлений в течение пятнадцати лет.

Создание такой замечательной эпопеи в казахской литературе, которая сорок лет назад вообще не знала еще настоящего романа, — знаменательное событие, исполненное особого, неоценимо важного историко-литературного значения.

Трудно переоценить это значение. Оно состоит не только в том, что Ауэзов увековечил великого казахского поэта, создав его величавый, полный жизненной правды образ, и не только в том, что он дал энциклопедию бытия казахского народа на протяжении полувека. Значение эпопеи заключается в том, что она стала подлинно народным произведением, в котором с большим проникновением прослежены глубочайшие процессы формирования казахского национального характера и обнаружены, как золотые жилы в кряжах, те богатые духовные силы, которые всегда жили в народе и стали залогом его светлого будущего. Стоит прочесть эпилог романа, вслушаться в последнюю песню Айгерим и в прощальную клятву Дармена у могилы Абая, охватить мысленным взором собравшиеся там народные массы, вглядеться в лица учеников и поклонников великого певца, и каждый, даже неискушенный читатель, почувствует могучую силу пробуждающегося для исторических деяний народа.

Романы о жизни Абая — бессмертного народного поэта, просветителя и композитора — это многоплановая эпопея, охватывающая огромный и важный в истории казахского народа период. В первой книге мы встречаем Абая пытливо любознательным подростком, скачущим на иноходце в родной аул, а в последней — как бы принимаем незримое участие в панихиде по скончавшемуся на шестидесятом году жизни и оплакиваемом народом прославленном поэте-борце. Большая и напряженная жизнь незаурядного человека проходит перед читателями на точно и красочно зарисованном историческом фоне.

Нарисовать живую натуру выходца из эксплуататорского класса, ставшего пламенным народным заступником, — нелегкая творческая задача. Автор показал Абая в центре сложного переплетения социальных явлений второй половины прошлого столетия, кричащих противоречий патриархально-феодального общества. Выразительно выписанный образ поэта, шедшего в «тернистых местах без проторенной тропинки», много и плодотворно размышлявшего над мрачным настоящим и грядущими судьбами родного народа, высоко поднявшего в эпоху господства варварской жестокости знамя справедливости и человечности, народности и свободолюбия, знания и труда, убеждает и покоряет читателя. Борьба Абая против феодально-байской, мусульманской реакции, против закостенелых обычаев и традиций изображена М. Ауэзовым конкретно и исторически правдиво.

Художественному воспроизведению характера Абая в эпопее М. Ауэзова не чужды элементы романтизма, которые подчеркивают одухотворенность образа центрального героя. Этот образ отнюдь не сведен к простой сумме положительных черт. В нем проникновенно средствами искусства воссозданы глубоко индивидуальные качества, присущие Абаю, делающие его исполинской фигурой в истории Казахстана. И вместе с тем эти неповторимо индивидуальные черты, обладающие исключительной силой убедительности и эмоционального воздействия, порождены не только конкретными фактами биографии данной личности, но и — можно сказать без всякого преувеличения — чаяниями народа, исторической — необходимостью, создавшей условия для появления такого деятеля, каким стал Абай Кунанбаев.

Современная Абаю эпоха гринесла много изменений в жизнь казахского народа. Добровольное присоединение Казахстана к России повлекло за собою такие прогрессивные социально-экономические последствия, как начавшееся строительство городов, железных дорог в казахской степи, открытие базаров и ярмарок, развитие торговли, расширение экономических и культурных связей казахов с соседними народами, и особенно с русскими. Все это приводило к распаду прежних патриархальных устоев кочевого аула, к усилению классового расслоения, способствовало развитию национального общественного сознания. Определенное положительное влияние оказали и революционно-демократические идеи, которые, проникнув в казахскую степь, благодаря передовым русским людям, нашли в ней своих последователей — таких, как Чокан Валиханов, Ибрай Алтынсарин, Абай Кунанбаев.

Абай не сразу сформировался как поэт и борец за народное счастье. Но на протяжении всего жизненного пути он не оставался одиночкой. Число его сторонников, сначала весьма незначительное, со, временем возрастает.

первой книге романа «Абай» автор вводит читателя в разгар ожесточенной межродовой борьбы. Он показывает подобных шакалам родовых верховодцев, из корыстных целей разжигающих эту борьбу в феодально-патриархальном обществе. Читатель вместе с Абаем видит неотомщенную обиду ни в чем не повинных людей, которые становятся жертвами жестоких злодеяний; видит тяжкие страдания бедняцких оседлых аулов, муки и горе бесправных батраков. Он переживает все эти печальные картины вместе с чувствительным, справедливым юным Абаем.

Но если в первой книге мы видим только всходы, молодую поросль от семян добра и справедливости, то в последующих книгах эти ростки буйно развиваются, крепнут и зреют. Абай решительно порывает с родным отцом и его жестокосердными приближенными; он клеймит отца позором и выносит ему безоговорочный обвинительный приговор.

Так Абай переходит на сторону народа, начинает бороться за его интересы.

Различные периоды жизни Абая, события, в которых он принимал деятельное участие, смена взглядов, понятий, изменчивость чувств, — все это в многогранном художественном повествовании не есть нечто, не связанное между собой, расплывчатое, распыленное; нет, все это запоминается как единое целое, внутренне связанное, отражающееся в характере Абая, в сложном процессе формирования. В этом и сказалось литературное мастерство М.Ауэзова — мастера социалистического реализма. Он и нас заставляет на все смотреть глазами Абая, чувствовать, понимать и оценивать по-абаевски. Вчитываясь и вдумываясь в эпопею, мы вместе с Абаем печалимся и восторгаемся, ненавидим и любим, впадаем в раздумья, страдаем, трепещем…

Есть еще одна важная сторона образа Абая. Это его поистине восторженное отношение к русскому народу, к России Пушкина и Белинского, Лермонтова и Чернышевского. Это отношение сложилось у Абая не сразу, не явилось к нему в готовом виде. Оно формировалось постепенно, вместе с целеустремленным становлением Абая на демократических позициях передового мыслителя-просветителя.

Россия для Абая не однолика. В романе показаны и чиновники царского правительства, назначенные для управления казахской степью, для проведения колонизаторской политики царизма, и представители передовой русской интеллигенции, сосланные в Казахстан, и русские крестьяне-переселенцы. Так узнает Абай, с одной стороны, царскую, буржуазно-помещичью Россию, которая вкупе с местной феодальной верхушкой угнетает народы, а с другой — Россию Ломоносова и Радищева, Пушкина и Лермонтова, Чернышевского и Некрасова. Восставая против жестокой «тюрьмы народов», Абай, вместе с тем мечтает, чтобы судьба его родины была навеки связана с Россией вдохновенного революционного порыва и дерзновенной прогрессивной мысли.

Однако достоинства тетралогии не исчерпываются лишь образом Абая. Перед читателем проходит великое множество людей, хороших и плохих, поддерживающих поэта-бойца и противодействующих ему. И даже в тех случаях, когда перед нами возникает эпизодический персонаж, он почти всегда написан зримо, объемно и достоверно.

Так показаны друзья Абая — Михайлов и Долгов, угадавшие его поэтический талант и поверившие в него. Именно они внушили поэту убеждение, что поэтическое творчество правдолюбца является благородным путем служения народу и что он должен самоотверженно идти по этому пути, пробуждая в чутких душах окружающих высокое сознание своего человеческого достоинства и своей силы.

Так показаны представители той пламенной молодежи — с новыми, прогрессивными взглядами, с новыми мужественными и морально прекрасными стремлениями, — которые окружали Абая на избранном пути.

Вот сын Абая — Абиш, европейски образованный человек, помощник и советчик отца, демократ, непримиримый враг старых устоев жизни, насилия и невежества. Или Дармен — родственник мудрого старца Даркембая, ученик Абая, на которого учитель возлагает большие надежды. Это талантливый поэт, человек смелых дерзаний, нежных чувств и кристально чистой души. Дармен — это как бы завтрашний Абай, воплощение его чаяний и надежд, заботливый садовник абаевского сада разума и гуманизма.

Взволнованные слова Дармена на могиле Абая звучат клятвой:

«Родной брат мой, Абай! Семена, посеянные тобой, не увяли, не погибли. Пусть пока они еще не стали густой дубравой, раскидистым садом… Но они уже растут по всей необъятной степи, по просторам широких долин и дают много поросли. И будут расти с каждым годом… Во имя этого я клянусь; всю свою жизнь, до самой смерти, свято хранить в своем сердце твои драгоценные слова, заветы, оправдать твое отеческое воспитание, мой любимый брат!».

Это была клятва от имени грядущих поколений, от имени народа — истинного наследника поэзии Абая.

Представители народных масс, всю свою жизнь испытывающие бедность, нужду, насилие и произвол, реалистически показаны в эпопее. Характеры Даркембая и Базаралы яснее всего позволяют увидеть, как тщательно и глубоко М.Ауэзов-художник исследовал жизнь этой среды, любовно раскрыл золото души трудящегося человека.

Образ Даркембая, честного, отважного человека, бесстрашного заступника попранных прав казахской бедноты, выписан с особым проникновением, Даркембай не испытывает страха перед свирепым одноглазым властелином Кунанбаем, чьи руки обагрены кровью; напротив, он уличает его во лжи, клеймит за совершенные злодеяния, открыто и решительно вступает в борьбу с его многочисленными сильными сторонниками. С Даркембаем поэта связывает тесная испытанная дружба. Абай не только многому учит его, но и сам учится у Даркембая.

В галерее образов, созданных М.Ауэзовым, особое место занимают удивительно обаятельные образы женщин. Если мудрая и сердобольная бабушка Зере и добрая, умная мать Улжан, олицетворяющие воплощение честности, справедливости, человечности и сострадания, способствовали, так сказать, закладке фундамента лучших душевных качеств будущего поэта-гуманиста, то прелестная девушка Тогжан, предмет первой романтической любви молодого Абая, изумительно ярко раскрывает перед нами сокровенные движения большого человеческого сердца, способного любить горячо и страстно, самозабвенно и нежно. Обаятельная Ангерим, прекрасная певица, дорога сердцу Абая тем, что многими чертами напоминала ему любимую Тогжан, способствует пробуждению в Абае увлекающего чувства любви к народной музыке. Обогащают духовную натуру поэта и умная Салтанат, и поэтесса Куандык, и одна из носительниц исконной народной мудрости старуха Ийс, забитая нуждой, унижениями и непосильным трудом. Своеобразен облик Дильды, жены Абая, на которой он женился без любви, выполняя волю своего властного отца; знакомясь с нею, мы еще полнее ощущаем обаяние самого Абая и его любимых — Тогжан и Айгерим.

Особо следует остановиться на том, как показывает М.Ауэзов в своей эпопее противников Абая — корыстолюбивых хищников, заклятых врагов справедливости и правды. Мухтар Ауэзов понимает, что победа в битве со слабым, беспомощным врагом не делает чести победителю. Если бы представители враждебного окружения, с которыми Абай вел неустанную борьбу, были изображены бессильными, оглупленными, не такими, какими они выступали в действительности, то социальные устремления, глубокий ум Абая, его духовная сила в борьбе за светлые идеалы были бы обеднены. Но М.Ауэзов сумел с художественной объективностью наделить и приверженцев старого мира очень сильными характерами.

Самый сложный образ в этой весьма обширной веренице отрицательных героев — образ Кунанбая. Его типичность, цельность, эмоциональная наполненность — вне всякого сомнения. По мощи художественного обличения образ Кунанбая не имеет себе равных среди всего, что написали писатели Казахстана о темных антинародных силах, порожденных прошлым социальным устройством нашей страны. Много в этом характере причудливых складок, извилин и тайников. Кунанбай, воплотивший в себе дух жестокости, интриг и коварства, отнюдь не односторонен, не схематизирован и не мелкотравчат. Он по-своему могуч и монолитен в своей классовой сущности и определенности. Его ум изворотлив, его коварство безгранично, его деспотические злодеяния рождены беспредельной жестокостью в преодолении всего, что стоит на пути достижения поставленной им цели.

И вот против этого матерого хищника выступает Абай. Трудности борьбы заключаются не только в том, что Кунанбай — ага-султан, а Абай — лишь незрелый, неокрепший юнец, но и прежде всего в том, что Кунанбай — его родной отец. Поэтому в своем сопротивлении неограниченно властному султану Абай постепенно переходит от внутреннего несогласия к открытой борьбе и в этой борьбе, постепенно завоевывая симпатии и поддержку народа, в конце концов торжествует и одерживает победу. Но старый мир не признает себя побежденным и всеми возможными средствами отстаивает свое еще не поверженное господство. Место дряхлеющего Кунанбая занимают феодалы той же закваски: Уразбай, Жиренше, Такежан, Азимбай. Волчьей стаей набрасываются они на борющегося за справедливость, за народные интересы Абая.

Верные выкормыши Кунанбая словно разделили между собой черты характера своего наставника. Уразбай заимствовал у Кунанбая его тиранство, произвол самодура, Жиренше — коварство, хитрость, лукавство. Такежан унаследовал жестокосердие отца… Подобные хищники давно уже канули в вечность. Казахский народ избавлен от них всем ходом своей истории после победы социалистической революции. Но, воссозданные умным и страстным художником, они остаются в литературе живым страшным напоминанием о прошлом, помогая новым поколениям осознать, как шла ожесточенная длительная борьба между старым и новым миром. Эти запечатленные силой искусства образы помогают глубоко познать жизнь прошедших поколений и вместе с тем имеют определенное значение для нашей сегодняшней жизни. Хотя Кунанбая сейчас не встретить на просторах социалистически преобразованного Казахстана, но в сознании некоторых наших современников все еще сохранились как пережиточные явления отдельные элементы «кунанбаевщины». Разоблачать природу пережитков, распознать родимые пятна эпохи частнособственнических отношений, знать их нормы, а следовательно, и уметь с ними бороться — учит нас галерея созданных М. Ауэзовым отрицательных образов. И это качество также делает для нас его эпопею неоценимым оружием в воспитании новых людей. Созданные воображением истинного художника, образы Кунанбая и кунанбаевцев как глубоко индивидуализированные типы представляют из себя не только познавательную ценность, но и источник эстетического восприятия. Они отталкивают нас, вызывают в нас чувство презрения и ненависти к отвратительным чертам их характера и в то же время изумляют силой своей правдивости и художественной убедительности, восхищают мастерством лепки и изображения.

Итак, вершина положительных образов — Абай, вершина отрицательных— Кунанбай. Один подобен восходящему солнцу, разгоняющему мрак, другой — вековечному мраку, тщетно старающемуся воспрепятствовать восходу солнца. Если мы говорим, что эта эпопея — панорама полувековой жизни казахской степи, то с полным основанием можем сказать, что из этих двух систем образов одна бросает лучи света на панораму, другая падает на нее тенью.

Ожесточенные схватки передовых сил казахского аула с Кунанбаем и его сторонниками, разжигающими межродовые распри, способствовали пробуждению классового самосознания трудящихся.

Бедняцкие аулы, некогда поддающиеся подстрекательствам главарей родов, начинают понимать, что межродовая рознь выгодна только родовой верхушке.

В этой книге происходит как бы скрытая подготовка будущих больших схваток между представителями двух миров.

В романе «Путь Абая» М. Ауэзов изображает новую среду, новые события: злодеяния хазретов, халфе, ишанов, мулл, безрадостное прозябание городских трудящихся и рабочих затона; эпидемию, голод и другие стихийные бедствия, обрушившиеся на народ; налоги и поборы, взимаемые с населения царским правительством, произвол чиновников; жизнь джетысуйских казахов; новые враждебные заговоры против Абая, его сближение с рабочими, стихийное выступление казахов-рабочих рука об руку с русскими крестьянами против угнетателей; новые картины, новые образы: Акишева, Сармоллы — из духовенства; Абена, Абды, Сеила, Сеита — из рабочих; Павлова и Александры Яковлевны — русских друзей поэта.

При выходе в свет первых книг романа раздавались упреки в адрес автора: он, мол, не показал нам классовую борьбу. Но ведь классовая борьба не есть нечто застывшее, она изменяется и развивается в зависимости от исторических условий. В первых книгах романа «Абай» показаны ни в чем не повинные жертвы жестокой межродовой борьбы: жатаки, постоянно терпящие нужду и лишения, батраки Кунанбая, из-за обглоданной кости мыкающие горе у его порога. Все они — порождение социального неравенства и противоречий казахского аула. Разумеется, здесь еще явно выраженной классовой борьбы и проявлений гневного протеста и возмущения нет, еще сильна над угнетенными власть патриархально-родовых пережитков. Тем не менее в первых книгах уже ясно чувствуется непреодолимо растущий протест против эксплуататоров, пробуждающееся классовое самосознание трудовых народных масс.

В романе «Путь Абая» отражена другая эпоха, когда классовая борьба носила уже иной характер, и борьбу между двумя мирами писатель стремится показать более резко, контрастно, в тех ее новых формах, которые уже появились и утверждались в общественной жизни.

Именно в том, что писатель, постигая сложную диалектику исторического процесса, сумел отобразить действительность исторически правдиво и убедительно, освоил ее как художник, состоит одно из главных достоинств произведения. М.Ауэзову чужд схематизм в изображении прошлого, в создании системы образов и картин. Он неотступно руководствуется принципом идейно-образного обобщения жизненного материала. Отдельные факты и детали, добытые из документальных источников, из воспоминаний стариков и архивов, не заслоняют око писателя, не заставляют его эмпирически следовать им, а наоборот, всецело подчиняются властной воле художника социалистического реализма. Сам автор свидетельствует: «В моих романах, например, множество добытых мною фактов жизненной биографии Абая остается в стороне. Одни факты я развернул, другие вовсе опустил, потому что они не имеют существенного значения в том историческом здании, которое я стремился возвести в своих книгах».

Некоторые критики упрекали М. Ауэзова в том, что иные его герои в жизни были другими; что, например, Такежан таких набегов не делал, что некоторыми произвольными чертами наделен образ Абая и т. д. Но ведь суть дела не в частных вполне возможных расхождениях. Главное состоит в том, что художник оперировал фактами так, чтобы они помогали ему полнее и правдивее отобразить большую правду жизни, взятую в ее противоречивом развитии.

Были и другие произведения в казахской литературе до романов М.Ауэзова, отразившие историческую жизнь казахского народа. Но ни одно произведение еще не воссоздало живо, глубоко и всесторонне дореволюционную казахскую жизнь, как всеобъемлющая эпопея. Трудно указать на какую-либо существенную сторону или даже характерную особенность жизни казахов в быту и нравах их, в психологии людей и в окружающей природе, которые бы не нашли своего изображения на большом эпическом полотне Мухтара Ауэзова. Зоркий глаз художника не оставил вне поля своего внимания интересные с точки зрения исторической значимости явления, как процесс развития капиталистических элементов и формирование казахского рабочего класса в специфических условиях патриархально-родовых и феодальных отношений.

Замечательное словесно-изобразительное искусство Мухтара Ауэзова характеризуется тем, что он умеет органически сплетать биографическую нить повествования о главном герое с многочисленными социальными явлениями и событиями жизни. В кажущейся пестроте и разнообразии лиц и картин, которые многообразной чередой проходят перед читателями, чувствуется глубокая внутренняя связь, продуманность идейного замысла, цельность и стройность сюжета.

Говоря о большой масштабности и сюжетно-композиционном мастерстве Мухтара Ауэзова, нельзя не подчеркнуть и другие стороны его многогранного таланта: тонкий лиризм и напряженный драматизм многих изображенных положений, коллизий. В связи с этим восхищает нас богатство интонаций и изобразительных средств в художественном арсенале автора. То спокойный, чуть взволнованный тон повествования (например, в описании многолюдного сборища в ауле Уразбая на Консенгире для переписи населения), то нежное лирическое излияние, то потрясающая драматическая напряженность речи попеременно владеют чувствами читателя. Углубленный психологизм в раскрытии характеров персонажей, строгий реализм с едким сарказмом в обрисовке отрицательных героев и эмоциональная романтическая окраска в правдивом рисунке положительных образов, особенно поэтических личностей Абая, Абиша, Шоже, Биржана и обаятельных женских образов — Зере, Улжан, Тогжан, Айгерим, Салтанат, Айши и других, — вот что составляет отличительные черты стиля романа М. Ауэзова.

Отдельные особенности художественно-повествовательной манеры Мухтара Ауэзова тесным образом связаны с устно-поэтическим творчеством народа. Прекрасный знаток казахского фольклора, он черпает из его сокровищ яркие образы, эпитеты и сравнения, афоризмы, пословицы и поговорки, которыми писатель уместно оснащает диалог своих героев. Таким образом персонажи получают меткую и выразительную характеристику.

Богат, гибок и красочен язык романа также в ремарках, в рассказе, в передаче психологии, в обрисовке портретов персонажей, в описаниях пейзажа. Знаток живой народной речи, Мухтар Ауэзов умело использовал ее колоссальные возможности в своем романе: обнаружил несчетное количество слов и выражений, ставших уже «архаизмами», и придал им новое значение. Вообще можно смело сказать, что казахский литературный язык, благодаря роману М.Ауэзова, сделал значительный шаг вперед в своем развитии как в смысле расширения словарного фонда, так и в смысле стилистики.

Упоминая о стилистике М. Ауэзова, нельзя не указать еще на такие важные и характерные стороны его художественного мастерства, как способность писателя четко и выпукло нарисовать портреты своих героев, органически включить портретную заоисовку в состав психологических характеристик этих героев.

«У отца продолговатая, словно вытянутая голова. Его череп напоминает гусиное яйцо. И без того длинное лицо его удлиняется клином бороды; оно кажется Абаю равниной с двумя холмами, поросшими лесом бровей. Единственный глаз Кунанбая зорким часовым стал у левого холма — суровый, недремлющий страж… Он не знает отдыха, от него ничего нельзя утаить… Этот единственный глаз не прячется за веком: большой, выпуклый, он смотрит остро и зорко, точно пожирая все окружающее. Он даже моргает редко».

В этом ярком, неповторимо оригинальном художественном рисунке заключена по сути дела вся сущность кунанбаевского образа, квинтэссенция его жестокого характера.

С этакой же психологической меркой подходит художник и к изображению картин природы, которые не являются у него самоцелью, а служат необходимым фоном для событий или гармонируют с настроениями персонажей, оттеняя их психологические переживания.

«Взволнованный, он поднял лицо к звездному небу. С гор доносилось ароматное дыхание весны. Абай жадно вздохнул его свежую струю.

Луна была в ущербе. Она медленно поднималась к зениту, недоступно высокая, уплывающая вверх. Она манила и сердце туда, в высоту, ясную и безоблачную. Лунный свет проникал в душу и наполнял ее радостью и грустью…

Лунная ночь словно купается в молоке. Грудь Абая не вмещает могучего прибоя чувств, трепещет и замирает его сердце. «Что же это? Как разгадать? Что со мной?» Перед его глазами — белые руки Тогжан, ее нежная шея. Она — его утро!

Ты встаешь в моем сердце, рассвет любви…

Это поет сердце. Первая песня первой любви посвящена ей, Тогжан… Он повторяет про себя эту песню. Слова льются легко, свободно».

Здесь тончайшее переплетение эмоционально волнующей картины лунной ночи, любовного экстаза и процесса рождения песни создает прекрасную панораму, в которой получили удивительное сочетание и картинность, и поэзия сердца, и чудные звуки песни.

Не только пейзаж и портрет, но и все компоненты и художественные средства произведения подчинены единой цели: яркому изображению характера героев. Даже названия служат этой цели. Так, например, название глав первой книги «Абай» («Возвращение», «В вихре», «В пути», «В дебрях», «По предгорьям», «На подъеме», «В вышине») выражают последовательные этапы жизни и формирования личности юного Абая, а названия глав второй книги («Перед бродом», «На жайляу», «Взгорьями», «По рытвинам», «На перевале», «На распутье», «На вершине») соответственно обозначают характерные моменты жизни и становления характера Абая как поэта.

Даже присутствие в произведении элементов аллегории и символики очень удачно служит задаче более глубокого и эмоционального ракрытия образов. Таков, например, образ могучего чинара, символизирующий образ Абая. Он вырос на голой каменистой земле и в конце второй книги стоит окрепший, сильный и стройный, а в конце четвертой книги чинар этот, поднявший вершину свою в сверкающую высь, рухнет. Такова также развернутая аллегория с воображенным кораблем Абая, плывущим к светлому будущему народа.

Эпопея об Абае — монументальный, титанический труд. Конечно, в этом колоссальном труде есть и кое-какие шероховатости, в столь разнообразных многочисленных главах есть и бледные, вялые места, в галерее разнохарактерных персонажей не все портреты обрисованы одинаково ярко. Вполне естественно, что эстетическое, эмоциональное впечатление от каждой из четырех книг эпопеи неравноценно. Создавая такое сложное многоплановое произведение на протяжении пятнадцати лет, писатель сам постоянно развивал свое художественное мастерство и вместе с тем должен был показать динамику характеров своих героев. К тому же задача изображения разных периодов исторической действительности (середины и конца прошлого столетия) требовала разных форм художественного освоения. Эти обстоятельства не могли не создать некоторого разноречия в стиле частей эпопеи.

Тем не менее читатель всегда с признательностью ощущает величие авторской мысли, грандиозность осуществленного замысла.

Говоря о познавательных и художественных достоинствах казахской эпопеи, нельзя не отметить ее все возрастающую славу, давно уже перешагнувшую пределы нашей родины, нельзя не подчеркнуть со всей силой то неоценимое значение, которое сыграл при этом язык великого русского народа, не только позволивший сохранить в переводе всю красоту и достоинства оригинала, но и открывший для произведения выход на мировую арену. Переведенная первоначально на русский язык, эпопея М. Ауэзова была вскоре переведена с русского текста на языки всех братских республик, а затем на многие языки мира: немецкий, английский, французский, венгерский, болгарский, польский и другие.

Ныне казахское произведение обходит весь земной шар, привлекая все новых и новых читателей. Характерно, что первыми, кто горячо откликнулся на эпопею об Абае, были Назым Хикмет, Мао Дунь, Луи Арагон, Анна Зегерс, лучшие писатели мира, выразители дум и чаяний прогрессивного человечества.

Возрастающая популярность романа «Путь Абая», который справедливо называют энциклопедией дореволюционной казахской жизни, еще больше расширяет и укрепляет славу неизвестного раньше народа. Очень показательна в этом отношении заметка, помещенная в журнале «Нозерн Нейборс» по поводу изданного в Канаде романа «Абай» Мухтара Ауэзова:

«Это наш первый автор-казах. Читатели наши, мы с гордостью предлагаем вам впервые изданную нами на английском языке первую книгу романа о великом поэте казахского народа Абае — «Абай».

— так, оказывается, писал свои пламенные стихи поэт. И, видимо, с любовью внимал народ словам своего замечательного сына. Какой смелый, какой великодушный, какой талантливый народ эти казахи. И как жаль, что мы раньше почти ничего не слышали о них…»

Удивительно меткая и яркая характеристика поэта и его народа! Так верно и проникновенно оценить великого Абая, так живо и непосредственно представить себе жизнь казахского народа можно было только поистине народному произведению, обладающему высокими художественными достоинствами. Об этом и говорит канадский автор: «Через художественно ярко обрамленный, полно, глубоко и взволнованно повествующий о народе роман «Абай» вы познакомитесь с жизнью казахов».

Блестящие идейно-художественные качества романа, высокая правда жизни и человеческих характеров, истинная народность, партийная страстность и поэтическая взволнованность, озаренные светом современности, великим чувством дружбы народов, обеспечили роману исключительную популярность во всех концах мира.

Особенно понятен успех эпопеи среди народов Азии и Африки. Тот путь, который прошел казахский народ от феодализма и патриархальщины к социализму, от невежества и отсталости к вершинам мировой культуры, оказывается вдохновляющим примером для колониальных и полуколониальных народов Азии и Африки, которые борются ныне за свободу и национальную независимость.

В 1958 году во время Конференции писателей стран Азии и Африки в Ташкенте в номер гостиницы, где остановился Мухтар Ауэзов, зашел с переводчиком молодой африканец. Взволнованное лицо, живые сверкающие глаза говорили о чувстве, которым был охвачен этот энергичный, темпераментный «черный» человек. Он ясно и четко произнес два слова: «Мухтар Ауэзов!» Нас было в номере несколько человек. Мы стоя встретили гостя, а Мухтар Омарханович жестом дал знать, что это он. Африканец быстро сказал еще что-то нам непонятное, кроме единственного имени Абая, потом бросился к Ауэзову и стал крепко пожимать его руки. Это был 27-летний писатель из Камеруна Бенжамен Матип, кстати сказать, покоривший многолюдную конференцию своим продуманным, страстным и поистине выстраданным выступлением. Он произнес на французском языке пламенную речь, смысл которой переводчик передал нам примерно так:

— Я никогда раньше не слышал о казахах. А теперь знаю их очень хорошо, знаю, потому что недавно читал на английском языке чудесную книгу Мухтара Ауэзова. Я познакомился с замечательным человеком и поэтом казахского народа Абаем, с его мудрой бабушкой Зере и матерью Улжан, с любимыми девушками — Тогжан и Айгерим, с друзьями Абая — добрыми и смелыми людьми. Я полюбил этих героев, полюбил так, будто жил долгие годы, делил их горе и радости. У меня даже такое ощущение, что я сейчас среди них и дышу воздухом ваших степей. В самом деле, какой прекрасный народ — казахи! И как прекрасно написано о нем в романе «Абай!» Я от души завидую вашему счастливому народу, а вас поздравляю с бессмертным произведением.

Затем завязалась беседа, и африканский писатель рассказал об ужасах колониального рабства, о том, как его народ лишен возможности даже говорить на родном языке. В заключение Бенжамен Матип сказал, что, отправляясь на конференцию, мечтал встретиться с автором покорившей его книги и он счастлив, что мечта его сбылась.

Присуждение ныне эпопее «Путь Абая» Ленинской премии — выдающееся событие не только культурного, но и политического значения.

Оно свидетельствует о многом, но прежде всего — о величии и мудрости Коммунистической партии и ее ленинской национальной политики, освободившей и приобщившей к строительству новой жизни ранее угнетенные народы нашей страны, раскрывшей в них богатырские силы и таланты, способные создавать художественные произведения мирового значения. Будучи плодом казахской литературы, роман «Путь Абая» утверждает мировую славу советской многонациональной литературы, как самой передовой литературы мира.

Вместе с тем он утверждает одну из знаменательных побед социалистического реализма, как главного метода советской литературы, демонстрирует богатейшее разнообразие его форм, стилей и средств. Эпопея М.Ауэзова опрокидывает ложное измышление ревизионистов о том, что социалистический реализм якобы исключает, игнорирует национальное своеобразие художественного творчества наших народов. Одно из главных достоинств эпопеи в том и состоит, что в ней найдено счастливое и во многом поучительное решение проблем национальной специфики. Здесь гармонически сочетается глубокое социалистическое содержание с богатой национальной формой. Здесь национальные особенности авторского видения мира, особенности обстановки и характеров героев не противоречат коммунистической идейности, исторической достоверности и правдивости произведения, а способствуют их раскрытию.

В ярком казахском колорите, в неповторимом национальном своеобразии — одно из главных достоинств этого произведения, которое дышит ароматом казахской степи и в котором ощущаешь во всей полноте целый мир материальной и духовной жизни казахского народа; его радости и горести, его специфический быт, психологический уклад, мысли и чувствования.

Роман «Путь Абая» служит неопровержимым доказательством того, что подлинно национальное, истинно народное и партийное произведение чуждо национальной ограниченности, оно интернационально, общечеловечно по духу своего идейного и эстетического воздействия. Возникший на национальной почве, казахский роман понятен и близок всем народам мира, потому что воплощенные в нем идеалы перекликаются с лучшими порывами и стремлениями передового человечества. Здесь мировой читатель находит мотивы и идеи, родственные тем, которые воплощены в бессмертных образах Шекспира, Гете, Бальзака, Анатоля Франса, Ромена Роллана, а также классиков русской литературы, — те идеи, которые Белинский называл «общечеловеческими».

Одним из ведущих мотивов романа является окрыляющее чувство дружбы народов. Тяга лучших сынов казахского народа в прошлом к русской культуре, братское внимание и сочувствие передовых русских людей к судьбе казахских трудящихся показаны в эпопее с мастерством и принципиальностью тончайшего художника. Правдивый и убедительный показ с высоты сегодняшней нерушимой дружбы советских социалистических наций истоков исторически сложившейся дружбы казахского народа с великим русским народом, их совместной борьбы против темноты и невежества, против насилия и угнетения, за национальное возрождение — вот что делает казахскую эпопею произведением остро современным и интернациональным. В ней бьется пульс советского писателя, освещающего историю светом коммунистического мировоззрения и решающего все проблемы с точки зрения марксизма-ленинизма. Философия марксизма-ленинизма дала возможность писателю познать и правдиво воспроизвести в образах полувековую жизнь казахского народа в перспективе ее исторического развития, показать народ, как движущую силу истории, сделать его основным героем своей художественной эпопеи.

А яркость, скульптурность образа Абая объясняется тем, что он показан в разнообразных отношениях с народом, к которому шел сложным и мучительным путем, начатым в белой юрте султана Кунанбая и продолженным среди чабанов и жатаков в гуще простого народа.

На этом пути Абай сроднился со своим желанным будущим, нашел миллионы наследников своего поэтического творчества. Очень много способствовал этому роман «Путь Абая», о чем правильно заметил недавно сам Мухтар Ауэзов в беседе с корреспондентом «Литературной газеты»:

«Часто возвращаюсь мыслью к Абаю — моему любимому герою и уважаемому наставнику. Радуюсь за него, радуюсь, что он, известный читателям собственными стихами, стал им еще ближе, понятнее, роднее благодаря моему скромному труду. Он обрел миллион друзей, и это самое главное, ибо он всегда стремился к людям, искал друзей, а был окружен врагами, люто, неистово ненавидевшими его».

Традиции Абая — это традиции служения своему народу с полной отдачей всех своих сил и способностей. Эти традиции в наше время продолжают, развивают и обогащают советские писатели. Мухтар Ауэзов сумел показать в своем произведении эту идейную общность выразителей дум народных, созвучие поэзии Абая и его идеалов с нашей героической современностью. Вот почему роман «Путь Абая» воспринимается как актуальное, современное произведение, несмотря на то, что материал его почерпнут в историческом прошлом.

Это обстоятельство опять же свидетельствует о том, что социалистический реализм располагает такими возможностями, при которых и на основе обращения к исторической тематике можно создать вполне современное захватывающее произведение, удовлетворяющее духовные запросы строителей коммунизма.

Следует в связи с этим особо отметить, что немаловажную роль в творческом успехе М.Ауэзова сыграли традиции советского исторического романа, особенно опыт романов о творческих личностях Пушкина, Грибоедова, Навои и других. Не только удачи, но и недостатки, ошибки этих романов пришлось учесть автору романа об Абае, чтобы сделать шаг вперед на пути развития жанра советского исторического романа. «Поучительной для меня оказалась критика по адресу «Смерти Вазира-Мухтара», — пишет М. Ауэзов в своей статье «Как я работал над, романами «Абай» и «Путь Абая», — главная беда этой книги в том, что Грибоедов в ней предстает по существу оторванным от народа».

Если взять шире и всесторонне почву создания казахской эпопеи, то не трудно увидеть в ней следы благодатного влияния также и классических социально-психологических романов русской и мировой реалистической литературы, следы, обнаруживающие себя и в постановке проблем, и в обрисовке характеров, и в художественно-изобразительных средствах. Вместе с тем необходимо сказать, что роман Ауэзова является крупным плодом, выросшим на основе замечательных достижений казахской советской литературы и закономерным этапом в развитии многогранного творчества самого Ауэзова как интересного и своеобразного художника слова. Вот почему данное произведение мы должны рассматривать не как случайное и исключительное явление, а как естественный результат расцвета казахской литературы социалистического реализма.

Говоря о причинах международной популярности эпопеи об Абае, нельзя упускать из виду ее высокие художественные достоинства. Николай Тихонов в своей статье, помещенной в «Правде» по поводу произведений, удостоенных Ленинских премий, писал:

«Роман-эпопея М. Ауэзова о великом казахском поэте-демократе и просветителе Абае Кунанбаеве является выдающимся произведением не только в творчестве этого автора, крупнейшего советского писателя, но ярко выделяется своими художественными достоинствами во всей нашей многонациональной литературе».

Хорошая тема, замечательная идея, большие проблемы произведения много теряют в силе и долговечности социального воздействия, если они не выражены художественно совершенно. Значение темы, идеи и проблемы тем важнее, чем с большей художественной впечатляемостью они раскрыты, воплощены и разрешены мастером слова. В. И. Ленин в статьях о Л.Н.Толстом, определяя мировое значение его творчества, всегда выдвигал на первый план тезис о Толстом как великом художнике, подчеркивал величайшую художественную мощь его произведений: «Л. Толстой сумел поставить в своих работах столько великих вопросов, сумел подняться до такой художественной силы, что его произведения заняли одно из первых мест в мировой художественной литературе».

Нет сомнения, что в международном успехе казахской эпопеи решающее значение имеют не только постановка близких сердцу всех народов животрепещущих вопросов и идей, не только выражение родственных всем прогрессивным людям мира заветных мыслей и чувств, но и то, что все это сделано с оригинальным мастерством зрелого писателя. Недаром Михаил Шолохов на Втором Всесоюзном съезде советских писателей роман «Абай» М.Ауэзова относил к действительно талантливым произведениям советской литературы, которые «еще резче подчеркивали художественное убожество и недолговечность произведений-поденок».

Подлинно талантливое произведение искусства, одухотворенное высокой, благородной идеей, не знает ограничений ни во времени, ни в пространстве. Оно не стареет, не забывается, а, преодолевая все преграды, пробивает себе путь к миллионам читателей мира. И разве не об этом свидетельствует примечательный факт, о котором рассказала в мае 1959 года газета «Литература и жизнь» в информации «Абай» на Парижском книжном базаре».

«На стенде Л. Арагона рядом с его собственными книгами были выставлены три новые переводные книги с предисловиями Арагона, председателя Национального Комитета французских писателей. Эти книги Арагон, как и свои, надписывал покупателям. Это были книги замечательного казахского писателя Мухтара Ауэзова «Юность Абая», чехословацкого писателя Отченашека «Ромео, Джульетта и тьма» и молодого киргизского писателя Чингиза Айтматова «Джамиля».

Еще в своей книге «Советские литературы» Луи Арагон дал высокую оценку творчеству Мухтара Ауэзова. А в своем обстоятельном предисловии к парижскому изданию первой книги казахской эпопеи под названием «Юность Абая», осуществленному в конце 1958 года при самом ближайшем содействии Луи Арагона, всемирно признанный писатель-коммунист утверждает:

«Я считаю большой честью для себя быть в моей стране популяризатором его (Мухтара Ауэзова. — М.К.) произведения. Эпический роман «Абай» в моем представлении одно из наиболее высоких произведений XX века. Оно вводит в мир воображения и мыслей, порождает множество глубоких раздумий. Недостаточно сказать, что оно вписывается в первый ряд произведений советских литератур, даже в остальном мире трудно найти произведение, равное этому».

Луи Арагон сопоставляет эпопею М. Ауэзова с такими шедеврами мировой литературы, как «Дон-Кихот» или «Робинзон Крузо». А в сопоставлении с антинародными произведениями современной буржуазной романистики казахская эпопея несоизмеримо выделяется своим органическим сочетанием жизни и поэзии. Буржуазные реакционные писаки уже не в состоянии, по мнению Луи Арагона, показать такую полноту здоровых человеческих страстей, исканий, искреннего чувства любви, каким привлекают страницы книги М. Ауэзова.

Такая оценка, выражающая общее мнение прогрессивного человечества, — лучшая награда автору, прославившему не только бессмертного поэта, но и весь казахский народ, автору, который только благодаря советскому общественному строю и смог создать это чудесное художественное полотно социалистического реализма.

Представим себе образ взмывающего в небо большого орла.

Его могучие крылья распахнуты на полутораметровую ширину, и упругие перья их свистят, как туго натянутая тетива. Он разрезает воздушную толщь крепкой грудью и, стремительно делая круги, поднимается все выше и выше — и нет вокруг живого существа, которое могло бы состязаться с ним в покорении высоты, откуда открывается весь безбрежный травяной океан. Только он, житель неба, может смотреть не мигая на слепящее, достигшее зенита солнце. Его магические зоркие зрачки с невероятной выси видят не только всадника или пешехода, но и все живое в степи, вплоть до мелкой пичужки, до росяной былинки.

Взлетев выше снежных вершин, он повисает в синем пространстве и рассыпает оттуда гортанный клекот, оповещая степные пределы: все вижу, все знаю, обо всем догадываюсь… Орлиное зрение, как счастье, встречается и у редчайшего из людей, и тогда этот человек видит современников своих, молодых и старых, их прошлое, настоящее, будущее, и если, случается, берет перо в руки, то из-под пера выходят книги мудрые и прекрасные, обогащающие ум и сердце, открывающие бескрайние горизонты.

Таким по-орлиному дальнозорким был на древней земле казахов мастер человековедения, гранильщик алмазных слов, писатель Мухтар Ауэзов.

1959–1977 г.г.

МУХАМЕДЖАН КАРАТАЕВ.