Путь домой. Четыре близнеца

Глава 01. Начало конца.

– Ваше Сиятельство, прибыл гонец от вашего батюшки, Его Светлости герцога Бетенгтона, – после глубокого поклона торжественно доложил дворецкий Уильям. Совершенно седой слуга так сильно волновался, словно за его плечами не было долгих лет службы и подаренного ею опыта, даже голос его предательски дрожал.

– Уильям, что с тобой? И, право, не стоит в твои-то годы так сильно гнуть спину, – пожурил его господин.

В свои двадцать лет, Френсис Гай Гейсборо мог только догадываться о том, как тяжело старому Уильяму кланяться. Пусть высокий титул и давал юноше право не утруждать себя такими размышлениями, но молодой герцог просто не мог остаться безучастным к страданиям верного слуги.

– Стоит, стоит! Его Светлость любит, когда ему кланяются со всем почтением, – в дверях кабинета появился незнакомец.

Он был молод, но все же заметно старше Френсиса, ростом он был чуть пониже, сложением – чуть покрепче, а его русые волосы были заметно короче, прямее и светлее. В покрое его добротной одежды угадывались черты формы гвардии герцога Бетенгтона, но лишь угадывались, так как её обладатель вложил много денег в её дополнительное украшение – тут и декоративные строчки золотыми нитями, яркими молниями сияющие в глубоком чёрном бархате, и вставки алого атласа в разрезные рукава, и изысканная гравировка на эфесе шпаги, и богатый каскад чёрных страусовых перьев на столь же чёрной шляпе, которую прибывший держал в руке.

Незнакомец сдержанно поклонился, выпрямился и стал деловито осматриваться.

– Уильям, кто это? – нахмурился Френсис.

– Это и есть тот самый гонец от Его Светлости. Праиэр… – начал было докладывать смущённый дерзостью гостя Уильям, но Френсис перебил его и обратился прямо к прибывшему:

– Гонец, значит… Тогда начнем сначала. Гонец, выйди вон и дождись, пока я позволю появиться передо мной. И сразу предупреждаю, я выслушаю тебя только после того, как ты проявишь должное уважение к сыну своего властелина. Всё понял? – тон, которым Френсис отдал эти распоряжения, не допускал ни малейших возражений.

И он был услышан. Гонец на мгновение замер, потом кивком подтвердил, что всё понял и принял, как должное, резко развернулся и стремительно вышел из кабинета, не забыв закрыть за собой дверь.

Взгляд синих глаз Френсиса снова обратился к растерянному Уильяму:

– Так скажи мне, любезный, что это за наглец?

Уильям сокрушённо повел головой и благодарно улыбнулся господину:

– Он назвался Филом. Сказал, что он праиэр гвардии вашего отца. А ещё он сказал, что челядь дворца должна низко кланяться при встрече с праиэрами…

– Просто Фил?! Никакого дворянского титула? Даже фамилии? – удивился Френсис.

– Он так представился.

– Праиэр Фил… Даже у праиэра есть фамилия, но он не счёл нужным её назвать. И держится так дерзко… Ладно, я приму его… в полдень.

И Френсис выразительно указал слуге на большие каминные часы с боем, стрелки которых собирались возвестить о наступлении полудня только через несколько минут. Уильям улыбнулся в ответ, кивнул и покинул комнату.

– Не слишком ли круто ты встретил гонца герцога?

Из-за высокой ширмы вышел молодой человек. Возрастом он если и был старше Френсиса, то не на много. Такого же высокого роста, такого же атлетического телосложения, и одет он был так же, как и Френсис – коричневый безрукавный камзол поверх белоснежной рубахи с просторными рукавами на высоких манжетах и с широким отложным воротником. На них были одинаковые тёмно-коричневые панталоны, кремовые чулки и чёрные туфли с пряжками. Другими словами, платье этого юноши никак не помогало определить его статус в окружении молодого герцога. На этом их сходство и заканчивалось. Если Френсис был шатеном, чьи волосы мягкими волнами спускались почти до плеч, то его приятель являлся жгучим брюнетом, обладателем крупных непокорных кудрей. Синие глаза Френсиса, против тёмно-карих, почти чёрных его друга. И черты лица последнего заставляли предположить, что его родители были уроженцами юга Фрагии, а то и Испайры.

– Фил. Праиэр гвардии герцога, – молодой брюнет внимательно прислушался к ощущениям, которые порождали эти слова.

– Всего лишь праиэр. Пусть знает свое место, – Френсис с явной досадой поджал губы.

– Его статус очевидно выше моего…

– Анри, ты мой личный порученец. Праиэров четыре. А ты один единственный, – и Френсис лукаво усмехнулся.

Анри благодарно кивнул в ответ, и его губ коснулась тень улыбки:

– Порученец… Учитель сильно сомневается, что мне будет позволено остаться при тебе в таком качестве. Ты ведь помнишь, что он рассказал нам?..

Френсис нахмурился, его синие глаза стали почти чёрными:

– Как не помнить… Но я всё-таки сын герцога. Что это может означать, если мне не будет позволено самому выбирать людей в своё окружение? Так что, не драматизируй прежде времени.

На этот раз Анри улыбнулся более открыто, но Френсис понял, что это просто более успешная попытка скрыть тревогу. Тогда он подошёл ближе и тем заставил друга смотреть ему прямо в глаза.

– Нашей дружбе уже десять лет. Никакие титулы и сопутствующие им предрассудки ей не страшны. Я снова докажу тебе это.

– И снова будешь не прав! – вдруг вспылил Анри, – Перед тобой по праву рождения открыты все двери этого мира…

– И мы будем открывать их вместе! Мы так решили ещё десять лет назад!

– Тогда мы были детьми! Фрэнк, открой глаза! Безродному сироте никогда никто не позволит стоять рядом с сыном герцога! С некоторых пор наша с тобой дружба стала превращаться для тебя в большую проблему. Это неправильно!

– Ты нужен мне! – голос Френка дрогнул, – Ты и учитель, вот весь мой мир!

– У тебя есть отец! Он скоро будет здесь…

– Отец, которого я не видел десять лет…

И в этот момент настенные часы начали гулко отмерять двенадцать ударов. Полдень. Анри хотел было снова скрыться за ширмой, но Френсис выразительным взглядом попросил друга остаться рядом.

Точно после двенадцатого удара дверная ручка пришла в движение, и на пороге кабинета снова появился Фил. На этот раз он всё сделал, как полагается – широко взмахнул шляпой, склонился в глубоком поклоне и так замер, ожидая, когда молодой герцог позволит ему выпрямиться.

– Фил. Праиэр гвардии моего отца герцога Бетенгтона, – Френсис жестом позволил вошедшему выпрямиться, – Оказывается, ты умеешь кланяться. Что ж, докладывай, с чем приехал.

Взгляд Фила метнулся к Анри. Немой вопрос «Кто это?» остался без ответа. Что ж…

– Его Светлость герцог Бетенгтон прибудет сегодня на закате. Мне велено убедиться в том, что здесь всё готово к его возвращению. Его сопровождает пятьдесят человек гвардии…

Но тут его доклад прервал вкрадчивый стук в дверь, и почти сразу она отворилась.

В тот же миг Френсис преобразился, вся напускная суровость испарилась с его лица, словно была лишь туманом, миражом. Он улыбнулся так светло, так радостно, и эта улыбка так сильно преобразила его, что Фил искренне растерялся. Молодой герцог вдруг предстал перед ним в ещё одном своём, пожалуй, самом неожиданном, обличии, в миг превратившись в мальчишку.

– Учитель! Вы вернулись! – радостно приветствовал он вновь прибывшего.

Тот в ответ по-отечески тепло улыбнулся воспитаннику, приветливо кивнул Анри, и уже развернулся к Филу. Праиэр гвардии герцога Бетенгтона догадался, что перед ним сам Генрих Рай. В окружении герцога этот человек был легендой. Некто без роду без племени усердной службой заслужил не только титул барона, но и высокую честь являться полноправным представителем герцога Бетенгтона в Бриании уже на протяжении десяти лет. Все те годы, что герцог провёл в Западных Колониях, Рай был не только главным распорядителем всех владений Гейсборо, но и наставником Френсиса. Кроме того, за Раем накрепко закрепилась слава лучшего бойца в гвардии герцога. Хотя вот это, скорее всего, уже в прошлом. Ведь Раю уже без малого пятьдесят лет. Возраст ясно давал о себе знать и заметной сединой в некогда чернявой густой шевелюре, в аккуратной бородке и усах, и обилием морщин в уголках глаз. Будучи на полголовы ниже своих воспитанников, Рай был одет почти так же, как и Френсис с Анри, то есть добротно, но совершенно безлико. Не знай Фил точно, кто перед ним, он бы легко принял Рая, Френсиса и Анри за дворян средней руки, назвать этих людей родственниками не позволило бы лишь их разительное внешнее отличие. Впрочем, какое положение здесь занимает этот молодой брюнет, Фил ещё не выяснил.

Тем временем и Рай пытливо изучил внешность Фила и сделал свои выводы.

– Значит слухи не врут. Праиэры герцога любят хвастать своим достатком, – лукаво усмехнулся Рай, оценив богатство платья гостя, – Его Светлость высказал какие-то особые пожелания по поводу его встречи?

– Он выразил уверенность, что вы, господин Рай, и сами всё знаете, – сощурился Фил.

– Отец приедет… – хотел было сообщить Френсис, но Рай перебил его:

– На закате?

– Верно. Но как вы?..

– Эффектно появиться в лучах предзакатного солнца, – горько улыбнулся Рай, – В этом весь он. Праиэров всё ещё четверо? И все при герцоге? – снова обратился Рай к Филу.

– Да.

И Рай кивнул в ответ на какие-то свои мысли:

– Помнится, Ламороу едва ли не ноги мне целовал, когда я решил покинуть должность первого праиэра. Он так отчаянно рвался к власти, что я был уверен, делиться ею он ни с кем не станет. Впрочем, ладно, Рону, своей копии в миниатюре, он позволил приподняться, это я ещё готов был понять и принять. Но оказалось, что за эти годы появились ещё двое. Признаюсь, мне очень любопытно увидеть, кто же это, – так, озвучивая свои мысли, Рай беззастенчиво рассматривал Фила.

Тот не дрогнул, не смутился.

– Я тоже наслышан о вас, господин Рай, и рад наконец познакомиться, – и Фил даже чуть поклонился, тем воздавая дань возрасту собеседника и его славе.

– Очень интересно… – задумчиво откликнулся Рай и тут же возвысил голос, – Уильям!

Дворецкий появился незамедлительно.

– Любезный, распорядись показать господину Филу комнаты, подготовленные для двух новых праиэров. И пусть ему подадут обед, – и Рай неожиданно учтивым жестом предложил Филу следовать за дворецким.

Но Фил ещё не получил ответы на все свои вопросы, а потому и рискнул найти повод задержаться:

– Вы сказали «двух новых»? Полагаю, вы имеете в виду меня и Пита. Но назвать нас «новыми»… Вы знаете, сколько времени мы с ним состоим на службе Его Светлости?

– А я должен это знать? – Рай чуть сощурился, – Впрочем, да, я знаю. Ты чуть меньше десяти лет, а названный Питом около шести. А чин праиэров вы двое носите и того меньше. Верно? В этом смысле Пит прямо младенец…

– Я бы не советовал называть его младенцем, – тут же возразил Фил, – То, что он уступает вам в возрасте, не означает, что он уступит вам и во всём другом. Сколько лет вы выслуживались? А он стал праиэром меньше, чем за год с момента поступления на службу к Его Светлости.

Рай ещё раз окинул Фила пытливым взглядом:

– Вот я и говорю, что мне очень интересно познакомиться с вами двумя. Мне доносили, что вы не похожи на Ламороу. Теперь я и сам это вижу. Но первым праиэром остаётся всё-таки Ламороу. Занятно… Что-то ещё? – Рай понял, что Фил сознательно тянет время, и решил положить этому конец.

– Да. Распорядитесь прислать ко мне Анри Монсо, – легко уступил Фил.

– Зачем он тебе? – искренне удивился Френсис.

– Любопытно увидеть этого человека, – Фил лукаво сощурился.

– Я спросил зачем? – нахмурился Френсис.

Уловив перемену в настроении молодого герцога, Фил тут же счёл за благо поклониться, так, на всякий случай, извиняясь за свою невольную провинность:

– Эти годы я часто имел честь служить Его Светлости писарем. Пожалуй, не ошибусь, если скажу, что почти все его письма сюда, в Бетенгтон, написаны моей рукой. И большая часть ваших, господин Рай, писем прочитана ему мной. Так что я знаю, что вы рекомендовали этого Монсо как… славного послушного лакея. Так почему праиэру не воспользоваться услугами хорошего слуги?

От внимания Фила не ускользнуло, как вдруг взгляд Френсиса замер. Но тут в дело вмешался Рай:

– Тогда ты, Фил, должен знать, что Монсо личный слуга господина Френсиса. Кем бы ты ни был, чтобы распоряжаться временем Монсо, ты должен получить разрешение его господина. Так ты продолжишь настаивать на этом своём желании?

И Фил крепко призадумался, стоит ли упорствовать, так как в тоне Рая явно послышалась угроза, да и реакция Френсиса ничего хорошего не обещала, но тут в разговор вступил прежде хранивший молчание брюнет:

– Ваше Сиятельство, я был бы рад помочь Филу осмотреться здесь. С вашего позволения, конечно, – и Анри почтительно поклонился Френсису.

Френсис с удивлением признался себе, как сильно ему не нравится эта идея, но найти веские доводы для возражения не смог. Впечатление, что Анри и правда желает поближе познакомиться с Филом. Почему нет? Этого всё равно не избежать.

– Хорошо, – уступил-таки молодой герцог, – Но Фил, давай сразу проясним. Ты праиэр, по сути, личный порученец моего отца, один из четырех. А Анри Монсо МОЙ личный порученец, единственный. Это понятно? Он тебе не слуга.

Смысл слов молодого господина едва не лишил Фила дара речи.

– Так это ТЫ Анри Монсо?! – изумлённо воскликнул своенравный праиэр, уставившись на молодого брюнета.

И Монсо согласно кивнул.

Фил словно только теперь увидел этого юношу, снова пытливо осмотрел его с ног до головы и только после этого перевёл ошеломлённый взгляд на Рая:

– Ай да господин Рай! Вы и в самом деле удивительный человек! – казалось, что и Рая он теперь увидел в новом свете.

Рай кивнул:

– Вижу, ты и правда… писарь… Может быть, тогда ты знаешь имена родителей Анри?

– Да, знаю.

– Так кто же они?! – Френсис даже сделал шаг вперёд.

Но Фил только с досадой поджал губы:

– Как вы, Ваше Сиятельство, выразились, я личный порученец вашего отца, только его. А он сковал меня клятвой ни с кем не обсуждать эту тему. Я верен своему слову.

Раздосадованные Френсис и Анри переглянулись. Остальное в пояснениях не нуждалось. Анри едва заметно указал на дверь, Фрэнк едва заметно кивнул в ответ. Тогда Анри поклонился другу, подошёл к Филу и широким жестом указал тому на выход:

– Следуй за мной, Фил. Я готов показать тебе дворец. На правах первого ты сможешь выбрать для себя комнаты, так как мы ещё не определились, какие отдать тебе, а какие Питу.

Анри держался с достоинством, говорил уверенно, при этом приветливо улыбаясь. Он легко и просто оказывал почтение Филу, как равному. Но то, что Фил знал об этом человеке, так сильно взволновало его, что скрыть это не было никаких сил. Так, в откровенной растерянности, Фил и последовал за Анри.

– Я надеялся, что всё не так плохо, – нахмурился Френсис, обратившись к Раю сразу, как только они остались одни.

Что ж, Рай сокрушённо кивнул:

– Я очень виноват перед вами, ребятки… Боюсь, что дела обстоят даже ещё хуже.

– Куда уж хуже?! Ладно, ладно… – Френсис упрямо повёл головой и опустился в кресло, – У меня есть план…

– Защитить Анри, как своего приближенного? Фрэнк, дружок…

– Я сын герцога!

– В окружении герцога нет иных авторитетов, кроме его собственного. Его воля закон для всех его подчиненных. Ты мог бы это понять уже по реакции Фила…

– Я сын герцога! – снова напомнил Фрэнк, но теперь уже не так уверенно.

– Послушай моего совета, дружок. Если начнешь воевать с отцом открыто, перечить ему, он просто убьет Анри… Будь моя воля, я бы всё-таки отослал Монсо куда подальше. Но раз вы с ним решили… рискнуть…

Френсис упрямо поджал губы и согласно кивнул.

* * *

Уильям с огромной радостью перепоручил Фила заботам Анри, даже подарил Анри благодарный поклон. Монсо дружески похлопал старика по плечу, и экскурсия по дворцу Бетенгтон началась. Потоки солнечного света, многократно множась в зеркалах, медной и серебряной посуде, резьбе канделябров, то и дело превращались в радужных зайчиков, отчаянно стараясь преобразить прогулку из ознакомительной в увеселительную. Но всё это было тщетно, слишком тяжелые мысли занимали внимание молодых людей.

Анри вел Фила по анфиладе второго этажа. Время от времени он приглашал спутника подойти к окну и давал скупые пояснения к открывающимся видам на придворцовые постройки и окрестности. Фил слушал внимательно, но не мог скрыть, что личность экскурсовода интересовала его гораздо больше. Анри это понял, как очевидно, понял и причину такого внимания к своей персоне, но решил оставить это без комментариев.

Так, в недосказанности, они и пришли к комнатам, подготовленным для двух, как выразился Рай, «новых» праиэров герцога. Фил ожил, быстро осмотрел предложенные апартаменты и остановил свой выбор на тех, что были меньше и скромнее. Поймав удивлённый взгляд Анри, Фил гордо вскинулся:

– Нет, это не значит, что я ставлю себя ниже Пита, – открыто заявил он и тут же добавил, – Просто из этих окон вид лучше.

Анри с пониманием кивнул:

– Располагайся. Я сейчас пришлю горничных. Обед подать сюда, или ты предпочитаешь спуститься вниз?

– Вниз. Пусть меня проводят, когда придёт время, – деловито распорядился Фил и, наконец, не выдержал, – Парень, а ты знаешь, насколько сильно ты не соответствуешь ожиданиям герцога?

– Знаю, – Анри невольно нахмурился.

– Рай всё-таки рассказал? Сначала сделал это, а потом покаялся?

– Он должен каяться в том, что дал мне отличное образование и воспитание? Я верно понял?

– Образование и воспитание? Парень, а ты случайно не выполняешь здесь ещё и обязанности, скажем, деликатного характера?

– Что? Это в каком смысле?

– В прямом. Хочешь сказать, что не понял меня? Молодой господин так цепляется за тебя, словно ты его возлюбленная, – и Фил лукаво рассмеялся, – Два столь миловидные юные создания…

Позволив своему воображению такую волю, Фил не смог вовремя остановиться. Сделать это его заставил мощный удар кулака Анри прямо в скулу зарвавшегося праиэра. Фил отлетел к противоположной стене и только чудом удержался на ногах.

– Я помню зловоние языка Ламороу, – глухо зарычал Анри, – Если таков критерий отбора в праиэры, то… эти комнаты для тебя слишком роскошны. Впредь, не смей оскорблять милорда!

– Так это ты меня бьёшь за него, а не за себя? Какая верность… И хочешь сказать, что это не любовь? А что тогда?

– Слово дружба тебе знакомо?

– Дружба лакея и герцога?! Сказки вздумал рассказывать?!

Анри смерил Фила презрительным взглядом, мол «о чём говорить с этим убогим», и решил не отвечать. Фил осмотрелся, нашёл бокал для вина, сплюнул в него кровь, которой сочилась прикушенная при нападении щека, и снова развернулся к Анри.

– Что ж, сказочник, самое время возвращаться на землю… За это, – Фил указал на кровоточащую губу, – ты мне ещё ответишь. Уверен, нам с тобой придётся много драться. Хотя, драться ли? Ведь лакеям не разрешено оказывать сопротивление праиэрам… Н-да, вот уж не думал, что Бетенгтон приготовил нам такое веселье… Ладно. Хорошо, что ты «знаешь». Я больше тебя не задерживаю.

Анри мрачно кивнул и был таков.

* * *

Время для Фила летело незаметно. После обеда этот непоседливый человек прошёлся по большей части дворца, представил свою персону почти всем слугам и всем дам понять, как именно те должны проявлять свое уважение к праиэрам. А ещё он учинил дознание всем, кто не терял в его присутствии дар речи, и к исходу дня уже сложил довольно полную картину о том, какие порядки здесь завел Генрих Рай, и какие именно отношения связывали Френсиса и Анри. Оказывается, этих троих в самую пору было бы назвать отцом и сыновьями, и это было не только странно и забавно, но и… грустно. Да, именно на чувстве грусти поймал себя Фил, когда снова решил облачиться в форменный кафтан. Он понимал, что близится не только закат этого дня, но и закат благоденствия этого края.

– Н-да, – задумчиво вздохнул он, рассматривая своё отражение в огромном зеркале фойе.

– Это не озвученный вопрос, или всего лишь вздох? – раздался бодрый голос Рая.

Фил оглянулся на голос и даже счёл возможным поклониться.

Для встречи герцога Рай облачился в парадное платье. Пусть оно роскошью и уступало наряду Фила, но эта скромность в одежде с лихвой перекрывалась тем, с каким достоинством Рай вёл себя. Ставленник герцога Бетенгтона отлично знал себе цену. Он привык повелевать. И на праиэра герцога смотрел с нисхождением, присущим его возрасту и жесткому характеру.

– Вопрос? Да, пожалуй, – ещё какое-то время Фил раздумывал, стоит ли озвучивать свои мысли, и всё-таки решился, – Я сегодня назвал Анри сказочником. Но, погуляв по этому дворцу, понял, что сказочником надо было бы назвать вас, господин Рай.

– Так, где же вопрос?

– Зачем вы так поступили?

Рай грустно улыбнулся и отвечать не стал. Благо парадные двери распахнулись, и всполошенные лакеи доложили, что карета герцога и его многочисленный эскорт уже появились на холме Перри. Пора запускать обратный отсчёт. Самое время сделать последнюю проверку готовности. Этим Рай и занялся.

Френсис и Анри спустили со второго этажа вместе. Вот теперь их одежда и правда отражала разницу их статусов. Френсис облачился в платье из белого атласа, щедро отделанное драгоценными камнями, бантами и золотой тесьмой, а на Анри были скромные камзол и кафтан тёмно-синего цвета, без каких-либо украшательств. Но общались они по-прежнему так легко и непринужденно, словно вся эта разница в положении совершенно их не волновала. Анри, что-то доказывая другу, активно жестикулировал, прямо смотрел в глаза своему господину, а тот только хмурился в ответ, а потом вдруг начал так же горячо и энергично что-то возражать.

Анри первый заметил Фила и осёкся. Тогда и Френсис оглянулся в сторону праиэра. Тот почтительно поклонился, и был вознаграждён величественным кивком.

– Просто будь рядом, там, где, твое место, – услышал Фил, как Френсис скорее не приказал, а попросил Анри об одолжении.

Тот вынужденно кивнул и так, отставая от молодого герцога лишь на пол шага, двинулся к выходу. Конечно же и Фил поспешил следом. Он, как заядлый театрал в предвкушении интересного спектакля, решил занять на высоком крыльце место, которое позволит ему увидеть всё детали грядущего представления.

А здесь и правда уже всё было готово для встречи Его Светлости. Алая ковровая дорожка сбегала по ступеням крыльца. Вдоль неё выстроились лакеи в парадных ливреях и горничные в белоснежных передниках и чепцах с большими корзинами цветов в руках. А у подножия лестницы с двух её сторон пристроились волынщики. Весь двор был заполнен празднично разодетыми служителями дворца и крестьянами из ближайших деревень. Френсис в обществе Рая и Анри оставался пока на вершине крыльца.

И вот, в дальнем конце центральной аллеи показался эскорт герцога Бетенгтона. Как и ожидал Фил, шествие возглавляли его товарищи, три праиэра: Ламороу посередине, Рон и Пит по правую и левую руку от него. Все трое одеты, как и он, в чёрное платье, лишь отдалённо напоминающее своим покроем форму гвардейцев герцога. Каждый из праиэров вложил в облагораживание своей одежды немало фантазии и денег, и тем не менее, все праиэры сохранили в одежде нечто общее. А вот сказать то же самое об их лицах было нельзя.

Даже широкополая шляпа не могла скрыть факт отсутствие на голове Рона каких-либо волос, впрочем, нет, всё-таки были реденькие брови. Его массивная челюсть покоилась на высоком воротнике, а прищуренные глаза сверкали злобным огнём.

Идеально правильные черты молодого лица Пита были совершенно неподвижны, словно то была фарфоровая маска. Густые брови чуть сдвинуты, и глаза почти закрыты. Фил точно знал, что Пит здесь впервые, но ведёт себя так, словно всё это ему совершенно не интересно.

И конечно же Ламороу. Если Пита люди назовут блондином, но вот Ламороу был ярко выраженным альбиносом: совершенно белые волосы, брови, усы и бородка, дополнялись столь же бледной кожей и глазами с холодящим душу красным оттенком. И это жуткое лицо в отличие от лица Пита, было очень живым, на нём играла такая широкая палитра чувств, от торжества до злости, что сразу становилось ясно – его обладатель имеет взбалмошный, взрывной характер.

Видать, Френсис и Анри тоже поразились такой контрастной внешности праиэров, и юноши дружно оглянулись на Фила, который являлся ещё одним, по-своему уникальным экземпляром. Что ж, Фил отнёсся к их любопытству с великодушным безразличием.

А тем временем вслед за праиэрами к крыльцу подошла колонна из десяти гвардейцев. Они нагло направили своих коней прямо на собравшихся здесь зевак, заставили людей шарахнулись прочь, и в итоге выстроились полукругом, создав живое оцепление. Убедившись, что этот манёвр выполнен безукоризненно, праиэры спешились. И так встретили карету герцога.

Кучер мастерски остановил коней так, что дверца крытой позолоченной кареты оказалась точно перед красной ковровой дорожкой. Помочь герцогу выйти взялся сам Ламороу, первый праиэр гвардии. Генрих Рай не стал дожидаться приглашения. Неожиданно для многих, он вдруг сорвался с места, легко сбежал по ступеням крыльца и в итоге оказался первым из встречающих, чьё лицо увидел герцог.

– Добро пожаловать домой, Ваша Светлость! – звонко воскликнул он и склонился в глубоком почтительном поклоне.

– Домой! – повторил герцог. Он легко выскользнул из кареты и уже стоял возле Рая, – Генрих, старый друг, как я рад видеть тебя! – ещё мгновение, и герцог радушно протянул Раю руку ладонью вниз. Тот благодарно пожал её, после чего снова почтительно поклонился. Герцог же в ответ вдруг дружески похлопал Генриха по плечу.

– Анри, ты можешь припомнить, когда бы учитель так энергично бил челом? – тихо поинтересовался Френсис.

Анри лишь с досадой поджал губы.

Услышавший этот краткий диалог Фил скрыл усмешку: «Просто ваш учитель понимает свою вину. Но чтобы сгладить её одних поклонов вряд ли хватит».

А тем временем придворцовая площадь взорвалась восторженными возгласами прислуги: «Слава Его Светлости герцогу Бетенгтону! Слава Его Светлости герцогу Бетенгтону!», и зычные волынки дружно поддержали это ликование. Пожалуй, никто кроме внимательного Фила, не заметил, как в глазах Генриха Рая мелькнуло искреннее изумление, похоже, господин удивил его таким радушием.

Герцог был заметно выше Рая, широкоплеч и необыкновенно красив. Его мужественное лицо, обладающее идеально правильными чертами, просто требовало запечатлеть себя на полотнах лучших мастеров живописи. Тёмно-каштановые волосы роскошными локонами спускались на его могучие плечи. Голову покрывала великолепная алая шляпа с огромным каскадом чёрных страусовых перьев. Одетый в пурпурное платье, щедро украшенное драгоценными камнями, в лучах закатного солнца засиявшими адским пламенем, сейчас он несомненно затмил бы самого бога огня. Неудивительно, что души большинства слуг преисполнились благоговейного трепета при виде своего властелина. Но его тёплая встреча с Раем, человеком, горячо любимым в Бетенгтоне, подействовала на людей ободряюще.

– Вот и пришёл конец моим скитаниям! – изрёк герцог, величественно осматриваясь, – Что ж, Генрих, я не сомневался, что под твоим присмотром мои владения будут процветать… Но где мой сын?

– Вот он, Ваша Светлость! – и Рай указал в направлении крыльца.

Френсис не столько услышал, сколько догадался о том, что речь зашла о нём, и решил, что более медлить нельзя. Он начал спускаться по лестнице, а Анри привычно последовал за ним. Но молодые люди успели так преодолеть только первый пролёт. Взгляды отца и сына встретились и… мир надломился, таким обжигающим холодом вдруг повеяло…

– Это… Френсис?!? – с трудом выдавил из себя герцог.

– Да, Ваша Светлость! Это ваш сын… – изумлённый поведением господина Рай проследил его взгляд, но ответ ускользал.

Герцог смотрел на Френсиса, но складывалось впечатление, что он видит в нём какого-то другого люто ненавистного человека.

В этот момент замешкавшийся позади молодого герцога Анри сделал шаг назад и в сторону. Его благой порыв увеличить дистанцию до положенной этикетом привёл к тому, что теперь герцог увидел и его. И это стало для Его Светлости новым, может быть, ещё большим потрясением. Взгляд его серо-голубых глаз заметался от Френсиса к Анри и обратно, на лбу выступил пот, лицо его побагровело, и руки непроизвольно сжались в кулаки, да с такой силой, что перчатки затрещали по швам.

Френсис гордо повёл головой и, сделав шаг в сторону, заслонил собой друга. Он ещё не понимал, что происходит, ещё отказывался признать, что и его самого отец, мягко сказать, не рад видеть. В голове его загорелась только одна обжигающая мысль – похоже всё-таки, учитель был прав, желая отослать Анри прочь. Смогут ли они справиться с такой яростью Бетенгтона старшего?!

Но тут вдруг Его Светлость сам направился к сыну. Остановившись в паре шагов от него, он ткнул его тростью в грудь и грозно прорычал:

– Следуй за мной. А этот, – теперь трость метнулась в сторону Анри, – Этот пусть будет готов явиться по первому моему зову.

Песня волынок оборвалась. Подданные испуганно смолкли. Никто не понимал причину такой резкой перемены в настроении Его Светлости, и это пугало. Так, в тишине, герцог и продолжил своё шествие к парадным дверям дворца.

«О как?! Я-то думал главный удар придётся на Анри и Рая, но оказалось, что сынок поразил батюшку, может быть, даже больше?! Что-то здесь не чисто…» – усмехнулся Фил, пристраиваясь вслед другим праиэрам, неотступно следовавшим за господином.