Путь холода

ЧАСТЬ 2. "СМЕРТЕЛЬНАЯ БИТВА"

Лю Кэнг потерял счет дням с тех пор, как, вернувшись победителем с Турнира, обнаружил Храм Света в руинах. Гнев и ненависть, боль и нежелание принять правду опалили его мозг, кожу и дух.

Сказать, что он выдержал идеально — погрешить против истины. Он рассеялся.

Он ринулся бы в новый, алогичный бой-месть, но ему приказано: Жди. Час еще не настал, прими же испытание достойно Воина Света.

Он подчинился.

Приходил Рэйден и Кунг Лао, якобы потомок самого Великого Кунг Лао… их слова блестели драгоценными алмазами, колючей россыпью. Лю думал, что алмазы в гниющей гангрене — это не красиво. А больно.

Бриллиантовая пыль врезается глубже.

Покорность и умение принять жребий не относились к достоинствам Чемпиона… недаром, Шэнг-Цунг поймал его именно на самую горькую и безотказную приманку — смерть Чена.

Лю перебирал остывший пепел, складывал из углей пирамиды. Он напоминал ребенка, играющего в песочнице… или маньяка-фетишиста, окончательно порвавшего с объективно происходящим.

Потом — о, гораздо медленнее, чем это можно выразить пересказом — разрывы затянулись. Он успокоился, вспомнив наставления мудрецов, всегда держать "я" и мысли в равновесии с самим собой.

Кунг Лао помог родичу, но по мере того, как душевная мука зарубцовывалась, являлся все реже. Как-то сообщил: "Готовься к следующей Смертельной Битве", да намекнул об угрозе со стороны Шао Канна…

В последние, прохладно-осенние, моментально порыжевшие дни он не являлся вовсе. Впрочем, Лю Кэнгу уже не требовалось выходить из транса не-жизни. Он победил еще одного противника. Себя.

В тот вечер Лю предчувствовал: настороженно-размеренное его существование на территории потерянной китайской деревушки завершается. Наитие велело ему спешить к руинам Храма.

Там его ждали.

Человек, встретивший Лю Кэнга, показался смутно знакомым Чемпиону Смертельной Битвы. "Откуда?", — удивился он, и не нашел ответа.

Не знаком. Похож на кого-то.

Пришелец сидел у ручья, когда-то чистого, освященного, теперь — забитого пеплом и черной угольной крошкой, погрузив в оскверненную влагу тыл ладони. Лю хотел спросить "полу-не-знакомца", кто он вообще такой и что здесь делает… и мельком глянул вниз.

Ручей подернулся коркой инея, хотя температура держалась явно плюсовая.

Так.

Столп пламени, похороненного под медитативно-отстраняющим насильственным успокоением, вырвался из темницы. Лю Кэнг принял боевую позицию.

— Я думал, ты умер, прихвостень Шэнг-Цунга, — выкрикнул Чемпион. Снова Шэнг-Цунг. И его дрессированный пес, жуткий Замораживатель, с которым Лю пришлось столкнуться, и которого вроде прикончил другой монстр — ниндзя-скелет Скорпион. Зло, оказывается, бессмертно. А Храм Света — нет.

— Приветствую тебя, Лю Кэнг, — традиционным поклоном обратился к Чемпиону Мастер Холода. — Но ты не прав, дав определение мне. Я враг Шэнг-Цунга.

— О да, разумеется. Ты придушишь любого — ради того, кто сунет больше денег… или просто для развлечения! — отрезал Лю Кэнг. Он уже прикидывал преимущества и недостатки противника.

(это нечестно — биться с ТАКИМ врагом вне Турнира!)

Но осквернять останки Храма Лю не позволит.

— Я прощаю тебе оскорбление моего брата, Лю Кэнг, — выражение лица ледяного ниндзя, почему-то на сей раз не надевшего маску, не менялось. — Но впредь сдерживай язык.

(брата… их что, еще и несколько?!)

— Ты ведь — Саб-Зиро?!

— Да. Так меня называют. Но я не тот, кому противостоял ты на Турнире.

Лю Кэнг убрал со лба прядь волос.

— Значит, убитый Скорпионом — твой брат? А ты…

— Избранный для Турнира, так же как и ты, Лю Кэнг. Защитник Земли.

— Ха! Так я и поверил! Лин-Куэй триста лет работают на зло… впрочем, они работают на кого угодно, лишь бы платили!

Саб-Зиро мигнул. Первый жест мимики за всю беседу.

— Я больше не Лин-Куэй, — негромко проговорил он. — И достаточно об этом. Рэйден поручил мне разыскать тебя и остальных Защитников: время Сбора пришло.

Лю Кэнг всмотрелся в лицо врага… не-врага. Союзника. Уродливый шрам, пересекающий правую часть лица, докладывал о многом: Лю слышал — такими, магически незаживающими — метят отступников в Кланах, подобных Лин-Куэй.

Что ж. Саб-Зиро не лгал.

— Прости, — опустил глаза Чемпион. — Прости, что заподозрил в тебе врага.

Саб-Зиро не среагировал.

Лю Кэнг обернулся к руинам. Почему-то злоба, заросшая полынь-травой и лишайником искусственного забвения, снова воздвиглась. Злоба — пламя, что прожигает любой самообман.

Турнир откроет карты. Турнир выхлестнет и огонь, и лед… Лю осознал, что не один он ищет расплаты, справедливости…

(ну хоть что-то ж должно быть на этом чертовом Турнире, кроме боли и смерти?!)

Саб-Зиро возвышался безмолвной неподвижной фигурой в паре метров от Лю. Он ждал. Он в свою очередь думал о Смертельной Битве, о брате, не вернувшемся с первой. О себе.

(и о том, кто обещал последовать — но не сумел… не по своей воле)

Он провел рукой по щеке. Шрам напоминал о всяком, но чаще — о Смоуке. Он скомандовал себе не открывать данную дверь, ибо она сходна с коростой язвы.

А еще он изучал Чемпиона.

Лю Кэнг. Имя, звучавшее ругательством в устах Глав Клана. Сам Саб-Зиро никак прежде не относился к Чемпиону — вследствие малоэмоциональности и нежелания делать каких-либо выводов без личного опыта. Теперь же он симпатизировал молодому Посвященному (или просто — воину?) Света. Саб-Зиро воспринимал Свет — непримиримой самоуверенной Стихией, но сей юноша сумел признать свою неправоту. Следовательно, он не один из героев-в-белых-доспехах — палачей, лишенных сомнений — и совести, уверенных, что "дурную траву рвут с корнем", а оступившемуся кара — гибель. Он — не судия. Живой. Человек.

А еще — его дух так же затронут тлением горя.

Разрушенные, осевшие колонны, некогда горделивые и прекрасные, объясняли темную расщелину в Воине Света.

Лю переживал потерю гораздо более явно, ярко и негасимо, чем он, Саб-Зиро… Аловатые, подобно закату, лучи сочились из растерзанной

(где — справедливость?!)

души. Саб-Зиро осязал их. Наверное, потому что испытывал аналогичное.

На Смертельную Битву не призывают счастливых. Так сказал ему Крыло, Мастер Левитации — когда брату пришло изукрашенное виньетками приглашение. Не завидуй. На Смертельную Битву счастливых не призывают.

Он и не завидовал.

Зато теперь сам идет этой дорогой.

— Ну, пошли, а? — Лю Кэнг неправдоподобно уверенно отвернулся от руин. Явно выкрикивая: "Не оглянусь!".

Саб-Зиро кивнул.

…Они брели через сонную деревушку, через невысокие горы, поросшие ельником и какими-то кисло пахнущими кустами. Лю Кэнг, смущенный обществом теоретического врага в качестве союзника, пытался загладить грубость разговором, но быстро сообразил: собеседник из Саб-Зиро — никудышный. Очевидно, экс-Лин-Куэй почитал слова чем-то вроде неприятной необходимости и избегал их со всем рвением.

— Рэйден сказал, что встретит нас?

— Не знаю, — задумчиво ответил Саб-Зиро. — Вряд ли. Он ведь бог.

— Я не собираюсь плыть на Шимуру на Шэнг-Цунговой калоше, — объявил Лю. — Или что-то в таком роде!

— У нас есть выбор?

Лю Кэнг проглотил остаток фразы. Убийственная (ледяная!) логика. Потрясающе.

— Кстати. Тебе известно, что Шэнг-Цунг жив? — Лю Кэнг обогнал Саб-Зиро. По его мнению, можно и ускорить темп, размеренная неторопливость движений Саб-Зиро диссонировала с ответственностью момента. — Император оживил его.

— И это уничтожило твой подвиг? — издевки не прозвучало. Вопрос, лишенный оттеночной окраски.

— Плевать на титул Чемпиона, плевать на подвиг… Негодяй вновь ворует души, Кунг Лао показывал мне города… кое-где уже не осталось никого, и их заполонили порождения Внешнего Мира.

Саб-Зиро вспомнил о Месте Смерти и "картинках" Рэйдена. Наглядная демонстрация подействовала и на него, чего уж говорить о впечатлительном воине Света…

— Для этого Боги и Избрали нас, — Саб-Зиро с кошачьей ловкостью слез с отвесного края оврага, слишком высокого, чтобы просто спрыгнуть. Внизу открывался вид на речушку, потоки воды вели к водопаду и гроту внутри него. Саб-Зиро смутно припомнил инструкции Рэйдена: кажется, сюда.

Лю последовал за ним. Его координаты совпадали. Кунг Лао упоминал о гроте, точно.

Холодная вода заставила его поежиться, он с обидой посмотрел на Саб-Зиро, коим данный "душ" воспринимался чуть не кипятком. Капли, попадая на тело Посвященного Холода, застывали. Стуча зубами, Лю мужественно зашагал под речным водопадом.

Внутри грота вросла в недра планеты дверь. Каменная, застланная зеленым мхом и ракушками. Суетились мелкие рачки.

— Ты предлагаешь сдвинуть эту глыбу? — с сомнением перевел взгляд с десятитонного валуна на себя и спутника Лю Кэнг.

— Я не знаю, — ответил Саб-Зиро.

— Но у нас нет выбора, — закончил Лю. Впрочем, Рэйдену он доверял безгранично.

Они одновременно прижали ладони к скользкому камню, и тот поддался неуловимому усилию извне, рассыпаясь песчаной, сухой крошкой.

— Магия, — прокомментировал Саб-Зиро, запрыгивая в открывшийся проем.

"Стоило ли покидать город, чтобы возвратиться сюда?" —

Саб-Зиро узнал Сан-Франциско моментально. Они спроецировались в противоположном конце его — фешенебельном, обиталище не бедных комиксистов, а избранных Фортуны, но очертания слишком черными руническими письменами отпечатались в нем.

Он незаметно для Лю вздрогнул.

Сосредоточился на задании.

Мелькали дорогие автомобили, несхожие с обшарпанно-нахальной "тойотой", чужие, лакированные.

Лю Кэнг выразительно фыркнул. Инстинктивная неприязнь к "важным шишкам".

— Нам тут не рады, — с отвращением к вызывающе-богатым машинами, домам и палисадникам выдал Лю. — Хотя, я догадываюсь, за кем мы заявились… А, ты мистера Суперзвезду не встречал, не так ли?

— Нет.

Саб-Зиро подсчитывал шансы проскочить незамеченным в мощно снаряженные сигнализацией и собаками дома. Не так и сложно, для него, во всяком случае. Но проверять каждый особняк?..

Что за дурацкие шуточки в виде перманентной телепортации из Китая в Америку?

Вместо ответа Лю выскочил на середину трассы, наперерез очередному приземистому изящному "ягуару". "Ягуар" завилял, сбиваясь куда-то в чужой забор, Лю же снова кинулся навстречу.

Шины высекли из отмытой шампунем улицы сноп искр, и "ягуар" наконец-то остановился. Из машины с явным намерением начистить физиономию всем подряд показался один из тех, кого терпеть не мог Смоук — смазливый парень в модельном костюме и невообразимых по стоимости солнцезащитных очках (зачем они ему понадобились ночью, не понял даже недолюбливающий солнце Саб-Зиро).

— А, мистер Суперзвезда! — осклабился Лю. Он сложил руки на груди, изо всех сил демонстрируя, что "Суперзвезда" ему и в подметки не годится.

— Ты?! Какого ты потерял в Фриско? Что, опять Шэнг-Цунг выполз!? — челюсть владельца умопомрачительных очков медленно съехала вниз по вертикали.

— Да, — присоединился Саб-Зиро, надеясь предотвратить лишнюю драку. На всякий случай.

Парень соизволил снять очки.

— Это еще что за чучело? — данное определение, несомненно, относилось к Мастеру Холода. — Кто-нибудь мне объяснит, что за дерьмо…

— Шэнг-Цунг. Вернулся, — по слогам повторил фразу Саб-Зиро. "Чучело" он пропустил мимо ушей, зато его мнение о данном Защитнике Земли оставляло желать многого… Киноактер?.. Сомнительно, что он заслужил право быть Избранным.

(боги не ошибаются)

Отлично.

— Дошло? — съязвил Лю Кэнг. — Или переводчика позвать?

— Эй, ты, монах Света или как-там-тебя! — завелся "звезда". — И ты, кто бы ты ни был, мне дела нет до потусторонних разборок, так что проваливайте в свой Китай! Если гоняетесь за автографом Джонни Кейджа — получите, и валите… Мне хватило первого раза, я не хочу больше ни скелетов со змеями в лапах, ни четырехруких огров, ни колдунов! Шоу закончено, ясно?!

Саб-Зиро и Лю Кэнг приблизились к Джонни Кейджу.

— Мы не шутим, — сказал Саб-Зиро. — Шэнг-Цунг вернулся вместе с армиями Шао Канна. Они пробуют захватить Землю, и мы обязаны противостоять им.

Джонни поперхнулся. Быстро-быстро переводил взгляд с одного пришельца на другого, словно надеясь, что они растворятся в ночном воздухе болотными огоньками. Напрасно.

— Шоу продолжается бесконечно, — протянул Джонни. — Но у меня завтра съемки, фильм горит, в него миллион баксов вбухали — представляю, что выскажет мне агент, если я опять исчезну к дьяволу на рога…

Он умоляюще воззрился на Лю Кэнга, тщетно надеясь, что надоедливый китаец провалится куда подальше…

— А, ладно. Повеселимся. Ну, снова плыть на той дырявой лодчонке?

— Вот что, Джонни. Едем к океану, а там видно будет. Шимура не имеет постоянного места, она существует вне измерений, — объяснил Лю Кэнг.

— Залазьте, — хмуро распахнул полированную дверцу "ягуара" Кейдж.

Некоторое время они ехали в молчании. Позади остались дорогие районы, окунулись в джунгли многоэтажек.

Саб-Зиро отвернулся: они проезжали мимо дома Рокси.

— Да, Лю, а все-таки — кто это с тобой? — прервал паузу Кейдж.

— Саб-Зиро младший, — невинно сообщил Лю.

"Ягуар" отвратительно заскрипел, поскольку Джонни выпустил руль из рук, они описали спиралевидный вираж, едва не врезались во встречный "джип".

— ЧТО?! Лю, засунь свои идиотские прикольчики…

— Он не лжет, — несколько устало произнес Саб-Зиро: сколько еще Избранных будут сходить с ума при упоминании его имени? Наверняка, брат неплохо напугал их… Что ж, это он умел. — Но я на вашей стороне.

— Окей. Окей. Считайте, что я заткнулся! — Кейдж пнул педаль, словно в ней сосредоточилось мировое зло. — Чертов ледяной кубик теперь в нашей компании, очаровательно… Мир сдвинулся с места, кажется, так говорил парень в той книжке…

(о да, ты прав, "мистер Суперзвезда"… Место Смерти и гибель Смоука с Рокси — тому свидетельство…)

А еще — руины Храма Света.

Твоя же беда в постоянном поиске себя, ты — крупинка золота в пустыне, и ты пытаешься доказать остальным песчинкам подлинную сущность. Постоянно доказываешь, сражаясь дуэлем с целой вселенной. Это тяжкий труд, "мистер Суперзвезда"…

— Опа, а тут еще чего? — снова затормозил Кейдж, на сей раз, не нарушая правил безопасности и дорожного движения. Замечание относилось к заторможенно бредущему человеку в форме охранника. "Охранник" был увешан разнообразным оружием, но выглядел, словно удрал из пасти марсианского чудища.

Или из лап Императора.

Лю Кэнг выскочил из "ягуара" первым, преградив путь потерянному. Тот отсутствующе посмотрел сквозь Лю, невидяще, мертво.

— Снова демоны, — прошелестел он. Мускулы на шее и плечах незнакомца вздулись, он выхватил винчестер. Огонь на поражение, ибо зло раскрошило его до фундамента.

— Какие проблемы, приятель? — имитируя южный акцент, поинтересовался Кейдж.

Саб-Зиро же почуял, ЧТО случилось с "потерянным". Место Смерти. Картинки Рэйдена — не фантазии, и раковая опухоль метастазирует в самые здоровые участки…

— Демоны ушли, — мягко произнес он, проводя холодной рукой по лицу странного человека. Тот вздрогнул, поморщился…

— Целый. Город. Был, — воскресшие на полсекунды зрачки потонули в облачной безысходности. — Адские твари. Слетелись в город. Сквозь дыру в небе. Люди… умерли все. Кишки вылезали через глотки… и блестели, как светлячки. Я остался.

— Значит, ты Избран, — Лю Кэнг зачарованно повернулся к Джонни и Саб-Зиро. — Он — еще один, так? Рэйден приказал собрать, и вот…

Джонни протянул незнакомцу металлическую флягу. Тот глотнул, скривился… и выражение лица обрело осмысленное выражение. Не маска-фотография гекатомб.

— Кертис Страйкер, — представился он, заливая в горло новую дозу содержимого фляжки. — Специальная охрана…

Он закашлялся.

— Мы с ребятами давно сообразили, что дырка та не к добру. Тьфу, да дело с самого начало воняло сортиром, но потом эта дрянь открылась… Как, — он запнулся, подбирая точное слово. — Как вырвало небеса на нас, вот. И оттуда мерзость тучами повалила, горгульи разные, горбатые чудища… Они людские души слопали, давились и жрали их, прямо — свиньи из корыта… За полчаса всех… только меня не тронули.

Кейдж пригладил прическу. Саб-Зиро сжал кулаки.

Лю Кэнг, захлебываясь и путаясь, пересказал новому Избранному историю Смертельного Боя и их миссии.

— Император, значит, — нехорошо повел скулами Страйкер. — Император… я эту сволочь голыми руками придушу. Он заплатит — за Хелен, за Сьюзи… за Майка…

(семья, жена и дети… у него была все, а теперь — распухшие трупы… и ты осмеливаешься упрекать богов, якобы несправедливо поступили с тобой, Саб-Зиро?)

— Заплатит, — кивнул Посвященный Холода. — Но пока сдерживай себя, и просто выполняй свой долг.

— Ишь как заговорил, сосулька фигов, — в сторону заметил Кейдж. Лю пихнул его в бок. Джонни нарочито громко предложил всем занять места.

Вихрь огней, рекламы и зазывных лозунгов плясал, твердя "жизнь — прекрасна". Доносился не обремененный трезвостью смех и женские голоса. Ближе к океану, его влажный аромат перебил резкие миазмы парфюма, алкоголя и бензина.

Сан-Франциско наотрез отказывался признать существование иных миров, врагов — помимо исламских террористов, и бед — иных, кроме астрономических проигрышей в казино.

Саб-Зиро остро воспринял его — их — неправильность. Избранные Древними Богами… на ритуальный Турнир за обладание затерянной в космосе планеткой — бессмыслица. Он — Лин-Куэй, его место — среди Охотников, и сейчас ему следовало бы скользить на очередное задание.

Происходящее выглядело фарсом, они — шутами. Сан-Франциско не верил в Стихии, колдунов и вековечную Битву.

Исполняй свой долг.

Кейдж болтал со Страйкером, вполне пришедшим в сознание. Лю изредка вставлял замечания, большей частью, беззлобно переругиваясь с "мистером Суперзвездой".

Саб-Зиро же снова — один. Даже среди Избранных, Защитников.

Он подумал об океане. Океан — символ тех, кому нет пристанища среди себе подобных. Океан — это одиночество.

Он прильнул ладонями к тонированному стеклу, и его покрыли фантастические, сюрреалистичные узоры. Чем-то схожие с морскими волнами.

— Эй, не порть мне машину, — раздалось с водительского места. — Эти стекла стоят гораздо дороже твоей замороженной задницы!

— Заткнись, — посоветовал Лю. — А то он тебя превратит в кусок мороженого мяса!

— А ты чего — защищать его вздумал?

Страйкер моргнул. Ему уже доложили об особых способностях каждого из присутствующих, и он отодвинулся от Саб-Зиро — на всякий случай.

Лю Кэнг и Джонни снова занялись взаимной перебранкой. О двоих других позабыли.

— Слышь, — Страйкер ткнул в еще не растаявшие узоры. — А как ты это делаешь?

— Я — Посвященный Холода, — тоном "понятно-и-придурку" сказал Саб-Зиро.

— А, — поскреб затылок Страйкер. Он увеличил расстояние еще на пару сантиметров. — Ребята, а за нами — хвост.

Джонни соизволил отвлечься от посылания Лю. Зеркало заднего вида подтверждало опасение Страйкера. Кейдж ругнулся.

— ФБР, — наметанно определил Страйкер. — Вы случаем, не убийцы какие, а?

— Предположим, — буркнул Саб-Зиро. Не волнуясь, впрочем: ни ФБР, ни Интерполу отродясь не удавалось выйти на Лин-Куэй, и он подозревал, что подобные организации сами не раз выступали заказчиками. Рука руку моет.

Кейдж в очередной раз остановил "ягуар", громко заявляя, что его номера наизусть выучили даже дворняги, не то, что копы, а проблемы ему ни к чему.

Из неприметного "форда" показался знакомый Саб-Зиро чернокожий мужчина. Тот, что расспрашивал его после убийства Рокси. Мир тесен.

— Привет, приятель, — высунулся из окна Кейдж. — Ты за автографом, верно? Только давай побыстрее, я сегодня малость занят…

— Майор Джэксон Бриггз, Особый Отдел, — сухо отрекомендовался коп. — По моим данным у вас скрывается подозреваемый в убийстве Роксаны Лайт.

— Сбрендил?! — взвился Джонни.

(в убийстве? В убийстве… как же непроницаемо тупы эти американские полицейские… будто вся их техника — кривые зеркала…)

Саб-Зиро едва не рассмеялся — с горечью морской воды… или неродившихся слез.

— Вы ищете меня, майор? — тихо спросил он.

Джакс раскрыл рот. Вот так номер, он-то надеялся, что поступивший анонимный сигнал — вранье, поехал исключительно ради очистки совести. А тут и впрямь это… ходячее-паранормальное-явление. Удивительно, что он не окочурился — живого места не было.

Расследование дела Роксаны зашло в самый застойный тупик, затхлый, точно вода в лягушачьей луже — а останки ее невообразимо превратились в талый лед. Единственная зацепка — "второй жилец". Таинственнейшая личность — без имени, без прошлого, безнадежнее — только "жених" мисс Лайт. Сама Роксана именовала обоих дурацкими "никами", что вполне в стиле умершей, не тем будь помянута…

— Тебя, тебя! — рявкнул Джакс. Саб-Зиро покорно хлопнул дверцей машины, они остались снаружи. — Говори.

— Что?

— Кто ты, кто твой приятель и как ты замешан в деле Лайт. Слышь, панк, я все из тебя вытащу — не таких "кололи"!

— Я не убивал их. Вам известно это, майор Бриггз. А теперь — позвольте мне идти.

Джакс взорвался. Клятый панк еще и водить за нос его будет?! Игнорируя кодекс, он попытался схватить странного парня за подбородок…

Словно коснулся айсберга.

— Святое дерьмо! — выругался Джакс, отдергивая пальцы. — Кто — ты — такой?! Инопланетянин? Ведьмак? Сатана?! Кто?!

Саб-Зиро молчал. Игра в гляделки: кто сдастся первым. Джакс явно проигрывал застывшим зрачкам "сатаны". Из "ягуара" выпрыгнул еще один китаец, и что-то зашептал на ухо Мастеру Холода.

— Избранный? Он? — вздернул рассеченную шрамом бровь Саб-Зиро. — Полицейский? Воистину прихоти богов неисповедимы…

— Садись к нам, — приказным тоном объявил китаец.

— Я — к вам? — Джакс понимал гораздо меньше, чем в памятный день гибели Роксаны. — Да что происходит?!

— Садись уже! — раздраженно воскликнули из "ягуара"

Джакс подчинился.

В третий раз за ночь Лю Кэнг излагал историю Смертельной Битвы, попутно свою, Саб-Зиро, Кейджа и Страйкера. Джакс помянул Малдера с "Секретными материалами" и вывел, что переплюнул легендарного фэбээровца.

А еще он думал о Соне. Предчувствуя, что ее исчезновение как-то связано с безумной историей с участием параллельных вселенных, колдунов-душепохитителей и отнюдь не христианских богов.

— И я обязан участвовать? — задал единственный вопрос Джакс.

— Да, — одновременно ответили Саб-Зиро, Страйкер, Лю Кэнг и Джонни Кейдж.

— Окей. Я готов, — майор откинулся на кожаную спинку сидения.

"В этом и сущность Избранного. Он принимает известие как должное, наверное, потому, что ожидал его".

Саб-Зиро узнал тот самый риф, где он впервые встретился с океаном. Судьба кольцеобразна.

— Приехали, — объявил и Лю Кэнг.

Он помчался к отражающей звезды и растущую луну глади, словно алча погрузиться в нее. Он стал у кромки прибоя, и волны игриво лизали его башмаки.

— Ну же! На сей раз — без лодок!

Все столпились на берегу, в паре дециметрах от Лю. Он не ошибается, — объемно, трехмерно осязали они.

— О черт, — мученически простонал Кейдж. — Опять вонючий Турнир… А шел бы он…

Он показал неприличный жест шелестящей бездне тьмы.

Джакс и Страйкер хором вздохнули. Ни тот, ни другой не горели желанием драться насмерть с монстрами Внешнего Мира, но цель… цель вела их, и отступить с узкой линии — запрещено.

Саб-Зиро спустился к пляжу последним. Он растягивал пред-вхождение. Звезды и океан ждали, и от него зависело чересчур многое…

Брат. Смоук. Рокси.

Мертвые живы, пока жива память. И в Эдении ли, Шимуре или Не-Мире — он помнит о них. И об этом городе — разнузданном, сумасшедшем…

Живом.

— Не тормози! — прикрикнул на него Кейдж.

Саб-Зиро присоединился к Защитникам.

Океан всосал их.

— Это не Шимура, — твердо сказал Лю Кэнг. Мог бы и не озвучивать. Скалистое, хмурое, с мутным небом место было слишком зловеще даже для острова Шэнг-Цунга. Низкие тучи, подобные тухлым шкурам доисторических динозавров, грузно нависали над головами пришельцев, разбросанные каньоны и трещины — гнойные воспаленные нарывы, в редких озерцах — великаньих следах — булькала белесая сукровица. Из камней, из зачумленной почвы и безобразных плесневидных растений точилась вонючая отрава.

Душный распад заполз слизнем в трахею и легкие воинов. Они закашлялись, выплевывая гнусный воздух.

— Добро пожаловать во Внешний Мир, Защитники Земли, — пророкотал в такт волчьему вою густого не-ветра чей-то голос. Защитники инстинктивно призвали их Силу, ставя себя на край лезвия готовности к битве. Они ждали не честного сражения, но ловушек египетского лабиринта. И даже хуже.

— Ну, зачем так бояться? — продолжал голос. Лю Кэнг и Кейдж оскалились. Чересчур хорошо они знали обладателя.

— Покажись, колдун! — не выдержал Лю Кэнг.

— Он стесняется его уродливой рожи, — добавил Джонни.

Смех всколыхнул новое облако гнили.

На расстоянии подсечки от Джонни и Лю проявился высокий тонколицый человек в черно-буром одеянии. Его белые, без зрачков, глаза, обведенные татуировкой — знаком Шао Канна, не предвещали ничего хорошего, так же как и насмешливый изгиб губ-укусов.

Вот каков — колдун… Шэнг-Цунг, правая рука самого Императора, бессмертный демон, похититель душ. Саб-Зиро в отличие от союзников воспринимал врага с почтением, близким к восхищению. Он бы вызвал Шэнг-Цунга на дуэль, не пощадил бы, проиграй некромант… но прежде поклонился ему.

Могущество достойно уважения, пусть и могущество зла.

(что есть зло, Саб-Зиро?.. ты — такой же убийца, разве уничтожал тела, а не души…)

Пустые — и такие зрячие глазницы вперились в Саб-Зиро. Он отступил: словно скользкая мокрица в череп заползла.

— Ты — заварил — всю — кашу? — двинулся на Шэнг-Цунга Страйкер. — Ты — главная сволочь?! На, получи, ублюдок!..

В некроманта прогрохотала автоматная очередь, с зубов Кертиса капала слюна торжества. Сожравший его город — да сдохнет блохастым псом, недостоин иной участи.

Пули бессильно рухнули, жалобно звякнув.

— Глупо, — прокомментировал Шэнг-Цунг. — Похоже, боги поторопились с некоторыми Избранными…

— А твой хозяин поспешил реанимировать тебя, — вызывающе бросил Лю.

— Ты не изменился, Чемпион, — последнее слово прозвучало с интонацией сарказма. — Так, кто у нас еще?.. Джонни Кейдж, звезда кино…

(разрекламированная фальшивка — свадебный торт без крема!)

Кертис Страйкер, охранник…

(безмозглый орангутанг с гранатами)

Джэксон Бриггз, Специальный Отдел…

(много мускулов, мало искусства)

…и экс-ниндзя Саб-Зиро. Бракованная копия собственного брата.

Шэнг-Цунг спокойно называл имена, но каждый услышал колючее, будто шиповник, определение.

— Ах ты засранец недобитый… — Кейдж был остановлен жестом Лю: "Не сейчас". Пришлось проглотить пилюлю. Защитники уставились в землю, избегая пронизывающего взора колдуна.

— Битва начнется, нет? — первым стряхнул липкое оцепенение Лю Кэнг.

— О да, Избранные, — одними губами ухмыльнулся Шэнг-Цунг. — На сей раз сам Император принимает участие в Турнире, и победитель имеет право вызвать его на бой.

— Заманчиво. А чего в награду, коль победишь? — хмыкнул Джакс.

— Бессмертие, — скучно ответил колдун. — Хотя лично я сомневаюсь в ваших шансах, майор Джэксон Бриггз. А теперь следуйте за мной.

Он заскользил по прокаженной почве, невесомый, потусторонний. Воинам Земли с трудом удавалось поспевать за ним, не слишком ловкие Страйкер и Джакс пару раз едва не сорвались в булькающие лимфоозера.

Мрачный пейзаж ухудшился с приходом резких, словно ослепление, сумерек. Кейдж безостановочно уточнял подробности родословной Шэнг-Цунга по материнской линии. Страйкер и Джакс вполголоса обсуждали ситуацию. Лю Кэнг и Саб-Зиро шагали молча.

Впереди нарисовалась хмурая громада. Саб-Зиро принял ее за очередную скалу, но скоро очертания растянулись вдоль горизонта. Город, определил он. Гигантский город-спрут, подле коего Сан-Франциско — пестрая детская игрушка, милая и невинная.

Трехсотметровый мост через ров с кипящей смолой (смолой ли?) служил и воротами: на ночь его поднимали, запирая город-крепость. Одуряющий жар испарений шибанул в Защитников, сбивая с ног.

— Уф, я чувствую себя лобстером в кастрюле, — Кейдж снял пиджак, оставшись в белой рубашке.

— Наше первое испытание, — буркнул Лю с ненавистью — к Шэнг-Цунгу, к Шао Канну и… еще к кому-то.

Почему Рэйден не встретил их, почему в первый раз Бог Грома, Хранитель их измерения заботился об Избранных, а сейчас — игнорирует? Шэнг-Цунг — проводником… Лучше уж кобру — ожерельем.

Он прошипел невеселые мысли себе под нос, их расслышал один Саб-Зиро. Рыцарь Света наивен, подумал Посвященный Холода, он так полагается на помощь покровителей, богов… но надеяться следует исключительно на себя.

Большинству — и богам — в конечном итоге плевать на судьбы смертных. Небеса — высоко от земли, еще дальше — от Внешних Миров.

— Слишком горячо, — Саб-Зиро протестировал свои возможности. Нет, с раскаленным рвом не совладать.

— Что? — Страйкер с опаской пнул деревянный тлеющий мост.

— Я бы попытался создать ледяной щит вокруг нас, но он не продержится и минуты. Слишком горячо. Лю, ты вроде бы Посвященный Огня?..

— Не Огня, а Света — заметь разницу! И не Посвященный в вашем, Лин-Куэевском смысле… И эта магма мне не по зубам.

— Мило, мило, ребята, — пробурчал Кейдж. — Раз уж наши брикет мороженого да зажигалка на ножках бессильны исправить… придется, тащиться так.

— Не выйдет, — Джакс мотнул головой. — Вернее, выйдет гриль. А проклятый колдун-то смотался… Может, переночуем тут?

— Скоро сбегутся пустынные падальщики. Во Внешних Мирах ночью не выживают, — отсек вариант Лю Кэнг.

— Я все-таки сделаю щит, — Саб-Зиро прикинул, какие потребуются затраты энергии. Главное — не отключиться посередине и не драться сразу же на том берегу. Неважно. Еще добраться надо.

Кейдж приготовился объявить, что совершенно не доверяет Лин-Куэевскому убийце, и гарантий, что он не бросит их подыхать на середине — никаких.

Безмолвное, но выразительное "Заткнись" Лю поставило точку.

Защитники сгруппировались вокруг Саб-Зиро. Посвященный Холода зажмурился, призывая Стихию, нет, разрывая себя — для нее.

(я — смертный, здесь же требуется мощь богов)

На его лбу выступили капельки пота, тут же заиндевевшие. Его лицо уподобилось белой маске смерти, покрытой узорами-разломами. Он ощущал, что сосуды, сердце и легкие лопаются от перегрузки. На какой-то ужасающий момент померещилось, что Стихия отказывается подчиняться ее Мастеру…

…но вокруг пятерых Избранных воссияло бледно-лиловое, цвета северного неба, зарево.

— Идем! Быстро! — выкрикнул Лю Кэнг.

Испарения рва врезались уксусным запахом, но Избранные не воспринимали адского жара. Зато сам Саб-Зиро едва заставлял себя переступать, ибо поддержка щита отнимала сил больше, чем мог отдать смертный.

Первая дуэль. Моя дуэль — с враждебным Элементом. Посвященный — против целой Стихии? Несмешная шутка, и все же… все же сто метров из трехсот позади.

Он приглушенно застонал: во взрывающиеся от напряжения мышцы едко вплелась боль. Странная, требовательная. Она командовала сдаться, раствориться…

(ты — не — бог!)

Он отстранился от боли. Холод… льдистое могущество — оно прекрасно, насладись сполна, даже если придется платить.

Кейдж запнулся о выпирающий сучок, потерял равновесие.

— Ай, дерьмо! — он соскользнул с моста. Графичной, жуткой пародией на его бой с Горо. Испепеляющий страх взметнулся в нем, он закричал.

Лю ринулся из-под щита, его черные волосы вспыхнули тлением. Неловко плюхнулся животом на мост, спазматически вцепился в запястье Кейджа, его ногти порвали податливую ткань рубашки и кожу, а капельки крови тут же испарились.

— Пиджак! — модельная одежда со знаменитыми очками в кармане плавно полетела в пропасть, сгорев на полпути. Сам же Джонни хрипло отдыхивался, но после второго вздоха "снаружи" рванулся под щит.

— Вы, идиоты, шевелитесь! — зарычал на них Джакс. — Парень ща отрубится — что тогда делать будем?!

Наметанный глаз майора Специального Отдела безошибочно диагностировал терминальное состояние. Именно оно поглотило Саб-Зиро жадной акулой.

Внеплановая задержка дорого обошлась ему. Черно-желтые обморочные цветы заслонили все. Джакс и Страйкер почти волокли его, моля: удержи щит… чуть-чуть…

Пламя грызло его. Холод — так слаб в аду. Ты посмел кинуть вызов всему Миру, бунтарь?..

Ха-ха.

(не сумею… еще двадцать метров… мост — бесконечность, но я — на исходе)

(ты слабак, Лин-Куэй! — в пляшущем огне вырисовался череп Скорпиона)

Дежа-вю Места Смерти — только тысячекратно усугубленное. Огонь — это Скорпион, гибель и рок.

(я — сильнее — тебя!)

Он запрокинул голову, чтобы отстраниться от бликов багровой бездны. Полуугасший щит, тоненький и незаметный, едва поблескивал. Десять метров. Пять.

Два.

(я сильнее тебя, призрак! И я — НЕ Лин-Куэй!..)

— …Ура! Мы добрались! Добрались!

Саб-Зиро с неохотой разлепил веки: контрастно-прохладные камни воспринимались великолепным ложем.

Он сел.

Состояние ужасное: словно мясорубкой перерубили, да заживо поджарили. Что, кстати, недалеко от истины. Зато теперь они…

Не в безопасности — но на нужной стороне. Мост дрогнул, скрипя, пополз вверх, демонстрируя обугленное и обитое раскаленным добела железом дно.

— Закрывается, — произнес Лю Кэнг. — Нам бы поторопиться…

— Эй, — Кейдж нагнулся к Саб-Зиро. — Ты идти сможешь?

— Со мной все в порядке, — выговорил тот, поднимаясь на протестующие ноги. Защитники переглянулись:

— Спасибо тебе. Без твоего щита сгрызли б нас падальщики да монстры, — за всех сказал Джакс. Остальные закивали. Саб-Зиро невозмутимо пожал плечами. Кейдж упорно изучал ботинки, но сплавившаяся кожа и уголь на них ассоциировались все с тем же:

— Лю, — он хлопнул Чемпиона по плечу. — Ты ведь спас мою задницу, а? В общем, это… спасибо что ли, а?…

Лю Кэнг коротко хихикнул.

Они вошли в город за полсекунды до того, как неторопливая дверь-мост отрубила их от лепры-пустыни Внешнего Мира.

Их равнодушно встретила средневековая крепость-лабиринт. Очевидно, в данном участке Внешних Миров про технократию не слыхали вовсе, и пользовались исключительно магией. Для военного комплекса, для постройки зданий цвета жженого песка с окнами-бойницами. Кислотная и гнилостная вонь по-прежнему клубилась из канав и дыр в плохо вымощенных улицах, но редкие местные жители расхаживали по лабиринту уверенно, разве прикрывая лица капюшонами.

Местные ненадолго замедляли шаг, рассматривая чужаков. Но охраны никакой не было. Подозрительное затишье сгустилось вместе с полуночью.

— Нам туда, — сказал Лю Кэнг, указывая на огромное сооружение, увенчанное гранитной головой филина с рогами, что с высокомерным презрением взирало из плотных облаков. Ошибиться невозможно: Башня Канна.

— Откуда ты путь-то знаешь? — фыркнул Кейдж.

— Кунг Лао сообщил координаты, — коротко ответил Чемпион. — Это Эдения… когда-то красивейший из Миров, ныне зараженный Канном…

Он сглотнул. Эдения. Королевство Китаны…

— И ублюдок намерен сотворить то же с Землей? — задал риторический вопрос Джакс. Никто не откликнулся: понятно и так.

Они двинулись по извилистой улочке, предположительно ведущей к Вратам Башни. Страйкер высказал соображение, а стоит ли им вообще соваться в явную ловушку.

— Мы уже в ней, — утешил Кейдж. — Еще в Фриско вляпались!

Улица постепенно выросла до габаритов шоссе, но из-за громоздкой каймы домов открытое пространство воспринималось теснотой. Саб-Зиро поотстал от остальных, абсолютно измотанный после генерации щита. Темнота в Эдении обволакивала, будто мешок. Белесые болотные огоньки-фонари только сгущали мрак, и он потерял из вида спутников. Прекрасно, хмуро подумал Посвященный Холода, еще заблудиться в Шао Канновской мышеловке не хватало.

Он проходил мимо разветвляющегося в переулки поворота, зажатого меж двумя каменными исполинами. Что-то недобро мелькнуло, он напрягся. Слухом и кожей сверхчуткий ниндзя улавливал чье-то присутствие. Не дружелюбное.

Он пригнулся. Темнота, обычно служащая прикрытием, в Эдении работала на врагов. Он надеялся, что некто, по крайней мере, видит не лучше его самого в плотной, точно вата, черноте.

Словно отвечая на его мысли, субстанция обрела плоть, атаковала его. Саб-Зиро, обученный бою в темноте, отпрыгнул, но чешуйчатые лапы проехались по плечу. Тварь сиганула, утробно рыча, и острые зубы защелкали у горла Саб-Зиро, тот поднырнул под врага, сбивая его с ног, вонзился в предполагаемую лодыжку противника. Чешуйчатое создание нечленораздельно заверещало, выплевывая едкую жижу. Саб-Зиро удалось избегнуть фатального прикосновения, и зеленые капли преобразили невезучую стенку в решето.

Саб-Зиро сформировал ледяной шар, поражаясь, почему у него еще есть силы на это.

Так-надо.

Он швырнул снежный сгусток, но тварь скакнула на полтора метра, избегнув участи быть замороженной.

Когти зацокали по мостовой, дразня Саб-Зиро.

Поединок вслепую — для воина Холода, давал преимущества врагу, прекрасно видящему во мраке. Существо, издав очередной визг, метнулось к Саб-Зиро, безошибочно определив, как легче успокоить упрямую жертву.

Липковатые клешни сомкнулись у подбородка и плечевого сустава Саб-Зиро.

"Жертва", впрочем, таковой себя не считала, и очередное нападение твари закончилось для нее плачевно. Саб-Зиро блокировал нечестный прием, гибко извернулся и с размаху засветил в морду врага локтевым апперкотом. Нанес серию быстрых ударов, целясь в то место, где у людей находится сонная артерия и солнечное сплетение. Он содрал несколько пластинок твердой чешуи, и едкая кровь ошпарила кончики пальцев.

Но противник валялся в нокауте. Теперь Саб-Зиро сумел разглядеть странную тварь. Ящерица-гуманоид. Она была меньше и слабее на вид, чем человек, но анатомическое строение свидетельствовало: эденийская мерзость — прекрасный боец. Гораздо лучше большинства воинов Земли.

Саб-Зиро, тяжело дыша, наклонился над ящерицей. Пальцы немилосердно жгло, усталость

(это слишком… кажется, я просил — без драк… сразу!)

заставила его прислониться к стене. Потом на какой-то момент ему захотелось добить существо, упиваясь властью над беспомощной гадиной… но ярость испарилась нашатырным спиртом, почти моментально. Ящерица не опасна: не дернется еще часа два.

Убивать определенно не хотелось. Он постоял еще немного, прикрыв глаза: внеплановый бой с юрким хитрым противником дался нелегко.

Ему почудилось, что кто-то — шпион, наблюдатель, отнюдь не беспристрастный — оценивает его действия… но он списал на слишком непролазную тьму. И опять-таки утомление.

Он медленно побрел искать спутников.

— …Где-то здесь был, — расслышал Саб-Зиро голос Кейджа. — Куда он денется…

— Мы — не — в - Фриско! — встревоженный тон Лю Кэнга удивил Саб-Зиро. Это они о нем? Странно… никто из них не доверяет ему полностью, включая Лю, что последовал исключительно из-за распоряжения Рэйдена. — Мы — в - Империи!

— Ну и мистер Сосулька — не младенец! — огрызнулся Джонни. — Он ведь такой из себя крутой, поди кайф ловит…

— А он не двойной агент, случаем? — предположил Джакс. — Вдруг побежал за колдуном…

(вот как. Даже американский полицейский подозревает меня в сотрудничестве со злом…)

— Эй, да вон он! — указал Страйкер в фигуру в паре метрах от них. — Ну и куда ты провалился?

— Отстал, — честно ответил Саб-Зиро, приглаживая волосы: он не желал, чтобы спутники выведывали о его бое с гуманоидом-ящерицей. Лю Кэнг покосился на ожоги на ладонях Саб-Зиро.

— Что-то случилось, — полувопросительно сказал он.

И замолк. Добиваться исповеди от Саб-Зиро — проще от ближайшего столба. В затянувшемся молчании они и достигли Башни, около медных резных врат которой их поджидал Шэнг-Цунг.

— Вы поздновато, — ухмыльнулся колдун.

— Пошел ты… — негромко высказался Кейдж.

— Согласно Правилам ты должен был проводить нас до Башни, Шэнг-Цунг, — Лю Кэнг сложил руки на груди, символизируя: "ты-просто-подлец-и-я-тебя-не-боюсь".

— Ах, извините, — прищурился некромант. — Совсем позабыл попросить охрану погасить ров… для столь важных гостей. Однако, вы перебрались, не так ли?

— Вот именно, — Страйкер выразительно взвел курок винчестера. Стрелять в колдуна он не собирался, но почему б не припугнуть?

— Без глупостей, Кертис. Иначе я могу… позабыть приказать стражам Башни не убивать вас.

— Как страшно, — буркнул Кейдж. — Ну, мы вымотались, что твои собаки — можно уже войти или так и будем глазки строить?

Шэнг-Цунг, одарив напоследок присутствующих очередной змеиной усмешкой, рассеялся, а медные ворота со скрипом раздвинулись.

— Вперед. Нас не тронут: пропало бы шоу, — сказал профи шоубизнеса Джонни Кейдж.

— Тут другое: даже Канн не решится в открытую нарушать Правила Турнира, — уточнил Лю.

— Но мелких подлянок не избежать, — проворчал Джакс, успевший возненавидеть Внешний Мир вообще и Эдению в частности.

Величественность Башни расплющивала, прижимала к полу. Странно, она не выглядела безобразной, готическая мрачность невыразимо древних залов навевала не ирреальный ужас, а ощущение собственной ничтожности… но параллельно — и восхищение неведомыми зодчими, создавшими это полубожественное могущество.

Саб-Зиро попытался посчитать высоту. Бесполезно.

Их никто не встречал, но они знали: сотни слуг, невидимых, искусных игроков в прятки, обсуждают, высокомерно, язвительно — каждый их шаг. Шаги же рассыпались глухо, как в склепе.

Изваяния, казалось, шевелились. Четырехрукие и русалкоподобные, крылатые и рогатые, уродливые и печально-прекрасные, они жили собственной жизнью, независимой и от владельца Башни.

Это место точилось магией, предрассветно-древней, словно переспевший плод — соком. Магия воздействовала на смертных.

— Дерьмо, — нарушил священную тишину Джакс. — Мне тут не нравится.

— Т-сс, — шикнул Лю. — Смирись. Придется, и не показывай Башне себя… сокройся. Не противодействуй, но и не давай заползти в тебя…

Саб-Зиро в который раз с уважением глянул на Воина Света. Мудро. Он трезво, без лишнего геройства, оценивает ситуацию.

Башня сама показывала дорогу. Подъем по винтовой лестнице занял около сорока минут, последние двадцать из которых Кейдж и Джакс непрерывно ворчали, а Страйкер целился в пустоту.

К общей радости сотый виток привел их в что-то похожее на пиршественную залу, в центре коей возвышался стол с всевозможными яствами. Из нее же вели ровно пять дверей.

Хозяева Турнира позаботились о гостях.

— Вот, это уже дело! — воодушевился Кейдж, хватая крупное зеленое яблоко и надкусывая его. — По крайней мере, голодом не заморят!

Опасений по поводу яда у него не появилось. Впрочем, всезнайка-Лю тоже ничего не высказал на данную тему.

Застольная беседа не вышла слишком оживленной: Башня не располагала к болтовне. Скупо обсудили тактику завтрашнего боя, Кейдж опять проспрягал родню Шэнг-Цунга, Страйкер и Джакс обещали размазать некроманта и "сотоварищи", как тараканов.

Саб-Зиро наспех проглотил что-то, совершенно не замечая вкуса изысканных кушаний, и отправился в его комнату. Рухнул на кровать, с упоением расслабляя усталые мускулы. Ниндзя или нет, сегодняшний день (растянувшийся фактически на два из-за часовых несовпадений Америки и Внешнего Мира) выдался более чем трудным для него.

В частности, ледяной щит был коронной фишкой его брата — но и тот не умел держать его более двадцати секунд. Причем, отнюдь не контрастом полыхающей преисподней.

"Бракованная копия, а?", — подумал он.

И уже засыпающее его сознание подсунуло картинку бело-желтых светящихся глазниц, буквально препарирующих каждое движение и каждую мысль его.

Ему снился Смоук. Он шел по ослепляюще-зеленому лугу, неправдоподобно яркому и прекрасному. Сладко, налипающе на губы и нёбо, пахло цветами, немного с горчинкой чернобыльника и серебристыми стрелками осоки. Трава не гнулась под ступнями Посвященного Воздуха, он был без маски и в легкой одежде. Он был — дуновение ветра, невесомое, почти ирреальное… и очень живое.

"Ты уже забыл меня?" — он остановился перед Саб-Зиро.

"Нет", — отвечал воин Холода. — "Я… здесь я исполняю-свой-долг. Рэйден-сказал-мне-так-надо".

"Ты забыл меня", — утвердительно повторил друг.

Единственный. Определение порезало его, будто зазубренный край осоки.

"Нет же! Я вернусь… и отомщу за тебя!"

"Мстить? О, как благородно, Ледышка, супергерой… Мстить, полагая себя мечом-праведником… вот только прежде вычистить грязь за богами, а? Очень приятно — оплакать, отплатить… А ты мог бы спасти меня, приди в Лин-Куэй… но сейчас — слишком поздно. Слишком поздно, Ледышка… эгоист ты бесчувственный!"

"Нет, Смоук…" — глухо выговорил Саб-Зиро, отшатываясь от друга, ибо лицо того корчилось под червеподобными пружинами. Стальные спирали протыкали тонкую бледную кожу Посвященного Воздуха, горлом пошла кровь, стремительно чернея и затягиваясь масляной пленкой. Испуг и ненависть проросли в дождливо-осенние глаза Смоука. Ненависть — к нему, Саб-Зиро.

"Будь — ты — проклят! Ты потащил меня за собой!.. Ты виноват, что убили Рокси! Ты хуже, чем хладнокровный убийца, ты — высокомерный, равнодушный, самовлюбленный…"

Его голос разламывался в хрип. Словно заживо его заваривали в цинковый гроб. Он царапал стенки, ломая ногти до розового мяса, но неумолимое железо размалывало хрупкое тело.

"Прости — меня — Смоук!.." — заорал Саб-Зиро, теперь и его суставы хрустели под створками гроба, ибо он пытался остановить… задержать…

"Прости!"

Неумолимая сталь отодрала его от друга, и Саб-Зиро обнаружил себя стоящим у двери.

Он проснулся. Спустил ноги с кровати, сдавив виски.

Сон отчетлив, сон — правда. Днем ты в состоянии покрывать ее вереском и плющом сиюминутных заданий, но ночью… Ночью мертвые покидают их могилы, и выносят сернисто-справедливые приговоры.

— Прости меня, Смоук, — болезненно сказал он.

Он просидел до восхода псевдосолнца, бессмысленно пялясь в окно.

…То помещение, где их собрали, едва грязно-серый рассвет зацепился за горизонт, производило впечатление квинтэссенции Башни. Нереально определить размеры залы, она простиралась словно в нескольких измерениях… гораздо больше, чем трех. Темно поблескивал могильный плутоний зеленых свечей. Безликие фигуры в капюшонах несли стражу. Они походили на живых, но стоило подойти поближе, и различались выступающие ссохшиеся кости, пергаментная кожа мумий. Живые мертвецы и привидения, впрочем, составляли меньше половины стражи, но другая оказалась еще ужасней — демоны, суккубы и нежить всех сортов.

— Симпатичная компашка, — поежился Кейдж, когда они предстали перед Троном Императора.

Шао Канн восседал на каменном, явно неудобном троне-изваянии, украшенном человеческими черепами. Впрочем, он производил значительно менее жуткое впечатление, чем большинство его рабов, даже шипатая маска, источающая могильно-зеленый свет, лишь подчеркивала антропоморфность Императора.

"Человек", — с каким-то разочарованием подумал Саб-Зиро. — "Или выглядит подобным образом".

Еще он подумал, что Шао Канн прячет его лицо — совсем подобно тайному охотнику Лин-Куэй. Нелогично для Правителя Внешних Миров, ибо маски носят те, кто тщится скрыть себя.

По правую руку от Шао Канна примостилась женщина. Ее справедливо можно было назвать красивой, если бы не пугающая белесая ткань в глазницах с закатившимися за верхнее веко зрачками. Она вздернула беловолосую голову, оскалилась черными, покрытыми помадой-разложившейся кровью губами. Вурдалак.

Слева почтительно согнулся Шэнг-Цунг.

— ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, СМЕРТНЫЕ! — прогрохотал Император, когда Защитники поклонились Хозяину Турнира. — ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА СМЕРТЕЛЬНУЮ БИТВУ, ГДЕ СТАВКА — ВАША ЖИЗНЬ И СУДЬБА ВАШЕЙ ПЛАНЕТЫ! ЗАБУДЬТЕ ЖАЛОСТЬ И СОСТРАДАНИЕ, ЗАБУДЬТЕ ВСЕ КРОМЕ НЕНАВИСТИ И ЖАЖДЫ КРОВИ! И ПУСТЬ ПОБЕДИТ СИЛЬНЕЙШИЙ!

Зелень маски на секунду вспыхнула красным. Шэнг-Цунг потер суставы пальцев, точно предвкушая ценный приз.

— ДА НАЧНЕТСЯ СМЕРТЕЛЬНЫЙ БОЙ!

— О могучий Император, позволь мне определить оппонентов нашим… гостям, — медово пропел колдун. И, получив незаметный посторонним утвердительный знак, продолжил:

— Бой первый. Красота против уродства, гордыня против животной агрессии… Джонни Кейдж против Бараки!

Из толпы выступил двухметровый мутант, снабженный гигантскими лезвиями, вросшими в верхние конечности и четырьмя десятками клыков-стилетов. С клыков тягуче капала слюна. От вида мерзостно лыбящегося Бараки Кейджу захотелось врезать гаду немедленно… возможно, чтобы искусно замаскировать потаенный, точно нерастворившийся сахар на дне чашки кофе, страх… но поединок еще не стартовал.

— Бой второй. Слуга своей страны против ее врага… и моего раба! Майор Джэксон "Джакс" Бриггз против… Кэйно!

— Что? — челюсть Джакса изумленно свесилась. — Ублюдок жив?! Он же вроде сыграл в ящик…

Кэйно, чьи запястья перехватывали чугунные браслеты-наручники, символ вечного рабства у Шэнг-Цунга, медленно отделился от затененной стены.

— Эй, Джакс, ты ведь ищешь Соню, не так ли? — багрово блеснул имплантант.

— Я… Какое твое собачье дело?!

— Такое! Я согласился работать на колдуна — и, как видишь, почти свободен, зато она до сих пор прикована к Трону Императора в Тайном Дворце… и знаешь, там почище, чем в ваших обезьянниках… почище, чем на электрическом стуле! Ха-ха, бедняжка Соня, наверняка окончательно шизанулась…

— Ты… — Джакс оттолкнул союзников, рванулся к Кэйно. Четыре пары рук с трудом удержали его: "Потом, Джакс. На Турнире… покажешь ему на Турнире, не теперь!" Лю Кэнг прошептал: "Соня — пленница физически, Кэйно же продал душу… кто из них в проигрыше?"

— Бой третий, — Шэнг-Цунг жестом приказал всем замолкнуть. — Два охранника, две главы своего рода специальных отделов, оба так мило лишившиеся их родины… Реин против Кертиса Страйкера!..

Страйкера уважительно поприветствовал некто, выглядящий как ниндзя в фиолетовой форме. "Посвященный Воды? Но он не Лин-Куэй…", — удивился Саб-Зиро. Еще он отметил нескрываемую неприязнь некроманта по отношению к данному персонажу. Реин определенно не числился в любимчиках похитителя душ.

— У нас остались двое, — Шэнг-Цунг растягивал слова, но белесое мерцание ненавидяще вонзалось в Лю Кэнга. И почему-то в Саб-Зиро. — Двое… когда-то враги — теперь союзники. Полагаю, будет справедливо назначить против столь разных личностей, против Огня и Льда — близнецов-противоположностей… Но, на сей раз без маленьких невинных хитростей… Итак!.. Соперницей Саб-Зиро — младшего объявляю Китану, принцессу Эдении, дочь королевы Синдел, — он отвесил поклон женщине-зомби.

(королева? Очень интересно…)

Перед Саб-Зиро выросла светлокожая девушка с волосами цвета воронова крыла, и глазами-углями. Она носила синий костюм и маску, в руках стискивала два стальных веера. Ее тонкая фигура могла ввести в самоуверенное заблуждение менее опытного воина, но Саб-Зиро осознал: это, возможно, сильнейший из его противников. Куда страшнее любого Лин-Куэй.

Лю Кэнг тихо охнул. Закрыл лицо ладонями, избегая визуального контакта с Китаной. Словно с трудом сжимал зубами вскрик.

— Лю Кэнг, Чемпион прошлого Турнира, — с отвращением выговорил Шэнг-Цунг. — Узри же твой рок: Милина, сестра-клон Китаны!..

Двойник принцессы, облаченный в лиловое, торжествующе взмахнул кинжалами-саи у носа Лю. Милина лучилась искаженной демонической энергией. Лю Кэнг отвернулся, ссутулившись. Но приказал себе прятать эмоции.

Первый бой начался час спустя.

Место для дуэли Кейджа и Бараки выбрали подходящее: арену, сопоставимую габаритами с римским Колизеем. Свободных мест не осталось еще с ночи, зрители, нетерпеливо вопя, требовали зрелищ.

Саб-Зиро отыскал удобное, относительно немноголюдное местечко. Он нагляделся достаточно единоборств, в еще охапке — принимал участие, но сегодня от них зависел жребий Земли…

А еще он размышлял о Скорпионе. Он мог сколько угодно убеждать себя, что а) идет на Бой в первую очередь как Избранный Земли, и хладнокровие его несопоставимо с пожаром вендетты б) абсолютно не страшится кошмарного призрака, но он не привык лгать себе. Честность — странноватое качество для убийцы и вора, но льдинку невозможно завязать узелком…

(даже Мастер понял это, нет? Он ведь не ловит меня больше)

Он вздрогнул, припомнив давешний сон.

Вопрос с Лин-Куэй пока отложим, решил он. С ними у него особые счеты, но не сейчас. Не сейчас.

А Скорпион… его не заявил Шэнг-Цунг в списке участников Битвы. Или Саб-Зиро ожидает сюрприз?

Саб-Зиро сдавил край трибуны, и камень захрустел под его ладонью.

Зрители уже разделились на два враждующих лагеря, ставки на Кейджа и Бараку приблизительно уравнивались. Нестареющие эденийцы обожали садистские шоу. Еще одно сходство с древними римлянами. В честь праздника они сменили серые будничные плащи с капюшонами на вызывающе-яркую одежду. Женщины носили обтягивающие костюмы, сшитые по покрою купальников. Мужчины тоже не стеснялись демонстрировать их тела.

Ханжество христианской морали определенно не добралось до Эдении. Упиваться сексом и чужой смертью здесь не приравнивалось к смертным грехам, сатаны не опасались. Наверное, потому что и так жили под его десницей.

На арену, протягивая руки фанатичной толпе, вышел Джонни Кейдж. Если внутри Суперзвезды и теплился страх перед "Фрэдди Крюгером" Баракой, то теперь он угас. Сменился наркотическим кайфом чужого обожания. Кейдж — центр внимания, герой и властитель дум — пускай и пульсирующей протоплазмы человечьей плоти.

Барака был встречен не меньшим восторгом. Он защелкал лезвиями, и кто-то на трибунах завизжал. Барака обнажил бесчисленные семидюймовые клыки, аналогично Кейджу наслаждаясь вниманием.

— НАЧАЛИ! — взревел Шао Канн.

Искры посыпались с рук-кинжалов Бараки. Он кружил с нарочитой неторопливостью, обманывающей и запугивающей врага. Сделал резкий выпад. Смертоносное оружие едва не сомкнулось на глотке Кейджа, но тот сел на шпагат, нанося Бараке свой коронный — насмешливый, опасный для него самого и — неплохо срабатывающий удар. Барака взвыл, согнувшись пополам. Зрители заржали.

Барака очухался быстро, теперь уже не играл с Джонни. Джонни — не крыса в мышеловке, а достойный оппонент, и Барака понял это. Сам же Кейдж описал уклончивый прыжок вокруг мутанта, врезал ему в основание черепа. Вместо того, чтобы отрубиться, Барака воткнул одно из лезвий в предплечье Джонни.

— О-ой! — завопил кинозвезда. Кровь хлынула влажно-алым ручьем, на желтом песке она тут же оказалась втоптанной. Кулак здоровой руки впечатался в челюсть мутанта, но это — ошибка. Барака закусил ножами-зубами руку Джонни, отгрызая его запястье, попутно втыкая еще одно лезвие в ребра "мистера Суперзвезды".

Барака издал кровожадный клич.

Кейдж, чье сознание тихо гасло от болевого шока, подтянулся, отталкивая мутанта от себя. Удар вышел весьма мощным, Барака отлетел в противоположный конец арены. Шейные позвонки мутанта отчетливо хрустнули.

Кровоточащий Кейдж, отстраняя от себя полуоткусанную кисть, побежал к Бараке, подозревая, что лидера расы Внешнего Мира так легко не угробишь. Барака, рыча разозленным зверем, поднялся с земли. Вывихнутая его голова повисла под неестественным углом, но мутант был патологически живуч. Зрители бесновались. Кто-то пытался выпрыгнуть, вылакать кровь Кейджа или выдрать кусок кости Бараки. Только барьерные чары Канна сдерживали невменяемых эденийцев.

— Да сдохни ты уже! — полуобморочно прокричал Джонни, пиная врага ногами. Барака вцепился в лодыжку Джонни, но на сей раз ему не удалось удержать хватку. Кейдж закрутился на одном месте, словно дворняга, к хвосту которой привязали консервную банку. "Банка" цеплялась упорно, подбираясь кинжалами к животу соперника, но Кейдж раз пятнадцать подряд размазал Бараку о края арены. Наконец, Барака замер, утробно ворча. Кейдж наступил на горло и лицо мутанта, подпрыгнул на нем. Скользко проломилась трахея и носовая перегородка. — Сдохни!!

Барака больше не дергался.

— ДОБЕЙ ЕГО! — повелел Шао Канн.

Вместо ответа, Кейдж повалился на арену, безучастно уже взирая на обнаженное, тысячеваттное безумие фанатов.

В центр "Колизея" спрыгнул Шэнг-Цунг. Он еще раз пнул неподвижного Бараку.

— Твоя душа моя! — выкрикнул колдун. Залп энергии цвета песка ударил в некроманта, и труп Бараки рассыпался рыжей галькой.

— ДЖОННИ КЕЙДЖ ПОБЕДИЛ! — объявил Шао Канн, заглушая рев толпы. Победителю помогали подняться слуги Императора, уводя его прочь.

Саб-Зиро моргнул. Впервые за добрых десять минут сражения. Он наблюдал молча, но искренне переживал за союзника.

Признаться, он не верил, что американский киноактер сумеет одолеть монстра Внешнего Мира.

Он ошибся. Приятно.

Подобие улыбки промелькнуло на уголке губ воина Холода.

На сегодня они одержали верх.

— Видите? Как новенький, — Кейдж неспешно размотал бинт, стягивающий запястье. Вместо жутковатого зрелища полуоторванной руки чуть розовел шрам, стремительно бледнеющий. Защитники переглянулись: исцеление противоестественно, ведь прошло не более часа. — Я думал, мне швов наложат больше, чем на той съемке, когда я сверзился с лошади прямо на груду ржавчины! Ан нет…

— Магия, — умно произнес Лю Кэнг, будто все объясняя. — Так записано в Правилах…

— Скажи лучше: мясо требуется свежим, а не подтухшим, — цинично фыркнул Страйкер. — Кому весело смотреть на дерущихся калек? Вот и латают…

Лю Кэнг вспыхнул. Для него Смертельная Битва еще хранила наследие благородного Турнира Шаолиня… но остальные считали действо лишь кровавым безумием на потеху тирану. После боя Кейджа с Баракой данное мнение учетверилось.

— Правила составили Древние Боги, а не Канн!

— Правила существуют, чтобы их нарушать, — подытожил Джонни. С героем-победителем не спорили. Тем более, он сменил тему: — Ребята, по-моему, в контракте не оговорено сидеть в этой чертовой Башне под домашним арестом, а? Пойдем, побродим по городу. Пускай тут не курорт, но неужели ничего забавного нет?

— Мало позабавился с Баракой? — кольнул Лю Кэнг, но все приняли предложение не без удовольствия. Эдения не внушала приязни, но от Башни каменистая муторь подкатывала к горлу и мурашки ползли по лопаткам.

Из двух зол выбирают меньшее.

Нарисованное солнце висело высоко, заявляя, что закат нескоро. Едва Защитники покинули Башню, привкус прогорклости и плесени, налетом оседающий на губах, испарился.

Эдения, разоренная и оскверненная, все-таки жила. В отличие от Башни Шао Канна.

— Нам держаться вместе? — Джакс с недоверием покосился на фигуры горгулий, притаившихся у каждого дома.

— Необязательно, — растягивая рот в символику торжества, ответил Лю. — Мы — Избранные, и никто из шпионов и прихвостней Шэнг-Цунга или Канна не вправе тронуть нас…

— Снова Правила?

— Да, Джонни Кейдж. Правила.

— В прошлый раз они не очень-то соблюдали их.

— Шэнг-Цунг нарушил Правила, когда понял, что проигрывает. Я уверен, что он и Канн не будут честны и теперь, но пока слишком рано… пока они уверены в себе.

Для кого-то звучало убедительно. Для кого-то — нет. Джакс и Страйкер послали эденийские достопримечательности подальше, оставшись обсуждать бейсбол, оружие и политику, аккуратно вычеркивая болезненные темы потерь.

Саб-Зиро охотно покинул каменный мешок.

За Саб-Зиро почему-то увязались Лю Кэнг и Джонни, последний громко жаловался, что не захватил видеокамеру. Днем на Эдению стоило посмотреть — суховатый готический стиль, имитация древних замков Германии, контрастировал с "барокко" — исполинскими колоннами и арками, фресками и чудовищными статуями. Словно все эпохи сюрреалистично сплелись в этом странном королевстве, и даже кислотные канавы и пар, испускаемый подземными темницами, идеально вписывались в город-параноидальный бред, город-шизофрению.

Саб-Зиро вскоре удалось ускользнуть от спутников. Кейджевсекие комментарии-сравнения с Фриско, причем не в пользу Эдении и сарказм Лю Кэнга затихли в отдалении. Наверное, не слишком прилично так вот бросать товарищей… но он не достопримечательностями любуется, он запоминает ходы. На всякий случай. Еще один закон ниндзя: прежде, чем войти, продумай, как выйдешь. Именно такими исследованиями он и занялся.

Центральные кварталы вильнули в потаенный участок. Он перемахнул через забор в виде обнимающихся крылатых созданий с лисьими мордами и телами дельфинов.

Саб-Зиро спустился по переулку, извивающемуся анакондой. Здания смыкались особо плотно, будто кулак великана собирался стиснуть непрошеного гостя медвежьей хваткой. Местные жители не обращали на него никакого внимания… или делали вид.

"Как мало детей", подумал он. Действительно, прохожие в основном были статными молодыми людьми, но подростков Саб-Зиро приметил лишь дважды, младенцев — ни разу.

Эденийцы бессмертны. Следует ли из этого, что они в большинстве бесплодны?

Ничего не дается даром. Старая истина.

А еще в причудливых гранитных лабиринтах не выглядывало ни единого растения — ни клумбы, ни дерева, ни наглой травинки-сорняка.

Он шел и шел, точно не зная, чего ищет. Переулок сузился до того, что ему приходилось двигаться боком.

Песок хрустнул под ногами. Не его.

Он дернулся. Кто-то наблюдал за ним, и теперь он отдавал отчет, что слежение продолжается не первый час, не первый день…

(как давно? Как давно "некто" следит за мной?)

Идол четырехрукого полудракона громоздко вырос перед ним. Тупик. Идол заслонял дальнейший путь. Саб-Зиро пригнулся, потому что шелест чьих-то движений сделался отчетливее. Он проклял свою глупость: он сам отрезал себе отступление, если на него объявили облаву — избегнуть драки не удастся. Но драться в этой кишке?..

Саб-Зиро подпрыгнул, взбираясь по отвесной стене. Высота эденийских зданий превышала лимиты сейсмобезопасности на порядки, но он все-таки надеялся подняться… Он прижался затылком и пальцами к остро выпирающим булыжникам, подтягиваясь по хмурой вертикали.

Ибо преследователь выступил вперед, заслонив собой свет. Зато иззолото-пламенное зарево исторгалось от него, будто за спиной его полыхали костры.

— Вот мы и встретились, брат моего врага, — гулким эхом оттолкнулся от стен голос, в котором бурлила кипящая сера.

— Лю Кэнг и Кейдж, вдоволь налюбовались красотами (сомнительными, с точки зрения Лю) Эдении, Джонни попытался флиртовать с местными дамами. Те недвусмысленно отшили его. Кейдж обиделся, долго твердил, мол, с победителем монстров так не поступают, что совершенно не помогло. В результате девушки в соблазнительных костюмах-купальниках демонстративно отвернулись от чужаков. "Обламывают и Суперзвезд", — прокомментировал Лю. Кейдж едва не набросился на него за зубоскальство. Потом их внимание отвлекли чуднЫе животные — помесь кошки и лошади с кожисто выпирающими наростами на спинах, на которых группка эденийцев совершала верховую прогулку. Джонни заявил, что не прочь завести эдакого скакуна. "Вообще-то они хищники, плотоядные, предпочитают человечину", — с абсолютно невинным видом сказал Лю. Кейдж потер подбородок, вздохнул. "Рисковать тоже нужно".

Солнце потихоньку ползло к закату. Мутное небо, похожее на грязную индустриальную реку, померкло, предупреждая о непроглядной ночи. И тут Лю сообразил, что их вообще-то было трое.

— Джонни, а где Саб-Зиро? — Лю описал оборот на триста шестьдесят градусов. Выявить исчезнувшего не помогло.

— Да чего ты за него переживаешь? — пожал плечами Джонни. Вот еще, волноваться об этом ледяном кубике… лучше о себе поволноваться. Оно полезнее.

— Послушай, ты с удовольствием воспользовался его услугами — там, на мосту, а? Почему б не ответить хоть как-то?

— Да нафиг мы ему сдались! У него ж на лбу написано: "Провалитесь вы все, я-хочу-быть-один"! Вот в колледже один такой у нас был, вечно сторонился компаний, вечно себе на уме!

Лю Кэнг не воспринимал излияний Кейджа. Настороженно улавливал тонюсенькие веревочки коннекта.

Он не относил себя к предсказателям, но порой умел…

Видеть.

Саб-Зиро попал в беду. Он знал это отчетливее собственного имени.

— За мной, — скомандовал он недовольно ворчащему Кейджу.

Радужная пленка отсечения налипла на него вместе с опаляющим жаром-аурой преследователя. Саб-Зиро зажмурился, очередным судорожным усилием подбрасывая себя на пару метров вверх.

Открытое пространство — вожделенно и недосягаемо.

Капкан.

(только не в этом тупике, только не здесь… здесь у него все преимущества, черт, он поймал меня, как крысу в мышеловку… Охотник… я был Охотником всегда, но теперь роли поменялись… я добыча…)

— Брат моего врага, — мертвенно повторил призрак. Саб-Зиро заставил себя глядеть в глаза палачу.

Скорпион выслеживал его чересчур долго. Мертвые умеют ждать. И всегда исправно собирают их дань.

В глазницах Скорпиона мерно вспыхивал нейтронный распад, и адский жар желтого ниндзя иссушил пот на коже Саб-Зиро. Снова огонь, думал тот, как много огня… враждующий Элемент столь силен…

Скорпион вытянул правую руку вперед, откуда с сверхзвуковым визгом рванулась змея-гарпун. Еще одна пародия на жизнь: существо, выкормленное костным прахом мертвеца, верно служило господину.

Извращение. Издевка над реальностью. Еще один кошмар.

(нет!)

Саб-Зиро перепрыгнул на противоположную стену. Змея описала кульбит. Еще раз. Скорпион определенно измывался над ним, алча страха — не физического, но потустороннего. Он играл с его жертвой.

Держась одними пятками за отвесную гладь, Саб-Зиро шибанул в гарпун Скорпиона ледяным шаром, но острие пробило последнюю надежду. Боль симметрично расцвела между двух лучевых костей, разбрызгав странно теплые капельки.

Скорпион притянул Саб-Зиро к себе. Саб-Зиро отворачивался, задыхаясь от невыносимого раскаленного излучения призрака.

— Брат моего врага, — без выражения произнес Скорпион. — Я убил его, я убью и тебя.

— Ты подлец! — прокричал Саб-Зиро в маску, тщетно пытающуюся скрыть отсутствие лица. — Вызови меня на бой! На честный бой!

— Ты недостоин честного боя, убийца, брат убийцы, — еще чуть ближе. Саб-Зиро ненавидел себя за то, что так идиотски попался, ненавидел Скорпиона за его замогильное упрямство… и Клан — ведь корни вендетты — Лин-Куэй.

(этот ходячий труп в форме-насмешке — прикончил твоего брата, а ты не в состоянии ответить ему!)

(да, вот только брат прежде вырезал его семью вместе с ним…)

Цепочка небытия — неразмыкаема.

Саб-Зиро стиснул зубы, готовясь достойно принять смерть. Он стягивал к венам Стихию. Решающий удар, точка-финал. Скорпион добьется своего, но и сам застынет тут — навеки, вторым отвратительным идолом… если не растает к утру.

(я все же отомщу за тебя, брат мой)

Скорпион медлил. Месть — завершенный цикл. Враг — в его руках. Он искал покорности, ужаса, мольбы — да, Лин-Куэй стойкие воины, но адская мощь растапливает любые снега… и Скорпион добивался унижения жертвы. Не этой обреченно-высокомерной ухмылки.

И уж не проблеска надежды, распустившейся в центре зрачка…

…Залп света — теперь Саб-Зиро четко осознал отличие Стихии Огня от Света — размазался по спине Скорпиона. Призрак гортанно взвыл от ярости, но свет размыкал какие-то клепки в скелете.

— Мы еще встретимся, брат моего врага! — прошипел он.

И исчез.

Саб-Зиро опустился на землю, спазматически втягивал вечернюю прохладу внутрь. Скорпион — ушел…

Ушел!

К нему подбежали Лю Кэнг и Джонни Кейдж. Они не допрашивали — против кого выступил экзорсистом Лю. Оба помнили желтого мертвеца еще с первой Смертельной Битвы, помнили и печальную участь Саб-Зиро старшего.

— Сгинул? — был вопрос Лю Кэнга.

— Да, — кивнул Саб-Зиро. — Благодаря тебе. Спасибо.

— Вот так повеселились, — буркнул Кейдж.

У входа в Башню Саб-Зиро опять померещилось: наблюдают. Он метнул в пустоту сгусток льда, но ночь не откликнулась.

Мы еще встретимся, про себя повторил он слова Скорпиона.

Помимо привкуса затхлости Башню Шао Канна отличала еще одна особенность: ее будто лишили атмосферы — ни прохлады, не духоты. Запаянная искусственность космического корабля. Поэтому камин, зажженный Джаксом (вернее, запалившийся по его желанию — ибо камень-прислужник прислушивался к мыслям гостей) — только виньетка, никчемная, экран иллюзиона.

Саб-Зиро отодвинулся от потрескивающего бестемпературного пламени, прежде чем сообразил, что делает это исключительно "по привычке".

— Тьфу, — Джакс швырнул неизвестно откуда взявшееся полено в жерло камина. Оно фальшиво затрещало. Словно запись на видеопленку — без кинестетического восприятия. — Паршивое место. Зря мы с вами не пошли.

— Не зря, — хмыкнул Кейдж. — Одним мертвяком меньше встретили.

— Что за мертвяк?

— Да так. Старый наш приятель, вернее, вон его, — невежливо ткнул пальцем в Саб-Зиро. — В следующий раз ни за какие коврижки не возьму в напарники парня, за которым гоняется урод с того света!

— Вендетта со Скорпионом — мое личное дело, — подал голос Саб-Зиро, недовольный тем, что Джонни треплется направо-налево.

(ну, они твои друзья?)

(неправда. Друг у меня был один… они — союзники…)

Но… Лю спас его от Скорпиона, да и вообще они здесь в одной подводной лодке.

— Кстати о напарниках, — перевел тему Лю, потому что поймал оценивающий… и благодарный взгляд воина Холода, и аналогично тому не желал обсуждать сегодняшние события. Потом, окей? — Завтра ты выступаешь против Кэйно, не так ли? Не убивай: он наверняка знает, куда Шэнг-Цунг заточил Соню…

— Не — командуй — мне — что — делать! — взорвался Джакс, ибо Лю ткнул в самый свежий шрам. — Я придушу ублюдка вместе с колдуном!..

Он сбился.

— Шэнг-Цунг пообещал мне, что освободит Соню, если я останусь жив, — бесцветно добавил Джакс, и новое дубовое полено раскололось надвое в его кулаке. — А Кэйно обязан сдохнуть. Как шавка, — заколотил гвоздь майор Особого Отдела.

— Доверяешь колдуну? — сухо рассмеялся Лю, и нехороший ртутный пар был в этом не-смехе.

— Не доверяю, — Джакс раскрошил еще одно полено. Светло-желтые щепки прилипли к его темной ладони, он стряхнул древесную шелуху в картонный костер. — Я не идиот. Но он приходил сегодня… Он обещал…

— Вернуть души жителям моего города, — сказал Страйкер, имитируя спокойствие, такое же фальшивое, как и декорация камина. — Джаксу — освободить Соню. Он всегда обещает самое… желанное?..

Страйкер надвинул кепку поплотнее, и Саб-Зиро невольно сравнил жест с натягиванием маски… мы все прячем лица. Ибо страшимся обозначить оголенные черепа.

— Всегда. И отнимает — самое дорогое, — глухо ответил Лю Кэнг. Прядь длинных волос упала на лоб. Очередной символ маски. — Похититель душ — это не только буквальное его определение, его сила в том, что он читает тебя… читает, как книжку с крупным шрифтом… Поединок с Шэнг-Цунгом — это поединок с самим собой.

— Тебе виднее, — мягко сказал Кейдж.

— И вы запомните! Кто знает, кому придется столкнуться с ним…

(и придется ли?)

— Какой смысл рассуждать о хозяине, пусть и младшем, если у нас много шансов не пережить этой недели? — вернул с небес на землю Саб-Зиро.

— А ты оптимист, — усмехнулся Лю. И осекся. Противником Саб-Зиро подлый некромант назначил Китану… Китану, которая словно вышвырнула их, ее и Лю, особые отношения ненужным рваньем.

Она эденийка, Лю, принцесса и падчерица Шао Канна. Он не ровня ей, и за десять тысяч лет бессмертия происходит чересчур многое, чтобы хранить в памяти мелкие интрижки с жалкими землянами. Правда, в детской сказке вечно юная эльфийка Арвен полюбила человека-Арагорна… но сказки — красивы и не связаны с реальностью. — > [Author: U]…ю

Он сдавил мраморный край скамьи, на которой сидел. Ногти побелели, очертив полукружья у кутикул. Волосы совершенно спрятали его, свесившись почти до переносицы.

Китана не пощадила бы и его, естественно нет пощады и экс-ниндзя.

— Саб-Зиро, — выпрямляя струнку дрожи, проговорил Лю Кэнг. — Твой оппонент… Китана… она опасна. Ей десять тысяч лет и она лучший воин Внешних Миров. Опасайся ее вееров: в них кинжалы наподобие Бараковских… а может, острее…

— Спасибо за информацию, — светски поблагодарил Саб-Зиро. Он догадывался о

(не-совсем-противоборствующих)

отношениях Лю и Китаны. Но допытываться — не его привычка.

— А что ты думаешь о Милине, Лю?

Лю пнул неповинную скамейку, та предупреждающе хрустнула.

— Подделка, — коротко бросил Чемпион.

— Хм, ваша-то очередь еще не скоро… — вставил Страйкер, разбирающий и смазывающий маслом свой ненаглядный винчестер. Саб-Зиро посчитал количество оружия на охраннике: винчестер, набор гранат, в сапог воткнут штык. Излишне много: подлинные Охотники не вооружаются ничем, кроме особого шнура-удавки и ножа… ну и, разумеется, их Стихии. — А вот наша… Джакс, какие планы насчет этого Кэйно? Я и то про него слыхал, головорез редкостный…

— Главарь "Черных Драконов", — уточнил Джакс. — Наркоторговец, наемник и самый известный… засранец. У нас с Соней с ним старые счеты, тут колдун не прогадал. Ничего, завтра я покажу ему, где раки зимуют. А потом пойду к Шэнгу и потребую вернуть Соню, и попробуй он вилять — руки оторву. Живьем, — кровожадно пообещал Джакс.

— Ясно, — Страйкер собрал автомат, залюбовался черным блеском стали. — А мой… фиолетовый?..

— Очередной Лин-Куэй? — предположил Кейдж.

— Нет, — отрезал Саб-Зиро. — У нас… у них нет бойца с таким алиасом.

— Так сменил! — округлил глаза Джонни, демонстрируя "ну-ты-и-тормоз". — Долго-то?

— Лин-Куэй не меняют имен!

(а еще не отрекаются от Клана, но нет правил без исключений)

Впрочем, был аргумент повесомей:

— Этот Реин — Посвященный Воды. При мне в Лин-Куэй таких было трое: Мастер Капля, Мастер Аквариус и Ученик Ручей. Все. Никаких дождей, — буквально по слогам растолковал Саб-Зиро. Как они осмеливаются судить о порядках Клана… особенно Кейдж, знакомый с восточной культурой на уровне сценариев к его дурацким боевикам.

— Тогда какого дьявола он вырядился в вашу форму? — логично спросил Страйкер.

— Самому любопытно, — пожал плечами Саб-Зиро. — Но — неважно. Хуже, что ты не видел его в бою, трудно продумать стратегию.

Сам он уже прикидывал стиль действий против Китаны.

— А разница-то? — беспечно отозвался Страйкер, приподнимая повыше винчестер. — Правила не запрещают такие игрушки, а, Лю?

— Нет.

— Вот и славно. Хоть ниндзя, хоть бес с рогами — от хорошей пули загнется!

Данная фраза негласно послужила концом обсуждения. Вскоре они разошлись по комнатам.

Невзирая на отсутствие часов, Саб-Зиро с точностью следопыта установил время: два часа пополуночи. Если местная апельсиновая луна не лгала.

Решил, что спутники уснули. Высунулся, тестируя тишину. Он не хотел быть замеченным, даже товарищами… потому что у стен Башни действительно много ушей.

Бесшумно прокрался к выходу из общей залы. Массивная дверь, деревянная с металлом, предположительно платиной, была закрыта. Саб-Зиро провел чуткими кончиками пальцев по замочной скважине и лакированной коричневой поверхности.

На ключ. Без магии.

Странно.

Отомкнуть запертую дверь для профессионала его уровня — три секунды. Озаряемый резким пляшущим мерцанием факелов, он выскользнул на знакомый извилистый переход. Прижимаясь к наименее освещенным участкам, он поспешил прочь. Башню следовало обследовать еще в первую ночь, но тогда он слишком устал от генерации щита и битвы с чешуйчатым гаденышем.

(главное, не влипнуть — как с "обследованием" эденийских закоулков… надеюсь, Скорпион сюда еще не добрался…)

Несколько нудных минут он спускался по прихотливому лестничному пролету. Из своих нор вылезали мохнатые пятна тени, издалека схожие с пауками. Порой на плечо плюхалась скильзкая подушечка плесени со щупальцами, он пригибался и хладнокровно стряхивал противную субстанцию.

Ночью ловушки Башни множились и роились, словно злые пчелы. Но рисковал он сознательно.

Наконец Саб-Зиро повезло, и он выбрался из винтовой коловерти ступенек во взметающийся ввысь коридор. Коридор был уставлен статуями-идолами, которых так любили во Внешних Мирах.

Саб-Зиро услышал постукивание каблуков по зеленому с черными прожилками мрамору. Он влился в стену, бесшумно заскользил в сторону звука. К каблукам присоединился голос, вернее, жеваный звук испорченной пленки. Шипящая пародия: так мог бы вещать урод с заячьей губой.

Или не человек.

Саб-Зиро завернул в нужный отсек зала. Он увидел Шэнг-Цунга, возвышающегося над алтарем, где лежал свиток пергамента, обвитый сапфировыми и рубиновыми нитями: в Эдении из драгоценных камней умели выплавлять нечто вроде металла. Пред колдуном сжалось в покорной позе существо, уже знакомое Саб-Зиро.

Ящерица. Та самая ящерица.

Саб-Зиро усомнился: наверняка, таких созданий тут немало, но приметил запекшееся пятно содранных чешуек на шее твари.

(вот оно что… ничего не случается просто так, ящерка-то выполняла задание… Лю, как там насчет Правил?)

Его догадку подтвердила недовольная сентенция Шэнг-Цунга:

— Рептилия, где ты пропадал!?

Раздраженно-сварливый тон мало соответствовал змеино-непроницаемому имиджу колдуна. Он играет роль, еще один любитель скрывать подлинное "я".

— Хозяинссс… Рептилия выполнялссс вашшесссс поручениессс… — в присвисте и шипе, похожем на лопнувшую шину, сложно разобрать слова, но Саб-Зиро ловил каждое междометие. — Рептилия покуссссал зссслого человечка-сссс, но зсслой сссделал больносссс…

— Замолчи! — ухоженные ногти некроманта вцепились в рану на горле ящерицы. — Я что говорил? Убрать! А ты!?

— Он оказзззсссалссся ссссильне Рептилии, Хозззссяин! — оправдывалась тварь.

— Так. Ты вроде бы Избранный твоей расы, это о чем-то говорит? Ты теоретически лучший из моих… телохранителей, и ты заявляешь, что не справился со смертным?

— Но Хозззссяин, он не просссто ссмертный! — вследствие боли и волнения Рептилия верещал громче. — Он едва не превратилсссс Рептилию в ледсссс!..

— Ты — рассказываешь — мне? — по прозрачным пластинкам ногтей колдуна потекла ядовитая ящеричья кровь. Саб-Зиро припомнил: она жжет… но не Шэнг-Цунга. — Рептилия, я приказал в семь раз увеличить мощь Рва, я ставил десять к одному, что его такая-благородная — и идиотская выходка со щитом убьет его, тебя назначил исключительно в качестве запасного варианта — и ты не справился с полумертвым?! Рептилия, ты меня… разочаровываешь!..

Последнее звякнуло кинжалом об ножны. Рептилия завизжал: Шэнг-Цунг погрузил в свежий порез пальцы до первой фаланги.

(Вот как?.. Я, стало быть, мешаю ему… больше Лю? Интересно…)

Внезапно Шэнг-Цунг оторвался от пытки слуги.

— Кто здесь?

Саб-Зиро пригнулся: белый взгляд Шэнг-Цунга сканировал каждый уголок, каждый камушек и трещинку зала. Саб-Зиро вызвал у себя состояние медитативной отстраненности…

(Охотник, я Охотник)

Тень теней. Фантом. На Земле мало кто сумел бы засечь Лин-Куэй. Но колдун рангом повыше…

Шэнг-Цунг повел головой, принюхиваясь. Потом вернулся к истязанию Рептилии:

— Тебе прекрасно известно, что мне необходим Замораживатель. Его душа. Ты позабыл о Раскладе?..

— Нет-ссс!..

— Ты провалил задание, раб. Как мне поступить? — со спокойствием маньяка задал вопрос он.

— Помилуй!.. Хоззсссяин, помилуй-ссс… Рептилия исссправит, Рептилия зажшшиво ссъесссст ззсслого сссмертного… Хоззссяин!..

— Хорошо. Я не убью тебя. Но возмездие обязано следовать, верно?

В правой руке некроманта появился стилет, словно выпавший из пергамента. Шэнг-Цунг поиграл узким ножом, и неспешно, с садистским упоением принялся вырезать концентрические круги вокруг раны Рептилии. Зеленая кровь шипела на каменных плитах, кое-где мрамор дымился. Агонизирующий крик существа был настолько ужасающ, что Саб-Зиро подумал: кем бы ни был этот гуманоид-ящер, он не заслужил такой участи.

Впрочем, выяснить тут больше не удастся. Пока хозяин и слуга заняты, он выскочит незамеченным.

Он сделал шаг.

Недостаточно выверенный.

Саб-Зиро активировал одну из бессчетных ловушек. Четырехрукий идол обрел псевдо-существование, залязгал гранитными клыками. Восьмиметровые конечности задвигались, пытаясь схватить Саб-Зиро.

(Нет!)

Не его день. Невезет. Вот и попался, теперь Рептилия исполнит обещание.

Шэнг-Цунг получит душу, успокоится… как просто.

Саб-Зиро замер, замер и Шэнг-Цунг. В нарушаемой скрежетом механизма паузе тихонько похныкивал Рептилия.

Саб-Зиро сиганул через половину зала, растворяясь в полумраке колонн и коптящих факелов. Воспользовавшись замешательством, Рептилия рванулся из тисков хозяина, по-собачьи отползая от Цунга. Идол грохотал, бессмысленно молотя лапами-дубинами по стенам.

Шэнг-Цунг выругался на древнекитайском, затем произнес Останавливающее Заклятье. Идол застыл в неловкой скособоченной позе.

Шэнг-Цунг быстрыми шагами направился к тому месту, где затаился Саб-Зиро. Колдун склонился над ним, Посвященный Холода глядел в белесое восковое лицо колдуна. Ноздри Шэнг-Цунга вздувались, будто у хищного зверя. Несомненно, он выискивал миазмы страха… Непрошенный гость — крохотный ничтожный кролик.

(тебе известна кара?)

Люминесцентное марево глазниц едва не вперилось в сжавшегося в комочек Саб-Зиро…

Мимо.

Шэнг-Цунг распрямился. Никого. Что ж, Башня порой преподносит сюрпризы.

Он вернулся к его магическому пергаменту, и Саб-Зиро моментально выскочил из зала. Уже снаружи он диагностировал, что не дышал несколько минут и не дышит до сих пор. Он закашлялся.

"Ну, все ведь обошлось. Зато я добыл какую-то информацию".

Он развернулся, возвращаясь в их "гостиную".

Руны волшебного свитка больше не складывались в удобочитаемые строки. Шэнг-Цунг сорвал изукрашенный пергамент с алтаря. Капля ящеричьей крови соскользнула с кончика ногтя, образуя в драгоценном источнике магии круглую коричневую дырочку. Шэнг-Цунг прошипел проклятье в адрес Рептилии, свитка и Древних Богов.

"Вторженца" он больше не искал. С Башней не шутят, а вот она — может всякое. Не угодил он ей, видите ли, вот и пробудила своего голема.

Ничего. Шэнг-Цунг привычен и к более впечатляющим монстрам.

Он мерял шагами залу. Стук собственных каблуков действовал на нервы. Неудачи преследовали его еще с первого турнира и смерти.

Его передернуло. Он не любил вызывать в памяти образы не-жизни.

Итак, ров не уничтожил ледяного воина, и Рептилия завалил свою миссию. Плохо. Очень плохо, отсчет не в его пользу, а в Колоде Таро Шиннока он не сомневался.

— Двое. Огонь и Лед, но Огонь — это Свет, а Лед — Тьма-истинная, не искаженная Шинноком, — вслух проговорил Шэнг-Цунг пророчество Расклада. Один из вариантов… но отнюдь не самый невероятный. В недюжинных способностях монаха Ордена Света колдун уже убедился, а перед Саб-Зиро-старшим как-то спасовали и боги, вряд ли младший далеко отстал от него.

Но в конечном итоге Лю Кэнг и Саб-Зиро — люди. Ничего кроме.

Всего-то пара смертных! Почему они создали столько проблем?!

Шэнг-Цунг остановился перед потрескавшейся фреской, изображающий бой кентавров и шоканов, потирая лоб.

Так. Лю Кэнгом займется крошка-Милина, злобный, словно бультерьер, клон принцессы, зато сама Китана… она опытней ниндзя, но полагаться на нее и ее раскаяние в пользу Империи было бы самообманом.

Оставался второй вариант. Для него придется изменить планы собственно Турнира, но мы ведь не в игрушки Богов играемся, у нас миссия поважнее.

Шэнг-Цунг взмахнул рукой. Это был призыв. Минут семь спустя в зал, оглушительно топая, ввалился нетрезвый Кэйно.

— У тебя завтра дуэль, а ты пьянствуешь, — брезгливо бросил Шэнг-Цунг.

— Да хрен с ним, с Джаксом! Я такими пиво закусываю! — Кэйно привалился к фреске, и Шэнг-Цунг подметил поразительное сходство одноглазого уголовника с шоканами. Вот только пары конечностей да трех футов роста не хватает. — Ну, типа это… Чего звал?

— Кэйно. Я попросил бы тебя. Соблюдать вежливость, — гладко сказал Шэнг-Цунг и от вкрадчивости той Кэйно мигом протрезвел: так колдун говорил перед тем, как начать мучить его… и наказание страшно. Кэйно сглотнул слюну. Прошлый раз за "невежливость" Шэнг-Цунг наслал на него какие-то глюки, от коих бандит чуть не выдрал себе второе глазное яблоко, и выдрал бы, если бы не наручники, пираньями гложущие вены. Повторять опыт не хотелось.

— Извини, Хозяин, — поскреб шею Кэйно.

— Уже лучше. Теперь потрудись восстановить в своей дырявой памяти вариант "Б".

— Это с…

— Молчи! Ты в Башне Шао Канна, а не на твоих задворках! Приступай к выполнению, немедленно.

Кэйно снова почесал шею. План "Б"-то план "Б", но кой-чего явно не срасталось:

— Хозяин, а как же Джакс? Мне ж его завтра лупасить, не?

— Предоставь это мне, раб. И поторопись, если не желаешь, чтобы твои браслеты вогнали тебе под кожу кипящее стекло!

Кэйно поспешно ретировался. Вне зала он показал вслед колдуну неприличный жест. Приятное шоу — драка с Джаксом накрылось, скверно.

Ну и ладно. Вариант "Б" еще веселее.

Он вмазал кулаком в глиняную гравюру. Разноцветные фрагменты рассыпались по полу. Довольный собой, Кэйно зашагал к одному ему (не считая Шэнг-Цунга) известному месту.

Теперь можно было не косить под дурачка: Шэнг-Цунг обожал ощущать интеллектуальное превосходство, и Кэйно в присутствии колдуна вел себя — дебил-дебилом, но уголовник был отнюдь не тупее некроманта. Иначе он не выжил бы в катакомбах мафии, не добился главенства в группировке.

Будучи в рабстве у Шэнг-Цунга, Кэйно не оставался внакладе: допустим, от аналогичного задания, связанного с этим странным замораживающим все и вся парнем, он уже урвал солидный куш. Наклевывался новый, возможно еще крупнее.

Удивительно, как некоторые ценят башку того типа. Сам Кэйно за "объект" не дал бы и дохлой мухи. Но его дело маленькое…

А денежки ждут — большие. Он захихикал. Мелкие твари Башни застрекотали в ответ, ему в лицо шлепнулся крупный нетопырь. Кэйно сдавил зверька, размалывая тушку в желе. Он слизал кровь.

План "Б", план "Б". Как все-таки весело работать на Настоящих Плохих Парней!

Насвистывая, Кэйно, ткнул браслетом в условленную точку на одной из колонн: герб дракона, и портал засосал его из Внешнего Мира.

Саб-Зиро в третий раз очутился на до зубной боли надоевшей щербатой ступеньке. Вокруг, подтвержая теорию искривленного пространства, висели и стояли картины, изученные им до мельчайших деталей.

Он бродил по кругу, не находя отведенного им помещения. Он спросил себя, что будет, если он наткнется прямо тут на Шэнг-Цунга… и оставил эту мысль в покое.

Скоро рассвет. Необходимо вернуться.

Приглашающе раззявилась инкрустированная золотыми каплями дверь, обещающая желанную цель. Но в четвертый раз он не дал себя провести, царапул ногтями по абсолютно глухому булыжнику напротив.

Булыжник поддался, выгнувшись кошачьим лазом, диаметром около дециметра.

— Черт, — шепотом ругнулся он. Башня насмешничала над ним чересчур нагло. В такую дырку протиснулась бы разве его рука — и та до локтя.

Иллюзии. Башня — многослойная ткань лжи, и она уже сама не отличает сбои от истины. Ловушкой задумали ее архитекторы, тление Шао Канна — свело с ума. Здание догнивало заживо в его раковине, порождая тягучий гной полчищ монстров и сонмы иллюзий.

Все, чего касается Шао Канн — прах и тлен.

Саб-Зиро изо всех сил рванул края отверстия. Оттуда пахнуло приторным ароматом кладбища, но отступать некуда. Ибо он попался в ленту Мебиуса и обречен бродить по маршруту лестничные пролеты — щербатый коридор, пока не умрет от жажды и голода. Словно в подтверждение данной догадки из-под роскошной золотой двери вывалился почерневший от старости скелет.

"Кому-то не повезло", — все еще спокойно подумал Саб-Зиро.

Кошачий лаз растянулся, увеличившись где-то втрое. Он с опаской попытался двинуться по черному кишкообразному тоннелю… удалось.

Извиваясь, точно змея, меняющая кожу, он пополз по влажной слизи лаза, искренне надеясь, что не застрянет: он умел проникать через какие угодно преграды, но тоннель явно был рассчитан на гораздо более худощавого человека. Точнее, не на человека вовсе.

Он никогда не страдал клаустрофобией или чем-то вроде того, но ему сделалось не по себе, когда в один неприятный — жуткий, ужасный — момент он осознал: впереди тупик. А хода назад — нет.

Лбом он подтолкнул паучью тьму. По векам пробежали мокрицы, одна сунулась в рот. Он выплюнул насекомое, но на языке осталось мерзкое безвкусие хитинового панциря.

Саб-Зиро был награжден: "тупик" рассеялся. Тусклые пляски факелов почудились ярче солнца. Он едва не рванулся прочь из гнусного тоннеля… и сумел сдержать себя. Он услышал голоса.

Саб-Зиро сфокусировал взгляд. Это же Тронный Зал Шао Канна! А вот и королева Синдел… почему она здесь?

— Почему? — кто-то задал его вопрос.

— Реин, я не могу. Я возрождена лишь благодаря чарам, и Шэнг-Цунг с Шао Канном имеют полную власть надо мной. Я очень редко прихожу в себя… как сейчас. Реин, прости…

Синдел поднялась с шелковой подушки. Фиолетовый ниндзя, стоящий в двух шагах от нее, протянул руки женщине… но она отстранилась.

— Синдел, ты — это ты!

— Неправда. Я умерла много тысяч лет назад, и теперь я — воскрешенная плоть. Без души. Душа у Шэнг-Цунга. Я никогда не… — она сбилась, пряча лицо в ладонях. Реин ссутулился, по-щенячьи умоляюще взирая на Синдел.

— Королева моя, мы все во власти тирана, служим ему… но нельзя же вот так… не бороться, покориться… Синдел, пожалуйста… он видит в тебе Силу для окончательного завоевания Земли, и если ты сдашься… он станет всесилен… неужели ты позволишь, Синдел?

— Это не мой выбор, — хрипло выговорила Синдел.

— Не твой выбор? Ты прячешься за собственной смертью, Синдел! — крикнул Реин. — Тебя лишили твоего царства, а ты — совершила суицид, а?! Ты покинула живых, бросила нас! Ты — Сила?.. Ты слаба, Синдел!..

Он швырял оскорбления, точно сухую бумагу в костер. Напрасно.

— Ты прав, Реин. Я видела, как Шао Канн растерзал моего мужа, я видела, как он осквернил мой мир и забрал мою дочь… и я не сумела ответить. Я покончила с собой. Я была слаба тогда, с чего ты взял, что сделалась сильнее теперь?.. Прости меня, Реин… не во мне ищи противоядие, ибо я — мертвый меч в руках тирана… — Синдел прижалась к величественному надменному Трону, сползла вдоль него, уткнулась переносицей в колени, затянутые в сиренево-черные сапоги. — Уходи, Реин…

Эмоции фиолетового ниндзя стушевывались маской, но даже Саб-Зиро из его укрытия почуял разлом отчаяния, страшный, словно смертный приговор. Словно скрип виселицы и мерное покачивание бечевы-петли.

Реин подчеркнуто-церемонно раскланялся с королевой и рваными, неверными шагами покинул Тронный Зал. Синдел всхлипывала. Саб-Зиро представил, как из ее закатившихся глаз трупа вытекают горячие живые слезы, и его куснула острая жалость. Синдел ассоциировалась с Рокси, растерзанной и такой печальной, обиженной на собственную гибель.

"Ты стал настолько чувствующим, убийца?" — сыронизировал его внутренний голос, но он дал серьезный ответ: "Да".

Воистину Смертельный Бой — это Бой страдающих.

Выплакавшись, Синдел взмахнула растопыренными кистями, точно крыльями. И впрямь — взлетела. Она распахнула какое-то верхнее окно и шагнула туда.

Подобно самоубийце.

Саб-Зиро наконец-то покинул убежище. Отряхнулся, будто мокрый пес: скользкая грязь, обрывки мха и паучьих лапок налипли на одежду, кожу и волосы, он мечтал поскорее смыть их.

И он точно представлял, куда идти. На сей раз, Башня не выкидывала шуток, он благополучно добрался до их "гостиной".

"Я вроде захлопнул за собой дверь?" — он остановился у зияющего проема. Захлопнул. Он профессионал, не оставляет столь нахальных улик.

Зато кто-то — да.

Он неслышно вошел, готовый к возможной атаке. Ее не последовало. Все тихо.

"Разберусь потом", — принял он соломоново решение.

Металл курка скользнул под пальцами. Кертис Страйкер стиснул оружие до белизны в костяшках. Аналогично сомкнулись и его челюсти.

(почему? Почему я — сегодня…?)

"Небольшие коррективы". Так обозвал это клятый колдун, и Лю Кэнг заорал, что тот не имеет права…

(Древние Боги! Древние Боги установили Правила, а не ты!)

Но Император заставил замолчать даже правдоискателя Лю. Прорези в черепе-маске подобны залпу нервно-паралитического газа, а воля "гостей" — конфетная обертка, блестящая и бесполезная. Как все просто, если ты Хозяин ситуации. Экспериментатор контролирует выводок шимпанзе, помечая красным маркером кого именно умертвить вначале. Крестики иногда мигрируют.

Можно сколько влезет декларировать права животных, но в результате в жилы обезьянкам вгоняют яд.

Поединок Кэйно и Джакса заменен им и Реином. Нет значения, который из десятицентовиков разменять первым.

Ареной Битвы на сей раз являлось каменистое ущелье. Не в пользу Страйкера: у Реина было много шансов скрываться за буграми и крошащимися выступами от пуль. И от гранат.

(кстати о гранатах… что там насчет физики, Кертис? Эта кучка камешков грохнется на башку вам обоим, если вдарить доброй порцией тротила…)

Да. Замечательно. Может, заодно и Шэнг-Цунгу с Шао Канном пара глыб по лбу врежет. Ради данной перспективы стоило попробовать запалить малышку РГД.

Вездесущие эденийцы покрикивали из относительно безопасных "зрительских" расщелин. Кертис припомнил инструкции его тренера: "В горах даже громкий чих способен обвалить на тебя оползень. Потом доказывай, что у тебя аллергия или еще какое дерьмо".

Что ж, эденийцы рисковали. Ибо физика строгая штука, она вполне способна показать зад хоть дюжине Шао Каннов.

Страйкер выбросил посторонние размышления, на всякий случай отодвинулся от грузно нависающего десятитонного валуна. Эденийцы повизгивали, как свиньи перед корытом. Кертис поискал в толпе Защитников, но безуспешно.

В центр импровизированной арены, ухитрившись не задеть ни единой крупинки, спрыгнул Реин. Страйкер оценил противника, облегченно вздохнул: Реин отнюдь не смотрелся богом войны. Долговязый, тонкокостный с каким-то потерянно-тоскливым взглядом по-эденийски желтоватых глаз. Словно маска и костюм ниндзя таили юношу-новичка, неопытного и неуклюжего.

Реин поприветствовал Страйкера изысканным поклоном. Страйкер кивнул в ответ, заранее высчитывая наиболее уязвимые точки мальчишки. Пулю в коленку — чтоб не подох сразу, потом дубинкой врезать под дых и в живот — и порядок. Да, ему посчастливилось куда крепче, чем Кейджу: эденийского юнца не сравнить с мерзким мутантом Баракой!

"Жаль, что ты не видел его в бою", — не вовремя нарисовались слова Саб-Зиро. Кертис мысленно приказал "советчику" заткнуться.

Реин и Страйкер подняли головы: вверху на выдолбленном в скале кресле восседал Шао Канн с неизменной свитой из Шэнг-Цунга и Синдел. Последняя, поймав взор Реина, завернулась в длинные белые с черной полосой волосы.

— НАЧАЛИ! — Шао Канн стукнул скипетром-молотом по формации камня, и она отозвалась зловещим гулом.

Бойцы описали круг. Кертис невольно обратил внимание, как легко ступает ниндзя. Возможно, он не неопытный юнец. Черт их знает, бессмертных…

Но хладное железо и порох — властвуют над всем.

Реин подпрыгнул, выставив вперед правую ногу. В ответ Кертис нажал на курок, почти не волнуясь. Сейчас свинец перешибет Реина и весь сказ.

Он успел удивиться, когда подошва с шипами проехалась по его носу и губе, а пули, судя по звуку, встретились с безучастным булыжником. Реин добавил еще один удар, изогнувшись вниз головой, выбил винчестер, и тот с печальным "тзень" свалился в какую-то расщелину.

Страйкер сумел подняться, стирая кровь с разбитого рта. Он разъярился. Он недооценил врага, это верно…

(мой винчестер! Мой — винчестер!..)

— Он стоил тысячу баксов, слышь, урод! — с дубинкой наперевес Страйкер побежал на будто пританцовывающего неподалеку фиолетового ниндзя. Тот легко уклонился, ребро его ладони мягко шлепнулось о солнечное сплетение Страйкера. Кертис зашатался, глотая воздух маленькими прерывистыми глотками. Реин атаковал снова, но на сей раз Кертис уже ожидал коварного оппонента, и очередной выпад встретился с захватом Страйкера. Страйкер потянул на себя руку Реина, с хрустом, похожим на раздавленную ракушку, вывихнул плечевой сустав фиолетового ниндзя.

— Получи, гад, — прошипел Кертис, награждая врага пинками по спине. Реин распластался на камнях, острые края которых пропороли маску и кожу, фиолетовое смешивалось с багровым. Кертис стиснул шею Реина, безостановочно долбая его об скалы. Брызги крови покрывали желтый плацдарм подобно ковру.

Эдениец прокричал что-то, сгруппировался в клубок. Шипатая подошва снова впечаталась в Страйкера, теперь в подбородок, а неловко вывихнутая рука его сумела тюкнуть болевую точку в коленке противника. Кертис взвыл, не удержал равновесия и тяжело повалился прямо на врага. Тот гуттаперчево извернулся, отпихнул двести двадцать фунтов живого мяса.

Страйкер несколько секунд просто смотрел вверх. По небу бежали облака, и солнце цеплялось за них. Вставать… зачем?..

(чертов эденийский мальчишка!)

Страйкер, шатаясь, встал. Как раз вовремя: скачок Реина и знакомые шипы едва не сомкнулись с глазами Кертиса. Но он пригнулся, а верная дубинка подловила ниндзя.

Отчетливо заскрипела кость второго запястья Реина. Все. Кертис победил: у эденийского ублюдка нет действующих верхних конечностей.

Страйкер глухо засмеялся.

Но Реин был упрям. Он зачем-то завертелся волчком. Страйкер недоумевал, что означает сей прием. Он двинулся на противника.

Бессильно висящие руки ниндзя внезапно протянулись вперед. Кертис успел заметить явное, крупнокалиберное страдание в зрачках эденийца… но потом вязкое влажное облако окутало Страйкера.

Посвященный Воды. Вот, что такое — Вода в бою!

Отвратительно мокрая, она стекала злобными крупными каплями, скользила по коже. Всего лишь вода… но Кертису мерещилось, что он тонет в Мариинском желобе, а толща "безобидной" аш-два-о сплющивает его, и глаза его выпучиваются от густого давления, и кровь лопается в висках.

Страйкер заорал. Он тщился содрать с себя отвратительное водное облако, он попал левой ступней в ту самую неширокую расщелину-бездну, где сгинул его винчестер.

Боль сломанной кости расцвела желто-белыми фонариками. Облако больше не действовало… но он не сумел заставить себя пошевелиться и продолжать сражаться.

(детка граната… детка-граната, последнее слово парня из сожранного города…)

Он сорвал чеку, потно заскользившую в дрожащих пальцах. Реин замер: антитехнократ или нет, он сообразил — что означает маленькая штучка с квадратиками.

(мы все… взлетим на воздух…)

Реин описал скачок, сделавший бы честь любому кенгуру. Он наступил на Кертиса чуть повыше косточки запястья, и шипы вошли в плоть Страйкера, словно в глину.

— Я — убью — тебя — урод! — прорычал Страйкер.

— Ты убил бы нас всех! — граната покатилась в щель. Раздался взрыв…

(оползень, лавина… мы все погибли…)

Страйкер ошибся. Несчастье настигло не мир, лишь его. Скалистый островок устоял. Зато он лишился ноги.

— ДОБЕЙ ЕГО! — приказал Шао Канн.

Реин обернулся к Императору. Он уже уходил от поверженного противника, он не испытывал никакой ненависти — невзирая на недействующие руки, кровавое месиво вместо лица и трещину в ключице. Это Смертельная Битва, и все обречены на жестокость… но убивать Кертиса Страйкера он не собирался.

— ДОБЕЙ ЕГО! — повторил Канн. И застывшая пустота Синдел твердила то же. Добей, ибо это не-твой-выбор. Не наш.

Так надо.

Приказ. Не. Обсуждают. Реин не имел права поступить иначе.

Он мучительно скривился, с лица и драной маски стекала кровь. Он согнулся пополам, не как победитель — как последний из побежденных…

(Синдел?! Ты — с ним…?)

— ДОБЕЙ ЕГО!

(Да, Реин)

Гримаса выступила сквозь кровь и остатки маски. Он простер неприятно поскрипывающие конечности к Страйкеру.

Из-под сухих булыжников выступила лужа. В нее словно капал дождь, тяжелыми, болезненными каплями. Возможно, так библейский Бог оплакивал необходимую казнь — Всемирный Потоп…

Кертис орал безумно — загнанным в ловушку зверем. Вода затопляла его, дождь заполнял рот и нос. Крик сменился бульканьем.

Из горла хлынул маленький фонтанчик. Стремительно краснея: легкие Страйкера разорвались от переполнившей их влаги, и теперь его рвало собственной легочной тканью.

Он прожил еще около минуты.

— РЕИН ПОБЕДИЛ! ФАТАЛИТИ! — с торжествующей издевкой возвестил Шао Канн, а вода совершенно прикрыла труп. Потом он исчез: Шэнг-Цунг не забывал о его доле, и душа Страйкера присоединилась к коллекции некроманта.

Кровожадный восторг эденийцев заглушал все… в том числе и негромкие слова Реина:

— Не я победил, Шао Канн. Ты. Ты заставил меня добить его… и я запомню это, Шао Канн. Я запомню.

Шершавый скалистый обломок покрыл импровизированную могилу Страйкера — роковую расщелину. Еще один.

Желтоватые крошки — сырая земля. И молчание.

"Похороны" сопровождал только присвист ветра, колеблющий скалы. Ветер взметнул песок, и крупинки налипли на лица и руки Защитников.

— Паршиво вышло, — нарушил трехчасовую ритуальную паузу Джакс. — Это был мой день Битвы, а не его…

Расщелина таилась под плоским доскоподобным, имитирующим надгробие, камнем. Все. Никаких свидетельств трагедии. Можно разговаривать.

— Ты-то причем? — выпрямился Кейдж. Его традиционно идеальная прическа растрепалась, и пряди медовых волос прилипли ко лбу.

— Я всю ночь думал, как заставлю Кэйно расколоться, где Соня. И пойду вызволять ее, — продолжал Джакс. — Я настроил себя на Бой. Я разозлился, когда колдун перетасовал все. И — вон как…

— Так решили Боги, — деревянно выговорил Лю.

(о да… Боги. Они обожают выносить смертные приговоры… но кто-мы-такие-чтобы-судить-деяния-их?)

Саб-Зиро подумал о Рэйдене. Бог Грома наверняка отыскал бы правильные слова, и страшная участь одного из них показалась бы вполне правильным событием — причем, всем. Но Рэйдена здесь нет. И уж точно не он убедит всех в мудрости Справедливости Свыше.

Лю открыл рот, чтобы продолжить такую верную

(светлую)

тираду. И закрыл его.

— Пойдем отсюда, — сказал Джонни Кейдж.

Сегодня никому не пришло в голову отправиться добывать впечатления от Эдении. Тягостное молчание обвязало их власяницей и простерлось до Башни. Саб-Зиро померещилось, что Башня приглушенно хохочет над ними.

(распад — это зло, и она умирает, но мы-то куда смертнее… и она спляшет на наших костях)

Джакс и Кейдж разошлись по их комнатам. Саб-Зиро и Лю замерли у окон. Каждый у своего, каждый размышлял о своем.

Гибель Страйкера стряхнула иллюзии возможности победы. Ну уж нет, все предрешено заранее. Никакой-пощады. А этот Реин… Он ведь призывал саму королеву к восстанию, зато потешил тирана казнью Страйкера.

Вода — это ложь. Она проникает в любые выемки, она расстилается универсальным узором. Она бесформенна и потому охотно принимает чужую форму.

Поступок Реина вполне понятен. Он, вроде, генерал армий Шао Канна… наверняка его ожидает награда за столь доблестный поступок. А революция и в чулане попылится, что ей. Каждому свое.

Саб-Зиро направил ледяной удар в тлеющий эрзац-"камин", и псевдоогонь не затрещал от аннигиляции его враждующей Стихией.

— Зачем? — отвлекся от созерцания марширующих солдатов Канна Лю Кэнг.

— Просто так, — Саб-Зиро сел на пол.

— Тебя задело… сегодняшнее? — Лю выразил некоторое недоумение.

— Да. Ты думаешь, если я — Посвященный Холода, то и внутри у меня снежные сугробы?

— Нет… но… — хмыкнул Лю. — Ты самый сдержанный из нас, вот я и…

Он не ответил. Сдержанный — да. Еще-одна-чертова-маска. Не докладывать же, что он презирает Реина — за двуличность, за пренебрежение какой-либо Честью; что ему надоели дикарские вопли наслаждения эденийцев, когда кто-то падает мертвым на арену… что он услышал о планах Шэнг-Цунга уничтожить его да Лю… бессмысленно.

Беспомощность. Мастер Льда или нет, солнца тебе не погасить — вот правда. И никакой Свет не рассеет тьму космоса.

Страйкер сегодня доказал сию теорему.

Исповедь в прошлых грехах тоже не в тему. Зачем — докладывать, что Смоук и Рокси забредают к нему наравне с братом и Скорпионом… и так далее. Ха-ха.

Он стукнул кулаком по полу. Лю Кэнг все еще взирал на него. С сочуствием, и эту эмоцию Саб-Зиро ненавидел…

(ты — жалеешь меня, рыцарь Света? Оставь жалость себе!)

Лю Кэнг присел рядом. Виток паузы мерно закрутил ржавое колесо.

Саб-Зиро почти не удивился, когда Китана, тихонько постукивая каблуками на узких темно-сапфировых сапогах, вошла в их "гостиную".

Зато Лю подпрыгнул, вытянулся в тоненькую, напряженную струнку, и длинные волосы его рассыпались по плечам. Саб-Зиро внимательно всмотрелся в обоих. Китана нервно облизнула губы. Лю клонированно повторил ее жест.

Саб-Зиро покинул зал. Он лишний, и уж точно не собирался встревать в отношения Лю и Китаны. Правда, сие очарование в темно-синем завтра займется вскрытием его заживо… но Смертельный Бой — жестокость принуждения.

Он вежливо кивнул ей. До свидания.

Китана не скрывала облегчения. Присутствие будущего оппонента стопроцентно не вписывалось в то, зачем она явилась сюда.

— Ну, здравствуй, что ли? — Лю неуверенно шагнул к принцессе Эдении. Та капельку отпрянула, скорее подтверждая желание очутиться ближе нему. Она провела легкой ладонью по лицу Лю:

— Здравствуй, Лю Кэнг.

Искорка — золотисто-янтарная, полутон к ее глазам оттенка древесной коры, метнулась к нему. Он поймал ее, сладкую, словно шоколад. Рука Лю легла на спину Китаны, осязая нежную кожу принцессы. Китана уткнулась в ложбинку между ключиц Лю, пряча всхлипывания.

— Ох, Лю… столько всего произошло, я так скучала по тебе… Лю… Мой приемный отец… Шао Канн… Лю, я не знаю, как его остановить… Лю, он хочет, чтобы я возглавила захват Земли и еще… он приказал мне убить тебя на Турнире, но я отказалась…

— Китана, — сквозь теплый туман восприятия ее, пробормотал Лю. — Не надо, Китана.

— Надо, — ее слезинка побежала по груди Лю. Расплакалась, как маленькая девочка, сострил кто-то внутри нее. Ну и что? Только с ним, с Лю — можно поиграть в малышку, а не в принцессу Эдении…

Лю бережно обнял ее плечи. Его губы стирали соленые со сладостью слезы с век, щек и переносицы Китаны. В маренговом полузабытье он подумал об эльфах… о древних, мудрых и прекрасных владычицах зачарованных лориенских лесов. И о том, что порой Перворожденные выбирают смертных.

— Лю… он почти заставил меня сражаться с тобой, понимаешь! Я почти согласилась… когда он пообещал оживить мою мать…

— Но Синдел…? — моргнул Лю. Ресницы Китаны щекотали его шею, она буквально вжалась в него, вздрагивая. Он тщился успокоить ее.

— Моя мать. Зомби, — сказала Китана.

— Бедная моя, сколько же тебе пришлось пережить, — горячее дыхание Лю Кэнга словно оживило ее. Ногти Китаны впились в плечо, в ткань рубашки на груди. Рванули податливый хлопок.

— Неважно… Лю, он все-таки оживил мать… потому, что Шэнг-Цунг… потому, что Синдел — ключ к контролю над вашим миром, Лю!..

Полурасплавившееся от близости Китаны сознание Лю запечатлело слова. Образовался жуткий слепок, но он зашвырнул его на дальнюю полку.

Китана — вот все, что имеет значение.

Завязки ее костюма-"купальника" немного спутались с длинными густыми волосами. Ему пришлось повозиться… и он, не переставая, уговаривал принцессу, что все обойдется, все будет хорошо.

По крайней мере, сейчас.

Китана еще пыталась осуществлять первоначальную цель, что-то сбивчиво повторяя о Шао Канне, Шэнг-Цунге и Синдел. Она упомянула Саб-Зиро, снова разрыдавшись, сообщила, что вынуждена будет убить его…

— Лю, прости, я видела — он твой друг… но Шао Канн взял с меня клятву, что я убью поверженного мною…

Костюм Китаны уже лежал на прохладном мраморе. Светлокожее, лучащееся белизной совершенное тело ее дрожало.

Но Лю все-таки уловил эти слова.

Кто-то умрет. Китана или Саб-Зиро. И победа Китаны — еще одно очко в пользу Шао Канна.

Он сглотнул, ужасная дилемма расщепила его, подобно щелочи. Но Китана — дивная эльфийская королевна Китана — стояла пред ним, обнаженная, покорная…

…И он предпочел не размышлять на тему безвыигрышной монетки.

На поединок, суливший гарантированную гибель в случае проигрыша, Саб-Зиро вышел ровно в двенадцать часов.

Ни Джакс, ни Кейдж не догадывались о маленьком приключении Лю Кэнга (или казалось, что не догадываются), но ему… ему Чемпион, пряча взгляд, выложил информацию об опасности. Остальное Саб-Зиро допонял сам.

(эденийская принцесса? Мило… лишь бы она не использовала его…)

Саб-Зиро не доверял Китане, ибо она — падчерица Шао Канна и дочь Синдел. Синдел же, безвольную и смертоносную, он наблюдал сам. Яблочко от яблони…

Но влюбленным подобные опасения не высказывают.

Арену снова определили самую неудобную для Защитника Земли: берег бассейна, доверху залитого желто-зеленой кислотой. Кейдж забавы ради кинул туда ветку. Всплыл уголь.

Кислота и лед — химическая реакция. Опять-таки старая добрая физика. В довершение, ленивое эденийское солнце вздумало отработать все его прогулы, и жара шпарила за сорок. Саб-Зиро подозревал, что не обошлось без черной магии. Уж слишком невыгодные условия.

"Вот каково — быть внутри Смертельного Боя". Он огляделся. Он дважды наблюдал поединки Турнира, но — со стороны. Теперь он — актер. Без права забыть роль.

Эденийцы визжали и улюлюкали. Саб-Зиро краем уха уловил, что ставки за него весьма незначительны… что ж, народ явно не переоценивал принцессу, ибо речь шла о деньгах.

Кислотная вонь их не смущала.

Саб-Зиро приказал себе стереть любые эмоции.

Ничего. Кроме. Битвы.

…Появилась Китана- высокая, стройная, словно индиговая молния. Она раскланялась с Саб-Зиро. Он вернул ей поклон. Сталь вееров пустила солнечного зайчика в толпу. Зайчик поплясал по амфитеатру и… на полсекунды ослепил Саб-Зиро. Если бы дуэль уже началась, данный промах стал бы последним в двадцатичетырехлетней жизни Посвященного Холода.

Он глубоко вздохнул.

— НАЧАЛИ! — был сигнал Шао Канна, и в нем играло не кровожадное безразличие, как с Кейджем и Страйкером, но — подлинная ярость. Направленная на Саб-Зиро.

Саб-Зиро считал, что Китана — опасный противник. Немного неточно. Не опасный. Фактически-непобедимый.

Он моментально сообразил, что его призрачное преимущество — физическая сила — в данном случае, скорее очередной недостаток. Гибкая, легкая Китана описала прыжок — полет бабочки… и закончился он ударом в челюсть, от которого засияли разноцветные искорки. Саб-Зиро едва не повалился на мраморный пол.

(ты медлителен, Саб-Зиро, — бесстрастная констатация)

Его Наставницы, той самой Веном — именно ее он припомнил в связи с тошнотворно-отравленным воздухом. Перманентное замечание. Медлителен. По меркам высшего уровня боевых искусств — да. Скорость никогда не была его достоинством.

Китана взметнулась ввысь. Саб-Зиро снова не удалось избежать атаки. Коленка и носок Китаны встретились с его животом и грудью, он согнулся. Бесстрастное "извини-приятель-я-должна-прикончить-тебя" столкнулось с его сузившимися от боли зрачками.

(ладно, посмотрим, чья возьмет!)

Воспользовавшись мгновением приземления Китаны, Саб-Зиро применил "подкат". Идеальное средство против чересчур юрких оппонентов. Но принцессе удалось сохранить равновесие, и выпад Саб-Зиро завис в пустоте.

(где — она?!)

Позвоночник хрустнул. Констатация сего факта явилась прежде, чем Саб-Зиро сполна окунулся в свежую волну боли. "Перелом", мрачно мигнул пессимист в нем, но шейные позвонки, чуть не раскромсаные Китаной, подчинялись ему.

Он перехватил принцессу, обрушил на нее несколько комбинированных ударов. От большей части Китана поставила блоки, но парочка достигли цели, и Саб-Зиро не без нехарактерного злорадства отметил выступивший на молочной коже девушки пот. И алые капельки из носа и рта.

Уж больно откровенно смеялась над ним Китана.

Получи по заслугам.

Пока Китана приходила в себя, Саб-Зиро сформировал ледяной шар. Что ж, раз без жалости — значит, без жалости…

Китана ринулась на него узкой синей линией, Саб-Зиро тоже подпрыгнул, и в воздухе уже Китану встретила альтернатива из заморозки и апперкота.

Ледяной залп поиграл инеем у ее затылка, не причинив ущерба. Он врезался в какого-то неудачливого охранника, тот повалился в кислотный резервуар. Раздался взрыв, и атмосфера пронизалась крупными каплями едкой субстанции. Крики толпы возвестили, что не все окончилось благополучно… и что на Смертельной Битве рискуют и зрители.

Апперкот опрокинул принцессу на край того же бассейна. Она проехалась лицом вниз, точно тряпичная кукла. Она перекатилась на спину, демонстрируя широкий кровоподтек на щеке. Высокомерие потухло в ее зрачках.

(что, неуклюжий смертный не так уж плох?)

Китана, еще храня невесомую легкость — результат многих столетий тренировок, обрела вертикальное положение. Саб-Зиро держался поодаль, заранее просчитывая возможные действия противницы.

Китана издала боевой клич. И солнечные зайчики учинили сумасшедшую пляску еще раз.

Лезвия. Лю говорил о лезвиях в ее веерах…

Железный диск со стрекотом рассерженного коршуна полетел в Саб-Зиро. Он подскочил, но вееры Китаны обладали некоторой магией псевдоразума…

Сталь, казавшаяся обжигающей, заскребла по его коже, прогрызая путь сквозь мышцы. Он ощутил, как странно теплая — по контрасту с холодными руками — кровь захлестала из огромной раны на плече.

Саб-Зиро с недоумением воззрился на то, что когда-то именовалось его правой рукой. Вместо нее зиял вскрытый сплошной разрыв и свешивались багровые лохмотья.

Боль приплюснула его, словно дежа-вю кары Мастера Лин-Куэй и темницы.

— Почему ты не кричишь? — сощурилась Китана, по-кошачьи подкрадываясь к нему. Оказывается, прошло несколько секунд… они распухли до часов.

— Не дождешься, — прошипел Саб-Зиро. Алая жидкость залила половину арены. Теплая. Диссонирующе-теплая, словно организм Саб-Зиро — перебежчик на вражескую сторону. Там — палящее солнце, кислотные испарения и Боль. Все вместе — Китана и Смертельный Бой.

А он — один. Он всегда один.

(самовлюбленный эгоист, кичащийся своей независимостью… Ледышка… будь ты проклят!)

(Смоук… и ты — с ними?)

Он сжал челюсти. Кровь покрыла засыхающей коркой его лицо, точно нацепив гротескную маску. Он поразился: она еще вытекала… вытекала из него.

Ну и пусть.

Он выдержит, потому что не только на эденийской гордячке висят обязательства. Нельзя же разочаровывать господина Призрака, верно…?

Еще один подкат. Китана заморгала: она-то уверилась, будто вырубила смертного… Она пропустила хитрый прием. Сгусток крови Саб-Зиро шлепнулся ей на губу, она с отвращением выплюнула его. Она не сумела вовремя встать, Саб-Зиро, далеко отставляя размолотую руку, здоровым кулаком саданул в трахею, оборвав ее дыхание на несколько мгновений. Серия поразительно точных для полумертвого комб довела Китану до весьма плачевного состояния. Изумительная красота осталась в прошлом, тело и лицо покрывали ушибы и ссадины. Саб-Зиро вывихнул ей локтевой и коленный суставы, Китана взвизгнула.

Она с гневом взглянула на противника. Зрачки Саб-Зиро остановились, закатываясь за верхнее веко в такт его движениям. Зубы, контрастно белые на багровом фоне присохшей кровавой корки, закусили нижнюю губу. Смертный был у его предела… Почему он продолжал бой?!

Китана взметнула второй веер.

Саб-Зиро едва ли различал врага. Оранжевая пелена стянула его плотной душной повязкой. Он заставлял себя не-сдаваться… противодействовать Китане.

(я не имею права проиграть! Я не имею права умереть!)

Братом-близнецом Символа Боли врос еще один веер. Саб-Зиро отчетливо расслышал скрип железа о кость, визгливый и влажный. Он заключил пари, что теперь-то пленкообразный фонтан не хлынет из вспоротых вен, нечему уже…

Он ошибся.

Китана перепугалась. Несомненно, она вырубила упрямца, но не избавилась от него. Саб-Зиро навалился на нее всей тяжестью, захватывая полуотрубленными руками.

Мраморный пол, вдвойне скользкий от алых луж, мокро заскрипел под ними, сплетшимися воедино, словно любовники… Любовники смерти.

(Лю, надеюсь, не ревнуешь…?)

Саб-Зиро тянул ее к кислотному бассейну. Толкал ее туда.

— Ты хочешь убить нас обоих?! — заорала принцесса.

Ее голова свесилась над булькающим, уксусно воняющим резервуаром. С волос капала чужая кровь, вспыхивая ароматом жареного мяса.

Она прожила десять тысяч лет, она сталкивалась со смертью едва ли не каждый день… но никогда — столь близко. Смерть озаряла ее кислотой. Последняя надежда — затихающим дыханьем, странно холодным для живого человека.

— Мне убить тебя? — слова дались Саб-Зиро с борьбой.

(ты — ты бы меня не пощадила, а?)

Китана не могла отпихнуть его: тоже изранена достаточно, и он отнюдь не пушинка. Хоть какое-то его преимущество…

Убить ее. Так легко — толчок и шип паленой кожи.

Саб-Зиро подумал о Лю Кэнге. В конечном итоге, Китана не была их подлинным врагом, правда? Спроси у Лю…

(давай же, прибей… докажи, какой ты великий воин…)

Ну уж нет. Не так это доказывают.

Принцесса затихла. Вероятно, она сумела бы продолжать бой… но мечталось ли ей уничтожить ледяного ниндзя?

Нет.

— ДОБЕЙ ЕЕ! — знакомо рявкнул Шао Канн.

Саб-Зиро, шатаясь, выпрямился. Ухмыльнулся Императору. Смерть одного из двоих проплатил ты, но банк лопнул. Извини.

На арену спрыгнул Шэнг-Цунг.

(о черт, он ведь прибирает души… нет, Лю, я не хочу отдавать ее ему…)

Онемевшие от потери крови пальцы призвали прозрачный серебристый блеск.

— Твоя душа…

Блеск уплотнился.

— Моя!..

Ффффр! Снежок просвистел мимо уха колдуна, приземлился в бассейн. Не дожидаясь, пока кислота захлестнет их, Китана, Саб-Зиро и Шэнг-Цунг ретировались прочь.

Шэнг-Цунг остался ни с чем: время, отпущенное ему на извлечение души, миновало.

— САБ-ЗИРО ПОБЕДИЛ! — плохо скрывая судорогу гнева, объявил Шао Канн.

Два часа спустя Саб-Зиро с опаской размотал затвердевшие бинты. Характерный зуд, свидетельствующий о том, что страшные порезы заживают… зажили, подтвердился. Травматологическая медицина во Внешнем Мире выше всяких похвал. Условия жизни сказываются.

Он с неохотой (законный отдых — не бездельничанье, а?) встал с кровати, натянул рубашку, и вовремя: в комнату вошли Китана с Лю Кэнгом. Держась за руки.

Саб-Зиро спрятал саркастический смешок. Они б еще в открытую целовались… Десятитысячелетняя предводительница народа безжалостных воинов столь же наивна, как…

(Рокси)

старшеклассница? Да и Лю хорош…

Неужели "любовь" — до такой степени сильна? Сие чувство — наиболее чуждо ему, и он подозревал, что Посвященным Холода в принципе неведомо… но ведь его собственный отец едва не покинул Клан ради женщины из Америки.

— Саб-Зиро, как ты? — выступил вперед Лю.

— Хорошо.

— Ты был достойным оппонентом, — церемонно высказала Китана.

— Ты тоже, — хмыкнул он. Лю невольно перевел взгляд на еще розоватые следы… "Черт, она же по существу разрезала его на кусочки!" Перехватив данную мысль Кэнга, Саб-Зиро облокотился о стену. Пряча следы вееров. Попутно отметил, что кровоподтеки больше не оскверняют красоту эденийки. Как же, для Лю постаралась, поди…

— Я не ожидала, что ты пощадишь меня, — продолжала принцесса. — Наши — обычно не милуют поверженных… слышала, что члены Лин-Куэй тоже.

— Я не Лин-Куэй, — подчеркнул отрицание Саб-Зиро. — И достаточно о Битве, хорошо?

— Э… Китана, в общем, я ему объяснял, что ты на нашей стороне и все такое, ну… — вмешался Лю Кэнг. Пытаться подружить двух давешних врагов — не самая лучшая идея. Но на полпути бросать не стоит. — Саб-Зиро, она с нами, ты ж вроде понял ситуацию, а?

— Да, — коротко ответил Посвященный Холода.

Большего и не добьешься. Китана провела пальчиками по талии Лю. Лю покраснел, неловко кашлянул:

— Ээ… Мы пойдем, а?

— Да, — повторил Саб-Зиро.

(вот после такой моей "общительности" и складывается мнение, как о непроницаемом… тормозе)

Кровопотеря в три с половиной литра, фатальная вне чар Внешнего Мира, удивительно способствует иронии — и самоиронии. Но разве тут чего-то скажешь?

Не успели Лю и Китана оставить его, сунулись Джакс с Кейджем.

(так… очередное "ты-в-порядке-Саб-Зиро")

— Я в порядке, — не дожидаясь соответствующего вопроса, сообщил он.

Кейдж заржал:

— Ты еще и в телепаты записался?

— Я — Мастер Льда, а не Телепатии, — серьезно возразил Саб-Зиро. Теперь засмеялся и Джакс, хотя несколько нервно — неудивительно, ведь Джонни только что оттащил майора от Шэнг-Цунга, когда тот требовал отдать Соню сейчас. Колдун с интонацией голодной кобры заявил — невозможно, а если Джакс будет неразумен — разделит участь юной мисс Блэйд.

— В твоем Лин-Куэй чего, юмора вообще не понимают?

(о нет… только там он своеобразен — допустим, выслеживать полтора месяца, а потом вывернуть наизнанку твою девушку. А тебя — запытать, пока не лопнут глаза и мозг… вот такие шутки…)

— Я не Лин-Куэй.

— Окей, — Кейдж перевел разговор. — А ты видел Лю-то нашего… по-моему, роман вспыхнул вновь, а? Эта милашка за ним хвостиком бегает, а он и рад… умеют же некоторые развлекаться! Интересно, а в его драгоценных Правилах не запрещено — ухлестывать за дочками врагов?

— Ты ж вроде рассказывал, она вам в прошлый раз помогла? — почесал затылок Джакс.

— Ну и чего? Вон она Сабби как отделала, небось, не в поддавки играла…

Саб-Зиро отвернулся к окну. Он не любил обсуждать кого-то за спиной. Сплетни безоговорочно выносились в черный список Не-Чести. И все же… все же Джонни высказывал его собственные опасения насчет девушки.

Лю Кэнг шептал об ангелоподобности Китаны захлебываясь, словно в горячке. Саб-Зиро не ведал любви, но сравнивал ее с помешательством. Стоит ли доверять сумасшедшим?

(Доверяей ей. И Лю Кэнгу. Иначе нельзя. Раздор — на руку Шао Канну и Шэнг-Цунгу).

Кейдж и Джакс вовсю обсуждали принцессу.

— Она связала себя Клятвой, — поправил Саб-Зиро. — Джонни, она не по своей воле выступала на стороне Императора. И, по-моему, она уже взбунтовалась.

— О, — Кейдж взмахнул руками, точно играя роль. Типаж проницательного правдоискателя. Охотника на вампиров, коему никто не верит, но осиновый кол все же настигнет упырей. Желательно, до того, как те сожрут остальных. — О да. Прекрасная принцесса отрекается от тирана-папаши и убегает с благородным героем на белом коне. Щас расплачусь… Кинокритик дал бы за такой сюжет ноль из десяти. Сабби, ты явно не знаком со штампами.

— Он прав, — поддержал Джакс. — А Лю за нее глотку перегрызет, безо всякой Канновской команды.

— Совсем как ты за Соню, не так ли? — прищурился Саб-Зиро.

— Не сравнивай! — Джакс пригнулся. На шее вздулись крупные вены. Будто отражал атаку. "Где она, Шэнг-Цунг?!" — Мы с Соней… ну, мы как Малдер и Скалли из того сериала…

— Кто? — недопонял Саб-Зиро. Американцы так уверенны, что все назубок вызубрили их иконы, но он-то едва ли отличит Вашингтона от Элвиса.

— Неважно. Можешь расспросить Джонни, если интересно. Короче, мы просто друзья!..

— А, говоря о Китане, — третьим влез Кейдж. — Вот что: посеешь сорняк — розу не вырастишь, хоть заполивайся!

("дурную траву рвут с корнем"… без светлого карателя не обошлось)

— И коль она — падчерица Канна и дочь этой отвратительной дохлой шлюхи — Синдел или как там ее, то сволочь она — во веки веков аминь, хоть еще сто тысяч лет проживи! Лю-то убеждать бесполезно, но ты! — Кейдж придвинулся к Саб-Зиро, выставив шею вперед, будто пещерный человек. — Она выпустила тебе кишки, а ты ее защищаешь! Подумаешь, благородный отыскался! Да будь у меня твоя Сила — я б эту дрянь эденийскую в мороженую отбивную превратил!

(истина грязна и омерзительна, как плевок на тротуаре…?)

— Значит, мне ты доверяешь? — очень спокойно задал вопрос Саб-Зиро. — Но ведь мой брат выступал против вас на первом Турнире. Я — того же корня, Джонни Кейдж.

— Тьфу! — актер занес кулак. Въехать ему в рожу. Болван упертый, какого дьявола он на стороне эденийской твари? Или — тоже шпион? — А мож и впрямь — ты с ними?!

(и да сгинут демоны от длани моей)

— Эй, успокойся, — хлопнул по плечу Джакс. — Чего завелся? Свои-чужие, ежели неймется — пошли, Шэнга удавим, человечество облагодетельствуем. А от парня отстань, ему и так сегодня солоно пришлось. Да и Китана… ну ее, видно будет. Я за ней присмотрю.

Джонни оскалился. Слюна с зубов вязко капнула на пол у носка Саб-Зиро. Тот безмолвно взирал на беснующегося актера. "Мое-мнение-ты-знаешь". Джонни засунул руки в карманы.

— Ага. Присмотри, — он обращался к Джаксу, все еще ведя дуэль убеждений. Ничья. Без добиваний и конфискаций душ. — И я присмотрю. За обоими… нет, троими!

Кейдж хлопнул дверью. Джакс сел на край кровать:

— Не знаю, чего с ним… Может, от меня заразился? Ну я-то из-за Сони, а он…?

Скелеты в шкафу. Порой они выбираются и гремят костьми. И забывают запереть за собой створки. И тогда смрад — застарелый, трухлявый выпозает наружу.

Саб-Зиро поднял голову, потер подбородок. С потолка свешивалась розовая от солнечных лучей паутина, схожая с мерцающими гирляндами-украшениями. На фреске танцевали русалки и кентавры.

— Не обращай внимания, Джакс. Это Башня… и сам Внешний Мир, но главным образом, Башня. Она перелистывает нашу память и проливает чернила на старые рубцы. А чернила — из того бассейна.

(почему б не поведать о Смоуке и червях-пружинах? Или о Скорпионе? "Мы еще встретимся" — не вполне корректно. Пока один из нас в Башне, мы — сиамские близнецы, и его царапает льдистая корочка, я же обоняю паленую серу…)

— Угу, — кивнул Джакс. — Я здесь спать не могу: Соня приходит ко мне каждую ночь. Вроде живая, но у нее вместо запястьев — культяпки… И она твердит мне, что ее разрубают в винегрет каждую минуту, а под кожей поселились могильные черви, они шевелятся, шевелятся… а виноват — я.

— "Будь ты проклят, Джакс"? — процитировал Саб-Зиро.

— К тебе… тоже…? — подскочил майор Особого Отдела. — Та девушка, да? Убитая…

— И она. Но чаще — Смоук. Мой друг, — просто ответил Саб-Зиро. В отличие от Джакса, его голос не дрогнул, и он не умел рисовать "веселых картинок". Но цинковый гроб и треск ломающихся суставов — ошейник. Дар Башни.

— О, — Джакс аналогично собеседнику посмотрел в окно. Однообразие головокружительной и бесцветной пустоты. Контраст к ЛСД-подобным галлюцинациям. — Мы все с бедой, правда?

— Разумеется.

— Но Кейдж… он-то вроде безо всяких трагедий?!

Вроде бы да. Или он скрывает еще искусней. Просто масок в мире больше, чем лиц.

— Не суди его, Джакс. В Башне нельзя судить или гневаться. Она разлагается и заставит нас разлагаться.

Джакс схватил какую-то бело-голубую вазочку, неведомо откуда проявившуюся на подоконнике. Фарфор соприкоснулся с его ладонью, точно предупреждение. Джакс метнул вазочку в окно, и она растворилась в розово-желтом мареве неба и земли.

— Что же делать?! Сходить с ума? Перебить всех? Что?!

— Надеяться, — поставил точку Саб-Зиро.

Оставшийся день протянулся в атмосфере, пограничной к ссоре. Защитники упорно изображали, что не замечают друг друга, причем не у всех это получалось. Не отличающиеся сдержанностью Кейдж и Лю Кэнг едва не подрались, после того, как последний явился, пропустив ужин, а на щеках его была темно-розовая помада. Кейдж не удержался от колкости, Лю вспыхнул спичкой в костре… Саб-Зиро и Джакс попытались усмирить их, но даже Саб-Зиро не удалось охладить температуру взаимоотношений до приемлемого уровня.

К счастью, до бонус-версии "смертельного боя" не дошло. Лю демонстративно отсел подальше от кинозвезды, и напряженное с запахом тлеющих листьев, молчание воцарилось в "гостиной". Неудивительно, что все разошлись по персональным "апартаментам" без каких-либо бесед.

А между тем у Лю-то намечается битва с Милиной. Саб-Зиро подумал, что не худо бы ему продумать стратегию, ибо если клон хоть вполовину так же хорош, как оригинал — Лю не сдобровать. Он-то фактически не выиграл у Китаны, она поддалась. Вряд ли Милина поступит аналогично.

Неплохо бы выведать, ЧТО есть эта Милина.

Однако Чемпион первого Турнира, судя по всему, не заботился о грозящей опасности. Он снова выскользнул прочь, едва Кейдж покинул общий зал. И вернулся заполночь.

Эльфийские — эденийские чары привораживают, словно героин. Приходится все время повышать дозу.

Но в два часа ночи невидимые слуги заперли их на замОк. Тогда-то Саб-Зиро и решил сделать очередную вылазку, ибо Охотиться предпочтительнее во тьме. На Земле она была его союзником. Существовала легенда, будто божества Тьмы и Холода — родные братья… были, пока Шиннок — Владыка Тьмы не соприкоснул его Стихию с Хаосом, и пока Хаос не поглотил его самое, разрушив разум и личность.

Впрочем, остальным Лин-Куэй в их Охотах тьма содействовала не хуже.

Дожидаясь, пока спутники, включая Лю Кэнга, заснут, он сел на подоконник, свесив ноги с запредельной высоты. Он спросил себя, смог бы пробраться по бурой, отвесной и скользкой внешней стене. Скорее всего да, но… это — Башня. Уверенным быть нельзя.

Вот Смоук — тот сумел бы обхитрить и порождение Канновской паранойи.

Он вглядывался в беззвездное небо, низкое и тяжелое. Депрессивный мир, будто заспиртованный в стеклянной колбе. Вряд ли Эдения когда-либо воскреснет, ибо мир, где погасли звезды — лишен Красоты.

Он обхватил колени, прижался к ним подбородком. Затхлое безветрие — брезентовый мешок. Схожий с безнадегой.

Тоска подкатила вязким, неприятным комком. Он думал о Смоуке… и о звездах, что не светят здесь. Смоук и Рокси не будут вместе, а прохладное свечение навеки выткнуто. Понятия рифмовались в его сознании.

Бездна слепо и черно осклабилась ему.

Вернуть льдистые искорки. Вернуть прошлое.

Прыгнуть.

Классика экзистенциализма. Если ты смотришь в безду, бездна так же смотрит в тебя. И еще — она всегда зовет, и рано или поздно ты откликаешься… вопрос, только, когда.

"Не сегодня", — он слез с подоконника окна-бойницы, уверенный, что можно выходить на промысел.

Саб-Зиро остановился у якобы запертой двери.

Которая была распахнута. Не настежь, но достаточно.

Конечно, в часы темноты, обостряется и безумие Башни, например коридор Мебиуса и заплесневелый лаз. Но то было логически объяснимое безумие, вроде мескалиновых галлюцинаций… а вот открытой "запертой" двери существовало иное объяснение.

Существовало ли?

Саб-Зиро ткнул обитую позолотой доску. Подчинилась, без скрипа.

(Лю Кэнг? Снова улизнул к Китане?.. Нет)

Тогда — кто?

Очередной ребус. Их скопилось немало, вроде "куда делся Скорпион" и "что замышляет Шэнг-Цунг". Но терять время зря Саб-Зиро не собирался, и покинул "гостиную" Защитников Земли.

Башня пока не путала его. Он завернул в очередной переход, освещаемый все теми же унылыми факелами. Дорогая обстановка анфилад комнат казалась трухлявой и выцветшей. Он задержал внимание на пятифутовой статуе женщины с хвостом-плеткой, выточенной из цельного сапфира. Подобная вещичка на Земле оценилась бы в шестизначную сумму из-за одного материала, не говоря уж об искусной работе мастера. Тут же она валялась на боку вместе с обломками осыпавшейся мозаики и витками мраморной вязи.

Под ноги Саб-Зиро выбежало животное — гибрид крысы и кота. Финальная фаза извращения, оно зашипело на чужака. Саб-Зиро стянул немного льда к ладони, но крысокошка заковыляла по своим делам. Саб-Зиро нагнулся к тому отверстию в алебарсте, откуда выскочило существо, пошарил в нем. Блеснул алмазный кинжал.

"Здесь любят драгоценные камни", — Саб-Зиро, поколебавшись, заткнул переливающееся в зареве факелов оружие за отворот сапога. Пригодится.

У выхода из залы с кинжалом покачивались серебристые татами. Кому-то надоели грузные двери? Саб-Зиро раздвинул постукивающие колечки, но задержался: послышались сосущие звуки.

Поцелуй?

Кто-то занимается еще и любовью в Башне?.. Или — вариация войны? И кто?

Лю и Китана? Иных любовников он что-то не припомнит, супружеская пара Шао Канн и Синдел не в счет. Неужели мумии и призраки способны на романтику?

Саб-Зиро решил было убираться подальше, так как склонностью к подглядыванию он не страдал. Личная жизнь — это личная жизнь, хоть бы и на поле боя…

Но татами зашевелились с обратной стороны. Он судорожно огляделся в поисках тайника (это уже не смешно!). Он притаился на голове двенадцатифутого четырехрукого идола, в первый раз одобрив гигантоманию местных скульпторов.

Девушка, показавшаяся из каморки влюбленных была…

(Китана? Все-таки Лю? И он, поди, не закрыл дверь!)

Не Китана. Патологическое сходство объяснялось лишь одним: единой генетической структурой.

Милина.

(сестренка не отстает… интересно, кто ж ее избранник?)

Быстрыми шагами Милина покинула зал. И на сием какое-либо движение прекратилось. Саб-Зиро провисел на голове статуи еще с пятнадцать минут, но ничего не происходило.

С тем и вернулся.

Лю Кэнга и Милину стравливали среди Проклятых скал, и сие известие хлестнуло бойцов Земли пощечиной.

— Там же могила! — возмутился Джакс.

— Именно поэтому они и назначили, — пнул Лю камень. Они дошли до лобового места вместе, хоть Кейдж и он по-прежнему подчеркнуто дистанцировались.

Жители Эдении набились так, что яблоку негде упасть, но почетные гости отыскали приличные места.

К ним подсела Китана. Джонни фыркнул и удалился. Саб-Зиро поблагодарил Богов, что Лю не видел данной реакции: нет ничего хуже, чем посторонние мысли на поединке. Особенно, таком… ответственном.

С другой стороны, Китана уж чересчур откровенно манкировала ее положением принцессы и падчерицы Шао Канна. Мятеж… но тогда почему ее до сих пор не заточили в темницу? Шао Канн — не из тех, кто позволяет своевольничание.

Или он занят чем-то другим?

Лю и Милина встали друг напротив друга, вытянувшись в струнку, подобно прилежным ученикам. Саб-Зиро отметил кинжалы-саи Милины… и решил, что они не лучше вееров.

Он встретился глазами с Шэнг-Цунгом. Колдун ухмылялся. Почему-то он держался справа, подле Синдел…

(нарушение церемониала?)

Шипы маски Шао Канна подчеркивали скалистость. Много, много остриев вопьется сегодня в плоть. А камни — захрустят, точно разгрызаемые кости.

Лю Кэнг и Милина раскланялись.

— НАЧАЛИ! — гонгоподобно объявил Шао Канн.

Тактика боя Милины в корне отличалась от Китаниной. Строго говоря, Милина вовсе не нападала. Саб-Зиро следил за поединком с возрастающим изумлением…

За отстуствием какого-либо поединка.

Лю тщился поймать клона Китаны, но по-ящеричьи ловкая Милина избегала выпадов воина Света. Лю прыгнул вперед, пронизав носком и стремительной фигурой плотный воздух Эдении, сей прием безотказно срабатывал…

Но не с Милиной. Девушка в лиловом мягко уклонилась от ноги Лю. Кинжал-саи описал дугу в роковой близости от глаз Чемпиона, и Саб-Зиро сжал зубы, представ, как скальп Лю очутится в ладошках близнеца его возлюбленной… но саи не соприкоснулся с кожей Лю. Ничего.

Лю Кэнг злился. Он приготовил себя к кровавому сражению, он предвкушал заостренные ребра ножей Милины в собственной груди или спине, и достойно Чемпиона то было бы — не хуже рук-ножниц Бараки против этого самодовольного киноактера или вееров Китаны, вспарывающих вены Саб-Зиро…

(а еще вода, растворяющая Страйкера, правда? Но мы — не о плохом… мы о победителях… Милина — зло, а добро побеждает зло… не так ли?)

Вот именно.

Испытания суждены всем Героям, но Лю Кэнг — Избранный. Так говорил Рэйден. Значит, истина. И — он минует врата преисподней, и войдет в град солнца со щитом. Не на щите.

Он ждал болезненной дуэли. Он принял ее, готовясь выплеснуть скопившуюся болотную жижу ненависти… и пепла сгоревшего Храма Света. Кто-то — обязан заплатить, и коль пока нельзя вздернуть Шэнг-Цунга — он поквитается с чудовищной пародией на его Китану.

Он сам выбрал это.

Но не лиловую игру в прятки. Точнее, жмурки: Милина двигалась настолько быстро, что Лю определял ее местонахождение только по постукиванию каблуков по камням и черным волнам волос. Она плясала вокруг него ритуальный колдовской танец, а он — связанная жертва языческим духам.

Да слетятся вампиры на свежую кровь.

Милина была изящна — по-звериному, грацией пантеры. Или демона. И на Китану она походила — зеркальным отражением, выворачивая наизнанку и обращая в негатив весь опыт и искусство принцессы. Она имитировала и искажала каждую клеточку, каждый характерный признак Китаны. И именно из-за сходства с Любовью, лиловое Зло вызывало в Чемпионе безотчетную, клекочующую ярость.

("…вывел он, в насмешку и подражание эльфам жуткий народ — орков…")

Убить ее. Да развеется прах ее волос и костей над могилой Страйкера. Достойные поминки.

Милина источала сексапильность суккуба — полуомерзительную и притягательную. Она причмокнула скрытыми под тканью губами. Лю поморщился.

(она — не человек!)

Лю метнул в Милину сгусток света. Промахнулся. Милина обрисовала потрясающе красивое сальто, кувыркнулась через голову и приземлилась аккурат позади Лю Кэнга. Саи в сотый раз за добрые десять минут странного "танца" звякнули у уха Лю.

Чего она добивается? Выбить его из сил? Вымотать до матовой пленки в мозгу, до хрипа в дыхании и, когда его колени подогнуться — единственным, безупречным взмахом проткнуть его горло?

Возможно, она не ведает усталости?

Нет. Нет, она живая, а ведь и подлинные порождения небытия порой проигрывают дуэли сынам Адама. И Лю Кэнг — равный ей по силе соперник…

Почему — она — не — нападает?!

Эденийцы требовательно покрикивали. Скачки туда-сюда надоели им, они жаждали крови. В прошлый раз сестренка неплохо позабавила зевак, почему же лиловая миледи развлекается заигрыванием со своей жертвой?

Возмущенный гул усилился втрое еще через несколько минут.

Лю Кэнг, взбесившись окончательно от тактики Милины, рванулся к ней "вилосипедным пинком", его боевой клич упругим эхом отскочил от скал… но ступни проехались по пустоте, а лиловая материя и глубокие янтарные радужные оболочки с вертикальными зрачками, усмехнулись ему. Поймай меня, красавчик. Слабо?

Эденийцы уже рычали.

Саб-Зиро заподозрил неладное. Смертельная Битва рассыпается фарсом, значит ли это, что час снятия масок кладбищенского карнавала пробил?

Он запрокинул голову, исследуя выражение лица Шао Канна. Непроницаемо. Шипы отпихивали неугодные Императору взоры… шипы — и, разумеется, магия. Зато Шэнг-Цунг по-шакальи осклабился, длинные костистые его пальцы шевелились.

Синдел зажмурилась.

Синдел вонзила наманикюренные ногти в виски. Словно кто-то жил и слишком громко — в ее черепе. Ее веки подергивались. Саб-Зиро предположил, что так она выглядела в момент реанимации… воскрешения после тысяч лет в семейном склепе. Теперь колдун возвращал королеву к исходной точке.

Император повернулся к жене.

На "сцене" Милина в очередной раз обхитрила Лю Кэнга.

Саб-Зиро привстал с его места, невзирая на злобный шип сзади: "Слышь, сел быстро, не стеклянный!"

Эденийцы улюлюкали, требуя шоу.

Шао Канн обнажил клыки, ужасающе схожие с украшением маски. Шэнг-Цунг сделал пасс рукой.

Синдел расцарапала лоб и щеки, ссадины раздвинулись в бледной неживой коже покорно, словно под скальпелем патологоанатома, выставляя коричневую загнившую плоть.

Вуду, подумал Саб-Зиро. — Некромантия и вуду.

На заднем плане появился и пропал Реин.

Синдел распрямилась.

Милина застыла. Лю тоже.

Потому что королева Синдел закричала.

Цунами заостренного всемогущего ультразвука, от которого лопались барабанные перепонки, и молекулы детонировались антивеществом, опрокинулось водородной бомбой. Эффект схожий: людей посрывало со скал, они скомкались диссоциированным пучком ужаса.

Ничего не могло существовать в радиусе крика. Он — Стихия.

Он катился по телам тысячетонным асфальтовым катком.

"И возвестил первый ангел об Апокалипсисе…"

Кое-кому удалось припасть к земле, зажать руками уши и голову. В числе счастливчиков оказались и Защитники.

Лю Кэнг плюхнулся прямо на арену. Он успел подумать, что теперь-то Милина воткнет в него саи… и ошибся.

Джакс, выругавшись цепенеющими в зашкаливающем ужасе губами, закатился под "сидение".

Китана упала на колени, роскошные волосы рассеялись иероглифическими дорожками гнева… и беспомощности.

Саб-Зиро с каким-то недоумением почувствовал, как зловещие ноты растекаются внутри него…

(Синдел победила. Фаталити. Всем нам).

Эденийцев прижало к камням, они висели на остриях подобно украшениям, переводным картинкам. Их расплющило могучим криком королевы.

Шаткое сооружение серых скал покачнулось детской каруселью. Под вжатым в пористую породу лицом Саб-Зиро заструились ручейки трещинок, будто откликаясь на адскую песнь Синдел.

Королева замерла в экстазе, отпуская затаенную Силу. Сила была грехом, очередным предательством, вроде самоубийства или нынешней лже-жизни… да, она служила Канну.

Так сладко — быть палачом и правой рукой тирана! Так сладко — слушаться приказов…

Синдел кричала.

Шао Канн расхохотался, и его хохот присоединился к звуковому безумию свежей партитурой.

Его план сработал… возиться с идиотским Турниром ему надоело еще в первый раз. Не его методы — стравливать жалких смертных и ждать кто же одолеет.

Если можно ускорить процесс. Некромант-советник подал недурную идею.

Нежить-Синдел — ключ. К Порталу…

На Шэнг-Цунга ультразвук Синдел не действовал тоже. Колдун с клопьей методичностью высасывал души гибнущих людей, и души пищали слабенькими "си" в торнадоподобных аккордах Синдел.

Камнепад размалывал беспомощных зрителей в вопиюще-багровое месиво. Чей-то череп, похожий на чашу с рубиновым вином, треснул подле Саб-Зиро, расплескав содержимое и запачкав темные волосы ниндзя.

Саб-Зиро, все еще выбитый из колеи чудовищным воплем, откатился от глыбы размером с небольшой дом, чудом не расплющившей его.

(где остальные?)

Он попытался встать, но землетрясение, вызванное Синдел, мстило им за осквернение Каньона. Камнепад был везде, Саб-Зиро едва уворачивался от смертоносных по весу кусков, мелкие же давно разбили спину и руки, набились крошкой в мокнущий шрам. Он, извиваясь, заскользил прочь… Он не собирался подыхать сдесь, как муравей, на чей муравейник наступил ботинок. Он увернулся от очередного оползня, двум эденийкам повезло меньше. На Саб-Зиро опрокинулись чьи-то отрубленные ноги и распоротое надвое туловище.

Первобытный животный хаос смел эденийцев.

(черт, надо-действовать… где все? Я должен остановить… если не Синдел, то Канна… что он задумал? Остановить…)

В его лодыжку вцепились чьи-то ногти. Избегая очередной порции камней, он обернулся.

Китана.

— Используй Силу! — он прочитал по губам, в оглушительном топочущем грохоте нельзя расслышать что-либо.

Он кивнул. Он заставит себя… пытка-опять-не-привыкать. Он оторвал голову от проваливающейся земли, в глазах плыли синусоиды.

Сделать. Что-нибудь.

И тут ультразвук Синдел стих. И последовавшая тишина, кою лишь подчеркивали предсмертные стоны добиваемых Шэнг-Цунгом, лязгнула клыками.

Крик — это Синдел. Тишина — Шао Канн.

Нечестная победа — самая сочная виноградная гроздь. И, похоже, Император сорвал ее.

— Портал! — тонко взвизгнула Китана.

Она имела в виду фиолетово-розовую спираль, протянувшуюся посреди неба и земли, словно рассвирепевшие боги скрутили горизонт штопором. Воронка мерно пульсировала — нездоровым сердцем, средоточием черной магии.

А в конце тоннеля…

— Фриско! — взвыл откуда-то Кейдж, он моментально принял вертикальное положение, хотя каньон еще недобро подрагивал. — Фриско, мать вашу!..

— ДА НАЧНЕТСЯ ИНВАЗИЯ! — игнорируя киноактера, возвестил Шао Канн. Лю Кэнг, шатаясь, выпрямился. Ему крепко досталось: едва выкарабкался из-под какого-то валуна… Слова Шао Канна заставили его послать ноющую боль ко всем чертям.

Шао Канн — не традиционный-книжный-злодей. Он не произносил длинных речей, расписывая гнусные планы. Он просто претворял их в жизнь.

Слишком поздно, горько отдалось в висках Лю. Милина отвлекала меня, а они заставили Синдел открыть Портал, и теперь все потеряно…

(но ведь Китана прокралась к тебе… сквозь катастрофу… и она упомянула Силу…)

Почва и воздух заполонились всевозможными тварями, зачастую настолько жуткими — и чужеродными, что им не существовало имени ни на одном из языков. Шуршали кожистые крылья, стрекотали клювы грифонов и горгулий, огры маршировали слоноподобными рядами. Бесы скрежетали, плевались ядовитой слизью, источая омерзительный смрад. Они с восторженным ревом запрыгивали в Портал.

Небеса Земли налились багрянцем, а солнце вывернулось наизнанку. Точно выткнутый зрачок.

Шао Канн смеялся. Синдел покачивалась — обмякшая, словно шарик, из которого выпустили воздух.

Спираль раззявила голодную пасть. Колючее розовое — содранная кожа — марево с хлюпом всасывало монстров.

Защитники молча наблюдали за закатом их планеты.

Несправедливость! — горело в них неоновой вывеской. Они не проиграли Турнир, они не прекращали надеяться… но теперь все заканчивается, без красивостей и финальных боев над бездной, ибо Шао Канн — полководец, а не самодовольный Черный Властелин из старых сказок…

Мир жесток. Сказки гибнут в зародыше.

Вместе с Землей.

(используй свою Силу!)

Саб-Зиро атаковал первым. Он не читал красивых детских книжек, он был хладнокровным циником — и потому принимал наиболее "нестандартные", выпадающие из канона пергаментных деяний прославленных героев, зато бесстрастно-логичные, а вместе с тем и мудрые решения.

Ледяной вихрь заморозил порцию Армии Канна. Розовую гнусь жалили маленькими рассерженными насекомыми рои льдинок. Саб-Зиро померещилось, что в не-пространстве Портала небиологичная его Стихия обрела существование… и было оно — отмщением.

Портал изогнулся. Его вырвало несколькими сотнями огров и демонов.

— Действует?! — полувопросительно воскликнул Лю, но моментально сползшая ухмылка Императора дала ответ.

(Используй — твою — Силу!)

Для чего-то ж вас всех Избрали… и Посвятили!

Вслед льду в корчащийся Портал ринулся и Огонь, что суть — Свет. Он влился в снежные крупицы, образуя слияние разнородных Стихий. Иррационально… но когда гнев Небес обрушивается на злодеев, Пламя и Лед вступают в союз.

Воронка была Египтом, Канн — фараоном-убийцей, а они — ангелами Бога. Да свершится казнь египетская. Да сгинут нечестивцы, и кровь младенцев в Ниле запоет мантру приговора.

И вострубил второй ангел, и воззвал он к единству противоположностей. И было так: искры внутри холода, и рассыпались они в Спирали, и слизь фиолетовая хлынула из нее, точно из издыхающего дракона.

Дракона так просто не одолеть. Особенно, если его Хозяин близко

Шао Канн взревел. Он ударил молотом о гранитный трон, расколов его надвое.

— ВЫ, НАСЕКОМЫЕ, НЕ СМЕЙТЕ БРОСАТЬ ВЫЗОВ МАСТЕРУ СУДЕБ!

— А пошел ты, — Джакс показал тирану средний палец, и бросился избивать зазевавшихся монстров. Саб-Зиро прежде не наблюдал майора в битве, но уверился, что выбор Богов отнюдь не неразумен: Джакс отрывал головы бесам, будто те были цыплятами, а один удар в коленную чашечку сваливал неуклюжего огра. Он вскоре добрался до портала, и молотил в стенки спирали.

Камнепад начался снова… но обломки скал не причиняли вреда Избранным, и Саб-Зиро впервые усомнился, что Древним Богам, включая Рэйдена, по большому счету наплевать на смертных.

Орды порождений Канна с визгом перемалывались в кашу. Избранных же окружала некая аура. Чудища Императора тщетно клевали и драли футовыми когтями и клыками Защитников, тех будто бы укрывал бледно-электрический щит… и рвение Канновских рабов легло прахом.

Более того, мелкие ранки Саб-Зиро затянулись в знакомом магнитно-блестящем мерцании.

Он усмехнулся.

Энергия. Защитников подпитывали извне. Возможно, это и было небольшим нарушением… но не мы первыми вынули крапленую колоду, не так ли?

Верить в честность Турнира, верить, что хоть кто-то — по ту либо иную сторону Добра и Зла придерживается Канонов Чести — что может быть глупее? Вся разница в униформе, их шулеры — подлецы, наши — герои.

(и кто ты такой, смертный, чтобы судить всеблагие деяния Богов?)

Саб-Зиро, ловко перепрыгнув через атакующего девятифутового шокана (он выяснил самоназвание четырехруких недолюдей), запустил новой формацией холода в Портал.

Китана методично перерезала спайки-вены живой спирали. Джакс и Кейдж, попутно расплющивая глотки или эквиваленты оных у солдат Канна, раздирали пульсирующие скользкие стенки. Оттуда хлестала маслянистая жидкость.

Шао Канн двинулся к "досадной помехе".

Лю обернулся к главному врагу и поразился до чего огромен Император. При том в нем не было огрской неуклюжести, напротив, он являл собой образчик идеальной мужской фигуры. Десять футов роста и вздутые мышцы не превращали его в груду мяса, но — в полубога…

(человек ли? Или лишь смотрится подобным образом?)

Маска с шипами вещала о неантропоморфности. Его оружие

(Гронд, Молот преисподней!)

тоже. Лю едва заметно пригнулся, ошарашенный мощью Шао Канна. Молот Императора, тускло поблескивающий в выхолощенном солнце и отвратительных бликах Портала, вознесся над ним.

(окей, вот ты и в Ангбанде, Финголфин… готов ли к сражению с Морготом?)

И не надейся на Орлов Манвэ.

— Я вызываю тебя на поединок, Шао Канн! — тихо сказал Лю Кэнг.

(обзови трусом… для завершенности метафоры)

— ТЫ ОСМЕЛИВАЕШЬСЯ ВЫЗВАТЬ МЕНЯ, ЧЕРВЬ?! — зеленые всполохи сменились на багрянец гнева.

— Да, Шао Канн! Победитель Турнира имеет такое право, но ты же нарушил Правила… ты боишься столкнуться со мной?

Молот рухнул на Лю. Он не отскочил, он снова понадеялся на диалог с врагом.

(эй, мы все еще полагаемся на каноны сказок?)

Ведь Канну следовало ответить?

Молот проехался по переносице Лю. "По умолчанию" вместо лица у Чемпиона первого Турнира зияла бы дыра диаметром сантиметров двадцать. Но железо отскочило от Лю Кэнга.

— ХА-ХА! ТВОИ ПОКРОВИТЕЛИ НЕ ЛУЧШЕ МЕНЯ, ЛЮ КЭНГ! — интонация зубоскальства. Нет, Шао Канн не боялся гнева Богов, и уж точно — не Лю…

Но вот его Портал гас, а Армии выплевывались обратно — сухой пылью. Саб-Зиро, Джакс и Кейдж свели на нет усилия и прекрасный стратегический расклад. Обидно. Операция провалилась. Но Шао Канн умел отступать. Он все-таки не Черный Властелин из милых историй для малышей.

Он без усилия перебросил трехцентнеровый молот из правой руки в левую.

— ТУРНИР ВЕЧЕН, ЛЮ КЭНГ. МЫ ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ. В ДРУГОЙ РАЗ.

Финальную фразу Канна раслышали все. Кейдж, Джакс, Китана и Саб-Зиро обернулись к Императору. Пока Лю Кэнг, негласный лидер — и официальный Чемпион швырял виртуальную перчатку, они не вмешивались, ибо дуэль — это битва двоих. Им же хватало работы и со спиралью.

Но Канновское "в другой раз" цапнуло их многоножкой самых глубинных галлюцинаций.

— ЛЮ-КЭНГ. ДЖАКС. САБ-ЗИРО. ДЖОННИ КЕЙДЖ. И… КИТАНА. ВЫ ДОПУСТИЛИ ОШИБКУ, ПОЛОЖИВШИСЬ НА БОГОВ. ВЫ ПРОИГРАЛИ.

Шао Канн поднял руку. К кончикам пальцев и к остриям его костюма приливала розовая, будто жевательная резинка, материя Портала. Шао Канн отступал. Менял декорации.

— ВЫ ОТДАЛИЛИ СЕБЕ ГИБЕЛЬ, НО И УХУДШИЛИ ЕЕ. ВАША ПЛАНЕТА ОБРЕЧЕНА. ВЫ НЕ ЗАМКНУЛИ ПОРТАЛ, ОН РАСКРОЕТСЯ, КОГДА ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ВАС УМРЕТ. СКОРО, ИЗБРАННЫЕ. СКОРО.

Воронка танцевала из глазниц и ногтей Императора. Воронка всасывала камни и тени, какие-то лица с вырванными губами, сшитые грубыми нитками тела… Синдел и Шэнг-Цунга…

Саб-Зиро закашлялся. Кислород мутировал во фтор.

("Будь ты проклят, Ледышка! Будь ты проклят, ибо Рокси и я — мертвы по твоей вине, а теперь ты обрек и Землю!")

Он видел, как сама Башня — столь же жуткая, как и неизменная тает… растворяется, будто заливаемая плавиковой кислотой.

И Эдения разрушалась вместе с древним зданием, точно Башня была гвоздем, ржавым и зараженным столбняком — но на нем держалось королевство Китаны.

— Нет! — завопила принцесса. — Не-е-т!

(препарированные Рокси и Смоук, угли Храма Света, Соня — рабыня колдуна… теперь и ты среди нас, Китана…)

Их отбросило прочь. Шао Канн пропал.

Вместе с Внешним Миром, с Эденией…

— Скорее туда! — сквозь свежую порцию грохота просипела Китана, слезы катились по ее лицу, обернутому дрожью. Все страдают одинаково.

И они понеслись. Сомнабулично. Дежа-вю самого ужасного дня Саб-Зиро отодвинуло рамки Внешнего Мира. На самом деле, он никогда не покидал квартиры Рокси, на самом деле он все еще там… разве ты не видишь бурую кровь на стенах, а прах Башни — обломки стекла в артериях?

Своих или чужих — так ли важно?

Эдения распахнулась пред ними, оглушенная и извивающаяся в предсмертных судорогах. Синдел сегодня убила несколько тысяч горожан, остальные следовали теперь. Разверзлись подземные резервуары, и кислота с отравленными водами плескалась на улицах. Здания-крепость крошились, истончаемые сонмом невидимых короедов, а люди дергались в эпилептических припадках, распластываясь посредь улиц. Едкая субстанция моментально обгладывала их до костей, темнея до рубинового оттенка. Даже солнце потухло, солнце взывало к игле-Башне.

Эдения была наркоманом слишком долго. Без героина ломка добивала ее.

"Фаталити", подумал Саб-Зиро.

— О Боже, — простонал Кейдж. Джакс зажал ноздри. Невыносимый смрад густым облаком, последним вздохом псевдоживого королевства окутал их. — Боже, что за дерьмо приключилось с долбанным городом…?

— Не-е-ет, — Китана рухнула на мостовую, и кислота заскворчала на ее сапогах. Сейчас она прожжет ее тело… знак равенства между едкой жижей и стеклянным крошевом. У каждого свой День и Место Смерти.

Лю Кэнг поднял ее, обнял, что-то шепча. Малоутешительно. Ибо сам ступал кромкой безумия.

Саб-Зиро с иронией осознал, что он опять-таки — наиболее вменяем из всех. Способность оценивать ситуацию сохранялась в нем всегда… почти всегда.

(ну, эпизоды с вестью о гибели брата и изчезновением Смоука — не в счет?)

— Нам нужно уходить, — сказал он.

— Я — не — уйду! — плакала Китана. — Я — хочу — умереть — здесь… в моем мире!..

(как похожи — смертные и эденийцы, Посвященные Холода и принцессы…)

— Ну и сдыхай, дура! — заорал Кейдж. — А я — сматываюсь! В Фриско! Пошли, Сабби, Джакс! Пусть здесь нюни разводят — Лю ведь шибко благородный, милашку не кинет?!

— Китана, — поцелуй Лю был стимулятором. — Китана, мы должны бороться… Пожалуйста, пойдем…

Параллельно он с ненавистью взглянул на Джонни.

— Нет… мой мир… он уничтожил… все… — Китана уткнулась в плечо Лю. Но на самом деле она уже поддалась, точно так же как Саб-Зиро, когда Рэйден затронул что-то недостаточно замороженное в нем… И в самом Лю после разрушения Храма Света. Рэйден умел. Он тоже. Китана — не самый тяжелый случай.

Она всхлипнула. Кейдж передразнил.

— Ребят, поглядите, — Джакс указал на толпу эденийцев. Выжившие маршировали с видом линчевателей…

— УБИТЬ ИХ! ОНИ — ВИНОВНЫ! ВИНОВНЫ! — донеслось до Защитников.

Эденийцы ищут образ Зверя. Они нашли.

— Уходим, — отрезал Саб-Зиро, ибо медлить было нельзя. Линчеватели — корчащаяся в боли, полуискалеченная толпа с веревками и ножами, шагала на них. Какой-то ребенок — при том, что дети редки среди эденийцев — возглавлял шествие, вертя лассо.

Кровь стекала с них. Крови они и жаждали.

— Это же я! — Китана отодвинула спутников, обращаясь к сородичам. — Я ваша принцесса! Шао Канну не истребить нас! Прошу вас, услышьте!

В тот момент она была поразительно, ирреально прекрасна — готовая взойти на костер ради народа ее. Святая Китана, ангел с жестяными веерами вместо крыльев.

Она верила — искренне и наивно, что толпа послушает ее, законную наследницу престола. Она вырвала бы сама себе сердце, дабы вернуть разум ее людям.

Черные волосы развевались. Тонкая фигура — квинтэссенция надежды, веры… и любви.

Стилет полетел в нее, она даже не увернулась, и острие слегка оцарапало плечо. Штук двадцать кинжалов разных калибров последовали за первым.

— Почему?!

— Уходим, — Саб-Зиро грубовато схватил новоявленную святую за запястье, в отличие от Китаны он не желал жертвоприношения — ни ее, ни кого-то из спутников.

И это короткое замечание сломало принцессу. Она покорилась ледяной правоте.

Эденийцам не нужно ничего, кроме их смертей. Вот правда.

Защитники Земли с довеском из непризнанной королевы бросились бежать.

— Стой!

Шаркающие шаги преследователей не отставали. Поразительно, как эти инвалиды — жить эденийцам оставалось около трех дней, умудрялись висеть на пятках у Защитников.

Город — выброшенный на побережье спрут, сократил внутренние мышцы, стискивая инородные щепки. Спрут ненавидел все живое.

Вырваться. Куда угодно — лишь бы за пределы.

Они пробирались сквозь катакомбы, иногда руша по пути хлипкие заборы и рассыпающиеся дома. Их покрыл толстый слой щебня, они напоминали дикарей в ритуальной окраске.

А теперь они достигли края. Знакомого рва с огнем. Поэтому Джакс и крикнул "Стой!"

Саб-Зиро резко затормозил. В отличие от Джакса и Кейджа, он, Лю и Китана совершенно не утомились от бешеной гонки. Но бездна пламенела куда агрессивней, чем в первый раз. Она не подпускала ближе, чем на пятнадцать метров.

Ни о каком щите и речи не было.

(хорошо, а какие предложения?)

Никаких. Саб-Зиро расправил плечи. Ему все-таки, обходя грани нормы, патологии и посмертия, придется прикрыть спутников холодной аурой…

— Нет, — остановил его Лю. — Мы умрем на середине.

И он посмотрел на Китану. Толпа, ворча, подбиралась сзади, словно мертвецы из могил… закат заскворчит пламенем и кровью, ибо полутрупы присоединят к себе пришельцев. Лязг цепей и виселицы мрачно влился в шип раскаленного рва.

— Лю… нет, Лю, они — мой народ… — Китана побледнела. Засохшие ручейки слез образовывали тропинки на ее выпачканном лице. От эльфийского величия ничего не осталось… кроме изнанки.

— Китана. Они. Обречены, — раздельно выговорил Лю Кэнг. Саб-Зиро понял, о чем речь: для усмирения крепостного рва требовались особые чары… или человеческие жервы. Бездна ада голодна, набей ее брюхо, и тогда авось аллигатор позволит прокатиться на его спине…

Вуду и некромантия, в который раз с отвращением подумал Саб-Зиро. Внешний Мир — аморальней борделя и кровавей революции. Накорми же его досыта, потому что иначе он сожрет тебя.

Губы Китаны взвились змейкой. Помада давно стерлась, они были потрескавшиеся и обветренные. С прилипшими кирпичными крупицами.

— Хорошо, — сказала принцесса Эдении.

Шаман демонов Эдении.

Земляне отошли в сторону. Китана застыла наедине с толпой.

Линчеватели, похожие на деревянных марионеток, программированно двинулись к ней. Им все равно кого убивать первым и они не понимали, что умрут.

Первым ров проглотил ребенка-лидера, и его странно-светлые — необычные для эденийца — глаза блеснули в последнем созерцании ужаса… и вернувшегося перед концом разума. Китану передернуло, но она, мелодично мурлыкая какой-то дикарский напев, вцеплялась в загривки подданых… и пылающая река всасывала свежие порции крови.

Толпа не сумела противостоять правительнице, ибо могущество псевдожизни Рва было на ее стороне — как законной наследницы Эдении. Собственно, Китану вновь подпитывали энергией, только на сей раз отнюдь не чистой.

Это было схоже с грязным изнасилованием. Мощь ада проникала в нее, словно мужчина, заставляя ее исполять прихотливые и унизительные желания. Китану затошнило, когда горячие языки похотливо вылизали внутреннюю полость ее бедер.

Ров жрал эденийцев, а насиловал — ее.

Она спросила себя, сколько еще выдержит… и что сказал бы Лю, выяснив, какую цену платит она за их призрачное спасение. Но отступать — поздно.

Ошметки плоти последнего линчевателя взметнулись тлеющим фейрверком.

Бездна затянулась ноздреватой корочкой насыщения. Китана слабо крикнула:

— Можно идти!

Контролировать. Себя. Все из присутствующих хоть раз да выдирали из себя сердце ради остальных, она всего-то внесла ее лепту. Не во имя народа Эдении, но во имя всех миров… так ли плохо?

— Спасибо тебе, — произнес Лю Кэнг. И даже Кейдж, упорно отворачиваясь, буркнул: "Пасиб".

Внешний Мир простирался пред ними бесконечностью, затхлой и неживой. Гноящиеся нарывы небывало вспухли, угрожая непрошенным гостям. Тайны и ловушки скрывались в пустынных барханах, впадинах и плесневидных дорогах.

— А куда мы, собственно, идем-то? — задал в высшей степени своевременный вопрос Джакс, когда они перебрались на другой берег, и руины Эдении медленно таяли в ипритоподобном тумане.

Ссутулившаяся и притихшая было Китана, выпрямилась. Снова она нужна. Все-таки проводник.

— Башня Канна телепортировалась на новый уровень Внешнего Мира, — объяснила она. — Нам следует разыскать и победить его.

— А если нет? — спросил Кейдж.

— Вы что, не слушали?! Тот Портал вызвал катаклизм. Теперь все миры, включая твою Землю, смешались. Как после обвала. Уровни и этажи, черепица и фундамент — все в одной куче, и такое состояние закрепится навечно, если мы не одолеем Шао Канна!

— Выходит, мы не выиграли? — уныло выдал Джакс.

— Не выиграли, — вместо эденийки ответил Лю Кэнг, и свет битвы полыхнул в его зрачках. — Мы не в конце Пути, но в его начале. И теперь от нас действительно зависит все.

Путь бесконечен, — Саб-Зиро замедлил шаг, оглядываясь на бурое облако, когда-то именовавшееся Эденией. И на зараженный мир, некогда по праву звавшийся Раем.

Кто-то провалил их задание. Они — не должны.

Теорема проста. Мел в руки и доказывай ее, только не удивляйся, что из-под ногтей вязко и кораллово стекает кровь. В мелу — иглы, и они

(пружины-черви)

гложут мягкую кожицу кутикул.

Некоторое время царило молчание. Все обдумывали нелегкую ситуацию. Джакс приглушенно выругался, Кейдж тоже. Лю обнял Китану.

Они завернули за очередной бархан, дивясь покою Внешнего Мира. Миниатюрный апокалипсис Эдении не затронул больное измерение. Оно страдало безмолвно…

— Привет, ребята, — раздался знакомый — и жутко противный голос. — Мы малость опоздали на концерт, но не на фуршет, а?

Джакс, обогнавший спутников, затормозил. Из кляксовидного клочка-пробела в пространстве выступил Кэйно в сопровождении трех особей. "Особей" — потому, что двое — не-люди.

Двое были весьма своеобразными имитациями детских игрушек-трансформеров, резиново-железными и поблескивающими в неярких лучах. Красный и желтый. Роботы в натуральную величину.

Третья — явно женщина, чье лицо прикрывала землистого оттенка маска.

— Кэйно?! Какого дьявола… — Джакс сбился.

Джакс уголком зрения отметил, что Саб-Зиро сделался еще бледнее, чем обычно. Кем бы ни были сопровождающие наемника, ниндзя определенно встречался с ними не впервые.

— Кто вы такие? — вынула веер Китана.

— Ты меня не помнишь, детка? — заржал одноглазый бандит. — А вот кто они — спроси у своего замороженного приятеля!

Саб-Зиро сжал ладони так, что образовались полумесяцы — следы от ногтей.

Гончая.

А эти двое…

(превратить в киборгов, просто заменить сердце электроникой, технократия всемогуща и спасет тебя от Проклятья Посвященного, и цена — дешевые медяки души…)

Сайрэкс и Сектор.

У судорожно стиснутых его кулаков заискрился лед. Эмоции ужаса или ярости — это снежный буран, я не умею иначе… Сайрэкс и Сектор были его врагами, но они не заслуживали такой участи.

(ты судишь Лин-Куэй? Ты судишь Мастера, мятежник?)

— Вы, — сказал Саб-Зиро. Он шагнул вперед, игнорируя Кэйно, но вперившись в Гончую-человека и киборгов.

— Вот именно, Посвященный Холода, — ухмыльнулась под маской Гончая. — Я не теряю следа. И твой глупый, ребячий побег — только отдалил твою участь… Позволь представить моих помощников…

— Сайрэкс и Сектор, — опередил Саб-Зиро. — А теперь я убью вас. За Смоука и Рокси.

Гончая и Кэйно расхохотались. Защитники переглянулись.

— Вообще-то, приятель, — инфракрасный луч пробежал по Саб-Зиро. — Девчонку убил я. Ха-ха! Твои дружки из Лин-Куэй нехило проплатили мне, а того дымящегося ублюдка они повязали сами… но рыжую пришил я. Знаешь, как она кричала, когда я вспарывал ее хорошенькую грудку? О, как она кричала…

Сгусток льда выплеснулся в Кэйно, и отстраненная часть сознания Саб-Зиро засекла тринадцать капель крови — его крови — среди льдинок.

(конечно, он… Смоук связался с головорезами… и я принял участие в том фарсе, но раплата приходит за дела наши…)

(будь ты проклят, Ледышка!)

Холодная волна шмякнулась в кучу песка, осыпав ее искристыми капельками. Кэйно увернулся не без помощи Гончей.

— Объект-икс-ликвидировать, — безучастные до сего момента Сайрэкс и Сектор протянули к Саб-Зиро клешни.

— Ого, а ты не такой уж и неэмоциональный, — пропела Гончая. — Смотри не расплачься, малыш!

От новой порции льда она уклонилась. Саб-Зиро бросился на нее, но женщина предоставила киборгам решать образовавшиеся проблемы.

— Чего стоите!? — рявкнул на Защитников Джакс. И заехал в целый глаз Кэйно, в ответ на что наемник саданул майору в челюсть.

Завязалась драка, совсем не красивая и не годящаяся для Турнира.

Сектор и Сайрэкс в их биологичном варианте были слабее Саб-Зиро, и он не слишком опасался обоих. Но кибернетизация улучшила их. Не помогало и вмешательство союзников. Кислотная сеть опутала Кейджа, почему-то нетипично нерасторопного.

Нейтрализовав помеху, киборги нацелились на главную жертву. Саб-Зиро уловил, как ближайший к нему Сектор, производит анализ: "Тип: человек. Пол: мужской. Кодовое имя: Саб-Зиро. Рост: 189 см. Вес: 96 кг. Обработка данных… Вывод: аннигиляция".

(полная аннигиляция, вот чего им теперь надо…)

Железное, крашенное алым, тело Сектора разъехалось надвое. Оттуда вынырнула самонаводящаяся ракета.

(Посвященный Огня… Сектор ведь — Посвященный Огня… Пламя суть — свобода, но оно сковано металлом — разве ты не чувствуешь диссонанс?)

Не чувствовал. Ракета ускорялась. Саб-Зиро подпрыгнул, описал обманное сальто, но огонь-в-металле не проведешь. Саб-Зиро шибанул в ракету льдом, она потрескалась и взорвалась, отшвырнув его на пару метров. Саб-Зиро мгновенно вскочил.

Джакс и Кэйно, равные по силе, катали друг друга в пыли. Джакс, и без того вымазанный, из чернокожего превращался в негуманоида — с цветом кожи сходным с Рептилией. Кэйно не сдавался, и исход поединка предрешить сложно.

Вееры Китаны пересеклись с тесаком Гончей. Последней приходилось несладко, Мастера Лин-Куэй — не такие уж и мастера рядом с десятитысячелетними эденийками. Лю Кэнг отделывал Сайрэкса. Очухавшийся Кейдж собирался отплатить желтому киборгу за ядовитую сеть.

Раздался скрип. Из Сектора вылезли клещи, защелкали по направлению к Саб-Зиро. Тот пригнулся, применил коронный "подкат", едва не опрокинул врага. Живой Сектор ни за что не устоял бы. Но Сектор-робот почти сравнялся искусностью с Посвященным Холода. Недостающие данные вписали ему программой… дополнением к коду "аннигиляции" Саб-Зиро.

Стальной кулак Сектора впечатался в живот Саб-Зиро. Это вырубило его на секунду. Сектор методично добавил еще несколько ударов в солнечное сплетение и коленную чашечку. Саб-Зиро повалился на заплесневелую почву Внешнего Мира.

Сектор произвел еще одну ракету. Зрачки Саб-Зиро расплескались по сетчатке.

(скверно. Ракета детонирует меня на кусочки, и я так и не отомщу за Смоука… как глупо)

Но иной, внешний взрыв-водоворот оборвал затянувшийся бой.

— Что — еще — за — дерьмо?! — истошно завопил Джонни. — Почему — темно?!

Внешний Мир сползал на них. Этажи крошатся. Не попадись.

(здание прогнило, и черви стонут в экстазе, ибо закат сегодня — их… аллигаторы наедятся досыта, а черви закусят ими…)

Зачумленная земля, издыхающее небо и эрзац-солнце рухнули на них, точно картонные декорации в театре. Мир распадался на части, вонь хищных цветов, кислоты и гниения всколыхнулась — жирная, мясистая, будто рождающаяся из недр раковой опухоли.

— Неполадки-неполадки-критическая-ошибка, — жестянкой на хвосте дворняги верещали киборги.

Кэйно взвыл.

— Что происходит?! — прокричал Лю Кэнг.

Ответом стало землетрясение, и разломы, похожие на куски торта. Они разваливались посреди Ничто. Защитники и их враги потерялись в расцветшем маренговой розой Великолепном Безумии.

Грохот бил барабранную дробь казни.

Огненный ров исторг полупереваренные останки жертв, и они заплясали меж горизонтом и небесами, обоженные и торжествующие.

Смерть упивалась неизбывной Властью.

Смерть выросла до Власти.

Гнойные вулканы исполинскими чирьями извергли гнусное содержимое, и солнце потонуло в нем, грузно сползло в расщелины. Призраки — то ли Скорпион, то ли галлюцинации и собственные страхи, а может и нерожденные звезды, лучисто подпевали Внешнему Миру — неизлечимому, что наконец-то согласился на эвтаназию. Или добрый врач ввел дозу яда без ведома прокаженного.

Чьи-то вопли зазвенели, а могилы выблевали мертвых, и любая твердь проваливалась под прикосновениями.

Финальный аккорд распада, начатый еще Синдел, раскровянился в гуще Внешнего Мира.

И он затихал.

Больше ничего не могло существовать.

(мы проиграли?.. последний умер?..)

(нет!)

Заключительная нота обагрила его колючим соком.

Это — все? — мелькнуло в голове Саб-Зиро, когда он сообразил, что не дышит уже несколько минут.

Была тьма.

(конец второй части)