Путь к морю

Глава седьмая КАК ПРИНЯЛИ ТОРГОВЦА

Ночь не спалось. Не хотелось верить, что опять в кротовой норе. Задремлет и кажется — выпуклая палуба, таращит глаз фонарь и гудят котлы, фырчат, наверно хотят ехать, — Моряк жмется в комок, авось не заметят, а там в открытом не выбросят. Но котлы шипят сильнее, становится горячо, а корабль — ни с места.

Очнется, протрет глаза, а это не котлы, а тетя Мавра завалилась и пышет жаром, храпит. Тьфу! — опять не спится и раздумье лезет.

— Почему они смена, пионеры-то. Так их и зовут — смена!

Долго думает, все вспоминает про них, как ходят, как говорят, как газетину клеили, и видит — не как наши ребята.

Под утро он засыпает и видит во сне, что и его хлопает по плечу военмор и говорит: «вот смена!», и ему становится легко и радостно.

Пацаны на Моряка удивлялись: как же, — бывало, встретятся пионеры, один ли, целое ли звено, посмеется, заденет их первый. Раз как-то уезжали они поездом, да на станции все распевали «Взвейтесь кострами». Барабан-то и не усмотрели. Пацаны сперли, продавили, да внутрь кошку дохлую Моряк запихал— нате, дрынгайте! А вчера вот шел по базару пионер, а галстук длинный. Подошел папиросник Луна:

— С моей матери платок, чем пахнет? — да сморкнулся в конец…

Едва его Моряк живым выпустил, а пацанам отмочил, рты разинули:

— Крысы, крысы вы есть, a они — смена, понимают о жизни больше и дело делают!

Совсем вывернулся парень. В отряде стал часто бывать; слышал беседы вожатого, приглядывался и как-то раз признался вожатому того самого звена «Краснофлотец»:

— А я бы тоже с вами…

Неудачными буквами, разными, кривобокими чертил заявление, и вот настал день. Все ребята как ребята, а тут уперлись глазами — пытают.

— Взаправду с нами хочешь или так только? — Вожатый звена изложил все, что знал про Моряка, и подвел:

— По-моему, такого парня принять.

— Конечно.

— Дельный парень.

— Свой.

— А социальное положение, а? — спросил кто-то. Моряк потупил глаза, вдруг тряхнул головой — была не была и жахнул:

— Торговец я!..

Все звено подскочило.

— Это как?

— Да так, водой.

— Зачем водой?

— Водой я торгую.

— А отец что делает?

— Не знаю…

— Как не знаешь?

— Да помер он.

— А мать-то?

— Тоже.

— Ребята, по-моему, это не беда, что он торговец, ему ведь жить нечем… как-нибудь потом искореним, — встал на защиту помощник звенового.

— Ребята, вы ошибаетесь, его надо рассматривать как беспризорника! — выступила пионерка Тося.

— Нет, я не согласен!..

Пожалуй бы долго спорили: вожатый, наконец, разрешил недоразумение и сказал:

— Люмпен-пролетариат; самый распролетариат!

После таких слов — спорить было некуда.

Моряк был принят в пионеры.