Путь к счастью (СИ)

— Да. Мать нагрешила и нагуляла меня на стороне. В отместку отцу. Мы об этом год назад узнали. Случайно.

Выдохнула и прикрыла глаза. Неприятно осознавать, что своего неродного, как оказалось, ребенка он продолжает воспитывать, а меня, свою родную дочь, нет. Хотя какое там воспитание? Мне бы простого человеческого разговора раз в месяц хватало.

— Ладно. Давай поговорим о другом, — перевела тему, собрав все мысли в кучу. — Кроме Маргариты, моей матери кто-нибудь еще перемывал косточки? Может, ты помнишь чьи-то подозрительные разговоры? Я понимаю, что ты мой ровесник… но вдруг.

— Ну ты и озадачила меня. — Он потер подбородок. — Иногда, когда бабка с теткой напивались, они вспоминали какую-то Марину. Не самым добрым словом. Больше никто о ней не вспоминал. Во всяком случае, я не припомню.

Я уцепилась за эту ниточку надежды.

«Значит, есть две подозреваемые!»

— А где они сейчас?

— Кто? Тетка с бабкой?

— Да, — активно закивала.

— В Берлине живут. В России последний раз лет пять назад были.

— А когда они в следующий раз приедут?

— Без понятия. Я с этими сумасшедшими не общаюсь. Но, думаю, нескоро.

И здесь мои надежды рухнули. Я тяжело сглотнула и крепко зажмурила глаза. Это поражение…

Глава 9. Принятие неизбежного

Ксюша

С Владом попрощалась, будучи настолько в состояние обреченности, что мне хотелось выть волком от несправедливости жизни. Единственное, что я смогла выпросить у брата, так это номера его родственниц. Но что с ними делать, представляла мало. Не звонить же им с просьбой извиниться передо мной и сходить в церковь, в самом деле? Однако сама мысль была заманчива. Но я отогнала ее, как назойливую муху. Возможно, эти женщины приедут навестить Марго в ближайшее время… Самостоятельно лететь в другую страну к двум незнакомкам было неосуществимой миссией.

Отбросила мысли о Черкасовых. Пока стоило заняться куда более важными делами. К примеру, погасить кредит. Ведь сегодня был последний день у Паши по возврату платы за мою долю в квартире. И он меня не разочаровал. Вернул. Сумел-таки раздобыть деньги.

В понедельник после работы мы вместе с ним оформили все необходимые документы. И в тот же день я досрочно закрыла свою огромную долговую яму.

«Теперь можно спокойно дышать и жить дальше!»

— Мне пришлось взять кредит, — процедил бывший, когда мы вышли и офиса банка.

— Мне тоже его пришлось брать, когда я решила с тобой строить семью, — напомнила.

Паша выглядел вновь паршиво. Каштановые волосы были в беспорядке, лицо осунулось, под глазами залегли желтые синяки. А он сам, кажется, сильно похудел. Сдает позиции. Даже захотелось злорадно посмеяться, но я сдержалась. В следующий раз будет думать, прежде чем изменять.

— Не начинай! Ты сама хотела иметь равные права на квартиру. Я же не виноват, что у тебя не было денег на половину ее стоимости.

Я открыла рот от такого наглого заявления.

«Что с ним такое стало? Почему некогда любимый человек превратился сейчас в настоящее ничтожество?»

— Ты мне не дал другого выбора. Поставил перед фактом. И заметь, ни разу не помог вносить платеж за этот самый кредит!

Помнится, когда речь зашла о покупке совместного жилья, я очень обрадовалась. Ведь мы с Пашей на тот момент встречались перебежками друг к другу уже пару лет, и общий уголок должен был в корень все изменить. Тогда я не заметила подвоха в предложении взять кредит. Наоборот, разделяла и поощряла его решение. В конечном счете Пашенька вложил в жилье на пару миллионов меньше моего! А долевые у нас были равные!

— Все, Некрасова, расходимся, — произнес с таким видом, словно я его очень сильно утомила своим обществом.

От гнева меня буквально всю распирало. Безумно хотелось устроить ему всемирный скандал, выплеснуть всю свою ненависть на Потапова, заставить его почувствовать все то, что почувствовала я после предательства.

— Всего доброго, Потапов! Я так счастлива, что больше нас ничего с тобой не связывает!

Окинула изменщика злобным взглядом в последний раз. В тот день он сделал свой осознанный выбор. Увы, не в мою пользу. Но я пережила это. Отпустила. И даже его простила.

«На дураков ведь не обижаются!», — подумала и уже развернулась, чтобы уйти, но внезапно Паша дернул меня за руку и притянул к себе, чтобы в следующий момент поцеловать. Я опешила. Сжала губы и попыталась высвободиться. Бывший не стал удерживать силой и после секундного облизывания моих губ отпустил меня.

— Ты что творишь? — воскликнула и залепила ему звонкую пощечину.

— Ауч! — прикрикнул он и приложил руку к своей пострадавшей щеке. — Было неприятно.

— Мне тоже! Лобзаться со своей новой любовью будешь! — Я демонстративно вытерла губы найденном в кармане пальто платком. Его поцелуи были сродни грязи.

— Злая ты стала, Ксюша. Я всего лишь хотел вспомнить старые ощущения.

— Ты неисправимый идиот! — выплюнула едко и резко развернувшись, быстрым шагом направилась подальше от бывшего.

— Чтоб ты знала — я сожалею! — донеслось мне в спину. Но благо ум у Паши все-таки остался, за мной он не пошел.

Следующее утро началось с планового совещания на работе. На удивление, я была впервые за долгое время бодра и весела. На моих щеках появился небольшой румянец, темные круги под глазами начали сходить, а самое главное — вернулся аппетит! Завтракала я сегодня за четверых, а то и за пятерых. И, несмотря на это, смогла обойтись без белого друга. Замечательный день!

Возможно, он оставался таковым до вечера, если бы не Виктория Павловна. Она недавно вернулась в строй и вела себя очень спокойно. Меня не трогала, новых правил не вводила. Но стоило нам случайно где-нибудь пересечься, как я ощущала острую неприязнь, которой она меня щедро поливала.

Вот и сейчас, стоило Кириллу Максимовичу бросить короткий взгляд в мою сторону, как Виктория его тут же ловила. Я буквально ощущала нутром всю ее ярость.

Странно, но пара больше не походила на супругов. Скорее на коллег. Они держались вместе отстраненно и сдержанно. И я все чаще подлавливала начальника на особо повышенном внимании ко мне. Истинную суть таких перемен, к сожалению, понять так и не смогла.

Прослушав утренние наставления начальства, коллеги начали расходиться. Я последовала их примеру и вышла из ординаторской, но была тут же поймана за руку Галей.

— Пойдем ко мне чай погоняем. — Отказать не успела. Женщина насильно повела меня к своему кабинету, не желая слышать моих возражений.

— Кошмар! Мы с тобой сколько нормально не общались? Месяц? Два? То одно, то другое. Ты все время пропадаешь! — сетовала Павлова, едва я села в кресло.

— Галь, у меня полный армагедец в жизни! Честно, просто нет свободного времени.

Женщина насупилась, сдвинула темные брови на переносице и с грохотом поставила передо мной пустую кружку.

— Знаешь ли, я переживаю за тебя!

Ощутив прилив стыда, я понуро опустила голову. Павлова не раз меня поддерживала и была единственной подругой.

«И что ей рассказать? Что мою покойную мать прокляли, а теперь страдаю я? Что залетела с первого раза от случайной связи с начальником? Что мне пришлось написать заявление на поехавшую его жену?»

— Галь, прости, но я не могу тебе всего рассказать, — произнесла с виноватой интонацией в голосе. — Но мне нужна твоя помощь…

Женщина рассердилась еще больше и холодно сказала:

— Ну, конечно, за помощью сразу к Гале!

Да, выглядела моя просьба со стороны очень некрасиво.

— Понимаешь, — я шумно вдохнула в легкие воздух. — То что я тебе скажу, должно остаться между нами! Это очень серьезно и об этом никто не должен знать!

Павлова смерила меня подозрительным взглядом и кивнула.

— Я беременна. Тот мужчина, с которым у меня была связь, работает в нашей клинике. Он не должен узнать о ребенке и я вынуждена уехать из города. В декретный отпуск уйти не получится, опять же из-за этого человека. Оформи мне больничный по какой-нибудь болячке, а после больничного я уйду в отпуск и напишу заявление на увольнение.

Эмоции на ее лице красочно сменили друг друга. От удивления до полной серьезности.

— Ну-у-у, нет, — спустя долгое время тишины протянула она. — Да ну на фиг! Я так понимаю этот человек — Федосеев? А я-то думаю, что это его стерва так на тебя взъелась! Теперь все встало на свои места!

Захотелось исчезнуть и больше никогда не появляться на свет. Накатило всепоглощающее осознание своей беспомощности и неловкости, которое постепенно переросло в чувство вины.

— Галя, прошу, не делай поспешных выводов! Ты поможешь мне?

— Конечно, помогу! Ты была у врача? Анализы, УЗИ? — включила она строгого доктора.

— Да. Все хорошо, — коротко ответила, не поднимая взгляда на Павлову. Было стыдно.

«Господи, до чего же мне было стыдно!»

— И куда ты собралась?

— В деревню.

— В какую деревню, Ксюша?

— В Хутор Рябовский.

— Ты из ума выжила? Ты что там одна с ребенком делать будешь? А работа? На что вы, в конце концов, жить будете?

— Там есть участковая больница. Устроюсь туда помощником терапевта или санитаркой. Малыша можно в детский сад устроить. Рябовский — большое поселение.

— Я с тобой поседею сегодня, честное слово! А жить-то ты где будешь?

— У Людмилы Николаевны там есть домик.

— И она знает?

— О беременности — нет.

С каждым вопросом Галины я все больше сомневалась в правильности своего решения. Действительно, уехать в никуда с маленькой финансовой подушкой, будучи беременной — полный абсурд. Но разве у меня есть иной выбор? Мне не дадут здесь спокойной жизни! И про проклятье не стоит забывать. Если я ничего не придумаю, то… Об этом лучше не думать вообще. Страшно.

«Ничего! Справлюсь!», — мысленно взбодрилась.

Павлова дотошно отнеслась к моей ситуации и согласилась помочь. Даже с ремонтом дома. Мы с ней решили в ближайшие дни съездить в Рябовский и лично разведать там обстановку.

Из кабинета подруги я выходила без прежнего уныния. Хорошее настроение снова вернулось, пока под конец рабочего дня ко мне в кабинет не явился гость…

— Кирилл? — выдохнула, почувствовав внезапно нахлынувшее волнение.

Мужчина беззастенчиво вошел в мой кабинет и закрыл дверь на ключ. Я уставилась на него с немым вопросом на лице.

«Зачем он закрыл дверь?», — бил набатом вопрос.

Тем временем Кирилл пересек кабинет, подобрался к моему столу и нагло оперся о его край, не забыв сложить руки на груди. На секунду я подумала, что пришел Стас… Вдруг он не понял моего отказа? Но, учитывая медицинский халат, отмела от себя это подозрение. Передо мной был мой начальник.

Я замерла в ожидании, украдкой бросая настороженные взгляды на мужчину. Его близость вызывала внутри меня диссонанс: одновременно тянуло к нему и отталкивало.

Он молча склонил чуть набок голову. От его взгляда внутри поднялось горячее желание спрятаться. Потому как выдержать такое испытание практически невозможно. Он словно пытался забрать мою душу, гипнотизируя необычными синими глазами.

Прикрыла глаза, порадовавшись, что не поддалась его чарам, и вновь их открыла… чтобы упрямо смотреть в ответ.

— Мне нужна твоя помощь, — неожиданно произнес он, насторожив меня еще больше. Хотя, казалось, куда еще больше? Этого мужчину крайне тяжело понять.

— Какая же, Кирилл Максимович? — Я откинулась на спинку кресла.

Он поморщился от моего обращения.

— Давай без выканья, когда мы одни? — предложил.

— Как скажи… скажешь. Так что за помощь? Надеюсь, она не связана с твоей женой?

Я испытала легкую искру раздражения, стоило только подумать о жене Федосеева, но тут же сама ее потушила.

— Нет. Поставишь? — Он вынул из кармана шприц.

— Это что?

— Витамины.

Я взяла из его рук шприц, нахмурилась и спросила:

— А сам не можешь?

Нет, я все понимаю. Но укол себе может поставить даже человек без медицинского образования. Встал рядом с зеркалом и поставил. Неудобно в ягодицу, поставил в бедро и нет проблем.

— Не поверишь, но я терпеть не могу себе самостоятельно делать инъекции. Считай это моим своеобразным триггером.

— А пациенты?

— А что с ними? — бросил насмешливо.

— Ты им тоже не?..

Договорить не успела, мужчина меня перебил:

— Нет, только себе. Ты же знаешь, что у каждого доктора есть не только свое кладбище, но и тайна. Считай, ты раскрыла мою тайну. Я никогда не ставлю сам себе уколы.

Я скептически покосилась на мужчину, усилием воли подавив на лице удивление.

— Куда поставить?

— По старинке.

Я поднялась на ноги, обработала свои руки, надела одноразовые перчатки, приготовила лоток со спиртовыми салфетками и, готовая к работе, повернулась к ожидающему меня Кириллу.

— Развернись спиной ко мне и приспусти штаны… — закончив, тяжело выдохнула. Словно и не дышала, пока говорила. В груди пекло чувство неловкости. А когда Кирилл развернулся и оголил верхнюю часть ягодицы, меня бросило в жар от стыда и смущения.

Подавив свои бунтующие эмоции и позабыв на минуту, кто передо мной стоит, я ввела инъекцию и некоторое время помассировала место введения. Руки работали на автомате. Делали все ловко, без дрожи.

— Готово, — подала осипшим голосом, убирая пустой шприц в заранее подготовленный лоток на моем рабочем столе.

— Легкая рука, хорошо поставила, — похвалил меня и резко развернулся обратно.

Ойкнула от неожиданности нашего тесного контакта. От него невероятно вкусно пахло. Дорогой парфюм, смешанный с запахом больницы. Теперь все запахи били по обонянию очень остро. Нестерпимо захотелось прильнуть к его груди, обвить шею руками и уткнуться в нее носом. Уверена, что аромат его кожи понравился бы намного больше. В голове неожиданной яркой вспышкой пронеслась картина нашего поцелуя в тот роковой вечер.

«Я вспомнила!»

И самое худшее, что представила эту сцену настолько ярко, что пришлось даже зажмуриться, отгоняя от себя странную порочную фантазию.

«Это неправильно! Он чужой мужчина! Недоступный!»

Только почему каждый раз при нашей встрече мое сердце заходилось в неистовом ритме?

— Ксюша, — его дыхание проходится по моим волосам.

Поднимаю голову. Кирилл так близко.

«Что он от меня хочет?»

Губы мужчины совсем рядом, такие порочные, отчего-то дико манящие и завораживающие. Он слегка наклоняет голову, и я непроизвольно приоткрываю губы.

— Я помню нашу ночь, — прозвучало интимным обволакивающим голосом.

Он положил руки на мою талию, теснее прижал меня к себе.

Доля секунды и разум вернулся ко мне.

«Господи, что я творю!», — простонала и мысленно надавала себе пощечин. Это помогло окончательно избавиться от неправильного наваждения.

— Кирилл Максимович! — резко перешла на «вы», вывернулась из крепких объятий и отошла на пару шагов от обескураженного мужчины. — Смею напомнить, вы женаты. Впредь прошу больше не позволять себе таких вольностей.

От моих слов Кирилл даже рот приоткрыл. Уверена, до этого дня ему ни разу не приходилось получать отказ. Особенно от уже опробованных им женщин. Ну что ж, все бывает в первый раз!

Любая, стоит ему лишь пальцем поманить, готова прыгнуть к нему в постель. Хотя, думаю, существовали и те, что специально отталкивали, желая разжечь больший интерес к себе, пробудив в нем инстинкт охотника.

Красивый, умный, при деньгах и такой «любвеобильный» — мечта! Кирилл был привлекательным мужчиной, от которого исходила невероятно манящая энергетика. Но мне не нужно привлекать его внимание, ведь я собиралась сбежать от него, утаив большую тайну.

— Спасибо, Ксения Вадимовна, — неожиданно безразлично произнес Кирилл и отступил.

Его холодность обескуражила, но я подумала, что так даже правильно. Деловые отношения — именно то, что нам нужно.

Не знаю, какими мотивами он руководствовался, когда пытался соблазнить меня, но в душе надеялась, что это было в последний раз. Я еще помнила гнев его жены, из-за которой чуть не попрощалась с жизнью…

Кирилл

Выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью. Поверить не могу, что меня так повело от этой девчонки!

Должно быть, я сошел с ума. Но меня по-настоящему привлекала Ксюша! До сегодняшнего дня было думал: дело в том, что она необыкновенная, ее рассуждения грамотны, а сама девочка излучает покой и доброту. Этот коктейль невероятно пьянил. А сейчас уверен, что все влечение было навеяно схожестью с Асей.

С другой стороны, стоять рядом с Ксюшей, видеть, как на ее щеках вспыхивает румянец от волнения, в глазах зажигается интерес и чувствовать, как сердцебиение ускоряется — было увлекательно и не менее притягательно.

Я давно забыл образ моей первой жены Насти. С годами он стерся из памяти, оставив после себя лишь горькую пустоту. Ежедневно после ее смерти варился в котле душевных мук. Но сегодня, когда Ксюша стояла так близко… понял, что в ней меня тогда привлекло. Она была очень похожа на Настю. Другой цвет волос и глаз, но черты лица! Эта схожесть окончательно добила и лишила воли. Хотел вспомнить нашу ночь, на время представить вместо этой девчонки любимую Асю, попробовать вкус ее губ… и, если бы меня не оттолкнули, боюсь представить, чем могло закончиться для нас это наваждение.

Я окончательно запутался.

Встряхнул головой, сбросив дурман желания, и пошел в свой кабинет.

Разборки с Викой сильно утомили. Она не хотела уступать. Не хотела делить все поровну. Жадная, склочная баба! Ей нужно было оставить меня в одних трусах и без копейки денег.

У нас с Викой, в принципе, не было склок и скандалов во время брака. Первые лет восемь — точно. Все решали путем мирных переговоров. Жена расцвела, когда мы открыли нашу первую клинику. Блистала и ловила дзен, расширяя наш бизнес. От меня требовался лишь ум и руки хирурга. Я не восторгался нашими победами и заработанными деньгами, но был вполне доволен своим браком и жизнью в целом. Даже когда застал ее в постели со своим лучшим другом. Ничего во мне тогда не дрогнуло. Не было ревности. Обвинений. Мы обсудили все и пришли к соглашению, что такие отношения нас более чем устраивают.

Позже у нее было множество любовников, одни на благо бизнеса, другие для удовольствий. Я не отставал и верность никогда не хранил. На этом мы и сошлись.

Но два года назад Вику будто подменили. Ей надоели ее любовники, и она все чаще пыталась вывести наши отношения на романтический лад. А моих временных женщин мастерски устраняла. Каковы ее мотивы, мне до сих пор непонятно, но предполагаю — деньги.

Стоило переступить порог кабинета, как раздался женский голос:

— Мне звонили из полиции, — холодно произнесла Вика. Поджав сердито губы, она сидела на рабочем столе и сверлила меня недовольным взглядом.

— И что? — спросил, показав тоном свое безразличие.

— Они нашли исполнителя.

Я улыбнулся. Молодец Лисунов, не подвел старого приятеля!

— Замечательно! — Закрыл за собой дверь, прошел к дивану и сел на него.

— Ничего замечательного! Пусть твоя малолетка заберет заявление! — разгневалась она.

— Нет, — безразлично ответил, наслаждаясь паникой Вики. Ничего. Скоро ты на все согласишься.

— Кирилл!

— Вика, — парировал.

— Что тебе надо? Развод?

— Да, дорогая, всего лишь развод и честная дележка имущества.

От моих слов ее лицо буквально запылало от гнева.

— Черт с тобой! Я согласна развестись по-доброму. Но тебе достанется только имущество в Волгограде: клиника, квартира, машина. Все остальное — мое. В знак моральной компенсации за твои похождения!

Я присвистнул.

— Не многовато компенсации? Ты у нас тоже любила мужчин.

— И твоя малолетка забирает заявление! — продолжила она выдвигать условия.

— Нет, Вика. Меня такой расклад не устроит…

Ксюша

— Господи, не дорога, а стиральная доска! — возмутилась Павлова, пока ее машину потряхивало на дорогах хутора.

— Не все так плохо, — поспешила ее успокоить. — Смотри, вон магазинчик есть. Большой на первый взгляд. — Показала пальцем на облезлое здание серого цвета.

Хутор расположен на северо-западе Волгоградской области. От города примерно триста с копейками километров. Дорога была асфальтированная. На пути нам попадались: магазины, аптеки, средняя школа и церковь. Цивилизация здесь, вопреки моим опасениям, не отставала. Но радовалась я недолго. Домик Людмилы Николаевны находился на глухой улице, в самом конце хутора, где от дороги ничего не осталось, и вся основная масса домов стояли без хозяев.

Машина остановилась возле самого последнего жилого строения, слегка пожеванного годами.

— Сорок пятый номер?

Я посмотрела на листок бумаги, где был написан адрес, и кивнула.

— Да, — выдохнула я печально.

Двор был большой и когда-то даже аккуратный, сейчас же он завален всякой всячиной — непонятно от чего полусгнившие доски, пару старых кресел, а в углу притулился мой покосившийся домик с грустными окнами в ставнях. Когда-то прежде, очень-очень давно, он был зеленый. Теперь на крыше не хватало шифера. Внешняя отделка краской знатно облупилась, а где-то пали смертью храбрых деревянные доски — попросту сгнили. Хотя, если присмотреться издалека, дом выглядел вполне надежным жилищем.

Наверное.

— Дело дрянь, — глубокомысленно изрекла Галя, стоило нам войти во двор.

— Ну-у-у, немного, — согласилась я, косо посмотрев на грустный сарайчик недалеко от дома.

Мы молча двинулись дальше исследовать двор. Хлама было непозволительно много: мебель, доски, игрушки и даже посуда!

«Спрашивается, откуда это все?»

— Здесь бомжи обосновались, что ли? — Как с языка сняла Павлова.

— Боюсь предположить, — мигом ответила я.

— Этот гроб — туалет? — ахнула где-то рядом Галя.

Я подошла к ней и уставилась на уличный туалет с перекошенной дверью, в которой было окошечко в виде сердечка. Подруга достала из кармана ветровки платок и немного приоткрыла сие удобство. На нас дыхнул просто незабываемый аромат дерьма! Я даже покачнулась на месте от шока и вони.

— Ну точно, бомжи гадят! Не думала, что и в деревне они есть.

— Бомжи есть везде, — заметила я и потянула подругу к дому. Подальше от туалета! Токсикоз у меня до конца еще не прошел!

Несмотря на весь ужас, который окружал двор, в доме было вполне себе прилично. Ремонт, конечно, немного староват. Кое-где стены были обшарпаны, а обои отклеены. Линолеум, состоявший из разных лоскутов, некрасиво бугрился. Мебель в доме была, но ее катастрофически не хватало для жизни. Стол, пара стульев, древний шкаф для посуды и на этом все.

— Печка ненадежная. Печник нужен. Да и вообще, — Галя вскинула возмущенно руки, — тут жить невозможно. На ремонт уйдут большие деньги! А скоро зима. Даже если за него взяться сейчас, рабочие все сделать не успеют!

Я осмотрела цепким взглядом фронт работы и была вынуждена с ней согласиться. У меня отложена небольшая сумма… но, боюсь, на весь ремонт ее не хватит. А помимо этого, мне предстоят покупки для малыша.

— Давай ты не будешь трепать мурку и пойдешь как полагается в декретный отпуск? И жить будешь в городе! Поверь, Федосееву не до тебя будет. А даже если что-то заподозрит, то соври, что ребенок не от него.

— Еще есть его жена.

— И что? Она тебе угрожает?

Передернула плечами, вспомнив как меня избивал неизвестный по ее указке.

«Нет! Я не могу так рисковать! Тем более после моего заявления в полицию…»

— Я подумаю, поехали обратно…

Весь вечер и вся бессонная ночь прошли в думах. Я понятия не имела, как правильно поступить, не навредив моему малышу. После последнего УЗИ не осталось никаких сомнений, что беременность есть. Кроха растет в моей утробе. Развивается. И совсем скоро появится на свет. Когда услышала размеренное биение его сердца, что-то перевернулось внутри меня. Признаться, первые дни, как могла, отвергала правду, а сейчас я с ней жила.

Улыбнувшись, погладила еще плоский животик. Срок совсем маленький, но время сейчас пролетит незаметно. Нужно поторопиться и решить главные вопросы: где жить? И как жить?

Дом Людмилы Николаевны действительно требовал больших вложений. И было бы разумно отступить и потратить деньги с умом на будущее малыша. Но отступать не в моих правилах. В детском доме я справлялась и не с такими задачками. А если рассуждать с другой стороны, то вложения в дом будут оправданы нашим дальнейшим комфортом с малышом. Мы же не можем жить в такой халупе без элементарно горячей воды и отопления?

Пересчитала свои сбережения и осталась довольна суммой. На самый простой ремонт хватит, а вот за работу нужным людям…

Не откладывая дело в долгий ящик, я обратилась к объявлениям в интернете и нашла отличного мастера. Он со своей командой занимался различными видами строительных и ремонтных работ. По примерным ценам меня все устроило, поэтому я в этот же день позвонила и договорилась с ним о встрече на завтра.

В понедельник после работы мы с Геннадием Владимировичем, так звали мастера, поехали на место оценивать фронт предстоящей работы.

Команда Геннадия меня больше всего завлекла своим обширным охватом работ: от уборки хлама во дворе до постройки бани.

— Далеко вас занесло, — прокомментировал мужчина месторасположение дома.

— Зато тихо и спокойно, — тут же нашлась я и посмотрела в задумчивые темно-зеленые глаза Геннадия. Он чем-то напоминал угрюмого дикаря из книжных энциклопедий. Глубоко посаженные глаза, длинный с горбинкой нос, похожий на орлиный. Полные обветренные губы, а еще густая растительность на лице: русые волосы длиною до плеч и густая борода, скрывающая шею мужчины. Закончив рассматривать работника, я хлопнула в ладоши и сказала:

— Начнем с дел во дворе.

Первым делом было необходимо избавить двор от мусора и желательно от ужасного уличного туалета. Но последнее, увы, не входило в список услуг у Геннадия.

— Еще хотелось бы убрать старый забор и поставить по периметру новый. Закрытый и высокий из профнастила, — бодро излагала я свои планы.

Жалкое подобие забора возле дома уже заваливалось набок! А учитывая не особо благоприятный контингент, который устроил из моего двора свалку, этот забор придется как нельзя кстати. Он будет служить нам безопасностью от нежеланных гостей.

— Окна оставим, но их нужно привести в божеский вид и утеплить на зиму. Помню, одна воспиталка в детском доме нам рассказывала, как это делается с помощью ваты и скотча.

— Утеплим. Работы на полчаса, — кивнул Геннадий соглашаясь.

Рассказывая мастеру о своих хотелках, я получала массу положительных эмоций и заряжалась позитивной энергией. Меня переполнял азарт и радость. Именно эти чувства я испытывала, когда мы с Пашей занимались ремонтом в купленной квартире. Даже страхи и тревоги отошли на второй план.

— На все уйдет примерно тысяч сто пятьдесят. Плюс-минус. По срокам две недели, — сказал мужчина, задумчиво почесав бороду. — Вам повезло, что участок и дом небольшой.

Я улыбнулась, ведь у меня есть такие деньги. И даже излишек останется!

— А материалы? Профнастил не дешевый, а нам еще нужны обои и линолеум.

— Не переживайте, на все хватит. Я человек честный, лишнего не возьмем, — уверил мастер. — Закупку можем делать с вами и без вас. Тут как вашей душеньке будет угодно.

— Отлично! — взбодрилась я.

В процессе разговора мы решили, какие работы будут выполнять рабочие, и обговорили мелкие детали сделки. Впереди предстоит убрать мусор со двора, сделать печку, поменять линолеум (благо в доме было всего три маленькие комнаты), поклеить обои, разобраться с водой и сливом, установить унитаз, проверить проводку и утеплить окна. По-хорошему еще необходимо купить мебель, титан для горячей воды и придумать, где мыться. Баня была непригодна для использования. Ванну ставить негде, как и душевую кабину. Не в спальне же ее поставить, в самом деле? Да и денег на нее у меня не остается. Придется вспомнить времена детского дома, когда мне приходилось мыться в тазу. Его, кстати, тоже необходимо купить.

Закончив с Геннадием обсуждение предстоящего ремонта, я внесла первую часть оплаты, предвкушая новый этап в своей жизни.

***

Мои скучные рабочие дни стеклись в недели. Затем прошел месяц, а за ним и второй. Наступил холодный ноябрь. Дом Людмилы Николаевны зацвел новыми красками. Можно было спокойно заезжать и жить. Вместе с Галей мы приезжали туда каждый наш совместный выходной с новыми покупками для быта. Павлова много раз говорила: отступить и жить, как раньше, в городе. Я же стояла на своем. Мой живот начал расти, килограммы прибавлялись. Уже опасно находиться рядом с Федосеевым, который, к слову, очень часто заставлял меня работать с ним на приемах, аргументируя неопытностью других медсестер. Шаткий аргумент, учитывая мой жалкий опыт. Но отказать начальнику не посмела, а там за пару месяцев втянулась.

Работать с Кириллом было интересно. Принимал он пациентов не всех, а только крайне сложные случаи. И это далеко не все! Федосеев начал работать в нашем городском Кардиоцентре, в отделении нейрохирургии. Как правило, он один уезжал на операции и никого из нашего персонала с собой не брал. Но сегодня ему потребовалась моя помощь, и мужчина потащил меня с собой.

— Я не училась на операционную медсестру! — запротестовала, когда мы были на полпути к Кардиоцентру.

— Ксюша, — вкрадчиво произнес. — Летом мы начнем открывать несколько новых отделений. В том числе нейрохирургическое. Из всего младшего персонала пока только ты подаешь большие надежды. Сегодня понаблюдаешь за операцией. Через пару месяцев отправим учиться тебя и Людмилу Николаевну, чтобы летом у нас было две операционные в моем направлении.

Проглотила горький ком, застрявший в горле. Ведь ни на какую учебу через пару месяц я не поеду. Меня уже в это время не будет в городе!

— Операционная нейрохирургии будет укомплектована всем необходимым и самым современным оборудованием, позволяющим проводить разнообразные нейрохирургические вмешательства на уровне мировых стандартов: операции при артериальных аневризмах и артериовенозных мальформациях сосудов головного мозга; при внутричерепных инсультных (гипертензивных) гематомах… — продолжал выдавать информацию Кирилл.

— Можешь не продолжать, я поняла. Звучит многообещающе. Надеюсь, у тебя все получится, — проблеяла и отвернулась к окну, чтобы показать мое нежелание дальше вести беседу.

Мужчина понял намек и замолчал.

Через несколько часов после сложной операции, на которой мне довелось присутствовать и восхищаться умом и золотыми руками Федосеева, я почти не чувствовала ног и поясницы. Простоять столько времени на ногах было моей большой ошибкой.

Переодевшись в уличную одежду, направилась к посту Алины, которую еще увидела по приезде в отделение. С этой милой рыжей девчонкой мы вместе учились, и даже немного близко общались.

— Привет, выглядишь мрачновато. Садись, — она пододвинула мне стул, и я без промедления на него села.

— Ваш Кирилл такой импозантный мужчина. И врач, говорят, первоклассный, — протянула она мечтательно и пододвинула мне чашку с чаем и пачкой крекеров. — Угощайся.

— Он женат, — буркнула я, отчего-то испытав укол ревности в груди. К счастью, Виктория нас покинула неделю назад. Ходят слухи — навсегда. Разбираться, где она и когда вернется, не стала. Меня текущее положение дел более чем устраивало. Обижало только то, что замяли мое дело с покушением.

— Жаль. А у вас рабочее место в клинике не найдется?

— Пока все укомплектовано.

Алина надула губы, бросив на меня печальный взгляд.

— Ладно, расскажи хоть, как живешь? — попросила она.

Я откусила кусочек печенья, запила его ароматным чаем. Голод был ужасный, аж желудок скручивало. Нельзя забывать, что во мне развивается растущий организм. Мой маленький малыш.

— Живу одна в съемной квартире, работаю все там же, — пожала я плечами.

— А парень твой? Как его… — она пощелкала пальцами. — Паша, кажется? Разбежались уже?

— Ага. Недавно совсем.

— А чего так? Помню, какая у вас любовь была. И ты вся цвела на выпускном курсе.

— Измена, — между едой ответила я.

— Твоя? — Алина наигранно выпучила глаза.

— Его.

— Вот нарыв на пятом месте!..

Я вновь пожала плечами, демонстрируя наивысшую степень безразличия.

— Прошлое дело. У тебя как жизнь? — спросила я.

Алина после моего вопроса загорелась и начала без умолку трещать о своей нелегкой жизни. Я слушала ее вполуха, искоса поглядывая на часы. Время близилось к полуночи, а Федосеев до сих пор не спешил меня отвезти домой. Хотя клятвенно обещал!

— Нет! Ты прикинь, на двадцать тысяч жить одной? Это же издевательство! А Станислав Андреевич руками только разводит! — эмоционально рассказывала девушка.

— Ксюша, вот ты где! — Наконец послышался желанный голос начальника. Я от радости чуть на ноги не вскочила. С Алиной хорошо, но без ее голоса гораздо лучше.

В тусклом свете ламп появилась фигура Кирилла. Он стремительно подошел к посту.

— Здравствуйте, Кирилл Максимович! — проворковала Алина, кокетливо намотав на палец локон волос.

«Вот наивная…»

— Здравствуйте, — холодно ответил он ей и перевел все свое внимание на меня: — Готова?

— Да. — Кивнула и поспешила подняться на ноги. — Алин, была рада встрече. Пока.

Девушка кисло улыбнулась и попрощалась с нами в ответ.

После сложной операции Кирилл был неразговорчив. Глаза красные, в которых отчетливо читалась усталость. В последнее время они у него были часто такими из-за частых дежурств и бессонных ночей. Федосеев буквально жил своей работой.

Мы ехали молча по ночному городу. Я жутко хотела спать. То и дело меня настолько сильно клонило в сон, что сознание неосознанно проваливалось в сладкую дрему.

— Ксюш, ты есть хочешь? — мужской голос безжалостно ворвался в мою голову, и я нехотя прищурила глаза.

— Нет, спасибо. Дома перекушу, — отозвалась спустя пару минут.

— Хорошо, — сказал Кирилл и замолчал, а я словила момент и вновь задремала.

Новое пробуждение было не менее неприятным, чем прошлое. Мужчина хлопал меня по плечу. Вроде без особого фанатизма, но его руку в этот момент захотелось вырвать.

«Сколько можно будить беременную уставшую женщину? Мне необходим отдых и здоровый сон!»

— Приехали, просыпайся…

Слова пробивались словно сквозь вязкий туман. Я разлепила сонные веки и совсем недружелюбно произнесла:

— Изверг!

— Изверг? — непонимающе повторил он.

— Прости, просто я не привыкла к двадцатичасовому рабочему дню. Усталость жуткая.

— Ксюша, за эту переработку тебе неплохо добавят. Иди домой. — Он нахмурился и открыл дверь с моей стороны.

По самолюбию больно кольнуло. Но я проглотила эту неуместную обиду и вышла из автомобиля, не забыв бросить украдкой взгляд на мужчину. На его лице, кроме хладнокровного безразличия, к сожалению, больше никаких эмоций не было…

Глава 10. Неудачный побег

Ксюша

Думала, что ночью смогу выспаться… И все вело именно к этому. Я пришла домой, наскоро умылась и сразу же легла в кровать. Сон наступил мгновенно. Мне приснилось бескрайнее снежное поле. Столько снега в наших краях никогда не было! Далеко-далеко стоял Кирилл. Он смотрел на меня пустыми, словно безжизненными глазами и протягивал руки. Они были по локоть в крови. Сердце болезненно сжалось. Я отступила на шаг назад и почувствовала на своих плечах тяжесть. Обернулась и увидела дядю. Он ничего не говорил, но мне было все понятно без слов. Он звал меня пойти с ним. В противоположную от Кирилла сторону. Слезы безжалостно опалили теплотой щеки. Я заплакала. Мужчина так и тянул ко мне руки… Но мне нужно было уйти…

На этом моменте меня выбросило из сна. Резко села на кровати, тяжело дыша. Это что-то новенькое и очень-очень неприятное!

После сна весь день все валилось из рук. Я пыталась найти связь сна с реальностью. Понять, что сознание хотело мне показать. Докрутила себя до такой степени, что стало страшно за малыша. Вдруг это его кровь…

Десятки раз обозвав себя дурой, выпила бодрящий зеленый чай и усердно погрузилась в работу. Голова работала плохо. Недосып давал о себе знать. Цифры расплывались перед глазами, а тем временем рабочий день не спешил заканчиваться.

Еще через пару часов я не выдержала и пошла к Кириллу говорить об увольнение. К черту все! Не могу больше жить словно на пороховой бочке, боясь лишний раз выдать свое «интересное положение». Решено!

К кабинету подошла уверенно, а взявшись за ручку двери, вся моя уверенность куда-то испарилась.

«Вдох-выдох», — давала себе мысленную установку и постучала.

— Войдите, — ответил неприветливый голос начальника, и я впорхнула внутрь кабинета.

— Добрый день.

— Виделись уже, — мрачно ответил он. — Что хотела?

Важный момент. И долгая-долгая пауза.

— Уволиться, — выдохнула.

Мужчина устало потер руками лицо. Сегодня его вид был гораздо хуже, чем вчера. И я вновь испытала в груди непонятную тревогу за его здоровье!

«Откуда эти неправильные чувства?»

— Ты, наверное, пошутила? — отчеканивая каждую букву, задал вопрос.

— Нет.

— Как, нет?

— Обычно, нет, — пожала плечами.

— Позволь узнать, почему именно сейчас ты мне об этом сообщаешь?

— Я хотела сказать раньше, но не решалась.

— Ксюша, мне где твою замену искать? И что тебя не устраивает?

— Я переезжаю, — коротко ответила.

— И куда ты переезжаешь? Почему именно сейчас? Я тебе не подпишу заявление!

Пока Кирилл распалялся, я сменила выражение лица с покаянного на обиженное и оскорбленное.

«Не подпишет он! Да кто спрашивать будет!»

— Кирилл Максимович, я отработаю положенных две недели и уйду. Предлагаю на мою замену взять Людмилу Николаевну, — собравшись с мыслями, спокойно проговорила.

— Причина? — допытывался мужчина, чем бесил меня еще больше.

— Личная, — сделала акцент я.

Хотелось трусливо сбежать. Куда угодно, лишь бы подальше от Федосеева и от своих неправильных чувств!

Едва мужчина взял эмоции под контроль, он иронично улыбнулся, поднялся на ноги и сделал пару шагов ко мне, отчего мы оказались в непозволительной близости друг от друга.

— Личное, значит, — тон его голоса мне совсем не понравился. Но я не отступила. Вздернула подбородок и посмотрела в его прекрасные синие глаза. — Может, я заставлю тебя передумать?

«Когда его дыхание начало обжигать мое ухо?»

— Нет, — выдавила, чуть не увязнув в своих ощущениях.

— Ты мне нужна в клинике. И хочешь ты того или нет, ты останешься здесь работать! А твое личное подождет! — безапелляционно заявил он.

Я чуть не подавилась его наглостью!

Мужчина резко отстранился от меня и, пока я не начала выговаривать все, что о нем думаю, сказал:

— Не забудь про «Имбрувеку». Ее ведь до сих пор не нашли.

От этих слов я едва устояла на месте. Злость стремительной волной прокатилась по телу.

— Ты же знаешь, что я ее не брала!

— Не знаю, — вкрадчиво пояснил. — Ксюша, ты будешь на меня работать до тех пор, пока я сам тебя не уволю.

— Это незаконно! — буквально прорычала.

— Воровать «Имбрувеку» тоже незаконно.

— Кирилл…

— Знаешь, ты внешне очень похожа на мою первую жену. Благодаря этому я проникся к тебе симпатией в нашу первую встречу. Но вот твой характер оставляет желать лучшего. Тебе платят хорошую зарплату. Дают несложные поручения. Мечта, а не работа. На твоем месте любая другая сидела бы и помалкивала. Так что иди работай. Эта тема закрыта.

— Кирилл Максимович, подпишите… — Я сжала ладони в кулаки, пытаясь успокоить себя.

— Иди работай! — с нажимом процедил.

В который раз я убедилась, насколько Кирилл отвратительный человек. Стоило почувствовать к нему искреннюю симпатию, как он мгновенно все портил. Яркие чувства, которые испытала за пару месяцев бок о бок работы с ним, превратились в прах. Но больше всего меня обидело сравнение с его покойной женой. Значит, он воспользовался моим состоянием в ту ночь только из-за этого сходства. Чудесно! Я запомнила слова матери Федосеева о большой любви к первой жене!

Стерпеть и уйти молча не смогла. Уперев руки в бока, я зло проговорила:

— То есть, мало того, что в ту ночь ты воспользовался моим невменяемым состоянием и склонил к близости, ты еще и сейчас вынуждаешь на тебя работать! Понравилось иметь под боком девушку, похожую на первую жену?

— Что значит невменяемым? — зацепился он за слова.

— В мою воду кто-то что-то подлил! Я не помню нашу ночь!

— И ты только сейчас об этом говоришь?

— А зачем мне было тебе что-то говорить? Подпиши заявление!

— Нет. Иди работай. Мы поговорим с тобой об этом позже, — сказал тоном, не терпящим возражений.

Я выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью.

«Он мне угрожал!» — сетовала в ярости.

Ничего. Не на ту напал. Не знаю, что ему от меня нужно… но в клинике я больше не задержусь!

***

Припав лбом к стеклу автобуса, я следила за редкими снежинками, что вились на улице. Они падали на землю и тут же таяли.

Я любила наш южный край за возможность в ноябре ходить в легкой куртке. У нас никогда не бывало сильных морозов и сугробов снега зимой. Но на этом плюсы погоды в Волгограде, пожалуй, закончены. Грязные серые улицы казались еще более серыми от постоянных облаков и мрачных туч. Солнца почти нет, и это очень сказывалось на моральном состоянии. Для нашего края были характерны перепады в погоде: то сильно ветер дует, то, наоборот, штиль. То же самое и с температурой. Днем она может быть до плюс десяти, а ночью — ниже нуля, так что с утра все вокруг подмораживает и покрывается ледяной коркой.

Сегодня с самого утра шел снег. А стоило нам отъехать от города на километров двести, как он усилился вместе с ветром.

Спустя несколько часов автобус высадил меня на обочине пустой дороги. Домов видно не было. И это не на шутку встревожило.

— Простите, а Рябовский где? — спросила я у водителя.

— Пешком прямо три километра. — Он махнул рукой в сторону темной трассы.

Я тяжело сглотнула.

— Вы уверены?

Прошлые разы я приезжала сюда на машине. Но, тем не менее, помню, как на хуторе были и автобусы, и остановки!

— Девушка, я по этому маршруту три года катаюсь! — возмутился он, и буквально через минуту автобус оставил после себя только дымку выхлопных газов.

Оглушенная новостью, стояла с большой сумкой на трассе и хлопала глазами.

«Куда идти?» — задалась вопросом.

Вокруг непроглядная мгла, удушающая тишина и небольшая снежная вьюга. Где-то сбоку послышался вой. Я вздрогнула, прижав авоську с вещами теснее к себе.

Хотелось кричать и топать ногами, как в детстве. Но, увы, выбора у меня не осталось. Нужно идти пешком. Время почти десять вечера!

Проклиная на чем свет стоит свою беспечность, я двинулась в нужном направлении — к хутору. По пути не было ни одной живой души. Темнота такая, что пришлось включать на телефоне фонарик и подсвечивать себе под ноги. Омрачали мой путь только сумка и порывистый ветер с колючим снегом.

Я упорно передвигала ногами, ощущая озноб от холода. Не знаю, сколько шла. Но слабость и спина буквально закричали остановиться и передохнуть.

«Зачем я столько вещей за раз взяла?» — корила себя.

Кирилл! Чертов мерзавец! Из-за него мне пришлось внезапно тащиться на ночь глядя в деревню! Шантажист несчастный! Ненавижу его!

Одурманенная дикой, необузданной яростью, я потуже затянула шарф на шее, чтобы нигде не поддувало, натянула шапку по самые глаза и упрямо пошла дальше.

Действовать пришлось быстро. Павлова сразу же нашла нужные контакты в женской консультации, где я прикрепилась, и выбила больничный на две недели. А там у меня еще есть неотгуленный отпуск.

После работы я мигом собрала вещи первой необходимости и поехала в деревню. Мне необходимо было обмозговать дальнейшие шаги. Федосеев по неведомой причине не хотел меня отпускать.

«Что ему нужно?» — задавалась вопросом. Никогда не поверю, что я такой ценный сотрудник, которого он не может потерять! Не хватало мне проблем с врагом матери, так еще свалился на голову наглый начальник. К слову, сводный брат не звонил, а значит, единственная ниточка, ведущая к исцелению, оборвалась. Признаться, в последнее время меня абсолютно не беспокоило состояние моего здоровья. Сон в основном был долгий и без сновидений. Тело претерпело изменения согласно сроку беременности. И все… Больше ничего подозрительного.

«Может, эта женщина сама додумалась исповедоваться за свои грехи?» — предполагала я.

«Ничего… Сейчас обустроюсь на новом месте, придумаю, как выкрутиться из сложившейся ситуации и заживу прекрасной жизнью с моим малышом».

Мысли о ребенке мигом согрели и душу, и тело. Идти стало легче. Темнота уже не была такой страшной, а самочувствие плохим.

Я прошла по ощущениям не больше получаса, как мне в спину ударил свет от автомобильных фар. Осторожно отошла в сторону, чтобы смогли объехать. Дорога была узкой и неудобной для транспорта.

Шаг не замедлила и продолжила ходьбу. Водитель тем временем не спешил меня объезжать, а наоборот, остановился.

Внутри закралась тревога. Она красным маячком впилась в сознание, и я ускорила шаг.

— Ксюша! — услышала голос Кирилла и остановилась.

«Что он здесь делает?»

— Как ты здесь оказалась? Почему с сумкой? И одна? — он осыпал меня вопросами и, приблизившись, выхватил из рук злосчастную сумку.

— Иду! — выказывая свой враждебный настрой, вцепилась в ручки сумки сильнее. Кирилл ее нагло выдернул из моей руки. Я не выдержала и добавила: — Отдай мне проклятую сумку и катись, куда катился!

Телом руководила обида за его унизительный поступок и слова в кабинете. Он не имел права так со мной поступать! Не после того, как между нами начали выстраиваться хрупкие границы человеческих отношений.

— Ксюша! Хватит дерзить. Пойдем в машину и спокойно поговорим?

Он крепко сжал мое запястье и потянул в сторону своего автомобиля. Я воспротивилась.

— Отдай мои вещи, мне нужно добраться до хутора!

От переполняющей злости мой голос будто звенел от напряжения.

— Я тоже еду в Рябовский. Не глупи!

— Кирилл Максимович, а не пошли бы вы… своей дорогой? — без обиняков указала я, что пора отчаливать и дать мне спокойно добраться до деревни.

Не дожидаясь ответа, ловко перехватила свои вещи и уверенной походкой зашагала дальше.

Я ожидала, что несносный мужчина уедет, но он ловко выхватил мою сумку одной рукой, а второй, словно настоящий пауэрлифтер, схватил меня под ноги и закинул себе на плечо. Напряглась, точно струна, боясь лишний раз пошевелиться. Кирилл ведь не знает про малыша! А я на его плече испытываю дискомфорт именно в области живота!

— Прости, я поступил некрасиво по отношению к тебе. Эти слова… Мне жаль.

— Некрасиво? — горько усмехнулась. — Ты вновь выставил меня воровкой! Я думала, мы все с тобой выяснили!

— Это так.

— Ничего не так! — зло огрызнулась. — Ты ведь знаешь, что я не воровала! Меня подставила твоя жена и Лобова!

— Ксюша, я тебя прошу… — устало выдохнул Кирилл, но меня уже понесло.

— От тебя в моей жизни появилось куча проблем! Ты — зло! Не хочу ничего общего иметь с тобой! Подпиши мне заявление, и мы распрощаемся.

— Ксюша, просто замолчи! — рявкнул он так громко, что я тут же прониклась и замолчала.

Кирилл усадил меня в свою машину, пристегнул ремнем безопасности и поехал в сторону хутора.

Я видела в тени, как он плотно сжал губы и нахмурил брови. Он часто так делал. И ему это невероятно шло.

— Адрес? — бросил холодно.

Я отмерла и назвала адрес дома Людмилы Николаевны. Так мы и поехали…

Кирилл

— Надеюсь, ты счастлив. — Вика кинула на стол папку с документами, буквально испепелив меня взглядом.

— Да, — ядовито улыбнулся и посмотрел, все ли документы на месте. Новикова не подвела. Мы поделили все, как и планировали.

— Я сегодня возвращаюсь в Москву, — поделилась она новостью.

— Удачной дороги, — только и сказал.

— И это все?

От изумления ее глаза стали невероятно большими.

— Да.

— Я была о тебе лучшего мнения, Кирилл!

— Ага.

В тишине комнаты я услышал, как она шумно выдохнула.

— Заявление!

— Можешь забыть, — небрежно бросил. Хотя, если честно, ее стоило проучить и как минимум влепить административные отработки. Но я человек честный. Она выполнила мои условия, я выполнил ее условия.

— Ты больше мне ничего не хочешь сказать? — прошипела она.

— Нет.

— И как ты жить собираешься без меня? Думаешь, потянешь все вот это? — Вика обвела рукой кабинет, явно имея в виду клинику в целом.

— Вика, я справлюсь. Поезжай в Москву. Желаю тебе счастья, — произнес безразлично. Но глупо было ожидать, что Новикова уйдет тихо.

Она обошла рабочий стол и встала позади меня. Не говоря ни слова, Вика положила свои руки на мои плечи и начала их разминать.

— Кир, мы с тобой когда-то такой тандем создали. Построили многомиллионный бизнес почти с нуля. Ну, подумаешь, измены… Секс — всего лишь механика, а взаимопонимание — это дар. И ты действительно сейчас готов расстаться со мной ради какой-то соплячки?

Я перехватил Викины руки и опустил их. Она возмущенно фыркнула, но отступила.

— Помнишь, как примерно год назад я начал терять свое мужское начало. Из-за тебя.

— К чему ты ведешь? — сурово спросила.

— Во-первых, ты, моя дорогая, очень сильная женщина. Во-вторых, в наших отношениях ты была паровозом, движущей силой, а я — буксируемым объектом, который приходится тянуть, толкать, направлять и всячески о нем заботиться. В-третьих, тебе нужен кто-то сильнее меня. Я устал. И прекрати приплетать Ксюшу к нашим отношениям. У нас с ней ничего нет.

К сожалению, Вика после моих слов еще больше нахмурилась. Я ожидал, что, сказав ей правду о нашей супружеской жизни, она согласится с ней и пойдет своей дорогой, но бывшая жена не из тех, кто исчезает слишком быстро и без фанфар.

— Кир, вот именно! Со мной ты не пропадешь! К чему весь этот цирк? Ксюши, Волгоград, эта клиника! Поехали обратно в Москву? Я закрою глаза на нашу ссору, и будет все как раньше.

Вика вновь приблизилась ко мне и попыталась обнять, но я пресек ее поползновения.

— Прекрати! — начал раздражаться. — Все. Мы с тобой идем разными дорогами.

Вика тут же поменялась в лице. Из потерянной женщины она превратилась в настоящую злую фурию. Впрочем, все как всегда.

— Ну… нет! — покачала она головой. — Я столько лет на тебя потратила! Убила свои силы, нервы, молодость! И ради чего? Чтобы ты сейчас меня бросил?! — яро прокричала. Признаться, я даже немного оглох от такого высокого тона голоса. — Я не дам тебе спокойной жизни, Федосеев! Еще на коленях ко мне приползешь!

После своих последних слов Вика выбежала из кабинета, не забыв громко хлопнуть дверью. Надеюсь, она после ярости этой женщины осталась цела.

Странно. Я должен сейчас что-то чувствовать. Ведь женщина, с которой мы прожили много лет, ушла. Но нет. На душе пустота.

Наши отношения не строились на доверии и часто были очень сложными. Было как хорошее, так и плохое. От недоверия и тотального контроля до конфликтов из-за разных взглядов, ценностей и мнений. С годами мы притерлись к друг другу и стали отличными партнерами. Но всему когда-то приходит конец. Все имеет свойство заканчиваться. И сожаления я не испытываю, наоборот, облегчение.

Но есть та, кто часто терзает мои мысли.

За последнее время я настолько привык к обществу этой девушки, что новость о ее возможном уходе выбила у меня из-под ног почву. Яркая, жизнерадостная и невероятно умная. Она была словно лучик солнца, который безвозмездно делился со мной своим теплом. Мне нравились те ощущения, которые она мне дарила. И сегодня я своими собственными руками все разрушил. Язык мой — враг мой! Спрашивается, зачем нужно было ее обижать? И про схожесть Насти ляпнул!

Мне впервые за всю свою жизнь было стыдно, что я не смог проследить за языком и намеренно причинил боль человеку. Даже возникали порывы пойти и попросить прощения. Но не смог. Итак, эта девчонка влезла под кожу. Всего одна ночь, а настрадалась она из-за меня на долгое время. Возможно, стоит ее отпустить. Хочет уволиться? Пожалуйста! Так будет даже лучше.

Убедив себя в правильности своего решения, до позднего вечера погрузился в работу. Планы на клинику были грандиозные. Я любил свою профессию и хотел открыть такое отделение нейрохирургии, которого нет даже в столице. На примете имелся мой знакомый. Отличный нейрохирург, который также стажировался в свое время за границей. Вместе мы смогли бы помочь десяткам пациентов.

Время неумолимо двигалось к семи вечера, когда от рутины письменной работы меня отвлек телефонный звонок. Звонили с неизвестного номера.

Протерев уставшие глаза, я снял вызов:

— Слушаю.

— Кирилл, эта баба Таня тебя беспокоит, — произнес сухой старческий голос. Соседку моего дяди Вани, покойного родного брата матери, узнал сразу.

— Что случился, баб Тань?

— Тут возле Ванькинова дома машина торчит уж два часа. Переживаю за дом. Ты просил же присматривать. Вот я и звоню, — проскрежетала она. Час от часу не легче! Дом дядьки находился за триста километров от города, в одной небольшой деревне. Ехать сейчас туда означало убить шесть часов драгоценного времени. А соседке могло всего лишь что-то показаться. Мало ли кто там стоит. Может, молодежь так развлекается.

— Баб Тань, давай так, если через полчаса она не уедет, то я приеду. Только позвоните мне. Хорошо?

— Хорошо, Кирилл. Буду бдеть! — ответила соседка и сбросила вызов.

Положил телефон обратно на стол и пошел готовить себе кофе. Голова уже работала плохо. Не люблю заниматься бумагами. Здесь все-таки Вика была очень полезной. Она эту работу делала на отлично.

Стоило мне немного отвлечься и передохнуть, как снова зазвонил мобильник. Трубку я брал с большой неохотой.

— Слушаю, баб Тань.

— Кирилл, они все еще стоят! И по двору ходят. Рыщут все, вынюхивают. Приехал бы ты, припугнул негодяев, — проворчала соседка, пока я устало перебирал пальцами по столу.

— Хорошо, я приеду, — коротко ответил и сбросил вызов. Похоже, кто-то оставил закладку во дворе дома. Олухи!

Дядька этот дом оставил мне в наследство. После его смерти я туда так и ни разу не съездил. Но поручил соседке за ним присматривать. А недавно даже подумывал продать. Наверное, займусь этим на следующей неделе.

***

Дорога была почти пустая. Я свернул по указателю в хутор. Впереди еще сто километров. По пути проехал какое-то село «жопа мира», не иначе. Десять домов на пять алкашей. Или здесь больше алкашей, а не домов? Один из них прошел, пошатываясь, по дороге. И ни одного магазина! Где бухло свое только берут?

Наконец до деревни оставалось три километра. Глаза слипались. Котелок напрочь отказывался функционировать. Кажется, обратно я сегодня не поеду. Придется топить печку и ночевать в доме.

И каково было мое удивление, когда на трассе я увидел знакомую женскую куртку. От неожиданности аж проснулся и затормозил машину.

— Ксюша? — Вышел на улицу и сразу подошел к девушке. Что она здесь забыла?

С Некрасовой диалог у нас не сложился. Она сыпала в меня обвинениями, а я пытался оправдываться и извиняться. Пожалуй, этот день можно записать в список «самые паршивые дни».

Единственное, что удалось выяснить: Ксюша направлялась в Рябовский. Хотелось задать ей кучу вопросов, но пришлось их удержать в себе. Она злится на меня, я на себя. Нам нужно остыть. Остановившись на этой правильной мысли, мы молча поехали в сторону ее дома.

Ксюша всю дорогу продолжала молчать. Может, решала какие-то свои стратегические задачи, а может, прикидывала, как половчее огреть меня по затылку. Она демонстративно сложила руки на груди и тихо посапывала от раздражения.

Я посмотрел на девочку, умиляясь характеру, в котором преобладало крепкое терпение. Ей не нравилась моя компания, но она упорно ее терпела.

Кинув вновь короткий взгляд на Ксюшу, понял, что меня ведет от нее не из-за сходства с Настей. Стоит уже признаться самому себе, они совершенно разные. И мне нравится Ксюша во всей своей истинной первозданности.

Спустя какое-то время мы остановились возле высоченного забора, рядом с которым стояла захудалая иномарка.

— Правильно приехали? — задал вопрос, глуша двигатель автомобиля.

— Да, — робко ответила она.

Нужно было высаживать ее и уезжать отсюда, но по красноречивому взгляду Ксюши понял: тут что-то не так.

Девушка молча вышла из машины. Я последовал за ней молчаливой тенью.

Провожу ее до дома, а потом точно уеду.

Миновав ворота, мы прошли к небольшому домику. В его окнах горел свет и мелькали чьи-то фигуры.

— Не понимаю… — пробормотала Некрасова едва слышно.

— Не ждала гостей? — не удержался, спросил.

— Нет.

Когда мы с Ксюшей вошли в дом, оба встали на пороге, как истуканы от открывшейся перед нами картины. Совсем еще зеленый парень брал такую же зеленую девчонку возле стены.

Первой отреагировала незнакомая барышня, пронзительно прокричав:

— Вы кто такие?

За ней последовал и парень:

— Эй, что за на?..

Тут из ступора вышла моя Ксюша и, уперев руки в бока, грозно прошипела:

— Это я у вас должна спросить! Как вы попали в дом? И кто вы вообще такие? Людмила Николаевна сдала мне это жилье в аренду!

Молодежь быстро подобралась, прикрыла свой нагой срам и вышла к нам.

— Так ты та самая Ксюша? — хмыкнул парень, пройдясь сальным взглядом по ее фигуре. Неожиданно для себя я обнял девушку за плечи и притянул к себе. — Я внук Людмилы Николаевны. Нам надо было с Леськой перекантоваться пару дней где-то. Вот я и вспомнил про домик. Мы завтра уже свалим, а сегодня, увы, мест нет.

— Почему меня никто не предупредил? — ярилась Ксюша.

— Так я не знал, что тут реально кто-то живет. Манаток в доме было мало.

— Может, вы уже уйдете? — подала голос спутница парня. — Мы завтра в обед уедем, а сейчас не мешайте!

Некрасова от ярости раскраснелась и уже открыла свой рот, чтобы ответить, но я ловко ее опередил:

— До завтра чтобы убрались из дома и навели здесь идеальную чистоту. Никаких фантиков и использованных презервативов! И деньги за два дня проживания оставите на столе. Понятно?

Молодежь недоброжелательно уставилась на меня, но ничего не возразила, только оба утвердительно кивнули.

Пока Ксюша не начала возмущаться, я схватил ее за локоть и потащил обратно в машину. Здесь ей все равно делать нечего.

Она пришла в себя только тогда, когда мы выехали с глухого тупика улицы.

— Куда ты меня везешь? — переполошилась Ксюша. — Мне не нужно в город!

— Мы едем не в город, а в дом моего дяди. Он находится недалеко, в этой же деревне.

— Зачем?

— Затем, что в твоем или не твоем доме тебе не рады. Переночуем у меня, а завтра вместе поедем на работу.

После моих слов девушка задумалась на пару минут, а после поспешно выпалила:

— Я не поеду завтра на работу.

— Почему? Все настаиваешь на увольнении? Предлагаю это обсудить чуть позже.

— Нет, я ушла на больничный.

От такого заявления я слегка обалдел. И когда только успела?

— Да-а? И когда? А главное, с чем?

— С сегодняшнего дня. — И вновь заминка с ответом, словно она на ходу выдумывает свою правдивую ложь. — Остеохондроз.

— Ты уверена?

Покосился на девчонку, прекрасно понимая, что она меня водит за нос. Никакого остеохондроза у нее отродясь не было. Я бы заметил. Все же пару месяцев бок о бок работаем.

— Совершенно точно, — закивала она.

— Предоставишь выписку?

— Обязательно.

— Ладно, поговорим, когда приедем. — Закрыл на этом разговор. Весь оставшийся путь мы проехали молча.

Когда я подъезжал к дому дяди Вани, почувствовал, что с машиной что-то не так. Уже по приезде и беглому осмотру транспорта я обнаружил пробитое колесо.

— Твою налево!

Каким образом это произошло, даже думать не хочу. Хутор небольшой. Дороги чаще всего адские (с гвоздями, стеклами и прочей чепухой). Запаски с собой у меня не было, а ехать столько километров на банане обратно в город небезопасно.

Пришлось только скрипнуть зубами и смириться. Завтра утром вызову мобильную шиномонтажку.

Ксюша растерянно стояла возле меня. И тут я вспомнил, зачем вообще сюда приехал…

Как и следовало ожидать, никаких странных машин возле дома дяди не было.

Глава 11. Все тайное становится явным

Ксюша

Пока Кирилл ругался на ужасные дороги, я топталась рядом с ним. Уставшая и голодная! Из головы до сих пор не уходила картина двух голых и наглых малолеток. Мне, можно сказать, повезло встретить сегодня Федосеева.

«А если бы его не было, где бы я ночевала?»

О таком раскладе даже думать не буду. Завтра же позвоню Людмиле Николаевне. Хотя сомневаюсь, что она была в курсе планов своего внука. Хотелось злиться, но из-за усталости даже на это простое чувство сил не хватало.

Дом, к которому мы подъехали, был двухэтажным, из рубленого бревна. В тусклом освещении уличного фонаря детали не разглядишь.

Устав стоять, я набралась смелости и похлопала Кирилла по спине.

«Ну сколько можно ругаться с пустотой, в самом деле?»

— Кирилл, может, мы пойдем?

Он шумно выдохнул, обтер руки об сухую салфетку и повернулся ко мне лицом.

— Пойдем, — коротко бросил и, взяв меня за руку, повел в дом.

Мы успели сделать пару шагов, прежде чем к нам выскочила гламурная старушка с веселыми кучерявыми волосами и в модной розовой шубке. А когда она приблизилась ближе, я заметила яркий, не совсем аккуратный макияж на ее лице.

— Кирилл, уехали негодяи, — осипшим от возраста голосом сказала бабуля. — Вот буквально перед тобой! Все вынюхивали и вынюхивали здесь. Я вышла, прикрикнула на них, да винтовку Ванечки своего направила. Их как ветром сдуло.

Я нервно сглотнула. Бабушка, оказывается, ого-го! Боевая и опасная женщина. От такой лучше подальше держаться.

— Спасибо, баб Тань. Сегодня я здесь переночую, посмотрим, вернутся ли ваши негодяи.

— Не вернутся, — махнула она рукой. — Я одному из них по жирной ляхе винтовкой зарядила, — очень самодовольно повергла меня в шок бабуля.

— Чем? — спросил Федосеев, совсем не смутившись. — Вы пристрелили его, что ли?

— Да нет, конечно. Стукнула пару раз. Может, синяк набила, а может — нет. Там жира у него — не пробьешь! Ну ладно, отдыхайте, молодежь. Спокойной ночи, — сказала она напоследок и развернулась в сторону соседнего дома. Из-за темноты на улице его было сложно разглядеть.

— Опасная бабуля, — прошептала на ухо Кириллу.

— Нормальная. Просто она хорошо отрабатывает свои двадцать тысяч за присмотр этого дома, — ответил Кирилл, и мы, наконец, вошли в его дом.

Внутри было темно и холодно. Кирилл долго искал выключатель, всем видом показывая, что в доме если он и бывал, то крайне редко. Спустя несколько минут копошений, яркий свет ослепил наши глаза.

— Ну и пыли, — первое, что пробормотала я, когда смогла разглядеть гостиную, совмещенную с кухней.

— Ну, баба Таня! Просил же раз в неделю протапливать дом и частично прибирать!

Интерьер был оформлен в стиле минимализма. Белые стены, такого же цвета деревянный пол. В гостиной из мебели было: простой диван бежевого оттенка, скромная стенка с книгами и посудой внутри и, пожалуй, все. Комнату еще украшал настоящий камин. На кухне разнообразия побольше: кухонный гарнитур, опять белый, современный деревянный стол и два стула. Складывалось впечатление, что здесь никто раньше не жил. Дом выглядел абсолютно не обжитым. Не было банально никакой бытовой техники! Даже плиты! На чем готовить? Не в камине же!

Пока я осматривалась и негодовала, Федосеев поставил мою многострадальную сумку на стол в кухне и, внимательно посмотрев на меня, спросил:

— Ты печку топить умеешь?

Я покачала головой.

— А она здесь есть? — уточнила, ведь на виду ее не видно.

— Есть. За кухней закуток с печкой, — небрежно бросил он и нахмурился. — Готовить умеешь?

— Да.

— Хорошо, на тебе готовка и уборка. Я пойду наколю дров, растоплю печку и натаскаю чистой воды.

— А где готовить и из чего? И полы чем мыть: тряпка, ведро?

Мои слова подействовали на Кирилла очень странно. Словно я сейчас не резонные вопросы задала, а перешла на что-то оскорбительное.

— Прелестно! Дороги нет, связи нет, и ты в придачу.

От последнего заявления шумно засопела. Здорово, наверное, винить меня во всех своих бедах. Но я-то не виновата! Нельзя объяснить все по-человечески?

Нервно кусая губы, вглядывалась в лицо Кирилла, украшенное темной щетиной. Каждой своей клеточкой я чувствовала его злость и невольно начала испытывать волнение.

Надо было не соглашаться ехать с Кириллом, а вызвать такси и вернуться в город.

Когда он едва слышно начал считать, вероятно, предпринимая последнюю попытку унять необоснованную злость, заволновалась еще больше. Темные брови сошлись на переносице. Мне казалось, что я находилась перед разъяренным быком, и он вот-вот накинется на свою «красную тряпку» в моем лице.

— Я не просила меня забирать! Никто из дома Людмилы Николаевны не гнал нас! Вернее, меня! — Не выдержала я, услышав его тихое «пятнадцать».

Синие глаза моего «быка» распахнулись шире и потемнели. Пронзительный взгляд словно обжег. Я закрыла рот и отошла подальше от него. На всякий случай. Слишком часто этот мужчина выходил из себя. Вроде врач должен быть более сдержанным, но Кирилл… ничего о сдержанности не слышал.

«Может, от усталости так звереет?» — делала догадки.

— Да что ты говоришь? Тебе эта сопля невоспитанная прямым текстом заявила, куда пойти!

— Хватит на меня кричать! Я сегодня в свой адрес услышала достаточно гадостей! Так сложно показать весь дом? Или я сама должна догадаться, где и что здесь лежит?

«Не буду больше терпеть такого отношения к себе», — подумала и, развернувшись, пошла на выход из этого дурдома. Больше и секунды не задержусь рядом с этим невыносимым мужчиной!

— Куда ты собралась? — рявкнул Федосеев, перехватив меня за талию и привлекая к своей груди.

— Отпусти! — Забилась в его объятиях, хлестанув со всей дури по наглым рукам. — Не могу больше тебя терпеть! Выноси мозг кому-нибудь другому!

— Прости меня. Я здесь сам был всего пару раз и ничего толком не знаю. — Его руки сжались плотным кольцом под грудью. Он тяжело вздохнул где-то в районе моей макушки и хрипло проговорил: — Я выйду на минуту. — И, отпустив меня, быстрым шагом вышел из дома на улицу.

«Этот невыносимый Федосеев когда-нибудь сведет меня с ума!»

Близость этого мужчины по-прежнему волновала меня. Не знаю, что именно сказывалось: частое времяпровождение с ним или его ребенок под моим сердцем… Но отрицать наше взаимное притяжение к друг другу было бы сущей глупостью. Пора с этим смириться. Мне мои чувства, мягко говоря, не нравились. Они мешали и сбивали меня с пути истинного.

«Нужно просто с ним поговорить начистоту, — успокаивала себя. — Нет, про беременность я ему никогда не расскажу! А вот про то, что не могу больше находиться рядом — обязательно».

Остановившись на этой мысли, я позволила себе вольность обследовать весь дом. Второй этаж по квадратуре оказался меньше первого и состоял из двух комнат: спальни и настоящего туалета с душевой кабиной и бойлером! Это же ничего себе, какие шикарные условия!

Обрадовавшись, что смогу чуть позже погреться в душевой, вошла в спальню в намерениях переодеться.

Словно почувствовав, что сегодня мне пригодится все, я накидала в сумку не только вещей, но и немного продуктов. Так что, теоретически, можно было не готовить, а перекусить моими скудными запасами.

Выудив из сумки теплую мешковатую кофту, под которой моего маленького животика не будет видно, я натянула ее на себя и пошла на кухню лазить по шкафам. Может, чего полезного найду.

Проходя мимо зеркала, мимолетом посмотрела на свой внешний вид.

«Как знала, что пригодится эта замечательная кофта!»

Она отлично скрывала мою фигуру. Можно не бояться, что Федосеев что-то там увидит. Был бы он не врачом, а каким-нибудь слесарем, можно было бы легко скрыть живот. А в случае подозрительности сказать: плотно поела. С кем не бывает? Животик у меня маленький, но отличительный, как у всех беременных женщин. Но Кирилл — врач, а любой хороший врач определит переедание от беременности.

Когда я спустилась на первый этаж, Федосеев уже натаскивал в дом колотые дрова. Проследила за его маршрутом и пришла в небольшую комнату, где действительно стояла самая обыкновенная печь. Мужчина успел за это время ее растопить и сейчас подложил в топку пару поленьев. Я даже немного залюбовалась им. Работящий!

Не став его отвлекать от дел, вернулась на кухню и начала делать ревизию в шкафах. Слава всем святым, в одном нашлась одноконфорочная электронная плита. У нас такая в ординаторской раньше была, пока ее кто-то не спалил. Там же нашла маленькую кастрюлю и сковороду. Учитывая мои макароны и котлеты, я взяла сковороду, чтобы их подогреть.

Через час мы с Кириллом сидели за столом и молча уминали мой паек. За это время я привела в порядок пару комнат и подогрела холодные макароны с котлетами. Пакетики с чаем у меня тоже имелись, как и вкусное печенье.

Всю привезенную мной провизию мы съели быстро. В доме к этому времени стало теплее, но я все равно замерзла. Кофта совсем не согревала.

— Ты нашла постельные принадлежности? — нарушил тишину мужчина.

— Да. Есть один комплект чистого постельного, я постелила его в спальне, две подушки и одно одеяло. Больше ничего не нашла.

— Ясно. Будем спать вместе.

Я уже хотела было возмутиться, но Кирилл перебил меня:

— Так будет теплее. Дом долго не протапливали, чтобы создать здесь нормальную температуру нужно как минимум пару дней.

Аргумент.

— Хорошо, — нехотя согласилась. — Я тогда пойду умоюсь перед сном, — бросила напоследок и убежала на второй этаж.

Полностью мыться в холодном доме было ошибкой. Но я так хотела погреться и проветрить голову, что все же залезла в душевую кабину. Под горячими струями воды напряжение и тревога отпустили скованное тело. Даже хаотично разбегающиеся мысли исчезли. Почувствовав приятную слабость, быстро умылась, завернулась в свое махровое полотенце и поплелась в спальню.

Меньше всего я там ожидала увидеть Федосеева.

«Нельзя было подождать полчаса внизу?»

Мужчина возился возле кровати с зарядкой от телефона, которую я ему любезно отдала. Увидев меня, он выпрямился и застыл на месте.

Выдохнула, чувствуя, как в легких почти не осталось кислорода. Надо бы сделать вдох, но я забыла как, погрузившись с головой в потемневший взгляд мужчины.

Я словно увязла в трясине и пошла ко дну.

Он не предпринимал попыток приблизиться, просто стоял и жадно на меня смотрел. Не отставала и в ответ тоже на него откровенно пялилась, казалось, даже испытывая в том блаженство.

Эти неправильные чувства сильно меня захлестнули.

«Гормоны», — сделала вывод, покрепче сжав полотенце, чтобы ненароком оно не упало к моим ногам.

— Мне… одеться нужно, — хрипло выдавила из себя.

— Да, я выйду. — Федосеев быстро взял себя в руки. Так я думала, пока мужчина, приблизившись ко мне, не схватил меня за затылок, резко привлекая к себе и запечатывая губы поцелуем.

Неожиданность и шок парализовали тело. Несколько мгновений я просто стояла без движения, позволяя ему все. Кирилл словно устанавливал превосходство надо мной, показывал, кто здесь хозяин положения. Жесткие губы сминали мои. Руки, как тиски, больно впивались пальцами в кожу. Я ответила на поцелуй. Ответила на это безумие, погрузившись в сладкую негу наслаждения. Мужчина жадно шарил по моему телу, в то время, когда мои руки обвивали его шею. Мы целовались долго, страстно и горячо. Прерывались, только чтобы глотнуть крупицы воздуха.

Его обжигающие губы скользнули по моей шее и задержались в том месте, где бешено колотилась венка. Пульс сейчас превышал все свои разумные пределы. Сердце просто не может стучать так быстро, но мое билось. Лихорадочно, будто в самой агонии.

Не знаю, каким чудом мое сознание вернулось из этого мира грез, показав мне истинную картину произошедшего.

«Он делает это из-за треклятого сходства с его покойной первой женой!»

Именно эта мысль привела меня в чувства. Я дернулась и уперлась ладонями в грудь мужчины. Не хочу так! Пусть даже его поцелуй заставил не на шутку возбудиться и почувствовать себя женщиной, которой не хватает внимания.

— Остановись! Остановись, пожалуйста…

Федосеев, тяжело дыша, уткнулся носом в шею, не разжав своих объятий. Я почувствовала его напряженные мышцы и сильное возбуждение, которое откровенно упиралось в мой живот.

Ошарашенно посмотрела вниз и поняла, что на мне больше нет полотенца. Я стояла абсолютно нагая. Страх прострелил сердце, перекрыв некогда приятные чувства. Федосеев отстранился от меня и посмотрел… прямо на живот. Сейчас он казался еще больше, нежели был утром.

Кирилл молчал. Я видела, как потемнели глаза, как сжимались и разжимались его кулаки… И почти не дышала.

Секунды стекали в минуты, а мужчина так ничего и не произнес.

«Почему он молчит? Почему ничего не скажет?»

Тишина нагоняла сильный страх. Она осязаемо давила на плечи. Но сама я нарушить ее не могла — спазмом перехватило горло.

— Ты беременна.

Я ничего не ответила. Да и ответ был очевиден.

Желваки заходили на его лице, губы сжались, а кадык нервно дернулся, когда он снова перевел взгляд на оголенный живот.

— Значит, Егор, — неожиданно произнес Кирилл.

Слова, словно пощечины, заставили меня очнуться. Он даже на долю секунды не подумал о себе. И от этого осознания стало очень обидно.

— У нас с Егором ничего не было, кроме одного свидания. — Слишком резко ответила и, забив на свое голое тело, обогнула мужчину. Подошла к своей сумке и стала поспешно надевать чистые вещи.

Закончив заплетать мокрые волосы в косу, я легла в холодную постель и отвернулась, прекрасно ощутив на своей спине взгляд Федосеева. Он так и не сдвинулся с места, пребывая где-то далеко в своих мыслях.

«Господи, ну почему же так все сложно?!»

Захотелось позорно зареветь, но я себя сдержала. Здесь есть чему порадоваться. Если Кирилл думает, что ребенок от кого угодно, но не от него, так даже лучше. Значит, мы с малышом будем в полной безопасности.

— Почему ты мне не сказала? — громко, с особой своей ледяной интонацией произнес он.

Догадался.

Федосеев мгновенно оказался на кровати, откинул одеяло и потянул меня к себе, чтобы заглянуть в глаза.

— Ты хотела скрыть от меня ребенка, глупая девчонка? — легко встряхнув меня, прошипел в лицо. — Я думал, ты умная девочка!

Злость быстро застелила глаза. Я скинула его руки и, ткнув пальцем в грудь, начала высказывать все, что накипело:

— Да, я умная и именно поэтому не сказала. Моя беременность ничего в наших отношениях не изменит! Ты женат на неадекватной женщине, которая не только запугивала меня, но и заказала покушение! Или ты забыл про этот случай? Кстати, где заявление? Я была разменной монетой в ваших с ней играх?

— Я развелся с Викой, — прозвучало очень неожиданно. — И если бы ты пришла и нормально поговорила со мной, многих последствий мы могли избежать!

— Нет, Кирилл. Ничего бы не изменилось, — с губ слетела горькая усмешка. — Наша встреча изначально была ошибкой судьбы.

Мы некоторое время молчали. Каждый думал о своем. Переварить все новости Федосееву было тяжело. Где-то очень-очень глубоко в душе я испытала толику стыда за то, что даже шанса ему не дала стать отцом нашего ребенка. Все решила за нас. Троих. Но так ведь правильно!

«А что сейчас? Он заберет у меня ребенка?» — От этой мысли по коже пробежали мурашки.

— Я не отпущу тебя. — Взглянула в потемневшие синие глаза и повела плечами от этих слов. — Даже если не хочешь… попробовать построить со мной семью, ты будешь всегда у меня на виду. Никаких деревень. С работы, если хочешь, уходи. Я буду обеспечивать тебя и ребенка. Отдыхай.

Федосеев, не дожидаясь моего ответа, начал вставать с кровати, но я не дала ему до конца этого сделать, схватила за руку и потянула обратно, сказав:

— Подожди. Зачем я тебе? Человек твоего положения может жить свободно и дальше менять любовниц. Ты ведь понимаешь, у нас нет будущего?

— Вот каким ты меня видишь, — сухо проговорил. — Мы сами строим наше будущее.

— Нет, — покачала головой. — Не в нашем случае. Так зачем я тебя? Почему ты не оставишь меня в покое?

— Наверное, я люблю трудности. Менять любовниц — это развлечение, которое быстро надоедает. А найти правильную женщину, добиться ее внимания, удержать рядом — это уже вызов.

— С такой правильной ты развелся, — оскалилась. — Значит, я твой вызов?

— Самый сложный.

— Не надоело со мной играть?

— Я искренен.

— Не верю.

— Твое право.

Я отпустила его руку и глубоко вздохнула. Мысли не хотели складываться в одну картину. Они хаотично разбегались, отчего нарастало раздражение.

У нас не должно было быть никаких отношений, но вопреки всему, судьба нас столкнула. Я убегала, а он догонял и загонял в свою ловушку. Кирилл отличный манипулятор. Даже на долю секунды во мне не возникло веры его красивым словам.

Пока он не покинул комнату, я решила рассказать о проклятье. Пусть знает, что в какой-то момент меня может не стать… Глупо верить в эту сверхъестественную бредятину. Но женщину, проклявшую мою мать, я не нашла, а значит, моя с малышом жизнь по-прежнему находилась в опасности.

— Я могу умереть, — выдохнула, зажмурив веки.

— Что? Ты чем-то больна? — Мне показалось, или в его голосе послышалось искреннее беспокойство?

Покачала головой и все рассказала. Начиная с первого странного разговора с его матерью, заканчивая гнилыми родственниками.

— И ты веришь в эту ересь?

Он насмешливо изогнул бровь, отчего остатки моей решимости начали стремительно таять.

— Знаешь, странно слышать такие слова от человека, чья мать гадалка, — обиделась я.

— Чья мать гадалка? Моя?

— Твоя! Не моя же! Ты чем меня слушал?

— Милая, моя мать — не гадалка, а отличный психотерапевт. Она никогда не занималась мистической ерундой. — Он сказал это так уверенно, что не поверить в его слова было невозможно.

— Но… — растерялась я. — Она что, меня разыграла? И нет никакого проклятья? А сон страшный и змея? Это я сама себе напридумывала?

— Беременные очень восприимчивы. Возможно, просто сыграли гормоны, и ты поверила.

— Я ничего не понимаю.

— Я тоже. Завтра съездим к матери и у нее все узнаем, а сейчас отдыхай, хватит нам разговоров на ночь.

Странно, но спорить не стала. От всех переживаний у меня сильно разболелась голова. Я удобно расположилась на кровати, натянула чуть ли до подбородка одеяло и, когда теплые руки сгребли меня в объятия к не менее теплой мужской груди, сразу уснула.

Утром мы с Кириллом слаженно доели остатки моего печенья и выдвинулись в город на такси. Свою машину Федосеев отправил эвакуатором. Тему наших отношений решили оставить до выяснения обстоятельств, так сказать. Я до сих пор гадала, для чего это все понадобилось его матери. Мы с ней лично знакомы до Галиных именин не были. Да и потом, она же угадала про беременность! И сны были, и змея красная! Ну не может же так подсознание играть! Или может?

Я запуталась!

Голова разрывалась от домыслов и догадок.

— Пойдем, — вырвал меня из дум Кирилл.

Я вышла из машины и, подхваченная под руку Федосеевым, поспешила в подъезд многоэтажки, стоявшей в одном из элитных районов города. Пару лестничных пролетов, и мы остановились возле двери. А уже через пару секунд эту самую дверь нам открыла дочь Кирилла.

— Папа? — удивленно захлопала она глазами. — Ты чего тут?

Сегодня девушка выглядела совсем иначе, нежели в нашу первую встречу. На ней было простое черное платье до колен с пышными рукавами. На лице ни грамма макияжа, а длинные волосы свободно лежали на спине. Сейчас я не дала бы ей больше восемнадцати лет.

— Привет, Саша. К бабушке пришел, — Кирилл оттеснил дочь в сторону и вошел вместе со мной в квартиру.

— Здравствуйте, — поздоровалась с девушкой, поймав от нее выразительный, полный неприязни, взгляд.

— Кирочка, как здорово, что ты приехал! — рыжеволосая женщина выплыла к нам навстречу с грацией хищницы. — О, Ксения, привет.

Я кивнула в знак приветствия и сняла верхнюю одежду с обувью. К этому моменту разделся и Кирилл.

— Пойдем, мамочка, поговорим. — Мужчина приобнял ее за талию и повел прямо по коридору. Женщина если и удивилась такому суровому напору, то виду нам не подала.

Мы с Сашей поспешили вслед за ними. И длинный коридор по итогу вывел нас в неприлично огромную гостиную.

Дизайн интерьера в квартире был выполнен полностью в пастельных тонах. Даже мебель подобрали в соответствии с выбранной цветовой гаммой. Выглядело все гармонично и уютно. Но меньше всего я ожидала здесь увидеть брата-близнеца Кирилла. Стас сидел на диване, закинув ноги на журнальный столик, и уминал румяные пироги. Завидев нас, он холодно кивнул и продолжил есть.

— Присаживайтесь, — заворковала Елена Вячеславовна. — Чай с пирогами? — спросила она у нас с Кириллом. Лично я бы не отказалась. Желудок со мной оказался солидарен, тихо заурчав. Нельзя беременной женщине на завтрак съедать пару печенек. Это как коню дробинка. Вроде поел, а вроде только понюхал.

— Я не хочу, а Ксюше налей. И без сюрпризов, мама, — строго предупредил.

Она кивнула и через некоторое время подала мне кружку чая и блюдце с тремя пирожками. По запаху кажется, что они мясные. Поглубже вдохнув аромат свежей выпечки, я абстрагировалась от разговоров и принялась за угощение.

— Сын, я не понимаю, что привело в столь раннее утро тебя и, — она бросила взгляд на меня, — твою спутницу?

— Ничего не хочешь мне сказать, мама?

— Что я должна тебе сказать? — недоумевала она.

— К примеру, расскажи мне, для какой цели ты навешала лапши на уши Ксюше про проклятье? Стас, ты в курсе, что наша мать — шарлатанка? — обратился он к брату.

От прямолинейности Кирилла кусочек пирога вошел не в то горло. Я кашлянула пару раз в кулак и отложила на тарелку угощение. Лучше подожду окончания разговора.

— Вы тут разбирайтесь, а я пошел спать. Ночь выдалась бессонной. — Через минуту брата Кирилла уже не было в комнате.

— Сынок, какое проклятье? Ты же знаешь, я в эту чепуху не верю, — нервно рассмеялась она.

— Вы же сами ко мне подошли в тот самый вечер! — возмутилась я. — И после него мы с вами виделись!

Глаза Елены Вячеславовны лихорадочно забегали от Кирилла к его дочери. Не уловив в этом связь, мне оставалось только ждать, когда эта женщина нам откроет все карты.

— Я действовала в интересах своей внучки! — воскликнула она.

— Ба! — вторила ей Саша.

— Что, ба? Сама придумала, сама и отчитывайся перед отцом!

Непонимание ситуации все больше давило на плечи.

«Что происходит?»

— Рассказывайте! — зло гаркнул Федосеев.

— Свалилась же на нашу голову, — едва слышно проговорила дочь Кирилла. — Я бабушку попросила мне подыграть.

— Все с самого начала, не упуская ни единой детали, Саша, — вкрадчиво приказал Кирилл.

— Это из-за Егора. После того, как он мне изменил, я ждала его раскаяния. Но время шло, а он не спешил ползать у меня в ногах. А потом, — она скривилась, — вообще начал бегать вот за этой, — показала на меня пальцем. — Я просто хотела ее проучить и избавиться от соперницы. Мы с бабушкой все организовали. Придумали ей легенду про гадалку, кинули удочку мнительной Галине, и вуаля — она сама попала в наши сети…

Я подняла руку вверх, останавливая речь этой девчонки.

— Это всего лишь розыгрыш, и проклятья никакого нет? А беременность? Ведь вы же про нее угадали! И сны, и змея, — хрипло выдавила из себя.

Елена Вячеславовна выразительно хмыкнула и ответила:

— Про беременность я просто так ляпнула, не думала, что ты и вправду с приплодом окажешься. А все остальное — плод твоего воображения. Выдохни и живи спокойно.

С каждым произнесенным словом Кирилл все больше менялся в лице. К концу рассказа он уже был просто в бешенстве.

— Вы две идиотки! — прокричал он, вскакивая с дивана. — Ладно, Саша, глупая как пробка. Но ты, мама, зачем на эта авантюру подписалась?

Женщина молча отвела взгляд и ничего не ответила, а я на нее даже не сердилась. Наверное, просто устала. Это здорово, что вся сверхъестественная составляющая моей жизни оказалось розыгрышем.

Я рада.

Но мне необходимо время, чтобы все переварить и решить для себя, как жить дальше.

— Кирилл, отвези меня домой, — попросила я. — Надеюсь, мы с вами больше никогда не увидимся. — А это произнесла Саше и Елене Вячеславовне.

Ко мне домой мы отправились сразу, ни секундой больше не задержались. Все-таки эти женщины поступили чудовищно по отношению ко мне. Ревность! Да я в то время Егора упорно избегала! Только, видимо, молодой девичий мозг думал совершенно иначе.

— Прости, — произнес Кирилл, сжав мою ладонь. — Я тебе обещаю, что больше никто не посмеет причинить тебе вреда. Ни морального, ни физического. С Сашей мы еще поговорим.

— Не нужно. Оставь их. Главное, чтобы сейчас моя мнительность прошла и сны исчезли. Остальное — ерунда. Я… не держу на них зла.

— Если хочешь, я могу показать тебя знакомому психологу.

Я покачала головой.

— Сама справлюсь.

— Нам нужно время, чтобы все переварить. Предлагаю съездить на выходных в Рябовский и обсудить нашу дальнейшую жизнь. Как ты на это смотришь?

— Хорошо, — я улыбнулась мужчине. Нам действительно нужно время на подумать и принять для себя верное решение.

***

На выходных мы встретились с Федосеевым и поехали в уже знакомый мне дом. Там нас ждал сюрприз в виде его дочери и Егора. Саша решила искупить свою вину передо мной и, не отходя от кассы, попросить разрешения у Кирилла на брак с Беляевым.

Я честно, Егору посочувствовала. От такой жены можно много чего ожидать.

Вот так у нас и получился небольшой семейный вечер.

Пока Беляев с Кириллом занялись шашлыком во дворе, я взялась делать нарезки на стол.

— Помочь? — Саша подошла неожиданно. Испугавшись, я случайно порезала палец.

— Черт!

Порез был совсем маленький, но кровь все же выступила. Приложила палец к губам и передала нож Саше со словами:

— Порежь зелень в салат.

Она молча кивнула и принялась за дело.

— У вас что-то было? — мрачно спросила девушка.

Я не дурочка и сразу поняла, что именно она хочет от меня узнать.

— Только один поцелуй.

Саша вновь кивнула, молча продолжив резать зеленые листья салата. Девушка хоть и хотела искупить свою вину, но меня сторонилась и относилась с особой настороженностью. Я не пыталась искать особые подходы к ней, чтобы подружиться. Она не маленький ребенок, а взрослая девушка. Если захочет найти со мной общий язык — пойду навстречу. Но подругами мы уже, увы, не станем.

— Я его давно знаю, — неожиданно заговорила она после долгой паузы. — Пока папа строил вместе со своей змеей карьеру в Москве, я жила с бабушкой в Волгограде. В шестнадцать лет у меня был цистит. Впервые. Очень болезненный. Бабуля записалась нас на прием к урологу. Тогда-то я и увидела впервые Егора. Влюбилась, как дурочка. И преследовала его. Долго и упорно. Когда мне было двадцать, он сдался и предложил встречаться. Год счастья и измена. В нашем памятном месте…

Она замолчала. И я заметила, как ее губы задрожали, а глаза стали стеклянными.

— Ну, ты ведь хочешь за него замуж… — Не смогла смолчать. — Зачем прощать человека, который тебя однажды предал?

Я не хотела бередить старые раны на сердце Саши, но она сама заговорила.

— Тогда зачем ты с моим отцом? — Она упрямо вскинула подбородок и обдала меня взглядом ледяных глаз. — Думаешь, он будет верен тебе? Когда-то признается в любви? — Каждое ее слово прозвучало едко, и отчего-то у меня на душе стало очень гадко. Хотелось закрыть уши и не слушать. — Не будь такой наивной! Он никогда тебя не полюбит и верность хранить не будет. В его сердце есть место только одной женщине — моей матери. Другие для него лишь временные переменные, чтобы скучно жить не было…

Она говорила и говорила. Кидалась словами, точно грязью. Пыталась задеть за живое. Обидеть. Улыбалась приторно. Ощущение такое, словно меня всю с ног до головы ядом забрызгали.

Проглотила ком в горле, в глазах защипало. Саша практически во всем права. У нас нет с Кириллом будущего. Нет той самой заветной любви. Я не хочу семью, где никогда не будет счастья…

— Спасибо, — единственное, что я сказала, прежде чем ушла.

Ушла не только из этого дома… но и из жизни Кирилла.

Эпилог

Неделю спустя

Ксюша

— Ну, что там? Все хорошо с малышом? — интересуюсь у врача ультразвуковой диагностики.

— Да, развиваемся, положено сроку. Никаких отклонений у вас не вижу.

Я наконец свободно выдохнула. Переезд в другой город дал о себе знать. У меня сегодня весь день тянуло живот. Не раздумывая, сразу записалась на УЗИ. Лучше перестраховаться.

— А пол уже можно определить? — От любопытства меня буквально распирало. Знаю, что на моем сроке сложно определить пол ребенка, но все-таки это возможно при наличии первоклассного оборудования, а в этой клинике оно именно такое. Не зря же я столько за прием заплатила.

— На пятнадцатой неделе рановато делать выводы, но, похоже, у вас будет мальчик. На втором скрининге узнаете уже точно.

Мальчик! Всегда мечтала, чтобы первым ребенком у меня был именно мальчик.

Радость заполнила всю душу без остатка. Хотелось улыбаться и кричать от счастья. Я была невероятно счастлива, несмотря на все, что со мной произошло за последнее время.

Сердце наполнилось сладкой нежностью при виде моего маленького человечка на экране монитора. Жаль, что Кирилл никогда не разделит со мной это светлое чувство.

Я была трусихой.

Иначе как объяснить мой побег и нежелание поговорить с Кириллом откровенно?.. Только страхом.

Я так боялась услышать от него правду, что просто сбежала.

В тот вечер мне пришлось притвориться глубоко больной. Разыграла недомогание и попросила отвезти меня обратно. Кирилл забеспокоился и выполнил мою просьбу. Он хотел остаться рядом, но я не позволила и обещала утром позвонить. И не позвонила. Сменила номер телефона и первым рейсом, предупредив дядю и Галю, уехала за тысячу километров от родного города.

— Доброго дня! Простите, я опоздал, — громкий мужской голос заставил нас с врачом обернуться и посмотреть в сторону двери.

— А вы кто? — хмуро спросила врач.

— Отец.

Я раскрыла от удивления рот, когда Кирилл подошел к кушетке, сел на стул и потянулся ко мне, чтобы поцеловать в губы.

— Продолжайте, — кивнул непонимающему врачу, и она продолжила водить датчиком по животу.

— Повторюсь, что пол ребенка предположительно мальчик. Сейчас включу послушать сердечко.

Комнату залил быстрый стук сердца нашего мальчика. Я с замиранием его слушала, ощутив, как Кирилл сжал мою ладонь. Он неотрывно смотрел в монитор. Его взгляд был наполнен теплотой, очарованием и безграничной нежностью.

Не знаю, как он меня нашел и узнал о приеме, но я определенно счастлива, что этот момент мы разделили на двоих.

Спустя несколько минут врач отдала нам выписку и первую фотографию малыша. Вышла из кабинета под большим впечатлением. Кирилл, видимо, чтобы я не убежала, крепко сжал мою ладонь и повел по направлению выхода из клиники.

На парковочной зоне мужчина усадил меня в свою машину, пристегнул ремнем безопасности и только после этого сел сам.

— Как ты меня нашел?

— Знакомые помогли. — Он говорил спокойно, но я чувствовала, как между нами витало напряжение.

— Прости, но так было правильно, — сказала и прикусила губу.

— Я больше не собираюсь бегать и искать тебя по всей стране. Мы завтра возвращаемся в Волгоград и подаем заявление в ЗАГС.

Если честно, я от такого заявления опешила.

«Он мне сейчас предлагает выйти замуж?»

— А с чего ты взял, что я с тобой вернусь в Волгоград?

— Я уже понял, что ты очень своевольная и упрямая. Предлагаю нам не бодаться, а попробовать построить настоящую семью. Ты мне больше чем нравишься. Уверен, и я тебе не безразличен. Зачем нам рушить судьбу еще не родившегося ребенка?

Я молчала. Долго и выразительно. Его приезд портил мне все планы!

— Но Вика… И твоя дочь с матерью… — скривилась.

Они мне точно не дадут спокойной жизни. Стоит только вспомнить, что сделала Вика и какую хитрую многоходовку в игре с «проклятьем» устроила Саша с матерью Федосеева. А я ведь до сих пор так и не выяснила, кто и что мне подлил в воду на именинах Гали…

«Может, тоже родственницы Кирилла?»

— Не посмеют тебя обидеть.

— Ты очень полигамный мужчина. Я не потерплю измен!

— У нас их не будет. — С уверенностью, присущей только ему, разгромил мой последний аргумент.

— Такие мужчины не меняются!

— Меняются, когда находят подходящую женщину.

Замотала головой. Не верю я во все это. Если подвернется какая-нибудь симпатичная медсестричка с наглостью, присущей Лобовой, и все. Кирилл побежал за ее юбкой. А я что? Буду ждать его дома с тапочками и сыном на руках, как верная собачка?

«Нет! Такая жизнь не про меня!»

— Прости, но я в это не верю. У нас нет будущего.

— Дай шанс, я докажу тебе, что могу быть хорошим семьянином. Не лишай нашего ребенка полноценной семьи. — Бьет по больному месту. — Мы можем попробовать пожить вместе до твоих родов. Если за это время ты усомнишься во мне, я отпущу тебя…

От такого заманчивого предложения холод прополз по спине. Одна половина меня хотела согласиться на эту авантюру, а другая — противилась и предлагала бежать без оглядки, сверкая тапками.

«А может, это выход? Мы поживем вместе несколько месяцев, и я смогу принять для себя окончательное решение…»

— Точно отпустишь?

— Да. Но если останешься, то выйдешь за меня замуж. Ты согласна?

— А у меня есть выбор? — выгнула бровь.

— Нет.

«Может, у нас получится быть счастливыми? Не совершу ли я ошибку, дав шанс нашим отношениям?»

Я только вздохнула. Надеюсь, мое решение не приведет нас к плохому концу.

— Я буду меняться и сделаю тебя самой счастливой женщиной на свете. Только будь рядом и верь мне.