Путь к сердцу (СИ)

Глава третья

Через два дня после встречи с Николаем Таню, отправившуюся на обед через запасной выход, остановила высокая темноволосая женщина средних лет в светлом плаще.

Что-то неуловимо знакомое было в лице женщины, и вскоре Таня поняла, что именно.

— Погода сегодня хорошая, ласковая, — сказала женщина после обмена приветствиями. — Может, посидим на скамейке во дворе за домом? Мне очень нужно с вами поговорить.

Выглядела женщина вполне миролюбиво и говорила доброжелательно, потому Таня согласилась. Она почувствовала вдруг, что этот разговор важен и для неё. А ещё она не ждала от него ничего хорошего.

— Вас ведь Татьяной зовут? — спохватилась женщина.

— Да, — кивнула Таня.

— А меня Зинаида Васильевна. Я мать Александра… Саши, с которым вы встречаетесь. Он сегодня вечером сам придёт к вам с разговором, а я решила его опередить. Вы ещё молодые, объясниться толком не сможете. Боюсь, оба наломаете дров. Ох…

Женщина тяжело вздохнула.

Таня молча смотрела на неё, не мешая и не помогая. Она просто не знала, что именно следует говорить.

— Вы так юны оказались, так очаровательны, естественны, Татьяна… Я не готова была. Думала, вертихвостка какая-то Сашу окрутила, воспользовавшись случаем, а теперь понимаю, что и вправду увлёкся он. Поймите, вам нельзя с ним ехать, потому не настаивайте, прошу вас! Ведь Саша — семейный человек.

— Как… семейный? — тихо спросила Таня.

Каждая буква в каждом слове давалась ей с огромным трудом.

— А вот так. Женат он. Правда, жена его, Ляля, подала на развод в начале июля, вот он сюда и уехал. А потом выяснилось, что невестка беременна, ребёнка ждёт. У неё и так характер не сахар, капризная очень, взбалмошная, профессорская дочка, единственное дитя у своих родителей. Да ещё беременность повлияла, видимо, хоть Ляля тогда о ней и не подозревала даже. У нас Саша тоже единственный. Мы с мужем педагоги, всю жизнь школе отдали. Я учитель-словесник, а муж преподаёт черчение. Саша окончил школу с золотой медалью, решил поступать в Москву, в строительный, и там показал успехи. У сына очень большое будущее, Таня. Когда у вас будут собственные дети, вы поймёте меня, хоть и мысленно осуждаете. Если Саша сейчас привезёт вас в Москву, будет настаивать на разводе и превратится в приходящего отца для собственного ребёнка… Отец Ляли все перспективы ему зарубит. Он вчера сам Саше звонил, переговоры заказывал. И Ляля звонила. А теперь она на сохранении лежит. Подумайте, Таня, зачем вам это всё? Крепко подумайте. Как с такого совместную жизнь начинать?

— Хорошо, подумаю, — кивнула Таня. — Обещаю. А теперь можно я пойду?

Последняя фраза прозвучала совсем по-детски, и Зинаида Васильевна опять вздохнула. Тане очень хотелось остаться одной, чтобы поплакать наконец.

Есть расхотелось, и остаток обеда Таня провела в маленьком сквере неподалёку. Сидела и рыдала на скамейке, скрытой за кустарником.

Остаток рабочего дня прошёл как в тумане, а вечером Тане пришлось выдержать прощание с Сашей. Любимый был бледен и прятал глаза, хотя цветы принёс. Таня понятия не имела, о чём нужно говорить в такой ситуации, потому просто попрощалась, пожелала Саше счастья и быстро пошла по дорожке мимо выключенного пересохшего фонтана.

Спустя два месяца, конец октября 1963 года

— Коленька, а почему ты мне предложение не делаешь? — спросила Галина, прижавшись к боку Николая.

Коля лежал на спине, заложив руки за голову, и смотрел в потолок так, будто видел там что-то важное.

— Я ведь совершеннолетняя уже, мне восемнадцать ещё в августе исполнилось. Я в школу поздно пошла, восьми лет, болела в детстве много. А сейчас я уже взрослая.

— То, что ты уже взрослая, я ещё в первый раз понял, — Николай покосился на Галю.

— Кто ж знал, что тебя всё же дождусь когда-то? Повезёт?

Коля помрачнел, и Галка поспешила сменить пластинку. Зачем опять напомнила ему о Таньке? Порой ведь кажется, что совсем Коля эту гордячку «городскую» забыл. Вроде, с ней он, с Галей, а всё будто не с ней…

— Коленька, так что? Может, заявление подадим?

— Замуж за меня хочешь? — Николай опять скосил глаза на Галю.

— Очень хочу! — с воодушевлением воскликнула Галка и приподнялась на локте.

— Вот ты говоришь, что взрослая, а сама до сих пор не работаешь нигде.

— Так я училище только весной окончила!

— А сейчас октябрь, скоро уж мухи белые полетят. Да и я что-то загулялся после демобилизации, хватит шабашками перебиваться. Ты ведь отделочница?

— Да, — Галя сдвинула подведённые брови, силясь понять, куда клонит Николай. — При чём тут это? Я тебе про Фому, а ты мне про Ерёму, Коля!

— Нет, Галка, я тебе тоже про Фому. Если хочешь за меня замуж, поехали со мной.

— Куда?!

— Я, Галка, собираюсь года на два-три уехать в Новокузнецк, на комсомольскую стройку. Ты хоть знаешь, что там возводят огромный металлургический комбинат? Нет, не знаешь. Рабочие руки там очень нужны.

— Коль, но это ведь так далеко!

— И что? Мне скоро двадцать один исполнится, тебе уже восемнадцать, сама говоришь, взрослая. Или ты только в одном взрослая, а во всём остальном за мамину юбку держишься?

— Вовсе нет!

— Ну а если нет, то поехали со мной! Там и свадьбу сыграем. Комсомольско-молодёжную.

Декабрь 1963 года

Чтобы максимально занять себя делами, меньше думать и вспоминать, Татьяна осенью записалась на курсы кондитеров, потому и задержалась в комнате дольше всех, — из-за экзаменов на этих курсах.

Соседки уже уехали на праздники, и оставшись одна, Таня затеяла предпраздничную генеральную уборку. Подумаешь, завтра она тоже уедет встречать Новый год к родителям, и почти целую неделю в комнате никого не будет! Зато потом приедут все, а тут порядок.

Пока всё перекладывала и переставляла, нашла коричневый ящичек из фанеры и вспомнила, что в нём хранятся непрочитанные письма от Коли.

Когда порядок был наведён, а спать ещё не хотелось, Таня достала стопку нераспечатанных конвертов, разложила их по датам, начиная с первого, и надорвала один конверт, а потом второй, третий…

Читала и перечитывала. Начинала плакать, потом успокаивалась, потом снова плакала. Теперь, когда Таня сама пережила разлуку с человеком, которого полюбила, разочарование, безысходность и собственную боль, она смогла почувствовать надежду и боль Николая.

Таня думала о том, что никогда не знала Колю, хоть он и был рядом постоянно. А не знала, потому что не хотела узнать, даже не пыталась. Представить не могла, какая тонкая, ранимая и глубокая у него душа.

Хорошо, что она, Таня, не ответила ему, ведь ничем обнадёжить тогда не смогла бы. Не опозорилась хоть и Колю не унизила. Пусть лучше он считает её невоспитанной грубиянкой. Пусть думает, что она просто проигнорировала его, тем более, так оно и было.

Последнее письмо было написано ровно два года назад, в декабре тысяча девятьсот шестьдесят первого года. Это письмо Таня прочитала раз десять и кажется, запомнила наизусть.

«Я не буду больше писать тебе, Таня, беспокоить тебя. Ты наверняка устала от меня и моего назойливого внимания. Устал и я — сам от себя, от своей любви, на которую ты никогда не ответишь. Желаю тебе счастья в новом году, а себе желаю излечиться, чтобы больше не болеть тобой. Искренне надеюсь, что мои пожелания сбудутся.

И всё-таки я люблю тебя, Таня. И всегда буду любить».

А ведь они с Колей виделись несколько месяцев назад, уже после его демобилизации. Теперь, когда рядом не было Саши, а пелена с глаз упала, Таня прекрасно понимала, что Коля специально разыскал её тогда, в августе. Не было никакого армейского друга. Коля приезжал к ней, даже спустя полтора года после этого письма, последнего. Он хотел увидеть её, а она с ним даже не поговорила, встретила как чужого.

Интересно, пожелание Коли сбылось? Он излечился? Где он сейчас, как у него дела?

Таня твёрдо решила, что обязательно найдёт Николая, когда будет гостить в праздники у родителей.

Принятое решение неожиданно успокоило Таню, она легла спать и сразу уснула, а утром уехала в родной городок.

— Мам, ты не знаешь, Галка Воронова здесь или уехала куда-нибудь?

Таня и её мама, Антонида Александровна, лепили к празднику пельмени, а отец, Василий Григорьевич, ушёл на ёлочный базар за живой ёлкой.

— Как не знать? Это вы с ней перестали общаться с тех пор, как ты уехала, а мы здесь все друг у друга на виду, и всё про всех знаем. Я ведь с Фаей Скворцовой работаю, ты же знаешь?

Конечно, Таня знала, что её мама и мама Коли, Фаина Дмитриевна, работают вместе в бухгалтерии обувного комбината, но сейчас не могла понять, при чём тут тётя Фая.

— Галка-то ведь замуж вышла за Фаиного Колю. Они осенью вместе уехали работать на стройку в Новокузнецк, а две недели назад расписались. Свадьбы не было, только регистрация. Свидетели — девушка и парень, они же гости. Фая позавчера как раз фотографию приносила и показывала, Коля письмо прислал.

Что ж, всё справедливо. Галя, в отличие от Тани, счастьем своим не разбрасывалась, не пустила его по ветру.

— Замечательно, — бодро улыбнулась Таня. — Очень хорошая новость, мам! Такие молодцы Коля и Галя, пусть будут счастливы!

Таня искренне надеялась на то, что её пожелание сбудется так же, как исполнилось желание Коли.

Конец февраля 1964 года

Таня проходила преддипломную практику в одном из крупных универмагов. Она так и оставалась старостой группы всё это время, потому однажды ей понадобилось приехать в техникум, ознакомиться с какими-то приказами и подписать их.

Татьяна сидела в приёмной директора и разговаривала с секретарём, когда двери кабинета директора распахнулись, и в приёмную вышли двое мужчин.

Один из них, тот, что постарше, Степан Степанович Федотов, собственно и являлся директором торгового техникума. Второго, — мужчину лет двадцати пяти, — Таня видела впервые. Среднего роста, со светло-русыми волосами и внимательными глазами, спрятавшимися за стёклами строгих очков.

Таня встала, чтобы поприветствовать директора, который на неё едва взглянул, зато его спутник уставился на Таню во все глаза.

— Так вот же, Степан Степанович! — воскликнул вдруг незнакомец и указал на Таню. — Это как раз то, что нужно! Именно такой типаж, только раскраску с глаз смыть, а вместо начёса заплести косу.

Таня сделала вид, что к ней эта реплика не имеет никакого отношения; села и продолжила читать приказ.

— Фамилия как? Группа какая? — директор задумчиво смотрел на Таню.

— Карманова Татьяна, — Таня снова встала и назвала группу.

— Так это дипломница у нас, — покачал головой Федотов. — Ей некогда.

— Я уверен, Степан Степанович, что девушка согласится нас выручить и найдёт время, — ответил незнакомец, пристально глядя на Таню.

— Ладно, — махнул рукой директор и перевёл взгляд на Таню. — Вот, Татьяна, познакомься: это товарищ Рудов, секретарь комсомольской организации из областного торга. Ему нужна молодая героиня для передовицы в областную комсомольскую газету. Он сам тебе всё объяснит.