Путь воина

20

Эйден устало плелся через поле боя. Он старательно избегал встреч с воинами Клала Волка. Они катапультировались из разбитых роботов и теперь, еще не веря в случившееся, бесцельно шатались по полю. Эйдена не пугала возможность драки — он ринулся бы в свалку просто ради тренировки. Но сражение кончилось, и Кречеты победили. Эйден не видел смысла погибать теперь, после победы, — в будущем ему еще не раз представится такая возможность. Однако разочарованные Волки сейчас были оскорблены и разъярены и могли затеять бесполезный бой, так что Эйден стремился с ними не сталкиваться.

Во время драки с Элементалом у него напрочь отлетела подошва от ботинка. Эйден не стал ее искать, а двинулся дальше. Земля под голой ступней обжигала, как раскаленная сковорода, приходилось идти в высшей степени осторожно. Некоторое время он ковылял, прихрамывая, а затем отбросил и хороший ботинок, чтобы двигаться быстрее. Темп ходьбы действительно увеличился: теперь Эйдена подгоняла раскаленная почва.

Под большим куском брони, вероятно отлетевшим с валявшегося рядом робота, Эйден обнаружил Ланж. Вполне возможно, что он прошел бы мимо, но обожженные ноги вынудили его присесть на край разбитой машины. Металл тоже был горячим, но все же теперь Эйден ощущал жар другой частью тела.

Он не замечал Ланж до тех пор, пока она не застонала. Это был даже, пожалуй, не стон, а просто отрывистый звук, выражавший скорее разочарование, чем боль. Эйден в изумлении огляделся и увидел сначала только искореженный бронекостюм, выглядывавший из-под груды обгоревших обломков. Эйден обошел вокруг и увидел, что в раздавленных доспехах Элементала лежит Ланж.

— С вами все в порядке, командир Ланж?

— Нет. Наверное, легко догадаться, воут?

— В общем, ут. Я просто думал, что спросить об этом будет вежливее.

— Вежливый «вольняга» — это что-то новое. Как идет сражение?

— Оно закончилось.

Эйден рассказал все, что знал сам, включая и то, как он разрушил купол командного пункта.

— Значит, ваш план был правильным, — выдохнула Ланж. — А ваша Черная Лента... Она порвана.

Эйден взглянул вниз.

— Да, пустяки. У меня мимоходом вышла небольшая стычка с пехотинцем Волков. Вот Лента и порвалась.

— Вы хороший воин, Хорхе.

— Сказать такое стоило вам, должно быть, больших усилий. Я всегда знал, что вы презираете нас, воут?

— Вольнорожденных? Да, я всегда презирала «вольняг». И теперь презираю. Но вы — храбрый воин.

— Я сейчас собираюсь еще больше увеличить вашу ненависть.

— Да? Как же?

— Я собираюсь отнести вас в медицинский купол, командир Ланж.

Не обращая внимания на гримасу отвращения, появившуюся на лице женщины-воина, Эйден собрал все оставшиеся силы, приподнял кусок металла и рывком сдернул его с Ланж. Теперь он бегло осмотрел ее. При виде искалеченного тела с раздавленными ногами даже ему изменило хваленое хладнокровие людей Клана. Ланж, без сомнения, заметила, как Эйден вздрогнул и отвел глаза.

— Вы можете двигаться?

— Я почти не чувствую тела, но все же попытаюсь.

Оказалось, что руки ее действительно слушаются, и Ланж удалось слегка приподняться.

— С вашей спиной, кажется, все в порядке, и с верхней частью туловища тоже. Что ж, поможем вам выбраться отсюда.

— Поможем?

— Это я просто так выразился. Мы, вольнорожденные, говорим не совсем правильно. Знаете ведь?

Действуя как можно быстрее, Эйден смастерил из кусков железа и проводов, торчавших из разбитого робота, нечто вроде саней или волокуши — приспособления, о котором он где-то читал. Вырвав еще откуда-то кусок электрического кабеля, он использовал его в качестве веревки — нелепую кособокую конструкцию теперь можно было тянуть.

Самым трудным оказалось извлечь Ланж из остатков ее доспехов и перетащить на волокушу. Ланж была облеплена черными хлопьями лекарств из автоаптечки бронекостюма, сработавшей, чтобы стабилизировать состояние раненого Элементала. Массивное телосложение женщины и черная, липкая меджидкость, насквозь пропитавшая ее одежду, здорово мешали Эйдену. Он просто выбился из сил. Вновь использовав электрический кабель, он крепко привязал Ланж к своей конструкции. Наконец, убедившись, что она неожиданно не соскользнет и не ударится, а это могло сильно ухудшить ее состояние, Эйден взялся за провод и принялся тянуть.

Почти сразу же он понял, что может продвигаться вперед только очень медленно. Тащить волокушу было очень тяжело: она весила больше любого медицинского транспортного средства. Кроме того, почва была каменистая и требовалась большая осторожность, чтобы везти Ланж без сильных толчков. С каждым шагом голые ступни Эйдена, казалось, превращаются в поджаренный хлебец. Но вот вскоре обожженные взрывами участки поля остались позади, и земля наконец-то стала холодной. Здесь Эйдена засекли Элементалы Кречета. Они сразу же бросились к нему на помощь. Измотанный, усталый Эйден был несказанно рад этим мускулистым, возвышавшимся над ним, как башни, воинам.

Кое-как доковыляв до расположения Кречетов, Эйден почти не чувствовал под собою ног. Он с трудом дотащился до центра лагеря и рухнул без сознания у входа в командный пункт.

Там находился Каэль Першоу. Он наблюдал за Эйденом на протяжении всего его пути, специально приказав своим подчиненным не оказывать изнуренному воину никакой помощи.

Першоу в этот момент чувствовал себя необычайно хорошо. Он только что получил от Радика заявление о капитуляции.

— Теперь я ваш пленник, — сказал Радик.

Першоу тихо усмехнулся, прежде чем ответить.

— В этом нет никакой нужды. Вас победил «вольняга». Я не могу сделать военнопленным столь низко падшего воина. Возвращайтесь со своим соединением домой.

— Каэль Першоу, вы обязаны взять меня в плен! Таков закон Кланов.

— Нет, это не закон, а только традиция. И я сейчас ей не последую. Я не смог бы держать вас в качестве военнопленного, потому что всякий раз, увидев ваше лицо, я вспоминал бы вашу позорную историю. Проиграть сражение из-за действий «вольняги» — это надо умудриться! Да, я не смог бы видеть вас. Если же вы хотите, чтоб я поступил по традиции, то — пожалуйста. Я возьму вас в плен и тут же освобожу. Так что желаю всего хорошего.

Он чувствовал, что Радик прямо-таки кипит от злости. И, главное, он ничего не мог поделать. Уже не по традиции, а по закону Кланов военачальник победившей стороны мог диктовать свои условия. Першоу думал, что поражение при собственных силах, превосходящих противника, и так достаточное для Радика унижение. Этот человек опозорен теперь надолго, возможно, до конца своих дней. Поэтому его можно и отпустить.

Затем Першоу сообщили новости. Ланж жива, но жестоко изранена. Герой битвы вернулся, протащив ее за собой чуть ли не через треть поля боя.

Когда Хорхе добрался до командного пункта и рухнул у входа, Першоу так и не смог подавить в себе отвращения к его ублюдочному происхождению.

Очнувшись, Эйден обнаружил, что находится снова на станции «Непобедимая» и лежит на раскладной койке в кабинете Першоу. Сам полковник сидел возле него и лениво разглаживал пальцами порванную Черную Ленту.

— Фотография Баста исчезла, — кратко заметил он.

— Она, должно быть, отвалилась. Прошу прощения. Мне нельзя говорить без разрешения.

— Обстоятельства таковы, что мы можем пренебречь этим правилом. Более того, мы можем забыть о Черной Ленте.

Резким рывком, вызвавшим у Эйдена пронзительную боль в спине, Каэль Першоу сорвал с него Черную Ленту.

— Теперь вы можете говорить в вашем стиле — неуважительно и грубо. Считайте это наградой за победу в сражении. Но со мной прошу этого не обсуждать. Мне очень неприятно, что вы теперь в почете. Я с яростью думаю о необходимости ставить вас в пример. Но за свои действия и особенно за ваш успешно сработавший план вы заслужили медаль, и мы вынуждены наградить вас.

— Не надо меня ничем награждать. Я принадлежу Клану. Мы все делаем то, что можем.

Першоу издал отрывистый смешок. От этого звука кровь стыла в жилах. Эйдену стало интересно, слышал ли когда-нибудь кто-нибудь еще на станции смех Першоу. Это был, разумеется, не настоящий смех. Он, скорее уж, напоминал рычание готового наброситься на свою жертву монстра. Или ликующий крик Кречета, победившего в схватке. Это был смех чудовища из ночных кошмаров.

— Вы обманщик, Хорхе. Иногда вы мне даже нравитесь. «Мы все делаем то, что можем». Так мог бы сказать вернорожденный, но в устах «вольняги» эта фраза становится мерзкой.

Першоу встал и подошел к окну за письменным столом. Эйден попытался сесть, но у него сразу же закружилась голова, и он был вынужден снова лечь.

Стоя спиной к Эйдену, Першоу снова заговорил:

— Я только что глубоко унизил командира войск Клана Волка. Я чувствовал ненависть в его голосе. Но, несмотря на мою победу, я тоже унижен. Я благодарен за то, что мои гены не попадут в генный пул Волков. Я благодарен за это вам, Хорхе. Именно ваш план и ваши бесстрашные действия защитили мой Путь Крови. Но во всех наших записях эта победа будет фигурировать как неполноценная. Нельзя допускать, чтоб мы, вернорожденные, благодарили «вольняг» за наши победы. Во мне всегда будет жить память об этом позоре.

Эйден не знал, что сказать в ответ. Он не хотел быть надменным и еще больше увеличивать степень этого позора.

— Как Ланж? — спросил он.

— Она умерла, — тихо проговорил Каэль Першоу.

— Очень жаль.

— Да. Усилия, приложенные вами, чтобы притащить ее в лагерь, ни к чему не привели.

— Я не сожалею об этом.

— Я не знаю, что вы имеете в виду, но приказываю вам этого не говорить. Как только сможете ходить, вы свободны.

Першоу вышел из комнаты, делая большие шаги, — куда больше, чем обычно. Как будто он торопился по неотложному делу.

Эйден закрыл глаза. Перед его мысленным взором возник «Разрушитель», падающий на командный купол. На этот раз с самим Эйденом внутри. Может быть, так и следовало поступить? Тогда никакие слова. Каэля Першоу уже ничего бы не значили.

Неожиданно открыв глаза, Эйден спросил себя, сколько он еще сможет выносить бесконечные оскорбления этого вернорожденного?

Двилт Радик бушевал, отчитывая своего подчиненного Крэйга Варда.

— Как это вы не поняли, на что он нацеливается? Вы должны были стрелять более осмотрительно. Под таким углом, чтобы робот «вольняги» упал в другом направлении.

— Это было невозможно. Я пытался защитить купол. Он наклонил машину над куполом совершенно неожиданно, и у меня не было времени изменить угол стрельбы. Он обдуманно поставил себя под удар. Он...

— Мне все это известно! Я изучил пленки. Мы проиграли сражение из-за вас, Крэйг Вард!

Обвинение было слишком серьезно, и Крэйг Вард даже взорвался в ответ:

— Возможно, я поступил и неправильно! Но все ошибаются в пылу сражения, и вы не исключение!

— Я никогда не ошибаюсь так, командир звена.

— Тогда позвольте вас спросить вот о чем, Двилт Радик. Отчего вы выбрали такую скверную тактику и установили стационарный командный пункт вместо того, чтобы взять ответственность на себя и отдавать приказы из кабины робота, в котором...

— Я могу призвать вас к ответу за такие слова.

— Да, вызовите меня в Круг Равных.

— Возможно, я так и сделаю, когда мы вернемся назад.

Радик глубоко вздохнул. Он чувствовал, что Крэйг Вард еще долгие годы будет его наказанием.

— Установка стационарного командного пункта более эффективна, чем управление непосредственно из боевого робота. Техники могут контролировать все сражение, тогда как командир вынужден отвлекаться на уничтожение врага.

— Но командиры делают так уже много сотен лет. Нельзя отдавать командование сражением техникам. Нужно...

— Я участвовал в сражении как воин. Точно так же поступали величайшие воители прежних времен.

На несколько секунд Крэйг Вард вспомнил, кто из них подчиненный.

— При всем должном уважении к вам, сэр, я считаю: думать как командир лучше, чем думать как простой воин.

— Вы-то думали, как простой воин. Вы совершили грубую ошибку и проиграли бой, в котором мы почти добились решающей победы. Такого не должно случаться с командирами.

Двилт Радик трясся от гнева, и Крэйг Вард понял, что зашел слишком далеко. Он тут же стал вести себя как подчиненный и постепенно успокоил Радика, восстановив их обычный сдержанно-злобный мир.