Путь вперед

Глава 4. Сочетание экономического роста с социальным равенством

Целью НЭПа отнюдь не являлось обеспечение одинакового уровня благосостояния всем гражданам Малайзии. Скорее, целью этой политики было пропорциональное распределение национального богатства между различными расовыми общинами страны. Все то, чем располагали немалайцы, должно было быть и у малайцев, а это означало, что пропорционально распределялось не только богатство, но и бедность.

Разумеется, было бы проще нивелировать благосостояние расовых общин Малайзии путем уравниловки, — в этом случае всем малайцам и немалайцам уж точно досталась бы равная доля национального богатства страны. Увы, различные попытки перераспределения материальных благ, предпринимавшиеся в прошлом коммунистами и социалистами, вели только к равенству в нищете, одинаковый уровень благосостояния при этом не обеспечивался, а государства, в целом, также впадали в бедность. Целью НЭПа никогда не являлось проведение такого перераспределения материальных благ между представителями различных расовых общин, которое могло бы подорвать основу роста и процветания национальной экономики. Целью этой политики являлось сочетание экономического роста с равенством или, другими словами, создание новых материальных благ и их распределение с целью исправления дисбаланса между различными общинами страны, а не между индивидуальными гражданами.

Рост экономики являлся важнейшей предпосылкой успеха НЭПа. Источником ресурсов, необходимых для устранения дисбалансов между различными расовыми общинами, должны были стать материальных блага, созданные в результате расширения существующих компаний или создания новых предприятий. Чтобы исправить существовавшие диспропорции, необходимо было перераспределить вновь созданные материальные блага преимущественно в пользу малайцев, ибо немалайцы уже контролировали несравнимо большую часть экономического пирога. Распределять эти блага в равной мере среди представителей всех общин или, еще хуже, в соответствии с их способностью к приобретению богатства, означало бы, что разрыв между ними не уменьшился бы, а только увеличился бы.

Добиться такого перераспределения национального богатства было сложно. В тех случаях, когда компании, принадлежавшие немалайцам, расширялись, или когда создавались новые предприятия, выделение большей части их акций малайцам могло бы привести к тому, что они стали бы владеть контрольным пакетом акций этих компаний. Это было бы неприемлемо для немалайцев, ибо они потеряли бы контроль над своими компаниями, что, по сути, было бы экспроприацией собственности. С другой стороны, если бы большая часть акций доставалась немалайцам, которые, разумеется, уже владели большей частью акций предприятий, то это не способствовало бы исправлению существовавшего экономического дисбаланса между расовыми общинами страны. На деле, неравенство между ними только бы усилилось.

С компаниями, принадлежавшими иностранцам, ситуация была еще хуже. Они вообще не желали мириться с участием малайцев в их бизнесе в любой форме, будь то новые инвестиции или расширение существующих предприятий. А ведь без этого доля иностранных компаний в национальном богатстве страны, которая в 1970 году оценивалась в 60 %, вероятно, стала бы еще больше. В 1970 году малайцы располагали всего 2.4 % национального богатства страны, а немалайцы — 34.3 %. Чтобы увеличить долю малайцев до 30 %, как это предусматривалось НЭПом, необходимо было увеличить ее на 1250 %; чтобы увеличить долю немалайцев до 40 %, — всего на 16 %. Очевидно, что для достижения рубежей, предусмотренных НЭПом для немалайцев, требовалось приложить куда меньше усилий. Увеличить долю малайцев на 1250 % исключительно за счет роста экономики было практически нереально, особенно если бы им выделялось только 30 % акций вновь создававшихся компаний или расширявшихся предприятий. Рост экономики являлся важнейшей предпосылкой успеха НЭПа, но он одновременно и усложнял достижение целей этой политики. В период НЭПа экономика Малайзии в среднем росла почти на 7 % в год, поэтому доля малайцев в национальном богатстве страны на протяжении этого периода не просто должна была вырасти с 2.4 % до 30 %, — абсолютные размеры этой 30 %-ой доли в 1990 году должны были быть намного больше, чем в 1971 году.

НЭП проводился в период, предшествовавший началу перехода от командной к рыночной экономике в странах коммунистического блока в конце 90-ых годов. Коммунисты контролировали экономику и общество на протяжении, минимум, сорока лет, так что население этих стран не имело опыта ведения коммерции и управления бизнесом. У людей не было ни капитала, ни технологий, ни знаний в этой области. Пожалуй, наибольший ущерб был нанесен тем, что коммунистический режим предавал анафеме и полностью подавлял индивидуальную и местную инициативу.

В прошлом, коммунистические страны провели реструктуризацию экономики путем экспроприации компаний и имущества собственников «средств производства». К моменту начала перехода этих стран к рыночной экономике бывших хозяев уже не было в живых, частные капиталы был невелики, а руководители, знавшие как функционирует свободный рынок, — отсутствовали. Государственные банки были приспособлены к работе в условиях командной экономики, приватизировать их было сложно, а коммерческих банков просто не было. Могли ли эти страны немедленно создать крупные коммерческие компании и заменить ими старые государственные предприятия?

Правительства эти стран пытались использовать различные методы, но большинство этих начинаний закончилось неудачей. Ликвидация неконкурентоспособных государственных предприятий привела к массовой безработице. Одновременно, стоимость жизни быстро росла, поскольку правительства были вынуждены перейти к свободному ценообразованию и прекратить субсидирование цен на предметы первой необходимости: продовольствие, жилье, транспорт, одежду. Разумеется, стоимость активов потенциально прибыльных приватизируемых государственных предприятий выросла, но, в большинстве случаев, у частных лиц просто не было денег, чтобы приобрести акции этих предприятий.

Попытка перехода от командной экономики к свободному рынку в большинстве бывших коммунистических стран привела не к процветанию, а к регрессу экономики. Безработица выросла, а необузданная инфляция подорвала покупательную способность пенсий и зарплат у тех людей, которым удалось сохранить работу. Фактически, это привело к тому, что многие люди стали испытывать ностальгию по командной коммунистической системе и ратовать за возврат к субсидированию цен на товары первой необходимости. Лишь в некоторых странах, а именно: Чехии, Венгрии и Польше, — переход к рыночной экономике обернулся успехом. Но этим странам повезло больше других: у них имелись необходимые ресурсы, они расположены близко к Германии и центру европейской экономической мощи, а производительность труда их рабочих — выше, чем в других соцстранах. Правительства этих стран привлекали деньги для инвестиций, выпуская облигации, а активы государственных предприятий были проданы по номинальным ценам. Конечно же, лишь немногие граждане смогли приобрести контрольные пакеты акций и стать руководителями крупных предприятий, но большинству граждан при этом удалось приобрести акции компаний или основать мелкие частные предприятия.

Ситуация, сложившаяся в коммунистических странах перед началом перехода к рыночной экономике, сходна с ситуацией, в которую попали малайцы перед началом НЭПа. Среди малайцев не было предпринимателей или руководителей, которые обладали бы навыками, необходимыми для успешной реструктуризации экономики; капиталом малайцы также не располагали. Но было и одно существенное различие. В коммунистических странах все находились в примерно одинаковой ситуации, а в Малайзии коренным жителям приходилось конкурировать с теми, кто уже имел опыт работы в рамках капиталистической системы, располагал значительным капиталом и хорошо разбирался в экономике. Поэтому без посторонней помощи малайцы, которые, в основном, были крестьянами и рыбаками, были обречены на неудачу. Отсюда и вытекала необходимость проведения политики позитивной дискриминации, которая позволила бы вывести малайцев на главный фарватер экономической жизни Малайзии. Малайцам были предоставлены льготы: доступ к капиталу, лицензии, разрешения, контракты, акции компаний. Без этих льгот НЭП потерпел бы неудачу.

Опять-таки, следует подчеркнуть, что целью НЭПа являлось не равномерное распределение богатства между жителями страны, а обеспечение равенства в распределении национального богатства между малайцами и немалайцами. Соотношение между бедными и богатыми среди малайцев должно было быть таким же, что и среди немалайцев, между представителями различных рас не должно было существовать различий в сфере занятости. Малайцы должны были быть представлены в той же степени, что и немалайцы, среди представителей каждой профессии и на всех уровнях экономики.

Поскольку правительство решило, что подобное перераспределение богатства не должно было осуществляться за счет экспроприации собственности, то первым и главным условием успеха был быстрый рост экономики. Это означало, что общий климат для развития бизнеса в стране должен был быть благоприятным для всех: малайцев, немалайцев и иностранцев. Первоначально приоритет отдавался созданию рабочих мест в тех сферах, где малайцы были представлены слабо, например, в обрабатывающей промышленности. Этого удалось добиться путем предоставления льгот иностранным инвесторам, вкладывавшим деньги в развитие обрабатывающей промышленности. В результате, удалось создать множество рабочих мест и для малайцев, и для немалайцев, хотя первые составляли большинство работавших, ибо, в основном, это была низкооплачиваемая работа, требовавшая невысокой квалификации. Со временем, развитие этих трудоемких производств позволило трудоустроить все трудоспособное население страны, что помогло решить первую задачу НЭПа и ликвидировать бедность, независимо от расы. Это также позволило, по крайней мере, в обрабатывающей промышленности, ликвидировать расовую монополию на отдельные виды экономической деятельности.

Тем не менее, чтобы увеличить долю малайцев в национальном богатстве страны до 30 %, необходимо было обеспечить более высокие темпы роста именно той части экономики, которая принадлежала малайцам. Это было нелегко. Вновь создаваемые или расширявшие свою деятельность компании, принадлежавшие немалайцам, естественно, находились в их собственности. Немалайцы уже располагали большей частью экономического пирога, поэтому, даже если бы малайцы получали 30 % акций этих предприятий, это не позволило бы поднять их долю в национальном богатстве до 30 %. Решение этой проблемы было очевидно: даже в тех случаях, когда доля малайцев в капитале компаний была меньше, чем доля немалайцев, эта доля должна была превышать 30 %. Одновременно, следовало создавать больше компаний, которые полностью бы принадлежали малайцам или контролировались ими. Особенно это касалось компаний с крупным уставным капиталом, иначе НЭП не привел бы к серьезным изменениям в структуре собственности.

Такая возможность представилась, когда правительство решило приватизировать государственные компании и службы. Примерно через 10 лет после начала НЭПа появилось немало предпринимателей и руководителей-малайцев, хотя на то время они еще не обладали опытом управления действительно крупными компаниями. Некоторые малайцы были просто назначены управляющими компаний, значительная доля капитала которых принадлежала НАК. Тем не менее, им не принадлежала вся полнота власти в компаниях, ибо они не являлись акционерами и не рисковали собственным капиталом. Первым серьезным испытанием стала приватизация автомагистрали «Север — Юг». Заявку на приобретение 800-километровой автомагистрали, протянувшейся от Джохор-Бару (Johor Bahru) на юге страны, до Букит-Кайти-Хитам (Bukit Kayti Hitam), расположенном на границе с Таиландом, подала крупная малайская компания «Ренонг» (Renong). Она уже владела контрольным пакетом акций в издательской группе «Нью Стрейтс Таймс Пресс» (New Straits Times Press), а также пакетом акций в ТВ-3, и на то время являлась единственной частной телевизионной компанией в Малайзии.

Переговоры относительно условий приватизации были сложными, в их ходе обсуждались: период, на который предоставлялась концессия, размеры платы за проезд, условия предоставления льготных кредитов. Если бы правительство попыталось продать частично построенную автомагистраль «Север — Юг» по цене, отражавшей полную стоимость строительства, то ни одному частному оператору, будь он малайцем или немалайцем, не удалось бы обеспечить ее рентабельную работу после выплаты процентов по льготным и коммерческим кредитам, а уж тем более обеспечить правительству хоть какую-то прибыль в виде платы за предоставление концессии. С другой стороны, если бы правительство продолжало владеть автомагистралью «Север — Юг», завершило бы ее строительство и стало взимать плату за проезд, то ему также не удалось бы вернуть уже затраченные на строительство средства, не говоря уже о средствах, необходимых для завершения строительства. Кроме того, правительству пришлось бы выделять средства на содержание и дальнейшее развитие автомагистрали из своих ограниченных ресурсов, вместо того, чтобы тратить их на развитие инфраструктуры и социальные нужды, которые являлись приоритетными. Если бы правительство рассчитывало только на собственные средства и займы, то автомагистраль никогда не была бы достроена, либо, в лучшем случае, строилась бы крайне медленно. В результате, граждане Малайзии по-прежнему не могли бы пользоваться важнейшей дорогой, соединявшей крупные города и поселки на западном побережье Малайского полуострова. Если бы правительство продолжало владеть автомагистралью и попыталось достроить ее, то польза от этого была бы минимальной. Осуществив приватизацию автомагистрали, пусть и по номинальной цене, правительство ничего бы не потеряло, напротив, оно бы сэкономило средства, необходимые для инвестирования в строительство дороги и покрытие убытков от эксплуатации автомагистрали.

Решение правительства приватизировать объекты инфраструктуры не означало, что оно «умывало руки» и больше не интересовалось судьбой этих объектов. Необходимо было обеспечить хотя бы частичный возврат средств, уплаченных населением государству в виде налогов, путем предоставления потребителям недорогих услуг. Если бы правительство продало объекты инфраструктуры по полной стоимости, то плата за пользование ими неизбежно была бы очень высокой, ибо частные владельцы стремились бы обеспечить возврат огромных капиталовложений. Это бремя легло бы на плечи налогоплательщиков. К тому же, было крайне сомнительно, чтобы при столь высокой плате за пользование объектами инфраструктуры спрос на их услуги был бы достаточно высоким, чтобы обеспечить новым владельцам достаточный уровень отдачи на вложенный капитал.

Правительству пришлось передать активы предприятий коммунальной сферы в частные руки по номинальной цене, да еще и предоставить льготные кредиты. Это было сделано, чтобы удержать цены и тарифы на достаточно низком уровне, что позволило бы населению пользоваться их услугами, а их частным владельцам — погасить долги и получить прибыль. Кроме того, новые владельцы должны были не только поддерживать предприятия коммунальной сферы в надлежащем состоянии, но и, по мере необходимости, развивать их. Поэтому, продавая предприятия коммунальной сферы по ценам, которые были ниже их реальной стоимости, предоставляя льготные кредиты, правительство не только помогало их новым владельцам, но и заботилось об интересах людей, ибо эти меры позволяли поддерживать цены и тарифы на невысоком уровне. Правительство считало это своим долгом по отношению к налогоплательщикам.

Частным владельцам не разрешалось увольнять работников с целью экономии на текущих затратах. Фактически, служащие даже стали получать более высокую зарплату по сравнению с той, что им платили на государственной службе. Им также было разрешено приобретать значительную долю акций предприятий по первоначальной цене предложения, а когда компании начали приносить прибыль, их служащие стали получать бонусы. Кроме того, в большинстве случаев правительство продало лишь то минимально необходимое число акций, которое позволяло вновь приватизированным компаниям начать котировку своих акций на фондовой бирже в качестве акционерных обществ с ограниченной ответственностью. Это принесло правительству выгоду в будущем, когда оно стало выставлять на торги принадлежавшие ему пакеты акций уже по более высокой цене, так что средства, вырученные правительством от их продажи, зачастую равнялись, а то и превышали не только первоначальную рыночную стоимость предприятий, но и стоимость их активов.

Все эти факторы, а также предоставление краткосрочных концессий, где это было возможно, делали приватизационные проекты не такими прибыльными, как это многим казалось. Поскольку приватизация являлась важной частью реструктуризации экономики в рамках НЭПа, то есть ставила своей целью увеличение принадлежавшей малайцам доли национального богатства до 30 %, было очень важно, чтобы новые предприниматели-малайцы сумели обеспечить рентабельную работу этих компаний. Поскольку их опыт управления столь крупными компаниями на чисто коммерческой основе был ограничен, приятно отметить, что со своей задачей они справились весьма успешно.

Приватизация была наиболее важным средством усиления роли коренного населения в деловой жизни страны. Осуществление приватизационных проектов не всегда поручалось индивидуальным предпринимателям-малайцам или принадлежавшим им компаниям. Во многих случаях НАК приобретала объекты государственной собственности через один из своих филиалов, некоторые из которых были созданы специально для этого. Эти филиалы являлись либо совместными предприятиями, либо полностью находились в собственности НАК. Одним из первых СП был Контейнерный терминал Келанг (Kelang); позднее Северный порт (North Port) также был передан в распоряжение НАК.

Первоначальный план состоял в том, что НАК будет владеть этими предприятиями на постоянной основе. Несмотря на то, что большинство из этих предприятий было рентабельно, возможности НАК по управлению ими на современной основе были ограничены. Руководители-малайцы, поставленные во главе этих предприятий, не инвестировали в них свои личные средства, и были профессиональными управляющими, но не предпринимателями. Тем не менее, одним из требований НЭПа было уравнивание числа предпринимателей-малайцев и немалайцев.

В качестве одного из шагов к достижению этой цели правительство решило продать некоторые компании, полностью или частично находившиеся в собственности НАК, малайским компаниям либо индивидуальным предпринимателям-малайцам, которые могли купить необходимый пакет акций и обеспечить управление предприятиями. Правительство всегда считало, что, если бы компанией управлял способный предприниматель-малаец, который вложил бы в нее значительную сумму собственных средств, то компания и управлялась бы лучше, и была бы более рентабельной.

Вполне очевидно, что отбор предпринимателей-малайцев, которым предполагалось продавать эти компании, должен был осуществляться весьма тщательно. Они должны были обладать хорошей деловой репутацией, подтверждавшей наличие у них способностей управлять компаниями, и высоким кредитным рейтингом, что позволило бы им получить в банках крупные займы, зачатую превышавшие один миллион ринггитов, для приобретения акций. Лучшим критерием отбора являлось наличие в их собственности рентабельных, процветавших компаний, работавших в той же сфере бизнеса, в которой работали и выставлявшиеся на продажу компании, принадлежавшие НАК. К сожалению, подобных предпринимателей-малайцев было немного, поэтому правительству пришлось отвергнуть немало предложений, с которыми к нему обращались. Разумеется, не было гарантий того, что даже немногие, тщательно отобранные предприниматели-малайцы добьются успеха, но до сих пор показатели деятельности компаний, приобретенных ими у НАК, были неплохими.

Несложно доказать, что НАК, заботящаяся об интересах подавляющего числа малайцев, ничего не потеряла от продажи этих акций индивидуальным предпринимателям-малайцам. Во-первых, акции продавались по цене, которая зачастую превышала рыночную цену, и уж в любом случае, была выше цены, первоначально уплаченной за акции НАК. Поэтому НАК не только выручила за акции денежные средства, которые могли быть инвестированы в акции других рентабельных компаний, но и получила прибыль от продажи акций. Потеря дивидендов, выплачивавшихся на акции проданных компаний, была компенсирована путем реинвестирования денежных средств, полученных от продажи акций. Одновременно, НАК сохранила за собой значительный пакет акций этих компаний, а потому имелась реальная возможность того, что, в силу более эффективного управления компаниями и повышения их рентабельности, оставшиеся акции станут приносить НАК почти такой же доход, как и ранее.

НАК неплохо управляла компаниями и хорошо зарекомендовала себя в управлении инвестициями объемом в несколько десятков миллиардов ринггитов, вложенных в различные сферы бизнеса. Большинство принадлежавших НАК компаний управлялось хорошо, несмотря на то, что участие сотрудников НАК в управлении, в целом, было незначительным и зачастую сводилось к наблюдательным функциям. Тем не менее, ввиду того, что НАК полностью или частично владела огромным числом компаний, ее управленческих ресурсов не хватало для того, чтобы управлять всеми ими действительно эффективно, развивать и расширять их. В результате, потенциал этих компаний реализовывался не в полной мере.

В конечном итоге, продажа НАК принадлежавших ей крупных пакетов акций больших компаний принесла пользу не только индивидуальным предпринимателям-малайцам, но и позволила сохранить акции и доходы более чем четырех миллионов акционеров НИФ. Никто из них ничего не потерял. С другой стороны, удалось обеспечить прямые инвестиции малайцев в крупные компании, повысить степень их участия в управлении бизнесом. Это позволило внести вклад в ликвидацию расовой монополии на отдельные виды экономической деятельности, на сей раз — в сфере предпринимательства. Так что эта стратегия, действительно, была выигрышной для всех.

Как уже указывалось, приватизация оказалась эффективным средством расширения участия малайцев во всех сферах бизнеса. Тем не менее, приватизация принесла пользу и немалайцам, поскольку они также вносили предложения об участии в приватизационных проектах. Их участие в приватизации было необходимо, потому что количество этих проектов намного превышало число предпринимателей-малайцев и представлявших их интересы организаций. К счастью, эти предприниматели-немалайцы также вносили свой вклад в реализацию задач НЭПа, ибо вели дела вместе с партнерами-малайцами, которые активно участвовали в реализации этих проектов.

Циники отрицают справедливость НЭПа и всегда указывают на тех немногочисленных индивидов-малайцев, которые, по их мнению, слишком уж много выиграли в результате осуществления этой политики. Тем не менее, следует еще раз подчеркнуть, что целью НЭПа не являлось обогащение каждого малайца или равномерное распределение богатства между всеми малайцами. НЭП не имел ничего общего с идеализмом эгалитарного общества, родившегося в умах коммунистических и социалистических идеологов. Задачей НЭПа являлось выравнивание стартовых возможностей и более равномерное распределение национального богатства между различными расовыми группами населения Малайзии. Поэтому в результате проведения НЭПа и приватизации некоторые малайцы должны были разбогатеть, но это удалось лишь наиболее способным из них, а не всем подряд. Проживающие в Малайзии китайцы и другие немалайцы также сталкиваются с имущественным неравенством внутри своих общин и воспринимают его как должное. Среди них также есть бедные люди, люди со средним доходом и богатые люди. Среди них также есть торговцы вразнос, поденщики, мелкие бизнесмены и управляющие компаниями, равно как и преуспевающие, очень богатые предприниматели.

С самого начала целью НЭПа была ликвидация расовой монополии на отдельные виды экономической деятельности; достижение равенства между расами, а не между классами. Малайцы и другие коренные жители, в основном, были крестьянами, сборщиками каучука, владельцами небольших участков земли и правительственными служащими; а китайцы и другие немалайцы были, в основном горожанами, занимавшимися торговлей, коммерцией, ремеслами и профессиональной деятельностью. Если бы малайцы и немалайцы совместно проживали в городских и сельских районах, работали в одних и тех же секторах экономики, то расовые различия между ними не усугублялись бы экономическим неравенством. Другими словами, контраст между нищетой и отсталостью крестьян-малайцев и высоким уровнем благосостояния и развития горожан-китайцев был бы не столь разительным.

Чтобы вызвать чувство обиды, зависти, разжечь конфликт, иногда принимающий насильственные формы, зачастую достаточно одного лишь неравенства между бедными и богатыми. Коммунисты и социалисты пытались ликвидировать экономическое неравенство между людьми, принадлежавшими к одной этнической группе. На практике, идеал бесклассового общества оказался недостижимым. Когда же экономическое неравенство усугубляется расовыми различиями, опасность возникновения конфликтов значительно возрастает. Именно такая ситуация и сложилась в Малайзии: малайцы были бедными, а немалайцы — богатыми.

Целью НЭПа являлось создание общества, в котором классы продолжали бы существовать, но состояли бы при этом из людей, принадлежавших к различным расовым группам, причем примерно в той же пропорции, в какой население страны делилось на различные расы. В этом случае малайцы не рассматривали бы себя только в качестве представителей определенной расы, но и идентифицировали бы себя еще и с немалайцами, принадлежащими к тому же классу, что и они сами. В ходе НЭПа удалось добиться, по крайней мере частично, ликвидации расовой монополии на отдельные виды экономической деятельности. Тем не менее, сложившиеся пропорции все еще далеки от идеальных: среди богатых людей и представителей среднего класса продолжают преобладать немалайцы, а большую часть бедноты все еще составляют малайцы.

Хотя население городов больше не состоит исключительно из немалайцев, число проживающих в них малайцев и количество принадлежащих им компаний остается довольно незначительным. Тем не менее, случись теперь в городах какая-нибудь природная или социальная катастрофа, и риск для их жителей был бы распределен куда более равномерно с расовой точки зрения, — от ее последствий теперь пострадали бы и малайцы. Во время расовых беспорядков, случившихся в мае 1969 года, малайцы, сжигавшие в Куала-Лумпуре дома и автомобили, были абсолютно уверены в том, что это была собственность немалайцев. Случись сегодня в Куала-Лумпуре или других городах Малайзии беспорядки, сопровождающиеся разрушением собственности, и в результате этого вполне могло бы пострадать имущество малайцев.

В стране растет прослойка малайцев, принадлежащих к среднему классу, но, опять-таки, не так быстро, как хотелось бы. Большинство домов, принадлежащих представителям среднего класса, являются собственностью немалайцев. В определенной мере, это является результатом того, что малайцы предпочитают жить вместе, даже если они не составляют большинства. Тем не менее, несмотря на льготные цены, число малайцев, которые могут позволить себе приобрести такие дома, является недостаточно большим. Равенство в плане обеспечения людей жильем пока не достигнуто, и это препятствует смешению представителей различных рас, которое должно было возникнуть в результате НЭПа.

Ликвидация расовой монополии на отдельные виды экономической деятельности находилась в центре общественного внимания и вызывала немало противоречий, а вот выполнение другой задачи — ликвидации бедности независимо от расы, в основном, не замечалось. Тем не менее, эта задача была столь же важной составляющей НЭПа, как и нивелирование уровня экономического развития различных рас. На деле, программа ликвидации бедности являлась частью этого процесса, ибо ее целью являлось обеспечение гарантий того, что представители всех рас не будут жить в нищете.

В развитых странах Запада подход к ликвидации бедности, практически, сводится только к предоставлению помощи и субсидий. Для решения проблемы бедности в рамках «государства всеобщего благосостояния» (welfare state) создана целая система пособий по безработице, пенсий по старости, бесплатного медицинского обслуживания и иных социальных пособий. Если отменить эти пособия, то проблема бедности в развитых странах Запада окажется острее и масштабнее, чем в развивающихся странах. Сегодня во многих развитых странах более 10 % трудоспособного населения — безработные. Не будь пособий по безработице, большинство безработных стало бы бедняками. Во время «великой депрессии» 30-ых годов безработица достигла на Западе беспрецедентных размеров: 14 миллионов человек в США, 6 миллионов — в Германии, 3 миллиона — в Великобритании. Система социального обеспечения была тогда еще в зародыше, и безработица обернулась нищетой и серьезными социальными проблемами.

Можно найти немало оправданий для раздачи общественных денег бедным с целью обеспечения им «достойной жизни». Тем не менее, было немало случаев, получивших широкую огласку, когда уровень жизни людей, получавших пособие, был выше уровня жизни тех, кто работал. В подобных случаях размеры пособия по безработице зачастую определялись в процентном отношении к так называемому «нормальному доходу» людей, которые его получали. Те, кто в прошлом получал доход, во много раз превышавший средний заработок рабочего, получали пособие, которое могло составлять до 90 % их обычного дохода. Это — явное злоупотребление принципами социальной справедливости. Оказывается, черта бедности является неровной: она выше для людей с высокими доходами и ниже — для людей с низкими доходами. Поэтому даже среди безработных некоторые люди оказываются богаче или, напротив, беднее других безработных. Это ведет к сохранению неравенства даже среди людей, живущих за счет общественной благотворительности: богатые остаются богаче, чем бедные, даже живя в «бедности». Странно, что столь искаженные представления о том, что является правильным и неправильным вообще получили признание на так называемом «цивилизованном Западе».

Поддержка со стороны правительства Малайзии и благотворительность являются самыми крайними мерами в решении проблемы бедности в стране. Реальная ответственность за помощь бедным ложится на их семью, иногда — на родственников. Именно они должны заботиться о неимущих членах своей семьи и своих бедных родственниках. Для многих из них это было бы очень трудно, но именно это и побуждает безработного члена семьи побыстрее искать работу. Разумеется, некоторые люди не могут оказать существенную поддержку своим родственникам, ибо сами бедны. В таких случаях, но только в таких случаях, помощь оказывает правительство, выделяя средства на строительство скромного жилья с невысоким уровнем комфорта, а также предоставляя пособия на приобретение предметов первой необходимости. В эту категорию в Малайзии попадают очень немногие, ибо у большинства людей есть родственники, которые готовы помочь бедным членам семьи.

Так, в 1974 году произошел случай, который стал поводом для студенческих демонстраций: в одной из семей умер ребенок. По слухам, его семья голодала, и ребенок умер от недоедания. До того в семье умерла мать, и троих детей растил их отец. Служащие системы социального обеспечения провели расследование этого случая и обнаружили в доме достаточные запасы риса и иных продуктов. Отец ребенка был оскорблен слухами о том, что он довел своего ребенка до голодной смерти при наличии достаточного количества еды в доме. Фактически, ребенок умер от болезни, не связанной с недоеданием. Этот ребенок жил в деревне, и никогда, ни при каких обстоятельствах односельчане не позволили бы кому-либо из их деревни умереть с голоду. Как бы мало еды ни было в деревне, ею поделились бы с любым односельчанином, чтобы ни один бедняк не остался голодным. Фактически, в этой деревне никто не голодал. Культура сельских общин в Малайзии такова, что умереть с голоду просто невозможно. Кроме того, в Малайзии никогда не было голода, — земля настолько плодородна, что требуются лишь незначительные усилия, чтобы произвести продукты питания в количестве, достаточном для личного потребления.

Это не означает, что правительство игнорирует нужды людей, пострадавших от редких засух или других природных катастроф, обрушивающихся на нашу страну. Правительство всегда выделяет продовольствие, питьевую воду или оказывает иную помощь в случае природных катастроф, когда в этом есть нужда. Тем не менее, приоритетом в борьбе с бедностью является создание рабочих мест, а не выплата пособий по безработице. Например, в Малайзии существует схема предоставления субсидий мелким фермерам, но ее целью является не борьба с бедностью, а поддержание цен на основные продукты питания на низком уровне, чтобы остальное население страны не страдало от постоянного роста цен на продовольствие. Рыбаки также получают подобные субсидии, целью которых является контроль за ценами на рыбу.

Создание рабочих мест было основой стратегии борьбы с бедностью среди представителей всех расовых групп в рамках НЭПа. Правительство создало благоприятные условия и систему стимулов для роста занятости, делая основной упор на развитие трудоемких отраслей промышленности в период выполнения Второго и Третьего планов развития Малайзии (1971–1975 и 1976–1980). Многие потенциальные инвесторы, в основном иностранные промышленники, стремились снизить издержки производства с целью повышения конкурентоспособности своих товаров на мировых рынках. Низкая стоимость рабочей силы в Малайзии оказалась эффективным средством достижения этой цели. В результате, иностранные инвесторы создали в стране ряд трудоемких отраслей промышленности, что позволило быстро покончить с безработицей в Малайзии. Одновременно, значительно сократилось число неимущих.

Тем не менее, низкий уровень заработной платы мог стать причиной распространения относительной бедности среди населения страны. Чтобы сократить риск до минимума, правительство старалось сдерживать инфляцию. С момента провозглашения независимости Малайзии темпы инфляции в стране не превышали 4 % в год. Увеличение мировых цен на нефть в 4 раза в 1974 году привело к увеличению темпов инфляции до 17 %, что могло бы обернуться катастрофой, если бы правительство не приняло быстрых мер для снижения темпов роста инфляции до разумного уровня. Принимая во внимание, что в некоторых развивающихся странах инфляция достигает 100 % в год, темпы инфляции в Малайзии можно считать очень низкими.

Низкие темпы инфляции способствовали снижению темпов роста заработной платы, что, в свою очередь, привлекало в страну новых инвесторов, которые создавали все больше рабочих мест. Разумеется, растущий спрос на рабочую силу сам по себе способствовал росту заработной платы, что помогало сократить масштабы относительной бедности. Сегодня заработная плата в Малайзии куда выше, чем тогда, когда было начато осуществление НЭПа. Что особенно важно, выросла покупательная способность заработной платы и реальные доходы населения, потому что темпы инфляции оставались низкими. Быстрый рост доходов наблюдался во многих странах, но из-за высоких темпов инфляции, рост реальных доходов населения был равен нулю.

За время НЭПа доля населения, живущего в условиях абсолютной бедности, сократилось с 49.3 % до 16.5 %, сегодня она составляет только 8.9 %. В любом обществе есть запущенные случаи бедности, но в Малайзии их число сведено до возможного минимума. Как уже указывалось, если бы правительства стран Запада прекратили выплату пособий по безработице, то доля населения, живущего там за чертой бедности, была бы выше, чем в Малайзии. С другой стороны, если принять во внимание ту минимальную помощь, которую оказывает бедным правительство Малайзии, и помощь со стороны их семей, то бедности в стране нет вообще. И уж совершенно определенно, в Малайзии никто не голодает, никто не вынужден рыться в мусорных ящиках, как это имеет место во многих других странах.

Некоторые утверждают, что пособие по безработице является средством перераспределения материальных благ; они доказывают, что оно является регулируемым законодательством способом заставить членов семьи, наряду со всеми другими гражданами, оказывать помощь своим бедствующим родственникам в виде уплаты налогов. Но это не одно и то же. Когда такая поддержка является обязательной и осуществляется правительственным учреждением, — семейные узы разрываются. Правительство может раздавать деньги, но оно не может дать людям любовь и проявить сочувствие, как это делают члены их семьи, особенно по отношению к престарелым и больным родственникам. А кроме того, если бедным гарантирована забота со стороны достаточно щедрого правительства, то у них отсутствуют серьезные стимулы трудиться и зарабатывать себе на жизнь. В любом случае, они не станут работать за зарплату, которая меньше, чем пособие по безработице, а это приведет к добровольной безработице.

Во многих развитых странах Запада наметилась тенденция к тому, чтобы заставлять людей, получающих пособие по безработице, выполнять тяжелую ручную работу. Как и ожидалось, профсоюзы протестуют против подобных схем. Общий уровень безработицы в стране профсоюзы не беспокоит, ибо за заботу о безработных отвечает правительство. Их волнуют только условия труда и постоянное повышение зарплаты их членов, а ликвидация бедности их мало интересует.

Пока развитым странам Запада удавалось монополизировать мировые рынки, все шло хорошо. Любое повышение зарплаты сопровождалось увеличением цен на произведенные товары, а цена на сырьевые товары, обычно импортировавшиеся из развивающихся стран, снижалась. Но с тех пор, как некоторые развивающиеся страны, включая Малайзию, начали производить те же самые товары и вышли с ними на мировые рынки, высокую заработную плату в странах Запада поддерживать больше не удается. Решение заключается в снижении зарплаты, но на Западе, раз уж зарплата достигла определенного уровня, снизить ее невозможно. Профсоюзы этого не позволят, — они скорее доведут до банкротства предприятий, чем позволят снизить зарплату своих членов. Это привело к закрытию предприятий многих отраслей, сокращению числа рабочих мест, а, следовательно, и количества членов профсоюзов, а также к потере новых инвестиций, создающих рабочие места.

Безработные на Западе имеют право на пособие. Средства на выплату пособий получают путем налогообложения доходов предприятий и доходов тех людей, которые еще продолжают работать. Но по мере того, как предприятия закрываются, а безработица растет, налоговые поступления неизбежно сокращаются. Одновременно, увеличивается численность безработных, нуждающихся в правительственной поддержке. В результате, размеры правительственных поступлений снижаются, а объемы социальных выплат — быстро растут. Если правительство увеличивает налоги, то промышленность и коммерция становятся еще менее прибыльными, что ведет к закрытию все большего числа предприятий и увеличению числа безработных, живущих на пособие.

Когда в конце XIX столетия в Германии и Великобритании впервые возникла идея о выплате пособий по безработице, считалось, что налоги, собираемые с процветавших предприятий, будут всегда достаточными для того, чтобы обеспечить безработным достойный уровень жизни. Преобладало мнение, что образ жизни безработных вообще не должен измениться после потери работы, так что им выделялось пособие, размер которого был, практически, равен той зарплате, которую они получали прежде.

Но зачем людям работать, если между доходами и образом жизни работающего и безработного нет, практически, никакой разницы? По мере того, как все большее число людей предпочитало не работать, а компании увольняли рабочих при малейшем ухудшении экономической конъюнктуры, зная, что правительство позаботится о них, число работающих и количество функционирующих компаний уменьшалось, а с ними уменьшался и объем собираемых налогов. Опять-таки, результатом этого является уменьшение доходов правительства именно в тот момент, когда для выплаты пособий по безработице требуется все больше средств.

На первый взгляд, западная система выплаты пособий по безработице отражает ценности общества и правительств, которые заботятся о своих гражданах. На самом же деле, эта система отражает ценности семьи и общества, которые не заботятся о своих членах. Сама мысль о том, что государство лучше заботится о нуждах людей, является ошибочной. Правительство может получить средства для оказания помощи безработным и нетрудоспособным только путем прямого или косвенного налогообложения тех, кто работает. Налоги опять-таки, будут собраны с тех самых людей, которые не хотят тратить их на поддержку своих обездоленных родственников. В итоге, платить им все равно придется, но такой вариант оказания помощи не является лучшим из возможных, ибо такая помощь лишена человеческого участия.

Одновременно, выплата пособия по безработице подрывает институт семьи. Возможно, сама идея семейной жизни, семейной любви и ответственности семьи за своих членов устарела. На Западе упадок семьи является явным: сначала разрушились семьи, состоявшие из представителей нескольких поколений, ныне же под угрозой институт семьи как таковой. Семья теперь рассматривается лишь как временное сожительство двух или более людей, иногда принадлежащих к одному полу, иногда с детьми. Эта тенденция проявляется и в увеличении числа семей с одним родителем, что является последствием «сексуальной революции», начавшейся в 60-ых годах, и в растущем числе разводов. Дети, выросшие в таких семьях, вряд ли усвоят ценности семейной жизни. Вероятнее всего, они продолжат традиции несемейной жизни, и усвоят связанный с ней тип морали, вернее — ее отсутствие. Они также будут презирать институт брака, сожительствуя с партнерами, принадлежащими к одному и тому же или противоположному полу, как и их родители.

Это не тот тип общества, к которому стремится Малайзия. Мы хотим сохранить семью, в том числе семью, состоящую из представителей нескольких поколений. Пособия по безработице и другие социальные выплаты следует рассматривать в качестве факторов разрушения семьи. Мы лучше будем больше платить, если сможем себе это позволить, тому, кто работает, чем станем выплачивать пособие по безработице. Получая более высокую зарплату, работники смогут лучше позаботиться о безработных и нетрудоспособных членах своих семей.

Избранный нашим правительством в рамках НЭПа метод ликвидации бедности заключался в стимулировании создания рабочих мест, с целью предоставления каждому желающему возможности трудиться и получать заработную плату, соответствующую выполняемой работе. В соответствии с этой задачей правительство первоначально поощряло иностранных и отечественных инвесторов создавать рабочие места в трудоемких отраслях экономики. Когда удалось обеспечить полную занятость населения, правительство постаралось создать условия, при которых повышение заработной платы осуществлялось бы в соответствии с ростом производительности труда, а не под давлением со стороны рабочих, устраивавших забастовки и тому подобные акции, ибо это привело бы к сокращению объема инвестиций в создание новых рабочих мест, что, в свою очередь, привело бы к росту числа безработных и неимущих.

Эта стратегия оказалась весьма успешной. Согласно статистическим данным, в Малайзии сегодня нет безработицы. Это позволило покончить с нищетой. Разумеется, в силу того, что заработки многих людей ниже среднего уровня, в стране существует относительная бедность. Согласно статистике, в стране есть и неимущие, ибо некоторые люди не желают или не могут работать. Правительство оказывает лишь минимальную помощь тем нетрудоспособным и обездоленным, у которых нет семьи, которая могла бы им помочь.

В Малайзии насчитывается два миллиона иностранных рабочих, которые, в основном, имеют хорошую работу. Учитывая, что население Малайзии составляет двадцать миллионов человек, это относительно больше, чем доля иностранных рабочих в населении большинства развитых государств. Некоторые из этих рабочих получают очень высокую зарплату, некоторые все еще ищут работу. Именно последние создают иллюзию того, что в городах Малайзии все еще есть неимущие. Тем не менее, сам факт их присутствия в стране говорит о том, что те жители Малайзии, которые хотят трудиться, вполне могут найти работу и выбиться из нищеты.

Первой задачей НЭПа была ликвидация бедности вне зависимости от расы. Какую бы мерку мы не прикладывали, решить эту проблему удалось. Более того, ее удалось решить, не создавая мнимые рабочие места, как это имело место в коммунистических странах, и не причиняя какого-либо ущерба развитию экономики страны.

Покончив с бедностью и добившись ликвидации расовой монополии на отдельные виды экономической деятельности, правительство могло считать задачи НЭПа успешно решенными. Достижение целей НЭПа зависело от того, насколько удалось бы обеспечить высокие темпы экономического роста. Экономика страны, действительно, росла темпами, которым многие страны могли бы позавидовать. Это позволяет сделать вывод, что равенство в обществе не обеспечивалось, как полагали многие, за счет снижения темпов роста экономики. Фактически, в период НЭПа экономика Малайзии росла исключительно высокими темпами, — в среднем на 7 % в год. Немногие страны добились подобных темпов экономического роста, даже не обременяя себя задачей достижения равенства между социальными или этническими группами населения. Малайзии же удалось обеспечить сочетание быстрого экономического роста с достижением социального равенства.

Сочетание социального равенства различных расовых групп с быстрым ростом экономики позволило Малайзии сохранить политическую стабильность и гармоничные отношения между различными этническими группами населения. Это факт, отрицать который станут немногие. Наши критики оказались неправы. Они и в будущем будут продолжать высмеивать и критиковать практику позитивной дискриминации, которая была частью этой политики, но Малайзия может себе позволить игнорировать их мнение. В стране и в дальнейшем будет осуществляться политика, которая в наибольшей мере соответствует складывающейся политической и экономической ситуации. Эта политика будет претворяться в жизнь до тех пор, пока коренные и некоренные жители страны перестанут опасаться друг друга, станут поддерживать друг с другом гармоничные и партнерские отношения и достигнут подлинного единства в рамках этнически интегрированной малайзийской нации. Это является конечной целью НЭПа и последовавшей за ним Национальной политики развития.