Пять жизней древней Сури

Вместо заключения

В этой части нашей книги мы решили не подводить итоги проделанной работы, как это обычно делается, а обратились к труднейшим сегодняшним проблемам той части древней страны Сури, которая теперь называется Ливаном. Если в большей части бывшей Сури, а ныне Сирии все более или менее благополучно — ее граждане живут относительно спокойно и уверенно, на них не падают бомбы и не сыплются осколки снарядов, снайперы не поражают движущиеся цели, то в другой, меньшей части — Ливане — бывшей Финикии, с апреля 1975 года не утихает гражданская война. Там брат убивает брата, там вакуумные бомбы сжигают целые дома, уничтожается целая культура древнего народа. Вот почему читателю будет интересно узнать, что привело ливанцев к гражданской войне, что их разделяет, не дает объединиться и жить мирно в прекрасном государстве, которое по праву называли «ближневосточной Швейцарией». Но начнем все по порядку, последовательно.

В книге «История» древнегреческий ученый Геродот, совершив многочисленные путешествия, доказывал, что мир един и неделим и достоин того, чтобы его знали, изучали и оставили о нем память для грядущих поколений.

Ученые справедливо пришли к выводу, что работа Геродота — первый исторический труд в собственном смысле слова за все существование человечества. За это он получил почетное имя «отца истории». Труд Геродота имелся в нескольких списках. Один из них попал в Египет, к ученым города Александрии, где жила многочисленная колония греков. Они-то и назвали каждую главу истории Геродота именами дочерей бога Зевса и богини Мнемосины — музами. Приведем их имена — Евтерпа — мир поэзии, Клио — мир истории, Талия — мир комедии, Мельпомена — мир трагедии, Терпсихора — мир танцев, Эрато — мир любовной поэзии, Полигимния — мир гимнов, Урания — мир астрономии, Каллиопа — мир эпоса. Клио олицетворяет историю.

Перелистывая страницы «Истории», сначала расскажем о ее авторе Геродоте. Поскольку точная дата неизвестна, то предполагают, что он родился около 480 года до н. э. в малазийском городе Галикарнасе, что находился на юго-западе современной Турции, а умер в Афинах в 425 году до н. э. С юных лет Геродот отличался добротой, справедливостью, уважением к простым людям. Впоследствии это привело его к участию в выступлении против местного тирана, жившего в Галикарнасе. Этот город станет в будущем одним из семи чудес света, правда, отнюдь не из-за тирана, имя которого даже неизвестно, а потому, что здесь был построен мавзолей-гробница правителя области Карии — Мавсола (377–352 годы до н. э.).

Преследование тирана вынудило Геродота покинуть родные места и переехать на остров Самос в Эгейском море. С этого острова Геродот и начал свое великое путешествие по многим странам. Удивительно, как он смог при тогдашних средствах передвижения посетить Ассирию, Вавилонию, Финикию, Аравию, Египет, города балканской Греции. Побывал он и на побережье Черного моря, в районе Днепро-Бугского лимана, там, где расположен нынешний город Николаев, а в то время этот край носил поэтическое название Ольвия. Геродот собрал сведения о скифах — древнем населении нашей страны. Путешествуя, он оказался в лагере афинского стратега — вождя демократической группировки Перикла (490–429 годы до н. э.), который стал известен тем, что осуществил ряд прогрессивных реформ в Афинах. В частности, отменил имущественный ценз, для получения должности ввел жеребьевку при распределении государственных должностей, установил ограниченные должностные оклады и т. д. Геродот сблизился с Периклом и поддерживал его во всех начинаниях. А мировоззрение Перикла на жизнь, в свою очередь, оказало влияние на формирование политических взглядов Геродота.

Все, что видел в поездках, он тщательно и последовательно описывал, и эти записи легли в основу его «Истории». Поскольку нас сейчас интересует Финикия, то мы и посмотрим, что увидел Геродот в этом краю. Он, в частности, рассказал, что финикийцы пришли на побережье Средиземного моря с далеких берегов Красного моря. Занимались мореплаванием, рыбной ловлей, доставкой ассирийских и египетских товаров в разные страны мира. Попав однажды в Элладу, в город Аргос, финикийцы увидели царскую дочь Ио, похитили ее и увезли в Египет. В отместку эллины, в свою очередь, похитили царскую дочь по имени Европа в городе Тире и увезли ее в Грецию.

В своей работе Геродот пишет, что на территории от Финикии до филистимлян (палестинцев. — Авторы) имеется много морских портов, которые находились под властью аравийского царства, отделенного от побережья безводной большой пустыней. Он отмечал также, что финикийские купцы два раза в год привозили в Египет вино в глиняных сосудах. Когда вино расходовалось, старосты общин собирали порожние сосуды и отправляли их в египетский город Мемфис. Там их наполняли водой и отправляли в сирийскую пустыню.

Во время путешествия Геродот посетил два полуострова. Один из них начинается, как он писал, у реки Фасис (р. Риони), а затем тянется вдоль Черного моря через Геллеспонт (Дарданеллы) и на юг к Финикии. Позднее этот полуостров был назван Малой Азией. Второй полуостров — аравийский. Он тянется до Красного моря, куда персидский царь Дарий I провел канал от реки Нил.

Исследуя историю еще одного острова в Средиземном море — острова Фера, — Геродот обнаружил, что раньше он назывался Каллистой, где жили потомки финикийцев. Первым сюда попал финикиец по имени Кадм. Очевидно, эта земля ему полюбилась, и он оставил здесь несколько своих соплеменников. На этом красивом острове жили восемь поколений потомков Кадма. Но при жизни восьмого поколения на остров высадились выходцы из Спарты под водительством некоего Лакедемона, намеревавшегося жить в дружбе с финикийцами. Так как остров принадлежал Элладе, то и Кадм со своими соплеменниками установили через лакедемонян связь с Элладой. Геродот сообщает, что финикийцы познакомили эллинов со своей письменностью. Интересна история трансформации этой письменности. Первоначально у кадмийцев начертания букв были те же, что и у остальных коренных финикийцев. Впоследствии с изменением языка у островитян постепенно изменилась и форма этих букв. А эллины же, переняв от финикийцев письменность, в свою очередь изменили немного форму букв и назвали эти письмена финикийскими. И это все происходило за многие тысячелетия до наших дней! Почему мы вспомнили о Геродоте и его «Истории»?

Дело в том, что в буржуазной литературе пропагандируется идея исключительности некоторых «избранных» рас, а таким народам, как азиатские, не дается право на обладание историческими корнями, своей культуры. Советский ученый С. Одуев — доктор философских наук, профессор, в статье «Ницшеанство и расизм», опубликованной в ежегоднике «Расы и народы» № 9 в 1979 году, писал, что «фашисты и неофашисты в наше время продолжают считать, что современная цивилизация, культура, государственность есть творчество нордической расы».

Именно народам нордической расы, вторят им буржуазные ученые, мы обязаны всем тем, что сейчас достигнуто в области науки, техники, технологии и культуры. «Буржуазная культурология, — пишет советский ученый, специалист по культуре А. Григорьянц, — произвольно делит весь мир на изолированные „расовые культуры“, отрицает единство мирового культурно-исторического процесса, приписывает отдельным „избранным“ нациям и расам „исключительность культурной роли“ в истории».

Мы обращаемся к истории Геродота, показавшего, что каждый народ своеобразен, имеет свои особенности, достижения, взлеты и торможения в развитии. Ученый отмечал, что все народы заслуживают внимания. Эта его позиция берет под защиту арабов от идеологической экспансии и агрессии извне и опровергает буржуазных идеологов, которые пытаются доказать, что арабы не имели своей древней истории, что они приобрели ее лишь со времени принятия ислама в VII веке н. э., со времени арабских походов.

Наследие прошлого, корни его можно найти, изучив сегодняшний день народов, населяющих Ливан. С апреля 1975 года гражданская война разобщает людей этой страны на враждующие лагеря по конфессиональному, религиозному признаку. А израильские агрессоры, вторгшиеся в пределы Ливана, сеют раздор между общинами, своей жестокостью попирают международное право, и не случайно в известных резолюциях ООН агрессия Израиля была осуждена, а войска международного сообщества, введенные сюда по решению ООН, призваны посредничать в распрях между общинами страны.

Основные группировки людей, составляющие население Ливана, — это лица мусульманского и христианского вероисповедания. Лидеры мусульманских общин придерживаются той точки зрения, что в VII веке нашей эры Ливан стал арабским и составляет часть арабского мира. И все историческое и культурное наследие рассматривается ими в духе преемственности по линии арабской.

Вместе с ливанцами-мусульманами различных исламских течений в Ливане проживают и христианские общины. Крупнейшей из них является маронитская. Ее руководство занимает диаметрально противоположную позицию относительно исторического и культурного наследия своей общины и страны. Эту позицию мы обозначим второй.

Лидеры маронитов, в свою очередь, утверждают, что только их община является наследницей древнейшего финикийского исторического и культурного прошлого, что именно они, носители финикийского духа, традиций и обычаев, имеют право представлять весь Ливан.

Отсюда главная их задача, как считают вожди этой общины, — это борьба против мусульман, которые якобы стремятся ассимилировать и уничтожить маронитскую общину.

Борьба эта развернулась за много десятилетий до начала гражданской войны в Ливане, еще в 20-е годы. Маронитская община издавна воспитывалась в духе отрицания арабского характера Ливана и проповеди вражды к арабскому миру, представляла себя как часть европейского и финикийского наследия на Арабском Востоке. При этом мотивируется эта прямая связь маронитов с древними финикийцами внешним обликом людей, их характером, будто бы передаваемыми из поколения в поколение, финикийской культурой, чертами в искусстве, предприимчивостью и т. д.

Все это прикрывалось финикийской символикой, а также атрибутикой христианской религии. Мы, утверждают лидеры маронитов, давно сложившийся народ и заслуживаем того, чтобы быть самостоятельным и иметь свое государство.

Это государство мыслится ими или как кантон в рамках Ливанской Республики (по примеру Швейцарской федерации), или как самостоятельное, независимое государство, выделившееся из состава Ливана.

Таковы главные направления действия лидеров маронитской общины в области опасной увязки далекого прошлого ливанского народа с целью оправдания военных акций сегодня.

Эта попытка перекинуть мост через тысячелетия для оправдания современного поведения в Ливане широко используется буржуазной пропагандой для углубления кризиса и расширения ливанского конфликта. Традиционной политикой Древнего Рима «разделяй и властвуй» империалисты и в первую очередь правители Израиля пытаются осуществить свои амбициозные цели раздела Ливана. Например, буржуазный историк Дж. Кристофер в книге «Ливан — вчера и сегодня» явно противопоставляет ливанцев, живущих в долинных районах, жителям горных ливанцев. Он пишет, что существует особый истинно ливанский физический тип человека. Это крепкого телосложения горец с оливковым или смуглым цветом лица, черноволосый, с твердыми чертами лица, большим носом. Такие люди считаются будто бы настоящими ливанцами. Иными словами, настоящие ливанцы — это горцы, то есть они аборигены страны. А остальные, проживающие в городах и вдоль побережья, — это пришельцы извне, поселившиеся на родине ливанцев.

В связи со сложившейся теперешней обстановкой в Ливане, в которой марониты играют не последнюю роль, будет интересно познакомиться более подробно с этой этноконфессиональной общиной, то есть общиной, которая имеет все черты народа — язык, общую территорию, общий рынок и культуру в сочетании с наличием общей религии.

История маронитов восходит ко времени некоего монаха-аскета Мар-Марона, жившего в конце IV — начале V века.

В переводе со средневекового ассирийского языка, на котором говорил народ Сирии до завоевания ее арабами в VII веке, имя «Марон» означает «наш господин». Позднее к нему было добавлено слово «мар» — «святой».

Приверженцы Мар-Марона обитали в основном в северной части Сирии — между городом Халебом (Алеппо) и северной грядой гор этой страны.

Господствующей религией в Сирии того периода было христианство, ставшее государственной религией Византии и всячески насаждавшееся ею. Византийские императоры относились к местным жителям несправедливо, устраивали гонения на их культуру, обычаи, традиции, внедряли повсеместно греческий язык. Поэтому на византийцев смотрели в этой стране как на оккупантов, унижавших и обиравших местное население.

Выступления народных масс против Византии принимали нередко формы раскольнических движений, и одно из таких движений возглавлял монах Мар-Марон. Спасаясь от преследования, он и его сторонники вынуждены были укрыться в горах Ливана, где и нашли убежище среди автохтонного — местного населения страны.

Постепенно, в результате слияния маронитов и местных жителей, образовалась этноконфессиональная общность с единой культурой и языком. К этому времени местные жители Ливана уже давно перешли в повседневном общении друг с другом на западный диалект сирийского языка, который и начал вытеснять финикийский задолго до наступления новой эры.

Монах Мар-Марон считался основателем и руководителем этой общины, но не патриархом. А первый патриарх маронитов был избран позже, лишь в VII веке н. э. Его тоже звали Мар-Марон Юханнан. В годы его патриаршества (685–707 гг.) на территории Ливана, где селились первые группы маронитов, шли кровопролитные византийско-арабские войны. Деревни, церкви, школы, монастыри разрушались, а материальные ценности грабились или уничтожались. Так, в 694 году византийские войска разграбили одну из первых обителей маронитов — монастырь Мар-Марона на реке Оронт — и убили 500 человек. Арабская армия докончила разгром монастыря, и его обитателям ничего не оставалось, как перебраться в недоступные горы Ливана.

Отношения маронитов с арабами-мусульманами не всегда складывались просто. Но в целом до прихода крестоносцев и оформления союза (унии) с Римом, то есть до XI века н. э., они были довольно мирными. Многие из маронитов стали спускаться с гор и селиться в городах, служить в арабских войсках, на торговом флоте, работать в административных учреждениях Арабского халифата.

Завоевание Ливана крестоносцами в 1097 году принесло маронитам немало страданий, хотя отметим, что их положение было в определенной степени лучше положения других христиан и особенно мусульман. После взятия города Антиохии население подверглось физическому истреблению. Среди убитых были и марониты. Такое положение сближало маронитов и мусульман в борьбе против пришельцев. Совместные выступления ливанских крестьян отмечались в районах Бейрута и Сайды в 1125 году и в 1131 году в Триполи. Здесь восставшие перебили крестоносцев, а рыцари в ответ организовали массовые убийства маронитов и мусульман.

Маронитов всеми способами принуждали к подчинению римской католической церкви, и в конце концов в 1182 году маронитский патриарх пошел на унию с Римом. Но союз этот продолжался недолго: большинство членов общины резко возражало против объединения.

Обеспокоенный этим обстоятельством, римский папа в 1215 году пригласил маронитского патриарха в Рим для подписания «вечной унии». Договор был заключен, но, несмотря на это, Ватикан по-прежнему с недоверием относился к маронитам. И в XVII веке глава католической церкви потребовал от них проведения «собора», на котором они вновь должны были бы присягнуть на верность союзу.

Для усиления своего влияния в среде маронитов римские папы широко использовали помощь французских королей, которые тоже были католиками. Людовик XIV (1638–1715 годы), например, предоставил политические и религиозные привилегии маронитам Ливана.

Протекция сильной европейской державы в обстановке жесточайшего османского гнета сыграла определенную роль в окончательном решении маронитской церкви — навсегда закрепить унию с католической церковью.

Пробуждение интереса Англии и Франции к Ливану, начало их взаимной борьбы за влияние в Ливане относится ко времени захвата Сирии правителем Египта Мухаммедом-Али в 1830 году, хотя еще в 1798 году Наполеон Бонапарт уже предпринимал поход на Сирию, в котором не последнее место в планах покорения Ливана отводилось христианской общине.

В дальнейшем французы «приложили руку» к столкновениям маронитов и друзов (мусульманская община в Ливане) в 1860 году, и, используя их, Наполеон III осуществил высадку французских войск в Ливане.

Политическая и военная акция Франции вызвала противодействие Англии, Австрии, Пруссии, Османской империи и России. Спустя год Франция вывела экспедиционный корпус из Ливана и вместе с другими державами участвовала в выработке международного положения этой страны. Фактически там был создан статус губернаторства, который просуществовал до первой мировой войны. Но заложенные в нем сепаратизм и антагонизм в значительной степени проявляются и сейчас. И это надо иметь в виду при оценке сегодняшней обстановки, складывающейся на Ближнем Востоке.

После окончания первой мировой войны французы полностью оккупировали Ливан, и в 1920 году Лига Наций передала его Франции в качестве подмандатной территории. Период с 1920 года по 1926 год был временем борьбы ливанского народа — и христиан и мусульман — против подчинения европейской державе, что заставило последнюю 23 мая 1926 года провозгласить Ливан республикой и ввести конституцию. В ней, в первой республиканской хартии этого района, наряду с некоторыми другими свободами предусматривалось свободное исповедание любой веры, и ни одна из религий не объявлялась государственной.

С этого момента, с 1926 года по 1934 год, марониты старались выдвигать в президенты страны представителя своей общины.

8 июня 1941 года правительство «Свободная Франция», которое было создано де Голлем в эмиграции во второй мировой войне (оно сражалось за освобождение Франции от фашистских оккупантов), стремясь привлечь арабов вообще и ливанцев в частности на свою сторону, провозгласило независимость Ливана и вместо «верховного комиссара» ввело должность «генерального делегата». Он и другие представители «Свободной Франции» хотя и проводили сбалансированную политику между маронитами и мусульманами, но больше поддерживали маронитов и продвигали их на высокие посты. По их рекомендации маронит Б. Аль-Хури и мусульманин-суннит Р. ас-Сольх заключили устное соглашение, по которому президентом может быть только маронит, премьером — только суннит, председателем парламента — только мусульманин-шиит, а соотношение христиан и мусульман в парламенте должно выражаться как 6:5. С тех пор из 99 депутатов парламента 55 составляют христиане, 43 мусульмане и один депутат представляет национальные меньшинства.

В тот период отмечалось единство всех общин Ливана, базировавшееся на борьбе за освобождение страны от французских войск. Достижение независимости разные группы населения использовали в своих классовых и общинных интересах. Прогрессивные силы ратовали за проведение общедемократических реформ, улучшение условий жизни трудящихся, укрепление межарабского фронта, активизацию антиимпериалистических выступлений. Но были силы, для которых интересы своих общин были превыше всего. Это касалось и руководства маронитской церкви.

В 40-е годы Ливан становится объектом внимания лидеров сионизма. Как писал в мае 1947 года будущий премьер-министр израильского государства Д. Бен-Гурион, «„ахиллесовой пятой“ арабской коалиции является Ливан. Там следует создать христианское государство с южными границами по реке Литани. Мы бы с таким государством подписали договор о союзе. Мы могли бы захватить Трансиорданию, после этого пала бы Сирия. А если бы Египет осмелился продолжить войну против нас, мы бы нанесли бомбовые удары по Порт-Саиду, Александрии, Каиру. Мы, таким образом, закончили бы войну, отплатив Египту, Ассирии и Халдее за наших предков».

Аналогичную внешнеполитическую линию по отношению к Ливану предлагали проводить и другие руководители Израиля. Министр иностранных дел М. Шарет (1949–1956 годы) выступал за раздел Ливана, а генерал М. Даян в 1955 году доказывал, что «Израилю необходимо найти ливанского офицера, хотя бы в звании майора, привлечь его или подкупить с тем, чтобы он согласился объявить себя руководителем маронитов. Тогда израильская армия войдет в Ливан, оккупирует часть его территории, создаст христианский режим, сотрудничающий с Израилем».

М. Даян советовал осуществить это «немедленно, завтра же».

И такой офицер был найден. Майор-маронит ливанской армии С. Хаддад бежал на юг страны и провозгласил образование здесь маронитского независимого государства. Солдаты С. Хаддада, которых насчитывалось 4 тысячи человек, — проходили подготовку под руководством израильских инструкторов в Израиле, практически снабжались его вооружением и находились у него на денежном довольствии, получая по 300 долларов в месяц. И когда Израиль 6 июня 1982 года предпринял агрессию против Ливана, С. Хаддад объявил о своем союзе с агрессором.

Руководители маронитской церкви, лидеры политических партий и организаций маронитов в годы гражданской войны в Ливане в 1975–1976 годы и в период израильской оккупации вели себя по-разному. Одни открыто поддерживали Израиль, стремясь к сепаратизму и созданию маронитского территориального образования, другие — прежде всего бывший президент С. Франжье — с долей умеренности, осторожности и сдержанности выступали против оккупации.

В 1982 году президентом Ливана стал Башир Жмайель — младший сын из шести детей Пьера Жмайеля, основателя партии «Аль-Катаиб». Став президентом, Б. Жмайель встречался с израильтянами и в первую очередь с премьер-министром М. Бегином. Когда Б. Жмайель отказался подписывать с Израилем сепаратный договор, его решили ликвидировать. 14 сентября в штаб-квартире «Аль-Катаиб» в восточной части Бейрута Б. Жмайель был убит взрывом бомбы. Комментируя это событие, бывший премьер-министр Ливана С. Салям сказал: «Они (израильтяне. — Авторы) думали, что Башир будет их ставленником, их марионеткой. Убедившись, что он таковым не является, они попросту прикончили его».

Семь дней спустя после гибели Б. Жмайеля президентом был избран старший брат Башира — Амин Жмайель.

Новый президент наряду с политическими, экономическими, социальными проблемами столкнулся с острейшей проблемой этноконфессионализма. В идеологическую борьбу оказались втянутыми практически все общины Ливана. Так, многие марониты считают, что именно они являются прямыми потомками древних финикийцев и в своей основе имеют финикийское происхождение, в отличие от арабов-мусульман Ливана. Марониты утверждают, что за тысячелетнюю историю они создали свою культуру, обычаи, традиции и что вплоть до XVIII века у них был свой язык.

Не отрицая роли финикийцев в этногенезе маронитов, следует подчеркнуть, что они смешивались и с другими народами, пришедшими в эту страну. Например, в раннее средневековье, когда арабским завоеваниям подверглась Сирия и ее приморская часть, Ливан стал убежищем для христианских народов из соседних стран, с которыми довольно основательно смешивались финикийцы.

В идеологической борьбе современного Ливана активно муссируется идея о постоянной вражде между маронитами и мусульманами, истоки которой лежат будто бы в далеком прошлом, в XVIII веке. Ссылаются на вооруженную борьбу маронитов против арабов в период их захвата Ливана. В самом деле, византийские императоры широко использовали в тот период горцев-христиан против арабов, наступавших на границы Византийской империи, но доказать, что это были прямые предки маронитов, весьма трудно, вопрос этот до сих пор историками не прояснен, и марониты такой неясностью пользуются, отстаивая эту нелепую идею.

Но если с этим на время согласиться, то между маронитами и арабами борьба должна вестись извечно и никогда не может прекратиться! Отсюда марониты и их сторонники на Западе делают вывод — необходимо разделить Ливан на два самостоятельных государства — христианское и мусульманское, или на кантоны по швейцарскому образцу; и на этом борьба в Ливане, по их мнению, закончится.

Так, например, командующий маронитскими вооруженными силами Фади Афрам заявил 23 февраля 1984 года агентству Рейтер, что к понятию Ливан, каким оно воспринималось в 1943 году, невозможно вернуться сегодня. Следует построить новое государство, где каждая община будет жить по-своему: воспитывать детей, распространять свою культуру, придерживаться своего особого порядка.

Маронитские историки и философы ибн аль-Килаи, Истифан ад-Дувейхи, Таннус Аш-Шидьяк и другие утверждают, что именно они создали историографию страны, и сохранили многое из прошлого Ливана, и донесли его до наших дней.

Ни в коем случае не отрицая их заслуг, мы все же должны признать, что и представители других общин внесли в это дело свой значительный вклад.

Марониты пытаются преувеличить свою роль как создателей системы просвещения и образования в Ливане, стараясь развивать эту идею в учебных заведениях — в иностранных, чаще всего католических, школах, колледжах и институтах, что вносит раскол в ливанское общество, так как противопоставляет одни этноконфессиональные общины другим с явным отрицанием арабской культуры.

Советский журналист Л. Вольнов, работавший в Ливане продолжительное время, писал: «Помню, как один видный ливанский дипломат, с которым я познакомился вскоре после приезда в страну, на мой вроде бы простой, но, как оказалось, щекотливый вопрос, кто он по национальности, ответил — ливанец. Я попытался уточнить, что-де имею в виду не гражданство, а происхождение, и не правильнее ли будет назвать его арабом, например. Но арабом этот господин явно не хотел быть, повторив, что он ливанец. Да простят мне мою наивность, в то время я еще не знал, что довольно большое число ливанцев стараются под воздействием религиозных воззрений откреститься от своей принадлежности к арабской нации, и, конечно, не мог предполагать, что вопрос о приоритете той или иной религиозной группы через пару лет будет использоваться в качестве одного из поводов для гражданской войны».

Концепции «вечной ортодоксии» маронитов придерживались историки ад-Дувейхи и Ибн-Намрун, жившие в конце XVII — начале XVIII века. Однако свидетель и историк крестовых походов Вильям Тирский утверждал, что марониты в XII веке отказались от своей ереси и присоединились к католической церкви. То есть, иными словами, марониты не всегда разделяли каноны римской католической церкви и до самого XII века считались еретиками; лишь при вхождении в унию с католической церковью вынуждены были отказаться от своих традиционных установок и обрядов.

Ожесточенная идеологическая борьба ведется и по вопросу о политической ориентации Ливана. Например, маронитская пропаганда доказывает, что мусульманская культура немобильна, инертна, не воспринимает передовые идеи, является тормозом развития Ливана.

Израильская агрессия против суверенного Ливана в 1982 году обострила в стране и без того накаленную обстановку, усилила идеологическую распрю. Интенсивная империалистическая пропаганда в этот период свелась к извращению событий в стране и арабском регионе в целом. Через лидеров правых христиан израильские средства массовой пропаганды пытались внушить самим ливанцам, что они якобы «жаждут» видеть израильтян у себя в стране. Эту мысль широко распространяли крупнейшие информационные агентства и пресса Запада, настраивая население Ливана против сирийцев, палестинцев, арабского национально-освободительного движения в целом.

В период, предшествующий оккупации юга Ливана, с новой силой стала муссироваться версия о необходимости создания в Ливане кантональной структуры. Эту концепцию широко поддерживали в Ливане и за его пределами ливанские ультраправые элементы.

Была создана даже «Лига ливанизма», которая занималась дезинформацией, разжиганием идеологической вражды. Радиостанции «Голос Ливана» и «Голос свободного Ливана» — органы фалангистской партии «Аль-Катаиб», израильское радио, радиостанция в Монте-Карло, радиостанции сепаратистов на юге Ливана занимались тем же самым.

Этому способствовали разногласия и трудности, возникшие в рядах самих борцов против планов Израиля и его союзников. Израильские спецслужбы, фалангисты координировали действия, направленные на дестабилизацию положения и разжигание локальных конфликтов в районах, контролируемых национально-патриотическими силами. Пропагандой утверждалось, что ливанскую проблему нельзя решить без помощи иностранных, то есть израильских, войск, которые-де положат конец насилиям и кровопролитию.

Буржуазная печать на Западе и правые маронитские силы в Ливане внушают народу этой страны, что Москва стала пассивнее относиться к проблемам Ближнего Востока, что она проявляет «неинициативность» и «негибкость». И наоборот, американская политика на Ближнем Востоке вообще и в Ливане в частности представляется как самое последнее достижение в области дипломатических отношений, приводя пример «кэмп-дэвидского соглашения» и кабального соглашения между Ливаном и Израилем от 17 мая 1983 года, заключенного под эгидой США.

На самом деле, стоило ливанцам выступить против этого унизительного соглашения, как сразу проявилась согласованность действий треугольника: США, Израиля и маронитских лидеров. Так, государственный секретарь США Дж. Шульц после отмены ливано-израильского договора заявил, что аннулирование этого соглашения будет означать продолжение оккупации Израилем юга Ливана.

Бывший президент Ливана К. Шамун заявил: «Мы хотим сотрудничать с ливанским правительством во всех областях и верно служить ему. Но мы хотим в то же время сказать правительству решительно и ясно, что имеется проблема, которая сводится к тому, что мы не будем сотрудничать с ним вообще, если оно отменит соглашение от 17 мая 1983 года».

Итак, в политической, военной и религиозной конфронтации в Ливане значительную роль играют маронитская церковь, ее религиозные организации и политические партии маронитов.

Структура и иерархия маронитской церкви были созданы, как уже говорилось, еще при первом патриархе Ю. Мар-Мароне и существуют с определенными вариациями и модификациями и в наши дни. В этой связи уместно более детально познакомиться с маронитской церковью.

Главой ее является патриарх, который избирается пожизненно. При арабских халифах и османских султанах ими часто становились дети, племянники или другие близкие родственники патриархов, дабы сконцентрировать патриаршую власть в одной семье или в одном семейном клане и не дать возможности светским правителям вмешиваться в дела церкви и вносить раскол.

При вступлении в должность патриарх маронитов, как и ряда других восточных церквей, получает титул патриарха «Антиохии и всего Востока». Когда марониты образовали унию с католической церковью, было решено, что их патриарх после избрания автоматически становится кардиналом римской курии.

Маронитская церковь образует несколько епархий. Одну из них в Джубейле и Аль-Батруне возглавляет сам патриарх, другие — епископы и архиепископы.

Ливанская маронитская церковь имеет епископства за рубежом: в Сирии, Египте, Австралии, США, Бразилии, Канаде, на Кипре.

В Ливане у маронитов 80 мужских и женских монастырей, множество школ всех ступеней и религиозных семинарий, университет в городе-порте Джуния к северу от Бейрута, основанный в 1960 году.

Маронитского патриарха избирает синод архиепископов и епископов. Кандидат на эту должность не должен быть моложе сорока лет, и ему надлежит получить не менее двух третей голосов членов синода. Рукоположение совершает самый уважаемый и почитаемый из его членов — старейшина епископов.

Окончательно патриарха маронитской церкви утверждает папа римский. Поскольку обычно кандидатура заранее согласовывается с Римом, утверждение проходит без задержек. Впрочем, патриарх может вступить в должность, не дожидаясь санкции папы, что он часто и делает.

С грамотой об утверждении (конфирмации) маронитский патриарх получает мантию, кольцо, посох и нагрудный крест. Между ним и Ватиканом поддерживается постоянная связь. Каждые десять лет он посылает в Рим отчет о деятельности церкви.

Власть патриарха маронитов огромна: он без согласования с папой назначает и снимает архиепископов и епископов, обладает большими финансовыми средствами, которые частично складываются из «десятины» (десятипроцентный налог прихожан) и прямых поступлений от епископов Джубейля и Аль-Батруна.

Два викария при маронитских патриархах выполняют роль секретарей. Они принимают на себя подавляющую часть работы по церковным, финансовым, управленческим делам. Архиепископам (матранам) и епископам, как правило, помогают дьяконы и экономы, ведающие хозяйственными вопросами.

Патриарх, архиепископы и епископы придерживаются целибата (обет безбрачия), священники же ниже рангом имеют право жениться.

Кадры для маронитской церкви готовит ряд учебных заведений — патриаршая семинария в местечке Мар-Абда, семинария в городе Триполи и семинария св. Франциска Ксаверия при католическом университете св. Иосифа в Бейруте.

В рамках маронитской церкви имеются три мужских ордена — «Аль-Баладия», «Аль-Антуания» (оба в Ливане) и «Аль-Халабия» (в Сирии) с общим числом членов в тысячу человек. К женским орденам относятся «Сестры святого семейства», «Священные сердца Иисуса и Марии», «Святой Терезы» и другие. Число монахинь — 450.

Маронитская церковь — владелец больших земельных участков во многих районах страны. Земельная собственность и церковный суд помогают церковному руководству общины контролировать своих членов, требовать исполнения традиций, обычаев, соблюдения семейного права и т. д.

Несмотря на долгую унию с римской католической церковью, маронитская церковь сохранила много древних ритуальных традиций.

Литургия маронитов является литургией ассирийской, созданной святым Яковом Младшим еще в VII веке. Ее читают на средневековом ассирийском языке, но она приведена в соответствие с католической литургией. Евангелие читают на арабском и на ассирийском языках. Молитвы из Ветхого завета читаются по-арабски; заголовки молитв написаны на коршуни — то есть здесь арабские слова написаны буквами ассирийского алфавита.

Маронитская церковь отмечает 23 праздника в году. Подавляющая часть из них ассирийского происхождения, но есть среди них и католические.

Политические партии играют большую роль в жизни маронитов. Ведущей из них является «Аль-Катаиб», основанная П. Жмайелем в 1936 году после посещения им Олимпийских игр в Берлине, наверное, произведших на него большое впечатление своей организованностью. Он взял за образец нацистскую партию, созданную Гитлером в Германии. Вначале партия мыслилась в качестве военизированной организации молодежи маронитской церкви. Ее социальной базой были и являются мелкобуржуазные слои города и деревни. По утверждению руководства «Аль-Катаиб», в нее входит также 8 процентов представителей мусульманских общин. Сейчас общая численность членов партии перевалила за 70 тысяч.

Со времени своего создания и до настоящего времени партия «Аль-Катаиб» занимает правые позиции. Советский исследователь И. Александров писал, что «она проводила курс на защиту конфессиональных привилегий маронитских эксплуататоров, разжигание межобщинных антагонизмов и недопущение классовой солидарности трудящихся, изоляцию Ливана от арабского мира и его максимальную интеграцию с промышленно развитыми странами капитализма. Фалангисты — члены „Аль-Катаиб“ — являются ярыми противниками коммунизма и решительно выступают против распространения даже мелкобуржуазных социалистических теорий как „социального зла“, взрывающего маронитскую общину изнутри. В качестве „аргументов“ во внутриполитической борьбе эта партия нередко прибегает к использованию своих боевых отрядов, часть из которых носит характер постоянных воинских формирований, имеющих на своем вооружении танки и артиллерию».

Близкой по своей идеологии к фалангистам является Национально-либеральная партия (НЛП), которую основал в 1958 году тогдашний президент Ливана К. Шамун. Партия имеет свои военные формирования, носящие название «Ан-Нумур» (тигры), и является рупором торгово-финансовой буржуазии и наиболее имущих слоев.

К другим крайне правым маронитским организациям относятся «Фронт защитников кедра», «Маронитская лига», «Орден маронитских монахов».

Эти и другие более мелкие политические организации действуют в тесной связи с маронитским духовенством и в первую очередь с патриархом, тесно связанным, как мы видели, с Ватиканом, Францией и католическими организациями США. Все эти партии и политические организации объединены в большой блок, носящий название «Ливанский фронт».

Несколько особняком от этих партий стоит партия «Национальный блок», созданная в 1943 году. Она выражает интересы умеренно-либеральных слоев маронитской буржуазии и не согласна со многими действиями «Ливанского фронта». За это руководители его преследуются фалангистами и шамунистами, а на его лидера Р. Эдде было организовано несколько покушений, что вынудило его эмигрировать.

Современный ливанский кризис показывает, что, несмотря на то, что сапог израильского солдата продолжает топтать многострадальную землю южного Ливана, очевидно, что это оккупация не вечная. Гарантия тому — решимость самого ливанского народа — мусульман и христиан, — а также твердая поддержка социалистических стран во главе с СССР.

Позиция нашей страны, заинтересованной в справедливом разрешении арабо-израильского конфликта, изложена в документе «Предложения Советского Союза по ближневосточному урегулированию» от 30 июля 1984 года. В нем говорится, что «должен быть строго соблюден принцип недопустимости захвата чужих земель путем агрессии. Соответственно арабам должны быть возвращены все оккупированные Израилем с 1967 года территории — Голанские высоты, западный берег реки Иордан и сектор Газа, ливанские земли».

Правительство Ливана пытается сблизить противоборствующие группировки, направить их усилия на укрепление единства и независимости Ливана, сконцентрировать их силы на борьбе за освобождение юга страны.

Большую роль в деле сплочения всех сил Ливана играет Ливанская коммунистическая партия, куда входят представители всех общин страны. Она выражает подлинные интересы ливанского народа и в том числе простых маронитов. Коммунисты выступают против религиозных конфликтов, за освобождение южного Ливана, ликвидацию всех форм иностранного присутствия, осуществление таких реформ, которые способствовали бы достижению равенства между представителями всех религиозных общин, борются за дружбу Ливана и других арабских стран.

Коммунисты Ливана проводят большую разъяснительную работу в стране, выдвигая перед ливанским народом ближайшие цели — присоединение южной территории к основной части страны, сохранение целостности Ливана и его арабского характера, укрепление связей страны с арабским миром и в первую очередь с Сирией, с силами прогресса, со странами социализма во главе с СССР, проведение коренных социально-экономических и политических преобразований.

Этого можно достичь, организовав национально-демократический фронт, куда должны войти политические деятели, прогрессивные партии, молодежные, женские и профсоюзные организации. В связи с этим Генеральный секретарь ЦК Ливанской коммунистической партии Жорж Хауи заявил, что коммунисты и народ Ливана выступают против американского влияния в стране, клановости, господства партии «Аль-Катаиб», за проведение коренных демократических реформ в стране.

Много было подписано соглашений между противоборствующими сторонами в Ливане за время гражданской войны с 1975 года, но каждый раз они нарушались, и люди опять стреляли друг в друга.

Ливанцы — арабы, а раз так, то им в пору присоединиться к Геродоту, который писал, что арабы считают подписанные договоры священными и их неукоснительно надо соблюдать.

Заключают же они договоры вот так. «Когда двое желают заключить договор о дружбе, — пишет „отец истории“, — то третий становится между ними и острым камнем делает надрез на ладони у большого пальца каждого участника договора. Затем, оторвав от их плащей по кусочку ткани, смачивает кровью и намазывает ею семь камней, лежащих между будущими союзниками. При этом он призывает Диониса и Уранию. После этого обряда заключивший договор представляет чужеземца или родича (если договор заключен с ним) своим друзьям, и те также свято соблюдают договор».

Мы не случайно процитировали строки из наблюдений Геродота. Тысячелетия отделяют события, описанные древнегреческим ученым, и современную историю Ливана. Если ливанцы реконструируют древние традиции и обычаи и пытаются что-то из них перенять, то нужно находить в них не то, что разделяет их, а наоборот, то, что делает их монолитными, едиными перед лицом общего врага — империализма.

Попытки связать тысячелетия воедино и лишь на пользу одной маронитской общины не несут пользы для всей страны, а лишь усугубляют конфликт и взрывопожарную ситуацию в Ливане. Это вызывает большое беспокойство у мирового общественного мнения, которое с тревогой следит за междоусобицей в этом регионе.

Большой вклад в урегулирование этого конфликта в Ливане вносят СССР и другие социалистические страны. Они призывают участников конфликта сесть за стол переговоров в соответствии с разумом, доброй волей и желанием установить мир на многострадальной земле древнего Ливана.