Пять принцев для попаданки. Книга вторая (СИ)

Вторая ипостась Марианны

Я делаю смиренное лицо, и тихонечко сползаю с камня. Пячусь в сторону выхода, делая вид, что собираюсь избавиться от одежды. Кровь достигает точки кипения. Меня не просто трясет, тремор такой сильный, что я просто не могу себя контролировать. Тело живет само по себе, своей жизнью.

Обращаю внимание, что мое состояние привлекает внимание мужчин. Они пытаются подойти ко мне, но свечение, исходящее от меня создает вокруг меня купол. Я в нем под надежной защитой, из раны на руке вырывается магия. Чувствую это, и знаю, что эти разноцветные потоки это и есть магия моих мужей, а черная нить, это магия Ворона.

Опускаюсь на колени. Не могу удержаться на ногах, силы покидают меня.

— Хватай ее, — кричит Ворон, обращаясь к Оракулу. Он идет в мою сторону. Что они задумали? Вижу блеск лезвия кинжала. В одной руке у Оракула чаша с кровью, в том числе и моей, в другой кинжал. Он опускает лезвие в кровь, и пока она не успела стечь с клинка, он проводит лезвием по кокону. Лезвие разрезает его как теплое масло. Но не успевает мужчина шагнуть ко мне, как вижу движение боковым зрением. Стремительная тень словно молния пронеслась и повалила Оракула навзничь, прижав лопатками к полу.

На Оракуле стоял Даниэль в обличье снежного кота. Котопринц рычал и выбил из рук мужчины чашу с кровью. Схватил зубами руку с кинжалом и начал трясти головой из стороны в сторону. Оракул орал от боли и судорожно размахивал свободной рукой. Я так обрадовалась котику, значит и мужья здесь. Но кроме Даниэля больше никто не спешил к нам в храм. Или не значит? Может Даниэль кинулся самостоятельно меня спасать, не теряя время на путешествие у мужьям? Не успеваю развить свои теории и предположить еще что-то, как замечаю, что Ворон пришел в себя от эпичного появления Даниэля. Он, отступил на шаг от орущего Оракула и треплющего его принца, снова, что-то шепчет. У него в руках начал скапливаться сгусток тьмы.

— Даниэль, берегись, успеваю крикнуть я принцу. Он успевает отбросить безвольно болтающуюся руку Оракула и, ощерившись отскочить ко мне, как в него летит сгусток тьмы. Ворон промазал, а Даниэль не дает ему собрать силы к повторной атаке, прыгает на него, так же повалив на пол храма. Даниэль возвышается над Вороном, из его пасти капает слюна вперемешку с кровью Оракула и он рычит. Ворон замер и не шевелиться, сейчас у них идет битва взглядами. Не знаю, что пытается провернуть Ворон, но у него это не получается.

Слышу в стороне, скулеж Оракула, он отползает к колонне, придерживая перебитую окровавленную руку. Он не окажет сопротивления, он не боец. Такая мысль промелькнула в моей голове. Но звук нечеловеческого рыка боли отвлекает меня от служителя храма, и я с ужасом вижу, как из бока Даниэля торчит кинжал. Тот самый нож, что держал Оракул, и который Даниэль выбил у него из рук.

Жар, который то нарастал, то отступал в моей крови, в этот момент, стал нестерпимым. Я закричала, что было сил, выплескивая в своем крике, ярость, злость и боль. Легкие запекло от нехватки кислорода. Даниэль немного ослабил натиск на Ворона, и он выполз из-под туши кота. Я рванула, что было сил к Даниэлю, но кокон, который защищал меня, решил не выпускать.

Злость, невыносимая ярость опалили мою душу. Я хотела убивать, терзать зубами, вгрызаться в своих врагов и отрывать куски плоти. Магия начала струиться вокруг меня, и темный туман накрыл меня с головой. В какой-то момент я поняла, что изменился мой рост, и я смотрю на окружающих под другим углом. Первой реакцией было непонимание и растерянность.

Меня больше не окутывал кокон, магия утихла, да и жар в крови погас. Я чувствовала себя, как и прежде, даже лучше. Я осмотрелась по сторонам. Выхватила ошарашенный взгляд Ворона, который привалился спиной к колонне, болезненно потирал грудь и ребра. Все же котик его помял, и темный маг не досчитается целых ребер.

— Марианна, — слышу надтреснутый голос котика у себя в голове. Надо же, восстановилась ментальная связь. — Нам надо убираться отсюда, — Дан, идет в мою сторону, прихрамывая на одну лапу. Из него по-прежнему торчит нож.

— Я вытащу, — кидаюсь я к нему, но он как-то странно смеется у меня в голове и отмахивается от моего порыва.

— Потом, все потом. Сейчас уносим лапы отсюда, — потом принц оценивающе посмотрел на меня и добавил. — В твоем случае копыта, — и теперь явно заржал.

Я возмущена его поведение, которое банально, не понимаю. Осматривая себя, изгибая шею и понимаю, что внизу у меня, простите, но действительно копыта. Какого черта? Как?

— Потом налюбуешься, уносим ноги, — покрикивает, на меня Дан, и я понимаю, что рана не шуточная, он держится из последних сил. Подбегаю к нему, и опустившись на вниз, пригибаю шею к земле, и становлюсь на колени.

— Залазь, давай, — требую я. Боковым зрением вижу шевеление около колонны. Наши недоброжелатели вот-вот придут в себя от шока, и тогда мы уже не сможем покинуть, столь «гостеприимный» храм.

Даниэль забирается ко мне на спину, он тяжелый, но адреналин придает мне силы и я рванула к выходу. Когда до выхода оставалось пару метров, я услышала странное курлыканье. Повернулась на шум и увидела куль, в который сгрузил Оракул Длинношея. Он поднимает голову и жалобно смотрит на меня. Я мешкаю, замираю. Нужно скорее принимать решение. За спиной слышу возню, там Ворон почти очухался и направляется в нашу сторону.

— Стой! — слышу крик со спины. Все, мешкать нет больше возможности. Я рванула к птице. Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я вцепилась мертвой хваткой зубами в сверток с птицей. Как предусмотрительно Оракул нам его приготовил.

Решила напоследок оглянуться, чтобы понять, где там возится темный маг. Он был уже в паре шагов от нас. Болезненно прижимал руку к груди, а сам выпускал темные щупальца из руки, выставив ее вперед. Темное «нечто» подкралось к нам, но вместо того, что бы напасть оно дружески начало ластиться к нам. Я опешила, как впрочем, и Ворон.

Но было грех не воспользоваться этой заминкой, и я снова рванула в сторону выхода. Ноша была тяжелой и мягко говоря не удобной. Если птица не шевелилась в импровизированной авоське, то принц искал позу поудобнее у меня на спине.

— Да не ерзай ты, — наконец не выдержала я.

— Поторапливайся, нам вон туда, — и кивнул головой на узенькую тропинку между скал. Вот была бы человеком, точно бы не смогла там пробраться, а сейчас преодолела все сложности в одно мгновение.

Я не знала, есть ли за нами погоня, но внутренний страх подгонял меня в шею. Даниэль показывал путь, а я понимала, что если превращусь снова в человека, то просто не смогу тащить на себе ни кота, ни птицу. Сейчас же я чувствовала себя тягловой лошадью.

За те несколько часов, что я волочила на себе Дана, а в зубах авоську с Длинношеем, я сделала несколько привалов. Принц становился все слабее, кровотечение не прекращалось, и я все уже была в крови котика, но это поправимо. А вот как быть с кинжалом? И как мне снова стать человеком? Как мне ему помочь пока я какая-то коза/антилопа? Выясню в кого превратилась, потом, сейчас не до этого. Куда он меня ведет? Я не мучила его расспросами, просто упорно тащила всех на себе.

Но постепенно и я выдохлась, и когда в очередной раз позвала котика, он не отозвался. Я начала паниковать, кричать, но он не приходил в себя. Осмотрелась по сторонам и к своему восторгу я узнала место, куда он так упорно указывал путь. Это была та самая пещера, в которой он обитал и в которой мы всей честной компанией пережидали сезон дождей.

Я ринулась по тропинке, обогнула утес, прошла еще чуток и вот он вход. Заскакиваю и с облегчением выдыхаю. Почему-то это место вселяет в меня спокойствие. Будто я домой попала, возникает чувство безопасности.

Но радоваться пока рано, надо спасать упрямого котопринца. Вот зачем он приперся один, злюсь мысленно я. Почему не позвал подмогу в виде мужей. Осторожно сгрузив с себя кота, я опустила птицу. Она начала пытаться выбраться из авоськи, которая к слову тоже кровью пропиталась. Я помогла, как могла и вот уже птица свободна. Она неуклюже направляется к Дану, волоча перебитые крылья по полу пещеры.

Даниэль лежит без сознания, птица подходит вплотную к нему и, повернув в мою сторону голову призывно курлычет. Я непонимающе уставилась на нее. Она, что зовет меня подойти? Я решаю делать, как просит Длинношей, как бы это не абсурдно звучало. А птица недвусмысленно намекает мне, что я должна извлечь кинжал из бока принца. Я непонимающе уставилась в такие умные глаза и тоже постаралась показать ей, что у меня не руки, а копыта сейчас, между прочим.

Птица возмущенно курлычет и снова показывает на кинжал, потом склоняется к рукоятке и щипает за нее клювом. Вот же я тупица, точно, зубами. Я подхожу еще на шажок и осторожно, хватаюсь зубами за рукоять кинжала и начинаю тащить на себя. Лезвие плавно выходит из тела котика, и я отбрасываю его в сторону.

Дальше действия птицы вообще были странными для неразумного существа. Длинношей положил свои окровавленные крылья на рану Даниэля, стараясь, что бы его кровь попала в рану.

Тогда-то я и вспомнила о рассказе Эдмунда, о том, что кровь Королевских Длинношеев использовалась в целительстве. Наша спасенная птичка пытается исцелить принца. Я легла перед принцем и уставилась на все манипуляции птицы. Она тоже сложила крылья и ненадолго затихла. Кажется, мы все уснули, все же приключение выдалось не из приятных. Я чуть не вышла замуж в шестой раз, да еще и за темного мага. Птичку, чуть не принесли в жертву, а Дан вообще, получил ножом в бок. Единственное о чем я молилась даже во сне, это о том, что бы все выжили.

Очнулась я уже ночью, но на удивление в человеческом обличье. Если честно, я очень волновалась, как пройдет мое перевоплощение. Всю жизнь оставаться антилопой/козой я не хотела. Но жаль, что я не рассмотрела себя. Сначала было не до того, а потом, как то не догадалась, заняты были спасением Даниэля.

Я посмотрела на котопринца. Он лежал в той же позе, что ранее. Поверх раны, сложив перебитые крылья, лежал Длинношей. Отважная птица, и какая-то слишком разумная. В душу закралось сомнение, может это и не птица вовсе. Подошла поближе, потрогала Дана. Погладила по голове, потрогала раненный бок. Шерсть свалялась и склеилась от запекшейся крови. Принц не проснулся, но вот птица подняла голову и внимательно посмотрела на меня.

— Что, болят крылышки? Чем же мне тебе помочь? — я осмотрелась по сторонам. Птица сделала то же самое и посмотрела на горячем источнике. Подошла к нему, смешно переваливаясь из стороны в сторону, и опустила голову к воде.

— Тебя обмыть? — спросила я, а птица будто, поняв мой вопрос, утвердительно закивала головой.

Я подошла к теплому источнику, и задумалась, как мне все это провернуть. Не придумала ничего лучше, как решила сама залезть в воду, и обмыть птицу, придерживая в воде. Быстро сняла с себя одежду, и зашла в воду. Подтащила к краю Длинношея и бережно взяв ее на руки, опустила в воду по шею. Птица благодарно закурлыкала и легонько пошевелила крыльями в воде. Он них пошли кровавые разводы по водной глади. Я присмотрелась к ранам. Оракул, скотина такая, перерезал крылья на месте сгиба. Надеюсь, ничего важного не повредил, и раны скоро затянуться. Приведя в порядок и себя и птицу, я вышла из воды.

Вытираться было нечем, и я снова осмотрела пещеру. В углу, где, когда-то мы оставили Грега, лежали пледы и одеяла. Я взяла одно из них, завернула в него птицу, аккуратно распрямив крылья. Из другого сделала гнездо и осторожно поместила в него Длинношея.

Третий плед взяла себе. Завернулась в него и, обсохнув, начала одеваться. Моему удивлении не было предела, когда я увидела, что рана на руке зажила, царапины и синяки прошли. Вот же исцеляющая сила крови волшебной птицы. Я с благодарностью посмотрела на нее, но Длинношей мирно спал, распрямив поврежденные крылья.

Одевшись и просушив волосы, я подошла к Дану. Он спал, и я прилегла рядом. Еще полночи можно было поспать, а я не могла. Я прижалась к теплому боку, подстелив под себя плед. Думала о мужья и о Дане. Как нам разрулить эту всю ситуацию. Мысли перескакивали с одной на другую, и я не могла ухватить ни одну, что бы спокойно все обдумать. На мне сказывался стресс последних дней. Постепенно я снова уснула и снился мне Даниэль, но не такой как сейчас, а возмужавший.

Я увидела его на берегу озера, в Стальном королевстве в родовом замке. У него на плечах сидела девчушка с сиреневыми волосами. Я залюбовалась ребенком, такая она была хорошенькая, и так похожа на Даниэля. Она, что-то рассказывала ему, склонившись к его уху, а он периодически кивал, а в конце они оба заливисто засмеялись. Я порадовалась за своего котопринца, он достоин счастья. После чего картинка исчезла, и я провалилась в сон, но уже без сновидений.

Проснулась я от сопения. Даниэль шумно дышал мне в ухо. Я повернула голову и посмотрела в глаза котопринцу. Он сверлили меня взглядом.

— Выспалась? — заворчал он.

— Да. А ты? — проигнорировала его дурное настроение. Я быстро осмотрела его бок, рана покрылась коркой и уже не кровоточила.

— Нам пора идти в храм, — проигнорировал, мои слова Дан. Да что с ним такое? Что за ворчливое настроение с утра пораньше?

— Ты чего такой ворчун? Болит? — допытываюсь я, но принц снова игнорирует мои вопросы. Осторожно встает на лапы и, прихрамывая, направляется к источнику. Попив воды и освежившись, он так же молча направился в сторону выхода из пещеры.

Проходя мимо Длинношея, который по-прежнему лежал в гнезде из одеял, Даниэль остановился. Долго сверлил птицу взглядом. Глаза в глаза, при этом птица недоуменно склонила голову набок. Потом кивнул и направился дальше. Это он что, спасибо так сказал? Вот очухается, я ему еще все выскажу.

Решила сейчас не давить на него. Причины дурного настроения я не знала, но почему-то не хотела провоцировать своими расспросами. Боялась очередного выплеска темной магии.

Котопринц остановился на входе в пещеру и, полуобернувшись, смотрел, как я собирала одеяла. Решила захватить их с собой. Птицу я поместила в связанную из пледа авоську. Аккуратно повесила за спину, и Длинношей благодарно положил мне голову на плечо.

Мы отправились в путь. По большому счету дорога была мне известна, но сейчас я смотрела на все, что меня окружало какими-то другими глазами. Я будто повзрослела за эту неделю. Столько всего выпало на мою долю.

Вспоминала каждый день в этом мире. Каждый прожитый день этого мира по событиям мог сравниться с годом жизни на Земле. Такими насыщенными на приключения они были.

Было заметно, что дорога дается Даниэлю тяжело, но мои предложения остановиться на привал он отвергал. В такие моменты хотелось назвать его не котом, а упрямым ослом.

Мы даже без приключений прошли злосчастный обрыв, где я когда-то, чуть не научилась летать. И уже в сумерках, когда солнце уже почти скрылось за вершинами гор, мы подошли к храму.

Он был великолепно величественный, освещенный закатным солнцем. Я залюбовалась им, и мы остановились перевести дух.

Отдохнув, буквально пять минут, сделали последний марш бросок и вот уже мы перед входом в храм, преодолев длиннющую лестницу.

Снова остановка, что бы перевести дух. Я согнулась отдышаться, а когда подняла глаза, то передо мной стояли мои мужья.