Пьесы

Ш е в е л е в, военврач.

В а р я, военфельдшер медсанбата.

Р о г а т и н, санитар.

Д о р о н и н.

П л ю щ.

В а с я.

П о л и т р у к.

А н я.

Л е с н и к.

Ш о ф е р.

П л е н н ы й.

Действие происходит недалеко от линии фронта.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Хмурые сентябрьские дни 1941 года. Остаток эвакуированного медсанбата расположился в заболоченном лесу, в избе лесника. Сама изба справа, видны ее крыльцо с перилами, одна из комнат с окном на улицу и дверью в смежную комнату. На полу наскоро сколоченные пустые нары. У забора, возвышаясь над ним, сложены бревна, предназначенные, по-видимому, для достройки дома. К крыльцу прислонены самодельные носилки — две жерди, к которым подшито одеяло. Слева сарай. На крыльце в одном сапоге сидит Р о г а т и н, прибивает отвалившуюся подметку другого сапога. Возле него, слегка прихрамывая, ходит Д о р о н и н. У сарая на бревне сидит П л е н н ы й н е м е ц с перевязанной шеей. В отличие от остальных мундир его вычищен, сапоги еще сохранили блеск. На бревнах курит П л ю щ. Военфельдшер В а р я выводит из избы прыгающего на одной ноге В а с ю. Вторая его нога забинтована.

В а р я. Потерпи, миленький. Машина сейчас вернется. До Аникеевки доберемся, а там госпиталь, Липсо там. Через месяц на свидание поскачешь. Сестричку себе какую заведешь.

П л ю щ (поднимается, направляется к немцу). Они там, понимаешь, ночей не спят, ждут, когда Васька Локшин к ним на одной ножке прискачет. (Немцу.) Иди отсюда!

Пленный исподлобья смотрит на Плюща.

(Подталкивает немца.) Я кому сказал?! Дай человеку сесть.

Пленный нехотя поднялся, отошел в сторону.

В а с я. Я на бревнах могу.

П л ю щ. Сюда давай. Здесь посуше.

Невдалеке звучат взрывы. Все замерли, вслушиваются.

Р о г а т и н. Аникеевку бомбят.

П л ю щ. Проскочим. Везучий я. Варюха вон тоже скажет — везучий.

В а р я. А то нет? Две пули — оба ребра поцарапали.

Д о р о н и н. Лично у меня, напротив, хроническое невезение. Даже с осколком. В этакой туше не мог выбрать для себя более цензурную цель.

П л ю щ. Снайперское попадание. В самое угрожаемое Германии место. (Немцу.) Верно говорю?

Пленный не прореагировал.

Учти, тесно будет в машине — за борт вышвырну.

В а р я. Поместимся. Четверо лежачих, военврач да мы вот.

П л ю щ. Все одно. Таскать за собой этого гада…

В а р я. Заживает у него.

П л ю щ. Тебе-то что от того?

Р о г а т и н. Приказа такого не было — в расход. Ежели б приказ, тогда конечно.

В а р я (Рогатину). А ты чем занялся тут?

Р о г а т и н (показывает на сапог). Прохудились, видишь? По болоту все.

В а р я. Тебе что велено было?

Р о г а т и н. Так готовы носилки.

В а р я. Эти, что ли? На них и до машины политрука не дотащишь. А ну, марш в лес! Жердь сруби какую следует.

Р о г а т и н. Так прохудились, говорю.

Плющ поднимает лежащий у сарая топор, направляется к воротам.

В а р я. (Плющу). Куда?

П л ю щ. В лесок. А может, и ты со мной? Жердинку срубим. Заодно.

В а р я. Гляди, ожил. И ребрышки уже не болят.

П л ю щ. Что ребра? Голова не ополовинена и прочие важные органы тоже.

В а р я. Кобель! (Уходит в сарай.)

П л ю щ (вслед ей). Вчера вроде по-другому называла. (Направляется к воротам.)

Из избы доносится стон. Плющ остановился, прислушивается.

В а с я. Кто это?

Р о г а т и н. Савельев. Политрук.

П л ю щ. По живому его режет, гад.

Р о г а т и н. Шевелев-то? Да не, не режет он, куда ему? (Обувается.) Липсо — тот сразу б, конечно. У политрука-то, как фонтан, било. Вверх — вниз, вверх — вниз. Артерия называется, вот. Так нету ж Липсо. Уехал. Раненых увез. Тяжелых. А Шевелев какой хирург? В июне только кончил, бумажку в зубы — езжай, лечи. Повязки только и умеет.

П л ю щ (мрачно). Ничего, насобачатся они на нас. (Направился к крыльцу, принялся сбивать топором перила.)

Р о г а т и н. Зачем?

П л ю щ. Жердь выйдет. Для носилок.

Р о г а т и н. Тут люди живут.

П л ю щ. Переживут. (Оторвал перила, бросил их к ногам Рогатина.)

Из избы вышла А н я с ведром в руке. Остановилась, смотрит.

Р о г а т и н. Извиняюсь, пришлось, так сказать, реквизовать для вывезения раненых. Возвернемся — обязуюсь собственноручно восстановить.

А н я. Вернетесь, как же… (Идет к сараю.)

В а с я (Ане). А может, с нами ты?

А н я. Куда это с вами из своей избы? Отец во двор, а я с вами?

В а с я. Вернулся, что ли?

А н я. Вернется — мигом узнаете.

В а с я. Пять дней уже.

А н я. Иногда по неделям пропадает. Лес объезжает или по другим делам.

В а с я. Какие дела сейчас?

А н я. Нашел, значит. Не догадался, что к нему такие гости пожалуют.

Д о р о н и н. Что значит — гости? Это необходимость. Должна же у раненых быть крыша над головой?!

А н я. Ну и воюйте себе, где крыши. Место нашли… (Уходит за сарай.)

П л ю щ. Это еще разобраться надо, где ее батько гуляет в такую пору.

Р о г а т и н. На том свете во всех нас разберутся. (Потянул пальцем подметку сапога. Расстроенно.) Вконец прогнили, глянь! Третью неделю болотом.

Д о р о н и н. И главное, четвертые сутки никакой информации. Что на фронтах? Как Одесса? Ни единой газеты.

П л ю щ. А ты в почтальоны попросись, доцент. Всегда в курсе будешь. И зад опять-таки целее. Разве что мозоль в машине натрешь.

Д о р о н и н. Вы… Вы… (Взорвался.) Я не доцент, прошу вас это запомнить. Преподаватель. Обыкновенный преподаватель. Словесник. И именно поэтому понять юмор вашего предложения не могу.

Р о г а т и н (Плющу). Ну чего ты? Не повезло человеку, сказано тебе.

В а с я (Рогатину). Не знаете, а мать у нее, у Ани… она где?

Р о г а т и н. Мать? В лесу лежит. У тропинки.

В а с я. Убили? Немцы?

Р о г а т и н. Зачем? Давно было. В тридцать втором.

В а с я. У Ани спросили?

Р о г а т и н. О таком разве спрашивают. На кресте прочел.

В а с я. Так ей сколько было? Девчонка совсем.

Из-за сарая выходит А н я с наполненным водой ведром. Все молча смотрят на нее. Почувствовав на себе взгляды красноармейцев, Аня съежилась, заспешила в избу, неловко споткнулась о забинтованную ногу Васи. Вася не удержался, застонал.

А н я. А чего ты ее на весь двор раскинул? Не дома у себя.

Из избы, сдергивая с себя окровавленный халат, выходит Ш е в е л е в. Пошатнулся, прислонился к стене.

Ш е в е л е в. Рогатин!

Р о г а т и н. Я!

Ш е в е л е в. Готовы носилки?

Р о г а т и н. Так точно.

Ш е в е л е в. Неси.

Рогатин несет носилки в избу. Шевелев вдруг опрокинулся на землю. Рогатин кинулся к нему.

Р о г а т и н (кричит). Варька!

Варя вытаскивает из сарая обтянутый брезентом ящик.

В а р я. Чего?

Р о г а т и н. Нашатырь тащи. Обморок у военврача.

Варя, быстро поставив ящик на землю, принимается что-то отыскивать в нем, звеня склянками. Рогатин кинулся к ведру, схватил его, плеснул воду в лицо Шевелеву.

А н я. Помер? (Испуганно схватила Васю за руку.)

Варя разыскала, наконец, бутылку с нашатырным спиртом, открывая ее на ходу, бросилась к Шевелеву.

В а р я (Рогатину). Расстегни!

Р о г а т и н (пытается расстегнуть гимнастерку Шевелеву). Петли! Тугие, заразы!..

В а р я. Рви!

Рогатин рванул ворот. Шевелев замотал головой, отворачиваясь от Вариной бутылки.

Чего? Чего носом вертишь? Дыши. Вот так. Умница!

Ш е в е л е в (мычит). Н-не надо!

В а р я. Еще чуток. И все. От крови это. Слабые мужики на кровь.

В а с я. А мне говорит — ногу резать… Дам я ему ногу…

Ш е в е л е в (садится на землю). Что? Зачем в нос суете?

В а р я. Прошло? Миленький!

Ш е в е л е в (вскакивает). В чем дело? (Рогатину.) Почему носилки до сих пор не в операционной?

Р о г а т и н. Иду. (Направляется в избу.)

П л ю щ (глядя за забор). Машина!

Все обернулись к забору.

В а р я. Выносить, товарищ военврач?

Ш е в е л е в. Что?

В а р я. Раненых, говорю, выносить?

Ш е в е л е в. Сейчас.

В а р я. Мы вдвоем. С Рогатиным.

Во двор входит Ш о ф е р. Через его плечо перекинут немецкий автомат, в руке ведро.

Ш о ф е р. А ну, калечные, увечные, быстренько! Только со всей осторожностью через борт сигайте, чтобы старушку мою в целостности сохранить.

В а р я. Не мог тарахтелку свою во двор загнать? Сигайте, а?! Жеребцы тебе тут? Или раненые?

Ш о ф е р. Во баба! Самоходка! И чего полуторку впустую гонять? На себе всех вывезет. (Переливает воду из стоящего на земле ведра в свое.) Водички позаимствую. Радиатор прохудился.

Д о р о н и н (Шоферу). Скажите, у вас случайно нет газеты? Вчерашней, желательно. Или какой-нибудь. Посвежее.

Ш о ф е р. Изба-читальня, что ль, у меня?

Д о р о н и н. Простите… Да, а насчет Одессы. Не слышали… Сводку.

Ш о ф е р. Держится вроде. В Аникеевку прорвемся — услышишь.

П л ю щ. Это как понять — прорвемся? Отчего прорываться надо?

Ш о ф е р (не ответив Плющу, взбежал на крыльцо, распахнул дверь избы). Выползай, калечные! Карета подана. (Сбежал вниз.) Сейчас во двор загоню. Застряну — фельдшерица плечиком подтолкнет. (Ущипнул Варю.)

Варя мгновенно хлестнула Шофера по шее.

Самоходка, точно. (Бежит в ворота с ведром в руке.)

П л ю щ (на пути у Шофера). Гляди, руки обломаешь.

Ш о ф е р. Липсо запасные пришьет. (Убегает.)

Р о г а т и н. Подсоби связиста уложить.

Ш е в е л е в. Сначала политрука из операционной. И Рымбаева с поваром. (Варе.) Не забудьте перевязочный материал.

Рогатин и Плющ уносят носилки в избу.

В а р я (жест в сторону ящика). Собрала, как же… Только там того материалу…

Д о р о н и н (Шевелеву). Все-таки это упущение, согласитесь. Знать, что люди пятые сутки существуют безо всякой информации, и даже не дать шоферу газету…

Р о г а т и н и П л ю щ выносят из избы носилки, на которых лежит без сознания П о л и т р у к.

Р о г а т и н (Плющу). Аккуратней, эй!

П л ю щ. Так он вроде без соображения, Политрук.

Р о г а т и н. Крови-то нет. Вышла вся кровь. Где ж соображать?

В а с я (Ане). Скажи, если добираться к вам… ну когда войны нет… от Аникеевки лучше или от Ставрова?

Рев пикирующего бомбардировщика. Свист падающих бомб.

П л ю щ. Ложись!

Все попадали на землю. Последним — когда уже взорвалась первая бомба — упал немец. И только Вася, схватившись за стену сарая, поднимается, глядя в небо. Грохот взрывающихся рядом бомб. От взрывной волны падают бревна.

В а с я (кричит). Ну что, взяли? Спрятался?

Варя вскакивает, сбивает с ног Васю.

(Вырывается.) Пусти!

В а р я. Лежи, миленький! Лежи!

В а с я. Больно! Больно же, дура!

Еще несколько взрывов, уже в отдалении. Первым поднимается немец, носком сапога отодвигает валяющуюся на земле винтовку.

В а р я (поднимаясь). Чего орал? Глупый!

В а с я. А вы чего? На ногу прямо.

П л ю щ (Доронину). Здоров ты, а! Думал, фугаска у ног шлепнулась. Гляжу — ты.

Д о р о н и н. Споткнулся. Сбило. Взрывная волна… Вот.

В а р я. Рогатин-то… Рогатин! (Смеется.) Носилками укрылся. Зад торчит, а голова под одеялом.

Все, в том числе и Рогатин, смеются.

Р о г а т и н. Так закричали — ложись. Я и лег, раз приказывают.

П л ю щ (Шевелеву). Гляди — нос в земле. Траншею, что ли, носом рыл, доктор?

Шевелев вытирает нос тыльной стороной ладони. Новый взрыв смеха.

А н я. Гляньте… машина!

Все разом обернулись к воротам, застыли. Первой опомнилась Варя, кинулась в ворота. Следом за ней устремляется Плющ.

Как это она?.. Вверх колесами…

В а с я. Может, живой еще?.. Шофер…

Р о г а т и н. Откуда? Зад из-под капота торчал.

Д о р о н и н. Это из-за меня. Да, рок! Мне просто не могло повезти!

В а с я. А теперь что, товарищ военврач? Без машины как?

Шевелев не отвечает — на его лице полная растерянность.

Д о р о н и н (увидев состояние Шевелева). То есть что значит — без машины? Вышлют. Другую вышлют. Увидят, что нас нет — сразу же. Не могут же они оставить раненых.

Р о г а т и н. Если сами еще в Аникеевке остались.

Д о р о н и н. Знаете, как это называется? Паника! Да, да, именно так.

В ворота медленно входят В а р я и П л ю щ. В руках у Плюща немецкий автомат и изрешеченное осколками ведро Шофера. Не глядя ни на кого, Плющ проходит к избе. Вдруг резко отбрасывает ведро в сторону, щелкнув затвором, направляет автомат на немца.

П л ю щ. К забору, сволочь! Ну! Встань! (Идет на немца.) Красный крест на кабине… Не углядели? Изрешечу! (Толкает немца к забору.)

Варя бросается к пленному, заслоняет его собой.

В а р я. Не дам. Раненый он. Нельзя раненого…

П л ю щ (Варе). Ты!.. Пожалела? Фрица? Может, юбку перед ним задерешь? Тебе ж все равно. Сука! (Отбросив в сторону Варю, вскинул автомат.)

Немец, с ненавистью глядя на Плюща, выбрасывает вперед и вверх руку. Хриплый звук вырывается из его рта. Вася, хромая, шагнул к Плющу, неловко размахнувшись, ткнул его кулаком в лицо. Плющ отшатнулся. Очередь. Немец стоит у забора с вытянутой рукой.

(Васе.) Ты?.. Меня?.. (Вскинул автомат.)

Оказавшийся рядом Доронин хватает автомат, вырывает его из рук Плюща и запускает в стену сарая.

Сговорились! Падлы! (Подхватив валяющуюся на земле жердь, идет на Доронина.)

Рогатин уцепился за жердь, не пускает. И тогда на носилках приподнялся только что пришедший в сознание Политрук.

П о л и т р у к. Прекратить!

И сразу же все замерли, словно только и ожидали этой команды. И только у забора хрипло, истерично хохочет Пленный.

Р о г а т и н (немцу). Водички попей. Холодной. Она от этих дел лучшее средство. (Сует немцу ведро.) Пей, кому говорят?

Пленный, захлебываясь, пьет из ведра.

В а р я. Что делать, товарищ политрук? Машину разбило. И шофера насмерть.

П о л и т р у к. Сколько до Аникеевки?

А н я. Верст пятнадцать, если по дороге.

Р о г а т и н. Часа три, значит, ходу. (Спохватившись.) Это ежели при сапогах добрых.

П о л и т р у к. Рогатин!

Р о г а т и н. Чего Рогатин? Прохудились, говорю, сапоги. И с начальством тоже… голос сипнет…

П о л и т р у к (с трудом выдавливая каждое слово). Отставить разговоры!

Рогатин осекся, вытянулся.

Пленного в сарай, Рогатин. Запереть. Пока машина. Немец нужен. Шофер. В штабе. Повторить.

Р о г а т и н. Разобрался я, товарищ политрук. Беречь немца. (Немцу.) Рули-ка туда. (Жест в сторону сарая.) Ну! (Ведет немца в сарай.)

П о л и т р у к. Плющ!

П л ю щ. Я!

Рогатин закрывает за немцем дверь сарая, задвигает засов.

П о л и т р у к. Пойдешь в Аникеевку.

П л ю щ. Есть.

П о л и т р у к. Госпиталь не искать. Нет времени. Любую машину. Объяснить. Не поймут — заставить.

П л ю щ. Есть заставить. (Уходит в ворота.)

П о л и т р у к. Варенька!

Варя подходит к Политруку.

Иди. В избу иди. Раненых успокой. Скажи — будет машина. Через три часа будет.

В а р я. Скажу. Сейчас и скажу. (Направляется в избу, останавливается около Шевелева, негромко.) Как же через три? Нельзя ему через три. (Жест в сторону Политрука.) Не выдержит он.

Ш е в е л е в. Так нету ж Липсо. Нету.

В а р я. Ты есть.

Ш е в е л е в. Что я?

П о л и т р у к. Подойди, Шевелев!

Шевелев шагнул к Политруку.

Ближе, не бойся. Не забрызгаю кровью.

Ш е в е л е в. Я не боюсь. (Подходит к самым, носилкам.)

П о л и т р у к (Варе). Я тебя что просил? К раненым иди.

Варя уходит в избу.

(Шевелеву, негромко.) Паршивые у меня дела, да?

Шевелев сразу не ответил.

Не отвечай, ладно. Соображаю. Совсем, видно, паршивые. Ты не обижайся насчет крови.

Ш е в е л е в. Нормальные у вас дела. В Аникеевке жгут снимем, операцию сделает Липсо.

П о л и т р у к. Может, сам попробуешь? Здесь. Пока машина…

Шевелев отвел взгляд, молчит.

Не выдержу три часа. Да и три ли?

Ш е в е л е в. Успеет Плющ.

П о л и т р у к. Если немец быстрее его не успеет. Четвертый месяц прет. Ничего, обломаем, недолго теперь. Мне бы только увидеть, как мордой его в снег. Зимой это будет. Мне бы до зимы. Ты попробуй операцию. Не приходилось, что ли? На мне попробуй. Надо же тебе на ком-то. А я, как собака, живучий. Вдруг выйдет?..

Ш е в е л е в (не глядя на Политрука). Липсо сделает. Выдержите три часа.

П о л и т р у к. Ясно… Иди, ладно. К раненым иди. И не бросай их, если что. Это хоть сумеешь? Да иди же, воздух заслоняешь. (Откинулся на носилки, хрипло, тяжело дышит.)

Шевелев идет к избе. На его пути Рогатин.

Р о г а т и н. Пойду грузовик гляну. Вдруг сделать что можно. Маленько соображаю по этой части. Зять у меня в шоферах, копались с ним.

Ш е в е л е в. Что там сделаешь?

Р о г а т и н. Гляну я, позвольте.

Ш е в е л е в. Как хотите.

Рогатин уходит в ворота. Пауза.

Д о р о н и н (у носилок). Товарищ политрук!.. (Тревожно.) Савельев!.. Сергей Николаевич!.. (Кричит.) Сережа!

Шевелев бросился к Политруку, схватил его за руку, ищет пульс. На порог избы выбегает В а р я.

Ш е в е л е в. В операционную! Быстро!

Варя и Рогатин берут носилки, несут их в избу. Вдалеке грохот.

В а с я. Что это?

А н я. Гроза.

В а с я. В сентябре гроза?

А н я. Теперь дороги размоет.

Д о р о н и н. Не везет.

Шевелев медленно идет в избу.

Затемнение.

Спустя несколько часов. Смеркается. Пасмурно. В комнате на нарах лежит укрытый одеялом П о л и т р у к. Он без сознания. Около него В а р я. За забором слышны удары молотка по железу. Удары стихают. Во двор входит перепачканный мазутом Р о г а т и н, жадно пьет из ведра. Подумав, отодвигает засов, открывает дверь сарая.

Р о г а т и н (Пленному). Выйди-ка! Сюда, говорю, иди. Не бойся, не в расход, дело есть.

В дверях сарая показывается П л е н н ы й. Он уже не столь подтянут, как в первой картине. Мундир его расстегнут, сапоги перепачканы землей.

Не получается у меня ни хрена с полуторкой. Мотор вроде целехонький, молчит как проклятый. И кардан вышибло. Не соображу никак с карданом. Слушай, фриц, ты же шофер. Начальство возил, разбираться, значит, должен. Помоги, а? Соображаешь? Машину, значит, подлатаем с тобой и поедем. А то неизвестно, когда он вернется — Плющ. Подсоби, фриц. (Помогая себе жестами.) Машину, значит… Кардан…

Пленный усмехнулся, отрицательно мотнул головой.

Не желаешь, что ли, помочь? С тобой же по-людски, И тебе лучше — в сарае не сидеть, воздух свежий. А я и начальству доложу; трудящийся, мол, фриц, с машиной нам подсобил, обхождение будет соответствующее.

Пленный отрицательно мотает головой.

Да как же тебе втолковать? Соображение у тебя есть или нет? Застрянем тут — точно тебя в расход придется. Капут тебе будет, понял?

Пленный презрительно усмехнулся. Из избы, хромая, выходит В а с я. Варя вытерла бинтом лоб Политрука, поднялась, ушла в другую комнату.

(Васе.) Во фриц упертый! И главное, глядит-то, глядит… как Гитлер на вошь.

В а с я. Чего это он?

Р о г а т и н. Подсобить попросил. С машиной.

В а с я. А он что?

Р о г а т и н. Не видишь? (Жест в сторону усмехающегося немца.)

В а с я (устремляется к немцу). Ты, гад, чего оскалился? Схлопотать хочешь?.. В рожу…

Р о г а т и н. Не положено. Раненый.

В а с я. А я — нет разве? У меня вон нога. Так что на равных с ним — кто кого.

Пленный, захлопнув дверь перед носом Васи, исчезает в сарае. Вася схватился за ручку двери. Из избы выходит В а р я.

В а р я (Васе). Ты что бродишь, горе ты мое! Гангрену хочешь заполучить?

В а с я. Сидит уже.

В а р я. Тебе кто сказал?

В а с я. Книжка такая попалась. Врачебная. Перед тем как на фронт идти.

В а р я. Они понапишут…

Р о г а т и н (Варе). Политрук-то как?

В а р я (указывает взглядом на Васю). Нашел время спрашивать.

В а с я. Помирает политрук, непонятно разве?

В а р я. Тоже, что ли, в книжке своей вычитал? Тебя кто просил чужие книжки читать? По лбу тебя надо было той книжкой.

Во двор входит А н я.

В а с я. Чего орать? Неправду, что ли, сказал?

В а р я (Рогатину). Пойдет твоя машина или нет?

Р о г а т и н. Куда пойдет? Кардан вышибло.

В а р я. А без него никак? Помаленечку. Пятнадцать километров всего.

Р о г а т и н. Меня, что ли, воткнуть вместо кардана? (Отхлебнув из ведра, уходит в ворота.)

В а р я (Ане). Перевязки пойдешь смотреть?

А н я (обрадованно). Возьмете?

В а р я. Все равно через щелку подглядываешь. (Уходит в избу.)

Пауза.

В а с я. Смешно будет: и эту машину починят, и другая явится. Сразу на двух покатим. Как на свадьбу.

А н я. Чью свадьбу?

В а с я. Сестра в мае замуж вышла. Жених в соседнем совхозе шоферил. Так ему председатель две полуторки дал. Сам на свадьбу прикатил.

А н я. Гляди, какой председатель добренький.

В а с я. У вас злой разве?

А н я. Над нами никаких председателей.

В а с я. Единоличники, что ли?

А н я. Лесник он. Десять лет уже лесником.

В а с я. Вдвоем все?

А н я. А нам и не нужен никто.

В а с я. Как же это — одни столько лет? Точно волки.

А н я. Волки людей не лютее. Хоть без надобности не кусают.

Вася удивленно смотрит на нее, не зная, что сказать.

Ты зачем вскочил тогда?

В а с я. Когда?.. А… Узнать хотел, трус я или нет.

А н я. Там, что ли, не узнал?

В а с я. Не успел. Нас только до траншеи довели. А тут как грохнет! И больно-то ничуть не было. Занемела просто нога. В кино так бывает — отсидишь. Особенно когда интересное кино. Ты больше про что любишь?

А н я. Кино-то? А чего его смотреть? Я больше книжки.

В а с я. Книжки у вас какие-то…

А н я. Какие?

В а с я. Про травки, цветочки.

А н я. Ну и что?

В а с я. А то, что не до цветочков, ясно? Столько всего творится. На Северный полюс летаем, нефть нашли под водой. Я даже Королеву письмо написал. В Бузовны.

А н я. Куда?

В а с я. Место такое. На Апшеронском полуострове. Вышку там монтажники собирают. А вокруг виноград. Только ответа не успел получить — война. А когда кончится, все равно поеду. Хочешь со мной?

А н я. Зачем?

В а с я. Как это зачем? Нефть всей стране нужна. Вот сколько машин понастроили, самолетов.

А н я. Что-то я ваших самолетов не больно много видела. Немецкие все летят и летят. А ваших нет.

В а с я. Наши на других участках фронта их бьют.

А н я. На каких это других?

В а с я. На всех. Газеты надо читать.

А н я. Ты немцам их дай почитать. Приедут сюда, а ты им газетку. Очень испугаются, в Германию свою побегут.

В а с я. Какие немцы? Не приедет сюда никто. Не пустим.

А н я. Не пустили уже. Вон они куда добрались.

Из-за дома появляется Д о р о н и н. В руке его надкушенный огурец.

В а с я. Потому что вероломно, ясно? Зато мы воевать научились.

А н я. Ага, научились. В чужом огороде огурцы воровать.

Д о р о н и н (побагровев). Вам жаль огурца? Полусгнившего огурца?

В а с я (вторя Доронину). Для раненых?.. Которые заслонили…

А н я. Еще пару дней позаслоняете, и стен не останется. (Уходит в избу.)

Д о р о н и н. Типичная психология. И воспитание соответствующее. Весьма любопытно было бы взглянуть на ее отца. (Разламывает огурец пополам.) Желаете?

В а с я. Сдались вам те огурцы! Через полчаса машина…

Д о р о н и н. Как хотите. Я съем, пожалуй. (Откусил, демонстративно жует.)

В а с я. У меня сухарь есть. Вот. (Протягивает Доронину сухарь.)

Д о р о н и н. Не надо.

В а с я. Берите. Я, честное слово, сыт. Даже забыл о нем.

Д о р о н и н. Кусочек отломаю.

В а с я. Весь.

Д о р о н и н (отломил кусок сухаря). Все. Прячь. Прячь, я сказал. (Жует.) В общем-то, конечно, можно и без огурцов. Потерпеть можно. Один раз в жизни сорвал с чужой грядки огурец — и сразу же с поличным… Не везет.

В а с я. Пойду. Нога чего-то. Лягу.

Д о р о н и н. Помочь?

В а с я. Сам я. (Идет, хромая.) Словно пауков под кожу запустили.

Д о р о н и н. Не знаешь? Не легче Савельеву?

В а с я. Не пускают к нему. (Уходит в избу.)

Д о р о н и н. А я со своими огурцами… Довольно гнусно. (Уходит за сарай.)

В комнату входит Ш е в е л е в. Опустился на пол возле Политрука, смотрит на его неподвижное лицо. В комнате появляется В а р я.

В а р я. Все так же?

Ш е в е л е в. Дышит пока.

Пауза.

В а р я. Ты же не виноват, что рана у него такая. Если бы знал Липсо…

Ш е в е л е в. Рана?.. А сам я? Два часа копался. Руки дрожали.

В а р я. Все правильно делал. И дрожал не оттого. Ты и сейчас дрожишь. В гимнастерке одной. Замерз.

Ш е в е л е в. И ничего не сказал мне. Не успел. Если не будет машины?.. Выносить раненых? Как выносить? Идти тем, кто может? А остальные? Ждать? Чего ждать? Еще раз посылать за машиной? Кого? Шесть часов прошло. И потом этот лесник… Один вернется? С немцами? Не напрасно же он исчез на пять дней. Я врач, только врач… Да и не врач даже… Почему я должен решать?

В а р я. Кому же еще, миленький?

Шевелев, не ответив, поднимается, уходит в другую комнату. У забора появляется вымокший П л ю щ. Хлопнув калиткой, входит во двор. Из избы, из-за сарая, из ворот выходят Ш е в е л е в, Р о г а т и н, Д о р о н и н. Плющ молча стаскивает сапог, выливает из него воду. Пауза.

Д о р о н и н (не выдержав). Где машина?

П л ю щ. Машину тебе? Немецких танков не желаешь? В Аникеевке танки.

Пауза. В комнате Варя склонилась над раненым, смотрит на его лицо.

Р о г а т и н (Шевелеву). Что будем делать, товарищ военврач? Какой приказ будет?

П л ю щ. Какой тебе приказ? Танки, говорю. В Аникеевке. И неизвестно, сколько верст за нее прошли. Выбираться надо… Кто может. Идешь, доцент? Или будешь таксомотора дожидаться?

Д о р о н и н. Я? Позвольте, как же?.. А раненые? Я не доцент, сколько можно повторять?!

П л ю щ. Рогатин, со мною ты? Или поблизости порожнюю бабку присмотрел, под юбкой от немца припрячет?

Р о г а т и н. Я что?.. Я как все… При госпитале я.

Ш е в е л е в. Никто отсюда не уйдет.

П л ю щ. Ноги, что ли, отрежешь? Давай!

Ш е в е л е в (вытаскивает пистолет). Никто. Пока не вывезем раненых. Никто.

П л ю щ. С пушкой, значит, на нас? Ножичка мало — не дорезал? Пристрелить желаешь. Давай, милый, пали, сберегли немцу пульки. (Направляется к воротам.)

Шевелев выстрелил в воздух. Плющ дернулся, обернулся.

Ш е в е л е в. Еще шаг… Застрелю!

И так он сказал, что понял Плющ — сейчас действительно выстрелит в него Шевелев. И все это тоже поняли. Напряженная пауза.

Р о г а т и н. Да чего вы? О чем сейчас речь? Ночью, что ли, болотом идти? Утром решим. Утром — оно лучше.

Никто не смотрит друг на друга. Пауза. Варя в комнате укрывает одеялом голову умершего Политрука.

Затемнение.

Стемнело. В комнате на нарах теперь уже лежит В а с я. Очнулся, застонал.

В а с я (в бреду). Не тряси!.. Не тряси, гад!.. Что ж ты, как бревна, везешь?

В комнату входит В а р я.

В а р я. Потерпи, Васенька. Потерпи, миленький. Укольчик сейчас сделаю. (Метнулась в другую комнату, тотчас же появилась со шприцем в руке.) Вот. Приготовила уже. (Свободной рукой закатывает Васе рукав.) Дергает, да? Ты не стесняйся, ты говори. (Колет.) И все. И уснешь сейчас. Сон увидишь сладкий. Маму. Или девушку свою. Есть у тебя девушка? Будет. Утро придет, мы где-нибудь повозку с лошадью раздобудем — и к своим. А потом на поезде поедем. В госпиталь. А там знаешь какие хирурги? И не почувствуешь, когда резать будут.

В а с я (застонал). Небось самую тупую иголку выбрала? Знаю. Специально. Чтобы побольней. Нравится, когда другим больно, да? Для того только колете?

В а р я. Может, окно закрыть, а? Дует?

В а с я. Уйдите вы от меня!

В а р я. Сейчас, миленький. (Поправляет одеяло.)

В а с я (в забытье). Что он по кочкам? Грейдер вон. Да скажите вы ему!

В а р я. Сейчас, миленький. Сейчас скажу.

Вася затих. В комнату входит Ш е в е л е в.

Ш е в е л е в. Спит?

В а р я. Пантопон влила.

Шевелев приподнял одеяло, взглянул на ногу Васи. Вася застонал во сне.

Ш е в е л е в. Если бы хоть противогангренозная сыворотка…

В а р я. Откуда же?

Пауза.

Ампутация, значит?

Ш е в е л е в. До госпиталя довезем — тогда.

Варя посмотрела на него, тотчас отвела взгляд.

По-твоему, не довезем? Бросить их, да? Пусть сами выползают?

В а р я. Почему сами? Я от них никуда. И ты тоже. Операцию ему сделаем сегодня. Надо же — сам говоришь.

Ш е в е л е в. Савельеву тоже надо было.

В а р я. Ну, не сумел ты с Савельевым. Рана такая. Вася-то при чем?

Невдалеке залп.

Ш е в е л е в. Не могу я. Неужели не понимаешь? (Выходит.)

В а р я. Господи, все израненные, всех изуродовала война эта проклятая. Стрелять раньше, чем жить, выучились.

В распахнутые ворота с лопатами в руках молча входят Д о р о н и н, П л ю щ и Р о г а т и н, только что похоронившие Политрука. Не глядя друг на друга, бросают лопаты к сараю, разбредаются по двору. Доронин присел к светящемуся окну, достал из-за пазухи книгу, листает. Рогатин взял доску, что-то мастерит. Достал из кармана кисет, рваный клочок бумаги, пытается свернуть самокрутку. Плющ скрывается за домом.

Р о г а т и н (убедившись, что самокрутку смастерить не удается). Гляжу, с книжкой все. Ценная, видно, книжка?

Д о р о н и н. Кант.

Р о г а т и н. Чего?

Д о р о н и н. Написал Кант.

Р о г а т и н. Еврей, что ли?

Д о р о н и н. Немец.

Р о г а т и н. Это как немец? Что ж на нее смотреть тогда? Вон он какой — немец. (Жест в сторону сарая.) С ним по-людски, по справедливости. Картошки отварил, понес ему, раз глядеть за ним приставлен. Ну, подгнившая малость картошка, так нету ж другой, едим, не давимся. А он, подлюга, миску эту в навоз конский.

Д о р о н и н. Разные есть немцы.

Р о г а т и н. Это да, разные. Жил у нас в поселке один. Лискоф. Фамилия вроде русская, только на немецкий манер — фэкать надо в конце. Цветочки вокруг дома посадил, сына на инженера выучил. Умный немец. Справедливый. За табачком или за газеткой придешь — всегда сыщет. Некурящий сам?

Д о р о н и н. Бросил. Одышка.

Р о г а т и н. Не по-русски вроде написано.

Д о р о н и н. В окопе подобрал. В немецком.

Р о г а т и н. Вон оно что… Бумажка, смотрю, очень пригодная. А то у лесника старые больно книжки. Листки толстые. Не годятся для курева.

Д о р о н и н. Пробовали?

Р о г а т и н. Как можно? Книжки ведь. Чужие. Старые. Столько лет в хозяйстве держит. Умные, значит, мысли в них. У вас тоже, видно, от книжек умные? Про Одессу свою небось думаете?

Д о р о н и н. Почему про свою?

Р о г а т и н. Не оттуда разве сам?

Д о р о н и н. Я? И не был никогда. Собирался только.

Р о г а т и н. Отчего ж все спрашиваешь про нее?

Д о р о н и н. Держится ведь.

Р о г а т и н. Это да, держится. Нас бы с вами туда.

Д о р о н и н. Нет, нет, только не меня. С моим-то невезением!.. И слава богу, что без меня.

Р о г а т и н. Вы не горюйте. Это, может, по-перву только. А потом наладится. Главное, живым отсюда выкарабкаться. (Осмотрелся вокруг.) Не видать Шевелева?

Д о р о н и н. Нет вроде.

Р о г а т и н (пошарил за бревнами, достал фляжку). Хлебни-ка.

Д о р о н и н. Что это?

Р о г а т и н. Хлебни, разберешься. Только не дыши, чтоб горло не пожечь. Погоди, дай я сначала. Пробу сниму, не выдохся ли. (Отпил глоток, крякнул.) Во шибанул! В яблочко. Давай! Глоток, он не повредит. Медицинский.

Доронин берет фляжку.

Воздух в себя вбери и туда его.

Доронин пьет.

Вот так. А теперь выдохни.

Доронин пьет.

Эй!.. Ты чего, чего присосался? Ты чего ж это делаешь с продуктом? Отдай! Добром прошу, отдай! (Вдруг вскочил, вытянулся.) Здравия желаю, товарищ военврач!

Доронин только тогда оторвал фляжку от губ. Рогатин вмиг выхватил ее.

Тебе из бочки надо, понял?

Д о р о н и н. А этот где? Военврач…

Р о г а т и н. А… Спутал. Оказывается, ворона летела. А ты поймал. (Отпил пару глотков, крякнул.) Хорошо! Теперь бы дымком горло ополоснуть. Бумажка вся вышла.

Д о р о н и н (протянул ему книгу). Рвите.

Р о г а т и н. Я что? И потерпеть могу. Ежели умные мысли…

Д о р о н и н. У меня весьма. Прикидываю, можно ли завернуть в листок бутерброд с ветчиной. Одним бутербродом больше, меньше — какая разница?

Р о г а т и н. А где ветчина-то?

Д о р о н и н. В буфете. В институтском. Великолепная, должен вам сказать, ветчина.

Р о г а т и н. А… (Оторвал листок, отделив от него кусочек, запасливо прячет остаток в карман, сворачивает самокрутку.) Я больше сальце. Сам солю, бабу до этого дела не допускаю. Беленькое выходит, во рту тает. (Затягивается.) Хорошо! В самый раз теперь по болоту.

Д о р о н и н. Куда?

Р о г а т и н. К своим, куда?.. Чего тут высидишь? Немца дождешься, а так чего? А он какой — немец? Картошку отварную — в навоз… Каких только приказов мне ни давали, а такой кары не было, чтобы фрица стеречь, когда он и от пищи рожу воротит и до ветру не просится, а глянет на тебя — точно два булыжника в башку летят. Уходить вам надо.

Д о р о н и н. А вам?

Р о г а т и н. При госпитале я. Не положено мне. Если бы раненый был, как вы, тогда другое дело. Или, скажем, нужда у вас такая явилась — к своим выйти. Тогда и я, значит, при вас. Раненых сопровождать — у меня служба такая. Вы в случае чего и подтвердить можете, что раненого сопровождаю, верно?

Д о р о н и н. А остальные как? Раненые. Кто идти не может?

Р о г а т и н. Уж я ли для них не крутился? И таскал, и обмывал, и с ложки кормил. С машиной вон… пальцы поотбивал. Да что пальцы — и руки бы подложил, если бы помощь от того была. Так какая теперь с меня для них помощь? Ну, крестик вон Савельеву сколотил. (Показывает сколоченный им во время разговора с Дорониным крест.) Добрый крестик, верно?

Д о р о н и н. Выходит, решили откупиться крестиком?

Р о г а т и н. Это как?

Д о р о н и н. Решили… А мне чем прикажете? Какое мне оправдание придумать? Что не я первый бросил — меня прежде бросили, забыли меня в болоте? Что от обреченных ушел, что не я их обрек? Что в живом во мне больше смысла, чем в мертвом? Да был ли он — этот смысл? Был ли он, если ада этого до того, как начался он, не разглядел?

Р о г а т и н. Ты что мучаешь себя? Разве ж ты мог? Разве тебя послушал бы кто?

Д о р о н и н. Слушали меня. В том-то и дело — слушали. Каждый день по четыре часа — два курса. А я им о немецкой романтической поэзии. Пылал праведным гневом, когда на лекциях читали газеты со сводками из Испании. Тоска какая, Рогатин! Прожил как бездарно! Делал не то, любил не тех…

Р о г а т и н. Ты что хоронишь-то себя? Впереди у тебя все. К своим только выбраться надо. Может, и для раненых-то лучше, если выберешься. Может, наши за Аникеевкой стоят. Расскажешь им как есть, а они десант сюда или с наступлением. Ты ж не я, ты сумеешь, послушают тебя.

Д о р о н и н. Вы думаете?

Р о г а т и н. А то!

Д о р о н и н. Значит, надо идти. Немедленно. Самое отвратительное — это бездействие. Нельзя же в самом деле отсиживаться, словно ритуальные бараны перед закланием. Идем же!

Р о г а т и н. Сейчас прямо?

Д о р о н и н. Разумеется.

Р о г а т и н. Крестик вон смастерил. Савельеву. Поставить надо.

Д о р о н и н. Крестик? Политруку?

Р о г а т и н. Звезду надо, соображаю. Только звезду сейчас никак нельзя. Лесник увидит или кто другой — надругательство могут учинить. А я и фамилию напишу, и звание мелкими буковками. Глядишь, и не затеряется могилка. Бери-ка его. (Передает Доронину крест.) Поставим и пойдем себе. Пока Шевелев не застал.

Д о р о н и н. Может быть, лучше поставить в известность Шевелева? Объяснить…

Р о г а т и н. Шевелеву-то? Ему и до утра не объяснишь.

Д о р о н и н. Может быть, лучше утром?.. Зрение, видите ли… Что-то врожденное. Почти не вижу в темноте.

Р о г а т и н. Чего там смотреть? Дорога ровная. А ежели в обход придется — болотом, за мной пойдешь, след в след.

Д о р о н и н. Болотом?.. Честно говоря, я ни разу болотом. Может быть, лучше вам одному? Или с кем-нибудь еще?.. Видите ли, мне не везет здесь. С самого начала.

Р о г а т и н (неприязненно). Отчего ж тебе везти должно? Болтаешь только, людей в заблуждение вводишь. А что у тебя на уме, сам черт не разберет.

Д о р о н и н. Собственно, я не против. Мы можем отправиться. Прямо сейчас.

Р о г а т и н. Когда ж еще? До утра к Аникеевке надо добраться. Иначе не проскочить.

Д о р о н и н. Значит, идем — о чем речь?

В ворота входит А н я.

Р о г а т и н. Крест отнеси. К Савельеву. Догоню.

Доронин уносит крест в ворота.

(Ане.) Ты чего это среди ночи как по белу дню гуляешь?

А н я. Вас не спросила.

Р о г а т и н. Отца, что ли, выглядываешь?

Аня, не ответив, идет в избу.

Ты бы к Ваське зашла, а?

А н я. Не звал.

Р о г а т и н. Как позовет? Нога у него… Не поднимается. Ты вот что… Ты ягодок ему набери. Брусники. Или без них. Мучается парень. Зайди, а?

А н я. Больно надо. (Уходит в избу.)

Рогатин берет топор, потягивая самокрутку, идет к воротам. Остановился, подошел к сараю, открыл дверь.

(В дверь немцу.) Спишь, что ли, вражина? Чего не спишь? Может, тебе по нужде требуется? Так ты иди, постерегу я тебя. Не желаешь? Может, поесть принести? Только чтоб наземь не кидать. Да ты погляди на себя, ты ж за день на человека не стал похож, отощал от злобы своей. Чего мы тебе сделали, чтобы злиться на нас? И рану перевязали, и пулю Колькину отвернули, валялся бы ты сейчас у забора с его пулей. Чего глядишь? Покурить, что ли? Бери, бери.

П л е н н ы й наконец показался в дверях сарая. Он осунулся, мундир сидит на нем неряшливо, весь перепачкан известкой. Помедлив мгновение, немец берет протянутый Рогатиным окурок, жадно затягивается.

Кури, может, подобреешь. Между прочим, бумажка из вашей книжки вырвана. Умный человек написал. Кант — фамилия. Слыхал, нет? А у нас в поселке Лискоф есть — тоже умный немец. Говорит, по-людски друг к другу надо. Мы к вам, а вы к нам. Особенно, если раненые. У нас вон лежачие есть, не выбраться им. Ежели что, ты заступись за них, а, фриц?

Из-за дома выходит П л ю щ. Пленный, увидев его, скрывается в сарае.

(Обернулся к Плющу, раздосадованно.) Чего бродишь? Поговорить нельзя с человеком.

П л ю щ. Курить дай.

Рогатин оторвал полоску бумаги, отдал ее Плющу, сыплет табак из кисета.

Не жмись.

Р о г а т и н. Сыплется вон с краю.

П л ю щ. Жалко тебе, что сыплется? Фрицу не жалко было?

Р о г а т и н. Так то ж для курева — не в землю.

Из избы на улицу выходит В а р я. Увидев Плюща и Рогатина, остановилась на крыльце.

П л ю щ (увидев Варю, Рогатину). Мотай отсюда!

Р о г а т и н. Это вместо спасибо. За табачок-то мой… Люди… (Задвигает засов на воротах, берет топор и уходит.)

Пауза.

П л ю щ. Уходить надо, Варюха.

В а р я. Уходи.

П л ю щ. Вдвоем надо.

В а р я. Нам с тобой?

Плющ кивнул.

Я-то тебе зачем?

П л ю щ. А кому ты нужна? Шевелеву, что ли? Ему другое надобно. Ему что? Врач он, какой ни есть — врач. Знает, фрицы его не прикончат.

В а р я. Ты чего несешь-то?

П л ю щ. Может, обиделась? Что наорал? Так я ж от тоски. Думал — раз пошла со мной, с каждым, значит, можешь. Потом понял: не так все, не знаешь ты ничего, не умеешь, не нужны тебе мужики — значит, не потому со мной. Не потому, Варь?

В а р я. Не потому.

П л ю щ. Уйдем, Варя.

В а р я. Господи, война всюду. Время ли?

П л ю щ. Я от войны не бегу, к ней иду. Ты не бойся, Варюха. Везучий я, выживу. Мне бы только знать — ждет меня кто-то. Меня, никого больше.

В а р я. Неужто не ждет никто?

П л ю щ. Некому. Была одна. Клялась… Некому. Выбираться надо, Варюха.

В а р я. Раненые же.

П л ю щ. Легче им будет, если нас вместе с ними прикончат? Со мной не пощадят, я не доцент, не умею по-ихнему. Патроны кончатся — зубами в глотку вопьюсь. Уйдем, Варюха!

В а р я. Нельзя мне без них.

П л ю щ. И не спросит никто. Вон что творится всюду. Кто как может выбирается. Лишь бы к своим.

В а р я. Нельзя.

П л ю щ. Значит, в плен собралась? На фрицевские харчи?

В а р я. С ними я. А ты уходи. Ты к нашим добирайся.

П л ю щ. Один?

В а р я. Зачем я тебе? Зажило у тебя. Не нужна вовсе.

П л ю щ. Не для того ты нужна мне.

В а р я. Показалось тебе. Всем кажется.

П л ю щ. Кому всем?

В а р я. Всем. Раненым.

П л ю щ (выдавил из себя). Су-ка! (Решительно уходит в ворота.)

Варя постояла еще немного и ушла в избу. В комнате, где лежит В а с я, появляется А н я с ведром в руке. Отжала тряпку, принялась вытирать пол. Вася пошевелился, застонал.

А н я. Может, окошко открыть?

Вася молчит.

Сырость, правда? Я печку могу протопить. (Открывает окно.) Проветрю, а потом печку… Не дует так?

В а с я. Нет.

А н я. Сильно болит? Ты что молчишь? Обиделся, да? Ну и обижайся себе. Полы мне все равно надо домыть.

Вася вытаскивает из кармана гимнастерки клочок бумаги.

В а с я. Возьми.

А н я. Чего это?

В а с я. Возьми.

А н я (взяла листок, смотрит). Адрес какой-то.

В а с я. Если твой отец не вернется, ты уходи.

А н я. Чего это не вернется?

В а с я. Мало ли? Это рядом совсем. Ты доберешься. Мама там. Только ты ей не говори. Про ногу не говори.

А н я. А чего говорить?

В а с я. Ничего не надо.

А н я. Зачем тогда к ней?

В а с я. Как же ты одна?

Аня растерялась, отвела взгляд. В комнату входит Ш е в е л е в.

А н я (поймала на себе недовольный взгляд Шевелева). Полы вон… Пылюка такая!..

Ш е в е л е в. Спрашивать надо.

А н я. Интересно! Вы у меня спрашивали, когда в дом ворвались? (Берет ведро и демонстративно уходит.)

В а с я (кричит). Аня!

Ш е в е л е в. Тише нельзя? Один, что ли, в госпитале? Еще трое раненых. Не легче тебя. (Приподнимает одеяло над ногой Васи.)

В а с я. Нечего там смотреть.

Ш е в е л е в. Потому что прыгать не надо было. Тебе сколько раз говорили — лежать, лежать!

В а с я. Плохо совсем, да? Резать надо?

Шевелев молчит.

Поупражняться решили? Политрука мало показалось, так на мне? Для того только и ходите за мной среди ночи?

Ш е в е л е в. Слушай, ты!.. Попросишь даже, помирать будешь… близко не подойду.

В комнату врывается В а р я со шприцем в руке.

В а р я (Шевелеву). А ну, шагай, шагай отсюда!

Ш е в е л е в. Ты слышала, что он!..

В а р я. Слышала, слышала, шагай! (Бросилась к Васе.) Болит, миленький? (Быстро закатала юноше рукав, воткнула иглу в кожу.) И все. И пройдет сейчас.

Вася вдруг уткнулся лицом в ее ладонь, громко, совсем по-детски всхлипнул. Шевелев постоял еще несколько секунд и вышел на улицу, остановился на крыльце. Варя прикрутила фитиль в лампе. Комната затемняется. В ворота входят Р о г а т и н и Д о р о н и н. Не замечая Шевелева, проходят во двор. Рогатин кладет к бревнам топор.

Р о г а т и н (Доронину, негромко). Ты не сомневайся, доцент. Я в Аникеевку позавчера с Липсо ездил, дорога мне известная. И без света выведу. Чего тебе тот свет? Да что ты за человек такой?

Ш е в е л е в. Алексей Петрович!

Д о р о н и н. Саша? Не спите?

Ш е в е л е в. Считаете — пора? Савельева закопали — могу и выспаться?

Д о р о н и н. Не считаю, нет. Наоборот, слушаю вас, кажется — только что проснулись. Этак с тысячу лет проспали — с той самой поры, когда к колеснице, с гробом покойника привязывали врача. Зачем вы так к себе, Саша? Среди всего, что происходит. Даже с нами, не только вокруг.

Ш е в е л е в. Алексей Петрович! Прошу вас. Пожалуйста!.. Надо идти в Аникеевку. Больше некуда. В Аникеевку. Достать лошадь. Какую-нибудь. И кого-нибудь, кто знает дороги в этом болоте. Должен же кто-то знать?!

Д о р о н и н. Я? Мне идти? Если надо, я попытаюсь, конечно. Чуть рассветет — и сразу же.

Ш е в е л е в. Сейчас. Нет времени ждать. Совсем нет. Кончились медикаменты. Нечем делать перевязку. Если до завтра Локшину… если ампутацию не сделаем… Сейчас!

Д о р о н и н. Но видите ли, Саша… Вы уверены, что я не заблужусь?

Ш е в е л е в (отпрянул). Не уверен. Выпили, что ли? Не уверен.

Р о г а т и н. Никак нет, товарищ военврач. Глоток всего один. Только разрешите доложить, одного его посылать никак нельзя.

Ш е в е л е в. А кого? Кого можно? Вас? К утру вам надо сделать повозку.

Р о г а т и н. Так это полчаса всего. Колеса от машины открутим — и полчаса. Только его одного никак нельзя. Невезучий он — сам говорил. Да на него все деревенские псы бросятся.

Ш е в е л е в. Может, и не бросятся. Может, протрезвеет до Аникеевки.

Р о г а т и н. Нельзя же так, товарищ военврач. Ну, выпили маленько, был грех. Это и доцент — ему много ль надо?

Д о р о н и н. Мне много надо. Мне очень много надо, Рогатин. Не хватит вашего спирта. Не поможет. Я иду, Саша. Идти должен именно я, только я. Если человеку долго не везет, когда-то должно повезти. Почему же не там, не в Аникеевке? Предупреждаю вас, я все равно пойду. Даже если вы раздумаете. Все равно.

Р о г а т и н. Нельзя ему одному, товарищ военврач. Меня с ним надо. Или меня одного пошлите.

Ш е в е л е в. Идите. Вдвоем идите.

Р о г а т и н (просияв). Век буду помнить, товарищ военврач. А повозку я мигом, и в голову не берите. Лишь бы лошадка в деревне сыскалась. А ежели не будет лошадки, тогда как?

Д о р о н и н. Будет. Обязательно будет. Мне повезет, увидите.

Ш е в е л е в. Если не будет… (Вдруг совсем по-мальчишески.) Лучше не возвращайтесь без лошади. (Уходит в избу.)

Р о г а т и н (вслед ему). Есть не возвращаться.

Д о р о н и н (он уже у ворот). Долго вы там?

Р о г а т и н. Иду, иду. (Вытащил из-за бревен фляжку, отпил глоток, подумав, оставил ее на крыльце и направился за Дорониным.)

Оба скрываются в лесу. Тишина. Только мечется на носилках Вася да слышно, как где-то в избе стонет раненый. В ворота тяжело входит Л е с н и к. На плече его хомут. Лесник отодвигает засов сарая. В дверях П л е н н ы й.

Л е с н и к. И сюда уже притащились?

Пленный проходит во двор. Лесник вносит хомут в сарай. Немец осмотрелся, увидел, что вокруг никого нет, направился к забору, схватился за жердь, готовый уже перемахнуть через забор. Из сарая выскакивает Лесник, бросается к немцу.

Ты чего ж это натворил? Ты чего стены обмочил? (Схватил немца за шиворот, волочит к сараю.) Носом тебя, носом, как кота паршивого.

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Утро. В комнате на нарах спит В а с я. Л е с н и к во дворе молча складывает разбросанные бревна. В ворота понуро входит П л ю щ.

П л ю щ (увидел Лесника). Что еще за чучело?

Лесник, едва взглянув на него, продолжает работать.

Ты чей, дед?

Л е с н и к. Это вас надо спросить, чьи вы такие в чужом хозяйстве, как у тещи в бане расположились.

П л ю щ. Лесник, что ли? Отец Анькин?

Л е с н и к. Тебе-то что?

П л ю щ. Ясно. (Чуть помедлив.) Табачком богат?

Л е с н и к. Зелье это поганое не потребляю.

П л ю щ. Желаешь жить до ста лет?

Л е с н и к. Чужих годов не проживу. (Забрасывает бревно на аккуратно сложенный у забора штабель бревен.)

П л ю щ. Баррикаду, что ли, строишь? Или до неба желаешь добраться?

Л е с н и к. Вы и на небе достанете. Реки уже испоганили, леса гусеницами побили.

П л ю щ. Нашел о чем горевать.

Л е с н и к. У каждого свои болячки. О ваших сами слезы лейте.

П л ю щ. Суровый ты, дед.

Из избы выходит Ш е в е л е в. Взгляды Плюща и Шевелева встретились, Лесник продолжает работать.

Чего глядеть? Вернулся, видишь? (Отвел взгляд.) Лейтенанта встретил. Сапер. Местный сам. Говорит, в Ставрово отсюда тропинка имеется. А оттуда к востоку посуше места. Выбраться к своим можно.

Ш е в е л е в. Что ж не ушли с лейтенантом?

П л ю щ. Не лезь ты мне в душу, военврач.

Л е с н и к. Не добраться вам до Ставрова.

Ш е в е л е в. А куда? Куда можно?

Л е с н и к. В Аникеевку пойдете — не заблудитесь.

Ш е в е л е в. Немцы в Аникеевке.

Л е с н и к. Они теперь всюду — немцы. Что ж — будете до конца войны в чужой избе отсиживаться?

Ш е в е л е в. Уйдем, не беспокойтесь. Лошадь вот приведут, и уйдем.

Л е с н и к. Ваша, что ли, лошадь?

Ш е в е л е в. Почему наша? Возьмем у кого-нибудь. В Аникеевке.

Л е с н и к. Понятно. (Усмехнулся.) Застреножили ее для вас, ждут, когда явитесь за ней.

П л ю щ. Дед, а дед! А свою кобылу ты в каком овраге припрятал?

Л е с н и к. Ишь, быстрый какой! Только вот беда — попроворнее тебя сыскались. Не знали, что вам понадобится, раньше вас выпрягли.

Ш е в е л е в. Наши?

Л е с н и к. Наши… ваши… Разве разберешь? Справку мне не давали. Отойди! (Подносит бревно к штабелю, укладывает его сверху.)

Из избы выходит В а р я.

В а р я. Товарищ военврач! Рымбаеву повязку сняла. Может, глянете?

Ш е в е л е в. Плохо?

В а р я. Подживает вроде.

Шевелев направляется в избу.

Полдень уже скоро.

Ш е в е л е в (обернулся). И что же?

В а р я. Перевязку Доронину надо бы.

Ш е в е л е в. Вернется — перевяжем.

В а р я. Нельзя было его посылать.

Ш е в е л е в. А кого? Кого можно?

В а р я. Раненый он.

Шевелев не ответил, ушел в избу. Варя направляется за ним.

П л ю щ. Куда это отправился доцент?

В а р я. В Аникеевку послали. За лошадью.

Плющ скептически хмыкнул.

Не один он пошел. Рогатин с ним.

П л ю щ. Ясно.

В а р я. Думаешь, не найдут лошади?

П л ю щ. Я тут одного сапера чуть не пришил. Говорю: раз найти дорогу можешь, хоть ходячих с собой заберем, что ж им пропадать зазря? Догадливей меня сапер оказался. Сообразил — не пропадут.

В а р я. Вернутся они. Живы будут — вернутся. (Направляется в избу.)

П л ю щ. Не договорили мы с тобой.

В а р я. Некогда мне. Рымбаеву повязку сняла. (Уходит в избу.)

Л е с н и к. Ваш, что ли, лежит? (Жест в сторону ворот.)

П л ю щ. Где?

Л е с н и к. Земля на могиле свежая.

П л ю щ. Наш. В ногу его.

Л е с н и к. В ногу? Что ж не выходили?

П л ю щ. Это ты у врача спроси.

Л е с н и к (кивнул в сторону избы). Этот, что ли, врач?

П л ю щ. Этот.

Л е с н и к. Молодой шибко. Откуда ему про раны знать? Ему про девок — то в самую пору. (Смотрит за забор.) Аньку не видел?

П л ю щ. У болота бродила, в траве ковырялась. Одна, что ли, дочка у тебя?

Л е с н и к. Других не завел.

П л ю щ. А у меня никого… Шел вот ночью, болотом шел… Мысль такая: увязну — словно и не было. И словом некому вспомнить.

Л е с н и к. Может, будет еще кому.

П л ю щ (зло). Утешить, что ли, решил? Да не нужен мне никто, понял? Одному ведь как? Обрыдло тут — иди куда душа просит. Не по нутру что — схлестнись до смерти. Да только не убьют меня, понял? Везучий я. (Кричит.) Я, может, потому и везучий, что нету у меня никого.

Л е с н и к. Может, и потому. (Берет небольшую доску, молоток и уходит в избу.)

Плющ наскреб в кармане остатки табака, свернул самокрутку, закурил. Уходит за избу. В комнату, где спит на нарах В а с я, входит Л е с н и к. Едва взглянув на раненого, примерил доску к подоконнику, приставил к ней гвоздь, ударил молотком. Вася застонал. Лесник обернулся, посмотрел на него, отложил доску в сторону, подошел к Васе, приподнял шинель над его ногой, покачал головой, укрыл Васю, достал из сундука два небольших мешочка, положил их в карман, вышел во двор. Снова принялся складывать бревна в штабель, который уже поднялся выше забора. Из избы выходит В а р я. Направляется к воротам, смотрит на дорогу.

Л е с н и к (Варе). Своих дожидаешься?

Варя кивнула.

С лошадью?

В а р я. Может, добудут.

Л е с н и к. Кто вам даст-то ее? Или среди людей не жили? Они ведь какие — люди? И без войны друг дружке готовы в глотку вцепиться из-за того, что у одного есть та лошадь, а другой не нажил ее. Не будет вам лошади. А если и будет — пришибете кого ради нее, — куда повезете калечных своих? К немцу? Или в болото? Чтоб не от ран померли — в трясине утопли?

В а р я. Неужто и тропинки никакой нет?

Л е с н и к. Может, и есть. Только ведь тропинки не в рай ведут — к людям. А люди — они какие?

В а р я. Что делать-то нам?

Л е с н и к. Что делать? Уходить поскорей. Может, налегке и выберетесь к своим.

В а р я. Это как налегке? Без раненых?

Л е с н и к. Полегче которые, тех с собой прихватите. А кто совсем обезножел, остается пусть. Из избы не гоню. И с голода, думаю, не помрет.

В а р я. А если немец?

Л е с н и к. Ежели все будете здесь толкаться, еще скорей его наведете. А так, может, и обойдется. Сюда и в другое-то время раз в году кто появится.

В а р я. Без помощи их оставить?

Л е с н и к. Велика от вас помощь… Вон, ногу у мальчонки раздуло. Куда глядите?

В а р я. Операцию надо делать.

Л е с н и к. Может, и надо. Этому я не обучен. (Вытаскивает из кармана мешочки.) Возьми-ка.

В а р я. Что это?

Л е с н и к. Отсюда на ногу надо класть. А это в кастрюльку на полчаса. В кипяток. И поить по полчашки шесть раз на день.

В а р я. Поможет?

Л е с н и к. Кто знает? Больно раздуло ногу. И запах. Врач-то твой не умеет, видно, операцию?

В а р я. Не приходилось ему.

Л е с н и к. Иди вари. А врачу скажи: ежели те, кто на ногах, не уйдут до вечера, мы с дочкой уйдем. Потому как головы класть из-за вас не согласные.

В а р я. А если я с ними останусь. С ранеными. Не объем я вас. А поднимутся — вместе и уйдем.

Л е с н и к. Поднимутся — и без тебя отправлю. Нечего им делать тут.

В а р я. Вы оставьте меня с ними. Я вам и стены побелю, я умею все…

Л е с н и к. Жених, что ли, среди них? Или сродственник?

В а р я. Нет.

Л е с н и к. Тогда и нечего тебе колготиться возле них.

В а р я. Сами-то тоже с ними не в родстве.

Л е с н и к. Я не по вашим законам живу.

В а р я. По чьим — по нашим?

Л е с н и к. Шагай. И чтоб узелки не перепутала.

В а р я. Нельзя мне без них.

Л е с н и к. Два раза говорить об одном не приучен. (Отодвигает засов, скрывается в сарае.)

Варя, постояв еще несколько секунд, уходит в избу. Л е с н и к вышел из сарая, распахнул дверь.

Сюда, сюда ее тащи. Куда по стене лупишь?

В дверях сарая показывается н е м е ц. На его спине лестница-стремянка.

Под крышу ставь. (Показывает.)

Немец, пыхтя, устанавливает стремянку у стены сарая. Из избы выходит Ш е в е л е в. В руках у него мешочки, отданные Лесником Варе.

Ш е в е л е в. Что это?

Л е с н и к. Трава.

Ш е в е л е в. Хотите травой вылечить гангрену?

Л е с н и к. Может, и не вылечу. Шибко долго до меня лечили.

Ш е в е л е в. Главное, виноватых найти? А потом как выйдет? Знахарь какой, а! Может, еще пошепчете над ранами?

Л е с н и к. Шептать не обучен. От трав вреда не будет.

Ш е в е л е в. Что-то я не слышал на лекциях о ваших травах.

Л е с н и к. Ты другое слушал. Как на старших орать да по живому резать. Да еще в чужой избе на чужих харчах от войны отсиживаться.

Ш е в е л е в. Уйдем, не беспокойтесь. Лошадь приведут, и уйдем. И вылечим всех. Без травок ваших. (Бросил на крыльцо мешочки и ушел в избу.)

Во двор входит П л ю щ.

Л е с н и к. Лошадь они найдут… Погибель, а не лошадь.

Пленный кинулся к мешочкам, поднял их, несет Леснику.

П л ю щ. Гляди-ка!.. Приспособил зверюгу.

Л е с н и к (забирает у немца мешочки). Какой он зверюга? Пес приблудный. Вишь — хвостом виляет.

П л ю щ. Ты гляди, дед. Собака сбесится — всех зверей покусает.

Л е с н и к. Вылечитесь. У вас доктор ученый шибко. (Немцу.) Пошел на место!

Пленный мигом оказывается в сарае. Плющ усмехнулся, ушел в избу. Лесник закрывает дверь сарая, задвигает засов. В ворота входит А н я. В руке у нее кружка.

(Ане.) Ягод, что ли, набрала?

А н я. Ага, брусника.

Л е с н и к. Дай-ка. (Подставляет ладонь.)

А н я (чуть помедлив, отсыпает несколько ягод на ладонь отцу, тут же отводит кружку). Тут мало совсем.

Л е с н и к. Кому набрала?

Аня молчит.

(Сдерживая гнев.) Врачу, что ли?

А н я. Васе. Жар у него.

Л е с н и к. Малец, что ли? У которого нога?

Аня кивнула.

Брусника жару не помощник. Забыла, чему учил?

А н я. Так ведь осень. Больше и нет ничего.

Л е с н и к. Ладно, отнеси, раз набрала. Потом мешок возьми потихоньку, сапоги туда брось, фуфайку, сало забери. Впрочем, нет, сало не трожь, на видном месте сало положи, пусть едят — добудем мы себе. Шагай, чего встала?

А н я. Уйдем, что ли? Вдвоем?

Л е с н и к. Придется, видно. Шагай. Да в разговоры с ними не вступай. У болота буду ждать.

А н я. Ягоды только отдам. (Уходит в избу.)

Лесник, проводив ее взглядом, уходит. В комнату входит В а р я.

В а р я. Не спишь? (Поправляет одеяло.)

В а с я. У вас руки холодные. И костлявые.

В а р я. Жар у тебя. Горишь.

В а с я. Нога моя вам понадобилась? Может, голову сразу?

В дверях появляется П л ю щ.

П л ю щ (Васе). Ты! Чего орешь на нее?

В а р я (Плющу). Иди отсюда! Иди! (Пытается вытолкать Плюща.) Нечего тебе тут.

В а с я. Впусти его. Слышишь?

П л ю щ. Не трону. Пусти.

В а р я (пропускает Плюща). Смотри у меня!

П л ю щ (Варе). Чего встала? Поговорить дай. По-мужски.

В а с я (Варе). Просят же вас…

Варя уходит. Пауза.

П л ю щ. Как баба визжишь. В рожу мне дал — кожа вон треснула. А у меня крепкая кожа, на северном ветерке дубленная. Думал, мужик, а ты…

В а с я. А я — нет, по-вашему?

П л ю щ. Выходит, что нет.

В а с я. И пусть. Я все равно не боюсь вас. Ничуть. Даже сейчас… с ногой.

П л ю щ. Зря. Меня и на двух ногах побаивались.

В а с я. И радостно вам от этого было?

П л ю щ. Мне-то? Нормально.

В а с я. Неправда. Тоскливо вам было. Пусто. Всегда один были.

П л ю щ. Не понадобился никому. Обошелся, видишь?

В а с я. Как это никому? В вас, знаете, сколько всего? Помните, рану вам Липсо разрезал, а вы шутили с ним. Я слышал, слышал, шутили. Меня после вас перевязывали, думал, тоже получится, не вышло… И потом, когда к машине бросились шофера спасать… Никто не догадался. Вы только. И Варя. А вы на нее…

П л ю щ. Мертвый был шофер.

В а с я. Ну и что — мертвый? Никто, кроме вас. Да я, может, и ударил вас только потому, что вы… Если бы другой был, пусть… А вы…

П л ю щ. Чего я? Ты погоди. Ты ж не знаешь ничего, Васька. Я же ночью уйти от вас надумал. Да что надумал — ушел уже.

В а с я. Но ведь вернулись, вернулись! (Неловко повернулся, застонал.)

П л ю щ. Может, подложить что? Оно полегче, когда повыше нога. Было у меня раз. Бревном садануло. Отлежался в бараке. (Скатывает валиком одеяло, подкладывает под ногу Васе.) Тихонько я. Вот так. И не почувствовал даже, верно? У меня руки такие. Умнее головы, видно.

Дверь в комнату приоткрывается. На пороге А н я с кружкой в руке.

(Ане.) Чего надо?

А н я (протянула кружку). Вот… принесла.

П л ю щ. Брусника, что ли? На кой она? Будешь, Васька?

В а с я. Буду.

П л ю щ (Ане). Побольше не могла собрать? (Васе.) Я сейчас. Мигом я. Полную каску нарву. (Перемахнул через подоконник и скрылся за сараем.)

Пауза.

А н я. Ты бери. Хорошо, когда жар. Ты только зубами их не кусай, языком дави. Прохлада тогда во рту.

В а с я. Прислали тебя, да?

А н я. Кто?

В а с я. Шевелев. Утешить велел?

А н я. Не Шевелев вовсе.

В а с я. Ясно.

Пауза.

Ну? Чего молчишь? Утешай.

А н я. Это как?

В а с я. Обыкновенно. Это ничего, что калека. Зато тебе ягоды будут носить. В кружке.

Аня вдруг расплакалась.

Ты чего?.. Перестань!.. Эй!

А н я. На коленях в болоте ползала. Чулок вон разодрала. А ты…

В а с я. Ну и что — чулок? Зашить можно. Новый купить.

А н я. Купить… Где их купишь-то? (Плачет еще горше.)

В а с я. Подумаешь, чулок!.. Стоит из-за него… Давай! Ягоды, говорю, давай. (Берет несколько ягод, отправляет их себе в рот.) Ух ты! И правда, прохлада.

А н я. Ты языком?

В а с я. Языком.

А н я. По одной только. Тогда больше вкусу.

В а с я. Ты тоже возьми.

А н я. Не.

В а с я. Возьми. Иначе и я не трону.

А н я. Одну только.

В а с я. Вот эту. (Достает ягоду из кружки.)

А н я. Хитрый какой! Самую крупную вытянул.

В а с я. Тут еще есть.

Аня вдруг рассмеялась.

Ты чего?

А н я. Усы намазал. Брусникой.

В а с я (притронулся к губе). Здесь?

А н я (схватила его за руку, оторвала ото рта). Не стирай. Тебе хорошо с усами. Когда они вырастут у тебя, ты их не сбривай, ладно?

В а с я. А то что? Разревешься, да?

А н я. Я редко реву. Нет, правда. И не увидишь больше ни разу.

В а с я. Я?

А н я. А кто же? Больше и не видел никто. Как маму схоронили, с тех пор. Ты ешь, ешь.

Вася потянулся губами к лицу девушки.

(Отстранилась.) Ты чего?

В а с я. Тебя что, не целовал никто?

А н я. Мама.

В а с я. А потом?

А н я. Потом? Кот. У нас такой кот был. Черный, а мордочка белая. На колени прыгал и прямо в нос целовал. Ты тоже хочешь?

В а с я. Я не кот.

А н я. Обиделся, что ли?

Вася молчит.

(Растерянно.) Обиделся… Сказала чего-то не так, да? У меня часто бывает. В прошлом году тетка к себе забрала, в школу отдала, в пятый класс. А там девчонки все младше на три года, а чего говорят промеж себя, не пойму. Я месяц потолкалась среди них, а потом пешком сюда, к отцу. Ну, он, конечно, отстегал маленько, а потом ничего. Ему ведь тоже одному как? И сготовить, и прибрать…

В а с я. Так у тебя четыре класса всего?

А н я. Ага, четыре. Только ты не думай, я и книжки всякие читаю, и по дому могу, и с детьми малыми тоже. У меня их много будет.

Вася вдруг отвернулся от нее.

Ты чего?

В а с я. Пусть будет. Мне-то что?

А н я. Как это что? Как это? Все вы мужики такие. Понаделаете детей, а потом носом к стенке.

В а с я (обернулся). Это тебе кто сказал?

А н я. Кто?.. Тетка, кто же еще?

В а с я. Дура!

А н я. Тетка?

В а с я. Ты дура. Мне ногу хотят отрезать, поняла?

А н я. Ну и что?

В а с я. Да мне… мне лучше умереть, чем так.

А н я (вскочила). А сам… За нефтью со мной давай!.. К маме поезжай… Ты зачем меня звал к ней?

В а с я. Так я думал… думал… если умру.

А н я. Ну и умирай себе на здоровье. (Выбегает в другую комнату и тут же показывается на крыльце.)

В а с я. Аня! (Кричит.) Аня!

Из-за сарая выходит Л е с н и к.

Л е с н и к. Что делала там?

А н я. Да иду я, иду.

Л е с н и к. Ты как с отцом говоришь? Мешок где?

В ворота вваливается Р о г а т и н, вымокший, грязный. Из избы выходит Ш е в е л е в, следом за ним — В а р я. Из-за сарая показывается П л ю щ с наполненной ягодами каской.

Ш е в е л е в. Доронин где?

Р о г а т и н. Нету Доронина.

Затемнение.

Прошло несколько минут. Р о г а т и н продолжает начатый рассказ. Во дворе Ш е в е л е в, В а р я, П л ю щ, Л е с н и к и А н я.

Р о г а т и н. Старик среди ночи стол накрыл. Картошечка в маслице, волнушки меленькие с лучком, сало в четыре пальца. «Куда, — спрашивает, — отправляться надо?» Доронин ему: «К леснику. Знаете где?» — «Как же, — говорит, — встречались. Ешьте, я тем временем корма коню задам». Я Доронину: «Что-то уж шибко добрый да скорый он. Присмотреть за ним надо». А Доронин: «За собой надо смотреть, за собой. Видишь, — говорит, — услышал про раненых — сразу согласился на помощь идти. Это я, — говорит, — с мозгами своими оплывшими сто раз передумывать буду, а он — сразу». — «Ты ешь, — говорю, — ешь, раз поставили». Только он попробовать не успел — слышу, мотоциклы у избы… Раму табуреткой вышиб, вытолкал Доронина, сам за ним. Бегу, слышу — пыхтит он за мной. К болоту уже подбегали, оглянулся — у куста он свалился. Я к нему: «Вставай, — кричу, — мать твою!» Гляжу, штаны в крови — то ли зацепило, то ли рана открылась. В куст его заволок. «Лежи, — говорю, — как травинка, не шевелись». — «Старик, — бормочет, — старик…» — «Что тебе тот старик? Молчком лежи. Покручу их в болоте, заскочу за тобой». С полста метров пробежал, а он… а он… стрельбу он открыл. И главное, мимо они уже проскочили, лежи себе… Так нет же… Попалил чуток, а потом… Я ж ему говорил: «Как травинка лежи».

Л е с н и к. Старик часом не кривой был?

Р о г а т и н. Кривой, ага. Кривой. Слушает — один глаз на тебя, другой — в окошко.

Л е с н и к. Ясно. (Уходит в избу.)

Р о г а т и н. Как же это? Я ж ему говорил: приемов реть надо за стариком.

П л ю щ (Ане). Знакомый, что ли, старик?

А н я. Ага, знакомый. Штрафовал его папка весной, Живности много капканами попортил.

Л е с н и к выносит из избы котомку, охотничье ружье.

Л е с н и к (дочери). Сапоги прихвати. За остальным забредем на досуге, заберем. Ежели не подпалит немец.

В а р я. А они как же? Раненые…

Л е с н и к. Мое слово вы слышали, не понадобилось вам оно. Теперь у кривого спрашивайте, когда немца с полицаями с собой приведет. (Дочери.) Догоняй! (Перекинул котомку через плечо и скрылся в лесу.)

А н я. Сейчас я. Мигом. (Бросилась в избу, тотчас появилась в комнате, где лежит в забытьи Вася, кинулась к сундуку, вытащила из него сапоги, ринулась к дверям.)

Вася застонал. Аня застыла в дверях, обернулась, смотрит на мечущегося в бреду раненого.

Р о г а т и н. Я ж ему сразу сказал: присмотреть надо за стариком.

П л ю щ. Что будем делать, военврач?

Пауза. А н я медленно выходит на крыльцо.

Что делать будем?

В а р я (Шевелеву). Миленький! Отпусти их. За что же им такое? Может, повезет. Может, выберутся. Отпусти. И сам с ними. А я уж тут буду.

Ш е в е л е в. Ты будешь? А я? Считаешь, без толку я? Совсем уже не врач, считаешь?

В а р я. Да врач ты, миленький, врач. Выучишься всему. Поможешь еще многим. Только уходи.

А н я. Как это уходи? Ему же операцию надо. Вы ж сами сказали. У него вон губы за день спалило и глаза уже открыть не может. Вы сделайте ему операцию, а? Хотите, сапоги вам отдам? Они новые совсем, сапоги, два раза только надеваны. И нога у меня большущая. У матери, как у мужика, была, и у меня тоже. Возьмите, а? И шубу заберите. Она в сундуке — шуба. Только сделайте ему…

Ш е в е л е в. Ты что прицепилась ко мне? Что надо? Тебе что отец сказал? «Догоняй!» Вот и беги. И нечего цепляться.

А н я. А вот и не побегу никуда, ясно? Покуда операцию не сделаете.

Р о г а т и н. Да что ему та операция теперь? Что его мучить — немец завтра придет. Ему, может, и лучше так — хоть знать про то не будет.

П л ю щ. А если не придет, тогда как?

А н я. Да что ему — придет, не придет?.. Нога у него… Сделайте, а?!

Ш е в е л е в. А если не сумею? Если хуже будет?

В а р я. Некуда хуже.

Пауза. Слышно, как Пленный стучит в ворота сарая.

Ш е в е л е в (Варе). Инструменты вскипяти. (Уходит в избу.)

Варя, чуть помедлив, направляется за ним.

В а р я (проходя мимо Ани). Ты догоняй отца-то.

А н я. Сказала — не пойду.

В а р я. Сделают ему, слышала? Незачем тебе тут.

А н я. Это вам, может, незачем. Потому что для вас что один, что другой, что тридцатый — одинаковые все.

В а р я. Разве плохо это?

А н я (жест в сторону Плюща). У него спросите.

В а р я (растерянно). Дура! Вот дура-то! (Сердито.) Тебе что отец сказал? А ну, марш отсюда!

А н я. Раскомандовалась, гляди!.. Не дома у себя.

Варя отвела взгляд, идет в избу. Наткнулась на Плюша, задержалась на мгновенье, обошла его и скрылась в избе. Громкий, требовательный стук в дверь сарая.

Р о г а т и н. Черт! Не сидится ему. (Отодвигает засов.)

П л е н н ы й пулей вылетает из дверей. На ходу расстегивая брюки, устремляется за сарай.

П л ю щ (усмехнулся). Выдрессировал лесник.

Аня опустилась на крыльцо, замерла. Пауза.

Р о г а т и н. Я ж знал — невезучий он. Впереди себя ему не дозволял. Один разок только и было по его — когда старика без присмотра пустили. Так ведь старик что сказал? «Корма кобыле задам». И стол накрыл. Грибочки. Сало в четыре пальца. А доцент сияет весь. «Вон, — говорит, — какой человек!» Это про падлу эту кривую — человек!.. А тут… Тише!

П л ю щ. Что?

Р о г а т и н. Послышалось.

П л ю щ. Ты мне объясни — ты-то для чего вернулся?

Р о г а т и н. Я? Как же? При госпитале я. Не велено было одному уходить.

П л ю щ. Теперь велели. Чего сидишь?

Р о г а т и н. Так это… Повозку приказано было. (Берет доски, топор, идет в ворота.)

П л ю щ. Погоди. Подсоблю.

Рогатин и Плющ уходят. Из-за сарая появляется П л е н н ы й. Оглянувшись вокруг, направляется к Ане.

П л е н н ы й (ткнул пальцем б сторону). Аникеевка?

А н я. Не, Ставрово там, Аникеевка туда. (Показывает.)

Во двор входит Л е с н и к.

Л е с н и к. Чего надо от девки?

Пленный мгновенно исчезает в сарае.

(Ане.) А ты чего топчешься тут? Стою у болота, жду.

А н я. А куда идти-то?

Л е с н и к. Что? Ты о чем спрашиваешь? Кого? Погляди-ка сюда! Ты с кем связалась? Кто? (Наотмашь ударил дочь по лицу.) Говори, сучка! (Еще раз ударив дочь, оттолкнул ее, шагнул к двери.)

А н я. Куда вы?

Л е с н и к. К врачу твоему. (Снимает с плеча ружье.)

А н я. При чем тут он? Не он вовсе.

Л е с н и к. Кто?

А н я (выдавила из себя). Вася.

Л е с н и к. Что? Малец этот?

Аня всхлипнула.

У тебя что было с ним?

А н я. С собою звал. Нефть, говорит, поедем добывать. Война кончится, и поедем.

Л е с н и к. Дура! Вот дура! Какая нефть? Калека он.

А н я. И что? Он, может, в техникуме выучится. Инженером.

Л е с н и к. Очумела девка. Какой тебе техникум? Неколи мне дурь твою выслушивать. Пошли!

А н я. Нет.

Лесник хватает ее за руку, волочит к забору.

Крикну сейчас.

Л е с н и к. Дура, а! (Зажимает ей рот, тут же отдергивает руку, изумленно глядит на ладонь.) Укусила… Отца родного укусила… Звереныш!

А н я. Звереныш, да? Звереныш? А кто меня в лес уволок — от людей подальше? И злые они — люди, и жадные, и в горло готовы вцепиться — не с голоду, так оттого, что у тебя малость поболе, чем у них имеется…

Л е с н и к. Не так разве? Не тому учил? Да что ты знать можешь? Ты ж девчонкой была, соплюшкой, когда тебя с матерью из Ставрова сюда перевез. Злые и есть. Поодиночке каждый человек вроде, а вместе — злее стаи волчьей.

А н я. Неправда! Вон они какие!.. Гнилую картошку на всех делят.

Л е с н и к. Это да, делят. Чужую делить — рука не дрожит.

А н я. Гнилой картошки пожалели?

Л е с н и к. С собой не унесем — пусть едят. Только им по дурости ихней, может, до утра всего и есть-то ее осталось. Думаешь, тебя немец пожалеет? Или кривой выручит?

А н я. Не уйду я без него.

Л е с н и к. Да кто он такой — Васька твой? Чем заколдовал? Ты в зеркало на себя взгляни. Вон какая ты, в мамку вся. И глядишь как мамка.

А н я. Вам все не так.

Л е с н и к. Да как хочешь гляди. Только забудь ты о Ваське своем. Годок-другой пройдет, десять васек за тобой поскачут. Получше его — на двух ногах. Ты и людей-то не видела, не забредали в избу к нам. Хочешь — в село с тобой жить переберемся? Войне-то не век быть, уйдет война. В ту ли, в другую сторону — уйдет. За что ей тебя-то уносить? Света белого не видела, греха не изведала.

А н я. Не уйду я без него никуда. (Уходит в избу.)

Лесник неподвижно стоит у крыльца. Во двор торопливо входит Р о г а т и н. Устремляется к сараю, распахнул дверь.

Р о г а т и н (Пленному). Сидишь? (Вздох облегчения.) У-уф!.. А я-то, голова дырявая, и позабыл про тебя. Как штаны снимал, видел, а дальше-то и позабыл. Ну, думаю, теперь только в Аникеевке наденет. Без штанов оно вернее драпать.

Л е с н и к. Этот, что ли, удерет? Куда ему? Словно щенок у ног вертится.

Р о г а т и н. Приказа такого не было — без присмотра держать. Так что извиняюсь, дед, запереть придется сарайчик твой.

Л е с н и к. Какой я тебе дед?

Р о г а т и н. И то верно. Я, может, и постарше тебя выйду.

Л е с н и к. Ты?

Р о г а т и н (снимает пилотку). Плешина видишь какая?

Л е с н и к. Они всех подметают. И плешивых, и хромых. Или ты добровольцем?

Р о г а т и н. Зачем? По повестке я. Со всеми вместе. Потом, правда, документ разглядели, говорят — домой отправляйся, ошибочка вышла. Я им: как же так? Проводили честь честью, две бутыли петроградской употребили — теперь домой? В санитары определили. Давно лесником тут?

Л е с н и к. Лет десять, считай. С коллективизации вашей.

Р о г а т и н. Небось все дороги в лесу, как тропинку до сортира?

Л е с н и к. Все они и лешему не ведомы.

Р о г а т и н. И в Ставрово дорогу знаешь?

Л е с н и к. Какие дороги нынче? Болотом.

Р о г а т и н. Штаны и просушить не труд. Носилки-то тем болотом никак не пронести?

Л е с н и к. Четверо, что ли, носилок? Вчетвером?

Р о г а т и н. Одни донесем до кочки, за другими вернемся. По очереди.

Л е с н и к. Какая тебе очередь? По пояс там. Это тому, кто ходить по болоту умеет. Коли нужда такая есть, могу провести. И одного прихватить с собой можно. Мальца. Нога у которого. Полегче он других. Ну, двух. Только мальца непременно.

Р о г а т и н. А остальные как же?

Л е с н и к. Я, понимаешь, не ангел с крылышками. И не аэроплан.

Из избы выходит В а р я. Остановилась, слушает.

Летать над болотом не умею.

Р о г а т и н. Как же это двоих только? Двое-то еще останется. Что им скажем? Ты придумай что-нибудь. Всех надо.

Л е с н и к. Всем только помирать приходится. И то не сразу. Или у вас и это за компанию? Колхоз! Тех-то двоих, кого вынести можно, спросили, согласны они помирать?

Р о г а т и н. Может, в Ставрово с тобой сходим? За лошадью?

Л е с н и к. Ты уже сходил разок. В Аникеевку. Думаешь, в Ставрове другой народ живет?

Р о г а т и н. Что ж ты к ним раненых нести собрался?

Л е с н и к. Двоих только. Двоих у сестры можно пристроить. Втихую занесем, ночью, чтобы и не слышал никто. Люди — они какие? Что не по них — не то что немца на тебя наведут — своими руками удавят.

В а р я. Что ж вы на людей-то так злы?

Л е с н и к. Добрым к ним быть? Это за какие такие дела? Что зверей потравили? Что леса палят? Что друг друга, как утят на болоте, стреляют? Может, за то, что, двадцать лет в батраках прогорбясь, кобылу себе завел, а она председателю понадобилась? Что сынка своего, Пашку, к фершалу на ней повез, загнал да прикончил у правления? Или за то, что жену мою одни без ведома моего в колхоз записали, а другие подстерегли да вожжами — до полусмерти?.. Может, зато, что без меня вы в избу мою как к себе на печку забрались? Что сердце скрепил, раненых ваших выходить взялся, траву вам отдал?.. Десять лет в болоте по травинке собирал, а вы мне в рожу той травой!.. Нет моей вины ни перед кем. Чист я. Перед богом чист.

Р о г а т и н. Что он у тебя за бог такой, что судить тебя поставил? Что он за бог, что только твою беду и углядел, от чужих мук глаза отворотил?

П л ю щ. Не людской он — твой бог.

Л е с н и к (кричит). Не трожь!.. Не трожь бога, нехристь!

В а р я. Помоги, отец!

Лесник встретился с молящим взглядом Вари и вдруг отвел глаза. Появляется П л ю щ.

Помоги. В Ставрово пойди. За лошадью. Послушают тебя люди.

Л е с н и к. И на порог не пустят.

П л ю щ. Вдвоем пойдем. Меня пустят.

Л е с н и к. Попробуй, что ж… (Направляется к ворогам.) Догоняй. Ночью по болоту не шибко. (Уходит.)

П л ю щ (Варе). Ты вот что… Ты Ваську береги… И сама…

Рогатин, почувствовав, что он лишний, уходит за сарай.

В а р я. Иди, Коля.

П л ю щ. Догоню. До болота одна тропинка. Не договорили мы с тобой.

В а р я. Иди.

П л ю щ. Война кончится — увезу я тебя. Мало ли что до меня было? Ты мне еще трех пацанов родишь. Четырех. Везучий я. И девку, если захочешь.

В а р я. Лесника потеряешь. Иди, везучий.

Плющ быстро уходит, В комнату входит Ш е в е л е в. Склонился над спящим В а с е й. В а р я прошла в избу, тоже появляется в комнате.

Ш е в е л е в. Инструменты собрала?

В а р я. Кипят.

Ш е в е л е в. Знал бы я, что война впереди…

В а р я. Ты не бойся, получится у тебя. Я ведь видела, как ты Липсо помогал. Все получится. Руки у тебя такие — чего не знают, все одно почувствуют. Ты не бойся.

Ш е в е л е в. Только сама ему скажи. Хоть от этого избавь. (Уходит.)

В а р я (не сразу). Скажу. Проснется и скажу. Привычная я. Столько насказано уже. Про то, что без ног по земле ходить, без рук жен своих обнимать. Не у милосердия я сестра — у смерти. Милосердные в тылу, в госпиталях их выхаживают. А мне говорить, говорить… (Поправляет на Васе одеяло.) Немца, что метил в вас, в лицо не видели. Мое запомнится. А я и не помню лиц ваших. Война окончится — по костылям да по пустым рукавам узнавать буду — мои. Спи, миленький, спи… И не обогреть-то мне тебя.

Затемнение.

К вечеру того же дня. В комнате на нарах лежит в забытьи В а с я. Около него на полу В а р я. На крыльце молча сидят А н я и Р о г а т и н. У дверей сарая пристроился на земле П л е н н ы й. Форма его перепачкана, помята. На коленях миска. Он жадно ест, искоса поглядывая на Рогатина.

Р о г а т и н (Пленному, брезгливо). Ну что ты точно шавка голодная озираешься? Не отбирает у тебя никто, беречь тебя приказано.

Пленный замер, слушает. Но Рогатин замолчал и немец, обождав еще пару секунд, снова принялся набивать рот.

А н я (вдруг). Как он кричал!

Р о г а т и н. Васька? Живой ведь… (Немцу, зло.) Слушай, вали-ка ты в сарай! Иди с моих глаз от греха. Я ведь забуду насчет приказа.

Пленный, опасливо озираясь, вместе с миской уходит в сарай.

А н я. А потом тише стал кричать. Сил уже не было.

Р о г а т и н. Сил-то много было. Руку схватил, зажал вон… Синяк, глянь. В этой руке лампа была, а эту — Васька. А Шевелев, душа железная, словно и не слышит крика его, пилит, пилит…

Пауза. Дверь в комнату распахнулась. На пороге Ш е в е л е в.

Ш е в е л е в. Что?

В а р я. Тише!

Ш е в е л е в. Не звала разве?

В а р я. Я?

Ш е в е л е в. Приснилось. Представляешь, уснул. А во сне все то же. Разве разберешь? (Приподнял одеяло, взглянул на повязку.)

В а р я. Хорошо все. Не мокнет.

Ш е в е л е в. Не просыпался?

В а р я. Три пантопона влила.

Шевелев подходит к окну, смотрит.

Не вернулись они?

Ш е в е л е в. Успеют, думаешь?

В а р я. Не знаю.

Ш е в е л е в. А если нет, зачем тогда все? Зачем Доронина на смерть посылал? И операция эта… Зачем?

Застонал Вася.

В а р я. Что, миленький? Ты не дергайся, не надо. У меня уже и уколов-то нету. Последний. Спишь? И хорошо, и правильно. Лошадь скоро приведут, на повозку тебя положим — и к своим.

Шевелев непонимающе смотрит на Варю.

Знаешь, какую повозку Рогатин смастерил? Колеса с машины снял — и не почувствуешь, когда повезем. И лошадь спокойную ведут, мирную. Не старая вовсе лошадь, сильная знаешь какая? Спокойная просто, понимает, что раненых везет, не дернет ни разу.

Шевелев тихо выходит.

Ты спи, миленький, спи. Сил набирайся.

Шевелев появляется на крыльце. Аня вскакивает. Варя в комнате прикручивает фитиль в лампе.

Ш е в е л е в (Ане). Спит он… Иди, ладно. Брусника осталась еще?

А н я. Цельный кувшин нарвала.

Ш е в е л е в. Проснется — попить дашь.

Варя выходит на крыльцо.

А н я. Я ему травяного сбора отварю. Можно?

Ш е в е л е в. От боли есть что-нибудь?

А н я. А как же? Узелок полный. И от жара тоже.

Ш е в е л е в. Иди, вари.

Аня вдруг поцеловала Варю, кинулась в избу.

Посмотрю. (Уходит вслед за Аней.)

Варя смотрит им вслед. Улыбка коснулась ее губ.

Р о г а т и н. Долгонько что-то твоего нет.

В а р я. Не мой он.

Р о г а т и н. Война кончится — твой будет. Детей ему нарожаешь.

В а р я. Не будет у меня детей.

Р о г а т и н. Не век войне идти.

В а р я. Застудилась я. На финской еще. Мороз, ползком все… Да и меня-то после войны не будет.

Р о г а т и н. Ты брось это.

В а р я. Не будет. После войны мне-то и делать нечего. Видишь я какая?

Р о г а т и н. Какая?

В а р я. Некрасивая. Счастливым да радостным в тягость и смотреть на меня.

Р о г а т и н. Отчего ж в тягость? Есть в тебе… Добрая ты, вот…

В а р я. Все мое добро давно спеклось от ненужности. На войне только и расправилось чуток. Одним раненым и хватило его. А он перепутал, слов всяких наговорил. Это хорошо, что в нем эти слова явились, только не ко мне они, не разобрался он. (Улыбнулась.) Смешное сейчас подумала. Сказать? Кончится война, разбредутся, кто уцелеет. Горе все кончится. Только и счастья такого тоже не будет.

Р о г а т и н. Я и не сообразил сразу, отчего он в куст завалился. Кричу: «Вставай, мать твою!» — «Старик, — бормочет, — старик…» Что ему тот старик? (Только сейчас взглянул на улыбающуюся своим мыслям Варю, вздохнул, поднялся.) Передок маленько закреплю. А то повезем — кочки одни, разболтается повозка. (Направляется к сараю.)

В а р я. Не запирай. Я здесь побуду.

Р о г а т и н. Слышь, а может, я тебе ключи от сарая сдам? Попросим Шевелева, чтоб ты его стерегла. Сил моих больше нет. Из Аникеевки вернулся, увижу его — в голове тут точно жаром шибает, и пальцы сами к затвору лезут. Я уж к нему и винтовку не беру — никакого сладу с пальцами нету.

В а р я. Раненый же он.

Р о г а т и н. Понимаю я все, как же… И потом приказ. Сберечь фрица требуется. Доцента не сумели и ногу Васькину тоже, а падлу эту…

В а р я. Может, не по своей воле он.

Р о г а т и н. Я, что ли, по своей? По повестке я. Ты попроси Шевелева.

В а р я. Попрошу.

Рогатин уходит. Пауза. П л е н н ы й выходит из сарая. Увидев, что Варя, занятая своими мыслями, не смотрит в его сторону, оглянулся, осторожно, стараясь остаться не замеченным, крадется к забору.

(Подняла голову, увидела Пленного.) Ты чего ж это нацепил на себя одеяло? И повязка сбилась. Иди-ка, подправлю. Иди! Не понимаешь? Горе ты мое. (Идет к нему.) Замоталась я, забыла про тебя, швы пора снимать.

Пленный пятится от Вари к забору.

Через неделю голос появится, песни петь сможешь. Ты петь-то умеешь, а?

Рука Пленного, вылетев из-под одеяла, с силой бьет в живот Варю. Варя вскрикнула. И только когда он отдернул руку, в руке его Варя разглядела нож.

Как же это?.. Не понял ты… Я ведь повязку только…

Пленный пятится к забору.

Куда же ты? Уйти хочешь?.. К своим?.. Ты же немцев приведешь. Не ушли еще раненые. Нельзя. Не пущу! (Обхватила пальцами забинтованную шею немца.)

Нож выскользнул из ладони Пленного. Варя и Пленный падают на бревна.

Пауза.

В комнату входит А н я с кружкой в руке, смотрит на лежащего с закрытыми глазами Васю.

Из-за бревен поднимается В а р я. Подносит к глазам ладони, с удивлением разглядывает их.

Как же это? Перевязывала… И руками теми же…

А н я (Васе). Ты прости меня. Я глупость сказала. Вчера. Ты не умирай, ладно?

В а р я. Никогда, миленький. Пожалуйста! (Медленно оседает на землю.)

Затемнение.

Раннее утро. Р о г а т и н и Ш е в е л е в выносят из избы носилки, на которых лежит В а с я. Рядом с носилками А н я. Л е с н и к, не глядя на них, приводит в порядок двор.

А н я. Тихонечко только. Пожалуйста!

Р о г а т и н. Мы что? Мы можем. Только ты потом кобыле про это говори.

В а с я. Бревно, что ли, тащите?

Р о г а т и н. Гляди, ругается. Ожил.

Все четверо скрываются за избой. Ш е в е л е в и следом за ним Р о г а т и н возвращаются.

Л е с н и к. Версты две по болоту, потом проселком. В болоте уж никто не нагонит. Считай, вышли.

Ш е в е л е в. Думаете, пройдет повозка?

Л е с н и к. Куда денется? Вы не глядите, что пацана совсем из Ставрова привел. Пашка — мужичок приметливый, болотом, видно, не впервые идет. Да и где других возьмешь? А в Ставрове по избам раненых пристроите. Пашка договорится кого куда.

Р о г а т и н. Пашка? Председателев сынок, что ли? Которого отец на лошади твоей?..

Л е с н и к (посмотрел на Рогатина, отвел взгляд). Он самый.

Р о г а т и н. Ясно. (Шевелеву.) Товарищ военврач! Погрузились все. Трогать самое время.

Ш е в е л е в. Пусть едут. Догоним.

Рогатин уходит.

И не окликнул Плющ? Не позвал?

Л е с н и к. Не глухой я вроде.

Ш е в е л е в. Куда ж он деться мог?

Л е с н и к. Из болота вместе вышли. А там дорог много. Разные есть дороги.

Ш е в е л е в. Ушел, думаете? Один?

Л е с н и к. Вам лучше знать, что у него на уме было.

Ш е в е л е в. Не мог он уйти.

Л е с н и к. Так ведь уходил уже. Прошлой ночью. Не добрел маленько до Ставрова.

Ш е в е л е в. Вернулся.

Л е с н и к. Раз на раз не приходится.

Ш е в е л е в. Не любите вы людей.

Л е с н и к. Мне люди добра не делали.

Ш е в е л е в. Это и не любовь вовсе — за добро любить. Просто так… Как Варя… Потому что люди.

Л е с н и к. Немец, которого своими руками удавила, разве не человеком был?

Ш е в е л е в. Человеком, говорите? После всего… ножом ее… насмерть… По-вашему, человек?

Л е с н и к. Может, и нет. Может, и не заслужила она моих слов.

Ш е в е л е в. За могилами хоть присмотрите?

Л е с н и к. Жив буду — отчего ж не присмотреть?

Ш е в е л е в. А про травы переписал я кое-что из ваших книжек. (Уходит.)

Лесник смотрит ему вслед. Во двор входит А н я.

Л е с н и к. Простилась?

А н я. Я?.. Ага, простилась.

Л е с н и к. Ты не горюй, присмотрят за ним, выходят. Голова у него есть — у врача этого. А маленько погодя сходим мы с тобой в Ставрово.

А н я. Чего ходить-то? Орет на меня. Чего ходить?

Л е с н и к. И то верно. Свое дело сделали, грех на душу не взяли. А Васька такой у тебя еще не один будет. Получше его найдем.

Аня, не дослушав, уходит в избу. Из-за избы Р о г а т и н выносит сколоченные перила для крыльца.

Р о г а т и н. Ты это… приколоти. Выстругал на досуге. Позаимствовали для носилок… должок, так сказать. (Прислонил перила к ступенькам.) А может, с нами, а? Чего вам тут?

Л е с н и к. Куда это с вами?

Р о г а т и н. Думаешь, кривой штрафы тебе не вспомнит?

Л е с н и к. Да уж не забыл бы.

Р о г а т и н. Я и говорю. Чего тебе поджидать его тут? Да еще с дочкой.

Л е с н и к. Так ведь не придет он.

Р о г а т и н. Это отчего же?

Л е с н и к. Не придет. Нету его. Подстрелили его в болоте.

Р о г а т и н. Кто? Кто подстрелил?

Л е с н и к. Ежели не ты, дружок твой. С которым у кривого грибками угощался.

Р о г а т и н. Тебе кто сказал?

Л е с н и к. Люди сказали. В Ставрове.

Р о г а т и н. Вот он чего старика-то вспоминал. А я-то, дурья башка… как травинка лежи… Эх! (Бредет к сараю.)

Л е с н и к. Не туда направился.

Р о г а т и н. К Варюхе зайду. Проститься. (Уходит.)

Из избы выходит А н я. На ней телогрейка, сапоги.

Л е с н и к. Куда?

А н я. Я? Тут я… Только вон до телеги добегу. До болота провожу. И все, и назад. (Вдруг — как в омут головой.) Ухожу я. С ним ухожу.

Л е с н и к. Что?

А н я. С ним. Слабый он совсем. Болит у него. Знаете, болит как? Даже глаза потемнели. У него раньше голубые были совсем, а теперь нет, теперь не поймешь. И кричит на всех, потому что болит. Только не думайте, довезем мы его. Я ему под ногу подушку положила. Мамину. И отвара вашего целую фляжку дала. (Улыбнулась.) Люблю я его.

Л е с н и к (сурово). Ты над чем смеешься?

А н я. Не смеюсь я, нет. Это оттого, что сказала про это первый раз. Раньше думала: как же говорить про такое? Даже если не видит никто, нельзя, нехорошо. Люблю…

Л е с н и к. Да кого ты любишь? Кого?

А и я. Это сейчас он только беспомощный, оттого что израненный весь. Заживет рана. Заживет. Это ничего, что Вари нет, я уже научилась немножко. Рымбаеву утром повязку подправляла — бинт сполз маленько… Говорит: руки у меня такие… дотронусь — боль уходит. Как у Вари руки.

Л е с н и к. Ты послушай меня, дочка. Держать я тебя не могу. Вижу: материн характер в тебе — только тебе на беду удержишь.

А н я. Побегу я. А то не догнать. И подушка, наверно, сбилась.

Л е с н и к. Бог с тобой, дочка. Бог с тобой.

Аня направилась к воротам, обернулась, поклонилась отцу в пояс и убежала. Пауза. В ворота, опираясь на палку, входит П л ю щ.

П л ю щ. Ушли?

Л е с н и к (не сразу). Тебя не дождались.

П л ю щ. Ногу вон в болоте покалечил.

Л е с н и к. Что ж не окликнул?

П л ю щ. Светало уже. Не успел бы ты со мной до Ставрова. Думал, на обратной дороге перехвачу.

Л е с н и к. Одна, что ли, дорога там?

П л ю щ. Ваську-то живого увезли?

Л е с н и к. Могил тут без него хватает.

П л ю щ. Это чьих могил?

Л е с н и к (отвел взгляд). Ты поторопись. С ногой-то твоей нелегко догнать.

П л ю щ. Прощай, дед. (Направляется к воротам.)

Л е с н и к. Погоди.

Плющ обернулся.

Что вы за люди такие? У каждого тропка своя. С другой не пересечется, из леса не выведет. Не так разве?

П л ю щ. Может, и было так.

Л е с н и к. Что ж вы теперь одной дорогой зашагали? Что она есть — дорога ваша?

П л ю щ. Так ведь война, дед.

Из-за сарая, глядя куда-то вдаль, пятится Р о г а т и н. Лесник и Плющ обернулись к нему. Рогатин предостерегающе поднял руку. Слышится далекий лай собак.

Немец?

Р о г а т и н. Успел все-таки кривой… Эх, минуток на двадцать бы попозже… Тогда все, тогда в болоте наши — собакам не пронюхать. (Направляется к бревнам.) Ты уж прости, слышишь? Хозяйство твое повредить придется маленько. (Снял с плеча винтовку, устраивается у бревен возле стремянки, приставленной к крыше сарая.)

Л е с н и к. Это зачем собаки? Для каких нужд?

П л ю щ. Представление перед тобой устроят. Цирк.

Р о г а т и н (Плющу). Догоняй повозку, Коля.

П л ю щ. Не могу я. Нога вон… Не успею.

Р о г а т и н (Леснику). Беги, а? Не уйдут в болото — всех кобелями потравят.

Л е с н и к. Это как кобелями? Люди же.

Р о г а т и н. Беги!

Л е с н и к. Безвинные.

Р о г а т и н (вытаскивает из кармана кисет). Отдай. Раненым отдай. Табачок.

Лесник повернулся, скрылся в избе. Лай собак приближается.

П л ю щ. Выстрелы услышат — поймут. Догадливая Варька. (С автоматом наготове устраивается на штабеле.)

Р о г а т и н. Кто?

П л ю щ. Варюха. Шевелев — тот, может, и не сообразит, а она…

Р о г а т и н (чуть помедлив). Она — да. Догадливая она. Раненых везет. Догадается, значит.

Из избы с двумя охотничьими ружьями в руках выходит Л е с н и к. Рогатин и Плющ обернулись к нему, смотрят.

Л е с н и к (подходит к стремянке. Рогатину). Посторонись. Не дома у себя разлегся. (Поднимается по стремянке на крышу сарая.)

Р о г а т и н. Слышь, Коля! А насчет Одессы не слыхал в Ставрове?

П л ю щ. Держится, говорят. Оттуда, что ли, сам?

Р о г а т и н. Зачем? У меня другие места.

Лесник поднялся на крышу сарая. Глядя вдаль, вгоняет патрон в ствол.

Вот беда, а?! Пропадет табачок.

Лай собак все ближе и ближе.