Пылающий остров (Художник Г. Макаров)

Глава V
СВЯЩЕННЫЕ ЗАКОНЫ

У подножия замка Фредериксбург на острове Зеландия — большое озеро. Серые стены дворца спускаются уступами в тихую гладь.

Высокие восьмиугольные башни касаются самого дна. Вековые гиганты парка подергиваются под водой неощутимой влажной дымкой.

Вместе со своим отражением замок словно висит в воздухе, опоясанный бахромой густой зеленой тени.

Это король Христиан IV построил на берегу озера датский Версаль. Он любил видеть дворец и небо над ним у своих ног.

Но за последнее время совсем иным стало отражение в озере. Странный нестихающий ветер покрыл гладь морщинистой рябью, и затрепетал, заколебался висящий в воздухе замок.

Жалобно выл ветер, словно навеки прощаясь с землей. Он цеплялся за ветви, в отчаянии кидался в воду, заставлял в страхе дрожать колеблющиеся башни, печально вздымал с дорожек песок и, как пеплом, посыпал им головы понурых людей, шедших в замок Фредериксбург.

Невесело шли в резиденцию короля министры Датского королевства. Кратка, но тяжела была повестка дня чрезвычайного заседания:

1. О нарушении Данией союзной солидарности.

2. Меры Дании по спасению мира.

Прошли министры, начались нерадостные прения во дворце, а ветер все выл на одной протяжной, несмолкающей ноте и уносил воздух в неведомую даль.

Почти одновременно с министрами ко дворцу подъехал автомобиль. В нем сидел особо уполномоченный правительств стран демократического лагеря Матросов.

В этот момент в старинном зале дворца печальный и интеллигентный старичок сообщил, что в органе западной военной солидарности поставлен вопрос о предательском нарушении Данией обязательств в части традиционных поставок Англии мяса и молочных продуктов.

— Дело в том, — продолжал премьер-министр, — что господин Петерсен, в руках которого сосредоточен почти весь экспорт страны, неожиданно продал все датские запасы господину Вельту.

— Вельту? — воскликнули многие министры.

Толстый и красный Петерсен, владелец датского синдиката мясных и молочных продуктов, присутствовал на заседании. Он хитро улыбнулся и сказал:

— Напрасно англичане обижаются, господин министр: с господином Вельтом я имею дело не один десяток лет. Я всегда продавал ему молоко и мясо.

— Однако ваш синдикат запродал сейчас Вельту все, что может дать Дания до конца… — старичок-министр замялся и совсем тихо добавил: — до конца мира… — Он вытащил платок и тщательно высморкался.

— Совершенно верно! — весело ответил Петерсен.

— А как же Англия? — робко спросили из-за стола.

— Я не знаю — как!

— Что же будут есть англичане? Что им ответить?

— По-моему, надо им ответить: товар продан, лавка закрыта. Они не заплатили бы мне таких денег, как Вельт!

Конечно, Англия — датский союзник. Но Вельт — владелец мира будущего, в который каждый человек мечтает попасть. И опять же священное право собственности превыше всего.

Министры не решились принудить капиталиста расторгнуть сделку с владельцем Концерна спасения, а потому решили все вместе выйти в отставку. Но прежде предстояло обсудить меры по спасению мира. На заседание пригласили Матросова. Он поклонился важному собранию, мельком оглядел лепной потолок, золотые карнизы, темные картины в тяжелых рамах и сразу начал:

— Моя страна совместно с другими странами, всегда тревожившимися за судьбу человечества, принимает общие меры к ликвидации возникшей на острове Аренида катастрофы, но для осуществления намеченного плана нужен редчайший элемент радий-дельта, все запасы которого находятся на территории Дании.

Министры оживились. Конечно, они не знали ни о существовании радия-дельта, ни о том, где он находится, но все они были готовы помочь смелому начинанию. Кроме того, они гордились тем, что Дания оказалась страной, в которой сосредоточены все запасы такого важного элемента. Однако едва произнес Матросов имя Вельта, как наступило неловкое молчание.

— Просьба моя сводится к тому, — закончил Матросов, — чтобы силой власти датского правительства реквизировать радий-дельта и передать его для спасательных мер.

— Реквизировать? Нет, почтенный доктор Матросов просто не понимает, что это невозможно! Отнять у Вельта то, что принадлежит ему, нарушить священные законы, на которых зиждется цивилизация, просто невозможно для культурной страны. Кроме того, подобный акт восстановил бы Вельта, главу Концерна спасения, против датского населения, чего правительство Дании ни в коем случае не может допустить, — старичок-премьер волновался, путал слова, но все время старался быть изысканно вежливым.

— Это невозможно, — согласились министры.

— Мы не можем, доктор Матросов, попирать ногами частную собственность, — закончил премьер-министр.

— Я не прошу об этом, — спокойно сказал Матросов. — Наоборот, я прошу защитить частную собственность.

Министры единодушно выразили готовность помочь, в душе они всегда были за мир, если он не нарушает устоев цивилизации.

Однако, кроме адвокатов и писателей, профессоров и чиновников, заседавших в романтическом зале старинного замка, кроме них, в городе Копенгагене, знававшем и гнет оккупации и международные конгрессы борьбы за мир, было много и других людей, болевших за судьбы мира, воспитанных современной Данией, страной судостроения и пищевой промышленности, высокомеханизированного сельского хозяйства и несчетных типографий. Эти люди заводов и полей, студенты и женщины, матери детей, пришли к замку с флагами, трепещущими на ветру, с транспарантами, с которых кричали слова: «…борьба!..», «…забота…», «…воздух…» Все больше становилась толпа, все громче раздавались голоса.

Древний датский Версаль гудел, как готовый взорваться паровой котел.

Премьер-министр, прервав заседание, вышел на балкон. Рев толпы обрушился на него. Она бушевала внизу. К нему тянулись тысячи поднятых кулаков.

Премьер, улыбаясь, раскланивался.

Вернулся он к министрам со словами, что его партия в решительную минуту всегда находила общий язык с народом.

Коллеги по кабинету смотрели вопросительно.

Советский представитель спокойно разглядывал лепные украшения.

Премьер-министр солидно сел и задумался. Он понимал, что ему сейчас предстоит «найти общий язык» с пришедшим к стенам замка народом, и в то же время он был в большом затруднении.

Чудовищное стечение обстоятельств! Священный закон частной собственности, основа величественной пирамиды цивилизации, вдруг оказался противопоставленным ее вершине, самому Вельту, владельцу ключей от мира будущего… Поистине близок конец мира, если на глазах у поборников цивилизации она опрокидывается вершиной вниз.

И почтенный, всегда гуманный министр, сторонник прогресса и нерешительных мер, даже обрадовался, когда в раззолоченный зал, знавший камзолы и парики, звезды и бриллианты, шпаги, плюмажи, ботфорты, смокинги, фраки и лакированные туфли, явилась группа людей в сапогах, с решительными лицами. Люди эти назвали себя «Комитетом содействия», который был избран стоящими внизу людьми.

— О каком содействии идет речь, уважаемые члены комитета? — с надеждой в голосе осведомился премьер-министр.

Требования пришедших к замку людей были очень просты и понятны: они не хотели задыхаться. Они узнали, что коммунистические страны, решившие вести активную борьбу с катастрофой, обратились за содействием к Дании.

— Вот Комитет содействия и будет это делать, — закончил здоровенный детина с ясными серыми глазами и увесистым подбородком.

Почтенные министры переглянулись.

Впервые за всю летопись Датского королевства со времен Гамлета, принца Датского, совет министров современной Дании, одной из передовых стран Европы, провел совместное заседание с Комитетом содействия…

Заседание было очень кратким, прений и споров не было. Народ с песнями стал расходиться.

Представитель стран демократического лагеря уехал.

Председатель Комитета содействия едва не раздавил в своей ручище тонкую руку премьер-министра. Министру казалось, что он совершал подвиг. Гордый, респектабельный, даже красивый, шел он, забыв надеть шляпу, по берегу озера, и ветер трепал его седые волосы.

Да, он был горд, горд тем, что достиг единения с народом и… не нарушил священных законов собственности.

Когда он подошел к озеру, то в ужасе отпрянул. В воде колебались неустойчивые, опрокинутые шпилями вниз башни. Это убедило почтенного социалиста, что все действительно перевернулось и опрокинулось.

На следующий день утром несколько автомобилей один за другим неслись по гладкому шоссе, обгоняя ровный, шуршащий вереском ветер.

Солнце поднялось уже высоко, кузнечики в траве отчаянно звенели. Верно, солнцу надоел назойливый звон, и оно решило сжечь их живьем. Но кузнечики пока не поддавались — должно быть, на их стороне был ветер. Солнце в ярости забралось еще выше и злобно нагревало и сушило все вокруг.

Вскоре машины скрылись в небольшой роще стонущих от нестихающего ветра буков. Из-за раскачивающихся верхушек выглядывали шпили и стены Ютландского замка.

Машины остановились в лесу, и только одна из них подъехала к замку. После нескольких гудков ворота со скрипом открылись. Привратник пропустил автомобиль, удивленно оглядывая приехавших.

Лакеи повели Матросова и сопровождавшего его чиновника по изъеденным веками ступеням. Седой и важный дворецкий отправился доложить Вельту о неожиданном посещении.

Когда Матросова ввели в полутемный зал со стрельчатыми окнами, первое, что бросилось ему в глаза, была фигура женщины в облегающем бархатном платье, стоявшей в противоположных дверях между двумя закованными в латы средневековыми рыцарями.

В первый момент Дмитрию показалось, что перед ним замечательная картина, но женщина, вызывающе красивая, качнулась и медленно пошла навстречу Матросову. Она бесцеремонно рассматривала его энергичное, открытое, немного скуластое лицо.

— Скиф, скиф! — прошептала она восторженно и, обратившись к Матросову, оказала вслух: — Ваше лицо мне знакомо. Вы, кажется, знаменитый американский спортсмен? — И она сощурила свои чуть продолговатые глаза.

Дмитрий вежливо поклонился.

— Спортсмен — может быть, но, во всяком случае, не американский, — насмешливо сказал он.

— Обожаю спортсменов! Я чувствую в них олицетворение мужской силы.

Матросов поморщился.

Иоланда Вельт, повернувшись к окну так, чтобы Матросову был виден ее профиль римлянки, прошептала, ни к кому не обращаясь:

— В такой вечер я люблю мечтать одна… в библиотеке… — и она быстро взглянула на Матросова.

Матросов, переступая с ноги на ногу, досадливо поглядывал на дверь.

Вернулся дворецкий и пригласил пройти в кабинет.

Вельт сидел в полутемной комнате со спущенными жалюзи. Перед ним стояла лампа с рефлектором, не освещавшая его лица и неприятно слепившая входивших.

— Хэлло! — сказал Вельт. — Садитесь. Мне будет удобнее на вас смотреть. Чем обязан появлению у себя представителя страны, никогда не бывшей в числе моих заказчиков? Мой концерн производит все виды вооружений, но боюсь, что вы поздно хватились. Скоро на земле уже не будет места, где их применять! — И Вельт неприятно рассмеялся. — А жаль! — продолжал он смакуя. — Какие у меня пушки! Танки! Газы! Микробы! Ха-ха-ха! Если только стрелять из одних моих пулеметов, можно расстрелять все население Земли в десять минут.

— Нашей стране, мистер Вельт, не нужны ваши вооружения.

— Знаю! Знаю! — сердито сказал Вельт; голос его сделался глуше и неприятнее. — У вас свои вооружения. Вы не желаете пользоваться моими услугами. Тем хуже для вас! Но все же вам пришлось обратиться ко мне. Хотите клянчить скидку на акции спасения? Напрасная надежда! Я не продам коммунистам акций спасения даже по тройной цене!

— Мы не предполагаем приобретать у вас акции спасения, мистер Вельт, — холодно произнес Матросов.

— Проклятье! Чего же вам надо? Может быть, вы хотите купить весь Концерн спасения?

— Нет, нам не нужны ваши подземные города. Для наших детей мы строим свои убежища. Разрешите изложить вам причину моего прихода.

— Я слышал, — прервал Вельт, — вы собираетесь каким-то образом потушить пожар. Красивый жест, не больше! Запомните, молодой человек: то, что не может сделать моя техника, никогда не сделает ваша!

— Я не собираюсь обсуждать с вами этот вопрос, мистер Вельт. Угодно ли вам выслушать мое чисто коммерческое предложение?

— Ах, вот как? — Вельт откинулся на спинку кресла. — Вы хотите перейти на коммерческий язык? Превосходно!

— Известно ли вам, что вашему концерну принадлежат мировые запасы редкого элемента радия-дельта?

— Может быть, — неопределенно процедил Вельт, пристально вглядываясь в ничего не говорящее лицо посетителя. — А зачем вам нужен этот элемент?

— Это безразлично для вас. Мы предлагаем вам уступить его нашему правительству. Один раз мы уже начинали с вами переговоры, но вы не дали согласия на продажу.

— Ах, да-да, помню! — холодно сказал Вельт.

— Стоимость запасов радия-дельта может быть определена экспертизой вашего концерна. Мы заранее согласны на ваши условия.

Матросов сидел на стуле прямо, не касаясь ни стола, ни спинки, словно готовясь встать.

— Так, молодой человек, — ехидно сказал Вельт. — Я вижу, вы недооцениваете мои умственные способности. Тем не менее я умею делать сопоставления. Подумайте сами. Мне известно, что ваша страна собирается каким-то таинственным способом потушить пожар в Тихом океане. Одним из застрельщиков этой идеи выступает мой бывший служащий господин Кленов. Я хорошо знаю все его работы. И вдруг теперь вам срочно требуется радий-дельта. Ха-ха-ха! Вывод ясен!

— То есть?

— Вам радий-дельта нужен для выполнения вашего фантастического плана!

— Что же из этого следует?

— А то, что вы его никогда не по-лу-чи-те!

— Это все? — спросил Матросов поднимаясь.

— Нет! — насмешливо процедил Вельт и, перегнувшись через стол, заглянул Матросову в лицо. — Я хочу вам это объяснить.

Дмитрий заметил, что у Вельта дряблый, морщинистый лоб, резко граничащий с гладкой лысой головой, и что один глаз его немного прищурен и смотрит, словно прицелившись.

— Вы, кажется, сказали, молодой человек, что понимаете в коммерции? Вы видите перед собой владельца Концерна спасения — грандиозного промышленного и коммерческого предприятия, стоящего сотни миллиардов долларов! На эти средства уже построены многие сооружения, которые могут быть использованы только при жизни нового мира, то есть мира без воздуха, без атмосферы. Что же вы предлагаете мне? Отдать вам радий-дельта, помочь Кленову потушить пожар? Сделать новые подземные города ненужными? Вы предлагаете мне пустить на ветер все вложенные в новые сооружения средства? Это не коммерческий разговор!

— Вы хотите сказать, что вам невыгодно спасение человечества?

— Не мне, не мне, молодой человек! — насмешливо сказал Вельт. — Это только законы коммерции. Деньги не могут быть пущены на ветер, они не могут погибнуть. Я не позволю разорить себя!

— Очень ясно, — сказал Матросов без малейшего удивления.

— Особенно ясно, если учесть, что образ мышления людей, населяющих вашу территорию, является постоянной угрозой мировым деловым кругам! Нельзя, молодой человек, упустить случай раз и навсегда покончить с призраком, который бродит не только по Европе, но и по Азии, и Америке. Будущий мир будет и без атмосферы и без коммунизма.

— Вы не сказали мне ничего нового. Я ожидал такого ответа.

— Зачем же вы тогда обеспокоили себя и явились ко мне? — язвительно пожал плечами Вельт, почти совсем закрывая левый глаз.

— Сообщить, что я не потерплю больше ни одной минуты вашего пребывания в моем замке.

Вельт оторопело откинулся на спинку кресла. Матросов насмешливо посмотрел на него.

— К-к-ка-ак! — начал Вельт. — В вашем замке? Вы с ума сошли!

— Я даю вам полчаса для того, чтобы покинуть мой замок. Достаточно вы пожили здесь, не имея на то права!

— Молчать! Мальчишка! Вон отсюда! — ударил кулаком по столу Вельт.

Появился лакей.

— Позвать Ганса! Пусть он выгонит этого нахала. Вон отсюда! — небрежно приказал Вельт.

В дверях показался датский полицейский чиновник.

— Я вам не нужен, господин посол? — обратился он к Матросову.

— Да, пожалуйста, разъясните этому господину, что он находится в принадлежащих мне стенах и должен немедленно очистить помещение.

— Как так? — злобно засмеялся Вельт. — Мне, владельцу мира будущего, смеют говорить, что я нахожусь в чужом доме?

— Сохраните серьезность, господин Вельт, — сказал датчанин, попыхивая трубкой. — Ознакомьтесь вот с этими документами. — Он разложил на столе перед Вельтом старые, пожелтевшие бумаги. Перебирая их, он вежливо говорил: — Не угодно ли господину Вельту узнать свою подпись под дарственной записью на имя доктора Кленова?

— Кленова? — воскликнул Вельт.

— Да, доктора Кленова. Вы сами передали владение Ютландским замком этому Кленову взамен принятия господином Кленовым на себя обязательств по оборудованию особой лаборатории, которые, как здесь помечено, выполнены в 1916 году. Вот документ, удостоверяющий исключительное право собственности на элемент радий-дельта ученого Бакова, его открывшего, создавшего его запасы и завещавшего их все тому же Кленову…

— При чем тут Кленов? — закричал Вельт.

Датчанин попыхтел трубкой и спокойно продолжал:

— Вот документ, где доктор Иван Кленов, ныне заслуженный деятель науки Советского Союза, переуступает права владения упомянутым замком в Ютландии и запасами радия-дельта господину послу Матросову.

— Матросову? Это вам? — спросил хрипло Вельт.

В комнату вошел громадный Ганс и недоумевающе остановился поодаль. Из двери выглядывало несколько полицейских.

— Сопротивление напрасно, мистер Вельт, — сказал Матросов. — Если вы немедленно передадите мне радий-дельта, то я подожду с выселением. Учтите, что замок оцеплен отрядом полицейских.

Вельт смотрел то на Матросова, то на пожелтевшие бумаги, столько лет пролежавшие в секретном сейфе комнаты Кленова.

Ганс никогда не видел своего хозяина в таком состоянии.

— Босс, какие будут ваши приказания? — спросил он тихо.

— Убирайтесь к черту! — заорал на него Вельт.

— Отдайте радий-дельта, и я подожду с выселением.

— Не знаю этого элемента! Я никогда не видел его! — забрызгал слюной Вельт.

— Прекрасно! — весело воскликнул Матросов. — Даю вам полчаса сроку, чтобы удалиться отсюда. Пока же я отправлюсь осмотреть свой дом.

Вельт скрипел от ярости зубами. Он подошел к полицейскому чиновнику и тихо сказал:

— Вы… Я дам вам акцию спасения. Только убирайтесь отсюда вместе с этим нахалом!

Датчанин вынул трубку изо рта, улыбнулся и неторопливо ответил:

— O, нет, господин Вельт! Я бедный человек, я не смогу купить вашу акцию.

— Дурак! Я дам вам даром! — прошипел Вельт.

Датчанин поклонился:

— Благодарю, но у меня большая семья и много друзей, с которыми вместе я много лет боролся за мир и которых мне не хотелось бы покидать.

— Вы торгуетесь? Это безбожно!

— О, нет, господин Вельт. Я просто предпочитаю надеяться на коммунистические страны. Для многих они всегда были надеждой…

— Здесь все с ума сошли! — закричал Вельт. — Ганс! Что же это такое?

Ганс недоумевающе вращал глазами. Вельт запустил портсигаром в лампу-рефлектор, но промахнулся.