Пышка для миллиардера (СИ)

Глава 7

ЛАНА

Я должна сказать Матвею правду.

Раз уже сегодня воскресенье и время близится к вечеру.

Вместо того, чтобы ждать звонка дома, я поднимаюсь на лифте в его офис.

Я сжимаю в руках папку, которую он вручил мне, планируя вернуть ее лично, раз уж он так постарался, чтобы собрать как можно больше полезной информации о себе.

Офис компании Матвея охраняется слишком тщательно, поэтому встретиться с ним на рабочем месте без предупреждения не получится — Матвею позвонили с ресепшена, чтобы уточнить, можно ли пустить меня к нему, и он уже в курсе о том, что я поднимаюсь. Сюрприза не вышло.

Я крепко держусь за поручень, пока лифт, набрав приличную скорость, едет все выше, и мое сердце бешено колотится в груди.

Может, мне стоило просто сказать ему обо всем по телефону? Какого черта я приперлась? Я могла бы отправить документы с курьером, чтобы убедиться, что они попадут в нужные руки, не обязательно самой изображать доставщицу важных бумаг.

Я качаю головой.

В глубине души мне понятно, почему я поступаю именно так. Совесть съедает меня заживо, и я чувствую себя виноватой в том, что не рассказала все раньше. Конечно, спонтанный ужин после обсуждения чужой свадьбы в ресторане, полном людей — крайне неподходящее место и время, чтобы вести глубоко личный разговор. Но я могла бы отказаться от предложения сразу, а не мяться в попытке подобрать слова.

Мне следовало просто сразу сказать ему правду, ничего не обещая и не умалчивая.

— Все было бы гораздо проще, — обреченно выдыхаю я себе под нос.

Однако, если бы Матвей перестал звонить, между нами не осталось бы абсолютно никакой связи. Покопавшись в себе, я понимаю, что не хотела лишаться этого единственного мотика между нами.

Мне приятно его внимание, какими бы странными ни были причины его звонков. Наверное, потому, что с момента нашего знакомства меня необъяснимо влекло к нему.

Должна признать, что где-то в глубине души я надеялась, что он пригласит на свидание.

Но он ни разу не пытался сделать ничего даже близкого к этому.

Да, он утверждал, что я ему нравлюсь. Вполне возможно, что я нравилась ему настолько, чтобы переспать со мной. Но я-то себя знаю. Никогда раньше я не испытывала таких чувств к парню, и теперь мне хочется... большего. Секс только для того, чтобы создать новую жизнь, уничтожит меня... я уверена.

Поэтому мне нужно прекратить наше общение. Так будет лучше для всех.

— С этим нужно завязывать, — повторяю я, пытаясь найти внутри хоть немного уверенности и решимости.

Олеся была права, когда сказала, что я неравнодушна к Матвею. Так и есть. Но пора завязывать. Никакие звонки не заставят Матвея хотеть большего, а ложные надежды просто-напросто разобьют мне сердце.

Все это время я изводила себя, не желая признавать правду.

Я глубоко вздыхаю, когда лифт останавливается и двери распахиваются.

Высокая, массивная, великолепная фигура Матвея, стоящего прямо передо мной, выбивает из легких весь воздух.

К сожалению, Матвей не улыбался. Наверное, он не очень-то рад меня видеть.

Это неважно. Сейчас я возьму себя в руки и решу все вопросы между нами раз и навсегда.

— Нам надо поговорить, — заявляю я вместо приветствия.

Матвей хмурится только сильнее.

— Все хорошо?

Нет. Совсем не хорошо. Но я позволю тебе так думать.

Я киваю, выходя из лифта.

— Да, просто хотела поговорить лично.

— Пойдем в мой кабинет, — в выражении лица Матвея читается облегчение.

Матвей садится за свой стол, я присаживаюсь напротив и кладу перед ним папку с документами.

Сейчас или никогда.

Это мой шанс признаться, и я им воспользуюсь. Больше никаких воскресных звонков. Никаких надежд на то, что Матвей в конце концов пригласит меня на свидание.

— Ты всё изучила? — уточняет он, как только я открываю рот, собираясь заговорить.

— Я… да, да, — я сбиваюсь, теряясь в мыслях. — А потом поняла, что это не может продолжаться. Я несерьезно отнеслась к твоему предложению, Матвей. Прости. Наверное, мне просто хотелось побыстрее перевести тему, поэтому я согласилась взять бумаги и ознакомиться с содержимым. Но проблема в том, что я приняла решение еще до того, как ты предложил себя на роль отца.

— Ты выбрала кого-то другого? — в его голосе звучит обида, и чувство вины внутри меня разгорается только сильнее.

— Нет. Дело не в этом, — я делаю глубокий вдох. — Правда в том, что я… передумала. Мое желание завести ребенка было… эгоистичным. Думаю, я поняла это еще год назад. Я не хотела ребенка, я хотела кого-то своего, человека, которого можно было бы любить. Ты был прав. Когда-нибудь этот ребенок захочет узнать, откуда он взялся и кто его отец. Не пойми меня неправильно, я бы с удовольствием стала мамой, но главная причина крылась бы скорее в том, что я не хочу больше быть одна…

Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.

Честно говоря, я вполне довольна своей жизнью, работой, друзьями. Мне не нужно быть матерью, чтобы стать счастливой. Нужно научиться жить с тем, что есть, не вплетая в собственные лицемерные желания неродившегося ребенка.

Я выросла без родителей. У меня сохранилось всего несколько размытых воспоминаний о тех годах, когда они были живы, но в основном все свое детство я была безумно одинока. А что если ребенок, не имея никакой информации о своем отце, тоже будет чувствовать себя одиноким и неполноценным?

Матвей молчит, поэтому я продолжаю.

— В мире так много детей, которым нужен дом. Кто-то должен их любить. И это могу быть я. Я сама была в детдоме. Я знаю, каково это — не чувствовать себя любимой. Я смогу подарить любовь тому, кто в этом на самом деле нуждается.

— Ты сирота? — хрипло спрашивает Матвей.

— Да, — отвечаю я ему. — Мои родители погибли в аварии, когда я была маленькой. Никто из родственников не захотел меня взять. Меня отправили в детдом. Когда я стала подростком, начала морить себя голодом, чтобы вписаться в модельный мир. Но никто этого не замечал.

В кабинете повисает напряженная тишина, а потом Матвей наконец говорит:

— Не плачь.

— Я не плачу, — выдыхаю я с дрожью в голосе, а потом удивленно трогаю влажные от слез щеки кончиками пальцев.

Я редко позволяю кому-то видеть себя настолько уязвимой.

— Почему ты мне не сказала? — спрашивает Матвей

— Я никому не говорила. Даже Олесе. Я чувствовала себя идиоткой.

— Ты не идиотка.

— Но я позволила тебе звонить мне каждую неделю, думая, что я собираюсь сделать какую-нибудь глупость, хотя на самом деле это было не так. Разве ты не злишься на меня? Это была пустая трата времени.

Матвей медленно качает головой.

— Не злюсь. Звонки тебе никогда не были пустой тратой времени. Я хотел просто услышать твой голос, Лана. Я хотел знать, как у тебя дела. Если бы я не хотел, я бы не звонил.

Что-то в животе сладко сжимается, когда я наконец встречаюсь с Матвеем взглядами.

— Наверное, мне даже понравилось, что кому-то небезразлично, на какой значимый и неоднозначный шаг я решилась, — я глубоко вздыхаю, постепенно успокаиваясь. — Я каждый раз ждала твоих звонков…

Наверное, я веду себя жалко, но не стоит осуждать женщину, у которой ни разу не было нормальных отношений.

— Если бы я знал это, то, наверное, звонил бы тебе каждый день.

Губы сами собой растягиваются в улыбке. Почему всегда, когда Матвей говорит что-то приятное, я чувствую себя неловко?

— Значит, ты прощаешь меня за то, что я не сказала тебе правду раньше?

Матвей пожимает плечами.

— Мне не за тебя что прощать. Я делал только то, что хотел. И ты не была обязана рассказывать мне правду. Но постоянно держать в голове мысль о том, что ты можешь забеременеть от другого мужчины, целый год было сложно...

Мое сердце бьется так сильно, что я едва не задыхаюсь.

— Как мило, что ты переживаешь обо мне… ну да, мы же почти семья… две мои хорошие подруги вышли замуж за твоих братьев…

— То, что я чувствовал к тебе и ко всей этой ситуации с беременностью никогда не имело ничего общего с братскими чувствами, Лана. Или с дружескими. Я просто не хотел, чтобы ты носила под сердцем чьего-то ребенка кроме моего.

Я не знаю, что ответить. В конце концов, я бормочу честное:

— Я не понимаю.

Напряженный, задумчивый взгляд Матвея заставляет меня зажмуриться.

— Думаю, все довольно очевидно. Я хочу тебя, Лана. И… разве ты не поняла этого, когда я предлагал тебе заниматься сексом до тех пор, пока ты не забеременеешь? Ты всегда меня привлекала. В этом вся суть.

— Ты просто хотел... быть со мной? Ну, то есть… чтобы мы переспали?

Получается, Олеся была права насчет симпатии Матвея ко мне?

— Неужели в это так трудно поверить? — тихо спрашивает он. — Что я просто хочу раздеть тебя, уложить на любую горизонтальную поверхность и трахать до потери пульса?

Мне пришлось несколько раз открыть и закрыть рот, прежде чем хоть какой-нибудь звук сорвется с пересохших губ.

— Да.

— Почему?

— Да ты же один из богатейших людей в стране. Ты не только умный и богатый, но и, наверное, самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Ты можешь заполучить практически любую женщину. Стоит только пальцем поманить. Зачем тебе понадобилась я?

Матвей в ответ на мою тираду загадочно ухмыляется.

— Ты считаешь меня красивым?

Я закатываю глаза.

— Все женщины в мире так считают.

Матвей ведет себя так, будто понятия не имеет, насколько привлекателен, и мне было трудно в такое поверить. Уровень фантастики примерно такой же, как в ситуации, где он целый год каждую неделю звонил мне рассказать об опасностях искусственного оплодотворения, на деле желая затащить в постель.

Конечно, Матвей говорил мне, что я красивая и привлекаю его. Возможно, только сейчас до меня начинает доходить, что он имел в виду.

Все это время я игнорировала очевидные факты и не желала смотреть правде в глаза.

Я отбросила в сторону все поступки и слова Матвея, которые могли бы заставить меня поверить, что Матвей просто хочет... быть со мной.

Все из-за моей неуверенности.

Все потому, что я не могу даже представить себе, что Матвей находит меня привлекательной... в любом смысле. Все потому, что он кажется недосягаемым мужчиной, хотя наша симпатия взаимна. Продолжая таращиться на него, я наконец осознаю абсолютную правду.

Матвей на самом деле хочет меня, и все доказательства этому на лицо.

— Почему ты просто не пригласил меня на свидание?

— Я не был уверен, что ты согласишься. Не хотел все испортить.

Видимо, Матвей просто-напросто не знает, что многие готовы убить за свидание с ним.

Мое сердце больно сжимается в груди, когда я смотрю на его растерянное лицо, ненавидя себя за то, что мои страхи ослепили меня.

Все происходящее начинает обретать смысл. Матвей — настоящий трудоголик. Вряд ли у него было много времени, чтобы искать себе красоток и водить их на свидания.

В итоге, что мы получаем: мы просто два глупых дурачка…

И нам потребовался целый год, чтобы ходить друг вокруг друга кругами, собирая внутри опасения и разочарования, не подозревая о взаимном интересе.

— Ты ужинала? — с какой-то подозрительной надеждой спрашивает он.

Я качаю головой.

— Нет.

— Может, поедим? Я умираю с голоду.

— Конечно. Пойдем, — и мне требуется короткая пауза, прежде чем спросить: — Ты приглашаешь меня на свидание? Я бы хотела уточнить, что именно мы делаем.

Стоит убедиться, что мы на одной волне.

— Мне все равно, я просто хочу быть с тобой, — уточняет Матвей. — А ты хочешь, чтобы это было свиданием?

— Не знаю, — честно отвечаю я. — Думаю, хочу, но сначала мне нужно… во всем разобраться. Для себя. С собой.

— Значит пусть это будет просто ужин. Пока мне все равно, лишь бы ты пошла со мной.

Матвей протягивает руку и от его прикосновений по моему телу проходит сладкая дрожь.

Внезапно, один из самых привлекательных холостяков во всем мире, кажется мне не таким уж и неприступным и недостижимым.