Именно этого Пегги надеялась избежать. По предыдущему опыту она знала, что не в силах устоять перед поцелуями Эдварда. И все-таки это случилось.
Притянув девушку к себе, Эдвард без всяких усилий раздвинул языком ее губы, жар его рук буквально обжег ее нежную кожу через тонкую материю ночной сорочки. Она застонала от разочарования, почувствовав невообразимую истому, разлившуюся между ног, точно так же, как недавно в Эпплсби. Внезапный пульсирующий разряд, пробежавший внизу живота, помутил все в ее глазах от прихлынувшего желания. Ох, как все это знакомо…
У нее не хватило сил оттолкнуть его. Пегги приникла к Эдварду, как бесстыдная потаскушка, целуя его так, словно от этого зависела вся ее жизнь…
В этот момент Эдвард обнаружил, что под тонкой сорочкой ничего нет. Он ощущал через жилет твердые бутоны ее сосков. Поцелуй, который Эдвард задумал как шутливый, превратился во что-то, больше неподвластное ему. Он даже не подумал, что с ее стороны это недопустимая вольность, забвение правил приличия. Эдвард чувствовал молодое упругое тело, которое прижималось к нему. Забыв обо всем, он просунул руки под ее обтянутые материей ягодицы и с силой прижал выгнувшееся тело девушки к своему напрягшемуся, пульсирующему страстью естеству.
Пегги откинулась назад, вскрикнув, словно раненое животное. Эдвард продолжал тем не менее крепко держать ее, поскольку предвидел попытку отступить.
— Нет, — прорычал он. — На этот раз не выйдет. Вы доведете до конца то, что начали…
— Я начала? — возмутилась Пегги. — Это вы поцеловали меня!
Пальцы Эдварда крепко вцепились в плечи девушки.
— Вы спровоцировали меня. Признайтесь, вы неравнодушны ко мне. Не отрицайте этого.
— Да я ни сном ни духом…
— Пегги, вы хотите быть со мной так же, как и я хочу вас.
— Что за чушь!
— Чушь? Ваше жеманство — вот это чушь! — Эдвард недоверчиво покачал головой. — Что же вы за женщина? Заявляете о неприятии замужества, а целуетесь с готовностью шлюхи с Ковент-Гарден!
Пегги зажмурилась, словно от удара.
— Как вы смеете! Вы что, сошли с ума? Вы забываетесь, лорд Эдвард!
Может быть, его охладило выражение непритворного изумления на ее лице или какая-то особая интонация в голосе. Но скорее всего Эдварда остановило упоминание его титула. Внезапно он осознал, что Пегги действительно не понимает, о чем он говорит, что она искренне не представляет себе, как действует на него ее прикосновение. Да и откуда она могла это узнать? Он был сыном герцога, изнеженным и избалованным с пеленок, с обширным опытом в искусстве любовных утех. Она же — дочерью обедневшего священника, девственницей, на десять лет моложе его, которая, несмотря на свой изощренный язычок, до последнего времени не видела ничего, кроме невзгод.
Реальность вернулась. Было позднее утро, за дверью стояла миссис Прейхерст. Сдерживая проклятия, Эдвард выпустил Пегги из объятий.
Та с пылающими щеками нырнула под одеяло, кинув гневный взгляд на заметную выпуклость на его бриджах.
— Что это с вами? — процедила она. — Подумали, что идет ваша экономка?
— Она видела и не такое, — мягко возразил Эдвард. Не то чтобы он был недоволен собой. Какой бы недотрогой ни была Пегги, ясно, однако, что с каждым поцелуем ей было все труднее противостоять ему. Он чувствовал, что в конце концов сможет преодолеть ее сопротивление. Эта мысль на мгновение обрадовала его, несмотря на неприятное жжение разочарованной плоти.
— Я вам не очередная любовница, — объявила Пегги, высморкавшись в платок. Однако слез не видно, отметил он с облегчением, она просто прочистила слегка покрасневший нос. — Будьте любезны, в будущем держите свои руки при себе.
— Где же логика? Вы заявляете о ненависти ко всем мужчинам моего сословия, — заметил Эдвард, — но, похоже, не против моих поцелуев…
— Выйдите вон, — не выдержала Пегги.
— Скажите-ка мне, милая, если вы не верите в брак, почему тогда вы против того, чтобы люди занимались любовью вне брака? Я бы предположил, что женщина ваших убеждений должна быть активной сторонницей…
— Выйдите вон! — закричала она, хотя ее охрипший голос вряд ли разнесся слишком далеко.
— Но вы меня еще не отчитали. Помните? Гроссбухи.
Оскорбленная до глубины души, Пегги отчеканила:
— Я собираюсь распорядиться, чтобы миссис Прейхерст предварительно согласовывала все расходы по домовладению со мной. Джереми — герцог Роулингз, и я ответственна за то, чтобы хоть какая-то часть семейного состояния досталась ему, когда он вырастет.
Эдвард улыбнулся:
— Неплохо задумано. Вы, дорогая, уже сейчас выступаете в качестве сварливой жены, а ведь вы еще даже не помолвлены! Поздравляю. Отдельным женщинам требуются годы, чтобы достичь вашего уровня…
— Убирайтесь! — вновь закричала Пегги, и на этот раз Эдвард со смехом повиновался.