"Ищите и найдете"

LVII

— Впрочем, чья бы тут ни была работа, — сказал Грубер, — но нам нельзя допустить, чтобы граф Рене, или, вернее, так называемый граф Рене, нашел свою дочь, прежде чем нам выгодно будет указать ему, где она находится. Она слишком серьезное орудие в наших руках в отношении графа, чтобы мы не воспользовались этим орудием и не пресекли открытую ныне ему возможность найти свою дочь самому.

— Но ведь если он, — возразил брат Иосиф, — уже поехал к Авакумову, то, вероятно, теперь поздно принимать какие-либо меры, и свидание состоялось.

— Этого не может быть! — улыбнулся Грубер. — Авакумов не смеет выдать ее, но нам все-таки нельзя сидеть сложа руки. Я вам поручаю осветить это дело сегодня же и так или иначе покончить с ним; поезжайте немедля.

— Вы дадите мне какие-нибудь инструкции?

— Действуйте, смотря по обстоятельствам; я надеюсь на вас и уверен, что вы, обладая вашей силой, устроите все сегодня же. Я вас буду ждать целый день, приезжайте ко мне, чтобы рассказать, что вы успеете сделать для вящей славы нашего ордена.

Брат Иосиф подошел под благословение патера и отправился.

Он был одет в платье светского человека и, очевидно, принадлежал к тайным иезуитам, которые, как известно, имеют право носить платье, соответствующее их положению в обществе и занятиям, избранным ими для достижения этого положения.

Должно быть, дело о дочери французского графа в достаточной степени интересовало патера Грубера, потому что, как только удалился брат Иосиф, напускное спокойствие и уверенность быстро сбежали с него, и он в некотором волнении заходил по комнате.

В самом деле, в той сложной политической игре, которую вели иезуиты, молодая девушка, дочь лица, приближенного к королю Людовику XVIII, могла оказаться важным козырем, и раскрывать свои карты и показывать этот козырь прежде времени было не только нерасчетливо, но и неблагоразумно и даже опасно.

Игра была нешуточная.

Бонапарт, первый консул Французской республики, искал союза с Россией против Англии, которая противилась и препятствовала возраставшему могуществу Франции, могуществу, тесно связанному с властью и возвышением самого консула Бонапарта.

Республиканского правительства во Франции Англия не признавала и покровительствовала и поддерживала — или делала вид, что покровительствует и поддерживает, — короля Людовика XVIII, нашедшего приют, денежную поддержку и действительное покровительство в России, у императора Павла Петровича.

Для того чтобы привлечь Россию на свою сторону против Англии, Бонапарту нужно было, чтобы изменилось расположение Павла Петровича к Людовику XVIII прежде всего.

И Бонапарт, не пренебрегавший никакими средствами в политике, решился в данном случае воспользоваться услугами иезуитов, потому что один из видных деятелей этого ордена, патер Грубер, своей ловкостью занял выдающееся положение в Петербурге и сделался в то время настолько близким ко двору, что имел доступ к императору без доклада.

Грубер и его клевреты поэтому вели при русском дворе деятельную интригу против французского короля, и описанные нами события происходили как раз в разгаре этой интриги.

Вот почему отец Грубер, получив от Вартота сведения о графе Рене, поспешил отправить сейчас же одного из самых сильных своих помощников, брата Иосифа, как нарочно, случившегося тут, и, отправив его, стал в явном волнении ходить по своей комнате.

Но напрасное волнение не могло ничему помочь и расстраивало лишь стройный ход мыслей непрерывно занятого отца Грубера. Терять время ему было некогда, и он, зная по опыту, что лучшим средством для отвлечения всякого беспокойства служит работа, сел к столу и принялся писать письма.

Занятый этим делом, он позвонил и, продолжая писать, приказал вошедшему на его звонок молодому человеку в сутане, с пробритой тонзурой на голове:

— Пошлите во дворец и просите передать, что я чувствую себя нездоровым и что сегодня не буду выходить из дому.