Р.А.Ц.

47

Все тайное рано или поздно становится явным, и чем мощнее компьютеры, ведущие ретроспективный поиск, тем быстрее это происходит. Вычислительный центр УРа был отнюдь не самым мощным в Империи, он не входил даже в первую тысячу, но это была мощность относительная. Абсолютной же мощности вполне хватало для решения всех возложенных на него задач. С учетом развернутой на орбитах спутниковой сети, любое событие на планете отдаляло от появления в сводке не более шести-восьми часов. Системное использование всех имеющихся средств разведки перекрывало очень широкий диапазон и позволяло засекать практически любые сигналы. Разумеется, эту систему нельзя было и сравнивать со всеобъемлющим наблюдением в метрополии, где период обновления составлял от одной десятой секунды в крупных городах до десяти минут в пустыне, однако чисто военный аспект системы оставлял желать мало лучшего.

В мешанине событий первого и второго сражений остался незамеченным ряд слабеньких сейсмических сигналов, практически тонущий в содроганиях тверди от поступи сцепившихся гигантов, но в конце концов умные машины добрались и до него. Программа сравнила пички на диаграмме с обширным банком данных, нашла довольно хорошее соответствие, и высветила красным сообщение дежурному поисковому оператору. Тот вчитался и не поверил глазам. Быстро-быстро отбив запросы на дополнительное наблюдение, он связался с 'глазным залом'.

— Миша, можешь осторожненько глянуть вот сюда? Похоже, мы что-то поймали.

— Тебе каким глазом?

— Всеми, что есть сейчас на проходе. Если это то, что я думаю, не помешает любая инфа. Только тише, тише, без лишней активности.

Тот только фыркнул:

— Учи ученого.

Плавно развернулись в космическом вакууме разнообразные средства наблюдения, нацелившись на указанный район. Пальцы операторов порхали по клавиатурам, один за другим сменяя на экранах снимки в разных диапазонах. Клавиши отчетливо щелкали — клавиатуры были старыми добрыми механическими, диалоговскими, с кликом, а не новомодными сенсорными.

— Ха, точно, попались, голубчики! — на термальной картинке была видна большая белая клякса, словно бы очень-очень расплывчатая венозная сеть, только располагалась она на глубине метров сорока под землей. Радио — пусто, магнитное поле — небольшая флюктуация, радиация — хм, разумеется, после прохода МАГа уровень еще далек от фонового.

— А что там с сейсмо?

— Датчики поймали сигналы, когда они били штольни и штреки. Чем уж — не знаю, но на проходческий щит не похоже.

— Ладно, давай докладывай. И дырочку верти.

Сменившиеся с дежурства операторы ради разнообразия решили направиться в жилые сектора пешком, вместо того, чтобы добираться на обычных электромобильчиках. Они не слишком устали за смену и решили пройтись по верхнему ярусу магистрального тоннеля, размять ноги. Мимо по размеченным дорожкам проезжали многочисленные электромобили, велосипедисты, сидели на скамейках пары. Девушки зачастую были в гражданском, в разноцветных красивых платьях и туфлях-лодочках, иногда в босоножках на высоких каблуках, или невообразимых сандалиях на шнуровке, почти до коленок красиво обнимающей стройные ноги, и прочих бесчисленных хитростях женских нарядов. Юноши и мужчины в основном были при параде, некоторые с именными наградными кинжалами, один раз даже привиделся кортик на боку у широкого коренастого мичмана. Форма мелькала всех расцветок, с неизменной цвета бетона полосой в нижней трети рукава, обозначавшей принадлежность к войскам укрепленных районов. Младшие замучились бы отдавать воинские приветствия, не будь весь тоннель одним большим местом отдыха.

А было и впрямь красиво. Пятна яркого освещения, приближенного по спектру к солнечному, высвечивали диковинные слои камня на безупречной полировке стен огромного тоннеля, играли зайчиками на слюдяных блестках кристаллов и пенных струях небольших фонтанов и деликатно отступали, оставляя тихие затененные места, где так удобно было срывать поцелуи и шептать на ушко всякие безумности. Верхний ярус лепился широченным карнизом в верхней трети стены, вернее, выходил из нее неотъемлемой ее частью. Противоположные стены через определенные промежутки соединялись легкими ажурными мостиками. Внизу находились еще два яруса, а самый низ был превращен в сад-оранжерею. Травяные ковры были и на ярусах, а вот кусты и прочие высокие растения росли только там. Над ними светили специальные лампы, негромко журчала вода, чистейший песок и камни формировали необычный, радующий глаз ландшафт. Вдобавок Большой Садовый давал солидную долю кислорода, на пару с соседним Огуречным тоннелем, который поставлял к столу разнообразные грибы, овощи, фрукты и даже ягоды, хорошо дополняя меню.

Гигантский тоннель был в сечении правильным пятиугольником, если не считать выступов трех ярусов, а в плане тоже не круглым, порой кто-нибудь брался подсчитать все его углы, но неизменно сбивался — чтобы обойти весь двадцатипятикилометровый тоннель, требовалось не менее дня. Впервые видящих его он поражал до глубины души. Идеально сходились углы сверкающего полировкой камня, налетал свежий ветерок, волнами накатывались людские голоса, и все это сплеталось в такое неповторимое ощущение жизни, что Большой Садовый был любимым местом отдохновения для всех людей в УРе. Часами можно было любоваться игрой света и отражений в прозрачной воде фонтанов и водяных чаш, смотреть на потрясающе грандиозные блестящие стены — по ним даже можно было изучать геологическую историю Земли, ощущать запахи свежей травы и вообще всякой зелени, дышать грозовитым, щиплюще-озонным воздухом, заряжаясь бодростью и энергией, бродить по дорожкам и улыбаться встречным очаровательным девушкам.

Тем не менее, дыхание идущей войны ощущалось и здесь. Парадные кители зачастую скрывали повязки и шины, иные ходили с тростью, в голосах военных мелькали грусть и печаль, злоба и ярость, ненависть и горе. Мало кто не потерял друга, а то и нескольких, за время, что они находились здесь. Враг был силен.