Работа на лето

Он через час железным строем

Уйдёт в психической атаке...

Поручик курит до сигнала.

173.

На фотографии, в конверте -

Десяток строк, чтоб Та узнала,

Как он любил за час до смерти.

Уже проверены мундиры -

Чтоб заблестеть, где блеск положен -

И офицеры - командиры -

Уже торжественней и строже...

Вопрос решён - итог не важен!

За Русь, за власть, за честь, за Веру!

Идти им строем триста сажен,

Не прикасаясь к револьверам...

Мимо проскакал галопом кто-то, послышался голос Скачка:

-- - Всё, они заснули! Готово!

-- - Паа... кооо...няааамм!.. - пропел Диман в стороне,но Олег про-

должал петь по-настоящему:

- Красивый жест, игра смешная...

А Русь на Русь - и брат на брата...

Добро и зло, земля родная,

Ты перепутала когда-то...

Падёт поручик - алой змейкой

Прольётся кровь из губ горячих...

Подарок русской трёхлинейки -

Кусок свинца - ему назначен...

...Что ж - каждой должной смерти ищет

И незаконной - друг для друга...

Но Русь совсем не стала чище!

Судьба моя тому порукой...

И я пишу девиз на флаге,

И я иду под новым флагом,

И я в психической атаке -

Немало лет безумным шагом...

Генка, перехватившись рукой за луку седла, метнул себя в седло, рывком надвинул маску, поймал стремена.

- Андрэ, кончай! Потом допоём! Маршмаррш!

- И я иду по вольной воле -

По той земле, где нивы хмуры,

Чтобы упасть на том же поле,

Не дошагав до амбразуры...

Десяток строчек на бумаге -

Коротких строк, для самых близких...

И сколько нас в такой атаке

Падёт костьми в полях российских?..

...Костёр горел в круге из пяти трейлеров, прицепленных к мощным вездеходам "гусар"армейского образца. Возле огня сидели несколько человек, но разговора не было слышно.

-- - Дрыхнут чавэллы, - сказал Мачо, горяча коня. Весь отряд сби-

лся клином на опушке, невидимый на чёрном фоне. - Совсем нюх потеряли, коней не чуют...

174.

-- - Оббензинились, - поддержал кто-то. - А гля,какие тачки, таких

и в армии нету, это вам не дерьмо разное вроде "хаммера"...

-- - Отставить базар, - оборвал Диман. - Вон в том трейлере - все

видят, блин, я спрашиваю?! - дети. Его не трогать.Остальные жечь к хренам. Отход по рожку.

-- - Не томи, начальник, - прохрипел кто-то неузнаваемо во тьме, -

дай гульнуть...

-- - Напоминаю, - беспощадно продолжал Диман: - Сергей Каши-

рин, 8 лет, Дима Каширин, 6 лет,Лена Баруздина, 11 лет, Зоя Гуць, 13 лет. Четверо, все здесь...Готовы? - по отряду пролетело утверди-тельное ворчание. - Иийййаааууууааааа!!! - издал Диман жуткий вой, шпоря коня. - РРРООООСЬ !!!

-- - Ххаййаа!!!

-- - Хиррррр!!!

-- - Айй-оо!!!

-- - Хх-аааууу!!!

-- - Ррааа!!!

Сидевшие у костра застыли, вскочив. Наверное, в этот мо-мент они видели то, что было кошмаром их предков-дравидов ещё на равнинах Индостана-из тьмы летели огромные всадники-арья(1.) и дико выли. Прежде чем кто-то успел крикнуть, на крышах и сте-нках трейлеров и машин стали разбиваться, растекаясь жирным пламенем, бутылки с "молотовым". Изнутри с визгом и воплями по-лезли кто в чём успевшие прочно уснуть цыгане. Ребята стаптыва-ли их конями и безжалостно молотили нагайками и дубинками, не давая выбраться из пылающего кольца.

-- - Тут они! - крикнул Мачо, невесть когда успевший ворваться в

нужный трейлер. - Они на цепи!

-- - Держи! -Генка бросил поводья гарцующему рядом Сергею Кол-

тышеву и соскочил прямо на ступеньки.Пинком отшвырнул метну-вшуюся навстречу согнутую фигуру какой-то соплячки, ворвался в трейлер. Посреди него Мачо, ожесточённо хрипя, боролся с толс-тым "ромом" - оба сжимали запястья рук противника, оба были во-ружены ножами. Ясно было, что цыган, хоть и перепуганный, но взрослый и тяжёлый, вот-вот скрутит мальчишку. Второй обита-тель фургона - пацан лет 16 - раскручивал в углу кнут, его глаза зло блестели красными отсветами пожара. На откидных кроватях скорчились ещё пять или шесть фигур; около входа, прикованные за ноги к кольцу в стене, прижимались друг к другу четверо полу-голых детей, две девочки и двое мальчишек, явно не цыгане.(2.)

Всё это Генка охватил взглядом за одну секунду, даже мень-ше. С коротким хрустом дубинка перебила борющемуся с Мачо то-лстяку ключицу; истошный визг оборвался после второго удара - за

1. Арья (арийцы) - предки белой расы, за несколько тысячелетий до н.э. захватившие полуостров Индостан, населённый в ту пору темнокожими племенами дравидов, потомками которых являются цыгане. В ту пору арийцы были, как это ни странно, кочевниками, а дравиды - оседлыми земледель-цами. Вот только сражались арийцы не верхом, а в колесницах. 2. Для озабоченных правами нацменьшинств. В ходе операции "Табор-2002", например, из лап цыган было освобождено около 2000 русских детей. И это только официальные данные!

175.

ухо.Вокруг поднялся характерный визгливый вой,но Генка первым выстрелом перебил рукоять кнута в руке парня, а второй - в пото-

лок - заставил всех замолчать.

-- - Ключи! - рявкнул Мачо.Ответом было испуганное дыхание. Ге-

нка прицелился в лоб прижавшемуся к женщине пацану лет шес-ти. Тот заревел; женщина со стоном скатилась на пол, на четвере-ньках куда-то бросилась,потом подползла к Генке, протягивая свя-зку и что-то выкрикивая.

-- - Открывай,стерва! - крикнул Генка. - Живо!.. - он повернулся к

детям на полу, возле которых возилась, снимая с их ног кандалы, цыганка: - Сергей, Дима, Лена, Зоя?!

-- - Да... - послышался чей-то полный слёз и страха голос.

-- - Все здесь?! - Генка пнул цыганку в зад, заставляя шевелиться

быстрее.

-- - Да... - ответил тот же голос, вроде бы старшей девчонки.

-- - Не бойтесь, мы за вами.

-- - Вы... вы нас домой отвезёте? - спросил младший из мальчи-

шек.

-- - Домой, - коротко ответил Генка,подхватывая пацана под

мышку. Тот задёргался и закричал:

-- - Серёжа, Се-рё-о-жааа!!!

-- - Тихо, блин! - Мачо подхватил его брата,выпихнул девчонок, их

прямо со ступеней подхватили в сёдла. Генка посадил младшего на своего коня,старшего взял из рук Мачо,передал Колтышеву.- Кинь-те бутылёк, - Мачо взлетел в седло,перехватил брошеную ему буты-лку с уже зажжённым фитилём - и метнул её в черную дверь трей-лера. - Жарьтесь, сучары... Всё, дети у нас! - повысил он голос.

-- - Маршмарш!!! - раздался голос Димана, и отряд, на скаку вы-

тягиваясь в колонну, начал выбираться из кольца пожара...

НАД ВЕЧНЫМ ПОКОЕМ .

- Одинокая птица, ты летишь высоко,

В антрацитовом небе безумных ночей,

Повергая в смятенье бродяг и собак

Красотой и размахом крылатых плечей.

У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда,

Тебя манит незримая миру звезда,

И в глазах у тебя - неземная печаль...

Ты сильная птица, но мне тебя жаль...

Надька молча слушала,как Генка поёт - ему наконец покори-лась гитара, хотя Андрэ пару раз порывался поколотить своего не-задачливого ученика и сто раз хотел всё бросить. Генка тоже заму-чился, но зато теперь он не нуждался в чужом аккомпанементе...

- Одинокая птица, ты летаешь высоко...

И лишь безумец был способен так влюбиться!

За тобою вверх подняться,

За тобою вверх подняться,

176.

Чтобы вместе с тобой разбиться -

Разбиться с тобою вместе...

-- Привет, Клир! - махнул рукой появившися около крыльца Нико.

Выглядел он неважно - глаза красные, вид засыпающий и расстро-енно-растерзанный.

-- Привет, жертва компьютера, - Генка приглушил струны, Надь-

ка недовольно завозилась. - Ты чего тренировки забросил? Мои - ладно, как хочешь. Но ты ж вообще не ходишь!

-- Ген, - печально сказал Нико, - хватит шутить... Диман не у вас?

-- Не-а, - Генка брякнул струнами:

- Чёрный ангел печали - давай отдохнём,

Посидим у окна, помолчим в тишине...

Что на небе такого, что стоит того,

Чтобы рухнуть на камни тебе или мне?

- Ладно, пойду его искать, - сказал Нико. Генка кивнул:

- Одинокая птица, ты летаешь высоко...

И лишь безумец был способен так влюбиться!

За тобою вверх подняться,

За тобою вверх подняться,

Чтобы вместе с тобой разбиться -

Разбиться с тобою вместе...

...Как уже упоминалось, Генка любил бывать в школе, пото-му что тут всегда было интересно. Где ещё можно посмотреть, как работает кузнец-оружейник, создаётся первый образец собствен-ного компьютера или девчонки танцуют народные танцы, а так же ещё кучу всего? Поэтому, если собственных дел не намечалось, а Надьку уводили в сторону её дела,Генка нередко шёл именно сюда.

Был жаркий летний полдень.Как всегда в это время село вы-глядело пустым - работы везде шли полным ходом.Генка не уставал поражаться, как упорно тут люди работают.И при том это не похо-дило на муравьино-автоматическое копошение где-нибудь в Китае или Малазии. И никто ни на кого не стучал, если человек отлучился в туалет, как это принято в западных корпорациях. Генка хорошо понимал, что эти люди богаты. Чисто материально богаты, если уж мерить так. Но это богатство для них не главное. А главное...

-- Ген, погоди!

Генка обернулся.Его нагоняли Диман и Нико.Нико что-то до-казывал, Диман слушал, потом сказал:

-- Вот что. Мне сейчас не до этого. Ты всё как следует проверь

Ещё раз, потому что мне, честно говоря... - он замолчал, но Нико усмехнулся:

-- Не веришь.

-- Не то, чтобы не верю... Но ты мог ошибиться. Слишком уж не-

вероятно.

-- Я проверю, - кивнул Нико и, больше не добавив ни слова, по-

шёл к школе.

-- Обиделся, - вслед ему грустно сказал Диман.

-- О чём вы? - уточнил Генка.

177.

-- Да так... - Диман поерошил волосы и сказал негромко: - Че-

ловек один... надёжный... сообщил, что сегодня ночью около его кафе остановится фура в Эстонию. Там везут троих детей. Прав ты был насчёт разделки...

-- Что, будем брать? - деловито поинтересовался Генка. Диман

кивнул:

-- Ну а как же... Правда, - он нахмурился, - Резко что-то нехо-

рошее чувствует. С утра меня разбудил, маму перепугал... Даже не брата прислал, а сам пришёл...

-- Руны? - спросил Генка. Наверное, в его голосе прозвучала иро-

ния, потому что Диман покачал головой:

-- Ты зря смеёшься... Это серьёзно.

-- Да я не над рунами смеюсь, а над нашим разговором, - ответил

Генка. - Всё равно же поедем, так что теперь?

-- Ничего, - согласился Диман и вздохнул. - А может, он и прав...

Мачо, правда, молчит, но я тоже иногда что-то такое чувствую... неконкретное, но опасное. Думаю, где-то мы всё-таки наследили. Скорее всего, в Эстонии. И теперь под нас копают...

-- Менты?

-- Какие, к чёрту, менты... Тут или ФСБ, или... - Диман не дого-

ворил. - Но если ФСБ, то беспокоиться не надо, это дело похоронят потихоньку, люди везде есть... А вот если... так что, может, Нико и прав... но - Диман явно начал говорить сам с собой, и Генка прер-вал его:

-- Я опять два ТТ возьму?..

...Внутри заведение было стилизовано под какую-нибудь таве-рну или харчевню, что-то вроде - в широком закопчёном камине горел огонь, в пазах стен, казавшихся выложенными из камня, то-рчали клочь "мха", потолка не было, а крышу поддерживали широ-кие стропила. Внутрь вели каменные ступени, в узкие окна с отки-нутыми ставнями светила луна. Широкие столы из грубых досок, такие же скамьи на мощных ножках... Генка с любопытством ози-рался, отметив, что остальные тут уже бывали. Они дружелюбно поприветствовали невысокого плотного хозяина, который предло-жил:

-- - Ну что, дежурный ужин?

-- - Давайте, - кивнул Диман,первым располагаясь за столом. Ген-

ка устроился рядом с ним - спиной к стене. Юрз и Мачо - напро-тив. - Ну, тут и подождём. В окно-то всё видно. Как только подой-дёт, сразу начинаем.

Разговор не начался - каждый думал о своём. Больше в заве-дении никого не было, и Генка подумал,что это и к лучшему - мож-но не опасаться свидетелей. От очага шёл излишний жар, Мальчи-шки расстегнули камуфляжи. Хозяин принёс большой поднос, на котором стояли общее блюдо с тушёным мясом и овощами, тарел-ка с хлебом, кружки и... бутылка пепси.

-- - Больше пить нечего, - усмехнулся он, - уж извиняйте... - потом

посерьёзнел и сказал Диману: - Бога ради, только не здесь. Потом

178.

же меня начнут, а у меня семья... Уже то, что я про них сообщил...

-- - Не бойтесь, всё будет нормально, - ответил Диман. - Слово...

Ну что, пожуём?

-- - Приятного аппетита, - пожелал хозяин и ушёл куда-то.

Генка со щелчком открыл бутылку, налил пепси в кружку.

-- - Давненько не пил... Наливать?

-- - Да наливай,что ж... - согласился Диман. - Ну - за нашу победу!

- он шутливо поднял свою кружку. - Отныне и впредь!

Мальчишки дурашливо чокнулись и навалились на мясо - от-лично приготовленное, не забывая поглядывать в окно на пустую площадку. Мачо неожиданно выругался. Его лицо сделалось удив-лённым,а отстранённо-сосредоточенные глаза неприятно поразили поглядевшего на друга Генку. Мачо сделал размашистое движение над столом, удивлённо посмотрел на свою ладонь и поднял взгляд на Димана:

-- - Ты зачем кружку убрал? - сердито спросил он. - Подвинь

обратно, - и снова попытался взять свою кружку,но промазал и выругал-ся снова. - Подвинь, ты чего?!

-- - Ты рехнулся? - неожиданно зло ответил Диман. - Она у тебя

под локтем, вот! - он пихнул пальцем кружку Мачо, но всей пятер-нёй вьехал в блюдо с мясом. Его взгляд сделался тупо-изумлённым, но голос прозвучал с тревожным непониманием: - Что со мной та-кое?.. Ген, ты чего так далеко отсел?

-- - Ты чего? - не понял Генка. - Я же вот, - он вытянул руку, но та

уехала куда-то между Мачо и Юрзом, а те вообще оказались си-дящими в разных концах странно расширившегося стола, поверх-ность которого прогнулась корытом.Генка резко схватился за свою кружку, чтобы она не упала в это углубление,но вместо ручки пой-мал руку Димана, лицо которого странно колыхалось.

-- - Ген,я тебя плохо вижу, - странно, с эхом, сказал Мачо. "Бамм!"

- родился отзвук под плавно кружащимся потолком.

-- - А чего ты орёшь? - поинтересовался Генка, пытаясь понять,

что происходит, но мысли разбегались, как шарики ртути по полу. Ген-ка зажал уши, чтобы мысли не высыпались. Чушь какая-то. Мысли не могут высыпаться, они не-ма-те-ри-аль-ны-е. - Что со мной? - спросил он. Диман что-то говорил - его губы то приближа-лись, то отдалялись независимо от лица. - Что происходит, меня не слышит никто, что ли?! - заорал он изо всех сил, пытаясь опереться ладоня-ми о стол и встать, но они прошли сквозь поверхность, не встретив сопротивления, и Генка упал на оказавшуюся в какой-то глубокой яме скамью, испытав отвратительное чувство падения. Он падает! Они что, вчетвером влезли на дельтаплан? А, вот в чём дело - пере-груз...

Внезапно он увидел, что Диман стоит на ногах. Лицо коман-дира виднелось совершенно отчётливо.

-- - Эта сволочь нас отравила, - спокойно и ясно сказал Диман. И

пропал из поля зрения Генки...

...Хозяин встал на пороге кухни. Его лицо было искажено

179.

мучительной гримасой, тоской. Диман лежал на полу, раскидав руки, одна нога - на скамье, веки не опущены до конца, из-под них блестели полукружья белков. Юрз навалился на стол, прижав-шись к доскам щекой, с оскаленных зубов натекла слюна. Мачо уткнулся в сложенные на столе руки лицом, рядом разлилась кола. Незнакомый рослый парень - самый младший - бессильно прива-лился к стене.

На остановку почти бесшумно подкатил грузовой "Мерс"...

...Отравили.

Нас отравили. Генка выхватил пистолет. Вскочил. Хотел вы-прыгнуть из ямы (как он в неё попал?!)

Нет, что-то не то.Пальцы не брали рукоять - она оказывалась то далеко, то близко, словно дразнила его. И пальцы - что с пальца-ми? Они не гнулись, кроме того - то распухали, как сардельки, то вообще теряли вещественность,превращались в туманные струйки.

Хозяин перетекал по комнате. У него не было вообще ника-кой формы - сгусток жидкой плоти, неизменным оставалось лишь лицо. Смешно...

Какая-то часть мозга продолжала жить и функционировать нормально. Он понимал это. И понимал, что надо действовать, вы-двинуть эту часть на передний план, подчинить ей спятившее те-ло и глаза, которые видят то, чего не может быть. Лучше всего их вообще закрыть, но тогда он уснёт, а это нельзя (кстати - почему? Была какая-то причина, но какая?) Он не может - не может! - си-деть в яме, потому что сидит на скамье. Возле стола. У стены. Вся эта чушь ему кажется, потому что он отравлен - так сказал Димка.

Отравили. Враги. Засада. Перехитрили. (Да встать надо же, надо встать!!!) Он поспит и подумает об этом. Или, может, он уже спит и ему снится весь этот перекошенный мир (ух ты, а потолок-то как низко опустился!) - тогда надо проснуться...

Он мог поклясться, что поднял правую руку, но она осталась лежать на колене. О. Пальцы пошевелились - интересно, чья это рука? Как она далеко - где-то внизу,а пальцев непонятно сколько...

Надо сделать так,чтобы его стошнило.Выблевать эту гадость. Где она была?В пепси?Нет, нет, конечно - в мясе, подливка набита специями... Что же это такое? Так быстро и так сильно, а ведь ес-ли не он, то ребята должны были сопротивляться, они имеют очень высокую сопротивляемость... Наверное, доза лошадиная...

Нельзя засыпать, нельзя - он один что-то ещё соображает... Неизвестно, почему, но так. Генка напряг волю... нет. Доза про-никшего в мозг, кровь, нервы наркотика была слишком велика.

Не сдаваться. Не сметь! Он не спит, мир вокруг не изменил-ся - обманывает зрение, обманывают ощущения, а не память. Он - здесь. Он - есть. Остальное навязано этой дурью.

В дверь вошли двое.Просто одетые. Широкоплечие. Лиц Ген-ка не воспринимал.

-- - Готовы. Э, этот ещё смотрит!

-- - Дурак. Он всё равно ни фига не сечёт. ГГБ штука повальная.

-- 180.

Нет, я секу, я всё секу - я сделать ничего не могу, вот что страшно...

-- - Не, всё равно должны были повыключаться... Здоровые какие

пацаны, ужас... Чьи же, инетересно? Малолетки совсем...

-- - Ладно... Да, шеф... А как же, всё путём... Четверо... Не, шеф,

вы не поверите - малолетки, лет по пятнадцать!.. Не, в отключке. Шеф, типа - делать-то что? Куда их?.. Да нет, можно запихать, но это, шеф, у меня опасение - уж больно здоровы. Это не кролики какие, как бы проблем не было потом, лучше их... Понял, понял, шеф, всё ясно... С собой, допросить, потом убрать. Во это прави-льно... Конечно, шеф, будет сделано в лучшем виде... Да всё узна-ем... Да сейчас и выезжаем...

Он звонит по мобильнику. Всё кончено. Через минуту всё будет кончено.Неужели несколько милиграмм какой-то дряни, дур-мана, могут перевесить всё - волю, веру, честь, совесть, дружбу?!. Чёрный колодец - уххх... Дна нет... лечу... падаю... Голос. Какой-то голос. Кто-то... стихи? Кто-то читает стихи? Поёт? Андрэ, что ли? Слова... вслушаться в слова...

Души, погрязшие в плоти,

Я обращаюсь не к вам!

Вы никогда не поймете

Русский прорыв к небесам.

На костылях лжесмиренья

Вам ковылять через жизнь.

Я выбираю сраженье,

Это мой выбор. Борись.

Я обращаюсь к героям,

К тем, кто плюет в сатану.

К тем, кто готовится к бою

В нынешнем страшном плену.

К тем, кто не тлеет под игом,

Кто поднимает над тьмой

Знамя со Спасовым ликом -

Символ Победы святой.

К подвигу, к ратному делу

Небо родное зовет.

Вспомним, как русичи смело

Рать собирали в поход.

Били бессчетные орды,

Гнали врага от ворот.

Был непреклонным и твердым

Русский великий народ.

181.

Был перед Богом смиренным,

Перед врагом - никогда!

Ныне, как прежде, всех верных

Ждет боевая страда.

Слово должно стать фрезою -

Резать сплетение лжи.

Меч должен грозной грозою

Вспомнить свои рубежи.

Встанем достойно и твердо!

Русь свою не посрамим.

Право на отдых - мертвым.

Право на подвиг - живым. (1.)

Не может быть.

Нечестно.

Надо встать.

Н А Д О .

...Первый из находившихся в помещении мужчин не успел ничего понять. Он как раз готовился подхватить за ноги одного из потерявших сознание мальчишек, когда страшные глаза - белок и чёрный зрачок! - вдруг заглянули ему в лицо, невероятная сила сгребла, скрутила, отшвырнула все его тренированные девяносто килограммов - и мир, вспыхнув на долю секунды, погрузился во мрак навсегда... Второй - он как раз убирал мобильник, повернув-шись к окну - услышал звук удара и ещё что-то странное. Какой-то звук...

-- - Хррраууррр...

Повернуться он не успел. Чудовищный удар обрушил его лбом в стол, доски треснули, просели, посыпались. Трансформиро-ванная всплеском воли наркотическая муть переродилась, и Генка превратился в лжеберсерка - были такие, кто, не будучи в силах достичь нужной кондиции чистым усилием воли, принимал нарко-тик. Эффект это давало не такой мощный, как чистая психотех-ника, но всё равно не слабый. Теперь оба братка проверили это на своём опыте - один лежал с раскроенным о стену черепом, второй валялся без сознания среди остатков стола, а обомлевший хозяин увидел, как с пола поднимается фигура, не имеющая почти ничего общего с человеком - горящие глаза, на губах - пена, зубы оскале-ны до корня дёсен, руки с крючьями пальцев расставлены в сторо-ны... Дикий звук повторился:

-- - Хррраууррр...

-- - О господи... - только и выдавил хозяин,не в силах пошевелить-

ся.То, что недавно было мальчишкой,отшвырнуло с дороги скамью из настоящего дуба, как картонный муляж. Скамья рассыпалась о стену на детали.

-- - Не надо!

--

1. Слова Н. Боголюбова

-- 182.

Существо повернулось. Между ним и мужчиной, вжавшимся в камень, встала выскочившая из кухни девчонка лет пятнадцати - растопырив руки, она загораживала хозяина.

-- - Не надо! Папа не хотел! Ему пригрозили! Сказали, что увезут

меня! Это из-за меня он согласился! Не трогай! Меня убей,ну?!

-- - Дочка, беги... - простонал хозяин. Девчонка закрыла глаза.

И не видела, как страшное существо рухнуло на пол...

...Над обрывом лесного озера горел костёр.Генка пил чай - пя-тую кружку - и мерзко,неудержимо рыгал, чертыхаясь и смущённо глядя на остальных.Возле него,завернувшись в одеяла, спали выта-щенные из тайника в передке фуры две девочки и мальчик лет по 8-10.Диман,Мачо и Юрз следили за тем, как косящийся на них ам-бал с чудовищным чёрным синяком во весь лоб говорит по телефо-ну:

-- - Да... Да, на границе... Нет, не успели, они ещё в отключке...

Там поговорим... Спит... Ага, большое спасибо... - он сложил моби-льник и, искательно улыбнувшись, сказал: - Это, пацаны. Ну, я всё сделал. Я пойду?

-- - Куда? - удивился Юрз и застрелил амбала в лицо из выхва

ченного "вальтера". - Вот и пришёл...

-- - Тише, - поморщился Генка, - голова болит... и мелких разбу-

дишь...

-- - Намотались, спят, - почти нежно сказал Мачо, вставая. - Ой,

жрать охота... всё начисто выблевал, даже желудок, такое ощуще-ние...

-- - Прокололись вы, товарищ начальник службы безопасности, -

сердито сказал Диман, поднимая на него глаза. - Как последний... мда. Нам просто повезло, такое везение раз в десять жизней быва-ет! - он тоже встал. - Так, грузим труп и топим фуру. Тут глубоко, это точно. Потом нам надо быстро-быстро домой - и действовать. Молниеносно. Какое-то время у нас есть, но маленькое, очень ма-ленькое... - он достал блокнот. - Кто бы мог подумать... Марк Иса-акович Вишнепольский, глава благотворительного фонда "Наше будущее - Россия!", владелец заводов, газет, пароходов... и канди-дат в губернаторы через год. А я-то ещё сомневался, когда мне Ни-ко про счета говорил... Ну что ж. Пожили, Марк Исаакович - пора и честь знать. Жить все хотят... но не все достойны. Тем более, что вы, кажется, пока не подозреваете, откуда мы. И незачем...

Генка, разминаясь, подошёл к озёрному обрыву. Уже начи-нался рассвет. Позади взревел мотор КаМАЗа, но Генка крикнул:

-- Погодите!

-- Ты чего? - из кабины, заглушив двигатель, свесился Юрз. Генка

вытянул руку:

-- Смотрите.

Посмотрели все. Даже проснувшиеся от шума и ещё не ото-шедшие толком мальки, потирая глаза руками и устало зевая, смо-трели на лесное озеро, на притихшие деревья, на предутренний туман в камышах... Над озером пролетело несколько уток - и опять

183.

опустилась тишина...

-- Над вечным покоем, - сказал задумчиво Диман. - Есть такая

картина... там непохоже, но по смыслу - точно. Над вечным поко-ем...

Д Е Р Е В Е Н С К И Е .

Когда Диман вошёл к Генке, тот плакал.

Это было настолько неожиданно, что Диман замер. Но глаза не обманывали. Генка лежал на кровати, уткнувшись в локоть, и плакал.

-- Ты чего? - почти с испугом спросил Диман, садясь в ногах и ка-

саясь бока Генки. Тот мгновенно сел, глянул мокрыми глазами и отвернулся:

-- Ничего... - потом дрожаще вздохнул и сказал: - У меня отца ко-

нтузило...

...История-то была примитивной. Дорога, "мирное селение" во "вставшей на мирный путь развития республике" Из мирного дома кто-то дружелюбно засадил по бронетранспортёру из мирно-го РПГ-7. Машина сгорела вместе с водителем. Те, кто ехал на бро-не, успели соскочить ещё до попадания,увидев вспышку выстрела, и даже вытащили наружу оглушённых бойцов из десантного отде-ления. Но тут в нём взорвалась граната. Пострадал только капитан Тихонин - он как раз выволакивал бойца. Контузия была не очень сильной, отец сам звонил Генке уже из дома...

...- Так чего же ты... - Диман осекся, - ...расстроился?

-- Из-за всего вообще, - глухо сказал Генка. - Им ведь сказали: се-

ление чистое. А потом они ломанулись по домам, а их местная же милиция не пускает - куда,мол, вы закон нарушаете, тут никого нет, это не наши, они убежали и вообще вам это показалось... И на отца же потом наехали, прямо в санчасти - мол, почему вы начали врываться в мирные дома?!

-- Поедешь домой? - спросил Диман. Генка помотал головой:

-- Не-а... Я с отцом поссорюсь обязательно. Успокоюсь, тогда... Да

с ним ничего особо страшного, просто... просто мне жалко его и за него обидно! - Генка сделал быстрое движение,выхватил из кобуры у изголовья "аникс" и так же быстро убрал его обратно.

Диман не знал, что сказать. Тогда он просто достал из-за ремня шортов тонкую оранжевую книжку. На обложке в круглой рамке шли колонной грузовики, а выше - надпись:

Д Е Р Е В Е Н С К И Е

-- - Вот,я тебе книжку принёс.Проханова,"Деревенские". Пом-

нишь, ещё в июне обещал... Читай... и это... сегодня вечером в школе спектакль, а потом будут "Волей России" показывать, уже домонтированное... Придёшь с Надькой?

-- Приду, - кивнул Генка. Диман тоже кивнул. Встал. Помедлил.

И хлопнул Генку по плечу.

184.

...сколько не берегись, а помрёшь... Русскому человеку хоть один час пожить, себя ощутить. Потому помрёт не своей смертью... Русский человек только на свет роидтся, а для него уж пули от-литы. Дитятей сиську сосёт, цветики на лужайке рвёт, а пули для него уж отлиты. Под пули... родимся.

... и казалось ему сквозь слезы: вынеслись из дубов два волка, вспыхнули под луной голубым огнём и пошли метаться в сияющих росах.

Генка отложил книжку. Невидяще поглядел в окно. Повто-рил, словно раскушивая слова:

-- - И казалось ему сквозь слезы: вынеслись из дубов два волка,

вспыхнули под луной голубым огнём и пошли метаться в сияющих росах.

Слова были странные и страшные, звонкие и прекрасные.

И казалось ему сквозь слезы:

вынеслись из дубов два волка,

вспыхнули под луной голубым огнём

и пошли метаться в сияющих росах.

-- - Стихи? - спросил Генка тихо у вечера за окном. - Да... стихи...

На площади людно. Звёзд полно. Обсыпали как пчёлы. Кома-ндир держит речь.

-- - Вот что! Не удержать Воскресенского! Сил нету! К утру вой-

дёт немец! Уходить надо!

-- - Как уйдёшь-то? Обложил. Все тута сгибнем!

-- - Врёшь! Уйдём! Знаю как!.. Табун погоним. Конями их стопчем.

-- - Как табун-то направишь? Уйдёт вкось. От пулемётов рассы-

плется.

-- - Не уйдёт. Передом сам поскачу.

Смолкло в толпе. Стоял командир, глядя в небо, будто что увидел. Звёздно над колокольней...

...Ночь темней, ветреней. Звёзд над крышами гуще. Двое в избе прощаются.

-- - Нет, не уйдёшь, не уйдёшь так! Быть не может!

-- - Не бойся, нету смерти! Конца нет!

-- - Как же мне быть, научи! В глаза загляни!

-- - Гляжу в глаза твои светлые, всё вижу. И через тысячу лет

буду видеть...

-- - Но там-то, там встретимся?

-- - Там... встретимся...

Хлопнула дверь. Дунул ветер. Звёзд полно...

Хлопнула дверь.

Дунул ветер.

Звёзд полно...

...лежат за пулемётами немцы. Кипит посреди степи кра-сная туча. Страшно немцам. Ближе туча. Клубится.Встаёт зе-мля дыбом.Впереди бьётся конь красный, на нём человек красный. Орёт.

Задёргались пулемёты,ударили в красный облак, полетели

186.

от него во все стороны золотые брызги, рухнул жеребец навзничь,

забился. Наваливается на пулемётчиков алая туча, давит в гро-хоте.

Задёргались пулемёты,

ударили в красный облак,

полетели от него

во все стороны

золотые брызги,

рухнул жеребец

навзничь,

забился.

Наваливается

на пулемётчиков

алая туча,

давит

в грохоте...

Генка сжал виски ладонями. Всхлипнул. Скрипнул зубами от жуткого ликования, пронизавшего его насквозь, как молния.

Хлопнула дверь. Генка через плечо спросил:

-- - Надь? - но по шагам понял. - Заходи, Дим...

Диман вошёл. Он был спокоен и серьёзен. Присел рядом на кровать, понимающе посмотрел на книгу. Сказал:

-- - Ген... Не получится у нас сегодня с вечером... Нико кое-что

подготовил... карты нашёл, графики составил... он все последние дни над этим сидел,как мы вернулись...Через полчаса едем... Мачо пулемёт вьючит.

-- - Думаете, получится? - спросил Генка нейтральным тоном.

-- - Должно... Тут сто двадцать километров через лес. Сегодня уже

четверг. В пятницу вечером он поедет на дачу. Как раз успеем до-браться. Охрана - две машины, дорога идёт по лесам. Есть там один поворотик... Прогноз на дождь к выходным, это тоже плюс...

-- - Чей прогноз, наш или Гидрометеоцентра? - спросил Генка, по-

тягиваясь.

-- - Обижаешь, наш... - Диман зевнул и спросил: - Поедешь? - и он

добавил: - Мы посчитали. Грубо, конечно... Он этим с середины девяностых занимается. Последние шесть лет неактивно, правда, от случая к случаю, весь ушёл в цивилизованный бизнес, прези-дент ему прошлый год лапку жал и чем-то там наградил в Крем-ле... Короче, он продал в публичные дома, на студии и на разделку около пятисот детей. Взрослых, конечно, угробил намного больше, но там тоже не светлые личности в основном. А тут всё чётко. Это по самому скромному подсчёту. Пятьсот. Большинство, конечно, погибли, даже кого не... разобрали. Нико там списочек составил - кто на Западе предположительно с их помощью... омолодился. Впечатляет - та-акие фамилии... Столпы демократии и культуры...

-- - Хорошая штука - ИнтерДа, - заметил Генка и прикрыл глаза.

Сказал: - Спать охота. Выспаться. Часов двадцать проспать, Дим... Ну, поехали, чего говорить попусту. Как скажет мой отец - никто,

187.

кроме нас!..

...И казалось ему сквозь слезы:

вынеслись из дубов два волка,

вспыхнули под луной голубым огнём

и пошли метаться в сияющих росах...

У Б И Й Ц Ы .

Они как раз закончили всё устраивать, когда пошёл дождь. Сперва он зашуршал где-то в листве, потом начал капать вниз, по-том потёк струйками.Стемнело,и было ясно, что эта серость надол-го. Мальчишки почти не разговаривали. Мачо пощёлкал зажигал-кой и улёгся возле ружей, надвинув на лицо капюшон куртки. Юрз закрыл полой своей спуск "максима" и,облокотившись на него, зак-рыл глаза. Диман присел на пенёк и, к удивлению Генки, закурил. Он курил в кулак, пускал дым по стволу дуба и щурился на дорогу.

Генка подсел к нему.

-- - Ты куришь?

-- - Я с девяти курил...и до тринадцати, - сказал Диман. - Сейчас

редко-редко... Может, одну в месяц. Когда совсем невмоготу.

-- - А что, невмоготу? - тихо спросил Генка. Диман вздохнул:

-- - Да как тебе сказать... - он глубоко затянулся, забычковал ску-

ренный до половины "винстон" и убрал бычок в карман. - Пони-маешь... - он понизил голос. - Юрз с Мачо не поймут. Юрз сидел, у него счёты... У Мачо при этой власти родители погибли, он сам так настрадался, что... - Диман махнул рукой. - А с тобой можно... Я же на голой идее держусь.Вот сейчас сижу и думаю: мы будем уби-вать. Стоит ли хоть какая-то идея этого?

-- - А они над этим задумываются? - сердито спросил Генка.

-- - Так они и не ради идеи убивают, а просто ради денег... Нет, я

не об этом.Вот охранники.Они же просто дураки.Мужики, которые нам в старшие братья годятся.У них семьи.У них планы какие-то... И тут мы - тррратттааттааа!И всё.Один подонок погибнет - и деся-ток дураков. Меня вот что мучает. Ты как думаешь, Ген?

Генка и правда задумался. Поворошил ногой мокрую траву и тоскливо подумал, что скоро вымокнет насквозь и от этого погано на душе. Потом сказал:

-- - Я вот стихи читал у матери.Омар Хайям. Слышал? - Димон по-

качал головой. - Ну, не важно... Там такие четверостишья есть, ин-тересные, легко запоминаются. Это. Рубаи. Вот.

Лучше впасть в нищету, голодать или красть,

Чем в число блюдолизов презренных попасть.

Лучше кости глодать, чем прельститься сластями

Со стола у мерзавцев, имеющих власть...

Ты зря говоришь, что они не виноваты. Они что, не знают, чем их хозяин занимается?Чтобы для своих детей деньги получать,они по-могают чужих продавать - лихо. Им денег хотелось, они ради денег гаду служат и сами они гады. Я так думаю, Дим. Ну и пусть огре-

188.

бают, что заслужили. Хотели бы людьми остаться - так лучше б бо-мжевали, чем такому служить. Скольких беззащитных он убил?!

-- - Непримиримым ты стал, Клир, - улыбнулся Диман. Генка про-

молчал, прикрыл глаза - перед мысленным взглядом пронеслись грязные лица обитателей пустыря, послышались их слова - детские слова о недетских, не взрослых, вообще нечеловеческих проблемах, о том, как выжить в мире, где они - беззащитные - оказались не нужны никому,кроме гадов,извращенцев,тупых садюг в мышиных мундирах и без оных... Отец, которого столько раз подставляло то самое государство, которому он служил, выставляя, если это было выгодно, то героем, то фашистом, то защитником национальных интересов, то палачом в мундире... Рассказы Юрза, Мачо, других ребят и девчонок из отряда...

-- - Да,непримиримым, - жёстко сказал он. - Не мучайся, Дим. Мы

всё делаем правильно. А когда человек всё делает правильно...

-- - ...то он не боится ничего на свете, - непонятно, словно что-то

цитируя, продолжал Диман. - Знаю. Но ему всё равно больно...( )

Дождь разошёлся. Никто не разговаривал. На дороге заки-пали лужи, асфальт почернел и зеркально поблёскивал. Генка по-думал, что место минирования незаметно совсем - и Юрз вдруг сказал, отталкиваясь от пулемёта:

-- - Едут.

-- - По местам, - Диман поднял одно из ружей. Генка перекатился

на живот, поднял "дегтярь", устроил удобнее, посмотрел через про-резь прицела. И только после этого услышал ровное пение шин по мокрому асфальту - а через секунду на дороге появился кортеж Вишнепольского...

...Взрыв 122-миллиметрового фугаса перебил первый "мер-седес" надвое, вырыв в дороге яму глубиной и шириной метр на два. Горящие остатки автомобиля остались лежать по обе стороны этой ямы. Все четверо охранников, находившихся в нём, погибли мгновенно. Личная машина олигарха затормозила - и тут же на её передке и багажнике разорвались бутылки с "коктейлем", чёрное пламя, не гаснущее под дождём, охватило автомобиль и поползло на дорогу. Замыкавший кортеж автомобиль вильнул, чтобы выйти вперёд и прикрыть машину шефа, но в это самый момент в мок-ром лесу отчётливо и страшно зарокотал "максим". Юрз стрелял одной длинной очередью, экономно водя рылом пулемёта влево-вправо по корпусу машины. Тяжёлые 7,62-миллиметровые пули, летящие со скоростью под тысячу метров в секунду, прошивали хвалёную броню навылет вместе с сидящими внутри охранниками. Двери открыть никто из них не успел - внутрь влетали не только пули, но ошмётки металла и пластика от корпуса, превращая лю-дей вместе с бронежилетами в рубленое месиво. Тем временем во-дитель личного автомобиля Вишнепольского подал "мерс" назад, чтобы объехать воронку и остатки первой машины слева, прикры-

1.Цитата из книги Аркадия Гайдара "Тимур и его команда" - не читавший её Генка случайно произнёс реплику одного из героев книги, а Диман уже сознательно закончил её.

189.

вшись ими - очевидно, пламя ещё не добралось до сидящих внут- ри. Но Генка открыл огонь по переду "мерса" и выпустил весь диск, хотя уже после первых выстрелов автомобиль остановился.

Задняя дверца "мерса" распахнулась - и Диман бросил туда РГ-42...

...Марк Исаакович Вишнепольский умирал в страшных му-чениях. Граната, разорвавшаяся под правой ногой, вогнала ему в грудь кости голени, разворотив грудную клетку. Он лежал в горя-щей луже и горел сам, захлёбываясь кровью и не в силах даже кри-кнуть. И не мог понять,как с ним - могущественным, великим, без-наказанным! - могло произойти такое. Это непонимание было ужа-сным, выходившим за пределы обычного мира, которым он уже привык владеть и управлять. Боль не кончалась, и Марк Исаако-вич вдруг отчётливо понял, что это - расплата. Что есть Бог. И что эта мука - только отражение той,в которую он сейчас ша- гнёт. Он отчаянно забулькал и попытался выползти из огня, но тело жило - и не слушалось. Сознание Вишнепольского помутилось, он увидел лица - детские лица, лица русских детей, на которых он делал деньги... и лица взрослых, погибавших для того, чтобы он стал ещё богаче... Они все смотрели на него спокойно и строго, без обвинения... и без прощения, проклятые, ненавистные лица, рус-ские лица, не желавшие даже поиздеваться над его мучениями из тех светлых далей, куда они вознеслись после смерти - и в которые ему путь был закрыт... Сознание вернулось к нему, возвратив в боль. И в тот миг, когда мозг начал отказывать, он вдруг увидел мальчишек наяву. Их было четверо - рослых, худощавых, в мокрой одежде, с ненавистными и страшными лицами, словно шагнувших с невиданных, ненаписанных пока боевых икон, где рядом - Миха-ил Архистратиг и Святые Панфиловцы, Никола Сербский и Подви-жник Гастелло... Они вышли из кустов и остановились на обочине. Дождь хлестал их по плечам, и последней мыслью Вишнепольского было: "Не может быть! Судьи. Они пришли судить меня... лица, ли-ца, лица... о БОЖЕ!!!"

Потом он рухнул в ад из догоравшего на мокрой дороге те-ла...

... - Вот и всё, - сказал Диман, сдул с губ капли и отбросил со лба слипшуюся прядь. - Воздастся каждому по делам его.

Страшный удар грома расколол шорох дождя. Ветвистая мо-лния прорезала сумрак туч. Воздух наполнился запахом озона, и все четверо вздохнули полной грудью - облегчённо и легко. А по не-бу, раскидывая пронзительные стрелы синевы,побежали, расширя-ясь, чистые прорехи. Началась короткая летняя гроза.

-- - Чудит природа, - сказал Юрз. А Диман вдруг тихо спросил:

-- - Вы что, не поняли? Это же... - и он не договорил.

-- - Это прощение, - ясно и твёрдо сказал Генка. - Я не верю в

бога, вы верите в других богов, но это прощение,ребята.Вы как хотите... Прощение, потому что мы наказали Ирода. Чушь какую-то я несу, - и он, улыбаясь, без стеснения заплакал.

190.

Второй раз за последние несколько дней и несколько лет.

ФОТО НА ПАМЯТЬ .

Генка сидел на крыльце, опершись локтем на сумку. Было почти совсем темно, и он вдруг понял, что ночи стали длинней и холоднее, а какие звёздные - и не передать... и почти каждую ночь кроят высоту серебряные строчки звездопадов...

Август. Конец лета.

Он потрогал карман, в котором лежали восемь тысяч. Сов-сем неплохой заработок... И есть ещё почти три недели, чтобы его потратить.

И есть желание остаться.

И есть звонки мамы, её просящий голос... и лёгкая обида в голосе отца...

...Вообще-то он должен был уехать завтра.Днём. Его обещали отвезти прямо домой на машине, перед этим "проводить" как сле-дует, всем селом. При мысли об этом Генку охватывала оторопь.

Что он уедет так же,как приехал,чтобы успеть как раз на ут-ренний поезд, он сказал только Мачо. И Надьке. Мачо должен был появиться с минуты на минуту, а Надька сидела рядом и молчала.

Этим вечером историк отряда Серёжка Валуев сделал груп-повое фото всего отряда, в центре которого бел Генка. "Для исто-рии!" - важно сказал он, хотя похожих фоток была уже куча. И ви-деороликов, и разных других записей, и даже кино, копии которо-го уже делаются... Но это "для истории" удивило и растрогало Ген-ку. Это значило, что фотка будет специально вмонтирована в тол-стый том "Истории отряда" с соответствующей подписью. Мол, в центре - тренер по стрельбе... Геннадий "Клир" Тихонин...

-- Ген... - Надька вздохнула. - Давай я с вами на станцию...

-- Не надо, - покачал головой Генка. - Это то же расставание, то-

лько растянутое на часы... Да ну что ты... Я ещё до конца лета к вам приеду... а если отца переведут, я просто перееду сюда, и всё. Я уже не маленький...

Это, кстати, он решил твёрдо. И ещё решил, что поговорит с отцом и матерью. Им тоже найдётся тут место...

-- Привет, - Мачо спрыгнул с коня, забросил оба повода на жердь

и сунул Генке газету. Это была какая-то центральная, угрожавшая "русским экстремистам"многолетними сроками за расизм,фашизм, шовинизм и нагнетание межнациональной розни. Генка вчитался и присвистнул:

-- - Ну и срока! Видимо, такие, как мы, стали очень опасными

преступниками, раз нашего брата стремятся так законопатить...

-- - Да, мы стали очень опасными преступниками, - весело под-

твердил Мачо. И добавил: - И это наполняет моё сердце гордостью. Лучшего признания наших заслуг мне и не надо. Меня этим не испугать. А их страх это выдаёт лучше всего остального.

-- Стремя! - Генка взлетел в седло, махнув сумкой. - Оп! - и ска-

191.

зал чуточку виновато: - Надеюсь, никто не обидится...

-- Все обидятся, - заверил Мачо. - Но потом простят... Поехали?

-- Поезжай, я сейчас, - Генка нагнулся с седла. Надька подошла,

обеими руками обвила его шею, и он шепнул: - Только если умру. Поняла? Всё...

...Густющий туман, поглотивший лес,повис вокруг тяжёлой пеленой. Солнце ещё не взошло, елё-еле рассветало. Денис Мачи-хин по прозвищу Мачо ехал шагом, закрутив повод второго коня на луку седла, и думал.

Ему было грустно.

Грустно было от того, что кончается лето, стали короче дни и ярче горят в ночном небе звёзды.Грустно от того,что наступает по-следний год школы. Грустно от того,что уехал хороший парень Ген-ка-Клир - и вдруг они не увидятся больше; это было бы несправе-дливо, а от несправедливости тоже грустно.И ещё грустно от того, что и вокруг их села всё-таки тоже много хороших людей, но у них испуганные глаза...и от того, что Денису вдруг подумалось - навер-ное,в конечном счёте,Озерки-Никольские проиграют свою войну...

Ему просто было грустно. Поэтому он даже не сразу обратил внимание на то, что туман пахнет сырым дымом оставленного на ночь костра.

Это был, конечно, рыбак или охотник, но Мачо, подумав се-кунду, развернул коня на запах, втягивая его пульсирующими ноз-дрями и продвигаясь,как по невидимой ниточке. Лето было сухим, преупредить бы насчёт огня,а если человек спит - так хоть глянуть, кто это.

Конь бесшумным шагом вышел на чистую от тумана прога-лину, по сторонам которой стояли разлапистые сумрачные ели - Мачо ни за что не стал бы тут ночевать. Довольно большое костри-ще ещё исходило вязким дымом возле неумело, но старательно по-строенного шалаша, в котором, закопавшись в лапник, спали нес-колько человек. Мачо усмехнулся - возле остатков костра на палки была насажена обувь. Сушат, называется - оставили на всю ночь. Картина была такой мирной, что он не сразу заметил ещё одного персонажа - чумазый пацан лет 12 в балахонистой куртке на голое тело стоял в каких-то двух метрах слева и поливал кусты. Увидев Мачо - выдвинувшегося из тумана всадника в камуфляже на огро-мном коне - мальчишка распахнул глаза, из которых исчезла сон-ная одурь, открыл рот,пятясь и придерживая руками штаны, а по-том заорал, как и следовало ожидать.

Из шалаша мгновенно высыпали ещё семеро - проснулись молниеносно и не раздумывали. Все были такие же чумазые и не по размеру, дико одетые: двое парней лет по 14, такого же возрас-та девчонка, прижимавшая к себе малышню - двух пацанов и со-плюшку по 6-9 лет - и ещё один мальчишка, ровесник первого. Старшие держали в руках... ого, пистолеты! Все смотрели на Мачо напряжённо, с вызовом и страхом. "Беспризорники, - понял он. - Но почему здесь?" Мачо отлично знал, что бомжи на лето нередко

192.

перебираются в брошенные сёла, но за беспризорниками та-кого не водилось... Ладно, не его дело.

-- - Доброе утро, - спокойно сказал он, глядя сверху вниз и не дви-

гаясь. - С костром поосторожней, пацаны, лес подпалите, - и начал поворачивать коня,но один из старших - угрюмый паренёк с длин-ной чёлкой - вдруг спросил:

-- - У тебя поесть ничего нет? - и, когда Мачо снова развернулся, с

каким-то вызовом добавил: - Мы два дня голодные. Мелкие вон то-же...

-- - В лесу голодные? - Мачо улыбнулся. - Нет, у меня ничего... А

чего вы из города ушли?

Парень вздохнул, его лицо дрогнуло,он опустил глаза и, пере-ступив с ноги на ногу, тихо и с отчаяньем сказал:

-- - Там больше нельзя жить...

Тоски и безнадёжности в его словах было столько, что Мачо просто не нашёл, что ответить. Девчонка, переставшая защищать младших, пояснила негромко:

-- - Мы место ищем... хоть какое-то,где можно остаться... деревню

брошенную или ещё что.

"Поздновато, - подумал Мачо. - Что ж вы только в августе пошли? А что зимой жрать будете,чем топить? Пропадёте..." Но го-вороить это вслух было бы жестоко и подло.

И тогда он сказал:

-- - Пойдёте со мной.

-- - Куда это? - снова ощетинился старший парень.

-- - Клыки можешь не показывать, - спокойно отозвался Мачо. - В

хорошее место. Отмоетесь, отъедитесь. Перезимуете. А весной ре-шите - оставаться или уходить. Правда - далеко, тридцать киломе-тров. Младших на сёдла, вас, мисс, тоже, а вам, пацаны, придётся идти.

-- - Никуда мы не... - начал было парень, но внезапно раздался

звонкий голос одного из мелких пацанов:

-- - Вот! А вы не верили, что они есть! А я верил! Он за нами прие-

хал,по правде! Это не выдумка, не сказка, видите?! - и мальчишка, подбежав к Мачо, бесстрашно взялся рукой за его стремя, глянул снизу вверх и попросил: - Скажи им, ты же за нами?!

И столько было в его взгляде и словах веры и силы, что Мачо вдруг сказал:

-- - Конечно... Иди сюда, мелкота, - и,нагнувшись, рывком поднял

лёгенького пацана перед собой в седло. Тот на миг окаменел, а по-том вдруг вздохнул, как проснувшийся от кошмара и, повернув-шись к Мачо, доверительно шепнул:

-- - Я сразу понял, что ты за нами. Правда... Ты похож на него.

-- - На кого? - невольно улыбнулся чумазой мордашке Мачо и

вспомнил необычайно отчётливо измученное лицо матери, голод, побои и бесконечную тоску... и десантников - хороших и смелых людей, которые не могли ничего изменить...

Но он-то может!

-- 193.

-- - Он нас всех спас, - серьёзно сказал мелкий. - Он герой. Нас хо-

тели убить. А он пришёл и - раз, раз! - сам тех всех убил.Это он нам сказал, чтобы уходили...

И тогда Мачо понял, кто был этот "он".И не удивился, потому что не было на свете ничего закономерней этой встречи. А мальчи-шка, повернувшись к остальным, крикнул:

-- - Ну поехали же, ну?!

-- - Подсадите, - решительно сказала девчонка, направляясь ко

второму коню. - Он не брыкнётся?.. Обувку соберите, а вы давайте ко мне...

Она влезла в седло, приняла из рук старших ребят второго пацана и младшую девчонку. Четверо парней начали обуваться. Придерживая сгибом руки важно сидящего пацана, Мачо снял с пояса мобильник:

-- - Диман?.. Да, я, извини... А Генка-то уехал... Да вот так, да ты

погоди, говорю! Ты найди там наших, пусть приготовят...Погоди, говорю! В общем, я не один возвращаюсь,со мной ещё восемь че-ловек... Да, восемь. Две девчонки, шесть пацанов... Наши, а чьи же ещё? Конечно, наши...

ЕЩЁ МЫ ЖИВЫ !

(эпилог, но не конец)

Августовское утро, которым Генка сошёл на перрон своего города, было прозрачным и холодным по-осеннему.Лето кончалось, оставался только крохотный его хвостик, за который не ухватить-ся...

Всю дорогу он вспоминал. Воспоминаний было столько, что они не помещались в голове, гудели и путались, спорили и даже ру-гались. Поэтому Генка вёл себя на автопилоте, устав бороться с этими воспоминаниями и мечтая только улечься в постель.

Он как раз с некоторой оторопью вспоминал предсказания Сверре-Никитки (а в реальности шёл по аллейке между пакгаузами и склоном холма), когда увидел заинтересовавшую его картину.

Мальчишка лет 12 - в обвисшей майке, грязноватых джин-сах и старых кроссовках - в нетерпении приплясывал около стены пакгауза, приговаривая азартно и опасливо:

-- - Давай скорей... Вов, ну давай... много ещё?

-- - Не нудавайкай, - отвечал ему сверху сипловатый ал ьт. - Ещё

слеганца... во, почти всё...

Генка, с интересом остановившийся, увидел передвигающи-еся по узкому карнизу в паре метров от земли ноги - тоже в крос-совках и спортивных штанах. Остального не было видно за деревь-ями. Генка уже собирался подойти, но со стороны улицы раздался отчаянный резкий свист в два пальца, слоновий топот, ругань... Ноги дёрнулись;сверху неловко упал мальчишка на год-два постар-ше первого,младший помог товарищу подняться и они рванули че-рез кусты по тропинке. Через полминуты в том же направлении с

194.

азартным похрюкиваньем пронёсся выводок из трёх патрульных ментов. Но было ясно, что шансов догнать мальчишек у них столь-ко же, сколько у кабана - догнать белку.

Генка с улыбкой повернулся и начал карабкаться на откос по тропке, чтобы выйти почти на свою улицу...

...С высоты холма город казался уже дневным - солнце опа-лило крыши, заиграло в мусоре, превращая осколки стекла в брил-лианты,оживило чёрную зелень деревьев,вернув ей зелёный цвет... Не верилось, что на улицах под кронами и за заборами ещё только светает, ещё не ушла ночь... Генка перевёл дух - подъём был круте-нек - и почти столкнулся с замершим около столба электропереда-чи пожилым человеком. Держа в левой руке кепку, он неотрывно смотрел на город - в одну точку - и всхлипывал. По плохо выбри-тым щекам катились слёзы; мальчишку он, похоже, не видел.

-- - Вам плохо? - остановился Генка. Человек посмотрел на него,

Покачал головой:

-- - Нет, парень, нет... - но, когда Генка уже шагнул дальше, окли-

кнул его странным голосом: - Сынок! - Генка огялнулся. - Сынок, ты только мне скажи... ты скажи, это - правда? - и поднял руку.

-- - Что? -Генка недоумённо посмотрел вдоль его вытянутой руки -

и задохнулся от изумления и странного восторга.

Лучи солнца неистовым сиянием зажгли на чёрном скате да-лёкой пакгаузной крыши три размашисто написанных белой крас-кой из баллончика слова - и торопливый восклицательный знак в конце походил на комету, на падающую звезду... Секунду Генка всматривался в эти слова, а потом сказал, тронув плечо плачущего человека:

-- - Правда... отец. Правда. А как же иначе.

А слова ещё ярче вспыхнули на солнце - и, казалось, нет та-кой силы, которая могла бы уничтожить, стереть их...

ЕЩЁ МЫ ЖИВЫ !

К О Н Е Ц

( П О В Е С Т И )