Ради единого слова

ПОД ЗАНАВЕС

И вот мы, кажется, на финишной прямой. Прежде чем разорвать ленточку, окинем мысленным взором пройденную дистанцию.

Мы говорили о мастерстве журналиста, предварительно заострив внимание на том, что мастерство — категория надстроечная, а базой является наше мировоззрение, наша гражданская позиция, наша социальная активность, наша партийность. Каждой строчкой, опубликованной в газете, журналист выражает мнение и мысли народа, его волю. При этом суждения газетчика, его взгляды и предложения вливаются в русло политических решений и дел, общих для всей страны. Мы работаем для людей и во имя людей, помогая им своими очерками и статьями формировать политическое сознание. Стало быть, сугубо профессиональный разговор о мастерстве журналиста возможен лишь при условии, если в основе его лежит четкость и кристальная ясность наших идейных позиций, общественная значимость каждого факта, использованного в наших произведениях.

Мы заметили, что «поют» в журналистике только способные люди, имеющие к ней призвание. Однако если исходить из утверждения А. М. Горького, что «талант развивается из чувства любви к делу, возможно даже, что талант — в сущности его — и есть только любовь к делу, к процессу работы»,[65] следует признать, что достаточно любить газетное дело, чтобы стать журналистом.

Конечно, я не затронул и половины того, что составляет суть журналистской работы. Потому что, преодолев сопротивление первого абзаца, написав материал и поставив последнюю точку, мы еще не имеем права останавливаться, а продолжаем работать до тех пор, пока не доведем материал до газетной полосы, пока не получим читательские отклики и не сделаем обзор писем, пока не вызовем реакцию официальных лиц, пока не добьемся принятия мер.

У газетчика много забот, которые, мне кажется, лучше классифицировать не по признаку «приятные», «малоприятные» и «совсем неприятны», а по признаку: «необходимые» и «ненужные». Вот краткий и далеко не полный перечень внутригазетных мероприятий, участие в которых, я бы сказал, обязательно для сотрудника «Комсомольской правды»: «летучка», планерка, «топтушка» (короткое, проводимое на ногах совещание по текущему номеру), час письма, производственное совещание, творческие «самовары», «круглые столы», теоретические «жернова», читательские конференции, совещания по перспективному планированию номеров и т. д. Если к этому добавить заказ авторских материалов, редактирование их, участие в различного рода плановых и спонтанных заседаниях, организованных секретариатом, дежурства в качестве «свежей головы» и по отделам, разработку газетных акций и прочее, окончательно станет ясно: дел у журналистов много, причем помимо их основной обязанности — писать. И это, кажется мне, естественно: отказавшись от перечисленных дел, мы как бы обрываем пуповину, связывающую нас с газетой, и очень скоро снижаем свой творческий тонус.

Газета — сложное и, я бы сказал, очень странное образование. С одной стороны, обыкновенное учреждение, с твердым распорядком дня, со штатным расписанием, с начальниками и подчиненными, с субординацией в отношениях, с дисциплиной труда и графиком выпуска продукции. С другой стороны, газета ничего общего не имеет с «конторой» ни по духу своему, ни по сути человеческих отношений в коллективе, ни по стилю работы, ни по сумме обязанностей каждого.

На газетной полосе могут соседствовать материалы, написанные рядовым литсотрудником и членом редколлегии, однако оцениваются они по одному критерию. То ли нормирован рабочий день у журналиста, то ли не нормирован затрудняются сказать даже сотрудники отдела кадров. Во всех редакциях чуть ли не самой актуальной является проблема: как привязать сотрудника к редакционному столу, обеспечив ему при этом максимальную беспривязность? Всеобщая забота о создании и сохранении творческой атмосферы в коллективе вот что объединяет людей. Ответственность за публикуемое слово так велика, а взаимная подстраховка столь необходима, что между журналистами совершенно исключены казенные отношения, как правило, безраздельно господствует дух взаимного доверия, стало быть, уважения, симпатии, доброго товарищества.

Этот дух, угодно нам или не угодно, должен сочетаться и уживаться с претензиями каждого журналиста на звание «личность». Творческим людям иногда свойственны честолюбие, мнительность, самомнение, повышенная возбудимость, болезненное самолюбие — качества, которые в одних условиях могут обернуться на пользу общему делу, а в других — и во вред. Учитывая эти обстоятельства, необходимо, я полагаю, особенно бережно относиться друг к другу, проявлять взаимное терпение, подбирать слова и оценки исходя из индивидуальных черт характера, щадить самолюбие, сглаживать, а не раздувать конфликты, но при этом не терять принципиальности, объективности и человечности.

Впрочем, сидя за письменным столом и размышляя обо всем этом, очень легко провозглашать нормы и правила, куда труднее их придерживаться.

Позволю себе в заключение изложить некоторые наблюдения, касающиеся практики газетного дела, точнее говоря, некоторых тонкостей нашего бытия, внутригазетных отношений.

Поделюсь некоторыми постулатами, которые я выработал сам для себя за долгие годы газетной работы, — а вдруг они, отнюдь не безусловные, все же помогут молодым журналистам отладить собственные творческие принципы.

Итак:

Получив с машинки написанный материал, внимательнейшим образом вычитайте его, исправьте грамматические ошибки, расставьте пропущенные знаки препинания, а грязные места перепечатайте и подклейте. Ибо восприятие материала и отношение к нему со стороны редактора будут на десять, двадцать, а иногда и на пятьдесят процентов зависеть от внешнего вида статьи и чисто формальной грамотности. Не сделаете этого, и крохотное сомнение вырастет у редактора в большое, досада перерастет в неприязнь, прохождение материала окажется затрудненным. Это с одной стороны.

С другой стороны, если вам суждено быть редактором и читать чужие материалы, определяя их судьбу, как бы плохо ни был выправлен текст, как бы грязно ни выглядели страницы, я призываю вас к сдержанности, чтобы ваше маленькое сомнение не выросло в большое, чтобы досада по мелочам не вылилась в неприязнь к целому. Постарайтесь судить по сути, а не по форме! Но автору статьи не забудьте указать на его небрежность.

Когда вы написали материал и сомневаетесь в его качестве, выслушайте мнение первого читателя, независимо от того, кто им будет — машинистка, коллега или первый официальный редактор, и помните: чудес почти не бывает! Как скажет первый читатель, так, словно по цепной реакции, скажут, не сговариваясь, и все остальные, за очень редким исключением. Поэтому не испытывайте судьбу, не лезьте на рожон, а сразу же переделывайте материал, чтобы дать его после переделки другому «первому читателю».

Читая коллег, помните слова А. С. Пушкина о том, что судить произведение следует по его собственным законам. То есть хвалите или ругайте не за то, чего нет в материале, а вам кажется, что должно быть, а за то, что в нем есть.

Будьте щедрыми на похвалу, но и будьте откровенными в критике. Любая критика в адрес товарища должна быть доброжелательной, искренней и ни в коем случае не личностной. Если вы чувствуете, что не сможете так критиковать, лучше вообще не делайте этого. Недоброжелательная критика бесполезна.

Если по каким-то причинам вы не желаете публично критиковать слабую работу коллеги, щадя, положим, его больное самолюбие, то и не надо.

Однажды опубликовавший, не мните себя состоявшимся журналистом. Не забывайте слова А. М. Горького: «Если человек печатается, это еще не значит, что он должен печататься».[66]

С другой стороны, как бы ни были вы известны читателю, вы живете как газетчик до тех пор, пока публикуетесь. Только последняя, сегодняшняя публикация — визитная карточка журналиста. Долгие перерывы опасны, они лишают уверенности, тупят перо и снижают уважение в коллективе. Ничто не способно компенсировать ваше молчание, даже бурная организаторская деятельность на глазах коллег, даже частые выступления на внутригазетных совещаниях. Только печатное слово может восстановить уважение коллектива.

Редактируя материал, старайтесь не допускать вкусовой правки. Только смысловую! И никогда не правьте самовольно. Пригласите автора, растолкуйте ему свое мнение, постарайтесь его убедить, — мысленно поменяйтесь с ним местами, и тогда вы в полной мере ощутите его состояние. Не забывайте, что над вкусовой правкой, когда вы меняете «увидел» на «заметил», в газете смеются. А самовольщиков не любят.

Никогда не унижайте авторов, переписывая за них материал. Все замечания журналисты должны вносить сами. И не пишите на полях различные «ох!», «ну и ну», «еще чего!» и так далее. Это унижает автора, он невольно перестает уважать вас, как вы не уважали тех, кто писал на полях вашей рукописи: «Да ну?» и «А ты кто такой?»

Никогда не приобретайте амплуа «бойкого» журналиста с «бойким» пером, таких в газете не жалуют. Помните слова А. М. Горького: «В понятие „бойкость“ вместе с быстротой соображения и поступков всегда включается легкомысленное, поверхностное, непродуманное отношение к людям, к различным явлениям жизни». И дальше у него же: «Молодым литераторам нашим вообще свойственны „бойкость“ и торопливость на пути к славе, этим и объясняется крайняя небрежность их работы».[67]

Пожалуйста, не торопитесь к славе, а то в спешке легко разминуться с нею!

Учитесь газетному мышлению: придумывайте «подачу» материала, выдвигайте идеи, делайте предложения, стремитесь войти в «мозговой трест» редакции пожалуй, одно из самых почетных амплуа в газете. При этом не забывайте, что, выдвинув идею, вы и будете назначены ее исполнителем. Инициатива всегда была «наказуема» исполнением, так что будьте осторожны!

Никогда никому из коллег не отказывайте в совете и помощи. Легко и без жалости отдавайте свои мысли, «перлы» и перо другим. Помните: истинный талант — щедр!

Не бойтесь писать от первого лица. Хотя «я» в материале и ограничивает поле вашего зрения, сужает его, зато «работает» на убедительность, создает «эффект присутствия», дает возможность высказать собственные мысли и повышает за них ответственность.

Можно писать и от третьего лица, но уж «мы» сегодня — совершеннейший анахронизм.

Пишите только то, что не противоречит вашим убеждениям и принципам, и никогда не забывайте, что вы писали прежде. Смена позиции без убедительного объяснения причин самоубийственна и для журналиста, и для газеты, которую он представляет.

Читатель феноменально зорок. Он непременно заметит и фактическую ошибку, и орфографическую, и прочитает между строк, и домыслит за вас то, что не имелось в виду. Читатель доброжелателен, зол, спокоен, вспыльчив, вдумчив, рассеян, благороден, злопамятен, щедр, мелочен и прочее, и прочее, — а журналист один! Но оставайтесь самим собой! Не раздваивайтесь, не растраивайтесь — уважение к самому себе и есть уважение к читателю.

Внимательно просматривайте почту, если хотите быть в курсе событий. Какую бы должность в газете вы ни занимали, считайте себя работником отдела писем в первую очередь.

По первым откликам вы можете смело судить о характере всей почты, которая придет на вашу публикацию: в массе своей читатель однороден. Однако в переписке с ним решительно избегайте стереотипа. Хоть несколько слов, но напишите от себя. Это важно не столько для читателя, который не всегда разберется, где «трафаретка», а где личное письмо журналиста, сколько для вас: непосредственный контакт рождает ощущение реальной поддержки, в которой вы часто нуждаетесь.

Смело и решительно корчуйте из нашей действительности все, что еще мешает нам жить, не миритесь с бюрократизмом, подлостью, предательством, равнодушием во всех их проявлениях.

Учитесь всю свою жизнь и учитесь всему! В этой тотальной учебе вам принесут пользу товарищи по газете, коллеги по другим изданиям — их замечания, устные выступления, заметки и книги. Но, овладев с их помощью секретами мастерства, приемами и методами работы, вы не закрепите все это навечно за собой, если останетесь «теоретиком».

Профессия журналиста такова, что каждое новое редакционное задание, каким бы опытом вы ни обладали, начинается с нуля. Ну и что? С нуля, так с нуля! Важно начать, и реальная жизнь подскажет вам много больше и ценнее того, что вы услышите от других.

…Осмысливая в этой книге свой собственный журналистский опыт, я, кажется, понял, как должен был сам работать и каким должен был быть.