Кэтлин думала об этом всю дорогу до редакции. Она добилась своего. У нее теперь есть договор. Она напишет книгу, и эта книга увидит свет. Ей самой трудно в это поверить, а другим – и подавно. В первую очередь – Мелу. Мел…
Ей не терпелось сообщить ему свою новость. Он ведь всегда делал все возможное, чтобы лишить ее мужества и веры в себя, в свои творческие способности. Мел никогда не желал, чтобы она добилась успеха.
Вот так-то, Мелвин, с торжеством подумала она. Несмотря на все твои усилия, я все же добилась своего. Я тебе еще покажу!
– Срочный вызов, Мел!
– Сейчас! – проговорил Мел, отрываясь от компьютера. – Кто звонит?
– Она не назвалась. Ты же знаешь, тебе часто звонят анонимно.
Мел вышел из-за стола и стал пробираться через лабиринт маленьких репортерских кабинетов в дальний конец редакторской, где находился телефон. Аппарат был старого образца, с диском. Диск давно сняли, поэтому для звонков из редакции он не годился. Мел раздраженно взглянул на позвавшего его коллегу, выхватил у него из рук трубку и произнес:
– Да! Ригз у телефона.
– Привет, Ригз. Это Уайлдер.
– Кэти?
– Она самая.
– С чего тебе так срочно взбрело в голову звонить?
– Потому что у меня для тебя важные новости, Ригз, – со значением произнесла она.
– Да? Слушаю.
– Нет, я вполне серьезно. Для меня это действительно очень важно. Со мной заключили договор на книгу о деле Роллинза.
– Ты шутишь!
– Смею тебя уверить, так оно и есть.
– Как тебе удалось? С каким издательством?
– «Паркер и Пелхэм». Хочешь верь – хочешь нет, оказывается, они давно хотели предложить кому-нибудь написать на эту тему.
– Но почему предложили именно тебе?
– А почему бы, собственно, и не мне? – вызывающе спросила она. В голосе ее прозвучала явная обида.
– Я только хотел сказать, как они на тебя вышли?
– Через моего агента. Она им меня порекомендовала.
– С каких пор у тебя свой агент? Он услышал ее смех.
– С тех самых пор, как я решила писать книгу, – проговорила она с нескрываемым торжеством. – Послушай, мне надо бежать, Мел. Хотелось бы еще поболтать с тобой, но времени в обрез. Очень сложно заниматься двумя делами одновременно. Но мне хотелось тебе первому сообщить. Пока.
В аппарате щелкнуло, и ее голос умолк. Мел медленно положил на рычаг трубку. Договор на книгу? У Кэти? Он все еще не мог поверить. Не такая уж она крупная величина в газетном мире. Никто не покупал права на ее материалы для других изданий. И в число журналистов, отмеченных особыми наградами, она никогда не попадала. К тому же и газета, где она работала, была довольно незаметной. Как же ей все-таки удалось заполучить договор?
В это время на другом конце города Кэтлин сидела за своим столом в редакторской, и на лице ее играла довольная улыбка. От нее не укрылась легкая зависть в голосе Мела, что доставило ей несказанное удовольствие. На этот раз по крайней мере ей удалось взять над ним верх.
– Сейчас ты похожа на кошку, которая только что слопала канарейку.
Она подняла глаза. Сидевший за столом напротив нее собрат по перу Хэл Вэгонер широко улыбался, словно ему удалось прочесть ее мысли.
– Только бы твои слова не услышал босс, – отпарировала она. – Ты знаешь, как он ненавидит готовые клише. Смотри, еще уволит!
– Ладно тебе! Так что за дело?
– Если хочешь знать, я наконец хоть в чем-то смогла обойти Мелвина Ригза.
– В чем именно? – со смехом спросил Хэл.
Кэтлин помедлила с ответом. Он рассмеялся, решила она, потому что считал ее не способной состязаться с Ригзом. И все остальные наверняка считают точно так же. Даже ее товарищи по работе.
– Скоро услышишь, – коротко ответила она.
Она еще ему покажет. Всем им покажет.
– Кто бы мог подумать? – проговорил Мел, адресуя этот вопрос главным образом себе самому.
– Подумать про что? – переспросил Ричард Хед, чьи фельетоны перепечатывали многие газеты за пределами штата.
Мел вскинул голову. Некоторое время он с недоумением смотрел на Ричарда. Он не сразу сообразил, что произнес свою фразу вслух и кто-то его слышал. Ричард его давний приятель. Вид у него, честно говоря, всегда был ужасно неопрятный: вечно в измятом костюме, небритый, с тяжелой, шаркающей походкой, в одном и том же заляпанном, грязном, старом плаще. И галстуки выбирал он чудовищных расцветок.
– Что?
– Ты только что произнес – я цитирую: «Кто бы мог подумать?» Я и спрашиваю: «Кто мог подумать про что?»
– Про Кэти. С ней подписали договор на книгу о деле Роллинза, можешь себе представить?
– После пятнадцати лет в этом бизнесе я могу себе представить все что угодно, – отозвался Ричард и, помолчав, добавил: – Хотя не понимаю, почему тебя так задевает, что твоей бывшей жене заказали книгу?
– Нисколько не задевает. Просто я удивлен, – сказал Мелвин, в замешательстве запуская руку в свои густые волосы. – Я только хотел сказать, коль им понадобилась такая книга, они могли бы подыскать кого-нибудь с именем…
– Тебя, например? – спросил Ричард с понимающей улыбкой.
– Да хотя бы и меня.
– Зеленеешь от зависти?
– С чего ты взял?
– Брось, Мел, последние пять лет вы только и знаете, что стараетесь один другого обскакать. С тех самых пор, как она стала работать в «Дейли миррор», вы оба все свои силы и время тратите на то, чтобы вырвать друг у друга материал. Словно боретесь за золотую медаль на Олимпийских играх, – напомнил ему Ричард. Будто Мелвин сам этого не знал!
– Ну и воображение у тебя, Рич! Тебе бы впору романы сочинять! – попробовал отшутиться он.
– Ладно, можешь не соглашаться. Но об этом все знают.
– Иди-ка ты, – отмахнулся Мелвин. – Потрепись с кем-нибудь еще, а то у меня работа стоит.
Он чувствовал себя уязвленным, хотя и понимал, что Ричард прав.
Следующий раз Мел и Кэтлин встретились во вполне подходящем к их отношениям месте, а именно в суде. Она стояла в компании ребят с телевидения недалеко от входа, ожидая, когда начнут пропускать репортеров. Мел намеревался пройти мимо, сделав вид, что ее не заметил, но Кэтлин этого не допустила.
– Привет, Ригз! – окликнула она.
Мелу ничего не оставалось, как остановиться. Все вокруг слышали, как она с ним поздоровалась.
– Здравствуй, Уайлдер, – с напускным оживлением произнес он, обернувшись в ее сторону.
А она явно злорадствовала. Мел никогда не считал ее злопамятной. Но сейчас сомнений не было: она явно наслаждалась.
– Она старается меня унизить, – говорил он Ричарду спустя некоторое время, когда они сидели за ланчем в баре-ресторане у Мэгги О'Брайен на Маркет-стрит.
– Бывшие жены так уж устроены, Ригз, – философски изрек Ричард, продолжая жевать. – Поверь моему опыту. Бывшие жены затем и существуют, чтобы их мужья думали, что они уже умерли и попали в ад.
– Кэти никогда не была мстительной, – быстро ответил Мел, с запоздалым удивлением обнаружив, что бессознательно старается ее оправдать. – Она просто… просто очень честолюбива.
Что, по его представлению, было в женщине не менее отвратительно.
Ричард упрямо покачал головой:
– Нет, уж ты мне поверь: я был женат пять раз и каждый из моих разводов был все равно что возобновленная постановка кастеровского «Последнего редута». Они все мстительны, все до одной.
Мел улыбнулся. Надо же! Ричард – и пять жен! Глядя на него, трудно было поверить, что он мог склонить к браку хоть одну. Он миляга, однако совсем не похож на того, кого принято называть роковым мужчиной.
– Если ты такого невысокого мнения о женщинах, – сказал он, – почему же ты столько раз женился?
– Можешь назвать это оптимизмом, – пожал плечами Ричард. – Я каждый раз думал: вот с этой у меня все будет иначе. С этой жизнь сладится. Но так ни с одной и не сладилось.
– Ну, мне такое не грозит. С меня и одного раза вполне хватит, – отозвался Мел. Он не мог признаться даже самому себе, что по-настоящему его никогда не тянуло ни к одной женщине, за исключением Кэтлин.
– Я его хорошо приложила, – удовлетворенно произнесла Кэтлин, обращаясь к Дарси Макдонау, яркой, рыжеволосой женщине, столь же известной своими скандальными выходками, сколь и своими увлекательными романами. Они сидели за ланчем у Амигетти. Это был небольшой ресторанчик в итальянской части города, называемой «Холм».
– Знаешь, – с веселой гримаской отозвалась Дарси, – у меня складывается такое впечатление, что подмять под себя бывшего мужа, извини за выражение, для тебя важнее, чем написать эту книгу.
– Иногда мне самой тоже так кажется, – призналась Кэтлин. – Это трудно объяснить, но мне всегда было важно доказать Мелу, что я ничуть не хуже его, что я могу справляться со своим делом так же хорошо, как он. Понимаешь, о чем я говорю?
– Честно говоря, не совсем.
– После того как мы поженились, Мел был против того, чтобы я продолжала работать. Сначала он не говорил мне об этом напрямую, но я сразу поняла. Причину такого отношения я так и не сумела выяснить. Какое-то время я думала, – продолжала Кэтлин, – что, может быть, ему неловко перед коллегами за мою неопытность, за мои профессиональные просчеты. Как оказалось – совсем наоборот: он опасался, что я стану ему соперником. Забавно, не правда ли?
– Обыкновенный мужской эгоизм. Старый как мир, – безапелляционно заявила Дарси.
– А если серьезно?
– Извини, но в делах сердечных я тебе плохой советчик. Я сама имела глупость влюбиться в человека, который большую часть своей жизни проводит не дома, а один Бог знает, где.
Специальностью Патрика, мужа Дарси, были репортажи с мест событий, поэтому ему приходилось очень много разъезжать.
– Я не помню, когда мы последний раз спали вместе, – продолжала Дарси. – Если когда-нибудь мне удастся забеременеть, это будет чудо: впору ждать появления неких трех особ на верблюдах и восхода вещей звезды.
– За одно я должна, наверное, благодарить Мела, – мрачно сказала Кэтлин. – Он всегда принимал меры предосторожности.
– Ты не хочешь детей?
– Я не хочу растить их одна, без мужа. Я оказалась бы обречена на это, будь у нас дети.
Кэтлин не сказала одного: как часто она мечтала о мальчике, который был бы похож на Мела.
– Почему тебя это так волнует? – спрашивал между тем Ричард.
– Что именно?
– То, что Кэти заказали книгу.
– Плевать мне на это.
– Брось, Мел, со мной-то ты можешь быть откровенным.
– Ты не дослушал, – резко сказал Мелвин. – Меня не сам этот факт задевает, а то, зачем она за это взялась.
– И, по-твоему, зачем?
– Чтобы мне досадить.
– Ты так полагаешь?
– Можешь мне поверить. Уж я-то ее хорошо знаю.
– Он не может вынести, что контракт достался мне, – говорила Кэтлин.
– А ты и рада, что его разозлила, – заметила Дарси.
– Честно говоря, мне это безразлично.
– Да не темни ты хоть со мной!
– Я тебе не вру.
– Да ну? Неужели?
– Это он считает, что я взялась за книгу ему назло.
– Почему ты в этом так уверена?
– Уж мне ли не знать своего бывшего мужа!
– Ты все еще ее любишь, – заключил Ричард.
– Я? Это просто смешно! – фыркнул Мел.
– Самое смешное не это. Самое смешное, что ты и сам это знаешь, но не желаешь признаться, – отпарировал Ричард.
– Хочешь сказать, как алкоголик, который никак не может бросить пить? – попробовал отшутиться Мел.
– Именно так. Или почти что так.
– Ты все еще его любишь, – настаивала Дарси.
– Это просто смешно! – воскликнула, поперхнувшись, Кэтлин.
– Можешь отрицать сколько угодно, но я остаюсь при своем мнении: ты до сих пор влюблена в него как кошка.
– У тебя больное воображение – только и всего.
– И после этого ты смеешь называть коршуном меня!
Кэтлин услышала голос Мела прежде, чем заметила его самого, когда вылезала из машины возле здания суда. Мел направлялся в ее сторону.
– Я просто выполняю свою работу, – невозмутимо ответила она.
– Которую из двух? – спросил он насмешливо.
– Это и вправду тебя так задевает, а, Мел?
– Что?
– То, что я работаю над книгой.
– Не обольщайся, детка.
– Не лицемерь, Мелвин! Ты всегда не выносил, если я в чем-то имела успех.
– Неужели? Тогда ответь, почему я всегда поддерживал твою идею засесть за роман? – с вызовом спросил он.
– Ответ простой: потому, что ты знал заранее, что мою книгу никто не станет брать и денег я на ней не заработаю.
– У тебя, солнышко, начинается маниакальный психоз! – рассмеялся он и, прежде чем Кэтлин успела опомниться, поцеловал ее в щеку. Потом резко повернулся и отошел.
Она глядела ему вслед. Ей вспомнилось, когда он целовал ее в последний раз по-настоящему, и почему-то ей вдруг захотелось плакать.
Телефонный звонок от С.В. Уошберна пришелся как нельзя более кстати. Уошберн – даже те, кто с ним был близко знаком, звали его только по фамилии – выступал прокурором по делу Роллинза с самого первого дня процесса. Уже давно ходили слухи, что он получил предложение от какого-то издательства по окончании процесса опубликовать книгу. Но до сих пор это были только слухи.
– Я решил выпустить книгу о деле Рол-линза, – заявил он, пригласив Мела к себе в кабинет.
– Да что вы говорите! – иронически воскликнул Мел.
– Значит, до вас уже дошло…
– В Сент-Луисе не осталось человека, который не слышал бы об этом. Как если бы вы сами заявили об этом с телеэкрана.
– Первое предложение я отклонил, – продолжал Уошберн, – мне казалось, это может быть кое-кем воспринято как неэтичный поступок – вступает в некоторое противоречие с моим официальным статусом, знаете ли. Ну а второе… второе предложение слишком уж соблазнительно, чтобы от него отказаться.
– Если я вас правильно понимаю, – спокойно произнес Мел, откидываясь на спинку кресла, – вы хотите этим сказать, что чем больше денег вам обещают заплатить, тем меньше вас будет тревожить мысль о неэтичности предложения.
Как он и ожидал, его слова задели Уошберна. Он весь напрягся, и его лицо потемнело от гнева.
– Я бы на вашем месте не торопился с выводами, – произнес он сквозь зубы. – Я пригласил вас сюда, чтобы предложить сотрудничество.
– Постойте-ка! – прервал его Мел. – Если вы хотите, чтобы я писал за вас…
– Нет, нет, что вы! Напротив, я хочу, чтобы вы выступили как автор.
Мел решил, что ослышался.
– Простите, я не понимаю… – начал он.
– Я хочу, чтобы мы работали вместе. Как соавторы.
– Ах так, – понимающе кивнул Мел. – И все-таки разрешите узнать: почему ваш выбор пал именно на меня?
– Странный вопрос. Вы – пулитцеровский лауреат, работаете в самой престижной газете нашего города…
– И несколько раз крепко вас прикладывал в своих статьях, к слову сказать.
– Что лишний раз свидетельствует о вашей объективности.
– А вы уверены, что вам нужна моя объективность?
– Уверен на все сто процентов.
– Меня не назовешь одним из ваших поклонников.
– Вы – как раз тот человек, который мне нужен. Это – главное.
– Скажите все-таки… признайтесь, зачем вам вообще нужен соавтор? Почему бы вам не сделать это все самому? И деньгами не пришлось бы ни с кем делиться.
– Я юрист, мистер Ригз, а не писатель. К тому же вдвоем дело пойдет быстрее.
Не на того напали, мистер. Меня вам не обдурить! – думал Мел. Вам просто требуется лопух, который сделает за вас черную работу, а вся слава достанется вам.
– Мне надо подумать, – вслух сказал он. – Вы наверняка знаете о том, что Кэтлин Уайлдер из «Дейли миррор» уже подписала договор на книгу об этом деле с издательством «Паркер и Пелхэм»?
– Ах, это, – отмахнулся Уошберн. – Ничего, кроме компиляции газетных статей, там не будет, – уверенно добавил он.
– Вероятно, вы правы. Ладно, я с вами созвонюсь, – сказал Мел, направляясь к дверям.
– Хорошо. Только советую поспешить.
– Да, да, конечно. Позвоню в самое ближайшее время.
Мелвин не хотел об этом говорить, но про себя уже принял решение.
С величайшей неохотой, но Мел вынужден был признать, что Кэти оказалась права. И Ричард – тоже. Все они были правы.
Он собирался принять предложение Уошберна только из-за Кэти.
Она никогда не понимала этого. Не понимала, потому что Мел никогда не рассказывал ей про свою мать – первую в его жизни женщину, которая бросила его. Бросила, когда он был ребенком. Он никому не мог рассказать о своей матери – эгоистичной, честолюбивой особе, оставившей сына ради карьеры. Бросить собственное дитя? Чудовищно, непостижимо! Ему никогда этого не понять. За все эти годы она ни разу не позвонила, ни разу не написала, ни разу не поинтересовалась его судьбой. Умри Мел – она даже и не узнала бы об этом. Лет пятнадцать назад он выяснил, что она живет в Нью-Йорке и издает престижный женский журнал. Как и следовало ожидать. Она вновь вышла замуж, но детей не имела. И это тоже его нисколько не удивило. Он не пытался дать знать о себе. Тогда я ей оказался не нужен, а теперь она мне не нужна, рассудил он. Естественно, эта история настроила его на враждебный лад по отношению ко всем тем женщинам, для которых на первом месте была работа. Он сам себе поклялся, что никогда в жизни на такой не женится. Но потом он встретил Кэти, и все у них так стремительно закрутилось, что, когда он опомнился, было уже поздно. А опомнился Мел тогда, когда понял, какое место в жизни Кэтлин занимает журналистика.
Через два дня Мел позвонил Уошберну.
– Я обдумал ваше предложение, – коротко сказал он в трубку, без всяких обычных для таких переговоров вежливых выражений благодарности.
– И что решили?
– Я его принимаю.